Луиза де Гримон! В это было невозможно поверить. Имя из прошлого. Сколько лет назад родилась эта ненависть? Больше тридцати, а жжёт, как свежая рана. Почему-то вспомнились сицилийские нравы: среди тех, кто работал на Рене, было несколько уроженцев этого острова. У сицилийцев обиду не прощают столетиями, каждый родившийся мужчина знает, что он должен будет отомстить, а если все мужчины погибают в кровавой вендетте, то за оружие берутся женщины.

«Ей досталось всё, а мне ничего…» – осой ужалило воспоминание.

Старые обиды ядом растеклись по жилам, но сейчас нельзя было поддаться соблазну и начать мстить. В первую очередь – дело! Это правило уже принесло Рене миллионы франков, нечего было пренебрегать им теперь. Имя, написанное на обрывке бумаги, подтверждало предательство Трике, как ничто другое. У тулузских имений имелись наследники, а мэтр даже не предупредил. Хотя чему удивляться?! Нотариус был, как всегда, оборотист: сначала тот взял деньги за оформление спорной собственности, чтобы Рене некуда было деваться, а следом содрал бы ещё больше за избавление от претензий настоящих наследников.

– Вот скотина! – вырвалось у Рене.

Впрочем, подлец-нотариус уже получил по заслугам, а законная наследница вскоре отправится вслед за ним.

«В Сену? Или застрелить в подвале и закопать в саду?» – толкало искушение. Думать об этом было очень приятно.

Рука Рене сама потянулась к пистолету. Нет, это не дело! Ведь было же принято решение вытрясти из родни пленницы деньги. В планы Рене не входило отпускать Луизу де Гримон. Но чем чёрт не шутит, может, за неё заплатят? Мошенники – народ суеверный и знают, что, если хоть раз откажешься от денег, ты уже их не увидишь никогда. Взгляд Рене скользнул по листку с именем врага. Второй строчкой был записан адрес особняка на улице Гренель, а под ним – имя женщины, похоже, русской.

«Только русских мне здесь не хватало!» – полыхнуло в душе раздражение, а внутренний голос напомнил, сколько уже было неприятностей от русских и как плохо всё закончилась. Лучше уж пристрелить Луизу де Гримон, да и дело с концом.

Перспектива была заманчивой, но жадность и суеверность пересилили. Пленница умрёт, но только когда станет ясно, что из этой коровы выдоили последнее. Решение ещё потребует характера и выдержки… Голос Рене громом разнёсся в глубине коридора:

– Костоправ!..

Тяжёлые шаги протопали по лестнице, и в дверях появилась огромная, неповоротливая фигура.

– Чего?.. – осведомился Жак.

– Не «чего», а «что угодно», разговорчивый ты мой!

Костоправ молча кивнул огромной лохматой головой, давая знать, что понял. Злоба в душе Рене заполыхала огнём. Ох, видно, опять придётся искать успокоения в старой часовне! А как тут не взбеситься, если приходится иметь дело с такими остолопами? Пришлось до боли прикусить губу, чтобы не сорваться. Это помогло, и голос Рене прозвучал на удивление ровно:

– Иди сейчас к этой женщине и скажи, чтобы она написала письмо домашним. Сумма выкупа – пятьдесят тысяч франков. Письмо принесёшь мне. Да припугни её хорошенько! Смотри, чтобы через четверть часа записка была у меня.

Жак всё так же молча кивнул и отправился в подвал. Он вернулся даже быстрее назначенного времени и положил на стол коротенькую записку. Глаза Рене скользнули по строкам. Луиза де Гримон писала:

«Дорогая Агата! Я попала в беду. За мою жизнь требуют выкуп в размере пятидесяти тысяч франков. Вы знаете, что, кроме вас, в Париже у меня никого нет. Умоляю, займите мне столько, сколько сможете, а недостающую сумму попросите в Вене у светлейшей княгини Екатерины Черкасской. Она вместе с мужем живёт в доме своей тётки, рядом с императорским дворцом Хофбург. Вся моя надежда только на вас. Не сочтите за труд сами съездить в Вену. Для меня это вопрос жизни и смерти».

Тон письма подсказал Рене, что его пленница не испугалась обозначенной суммы. Отлично! Значит, потом можно будет выдвинуть дополнительные требования и увеличить сумму. Одно было плохо, в письме женщина искала помощи у княгини Черкасской, а эта фамилия пугала Рене.

«Может, вообще не связываться? – подсказал внутренний голос. – Бережёного Бог бережёт…»

Но денег было жаль, к тому же пленница всё равно умрёт раньше, чем её высокопоставленные друзья опомнятся, а там – ищи ветра в поле…

Жадность пересилила страх, и перо Рене заскользило по бумаге. Под подписью Луизы де Гримон появилась ещё пара строк. Доверять доставку письма Костоправу было слишком опасно: за ним могли проследить. Пришлось собираться… Спустя четверть часа двуколка, запряжённая крепкой вороной лошадкой, уже катила в сторону Парижа. Письмо прибыло в кармане Рене на рынок Анфан-Руж, а оттуда уже мальчишка-посыльный понёс конверт по нужному адресу. Если надежды пленницы – не иллюзии, а её подруга согласится заплатить за жизнь Луизы де Гримон, то об этом скоро станет известно. Следовало лишь набраться терпения и дождаться ответа от этой Орловой.

Орлова расположилась в гостиной. Надо было выверить планы предстоящих им на сегодня дел. Фрейлина сложила листочки с расчётами мэтра Трике в большой конверт и сказала:

– Копию с тайного гроссбуха мы сняли, теперь пора вернуть бумаги полиции.

– А что будем делать с документами, собранными для королевской канцелярии? – поинтересовалась Генриетта.

– Их мы, конечно, брать с собой не будем, только упомянём о них в разговоре с майором. Вы ведь хорошо запомнили нашу версию?

– Да, конечно! Мы с вами вчера были в конторе Трике, где искали документы, связанные с моим наследством. Нашли их в архиве. Там между листами мы обнаружили записи с расчётами и сейчас хотим передать их полиции.

– Умница, – ласково похвалила фрейлина.

Орлова старалась почаще ободрять Генриетту, ведь прошедшие с момента исчезновения её тётки дни так и не принесли никаких вестей о пропавшей, и девушка была сама не своя. Орлова тоже извелась, она понимала, как рискует, скрывая от полиции факт похищения мадемуазель де Гримон, но держалась из последних сил. Пока Луиза жива, они должны молчать!.. Устав от сомнений, Агата Андреевна тайком от своей юной подопечной вновь разложила карты и сразу вздохнула с облегчением: расклад оказался похожим на предыдущий. Ощущение опасности по-прежнему пронизывало всё – и прошлое и будущее. Да и трое врагов Луизы никуда не исчезли, но судьба всё равно обещала пропавшей женщине жизнь и союз с любимым.

«Всё! Прочь сомнения! Я буду стойкой», – пообещала себе Орлова.

Она не допустит паники, не подвергнет мадемуазель де Гримон опасности. Однако утаивать от полиции улики – тоже не дело, ведь майор с подчинёнными искали убийцу. Накануне фрейлина скопировала записи покойного Трике, а сегодня собиралась вновь встретиться с месье Фабри. Коляска уже стояла у крыльца, чтобы отвезти дам в префектуру. Может, и не стоило тащить с собой Генриетту, но Орлова, на всякий случай, не расставалась с девушкой ни на минуту.

Агата Андреевна взяла свою подопечную под руку и поспешила вниз. В коляске они вновь прорепетировали рассказ о вчерашнем посещении конторы нотариуса. Орлова задала своей спутнице несколько вопросов, и когда та чётко на всё ответила, успокоилась. Навряд ли префект что-нибудь заподозрит. Фрейлина очень рассчитывала на его доброе расположение. Очарованный красотой юной герцогини майор Фабри так любезен, а самое главное, очень полезен Агате Андреевне.

Ехали дамы где-то с полчаса, и фрейлина заметила, что двигаются они приблизительно в том же направлении, куда ездили, разыскивая контору мэтра Трике. Префектура занимала длинное тёмно-серое двухэтажное здание с крохотными окнами и массивными решётками. В плане оно имело форму треугольника – три одинаковых мрачных фасада глядели на три улицы, две из которых заканчивались на маленькой площади, смыкая стены здания скошенным углом. Именно в этом месте, меж толстых гранитных полуколонн и располагался вход в префектуру.

Коляска остановилась у крыльца. Орлова крепко зажала локоть Генриетты, и они прошли внутрь. Префект оказался на месте. Расчёт мудрой фрейлины оправдался – увидев златовласую герцогиню, майор расцвёл и рассыпался в любезностях. Усадив девушку на стул у двери, фрейлина заняла место возле стола хозяина кабинета и постаралась привлечь его внимание.

– Ах, майор! Вы не представляете, что мы пережили! – воскликнула Орлова, всплеснув руками.

Бурно жестикулируя, она принялась излагать свою версию находки записей месье Трике. К её удовольствию, услышав о самовольном посещении конторы, Фабри и бровью не повёл. Не заинтересовал майора и вопрос о наследстве.

– Мы не стали рыться в конторских шкафах, – равнодушно сообщил он, – там чёрт ногу сломит, у этих крючкотворов все бумажки на одно лицо.

– Вот именно, что на одно! Как вы точно подметили, – льстиво поддакнула Агата Андреевна и плавно перешла к рассказу об обнаруженных листках с записями Трике. Закончила она патетическим заявлением: – Мы тут же кинулись к вам, дорогой майор. Вдруг это важно для расследования, а мы с герцогиней по незнанию унесли улики.

– Главное, что вы вовремя всё вернули, – великодушно изрёк префект, бросив взгляд в сторону молчаливой Генриетты.

Девушка скромно улыбнулась и опустила глаза. Фабри высыпал на стол листки из переданного фрейлиной конверта и стал перебирать их.

– Я несильна в делах, но мне это показалось похожим на расчеты, – скромно, но настойчиво напомнила о себе Орлова. – Вам, конечно, виднее, майор, но управляющий из тверского имения расчерчивает свой гроссбух почти так же. Мой управляющий – из немцев, но для меня пишет по-французски. Так у него, знаете ли, всё прямо как здесь. Обязательно – название покупки, сумма и дата. А если перекупщик или приказчик на подряде имеется, так мой немец в последней колоночке заносит его фамилию и сумму вознаграждения.

Фабри оглядел принесённые листы и подтвердил, что, похоже, всё так и есть, как она рассказывает.

– Во всех странах счётные книги ведутся одинаково, – глубокомысленно изрёк майор, и Орлова поспешила развить успех:

– И ведь представляете, каков обманщик оказался этот Трике! Он уже включил в список имение герцогини, а сам даже не сдал документы в королевскую канцелярию. Вы понимаете, как он нас подвёл?!

Агата Андреевна перегнулась через стол и ткнула пальцем в ту строку, о которой рассказывала. Майор внимательно прочитал запись и сообщил:

– Ну, мадам, оба мошенника уже получили по заслугам. Сначала Трике, а потом этот. – Фабри указал пальцем на последнюю графу и презрительно закончил: – Баре из Тулузы.

– Как?! – в один голос воскликнули гостьи, и довольный их изумлением майор объяснил:

– Его нашли сегодня утром в номере гостиницы. Застрелили молодчика, пока тот спал. Я сразу понял, что это подельник нотариуса. Ведь на трупе этого Баре – как раз на груди – валялся розовый бутон. А ваш рассказ только подтверждает мою версию.

– Но что этот человек делал в Париже, если сам живёт в Тулузе? Приехал к Трике? – подала голос Генриетта.

– Может, и к Трике, а скорее всего, к их общему врагу, – майор прямо-таки расцвёл от внимания юной герцогини. – Ваша светлость, мы обязательно дознаемся, в чём тут дело, и убийцу найдём. Я уверен, что обоих мужчин убил один и тот же человек. В саквояже Баре мы обнаружили заверенную по всем правилам копию выписки из реестра Тулузы. Видно, он просто не успел передать документы заказчику.

Похоже, что одна и та же мысль мелькнула у Орловой и Генриетты, они переглянулись и поняли друг друга без слов. Фрейлина сразу же вцепилась в префекта:

– Ах, майор, успокойте нас, ради бога! Эта выписка не касается имения герцогини в Тулузе? Это не та собственность, к которой относится запись в гроссбухе Трике?

Судя по растерянному взгляду префекта, тот не удосужился прочитать выписку, но признавать столь заметную промашку ему не хотелось. Фабри с широкой улыбкой любезного хозяина поднялся со своего места и заявил:

– Мадам, я сейчас покажу вам этот документ, вы всё увидите своими собственными глазами.

Прикрыв дверь, он поспешно вышел из кабинета. Генриетта тут же вскочила, бросилась к Орловой и прошептала:

– Неужели этих двоих убили из-за имения? Тогда тётя окажется следующей!

– Нет, с Луизой всё будет хорошо, – твёрдо сказала фрейлина и, помолчав, добавила: – Прошу, чтобы вы ни прочитали в этой выписке, постарайтесь не подать вида. Слава богу, пока нашему майору не приходит в голову, что кое у кого есть серьёзный мотив расправиться с обоими убитыми – ведь они обманули именно вас. Вы – наследница, а значит – первая подозреваемая. Чтобы майор подольше оставался в неведении, ведите себя ровно и спокойно. Сможете?

– Я постараюсь… – пообещала Генриетта, но предательская бледность, проступившая на её щеках, подсказала Орловой, что она, наверное, требует слишком много от семнадцатилетней девушки.

Стук подкованных каблуков возвестил о возвращении майора. Тот вошёл в кабинет, и женщины сразу же поняли, что дело неладно. На лице Фабри застыла смесь недоумения и подозрительности. Майор положил бумагу на стол перед Орловой и, не глядя на юную герцогиню, сообщил:

– Действительно, в выписке зафиксирована старая купчая за десятый год. Муниципальные власти в Тулузе с торгов продали имение Гримон. Тогда мне непонятно, о каком вступлении в права наследования на это имение может идти речь? Сделка – законная и обратной силы не имеет.

Майор пододвинул документ поближе к Орловой и указал на дату – сентябрь 1810 года, но фрейлина префекта не слушала. Она быстро читала текст. Майор сказал истинную правду: сделка выглядела безупречной (по крайней мере, на бумаге). Реквизированное имущество было продано властями на открытых торгах покупателю, давшему на аукционе наибольшую цену. Агата Андреевна сначала не поверила своим глазам, увидев сумму сделки, она даже посчитала ногтем нули, прежде чем осознала, что покупатель заплатил за наследство юной герцогини два миллиона триста тысяч франков. Но самым главным было не это. Фрейлина наконец-то поняла, кого они ищут. В графе «покупатель» значилось: «Светлейший князь Базиль Черкасский», а чуть ниже нотариус города Тулузы подтверждал, что настоящая выписка скопирована и заверена в интересах наследника умершего покупателя – его сына Жильбера. Ниже был указан адрес наследника – особняк на улице Савой, и имя его опекуна – графиня Мари-Элен де Гренвиль.

Вновь и вновь перечитывала Орлова документ, старалась запомнить все детали, но тишина в кабинете стала настолько зловещей, что фрейлине пришлось демонстративно отодвинуть бумагу. Скроив возмущенную мину, Агата Андреевна оглянулась на Генриетту и заявила:

– Вот всё и встало на свои места, дорогая! Теперь понятно, почему этот мошенник так долго водил нас за нос. Он прекрасно знал о том, что имение по закону не может быть отчуждено у добросовестного покупателя. Негодяй просто хотел нажиться на нас!

– А как же письмо из королевской канцелярии? – подыграла спутнице Генриетта. Её голос дрожал, казалась, что юная герцогиня вот-вот заплачет.

– Скорее всего, в дворцовые книги забыли внести сделку по продаже имения, – вздохнула Орлова и ласково добавила: – Не нужно расстраиваться, вы и так богаты, а это имение двадцать лет простояло заброшенным. Сколько уже было случаев, когда наследникам возвращали старые поместья, и те, разоряясь, тратили последние деньги на их восстановление.

– Вы правы, – согласилась Генриетта, – дядюшка Карл полностью разорился на этом, и наши прежние соседи тоже.

Девушка лучезарно улыбнулась полицейскому и поблагодарила:

– Огромное вам спасибо, майор! Быть может, вы сейчас спасли всё моё состояние. – Генриетта повернулась к Орловой и капризным голоском маленькой девочки поинтересовалась: – Так мы можем наконец переехать в Фонтенбло?

– Конечно! Завтра же уедем, – не моргнув глазом, пообещала Орлова. Не переставая рассыпаться в цветистых благодарностях майору, она подхватила Генриетту под локоть и вывела её из кабинета.

Фрейлина вздохнула спокойно, только когда их коляска остановилась перед серым мраморным крыльцом особняка маркизы де Сент-Этьен. Женщины вошли в дом.

– Нам нужно сегодня же найти другое жильё, – вздохнула Орлова, и, предвосхищая вопросы юной герцогини, добавила: – Я буду наведываться сюда каждый день в ожидании вестей от Луизы, но вас нужно спрятать. Мне, похоже, не удалось полностью развеять сомнения нашего бравого майора, а раз так, то мы не имеем права рисковать.

– Но… – начала было Генриетта и сразу умолкла, увидев дворецкого, спешащего им навстречу с маленьким подносом для почты в руках. На начищенном до блеска серебре белел одинокий конверт, скреплённый размазанной печатью из бордового сургуча. Обе женщины затаили дыхание.

– Вам письмо, мадемуазель, – обратился дворецкий к Орловой. – Мальчишка-посыльный с полчаса как принёс.

Агата Андреевна сломала печать и пробежала строки глазами.

– Ну что там?! – нетерпеливо воскликнула Генриетта.

– Всё в порядке, – успокоила её Орлова и, дождавшись, пока дворецкий удалится в конец коридора, добавила: – Луиза жива. Похитители требуют за неё пятьдесят тысяч франков. Меня предупреждают, что я не должна обращаться в полицию и пытаться проследить за посыльными, а ответ мне следует передать торговке рыбой по имени Селеста, стоящей в первом от входа ряду на рынке Анфан-Руж. Пойдёмте готовить ответное письмо.