Давно Орлова не попадала в столь неприятную ситуацию. Но самым печальным было то, что выяснение отношений с великой княгиней Екатериной Павловной, случилось как-то вдруг – совсем неожиданно, и фрейлина оказалась к этому совершенно не готова.

– Но согласитесь, Агата Андреевна, что всё это выглядит крайне прискорбно! – Великая княгиня сурово уставилась в глаза Орловой. Взгляд этот у сестры российского государя был наследственным: точно таким же «взглядом василиска» – упорным, немигающим и очень тяжёлым – смотрела на провинившихся её мать. Но у императрицы Марии Фёдоровны глаза были голубыми и в минуту гнева разительно светлели – делались льдистыми и пронзали врагов подобно рапире, а у великой княгини мягкая глубина шоколадно-карего смягчала эту колючую остроту, и взгляд получался всего лишь строгим. Но Орлова знала цену обеим дамам, спорить с ними было себе дороже, и сейчас она примирительно сказала:

– Прошу простить, ваше императорское высочество, но никаких «особых» поручений государыня мне не доверяла.

– И поэтому вы приехали из Лондона в Вену, хотя маман никуда из Петербурга не уезжала?

Вот чёрт!.. И откуда она всё знает? Поездка Орловой в Лондон держалась в строжайшем секрете, к тому же фрейлина появилась в британской столице, уже после того как император Александр Павлович вместе со своей огромной свитой (и, понятное дело, с любезнейшей сестрицей Като) отбыл в Вену. Так что всё должно было остаться в тайне. А тут поглядите-ка! Не просто домыслы, а прямые обвинения… Пока Агата Андреевна размышляла, чтобы такое ответить разъярённой великой княгине, та не стала ждать, а набросилась на фрейлину сама:

– За кого вы меня принимаете? Брат уже объявил, что отказывается от плана просить руки принцессы Уэльской для бедняги Ника. Александр даже показал мне письмо нашей матери. Она, видите ли, «долго размышляла» и решила, что этому союзу не быть. Предлагает взять в дом очередную немецкую принцессу. Несложно догадаться, кто предоставил ей факты для «размышлений»!

Врать Орловой не хотелось, а рассказать правду она не могла. Императрица-мать взяла с неё слово, что об английской миссии Орловой не узнает никто, а тем более члены царской семьи. Но великая княгиня сердилась, а самое главное, имела на это полное право, ведь она не ошиблась, и в Вену Агата Андреевна прибыла именно по её душу. Фрейлина должна была присмотреться к новому претенденту на руку Екатерины Павловны, а потом всё «честно и искренне отписать в Петербург», как соизволила выразиться вдовствующая императрица…

Вот ведь и впрямь нашла коса на камень! Очень похожая лицом на покойного Павла I, характером великая княгиня целиком пошла в мать, и вставать между этими двумя железными дамами не решался никто. Даже император Александр всегда умывал руки – как подозревала Орлова, просто боялся взять чью-то сторону в их ссорах.

– Если маман успела забыть, то уж напомню сама: я долг семье отдала полностью. Всё сделала по желанию Марии Фёдоровны… Чего же она хочет теперь? Да ещё и от несчастной вдовы? Такого же слепого подчинения, как от девицы? Не будет этого! У меня один суверен – мой государь и брат! А он сказал, что я вольна сама выбрать себе нового мужа, – горячилась Екатерина Павловна.

Она гордо вскинула голову, отчего её тёмные локоны подпрыгнули тугими пружинками вокруг румяных щек. Да уж… Если честно сказать, ситуация накалялась прямо на глазах: задранный к небесам курносый нос Екатерины Павловны не сулил Орловой ничего хорошего.

– Почему вы считаете, что её императорское величество не одобрит ваш выбор? – осторожно спросила фрейлина.

Сама она уже понаблюдала за претендентом на руку великой княгини. На взгляд Орловой, принц Вильгельм был типичным немцем: суховатым, флегматичным, не слишком ярким. Но в данном случае это было даже хорошо – такой муж отлично уравновесил бы страстную и невероятно деятельную натуру Екатерины Павловны. К тому же принц был хорош собой, приходился вдовствующей императрице Марии Фёдоровне родным племянником и был наследником короны Вюртембергского дома. Орловой его кандидатура казалась вполне подходящей, самой «невесте» – единственно возможной. Так зачем же конфликтовать, если можно объединить усилия? Надо только убедить Екатерину Павловну, что фрейлина ей не враг, а союзник. Но царевна по-прежнему горячилась:

– Мне всё равно, одобрит она или нет! Я хочу стать женой Вильгельма! Неужели после того, что выпало на мою долю, я не имею права на счастье?

– Принц – достойнейший молодой человек, надежда Вюртембергского дома, – дипломатично заметила Орлова. По чести сказать, она боялась перестараться. Расхваливая жениха, нелишне было проявить осторожность. С такой проницательной дамой, как Екатерина Павловна, лесть вместо пользы могла принести вред, а то и, не дай бог, крупные неприятности, а Орлова старалась подвести раздражённую царевну к мысли, что незачем ломиться с кулаками в открытую дверь. Лучше договориться полюбовно.

– Вы не хуже меня знаете, что маман никогда не угодишь, – уже спокойнее и тише сказала великая княгиня.

– Для её императорского величества обещания, данные её августейшему супругу, святы и по сей день, – намекнула Орлова.

Екатерина Павловна её не поняла, озадаченно замолчала и вопросительно выгнула бровь.

– Покойный государь так доверял уму и такту своей супруги, что именно ей поручил выбрать партии для всех младших детей. Понятно, что Мария Фёдоровна непременно сдержит данное слово.

– Вы хотите сказать, что маман просто не может не вмешаться? И спорить по этому поводу бесполезно? – великая княгиня наконец-то начала прозревать.

– Именно так, ваше императорское высочество…

Тема оказалась такой скользкой! Да и вообще пора было заканчивать этот визит вежливости. Сидеть дольше в Вене не имело смысла. Написать письмо в Петербург с твердым «да» – и в путь…

Тем временем Екатерина Павловна сменила гнев на милость. Уголки её ярких пухлых губок приподнялись, обещая скорую улыбку, а тёмные глаза потеплели.

– Так что же вы напишите моей матери? – спросила она и тут же уточнила: – Или сами отправитесь к ней с докладом?

– Мне ещё не удалось выполнить поручение государыни. Она отправила меня в Лондон к знаменитой портнихе – мадемуазель де Гримон. Я должна была сделать большой заказ на новомодные английские платья…

– Это я убедила маман! – перебила Орлову великая княгиня. – Послала два платья в подарок и расхвалила Луизу. Я и сама пошила новый гардероб именно у неё. Посмотрите, какая прелесть! Всё просто и при этом изысканно.

Как же удачно, что подвернулась новая тема для разговора. Фрейлине не хотелось, чтобы Екатерина Павловна взялась вдруг сопоставлять события, города и даты в не слишком правдивом рассказе, так что Орлова сразу же уцепилась за последнюю фразу, сказанную великой княгиней.

– Да, ваше императорское величество, вышивка и впрямь необычайно хороша. Ну надо же! По шёлку и в тон… И это сочетание с атласом на корсаже… Да и персиковый оттенок прелестен, – рассуждала Агата Андреевна, надеясь отвлечь свою собеседницу. Но не тут-то было: Екатерина Павловна никогда и ничего не забывала.

– Вы хотите мне сказать, что ездили в Англию к Луизе де Гримон? – подозрительно осведомилась она.

– Да, но не смогла сделать заказ, поскольку модистка уехала в Париж.

Екатерина Павловна кивнула, подтверждая:

– Да, она повезла племянницу во Францию. Бурбоны признали за девушкой права на титул и земли её казнённого отца. Придётся теперь вступать в наследство… Я ведь хорошо знаю и саму Луизу, и юную герцогиню Генриетту. Они жили в доме княгини Черкасской в Лондоне, а я, пока брат не приехал в Англию с визитом, жила по соседству. Сестра князя Алексея предложила Луизе свой парижский дом и своего поверенного. Боюсь, что вы ещё долго не сможете выполнить поручение маман: де Гримоны нескоро вернутся, ведь наследственные дела – самые долгие.

Черкасские? Для Орловой эта фамилия кое-что да значила. В прошлом году она оказала этому семейству важную услугу. Агата Андреевна попыталась прощупать почву:

– Простите, ваше императорское высочество, о какой княгине Черкасской идёт речь? Не о супруге ли Алексея Николаевича? – спросила она.

– Да, именно о ней. Вы знакомы? – уточнила великая княгиня. – Но вам не удастся повидаться. Она беременна, а после той трагедии, что пришлось пережить семье, бедняжке нужны уход и забота. Вот муж и отослал её в Лондон. В их доме сейчас живёт тётка, да и сестра рядом – та, что за английского герцога замуж вышла.

О новоявленной английской герцогине Орлова была изрядно наслышана, но о несчастье в этой семье ничего не знала.

– А что за трагедия? – спросила она.

– Ах, просто ужасное несчастье! – румяные щёки Екатерины Павловны даже побледнели. – Младшая из приехавших в Англию княжон Черкасских подружилась с дочкой примадонны Ковент-Гарден Джудитты Молибрани. Княжна поехала к подруге, чтобы поздравить ту с Рождеством, а в это время на дом напали бандиты. Они убили хозяйку и всё внутри подожгли. Получается, что княжна Лиза погибла случайно, – её тело обнаружили под завалами. А вот дочку примадонны так и не нашли – как видно, пожар был адским и всё превратилось в пепел. – Великая княгиня вздохнула. – Черкасские невероятно страдают. На князя Алексея просто страшно смотреть…

Орлова не верила собственным ушам. Та ужасная драма, в которой она сыграла столь незавидную роль (англичане её даже не поняли, отмахнулись, как от назойливой мухи), получила вдруг нежданное продолжение. Но что же теперь делать?.. Рассказать всё сейчас? Нет, только не Екатерине Павловне!.. Впрочем, незачем суетиться. Надо поступить проще – разыскать князя Алексея и всё с ним обсудить!

– Я сегодня же принесу свои соболезнования главе семьи, – сказала Орлова.

Но великая княгиня остудила её пыл:

– Нет, Агата Андреевна! Это у вас тоже не получится. Вы же знаете, что Наполеон смешал нам карты. Брат считает, что Корсиканец сейчас пойдёт навстречу английским войскам. Так что своего доверенного флигель-адъютанта император уже отправил в Бельгию. Алексей Черкасский уехал в Брюссель к Веллингтону.

– Жаль…

– Кстати, маман не передавала вам историю с предсказанием? О том, как Лиза Черкасская предсказала моему брату возвращение Наполеона. – Екатерина Павловна явно воодушевилась и рвалась всё немедленно рассказать.

– Нет, я ничего подобного не слышала, – искренне призналась Орлова.

– Ну да, вы же уехали до того, как я написала обо всём Марии Фёдоровне, – не удержалась от шпильки великая княгиня, но остальное изложила с невиннейшим выражением лица. – Заметьте, Александр сам рассказал мне об этом. Так вот, когда он посетил поместье герцога Гленорга (того самого, который женился на сестре Алексея Черкасского, Долли), там давали бал-маскарад, и девушка в костюме цыганки шутливо погадала нашему императору. Она предсказала возвращение Наполеона и триумф этого корсиканского выскочки ещё на сто дней. Тогда мой брат так и не узнал, кто прятался под маской гадалки, и лишь когда предсказание сбылось и Наполеон вернулся, Алексей Черкасский признался государю, что той «гадалкой» была его сестра Лиза. Оказывается, у неё были способности к ясновидению.

Орлова впервые слышала подобные рассуждения от Екатерины Павловны, обычно эта деятельная дама была чрезвычайно прагматичной, а тут ясновидение…

– Возможно, что это были романтические фантазии молоденькой девушки? – не оспаривая мнения царской дочери, осторожно намекнула фрейлина.

Но Екатерина Павловна всё поняла как надо, поскольку усмехнулась и сказала:

– Вы, наверное, решили, что мы сошли с ума? Не буду с вами спорить. Предлагаю другое: бедняжка Лиза пообещала повторное воцарение Наполеона на сто дней. Вот дождёмся этого срока – и посмотрим, кто сумасшедший, а кто нет.

Орлова осознала, что надо немедленно откланяться, и засобиралась, но Екатерина Павловна по-прежнему была начеку и вновь напомнила ей о главном:

– Так как? Вы из Вены напишете маман или поедете к ней сами?

Господи всемогущий! Ведь это надо же быть такой упорной! Пришлось Орловой вновь взяться за старую песню:

– Я так и не смогла выполнить поручение государыни и сделать заказ для её императорского величества. Отсюда я поеду в Париж. Мне нужно разыскать модистку и договориться с ней.

Большие глаза Екатерины Павловны от удивления раскрылись ещё шире и стали похожи чайные блюдца.

– В Париж?!. Сейчас?!. – воскликнула она. – Вы не забыли про Наполеона?

Орлова лишь пожала плечами.

– Кого волнует скромная одинокая женщина?

Великая княгиня вгляделась в спокойное лицо фрейлины и расхохоталась:

– Ну и ну!.. Как видно, я поторопилась с выводами. Теперь понятно, что, в сравнении с теми интригами, которые плетет по всей Европе наша драгоценная маменька, мой второй брак – вопрос не только мелкий, но и никому неинтересный.