В Лондоне царило лето: полные солнца безветренные дни, густая зелень идеальных газонов, яркая пестрота клумб, выцветшее голубое небо в пене мелких кудрявых облачков. Как в Бельцах! Это так напоминало Кате родной дом, что она не могла усидеть в четырёх стенах: каждый день ездила на прогулку с Долли и великой княгиней, а по утрам гуляла в своём саду с Павлушей.

Сегодняшнее утро тоже не подвело: солнце заливало сад, благоухали розы, а в жасминовых кустах премило чирикали воробьи. Катя сидела на скамье, наблюдая за Бетси, ловившей на дорожке Павлушу. Мальчику исполнилось год и семь месяцев, он уже не только твёрдо ходил, а даже бегал и забавно изъяснялся на смеси из трёх языков. Сын был необычайно хорош! Его глаза так и остались очень светлыми – серо-голубыми, как у матери, что при чёрных волосах, доставшихся Павлуше от отца, создавало изумительный по красоте контраст.

– Мой дорогой, не нужно так бегать, ты упадёшь и, как вчера, разобьёшь коленку. – Катя старалась, чтобы её голос звучал строго, но в глубине души она знала, что своему мальчику позволит всё.

Вздохнув, она вернулась мыслями к последнему разговору с Долли и великой княгиней. Они тогда сидели втроём в гостиной дворца Екатерины Павловны и обсуждали текущие дела.

– Долли, я просто поражена тем, как твой муж позволил себе прочитать мне нотацию. Видите ли, я не имею права открыто выражать свои взгляды, – возмущалась великая княгиня. – Я ему сказала, что, если его мать давала мне в детстве уроки французской грамматики, это совсем не значит, что он тоже имеет право меня учить.

Острый язык великой княгини и её жёсткие суждения уже наделали в Лондоне немало шуму, но графиня Ливен не могла сказать об этом прямо, и ей пришлось изворачиваться:

– Ваше императорское высочество, прошу вас простить моего супруга, но благо Отечества для него превыше всего. Два дня назад Христофора Андреевича вызвал премьер-министр и высказал недовольство правительства и двора вашими смелыми высказываниями, расценив их как вмешательство во внутренние дела Англии. Вы слишком важная персона, член августейшей семьи, и ваше частное мнение воспринимают здесь как официальную позицию российского двора.

– Я уверена, что когда Александр приедет сюда и посмотрит своими глазами на всех этих вигов и услышит их речи, то он полностью со мной согласится. У нас таких давно бы отправили в Сибирь. А здесь они становятся министрами, – возмутилась Екатерина Павловна.

– Конечно, вы правы, – отозвалась Долли, – но, если бы это сказала, например, Катя, никто бы не обратил внимания, но это сказали вы – сестра русского императора, и англичане сразу стали искать за что зацепиться, чтобы хоть немного уколоть вашего венценосного брата. Ведь он – герой Европы, победитель Наполеона.

Закончив эту импровизацию, Долли бросила выразительный взгляд на Катю – просила помощи.

– Конечно, ваше императорское высочество, – поддакнула Катя, – дело в вашем высоком положении и в том, что наш государь – освободитель Европы.

Не зная, что ещё сказать, она замолчала, но этого оказалось достаточно, и великая княгиня улыбнулась.

– Наверное, вы правы, я позволила себе стать просто женщиной, забыв, что я – сестра императора. Ну, что же, если мне нельзя быть женщиной, так и тебе, Долли, тоже нельзя, ты – лицо официальное, а вот нашей Катрин это можно. Об этом я и хочу с вами поговорить. Я думаю, что дело даже не в преступном князе Василии, угрожающем вашему сыну, а в том, что вы – такая красавица, что неминуемо станете объектом охоты со стороны ловеласов. В свите государя сейчас приедет множество офицеров, причём все они окажутся «свободными», ведь их жёны остались дома. Предвижу, что на вас откроют сезон охоты, станут заключать пари, в чью постель вы быстрее попадёте. Не успеете оглянуться, как ваше имя вымарают в грязи, и не отмоетесь потом всю жизнь. Я бы посоветовала вам поскорее найти хорошего человека и выйти замуж.

– Я давно говорю ей то же самое, – с жаром подтвердила Долли. – Князь Курский – прекрасная партия и уже делал Кате предложение, но она отказала.

– Но я вообще не хотела выходить замуж, – защищалась Катя, уже начав сомневаться в своей правоте. – К тому же я не люблю князя Сергея, мы с ним – просто друзья.

– Это ты с ним – просто друг, а он, бедняга, обожает тебя, – заявила Долли. – Кстати, любовь может прийти и потом. Альковные радости с красивым и опытным мужчиной, особенно если он твой друг, – тоже совсем неплохо.

Великая княгиня заулыбалась, соглашаясь. Катя с раздражением осознала, что обе женщины знают, о чём говорят, а она – нет. Впрочем, её собеседницы ждали ответа, а что сказать, Катя не знала. Оставалось одно – трусливо сбежать, что она и сделала:

– Ваше императорское высочество, благодарю за совет. Я обещаю хорошо всё обдумать. Просто не хочется расставаться со свободой, но ради сына я готова на любые жертвы.

Попрощавшись, Катя отправилась домой, а теперь сидела среди роз, смотрела на своего подросшего сына и размышляла, принять ей совет великой княгини или остаться свободной.

«Пусть судьба подаст мне знак», – решила наконец Катя.

У ворот остановилась лёгкая коляска, запряжённая парой великолепных гнедых коней. Молодой человек, сам правивший экипажем, передал поводья груму и двинулся по дорожке к дому. Он поднял глаза, увидел Катю и улыбнулся. Это был князь Сергей. Вот он – знак! Что может быть яснее? Курский поздоровался и поцеловал Кате руку.

– Дорогая Екатерина Павловна, вы уже несколько дней не появлялись в посольстве, я начал беспокоиться, – признался он.

Катя усмехнулась:

– Вы знаете, что Дарья Христофоровна не принимает гостей, ждёт, пока уляжется последняя буря.

Вместо того, чтобы продолжить беседу о случившемся скандале, князь Сергей заговорил о другом:

– Познакомьте меня со своим сыном.

Курский ласково улыбнулся мальчику. Это растрогало Катю, и она позвала Павлушу:

– Дорогой, посмотри, это – мамин друг, князь Сергей. – Ухватив малыша, она посадила его к себе на колени.

– Здравствуй, мой хороший, какой ты красавец, а глаза у тебя, как у мамы. – Князь Сергей опустился на корточки и протянул малышу руку.

Ребёнок внимательно посмотрел на него, потом засмеялся и ухватился за палец мужчины.

– Пойдёшь ко мне? – спросил Курский. – Я тебя покатаю на плечах.

Малыш кивнул и протянул князю обе ручки. Сергей подхватил ребёнка под мышки, подкинул в воздух и, поймав, усадил к себе на плечи. Князь несколько раз пробежал по дорожкам маленького сада, Павлуша весело хохотал.

«Вот судьба и послала мне свой знак, – признала Катя. – Если Сергей вновь сделает предложение, я его приму».

Она поднялась со скамьи и пригласила гостя в дом. Курский нёс на плечах малыша, Катя шла рядом, а приотставшие Бетси и Поленька обменялись многозначительными взглядами.

– Похоже, дело сладилось, – изрекла Поленька и показала англичанке сложенные вместе руки. Бетси с готовностью закивала, и обе довольно улыбнулись: князь Сергей всем домочадцам нравился.

С этого дня князь Сергей стал приезжать к Кате по утрам. Он приносил Павлуше подарки, гулял с ним и Катей, и двое мужчин – большой и маленький, казалось, всё больше привязывались друг к другу. Неделю спустя Курский вновь сделал предложение:

– Дорогая, вы знаете, что я давно люблю вас, а теперь я полюбил и вашего сына. Я богат, вы никогда не будете ни в чём нуждаться, а всё состояние Бельских останется в вашем распоряжении. Права Павлуши я буду отстаивать как свои собственные, и мы вернём ему всё, что принадлежало его отцу. Я знаю, что пока я для вас – лишь друг, но надеюсь постепенно заслужить и вашу любовь. Прошу, станьте моей женой, и я до конца моих дней буду преданным и верным защитником вам и Павлуше.

Князь Сергей опустился на одно колено. Катя взглянула в его светящиеся любовью глаза, мысленно попрощалась со своей прошлой жизнью и сказала:

– Благодарю за честь! Я согласна.

Жених поцеловал ей обе руки и, обняв, прижал к себе.

– Дорогая, это самый счастливый день в моей жизни! Позвольте сегодня же объявить о нашем решении в посольстве?

– Я подозреваю, что за вас это сделают наши дамы, – подсказала Катя, услышав стук каблучков и шелест платьев. – Долли и великая княгиня заехали за мной.

Она не ошиблась, обе дамы весело впорхнули в гостиную. Увидев Катю в объятиях князя Сергея, они сначала оторопели, но потом заулыбались.

– Ваше императорское высочество, ваше сиятельство, позвольте мне объявить, что Екатерина Павловна сделала меня счастливейшим человеком, согласившись стать моей женой, – сообщил Курский. Он чуть не плакал от счастья.

– Дорогая, я очень рада за вас, – поздравила Катю великая княгиня.

– Наконец-то, милая! Ты приняла верное решение, – засияла ослепительной улыбкой Долли. – Когда свадьба? Нужно обвенчаться до приезда государя, чтобы представить тебя ему уже как княгиню Курскую.

– Я не хочу пышной свадьбы…

– Хорошо, делай как знаешь, – вроде бы согласилась Долли, но тут же начала планировать: – Платье тебе сошьет Луиза, и ты затмишь красотой всех этих напыщенных англичанок. На подготовку нужно дней десять. Как вам первое воскресенье июля?

– Всё решает моя прекрасная невеста, а я полностью разделяю её мнение, – провозгласил князь Сергей и улыбнулся Кате. – Что мы ответим, дорогая?

– Я согласна. Спасибо вам всем! Если бы не ваша поддержка, я бы не смогла пережить горе и начать новую жизнь. Я никогда не забуду, чем вам обязана, – отозвалась Катя, она почти плакала, только вот от счастья ли?..

Все Катины домочадцы ликовали, и подготовка к свадьбе шла полным ходом. Луиза сшила великолепное платье цвета слоновой кости, расшив его нежнейшими кружевами шантильи. Долли потребовала, чтобы на свадебном обеде подавали лишь русские блюда, чем очень обрадовала Марту. На «скромную» церемонию счастливый жених пригласил всех дипломатов посольства и своих многочисленных друзей, так что гостей набралось человек пятьдесят. Со стороны Кати ожидались лишь графы Ливен, великая княгиня и домашние.

В субботу накануне свадьбы все четыре дамы собрались на последнюю примерку подвенечного платья. Довольная Луиза расправила юбку, и Катя подошла к большому зеркалу. Платье сидело идеально. Нежный шёлк льнул к телу, облегал грудь и подчёркивал талию. Плечи радовали глаз совершенством линий и белизной кожи. По вырезу платья и краю рукавов пенились драгоценные кружева. Мантилью из шантильи Луиза прикрепила алмазными заколками на собранных в корону волосах Кати, кружева спускалась сзади до талии, а спереди закрывали лицо невесты ниже бровей.

– Великолепно, – признала Долли. – А драгоценности? Что ты хочешь надеть?

– Я пока не думала, давайте выберем вместе, – предложила Катя.

Она открыла бюро и достала дорожную шкатулку, в которую когда-то сложила все свои украшения перед отъездом из Бельцев. Склонившись над ларчиком, женщины перебирали драгоценности. Долли вытряхнула из синего бархатного мешочка крест с огромным алмазом и ахнула:

– Боже, какая красота! Я таких камней ещё не видела.

– Редкостный алмаз! – согласилась великая княгиня.

– Вот его-то и надо надеть, только цепочка нехороша – слишком толстая и длинная, да и к этому платью не идёт. Нужно сделать вот как: возьмём бриллиантовую нить и превратим её в цепочку.

Долли взяла тонкое ожерелье из огранённых в «багет» бриллиантов и продела его в кольцо на вершине креста. Графиня застегнула ожерелье на шее подруги и развернула Катю к зеркалу. Огромный алмаз засверкал над краем кружев.

– Вот теперь ты – самая роскошная невеста не только в Лондоне, но и в России, – заявила графиня Ливен. – До завтра, дорогая, встречаемся в церкви в полдень.

Катя проводила своих гостей и сняла наряд. Отказавшись от ужина, она легла. Грустные мысли одолевали, она не могла отделаться от подспудного убеждения, что никогда уже больше не станет счастливой. Первая любовь для Кати оказалась и последней – Алексей забрал её сердце с собой, и князю Сергею, кроме уважения, предложить было нечего. Неужели её ждут лишь постоянные угрызения совести и ложь во спасение? Ответа Катя не знала, но она пообещала себе сделать всё, чтобы её новый муж стал счастливым. По крайней мере, попытаться. На глаза навернулись слёзы.

«О! Алексей…»