С чего это вдруг на месте головы – пустая скорлупа? Да ещё почему-то болит… Сверху боль была тупой, а вот на лице – злой и острой. Внезапно прорезались звуки: шлёп!.. шлёп!.. Кто-то больно хлестал Лив по щекам. Не открывая глаз, она мотнула головой. Почему-то казалось, что веки не поднять: теперь затылок пронзила огненная стрела, а в ушах загрохотал барабан.

– Лив, да приди же в себя, ради бога! – прозвучал умоляющий голос.

Сразу вспомнились кони и облако пыли, а потом удар… Лив открыла глаза. Вокруг, кроме темноты, ничего не было. Но вот чёрная тень рядом с её лицом заколебалась, стала плотнее и постепенно соткалась в живого человека. Варю.

Понятно, они просто сидят в темноте… А где? Мысли путались, наверно, из-за удара. Но пол, на котором лежала Лив, мягко качался. Это ощущение давно стало для неё привычным: корабль. Только на сей раз они сидят не в каюте, а где-то в трюме.

К счастью, рядом была подруга.

– Варя, где мы? – голос Лив прозвучал чуть слышно.

– Ой, слава богу, ты очнулась! – В голосе Вари прозвучало облегчение, но на вопрос она ответила уже со вздохом: – Нас с тобой, похоже, украли.

– Как?..

– Ты помнишь всадников на берегу?

– Это – да! Они подскакали, а потом был удар – и всё…

– Я видела, как один из этих бандитов перекинул тебя через луку седла, но тут схватили уже меня. Я стала задыхаться – и как провалилась во тьму. Пришла в себя уже здесь. Зову тебя, зову, а ты никак не шевелишься, я уже думала, что ты умрёшь.

– Погоди, а что же с нашими стало? – спросила Лив. – Я видела, как Назар рванулся к тёте. Надеюсь, он защитил её…

– Там всё заволокло пылью, и я не знаю, что было дальше. По крайней мере, здесь мы с тобой только вдвоем.

– Это трюм корабля. Мы в море?

– У берега! Там, в самом конце, есть одно крохотное окошко, из него виден мол. – Варя махнула рукой направо, туда, где в косматой чернильной тьме пробивался узенький золотистый луч. – Я разглядела даже башенку на крыше той гостиницы, куда мы шли. Получается, что этот корабль стоит недалеко от нашего. Можно выбраться в окно и доплыть до «Посейдона», а там попросить помощи у капитана.

Варя замолчала, а потом спросила:

– Ты умеешь плавать?

– Умею, – подтвердила Лив.

– Тогда давай руку, и пойдем. Попробуем открыть окно, а если не получится, то выбьем его.

Варя изо всех сил потянула Лив за руку и, прислонив к обшивке, придержала.

– Ну что, сможешь идти?

– Наверно…

– Ну, пойдём скорей!

Там, где борт, изогнувшись дугой, примыкал к носу корабля, светлело крошечное окошко. Оно оказалось куском стекла, вставленным в свинцовую раму с четырьмя потемневшими от времени болтами.

– Так как же мы их открутим? – потрогав крепёж, расстроилась Лив.

Проржавевшие гайки намертво приросли к болтам. Похоже, что эту раму не открывали с момента постройки корабля.

– Нужно, значит, открутим!.. – отозвалась Варя.

Она вынула из волос толстую роговую шпильку, надела её поверх одной из гаек и, придержав седловину рукой, попыталась всё это сдвинуть. К удивлению Лив, крепкая роговая шпилька провернула гайку сначала один, а потом и другой раз, и гайка настолько ослабла, что легко скрутилась пальцами.

– Вот видишь! – обрадовалась Варя.

Через четверть часа рама была снята. Но легче от этого не стало: отверстие в борту оказалось слишком маленьким.

– Не пролезть! – признала Лив.

– Протянем руки вперёд, ухватимся снаружи за корпус и подтянемся. Давай, я попробую первая, а ты – за мной.

Варя поднялась на цыпочки, просунула руки в отверстие и попыталась снаружи ухватиться за доски корпуса. Она нащупала в дереве щель и впилась в неё ногтями, потом нашла ещё одну – хоть двумя пальцами, но уцепилась. Теперь руки держали крепко. Варя подтянулась и… упала обратно.

– Чёрт побери!

– Давай, я возьму тебя за ноги, а ты, упираясь в меня, ляжешь горизонтально, а потом соскользнёшь наружу, – предложила Лив.

Варя задумалась. Идея показалась ей разумной: так можно выбраться, но… только одной из них. А как же вторая?

– Если я выскользну наружу, то уже не смогу помочь тебе!

Лив это понимала. От страха скрутило живот, следом зашлось сердце. Только не подать вида, не испугать подругу! Лив сама удивилась, насколько ровно прозвучал её голос:

– Доплывёшь до нашего корабля и приведёшь помощь, а иначе ни у тебя, ни у меня шансов не будет.

Все сомнения явственно читались на лице Вари. Вот уж не ко времени…

– Пожалуйста, не раздумывай, иначе у нас ничего не получится, – попросила Лив. – Я знаю, что ты сможешь доплыть до берега, а может, и до нашего корабля. Давай, я помогу тебе.

– Ну хорошо…

Варя сняла нижние юбки и, вытянув руки, протиснула голову и плечи в оконце. Лив крепко ухватила её щиколотки, оторвала их от пола и уперла в свои колени.

– Встаем, – скомандовала она, начав выпрямляться.

Варя за бортом цеплялась руками, вытягивая наружу своё тело. Ещё немного, ещё чуть-чуть… и у неё получилось! Лив высунулась в оконце, пытаясь разглядеть подругу среди волн. Голова Вари появилась из воды, сквозь волны просвечивало облепленное платьем тело. Лив махнула ей рукой, Варя кивнула и поплыла к берегу.

– Господи, помоги нам! – Лив перекрестилась. Вот и осталась она в одиночестве. Успеет ли Варя привести помощь?

Лив поставила на место раму и закрутила гайки. Потом вернулась на прежнее место и села, прижавшись к борту. Доплывет ли Варя?

– Боже, сохрани ей жизнь и пошли удачи, – молила Лив.

Закрыв глаза, она читала «Отче наш» и «Богородицу» и постепенно страхи притупились. Остались лишь усталость и чувство безысходности. Даже не верилось, что не прошло и двух месяцев с того вечера, когда они с кузеном объяснялась в кабинете московского дома. Смешно сравнивать! Нынешняя Лив, запертая в чёрном трюме, на краю земли, уже давно забыла себя – наивную барышню, но вот Александра она забыть не могла… Вспомнились глаза цвета ореха, и на сердце стало теплее. Оказывается, любовь не умирает!

«Наверно, так теперь будет всегда», – поняла Лив и… обрадовалась. Пусть! Если Александр не может быть с ней наяву, то никто не запрещает ей мечтать о нём.

Закрыв глаза, она вновь представила дорогое лицо, но борт за её спиной дрогнул.

– Отплываем?! – ужаснулась Лив и кинулась к окошку.

Прорезавший до этого тьму золотистый луч исчез, и понятно почему: корабль разворачивался. Теперь уже не было видно берега, в поле зрения попадал только край мола и мачты стоящих в гавани кораблей. Страх сковал Лив. Обречённо смотрела она на исчезающий город: никто больше не придёт ей на помощь, и она, как песчинка, затеряется в огромном и враждебном мире. Лив даже показалось, что сердце вот-вот остановится, но… ничего не случилось, и она по-прежнему стояла у крохотного оконца в трюме плывущего в неизвестность чужого корабля.

– Я жива и, похоже, здорова, – сказала она себе, – а раз так, то надо бороться!

Уговоры помогли. Исчез холодный пот между лопаток, ушла дрожь в руках. Лив глубоко вздохнула и вернулась на прежнее место. Она привалилась спиной к борту и закрыла глаза. Неподъёмной каменной глыбой навалилась на плечи усталость. Уже путаясь в мыслях, Лив успела попросить для себя возвращения домой и встречи с любимым, а потом пришёл сон.

Сон стал каким-то неприятным.

– И что всё это значит?! – кричали ей по-французски.

Лив как раз вела Александра в кабинет, но он только что шёл сзади и молчал. О чём он спрашивает? И что она должна объяснить? Кузен вдруг больно тряхнул её за плечо. С чего это он стал таким грубым?

Лив открыла глаза и не смогла понять, где она, а потом вдруг весь ужас случившегося рухнул ей на голову. Не было ни родительского дома, ни Александра. Перед нею стоял мужчина в белом, до пят, балахоне и с платком на голове. Это он кричал по-французски. Лив вглядывалась в незнакомца, но в темноте его черты сливались в одно белесое пятно. На нём выделялась лишь чёрная подкова усов. Человек заговорил вновь, и Лив мгновенно узнала голос.

– Я спрашиваю, что всё это значит? Где ваша подруга? – раздражённо осведомился Ахмет Гюнель.

– Я ничего не знаю, – отрезала Лив.

Ну и ну! Добряк-сосед обвёл их с тёткой вокруг пальца! Лив мгновенно разозлилась, и тон её сделался высокомерно-холодным:

– Потрудитесь сами мне объяснить, что всё это значит. Как вы посмели похитить меня?!

– Девочка, не нужно строить из себя королеву в изгнании, – усмехнулся турок. – За вас с подругой заплатили хорошие деньги, и, хотя Варе удалось улизнуть, вашу судьбу это не изменит. Беглянка могла выбраться только в иллюминатор, но далеко она не уплывёт. Местные рыбаки разделывают улов прямо на кораблях, а отходы выбрасывают в море, поэтому тут полно акул. Жаль, но Варю мы больше не увидим. Что же до вас, то я собираюсь заработать хороший куш.

– Вы вернёте меня родным за выкуп?

– Слишком много хлопот, – отмахнулся Гюнель. – Я продам вас здесь. Вот завтра утром и отправлю к новому хозяину. Жаль, что вы не сошли на берег в Константинополе, тогда бы и ехать никуда не пришлось. Давно бы уже трудились в одном из моих портовых борделей, а так пришлось тащиться за вами в такую даль.

– Подождите минутку! Послушайте… – взмолилась Лив, ей всё ещё казалось, что она сможет уговорить этого коварного человека. – Моя семья – одна из самых богатых в России. Мои сестры замужем за князьями, за меня они вам заплатят любые деньги. Сколько запросите – столько и дадут!

– Не выйдет, – отмахнулся турок. – Меня предупредили, что, если я так поступлю, мне России больше не видать. А там крутятся большие деньги. Я не стану рисковать из-за призрачного шанса получить выкуп. И так хорошо заработаю. У меня есть заказ на француженку, вот я вас и продам.

– Но я же не француженка, и вас разоблачат! Я сама объявлю, что русская.

– Можете не стараться: покупатель живёт далеко, вас к нему отвезет перекупщик, а тот говорит только на местном наречии. Я его знаю, а вы – нет.

– Но почему?! – в отчаянии закричала Лив. – Кто вам заплатил?

– Вспоминайте сами своих врагов, – засмеялся Гюнель, – до завтрашнего утра времени много, вот и думайте, кому вы перешли дорогу. Впрочем, я их всё равно не знаю, мне передали деньги через третьи руки, описали двух девушек и сказали, что вы будете вместе с паломницами. Найти вас оказалось нетрудно.

Всё ещё посмеиваясь, турок направился к приставной лестнице, ведущей на палубу. Гюнель стукнул в люк, крышка открылась, впустив столп света, а вслед за турком вновь захлопнулась. Лив осталась одна. Теперь она знала почти всё. Похититель уже обозначил, какая судьба её ждет, и стало понятно, что за этим стоял враг или враги. Кому же она так мешала? Лив сломала голову, но так и не смогла найти ответа на этот вопрос. Неужели её убрал с дороги враг, убивший тётку Евдоксию? Но ни одной мысли, кто это может быть, в голову не приходило. Измучившись сомнениями, Лив наконец-то заснула.

Разбудил её стук открываемого люка. Сквозь носовое оконце опять падал косой луч света – значит, пришло утро. Корабль стоял на месте. Скорее всего, они прибыли в порт, туда, где всё решится.

– Я никогда не сдамся, – пообещала себе Лив. Она перенесёт всё, но свободу вернет. Чего бы это ни стоило.

Гюнель уже спускался по лесенке в трюм. Он подошёл к пленнице и окинул её скептическим взглядом.

– Да уж, вид у вас неказистый, но если есть самое главное – девственность, то остальное меня уже не касается. Отмоют и переоденут вас в другом месте. Надеюсь, что вы не наделали глупостей. Если вдруг окажется, что вы уже знали мужчину, придётся сбыть вас в портовый бордель. В обратный путь я вас не повезу – слишком много хлопот.

Лив молчала. Объяснять этому негодяю, что она девственна, было ниже её достоинства, но турок, похоже, ответа и не ждал. Он ухватил пленницу за руку и потащил за собой. На палубе Лив обвязали канатом и сгрузили в шлюпку, за ней спустился Гюнель.

Гребцы заработали веслами, и лодка понеслась по волнам. Турок не обращал на Лив внимания, и она потихоньку огляделась. Вдоль берега ласточкиными гнёздами лепились друг к другу белоснежные дома, за ними виднелась крепость, но мола не было. Насколько хватало глаз, на якорях стояли корабли, а вокруг них сновали маленькие и большие лодки. Шлюпка подошла к берегу. Турок перебрался на нос и, подобрав полы своей длиннющей белой рубахи, широким прыжком перескочил на песок. Он махнул рукой, и один из матросов выпрыгнул в воду. Перекинув Лив через плечо, он перенёс пленницу на берег и поставил рядом с Гюнелем. Турок сунул в его ладонь монетку и потянул Лив за собой. Они пошли в сторону домов.

Встречные мужчины оглядывали Лив с явным интересом. Заметил это и Гюнель.

– Лучше бы вам оказаться невинной, – иронично заметил он, – иначе в борделе наберётся слишком много желающих попробовать ваши прелести. Быстро в расход выйдете: нутро нежное – белая кость, сил не хватит.

Турок проволок Лив мимо прибрежных лачуг и свернул на улицу, где сплошные высокие заборы, сливаясь друг с другом, полностью скрывали дома. Гюнель остановился у одной из утопленных в белой стене калиток и принялся колотить в неё. Дверь скоро открылась. Худая, как саранча, молчаливая старуха в чёрном пропустила гостей во двор. Лив вновь увидела высокую беленую стену, но на сей раз это оказалась часть дома. Турок втолкнул пленницу в коридор и что-то приказал старухе. На местном наречии он говорил бегло. Служанка отворила резные двери и сделала гостям знак следовать за собой. Гюнель прикрикнул на пленницу:

– Не отставать!

Лив решила пока не спорить и поспешила вперёд. Миновав какие-то коридоры, все они оказались в большой комнате с приземистым широким диваном и низенькими столиками. На диване восседал полуголый бритоголовый толстяк с жиденькой бородкой. Широкие, собранные в складки белые шаровары съезжали с его круглого, как ослиное брюхо, смуглого живота. Толстяк курил кальян. Не прерывая своего занятия, он кивнул Гюнелю, а Лив внимательно осмотрел. Похоже, что увиденное его не порадовало. Он принялся что-то зло выговаривать турку. Гюнель отвечал так же резко, а потом повернулся к Лив и сказал:

– Сейчас вы пойдёте вместе со старухой, она вас отмоет, переоденет и, самое главное, убедится в том, что вы девственны. Не вздумайте сопротивляться, здесь с провинившимися наложницами разговор простой: вас выпорют, а потом отдадут солдатам. Если же вы подойдёте для нашей цели, то вас отвезут к богатому покупателю, заказавшему себе рабыню-француженку. Второе для вас предпочтительнее. Идите.

Старуха увела Лив. Они миновали маленький сад и прошли в другой дом, где им навстречу поспешили две женщины. Старуха знаками дала понять Лив, что служанки займутся ею. После вонючего корабельного трюма баня оказалась невиданным счастьем. Кожу Лив отскребли, волосы отмыли и расчесали. Но все приятные впечатления перечеркнула унизительная процедура: старуха лично удостоверилась в девственности пленницы.

Служанки обрядили Лив в шёлковые шаровары и платье с длинными рукавами. Её влажные волосы заплели в косу. Женщины переглянулись и довольно закивали: хороша, мол, новая рабыня! Вернувшаяся старуха проводила Лив в комнату, где ждали Гюнель и хозяин дома. Толстяк оглядел пленницу и что-то весело сказал турку, а тот перевёл его слова:

– Ваш новый хозяин Али доволен, ведь вы красивы и девственны, так что он берёт вас для своего покупателя. Вам повезло, что заказчик оказался морским капитаном. Если вы ему понравитесь, он оставит вас для себя. Так что не задирайте нос, а старайтесь ублажить мужчину. Теперь ваша судьба – в ваших руках.

Он замолчал, а Лив не стала ничего больше спрашивать. Она не разрешала себе думать о том, через что придётся пройти. Просто надеялась на лучшее.

– Идите в гарем, отдыхайте до завтра, – распорядился Гюнель. Он кивнул старухе, и та увела пленницу. Служанки проводили Лив в большую и прохладную комнату, где указали на низкий диван. С десяток подушек и покрывало говорили сами за себя. Лив устроилась на постели и на удивление быстро заснула.

Утром те же служанки разбудили её – пора собираться! Поверх шёлкового платья на Лив натянули чёрную накидку с узкой прорезью для глаз. Старуха вывела рабыню к воротам, где посадила в тележку, завешанную со всех сторон кусками полотна. Тучный Али, кряхтя и задыхаясь, влез на мощного жеребца, а шестеро всадников, похожих на тех, что сбили паломниц с ног в Акко, окружили тележку. Кавалькада тронулась в путь.

Путешествие оказалось долгим и мучительным: длинные переходы, ночлег в горных пещерах или на морском берегу, а то и вовсе на земле среди скал. Сейчас, в конце января, изнуряющая жара сменилась ровным теплом, но вода в здешних местах была на вес золота, её выдавали лишь на привалах, и напиться вдоволь никогда не удавалось. Лив уже потеряла счёт времени и давно не выглядывала из-за занавесок своей тележки. Зачем? Она ведь не увидит ничего нового. Только выветренные серо-коричневые скалы и бесконечный морской берег. Поэтому Лив так удивилась, когда их измученные кони вошли в узкую лощину между двух гор.

Это был другой мир! Всё здесь поражало буйством красок: между пальмами цвели кусты, усыпанные бело-розовыми и лиловыми гроздьями, а трава вокруг казалась изумрудной. Это объяснялось совсем просто: в лощине журчал ручей.

С десяток лёгких шатров раскинулись под деревьями. Рядом с ними выстроились люди. Все они оказались мужчинами, причём воинственными – выскочили из шатров с ружьями или саблями.

Повозка остановилась. Что-то бормоча себе под нос, Али взял пленницу за руку и потащил её в центр лагеря. Вход с самый большой из шатров закрывал собой мужчина, скорее даже юноша. Взгляд его не сулил гостям ничего хорошего. Али заговорил с грозным стражем, а потом перешёл на язык жестов. Юноша презрительно скривил рот, пожал плечами, но откинул полог шатра – проходите. Работорговец вошёл сам и втянул за собой пленницу.

Внутри оказалось полутемно. После яркого света Лив различала лишь силуэты. По тому, как заглохли шаги, она догадалась, что пол застелен ковром, затем разглядела проблески узоров на ярких подушках, а потом уже заметила в глубине шатра ещё кого-то. Человек, судя по ширине плеч, мужчина, сидел, привалившись спиной к частоколу из валиков и подушек. Лица его Лив не видела, но уже различила странно вывернутые вбок ноги. Человек подался вперёд, но его ноги остались в прежнем положении. «Да он калека», – поняла Лив и обрадовалась: её покупают для ухода за больным.

Работорговец вернул Лив с небес на землю. Он грубо сдернул с неё чадру и подтолкнул к покупателю. Лив качнулась и еле удержалась на ногах.

– Простите этого мужлана, сударыня, – по-французски предложил хозяин шатра. – Я, правда, не лучше – сижу в присутствии дамы, ну в этом приходится винить Наполеона, да известное всему свету моё фатальное невезение. Так что извините великодушно и присядьте рядом со мной.

Лив ничего не оставалось, как опуститься на ковер. Хозяин шатра что-то резко сказал Али, тот поклонился и откинул полог, впустив солнечный свет. Лив на мгновение зажмурилась, а потом, привыкнув, открыла глаза и взглянула на своего собеседника. Она получила удар в самое сердце: с незнакомого, до черноты загорелого лица на неё смотрели ореховые глаза. Похожие… Очень похожие… Точно такие же, как у Александра.

Это был знак судьбы!