Время совсем не лечит. Чёрный камень в душе Александра всё разрастался, давил силы и волю. Хоть бы глоток надежды, хоть бы одну добрую весточку… Впереди раскрылась огромная чаша порта. Александрия – последняя остановка в пути. Потом судно отправится в конечную точку своего плавания – Хайфу. Ещё в Москве Александр выяснил о паломницах всё, что только можно. Монахини оказались из Ивановского женского монастыря на Солянке. Он навестил тамошнюю игуменью и узнал, что сёстры взяли с собой письмо для настоятельницы монастыря Онуфрия Великого в Иерусалиме. По крайней мере, стало понятно, где теперь искать спутниц тётки Полины и Лив.

Почему-то вновь вспомнился последний разговор со Свиньиным. Тот лично прибыл в дом Румянцевых и допросил кухарку. Акулина больше не ревела белугой, вела себя скромно и на вопросы отвечала внятно. Свиньин подобрел, а потом и вовсе снизошёл до любезности:

– Ну что ж, ваша светлость, преступнику очень повезло, что он умер своей смертью, а то б, как пить дать, на виселице болтался. Это же надо, какой подлец! Получил вольную – и тут же благодетельницу свою зарезал… Всё, закрываю дело! Можете ехать, куда считаете нужным. Надеюсь, что ко мне претензий не имеется? Служба, понимаете ли…

Александр ещё не забыл безобразную сцену в участке, когда сам чуть было не кинулся на Свиньина с кулаками. Может, отчитать наглеца напоследок? Но желание раз и навсегда избавиться от этого человека пересилило, и он процедил:

– Помилуйте! Какие претензии?..

Александр подписал бумаги и выпроводил полицейского, а потом вернулся в гостиную, где его терпеливо ждал Щеглов.

– Ну что? Дело закрыто? – уточнил капитан.

– Да, формально всё закончилось. – Александр чертыхнулся. – Мне так хотелось избить эту сволочь!

Щеглов потёр лоб и, аккуратно подбирая слова, всё-таки заметил:

– Не судите его очень уж строго. Свиньин – при исполнении, с него долг и присяга требуют найти преступника. Моей целью было помочь вам, я мог вести себя свободнее, чем местные служаки. Конечно, на месте здешней полиции я не стал бы действовать столь топорно, но с подозреваемыми тоже пошёл бы до конца. К чести Свиньина следует признать, что тот всё же не решился на последний шаг – не арестовал вас.

Александр впервые посмотрел на дело с другой стороны. Вот уж точно, у каждого – своя правда. И как бы, интересно, действовал Щеглов?

– Ответе мне честно, если бы это был ваш участок, как поступили бы вы? Арестовали обоих: тётку Алину и Эрика? Или кого-то одного?

– Ни то ни другое, – объяснил Щеглов. – Я установил бы слежку и в конце концов докопался бы до истины.

Капитан поднялся – пора в дорогу. Александр с чувством пожал ему руку.

– Спасибо, Пётр Петрович! За всё, что вы для меня сделали, а особенно за то, что ни на чём не настаиваете. Я ещё не могу принять вашу версию. Может быть, пока… Сейчас я поеду на поиски моей похищенной кузины. Были же свидетели этих событий, возможно, появятся новые аргументы «за» или «против». Пока я не узнаю всё до мелочей… Простите…

– Понимаю, – кивнул капитан. – Наверно, на вашем месте я поступил бы так же. Но главное сказано, вы предупреждены. Теперь вся ответственность за дальнейшее развитие событий лежит на вас. По крайней мере, постарайтесь больше не садиться с родней за один стол – чтобы не заболеть…

Ну уж это чересчур! Щеглов явно перегибал палку, и Александр возразил:

– Назар вернулся из путешествия уже больным, вы же сами видели, каким он был исхудавшим – кожа да кости. Он как приехал, так и слёг, и всё время находился здесь – во флигеле. Ни тётка, ни Эрик в наш дом не приезжали. Нет, Пётр Петрович, это вы уж слишком подозрительны стали.

– Может, и так. Повторяю, я был бы рад ошибиться, – признался Щеглов, а потом добавил: – И ещё я рад, что вы собираетесь искать паломниц. Только на месте вы сможете узнать, что же там на самом деле произошло. Всё, что нам известно сейчас, мы знаем со слов преступника. Держите ухо востро! Не было бы сюрпризов.

Простившись, Щеглов отправился на почтовую станцию, а Александр взялся за сборы. Он написал подробное письмо князю Горчакову: сообщил о результатах расследования и потом добавил, что выезжает на поиски кузины. Александр так и не смог пересилить себя и встретиться с тёткой и Эриком. Одно дело – защищать их перед Щегловым, а другое – смотреть родным в глаза. Он вышел из положения, отправив на Тверскую коротенькую записочку о том, что срочно уезжает в Богемию. Сам же быстро собрался и рано утром, наняв ямскую тройку, выехал по Смоленской дороге на запад. Он торопился: ехал и днём и ночью – только вёрсты мелькали за окнами его экипажа. В Минск Александр прибыл на восьмой день, ещё через неделю он миновал Варшаву и десять дней спустя открыл дверь своего дома в столице Богемии.

В пражском банке его ждал приятный сюрприз: денег там оказалось даже больше, чем выходило по дядиным бумагам.

– Годовые набрались, ваша светлость, – объяснил банкир и лично вынес почётному клиенту холщовый мешок с сотней тысяч франков. – Если что-то ещё потребуется – мы всегда рады помочь.

С деньгами всё устроилось. Можно ехать. Александр заколебался, ведь после столь долгого отсутствия надо было хотя бы вчерне проверить состояние имений. Но сердце спорило с разумом. Сердце не могло ждать, и Александр выбрал Лив. Рано утром он выехал в Баварию.

Вот где властвовала весна! Дни были тёплыми, дороги сухими, и путешествие оказалось даже приятным. Мюнхен, австрийский Инсбрук и итальянская Верона, а потом и конечный пункт – Венеция. Александр очень надеялся, что в порту Царицы морей для него найдётся корабль, идущий на Святую землю. Он не ошибся: такое судно и впрямь нашлось, и что самое смешное – оно было русским. Торговая шхуна «Паллада», приписанная к порту Одессы, как раз отплывала из Венеции в Хайфу.

«Да уж, видать, это судьба… От себя, как ни убегай – всё без толку», – размышлял Александр, поднимаясь на борт русской шхуны. Он хотя и обиделся на предателей-москвичей, но с собою ничего поделать не мог. Как же ему было хорошо среди русских! Сколько в них оказалось сердечности и тепла, да и русская девушка, занимавшая теперь все его мысли, была изумительно искренней, тёплой и невыразимо прекрасной. Никому из безупречных европейских девиц Бог не дал и половины сердечности Любочки Чернышёвой. Одного только не мог понять Александр – почему он не оценил этого сразу. Ведь всё было так просто, и эта чудесная девушка сама хотела принадлежать ему.

Капитан «Паллады» сообщил князю, что судно идёт в Хайфу с заходом в порт Александрии, и, если господина это устраивает, тот может занимать любую из свободных кают – в этом рейсе он будет единственным пассажиром.

– Идёт! – отозвался Александр и, заплатив за проезд явно грабительскую цену, занял самую большую из трёх свободных кают.

То, что на судне не оказалось других пассажиров, было очень кстати. Александр подолгу стоял у борта – глядел на море, наслаждался тишиной и одиночеством. Подставив лицо ветру, он вдыхал солоноватый воздух и, закрыв глаза, представлял лицо кузины. Почему-то чаще всего вспоминалось чтение «Евгения Онегина» у княгини Волконской. Как тогда сияли глаза Лив! А ведь таких глаз, как у неё, Шварценберг больше не встречал. Зеленые точки вокруг зрачка придавали их прозрачной голубизне оттенок морской волны. Да уж, Лив была настоящей красавицей, и не понимать этого мог только настоящий болван…

…На подходе к Александрии капитан предупредил:

– Завтра утром будем в порту. Там мы останемся на двое суток – пока разгрузимся, да вдруг ещё и попутный груз найдём.

– Я понял.

Эта задержка не радовала, но и сделать было ничего нельзя. Оставалось одно – развлечься и скоротать время – осмотреть древнюю столицу Птолемеев. Решив не мешкать, Александр рано утром накинул плащ и вышел на палубу. «Паллада» входила на рейд мимо выбеленных беспощадным солнцем зубчатых башен александрийского форта. Множество кораблей тихо качалось на волнах, лодок почти не было – порт ещё спал, и лишь большой чёрный корабль делал разворот, собираясь покинуть гавань. «Паллада» тоже маневрировала. Чёрный корабль оказался слишком близко к её борту.

«Не столкнулись бы», – засомневался Александр. Взгляд его скользнул по палубе черного корабля. У мачты стояла закутанная в широкий плащ женщина. Вдруг она бросилась к борту, а потом так же резко остановилась и замерла. Капюшон упал с её головы, обнажив чёрную косу и тонкие черты знакомого лица. Но это продолжалось лишь мгновение – женщина исчезла.

– Лив! – закричал Александр и кинулся к борту, но на соседней палубе уже никого не было. Может, вообще ему всё это померещилась? Любой может сойти с ума от постоянных терзаний…

Господи, да что же это такое? Была там Лив или нет?! Вцепившись в борт, Александр смотрел, как чёрный корабль с золочёной надписью «Вендетта» удаляется всё дальше и дальше. Даже если на нём и плыла похожая на Лив женщина, как её теперь догонишь?

Хотя, с другой стороны, название корабля известно, нужно просто в порту узнать что-нибудь о его пассажирах. Если здесь найдётся какая-нибудь контора, где регистрируют корабли, надо навести там справки, а если её нет – просто расспрашивать торговцев и лодочников о тех людях, что плыли на «Вендетте».

Александр еле дождался, чтобы якорь «Паллады» прочно зацепил дно, а матросы убрали паруса.

– Есть ли в порту контора, где можно навести справки о корабле и его пассажирах? – спросил он у капитана и, получив ответ, что никаких контор тут нет, да и не нужны они здешнему торговому люду, засобирался на берег.

Свесившись через борт, он стал высматривать лодку. Солнце уже поднялось над горизонтом, а с ним проснулся и порт. Появились местные рыбаки: они подплывали под борта стоящих на якоре кораблей и предлагали свой трепещущий товар. Смуглый египтянин окликнул Александра, подняв в сетке большую рыбину. Князь в ответ поманил его. К счастью, одним из восьми языков, которыми свободно владел князь Шварценберг, был и арабский, так что никаких трудностей в общении с местными не предвиделось.

Египтянин подплыл к «Палладе», и Александр, перегнувшись через борт, крикнул, что хочет добраться до берега. Рыбак понятливо кивнул и приблизился к кораблю вплотную.

Капитан «Паллады» отдал приказ, матросы помоги Александру, и уже через пять минут тот сидел на корме узкой рыбацкой лодки. Египтянин улыбнулся во весь свой щербатый рот, что, как видно, должно было изображать дружелюбное гостеприимство, и осведомился, не нужно ли гостю их прекрасного города хорошенько отдохнуть. Можно устроить и общество красивой дамы.

– Нет, женщин мне не нужно, – отозвался Александр, – отвезите меня на берег. Этого достаточно.

Рыбак сразу же утратил интерес к бестолковому пассажиру, и когда Александр спросил, не перевозил ли кто из местных лодочников людей на корабль «Вендетта», ответил сквозь зубы:

– Ну, я перевозил, а что?

– Не было ли среди них молодой черноволосой дамы?

– Вы шутите, господин? – отозвался египтянин. – Какие дамы могут быть на пиратской бригантине? Все знают, чем занимается «Вендетта», а если портовые власти закрывают на это глаза, так это не нашего ума дело…

Александр замолчал. Разочарование оказалось слишком сильным. Почему же так больно? Это могло показаться смешным, если бы не было так грустно. Как можно было всерьёз надеяться на столь фантастическую встречу?..

Александр старался совладать с отчаянием. Нужно взять себя в руки. Если он раскиснет, то не сможет найти Лив… Вспомнилось предложение лодочника, и вдруг откуда-то пришло понимание: как это ни прискорбно, но кузину придётся искать в домах терпимости. Вот те места, где нужно расспрашивать о красивой русской девушке с чёрной косой и необычными глазами цвета морской волны. Что ж, если предложить хорошие деньги, всё может получиться.

Когда они пристали к берегу, Александр уже знал, что будет делать. Вот только хватит ли ему на это двух дней?..

Два дня, отведённые рачительным капитаном на разгрузку своей «Паллады» и поиск попутного груза, Александр потратил на посещение всех злачных мест города, начиная от закрытых борделей для богатеев и кончая самыми дешёвыми портовыми тавернами. Проныра-египтянин сразу же почуял в своём необычном пассажире возможный источник дохода и прилип уже намертво. Сообщил, что зовут его Ибрагим и он за совсем небольшое вознаграждение берется привести к господину всех местных торговцев живым товаром.

– Я заплачу, – пообещал Александр. – Дело в том, что я ищу молодую девушку-брюнетку. Она русская, может говорить по-французски или по-английски. У неё есть особая примета: глаза необычного цвета – зеленовато-голубые и прозрачные, как морская волна в солнечный день. Её похитили в Акко. Тому, кто её найдёт, я дам сто серебряных франков.

Глаза Ибрагима сверкнули, как ятаганы на солнце, и он поклялся:

– Если она здесь – в нашем городе или где в округе, мы разыщем её, господин!

Объявленное вознаграждение оказалось не убиваемым аргументом для александрийских сутенёров. Все они побывали в маленькой гостинице на берегу, где князь Шварценберг снял комнату. Прибывшие сообщали одно и то же, что именно та девушка, которую ищет господин, находится в одном из заведений. Александр кидался за очередным обещающим и каждый раз с тоской убеждался, что найденная брюнетка даже не похожа на Лив.

В Александрии кузины не было. Все местные торговцы, покупавшие белых рабынь на невольничьих рынках Алжира и Триполи, клялись, что девушку с «бирюзовыми» глазами за последние месяцы там не продавали. Сутенёры сходились во мнении, что пленницу, скорее всего, продали в Хайфе. За свои франки Александр узнал имена и адреса всех работорговцев Леванта. Его александрийские осведомители дружно сходились во мнении, что если девушка так прекрасна, как говорит господин, то её мог купить только самый богатый перекупщик невольниц по имени Али, живущий недалеко от порта в Хайфе.

– Ах, господин, не верьте ни одному слову этого мерзавца Али, – напутствовал князя Шварценберга рыбак Ибрагим, при этом он ловко орудовал веслом, приближаясь к борту «Паллады». – Этот проходимец за деньги зарежет и собственную мать. Я несколько раз имел с ним дело и скажу вам по совести, что более подлого человека я не встречал. Зато он – трус, вы, в случае чего, припугните его хорошенько.

Александр поблагодарил египтянина, заплатил за его труды и поднялся на палубу. «Паллада» ждала только его, и капитан приказал поднимать якорь. Всю дорогу до Хайфы Александр не находил себе места, и когда вдалеке замаячил город, быстро собрал свои немногочисленные пожитки и вышел на палубу. Завидев его с саквояжем в руках, капитан скептически фыркнул и проворчал:

– Зря вы так туда рвётесь – ничего хорошего в этой Хайфе нет. Как только вы войдёте в городские ворота, вас ограбят и убьют. Возьмите для защиты кого-нибудь из моих парней. Да, чего уж там! Дам вам четверых, всё равно простоим здесь дней десять, пока подвезут груз. Меня ещё в Венеции предупредили, что придётся ждать.

Предложение было разумным. И правда, зачем бравировать? Тем более, что в саквояже под бельём лежало серебро. Александр с благодарностью принял помощь. Когда «Паллада» стала на якорь, вместе с князем в Хайфу отправилось четверо рослых матросов, вооружённых ружьями и ножами. Как только они сошли на берег, Александр попросил свою охрану:

– Вы, пожалуйста, ничего не говорите, просто будьте рядом…

Матросы окружили его, и маленькая компания двинулась в сторону глинобитных домов, взбиравшихся от воды к старинной городской стене. Александра предупредили, что Али живёт в зажиточном квартале, почти на берегу. Князь провёл своих матросов мимо первого ряда домов и, не доходя до городской стены, свернул направо (как это было нарисовано в плане, сделанном для него Ибрагимом). За поворотом оказалась улица из двух рядов высоких белых стен.

Ну и заборы! Выше домов, как крепостная стена. Александр начал считать калитки. Дойдя до четвертой, он принялся стучать в неё кулаком. Скоро за забором послышались шаги, и из-за калитки прозвучал злющий старческий голос.

– Вот я сейчас собак спущу!

– Откройте, я прибыл из Александрии по важному делу. Мне нужен Али, – ответил Александр по-арабски.

Женщина, похоже, колебалась, и ему пришлось соврать:

– Я привёз деньги.

Жадность пересилила осторожность, поскольку звякнул засов и калитка отворилась. В её проёме стояла высохшая старуха в чёрном. Увидев вооружённых матросов, она отпрянула и попыталась захлопнуть калитку, но Александр не позволил – быстро шагнул во двор.

– Ведите меня к Али, – распорядился он.

Тон его был властным, а интонации не сулили ослушнику ничего хорошего. Старуха молча повернулась и направилась к дому. Она привела незваных гостей в большой зал с широким диваном и низкими резными столиками. На одном из них, скрестив ноги, восседал необъятный толстяк с бритой головой и жиденькой бородкой. В одной руке он держал трубку кальяна, а другой брал сладости с большого чеканного подноса. Увидев Александра с его охраной, толстяк явно перепугался: уронил кусочек лукума и заверещал:

– Кто вы?! Что вам нужно?!

– Не орите. У меня к вам выгодное предложение! – прикрикнул на него Александр. – Мои спутники не понимают по-арабски, так что всё сказанное останется между нами. Я заплачу вам за достоверные сведения о девушке, которую вы сначала купили у похитителей, а затем продали. Но если вы мне солжёте, то я вас убью, а мои охранники не позволят вам сопротивляться.

– Я скажу! Пожалуйста, мне не жалко, – тут же пообещал Али и с опаской посмотрел на молчаливых матросов. – Только о ком речь?

– Она русская, похищена в Акко около четырёх месяцев назад. Чёрные волосы, белая кожа, необычного цвета зеленовато-голубые глаза. Может говорить по-французски и по-английски. У кого вы её купили?

Александр говорил так убедительно, что торговец даже не засомневался в его осведомлённости. Глаза Али заметались, его корыстная душонка хваталась за любую зацепку, лишь бы вывернуться, но ухватиться было не за что. Пришлось сознаваться:

– Мне продал её Ахмет Гюнель. Он держит бордели в порту Константинополя, а эту красотку не захотел везти с собой – риск был большой. Девушек у него сначала было две, только второй удалось бежать, вот он и боялся, что беглянка заявит на него властям. Он уплыл в тот же день, продав оставшуюся пленницу мне. Правда, он говорил, что девушка – француженка.

– И куда же вы её дели?! – рванулся вперёд Александр, но, увидев исказившееся от страха лицо толстяка, замер.

Али выставил руки, закрываясь, как от удара, и крикнул:

– Не убивайте меня, я поступил с ней хорошо!

Увидев, что страшный гость опустил занесённую руку, работорговец заговорил:

– Для девушки это было почётным предложением: очень важный господин по имени Чёрный Гвидо искал себе спутницу. Там не могло быть плотских отношений – Гвидо покалечен на войне. Сам он – из знати и привык к изысканному обхождению, вот и нуждался в красивой и воспитанной даме. Он пообещал, что завалит девушку нарядами и золотом, ну и защитит, конечно.

– Где живёт этот Гвидо?.. Собирайтесь! Поедете со мной, проводите туда, куда отвезли пленницу. Эта девушка – моя невеста, я выкуплю её.

Работорговец побледнел и от страха совсем вжался в подушки.

– Собирайтесь! Вы что, не слышали?! – прикрикнул Александр.

– Я слышал, господин, – прошептал Али, – только ехать некуда. Чёрный Гвидо жил на своём корабле, он ведь не просто моряк, а корсар. При его ремесле конец обычно недолог. Вчера сюда пришло известие, что «Вендетту» потопил французский корвет. Гвидо так насолил французам, что они даже пленных с места боя подбирать не стали. Так и утопили всю команду вместе с капитаном. Ваша дама всегда была при нём…

Это не укладывалось в голове. Лив погибла?! Господи, ну почему это случилось?! За что этому ангелу такая судьба?.. Боль кинжалом пробила сердце, перехватило дыхание, ещё миг – и всё закончится. Но боль отпустила, оставив лишь испарину меж лопаток. Александр был жив – это Лив не было на свете…

– Что с этим гадом делать, ваше благородие? – поняв, что дело неладно, спросил один из матросов. – Пристрелить его, что ли?

– Уходим отсюда, пусть живёт, – распорядился Александр.

Он повернулся и пошёл прочь, а когда старуха захлопнула за ними калитку, понял, что надежд больше нет. Душа корчилась в муках. Утопиться, что ли?

«А отомстить? Мужчина должен мстить своим врагам», – подсказал внутренний голос. Вспомнились слова толстяка, что у похитителя было две девушки, но одна умудрилась сбежать. Значит, она, скорее всего, вернулась к остальным паломницам. Нужно ехать в Иерусалим…

Александр договорился с капитаном «Паллады», что тот отпустит с ним четверых матросов, и, не откладывая в долгий ящик, тут же нанял лошадей и, взяв проводника, вместе со своей командой отправился в Иерусалим.