Осень в Ратманове всегда была прекраснейшим временем года, а нынешняя выдалась особенно яркой. Дождей почти не было. Липы в аллеях парка сверкали на солнце, как червонное золото, в саду наливались красными боками твердые кисло-сладкие яблоки, а на террасах благоухали розы. Ольга всегда обожала осень и то, что приехала домой в это прекрасное время года, особенно ценила. Княжне было хорошо и в саду среди яблонь, и в лесу у водопада, и в тиши любимого дома, где теперь жили лишь она и тётушка Апраксина. Печаль в Ольгиной душе постепенно стихла, зарубцевались душевные раны, а потом вдруг пришло понимание, что нужно жить дальше.
В тот день, когда она увидела беременную Сикорскую, княжна не могла рассуждать здраво. Женщина, причинившая ей так много зла, а теперь глядевшая на неё с ненавистью, ждала ребенка! Разве могло быть в жизни хоть что-то более несправедливое? Сердце Ольги вдруг зачастило, потом замерло, а следом зашлось от острой, как игла, боли. Смерть на мгновение заглянула княжне в глаза и… отступила.
– Домой, мне нужно домой, – прошептала Ольга.
Она уже не хотела думать ни о своей гордости, ни о том, что скажут брат и сёстры. Ей было всё равно: воля, силы и достоинство – всё исчезло, растворилось в горе, как сахар в чашке с чаем. Хотелось спрятаться и никого не видеть. Ратманово показалось Ольге землёй обетованной. Уехать, уехать немедленно!.. Вспомнились слова Алексея: «Фрейлина может покинуть двор, только выйдя замуж или вследствие тяжёлой болезни». Мужа у Ольги не было и уже не будет. Оставалась только болезнь. Стыдно было обманывать и императрицу, и великую княгиню, но Ольга знала, что встреча с бывшей камер-фрейлиной оказалась последней каплей, переполнившей чашу её горя. Княжна больше не могла бороться с тоской и при этом выглядеть счастливой и весёлой. Силы кончились.
«Можно хотя бы попросить отпуск, – вдруг поняла Ольга. – Поговорю с великой княгиней, а потом уж – с Елизаветой Алексеевной».
В Павловске Ольга присоединилась к играющей в шарады весёлой компании. Великий князь Николай стоял, раскинув руки, посреди площадки для крикета, а Александра Фёдоровна пыталась угадать, что же это значит. Наконец она сдалась, и тут выяснилось, что великий князь всего лишь хотел изобразить русскую букву «Т». Это так развеселило молодожёнов, что они закатились от хохота. Как же эти двое любили друг друга и как были счастливы!..
Великий князь ушёл играть в мяч со своими адъютантами, а Александра Фёдоровна заметила Ольгу у края площадки и подошла к ней.
– Холли, как хорошо, что вы вернулись пораньше! У меня есть изумительная новость: сегодня был доктор, и он сказал, что я жду ребёнка.
Еще одно счастливое материнство! Но теперь чувство зависти лишь на мгновение кольнуло душу и сразу исчезло, ведь Ольга любила великую княгиню. Вот уж кто был абсолютно достоин счастья! Рождение наследника стало предназначением Александры Фёдоровны, так пусть она оправдает надежды мужа, царской семьи и империи.
– Поздравляю, ваше императорское высочество! Счастья вам и благополучия, и чтобы малыш родился здоровым, – пожелала Ольга.
– Я надеюсь, что будет мальчик! – сияя глазами, воскликнула Александра Фёдоровна. – Ник говорит, что обрадуется и дочери, но я-то знаю, что все ждут от меня наследника.
– Всё получится так, как хотите вы…
Александра Фёдоровна суеверно скрестила пальцы и призналась:
– Я просто рада тому, что беременна, остальное пока не важно.
Великая княгиня сияла от счастья. Не портить же ей сейчас настроение просьбой об отпуске. Но если не сейчас – то когда?.. И Ольга решилась:
– Ваше императорское высочество, позвольте мне обратиться с просьбой, – сказала она. – Можно мне попросить отпуск?
В глазах Александры Фёдоровны мелькнуло сочувствие:
– Вы устали, – вздохнула она. – Конечно, вам тяжело! Проехали половину Европы туда и обратно, столько мне помогали перед свадьбой. Я отпущу вас, только пообещайте, что возвратитесь в марте. Императрица-мать уже предупредила, что рожать ребёнка я буду в Москве. Я хочу, чтобы вы были рядом со мной.
Ольге показалось, что с её души свалился камень. Семь месяцев – это много. Сейчас для неё и день – целая жизнь.
– Конечно! Я обязательно вернусь, – пообещала княжна.
Простившись с августейшей четой, Ольга отправилась в столицу. Ей предстоял тяжёлый разговор с императрицей. Выслушав княжну, Елизавета Алексеевна расстроилась:
– Холли, почему-то мне кажется, что я вас больше не увижу, – грустно призналась она. – Я надеюсь, что ваша судьба сложится хорошо, и вы ещё найдёте своё счастье. Я отпускаю вас. Возвращайтесь ко двору, когда будете к этому готовы. И обещайте мне не принимать скоропалительных решений. Вы же не сказали своим, что написали то злосчастное письмо жениху?
– Нет. Мои родные уехали в Англию задолго до моего возвращения из Берлина, а теперь я собираюсь в поместье, не дождавшись их возращения в Петербург. Пока никто ничего не знает.
– Вот и хорошо! Поезжайте, отдохните и выбирайте свой путь сердцем, а не разумом. В вашем возрасте голова – плохой советчик.
Елизавета Алексеевна отпустила Ольгу, а к вечеру прислала в дом Черкасских прощальный подарок: левретку – дочь своей любимицы Розы. На доставленном вместе с собачкой розовом листке, императрица написала:
«Каждому человеку нужен друг. Её зовут Шерри».
Шерри никого не могла оставить равнодушным. Прелестное белоснежное создание – изящное, нежное и очень доброе. Левретка сразу же признала в княжне свою хозяйку и с тех пор ходила за ней по пятам. В карете, увозившей Ольгу и графиню Апраксину всё дальше на юг, Шерри спала на подушке у ног княжны. Когда же наконец путешественницы прибыли в Ратманово, собачке хватило одного дня, чтобы освоиться в огромном доме. Попривыкнув, Шерри даже стала отпускать свою хозяйку на верховые прогулки. Вот и сегодня так же, как делала это теперь каждое утро, Ольга сказала левретке:
– Побудь с тётушкой, Шерри. Я поскачу на Вороне, ты нас не догонишь.
Собака послушно легла у ног графини Апраксиной, а Ольга подхватила белую креповую юбку новой амазонки и отправилась к конюшне. Столь элегантный наряд был подарком Кати, присланным из Лондона как раз накануне Ольгиного отъезда, и, хотя княжна с иронией думала, что в деревне её английские платья никому не нужны, белую амазонку с голубым шёлковым жакетом полюбила.
Сегодня Ольга собралась к крёстному. Она уже давно порывалась с ним объясниться, но решиться всё никак не могла. Может, хоть сегодня получится?
Барон Тальзит так же, как и все остальные родственники, был уверен, что Ольга – невеста его племянника и свадьба лишь отложена из-за траура по старому князю Курскому. Александр Николаевич очень жалел свою крестницу и уговаривал её потерпеть:
– Ничего, милая, время пролетит быстро, ты и не заметишь, как выйдет положенный срок.
Ольга устала обманывать старика. Но что же ей было делать? Она надеялась, что Сергей сам напишет дяде. Но от Курского писем не было, а клубок лжи и недомолвок всё разрастался. Сегодня Ольга скакала в Троицкое с одной целью – сказать крёстному правду.
Белый дом Тальзитов она увидела издалека. Ольга пришпорила коня и понеслась, пригнувшись к его шее. Вскоре она доскакала до крыльца и уже хотела спешиться, когда звонкий голосок восторженно произнёс:
– Какое красивое платье! Вы, наверное, принцесса из сказки?!
Уцепившись руками за балюстраду, на крыльце стояла темноволосая девочка лет шести-семи. В нарядном ярко-розовом платьице она казалась на редкость хорошенькой. Девочка взирала на Ольгу с благоговейным восторгом.
– Нет, я не принцесса, я – княжна Ольга, – засмеялась девушка. – А ты кто?
– Я тоже княжна, только меня зовут Варя. Но я не такая красивая, как вы, хотя у меня платье тоже новое.
– Оно великолепно, – похвалила Ольга и, спрыгнув с коня на ступени крыльца, спросила: – А где хозяин дома?
– Дедушка сидит в гостиной. Он сказал, что устал от моих приставаний, а я у него почти ничего и не спрашивала.
– Я пойду поговорю с бароном, а ты пока погуляй, – предложила Ольга. – Только к коню близко не подходи.
– Я не боюсь лошадей, у нас тоже был конь, такой же большой, Маркизом звали, – сообщила Варя.
Ольга отдала поводья подошедшему конюху и отправилась в дом искать крёстного. Тальзит и впрямь сидел в гостиной – читал толстую английскую книгу по коневодству.
Ольга расцеловалась с ним и спросила:
– Крестный, что за сюрприз? Два дня назад вы жили один, а теперь у вас есть прелестная гостья в розовом платье.
– Вот уж точно, что сюрприз! Я был поражён, когда посланец от управляющего Курских доставил мне девочку. Он сообщил, что Сергей перед отъездом поручил им разыскать кузена своего покойного отца, князя Платона, и передать тому деньги. Но оказалось, что старый князь недавно умер. Его разорённое войной имение так и не было восстановлено, и князь Платон с единственной внучкой снимал квартиру в Смоленске. Девочка осталась круглой сиротой. Управляющий привёз ребёнка в Петербург и написал Сергею, а тот распорядился отправить Варю ко мне. В письме Сергей сообщает, что просит приютить девочку до его возвращения в Россию.
– Вы получили письмо? – насторожилась Ольга.
– Да, Холли! Но о тебе Сергей не спрашивает, я так понимаю, что он ещё не знает о твоём приезде в Ратманово.
– А можно мне почитать?.. – от смущения Ольга не договорила.
– Конечно, милая!
Барон достал из кармана конверт и протянул его крестнице.
Сергей писал:
«Дорогой дядя, пожалуйста, приютите Варю до моего возвращения в Россию. Её дед, князь Платон, был двоюродным братом моего отца. Платон недавно умер, отец Вари погиб в двенадцатом году под Москвой, а её мать умерла в родах. Люди моего управляющего привезут вам девочку вместе с её гувернанткой. Я заберу Варю, как только приеду домой».
Сергей ничего не писал о помолвке. Значит, он тоже решил никому не говорить о разрыве. Пока это не вызывало особых вопросов, ведь в семье до сих пор носили траур. А может, Сергей не хотел омрачать жизнь своих близких неприятным известием? Как это на него похоже! Сергей всегда оберегал мать, сестру и дядю от любых неприятностей. Но ведь это означало и другое: у Ольги был шанс.
Княжна вернула письмо крёстному и спросила:
– Так с девочкой приехала гувернантка?
– Да. Старушка-англичанка. Впрочем, она, скорее, няня – явно не из учёных. Поговори с ней, если хочешь.
– Я, конечно, поговорю, но вы-то что будете делать с маленьким ребёнком?
– Честно говоря, не представляю. Я справлялся с Мари и Натали, когда они уже подросли, да и тётушки твои мне помогали. А что мне делать теперь с этой крохой?
Но Ольга уже знала ответ. Она не стала ничего взвешивать, не стала размышлять. Ребёнок оказался в беде, как можно было не помочь?
– Присылайте её к нам. Мы с тётей приглядим за Варей, а вы будете приезжать к нам в гости.
Барон согласился сразу и с явным облегчением:
– Земной поклон вам с графиней! Стар я уже. Малые дети капризничают, болеют, балуются… Упаси меня Бог от всего этого.
– Велите заложить коляску, а я пока поговорю с гувернанткой, – предложила Ольга и отправилась знакомиться с англичанкой.
Барон оказался прав: гувернантка была простоватой, но зато явно доброй. Она ласково укачивала задремавшую на солнце девочку. Варя уже не помещалась у неё на коленях, но старушка этого будто не замечала, нежно обнимая плечики ребёнка.
– Здравствуйте, миссис, – обратилась к ней по-английски Ольга. – Я – княжна Черкасская, приглашаю вас и Варю пожить в моём доме. Это недалеко отсюда.
Англичанка ответила тихо, чтобы не разбудить девочку:
– Меня зовут мисс Марк, ваша светлость. Агнесс Марк. С вашей стороны очень великодушно пригласить нас к себе. Барон не понимает, что с нами делать. Он привык жить один, а тут ему привезли нас.
– Собирайте вещи, мы скоро уезжаем, – поторопила княжна.
– Мисс Барби проснётся, – с жалостью отозвалась гувернантка. – Бедняжка плохо спит по ночам. Всё кричит, зовёт деда.
– Давайте, я её подержу.
Княжна осторожно взяла девочку из рук Агнесс и присела на скамью. Варя вздохнула во сне и прижалась головой к Ольгиному плечу.
«Бедняжка, как она настрадалась. У неё был лишь дед, и тот умер. А больше никого на свете нет. Имение разорено, надежды умерли – понятно, что девочка кричит по ночам».
Ольга тихо отвела чёрные кудри, закрывшие лицо Вари, и увидела чуть заметную страдальческую морщинку меж её бровей. Этот ребёнок уже хлебнул горя. Но кто защитит его от бед?
«Мы позаботимся о тебе, милая», – мысленно пообещала княжна, и вдруг ей вспомнился давний разговор с Елизаветой Алексеевной. Императрица говорила о судьбе фрейлины Загряжской, та из-за болезни не могла иметь детей, но обрела семью и прожила счастливую жизнь, удочерив девочку. Неужели и Ольге тоже дан шанс? Впрочем, сейчас её чувства не имели никакого значения, дело было в Варе. Исстрадавшаяся девочка имела право на достойную жизнь. Её погибший на войне отец не смог дать этого своей дочери, значит, те, кто остался в живых, должны сделать это за него.
На террасе появилась Агнесс и сообщила, что вещи уже уложены в коляску. Ольга осторожно разбудила девочку. Варя приоткрыла сонные глаза и вгляделась в лицо обнимавшей её княжны.
– Ты – моя мама! – сказала девочка. – Ты потерялась, потом долго искала меня, а теперь нашла… Правда?..
Боясь расплакаться, Ольга поцеловала чуть заметную морщинку меж Вариных бровей и сказала:
– Я очень долго тебя искала и наконец-то нашла.
Золотая осень, простоявшая в Ратманове на удивление долго, сдалась на милость ноября. Зарядили дожди, рощи растеряли свой золотой наряд, а потом и вовсе оголились.
За прошедшие месяцы Ольга прикипела к питомице всем сердцем. Княжна даже взялась сама учить Варю. Девочке одинаково легко давались и французская грамматика, и арифметические задачки, так что удовольствие от занятий получали и наставница, и ученица. Сегодня девочка особенно отличилась, без запинки ответив на все вопросы, и получила награду – поездку в гости к барону Тальзиту.
Пара орловских рысаков быстро несла экипаж по укатанной дороге. Варя, сидевшая в обнимку с Шерри под меховым одеялом, пригрелась и задремала, а Ольга вспомнила о полученном вчера письме. Любимая подруга, а теперь ещё и кузина, Натали родила сына.
«Будь счастлива, моя дорогая, – мысленно пожелала Ольга. – Пусть все в твоём доме будут здоровы, пусть в нём никогда не будет ни бед, ни печалей».
Словно лёгкая тучка, застилающая солнце, всё-таки кольнула мысль, что у самой Ольги такого счастья не будет, но она запретила себе об этом думать. Зачем? Ничего уже не изменишь, а жить нужно. Значит, надо радоваться каждому дню. Вон ведь как вокруг хорошо! Дождя нет, солнце сияет в безоблачном небе, а рядом сидит девочка, называющая Ольгу мамой. Зачем требовать от жизни чего-то ещё?
Тёмной безлистой стеной встала на пути дубовая роща. Дорога нырнула в неё, как в туннель.
– Мама, смотри, мы плывём по речке меж высокими чёрными берегами! – воскликнула Варя.
– И течением нас принесёт в дом крёстного, – поддержала игру Ольга. – Мы с тобой – две большие рыбы, плывущие в гости.
Девочка, как видно, представила это, потому что расхохоталась, а потом стала беззвучно открывать рот, изображая рыбу. Ольга тоже засмеялась и, подражая шалунье, захлопала губами. Как же им было весело!..
Экипаж свернул на дорогу к усадьбе барона Тальзита. Вскоре показался и сам дом. Его белоснежные стены сверкали на солнце, а из труб валил в голубое небо сизый дым. Кони пробежали по липовой аллее и встали у крыльца.
– Вот и приехали, – сказала Ольга. – Подожди вылезать, я сама тебя раскутаю.
Княжна раскрыла одеяло и, спустившись из экипажа на ступеньку крыльца, протянула руку Варе. Девочка вылезла, не выпуская из рук собачку. Они прошли в жарко натопленный вестибюль.
Конечно, Ольга знала, что когда-нибудь это произойдёт, но всё равно оказалась не готова к тому, что увидела. В дверях, опершись на притолоку, стоял Сергей.
– Здравствуйте, мои дорогие, – сказал он. – Вот я и приехал.
Ольга застыла, как вкопанная. Она не могла сделать ни шагу, язык её больше не слушался, а сердце вдруг страшно зачастило.
«Господи, что же теперь делать? – мелькнула шальная мысль. – Зачем я сегодня сюда приехала?! Сидели бы дома…»
Сергей, как будто и не заметил её смущения. Он подхватил Варю на руки и пошёл с ней в гостиную, левретка с лаем кинулась за ними. Это встряхнуло Ольгу: немного совладав с волнением, она пошла следом. В гостиной кроме Сергея и девочки княжна застала своего крёстного.
– Дядя, у нас гости! Холли привезла Варю, – сказал Сергей, как о чём-то само собой разумеющемся. – А я уже собрался сам к ним ехать.
– Здравствуй, милая, – обратился барон к Ольге, а потом улыбнулся Варе, – и тебя я рад видеть, малышка.
Девочка окинула взглядом всех троих, углядела пылающее от смущения лицо Ольги и заявила:
– Хочу к маме!
Сергей опустил девочку на пол, и Варя метнулась за спину княжны, вцепившись в её юбки.
– Она зовёт тебя мамой? – удивился Сергей.
Ольга лишь кивнула.
– Холли у Вари – мама, а графиня Апраксина – бабушка, – объяснил довольный барон. – Мы все полюбили малышку, да и она к нам привязалась.
– Значит, мне не придётся уговаривать Варю, чтобы удочерить её, – констатировал Сергей. – Надо лишь убедить её маму поспешить со свадьбой. Я думаю, что завтрашний день – самая подходящая дата. Как ты на это смотришь, Холли?
Ольга молчала. Она боялась, что если раскроет рот, то из её горла вырвется слабый смешной писк.
– Ну так как же, Холли? – повторил Сергей и обнял Ольгу. – Скажи «да», дорогая, и мы будем счастливы до конца жизни. Ты, я и наша Варя.
Слёзы навернулись на глаза Ольги и, проглотив комок в горле, она прошептала:
– Да…
Звонкий голосок повторил за ней:
– Да!.. Мама согласилась!.. Завтра будет свадьба! – кричала Варя. – Мы будем жить счастливо! Папа, мама и я!
– Устами младенца глаголет истина! – торжественно провозгласил Сергей, подхватив девочку на руки. – Обещаю вам обеим, что не обману ваших ожиданий.
В ратмановском храме печи начали топить спозаранку, и теперь они раскалились докрасна. Десятки свечей изливали тёплое сияние на царские врата, золочёное облачение батюшки и множество радостных лиц – дворовые из двух поместий еле-еле смогли разместиться в церкви. Жених ждал невесту на крыльце. Ольга подъехала к церкви вместе с тётушкой и Варей.
Сергей не мог отвести от невесты глаз. Она была прекрасна, но за сердце брала другим. Ольга была тёплой и невероятно родной. Сергей повёл невесту к аналою. Старенький батюшка дал им в руки венчальные свечи и начал службу.
Стоя за спиной невесты, графиня Апраксина вытирала слёзы и с грустью размышляла, что годы пролетели, как один миг, вот теперь и младшая из её подопечных выходит замуж.
«Что ж, моя миссия закончена, – признала старушка. – Все выросли, пора и мне на покой. Уеду в Москву. Вернусь в свой пустой дом…»
Вдруг маленькая ручка дёрнула графиню за платье, и Варя тихо спросила:
– Бабушка, а когда у меня родятся братья и сёстры? Скоро?..
– Наверное, через год, – ответила старушка и улыбнулась.
«А как же правнуки? Их уже вместе с Варей восемь, а сколько ещё будет… – подумала Апраксина. – Нет, рано я на покой собралась».
Графиня залюбовалась Ольгиным профилем (в дымке кружевной фаты он был трогательно-нежным) и пожелала своей «младшенькой» много счастья.
Апраксиной вдруг показалось, что княжна чуть заметно улыбнулась.
«Как будто видит кого-то», – удивилась старушка.
Графиня была права. Ольга видела, как вокруг аналоя обошла очень худая женщина в красной юбке и зелёной кофте, перекрестила молодых и растаяла в воздухе…
…Сергей не помнил, как закончилась служба. Батюшка предложил ему поцеловать жену, князь легко коснулся родных губ и шепнул:
– Моя одиссея закончилась.
А потом были тёплые объятия под меховым покрывалом и невероятное счастье…