Москва. 6 мая 1941 года...
В глазах поплыло...
Голубая жилка на лысине Молотова запульсировала внутренним напором кипучей ненависти. Пальцы медленно сжевали газету "Правда", из которой следовало, что отныне бразды правления Совнаркомом переданы Иосифу Сталину...
"Бред какой-то... Он что, ... совсем с ума сошел? Постановление подписано шестым мая и газета от того же числа... Так не бывает... как минимум газета выходит днем позже! Значит, все было готово заранее!.."
Это был крах. На ум пришли параллели, и Молотов горько ухмыльнулся...
С утра территория Москвы и Подмосковья представляла собою раскаленную сковороду, густо заправленную столбом спертого воздуха. Ветер бессильными порывами пытался разогнать жару. Но тут же тускнел и растворялся в безумном пекле, не по-весеннему, светившего солнца. Все шло к тому, чтобы грянул дождь, по настоящему, проливной и холодный. Но лишь к обеду грозовые тучи вразвалку затянули небо. Беспросветная туча поглотила все воздушное пространство, и где-то в закоулках небесной выси прогремел гром...
Нарком поправил на мясистом носу дужку позолоченных пенсне и перевел обреченный взгляд на капризы природы, творивших свое неумолимое дело...
Избавившись от обжигающего газетного комка, он нажал на черную пластмассовую кнопку...
- Разрешите войти?! - чиновник аппарата НКИДа после секундной паузы подошел к столу. Положив початую упаковку таблеток, офицер протянул полупрозрачный листок.
- Это все?
- Так точно!
- Вы свободны!
Сотрудник, чеканя шаг, удалился. Молотов сдвинул лекарство на край стола, оправил выступающие манжеты и устало обхватил свою тяжелую, как пушечное ядро голову. О чем он думал? Какие мысли посещали его в этот момент?..
Вячеслав Михайлович Скрябин давно позабыл свою исконную фамилию, приклеив своей личности более звучный псевдоним. Да и жил он по непонятным конспиративным законам в тени старшего партийного товарища, добровольно взвалив на себя все возможные неблагодарные дела...
Естественно это не могло продолжаться долго, и он понимал это лучше всех...
* * *
Потерев руками виски, бывший глава советского правительства согнал остатки головокружения и принялся за изучение рукописного реферата...
Мелкий убористый почерк, уместившийся на единственном экземпляре аналитической записки, доводил до сведения две взаимоисключающие характеристики интересующего его человека. И этим человеком был, как ни странно, - шеф гестапо братской на тот момент Германии - группенфюрер СС Генрих Мюллер...
Вячеслав Михайлович опустил антропологические данные и описание развернутого психофизического портрета. Он также бегло пробежал вводную часть документа, где потомок баварских крестьян, был представлен, в качестве малоинтеллигентного и чрезвычайно упрямого почитателя докладных записок. Короче, он не поверил, что группенфюрер СС был беспрекословным исполнителем, неотесанным мужланом бюргерского замеса и прочая, прочая, прочая...
Понимая, что это не совсем точная оценка объекту его нездорового интереса, Молотов перевернул записку и прочел содержание оборотной стороны листа. То есть, посмотрел на неведомого противника как бы с другой точки зрения. Все, что он там обнаружил, было совершенно невероятным, но и в высшей степени правдоподобным...
Опять закружилась голова, и зашалили нервы. Вячеслав Михайлович оглянулся на дверь. Пальцы с аккуратно обработанными пластинками ногтей предательски дрожали и чтобы успокоить посетившее его волнение, бывший нарком судорожно сглотнул две таблетки валидола. Пересохшее горло с трудом протолкнуло лекарство, и Молотов для облегчения своих страдания выпил стакан теплой с привкусом растворенного хлора воды...
Полегчало... Он вдохнул окружающий воздух и отогнал навалившийся на него испуг. Зачем он читает все это? Но снова и снова в распирающей голове взаимоисключающие характеристики накладывались друг на друга, смешивались и лепили неведомый образ будущего союзника. Стоп!!! Какой, к черту, союзник?! Молотов обеими руками ухватил снизу кресло и с грохотом сдвинулся как можно ближе к стеновым панелям. Прохлада финской березы, к которой он приложил безволосую макушку, понизила внутренний накал, но голубую жилку еще долго лихорадило и переполняло кровью расшалившегося сердечного аппарата.
"Спокойно, ... спокойно... Сталь ведь тоже ржавеет и мне действительно нужен союзник высочайшей пробы... Кто сказал, что в этом поганом мире только Мюллер построил свое ведомство по правилам инквизиторского периода?"
Молотов протянул дрожащую руку к кремлевской вертушке.
- Берия, у аппарата! ... Слю-шаю...
Во время последовавшего разговора толстое холеное лицо бывшего наркома покрыли розовые пятна - верный признак развивающейся подагры...