Кажется, мы только пришли, а кафе уже закрывается. Мы покупаем парочку бутылок «7Up» на дорогу и, когда подходим к машине, Эйми разрешает мне разбавить ее газировку виски. Никому из нас не хочется домой, но мы не знаем, куда можно податься вечером буднего дня. К тому же для подростков существует комендантский час, и мы не можем это игнорировать.

Так что мы паркуемся перед ее домом, болтаем и пьем. Свет в доме сейчас выключен. Я рассказываю ей историю про развод родителей, и про появление Гича, и про пластику груди, которую сделала себе моя сестрица, и про Кевина, который называет себя Кивином. Я впервые вижу, чтобы меня так внимательно слушали. Как будто я разливаю редкое и очень дорогое вино, и она следит, чтобы ни одна капля не упала мимо ее бокала.

Кэссиди никогда так не делала. Она всегда слушала меня с легкой усмешкой на лице и изогнутой бровью, как будто считала, что все, что я говорю, присказка, а интересное – впереди.

Наконец в моем повествовании наступает перерыв, который может представлять опасность в разговоре с девчонкой.

– Кстати, – говорит Эйми, и вид у нее такой, будто она собирается впервые в жизни прыгнуть в воду с утеса, – ты говорил серьезно, когда мы ехали домой с той вечеринки на прошлой неделе?

Ого!

– Не знаю, – отвечаю я. – Мы говорили о многом, а я был немножечко пьян. Сказать честно, я плохо помню, что говорил.

– Так что-то ты помнишь?

– Не все. Но я уверен, что говорил серьезно, что бы ни говорил. Я всегда честен, когда пьян.

Она делает глоток виски.

– Ты помнишь, как приглашал меня на бал выпускников?

– А, это. Конечно. Это я помню. Смеешься что ли? О таком я бы не забыл.

Пауза, а потом она выдает:

– Значит, ты все еще хочешь пойти? Я в том смысле, что мы были пьяны и все такое, так что, если ты не хочешь, я пойму.

Она не смотрит на меня. Ее спасательный круг уплыл, и она барахтается в океане.

– Да, – отвечаю я. – О чем ты говоришь? Естественно, хочу. Я бы не приглашал тебя, если бы не хотел.

– Серьезно? – Когда она поворачивается ко мне, и я вижу робкую улыбку на ее лице, у меня исчезают любые сомнения.

– Конечно. Иди сюда. – Я кладу руку ей на плечи и наклоняюсь, чтобы поцеловать. Я настроен на короткий поцелуй – на чмок, – чтобы показать ей, что я не шучу насчет бала, но она готова к большему.

Я не знаю. Я испытываю странные ощущения, когда она прижимается ко мне. Ужасно доверчиво.

Как будто во мне есть что-то важное, без чего она не сможет жить.

Я снимаю с нее очки, кладу их на приборную панель и в следующее мгновение обнаруживаю, что мои руки сами лезут к ней под свитер, гладят ее по спине. Она вздыхает, когда я целую ее в шею, а когда я кончиком языка провожу по ее уху, по ее телу пробегает волна трепета.

Она отстраняется, и я жду, что сейчас она скажет мне, что я слишком спешу, но говорит она совсем другое.

– Саттер… – Она не решается поднять свой взгляд выше моего подбородка.

– В чем дело?

– Ни в чем. Просто я хотела спросить: это значит, что теперь мы пара?

Вопрос застает меня врасплох.

– А ты как думаешь? – спрашиваю я, чтобы выиграть время. Ведь это именно то, чего я всячески избегал.

– Не знаю, – отвечает она. – У меня никогда раньше не было парня.

– Ну, а теперь есть. – Слова слетают с моего языка легко, как будто я целый месяц готовился их сказать, но что я могу поделать? Девчонке нужно услышать их, и, если честно, мне очень приятно их произносить.

– Серьезно? Ты хочешь, чтобы я была… твоей настоящей девушкой?

Я мог бы пошутить насчет фальшивых девушек, надувных кукол с пластиковыми волосами и приоткрытыми ртами, но сейчас не время.

– Именно. Моей на сто процентов настоящей аутентичной девушкой. Если сама захочешь.

– Да, – отвечает она, – хочу. – И приникает к моим губам. Несомненно, я мог бы снять с нее джинсы и сделать с ней все здесь и сейчас, но это было бы неправильно, во всяком случае, с Эйми.

Кроме того, когда я поворачиваюсь, чтобы сесть поудобнее, я случайно задеваю клаксон, и через пять секунд в доме загорается свет. Спустя еще десять на крыльце появляется ее мамаша и стоит руки в боки.

Эйми отбрасывает выбившуюся прядь волос. Она напоминает мне девочку, пробудившуюся от чудесного сна.

– Завтра пообедаем? – спрашивает она.

– Я буду на месте.