Земля, далекое будущее
Резкий свет неприятно резал глаз, проникая, казалось, в самый мозг и отдавая в затылке острой болью. Лежащий в медблоке Кобрин зажмурился и застонал, попытавшись помотать головой. Безрезультатно, разумеется: пересекавший лоб эластичный обруч прочно фиксировал голову, не позволяя делать резких движений, могущих сместить прилегающие к коже мнемодатчики.
Склонившийся над ним лаборант, проверяющий реакцию зрачка, торопливо отвел в сторону узкую ручку-фонарик:
– Успокойтесь, все в порядке, штатная процедура. Рефлексы в полном порядке. Просто вас вернули в аварийном режиме, потому мне необходимо было убедиться, что все нормально. Вы осознаете, кто вы и где находитесь? Помните, что происходило перед самой… гм, эвакуацией?
– Д… да, – прохрипел Сергей пересохшим, словно с неслабого похмелья, горлом. – Все нор… мально. Осознаю… Все помню…
– Прекрасно. Лежите спокойно, сейчас я сниму датчики КЖД и мнемопроектор. Затем вам нужно будет…
– Я в курсе, – перебил медика более-менее пришедший в себя капитан, изобразив непослушными губами некое подобие улыбки. Судя по видимому сквозь прозрачную маску лицу лаборанта – именно что «некое подобие». – Мне необходимо расслабиться, дождаться, пока будут завершены все необходимые манипуляции, и спокойно полежать около десяти минут. Затем можно встать, посетить сортир, принять душ и переодеться. Форма в моем личном шкафчике. А затем меня наверняка ждут в кабинете оперативных совещаний. Угадал?
– Ага, – просто ответил тот, возясь с медицинским планшетом. – Что шутите – это отлично. Другие порой сущим овощем лежат. Не первая ассоциация?
– Четвертая, – припомнив, сколько раз он уже приходил в себя в этой «ванне», буркнул Кобрин, устало прикрывая глаза. – И каждый раз башка кружится, будто бухал вчера. И мочевой пузырь просит ему срочно помочь. Сколько ж вы мне всякой дряни в кровь вливаете?
Медик фыркнул:
– Головокружение – это нормально, сейчас пройдет, медблок уже вводит необходимые препараты. Ну, отчего ж сразу дряни? Питаться-то вам чем-то нужно? Потерю жидкости восполнять, опять же. Расслабьтесь.
– Даже не думал напрягаться. Снимайте уж ваши прибамбасы, некогда мне тут разлеживаться…
Пока медик завершал процедуру, Сергей предавался грустным размышлениям. Помнит ли он, что происходило перед возвращением? И хотел бы забыть, да не выйдет. Хотя что там помнить-то? Как ему не хватило какого-то мгновения, чтобы спрыгнуть в укрытие? А дальше был чудовищный удар волны спрессованного до каменной твердости воздуха – и темнота…
Интересно, что с подполковником Сениным? Погиб? Тяжело ранен и контужен? Скорее первое, больно близко бомба рванула. А ребята, Витя Цыганков, Гриша Божков? Уцелели – или завалило землей, превратив щель в братскую могилу? Эх, как же глупо все вышло… лопухнулся он по полной программе. С другой стороны, в чем его-то вина? Война – она на то и война. Кому-то побеждать, а кому-то погибать… По большому счету задачу он выполнил, вряд ли фрицы усомнились в том, что русские начали контрудар. А до обеда его ребята всяко продержатся, отступив в три часа, как и приказывал комдив…
* * *
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, товарищ полковник, – Сергей четко кивнул находящимся в кабинете офицерам. – Курсант Кобрин прибыл для…
– Вольно, курсант, – махнул рукой Роднин, прерывая доклад вытянувшегося по стойке «смирно» капитана. За спиной плавно закрылись створки двери, настенный индикатор защитного контура мигнул и загорелся ровным зеленым светом.
– Присаживайтесь в любое кресло, где будет удобнее. Разговор предстоит долгий, полагаю.
– Благодарю. – Сергей опустился на то же самое место, где располагался в прошлые разы. Нет, суеверным он никогда не был, боевой офицер, чай, а не малообразованный фермер с какой-нибудь недавно колонизированной аграрной планеты, но традиция есть традиция. А традиции, так уж исстари повелось, в армии или на флоте нарушать не принято. В прошлый раз все хорошо окончилось, глядишь, и сейчас тоже все нормально выйдет. Хотя учитывая экстренную эвакуацию…
– Значит, нашел все-таки предка? – подал голос замначальника академии полковник Шкенев, неожиданно задав вовсе не тот вопрос, которого ожидал капитан. Собственно, именно ЭТОГО вопроса он вообще не ожидал. От слова, блин, совсем… – А ты упрямый, молодец. Прямо как я в молодости. Верно говорю, а, Иван Федорович?
– Верно, верно, – пробасил Роднин, ухмыляясь. – Много ты мне крови попортил, еще когда я ротой командовал, а ты на взводе стоял… – и легонько прихлопнул ладонью по столешнице. – Все, отставить воспоминания. Дальше по существу.
– Товарищ полковник, – стушевался Кобрин. – Это произошло абсолютно случайно, ни в коем случае не в ущерб основному заданию. Так получилось…
– А я тебя разве в чем-то обвиняю? – с искренним удивлением вскинул брови Шкенев. – Всего лишь констатирую факт. На-ка вот, глянь, я специально распечатал. Все равно ведь первым делом полезешь проверять, а так я тебе время сэкономлю.
По поверхности стола скользнул лист пластобумаги с несколькими строчками печатного текста. Еще не понимая, в чем дело, Сергей взял его, сразу узнав стандартную шапку объединенного банка данных архива МО. Пробежал глазами. Глубоко вздохнув, перечитал еще раз, медленнее, хоть и с первого раза все было понятно:
«…командир разведвзвода, старший лейтенант Федор Андреевич Кобрин пал смертью храбрых во время выполнения боевого задания 14 октября 1942 года. За проявленный героизм и личную храбрость в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Подробнее – см. файл номер 433/121290, реестр. номер записи 5ВК.443.337-ВГ. Доступ полный…»
Вот оно, значит, как? Сначала был июнь сорок первого, затем август. А теперь аж октябрь сорок второго. Старший лейтенант, кстати! Вернулся-таки предок на фронт, несмотря на тяжелое ранение, да еще и с повышением. Но в итоге все равно погиб… Вот только что все это значит? Что история меняется? Так это ему и так известно, непосредственный, можно сказать, свидетель. Или, что вернее, причина…
– Прочитал? – продолжил полковник. – Вот такие дела, капитан. Не так-то просто, как выясняется, историю менять, верно? Ладно, прежде чем начнем разбор полетов, можешь задать свой вопрос. Вижу же, хочешь о чем-то спросить? Про дальнейшую судьбу своего реципиента, полагаю?
– Так точно, товарищ полковник. Что с подполковником Сениным? Погиб?
– Тяжело ранен, осколочное плюс сильнейшая контузия, отправлен в госпиталь. Выжил, но в строй вернулся только через полгода. И экипаж твой тоже уцелел, не переживай, хоть и завалило их той бомбой. Но ребята молодцы, и сами откопались, и командиру помощь оказали. Самое интересное, ему полученная контузия в определенной мере даже помогла: никто, включая самого подполковника, так и не понял, что он о событиях этих двух дней ничего не помнит, решили – последствия травмы.
– А… дальше?
– Дальше тоже нормально. – Полковник прекрасно понял, что Сергей имел в виду. – «Лаптежники» твоих прилично потрепали, но не смертельно. Так что к тому моменту, когда к немцам подкрепление подошло, бригада уже стояла в глухой обороне. Почти три часа держались, а потом приказ на отступление пришел, как Михайлов и обещал. Отошли без потерь. Остальное можешь самостоятельно в архиве узнать, доступ имеешь.
Помолчав несколько секунд, Шкенев прочистил горло и продолжил:
– Все, капитан, с этим закончили, теперь к делу. Да, и чтоб ты не сидел, будто рельсу проглотил, официально уведомляю: тренировку курсант второго курса Кобрин Сергей Викторович прошел успешно, результат засчитан. Так что расслабься, сдашь переводные экзамены – и вперед на третий курс. Но расслабляйся не сильно. Поскольку сейчас мы с товарищем генерал-лейтенантом тебя мала-мала ругать станем. И за то, что потери во вверенном подразделении большие, и за лихачество «на боевом скакуне во главе атаки», и за всякие прочие глупости вроде решения не идти в составе колонны, а срезать путь. Чего напрягся, думал, в сказку попал?
– Начинай уж, товарищ полковник, – хмыкнул генерал-лейтенант, разворачивая над поверхностью стола трехмерную голографическую проекцию карты. Карта оказалась куда большего масштаба, нежели ожидал Кобрин, выходя далеко за пределы Смоленской области, и Сергея это удивило. Да и расположение условных обозначений отчего-то показалось ему необычным. Всматриваться он, правда, не стал – приказа пока не было.
– Начинаю, – кивнул тот. – А вообще, капитан, везет тебе с этими «котлами»! Две тренировки – и три предотвращенных окружения. В прошлый раз Белостокский и Минский, сейчас – Смоленский. Неплохая статистика. – Сергей Николаевич усмехнулся. – Останься ты в прошлом, Гитлер бы за твою голову награду назначил, точно говорю. В историю бы попал.
– Ну, деблокировать попавшие в окружение армии – не моя идея, для того контрудар сто первой танковой и задумывался, и на фронт ее для этого перебросили. Я только над непосредственным планом операции поработал, кое-что изменив. Жаль, времени мало было, во многом пришлось импровизировать уже по ходу дела.
– Времени на реальной войне никогда много не бывает, привыкай, – подал голос Роднин. – Но сработал ты нормально, практически на твердую четверку. Молодец.
– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант! Обидно, что в стратегическом смысле это мало чем нашим помогло – Смоленск-то все равно собирались оставить.
– Собираться и выполнить – немного разные вещи, не находишь, капитан? – Начальник академии кивнул на висящую над столом голограмму. – Ты на карту внимательно взгляни…
Почти минуту Кобрин изучал карту, то и дело увеличивая те или иные ее участки и касаниями пальца активируя условные обозначения. Затем пораженно взглянул на генерал-лейтенанта:
– Но как?! Ведь сегодняшним утром полковник Михайлов мне четко сообщил: Смоленск решено оставить, часть войск отвести за Днепр, часть использовать в обороне.
– А ты не допускаешь, что твой комдив просто не был посвящен во ВСЕ подробности? Его задачей было организовать силами дивизии контрудар, что с твоей помощью и оказалось блестяще реализовано. После чего сымитировать подготовку к еще одному, задействовав 202-ю ТБр подполковника Сенина в качестве авангарда ложного наступления. Григорий Михайлович и на самом деле не знал, что город никто сдавать не собирается, по крайней мере, в ближайшие дни, а настоящий контрудар, даже несколько, будет проведен совсем в другом месте. Ставка Верховного главнокомандующего была категорически против оставления Смоленска – вспомни, как в нашей истории негодовал по поводу отступления маршал Тимошенко и что несколько ранее говорил Сталин, приравнивая «эвакуационные настроения» командования Западным фронтом к прямой измене Родине. Вопросы?
– Никак нет.
– Тогда продолжаю наш альтернативно-исторический экскурс. Если уж начистоту, до самого последнего момента у советского командования полной уверенности в успехе не было. На удар сто первой танковой дивизии возлагались большие надежды, это так, но допускалась и возможность его провала или лишь частичного выполнения поставленной задачи. Приблизительно, как и произошло в нашей истории с ударной группой генерал-майора Рокоссовского, куда и входила 101-я ТД. Но благодаря вашим с Михайловым действиям на этот раз все прошло благополучно и войска вышли из оперативного окружения.
Часть бойцов и на самом деле отвели в тыл за Днепр, но основная часть, сохранившая наибольшую боеспособность, получив боеприпасы и пополнение, вместе с подошедшим подкреплением нанесла серию неожиданных ударов в разных местах. Да и хитрость с ложной атакой твоей бригады на деревню сработала, оттянув часть сил и, главное, бронетехники. Те часы, что вы сдерживали фашистские танки, позволили завершить перегруппировку войск, подтянуть резервы и артиллерию для нанесения мощного артудара по всей ширине полосы наступления.
Роднин коснулся карты, и отметки сдвинулись с места, меняя положение. Изменилась и дата в верхнем углу.
– Смотри, капитан, вот данные на 10–11 августа, то есть спустя сутки после твоего возвращения из прошлого. И примерно так будет до начала сентября. Ты понимаешь? Город продержался практически на месяц дольше! На МЕСЯЦ! И все это время противник проторчал там не просто так, не в окопах сидя, а пытаясь прогрызть нашу оборону. И ежедневно теряя в изматывающих боях боевую технику, самолеты, живую силу! Полноценным Сталинградом Смоленск, конечно, не стал, но вымотал и задержал фашиста всерьез и надолго. Наступление на Москву и до того шло для вермахта с огромным трудом и потерями, а тут, по сути, застопорилось окончательно.
Взглянув на порядком ошарашенного курсанта, Роднин усмехнулся:
– Особо не задавайся, это все ж таки не только твоя заслуга! Согласно результатам анализа стратегического компьютера академии, даже в случае провала контрудара дивизии полковника Михайлова, все же существовала вероятность аналогичного развития ситуации и удержания Смоленска на достаточно долгий срок. Но в этом случае Красная Армия понесла бы значительно большие потери, а наступление существенно потеряло темп. Так что результат однозначно засчитан, товарищ капитан, поздравляю! Благодарю за службу!..
Конец второй книги.
Сайт автора – www.tarugin.ru
Форум – http://forum.amahrov.ru