Россия, побережье Байкала, недалекое будущее
Экипаж рудовоза вернулся в Ангарск, дожидаясь, пока на побережье Байкала завершатся подготовительные работы. Возле корабля и развернутой на берегу временной лаборатории остался только судмех Каприс, помогавший специалистам разбираться в начинке звездолета. Сначала Ершов планировал забрать всех «фигурантов» с собой в Москву, однако вынужден был признать, что особенной пользы от них в столице не будет. Да и чем они могли помочь? Информацией? Учитывая нынешние возможности искина – даже не смешно…
Маскировать корабль «подручными средствами» более не имело особенного смысла: получивший энергию Алекс заверил, что ему гораздо проще внести некоторые коррективы в работу вражеских спутников, нежели городить над кораблем наспех разработанный маскировочный навес площадью сто на сто метров. Пусть даже и из экспериментальной масксети, согласно заверениям разработчиков одного из секретных КБ, непрозрачной для спутникового наблюдения и скрывавшей тепловое излучение объекта.
Рудовоз уже несколько дней стоял «на ровном киле», для чего пришлось изрядно поработать инженерным войскам. Но поработали они на славу, после чего огромный корабль удалось установить на грунте с «дифферентом ноль». Вокруг кипела работа, шумели дизель-генераторы, запасы топлива для которых контролировал, конечно же, сам Алекс.
Портативный ядерный реактор все еще медленно полз под усиленной охраной по дорогам, а военные дорожники спешно расширяли и укрепляли спускающуюся к берегу грунтовку. На краю леса собирался из готовых блоков сборный лабораторный комплекс, которому предстояло прийти на смену временному лагерю, а неподалеку разместились зенитчики, развернув аж целых три дивизиона противовоздушных комплексов С-300В. Весь район был надежно закрыт от посторонних разместившимися в тайге десантниками, усиленными мобильными группами военного спецназа, так что с этой стороны можно было не опасаться визита нежелательных гостей, будь то хоть случайные охотники или туристы, хоть кое-кто поопаснее. Чья это была инициатива, Ершова или лично Президента, искин так и не узнал, да, собственно, особо и не вдавался в подробности. Поскольку небезосновательно считал, что решись кто-то – не станем указывать виртуальным пальцем! – попытаться уничтожить или захватить корабль, без его вмешательства защитить рудовоз все равно не получится.
И поэтому Алекс, ставший вдруг очень подозрительным и предусмотрительным, предпринял кое-какие меры, не ставя в известность ни экипаж, ни обоих генералов. В конце концов, за сто лет вынужденного одиночества искин привык быть самостоятельным во многих… да, пожалуй, во всех смыслах. И вовсе не собирался раскрывать всех своих секретов. Например, о том, что физически он не столь уж и привязан к рудовозу, по-прежнему знал только экипаж, оба генерала и Президент.
О его собственной небольшой подстраховке с системами ПВО не знал и вовсе никто…
США, Аляска, недалекое будущее
Сорок седьмой вице-президент заокеанской сверхдержавы мирно дремал с открытыми глазами. Более чем сорокалетний опыт политического стажа позволял делать это, сохраняя на лице абсолютно искреннее выражение внимания к словам выступающего, а семьдесят лет жизни извиняли такую слабость.
Джек Рубинет Блайден-младший уже привык, что основной его работой при новом президенте является как раз присутствие на всевозможных международных конференциях, обсуждающих абсолютно все и вся. Вот и сейчас пришлось лететь в Анкоридж – исключительно дабы тихонько спать при обсуждении то ли проблем пингвинов в Антарктиде, то ли эскимосов в Арктике – а много ли между ними разницы, если подумать? Главное, «парни в прокуренных комнатах» решили, что в преддверии выборов следует обозначить интерес к проблемам Аляски и экологии. А президент с ними согласился, благополучно свалив проблему на своего заместителя. За все надо платить, даже за вершину политической карьеры, начавшейся в далекие шестидесятые годы.
Одним глазом Джек посмотрел на экран лэптопа. Ничего нового, все так же скользили строки доклада очередного активиста «Гринписа», разглагольствующего о некой очередной опасности. Какой? Да какая, собственно, разница? Можно, конечно, глянуть справку ФБР, кто именно купил этого краснобая, но зачем? Движение наивных идеалистов, коими они были в шестидесятые, давно уже превратилось в достаточно весомую политическую силу, и, следовательно, скуплено на корню серьезными компаниями. «Компаниями» – это в кавычках, разумеется… Скучно.
Затем вице-президент не раз вспоминал следующий эпизод и в очередной раз восхищался мудрости Екклезиаста. «Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот это новое»; но это было уже в веках, бывших прежде нас».
Пробирающийся по сцене мелкий клерк в строгом темном костюме вызвал в зале оживление, да такое, что даже докладчик запнулся и недоуменно оглянулся на причину шушуканья. В век электроники живой посыльный – это уже нонсенс. Пробравшись к Блайдену, он молча положил перед ним сложенный лист бумаги и замер за плечом, ожидая распоряжений. Недоумевая, Джек развернул записку, профессионально скрывая содержание от насторожившихся фото– и телекорреспондентов – скандал в Хельсинки в семьдесят пятом любой политик помнил как «Отче наш».
Размашистым почерком адмирала Милльна на листочке оказалось начертано: «Срочно выходи в холл! «Сломанная стрела»! В мозгу неповоротливо заворочались тяжелые мысли: «Как?! Покинуть конференцию?! Под прицелом телекамер?! Это же скандал!».
Но краем глаза Джек уже заметил за кулисами своего помощника и еще кого-то в блекло-зеленом медицинском халате. «Отлично, – язвительно прокомментировал он про себя. – Придется разыграть недомогание». Хотя что тут разыгрывать? Восьмой десяток лет уже идет, песок, как говорят русские, так и сыплется.
Подошедший врач ажиотажа не вызвал, наоборот, телевизионщики – с ума сойти, какой такт! – деликатно отвели объективы в сторону, и уход вице-президента остался практически незамеченным.
Раздраженным жестом Джек оттолкнул стакан с минеральной водой и вопросительно посмотрел на адмиральского адъютанта, отчего-то одетого в гражданский костюм:
– Ну?
– Не здесь, господин вице-президент. Пройдемте в вертолет.
Они поднялись на взлетную площадку и сели в санитарный вертолет. Впрочем, пилоты вполне предсказуемо оказались в военной форме. Майор – или как его там по-морскому? – Гришкофф также отделывался ничего не значащими фразами, но протянул свой ноутбук с уже раскрытым файлом. Вчитываясь в текст, вице-президент почувствовал, как земля уходит из-под ног. Как председатель Национального совета по обороне, он, разумеется, знал о невероятной находке русских, но рассчитывал на куда большее время для принятия решения. Ну, и зачем его выдернули с конференции, да еще и столь экстравагантным способом? Ведь есть же президент? Или срочно собирается НСО, или… Нет, этого не может быть! Джек всегда любил Даниэля, временами тот слишком напоминал старику самого себя в молодости. Да и что может с ним случиться на ранчо в Техасе, куда он без объяснений рванул после того заседания, внезапно отменив все запланированные мероприятия?! Там же вся национальная гвардия мобилизована, не считая тех, кому охрана высшего представителя власти положена по должности…
Пригибаясь под вихрем поднятого лопастями воздуха, буксируемый твердой рукой Гришкоффа Блайден перебежал в другой, на сей раз уже военный вертолет. На бегу вице-президент успел заметить на базе заметное оживление. На старт выруливали увешанные ракетами истребители, и в туманной дымке от выхлопов стартующих самолетов виднелись суетящиеся техники, облепившие неповоротливые с виду темно-серые туши стратегических бомбардировщиков.
Напялившего огромные наушники Джека огорошили первыми же словами. Даже не поздоровавшись, адмирал сообщил:
– Сэр, связь с президентом потеряна! Вертолет с дежурной сменой техников обстрелян из автоматического оружия. Согласно конституции, в этом случае вся власть переходит к вам. И необходимо принять срочное решение, сэр.
Сказать, что известие потрясло Блайдена – значит не сказать ничего. Имея доступ к секретным сведениям, он не понаслышке знал степень резервирования и дублирования правительственной связи. И чтобы так, сразу, все исчезло?! Такого просто не может быть! Но это потом. А сейчас есть проблема, и ее надо решать. И решать, похоже, немедленно. В этом адмирал определенно прав.
Вертолет тем временем уже садился у огромного лайнера, прогревающего турбины, с виду обычного «семьсот пятьдесят седьмого», бело-голубого, со скромным обозначением «United States of America» вдоль фюзеляжа. Неподалеку уже выруливали на взлет истребители сопровождения.
Бегом, задыхаясь от выхлопных газов, растекающихся над бетонной полосой под безжалостно палящим солнцем Аляски, вице-президент пересек несколько десятков метров. Будь оно все неладно! Становиться в семьдесят вице-президентом при молодом, чтобы потом брать на себя его функции? Нет уж, увольте! В следующий раз он на такое не согласится. Разве уж… самому сесть в президентское кресло. А в помощники взять кого помоложе, и потом пускай уж тот побегает.
Переведя дыхание, Джек обратился к председателю комитета начальника штабов:
– Что случилось, адмирал? Почему нам не подождать известий с ранчо, и уж потом принять решение. Кстати, о чем? И почему «Сломанная стрела»?
– Сэр, – адмирал был спокоен и настойчив, – «Сломанная стрела» – исключительно чтобы показать вам всю серьезность ситуации. Кодового обозначения происходящего попросту не существует – за неимением, так сказать, прецедентов в прошлом и особой секретности случившегося. По нашим данным и выводам аналитиков, возле ранчо, где находится президент, несколько часов назад взорвана электромагнитная бомба. Вся электроника сожжена, люди, скорее всего, уцелели. Но обстрел вертолета ремонтной службы позволяет предполагать, что там есть и недружественные нам силы.
– Террористы?! – ахнул Рубинет.
– Неизвестно. Но аналитическая служба предполагает, что это может оказаться неким пока не просчитанным нами ходом того инопланетного электронного монстра, что сейчас контактирует с русскими спецслужбами. А возможно, и самих спецслужб. Как бы то ни было, в данной ситуации именно вам придется принять окончательное решение!
– Да какое решение, адмирал?! О чем вообще речь?
– Сэр… – На секунду адмирал отвел смущенный взгляд, тут же, впрочем, взяв себя в руки. – Сэр, я уполномочен официально уведомить вас, что существует разработанный в обстановке абсолютной секретности план предупреждения любых действий попавшего в руки русских искусственного интеллекта. Равно как и захвата корабля. Физического захвата, сэр!
Рубинет побледнел и рванул галстук, вмиг сжавший шею, словно петля виселицы:
– Адмирал, вы вообще в своем уме?! Вы что, собираетесь высаживать на территории России десант?! Кто-нибудь из вас хотя бы примерно представляет ответ русских?!
– Ответа не будет! – яростно, будто убеждая самого себя, отрезал Милльн. – Сразу после начала операции вы выступите с обращением к нации, где предъявите известную вам сенсацию. А перед вашей речью и после нее по всем мировым каналам и в Интернете будут непрерывно транслироваться ролики, убедительно доказывающие, что русские начали первыми, запустив ракету по нашей военной базе. Или, допустим, не сами русские, а этот их сверхразум, самовольно захвативший управление пусковой установкой. Аналогию народ поймет правильно, спасибо Голливуду… С русскими мы, разумеется, свяжемся. Но не раньше, чем начнется вторая фаза операции. В итоге на них ополчится весь мир. Никто не захочет, чтобы киношный скайнет стал реальностью…
– Что еще за ракета? – слабым голосом осведомился вице-президент, ладонью отирая внезапно вспотевший лоб.
– Тактическая ракета с ядерной боеголовкой наземного комплекса СС-20, запущенная русскими экстремистами по нашей военной базе в Афганистане. После чего Соединенные Штаты просто не смогут не ответить… гм… адекватно.
– С ядерной боеголовкой… – эхом повторил Блайден. Боже правый, да что они задумали?! – И каков же будет наш ответ? Пошлем стратегический бомбардировщик? Или сразу дадим залп с наших подлодок?
– Никак нет, сэр! Вот это-то как раз и означало бы автоматическое начало тотальной войны… ядерной войны, – зачем-то счел нужным пояснить он. – Сейчас, – адмирал взглянул на часы, – заканчивается подготовка к взлету звена дальних бомбардировщиков «B-52» с крылатыми ракетами на борту. При помощи «Томагавков» мы расчистим нашим транспортникам коридор и выбросим десант. И захватим корабль.
– А… зачем? – мрачно осведомился вице.
– Технологии, сэр. Технологии, опережающие наш мир на сотни лет. И двигатель, способный открыть нам путь через гиперпространство. Ставки слишком велики; чрезмерно и даже запредельно велики. Мы просто не имеем права оставить этот подарок судьбы в руках комми…
– Там нет комми, – устало поправил адмирала Блайден. – Уже хрен знает, сколько лет нет…
– Есть! Они всегда у власти, как бы сейчас ни назывались! Это Россия, сэр. «Эсэсэсэр»!
– Это… все?
– В общих чертах – все, сэр.
– Хорошо, я должен немного подумать. Предоставьте мне подробный план операции.
– Конечно. Но у вас не более получаса.
Отстранившись от окружающего, Блайден, хоть уже и исполняющий обязанности президента, стал вникать в планы военных. Привычно пропуская мимо глаз ненужные многословия, оправдывающие выбор столь экзотического сочетания старой русской ракеты и американской боеголовки, он пытался вычислить степень политического риска и, главным образом, вероятность ответного удара. Почти всю свою жизнь он прожил под угрозой ядерного нападения со стороны Советов, и этот страх даже сейчас мешал принять окончательное решение. Хм, да и послушают ли его, коль он решит упереться рогом? Не факт, между прочим, вовсе не факт! Ведь, похоже, все уже решено, а его согласие – не более чем попытка сделать хорошую мину при плохой игре. То бишь придать готовящемуся армейцами и спецслужбами безумию видимость официального решения правительства США.
Вот только при любом исходе крайним окажется именно он, сорок седьмой вице-президент Джек Рубинет Блайден-младший – и хорошо, если не последний…
Ну, что ж, посмотрим, что они понапридумывали…
Особенно внимательно вице-президент изучал возможности обороны, и с каждой прочитанной строкой уверенность в собственной безнаказанности укреплялась. Военные, похоже, правы – Россия просто не решится ответить на подобную наглость в первые же часы. А потом все и вовсе станет неважным. Как говорится, пусть политики копья ломают и договариваются о взаимных уступках. Вот только насчет президента…
Адмирал кашлянул, получив какое-то сообщение, и в упор взглянул на Джека:
– Осталось пять минут до старта, сэр. Вы обязаны принять решение.
– Почему такое ограничение? – рассеянно спросил тот, все еще перелистывая страницы файла. – И что делается для установления связи с президентом?
– В район ранчо выдвигается тридцать шестая бронетанковая бригада Национальной гвардии. Но расчетное время старта передвигать нельзя, все рассчитано буквально до минуты. Согласитесь, если видеоматериалы пойдут в эфир до того, как ракета рванет на базе, получится довольно глупая ситуация…
– Пять минут? Что ж, хорошо. Адмирал, тогда всего один последний вопрос: а президент вообще в курсе этого плана?
Взгляд Милльна ощутимо вильнул в сторону. В следующий миг он взял себя в руки, однако вице-президент все прекрасно понял. И неожиданно все же сорвался:
– Адмирал, мать вашу, я жду немедленного и прямого ответа! Вы требуете от меня принять решение, которое, возможно, поставит мир на грань Третьей мировой, а сами плетете какие-то дешевые заговоры за моей спиной! Ведь не было никакой электромагнитной бомбы, так? И никаких террористов, обстрелявших вертолет, тоже не было?
– Сэр, – помедлив секунду, ответил собеседник. – Даниэль никогда бы не согласился утвердить этот план. Руководствуясь исключительно интересами страны и всего мира, нам пришлось обратиться к вам, как к истинному патриоту, в котором мы можем быть уверены…
– Он жив? – оборвал, не дослушав, вице-президент. – Предупреждаю, если с президентом что-то случилось…
– Мистер Блайден! – возмутился адмирал, тут же, впрочем, решительно добавив:
– Президент жив и здоров и вернется к своим обязанностям, как только все будет завершено. Но пока… простите, но ставка сделана именно на вас. Он слишком мягок и демократичен. Если же вы… если же вы не согласитесь, операция все равно будет проведена. Поймите, сэр, ее уже просто нельзя отменить! Я не оправдываюсь, просто констатирую непреложный факт.
– Вот даже как? Хорошо, я понял. Интересно, и что же в случае отказа случится со мной? Тоже какие-нибудь террористы? Пробравшиеся прямо сюда, на «борт номер два»?
– Ну что вы, сэр! – Милльн лучезарно улыбнулся, обнажив слишком великолепные, чтобы быть настоящими, зубы. – С вами просто тоже не удастся установить связь, вот и все. Ну и, разумеется, ваша карьера на этом окончится раз и навсегда. Вы ведь уже не молоды, пора и об отдыхе подумать, верно? Тихий домик, ухоженный садик, шезлонг во дворе и барбекю с внуками на уикенд…
Джек смерил его таким взглядом, что адмирал мгновенно замолк, скомкав концовку язвительной фразы. Похоже, проняло! Четыре десятка лет в политике – это, знаете ли, похуже, чем час в бассейне с крокодилами и прочими пираньями!
– Ну что ж, действуйте, адмирал! И да поможет нам бог…
Казахстан, окрестности г. Жангиз-тобе,
бывший объект ВС СССР «Вега-Ж»,
недалекое будущее
Майкл О’Килл брезгливо отодвинул носком запыленного ботинка невесомый ажурный шар перекати-поля. После кричащей помпезности Астаны дикая степь Северного Казахстана производила угнетающее впечатление. А уж это здание… Русские военные, конечно, строили прочно, но почти двадцать прошедших лет внесли свои разрушительные коррективы. Да и местные постарались, с превеликой радостью кинувшись растаскивать на стройматериалы – кажется, так это звучит на русском? – бывший военный объект.
Майкл ощущал сильное раздражение. Зачем он здесь? Денег заплачено достаточно, и без него справились бы. Но резидент родного «офиса» отчего-то оказался весьма настойчив и очень убедителен. Практически, как в том старом фильме: «предложение, от которого невозможно отказаться». Пришлось заявлять в Министерство печати о горячем и непреодолимом желании срочно наваять серию статей о бывших военных объектах СССР на территории республики и который день тупо рассматривать развалины. Примерно такие же, как и здесь. Объект «Вега-Ж», бывшая гроза «шаттлов» и прочих спутников. Дорого б они дали два десятилетия назад, чтобы тут побывать…
Двухэтажное бетонное здание с выбитыми окнами – даже деревянных рам не осталось, то ли украли, то ли сгнили. Внутри – торчащие из стен анкерные болты, обрывки истлевшего, хрустящего под подошвами линолеума на полу. В одном зале на первом этаже стены оказались в многочисленных пробоинах, будто кто-то старательно грыз верхний слой бетона, пытаясь добраться до неведомого содержимого.
– Так оно и есть, – охотно пояснил сопровождающий, когда О’Килл поделился с ним своими впечатлениями. – Это экранированная комната спецсвязи, здесь все оплетено медной сеткой. А медь можно очень выгодно продать. Цветной металл стоит достаточно дорого.
«Дикость, – подумал американец. – Эти русские совсем свихнулись на своей секретности. Сколько ж они сюда миллиардов рублей вбухали?! И зачем, спрашивается? Чего в итоге добились? Все равно их империя рухнула два десятилетия назад».
Наконец они вышли из полуразрушенного «барака», как про себя охарактеризовал здание Майкл, и агент огляделся. Безбрежное дикое поле, видимое, казалось, до самого недостижимого горизонта, подавляло своей бесконечностью. И даже ограждающие объект бетонные столбы, слегка надгрызенные сверху всемогущим временем, дождями и степным ветром, терялись в море ковыля. Напоминанием о временном пребывании здесь человека застыли лишь три невысокие, метров по пятнадцать, узкие башни, серые и унылые, как и нынешнее настроение агента.
Поверху одной из них, самой близкой к зданию, еще торчала проржавевшая железяка. Спросив у своего спутника названия и назначения зданий – в конце концов, он ведь как бы репортер, не стоит выходить из роли – О’Килл машинально их записал. В принципе, все эти «центральные аппаратные здания», «юстировочные и азимутальные вышки», равно как и таинственная аббревиатура «пилон ПП», ему были абсолютно не нужны и не интересны, но расслабляться нельзя. Стоит только раз забыть о легенде, как сразу попросят на выход, причем не только из этой страны, но и вообще из CIA. А выход у них, как водится, стоит два доллара – при входном взносе в никель.
Поддернув на плече тощий рюкзачок, агент мельком взглянул на провожатого. Неплохой парень, хоть и узкоглазый. Если не свалит с «точки» до срока, придется принимать меры, относительно которых у него более чем четкие инструкции. Любые ненужные свидетели автоматически должны перейти в совсем иное физиологическое состояние. Приказ недвусмысленный, пришедший с самого верха, так что…
Раздраженно поморщившись, Майкл О’Килл, официально аккредитованный в стране репортер мало кому известной даже в родных Штатах газетенки, потопал вслед за сопровождающим. Автоматически прикинув, куда именно, возникни такая необходимость, ему предстоит всадить пулю из припрятанного в рюкзаке бесшумного пистолета.
Северо-восточный угол здания ЦАЗа, казалось бы, обрушившийся от времени и превратившийся в груду развалин, вдруг вздрогнул. На землю скатились несколько обломков, и осыпь начала подниматься. Толстенная металлическая плита, до сих пор скрывающаяся под слоем каменного крошева, встала вертикально, и серые безмолвные люди споро кинулись убирать с дороги наиболее крупные куски бетона. Гм, люди ли? – пришла в голову несвоевременная мысль. До сих пор Майкл не воспринимал их как людей; так, обезличенные функции, которым платят деньги, а они исполняют то, что потребуется. Общался он только с их начальником, согласно легенде – переводчиком группы.
Люди-функции меж тем разобрали большую часть образовавшегося завала и отошли в сторону. Из-под обломков раздался рев могучего двигателя и, словно дракон из пещеры, на свет выехал огромный тягач с двадцатиметровой сигарой транспортно-пускового контейнера сверху. Носового кожуха на ТПК не было, наружу выглядывала явно не штатная боевая ступень с тремя блоками 15Ф542, а нечто, не имеющее к двухступенчатой твердотопливной баллистической ракете 15Ж45 ни малейшего отношения. Впрочем, опытный человек с легкостью определил бы в боевой ступени стандартную БЧ W84 крылатой ракеты «Томагавк» мощностью в десять килотонн. Подобное сочетание выглядело странным, но еще более странным оказалось то, что последовало спустя несколько десятков минут…
Судя по покрывавшему корпус толстому слою пыли, практически непрозрачным стеклам и потекам ржавчины, в своей пещере дракон провел весьма много лет. С пренебрежением проехав по неубранным камням и давя в пыль огромными колесами самые мелкие из них, шестиосный монстр выбрался на ровную площадку и замер. Вокруг многотонного гиганта засуетились люди, помогая древнему чудовищу, проспавшему в подземном убежище больше двух десятилетий, устроиться поудобнее. Раскинулись по сторонам лапы гидроопор, несколько раз дернулись, подчиняясь командам, и замерли, идеально выровняв машину в горизонтальной плоскости. Басовито загудели двигатели, и ТПК поднялся над платформой, занимая стартовую позицию.
Этот дракон – из стаи, безжалостно уничтоженной договором по РСМД восемьдесят седьмого года, – был последним. Последним выжившим, хоть и с вырванными клыками боевых блоков. Но вдруг вчерашние враги разбудили его и указали цель. И оснастили реликта «холодной войны» новым клыком – непривычным, но не ставшим от этого менее смертоносным. Клыком, произведенным вовсе не в сгинувшей империи, а по другую сторону океана, что и подтверждалось обозначениями, нанесенными на корпус латинскими буквами. Когда-то давным-давно этот дракон звался «подвижным грунтовым ракетным комплексом «Пионер». Он же – РСД-10 – или SS-20 по классификации НАТО. Неофициально – «гроза Европы». Несмотря на нештатную боевую часть, мощности термоядерного заряда должно было более чем хватить для выполнения поставленной задачи. А помочь в этом собиралась самая надежная в мире, разумеется, система глобального позиционирования…
От пусковой установки подбежал очередной «серый», протянув командиру пульт программатора. Тот поморщился, отдав зеленый ящик американцу:
– Сэр, убедительно прошу вас не задействовать GPS. Система управления уже активирована, координаты введены, ошибки быть не может. Расстояние для «Пионера» плевое, он рассчитан на пять – пять с половиной тысяч километров…
Майкл отрицательно покачал головой:
– Этой системе больше тридцати лет, двадцать из которых она простояла на консервации. Так что не будем рисковать, – докончил агент, вводя М-код. Собственно, именно ради этого ему и пришлось сюда ехать. Ну не доверять же тупым наемникам секретные сведения? Да и вообще, позиционирование и наведение по данным «джи-пи-эс» всяко надежнее примитивной инерциальной системы с гиростабилизированной платформой на основе поплавковых гироприборов с коррекцией по допотопным цифровым картам многолетней давности.
Если бы агент О’Килл знал, к чему приведет следование полученному приказу, он бы, вероятно, предпочел пустить себе пулю в висок, нежели выполнить его. Поскольку перехватить управляемую «примитивной системой наведения» ракету не смог бы даже Алекс. Совсем иное дело – разработанная по заказу Министерства обороны США спутниковая Global Positioning System. Но он этого не знал. Как не знал и того, что перехватить контроль за спутниками не столь и сложно для созданного в двадцать третьем столетии искина, целый век только и занимавшегося наблюдением за развитием человеческих технологий.
Впрочем, о существовании последнего он, разумеется, также не имел ни малейшего понятия.
– Надеюсь, что вы не ошибаетесь.
О’Килл поморщился. Ну что за идиот?! Работаешь за деньги – работай, не хрен лезть в чужие дела!
И полевой агент ЦРУ Майкл О’Килл, оперативный псевдоним «Микки Маус», резко оборвал невесть что возомнившего о себе варвара:
– Время!
Глаза того вспыхнули было, но тут же и потухли. Лишь морщины на лбу стали глубже, рельефнее. Ага, проняло! А чего ж он хотел? Горек и сух хлеб предателя. Между прочим, ни ему самому, ни его семье даже не угрожали, так, тонко, ненавязчиво намекнули на возможность сотрудничества за определенное вознаграждение. Остальное он сделал сам, по своей инициативе, так сказать.
Взглянув на часы с красной звездой на циферблате, сопровождающий пролаял на своем языке какую-то команду, и от замершего в ожидании дракона врассыпную бросились люди. Командир не стал дожидаться последнего, решительно вдавив в пульт стартовую клавишу.
И дракон ожил. Радостно взревев, он выбросил из транспортно-пускового контейнера многометровый язык пламени, поднявший в воздух огромные клубы смешанного с пылью серо-белого дыма. Венчало огненный язык хищно-продолговатое туловище баллистической ракеты.
На пульте вспыхнула зеленая лампочка, и когда она, мигнув, погасла, наемник с довольным видом повернулся к «репортеру», выжидательно глядя на того.
– Все о’кей? – зачем-то спросил Майкл, проводив взглядом дымный хвост стартовавшей ракеты. На душе было даже не тяжело, а откровенно мерзко. Хотелось или застрелиться самому, или убить всех этих… нет, не людей, а предателей и ублюдков. Наверное, он бы так не смог; не согласился на подобное за пухлую пачку долбаных гринбеков.
И хорошо, если его сидящее в далекой Вирджинии начальство на самом деле ведает, что творит…
Дождавшись утвердительного кивка, О’Килл поинтересовался:
– С машиной все будет, как договаривались?
– Проверять станете? – хмуро поинтересовался командир. И, не дожидаясь ответа, продолжил, заученно перечисляя:
– Пусковая установка заминирована, таймер установлен на пять минут, после взрыва возле нее обнаружат три трупа славянской внешности с паспортами граждан Российской Федерации. В личных вещах найдут печатные материалы крайне радикального и однозначно антиамериканского толка, на лацкане одного из погибших – значок с портретом Сталина, у второго в сумке агитационные листовки националистической профашистской организации «Великая…».
О’Килл снова поморщился, взмахом руки обрывая наемника. И, быстро справившись с собой, пригласил «серого» в свой автомобиль, где на заднем сиденье лежал закрытый на кодовый замок серебристый кейс, набитый пачками стодолларовых купюр в невскрытой банковской упаковке.
«Шевроле» полевого агента был прекрасно защищен от автоматных очередей и осколков гранат. Но ни он сам, ни его спутник не предполагали, конечно, что их жизни изначально оказались списаны в расход, как принято говорить в стране, по которой только что нанес удар агент О’Килл. Нет, разумеется, ракета полетела совершенно в другую сторону, и боеголовка должна была взорваться очень далеко от границ России, но в итоге удар должен быть нанесен именно по ней…
Майкл нащелкал на кодовом замке знакомую комбинацию и откинул крышку, позволяя наемнику вдоволь насладиться видом туго уложенных в алюминиевое нутро кейса долларовых пачек. Миллион баксов – это немало. Особенно на территории некогда великой Империи…
Совсем негромкий, просто гулкий хлопок, – взрыв уравнял их обоих, ибо в смерти все равны. И американский разведчик Майкл О’Килл, выполнивший последний в своей жизни приказ, и безвестный бывший командир ракетного дивизиона, перенесший обиду за личную неустроенность на Отчизну. Как его звали? Да никак… Предатели не имеют имен и фамилий, и судьба их – забвение…