Мы поехали. На улице было прохладно, июль выдался не жарким, и потому даже в полном маршрутном такси, идущим за город, не было так душно. Многие выходили на своих остановках, и мы вышли на своей, — на моей самой знакомой остановке из всех, что я знала. С неё я уезжала учиться, на неё я приезжала домой, а когда стала жить в городе — то всё равно она осталась для меня "моей". Никто, кроме нас на ней не вышел. Я уже было хотела перейти дорогу и идти к проездам к дому Гелены, но Трис отчего‑то сказал: "Подожди" и ушёл к газетному киоску. Высматривал что‑то на полочке, и это что‑то купил.

— Денег на стоящую вещь у меня нет, но не затягивать же по этой причине? — спросил он, возвращаясь.

— Ты о чём?

— Я купил тебе деревянное колечко.

— Да? Покажи.

— Вот.

— Это взамен погибших цветов? — Я улыбнулась и взяла с его ладони выточенное широкое кольцо. Тёмное, поморенное, но без лака.

— Выходи за меня, — сказал Трис.

Я подняла на его глаза и почувствовала, что на улице на самом деле жарко. Что он сказал?

— Мы когда‑то договорились, что отпустим друг друга, если кто‑то кого‑то полюбит. Всё продумали, не взяв в расчёт одну — единственную возможность… что, например, для меня это будешь ты. Ты знаешь положение более безвыходное, чем это? — Трис попытался произнести последний вопрос с долей иронии, но не смог. Он был взволнован. — Только если и ты…

Я кивнула. Я выговорить ничего не могла, а кольцо зажала в кулаке, чтобы не выронить. Он обнял меня за плечи и поцеловал. Так долгожданно поцеловал.

— Голубки… — послышался голос Вельтона, — я три с половиной года ждал, чтобы хоть раз вы при нас поцеловались, а вы, оказывается, делаете это только наедине… скромники.

От смущения я спрятала лицо, уткнувшись в Триса.

— Да, ты прямо подгадал момент, друг…

— Извините, что прервал. Уехал на своём автобусе на остановку дальше, пришлось возвращаться. Старушка сказала, что встретит, — мы же тут её дом чёрта с два найдём. Гретт, ты чего?

— Ничего, — Трис продолжал меня обнимать, и я всё же повернулась к Вельтону, — ты так неожиданно появился.

— Чего ты стесняешься? Все свои!

Не объяснять же ему, что до этого поцелуя между нами никогда и ничего не было.

— Если всё равно ждать, я пока схожу куплю что‑нибудь попить, ладно?

Невдалеке был магазинчик, и я нашла повод выветрить всё своё смущение и волнение, чтобы свидетелей этому не стало ещё больше. Дойдя до него и скрывшись внутри, я купила бутылку холодной минералки и, пока не возвращаясь, осталась у прилавка, прикладывая её к горящим щекам и ко лбу. Кольцо впечаталось мне в ладонь так, что оставило след. Я примерила его на безымянный палец, — было великовато, совсем чуть — чуть. Но держалось. Так и оставила.

Пробыв в магазине, сколько было можно, я вернулась и увидела, что Пуля с Зариной успели приехать. Я была благодарна Трису за то, что он больше не проявлял нежности, мне не хотелось этого при стольких, даже знакомых людях. При друзьях. Не сейчас. Это было наше и только наше. Он вёл себя как обычно, спрашивал о чём‑то и о чём‑то отвечал.

— Будешь пить?

— Нет.

От глотка не отказалась Зарина, и мы, пока ждали Нила и Геле, выпили с ней минералку на двоих.

— А чего же она мне не сказала, что мы собираемся на остановке? — размышляла я вслух. — Я же знаю дорогу, я тоже всех могу довести до её дома.

— Не знаю.

— Нам сказала, что встретит, я ещё у Зарины была, когда она позвонила, — ответила Пуля, — это хорошая мысль устроить поминки нашему Зданию. Оно всё же было живое. Теперь его нет… Мы вообще глаз не сомкнули, столько часов на кухне проболтали о том, как дальше жить будем… а как мы будем? По — настоящему я даже себе этого представить не могу.

— Я тоже, — вздохнул Вельтон.

Из следующего маршрутного такси появился Нил, и едва мы успели с ним поздороваться, как с другой стороны дороги я увидела, как нам машет рукой леди Гелена.

— Пойдёмте.

— Слушайте, — Зарина спохватилась, — а мы ведь с пустыми руками!

— Ничего, она не обидится, у неё целые залежи конфет, есть с чем чай пить, — заверила я.

Босоногая Геле провела нас сразу на веранду, усадила в кресла и ещё принесла табуреток с кухни.

— По стаканчику домашнего вина нам не повредит, и я заварила травяного чаю. Все любят с мятой?

— Да.

— Кофе только нет.

— Вам помочь чем‑нибудь?

— На "ты", на "ты", сколько можно говорить? — возмутилась она на Зарину. — Помогать не нужно, я сама справлюсь.

— Бодрая бабушка, — хмыкнул Вельтон, когда та скрылась. — Сколько ты с ней знакома?

— Больше десяти лет.

— А сколько ей?

— Я не знаю, она скрывает свой возраст.

— Слушайте, вы заметили, сколько повсюду гвоздик?

— Точно.

— Она их любит.

— А, Нил, расскажи, как вы искали этот горшок?

И Нил стал рассказывать, как Геле, уйдя с ним в подъезд, объясняла, что гвоздики самые прекрасные цветы на свете, и что они символ любви и счастья. Первую декоративную гвоздику, которую она посадила собственными руками и вырастила на своём подоконнике, и следовало найти. Она была уверенна, что как раз продолжительность жизни цветка и определяло время жизни Здания, и так как время было особенным внутри помещений, то как раз хватило на несколько десятилетий по человеческим меркам.

Дальше разговор перешёл к свежим воспоминаниям крушения и Гелена тоже, вернувшись с бутылью вина, подключилась к разговору. Нил, видящий всё со стороны, опять стал удивляться тому, что оно разрушалось странно, будто складывалось, и какое‑то поле отодвинуло их, не давая вернуться, на безопасное расстояние.

— Всё было предусмотрено…

— А ты знала, что так будет, когда выносила цветок? — Спросил Вельтон.

Гелена замялась.

— Если честно, то нет. Если бы я знала, то заранее всех попросила выйти, зачем было нарочно подвергать вас такому шоку?

Мы, не чокаясь, выпили вина в память об этом.

Пуля стала распаковывать коробки с конфетами и зефиром. Геле тут же выпила и второй стакан, и её острые морщинистые скулы покраснели.

— Да, как мне жаль моё детище… наше любимое создание. Под его крышей прошло столько счастливых лет…

И налила себе ещё. Я обеспокоено смотрела на это, и старушка, перехватив мой взгляд, ответила:

— Не боись, не умру! Лучше принеси кипячёной воды разбавить, и проверь заодно чайник, если он закипел — завари. Я там всё приготовила. Справишься?

— Конечно.

Я ушла на кухню. Птицы в клетках не особо всполошились. Чайник кипел, я выключила газ и стала искать полотенце, как в дверях появился Трис.

— Будь они все неладны, — без злости сказал он, и, быстро взяв меня за руку, шагнул к стене от дверного проёма.

Я думала, что умру тут же, — так он стал меня целовать, обнимая крепче, чем прежде. Обвив его шею руками, забыв как дышать, я опомнилась только тогда, когда до сознания прорезался далёкий, не с этой планеты, возглас:

— Ты куда там запропастилась?!

Тристан отпустил мои губы, но стал целовать в веки, в висок, в щёку, в шею…

— Гретт!

Нам нужно было остановиться. Он нехотя это сделал, сказав шёпотом:

— Заваривай чай… а я отнесу воду.

— Гретт!

Я даже не могла выкрикнуть: "Сейчас!", голос бы меня не послушался и сфальшивил.

— Вон кувшин…

Легко было сказать "завари", чайник трясся у меня в руках, я едва попадала в горлышко. И как мне было выйти к ним с такими губами и с таким волнением от пережитого? Внутри меня колыхался взбудораженный океан, который невозможно было так быстро успокоить обратно.

— Он уже закипал, я решила немного подождать, — я вышла, казалось, спокойно, поджав губы и сев на своё место.

— А что с тобой? Чем ты так взволнованна? — от чуткой Зарины ничто не могло укрыться.

Но я нашлась с ответом:

— Всё из‑за того, что я вспомнила. Мы стали говорить об этом, и я… я вспомнила всё, что пережила ночью… это ужас.

— Да, давайте не будем об этом больше, — согласилась Геле, — лучше поговорим о другом. Какие у кого планы на ближайший год? Может, всё это займёт больше времени, кто знает… но как‑то же нужно будет скоротать ожидание?

— Ожидание чего?

— Пока мы возведём новое Здание. Есть один прекрасный участок на Майской улице, губернатор уже подписал разрешение. Как он мог не подписать, он мне жизнью обязан! Деньги у меня есть, я всю жизнь только на это и копила, и скопила порядочно, не даром такая старая, — Гелена поправила свои седые косички и даже взялась за конфету, которые никогда не ела. — Умирать тоже пока не собираюсь, гвоздик навыращивала много, так что построим новое Здание и опять откроем агентство "Сожжённый мост". Ты же сделаешь нам проект? — обратилась она к Тристану.

Мы все были изумлены. И все молчали. Пока Трис не ответил:

— Мечты сбываются…