*БАМ!* *БАХ!* *БАМ!*

В течении последнего часа, великолепный гений нынешнего поколения – Элион Эдгорс показывал настоящие чудеса ловкости, силы и смекалки, избегая ударов колоссальных чудовищ, которые с каждой волной становились все свирепей и могущественней. Параллельно используя разнообразные ухищрения для победы над противниками, поголовно превышающими его по развитию.

Колбы с морозным ядом, который юноша выцеживал в собственной крови, чтобы мир Власти не воспринял ее как угрозу и не увеличил силу призываемых монстров. Универсальные боевые установки талантливейших изобретателей Западного континента, каждая деталь из которых состояла из кристаллизованной энергии обеерукого воина, и даже вознесение молитв к силе своего рода, позволяющей на время получать приток энергии от своих предков, но даже так…

«Ваш мир… Впечатляет…»

Мастер Лао не мог смотреть на то, как прямо через канал, образованный вознесением молитвы, крылатые существа похожие на, гарпий из страшных сказок, выпивали души у воинов ордена Эдгорс. Что касается возможности закрытия данного канала, то ее блокировала таинственная энергия, ассоциировавшаяся у разумных с присутствием сознания самой планеты в этом месте.

«Всего семь волн, и это несмотря на такой огромный потенциал…»

Наставник Цзинь так же пребывал в глубоких раздумьях, но он беспокоился больше за своего ученика, наблюдавшего за тем, как в рядах молодых мастеров ордена Эдгорс, быстрыми движениями, юноша наносил себе на запястья странные символы, которые после полного оформления стали источать густой, кроваво-бардовый туман, выдернувший душу Элиона, раздираемого на куски одной из пернатых в тварей в новое тело, в то время как место умирающего занял этот практик.

— Неплохая подготовка…

Молодой господин оценил ход ордена, и даже игра Элиона на публику, по поводу утраты своих братьев не могла смутить сознание Акиры предоставившее четкое понимание данной ситуации. Для него было очевидно, что меченосцы не собирались жертвовать своим величайшим талантом, родившимся за последние несколько десятилетий, и приняли решение, в случае неспособности Элионом пройти испытание, заменить его заранее заготовленной жертвой.

Помимо Акиры, это так же прекрасно видели Священные монархи, но им уж точно не к лицу было жаловаться, ведь именно они послужили первопричиной этих смертей, которые станут отнюдь не последними за сегодня.

— Кто пойдет следующим? Может быть ты – достойный самурай?...

Молодой господин нарочито медленно провел взглядом по шокированной группе участников, на глазах которых растерзали единственного, кто имел возможность выжить в этом сумасшествии, а затем остановил взгляд на потомке клана Оогэ, до этого пытавшегося спровоцировать его.

— Разве в тебе не пылает решимость показать свою отвагу?

Говор Акиры сейчас больше напоминал его толстого наставника, и нес в себе не просто насмешку, а едкое глумление над собеседником, чье лицо стремительно наливалось кровью, а он сам с невообразимой силой сжал рукоять катаны, по перевязи которой начали просачиваться крупные капли крови, появившиеся из разодранной от озлобленного сжатия, кожи.

— Боишься? Что ж… Тогда пойду я…

Бросив напоследок крайне насмешливый взгляд на гневно пыхтящего воина, юноша медленно побрел к центру арены, которая уже полностью восстановила свои повреждения, и очистилась от тел монстров, а так же останков Элиона, пропавших в воронке портала, созданного волей мира Власти.

— Чего ты ждешь? Признавай во мне своего зятя. Или хочешь, чтобы твоя дочка так и умерла затворницей?

Поведение молодого господина было крайне неуважительным, по отношению к дому Смирения, выбравшего его на роль жертвы, но так показалось бы любому, кроме тех, кто ценил собственную жизнь намного выше традиций и чужого блага. А сейчас, юноша на арене, представлял собой настоящий концентрат из абсолютного желания жить и процветать, даже если мир вокруг него, падет прахом.

— Ты должен поклониться старейшинам своего клана, и получить наставления от отца!

Священный монарх был недоволен мальчишкой, ставшим владельцем одного из артефактов их мира, но все же, говорил очень спокойно, ведь роль юноши, находившегося по центру арены, была неоценима для всего рода Смирения. Поэтому Мо Ланьцзе, а именно так звали мужчину, скрытого за белой вуалью, попытался призвать Акиру следовать традициям клана самураев. Что косвенно предполагало проявление большего уважения к старшим.

— Разве вы не поняли? Я не считаю клан Бьякуто достойными моего поклона…

Юноша не имел никаких намерений быть вежливым с теми, кто заказал его голову, даже если повинен в этом был только его отец, ведь в принципе, единственными кто принимал его за члена клана, были двое братьев неизменно оберегающих своего младшего от насмешек и порицаний других самураев.

— А теперь, делай то, что должен!