ПРОЛОГ

Весна Первого года

Репортёры прибыли ещё до появления гроба. Они начали собираться у ворот с вечера и на рассвете стояли толпой, а к девяти утра уже клубились тучей.

Около полудня Корвус Кроу вышел из парадной двери и по длинной дорожке приблизился к высокой железной решётке.

Вопросы посыпались градом:

— Канцлер Кроу, не изменились ли ваши планы идти на переизбрание?

— Канцлер, когда начнутся похороны?

— Прислал ли президент свои соболезнования?

— Чувствуете ли вы облегчение?

Он поднял руку в перчатке, призывая к тишине:

— Прошу внимания! Я зачитаю заявление от имени своей семьи.

Из кармана его элегантного чёрного костюма появился листок бумаги.

— Мы благодарим граждан нашей великой Республики за поддержку в течение последних одиннадцати лет, — прозвучал чёткий властный голос, отточенный годами работы в правительстве. — Это было тяжёлое время для всей семьи, и горе наше ещё долго не забудется.

Канцлер кашлянул, прочищая горло, и поднял глаза на притихших слушателей — море любопытных лиц и объективов камер среди непрестанных щелчков и фотовспышек.

— Потерю ребёнка трудно перенести, — продолжал он, — и не только родным, но и всем жителям Джакалфакса, которые, мы знаем, разделяют нашу скорбь… — Десятки пар бровей взметнулись, недоумённый кашель расколол неловкую паузу. — Тем не менее, приветствуя этим утром Девятую эпоху Зимнеморской республики, мы уверены, что худшее позади…

«Кр-роу!» — донеслось с неба.

Лица дрогнули, плечи сжались, но никто не поднял глаза кверху. Чёрные птицы кружили над особняком с самого рассвета.

— Восьмая эпоха лишила меня любимой первой жены, а теперь отобрала единственную дочь…

Снова раздался пронзительный вороний крик. Один из репортёров уронил протянутый к оратору микрофон и шумно завозился, поднимая его. Залившись краской, он сбивчиво извинялся, но Кроу продолжал, не обращая внимания:

— Но в то же время эти годы унесли с собой тревоги, сомнения и отчаяние, омрачавшие её короткую жизнь. Моя дорогая Морриган… — он болезненно скривил лицо, — наконец обрела мир и покой… как и все мы. Славный город Джакалфакс, а с ним и весь штат Большой Вольфакр снова в безопасности. Бояться отныне нечего.

По толпе зевак, собравшихся возле забора, пробежал неуверенный шепоток, вспышки камер стали реже. Канцлер моргнул, снова подняв глаза. Листок бумаги шелестел от лёгкого ветерка, а может, оттого что заметно дрожали руки.

— Благодарю за внимание! Ответов на вопросы не будет.

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Проклятие Кроу

Зима Одиннадцатого года (тремя днями ранее)

Кухаркин кот издох. Кто виноват? Конечно, Морриган.

Она понятия не имела, что случилось. Наверное, кот подобрал накануне какую-нибудь отраву. Никаких ран на теле, так что нападение лисицы или собаки исключено. Если бы не капелька засохшей крови в уголке пасти, можно было бы принять его за спящего. Тем не менее трупик уже застыл и окоченел.

Разглядев его на земле в тусклом свете зимнего утра, Морриган опустилась рядом на корточки. Задумчиво хмурясь, провела рукой по чёрному меху от носа до кончика пушистого хвоста.

— Прости меня, кухаркин кот!

Где бы выкопать могилку и стоит ли выпрашивать у бабушки кусок белого полотна для савана? Наверное, нет. Лучше взять одну из своих ночных рубашек.

Кухарка распахнула заднюю дверь, чтобы вынести собакам вчерашние объедки, и так перепугалась, увидев Морриган, что едва не выронила ведро. Потом заметила дохлого кота и сурово поджала губы.

— «Спасибо, Вышний, что не я лишний», — быстро пробормотала она, постучав по дверному косяку и целуя амулет, висящий на шее. Глянула искоса.

— Я любила этого кота.

— Я тоже, — кивнула Морриган.

— Вижу-вижу!.. — В голосе кухарки слышался яд. — Заходи, — добавила она, осторожно пятясь, — тебя ждут в кабинете.

Морриган поспешила в дом. Задержавшись на секунду в коридоре, она оглянулась. Старуха писала мелом на деревянной стене: «КОТ ПРИ КУХНИ СДОХ», дополняя длинный список, в конце которого значилось: «РЫБА СТУХЛА», «СТАРЫЙ ТОМ — УДАР», «СЕВ. ПРОСПЕР — ПОТОП» И «НОВАЯ СКАТЕРТЬ — ПОДЛИВКА».

* * *

— Я могу порекомендовать вам целый ряд превосходных детских психологов из Большого Джакалфакса и округи.

Новый детский инспектор даже не притронулась к чаю с печеньем. Она два с половиной часа добиралась из столицы на поезде, а потом шагала от станции до поместья Кроу под моросящим дождём. Пальто промокло насквозь, ко лбу прилипли мокрые волосы. Казалось бы, что сейчас может быть лучше, чем выпить горячего, но дама нисколько не заинтересовалась угощением.

— Если что, чай заваривала не я, — заметила Морриган.

Не ответив, инспекторша продолжала:

— Есть знаменитый специалист по детям с проклятием — доктор Филдинг. Уверена, что вы слышали о нём. Доктор Луэллин также очень известна — если вы предпочитаете более мягкий, материнский подход.

Корвус неловко откашлялся:

— Полагаю, их услуги не потребуются.

У него задёргался уголок левого глаза. Такое случалось лишь во время подобных обязательных инспекций, которые происходили ежемесячно и были, похоже, столь же неприятны отцу, как и самой Морриган. Отца и дочь ничто не объединяло, если не считать угольно-чёрных волос и носа с горбинкой.

— Морриган не нуждается в консультациях специалистов, — продолжал он. — Девочка достаточно здравомыслящая и хорошо представляет своё положение.

Инспекторша осторожно покосилась на неё. Сидя рядом на диване, Морриган старалась не ёрзать, но беседа, как всегда, тянулась невыносимо долго.

— Я не хочу быть навязчивой, канцлер, но… времени осталось мало. Все эксперты сходятся во мнении, что мы переживаем последний год эпохи — последний перед Тьмой… — При этом страшном слове Морриган отвернулась к окну. — Вы должны сами представлять, что в такой непростой психологический период…

— У вас есть список? — перебил Корвус с ноткой нетерпения, подчёркнуто-внимательно взглянув на стенные часы.

— Что? Да, конечно, канцлер. — Женщина достала из папки лист бумаги, руки её слегка дрожали.

«Неплохо держится, — подумала Морриган, — хотя это всего лишь второй её визит». Прошлая инспекторша разговаривала чуть слышным шёпотом и скорее умерла бы, но не села на один диван со своей подопечной.

— Мне зачитать? В этом месяце список совсем короткий. Поздравляю, мисс Кроу, — сухо произнесла она.

Морриган не знала, что ответить. С чем поздравлять, если от неё ничего не зависит?

— Начну с происшествий, требующих возмещения. Городской совет Джакалфакса требует семьсот кредов за ущерб, нанесённый градом стеклянному павильону.

Корвус раздражённо поморщился:

— Я полагаю, вы согласились с тем, что природные явления не могут быть с достоверностью отнесены на счёт моей дочери. После того пожара в Ульфе, причиной которого оказался поджог, помните?

— Да, канцлер, однако есть свидетель, который подтвердил, что в данном случае вина лежит на Морриган.

— Кто?

— Почтовый работник слышал, как мисс Кроу обратилась к своей бабке с замечанием о хорошей погоде, стоящей в Джакалфаксе. — Инспекторша заглянула в свои записи. — Град выпал четыре часа спустя.

С досадой взглянув на дочь, Корвус со вздохом откинулся на спинку кресла.

— Хорошо, продолжайте.

Морриган нахмурилась. Ни за что она не сказала бы о «хорошей погоде», стоящей где бы то ни было, а на почте просто пожаловалась бабушке на жару — разве это одно и то же?

— Местный житель Томас Братчетт скончался не так давно от сердечного приступа. Он был…

— Нашим садовником, помню, — перебил Корвус. — Ужасно неприятно! Гортензии сильно пострадали… Морриган, что ты ему сделала?

— Ничего.

Отец недоверчиво прищурился:

— Как, совсем ничего?

Она задумалась.

— Сказала, что клумбы красивые.

— Когда?

— В прошлом году.

Корвус с инспекторшей переглянулись. Женщина тихо вздохнула.

— Семья покойного просит совсем немного… Всего лишь оплатить похороны, обучение внуков в университете, а также сделать пожертвование в его любимый благотворительный фонд.

— А внуков сколько?

— Пятеро.

— Скажите, что я оплачу обучение двоим. Продолжайте.

— Директор школы в Джакалфаксе… Ой! — Женщина испуганно отшатнулась от Морриган, которая потянулась к столу за печеньем, но тут же успокоилась, убедившись, что касаться её не собираются. — М-м… Так вот, директор городской начальной школы Джакалфакса прислал счёт на возмещение убытков от пожара, всего на две тысячи кредов.

Морриган подняла голову:

— Буфетчица забыла выключить плиту на ночь — так написано в газете!

— Совершенно верно, — быстро кивнула инспекторша, не отводя взгляда от бумаг, — но также отмечается, что накануне она проходила мимо поместья Кроу и видела вас.

— И что?

— Она утверждает, что вы встретились с ней взглядом.

— Ничего подобного! — Морриган чувствовала, что закипает. Никогда и ни с кем она взглядом не встречалась: правила ей хорошо известны. Буфетчица просто выгораживает себя.

— Так значится в полицейском протоколе.

— Она врёт, врёт! — Морриган обернулась к отцу, ища поддержки, но тот смотрел в сторону. Неужели он и впрямь этому верит? Буфетчица же призналась, что не выключила плиту! От обиды к горлу подкатил комок. — Это неправда! Я никогда…

— Достаточно! — бросил отец.

Морриган угрюмо насупилась, скрестив руки на груди.

Кашлянув, Корвус кивнул женщине:

— Хорошо, оставьте мне счёт, и давайте скорее покончим со списком: у меня сегодня много встреч.

— Ну… это всё, что касается финансовой стороны, — сказала инспекторша, водя пальцем по странице. — В этом месяце мисс Кроу необходимо написать лишь три письма с извинениями. Одно — миссис Кальпурнии Малуф, местной жительнице, сломавшей бедро…

— Не в её возрасте вставать на коньки… — пробормотала Морриган.

— Ещё одно — в ассоциацию производителей джема по поводу испортившегося мармелада и, наконец, мальчику, которого зовут Пип Гилкрест. Он на прошлой неделе проиграл в словарном конкурсе штата Большой Вольфакр.

Морриган вытаращила глаза:

— Я только пожелала ему удачи!

— Вот именно, мисс Кроу. — Инспекторша передала список Корвусу. — Так поступать не следовало… Канцлер, насколько я понимаю, вы опять ищете нового репетитора?

Отец вздохнул.

— Мои помощники обращались во все агентства в Джакалфаксе и даже в некоторые столичные, однако, по-видимому, наш замечательный штат в данный момент испытывает критическую нехватку частных преподавателей. — В его голосе сквозила неприкрытая ирония.

— А что произошло с мисс… — Она заглянула в записи. — Мисс Линфорд? Когда мы беседовали в прошлый раз, вы были ею довольны.

— Характер оказался слабоват! — усмехнулся Корвус. — Не продержалась и недели — ушла и не вернулась. Никто не знает почему.

Он ошибался. Морриган хорошо знала почему.

Мисс Линфорд так боялась проклятия, что не могла находиться с ученицей в одной комнате. Странно и унизительно, когда тебе выкрикивают спряжения неправильных глаголов с другой стороны двери. «Раздражает» — не то слово! В один прекрасный день Морриган не выдержала — просунула в замочную скважину сломанную авторучку, полную чернил, и дунула в неё изо всех сил. Впрочем, гордиться тут было нечем.

— У нас в отделе есть небольшой список учителей, согласных работать с проклятыми детьми, — сообщила инспекторша. — Совсем небольшой, — добавила она, смущённо пожав плечами, — но, возможно, найдётся кто-то…

Корвус прервал её жестом:

— Не вижу необходимости!

— Простите, сэр? — подняла брови женщина.

— Вы же сами упомянули, что близится Тьма.

— Да, но… впереди ещё целый год.

— Всего год. Теперь это уже пустая трата времени и денег, не находите?

Морриган вскинула глаза, неприятно потрясённая словами отца. Даже инспекторша выглядела шокированной.

— Со всем уважением, канцлер… Управление по дедам проклятых детей не считает это пустой тратой. Образование является важной составной частью детства.

Корвус раздражённо прищурился:

— Однако плата за образование представляется довольно бессмысленной, когда детство вот-вот закончится. Лично мне кажется, что можно было не беспокоиться вовсе. С тем же успехом я мог отправить в школу своих охотничьих собак: живут они даже дольше и с гораздо большей пользой.

Морриган резко выдохнула и сжалась, словно получив удар в живот.

Вот она, правда, которую девочка так старалась вытеснить из сознания, но никогда не могла забыть! Которую знал и ощущал глубоко в душе каждый проклятый и носил в себе, как татуировку на сердце: «Смерть придёт за мной во Тьме».

— Полагаю, мои друзья из партии Зимнеморья согласятся со мной, — продолжал Корвус, устремив на женщину яростный взгляд и не обращая внимания на дочь, — особенно те, что финансируют ваш крошечный отдел.

В комнате воцарилась тишина. Снова покосившись на девочку, инспекторша стала укладывать бумаги в папку. Морриган уловила проблеск сочувствия в её взгляде, и в душе шевельнулась ненависть.

— Что ж, хорошо. Я проинформирую управление о результатах нашей беседы. Доброго дня, канцлер!

Так и не подняв глаз и даже не оглянувшись, инспекторша поспешила к двери. Корвус нажал кнопку на столе, вызывая помощников.

Морриган поднялась с дивана. Хотелось что-нибудь крикнуть, но вырвалось лишь робкое:

— Можно я…

— Делай что хочешь! — Корвус перебирал бумаги на столе. — Только не мешай.

* * *

Дорогая миссис Малуф!

Морриган Кроу

Mнe очень жаль, что вы не умеете кататься на коньках.

Мне очень жаль, что вы решили пойти покататься на коньках, хотя вам миллион лет и ваши хрупкие кости ломаются от любого сквозняка .

Мне очень жаль, что по моей вине вы сломали бедро. Я не нарочно. Надеюсь, вы быстро выздоровеете. Пожалуйста, примите мои извинения и поправляйтесь скорее!

С уважением,

Лёжа на ковре в малой гостиной, Морриган переписала письмо начисто и засунула в конверт, но заклеивать не стала. Отец всё равно захочет проверить, и потом, вдруг даже её слюна способна вызвать чью-то смерть или по меньшей мере банкротство?

Она вдруг застыла, услышав в коридоре цокот каблуков. На стенных часах полдень, бабушка вернулась с утреннего чая у подруг, а может, мачеха ищет, на кого бы возложить вину за царапину на серебряной ложке или порванную занавеску.

В малой гостиной, самой тёмной в доме, было удобнее всего прятаться. Солнце в окна почти не попадало, и никому тут сидеть не нравилось, кроме Морриган.

Шаги затихли вдали, и она с облегчением перевела дух. Потянулась к радиоприёмнику, покрутила медную ручку настройки. Треск и визг статических помех сменился голосом диктора:

«На этой неделе в северо-западной части штата Большой Вольфакр продолжается ежегодный зимний отстрел драконов. Службой борьбы с опасными дикими животными обнаружено уже более четырёх десятков бродячих рептилий. Всё больше сообщений о замеченных драконах поступает из окрестностей курорта Диптаун-Фоллс, популярного места отдыха у…»

Бодрый гнусавый голос продолжал бубнить новости, но Морриган уже принялась за следующее письмо.

Дорогой Пип!

Морриган Кроу

Мне очень жаль, что ты пишешь слово «патока» с тремя «а».

Мне очень жаль, что ты идиот.

Мне очень жаль, что ты провалил словарный конкурс, потому что ты идиот.

Пожалуйста, прими мои глубочайшие извинения за тот вред, что я тебе причинила. Обещаю, что больше никогда не пожелаю тебе удачи неблагодарный маленький

С уважением,

По радио уже шёл репортаж о наводнении в Проспере. Люди рассказывали о затопленных домах, оплакивали утонувших близких и домашних питомцев. Морриган печально вздохнула. Оставалось только надеяться, что отец прав и к стихийным бедствиям она отношения не имеет.

Дорогая Ассоциация производителей джема!

Не кажется ли вам, что в жизни бывают неприятности похуже испорченного мармелада?

«Далее в программе: „Не может ли Тьма оказаться ближе, чем мы думаем?“» — произнёс гнусавый голос.

Морриган застыла, обратившись в слух. Опять это слово!

«В то время как большинство экспертов сходятся во мнении, что до конца нынешней эпохи остался ещё целый год, горстка неортодоксальных хронологов утверждает, что отмечать приход Тьмы нам придётся гораздо раньше. Попали они в яблочко или сели в лужу?»

По спине побежали мурашки. Нет, сели в лужу, и никак иначе!

«Но сначала о другом. В столице не прекращаются панические слухи о грозящей нехватке вундера, — продолжал диктор. — Сегодня утром официальный представитель «Шквал индастриз» выступил на пресс-конференции с заявлением».

Мужской голос, едва слышный за гулом аудитории, произнёс:

«Ответственно заверяю, что слухи об энергетическом кризисе абсолютно беспочвенны…»

«Громче!» — раздалось из зала.

«Запасы вундера в Республике по-прежнему неисчерпаемы, и мы продолжаем направлять этот ценнейший природный ресурс на благо общества».

«Мистер Джонс, как вы прокомментируете сообщения о массовых отключениях энергии и отказе вундертехнологий в Саутлайте и Дальневосточном Санге?! — выкрикнул репортёр. — Эзра Шквал знает об этих проблемах? Собирается ли он наконец показаться на публике и объяснить ситуацию?»

Выступающий откашлялся.

«Повторяю: это не более чем беспочвенные слухи и оснований для паники нет. Наши высокотехнологичные системы мониторинга не выявили никаких признаков истощения запасов вундера или нарушений в работе вундероборудования. Железные дороги Республики функционируют идеально, равно как энергосеть и медицинские службы. Что касается мистера Шквала, то он прекрасно сознаёт высокую ответственность «Шквал индастриз» как единственного поставщика вундера и продуктов его переработки. Мы, как и прежде, готовы…»

Его снова перебили.

«Мистер Джонс, как вы относитесь к предположению, что перебои в поставках вундера могут быть связаны с про́клятыми детьми?»

Морриган уронила авторучку.

«Я не… не понимаю, что вы имеете в виду», — на миг сбился представитель.

«Дело в том, — стал объяснять репортёр, — что в Саутлайте и Дальневосточном Санге числятся в реестре трое про́клятых, в то время как в штате Проспер их нет, и перебои энергоснабжения его не затронули. В Большом Вольфакре имеется про́клятый ребёнок — дочь видного политика Корвуса Кроу. Можно ли ожидать, что Большой Вольфакр будет следующей жертвой кризиса?»

«Ещё раз заявляю: никакого кризиса нет, и…»

Застонав, Морриган выключила радио. Теперь ещё и это! Ничего ещё даже не произошло, а она уже виновата. Сколько же писем с извинениями придётся писать через месяц? Становится тошно от одной только мысли.

Тяжело вздохнув, она подняла с пола авторучку и продолжила.

Дорогая Ассоциация производителей джема!

М. Кроу

Мне очень жаль ваш мармелад.

С уважением,

* * *

Корвус Кроу, отец Морриган, занимал пост канцлера Большого Вольфакра, крупнейшего из четырёх штатов Зимнеморской республики. Постоянно очень занятый и озабоченный, он не переставал работать даже в тех редких случаях, когда обедал дома. Слева и справа от него всегда сидели помощники — Лев и Прав. Корвус вечно их увольнял и нанимал новых, потому всех и называл так, чтобы не путаться с именами.

— Прав, отошли циркуляр генералу Вильсону, — услышала Морриган его голос, усаживаясь за стол вечером.

Напротив сидела новая жена отца — Айви, а дальше, в конце стола, — бабушка Орнелла. На девочку никто не обратил внимания.

— Его штаб должен представить проект бюджета для нового полевого госпиталя не позже начала весны, — продолжал отец.

— Будет сделано, канцлер, — кивнул Прав. Он держал в руке какие-то синие лоскутки. — Что насчёт новой обивки в вашем офисе?

— Пусть будет лазурная. Поговори с моей супругой, она эксперт в таких делах… Не правда ли, дорогая?

Айви просияла.

— С фиалковым оттенком, дорогой, — звонко рассмеялась она, — в тон твоим глазам!

Мачеха выглядела в поместье Кроу чем-то чужеродным. Золотые локоны и бронзовый загар, полученный за лето на знаменитых пляжах юго-восточного Проспера, где она «снимала стресс», никак не сочетались с волосами цвета воронова крыла и болезненно-бледной кожей урождённых Кроу, к которым солнце никогда не приставало.

«Возможно, потому-то она отцу так и понравилась», — подумала Морриган. Ничего похожего на остальных. Здесь, в мрачном обеденном зале, Айви казалась экзотической диковинкой, привезённой из дальних стран.

— Лев, что сообщают из Шестнадцатого лагеря по поводу вспышки кори?

— Удалось изолировать, но отключения энергии продолжаются.

— Как часто?

— Раз-два в неделю. В пограничных городах замечены случаи недовольства.

— У нас в Большом Вольфакре? Вы уверены?

— Ну разве что лёгкая паника, не более того. Ничего похожего на бунты в трущобах Саутлайта.

— Жители тоже считают, что это из-за нехватки вундера? Ерунда, у нас таких проблем нет. В поместье неё гладко, как никогда. Взгляните — на улицах светло, как днём! Наши генераторы полны до краёв.

— Да, конечно, канцлер. — Лев смущённо помялся. — И это не осталось незамеченным публикой.

— Ах, ах, ах! — прокаркал голос с конца стола. К обеду бабушка Орнелла выходила при всём параде: длинное чёрное платье, драгоценности на шее и пальцах, жёсткие, стального цвета седые волосы уложены на макушке в настоящую башню. — Что ещё за перебои? Не верю! Просто-напросто какие-то дармоеды не платят по счетам, и поделом им, если Эзра Шквал отключил энергию. — Говоря, она продолжала нарезать свой бифштекс на крошечные кровавые ломтики.

— Освободите завтрашний день, — велел Корвус помощникам. — Нанесу визит в пограничье, пожму руки местным — они и притихнут.

Бабушка ехидно хохотнула:

— Им бы не руки жать, а самих прижать как следует. Тебе достался характер, Корвус, не зарывай его в землю!

Лицо канцлера приобрело кислое выражение. Морриган сдержала улыбку. Горничная как-то назвала бабушку стервятником в юбке. Прямо в точку! Однако наблюдать за её выпадами было довольно занятно — когда доставалось кому-нибудь другому.

— Вообще-то, сэр, завтра День ставок, — напомнил Лев. — Вы обещали произнести речь перед юными кандидатами от Джакалфакса.

— Чёрт возьми, ты прав! — хмыкнул Корвус.

«А вот и нет! — хихикнула про себя Морриган, накладывая в тарелку тушёную морковь. — Он Лев».

— Неудобно ещё раз отказываться… Когда и где?

— В полдень в ратуше, — ответил Прав. — Будут ученики школы Святого Христофора, академии Мэри Хенрайт и городской начальной школы.

— Хорошо… — вздохнул Корвус. — Только не забудьте оповестить газетчиков из «Кроникл» — пускай пришлют корреспондента.

— Что такое День ставок? — спросила Морриган, проглотив кусочек морковки.

Как обычно, все глянули на неё со смутным удивлением, как на лампу, которая вдруг отрастила ноги и стала отбивать чечётку.

— Пожалуй, стоит пригласить и приютские школы, — продолжал отец, будто не слышал. — Внимание к низшим классам повышает популярность.

Бабушка Кроу застонала:

— Ко-орвус, ради всего святого, зачем так усложнять? Одного фото с каким-нибудь недоумком вполне достаточно. Выбери посимпатичнее, пожми ему руку и распрощайся.

— Хм, а ведь верно! — кивнул он. — Спасибо за совет, мама… Лев, передай соль.

Прав осторожно кашлянул:

— На самом деле, сэр… Не столь уж плохая мысль пригласить детей из школ попроще. Можно получить репортаж на первой странице.

— Ваш рейтинг популярности в провинции и впрямь не мешало бы приподнять, — добавил Лев, подойдя к другому концу стола за солью.

— Можешь не деликатничать. — Корвус хмуро покосился на дочь. — Мой рейтинг не мешало бы приподнять где угодно.

Морриган вздрогнула, испытав чувство вины. Как канцлеру сохранить симпатии избирателей, которые все свои неприятности неизменно связывают с его дочерью? Просто чудо, что отец уже пятый год сохраняет свою должность, а перспектива на следующий год — предмет ежедневного беспокойства.

— Однако мама права: не стоит собирать толпу, — продолжал он. — Найдите другой способ обеспечить первую страницу.

— Там будет аукцион? — снова встряла Морриган.

— Какой ещё аукцион, чёрт возьми?! — взорвался отец.

— Ну, ставки же.

— Вышние силы!.. — фыркнув, вздохнул он и вернулся к своим бумагам. — Айви, скажи ей.

— День ставок, — солидно выпрямившись, начала объяснять мачеха, — это день, когда дети, закончившие начальную школу, получают возможность продолжить образование — если им повезёт, конечно.

— Или их родители достаточно богаты, — вставила бабушка.

— Ну да… — Айви слегка смутилась. — Если они умны и талантливы… или их родители в состоянии дать взятку, то уважаемые люди из престижных школ делают на них ставки.

— Значит, не каждый может учиться дальше?

— Конечно нет! — рассмеялась мачеха. Кивнув на служанку, которая поставила на стол соусник, она добавила шёпотом: — Будь все образованными, откуда брались бы слуги?

— Но это же несправедливо! — возмутилась Морриган, провожая покрасневшую девушку взглядом. — А что получает тот, кто делает ставку?

— Возможность следить за образованием избранного кандидата, — объяснил Корвус, нетерпеливо отмахнувшись, — формировать юные умы, наше будущее и всё такое прочее. Довольно вопросов, тебя это не касается… Лев, во сколько у меня встреча в четверг с председателем аграрной комиссии?

— В три.

— А я могу пойти? — спросила Морриган.

Корвус озадаченно моргнул, лоб собрался в морщины.

— Зачем тебе идти на мою встречу с председателем?..

— Да нет, в ратушу!

Мачеха изумлённо округлила глаза:

— Ты? На День ставок?

— Я просто… — Морриган слегка смутилась. — У меня скоро день рождения, вот и был бы подарок. — Растерянность на лицах родных подтверждала подозрения, что её послезавтрашнее одиннадцатилетие успешно забыто. — Там может быть интересно… — Она опустила взгляд в тарелку, уже жалея, что вообще раскрыла рот.

— Там неинтересно! — ядовито усмехнулся Корвус. — Там политика. Нет, ты не можешь пойти. Совершенно исключается. Нелепая идея.

Морриган поникла на стуле, чувствуя себя донельзя глупо. А чего она ожидала? Отец прав: идея смехотворная.

Семейство Кроу продолжало жевать в напряжённой тишине. Нарушил молчание Прав.

— На самом деле, канцлер… — начал он осторожно.

— Что? — Корвус с раздражением бросил вилку, устремив на помощника свирепый взгляд.

— Ну… если бы… то есть я не утверждаю, что это стоит делать, но, если бы вы взяли с собой дочь, это помогло бы, так сказать, смягчить ваш имидж… в некоторой степени.

Лев нервно потёр руки:

— Мне кажется, сэр, что Прав… э-э… прав. — Поймав уничтожающий взгляд канцлера, он сбивчиво пролепетал: — Т-то есть, я в том смысле, что, согласно опросам, избиратели в Большом Вольфакре считают вас несколько… м-м… суховатым.

— Отчуждённым, — уточнил Прав.

— Вот именно… Вашему рейтингу не повредит, если напомнить, что вас вскоре ждёт участь… м-м… убитого горем отца. С точки зрения газетчиков, это придало бы событию некоторую… э-э… пикантность. — Лев мучительно подбирал слова.

— Насколько пикантную?

— Для первой страницы.

Корвус молчал, задумавшись. Морриган видела, как дёргается уголок его левого глаза.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

День ставок

— Не говори ни с кем! — пробормотал отец уже сотый раз с утра, широко шагая по каменным ступеням городской ратуши. Морриган едва поспевала за ним. — Ты будешь со мной на сцене — у всех на виду, понимаешь? Попробуй только что-нибудь там… устроить! Никаких сломанных ног, осиных роёв, упавших лестниц…

— Нападений акул, — подсказала она.

Корвус свирепо обернулся — лицо его вспыхнуло красными пятнами.

— По-твоему, это смешно? На тебя будет пялиться вся ратуша — на тебя и на меня! Хочешь нарочно погубить мою карьеру?

— Нет. — Морриган смахнула с лица брызги его слюны. — Нарочно я ничего не хочу губить.

Бывать в ратуше ей уже доводилось. Обычно отец брал дочку, когда его популярность падала до плинтуса и требовалось продемонстрировать поддержку семьи. Мрачное здание с каменными колоннами в тени величественной часовой башни было самым значительным в Джакалфаксе. Впрочем, сама часовая башня занимала Морриган куда больше, хотя она и старалась наверх не смотреть.

Небесные часы походили на обыкновенные разве что круглым циферблатом, но не имели ни цифр, ни стрелок. В огромном стеклянном круге отражалось лишь пустое небо, менявшее цвет год за годом — от бледно-розовых тонов эпохи Рассвета к ярко-золотому полудню, оранжевому сиянию Заката и густой синеве Сумерек.

Сегодня, как и весь последний год, Небесные часы показывали Сумерки. Это означало, что не за горами и пятый, последний, цвет цикла — чернильно-чёрная, усыпанная звёздами Тьма, конец эпохи.

Ничего, ещё целый год впереди! Выбросив из головы мрачные мысли, Морриган взбежала по ступеням следом за отцом.

В мрачном гулком зале сегодня царило оживление. Сотни одетых по-воскресному мальчиков с прилизанными волосами и девочек в шляпках, с бантиками в косичках выпрямились на стульях под привычным суровым взглядом президента. Вождь всегда с народом — его портрет висел в каждом доме, магазине и учреждении Республики.

Когда канцлер с дочерью уселись в кресла позади трибуны оратора, весёлый гомон стих, сменившись возбуждённым перешёптыванием. Любопытные прищуренные взгляды сверлили Морриган со всех концов зала.

Корвус неловко положил руку ей на плечо, изображая родительскую любовь, и репортёры защёлкали камерами. «Точно, на первую страницу, — подумала Морриган. — Обречённая дочь и заранее горюющий отец — невероятно трагическая пара». Она постаралась принять вид понесчастнее, насколько позволяли слепящие фотовспышки.

После торжественного хорового исполнения гимна Зимнеморской республики — «Вперёд и выше нас веди, ура!» — Корвус открыл церемонию долгой и скучной речью, за ним выступили директора школ и местные предприниматели, которые по большей части повторяли одно и то же, только другими словами. Наконец лорд-мэр Джакалфакса вынес на сцену лаковый деревянный ящик и стал объявлять ставки. Морриган вытянула шею, ощущая непонятное волнение.

— Мадам Гонора Сальви из балетной труппы Шёлкленда, — громко прочитал он надпись на конверте, — решила сделать ставку… — Он помолчал. — На Молли Дженкинс!

В третьем ряду зрителей раздался счастливый визг. Вскочив с места, Молли бросилась на сцену, присела в реверансе и схватила вожделённое письмо.

— Поздравляю, мисс Дженкинс! — сверкнул мэр официальной улыбкой. — После окончания церемонии вас встретят в конце зала и проводят в комнату для собеседования. — Он глянул на следующее письмо. — Майор Джейкоб Джакерли из Военной школы в Пойзонвуде делает ставку… — Он снова сделал паузу. — На Майкла Солсбери!

Друзья и близкие Майкла восторженными криками приветствовали его выход на сцену.

— Мистер Генри Сниггл, владелец и управляющий центра «Змеиное царство», адресует свою ставку… — Многозначительное молчание. — Алисе Картер для прохождения курса герпетологии! О, как это интересно и увлекательно!

Объявления продолжались в течение часа, дети в зале провожали жадными взглядами каждый заветный конверт, появлявшийся из ящика. Названное имя сопровождалось ликующими криками счастливцев и разочарованным вздохом всех остальных.

Морриган начала ёрзать в кресле. Новизна впечатлений быстро приелась, а интерес сменился тяжёлой, гложущей сердце завистью к тем, кому досталось право на блестящее будущее, которого она сама была заведомо лишена. Кровь стучала в ушах, в голове звучал обидный смех Айви: «Можно подумать, кто-то на тебя поставит!» Невыносимо захотелось сбежать из душного зала.

В первом ряду поднялся настоящий рёв, когда Кори Джеймсон получил приглашение от миссис Джиннифер О’Рейли в престижнейшую Государственную академию Зимнеморья в столице. У него уже имелась ставка от Института геологии в Проспере, самом богатом штате Республики, в котором добывались рубины и сапфиры.

— Ну и ну-у! — развёл руками лорд-мэр, выпятив толстый живот, когда мальчик поднял конверт над головой под истошные вопли своей семьи. — Две ставки разом! В Джакалфаксе такого не случалось уже много лет. Мои поздравления, мистер Джеймсон! Теперь перед вами стоит непростой выбор… А вот анонимная ставка, на кого же она? На… на… — Лорд-мэр бросил взгляд на кресла для приглашённых, потом снова заглянул в конверт. Откашлялся. — На мисс Морриган Кроу!

В ратуше повисла гробовая тишина.

Морриган озадаченно моргнула. Послышалось? Да нет — отец привстал, грозно глядя на мэра. Тот беспомощно пожал плечами.

— Мисс Кроу! — робко поманил он.

По залу пробежал громкий шёпот, как будто в воздух разом поднялась стая птиц.

«Это какая-то ошибка, — подумала Морриган. — Перепутали с кем-нибудь».

Она взглянула на ряды зрителей: хмурые лица, тычущие в неё пальцы, зловещий ропот. В то же время зал словно расширился, стал светлее и ярче. Казалось, на неё сверху упал луч огромного прожектора.

Лорд-мэр снова поманил её, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Глубоко вздохнув, Морриган заставила себя встать и двинулась вперёд, слушая гулкий стук собственных шагов. Протянула за письмом дрожащую руку, каждый миг ожидая, что мэр расхохочется и отдёрнет его: «Шутка! Это не для тебя!» Однако он смотрел серьёзно, даже мрачно, между бровями залегла глубокая складка.

Перевернув конверт, Морриган с колотящимся сердцем взглянула на имя, выведенное красивым и изящным почерком: Морриган Кроу. Всё правильно, ставка в самом деле на неё! Несмотря на враждебное отношение зала, на душе сразу стало легче, захотелось даже рассмеяться.

— Поздравляю, мисс Кроу! — произнёс мэр с кисловатой улыбкой. — Вы можете пока вернуться на своё место, а после церемонии вас встретят в конце зала…

— Грегори! — грозно оборвал его Корвус.

Чиновник снова пожал плечами.

— Такова традиция, канцлер, — прошептал он. — Более того, таков закон!

Он вернулся к ящику со ставками, и потрясённая Морриган поспешила сесть на место. Распечатать письмо она не решалась. Отец молчал, то и дело поглядывая на плотный желтоватый конверт с таким видом, будто хотел выхватить его и сжечь.

На всякий случай она сунула письмо в карман платья и крепко сжала, не вынимая руку. Было объявлено ещё восемь ставок — можно надеяться, что церемония скоро закончится.

Мэр пытался шутить, делая вид, что ничего не случилось, но сотни глаз продолжали мрачно сверлить про́клятую дочку канцлера.

— Миссис Ардит Эшер из женского колледжа Деверо — никогда о таком не слыхал! — хочет сделать ставку на… на… — Чиновник выхватил из кармана платочек и прижал ко лбу, вытирая пот. — На мисс Морриган Кроу!

Зал дружно ахнул. А Морриган шла за вторым письмом как во сне. Взяла розовый конверт, пахнущий духами, и сунула в карман к первому, не став даже проверять адресата.

Через несколько минут Морриган услышала своё имя в третий раз.

За ставкой полковника Ван Левенгука из Военной академии Гармона она метнулась вихрем и поспешила снова усесться, не поднимая глаз. Сердце в груди трепетало, как крылья бабочки, улыбка рвалась наружу.

Мужчина в третьем ряду встал и начал громко возмущаться:

— На ней же проклятие! Это неправильно! — Жена тянула его за руку, стараясь утихомирить, но он не сдавался: — Три ставки? В жизни о таком не слыхал!

Аудитория отвечала одобрительным гулом.

Счастье в груди Морриган замерцало, словно угасающий газовый светильник. Мужчина прав: она про́клятая. Что ей делать с тремя ставками? Да никто и не разрешит ими воспользоваться!

Лорд-мэр поднял руки, призывая к тишине:

— Уважаемый, позвольте мне продолжить. Мы не можем просидеть тут весь день! После церемонии я непременно разберусь с этим необыкновенным стечением обстоятельств, а сейчас прошу спокойствия.

Однако успокоить зрителей ему было не суждено, как и успокоиться самому. Достав новый конверт, он прочитал:

— Юпитер Норт делает ставку на… О, я не верю своим глазам… Морриган Кроу!

Зал ратуши взорвался криками. Раскрасневшиеся взрослые и дети вскакивали на ноги и размахивали руками, требуя положить конец этому безумию. Четыре ставки! Даже две считались событием, три — чем-то из ряда вон выходящим, но четыре! Просто неслыханно!

В ящике оставалось ещё двенадцать конвертов, и мэр торопливо огласил все имена, каждый раз покрываясь по́том и облегчённо переводя дух. Имя Морриган больше не попалось. Наконец его пальцы ощутили пустое дно.

— Это была последняя с-ставка, — объявил он, заикаясь и устало прикрывая глаза. Голос его дрожал. — Всех к-кандидатов, п-получивших письма, ждут и конце зала наши… э-э… п-помощники, чтобы препроводить в комнаты для собеседования с п-потенци-альными спонсорами… Что же касается всех остальных… ну, я уверен, вы п-понимаете… это не значит, что у вас нет способностей, и вообще… — Неопределённо махнув рукой, он не закончил фразу.

Публика потянулась к выходу.

Корвус был в бешенстве — угрожал подать в суд, завалить исками муниципалитет, снять лорд-мэра с должности… Однако тот настаивал на скрупулёзном следовании протоколу. Морриган Кроу имеет полное право встретиться со своими спонсорами, если выразит такое желание.

Морриган своё желание выразила более чем определённо. Разумеется, она понимала, что принять ни одно из предложений не сможет. Более того, узнав о её проклятии, таинственные незнакомцы, сделавшие ставки, тут же заберут их назад и поспешат оказаться от неё как можно дальше. Однако будет просто невежливо даже не поговорить с ними, ведь они приехали издалека.

«Мне очень жаль, — прокручивала она в голове гладкие фразы, — но я состою в реестре про́клятых детей и должна умереть с наступлением Тьмы. Благодарю вас за ваш выбор, за ваш интерес ко мне и беспокойство». Да, именно так — вежливо и по делу.

Её провели в комнату с голыми стенами, где стоял стол с двумя стульями друг напротив друга. Похоже на камеру для допросов… Да так оно, собственно, и есть. Среди немногого, что Морриган запомнила из тягомотной вступительной речи канцлера, было право кандидата задавать любые вопросы, на которые спонсор должен отвечать честно.

Она не собиралась этого делать. «Благодарю за интерес ко мне и беспокойство», — снова напомнила она себе.

За столом сидел незнакомый мужчина, мурлыча под нос какую-то незнакомую мелодию. Каштановые с проседью волосы, серый элегантный костюм. Аккуратно поправив пальцем очки в тонкой металлической оправе, он спокойно улыбнулся Морриган и подождал, пока она сядет.

— Мисс Кроу, — начал он негромко, — моя фамилия Джонс. Спасибо, что согласились уделить мне время. — Чёткие, лаконичные фразы, голос смутно знакомый. — Я представляю интересы своего нанимателя, который намерен предложить вам обучение.

Заготовленная речь начисто вылетела у Морриган из головы. Сердце в груди снова чуть дрогнуло, будто одинокая бабочка робко выбралась из своего кокона.

— Какое… Что за обучение он хочет предложить? Джонс улыбнулся, в уголках его живых тёмных глаз собрались тонкие морщинки.

— Обучение в компании «Шквал индастриз».

— «Шквал индастриз»? — переспросила Морриган и нахмурилась. — То есть ваш наниматель…

— Эзра Шквал, совершенно верно. Самый могущественный человек в Республике. — Джонс смущённо потупился. — То есть, я хотел сказать, второй по могуществу — после нашего великого президента.

Морриган вдруг вспомнила, где она слышала этот голос. Ну конечно, по радио, в репортаже о перебоях вундером.

Как раз таким тот человек и представлялся: серьёзным и аккуратным, с хорошими манерами и вкусом. Изящные длинные пальцы плотно сцеплены, кожа бледная до прозрачности. Не слишком молод, но и не стар. Безупречный внешний облик не нарушен ни единой мелочью, если не считать тонкого шрама, рассекающего пополам левую бровь, да слегка серебрящихся висков. Движения точные, выверенные, будто не желает тратить энергию на лишние жесты. Абсолютная сдержанность.

— Какая польза может быть от меня второму по могуществу человеку в Республике? — с сомнением прищурилась Морриган.

Джонс расцепил руки, снова поправил очки.

— Не мне угадывать, почему мистер Шквал хочет того или другого, я всего лишь его помощник, и моё дело — исполнять его желания. В данный момент он желает, чтобы вы, мисс Кроу, стали его ученицей… и наследницей.

— Наследницей?! — растерялась она. — В каком смысле, сэр?

— В том смысле, чтобы когда-нибудь занять его место во главе компании «Шквал индастриз», стать богатой и могущественной выше всякого разумения и править самой грандиозной, влиятельной и прибыльной из когда-либо существовавших организаций.

Морриган изумлённо захлопала глазами:

— Дома мне даже конверты лизать не позволяют.

Он тонко усмехнулся:

— Полагаю, что лизать конверты вам не придётся и в «Шквал индастриз».

— А что я буду делать?

Ну зачем этот вопрос, какой смысл его задавать? Она попыталась вспомнить, что собиралась сказать сначала… что-то о реестре, проклятии, «благодарю за интерес ко мне и беспокойство»…

— Вы будете учиться управлять империей, мисс Кроу… А учитель у вас будет самый лучший. Мистер Шквал — человек блестящего таланта, он передаст вам все свои знания, к которым не имеет доступа больше никто.

— Даже вы?

— Особенно я, — ответил Джонс с вежливым смешком. — Завершив обучение, вы окажетесь у руля компании «Шквал индастриз» со всеми её добывающими, производительными и технологическими мощностями. Вам будет подчиняться более ста тысяч служащих по всей Республике.

Морриган слушала вытаращив глаза.

— Каждый человек и каждая семья в стране будет обязана вам как единственному поставщику тепла, энергии, пищи и развлечений. Все их нужды привязаны к постоянному притоку вундера, который обеспечивают заботливые служащие «Шквал индастриз».

Он перешёл на вкрадчивый шёпот, и Морриган наклонилась поближе.

— Эзра Шквал — величайший герой нации, и даже более того — он щедрое божество, источник нашего благополучия и счастья. Единственный, кто способен добывать вундер и управлять им. Республика зависит от Эзры Шквала целиком и полностью!

В глазах Джонса вспыхнул фанатический огонь, уголок рта приподнялся в странной кривой усмешке. Морриган невольно отпрянула. Оставалось только гадать, обожает он Шквала, боится его или мечтает сам оказаться на его месте? А может, и то, и другое, и третье?

— Вы только представьте, мисс Кроу, — шептал он, — каково это — быть столь любимым, уважаемым, необходимым? Настанет день, — если вы проявите усердие, конечно, — и таким человеком станете вы!

Она могла представить, и представляла уже сотни раз, мечтая вызывать у людей любовь, а не страх. Входить в комнату и видеть на их лицах улыбки, а не раздражение или суеверный ужас. Мечтала каждый день.

«Вот именно, — сказала себе Морриган, стряхивая наваждение. — Мечты, и не более того». Она выпрямилась на стуле и глубоко вздохнула. Только бы голос не дрожал.

— К сожалению, мистер Джонс, это невозможно. Я состою в реестре про́клятых детей и должна… меня ждёт… ну, вы понимаете. Благодарю вас за ваш интерес ко мне, и…

— Откройте, — перебил он, кивая на конверт в её руке.

— Что это?

— Ваш контракт.

— Мой… что?

— Стандартные условия. — Он дёрнул плечом. — Каждый кандидат, соглашаясь на обучение у спонсора, обязан подписать контракт, который подписывает также один из родителей или опекун.

«Вот и всё», — подумала Морриган.

— Отец ни за что не подпишет, — буркнула она.

— Предоставьте это нам. — Джонс вынул из кармана серебряную авторучку и положил на стол. — Вам достаточно подписать, а мистер Шквал позаботится обо всём остальном.

— Но… вы не поняли, сэр. Я не могу.

— Понимаю прекрасно, мисс Кроу. — Тёмные глаза проницательно прищурились. — Вас не должны волновать проклятия и записи в реестре. Если вы с Эзрой Шквалом, беспокоиться не о чем вообще.

— А как же?..

— Подписывайте! — Он кивнул на авторучку. — Если подпишете, я вам обещаю: в один прекрасный день вы сможете купить и продать любого, кто когда-либо доставил вам огорчение.

Его блестящие глаза и спокойная загадочная улыбка почти уверили Морриган, что будущее, о котором она не смела и мечтать, возможно. Она потянулась к авторучке, но вдруг остановилась. Оставался последний вопрос, самый важный, не перестававший ее терзать с самого начала.

— Почему именно я?

Раздался громкий стук, дверь распахнулась, и в комнату вбежал мэр.

— Ради всего святого, извините, мисс Кроу! — выпалил он, снова утирая лоб платком. На воротнике рубашки темнели пятна пота, редкие волосы топорщились в беспорядке. — Похоже, кто-то сыграл с вами злую шутку… со всеми нами.

— К-как — шутку?

Корвус ворвался следом, его губы сжались в тонкую линию.

— Вот ты где! Мы уходим.

Схватив дочь за руку, он грубо выволок её в коридор. Стул с грохотом опрокинулся.

— Никто из ваших так называемых спонсоров не явился, — объяснил мэр, тяжело переводя дух. — Я виноват: мне следовало догадаться! Военная академия в Гармоне… Женский колледж… как его там?.. Никто не слыхал ни о чём подобном! — Он переводил сокрушённый взгляд с Морриган на канцлера и обратно. — Корвус, дружище, я просто раздавлен… Надеюсь, ты не в обиде на меня лично?

Канцлер Кроу бросил на него уничтожающий взгляд.

— Но как же… — робко начала Морриган.

— Ты что, ничего не поняла? — холодно бросил отец, вырывая у неё из рук конверты. — Меня выставили дураком! Унизили! Разыграли мои собственные избиратели!

Лорд-мэр заломил руки:

— Таких людей никогда не существовало, мисс Кроу! Понятно, почему никто не появился. Ради всех Вышних, извините за напрасное ожидание!

— Но погодите, он же здесь! Вот мистер Джонс, он пришёл от… — Она кинулась назад в комнату.

Комната пустая. Стол пустой. Ни контракта, ни авторучки. Джонс исчез.

Морриган разинула рот. Куда он делся? Выскользнул, пока шёл спор в коридоре? Передумал или?.. Она сжалась от ужасной догадки. Неужели и это розыгрыш?

Ну конечно! С какого перепугу самый влиятельный промышленник в Республике станет брать её в ученицы? Тем более в наследницы! Смешно даже подумать! Морриган ощутила, как вспыхнули её щёки. От стыда хотелось заплакать. Как можно быть такой доверчивой?

— Всё, хватит глупостей! — зарычал Корвус, разрывая конверты в мелкие клочки.

Морриган печально смотрела, как они снежными хлопьями падают на ковёр.

* * *

Блестящий чёрный экипаж отъехал от городской ратуши. Корвус молчал. Он уже погрузился в свои вечные бумаги из кожаного портфеля, пытаясь наверстать упущенный рабочий день, и, казалось, уже забыл об утренних неприятностях.

Морриган обернулась на весёлое сборище детишек с родителями, оживлённо болтающих и размахивающих заветными конвертами. Сердце в груди заныло от зависти.

«Наплевать! — подумала она, быстро моргая, чтобы унять подступившие слёзы. — Всё ерунда, какая разница!»

Толпа вокруг, похоже, расходиться не собиралась. Наоборот, на улице стояла такая толкотня, что карете пришлось остановиться. Навстречу, в направлении ратуши, валил поток прохожих, и многие почему-то смотрели вверх.

— Лоури! — рявкнул Корвус вознице, стукнув по передней стенке экипажа. — В чём дело? Убери их с дороги!

— Я пытаюсь, канцлер, но…

— Вот она! — выкрикнул кто-то в толпе. — Смотрите! Смотрите!

Ему ответили радостные возгласы.

Морриган вытянула шею, стараясь понять, что происходит. Люди на улице принялись обниматься, и не только везунчики с конвертами, а все подряд. Свистели, вопили, бросали шляпы в воздух.

— Почему они?.. — начала она и вдруг прислушалась. — Колокола звонят! Что случилось?

Отец взглянул на неё как-то странно, затем толкнул дверцу и выскочил наружу. Бумаги выпали из его рук и рассыпались по полу кареты. Морриган последовала за ним. Задрала голову и тут только поняла, почему все бежали к ратуше.

Часовая башня!

Небесные часы меняли цвет. Сумеречная синева густела на глазах, теряя тона сапфира и наливаясь глубоким, непроницаемым мраком. Чернильница в небе, чёрная дыра, готовая поглотить весь мир.

Колокола возвещали приход Тьмы.

* * *

Морриган лежала в постели и прислушивалась.

Колокольный звон продолжался до полуночи, затем разом умолк, сменившись зловещей тишиной. Объявлять о наступлении Тьмы больше не требовалось. Она пришла. Начинались последние сутки старой эпохи.

Самое время сокрушаться, горевать, замирать в ужасе, и всё это Морриган испытывала, но главным её чувством оставался гнев.

Обманули! Последняя эпоха всегда считалась двенадцатилетней, все так говорили: отец, его помощники, бабушка, хронологи по радио. Двенадцать лет — и так слишком малый срок, а тут вдруг ещё меньше — одиннадцать!

Теперь, когда часы почернели, эксперты, конечно, засуетились: мол, они давно подозревали, видели признаки и даже собирались вот-вот объявить во всеуслышание, что этот год и эта зима — последние в эпохе. Ничего страшного, говорят они теперь, подумаешь, одиннадцать вместо двенадцати — разница небольшая.

Каждый может ошибаться, один год туда-сюда значения не имеет… Смотря для кого!

«Короче, счастливого дня рождения не будет!» — с горечью подумала Морриган. Обняла покрепче игрушечного кролика Эммета, с которым спала сколько себя помнила, и постаралась уснуть.

Помешал шорох. Совсем тихий, даже не шорох, а шёпот, еле заметное дуновение воздуха. Она нашла выключатель — и комнату залил свет лампы.

Никого. Сердце тревожно заколотилось. Морриган вскочила с постели и огляделась, заглянула даже под кровать и в гардероб — пусто.

A-а, нет, не совсем! На тёмных досках пола выделялся небольшой белый прямоугольник. Кто-то подсунул письмо под дверь. Морриган схватила конверт и выглянула в коридор, но там никого не было.

На конверте было неряшливо нацарапано чёрными чернилами:

Юпитер Норт

из Вундерколлегии делает ставку

на мисс Морриган Кроу. Повторно.

Что ещё за Вундерколлегия? Морриган вскрыла конверт и вытащила два листка бумаги. На одном оказалось письмо, на другом — напечатанный контракт официального вида с двумя подписями внизу. В графе «спонсор» стояла размашистая заковыристая подпись Юпитера Норта. Подпись «родителя или опекуна» было не разобрать, но почерк уж точно не отцовский. Третья графа, «кандидат», оставалась пустой. Пока.

Вне себя от изумления, Морриган стала читать письмо.

Уважаемая мисс Кроу!

Г. Квинн, Праудфут-Хаус, Невермур, Свободный Штат

Примите наши поздравления: по рекомендации одного из наших членов Вы избраны кандидатом на поступление в Вундеркрллегию!

Ставим Вас в известность, что всем избранным кандидатам поступление заранее не гарантировано. Членство в коллегии жёстко ограниченно, и на право встать в наши ряды ежегодно претендуют сотни избранных кандидатов.

Если Вы желаете поступить в Вундерколлегию, подпишите приложенный контракт и передайте его вашему спонсору-рекомендателю не позднее последнего дня зимы Одиннадцатого года. Приёмные испытания начнутся весной.

Желаем удачи!

С уважением, старейшина

Внизу страницы кто-то приписал торопливым почерком, кратко и загадочно:

Жди.

Ю. Н.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Смерть к обеду

В первый вечер Тьмы оживали улицы даже скучного и косного Джакалфакса, а в последние часы перед полуночью праздничное веселье на замощённой части Эмпайр-роуд переросло в безудержный разгул. Уличные оркестры гремели на каждом углу, собирая мелочь и перетягивая внимание людей. В воздухе стояли запахи пива, жжёного сахара и шипящего на вертелах мяса.

Почерневшие Небесные часы мрачно нависали над буйством праздника. В полночь их цвет сменится на нежно-розовый — весна Первого года эпохи каждому обещает счастливые перемены, и ночь в канун её всегда полна надежд.

Однако не для всех. Морриган Кроу в эту ночь точно знает, чего ожидать. Как любой ребёнок, рождённый ровно одиннадцать лет назад, с наступлением Тьмы прошлой эпохи, в полночь она умрёт. Проклятие исполнится, и Одиннадцатый год завершится вместе с её короткой жизнью.

В семействе Кроу тоже отмечали это событие — в каком-то смысле. Особняк на холме погрузился в сумрак: свет приглушён, шторы задёрнуты. На обед поданы любимые блюда Морриган: бараньи котлеты, жареный пастернак и мятный горошек. Корвус терпеть не мог пастернак и в обычный день ни за что бы не разрешил подать такое на стол, но сегодня лишь угрюмо молчал, когда служанка навалила ему полную тарелку. Уже достаточно, чтобы понять — событие из ряда вон выходящее.

Тишину в столовой нарушало лишь звяканье ножей и вилок. Морриган старалась прочувствовать вкус каждого кусочка, каждого глотка воды, а тиканье часов звучало барабанным боем военного оркестра, сопровождающего её к последнему мигу земного существования.

Только бы не мучиться! Где-то в книжках было написано, что про́клятые дети умирают быстро и безболезненно, будто засыпают. Интересно, а что потом? Попадёт ли она в Лучший мир, как уверяла кухарка, и правда ли там живут Вышние, которые принимают к себе умерших? Потому что, если… Нет, даже думать о таком не стоит! Когда-то, послушав кухаркины истории о тварях, обитающих в Худшем мире, Морриган не гасила в спальне свет целую неделю.

Великолепный праздничный обед накануне собственной смерти — как странно! Совсем не похоже на день рождения и вообще на праздник. Скорее уж на преждевременные похороны.

Произнесёт ли кто-нибудь хоть слово? Едва Морриган успела подумать это, как отец значительно откашлялся. Айви с бабушкой обернулись к нему, не донеся до рта свою баранину и горошек.

— Я… э-э… хочу сказать… — начал Корвус и вдруг замялся. — Я хочу сказать…

Глаза Айви увлажнились, она ободряюще сжала руку мужа.

— Продолжай, дорогой, мы слушаем.

— Я просто… — Он снова замолчал и громко кашлянул, прочистив горло. — Я хотел сказать, что… баранина сегодня очень удалась… прожарилась на славу.

Ответом было одобрительное бормотание, затем сосредоточенное звяканье возобновилось. Морриган хорошо понимала, что ничего лучшего ждать не приходится. Да и баранина в самом деле удалась.

— Что ж, если никто не против… — заговорила Айви, изящно утирая губы льняной салфеткой. — Я не так давно вошла в семью, но думаю, мне будет уместно сказать сегодня несколько слов.

Морриган выпрямилась, напуская на себя трогательное смирение. Наконец-то! Может, мачеха хотя бы извинится, что напялила, словно на свадьбу, вычурное ажурное платье с рюшечками! Или признается, что, хоть и не сказала за всё время падчерице и десятка слов, любит её, как родную дочь, и хотела бы узнать получше, а теперь будет тосковать и лить на похоронах горькие слёзы. И пускай вся косметика стекает по хорошеньким щёчкам грязными ручьями, думать она будет только о милой, милой, навсегда ушедшей Морриган!

— Корвус не очень хотел пока говорить об этом, но я думаю, Морриган не станет возражать…

— Ничего, всё нормально, — кивнула она.

Айви взглянула на падчерицу с благодарной улыбкой и, приободрившись, поднялась с места.

— Я хочу сказать, что… у нас с Корвусом будет ребёнок.

За столом воцарилось молчание, затем раздался страшный грохот: служанка в дверях уронила поднос. Корвус попытался улыбнуться своей молодой жене, но получилась уродливая гримаса.

— Ну что? — нетерпеливо нахмурилась Айви. — Нас кто-нибудь поздравит?

— Айви, дорогая… — Старшая Кроу взглянула на неё с ледяной улыбкой. — Возможно, твою новость приняли бы лучше в более подходящее время… Например, на следующий день после того, как моя единственная внучка должна будет трагически покинуть нас в возрасте одиннадцати лет.

Как ни странно, эти слова заставили Морриган немного воспрянуть духом. Ни разу в жизни ей не приходилось слышать от бабки подобных сантиментов. В груди шевельнулось тёплое чувство к старой злобной стервятнице.

— Но я же о хорошем, как вы не понимаете? — запротестовала Айви, взглядом ища поддержки у мужа. Тот хмурился, сжав пальцами виски, словно боролся с мигренью. — Это же… ну, как продолжение жизни. Одна угасает, зато другая нарождается — настоящее чудо!

Свекровь издала тихий стон, но Айви уже было не остановить.

— Вы получите новую внучку, Орнелла! У Корвуса появится новая дочь… или сын. Разве не замечательно? Корви, ты же всегда хотел мальчика, правда? Мы наденем на него маленький чёрный костюмчик, и он будет совсем как его папочка!

Морриган изо всех сил старалась не расхохотаться, глядя на мрачное лицо отца.

— Конечно, моя прелесть… — неуверенно произнёс он. — И всё-таки давай поговорим об этом позже.

— Но… ведь Морриган не возражает! Правда, Морриган?

— Против чего? Быть вычеркнутой из жизни через несколько часов, а покамест обсудить гардероб своей замены? Нисколько. — Она подцепила вилкой жареный пастернак и отправила в рот.

— О, ради всего святого! — зашипела Орнелла, бросив яростный взгляд на сына. — Решили же об этом не говорить!

— Я не говорил, — пожал он плечами.

— А я сказала — «вычеркнутой из жизни», не мёртвой же.

— Всё, довольно! — воскликнула бабушка. — У отца уже голова разболелась.

— Между тем Айви сказала «угасает», — не унималась Морриган, — это гораздо хуже, вот!

— Хватит!

— Так что, никому совсем нет дела, что у меня будет ребёнок?! — завопила Айви, топнув ногой.

— А есть кому-нибудь дело, что я вот-вот умру?! — заорала Морриган в ответ. — Обо мне кто-нибудь вспомнит за этим столом?

— Прекрати об этом! — стукнула кулаком по столу бабушка.

Послышались три громких удара в парадную дверь. Все притихли.

— Кому пришло в голову являться в такое время? — тревожно прошептала Айви. — Репортёры? Уже? — Она поспешно одёрнула платье и поправила волосы, затем схватила серебряную ложку и глянула на своё отражение.

— Вот же стервятники! — буркнула старшая Кроу. — Никогда не упустят случая поживиться. Отошли их, и без всяких там учтивостей! — приказала она служанке.

Минуту спустя из прихожей донёсся неразборчивый разговор, и по коридору застучали тяжёлые шаги, сопровождаемые робкими протестами служанки.

У Морриган заколотилось сердце. Неужели всё, конец? Разве Смерть носит ботинки?

В светлом прямоугольнике распахнутой двери стоял мужчина в шляпе. Высокий, стройный, широкоплечий, лицо наполовину скрыто элегантным серым шерстяным шарфом. Верхняя часть лица состояла из веснушек, пронзительно-синих глаз и массивного носа. Под распахнутым тёмно-синим пальто до пят виднелся щегольской стального цвета костюм с перламутровыми пуговицами — стильный, но выглядел слегка небрежно, словно хозяин только что вернулся с вечеринки, начав раздеваться ещё по пути домой. На отвороте пальто — золотой значок в форме буквы «W».

Широко расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, незнакомец прислонился к дверному косяку с таким видом, будто стоит здесь уже полжизни и не представляет себе места уютнее. Казалось, особняк Кроу его собственный, а в столовой собрались его гости.

Он встретился взглядом с Морриган и весело ухмыльнулся:

— Привет!

Она промолчала. Тишину нарушало лишь тиканье стенных часов.

— Извини, опоздал слегка, — продолжал неизвестный. Через шарф его голос звучал глуховато. — Только что с вечеринки на дальнем острове в Джет-Джакс-Джейде. Разговорился там с одним милейшим старичком, воздушным акробатом, — однажды он в благотворительных целях пролетел на трапеции над действующим вулканом, — и совсем забыл про разницу во времени, вот же осёл! Не беда, главное, я здесь. Ты готова? Я припарковался у входа… О-о жареный пастернак. Обожаю!

Должно быть, бабушка пребывала в состоянии шока, потому что даже не попыталась возразить, когда незваный гость рукой сгрёб с блюда большую горсть жареного пастернака, сунул в рот и с наслаждением облизал жирные пальцы. На самом деле дар речи потеряло всё семейство, не исключая Морриган.

Странный пришелец вежливо помолчал, качаясь на каблуках, потом вдруг хлопнул себя по лбу:

— Да я же шляпу не снял! Ну и ну! Как неучтиво. — Он шутливо приподнял бровь, глядя на остолбеневших зрителей. — Только не пугайтесь: я рыжий.

Это значило ничего не сказать. Стараясь скрыть изумление при виде показавшейся из-под шляпы огненной шевелюры, Морриган подумала, что определение «рыжий года», или «король рыжих», или «рыжий — рыжее не бывает» подошло бы ему куда больше. Такая ярко-медная волнистая грива заслуживала первого приза. Под размотанным шарфом обнаружилась ещё и борода — лишь чуть менее пронзительного оттенка.

— М-м… — промычала наконец Морриган, собрав всё красноречие, какое смогла. — Вы кто?

— Я? Юпитер. — Рыжий обвёл взглядом лица присутствующих, но признаков узнавания не обнаружил. — Ну, Юпитер же! Юпитер Норт. — Он снова посмотрел на Морриган. — Юпитер Норт из Вундерколлегии, твой спонсор!

Спонсор… её спонсор. Морриган недоверчиво покачала головой. Очередной розыгрыш?

Контракт она вчера подписала. Конечно же подписала — разве можно было удержаться и не представить себе хоть на минуту, что всё это правда? Чудесная, невероятная правда! Что и впрямь есть на свете неведомая Вундерколлегия, которая приглашает её — не кого-нибудь другого, а её, Морриган Кроу! — в свои ряды. Что она и впрямь сможет прожить ещё немного и хотя бы начать загадочные испытания весной. Что по ту сторону Тьмы лежит таинственное и захватывающее будущее!

Подписала внизу, в пустой графе, и даже нарисовала рядом со своим именем маленькую чёрную ворону, чтобы скрыть нечаянно посаженную чернильную кляксу. А затем бросила подписанный контракт в огонь.

Потому что на самом деле ни секунды не верила. Так не бывает. Никогда!

— Абсурд какой-то! — Корвус Кроу наконец обрёл голос.

— Ну что вы… — Рыжий снова заторопился. — Морриган, боюсь, нам в самом деле пора. Сколько у тебя чемоданов?

— Чемоданов? — переспросила она, пытаясь сообразить, о чём это он.

— Ну и ну-у! — протянул он. — Так ты собралась или нет? Ладно, ничего страшного. Зубную щётку тебе найдём на месте. Надеюсь, ты уже попрощалась… Впрочем, есть ещё время пообниматься.

Высказав это смехотворное предложение, рыжий стал обходить стол, обнимая по очереди всех Кроу. Когда он громко чмокнул в щёку застывшего от ужаса отца, Морриган не знала, хохотать ей или скромно отвернуться.

— Ну, знаете, это уж слишком! — прорычал Корвус, вскакивая со стула. Одно дело — просто незваный визитёр, и совсем другое — непрошеные ласки. — Ничей вы не спонсор! Убирайтесь немедленно из моего дома, пока я не вызвал городскую стражу!

Угроза как будто доставила рыжему удовольствие.

— Я не ничей, канцлер Кроу, и даже не чей-нибудь, — ухмыльнулся он, — а спонсор вот этого слегка нерасторопного, но в остальном очаровательного ребёнка. Всё в открытую и на законном основании, уверяю вас. Ваша дочь подписала контракт, вот он!

Листок бумаги был уже изрядно потрёпан и помят, но Морриган узнала его сразу. Юпитер ткнул пальцем в её подпись с кляксой и пририсованной вороной — ошибка полностью исключалась.

Но это невозможно!

— Не понимаю… — Она ошарашенно тряхнула головой. — Я сама сожгла его — дотла!

Юпитер небрежно помахал листком:

— О, это же вундерконтракт! Когда ты его подписываешь, копии создаются сами собой… Ясно теперь, почему края обожжены.

— Этот контракт я не подписывал! — заявил Корвус.

— А вас и не просили… — Рыжий пожал плечами.

— Я её отец, и моя подпись обязательно требуется!

— Достаточно подписи любого взрослого опекуна, а учитывая…

— Вундерконтракты незаконны! — наконец пришла в себя старшая Кроу. — Согласно Акту о злонамеренном использовании, вас следует арестовать!

— Тогда поторопитесь, пожалуйста, — со скучающим видом произнёс Юпитер, — у меня всего несколько минут. — Он взглянул на часы. — Морриган, не тяни: время уходит!

— Вот именно, уходит, — кивнула она. — Вы кое-что забыли, мистер Норт. Стать моим спонсором у вас не получится. У меня сегодня день рождения…

— Ах да, конечно… поздравляю, — рассеянно сказал он, подходя к окну и заглядывая за закрытую штору. — Ничего, если мы отпразднуем его потом? Уже поздновато, и…

— Нет, вы не поняли! — перебила Морриган. Горькие слова застревали в горле, но она всё-таки выдавила: — Я состою в реестре про́клятых детей… Тьма наступила… В полночь я умру.

— Фома неверующий, да и только! — хмыкнул рыжий.

— Вот почему я сожгла контракт: он всё равно ни к чему… Извините.

Юпитер продолжал вглядываться в ночь, лицо его вдруг помрачнело, лоб собрался в морщины.

— Сожгла, но сначала подписала, — буркнул он не оборачиваясь, — и потом, кто сказал, что ты обязательно умрёшь? Не захочешь — и умирать не придётся.

Корвус в гневе грохнул кулаком по столу:

— Это просто неслыханно! Кто вы такой, в конце концов? Врываетесь в мой дом, внушаете моей дочери какую-то чушь…

— Я уже сказал, кто я такой, — спокойно объяснил незваный гость, словно говорил с ребёнком. — Меня зовут Юпитер Норт.

— А я Корвус Кроу, государственный канцлер Большого Вольфакра и видный член партии Зимнеморья! — напыжился Корвус. — И я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом и позволили спокойно оплакать кончину дочери!

— Оплакать кончину дочери? — медленно переспросил Юпитер. Шагнул к канцлеру, остановился. Синие глаза сверкнули молниями, и у Морриган по спине побежали мурашки. — Уж не той ли дочери, — рыкнул он глухо, с ледяной яростью, от которой пробирал ужас, — что сейчас перед вами — заведомо, бесспорно, блистательно живая?

Трясущаяся рука Корвуса показала на настенные часы.

— А вы погодите часок-другой! — выплюнул он в бешенстве.

У Морриган вдруг сжалось сердце непонятно почему. Она знала, сколько себя помнила, что смерть явится за ней в полночь. Отец с бабушкой никогда не держали этого в секрете. То, что Корвус давно примирился с проклятием дочери, также не могло быть сюрпризом… Но только сейчас она осознала, что никогда и не была для него живой!

— Морриган, ты хочешь жить? — спросил Юпитер уже совсем другим тоном.

Она поёжилась. Что за странный вопрос?

— Какое имеет значение, чего я хочу?

— Очень большое, самое большое на свете! Сейчас это единственное, что имеет значение.

Взгляд Морриган метнулся к отцу, к бабушке, к мачехе… Они смотрели на неё пристально и с какой-то неловкостью, как будто разглядели впервые в жизни.

— Ну конечно, хочу, — тихо произнесла она — впервые вслух. Тяжесть в груди понемногу стала отпускать.

— Прекрасный выбор! — улыбнулся Юпитер. Тень исчезла с его лица так же быстро, как появилась. Он снова шагнул к окну. — Смерть — тоскливое дело, жить куда интереснее. В жизни всё время что-то происходит, всякое неожиданное. Такое, чего и не ожидаешь, потому что оно… неожиданное. — Не оборачиваясь, он отступил от задёрнутой шторы и потянулся назад, нащупывая руку девочки. — К примеру, не могла же ты ожидать, что твоя так называемая смерть явится за три часа до срока?

На голову Морриган вдруг что-то посыпалось. Машинально проведя ладонью по щеке, она подняла глаза. Люстра на потолке дрожала, по потолку разбегались трещины. Лампочки мигали и звенели, как будто вот-вот лопнут, задребезжало оконное стекло. В воздухе повеяло гарью.

— Что это? — Она в страхе ухватилась за руку мужчины. — Что происходит?

Наклонившись, он шепнул ей на ухо:

— Ты мне доверяешь?

— Да! — не раздумывая, ответила Морриган.

— Точно доверяешь?

— Абсолютно.

— Ну вот и отлично! — Он заглянул ей в глаза. Пол под ногами дрогнул. — Сейчас я сорву эту штору, но того, что ты за ней увидишь, пугаться не надо. Они могут чуять страх.

Морриган судорожно сглотнула.

— Они?

— Просто делай, как я, и всё будет хорошо, поняла? Главное, не бойся!

— Не буду, — кивнула она, хотя в груди всё ходило ходуном, а в животе крутилось чёртово колесо и кувыркались танцующие цирковые слоны.

— Какого дьявола вы ей там втолковываете? — закричала бабушка, поднимаясь со стула. — Морриган, что он тебе сказал? Я требую…

Стремительно сунув руку в карман, рыжий выхватил горсть серебристой пыли и дунул облаком в сторону семейства Кроу, словно посылая искрящийся воздушный поцелуй. Затем подскочил к окну, одним движением сорвал штору, скомкал и бросил на пол. Отступил на шаг, глядя на смятую ткань, и печально-торжественно покачал головой:

— Что за ужасная несправедливость! Потерять её столь юной — как это трагично!

— Трагично? — Корвус моргнул в недоумении, озадаченно нахмурился. В глазах его появился странный стеклянный блеск.

— Угу! — кивнул Юпитер. Обняв канцлера за плечи, он подвёл его к лежащей комом шторе и плаксивым голосом произнёс: — Дорогая, милая Морриган! Полная жизни, цветущая… Сколь многое она могла принести в мир — и сколь внезапно покинула нас! Ушла, ушла слишком рано…

— Слишком рано, — механически кивая, эхом отозвался Корвус, — и столь внезапно.

Другой рукой рыжий привлёк к себе Айви и закатил глаза к небу:

— Вы не должны винить себя… хотя могли бы, если бы захотели. — Он лукаво подмигнул Морриган.

Она с трудом сдерживала истерический смех. Они что, в самом деле принимают смятую штору за неё, лежащую мёртвой на полу? Вот же она, рядом стоит!

— Такая маленькая!.. — всхлипнула Айви, утирая лицо рукавом, — такая худенькая…

— Да-да, — скорбно согласился Юпитер, — ни дать ми взять… комочек ткани. — Морриган, не выдержав, фыркнула, но лица у семейства Кроу даже не дрогнули. Неужели они ничего не понимают? — Я оставляю родным и близким покойной скорбную обязанность сделать необходимые распоряжения, — продолжал Юпитер. — Вам, канцлер, вероятно, предстоит подготовить и явление для прессы. Однако, прежде чем откланяться, могу я посоветовать закрытый гроб? Открытые так вульгарны…

— Да, так и есть, — кивнула бабушка, не отрывая глаз от шторы-внучки, — чрезвычайно вульгарны!

— Что вы с ними сделали? — шёпотом спросила Морриган. — Что за порошок?

— Совершенно незаконно, — поморщился Юпитер. — Ты ничего не видела.

Люстра на потолке резко качнулась, по стенам заплясали тени. Воздух наполнился запахом дыма. Пол под ногами снова тряхнуло, и вдалеке за окном послышалось что-то вроде барабанной дроби крупного дождя по стеклу, или раскатов грома, или… стука копыт?

Морриган повернулась к окну и передёрнулась. От увиденного бросило в жар, паника подступила комком желчи, не давая вздохнуть.

Вот оно! Долгожданная смерть наконец явилась.

 

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Дикая охота

По гребню холма через редколесье к поместью Кроу двигалась тёмная бесформенная туча. Похожая издалека на рой саранчи или стаю летучих мышей, она летела гораздо ниже, а грохот копыт по мере приближения становился всё оглушительней.

В бурлящем чёрном месиве зловеще сверкали сотни алых огоньков, разгораясь с каждым мигом. Начинали различаться морды, лица, ноги, лапы. Морриган ахнула, вдруг осознав, что огнём горят глаза — человеческие, лошадиные и собачьи. Это было не скопище всадников с собаками, а единая масса, живое воплощение мрака, имеющее одну-единственную цель — охоту.

У Морриган перехватило горло, грудь часто вздымалась, но воздуха не хватало.

— Что это? — выдавила она в ужасе.

— Ответы потом, — бросил Юпитер. — Сейчас нам надо удирать, и как можно скорее.

Ноги девочки словно приросли к полу, она была не и силах отвернуться от окна. Рыжий схватил её и развернул к себе, глядя в глаза.

— Бояться нельзя, помнишь? Потом, всё потом.

Бросившись вслед за ним, Морриган, обернувшись, остановилась в дверях.

— А как же они? — кивнула она на остальных Кроу. Они всё так же стояли над скомканной шторой, не замечая приближающейся к дому грохочущей призрачной толпы. — Мы не можем их бросить!

— С ними ничего не случится, обещаю. Свора их не тронет.

— Но…

Он схватил её за руку и потащил за собой:

— Охотятся только за тобой, понимаешь? Если хочешь помочь родным, надо оказаться отсюда как можно дальше!

— Тогда почему мы бежим вверх по лестнице?

Он не ответил. Поднявшись на третий этаж, ринулся к ближайшему окну, распахнул его и высунул голову.

— Ладно, попробуем через верхний люк. Ты готова?

Морриган глянула в окно. Такой странной машины ей в жизни не приходилось видеть, хотя государственному канцлеру за последние годы подавали к подъезду самые разные. Сам он предпочитал старомодную карету с конной упряжкой, но партия Зимнеморья располагала и дорогостоящими механическими экипажами с затемнёнными стёклами, а как-то раз за канцлером даже прислали небольшой летательный аппарат, способный садиться на крышу. Зевак собралась тогда целая толпа, многие с фотокамерами.

Однако никто и никогда на памяти Морриган не разъезжал в полированной медной кабинке со стеклянным куполом, поднятой до высоты второго этажа на восьми суставчатых паучьих ногах.

«Ну и чудеса! — подумала она, вытаращив глаза. — Интересно, что скажут соседи теперь?»

— Далеконько я припарковался, — покачал головой Юпитер. — Ничего, оттолкнёмся посильнее.

Что? Не станут же они прыгать с третьего этажа!

Он забрался на подоконник и подал ей руку:

— На счёт «три», ага?

— Нет! — Она отступила на шаг, отчаянно тряся головой. — Ни за что не «ага»!

— Морриган, я восхищён твоим инстинктом самосохранения, но… Оглянись через плечо, и он, возможно, подскажет тебе что-то другое.

Она оглянулась.

Вверх по лестнице к ним бежала громадная, волчьей породы гончая — глаза сверкают алым огнём, страшные жёлтые клыки оскалены в жутком утробном рыке. Остальная свора, не менее дюжины, мчалась по пятам, теснясь в узком проёме и не сводя горящих глаз с Морриган, застывшей у окна.

— Я… я не боюсь… — прошептала она, но каждая клеточка тела вопила в ответ: «Боишься! Ещё как!»

— Итак, на счёт «три», — повторил Юпитер, таща её за руку на подоконник. — Раз…

На лестничную площадку выбралась вторая гончая, затем третья. Их чёрная как смоль косматая шерсть словно дымилась, перекатываясь волнами, а раскатистое рычание гулко отдавалось от стен.

— Два…

Не сводя глаз с собак, Морриган невольно шагнула назад, провалившись ногой в пустоту, но сразу же ощутила сильные руки Юпитера. Подхватив её, он шагнул в окно — в тот самый момент, когда вожак рванулся за ними.

— Три!

Холодный зимний ветер засвистел в ушах, раздался страшный звон бьющегося стекла. Юпитер не разжимал рук, и Морриган повалилась на него сверху, оказавшись на полу кабинки гигантского механического паука. В окне дома показались собачьи головы и тут же скрылись.

— Ох! — простонал рыжий, освобождаясь от неожиданного груза и разминая спину. — Завтра я об этом пожалею.

В люке над головой зияла дыра. Морриган поморщилась, выдёргивая из ладони осколок стекла.

— Куда они делись? — спросила она.

— Не знаю, но это ненадолго… Хватайся за что-нибудь!

Юпитер кинулся к приборной доске и принялся орудовать рычагами и нажимать кнопки. Что-то загремело, машина-паук покачнулась — и Морриган едва не врезалась лицом в стену.

— Вначале она всегда дёргает, — объяснил рыжий, — и в конце тоже… но остальное время — одно удовольствие. Ну, по большей части… Как правило.

Морриган подобралась поближе и ухватилась за спинку потёртого кожаного кресла, в котором сидел Юпитер. Глянув на свою окровавленную руку, вытерла о платье.

— Что это вообще было? — спросила она.

— Дикая охота… Дым во Тьме, — буркнул он, мрачно оглядываясь на дом.

Механический паук уже перебирал суставчатыми ногами, удаляясь от особняка.

— Дым во… — Её вдруг замутило, и пришлось зажать ладонью рот, чтобы не выплеснуть весь обед на блестящую медную панель с рычагами и кнопками. Кабинку бросало из стороны в сторону, словно лодку в бурном море. — Зачем я им понадобилась?

Юпитер не ответил, занятый управлением.

— Усаживайся и пристегнись. — Он кивнул на пассажирское кресло. Едва удержавшись на ногах, Морриган плюхнулась на потёртое сиденье и защёлкнула кожаный ремень. — Готова? Держись крепче.

Высоко поднимая ноги, паук перелез через ограду особняка. Впереди виднелся лес, но Юпитер свернул и направил машину в центр города. Вниз, с холма, она пошла ровнее, набирая скорость на гладкой дороге.

* * *

Джакалфакс был весь залит светом, всюду вспышки и треск фейерверков. Тысячи горожан собрались полюбоваться многоцветным ночным представлением.

Морриган не могла припомнить такого столпотворения на Эмпайр-роуд.

Юпитер уверенно правил пауком, объезжая скопления народа. Момент был самый удачный: красочные небесные вспышки служили хорошим прикрытием от бешеной охотничьей своры. Люди смотрели вверх, увлечённые представлением; от свиста и грохота фейерверков закладывало уши.

— Зачем нам в город? — не поняла Морриган.

— Так короче.

Прямо по курсу уже маячила городская ратуша. Здесь толпы народа были ещё гуще. Скрипнув металлическими суставами, паук поднялся во весь рост и двинулся медленнее, осторожно переступая ногами, словно крался на цыпочках.

— Что это за штука? — Морриган снедало любопытство. — Ну, паук этот?

Юпитер строго взглянул на неё:

— Этот «паук», как ты неделикатно выразилась, на самом деле арахнопод, самая совершенная машина из когда-либо созданных. — Над головой грохнуло особенно сильно, и в ночном небе расцвели ослепительные букеты цветов. Толпа разразилась восторженными воплями. — Красотка, верно? Её зовут «Октавия». Их было построено только две, я знаком с изобретателем… Ну-ка, дёрни тот синий рычажок! Нет, не тот, другой!

Арахнопод со скрежетом остановился. Юпитер нахмурился, прошёл в конец кабины и глянул наружу сквозь стеклянный купол.

— Что случилось? — заволновалась Морриган.

— Теперь такие необычные конструкции не в моде, — продолжал он как ни в чём не бывало, — но я ни за что не откажусь от старушки Окки: уж очень она надёжная. Все эти автомобили и «ракеты» на воздушной подушке, конечно, быстрее и современнее, но, как я всегда говорю, через гору не проедешь, а под воду с подушкой не нырнёшь. А вот «Октавия» пройдёт почти где угодно… что особенно полезно как раз вот в такие моменты. Похоже, нас всё-таки обложили.

Он вернулся на водительское место, потянулся к потолку и опустил перед собой экран, поделённый на четыре части. Таким образом можно было видеть, что происходит впереди, сзади и по обеим сторонам машины. И везде Морриган увидела одно и то же — чёрных всадников и гончих с оскаленными слюнявыми пастями.

— И как же паучиха теперь нам поможет? — У Морриган упало сердце. «Всё, — подумала она, — конец!» — Не видно здесь что-то ни гор, ни воды.

— Ну, гор, допустим, нет, — согласился Юпитер, глядя вверх, — зато есть кое-что другое.

Она проследила за его взглядом до верхушки часовой башни.

— Знаешь, что самое замечательное в пауках? — продолжал он, пристёгиваясь к креслу. — Они лучшие на свете скалолазы! Так что проверь, как защёлкнут ремень, Морриган Кроу, а главное, не закрывай глаза.

— А если закрою?

— Пропустишь самое интересное.

Едва она успела проверить ремень, как арахнопод резко накренился назад, отбросив её на спинку сиденья. Две передние суставчатые ноги вытянулись вверх, цепляясь за карниз ратуши, и паучиха стала взбираться по стене туда, где маячил чернильный циферблат Небесных часов.

— Способ не идеальный, конечно, — заметил Юпитер, — но как запасная калитка совсем неплох.

— Калитка куда? — не поняла Морриган.

— Увидишь сама.

Она обернулась. Сквозь купол было видно мостовую далеко внизу, толпу зевак… и чёрных всадников, которые один за другим спешивались и карабкались по стене вслед за паучихой.

— Нас догоняют!

Юпитер поморщился.

— Ничего, авось оторвёмся, — бросил он не оборачиваясь. — Туда они за нами не полезут.

— Куда — туда?

Часы виднелись уже над самой головой. Снова грохнуло, и небо вспыхнуло всеми цветами радуги.

— Домой, Морриган Кроу.

Суставчатая нога арахнопода потянулась к гигантскому циферблату, но почему-то не разбила его, а прошла насквозь, исчезая внутри. За ней последовала другая. По гладкой чёрной поверхности расходились круги, словно от камня, брошенного в неподвижное бездонное озеро. Морриган смотрела раскрыв рот. Сколько же ещё будет чудес в этой ночи?

Снова обернувшись, она увидела призрачных охотников совсем рядом — казалось, от их распалённого дыхания сейчас запотеет стекло. Костлявые руки скелетов жадно тянулись к ней, чтобы утащить вниз, к ожидающей смерти. Страшно было даже зажмуриться, невозможно отвести взгляд!

Одним могучим рывком арахнопод перекинул своё блестящее медное тело через край циферблата и нырнул в него целиком. Кувыркаясь вместе с креслом, Морриган стала падать в неведомую бездну. Грохот фейерверков мгновенно стих, мир погрузился в тишину.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Добро пожаловать!

Весна Первого года

Они приземлились с глухим стуком. Снаружи всё заволакивал сплошной белый туман. Тишина, неподвижность… Казалось, Джакалфакс и шумная толпа на площади просто перестали существовать.

Морриган сглотнула комок в горле. Может, это и есть смерть, а вокруг — Лучший мир? Что-то непохоже. В ушах ещё стоял звон, мутило, а порезанная ладонь болезненно пульсировала, покрывшись коркой засохшей крови. Сколько Морриган ни вглядывалась в туман, никаких Вышних с распростёртыми объятиями она не заметила. Да и ангельского хора что-то не слышно. Что бы это ни было, Лучший мир не здесь… Но и на Джакалфакс не похоже.

Услышав стон, она обернулась. Рыжий Юпитер с мучительной гримасой вылезал из водительского кресла.

— Извини, я думал, получится мягче… Ты как?

— Да вроде ничего. — Морриган глубоко вздохнула и снова огляделась, стараясь выбросить из головы жуткие образы Дикой охоты. — Где мы? Какой странный туман!

— Впечатляет, не правда ли? — улыбнулся Юпитер. — Пограничный контроль, — виновато добавил он, будто это всё объясняло.

Оборвав её новый вопрос, кабинку «Октавии» заполнили жужжание и треск.

«Назовите своё имя и принадлежность!» — прогрохотал бесстрастный казённый голос из динамика, который непонятно где находился. Казалось, звук идёт со всех сторон.

Юпитер взял с панели управления небольшой серебристый микрофон и дунул в него.

— Привет-привет! — заговорил он. — Здесь капитан Юпитер Норт из Вундерколлегии, Лиги исследователей и Федерации отельеров Невермура, а также мисс Морриган Кроу из… ниоткуда пока. — Он подмигнул, она ответила робкой улыбкой.

Жужжание стало громче. Из белёсого тумана за окошком высунулась длинная механическая рука с огромным, с голову величиной, глазом на конце. Глаз поморгал, окинул внимательным взглядом кабинку и пассажиров.

«Вы прибыли из Седьмого кластера Свободного штата через портал Маунт-Флориен, — продолжал бездушный голос. — Подтверждаете?»

Морриган зябко поёжилась.

— Подтверждаю, — произнёс в микрофон Юпитер.

«Имелся ли у вас допуск к посещению Седьмого кластера?»

— Да, конечно, академико-дипломатическая виза. — Он кашлянул, предупреждающе взглянув на Морриган. — Мисс Кроу постоянно проживает в Барклитауне, Седьмой кластер.

Мисс Кроу слыхом не слыхивала ни о Барклитауне, ни о Седьмом кластере.

Она смотрела на своего спутника с растущим любопытством и тревогой. Что за портал, какая такая виза? Абсурд! Кровь стучала в висках, заглушая даже механический голос снаружи. Между тем Юпитер отвечал пограничному стражу легко, спокойно и беспечно, с улыбкой громоздя враньё на вранье.

«Имеет ли мисс Морриган Кроу допуск в Первый кластер?» — Допрос продолжался.

— Разумеется… Виза на продолжение образования с видом на жительство.

«Предъявите ваши документы».

— Документы? — Юпитер слегка смутился. — Ах да, конечно. Документы… Совсем забыл. Погодите, сейчас… Что-то у меня тут было.

Затаив дыхание, Морриган наблюдала, как рыжий лихорадочно роется в «бардачке», перебирая всякую всячину. Наконец он с довольной улыбкой достал пустую обёртку от шоколадки и приложил её к стеклу напротив механического глаза.

Бред, да и только!

Наступила тишина. Морриган уже приготовилась к завыванию сирен, рокоту моторов и топоту стражников, выбивающих дверцы «Октавии».

Треск и жужжание возобновились. Голос в динамике тяжело вздохнул и прошептал:

«Не мог найти что-нибудь поприличнее?»

— Ну вот нет, веришь? — шепнул в ответ рыжий, виновато пожав плечами.

Молчание затянулось. Наконец грозный голос прогрохотал:

«Можете следовать дальше».

— Вот и славненько! — Юпитер снова уселся в кресло и пристегнул ремень. Морриган с облегчением перевела дух. — Будь здоров, Фил!

«Вышние силы! — В динамике раздался оглушительный треск и свист помех, как будто микрофон уронили на пол, затем еле слышный шёпот: — Просил же не называть по имени, когда я на посту!»

— Ой, извини… Мэйзи от меня приветы и поцелуи!

«Заходи пообедать на той неделе, сам и передашь».

— А то! Не грусти, дружище! — Юпитер бросил микрофон на приборную доску и повернулся к Морриган: — Добро пожаловать в Невермур!

Туман рассеивался, открывая вид на величественную каменную арку. От серебристых ворот исходило мерцающее сияние, словно жар от горячей печи.

Невермур! Морриган видела это название лишь однажды — в письме со ставкой от Вундерколлегии, но тогда оно ни о чём ей не говорило, просто слово и слово.

— Невермур, — повторила она шёпотом. Звучит интересно — будто что-то секретное, принадлежащее ей одной.

Юпитер тем временем запускал двигатель, одновременно читая вслух с дисплея:

— «Местное время 6:13 утра, первый день Рассвета, весна Первого года Третьей эпохи Аристократов. Погода: прохладно, но ясно. Общее настроение в городе: оптимистическое, сонное, слегка похмельное».

Створки ворот со скрипом разъехались. Арахнопод вздрогнул, оживая.

У Морриган захватило дух. Она никогда не бывала за пределами родного города, и то, что оказалось за воротами, застало её врасплох. В Джакалфаксе всё было чистенько, упорядоченно и… короче, обыкновенно. Дома стояли бок о бок ровными рядами — одинаковые, кирпичные, по сторонам аккуратных прямых улиц. С тех пор как полторы сотни лет назад был построен первый район, к нему присоединялись всё новые и новые, если не совсем в таком же стиле, то достаточно похожем, чтобы сделать вывод, посмотрев сверху, — весь город строил один и тот же скверный архитектор, обиженный на жизнь.

Невермур ничем не походил на Джакалфакс.

— Мы на юге. — Юпитер ткнул пальцем в план города на приборной доске.

Арахнопод не спеша трусил на полусогнутых по ещё темноватым притихшим улицам, время от времени уступая дорогу редким пешеходам.

На мостовой во множестве виднелись свидетельства ночных гуляний. Фонарные столбы и ограды домов пестрели воздушными шарикам и флажками, а первые мусорщики уже собирали пустые бутылки в металлические баки. Впрочем, кое-кто из колобродов ещё оставался на ногах и упорно не желал заканчивать праздник. В голубоватой предрассветной мгле кучка молодых людей на пороге пивной выводила нараспев, хватаясь друг за друга, чтобы не свалиться:

— Пит, фальшивишь! Нет-нет, стоп… стоп, говорю — фальшивишь же!

— Да нет же, в конце ниже, а ты вверх тянешь!..

«Октавия» мерно переступала восемью ногами по узким булыжным улочкам, кривым переулкам и широким бульварам, сдержанно-старомодным и причудливо-нарядным. В старинных кварталах Огден-Юро паучихе даже пришлось пускаться вплавь — они, похоже, постепенно уходили под воду — и жители плавали от дома к дому на своих лодчонках в окружении ватных прядей утреннего тумана.

То справа, то слева мелькала пышная зелень парков, церковных садов и кладбищ. Дворики и уютные маленькие площади с фонтанами и статуями были залиты тёплым жёлтым светом газовых фонарей и озарялись вспышками последних фейерверков.

Морриган давно вскочила с сиденья и перебегала от окошка к окошку, в восхищении прижимаясь к стеклу. Как жаль, что нет фотика! Хотелось выпрыгнуть на ходу и пробежаться по городу самой.

— Будь добра, глянь, — кивнул Юпитер на дисплей, сосредоточенно лавируя в путанице переулков, — скоро там восход?

— М-м… в шесть тридцать шесть.

— Надо успеть… Давай-ка поднажмём, Окки, — пробормотал он, и машина глухо рыкнула в ответ.

— И всё-таки где мы? — нахмурилась Морриган.

Он рассмеялся:

— Ты что, спала? Мы в Невермуре, дорогуша.

— Я понимаю, но где находится сам Невермур?

— В Свободном штате.

Она вздохнула и снова спросила:

— А который из штатов свободный?

В Джакалфаксе каждый знал, что в состав Зимнеморской республики входят четыре штата: Саутлайт, Проспер, Дальневосточный Санг и, конечно же, родной Большой Вольфакр, за пределами которого большинству горожан бывать не приходилось.

— Этот, — ответил Юпитер, направляя арахнопод в боковую улочку. — Свободный — он и есть свободный, по-настоящему. Штат номер пять, о котором учителя тебе не рассказывали, потому что сами не в курсе. Фактически мы даже не входим в Республику. — Он обернулся и многозначительно шевельнул бровями. — Без приглашения сюда не попадёшь.

— Потому и Дикая охота не смогла пролезть за нами в часы на башне? — Морриган снова уселась в пассажирское кресло. — У них не было особого приглашения?

— Ну, в общем… да.

Она вгляделась в его лицо и снова спросила:

— Сюда они точно не могут попасть?

Юпитер не сводил глаз с дороги.

— Ты здесь в безопасности, Морриган. Можешь мне поверить.

Радость её слегка потускнела. Он так мастерски врал на пограничном контроле… а теперь отвечает уклончиво. Ладно, всё равно с этой странной ночью и странным местом пока ничего не понятно. Может, хотя бы что-то другое удастся выяснить, а вопросов столько, что в голове не помещаются.

— А почему?.. — Она озадаченно моргнула. — Я всё-таки не понимаю… Почему я не умерла во Тьму? Должна же была.

— Если быть точнее, ты должна была умереть в полночь Тьмы. — Юпитер ударил по тормозам, пропуская кошку через дорогу, потом снова нажал на акселератор. Морриган уцепилась за кресло побелевшими пальцами. — Просто полночи не случилось — для тебя, во всяком случае. Время в Невермуре на девять часов опережает ваше, а ты проскочила сюда напрямую. Обманула смерть, ну и молодец… Есть хочешь?

Она покачала головой.

— А охота эта дикая… Зачем они вообще за нами гнались?

— Не гнались, а охотились, и не за нами, а за тобой. Они охотятся на всех про́клятых детей. Проклятие есть проклятие, так и приходит смерть… Вышние силы, я помираю с голоду! Жалко, нет времени остановиться перекусить.

У Морриган пересохло в горле.

— Охотятся на детей?

— Только на детей с проклятием — так сказать, узкая специализация.

— Но зачем? — Вопросы в голове завертелись вихрем. — Их кто-то посылает? Раз было предсказано, что я должна умереть в полночь…

— Эх, бутербродик бы с ветчиной!

— То почему они явились так рано?

— Без понятия. — Несмотря на беспечный тон, лицо рыжего было мрачным. Он переключил передачу и свернул в кривую улочку с булыжной мостовой. — Может, на вечеринку хотели успеть, кому охота работать в праздник?

* * *

— Знаю, что ты думаешь, Морриган! — ухмыльнулся Юпитер, запирая «Октавию» в гараже. Потянул за цепь, опуская подъёмные ворота. Дыхание его вырывалось облачком в стылом воздухе. — «Невермур так прекрасен, как же я не знала о нём раньше?» Прямо в точку — лучше места не найдёшь на всей Безымянной сфере!

Устало взъерошив пальцами свою медную шевелюру, он скинул с плеч шикарное синее пальто и укутал им девочку. Длинные полы подметали землю, руки терялись в рукавах, но Морриган запахнулась поплотнее, и по телу вскоре разлилось блаженное тепло. Он взял её за руку и двинулся по улице широкими быстрыми шагами сквозь предрассветную дымку.

— Архитектура тут у нас просто невероятная! Отличные рестораны… И с транспортом вполне прилично. Климат превосходный — холодно зимой, не зимой не холодно, как раз то, что надо. Да, и пляжи ещё… Ну, пляжи, честно говоря, дрянь, но нельзя же требовать всего сразу.

Морриган изо всех сил старалась поспевать — не столько за стремительным монологом, сколько за длинными ногами своего провожатого, который почти бежал. Мельком взглянула на табличку: «Хамдингер-авеню».

— Ой, не могу больше! — пожаловалась наконец она, припадая на сведённую от быстрой ходьбы ногу. — Может, передохнём?

— Нельзя, — бросил он, — опаздываем.

— Куда?

— Увидишь… Так о чём я? Ах да, пляжи. Пляжи у нас никакие… но зато есть Троллизей — ты будешь в восторге! Если, конечно, любишь смотреть на драки. Тролли дерутся по субботам, а по вторникам кентавры гоняют на роликах — роллер-дерби, слыхала? Каждую вторую пятницу бывает зомби-пейнтбол. Ещё бои единорогов на Рождество, июньские гонки на драконах…

У Морриган голова шла кру́гом. Она слыхала о кентаврах, которых осталось немного в Дальневосточном Санге, и о диких драконах, само собой, но гонки на них — это же так опасно! Кому может прийти в голову оседлать дракона? Тролли, зомби, единороги!.. Тут уж он загнул, скорее всего!

Юпитер свернул в переулок Ручейников и понёсся дальше, петляя по лабиринту проходов и дворов. Морриган совсем выбилась из сил, но наконец он остановился у покосившейся деревянной двери с табличкой. Потускневшие золочёные буквы гласили:

«ОТЕЛЬ ДЕВКАЛИОН».

— Вы живёте… в отеле? — задыхаясь, едва выговорила Морриган.

Юпитер не успел ответить, торопливо перебирая связку бронзовых ключей. Дверь внезапно распахнулась, и Морриган, отшатнувшись, едва не опрокинулась навзничь.

На пороге сидела кошка. Она едва помещалась в дверном проёме. Даже сидя не помещалась и поэтому пригибала голову. Такой огромной и страшной кошки Морриган в жизни не видела! Морда плоская и широкая, как будто раздавленная о стену, серая шерсть дыбом, из клыкастой пасти вырывается шипение — ни дать ни взять усопший кухаркин кот из поместья Кроу, но только гигантский, из далёких доисторических времён!

Однако потрясение от вида чудовищного зверя показалось Морриган ерундой, когда он повернул свою громадную серую голову к Юпитеру… и заговорил!

— Завтрак мне привёл? Вижу.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Рассвет

Янтарные глаза, величиной с кулак, насмешливо смерили гостью с головы до ног. Помолчав, кошка развернулась и пошла вглубь дома. У Морриган перехватило дыхание. Первой мыслью было бежать, но Юпитер бесцеремонно подтолкнул её вперёд. Сердце заколотилось в панике. Что за шутки? Стоило ли спасать её от Дикой охоты, чтобы теперь скормить кошке-чудовищу?

— Очень смешно! — фыркнул Юпитер вслед гигантскому хвосту и двинулся следом, положив руку на плечо Морриган. — Надеюсь, мой собственный завтрак не заставит себя ждать, косматая ты грубиянка? Время ещё есть?

— Осталось всего шесть с половиной минут, — обернувшись, прошипела зверюга. — Вечно под самый занавес… И ботинки эти жуткие не забудь скинуть — в холле наследишь.

Газовые фонари на стенах едва теплились, освещая потёртый ковёр и изодранные обои. Пахло сыростью. В углу была деревянная лестница, которая вела вверх.

— Чёрный ход, — пояснил Юпитер, взбираясь по крутым ступенькам. — Вид неважнецкий, признаю, всё руки никак не дойдут. Морриган вздрогнула, осознав, что он отвечает на её мысли. — Писем не было, Фен?

Кошка снова обернулась, остановившись перед чёрной двустворчатой дверью, покрытой лаком. Морриган почти не сомневалась, что громадина закатила глаза.

— Откуда мне знать? Я не твой секретарь… Переобуйся, кому говорю!

Толкнув дверь мощным кошачьим лбом, она пропустила их в зал, прекраснее которого Морриган видеть ещё не приходилось. Простор и яркий свет особенно поражали после тусклого убожества чёрного хода, хотя особых сюрпризов, вроде говорящих зверей, тут не оказалось. Наборный мраморный пол с шахматным узором, с потолка отбрасывает тёплое сияние огромная розовая люстра в виде парусника, сверкающая хрустальными подвесками, повсюду изящная мебель и тропические деревья в кадках. Зал опоясывала мраморная парадная лестница, поднимаясь вдоль стен головокружительной спиралью до тринадцатого этажа — Морриган не поленилась посчитать.

— Нечего мне указывать! — проворчал Юпитер в мохнатую серую спину. — Можно подумать, это я у тебя прислуга.

Тем не менее ботинки он скинул и недовольно сунул ноги в поданные лакеем чёрные лакированные туфли. Служащие в розовой, шитой золотом униформе с улыбкой кивали:

— Доброго Рассвета, сэр! С Новой эпохой, капитан Норт!

— С Новой эпохой, Марта! — отвечал он. — С Новой эпохой, Чарли! Доброго Рассвета всем! Скорее на крышу, иначе пропустим! Вы трое… нет, четверо, давайте лифтом. Марта, ты тоже поместишься!

Послушной стайкой они потянулись за Юпитером через огромный зал, и только тут Морриган поняла: её провожатый не просто живёт здесь — именно он владелец отеля. И мраморные полы, и люстра, и полированная стойка портье, и блестящий рояль в углу, и великолепная лестница — всё принадлежит ему. Все эти люди ему служат, равно как и гигантская кошка, которая непонятно почему шипит на хозяина. Ну и ну!

— Увидимся наверху, — басом мяукнула косматая вредина, уносясь по лестнице скачками через четыре ступеньки, — не копайтесь.

Норт обернулся к Морриган, неловко ероша свою рыжую шевелюру.

— Знаю, что ты думаешь, — прозвучало второй раз за день. — Почему я ей столько позволяю, хотя магнификот как животное ничем…

— Кто — она? — удивлённо подняла брови Морриган. — Магнификот же совсем другой!

Юпитер с шумом втянул воздух, испуганно косясь на серый хвост, исчезающий на одном из верхних этажей. Потом наклонился и чуть слышно прошептал:

— В каком смысле? Что с ней не так?

Морриган пожала плечами:

— Просто я видела таких котов в газете на фотографии, в упряжке шестерней, — они везли президентскую карету. Такие чёрные, гладкие, шерсть блестит… — Она понизила голос, увидев его гримасу и палец, приложенный к губам. — Ошейники с шипами, кольца в носу… И уж точно ни один магнификот не умеет говорить!

— Только не вздумай сказать об этом Фенестре! — прошипел он, снова опасливо покосившись вверх.

— Кому?

— Да, вот так! — фыркнул он. — У неё есть имя, чтобы ты знала. Не обижайся, но представления об этих славных животных у тебя совершенно дикие! Лучше уж помалкивай, если хочешь наслаждаться чистотой и порядком в доме. Фен у меня заправляет всем хозяйством.

Морриган вытаращилась на него с изумлением, уже сомневаясь: разумно ли было нырять в Небесные часы, чтобы жить потом в странном городе с рыжим психом.

— Как может кошка управлять хозяйством?!

Юпитер развёл руками.

— Я знаю, что ты думаешь, — в третий раз повторил он, подходя к стеклянному с золотом лифту и нажимая кнопку. — Кошачьей лапой трудно держать тряпку, чтобы вытирать пыль. Должен сказать, что и сам задавался этим вопросом, но спать по ночам он мне не мешает, так что и ты не беспокойся… A-а, вот и Кеджери́!

Древний, но бодрый старичок со снежно-белой сединой успел присоединиться к остальным, когда двери лифта уже открывались. Он щеголял в розовых брюках в крупную клетку, а из кармана серого пиджака торчал ярко-красный платочек с золотой монограммой отеля — «Д».

— Морриган, познакомься, это мистер Кеджери Бёрнс, наш портье. Если вдруг заблудишься в отеле, — а ты непременно заблудишься, — сразу зови его. Подозреваю, что он знает тут всё лучше меня… — Юпитер пропустил всех в лифт, и двери с шипением закрылись. — Письма были? — повернулся он к старичку. — Мне пришлось отлучиться.

— Само собой, сэр-р, — произнёс Кеджери с сильным хайлендским акцентом и протянул пачку бумаг. — Шестнадцать из лиги, четыре из Коллегии и одно из мэр-рии.

— Чудесно. Всё гладко у нас?

— Без сучка без задоринки, сэр-р. В четверг приезжали из «Паранормальных услуг» насчёт того маленького казуса с привидением на пятом этаже. Счёт я отдал в бухгалтерию. Вчера забегал посыльный из Тр-ранспортного управления — хотят с вами потолковать, что-то насчёт эха на линии Паутины… Ах да, ещё кто-то оставил в оранжерее четыр-рёх альпака! Сделать объявление по сети, сэр-р?

— Альпака? Ничего себе! Как они себя чувствуют?

— Неплохо, лакомятся орхидеями.

— Тогда подождут, займёмся ими после, — кивнул Юпитер. «После чего, интересно?» — подумала Морриган. — Комната готова?

— Не извольте беспокоиться, сэр-р! Всё вымыто, протёрто, комната свеженькая, как огурчик.

Холл за стеклянными стенами лифта стремительно уходил вниз. Светящиеся номера этажей сбоку от двери быстро росли. Ощутив дурноту, Морриган пошатнулась и прислонилась к стеклу. Горничная Марта, одна из тех, с кем Юпитер обменивался поздравлениями, — молодая, деловитая, с каштановыми полосами, туго затянутыми в аккуратный пучок, в безукоризненно выглаженной униформе, — ободряюще улыбнулась.

— Ничего, поначалу у всех так бывает, — шепнула она, и в карих глазах блеснули весёлые искорки, — скоро привыкнете.

— Инструмент с собой? — спросил Юпитер, и служащие, как один, приподняли закрытые зонты. — О, совсем забыл… С днём рождения, Морриган!

Он шагнул к ней, запустил руку за пазуху синего пальто, которое она так и не успела снять, вытащил длинный тонкий свёрток и торжественно вручил ей.

Морриган осторожно развернула упаковочную бумагу.

Внутри оказался чёрный клеёнчатый зонтик с серебряной изогнутой ручкой филигранной работы. Наконечник украшала резная птичья фигурка из чёрного опала. Не находя слов, Морриган в восхищении провела пальцами по крошечным, радужно переливающимся крыльям. Такой красоты она не могла даже представить!

На ручке зонтика болталась записочка:

Тебе это понадобится.

Ю. Н.

— С-спасибо… — пролепетала Морриган, силясь проглотить комок в горле. — Я… никто мне никогда…

Не успела она договорить, как двери лифта раздвинулись, и внутрь ворвался многоголосый праздничный гомон. Ощущение было как в самом центре пёстрого многоцветного урагана.

На широкой плоской крыше отеля толпились сотни гостей. Восклицания, хохот, буйные танцы, раскрасневшиеся лица освещены рядами мерцающих факелов и бумажных фонариков. В толпе танцевал карнавальный марионеточный дракон, которым управляло не менее дюжины человек. Акробаты в красочных трико кувыркались и выполняли опасные трюки на высоко вознесённых помостах, а над их головами крутились в воздухе, разбрасывая во все стороны разноцветные зайчики, мозаичные зеркальные шары, подвешенные, очевидно, какой-то магией. Мальчишка чуть постарше Морриган пробежал мимо и с хохотом погнался за извивающимся драконьим хвостом.

В центре площадки бил пенистый розовый фонтан из шампанского, а рядом на сцене музыканты в белоснежных костюмах наигрывали свинговые мелодии. Контрабасистом почему-то оказался огромный ярко-зелёный ящер, но Морриган решила, что это ей привиделось от усталости. Даже сомнительная магнификошка развлекалась как могла, гоняя поднятыми лапами зеркальный шар и сердито сверкая глазами на танцоров, которые отваживались приблизиться к ней.

Оглушённая шумом, Морриган смотрела на всё это широко распахнутыми глазами и по привычке подсчитывала ущерб от всех неприятностей, которые могут произойти от её присутствия на празднике. В голове мелькали заголовки завтрашних газет: «Акробат сломал себе шею, упав с помоста, — проклятие Кроу», «Отравленный фонтан: сотни гостей умерли в мучениях» и т. д.

Слишком много всего сразу! Дикая охота, гигантский механический паук, пограничный контроль в тумане, а теперь ещё и нелепое празднование на крыше отеля посреди незнакомого таинственного города, о котором она никогда в жизни не слыхала, — да вдобавок с сумасшедшим огненно-рыжим незнакомцем и огромной говорящей кошкой!

Нет, этот бесконечный абсурд непременно станет последним в чьей-нибудь жизни, даже если не в её собственной!

— Юпитер! Юпитер! — раздались вдруг выкрики в толпе. — Смотрите, вон он! Он здесь! Юпитер Норт, он с нами!

Саксофон изумлённо квакнул, и музыка вмиг оборвалась. По толпе пробежал трепет радостного предвкушения.

— Тост! Хотим тост! — крикнула какая-то женщина.

Её поддержали десятки голосов, аплодисменты, свист и топот. Морриган зачарованно наблюдала, как сотни лиц разом обратились к огненно-рыжей шевелюре, словно подсолнухи к солнцу.

— Тост за Новую эпоху, капитан Норт!

Юпитер ловко запрыгнул на сцену и поднял руку, хватая другой с подноса официанта бокал с шампанским. Толпа затаила дыхание.

— Дорогие друзья, уважаемые почётные гости и любимые девкалионцы! — разнёсся его голос в бодрящем холодке предутреннего воздуха. — Сегодня мы танцевали, веселились, ели и пили всласть, торжественно и трогательно прощаясь со Старой эпохой, и теперь нам предстоит смело шагнуть в Новую. Пускай окажется она доброй и счастливой, пускай принесёт с собой приятные сюрпризы и захватывающие приключения!

— За сюрпризы и приключения! — хором подхватили гости, поднимая бокалы с розовым шампанским.

Отыскав глазами Морриган, оратор весело ухмыльнулся, и она ответила улыбкой, крепко стиснув серебряную ручку подаренного зонтика. Чего-чего, а приключений в эту ночь хватало, и не просто хватало — она целиком состояла из приключений.

— А сейчас, уважаемые гости, — продолжал Юпитер, — я приглашаю вас почтить добрую, овеянную временем традицию отеля «Девкалион». — Он указал на восток, где черта горизонта уже наливалась сияющим золотом. — Тушите факелы! Рассвет наступает, посмотрим же друг на друга в его лучах!

Факелы гасли один за другим, разноцветные фонарики мерцали, темнея. Юпитер поманил Морриган, и она подошла вместе с ним к краю крыши.

Невермур простирался во все стороны, насколько хватало глаз. Девочке казалось, что она стоит на борту корабля посреди океана домов и улиц, полных людей — и жизни. По спине вдруг побежали мурашки. «Я жива!» — подумала Морриган, и эта мысль показалась столь невероятной и чудесной, что из груди сам собой вырвался счастливый смех, разрывая окружающую тишину. Вся робость куда-то делась — чего стесняться тому, кто обманул смерть?

Вот она, Новая эпоха! Эпоха новой жизни.

Какая-то женщина забралась рядом на парапет, поддерживая подол длинного шёлкового платья, и раскрыла над головой зонтик. Её примеру последовали другие гости, и вскоре край крыши заполнился людьми, которые стояли плечом к плечу, высоко подняв зонты и вглядываясь в полосу рассвета.

— Шагнём смело! — воскликнула женщина в шёлковом платье… и в самом деле шагнула!

Застыв от ужаса, Морриган следила, как зонт медленно и плавно опускается с высоты тринадцатого этажа — ниже, ниже… Девочка обернулась к Юпитеру, но тот казался нисколько не встревоженным. Снова глянула вниз, ожидая звука удара и крика боли… Но женщина уже стояла на земле — она лишь слегка споткнулась, но устояла на ногах. Махнув рукой, счастливица издала торжествующий клич.

Просто невероятно! Морриган зябко повела плечами.

— Шагнём смело! — крикнул ещё кто-то из гостей.

Следом шагнул старичок Кеджери, затем Марта…

— Шагнём смело! Шагнём смело!

Вскоре воздух уже звенел от радостных возгласов. Люди прыгали с крыши друг за другом, и в воздухе колыхалось целое море раскрытых зонтов.

И вот наконец сам Юпитер вскочил на парапет и раскрыл свой зонт. Мальчик, который гонялся за драконом, встал бок о бок.

— Шагнём смело! — крикнули они одновременно и шагнули в пустоту.

Плавно покачиваясь, их зонты плыли к земле. Морриган смотрела, затаив дыхание. Секунда тянулась за секундой, но в конце концов мужчина с мальчиком благополучно оказались на ногах и со смехом обнялись, хлопая друг друга по спине.

Юпитер задрал голову и посмотрел на Морриган.

Она ждала, что он махнёт ей рукой или крикнет снизу, но рыжий молчал. Ни слов ободрения, ничего. Он просто ждал.

Паника у неё в душе постепенно смешивалась с восторгом. Вот он, второй шанс, начало новой жизни, о которой она прежде даже не мечтала! Или сработает проклятие — и она переломает себе ноги или вообще разобьётся вдребезги, обманув смерть во Тьме, но подарив ей лёгкую победу на Рассвете?

Вот сейчас всё и выяснится!

Морриган дёрнула плечами, пальто Норта упало к ногам. Встала на парапет, раскрыла дрожащими руками новый зонтик…

Не смотреть вниз! Главное, не смотреть!

Воздух казался таким лёгким, таким непрочным…

— Шагнём смело! — прошептала она.

Зажмурилась.

И прыгнула.

Воздух подхватил её, бережно качая в объятиях. Сердце колотилось в груди, ветер трепал волосы, метавшие дыбом… Удар!

Колени лишь чуть-чуть подогнулись, но каким-то чудом выдержали. Морриган выпрямилась и открыла глаза. Гости вокруг уже вовсю отмечали свой триумф над земным тяготением, с хохотом прыгая в фонтан и обливая друг друга водой. Один Юпитер стоял неподвижно, и во взгляде его читались облегчение и гордость. До сих пор никто на свете не смотрел на неё так!

Морриган подошла, ещё не решив, то ли обнять его, то ли столкнуть в фонтан. В конце концов так ничего и не сделала.

— С Новой эпохой! — произнесла она. Но в голове звучало совсем другое: «Я жива!!!»

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

За счёт заведения

Ей снилось падение в тёмную пропасть, но разбудил яркий солнечный свет, а у кровати на тумбочке стоял поднос с яичницей и тостами. Рядом лежала записка:

После завтрака приходи ко мне в кабинет. Третий этаж, вторая дверь от музыкального салона.

Ю. Н.

На обороте Юпитер начертил план со стрелками. Часы на стене показывают час пополудни, время завтрака давно закончилось. Записка лежит уже давно.

Только взглянув на поднос, Морриган вспомнила, что ничего не ела после дня рождения с бараньими котлетами в особняке Кроу — такое впечатление, что с тех пор прошло сто лет. Она с жадностью проглотила глазунью и толстый ломоть хлеба с маслом, отпила залпом полкружки холодного чая с молоком, с любопытством осматриваясь вокруг.

После зеркал и картин в золочёных рамах, роскошных ковров, буйной тропической зелени и хрустальных люстр, на которые она успела насмотреться в отеле, её спальня выглядела на удивление обыкновенно. Уютно, но… Просто комната с небольшим квадратным окном и крошечной ванной комнатой за дверью. Узкая кровать, деревянный стул. Если бы не записка Юпитера на тумбочке и новый зонтик, зацепленный серебряной ручкой за спинку кровати, можно было бы решить, что отель «Девкалион», Невермур и все её приключения не более чем сон.

Торопливо допив остатки чая, Морриган надела простенькое синее платье — больше ничего в гардеробе не оказалось — и кинулась бегом на третий этаж искать кабинет Норта. Остановилась у двери, перевела дух и постучала.

— Открыто! — послышалось изнутри.

Отворив дверь, она увидела небольшую, скромно обставленную комнату с камином и двумя потёртыми кожаными креслами. Юпитер стоя склонился над деревянным письменным столом, заваленным бумагами и географическими картами.

— A-а, вот и ты! — широко улыбнулся он. — Превосходно! Хочу устроить тебе небольшую экскурсию. Выспалась?

— Да, спасибо, — кивнула Морриган, почему-то застеснявшись. Все эти его улыбки выглядели какими-то ненатуральными.

— С комнатой порядок?

— Д-да, в общем, — пролепетала она, — то есть, когда уходила, был порядок, точно.

Юпитер глянул озадаченно, потом вдруг зажмурил глаза и от души расхохотался.

— Да нет, нет… Я совсем не то имел в виду! Я в том смысле, понравилась тебе комната? Тебя всё устраивает?

— Ну да, конечно. — Морриган почувствовала, как краснеют её щёки. — Очень уютно, спасибо.

Он тактично стёр с лица следы улыбки.

— Скучновато пока, я понимаю… но вы ведь ещё не успели познакомиться. Ничего, притрётесь.

— А… — Что имелось в виду, она опять не поняла, но не стала расспрашивать. — Хорошо.

Стены кабинета были увешаны книжными полками и фотоснимками, по большей части с красивыми пейзажами и незнакомыми людьми. Сам Юпитер присутствовал лишь на нескольких — моложе, рыжее, стройнее и не такой бородатый. Вот он стоит на крыле биплана в полёте, вот оседлал медведя и победно выбросил вверх два пальца — знак победы, вот танцует на палубе корабля с красивой женщиной и почему-то ещё с мангустом.

На письменном столе красовалась отдельная фотография в рамке: Юпитер с каким-то мальчишкой сидят рядышком, задрав ноги на стол и скрестив руки на груди, и улыбаются во весь рот. Мальчик белозубый, смуглый, с чёрной повязкой на левом глазу. Тот самый, что гонялся за драконом, а потом спрыгнул с крыши вместе с Юпитером. Только повязки Морриган вчера не заметила — наверное, потому, что он быстро пробежал мимо, а она была слишком занята разглядыванием ящеров-музыкантов и гигантских кошек.

— Кто это?

— Мой племянник Джек. Вот и здесь он, смотри… в прошлом году.

На снимке стояли в ряд мальчики в одинаковых чёрных костюмах и белых рубашках с галстуком-бабочкой. Внизу шла надпись: «Школа Грейзмарк для талантливых молодых людей. Зима Одиннадцатого года эпохи Южных веяний».

Морриган пробежала глазами список имён.

— Здесь написано, что его имя Джон, — заметила она.

— Угу, Джон Арджуна Коррапати. Мы зовём его Джеком.

Она открыла было рот, чтобы спросить о повязке на глазу, но Юпитер перебил:

— Спросишь сама. Хотя, наверное, придётся подождать весенних каникул — вряд ли он станет тут появляться до конца первого семестра. Я хотел вас познакомить сегодня, но, боюсь, Джек уже уехал в школу.

— А разве сегодня не выходной?

Юпитер тяжело вздохнул, пожимая плечам:

— У нашего Джека — нет. Только начал третий год обучения и уверяет, что все его одноклассники вернутся в школу сразу после праздника готовиться к экзаменам. Вообще, в Грейзмарке им расслабляться не дают. — Он вышел с Морриган на лестницу и запер дверь кабинета. — Очень надеюсь на твоё плохое влияние. Ну что, идём в курительную?

* * *

— Хм… — Задумчиво выпятив губы, Юпитер покачался на каблуках у дверей лифта. — Морриган… Морриган…

— Да? — обернулась она. Неужто наконец заговорит о Вундерколлегии?

Он вскинул глаза:

— Что? Нет, просто думаю, что нам делать с Морриган… ну, в смысле, как тебя называть. Морри?.. Морро?.. Нет. Моз? Мозза? Моззи?

Половинки двери, звякнув, раздвинулись. Юпитер нажал кнопку девятого этажа.

— Вот ещё! — ощетинилась Морриган. — Называйте как есть.

— Да ну, брось, всем нравятся…

Его перебил свистящий треск из динамика в виде рупора в углу, над головой. Там кто-то откашлялся и произнёс:

«Доброе утро, дорогие гости: леди, джентльмены и вундерзвери! Настоятельная просьба к уважаемому гостю, который оставил в оранжер-рее четыр-рёх альпака, забрать их, по возможности, скор-рее. Если необходима помощь, обращайтесь к Кеджер-ри. Спасибо за внимание!»

— Всем нравятся прозвища, — договорил Юпитер, когда рупор умолк. — Вот я, к примеру, Великий досточтимый капитан Юпитер Амантиус Норт, эсквайр.

Морриган покачала головой:

— Вы это сами придумали?

— Ну… частично.

— Длинновато! — хмыкнула она. — Прозвища бывают обычно короткие, как Пончик или Рыжик, а «Великий досточтимый капитан и так далее» за год не выговоришь.

— Потому и сокращают до «Юпитера», — пожал он плечами. Лифт вздрогнул и остановился, они вышли. — Да, пожалуй, ты права, лучше короче. Так, подумаем… Мо? Мор?.. Мог! Точно — Мог!

— Мог? — Она сморщила нос.

— Да ты что, это же супер! — уговаривал Юпитер, шагая по длинному коридору. — Мог, Моггерс, Могстер — как хочешь менять можно. На все случаи жизни!

Морриган скривилась:

— Да ну… кличка как у собачонки, которая гадит на пороге… А про Вундерколлегию вы когда расскажете?

— Скоро, Мог, но сначала…

— Морриган!

— Сначала общая экскурсия.

* * *

К облегчению Морриган, курительная комната оказалась вовсе не тем местом, где курят трубки и сигары. Облака подцвеченного ароматного дыма выдыхали, казалось, сами стены комнаты. Сейчас это был мрачновато-зелёный шалфей, «трава мыслителей и философов», объяснил Юпитер, сверившись с расписанием на двери. К вечеру его сменит романтический любисток, а совсем к ночи — ароматная лаванда «для лечения бессонницы».

На диванчике у стены в театральной позе полулежал очень бледный коротышка — с ног до головы в чёрном и в бархатном плаще. Сильно подведённые чёрным глаза полузакрыты, уголки рта трагически опущены.

«Что-то в нём готическое», — подумала Морриган, почему-то сразу ощутив симпатию к маленькому дремлющему человечку.

— Привет, Фрэнк!

— A-а, Юпи… — Один трагический глаз наконец приоткрылся. — Вот и ты. А я, знаешь ли, размышляю о смерти.

— Ну ещё бы! — кивнул рыжий беспечно.

— А ещё о песнях, которые спою на вечеринке в канун Дня Всех Святых.

— Ещё почти год впереди! — хмыкнул Юпитер. — И заметь, я разрешил тебе не песни, а песню — в единственном числе.

— А ещё — о нехватке свежих полотенец у меня в номере.

— Тебе их меняют каждое утро, Фрэнк.

— Мне нужно два полотенца каждое утро! — недовольно уточнил коротышка в чёрном. — Для волос — отдельное.

Морриган подавила смешок.

Юпитер вздохнул:

— Ну так скажи Фенестре… А кстати, здо́рово вчера получилось — самый весёлый наш Рассвет за всё время. — Он наклонился к уху Морриган и объяснил шёпотом: — Фрэнк — мой главный устроитель крышесносных феерий. Лучший в своём деле, но мы его не захваливаем, а то ещё найдёт работу повыгодней.

— Я и так знаю, что лучший, Юпи! — сонно усмехнулся Фрэнк. — А здесь остаюсь потому, что мне нравится. Ты единственный из отельеров в Свободном штате, кто не сковывает мой гений прозаическим бюджетом.

— Ещё как сковываю, но ты его вечно игнорируешь… Кто тебе вчера разрешил нанять «Игуанараму»?

— Ты сам и разрешил.

— Ничего подобного. Я сказал — хватит и подражателей: «Ящеромания» идёт за четверть цены.

— Угу, и с четвертью таланта! — Фрэнк сердито фыркнул. — Ты вообще зачем явился? Я, между прочим, силы восстанавливаю!

— Да вот хочу представить кое-кого. — Рыжий хлопнул Морриган по плечу. — Знакомься, это Морриган Кроу.

Коротышка в чёрном внезапно сел, ощупывая гостью внимательным взглядом.

— Подарок мне привёл? Вижу, — прищурился он. — Юная кровь — это всегда приятно. — Он прищёлкнул зубами.

Морриган старалась не рассмеяться. Коротышка явно старался её напугать, и разрушать его игру было жалко.

— Нет, Фрэнк. — Юпитер раздражённо ущипнул себя за нос. — Что ты, что Фен… Надоело, честное слово! Кусать её нельзя, понял? В «Девкалионе» никого кусать нельзя — с этим покончено!

Коротышка снова закрыл глаза и откинулся на спинку дивана.

— Тогда зачем меня было тревожить? — мрачно буркнул он.

— Просто подумал, ты захочешь познакомиться с моим кандидатом.

— Кандидатом куда? — зевнул Фрэнк.

— В Вундерколлегию.

Подведённые глаза вдруг широко распахнулись. Фрэнк снова сел, оглядывая Морриган с новым интересом.

— Ничего себе!.. И это Юпитер Норт, поклявшийся никого не спонсировать. Ну и ну! — Он ухмыльнулся, потирая руки. — Теперь сплетен не оберёшься.

— Люди обожают сплетни.

— Какие такие сплетни? — нахмурилась Морриган, переводя взгляд с одного на другого.

Рыжий молчал. Он что, правда поклялся? Странновато. С какой стати Юпитер Норт, всеобщий любимец, вдруг выбрал своим самым первым кандидатом в коллегию именно её, Морриган Кроу?

Фрэнк смотрел на неё с подозрением и явно с теми же мыслями.

— Счастлив познакомиться с тобой, Морриган… Могу я задать вопрос?

— Нет, не можешь! — одёрнул его рыжий.

— Юпи, умоляю: только один!..

— Ни одного!

— Морриган, какой у тебя…

— Фрэнк! Прекрати, или завтра вообще не получишь полотенца!

— Но… я просто хотел узнать…

— Лежи давай и наслаждайся шалфеем! — Из стен вырвалась новая порция дыма. — Марта скоро подаст чай.

Коротышка в чёрном разочарованно фыркнул и вновь вальяжно развалился на диванчике, повернувшись спиной.

Юпитер направился сквозь серо-зелёные облака обратно к двери, шепча Морриган на ухо:

— Фрэнк любит выпендриваться, но парень он славный. Единственный карликовый вампир в Невермуре, чтоб ты знала. — В его голосе прозвучала нотка гордости. Морриган невольно оглянулась — что, в самом деле вампир? Ужас какой! — Среди своих, и карликов, и вампиров, он как-то не прижился, в основном из-за…

— Карлик-вампир! — сварливо поправил Фрэнк с дальнего конца комнаты. — Между прочим, большая разница. Тебе бы поучиться тактичному обращению, если хочешь держать отель!

— В основном из-за скверного характера, — закончил Юпитер и добавил громко через плечо: — Тем хуже для них, Фрэнк, тем хуже для них.

* * *

В коридоре навстречу попалась горничная Марта с тележкой. Проходя, она подмигнула Морриган и сунула ей в руку пирожное с розовой глазурью. Юпитер старательно смотрел в другую сторону.

Не успела она как следует насладиться божественным вкусом, как из лифта выскочил смуглый паренёк в униформе отеля и шофёрской кепочке.

— Капитан Норт! — кинулся он к Юпитеру, тараща глаза в чрезвычайном волнении. Морриган замерла. Благодаря своему проклятию она чувствовала плохие новости безошибочно. — Кеджери велел вас найти… Снова посыльный из Транспортного управления, им срочно нужна помощь! — Он сорвал с головы кепку и стал нервно мять в руках.

Оставив свою тележку, подбежала Марта.

— Что, снова катастрофа на линии?! — испуганно воскликнула она.

— Снова? — переспросил Юпитер. — Что значит — снова?

— Утром сказали в новостях, — объяснила она. — Сразу после Рассвета сошёл с рельсов поезд на Полуночной линии — врезался в стену туннеля.

— Где именно?

— На перегоне между станциями Блэксток и Фокс-стрит. Десятки раненых… — Марта держалась за горло, в больших карих глазах плескался страх. — Но вроде никто не погиб, слава Вышнему.

У Морриган упало сердце. «Вот оно! А чего ещё ожидать, — подумала она, закусив губу. — Привет, Невермур, встречай Морриган Кроу!»

Она с опаской покосилась на Юпитера, ожидая обвинений или хотя бы подозрения в глазах. Однако рыжий лишь нахмурился.

— Поезда Вундерграунда не сходят с рельсов — такого ещё не бывало!

— Марта не путает, сэр, — покачал головой шофёр. — Так сообщили во всех газетах и по радио. Поговаривают, что… что это может быть делом рук… — Он нервно сглотнул и продолжил шёпотом: — Делом рук Вундермастера… Но тогда…

— Чушь!

— Вот и я так сказал, сэр, но… при таких скверных делах поневоле начнёшь…

— Неужто в самом деле Вундермастер? — перебила Марта, бледнея.

Юпитер фыркнул:

— Он лет сто как не появлялся, так что я бы верить не стал. Не поддавайтесь панике.

— Кто такой Вундермастер? — спросила Морриган.

Может, и в самом деле виновата не она, а кто-то другой? Хотя бы раз в жизни! Сердце радостно подпрыгнуло, но она тут же устыдилась.

— Никто. Всё это сказки и суеверия! — решительно тряхнул головой Юпитер и повернулся к шофёру: — Чарли, ты же знаешь: поезда Вундерграунда самодвижущиеся, он сам себя обслуживает. В нём же вундер, во имя Вышних! Какие могут быть катастрофы?

Чарли пожал плечами, разделяя его недоумение.

— Я знаю, сэр. Транспортники не сказали, для чего ты им нужны, но я на всякий случай передал в гараж, чтобы заправили авто. Через четыре минуты можно выезжать.

— Отлично! — кивнул Юпитер, хотя в глазах его был страх. — Проводив шофёра взглядом, он обратился к Морриган: — Извини, Мог, времени в обрез. Даже утиный пруд и комнату экспонатов в банках не успел показать.

— Что за комната экспонатов в банках? — заинтересовалась она.

— Ну, просто комната, где я держу свои банки с экспонатами.

— А про Вундерколлегию? Вы обещали…

— Да-да, непременно, но чуть позже… Марта! — Он жестом подозвал горничную. — Ты не могла бы провести экскурсию для Морриган? Хотя бы самое главное показать.

— Конечно, сэр! — оживилась Марта. — Познакомлю с кавалерственной дамой Чандой Кали, которая сейчас репетирует в музыкальном салоне. — Приобняв Морриган, она дружески сжала ей плечо. — А потом сходим в конюшню посмотреть на пони, да?

— Великолепно! — просиял Юпитер, убегая к лифту, где Чарли придерживал для него двери. — Марта, ты настоящее сокровище! Мог, до скорого! — крикнул он из закрывающегося лифта.

* * *

Кавалерственную даму Чанду Кали трудно было не узнать, и не только по мощному сопрано, которое отдавалось эхом под сводами музыкального салона, или красновато-смуглой коже и блестящим чёрным, с искорками серебра волосам, спадающим волнами на спину. Морриган и так узнала бы её по длинному платью из струящегося шёлка красно-оранжевых тонов со сверкающей бисерной отделкой. Почти в таком же, но пурпурном она была на вечеринке и первая смело прыгнула с крыши в честь Рассвета новой эпохи.

Теперь Чанда Кали стояла в центре салона, исполняя арию для весьма неожиданной аудитории — пары дюжин порхающих синих птичек, лисицы с двумя лисятами и нескольких пышнохвостых белок, которые глазели на артистку в немом восхищении.

— Главное верхнее сопрано и Кавалерственная дама Ордена лесных шёпотов Чанда Кали, — шёпотом представила её Марта.

Приглядевшись, Морриган заметила среди бисера на платье певицы такой же золотой значок с буквой «W», как у Юпитера.

— Она сама член Вундерколлегии, но предпочитает жить у нас в «Девкалионе». Выступала во всех оперных театрах Свободного штата, хотя этих её поклонников приветствуют далеко не везде. — Горничная кивнула на покорённых музыкой зверюшек.

Закончив арию, Чанда с очаровательной улыбкой поклонилась горячо аплодирующим Морриган и Марте, одновременно шипя и отгоняя жестами навязчивых обожателей.

— Марта, ангел мой, ты была бы бесподобна в роли моего конферансье!

Горничная залилась краской смущения.

— Высокочтимая Чанда, это Морриган Кроу, она…

— Кандидат Юпитера, как же, слыхала. — Сияющий взгляд певицы обратился на Морриган, словно луч мощного прожектора. Казалось, на сцене стоит королевская особа. — В «Девкалионе» новости разносятся быстро, о вас тут только и говорят, мисс Кроу. Значит, это правда — вы собираетесь проходить испытания?

Морриган кивнула, нервно теребя подол платья. Перед этой ослепительной красавицей она чувствовала себя уличной замарашкой.

Так вот они какие, члены Вундерколлегии! Прекрасные и величественные, как Чанда Кали. Властители умов и всеобщие любимцы, как Юпитер Норт. Интересно, что здесь думают о ней Марта, Чанда, Фенестра, Фрэнк? Может, втайне негодуют, обсуждая ужасную ошибку Юпитера?

— Как неожиданно, — продолжала певица, — наш Юпитер наконец-то стал спонсором! Я так рада познакомиться с вами, мисс Морриган… Должно быть, вы поистине чудесный кандидат. Вероятно, уже ждёте не дождётесь первого испытания?

— М-м… в общем, да, — кивнула Морриган, но не очень убедительно.

— Первым, конечно же, будет Вундерприём… Юпитер уже назначил примерку?

Морриган растерялась. Что ещё за приём? Какая такая примерка?

— Он договорился с портнихой? — продолжала Чанда Кали. — Вам просто необходимо новое платье, ведь первое впечатление так важно… Пожалуй, попрошу свою костюмершу вами заняться. — Марта вытаращила глаза, глянув на Морриган с таким сияющим видом, будто это величайшая удача и честь, а вовсе не загадочное пугающее событие. — Юпитеру прощают его… хм… оригинальный выбор одежды, потому что он так красив, однако нельзя допустить, чтобы его ужасный вкус повредил вам в столь важный момент. Вундерприём не просто вечеринка в саду, мисс Морриган, — люди специально явятся посмотреть на вас! Другие кандидаты и их спонсоры будут судить о достоинствах и недостатках своего конкурента — что может быть ответственнее!

У Морриган всё перевернулось внутри. Конкурент? Судить?

В письме от Коллегии упоминалось, что поступление не гарантировано и весной начнутся приёмные испытания, однако, спасшись от Дикой охоты, — обманув смерть! — пройдя пограничный контроль, Морриган в глубине души не ожидала чего-то слишком грудного. Во всяком случае, об ответственном приёме к саду никто даже не заикался.

А меж тем страшно даже подумать, чем грозит её проклятие гостям на вечеринке! Она могла с ходу назвать дюжину всяких бед, не считая мелочей вроде укусов шмелей и сенной лихорадки.

Очевидно, Чанда заметила, что угодила в больное место, потому что сразу же приняла беззаботный вид и с улыбкой махнула рукой.

— О, не волнуйтесь, дорогая, просто оставайтесь собой. Кстати… — Сверкнув глазами с заговорщицким видом, она наклонилась к уху Морриган и спросила шёпотом: — Что у вас за искра, не поделитесь со мной секретом?

— Что? — не поняла Морриган.

— Особый дар… талант… что вы умеете?

Видя замешательство девочки, Чанда лукаво приложила палец к губам.

— Понимаю, понимаю… Юпитер Норт задумал всех удивить, не так ли? Что ж, тогда молчу.

* * *

— Что она имела в виду? — спросила Морриган, когда они с Мартой, выйдя из салона, спускались по спиральной лестнице в холл. — Во мне же на самом деле нет никакой искры, ни дара, ни таланта.

Горничная добродушно усмехнулась:

— Так не бывает, мисс Кроу! Вы избраны кандидатом в Вундерколлегию, и не кем-нибудь, а самим Юпитером Нортом. Не будь он совершенно уверен, не поставил бы на вас — просто не смог бы.

Вот ещё новости!

— Да говорю же, нет…

— Есть! Вы пока не знаете, что именно, вот и всё.

Морриган задумалась. Прошлым вечером, в тот чудный момент, когда Юпитер появился в поместье Кроу, и потом, на рассвете, опустившись под зонтиком во двор «Девкалиона», она открыла для себя новый удивительный мир, а теперь будто смотрела на него через стену из непробиваемого стекла. Оказывается, в таинственную Вундерколлегию без особых талантов не попадёшь, а где их взять?

— Вы же слышали, — продолжала Марта, — у него до сих пор не было кандидатов, хотя по возрасту давно пора, а толпы родителей наперебой предлагают деньги и всяческие услуги, лишь бы он продвинул их возлюбленное чадо. Видели бы вы, как они тут вынюхивают да вымаливают под дверью перед каждым Днём ставок! Только он всегда говорил «нет», всё ждал кого-то совсем особенного. — Она сверкнула улыбкой, заправляя девочке за ухо непокорную чёрную прядь. — И вот дождался.

— Не понимаю, что во мне особенного, — упрямо покачала головой Морриган.

Она лгала. Особенное было, да ещё какое. То самое, что заставляло обитателей Джакалфакса при виде её переходить на другую сторону улицы и из-за чего она едва не умерла, не появись вовремя загадочный рыжий на механическом пауке.

Проклятие. Только можно ли считать проклятие искрой? Неужели Юпитер выбрал её из-за этого? За настоящий талант всё портить? Морриган скривилась. Что за ужасная мысль!

— Знаете, мисс, капитан Норт, может, и с причудами, но далеко не дурак, — доверительно шепнула горничная. — Людей он видит насквозь, и если уж выбрал вас, то…

Договорить она не успела, потому что из холла донёсся оглушительный грохот и звон разбитого стекла, затем испуганный вопль. Морриган с Мартой с бежали по лестнице, и их глазам открылось жуткое зрелище: великолепная розовая люстра в виде парусного корабля лежала на чёрно-белом мраморном полу исковерканной грудой обломков, хрустальные подвески мелкими осколками разлетелись во все стороны. Оборванные провода свисали с потолка, словно потроха из распоротой туши. Постояльцы и служащие отеля жались к стенам, поражённо разинув рты.

Марта в ужасе закрыла лицо руками.

— О-о!.. Капитан Норт так расстроится! Этот корабль его любимый, висел тут не помню сколько лет. Как это могло случиться?

— Я тоже не понимаю, — в отчаянии развёл руками Кеджери, выскочив из-за стойки портье. — Только на прошлой неделе проверяли стар-рушку, и всё было тип-топ.

— Какое невезение! — продолжала причитать Марта. — И надо же, как раз в праздник!

— Наобор-рот, удивительное везение, — поправил старичок, — полно нар-роду в холле — и ни одного пострадавшего! Воистину, звёзды сошлись удачно.

Однако Морриган склонна была в душе согласиться с горничной. Невезение есть невезение, кому в нём разбираться, как не про́клятой.

Марта собрала прислугу и стала руководить уборкой. Тем временем старичок портье успокаивал постояльцев, уводя их подальше от неприятного зрелища.

— Леди и джентльмены, «Девкалион» приносит свои самые искренние извинения за тот страх, что вам пришлось испытать! В коктейль-баре «Золотой фонарь» на шестом этаже будут поданы напитки за счёт заведения — прямо сейчас и до конца вечера. Угощайтесь, пожалуйста, и не сердитесь на нас!

Повеселевшие гости дружно потянулись к лестнице, однако сам Кеджери, Марта и служащие были обеспокоены так же, как и Морриган.

Она подошла к суетящимся уборщикам:

— Могу я помочь?

— О нет, что вы, мисс Морриган! — замахал руками портье. — Вам бы лучше тоже отправиться наверх. Тут острое стекло, милочка, оголённые провода — не хватало ещё вам пор-раниться!

— Да ничего, я осторожно…

— Не хотите отдохнуть в кур-рительной? — засуетился он. — Я распоряжусь, чтобы вам пустили ромашковый дым! После такого потрясения надо успокоиться, а он в два счёта приводит нервишки в норму… Идите, будьте хор-рошей девочкой, прошу вас!

На лестнице Морриган обернулась. Кеджери, Марта и остальные сновали туда-сюда с мётлами, собирая осколки люстры в искрящиеся розовые кучи. На про́клятую гостью никто не косился, не шептал угрюмо себе под нос. Они понятия не имели, в чём причина несчастья.

Но она-то знала… А ещё знала, почему разбился поезд в туннеле подземки.

Проклятие никуда не делось, оно всё так же преследовало её. Морриган выжила и всё же принесла его с собой в Невермур. Протащила контрабандой через пограничный контроль и поселила в уютном отеле «Девкалион».

О последствиях не хотелось даже думать.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Интерес и польза

Ночью её разбудил какой-то звук. Шорох или шелест — то ли крылья, то ли книжные страницы. Морриган лежала прислушиваясь, но он не повторился. Наверное, птицы или книги просто ей снились.

Она вновь закрыла глаза, желая забыться без всяких снов, но ничего не получалось. Чёрное небо за окном постепенно наливалось предрассветной синевой, звёзды гасли одна за другой. В памяти всплыла разбитая люстра на шахматном мраморе пола, навеки потерявшая свой розовый свет.

«Любимая вещь Юпитера», сказала Марта. Когда Морриган ложилась спать, он ещё не вернулся из Транспортного управления. Интересно, что он скажет, когда увидит зияющую дыру в потолке на месте своей любимицы?

С точки зрения логики никто тут не виноват. В тот момент Морриган даже не было в холле. Откуда же это тяжёлое чувство совершённого преступления?

Она перевернулась на другой бок, сердито взбив подушку, чтобы сделать помягче. Сколько можно себя обвинять! «Девкалиону», наверное, уже за сотню лет… Старые вещи имеют свойство ломаться! Мало ли, трос перетёрся или ещё что…

Морриган решительно поднялась и отбросила одеяло. Надо ещё раз взглянуть и убедиться наверняка, что её вины тут нет. И дело с концом! Потом можно будет спокойно уснуть.

* * *

Без света люстры страшновато. За стойкой никого. Тишина, только собственные шаги отдаются эхом в пустом пространстве холла. За окнами ночь, одной даже как-то не по себе.

«Что за глупость!» — подумала Морриган. Всё давно уже убрали, а лунный свет из окна такой тусклый, что даже дыру наверху не разглядеть, видно только тёмное пятно. Непонятно даже, висят оттуда провода или их убрали тоже.

Она уже готова была вернуться к себе, как вдруг услышала звук.

Песенка? Будто кто-то мурлычет себе под нос. Точно, вон там, в тёмном углу!

Странная мелодия… Что-то знакомое — то ли колыбельная, то ли популярная песенка, которую сто раз передавали по радио. Сердце тревожно забилось.

— Эй! — позвала она робко. Хотела тихонько, но голос прозвучал неожиданно громко, раскатившись эхом. Мурлыканье тут же смолкло. — Кто там?

— Не бойтесь.

Она повернулась и увидела мужчину. Полускрытый сумраком, он сидел в кресле около стены, скрестив ноги и пристроив на коленях свёрнутое пальто. Морриган шагнула вперёд, пытаясь разглядеть лицо, но оно оставалось в темноте.

— Я просто жду, когда выйдет портье, — сказал он. — Мой поезд опоздал, я приехал уже ночью и не успел получить номер. Извините, если напугал.

Этот голос Морриган тоже где-то слышала. Негромкие чёткие фразы, каждый звук слышится ясно.

— Мы знакомы? — спросила она.

— Не думаю, я нездешний. — Подавшись вперёд, он прищурился, и тут лунный свет из окна упал на его лицо.

— Мистер Джонс? — Каштановые волосы с проседью и серый костюм запомнить было бы трудновато, но тёмные живые глаза и тонкий шрам поперёк левой брови сразу воскресили его в памяти. — Помощник Эзры Шквала?

— Да… откуда вы… мисс Кроу? — Мужчина вскочил и шагнул к ней, раскрыв рот от удивления. — Неужели? Говорили… говорили, что вы… Как, во имя всех Вышних, вы оказались в Свободном штате?

— Ну-у… — смущённо протянула она. — Я… я просто… — Морриган готова была рвать на себе волосы. Как теперь объясняться — а вдруг он всё расскажет отцу? Она мялась в поисках слов, но вдруг сама опешила. — Постойте… а вы откуда знаете про Свободный штат?

Джонс явно растерялся, но быстро пришёл в себя.

— Тут вы меня ловко поддели, мисс Кроу… Что ж, и сохраню ваш секрет, если вы сохраните мой. Идёт?

— Идёт. — Она с облегчением перевела дух.

— Мисс Кроу, я понятия не имею, что вы здесь делаете и почему до сих пор живы, хотя все газеты в Республике вчера сообщили о вашей кончине… — Mopриган хмуро потупилась, и он заговорил мягче: — Тем не менее каковы бы ни были… м-м… обстоятельства, могу вас заверить, что предложение моего нанимателя остаётся в силе. Мистер Шквал был крайне разочарован потерей ставки… в высшей степени разочарован.

— О-о… спасибо… Но у меня уже есть спонсор. На самом деле… честно говоря, я решила, что вы меня разыгрывали тогда — в День ставок. Так внезапно исчезли…

— Разыгрывал? — На лице Джонса отразилось удивление и даже обида. — Ни в коем случае! Мистер Шквал не из тех, кто занимается розыгрышами. Если он делает предложение, то только всерьёз!

Морриган снова смутилась.

— Но… я тогда сразу вернулась, а вас уже нет.

— Да, правда… Так уж вышло, примите мои извинения… — вздохнул он. — Пришлось, знаете ли… в интересах моего нанимателя. Если бы прошёл слух, что он делает ставки, последовало бы целое нашествие родителей, жаждущих пристроить своих детей. Вот почему, кстати, он поставил на вас анонимно… Я собирался возобновить нашу беседу позже, но неожиданный приход Тьмы застал всех врасплох.

— Меня тоже.

— Боюсь, я тогда не смог справиться с ситуацией. Понимаю, теперь у вас другие планы, однако убеждён, что мистер Шквал будет крайне рад, если вы их пересмотрите.

— Ну-у… — замялась Морриган. — Это очень… мило с его стороны.

Джонс с улыбкой поднял руки:

— Только не подумайте, что я на вас как-то давлю. Если вы довольны нынешним положением дел, мистер Шквал проявит понимание. Просто помните: дверь всегда открыта. — Он поправил пальто, висящее на руке, и снова уселся в кресло. — Простите, но могу я теперь спросить что, во имя Вышнего, вы делаете в холле отеля «Девкалион» в столь ранний час?

В нём было что-то солидное и располагающее, и, вместо того чтобы сочинить удобную историю, Морриган выложила жалкую правду:

— Я спустилась посмотреть на люстру… — Она показала на потолок. — Точнее, на то, что от неё осталось.

— Вышние силы! — воскликнул Джонс, с изумлением вглядываясь в тёмное пятно. — То-то мне казалось, что-то не так. Когда это случилось?

— Вчера. Она упала.

— Упала? — Он поцокал языком. — Люстры просто так не падают, и уж точно не в этом отеле.

— Тем не менее упала. — Морриган затаила дыхание, искоса наблюдая за лицом мужчины. Затем робко продолжила, не позволяя себе пока слишком надеяться: — Разве что… то есть вы допускаете, что это мог кто-то сделать намеренно? Ну, например… перерезать…

— Нет-нет, ни в коем случае! Думаю, она просто переросла и выпала.

Морриган удивлённо заморгала:

— Как это — переросла?

— Ну, как молочный зуб… Смотрите! — Джонс показал в темноту, и Морриган прищурилась, вглядываясь. — Вон там — чуть-чуть блестит, видите? Снова растёт — новая на замену.

Теперь она увидела. Крошечное, едва заметное пятнышко света пробивалось сквозь мрак, словно отблеск тоненькой хрустальной нити. Сердце радостно подпрыгнуло.

— Значит, вырастет точно такая же?

— Ну вряд ли… — Он задумчиво покачал головой. — Я не очень разбираюсь во внутреннем устройстве «Девкалиона», но бываю здесь уже много лет и не помню, чтобы он когда-нибудь повторялся.

Минуту-другую они молча вглядывались в потолок, следя за медленным ростом новорождённой люстры, прорезавшейся в уютной толще потолка, словно зуб в десне. Судя по скорости роста, размеров прежнего огромного парусника ей предстояло достичь не раньше чем через месяц, но счастливая Морриган готова была ждать сколько угодно. Интересно, какая будет новая люстра? Может, даже и лучше прежней! Розовый арахнопод?

Джонс снова заговорил — мягко и нерешительно, словно боялся её обидеть:

— А ваш новый спонсор… Полагаю, он рекомендовал вас в Вундерколлегию?

— Откуда вы знаете?

— Догадываюсь… по опыту. Не так уж много иных причин, чтобы доставить кандидата из Республики в Невермур… Разрешите нескромный вопрос, мисс Кроу?

Морриган напряглась. Она понимала, о чём он спросит.

— Какая у меня искра? Понятия не имею, — буркнула она. — Даже не уверена, что она вообще имеется.

Джонс озадаченно нахмурился:

— Но ведь… чтобы вступить в Вундерколлегию…

— Я знаю, — кивнула Морриган.

— А ваш спонсор не обсуждал…

— Нет.

Он скептически поджал губы:

— Вам не кажется это странным?

Морриган снова взглянула на потолок, наблюдая за еле заметным ростом хрустального лучика.

— Кажется.

* * *

Рука Юпитера зависла в воздухе, не успев постучать. Морриган распахнула дверь.

— Какая у меня искра?! — выпалила она.

— И тебе доброго утра.

— Доброе утро… — Она отступила, пропуская его. Шторы были откинуты, и солнечный свет струился в окно, выросшее из скромного квадратика в арочный проём от пола до потолка — удивительно… но это всё потом. Казалось, уже целую вечность Морриган мерила шагами комнату, снова и снова прокручивая и голове разговор с Джонсом.

— Что у меня за искра?

— Можно, я ухвачу пирожное? Умираю с голоду.

Марта заходила с тележкой минут десять назад и оставила поднос с завтраком, который так и стоял нетронутый.

— Да, конечно… Так что у меня всё-таки за искра?

Юпитер набил рот и молча жевал, а Морриган, не получив ответа, стояла и причитала:

— Ну конечно, её нет совсем! Потому что вы избрали не того человека! Вы думали, я другая, с каким-нибудь большим талантом, — так ведь, да? Ваша Коллегия принимает только тех, у кого настоящий дар, как у Чанды Кали, к примеру. Без искры нельзя! Вы решили, что она есть, а у меня её и нет никакой! Я права, да?

Юпитер проглотил пирожное.

— Пока не забыл… Сегодня с утра обещала прийти моя портниха снять с тебя мерки. Какой твой любимый цвет?

— Чёрный… Так я права или нет?

— Чёрный не цвет.

— Юпи-итер! — простонала она.

— Ну ладно, ладно… — Он прислонился к стене, съехал по ней на пол и раскинул ноги на ковре. — Если тебе так не терпится поговорить о скучных вещах, давай о скучных.

Рыжая шевелюра Юпитера, позолоченная солнцем, ерошилась сильнее, чем когда бы то ни было. Он был босиком, в мятой белой рубашке навыпуск и синих брюках с подтяжками, неряшливо свисавших ниже пояса. Всё та же вчерашняя одежда. Интересно, он так и спал одетый или не спал вообще? Он блаженно щурился на свет из окна, как будто готов был сидеть тут весь день, пропитываясь теплом до самых костей.

— Значит, слушай… Устроено оно так… Слушаешь?

Наконец-то! Чувствуя облегчение и страх одновременно, Морриган примостилась на краешке деревянного стула, настраиваясь слушать, даже если всё это ей не понравится.

— Я слушаю.

— Отлично, только не перебивай. — Он с неохотой сел прямее и, кашлянул, прочищая горло. — Каждый год Вундерколлегия отбирает группу детей для себя. Поступать может любой житель Свободного штата, которому исполнилось одиннадцать лет перед первым днём года — ты успела в последний момент, поздравляю! — ну и которого рекомендовал спонсор, конечно. Штука в том, что спонсором может стать не кто угодно, как при обучении в школах и различных компаниях, где лишь бы деньги были, даже если нет мозгов. Спонсор должен сам состоять в Вундерколлегии, старейшины за этим строго следят.

— Почему?

— Потому что они надутые снобы — не перебивай! Но признаюсь тебе честно, Мог…

— Морриган!

— Хоть я тебя и выбрал, это всего лишь начало. Впереди приёмные экзамены, которые мы называем испытаниями. Всего четыре, в течение года, и кандидаты выбывают по мере их прохождения — так мы выпираем самых лучших из… не самых лучших. Чтобы попасть в элиту, соревноваться приходится всерьёз. Такова традиция, ничего не поделаешь.

— А что за испытания? — нетерпеливо спросила Морриган, кусая ногти.

— Не перебивай! Сейчас расскажу. — Юпитер встал и принялся ходить из угла в угол. — Первые три меняются каждый год, их много разных, и старейшины их тасуют, чтобы не стало скучно. Что выберут в очередной раз, заранее никто не знает. Бывают совсем простые, как Речь, например. То есть выступить перед аудиторией, всего-навсего…

У Морриган комок подкатил к горлу. Хуже для неё не придумаешь, лучше уж снова встретить Дикую охоту!

— Или взять хотя бы Поиск сокровищ. Вообще одно удовольствие… Но некоторые — просто жуть, врать не стану. Скажи спасибо, что две эпохи назад отменили Страх. — Он передёрнулся. — Там было такое! Название «Нервный срыв» лучше подошло бы — кое-кто из кандидатов так и не оправился… Короче, насколько я понимаю, тебя больше всего волнует четвёртое испытание. Называется оно громко — Презентация, — но, по сути, ничего сложного там нет. Одно и то же из года в год: кандидат, прошедший все три испытания, должен предстать перед Советом старейшин и что-нибудь им показать.

— Что-нибудь? — нахмурилась Морриган.

— Да, что-то интересное… и полезное — не ерунду, в общем.

— То есть проявить свой дар? — Она опустила глаза. — Особый талант, да?

Юпитер пожал плечами:

— Ну да — талант, умение, ноу-хау, называй как хочешь. У нас привыкли говорить «искра» — местный жаргон такой. Короче, чудесный уникальный дар, который старейшины сочтут достаточно важным, чтобы предоставить кандидату пожизненное место в рядах самой элитной и престижной организации Свободного штата, — вот и всё. — Он ухмыльнулся в рыжую бороду, явно считая свою улыбку очаровательной.

— Всего-то навсего?! — Морриган ехидно хихикнула. — Но у меня нет ничего, так что…

— Ничего, о чём ты знаешь.

— А вы о чём знаете? — поинтересовалась она с ноткой раздражения. Что же он скрывает?

— О многом. Я очень умный, — продолжал Юпитер её бесить. Вот же мастер ходить кругами! — На самом деле, Мог…

— Морриган!

— Тебе не стоит так волноваться. Главное, пройди первую тройку испытаний, а в остальном положись на меня. Я справлюсь.

Невозможный человек! Морриган тяжело перевела дух и невольно сгорбилась на стуле. Кое-чего она добилась, но обещать что угодно можно.

Она искоса взглянула на Юпитера:

— А может, я больше не хочу в коллегию! Что, если я передумала?

К её удивлению, он не рассердился. Спокойно кивнул, словно знал заранее, что она скажет. Помолчав, тихо произнёс:

— Я понимаю, Мог, как тебе страшно. Коллегия очень много требует. Испытания будут трудные, но это только начало.

«Просто замечательно! — подумала она. — Чем дальше, тем хуже».

— А что потом?

Юпитер глубоко вздохнул.

— Понимаешь, это ведь не школа, здесь ни с кем не нянчатся. Только посторонние считают, что члены Коллегии как сыр в масле катаются, — получил золотой значок, и весь мир у твоих ног, бери не хочу. Ну и чём-то, может, они и правы: перед тобой открыты нее двери. Уважение, слава, приключения… резервные места на Вундерграунде — привилегии, короче. Но зато… — Он покачал головой. — Им неизвестно, каким тяжким трудом приходится зарабатывать эти самые привилегии. Дело даже не в приёмных испытаниях — стараться приходится всю жизнь, каждый день доказывать, что ты достоин, что ты особенный!

Он помолчал, сурово глядя на Морриган.

— Вот в чём отличие Вундерколлегии от обычной школы. Даже когда занятия окончатся, ты останешься частью сообщества, а оно — частью тебя самой. Навсегда, девочка! Старейшины могут располагать тобой до конца твоей жизни.

На лице Морриган, должно быть, отразилось, как это всё ей не нравится, потому что Юпитер тут же поспешил подсластить пилюлю:

— Впрочем, я начал с самого плохого — надо же тебе видеть полную картину… Вундерколлегия не школа, она как семья. Заботится о тебе и всем обеспечивает — тоже до конца жизни. Блестящим образованием, возможностями и связями, о которых обычный человек и мечтать не может… Но даже не это самое главное — у тебя появится своя группа! Те, кто победил с тобой вместе на приёмных испытаниях, станут твоими братьями и сёстрами. Что бы ни случилось, они всегда прикроют тебе спину и никогда не отвернутся от тебя. Даже пожертвуют ради тебя жизнью, так же как и ты — ради них.

Юпитер вдруг часто заморгал и отвернулся, вытирая глаза ладонью. Морриган смотрела на него с изумлением. Ей ни разу не приходилось видеть, чтобы к друзьям относились вот так. Возможно, потому, что у неё никогда и не было друзей, разве что кроме Эммета, игрушечного кролика.

Нежданно-негаданно — и вдруг появляется семья. Братья и сёстры на всю жизнь!

Теперь многое становилось понятно. Юпитер мог вести себя как король, словно был окружён невидимым панцирем, который защитит от любых неприятностей в жизни. Он знал, что в мире есть люди, которые любят его и будут любить всегда, несмотря ни на что.

Теперь он предлагает это и ей. Словно миску горячего супа голодному нищему, даёт в руки то, в чём она больше всего нуждается. Только сейчас Морриган вдруг почувствовала, насколько велик её голод. Да, она хочет в Вундерколлегию, хочет иметь братьев и сестёр — больше всего на свете!

— Как мне выиграть?

— Для начала просто поверь мне. Веришь? — Лицо его было честным и открытым, и Морриган кивнула без колебаний. — А потом предоставь мне побеспокоиться о последнем испытании. Когда волноваться пора будет тебе, я скажу. Обещаю.

Странно доверять человеку, которого знаешь всего дна дня, но Юпитеру трудно было не верить. В конце концов, он спас ей жизнь.

Она глубоко вдохнула и задала самый страшный вопрос:

— Юпитер, мой талант… искра имеет отношение к… ну, вы знаете.

— К чему? — Он нахмурился.

— К проклятию… У меня что, дар доставлять… неприятности?

Он раскрыл рот, чтобы заговорить, но вдруг задумался. Тишина длилась долго, и всё это время он как будто спорил сам с собой.

— Прежде чем ответить, — произнёс он наконец, — не морщись — обязательно отвечу, — я хочу рассказать тебе, какая искра у меня. Я умею видеть.

— Что видеть?

— Истину. — Он пожал плечами. — То, что было, и то, что есть сейчас, — чувства, опасности… то, что живёт в Паутине.

— Что такое Паутина?

— А? Сейчас объясню… — Явно не сразу вспомнив, как мало гостья знает о его мире, Юпитер быстро заговорил: — Паутина — это такая невидимая и неосязаемая сеть, которая… ну, представь себе настоящую паутину, огромную и тонкую, накинутую на всю Сферу… Нет, знаешь, давай потом, пока тебе достаточно знать: я замечаю невидимое всем остальным.

— Тайны?

— Иногда, — улыбнулся он.

— Будущее?

— Нет, я не предсказатель, а Свидетель, так это называется. Я не вижу то, что будет, а только то, что уже есть.

— Разве не у всех так? — скептически хмыкнула Морриган.

— Ты бы очень удивилась… — Несколькими огромными шагами он пересёк комнату и взял с подноса ещё тёплый чайник. — Вот, опиши мне его!

— Это чайник…

— Нет, расскажи всё, что можешь узнать о нём — по одному виду.

Морриган нахмурилась.

— Ну, он зелёный… — И продолжала, получив ободряющий кивок: — Светло-зелёный с белым узором из мелких листьев… с большой ручкой и изогнутым носиком… — Она задумалась. Юпитер поднял бровь. — К нему есть чашечки и блюдца того же цвета…

— Хорошо. — Он разлил молоко и чай в две чашки и протянул одну ей. — Очень хорошо. Думаю, ты увидела всё, что могла… то есть почти ничего. Я продолжу? — Морриган кивнула, размешивая сахар. Юпитер поставил чайник на поднос. — Этот чайник выпущен фабрикой на Пыльном перекрёстке — ну, это просто, оттуда идёт почти вся керамика в Свободном штате, так что не считается, — но я всё равно вижу: фабрика прямо-таки смотрит из него… Впервые он был куплен семьдесят шесть… нет, семьдесят пять лет назад в чайной лавке на Невермурском рынке. Первые его годы немного выцвели, но чайник ещё помнит и фабрику, и покупательницу.

— Как может чайник что-то помнить? — поморщилась Морриган.

— Это не та память, что у тебя и у меня, она больше похожа на… как бы тебе объяснить? Понимаешь, случаются события, моменты в прошлом, которые как бы пристают к людям и вещам, им просто некуда больше деваться. Потом они выцветают, выдыхаются… или отваливаются, а в конце концов умирают, но не все. Особенно хорошие или плохие воспоминания могут сохраняться навсегда. К примеру, у этого чайника хороших полно: его первая хозяйка всегда пила чай с сестрой, когда та приходила в гости. Старушки очень друг друга любили, а настоящая любовь никогда не выдыхается полностью.

Морриган подозрительно прищурилась.

— Такого не узнаешь, просто взглянув на чайник! Наверное, вы знали ту старушку.

— Неужели я выгляжу таким старым? — вскинулся Юпитер в притворном возмущении. — Погоди, я ещё не закончил… Сегодня утром чайником занимались четверо: один заваривал чай, другой ставил на поднос, третий нёс к тебе в комнату, а четвёртый… ах да, это же я. Первый был чем-то недоволен… зато тот, кто нёс, что-то пел, и красивым голосом, я вижу следы звуков.

Морриган пожала плечами, прихлёбывая горячий чай. Марта и в самом деле напевала «Рассветный час», когда вошла, но ведь её можно было заметить и со стороны.

— А вдруг вы всё выдумали? Я же не проверю.

— Разумно… В таком случае вернёмся к первому вопросу. — Юпитер опустился на колени рядом с сидящей Морриган. — Попробую рассказать о тебе, юная Кроу.

Он принялся тщательно обшаривать глазами её лицо, как будто заблудился в диких джунглях, а оно было картой, по которой можно увидеть дорогу домой.

— Что вы такое разглядываете? — Морриган настороженно отшатнулась.

— Стрижку! — ухмыльнулся он. — Которую мачеха заставила тебя сделать в прошлом году.

— Откуда вы знаете?

— Тебе совсем не понравилось — слишком коротко и вызывающе, — и ты едва дождалась, когда волосы отрастут… но переживала так сильно, что память осталась, и я её вижу.

Она машинально потрогала волосы. Нет, он никак не мог разглядеть в нынешней причёске ту косую чёлку с неровными прядями, что навязала ей тогда Айви, считая прямые волосы, падающие на плечи, старомодными и скучными. Да, отвратительная была стрижка, но ведь потом всё отросло, как прежде!

— А знаешь, что я ещё вижу? — продолжал Юпитер, с улыбкой взяв её за руку. — Уколы от иголки на пальцах — ты изрезала любимое платье мачехи, сшила куски и повесила в гостиной вместо шторы. — Он зажмурил глаза и расхохотался. — Великолепная идея!

Морриган невольно улыбнулась. Она и впрямь гордилась той своей выходкой.

— Ну ладно, — со вздохом призналась она, — теперь верю: вы видите.

— Да, я вижу тебя, Морриган Кроу. — Юпитер подался вперёд: — И могу сказать вот что: твоя мачеха ошибалась.

— Насчёт чего? — нахмурилась она, но ответ уже и шла. Сердце тревожно сжалось.

— Она сказала, что на тебе проклятие. — Он покачал головой. — Со зла сказала — она так не думала.

— Ещё как думала!

Юпитер помолчал.

— Ну может быть. Так или иначе, это не так. Она была не права, даже если думала.

Чувствуя, как горят щёки, Морриган отвела взгляд, потянувшись к подносу с завтраком. Отломила кусочек булочки, но есть не стала.

— Ладно, ну её, — буркнула она, — забудьте.

— И ты забудь, — серьёзно сказал Юпитер, — отныне и навсегда, поняла? Никакая ты не про́клятая!

— Угу… — Морриган хотела отвернуться, но он удержал её лицо ладонями.

— Нет, послушай меня! — Взгляд его пронзительно-синих глаз обжигал, праведный гнев колыхался в них, словно жар от раскалённой солнцем мостовой. — Ты спрашивала, имеет ли твоя искра отношение к проклятию и есть ли у тебя дар доставлять неприятности. Так вот, слушай меня и запомни: нет никакого проклятия, нет и не было! Хотя, мне кажется, ты и сама всегда это знала.

Глаза защипало от слёз, готовых пролиться. Морриган постаралась взять себя в руки, чтобы задать последний вопрос:

— Что, если я не поступлю в коллегию?

— Поступишь.

— А вдруг нет, что тогда? Возвращаться в Республику? А там они… ждут.

Она знала, что он понял. Ждёт не семья Кроу, а Дикая охота — Дым во Тьме. Морриган до сих пор видела их, как наяву, стоило лишь зажмуриться, — клубящиеся тени и огненные взгляды во мраке.

— Ты поступишь в Вундерколлегию, — шёпотом повторил Юпитер. — Я позабочусь об этом, даю слово! И чтобы я больше никогда не слышал ни о каких проклятиях. Обещай мне.

Она обещала. И поверила ему. Зная, что Юпитер на её стороне и так уверен в успехе, она и сама почувствовала себя смелее.

Но когда, уже после разговора, попробовала сосчитать, на сколько вопросов он пока так и не ответил, пальцев на руках не хватило.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вундерприём

— Внимание, вот она! Готовься.

Юпитер решил поехать на вечеринку в саду по Зонтичной дороге, чтобы Морриган испытала свой подарок. Вся трудность состояла в том, что эта дорога никогда не останавливалась, — заскакивать приходилось на ходу. Круглая подносная рама двигалась по рельсу, который опоясывал весь город замкнутой петлёй. Когда она проносилась мимо платформы, надо было успеть зацепиться ручкой зонта за крюк, а потом висеть в воздухе, болтая ногами, до самого места назначения.

— Запомни, Мог, — сказал Юпитер, глядя на приближающуюся раму с крюками, — когда придёт время слезать, тяни за рычаг, и зонт освободится. Ну и, конечно, не забудь выбрать площадку помягче. — Заметив страх в её глазах, он добавил: — Ничего, справишься. Я всего только раз сломал ногу, ну максимум два… Итак, готова? Вперёд!

Они подпрыгнули одновременно. Морриган с такой силой сжимала зонтик, что боялась его сломать. Ужас перед летящим навстречу крюком быстро сменился восторгом, и она испустила победный клич, повиснув на руках. Рядом весело ухмылялся Юпитер, откинув голову и наслаждаясь полётом.

Живописные окрестности «Девкалиона» вскоре уступили место булыжным улочкам Старого города. Холодный весенний ветер щипал лицо и заставлял глаза слезиться, но в целом путешествие получилось приятным. Приземление также обошлось без происшествий — ногу никто не сломал.

Территория Вундерколлегии начиналась за высокой кирпичной стеной. Суровый страж у входа проверял имена по списку, но, узнав Юпитера и с улыбкой махнув рукой, пропустил их обоих.

Миновав ворота, Морриган сразу почувствовала какое-то изменение — казалось, сам воздух стал другим. Пахло жимолостью и розами, а солнце грело как будто сильнее. «Странно, — подумала она, — небо за воротами такое же чистое и синее, а цветы там даже ещё не распустились, одни крошечные бутоны — весна ещё только начинается».

На её вопрос: почему так происходит? — Юпитер буркнул что-то вроде: «Укол такой укол».

— Какой укол? — не поняла Морриган.

— Не «укол», а «Вункол» — то есть Вундерколлегия — мы так сокращённо называем наш оазис. В стенах Вункола даже погода другая, она здесь чуть более… — Он не мог подобрать слова. — Ну более…

— Более какая?

— Просто более. Чем снаружи, в остальном Невермуре. У нас тут свой особый климат. Сегодня, к примеру, теплее, более солнечно, больше похоже на весну. Так же лучше, правда? — Он отломил на ходу цветущую вишнёвую веточку и воткнул в петлицу. — Впрочем, у медали есть и обратная сторона. Зимой здесь, наоборот, более ветрено, чаще снегопады, сильнее мороз и вообще паршивее.

Вдоль дороги к главному зданию стояли газовые фонари, а по бокам, как ни странно, чернели ряды мёртвых деревьев, очевидно не затронутых климатическим феноменом Вункола.

— Что это с ними? — удивилась Морриган.

— А! — махнул рукой Юпитер. — Сто лет уже не цветут. Огненные деревья были великолепны, но погибли все начисто, а срубить их нельзя. Вечная головная боль садовников, так что лучше не спрашивай. Мы привыкли делать вид, что это вроде такие страхолюдные статуи.

По аллее с болтовнёй и смехом, словно на праздник, валила целая толпа спонсоров и их кандидатов. Только Морриган, казалось, превратилась в один большой комок нервов, чувствуя себя упавшей с луны.

Главное здание Вункола, на которое смотрели указатели с надписью: «Праудфут-Хаус», пятиэтажное, из ярко-красного кирпича, было сверху донизу увито зелёным плющом. Сегодня кандидатов туда не пускали, но и в саду тёплым весенним вечером оказалось неплохо. Всюду толпились приглашённые в лёгких светлых костюмах и платьях пастельных тонов. Своей подопечной Юпитер всё же разрешил надеть чёрное платье с серебряными пуговицами, которое Чанда Кали объявила «стильным, но совершенно не зрелищным». Сама же Морриган считала, что ядовито-лимонного костюма и лавандовых туфель её спонсора для зрелищности хватит на двоих.

На ступенях широкой террасы перед лужайкой играл струнный квартет, а в огромном белом шатре был накрыт стол с пирогами, пирожными и вычурными скульптурными композициями из желе. Впрочем, Морриган даже думать не хотелось о еде: от волнения ей казалось, что желудок изнутри грызут мыши.

Пробираясь сквозь толпу, она заметила любопытные взгляды — от вежливо-удивлённых до откровенно разинутых ртов.

— Почему на нас все смотрят?

— На тебя потому, что ты со мной, — отвечал Юпитер, весело махая рукой обернувшимся женщинам, — а на меня, потому что я очень красивый мужчина.

Кандидаты уже собрались кучками, но Морриган продолжала жаться к нему.

— Да не бойся ты, они не кусаются! — ободряюще подмигнул он, словно прочитав её мысли. — Ну то есть большинство. А вон от того, под деревом, с собачьей мордой, пожалуй, держись подальше. Мало ли, вдруг не привитой ещё.

У одного из гигантских папоротников, росших кое-где на лужайке, и впрямь стоял мальчик с собачьей мордой. Ещё у одного руки были вдвое длиннее положенного, а какая-то несчастная девочка с многометровой чёрной гривой была вынуждена таскать за собой на тележке целую груду заплетённых и скрученных кос.

— Ох, не думаю, что им повезёт… — проронил Юпитер задумчиво. — В этом году физические особенности пока ещё не в цене. Никто не может забыть ту кандидатку с руками-кувалдами и счёт за разрушения, которые она причинила. Потом, кажется, эта красотка в борцы-профессионалы подалась.

Он стремительно вёл Морриган по садовым тропинкам, рассказывая на ходу.

— А вот и Баз Чарлтон, — сдержанно кивнул он на длинноволосого мужчину в кожаных брюках и мятом пиджаке. — Отвратный тип! Беги от него, как от чумы.

Вокруг длинноволосого собралась стайка девочек. Одна, с пышными каштановыми волосами и в синем платье с блёстками, обернулась, затем что-то шепнула подружкам, которые принялись глазеть на Морриган. Вспомнив слова дамы Чанды о первом впечатлении, Морриган выдавила улыбку. Девчонки расхохотались, но хорошо это или плохо, она не поняла.

Взяв у официанта с подноса два бокала пурпурного пунша, Юпитер протянул ей один. Морриган заглянула внутрь и похолодела: в бокале плавали какие-то розовые крошки — нет, не просто плавали, они извивались! Странные розовые извивающиеся штучки в пурпурном пунше!

— Они и должны извиваться, — хмыкнул Юпитер, заметив отвращение на её лице, — так вкуснее.

Морриган сделала осторожный глоток. Восхитительно! Словно вспышка сладкого розового света! Она хотела было что-то сказать, но тут перед ними вырос тот самый длинноволосый тип в кожаных брюках. Хлопнул Юпитера по спине и положил на плечо тяжёлую лапу.

— Норт, старый дружище! — развязно пробасил он. — Неужто сдался наконец? Хеймиш всем разболтал, что ты поставил на какую-то малышку. Что, Лига исследователей совсем обеднела или решил повесить компас на стенку и уступить великие открытия молодым? Ложишься на дно, а?

Он громко заржал и приложился к бокалу с бренди. Юпитер брезгливо сморщил нос.

— Добрый вечер, Баз, — бросил он не слишком вежливо.

— Это вот она и есть? — Баз прищурился, глядя на Морриган. — Самая первая кандидатка знаменитого Норта! Жирный кусок для бульварных листков.

Он явно ждал, что Юпитер его представит, но не дождался.

— Чарлтон, Баз Чарлтон, — представился он сам, с важным видом ткнув себя в грудь. Не заметив в глазах Морриган узнавания, помрачнел. — Как тебя зовут, девочка?

Морриган глянула на спонсора, тот кивнул.

— Морриган Кроу, — ответила она.

— Кислая она у тебя какая-то! — шепнул он Юпитеру на ухо. Морриган сердито насупилась. Ей что, улыбаться всё время, как идиотке? — Не иностранка, часом? Где откопал такую?

— В Несуе.

— А где это? Не слыхал… — Баз придвинулся ближе, глаза его загорелись. — В Республике, да? — заговорщицки шепнул он. — Неужто контрабандой провёз? Не жмись, признайся старому другу!

— Ага, — кивнул Юпитер. — Город Несуй-Нос, республика Не-в-своё-дело.

Длинноволосый разочарованно хохотнул:

— Юморист, однако… Искра-то какая хоть?

— Несуйская, — буркнул Юпитер, ловко освобождая плечо от могучей хватки.

— Всё в игры играешь? Ню-ню! Ладно, мне-то какая разница. Ты меня знаешь: давить не стану. — Баз смерил Морриган внимательным взглядом. — Плясунья? Да нет, ноги коротковаты. И не технарка — смотрит как-то мутно… — Он поводил рукой у Морриган перед глазами, и она едва удержалась, чтобы не отмахнуться. — Может, что-то из тайных наук — колдунья, предсказательница?

— Сам же сказал, нет разницы. — Юпитеру он явно надоел. — Твои-то где? Большой улов в этом году?

— Всего восемь, Норт, всего восемь, из них три девчонки, — кивнул Баз на давешних хохотушек и снова отхлебнул бренди, — а парни где-то бегают. Не так много, но своего не упустят, скажу я тебе, улов хоть куда! Вон та — настоящая звезда, Ноэль Деверо. Секреты придержу, но голос ангельский! Не встречал ещё кандидатов сильнее — будет номер один, попомни мои слова.

Хорошенькая нарядная Ноэль трещала без остановки, подружки жадно слушали. Держалась она очень уверенно, с лица не сходила улыбка. Морриган ощутила невольную зависть. Такие, наверное, Вундерколлегии и нужны.

— Поздравляю, — вяло кивнул Юпитер.

— Однако вот эта твоя… — поморщился Баз, снова глядя на Морриган. — Не понимаю тебя, старина. Где привлекательность, шарм, спрашивается? Старейшин надо очаровать. Глаза жуткие, чернющие — взглянет, как кинжалом… — Он осёкся, встретив жёсткий взгляд самого Юпитера.

— Выбирайте выражения тщательнее, мистер Чарлтон! — процедил рыжий с ледяной яростью, сверкнув синими глазами. Морриган невольно поёжилась, вспомнив его вспышку в беседе с канцлером Кроу.

Не говоря больше ни слова, длинноволосый исчез в толпе. Юпитер со вздохом одёрнул свой лимонный пиджак и ободряюще сжал плечо подопечной.

— Вот! Говорил же — отвратный тип. Ладно, не бери в голову.

Морриган глотнула пунша, стараясь успокоиться, но слова Чарлтона всё ещё звучали в ушах: «Старейшин надо очаровать».

— Год за годом Чарлтон обшаривает Свободный штат в поисках кандидатов, — продолжал Юпитер, резко сворачивая в обход толпы юнцов, старающихся привлечь его внимание, — и выставляет кого попало, бывает, и целую дюжину, чтобы взять числом. Так называемый спагетти-спонсор — кидает в стену миску спагетти, авось что-нибудь да пристанет.

— Получается?

— Ещё как, аж зло берёт… А вот и малышка Нэн!

Высоченная широкоплечая девушка обменялась с ним рукопожатием.

— Кого я вижу! Капитан Норт собственной персоной! Ходили слухи, что вы кого-то выставили, но я не верила. Чтобы Юпитер Норт? Да ни в жизнь! А вы — вот он, и с кандидатом, все дела… Привет! — Она протянула руку Морриган. Искренняя улыбка и ямочки на щеках делали могучую фигуру девушки не такой устрашающей.

— Нэнси Доусон, Морриган Кроу, — представил Юпитер.

— Очень приятно, мисс Кроу. Я бы познакомила нас с моим кандидатом, но Готорн куда-то запропал. Наверное, собирается что-нибудь поджечь. — Нэн закатила глаза, но не без удовольствия. — Хулиганство не главная его искра, но почти догоняет.

— А главная какая? — спросила Морриган и смутилась, встретив предостерегающий взгляд Юпитера. — Ой, это, наверное, невежливо…

— Я не против! — усмехнулась Нэн. — Терпеть не могу всяких беличьих секретов. — Она гордо приосанилась. — Торжественно сообщаю, что Готорн Свифт, по моему скромному мнению, лучший драконий гонщик в детской лиге Невермура.

— Ах да, конечно! — хлопнул себя по лбу Юпитер. — Кем же ещё он может быть? Логичный выбор для пятикратной чемпионки Свободного штата.

Улыбка Нэн слегка увяла, но ненадолго.

— Бывшей чемпионки, — поправила она, стукнув себя по ноге. Морриган с удивлением услышала глухой деревянный звук. — Нескоро мне доведётся снова гонять на драконах.

— У вас механическая нога? — заинтересовалась Морриган, едва удерживаясь, чтобы не постучать по её ноге самой.

Юпитер громко откашлялся, но широкоплечая девушка нисколько не обиделась.

— Ага, — кивнула Нэн, — триумф современной инженерии и медицины — кедр, сталь и вундер, само собой. — Она приподняла штанину, демонстрируя сложную конструкцию из дерева и металла, которая двигалась как настоящая живая нога. — Старая добрая вунколская изобретательность, мисс Кроу. Вы не поверите, какие чудеса они вытворяют в госпитале Коллегии!

— А что случилось с настоящей ногой?

— Откушена и проглочена драконом моего соперника на ежегодном турнире позапрошлым летом. Редкая скотина попалась и такая злобная… — Девушка сделала глоток извивающегося пунша. — Как и его дракон, впрочем. — Оценив шутку, Морриган с Юпитером расхохотались. Нэн продолжала: — Да ничего страшного, в общем. Тренирую детскую лигу, работа спокойная, а лучшего ученика, чем Свифт, и не придумаешь. Ездить верхом стал раньше, чем ходить, и выбьется в фавориты турнира, как только примут по возрасту. Если, конечно, изменит своему основному призванию — балбесничать.

Внезапно со всех сторон лужайки послышался звон: спонсоры дружно постукивали пальцем по ободку своих бокалов. Музыканты оборвали мелодию. На балконе главного здания появились трое, среди которых Морриган с лёгким удивлением заметила косматого буйвола в жилетке.

— Наш новый Совет старейшин, — шепнул Юпитер. — В конце каждой эпохи Коллегия избирает троих руководителей на следующий срок — самых лучших и талантливых из нас.

— А почему один из них бу…

— Ш-ш… слушай!

В почтительной тишине к микрофону приблизилась сухонькая сгорбленная пожилая женщина с поредевшими седыми волосами. Казалось, она с трудом удерживает на голове огромную шляпу с цветами. Морриган на миг испугалась, что шляпа перевесит — и старушка свалится с балкона. Другой старейшина шагнул, чтобы помочь, но она сердито оттолкнула его руку и с властным видом кашлянула, привлекая внимание собравшихся на лужайке.

— Как многие из вас знают, — начала она, — я старейшина Грегория Квинн. Рядом со мной старейшины Xиликс Вонг и Алиот Сага. — Она повела рукой сперва в сторону мужчины, потом — буйвола. — Высокий Совет старейшин в нашем лице приветствует всех, кто явился в Праудфут-Хаус в этот знаменательный день. Для юных гостей это первое настоящее знакомство с Вундерколлегией, хотя для большинства из них, к сожалению, оно окажется и последним.

Услышав эти суровые слова, Морриган вздрогнула, и не она одна. Кандидаты украдкой посматривали на своих спонсоров, ожидая ободрения. Неужели тут все одинаково нервничают? Вряд ли. А вот она… Юпитер так и не сказал, чем ей грозит неудача.

— Я и мои уважаемые коллеги, — продолжала старейшина Квинн, — высоко ценим юных кандидатов за их смелость, оптимизм и веру в свои силы. Чтобы решиться на испытания без какой-либо гарантии успеха и будущего места в Вундерколлегии, требуется недюжинный характер. Мы аплодируем вам!

Она с улыбкой оглядела гостей и в самом деле зааплодировала. Старейшина Вонг, седобородый мужчина с разноцветными татуировками на шее и обеих руках, присоединился, а буйвол по фамилии Сага затопал передними копытами. Морриган отхлебнула пунша, смачивая пересохшее от волнения горло.

— Мне сообщили, что в этом году кандидатов набралось свыше пяти сотен! — вновь просияла старушка в цветочной шляпе. — Нет сомнения, что из такого множества талантливых молодых людей мы сумеем выбрать девятерых новых членов Вундерколлегии, которые станут нашей гордостью и будут радовать нас всю жизнь.

С упавшим сердцем Морриган глянула на Юпитера, но он увлечённо слушал, не отрывая взгляда от ораторши.

Девятерых? Всего девять новых мест в коллегии на пятьсот с лишним кандидатов! Об этой мелкой детали рыжий спонсор сообщить забыл. Никакой надежды, никакой! Что может она противопоставить Ноэли с ангельским голосом и Готорну, который летал на драконах, когда ещё не умел ходить? Мальчишка с собачьей мордой и тот имеет больше шансов: он хотя бы особенный! А что у неё? Морриган понятия не имела, но сильно подозревала, что большой жирный ноль.

— В ближайшие месяцы ваши уникальные способности — физические и умственные — подвергнутся тщательной оценке. Первым станет Книжный тест в конце весны. — Грегория Квинн строго взглянула поверх очков. — Настоятельно рекомендуем кандидатам тратить время не только на расширение круга знакомств и укрепление дружбы, но также на подготовку к тому, что ждёт их впереди. Чести состоять в Вундерколлегии достойны лишь очень немногие. Среди нас — лучшие мыслители, политики, артисты, исследователи, изобретатели, маги и спортсмены Свободного штата. Мы особенные, мы выдающиеся, и порой нам приходится напрягать все силы, чтобы оградить наши Семь кластеров от носителей зла — тех, кто хочет заорать нашу свободу и наши жизни.

В толпе пронёсся шепоток.

— Вундермастер, — пробормотал какой-то мальчик, и на лица стоящих рядом набежала тень.

Морриган задумалась. Снова таинственный Вундермастер! Кто бы он ни был на самом деле, его призрак нависал над Невермуром так плотно, что одно имя вызывало страх. Возможно, она просто не здешняя, но это казалось глупостью, ведь, если верить Юпитеру, таинственного врага никто не видел уже добрую сотню лет.

— Однако не следует забывать, — продолжала Квинн, просветлев лицом, — что членство в наших рядах имеет и гораздо более приятные стороны. — В саду раздались понимающие смешки. Старушка с улыбкой подождала, пока они затихнут. — Дети, взгляните на своих спонсоров! Оглянитесь вокруг на нашу вундерсемью и таких же, как вы, кандидатов. Все разные, но есть одно общее: вы особенные, у каждого имеется свой дар, отличающий вас от ровесников, от друзей, даже от родных.

Морриган сглотнула комок. В саду стояли и слушали сотни кандидатов, но ей почему-то казалось, что старейшина обращается к ней одной.

— Я по собственному опыту знаю, как тяжело такому человеку в одиночку. О, как бы нам хотелось принять под крыло Коллегии всех и каждого из вас! Однако девятерым, которых мы сможем принять в конце года, я обещаю хорошее место в жизни, преданную семью и дружбу, которая продлится до конца их дней… Итак, с сегодняшнего дня вы становитесь официальными участниками отборочных испытаний на место в Группе 919 нашей Вундерколлегии. Путь предстоит долгий и нелёгкий, но, возможно, — только лишь возможно! — в конце его вас ждут настоящие чудеса. Желаю всем удачи!

Морриган хлопала, не щадя ладоней, так же как все остальные. Семья, место в жизни, дружба до конца дней! Старейшина с Юпитером как сговорились — одни и те же слова. А может, просто они оба заглянули в самую её душу и прочитали самые заветные желания?

Сегодня Вундерколлегия впервые стала для неё реальностью.

Когда аплодисменты затихли, спонсоры со своими кандидатами потянулись в буфет, но Юпитер задержал Морриган и шепнул на ухо:

— Пойду поболтаю со старыми друзьями, а ты пока можешь завести новых.

Развернув её за плечи, он показал на кандидатов, гуляющих вокруг главного здания.

«Я смогу! — твёрдо решила Морриган, окрылённая речью старейшины. — Семья и дружба!» Решительно задрав подбородок, она двинулась вперёд, обдумывая первую фразу. Может, начать с шутки? Или лучше как-нибудь напрямую вроде: «Меня зовут Морриган, давайте дружить!» Интересно, как это бывает на самом деле?

На ступенях у фасада Праудфут-Хауса собралась небольшая толпа. Ноэль Деверо, кандидатка База Чарлтона, с усмешкой расспрашивала пухленькую розовощёкую девочку:

— Значит, ты монашка, Анна?

— Нет, не монашка, просто живу у них в монастыре — у Сестёр Просветления. — Щёки девочки вспыхнули румянцем. — Меня зовут Ана, не Анна.

Ноэль оглянулась на подруг, прыская со смеху, и продолжала:

— У монашек, которые одеваются как пингвины?

— Нет-нет, — покачала головой Ана, тряхнув золотистыми кудрявыми локонами. Глядя на них, Ноэль поджала губы, машинально накручивая на палец свои длинные прямые волосы. — Они одеваются как все. Чёрно-белое надевают только в часовню на воскресную службу.

— Ага, значит, как пингвины, только в воскресенье! — ехидно рассмеялась Ноэль, снова оглянувшись на подруг. Кое-кто захихикал следом, а рослая темнокожая девица с длинной чёрной косой, перекинутом через плечо, просто покатилась со смеху, зажимая рот ладонями. — А в остальные дни носят такое же дешёвое тряпьё, как ты? Это они тебе подарили, когда принимали в монашки?

Щёки у Аны горели огнём. Морриган ощутила прилив сочувствия. Наверное, эта девочка тоже надеялась с кем-нибудь подружиться. Подошла к Ноэли и теперь не знает, куда деваться от толпы насмешливых чужаков. Рискованное дело — искать друзей.

— Я не монашка! — с трясущимся подбородком выпалила Ана. — И потом… и потом, — добавила она чуть слышно, — разве это плохо — быть монашкой?

Ноэль с фальшивой жалостью покачала головой:

— Вот видишь, сама призналась — так все монашки говорят.

— Заткнись, ты! — не выдержала Морриган.

Не узнавая сама себя, она свирепо прищурилась в ответ на изумлённые взгляды девчонок.

— Что ты сказала? — хищно оскалилась Ноэль.

— Ты слышала, — ответила Морриган, повышая голос. — Оставь её в покое!

— Ещё одна из монастыря? — Ноэль высокомерно подняла брови, разглядывая чёрное платье незнакомки. — Что-то много тут вас, пингвинов, развелось. Не провалите ли в развалочку?

Подружка с косой грубо фыркнула.

Морриган с невольным теплом вспомнила Джакалфакс, где одно её присутствие наводило на всех ужас. Решив брать пример с Юпитера, она расправила плечи и произнесла низким ледяным тоном:

— Выбирай выражения тщательнее!

Молчание. А затем…

— Ха-ха-ха! — взорвалась хохотом Ноэль, а за ней подруга с косой и другие кандидаты.

Только теперь Морриган поняла, какой жалкой выглядела её угроза, и сама не знала, стоит плакать или смеяться.

Когда смех утих, Ноэль злобно сверкнула глазами. Ана уже успела испариться, сочтя, вероятно, вмешательство незнакомки милостью Вышних.

«Ну и пожалуйста!» — подумала Морриган с лёгкой досадой.

— Подслушивать чужие разговоры вообще-то нехорошо, — хмыкнула Ноэль, подбоченившись, — но можно ли ожидать хороших манер от нелегальной мигрантки!

— Как? — не поняла Морриган.

— Мой спонсор говорит, что в Свободный штат тебя переправили тайком. Прежде о тебе никто не слышал, так что, скорее всего, ты из Республики. Тебе известно, что это незаконно? Таким место в тюрьме.

Морриган смутилась. Она и сама понимала, что шоколадная обёртка, которую её спонсор подсунул пограничному стражу вместо документов, никак не вяжется с законной процедурой. Выходит, наглая девчонка права и они с Юпитером преступники?

— Ты сама не понимаешь, что говоришь! — заявила она, стараясь принять насмешливый тон. — А твой спонсор — отвратный тип!

Ноэль ошарашенно захлопала глазами.

— Так это и есть твоя искра — говорить гадости? Я думала, только жуткий вкус и мерзкий вид, как у крысы… Ой!

Огромный кусок желе плюхнулся ей на голову и растёкся зелёной слизью по лицу, волосам и платью с блёстками. Красотку будто окунули в радиоактивные отходы.

— Как тебе десерт, Ноэль? — послышалось сверху. Ухмыляясь во весь рот и помахивая пустой тарелкой, из окна свешивался какой-то мальчишка.

Ноэль шумно задышала, трясясь от ярости.

— Ты… тебя… да я… Мистер Чарлтон! Мистер Чарлтон! — Она кинулась вниз по ступенькам, остальные следом. Подруга с косой хохотала на ходу, не в силах остановиться.

Через мгновение мальчишка приземлился рядом с Морриган. Тряхнул головой, откидывая со лба копну вьющихся каштановых волос, и одёрнул свой вязаный голубой джемпер — сильно растянутый, с глянцевой картинкой на груди, изображавшей кошку с розовым бантиком и бубенчиком. И как только ему в голову пришло надеть такое?

— Ты тоже молодец, — великодушно кивнул незнакомец. — Вот это твоё: «Выбирай выражения!» — Он очень похоже воспроизвёл её угрожающий тон. — Класс! Просто некоторые слов не понимают, а желейная атака — совсем другой разговор.

Опешившая Морриган не знала, что ответить. Молчание продолжалось довольно долго.

— Что, нравится? — усмехнулся он, заметив её взгляд, прикованный к джемперу. — Поспорил с мамашей, что не побоюсь надеть его сегодня. Она их мне по каталогу мешками покупает, у фирмы «Страшный джемпер». Мамаша у меня юморная.

— А что ты выиграл?

— В смысле?

— Ну, на спор.

— Могу теперь носить его везде. — Он задумался, потом вдруг просиял, озарённый новой идеей. — Слушай, поможешь мне?

* * *

Спустя полчаса они вернулись к главному зданию через лужайку, оживлённо болтая и волоча с двух сторон тяжёлый бочонок. Мальчишка, хоть и тощий, оказался довольно крепким, принимая на себя большую часть груза.

— Да, красота, — продолжал он, отдуваясь, — цветочки, статуи и всё такое… но с вредителями никак справиться не могут. Мой спонсор общается с садовником, так тут, говорит, кого только нет — мыши, крысы, даже змеи заползают. В последний раз с жабами воевали… Хотя садовник говорит, Отделу магии их всех едва на неделю хватит.

— Ну и что… — пропыхтела Морриган, помогая втаскивать бочонок по лестнице под удивлёнными взглядами музыкантов. — Всё равно Праудфут-Хаус лучше всего на свете… ну, кроме разве что «Девкалиона».

— Вот бы глянуть!.. — завистливо вздохнул он. — И заказать еду в номер… Я бы каждый день заказывал. Омаров на завтрак, а на обед — пудинг! А у вас там правда шоколадки кладут на подушку? Отец рассказывал — так во всех шикарных отелях принято. И курительная комната есть? И карликовый вампир?

— Карлик-вампир, — поправила Морриган.

— Ух ты! А на выходные можешь меня пригласить?

— Спрошу Юпитера… Да что там такое тяжёлое? Скажи хоть.

Мальчишка откинул чуб со лба и ухмыльнулся. Они уже подняли свою ношу на самый верх и приставили к балконным перилам. Он открыл крышку и, не говоря ни слова, перевернул бочонок. Скользкие бурые жабы посыпались с балкона градом, шлёпаясь на мостовую и разлетаясь во все стороны под ногами у визжащих гостей.

— Я уже сказал, — ответил он, пожимая плечами, — проблема с вредителями.

Морриган захлопала глазами. Выходит, она только что помогла протащить на вечеринку жаб, и не куда-нибудь, а на Вундерприём. Из груди вырвался истерический смех — вот тебе и первое впечатление! Чанда Кали явно не такое имела в виду.

Под балконом творился хаос. Толпа в панике разбегалась, шарахаясь от прыгающих повсюду жаб, кто-то звал прислугу. В шатре опрокинулся стол с закусками, кувшин с пуншем упал и разбился, забрызгав старейшину Вонга.

Дети бочком спустились по лестнице и бегом кинулись за угол Праудфут-Хауса, где оба согнулись вдвое, задыхаясь от смеха.

— Это… — Морриган держалась за бок, хватая воздух ртом. — Это было…

— Великолепно! — подсказал мальчишка. — Кстати, как тебя зовут?

— Морриган. — Она протянула руку. — А тебя?

— Развлекаетесь? — с безмятежной улыбкой осведомился возникший из ниоткуда Юпитер, не обращая внимания на бегущих мимо слуг с мётлами и мешками.

— Так, немножко, — смущённо потупилась она.

— Капитан Норт, вы видели… — Из-за угла выбежала Нэн Доусон и застыла на месте, увидев хохочущего мальчишку. Лицо её пошло красными пятнами. — Готорн Свифт!

Он хихикнул в последний раз и скорчил виноватую рожицу.

— Мне очень жаль, Нэн… — Судя по озорной физиономии, не жаль ему было нисколько. — Но… не пропадать же целому бочонку жаб!

* * *

Возвращались они в наёмной карете и почти всю дорогу молчали. Лишь когда свернули на Хамдингер-авеню, Юпитер заметил:

— У тебя появился друг?

— Да, пожалуй.

— Что ещё было интересного?

Морриган на миг задумалась.

— Похоже, и враг тоже появился.

— Ого! — глянул с уважением Юпитер. — У меня первый настоящий — только в двенадцать.

— Может, это и есть мой дар?

Рыжий спонсор рассмеялся.

Карета остановилась не во дворе у главного входа в отель, а на углу переулка Ручейников. Расплатившись с возницей, они, как в прошлый раз, петляя дворами, дошли до двери чёрного хода. Прежде чем Юпитер успел её отпереть, Морриган тронула его за рукав:

— Я здесь нелегально, да?

Он смущённо пожевал губу:

— Так, немножко.

— И никакой визы нет?

— Ну, в общем, нет.

— В общем или нет совсем?

— Нет совсем, — признался он.

— Тогда… — Она на миг умолкла, обдумывая следующий вопрос. — Если я провалюсь… если меня не примут… ну, в коллегию… — Она замолчала.

— Да?

Морриган набрала в грудь воздуха:

— Можно мне тогда будет остаться? Здесь, в «Девкалионе», с вами? — И продолжила, не дождавшись ответа: — Не в гостях, я могу работать! Даже не надо платить… Я могу бегать по поручениям для Кеджери, вытирать пыль для Фен…

Юпитер весело рассмеялся, отворяя дверь в тускло освещённую газом прихожую, из которой пахнуло сыростью.

— О, представляю, как тебе понравилось бы работать на вздорную старушку Фен! Подозреваю, однако, что Федерация отельеров Невермура не очень-то одобряет детский труд.

— Обещайте, что хотя бы подумаете!

— Только если ты пообещаешь, что перестанешь думать о провале.

— Но если я на самом деле не…

— Поживём — увидим.

Морриган молча вздохнула. Хоть бы раз ответил прямо!

Юпитер пропустил её в дверь впереди себя.

— А теперь расскажи мне о своём предприимчивом юном друге. В каком из Семи кластеров он ухитрился отыскать бочонок, полный жаб?

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Нелегалка

Комната номер 85 на четвёртом этаже отеля постепенно становилась настоящей спальней. Изо дня в день Морриган замечала что-нибудь новое и неожиданное, в которое тут же влюблялась. К примеру, подставки для книг в виде русалок или чёрное кожаное кресло в форме осьминога, который бережно обхватывал её щупальцами, когда она садилась читать.

Неделю-другую назад простая белая спинка кровати вдруг сменилась на затейливую, из кованого железа, а два дня спустя «Девкалион», очевидно, передумал, и Морриган проснулась в гамаке. Любимым её новоприобретением стала картина в раме с изображением зелёной композиции из желе, которая появилась над туалетным столиком.

Поначалу она думала, что вещи тайком меняют Юпитер или Фен, испытывая её доверчивость, пока однажды посреди ночи, зайдя в ванную комнату попить воды, не увидела своими глазами, как чугунная ванна отращивает две пары серебряных звериных лап.

Что самое странное, менялись даже размеры и форма комнаты. В стене, где раньше было единственное квадратное окошко, уже красовались три высоких арочных проёма. Как-то раз ванная комната вдруг стала размером с бальный зал, посреди которого плескался настоящий бассейн, но на следующий день снова съёжилась в скромный закуток.

Появились оконные ящики с алыми цветами, шляпный манекен в виде черепа, увенчанного серой шляпой точно по мерке Морриган, массивный камин, увитый по краям толстыми ветвями плюща, — и она впервые в жизни почувствовала, что попала туда, где ей следует быть.

* * *

Однажды посреди весны в отель «Девкалион» вошёл мужчина в грязно-коричневом мундире. Кончики его усов торчали вверх, поднимаясь почти до глаз, а на груди грозно сверкала серебряная бляха. Сцепив руки за спиной, он остановился у стойки портье и окинул холл взглядом, полным нескрываемого презрения.

Кеджери вызвал Юпитера с Морриган из курительной, где они сидели за карточной игрой в облаке дыма цвета лесной зелени с ароматом розмарина, «способствующим остроте ума». Правил игры никто не знал, но вампир Фрэнк нашёптывал советы на ухо Морриган, а Чанда Кали — Юпитеру. Время от времени кто-нибудь восклицал: «Ура!», а другой хмурился и бросал карты, но в целом такое времяпровождение представлялось весьма приятным.

Оба были не слишком довольны, когда старичок портье настоял, чтобы они спустились в холл, а увидев, с какой неодобрительной ухмылкой усатый пришелец рассматривает крошечную, пока бесформенную люстру, Морриган почувствовала настоящее раздражение.

«Как невежливо, — подумала она, — это же ещё росток!»

Люстра наливалась силой день ото дня, но ждать предстояло долго. Пока было непонятно, чем она станет в результате. Фенестра даже принимала ставки. Фрэнк уверял с пеной у рта, что вырастет великолепный павлин, в то время как Морриган всё ещё надеялась на возрождение прежнего розового парусника, милого сердцу Юпитера.

— Как ты думаешь, что здесь понадобилось «хорькам»? — пробормотал Юпитер портье, но тот лишь пожал плечами и укрылся за стойкой.

— Интересно, кто это такие «хорьки»? — спросила Морриган шёпотом.

— М-м… я имел в виду Невермурскую городскую полицию, — так же тихо ответил Юпитер. — Вообще-то, наверное, не стоит их так называть… по крайней мере, в лицо. Ты молчи, говорить буду я.

Он подошёл к полицейскому и добродушно пожал ему руку.

— Приветствую, добро пожаловать в отель «Девкалион». Желаете номер?

— Ещё чего! — Незваный гость презрительно фыркнул. — Вы владелец отеля?

— Да, я Юпитер Норт. Как поживаете?

— Капитан Юпитер Амантиус Норт, — уточнил полицейский, заглядывая в блокнот, — высокочтимый член Вундерколлегии, Лиги исследователей и Федерации отельеров Невермура, секретарь Комиссии по правам вундерфауны, почётный книгоборец Гоблианской библиотеки и председатель благотворительного Фонда отставных роботов-дворецких, первооткрыватель семнадцати прежде неизвестных сфер и четырёхкратный стильный мужчина года по версии журнала «Стильный мужчина». Весьма впечатляюще, капитан… Я ничего не пропустил?

— Ещё я даю уроки чечётки неимущим гангстерам и состою в жюри ежегодного конкурса пирогов с ежевикой в Невермурском реабилитационном центре строгого режима для невменяемых преступников.

— Да вы прямо святой! — расхохоталась Морриган.

— Ну, конкурс — это только ради пирогов, — подмигнул Юпитер.

— Да вы, никак, шутник? — усмехнулся усатый полицейский.

— Пожалуй, да. Люблю это дело… Чем могу помочь, инспектор? — Насмешливый взгляд Юпитера остановился на серебряной бляхе с надписью: «Инспектор Гарольд Флинтлок».

Полицейский старательно подобрал живот и попытался взглянуть на собеседника свысока, что совсем непросто, когда ты ниже на голову.

— Я расследую анонимное обращение, — заявил он. — Один из ваших вундерприятелей накатал кляузу, что вы укрываете нелегальную мигрантку. Впереди крупные неприятности, Норт. Так-то вот.

— Пожалуй, грозили бы, — безмятежно улыбнулся Юпитер, — будь это правдой.

— Вы сделали ставку на кандидата в Вундерколлегию, верно?

— Да.

— Это она и есть?

— Её зовут Морриган Кроу.

Инспектор Флинтлок наклонился и прищурился, глядя ей в глаза.

— Откуда ты, Морриган Кроу?

— Из Несуя.

Юпитер закашлялся, скрывая смех.

— Она хочет сказать, из Седьмого кластера Свободного штата, инспектор. Такой… э-э… своеобразный диалект. — Вид у рыжего был самоуверенный и спокойный, как тогда на пограничном контроле.

Флинтлок гордо выпрямился и шлёпнул блокнотом по ладони.

— Теперь слушай сюда, Норт. У нас в Свободном штате строгий миграционный кодекс, и если ты и впрямь укрываешь нелегалку, то нарушаешь статей эдак разом двадцать восемь. Ты сильно влип, сынок. Нелегалы, они как чума, и моя святая обязанность — охранять границы Невермура и защищать его законных граждан от всяческого сброда, который лезет к нам из Республики.

Лицо Юпитера посуровело.

— Поистине благородная и почётная миссия — ограждать Свободный штат от тех, кому больше всех нужна его помощь.

— Знаю вас, добросердечных слюнтяев! — оскалился Флинтлок, покручивая блестящий ус. — Вам волю дай — кого угодно сюда напустите… Смотрите только, как бы эта грязная нелегалка не доставила вам больше неприятностей, чем сама стоит.

Юпитер впился в него взглядом:

— Не надо её так называть!

У Морриган по спине побежали мурашки. Она уже хорошо знала эту ярость в голосе и лёд в синих глазах. Инспектор, однако, был не столь впечатлителен.

— Я называю её, как она есть, то есть грязной нелегалкой! Ты меня не проведёшь, Норт! Либо покажи её бумаги с законным гражданством, либо отправишься под арест, а нелегалка — на немедленную депортацию!

Громкие слова прокатились по залу, отдаваясь эхом от стен и высокого потолка. Из дверей выглядывала испуганная прислуга.

— У вас всё в пор-рядке, капитан Норт? — взволнованный Кеджери выскочил из-за стойки и встал рядом, бок о бок с Мартой.

— Что за ужасный шум? — Кавалерственная дама Чанда Кали грозно взглянула на Флинтлока, обнимая Морриган за плечи.

— Кто звал охрану? — рыкнула с лестницы Фенестра, хищно вылизывая огромные когти, словно в предвкушении охоты.

— Юпи, укусить его за ногу? — глянул снизу крошка вампир.

— Нет необходимости, — буркнул Юпитер. — Все нормально, спасибо. Идите, я справлюсь.

Все неохотно разошлись, на своём месте осталась только Фен. Инспектор не сводил опасливого взгляда с гигантской кошки.

Юпитер вновь заговорил, спокойно и негромко:

— У вас нет права требовать документы у тех, кто подлежит юрисдикции Вундерколлегии. Мы сами справляемся со своими нарушителями.

— Она ещё не ваша!

— Тебе стоило бы внимательнее перечитать Вундеркодекс, Флинти. Статья девяносто семь, пункт шестой: «Ребёнок, проходящий приёмные испытания в Вундерколлегию, во всех юридических отношениях считается членом Коллегии до завершения испытаний либо прекращения участия в них». Во всех отношениях! Это значит, что она уже наша.

У Морриган отлегло от сердца. Уже наша! Осмелев, она презрительно глянула на Флинтлока. Вундерколлегия на её стороне!

Усы инспектора дрогнули, лицо налилось краской, затем побелело, исказившись от гнева.

— Что ж, пока она твоя, Норт, но, как только провалит экзамен, я снова приду и потребую её бумаги! — Он пригладил усы и одёрнул коричневый мундир, посмотрев на Морриган, как на грязь, прилипшую к сапогу. — Тогда она окажется в своей грязной Республике, прежде чем ты успеешь выговорить «инспектор, пожалейте», а тебя самого не спасёт даже твоя драгоценная Коллегия! — Чопорно выпрямившись, он прошагал по мраморному полу и спустился по ступенькам во двор.

Морриган повернулась к Юпитеру, который стоял мрачный как туча.

— Меня правда могут выкинуть? — Она зябко поёжилась, к горлу подкатил комок. Страшная Дикая охота вновь замаячила перед глазами. — Куда мне тогда деваться?

— Пожалуйста, не говори глупости, Мог! — фыркнул он. — Такого никогда не случится. — И вышел из холла, не глядя на неё.

* * *

В ту ночь гамак в спальне снова стал кроватью, теперь деревянной, с резными звёздами и полумесяцами. Спала Морриган беспокойно и видела во сне Презентацию, где стояла перед старейшинами не в силах вымолвить ни слова, а потом явились «хорьки» и отдали её Дикой охоте под радостное улюлюканье других кандидатов.

К утру кровать превратилась в толстый матрас на полу. Очевидно, «Девкалион» сам ещё не решил, как относиться к своей постоялице.

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Книжный тест

— Фо у февя жа ишкья? — спросил Готорн, набивая рот сырными тостами.

Юпитер разрешил новому приятелю Морриган навещать её в «Девкалионе» в обмен на помощь в подготовке к испытаниями, но пока они успели изучить только сам отель. Гостю особенно понравилось в курительной, где сегодня поднимали настроение шоколадным дымом, и в дождевой, хотя он не захватил резиновых сапог и теперь хлюпал ногами, промокшими до колен. Поразил его и театр, а точнее, костюмерная за кулисами, где стены были увешаны всякими нарядами в комплекте с голосом и характерной походкой, которая приставала как репей. Уже сняв платье Златовласки, Готорн потом целых полчаса бегал вприпрыжку по коридорам.

Морриган и Готорн сидели за столиком в углу кухни среди пара, звяканья посуды и суетящихся поваров. Не лучшее место для занятий, но Фен не разрешила тащить еду в библиотеку, а Кеджери ещё с утра объявил, что гравитация в столовой временно отключена.

— Фоуфевя? Что у меня за искра? — переспросила Морриган, уже испытывая тошноту от этого вопроса. — М-м… не знаю.

Готорн понятливо кивнул, проглатывая кусок.

— Можешь не отвечать. Кандидаты сплошь и рядом секретничают, чтобы всех поразить на последнем испытании.

— Да нет, не то, — поспешила уточнить Морриган. — Я просто думаю, что искры у меня и нет никакой.

— Так не бывает, — нахмурился он, отхлебнув полстакана молока. — Спонсор не может выставить кандидата без искры, правила есть правила.

Морриган до сих пор втайне подозревала, что её искра как-то связана с проклятием. Очень хотелось посоветоваться с Готорном, но мешало обещание, данное Юпитеру, — о проклятии даже не упоминать.

— Уж я бы, наверное, знала, будь у меня искра.

Она отщипнула корочку хлеба. Аппетит совсем пропал. Что толку от дружбы, которая так скоро закончится? Готорну бы лучше водиться с тем собакоголовым.

— Может, ещё узнаешь… — пожал он плечами, кидая и рот последние крошки, и раскрыл учебник, который Морриган позаимствовала из кабинета Норта. — Начнём с Великой войны?

— Как? — не поняла она.

— Начнём с Великой войны или оставим на десерт, а сначала покончим с занудством?

— А ты ещё хочешь со мной дружить? — спросила она небрежно, скрывая удивление.

— Ну да, а что? — Он скорчил забавную гримасу. Морриган невольно улыбнулась. Дружба для Готорна — что-то само собой разумеющееся. Ему и невдомёк, насколько это важно.

— А как же расширение круга знакомств и всё прочее? На Вундерприёме говорили… — Она поднялась и сложила в раковину пустые тарелки, еле разминувшись с поваром, который нёс блюдо дымящихся мидий. Как же объяснить Готорну? — Сомневаюсь, что со мной стоит дружить.

— Да ну, какая разница! — рассмеялся он, утыкаясь в книгу. Испытав прилив облегчения, Морриган снова уселась рядом. — Ладно, давай всё-таки с войны начнём — там поживее как-то. — Первый вопрос: «Сколько голов было срублено в битве у цитадели Плача в Хайленде?»

— Без понятия.

Он покачал указательным пальцем:

— Тут скрыт подвох! Кланы горцев не отсекали головы, они разрубали врагов пополам — от плеча до пояса, подвешивали за ноги и трясли, чтобы выпали внутренности.

— Живее некуда! — фыркнула Морриган. Какие же они разные, Свободный штат и Республика!

Готорн потёр руки, глаза его сияли в предвкушении.

— Следующий вопрос: «Какого пилота Военно-воздушных сил изжарил вражеский дракон в битве у Чёрных утёсов?» Ага, ещё к нему дополнительный, потруднее: «Какое племя горных дикарей полакомилось жарки́м, упавшим с неба?»

* * *

Неделю спустя Морриган во второй раз шагала по длинной дорожке к Праудфут-Хаусу, снова подавляя желание развернуться и убежать. Чёрные остовы деревьев по сторонам, растопырившие паучьими лапами голые ветви, казались ещё более зловещими на фоне серого пасмурного неба.

— Волнуешься? — спросил Юпитер.

Она лишь молча взглянула на него.

— Ну да, — кивнул он, — конечно, волнуешься. Такой уж день сегодня.

— Спасибо, очень утешили.

— Правда?

— Нет.

Хохотнув, он поднял глаза на пелену облаков за деревьями.

— Вообще-то я хорошее имел в виду… Твоя жизнь сегодня изменится, Мог.

— Морриган.

— Через пару часов ты станешь на шаг ближе к получению золотого значка, который откроет перед тобой все возможности на свете.

Как же ей хотелось разделить хоть каплю его оптимизма, поверить, что она выдержит! Тогда можно что угодно, хоть Луну застроить и заселить, хоть все болезни на Сфере к лету вылечить! Однако ничего не получалось, потому что она до сих пор не могла решить, нормальный у неё спонсор или псих.

— Письменная часть самая трудная, — рассказывал Юпитер, — три вопроса без подготовки, полная тишина, перед тобой только стол, ручка и бумага. Главное, не спешить и отвечать честно.

— В смысле — правильно? — уточнила она.

Юпитер продолжал, будто не слышал:

— Потом ещё устная часть, но там беспокоиться не о чем — стандартные вопросы, больше похоже на беседу. Но опять-таки не спеши! Подумай хорошенько. Не стесняйся заставлять их ждать. Старейшины просто хотят понять, что ты собой представляешь. Будь собой, и ты их очаруешь.

Не путает ли он её с какой-то другой Морриган Кроу, и впрямь способной очаровывать? Она хотела спросить, но было поздно: аллея упёрлась в лужайку перед Праудфут-Хаусом, а в экзаменационный зал спонсоры не допускались. Она осталась одна.

— Удачи, Мог! — улыбнулся Юпитер, легонько ткнув её кулаком в плечо, и она, еле передвигая вдруг налившиеся свинцом ноги, двинулась вверх по мраморным ступеням в толпе кандидатов. — Время побеждать!

* * *

В таком огромном зале ей ещё не приходилось бывать. Прямоугольные столы и деревянные стулья с прямыми спинками заполняли его ряд за рядом. Сотни кандидатов садились один за другим и ждали в тишине, а служители Вундерколлегии раздавали блокноты и ручки.

Морриган огляделась в надежде увидеть Готорна, но экзаменаторы рассаживали кандидатов в алфавитном порядке, и Свифт был где-то далеко позади, в рядах на букву «С». Оставив попытки, она взглянула на заголовок блокнота и прочла:

Приёмный экзамен в Вундерколлегию

Книжный тест

Весна Первого года Третьей эпохи Аристократов

Кандидат: Морриган Одиллия Кроу

Спонсор: капитан Юпитер Амантиус Норт

Когда экзаменационные материалы получил каждый, распорядитель позвонил в стеклянный колокольчик, и по залу пронёсся шорох раскрываемых блокнотов. Глубоко вдохнув, Морриган глянула на первую страницу.

Пусто… и на второй тоже… и на третьей. Она пролистала весь блокнот и не нашла никаких вопросов. Махнула рукой, пытаясь привлечь внимание распорядителя, но женщина смотрела в сторону.

Морриган снова заглянула в начало. Слова появились!

Ты не здешняя.

Зачем ты поступаешь в Вундерколлегию?

Она окинула взглядом соседние столы — у неё ли одной блокнот вдруг отрастил мозг и принялся задавать лишние вопросы? Если и так, никто из соседей удивления не выказывал. Возможно, спонсоры их предупредили.

«Главное, не спешить и отвечать честно», — вспомнила она слова Юпитера. Вздохнула, взяла ручку и принялась выводить буквы:

Потому что я хочу стать полезным и ответственным членом общ…

Не успела она закончить, как невидимая ручка жирно перечеркнула всю фразу.

Морриган ахнула.

Чушь! — ответил блокнот. — Зачем тебе на самом деле Вундерколлегия?

Она закусила губу.

Потому что я хочу золотой значок.

Слова опять зачеркнулись сами собой, а уголок страницы стал чернеть и скручиваться.

Неправда!

Над тлеющим краем завивалась тоненькая струйка дыма. Морриган похлопала ладонью по листочку, но огонь гаснуть не желал. Она огляделась в поисках стакана с водой или помощи взрослых, но никто не обращал на неё внимания.

Более того, у некоторых других кандидатов блокноты тоже задымились. Очевидно, это считалось в порядке вещей. У одного мальчика блокнот вспыхнул ярким пламенем и сгорел полностью. Тронув его за плечо, служитель указал на дверь, и неудачник уныло поплёлся к выходу.

«Отвечать честно!» Морриган снова схватилась за ручку.

Хочу, чтобы меня любили.

Страница перестала чернеть, тлеющее мерцание словно зависло на грани, за которой следовала жаркая шепчущая вспышка.

Продолжай!

Рука у Морриган задрожала.

Хочу быть частью чего-то общего.

Ещё!

Набрав в грудь воздуха, она припомнила тот разговор с Юпитером и написала:

Хочу братьев и сестёр, которые будут стоять за меня всегда, несмотря ни на что.

Горение прекратилось, чернота уходила, бумага возвращала себе прежнюю белизну. Пальцы, судорожно сжимавшие ручку, чуть расслабились. Спустя мгновение на листе появился новый вопрос:

Что для тебя самое страшное на свете?

Тут нечего и думать. Легкотня.

Что дельфины научатся ходить по земле и плеваться кислотой.

Снова жирная черта через все слова, снова дым! Девочка за столом неподалёку вскрикнула, отшатнувшись от пламени, и с опалёнными бровями кинулась к выходу.

Уголки собственного блокнота Морриган уже превращались в пепел. Но ведь она сказала правду! Ядовитые сухопутные дельфины всегда были для неё самым страшным, кроме разве что… Нет, не так! Она просто всегда так говорила, потому что настоящий страх был слишком страшным и о нём даже думать не хотелось!

Закусив губу, она написала новый ответ:

Смерть.

Страница продолжала тлеть.

Смерть, — снова написала она. Смерть! Это же очевидно! Хотя, впрочем…

Дикая охота.

Нет! Дымок по-прежнему завивался над чёрными скрученными краями листа. Обжигая пальцы, Морриган схватила блокнот и вписала в крохотное, оставшееся белым поле:

Что меня забудут.

Белизна чуть расширилась, дымок ослаб.

Продолжай!

Что никто никогда обо мне не вспомнит, и даже родные…

Она задумалась, ручка зависла над дымящейся страницей.

Предпочтут забыть, что я когда-то существовала.

Лист побелел и разгладился, следы горения исчезли. Морриган с нетерпением ждала третьего, и последнего, вопроса. Мельком окинув взглядом зал, она отметила, что примерно четвёртая часть столов опустела, если не считать кучек золы.

Как добиться, чтобы люди тебя не забыли?

Морриган задумалась надолго. Откинувшись на спинку стула, она наблюдала, как по всему залу, то там, то здесь, вспыхивают огоньки и кандидаты с подавленным видом выходят один за другим. Наконец взяла ручку и написала самое честное, что могла придумать:

Не знаю.

И, чуть поколебавшись, добавила:

Пока.

В тот же миг все три вопроса с ответами исчезли, а на странице расцвели большие зелёные буквы:

Зачёт

* * *

Морриган нервно ходила из угла в угол. Письменный экзамен провалила почти треть кандидатов, остальных разбили на мелкие группы и развели по отдельным комнатам — дожидаться следующей части испытания.

Какой-то мальчик сидел на стуле, обняв колени, и раскачивался взад-вперёд. Двое энергичных близнецов обстреливали друг друга вопросами и приветствовали правильные ответы, стукаясь ладонями.

Ещё одна девочка сгорбилась на стуле опустив руки. Это была та самая подружка с косой, что хохотала с Ноэлью на Вундерприёме и не могла остановиться, даже когда той стало не до смеха. Сегодня коса была скручена в толстый пучок на затылке, полузакрытые карие глаза наблюдали за близнецами.

— Три главные статьи экспорта Верхней Зеландии? — громко спросил один.

— Нефрит, драконья чешуя и шерсть! — тут же выпалил в ответ второй, и их ладони шлёпнулись друг о дружку.

Девочка с косой мрачно скривилась.

Стуча каблуками по деревянному полу, в комнату вошла женщина с планшетом в руках.

— Фицвильям! — прочитала она громко, сверившись со списком. — Фрэнсис Джон Фицвильям!

Мальчик в углу обернулся и нервно сглотнул, на лбу его крупными каплями выступил пот. Поднявшись, он нетвёрдой походкой вышел за женщиной из комнаты, глядя в пол и прижав руки к бокам.

— Кто первым в Невермуре ступил на Луну? — продолжал спрашивать один из близнецов.

— Генерал-лейтенант Элизабет фон Килинг!

Близнецы снова звонко шлёпнули ладонями, и обладательница косы свирепо фыркнула.

Морриган зажмурилась, повторяя названия двадцати семи районов Невермура.

— Старый город, — шептала она, — Вик, Блоксем, Бетельгейзе, Макуори…

Подготовилась она неплохо. Прочитала все книги по истории и географии, которые смогла достать, а старичок Кеджери накануне вечером гонял её по всем вопросам снова и снова. Может, не об экспорте Верхней Зеландии, где бы та ни находилась, но о Невермуре и Свободном штате знала достаточно, чтобы выйти в следующий тур.

— Дельфия, — продолжала она, уставившись в потолок, — Гроувз и Олден, Диринг, Хайуолл…

— Да не спросят они районы! — буркнула незнакомка. К удивлению Морриган, голос у неё оказался низкий и хрипловатый, совсем не похожий на визгливый хохот, как у гиены, на вечеринке в саду. — Эти названия знает каждый идиот: их в детском саду учат…

Морриган не обращала внимания.

— Покок, Фарнхэм и Барнс, Родс-Вилидж, Тентерфилд…

— Ты что, глухая или сама идиотка?

— Где пересекаются часовые пояса Безымянной сферы? — снова выкрикнул близнец.

— В центре леса Зеев в Пятом кластере Свободного штата!

Ладони мальчишек хлопнули. Морриган зажмурилась и снова принялась ходить взад-вперёд.

— Блэксток… м-м… Беллами…

Она резко остановилась, натолкнувшись на что-то мягкое. Открыла глаза. Сверху на неё смотрела женщина с планшетом.

— Кроу?

Морриган хмуро кивнула, одёрнула платье и двинулась за распорядительницей, стараясь держаться прямее. В дверях обернулась — подружка Ноэли обращалась к близнецам.

— Вы провалитесь, потому что совершенно не подготовлены, — вкрадчиво втолковывал низкий монотонный голос. — Ничего не вспомните, и в Коллегию нас не примут. Идите-ка лучше домой.

Нахмурившись, Морриган глянула на женщину с планшетом, но та смотрела безучастно, как будто и не слышала ничего.

— Не задерживайся, тебя ждут. — Она подтолкнула Морриган вперёд. — Встанешь на крест.

Совет старейшин расположился за столом в центре пустого зала. Увидев экзаменуемую, они стали тихо переговариваться, прихлёбывая воду из стаканов и роясь в бумагах.

— Мисс Кроу, — начала высохшая, как вобла, седая старейшина Квинн, поправляя очки, — назовите руководителя Свободного штата.

— Премьер-министр Гидеон Стид.

— Неверно. Свободным штатом руководят новаторство, трудолюбие и жажда знаний.

Сердце у Морриган ухнуло вниз, словно она оступилась на лестнице. Вот что они, оказывается, затеяли! Такого поворота никто не мог ожидать. Если у неё и были какие-то крохи уверенности, то теперь не осталось ничего, кроме страха и безнадёжности.

— Кто такой Гидеон Стид? — спросил другой старейшина, косматый буйвол Алиот Сага.

— Он… он п-премьер-министр, — заикаясь, пробормотала Морриган. — Разве н-нет?

— Неверно! — гулко промычал буйвол. — Премьер-министр Гидеон Стид — демократически избранный хранитель Свободного штата, страж, назначенный народом и призванный охранять ценности, традиции и свободы, которыми мы дорожим.

— Но… он в самом деле премьер-министр, — робко возразила Морриган, — вы же сами сказали.

Однако её возражение не было удостоено внимания.

— Как отличить подлинное самовозгорающееся растение от дерева, которое было намеренно подожжено? — задал свой вопрос старейшина Хиликс Вонг.

Морриган вздохнула с облегчением. Хотя бы это она знает.

— Пламя огненного дерева никогда не испускает дыма.

— Неверно, — покачал головой Вонг. — Вид огнецветущих деревьев вымер, поэтому любое горящее дерево подожжено намеренно и должно быть немедленно потушено.

Она испустила беззвучный стон. Как можно было не догадаться! Ну конечно, вымерло — Юпитер же говорил! Да и в «Растительной истории Невермура» сказано, что огнецветения никто не наблюдал более ста лет. Завалить такой простой вопрос!

— Сколько лет истории насчитывает великий город Невермур? — спросила Грегория Квинн.

— Невермур был основан тысячу восемьсот девяносто один год назад, во Вторую эпоху Пернатых.

— Неверно. Невермур древнее звёзд, свежее первого снега и могущественней грома небесного.

— Но так же нельзя! — возмутилась Морриган. — Откуда я могу…

— Когда произошло Побоище на площади Мужества? — перебила Квинн.

Морриган уже раскрыла рот, чтобы ответить (зима Девятого года эпохи Восточных ветров), но промолчала, осенённая внезапной идеей: «Стоп! Надо хорошенько подумать, сформулировать…» Старейшины смотрели выжидающе.

«Не стесняйся заставлять их ждать», — вспомнились слова Юпитера.

— Побоище на площади Мужества, — начала она робко, — произошло… в чёрный день.

Старейшины молчали.

— В один из самых чёрных дней в истории Невермура, — продолжала она уже увереннее. — В день, когда… — Она мучительно подыскивала слова. — Когда нечеловеческая жестокость восторжествовала над гуманностью. В день, когда зло овладело Невермуром и… и вытрясло из него нутро.

Молчание, пристальные взгляды. Чего им ещё? Кровь стучала в висках.

— В день, который никогда не должен повториться, — добавила Морриган.

Всё, она иссякла, больше никакой ерунды не придумывалось.

Старейшина Квинн улыбнулась. Еле заметно, будто крошечный цветочек выглянул из чащи сорняков.

Старушка пожевала губами, словно хотела спросить что-то ещё, и Морриган внутренне сжалась. На самом деле она мало что знала о Побоище, потому что посреди этой главы из «Энциклопедии Невермура времён варварства» они с Готорном устроили перерыв на чай, а потом забыли дочитать.

Затаив дыхание, Морриган следила за лицами старейшин. Квинн глянула на коллег, которые слегка кивнули и вновь обратились к бумагам.

— Спасибо, мисс Кроу. Вы можете идти.

* * *

Щурясь от яркого солнца, Морриган в каком-то оцепенении спустилась по ступеням Праудфут-Хауса. Юпитер ждал в саду.

— Ну, как оно? — спросил он.

— Странно.

— А как же ещё? — Он пожал плечами: давно, мол, пора понять, что для Вундерколлегии странность в порядке вещей. — Твой любитель жаб вышел ещё раньше. Сказал, что прошёл в следующий тур и ожидает от тебя того же, а потом убежал с Нэн на драконью тренировку. Я обзавидовался, честное слово! Одиннадцать лет, а уже на драконах гоняет… Ну, так что скажешь: прошла или нет? — спросил он небрежно.

Морриган подала ему письмо, сама ещё толком не веря.

— «Примите наши поздравления! — прочёл Юпитер вслух. — Вы доказали искренность своих намерений, рассудительность и сообразительность и допускаетесь к следующему туру отборочных испытаний на место в Группе 919. Призовая гонка состоится в полдень последней субботы лета Первого года. Подробности позже». Ну, я же говорил? Поздравляю, Мог, я просто в восторге!

Она не отвечала, повернувшись к ступенькам, по которым сбегали к своему спонсору давешние близнецы. Они заливались слезами.

— М-мы не сможем! Мы с-совершенно не подготовлены!

— Мы ничего н-не п-помним!

К радостному облегчению Морриган примешивалась жалость к близнецам. Эта отвратительная девчонка, подружка Ноэли, каким-то хитрым образом сумела проникнуть к ним в головы и подорвать уверенность. Хотелось как-то помочь, объяснить беднягам, чего хотят старейшины и как надо отвечать, но Юпитер уже тащил её по аллее прочь от Праудфут-Хауса.

Солнце вышло из-за туч, и сухие чёрные ветви огненных деревьев по сторонам уже казались вовсе не такими зловещими. Морриган блаженно подставила лицо жарким лучам, рассеянно коснулась одного из деревьев — и тут же, ойкнув, отдёрнула руку от раскалённых фиолетовых искр.

— Что такое? — обернулся Юпитер.

— Дерево жжётся!

Он глянул с недоумением, потом усмехнулся и двинулся дальше.

— Что за шутки, Мог? Я же сказал: они все мёртвые.

Морриган посмотрела на свои пальцы — никаких следов ожога. Тронула с опаской чёрный ствол — ничего. Покачала головой и смущённо рассмеялась. Похоже, её воображение способно выдумать ещё сколько угодно ерунды.

 

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Охота на тень

Лето Первого года

До второго испытания оставались еще месяцы, и Морриган могла спокойно наслаждаться летним отдыхом в отеле «Девкалион»: плескаться в пронизанном солнцем бассейне Жасминового дворика, а тёплыми вечерами брать уроки бальных танцев, устраивать пикники или расслабляться в курительной, где сладкий аромат ванильного дыма «успокаивал нервы и навевал счастливые сны». Иногда она возвращалась мыслями в прошлое и вспоминала свою бабушку, которая в такую погоду бывала даже сносной, или Айви — интересно, родился ли уже кто-нибудь? — но быстро о них забывала, помогая Чарли ухаживать за лошадьми или сочиняя с Фрэнком меню для предстоящей вечеринки.

Случалось, что дама Чанда Кали, у которой было целых шесть кавалеров — «на каждый день недели, кроме воскресенья», — просила Морриган помочь с выбором наряда для свидания, и тогда они дружно копались в завалах великолепных платьев, туфель и драгоценностей из необъятного гардероба певицы, обсуждая, что лучше подойдёт для ужина и танцев с мистером Понедельником, прогулки в парке с сэром Средой или для театральной премьеры с высокочтимым лордом Четвергом.

Жизнь в «Девкалионе» ежедневно подкидывала свежие диковинки. Кеджери уже в третий раз вызывал специалистов из «Паранормальных услуг», чтобы разобраться наконец с привидением, проходившим сквозь стены пятого этажа. В целом старичок портье против потусторонних духов ничего не имел, но этот оказался слишком назойливым. Некоторые постояльцы так напугались, что требовали перевести их на другой этаж. Морриган напросилась посмотреть, но ничего интересного не увидела, кроме торжественного возжигания того же шалфея и странноватых плясок вокруг. Затем служащий «Паранормальных услуг» выписал Кеджери счёт на четыреста пятьдесят кредов и отбыл.

Кое-чем лето, впрочем, не порадовало. Юпитер появлялся всё реже, пропадая по делам Лиги исследователей либо на бесконечных совещаниях, обедах и вечеринках.

— Плохие новости, Мог, — сообщил он однажды в четверг, стремительно съехав по мраморным перилам в холл отеля, где Морриган помогала Марте сворачивать салфетки в виде лебедей. Пока получалось неважно — вместо гордых птиц, готовых воспарить ввысь, какие-то кособокие голуби. — Не смогу я завтра вечером повести вас с Готорном на ярмарку: кое-что случилось.

— Что, опять?

Он пригладил руками медно-рыжую шевелюру, торопливо заправил рубашку в брюки и застегнул подтяжки.

— Боюсь, что так, старушка. Понимаешь, Транспортное управление Невермура прислало…

— Опять? — повторила она.

В течение лета посыльные от транспортников появлялись с завидной регулярностью. Обычно им требовалась помощь всё с тем же «эхом на линии Паутины», что бы это ни означало, но три недели назад снова сошёл с рельсов поезд, и на сей раз погибли два человека. Новость неделю не сходила с первых страниц газет, а «Девкалион» переполнился слухами и версиями. Кое-кто из служащих впал в такую панику, что Юпитер был вынужден запретить в разговорах само слово «Вундермастер».

— Я могу их взять с собой, — предложила Марта. — Завтра я не работаю, и Чарли ведёт меня — то есть мистер Макалистер сам на ярмарку собирается и меня позвал, так почему бы и нет… — Щёки девушки заалели от смущения. О её тайном романе с шофёром отеля было известно всему «Девкалиону».

— Не беспокойся, Марта, — весело подмигнул Юпитер, — у вас с Чарли и без того есть чем заняться. Мы с ребятами уж как-нибудь сами… Скоро, Мог, обещаю.

Она с трудом скрывала разочарование. Невермурская ярмарка, знаменитый рыночный фестиваль, проходила по пятницам в течение всего лета. Люди стекались туда изо всех Семи кластеров, и многие останавливались у Норта. В пятницу вечером они весёлой толпой валили из отеля к поездам и стоянкам карет, чтобы веселиться всю ночь, а за сытным поздним завтраком в субботу обменивались рассказами и фотоснимками.

Между тем половина лета уже позади, а ярмарки Морриган так и не видела!

— На следующей неделе? — с надеждой спросила она.

— Вот-вот, — кивнул Юпитер. Схватил под мышку своё длинное пальто и распахнул дверь во двор, но на пороге вдруг обернулся: — Погоди… Нет, не на следующей, у меня же в пятницу портал на Флокс-2 — трудно отыскать сферу пакостней: такие же тучи гнуса, как на Флоксе-1, но ни капли того очарования… — Он задумчиво почесал рыжую бороду, виновато улыбнулся. — Ладно, придумаем что-нибудь. Через неделю Джек вернётся из музыкального лагеря и останется до конца лета, вот втроём и сходим… то есть вчетвером — с Готорном.

Морриган совсем забыла, что его племянник проводил в «Девкалионе» почти все каникулы. По словам Марты, Джек иногда появлялся и на выходных, но в этом году такого пока не случалось.

Юпитер вернулся, подхватил с вешалки забытый зонтик и странно посмотрел на Морриган.

— Тебе кошмары снятся? — спросил он.

— Что? Нет-нет, — поспешно ответила она, оглянувшись на Марту, которая вдруг принялась озабоченно подсчитывать лебедей.

Он повёл рукой в воздухе, словно отгонял мух.

— Хм… снятся. Так и вьются вокруг головы. О чём они?

— Да нет же, — снова соврала она.

— Всё та же Презентация, да? Говорю же тебе: не беспокойся!

— Да не беспокоюсь я… — Снова враньё.

— Ну ладно… — Он медленно кивнул, потом склонился над её креслом и добавил шёпотом: — Мне правда жаль из-за ярмарки, Моггерс.

— Морриган. — Она потянулась поправить ему завернувшийся воротничок рубашки. — Ничего страшного, мы с Готорном сообразим, чем заняться.

Юпитер опять кивнул, уже с улыбкой, шутливо нацелился кулаком ей в плечо и устремился к двери.

* * *

Спустившись на следующее утро к завтраку, Moрриган обнаружила, что её столик занят. На её месте сидел мальчик перед блюдом с её тостами. Выше её и постарше, лет двенадцати-тринадцати. Лицо почти скрыто за свежим номером «Сентинел», лишь над заголовком торчит копна густых чёрных волос. Откинувшись на спинку стула и попивая свежевыжатый апельсиновый сок, он спокойно перелистывал страницы, словно сидел здесь всегда.

Морриган негромко откашлялась. Незнакомец даже не взглянул. Подождав немного, она откашлялась громко.

— Если болеешь, уходи, — буркнул он, встряхнув газету. Из-под страницы высунулась смуглая рука, схватила ломтик тоста и исчезла снова.

— Я не болею, — опешила она. Ну и грубиян! — Этот стол не для постояльцев. Ты заблудился?

Он будто не слышал.

— Хотя, если не заразная, можешь остаться… только не мешай читать.

— Ещё как могу! — Она возмущённо выпрямилась. — Я живу здесь и ты сидишь на моём стуле!

Мальчишка медленно опустил газету, за которой показалось длинное и крайне недовольное лицо. Подняв бровь и мрачно скривившись, он смерил Морриган взглядом с головы до ног. Она уже привыкла к такой реакции при встрече с незнакомыми людьми, так что внезапная неприязнь удивила её куда меньше, чем чёрная кожаная повязка у него на глазу. Джон Арджуна Коррапати, тот самый племянник Юпитера с фотоснимков в кабинете. Так вот ты какой, Джек!

Он свернул газету и положил на колени.

— На твоём стуле? Живёшь здесь без году неделя и уже присвоила мебель, да? К твоему сведению, я тут прожил пять лет, и это моё место для завтрака!

— Ты племянник Юпитера, — кивнула она.

— А ты его кандидатка.

— Он рассказывал обо мне?

— А ты как считаешь? — Джек снова раскрыл газету и спрятал за ней лицо.

— Я думала, ты приедешь только через неделю…

— Тебя неправильно информировали.

— Юпитер на Флоксе-2.

— Я в курсе.

— А ты что так рано?

Он тяжело вздохнул, газета снова упала.

— Дядя Юпи не сказал, что у тебя за искра, но могу догадаться — это дар мешать людям читать.

— Ого! — Морриган решительно уселась напротив. — Школу для умников сразу видно… Как там её — Грязмарк? Насморк?

— «Школа Грейзмарк для талантливых молодых людей», — процедил Джек.

— Ничего так?

— Классная.

— А почему ты не в Коллегии, как Юпитер? Не стал поступать?

— Нет. — Он снова свернул газету. Кинул в рот кусочек тоста и, захватив недопитую чашку чая, с надменным видом направился к лестнице.

«Интересно, — подумала Морриган, — где его комната и на что она похожа? Где живут родители? И почему он не стал поступать в Коллегию? И что случилось с глазом? А главное, как протянуть ещё пол-лета в такой сомнительной компании?»

Заняв наконец любимый стул и принявшись за тосты, она сделала себе зарубку в памяти: завтра проснуться пораньше и явиться в столовую первой…

— Наверное, его ткнули раскалённой кочергой, — предположил Готорн вечером того же дня, помогая Морриган достать ящик с играми. Сегодня в курительной стоял одуряющий розовый дым «для смягчения характера». — Или ножом для конвертов. А может, запустили под веко плотоядных муравьёв, и они сожрали там всё.

— Бр-р! — Морриган передёрнулась. — Кто бы стал такое устраивать?

— К примеру, тот, кому он не нравится.

— Тогда это мог быть кто угодно.

Готорн ухмыльнулся и поднял крышку ящика. Лицо его скорчилось в забавно-испуганной гримасе.

— Мы что, на самом деле будем в это играть?

— Непременно, — улыбнулась Морриган, вытаскивая яркую цветастую коробку. Она твёрдо решила провести день с пользой и с чистой совестью сказать Юпитеру, что отмена похода на ярмарку пятый раз подряд нисколько её не расстроила, ну нисколечко!

— «Счастливые домохозяйки»? — заныл Готорн. — Да ты что, в неё старше десяти никто не играет!

Не обращая внимания, Морриган принялась расставлять фишки.

— Я буду миссис Фудлдамп, добрая бабуля, — объявила она, — а ты можешь взять мисс Фирсфейс, деловую стерву. М-да, не очень-то современно… Чур, я первая хожу!

Она катнула по столу кубик и передвинула фишку, затем взяла карточку из колоды в центре доски и прочитала вслух:

— «Вы выиграли конкурс составления букетов, возьмите приз — фартук с вышивкой, в котором вы будете идеально смотреться, подавая обед вашему трудолюбивому мужу. Не забудьте освежить помаду на губах и сделать причёску, встречая его с работы». — Она положила карточку на место и стала убирать игру обратно в коробку. — Ну хорошо… а твои какие предложения?

— А ты как думаешь? Конечно, на ярмарку рвануть! Мой брат Гомер как раз идёт туда с друзьями. Если пообещаем притвориться, что с ним не знакомы, может запросто провести.

— Отпадает… — вздохнула Морриган. — Мне нельзя выходить на улицу без Юпитера.

— Это что, правило такое? Он так прямо и сказал? Потому что если не прямо, то… ну, можно считать скорее пожеланием.

Она вздохнула:

— Да куда уж прямее… Всего три правила — велел затвердить наизусть. Первое: если дверь заперта, а у меня нет ключа, входить нельзя. Второе: нельзя выходить из «Девкалиона» без Юпитера. Третье… Вот третье я забыла — что-то про южное крыло. Так или иначе, не могу я.

Готорн задумался.

— А первое правило… значит, если дверь не заперта, входить можно?

— Ну наверное…

Он радостно поднял брови:

— Класс!

Они целый час бегали по коридорам, дёргая все двери подряд. После шестого этажа это стало надоедать. Незапертыми оказались только те комнаты, где они бывали уже миллион раз. Наконец на седьмом этаже западного крыла, когда игра в «Счастливых домохозяек» уже снова грозно замаячила на горизонте, судьба вдруг улыбнулась.

— Что-то знакомое… — Убедившись, что заперто, Морриган прищурилась на дверную ручку. Вместо литой меди, как на всём этаже, серебро с филигранью, а на конце распахнула крылья птичка из чёрного опала. — Это похоже на… О, погоди минутку!

Сбегав на четвёртый этаж, она вернулась, сияющая и запыхавшаяся, с зонтиком в руках.

— Думаешь, будет дождь? — ухмыльнулся Готорн.

Серебряный конец изогнутой ручки подошёл к замку идеально. Морриган повернула зонт и услышала звонкий щелчок.

— Так и знала!

— Как?..

— Подарок Юпитера на день рождения, — объяснила она с горящими глазами. — Как думаешь, он знал? Нарочно подстроил, чтобы я догадалась, да?

— Запросто, — пожал плечами Готорн. — От Юпитера всего можно ожидать.

Их голоса отдавались в просторной комнате гулким эхом. Здесь было совершенно пусто, лишь в самом центре на полу стоял стеклянный фонарь. Внутри горела единственная свеча, испуская в сумраке тёплый золотистый свет.

— Странно… — пробормотал Готорн.

Это было ещё мягко сказано. Горящая свеча в запертой пустой комнате на седьмом этаже! Странно хотя бы с точки зрения пожарной безопасности. И вообще, страшновато.

Они подошли поближе. На стенах шевелились их тени, вырастая на глазах. Оглянувшись, Готорн выставил вперёд руки и шаркающей походкой двинулся к свече, глухо завывая. Громадный зомби, ростом до потолка, повторил его движения, откликаясь эхом.

Затем произошло нечто уж совсем странное. Готорн остановился. Зомби продолжал двигаться. Пройдя по стене до самого конца, он растворился в тени в тёмном углу.

— Ну и чудеса! — выдохнула Морриган, передёрнув плечами.

— Ещё бы! — согласился Готорн.

— Ну-ка, я попробую…

Согнутой в локте рукой она изобразила змею, и та, хищно извиваясь, скользнула вдоль стены, атакуя стайку прыгающих кроликов, не слишком умело сотворённых Готорном.

Кошка у Морриган тоже не очень получилась, зато была размером со льва. Кролики все до одного мигом исчезли в его жадной пасти. Готорн сложил из растопыренных пальцев птицу, и та превратилась в огромную летучую мышь, которая спикировала на его собственную тень, целясь в глаза скрюченными когтями.

Образы становились всё страшнее. Не нужно было даже стараться: тени сами будто стремились перещеголять друг друга. Рыбка превратилась в акулу, а затем и целую их стаю, которая принялась грозно описывать круги в поисках добычи. Страшное и в то же время захватывающее зрелище. Вот это настоящий класс!

— А я сейчас… сделаю… — Высунув кончик языка от усердия, Готорн изгибал пальцы в какую-то совсем уже немыслимую конструкцию. — Сделаю… дракона!

Крылатая рептилия взмыла к потолку, раскинув чёрные перепончатые крылья и испуская из жуткой зубастой пасти чёрное пламя. Готорн услужливо выпустил тень лошади, и дракон немедленно поджарил её и сожрал в три жадных глотка. Затем стремительно нырнул к полу и снова взлетел, унося в когтях бьющуюся тень Готорна. Дети невольно вскрикнули, затем рассмеялись.

— Я выиграл, — самодовольно объявил Готорн.

— Во-первых, мы не играли, — хмыкнула Морриган, — а во-вторых, выиграю я!

Они уселись на пол по обеим сторонам от свечи, и она принялась, в свою очередь, гнуть пальцы. Переплюнуть ту, от которой жители Джакалфакса бежали как от чумы, Готорну явно не светило.

— Вот, слушай сказку, — усмехнулась она, складывая человечка. — Жил да был маленький мальчик, и пошёл он как-то погулять в лес…

Морриган изобразила высокие развесистые деревья, и мальчик-тень послушно зашагал среди них.

— Мать не разрешала ему гулять в лесу одному. Там жила ведьма, которая обожала тосты с поджаркой из маленьких мальчиков. Но малыш не послушался, потому что любил собирать ягоды, которые росли в лесу.

Она сгорбилась и скрючила пальцы, отбрасывая на стену тень ведьмы, и та сама превратилась в жуткую старуху с кривым носом и в остроконечной шляпе. Ведьма покрутила носом и стала красться следом за мальчуганом.

— Он думал, что хорошо знает лес, но зашёл слишком далеко и не мог найти дорогу домой. Бродил час за часом, и вот уже наступила ночь.

Качнув ветку, огромная сова взлетела над тёмными кронами деревьев. Мальчик обернулся и вздрогнул, а за ним вздрогнул и Готорн.

— Внезапно он услышал за спиной скрипучий старческий голос, — продолжала Морриган. — «Кто топчет мой лес? Кто рвёт мои ягоды?» Мальчик бросился бежать, но ведьма схватила его за шиворот и, мерзко хихикая, потащила к себе в хижину. — Ведьмино хихиканье особенно удалось Морриган, она даже загордилась. — Бросила на разделочную доску, занесла над ним нож… И тут из леса послышался вой.

Безобидный щеночек, сложенный из пальцев, вмиг обратился свирепым волком, а затем целой стаей волков. Злобно рыча, они окружили хижину колдуньи. Морриган вовсе не собиралась делать так много волков, но тени её не спрашивали, предпочитая действовать по собственному разумению.

Надо скорее заканчивать, пока сказка совсем не отбилась от рук!

— И тогда, — поспешила она перейти к счастливой концовке, — мальчик услышал голос матери, зовущий его издалека. Она скакала на выручку верхом на их старом верном коне, по имени Сержант, и… и мальчик очень обрадовался, когда увидел её на холме…

Сотворённый из тени конь в самом деле мчался галопом к мальчику, старухе ведьме и волкам, но на спине у него не было героической матери. То есть матери не было вообще, а вместо неё скакал верхом огромный скелет в чёрном облачении и с длинным чёрным ружьём!

— Я его не делала! — прошептала Морриган с комком в горле. Сказку перехватили.

Следом за первым всадником через гребень холма переваливали всё новые и новые чёрные призраки. Тени ведьмы и придуманного мальчика растворились во тьме, а волки, наоборот, надвигались всё ближе, окружая настоящих детей.

Морриган вскрикнула и бросилась вон из комнаты, Готорн — за ней по пятам. Лишь оказавшись в ярко освещённом коридоре, она поняла, что следом никто не гонится.

— Что случилось? — нахмурился мальчик. — На самом интересном месте…

— Всё неправильно. — Она зябко передёрнула плечами. — Никакой Дикой охоты там не должно быть.

— Как? Что за охота?

Морриган тяжело вздохнула и стала рассказывать о своём одиннадцатом дне рождения. А потом и обо всём остальном — одно цеплялось за другое. Готорн узнал и о проклятии Тьмы, и о бегстве с Юпитером от чёрных всадников с гончими, а в конце концов и о том, что никакой искры у неё нет — на самом деле нет! — и она сама толком не понимает, что делает здесь, в «Девкалионе». Она рассказала даже самое неприятное — об инспекторе Флинтлоке и страшной перспективе быть высланной из Невермура, туда, где поджидает Дикая охота — Дым во Тьме.

Готорн слушал не перебивая и долго молчал потом. Вид у него был ошарашенный. Морриган закусила губу, боясь, что рассказала лишнее. «Хотя бы про Республику не надо было! — ругала она себя. — Кому нужна грязная нелегалка? Да ещё это проклятие… Ну зачем было столько болтать?»

— Не обижайся, — сказал наконец Готорн, — но эта история куда интереснее, чем твоя сказка.

Морриган с облегчением выдохнула. Конечно, он всегда легко принимал любые странности, но тем не менее как-то сразу стало спокойнее.

— Готорн, ты просто обязан сохранить это в секрете! — взмолилась она. — Мне нельзя было никому рассказывать. Если кто-нибудь узнает… Если инспектор Флинтлок…

Он выставил вперёд согнутый мизинец и торжественно произнёс:

— Морриган Кроу, я на мизинце тебе клянусь, что не расскажу ни единой живой душе!

— На мизинце? — не поняла она.

— Вот именно. — Он поднёс руку к её лицу. — Я ни разу в жизни не нарушил обещание на мизинце — ни разу!

Она зацепила его мизинец своим и кивнула, принимая клятву.

— А теперь, — нахмурился он, — расскажи-ка мне ещё раз, как вы на механическом пауке убегали через часы на башне от чёрных охотников с ружьями.

Но рассказывать было уже некогда, потому что Морриган вдруг заметила, что дверь в странную комнату странных теней осталась открытой. А ещё — что один из волков выскользнул из комнаты и крадётся по стене коридора.

* * *

— Может, он растаял уже? — устало вздохнул Готорн, обыскивая кухню в третий раз. Они уже успели обшарить весь отель, но призрачный волк не нашёлся. — Все же остальные таяли.

— А если нет?! — воскликнула Морриган. — Представляешь, что будет, если на него нарвутся постояльцы? Они же перепугаются до смерти, на «Девкалион» подадут в суд, и тогда Юпитер меня точно убьёт. Обязательно надо найти, и поскорее, пока никто другой не увидел!

Она понятия не имела, как будет избавляться от волка, когда его отыщет, но предпочитала пока об этом не думать.

— Пока никто не увидел что? — прозвучал голос, который она хотела слышать меньше всего. В углу кухни стоял Джек, наливая себе стакан молока.

— Ничего, — буркнула она, — не твоё дело.

Он возмущённо выкатил здоровый глаз.

— Если тут бродит что-то, способное напугать до смерти, то это как раз моё дело! Я не хотел бы наткнуться на мёртвое тело по пути в спальню. Так что же?

— Ты всё равно не поверишь.

— Попробую.

Пришлось рассказать. Джек слушал со всё возрастающим раздражением.

— Вышние силы! — зарычал он. — Если уж вам так приспичило заводить в Зале теней стаю диких волков, так запирайте хотя бы за собой дверь! Наверное, её держат запертой не просто так, верно? Как вы вообще попали внутрь, хотел бы я знать?

— Я… мы… ну, я решила, что…

Он прервал её жестом.

— Ладно, хватит! Не хочу знать. Не хватало ещё, чтобы меня считали вашим сообщником. Юпитер и так взбесится.

Как ни обидно было это признавать, но встреча с Джеком стала большой удачей. Племянник Юпитера знал отель куда лучше, чем Морриган. Заглянув в чулан, он достал три фонарика на батарейках.

— Совершенно верно, нам придётся разделиться. Я возьму восточное крыло, ты, — он кивнул Готорну, — пойдёшь в западное, а ты, Морриган, в северное. Если увидите волка, светите на него в упор, и поярче! Только не давайте уйти, светите, пока не развеется! На кухне и в коридорах искать нет смысла, идите туда, где темнее всего, он станет прятаться среди других теней. Если там будет верхний свет, то сразу включайте, если нет, то фонарём… И не переставайте искать, пока не найдёте, даже если всю ночь придётся провести в поисках, понятно?

Искать волка одной Морриган совсем не улыбалось. Бродить в одиночку во мраке в поисках огромного волка… Только что поделаешь? Сама заварила, сама и расхлёбывай.

В северном крыле здания оказалось на удивление темно. Она обшаривала пустынные лестницы и незапертые комнаты, гадая, не может ли тень слышать её шаги, и всё больше отчаиваясь. Ну как, скажите, различить чёрное на чёрном?

Уже потеряв счёт времени, — казалось, уже прошло много часов, — она готова была бросить поиски, когда вдруг услышала звук. Он доносился с освещённого луной балкона гостиной на пятом этаже. Кто-то стоял там, глядя на небо и тихонько напевая себе под нос. Слов было не разобрать, но мелодию Морриган узнала, а следом и поющего.

Отодвинув полупрозрачную белую штору, она шагнула на балкон, залитый голубоватым светом полной луны. Свет фонаря упал на лицо мужчины.

— Мистер Джонс?

Он вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей.

— Мисс Кроу, какая встреча!

— Должно быть, вы частенько посещаете Невермур, — заметила она.

— Да, случаются тут дела… да и друзей хочется навестить. — Он улыбнулся немного виновато, прикрывая глаза рукой от яркого луча. Морриган опустила фонарь. — Конечно, партия Зимнеморья едва ли это одобрила бы, но то, чего они не знают, им не повредит. Полагаю, наша сделка ещё в силе, вы меня не выдадите?

— Пока вы не выдадите меня, — кивнула Морриган, ёжась от холодного ветра. — Что вы делаете ночью на балконе?

— Ну… вообще-то я искал музыкальный салон. Думал, он где-то недалеко от моего номера, но, похоже, немного заплутал. «Девкалион» для меня пока ещё загадка, хоть и много лет сюда езжу… Вот, набрёл на это очаровательное местечко и не удержался от соблазна поразмышлять под звёздами. — В его голосе звучала смутная печаль. — Какой прекрасный вечер!

— Да… — Уловив краем глаза какое-то движение, Морриган отбросила штору и развернула фонарь, но это оказалась всего лишь ветка дерева в кадке, качавшаяся от сквозняка. — Где же он? — прошептала она.

— Вы что-то ищете, мисс Кроу?

— М-м… да, но вы всё равно не поверите, если я расскажу.

— Не сомневаюсь, что поверю, — вежливо улыбнулся Джонс.

Услышав о Зале теней, он лишь слегка поднял брови.

— Ну и вот, — закончила Морриган, — одна из них вырвалась наружу и теперь гуляет где-то в отеле. Надо найти, пока никто из постояльцев не перепугался до смерти, иначе на Юпитера подадут в суд и он разорится. Джек говорит, что единственный способ развеять тень — это светить на неё.

Джонс не рассмеялся, не обвинил её во лжи и даже не выразил ни малейшего удивления.

— Так вы создали эту тень сами, мисс Кроу? — спросил он.

— Ну вроде того, а потом она… сама создалась.

Он глянул как-то странно, чуть ли не с почтением.

— Хм… страшная тень, говорите?

— Они все страшные. Даже если делаешь добрую, вроде котёнка, всё равно превратится в какого-нибудь тигра… Как будто нарочно хотят напугать.

— Ну, это понятно.

— Да? — удивилась она.

— Тени есть тени, мисс Кроу. — В глазах Джонса блеснул лунный свет. — Тень всегда тяготеет к тьме.

Морриган повела фонариком по стенам, надеясь застать волка врасплох, если он всё-таки тут прячется, но яркий луч вдруг замигал и потускнел. Она сердито постучала по металлическому корпусу.

— Батарейки, похоже, садятся.

Фонарь мигнул в последний раз и погас. Она громко застонала.

— Не думаю, что это имеет значение, мисс Кроу, — заметил Джонс со смущённой улыбкой. — Подозреваю, что ваш друг — тот, что рассказывал, как убить тень…

— Он мне не друг.

— Просто над вами подшутил. Ваша беглая тень почти наверняка уже развеялась сама собой.

— Откуда вы знаете? — нахмурилась Морриган.

— Я останавливаюсь в отеле «Девкалион» уже много лет и, смею надеяться, успел узнать кое-какие его секреты. Насколько мне известно, всё, что возникает в Зале теней, не более чем иллюзия — театральный эффект, и только. Оно не способно никому навредить.

— Вы уверены?

— Вполне.

Чувство невероятного облегчения наполнило душу Морриган и тут же сменилось холодной яростью.

Потратить невесть сколько часов в погоне за тем, чего нет и не может быть!

— Ну, Джек… Я его убью!

Джонс усмехнулся:

— Жаль, что вы не можете послать настоящего волка, чтобы преподать ему урок… А теперь, боюсь, мне пора. Завтра утром уезжаю. Спокойной ночи, мисс Кроу… И не забывайте: предложение моего нанимателя всегда остаётся в силе.

Он давно успел уйти, когда Морриган вдруг осознала, что не говорила ему о том, чья именно тень выскользнула на свободу.

* * *

— Эй, откуда ты?.. Ты же должна была идти в северное крыло!

В просторном сумрачном холле не было никого за исключением Джека, который развалился на диванчике с какой-то книжкой в матерчатом переплёте. Растущая потихоньку люстра на потолке тускло мерцала высоко над головой, пребывая ещё в младенческом возрасте. Морриган зажмурилась от луча фонарика, направленного в лицо.

— Я там и была, гадёныш! — Она оглянулась на полутёмный коридор, из которого вышла. — Северное и есть.

— Нет. — В глазах Джека мелькнул страх. — Там южное. Оно закрыто на ремонт. Там опасно! Входить строго запрещено! Читать не умеешь, что ли? — Он осветил фонарём объявление на стене:

ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ!

НЕ ВХОДИТЬ НИ ПРИ КАКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ!

Упс!

— Ты сам виноват! — зашипела Морриган. — Нечего было врать и заставлять нас бегать по отелю за этим дурацким волком!

— Тебя там кто-нибудь видел? Фенестра на клочки порвёт, если…

— Да плевать на южное крыло! — завопила она. — Ты знал, что тень развеется сама!

Джек не выглядел ни чуточки виноватым.

— Ха! Так вам и надо! В следующий раз включайте мозги. — Он с ухмылкой покачал головой. — Таким только в Вундерколлегию поступать — объявление прочитать не могут.

— А тебя зависть гложет, да? — Морриган швырнула фонарик к его ногам. — Потому что самого кандидатом не выбрали?

Он прищурился.

— Что?.. Да как ты!.. Зависть — скажешь тоже! К тебе, что ли? У тебя даже искры нет, сама говорила — там, у зала…

— Ах, ты ещё и шпионил?! — вскрикнула она.

В холл ворвался Готорн и зловеще зарычал, ослепляя Джека лучом фонаря:

— Муа-ха-ха! Я Готорн, убийца теней! Бойся меня, волчара несчастный, смерть твоя пришла!

— Припозднился ты, убийца теней… — Морриган отобрала фонарь и бросила Джеку. — Тень давно сама… того.

— Эх!.. — Мальчишка уныло опустил плечи. — А я уже победный гимн сочинил… даже с пляской, хотел тебя научить.

Морриган направилась с ним к стеклянному лифту, комментируя погромче, так что голос отдавался эхом в пустом зале:

— Впиши ещё туда про племянника-шпиона, который подслушивает, врёт и строит всем пакости.

— Или про бездарную кандидатку, которая как дура гоняется за тенями по всему отелю, — донеслось из-за спины. Джек снова развалился на диванчике и уткнулся в книгу.

Кипя от гнева, Морриган ткнула в кнопку своего этажа. Готорн что-то задумчиво бормотал под нос. Когда двери лифта захлопнулись, он обернулся:

— Какая рифма к слову «племянник»?

 

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Призовая гонка

Лето подходило к концу, но сдаваться без боя не собиралось. Последние недели августа принесли в Невермур волну палящей жары, которая в равной мере распаляла и страсти.

— Мы можем наконец поговорить серьёзно? — буркнула Морриган в раздражении. — Вышние силы, до второго испытания всего три дня!

Она битый час уже пыталась вызвать Юпитера на разговор, но на такой жаре его внимание быстро рассеивалось. Усевшись в тенистом уголке Пальмового дворика, он обмахивался веером, потягивая бокал за бокалом персиковую сангрию. Фенестра устроилась в тени неподалёку, а крошка вампир уютно похрапывал под гигантским сомбреро. Персонал отеля предавался послеобеденному отдыху. Юпитер всех отпустил: жара не давала работать, и прислуга с утра только и делала, что выясняла отношения друг с другом.

Джека, к счастью, нигде не было видно. Скорее всего, засел с виолончелью у себя в комнате, где и проводил почти все летние дни — когда не воевал с Морриган за лучшее место в курительной, высмеивал за обедом её манеры или просто недовольно пялился. Она дождаться не могла его отъезда в школу, чтобы снова наконец почувствовать «Девкалион» своим.

Когда Джек получил разрешение пойти на Невермурскую ярмарку с одноклассниками, его самодовольство стало совсем уж невыносимым. Между тем Морриган прождала впустую: каждую неделю Юпитер обещал прошвырнуться на ярмарку, но важные дела неизменно отвлекали. Теперь всё, она закрылась до следующего года. Так что, в общем, даже хорошо, что лето кончается, хоть это и означает нервотрёпку из-за нового тяжкого испытания.

Юпитер сонно приоткрыл глаз. Кивнул на Фрэнка.

— Как думаешь, не сгорит? Чего доброго, рассыплется пеплом. Хоть и карликовый, а вампир… к сожалению, я в них не очень разбираюсь.

— Карлик-вампир, — поправила Морриган. — Да нет, с ним вроде всё нормально… А что с Призовой гонкой? Мне нужен скакун! Число ног не более четырёх — в правилах сказано.

— Угу!

— А ещё я не могу летать.

— Конечно, не можешь. — Рыжий отхлебнул сангрии. — У тебя только фамилия воронья.

Морриган сердито фыркнула.

— Да нет, я о правилах…

— Остынь, Мог… — вздохнул Юпитер. — Знаю я правила: летающие животные запрещены. Пару лет назад вышла заварушка из-за дракона с пеликаном. Бедная пичужка сгорела дотла, не успев даже набрать высоту. Слабоват оказался пеликан… хоть и великан… А? — Он лениво подмигнул Морриган, но она не оценила: её чувство юмора давно испарилось вместе с потом. — Короче, решили запретить всех скопом, оставили одних наземных.

Правила гонки были доставлены с посыльным накануне, повергнув Морриган в состояние шока. Только теперь она осознала, что всё лето почти не вспоминала об испытаниях. Пожалуй, зловредный Джек принёс-таки некоторую пользу: они столько ругались и досаждали друг другу, что волноваться просто не оставалось времени.

— Так, и что? — не унималась она. — Скакун. Четверо ног или меньше.

— Четыре, — поправил он.

— Четыре ноги или меньше. Чарли может научить меня скакать на лошади?

— М-м… сомневаюсь я, Мог, что лошадь подойдёт. — Юпитер махнул рукой, отгоняя жужжащую муху. — Сам я Призовой гонки ни разу не видел, но, говорят, там бывает жарковато. Тебе понадобится зверюга повышенной проходимости. Тут надо поразмыслить.

Повышенной проходимости! Что это может значить, во имя Вышних? Дурацкая жара, сегодня Юпитера и не разговоришь. Морриган в сердцах пнула чахлую траву, пробивавшуюся между камнями.

— Да что за ерунда, вообще! — фыркнула она. Зачем ещё какая-то гонка? Какая разница, кто быстрей доскачет?

— И то верно, — рассеянно буркнул он.

Отчаявшись чего-нибудь добиться от него, Морриган уселась на бортике бассейна, опустив ноги в прохладную воду. Достала из кармана письмо от Вундерколлегии и перечитала в сотый, наверное, раз:

Уважаемая мисс Кроу!

Г. Квинн,

Призовая гонка состоится в полдень ближайшей субботы в центре Невермура, в черте стен Старого города. Объединение муниципальных советов и гильдий согласилось временно освободить центральные улицы, чтобы публика не мешала проведению соревнований.

X. Вонг и А. Сага.

Кандидаты, участвующие в гонке, разделены на четыре потока. Ваш поток собирается у Западных городских ворот. Вам следует подтвердить своё участие распорядителям Вундерколлегии не позже 11:30 утра субботы.

Праудфут-Хаус, Невермур, Свободный штат

Призовая гонка проводится по следующим правилам:

1. Каждый кандидат обязан иметь живого скакуна с числом ног не менее двух, но не более четырёх.

2. Использование летающие животные строго запрещено!

3. Кандидаты должны одеться строго во всё белое.

Любой кандидат, замеченный в нарушении данных правил, будет немедленно дисквалифицирован.

Для успеха в Призовой гонке следует продемонстрировать отвагу, упорство и стратегическое чутьё. Дальнейшие инструкции будут даны участникам непосредственно перед началом Призовой гонки.

С уважением

и тёплыми пожеланиями,

старейшины

К письму прилагалась схема улиц. Древние каменные стены опоясывали Старый город почти правильным кругом. Невермур здесь когда-то начинался, но с тех пор раздался во все стороны бесформенными наростами, похожими на грибы. Так рассказывала дама Чанда, которая заинтересовалась городской историей, когда высокочтимый лорд Четверг два Рождества назад выдвинул её в члены Невермурского исторического общества.

В Старый город можно было попасть с четырёх сторон — через огромные каменные арки Северных, Южных, Восточных и Западных ворот. В самом центре круга располагалась площадь Мужества. Морриган видела её лишь мельком, путешествуя по Зонтичной дороге, но запомнила это широкое пространство с бурлящей толпой в окружении магазинов и кафе. Здесь пересекались две главные улицы Старого города: Лайтвинг-Променад тянулся с севера на юг от Праудфут-Хауса к дворцу Лайтвинг, резиденции королевы Каледонии Второй, а Гранд-бульвар начинался от храма Всех Вышних на востоке и заканчивался на западе, у здания Невермурской оперы.

На схеме были обозначены и другие достопримечательности: казематы Дредмалис, здания парламента, разные посольства, Садовое кольцо вокруг центра, Гоблианская библиотека и десяток других. Морриган постаралась на всякий случай их запомнить.

— Казематы, — шептала она, зажмурившись, — Восточная четверть, Рифкин-роуд. Парламент — Северная четверть, Флагстафф-Уок. Гоблианская библиотека — Восточная… нет, Южная… нет, то есть…

— Западная четверть, бестолочь! — лениво буркнула Фенестра. Гигантская кошка проснулась и вылизывала мех длинным языком. — Мэйхью-стрит. Помолчала бы уже, а?

— Спасибо, — пробормотала Морриган.

Она заметила, что Юпитер краем глаза наблюдает за магнификошкой, и тоже стала осторожно приглядываться. Серый полосатый мех, смоченный кошачьей слюной, сиял на солнце расплавленным серебром. Внезапный зевок обнажил страшную зубастую пасть, могучие мышцы вытянутых лап завибрировали.

«Какая красивая! — подумала Морриган, ощущая лёгкую зависть. — Чарующая красота, хоть и жутковатая!»

— Не надоело пялиться? — насмешливо рыкнула Фенестра. — Между прочим, я принимаю ванну… Извращенцы!

* * *

Морриган проснулась спокойной и умиротворённой. Оставалась она такой секунд пять, и спокойствие вмиг сменилось паникой, как только в памяти всплыло, что сегодня предстоит.

Она до сих пор не имела понятия, какого скакуна выбрал для неё Юпитер. Последние три дня он спорил до хрипоты с другими девкалионцами о сравнительных достоинствах пони и верблюдов, о том, способна ли черепаха обогнать зайца и не попробовать ли её в самом деле по совету Фрэнка, а также считать ли страуса летающим, раз у него имеются крылья. Толку от этих разговоров никакого не было, отчего волнение Морриган ещё усиливалось.

Едва она вылезла из постели, дверь распахнулась. Фенестра шагнула в комнату и, мотнув огромной головой, бросила на стул свёрнутую одежду.

— Надевай, — распорядилась она. — Новые ботинки стоят в коридоре. Марта подаст завтрак, и чтобы через пять минут ты была внизу.

Произнеся это, кошка исчезла, даже не пожелав доброго утра.

— Спасибо, Фен, я отлично себя чувствую, — пробурчала Морриган, надевая белые брюки. — Нет, не волнуюсь, разве что чуть-чуть. — Она взглянула на остальное — белая рубашка, белые носки, всё по правилам. — Благодарю за добрые пожелания, Фен, очень мило с твоей стороны… Да, я уверена, что гонка пройдёт удачно, меня никто не втопчет в землю, не арестует и не вышибет пинками из Невермура…

— С кем это вы беседуете, мисс Морриган? — В дверях стояла Марта с подносом.

Морриган схватила сырный тост и кинулась босиком в коридор, на ходу цапнув ботинки.

— Ни с кем, Марта, — обернулась она. — Спасибо за завтрак!

— Удачи, мисс! Осторожнее там!

* * *

В холле Юпитер с Фенестрой долго рассматривали её со всех сторон.

— Ей бы надо волосы убрать назад, — нарушил он молчание.

— Ей бы надо поменьше болтать! — усмехнулась Фен.

— Она рядом с вами, — язвительно заметила Морриган, — можно бы и повежливей.

— Понял теперь? — прорычала кошка. — Во время гонки такое невозможно терпеть! Как тут сосредоточишься! — Она сердито дёрнула ушами. — Может, заклеим ей рот?

Он с сомнением покачал головой:

— Боюсь, старейшины посмотрят на такое косо.

— Вы о чём это? — с подозрением глянула на них Морриган.

— Я нашёл тебе самого благородного скакуна, — довольно потёр руки Юпитер.

* * *

Уже в одиннадцать у Западных ворот было не протолкнуться от галдящих детей, спонсоров и животных. Подойдя к столу регистрации, Морриган с Юпитером оба подписали отказ от претензий к Bундерколлегии в случае ранения или гибели кандидата.

— Как утешительно! — буркнула Морриган, выводя своё имя в конце листка. На сердце навалилась тяжесть.

Скакуны вокруг толпились самые разнообразные. Конечно, большинство участников выбрали лошадей или пони, однако немало было и верблюдов, и зебр, и лам, а также один страус — допустили всё-таки! — два надменных единорога и один здоровенный клыкастый кабан.

При виде единорогов Морриган ахнула и сжала руку Юпитера. Радостное изумление вмиг вытеснило страх. Однако спонсор лишь мрачно скривился.

— Не упускай из виду рог, — проронил он, с тревогой глядя на магических зверей.

Фенестра пребывала в непонятном настроении. Не сделав по пути ни одного саркастического замечания, что было само по себе странно, она ходила взад-вперёд вдоль линии старта, свирепо поглядывая на соперников Морриган. Юпитер приблизился к ней с явной опаской.

— Фен… — Не получив ответа, он чуть повысил голос. — Фен! Фенни… Фенестра!

Не слыша, магнификошка что-то бормотала себе под нос, щуря глаза и глухо порыкивая. Взгляд был устремлён на бронированного кожистого носорога.

— Фен! — попробовал Юпитер снова, легонько дотронувшись до полосатого меха.

— Вот этот… — мотнула она косматой головой. — Рогатый олух со смешными ушами. Пускай лучше не попадается мне на пути и бережёт свой уродский рог, не то получит.

— Что получит?

— По башке получит, вот что! И он, и тот тупой урод, что усядется у него на загривке.

Юпитер с Морриган недоумённо переглянулись. Что такое на неё нашло?

— Ты разве… Фен, ты говоришь о ребёнке, — осторожно заметил он. — Ну почему обязательно тупой урод?

Отвернувшись, кошка зарычала и показала лапой на мальчика, который нервно сжимал поводья пони.

— И вон тот у меня получит вместе со своей грязной скотиной!

Юпитер прыснул в кулак и закашлялся, скрывая смех.

— Это же обычный пони, Фенестра. Ты же…

Она резко повернулась к нему и, приблизив пасть к самому лицу, прорычала:

— Попробует прицокать ко мне на своих копытцах — пожалеет, тварь пузатая! Понятно?

Одним прыжком гигантская кошка переместилась к кандидатам у стола и стала прохаживаться вдоль очереди, кидая на всех кровожадные взгляды.

Юпитер повернулся к Морриган, которая с тревогой смотрела на Фен. Почему изящная и благородная магнификошка внезапно превратилась в какую-то бандитку?

— Понимаешь… она готовится, — объяснил он. — Наверное, вспомнила боевое прошлое.

— Какое прошлое?

— Ну, она же трёхкратный чемпион по боям без правил в клетке… Потом ушла из большого спорта — после скандала с сыном бывшего премьер-министра.

— А что…

— Вообще-то он сам был виноват, а нос ему новый сделали, ничего такого ужасного… Ты глянь, вызывают уже!

* * *

Подходя к стартовой линии, Морриган гадала, на ком будет скакать Готорн. В недавнем разговоре он хвастался, что Нэн Доусон отыскала для него гепарда. Жаль, проверить нельзя: Готорн попал в тот поток, что стартует от Южных ворот.

В толпе соперников всё же попалось знакомое лицо, только видеть его совершенно не хотелось.

— Хороши испытания! — насмешливо фыркнула Ноэль Деверо, подъезжая на великолепной гнедой кобыле. — Пропускают всякую шваль… — Она смерила Морриган испепеляющим взглядом. — И это у них называется Вундерколлегия? Чего доброго, придётся переименовывать её в Вундерсброд.

Слушая хихиканье свиты подружек, она самодовольно откинула за плечо длинные волосы. В обычном её окружении не хватало лишь черноволосой девочки с косой. Интересно, прошла ли та Книжный тест?

— С тобой уж точно придётся! — не сдержавшись, хмыкнула Морриган.

Хорошенькое личико Ноэли вспыхнуло красными пятнами, рука гневно сжала поводья.

— А может, в Нелегал-коллегию? — продолжала она, прищурившись. — Пожалуй, будет точнее.

Сердце у Морриган подпрыгнуло. Ну теперь понятно: это они, Ноэль и её спонсор, тот отвратный Баз Чарлтон, послали инспектора Флинтлока в отель «Девкалион»! Кто же ещё? Какая гадость! Неужели они не понимают, что не просто выталкивают конкурента, а ставят под угрозу её жизнь! Ей ни под каким видом нельзя возвращаться в Джакалфакс! Хотелось кричать, ругаться, но не здесь же.

— Не боишься, что тебя дисквалифицируют? — спросила она вслух, показывая на золотую ленту в густых каштановых волосах всадницы. Всё остальное, включая бриджи для верховой езды, седло и хлыстик, было белым. Мелковато, конечно, вот так придираться, но удержаться не получилось.

Однако вместо того чтобы снять ленту, Ноэль вызывающе накрутила её конец на палец и самодовольно шепнула, наклонившись к сопернице:

— А это специально для старейшин, мистер Чарлтон придумал. Знак того, что я всерьёз намерена победить в гонке. Золото будет моё, и обедать они будут со мной!

— Как? — удивилась Морриган. Что за наглость? Выдумывает, чтобы позлить, не иначе. — Почему вдруг обедать?

Ноэль недоверчиво хихикнула.

— Твой спонсор что, совсем ничего тебе не рассказывает? Небось и не хочет на самом деле видеть тебя в Коллегии — просто пошутил. — Разворачивая кобылу, она добавила, показывая на кабана, который увлечённо рыл землю в поисках съестного: — Не твой скакун, часом? Отличный выбор, вы очень друг другу подходите, прямо одно лицо.

* * *

На помост возле арки ворот поднялась распорядительница.

— Внимание! — помахала она рукой. — Нет, оставьте пока своих скакунов… Внимание, прошу тишины! Тихо! Слушайте внимательно: повторять не стану.

Кровь стучала в ушах так громко, что Морриган боялась не услышать.

— Призовая гонка — это не гонка! — продолжала женщина. — Вернее, необычная гонка, больше похожая на стратегическую игру. Вам не надо первыми пересечь финишную линию. Главное — призы!

Повинуясь её жесту, помощник развернул на деревянной подставке карту Старого города — такую же, как в письме, только очень большую и с десятками ярких точек, разбросанных по улицам, как разноцветная посыпка на торте. Точки располагались концентрическими кругами, каждый своего цвета. Самое широкое кольцо, фиолетовое, почти примыкало к городским стенам, и точек в нём были десятки, но чем ближе к центру, тем меньше их становилось. Синие, зелёные, жёлтые, оранжевые, красные… А в середине, на площади Мужества, Морриган насчитала всего пять, зато сияющих чистым золотом.

— Ваша задача — достичь всего одной-единственной цели, любого цвета. Добраться до неё, ударить по мишени ладонью — вот так! — и всё, вы прошли в следующий тур испытаний!

В толпе поднялся гул. Кандидаты недоумённо переглядывались — не слишком ли просто? Морриган нахмурилась. Должен быть какой-то подвох.

— Однако вопрос в том, какую цель выбрать! — усмехнулась распорядительница. — Вас три сотни, а призов всего сто пятьдесят. Можно далеко не ходить и взять первый, который попадётся на внешних кольцах, — почему бы и нет, их тут много, и расположены они в самых доступных местах…

«Ну да, — подумала Морриган, так и надо сделать!» Судя по лицам, почти у всех в толпе мелькнула та же мысль.

— Но можно попробовать добиться и большего… — Женщина широко улыбнулась, показывая в центр карты. — Здесь, на площади Мужества, пять золотых призов, каждый из которых не только пропускает к третий тур, но и даёт право участия в очень редком, закрытом для публики событии — обеде для избранных в Зале старейшин Праудфут-Хауса!

Кандидаты возбуждённо загомонили, переглядываясь.

— В Зале старейшин! — с благоговением прошептал мальчик рядом с Морриган.

Морриган взглянула на Ноэль, стоящую в первых рядах. Вот какое золото ей нужно и вот какой обед! Но откуда ей было известно? Для всех остальных это явно тоже новость!

Женщина снова подняла руку, призывая к тишине.

— Помимо этих пяти золотых призов, есть ещё пять, разбросанных по Старому городу случайным образом и замаскированных под обычные. Вы не узнаете, что приз золотой, пока не ударите по мишени.

— А как мы узнаем?! — выкрикнула из задних рядок рыжеволосая девочка.

— Не бойтесь, узнаете, — улыбнулась распорядительница.

Мальчик в первом ряду поднял руку:

— Почему надо было одеваться во всё белое?

— Тоже скоро поймёте… Таким образом, в обеде со старейшинами примут участие только десять кандидатов со своими спонсорами — это уникальная возможность лично пообщаться с руководством Вундерколлегии ещё до окончания испытаний.

Так вот почему Ноэль так стремится добыть золото! Явиться на Презентацию, будучи лично знакомой со старейшинами и уже успев произвести на них впечатление, — что может быть ценнее? Ноэль, такая красивая и уверенная, легко собравшая вокруг себя целую толпу обожателей, сумеет обаять кого угодно! Морриган вздохнула, продолжая слушать.

— Помните: вам достаточно взять один-единственный приз! Что вы выберете — риск в надежде на особое преимущество или верное прохождение в следующий тур? Какой вы игрок — честолюбивый и любящий риск или хладнокровный и расчётливый? Вот по мы сейчас и проверим… Итак, Призовая гонка начнётся ровно через пять минут!

Морриган продолжала кипеть как чайник на плите. Как же вышло, что отвратная кандидатка отвратного База Чарлтона так много знала заранее? Неужели Юпитер тоже всё это знал, но не стал говорить? «Небось и не хочет на самом деле видеть тебя в Коллегии», — не выходили из головы ядовитые слова Ноэли.

Подошли Юпитер с Фенестрой, но времени на расспросы уже не оставалось.

— Мог, слушай! — быстро проговорил рыжий. — Забудь про обед со старейшинами — это не имеет значения. Просто ударь по мишени, и всё! Ни о чём другом не беспокойся. Пропускай… Фен, ты тоже слушай! — пропускай фиолетовые и синие, там сразу начнётся давка и драка, большинство кинется туда! Скачите напрямик по Гранд-бульвару и сворачивайте на Мэйхью-стрит, там начинается зелёное кольцо. Зелёное, поняли? Призов меньше, но меньше и соперников — если успеете первыми! Хорошо поняли?

Морриган кивнула. «Прямо по бульвару, поворот на Мэйхью», — повторила она про себя. Взглянула на Юпитера, но он уже уходил, повинуясь знаку распорядителей. Обернувшись, произнёс одними губами: «Удачи!» Морриган опасалась раскрыть рот, чтобы колотящееся сердце не выскочило наружу, а потому лишь угрюмо кивнула и подняла вверх два дрожащих растопыренных пальца — знак победы…

Неподалёку спонсор так же точно давал последние указания Ноэли. До Морриган донеслись два слова: «золотой» и «Родерик». Что, интересно, за Родерик?

Фенестра скользнула ближе и тихо замурлыкала на ухо:

— Ничего не делай — вообще, поняла? Я сама найду цель, а ты просто ударишь по мишени, когда я скажу. Не вздумай мной рулить или тормозить… А если попробуешь ударить пятками — хоть один-единственный раз! — то я спрячу у тебя в комнате сырые сардины. Ты их ни за что не найдёшь и будешь нюхать эту вонь, пока не пропитаешься ею насквозь, перестанешь спать и сойдёшь с ума! Ты меня хорошо поняла?

Морриган кивнула. Большие часы над Западными воротами отсчитывали последнюю минуту. Стоп, а как же залезать на Фенестру?

— Фен, я…

Не успев договорить, она почувствовала на шее горячее кошачье дыхание. Жёсткие усы скользнули по плечу. Гигантская магнификошка ловко ухватила её зубами за шиворот и легко забросила себе на спину. Морриган поёрзала, пытаясь усесться поудобнее, — как ездят верхом, она видела только со стороны, — поняла, что соскальзывает, и отчаянно вцепилась обеими руками в мягкий густой мех. В нарастающей панике она прижалась всем телом к кошачьей спине.

— Фен, а если я упаду?

— Тогда затопчут насмерть, так что лучше не падай.

Морриган в ужасе пискнула.

Повернув огромную голову, кошка добродушно усмехнулась:

— Ладно, можешь сжать мне бока пятками, если надо. Я постараюсь бежать ровно… Но самое главное — крепче держись за шерсть и не отпускай!

— А если случайно выдерется клок?

— У меня её много… Всё, заткнись и не мешай, сейчас начнётся!

Часы скрипнули и начали отбивать полдень. Одновременно раздался оглушительный вой сирены — и мир вокруг Морриган закачался, превратившись в бурлящий хаос стучащих копыт, топочущих лап и ободряющих криков спонсоров за спиной.

Цепляясь изо всех сил за кошачью шерсть, она рискнула приподнять голову и тут поняла, как прав был Юпитер. Впереди, на мраморных ступенях Невермурской оперы, виднелась фиолетовая мишень размером с человеческую голову, и половина всадников помчалась галопом к ней напрямик. Кончиться это должно было всеобщей свалкой, но увидеть больше ничего не удалось: Фенестра обогнула оперу по широкой дуге и понеслась вперёд по Гранд-бульвару. Позади раздавались крики и звуки борьбы.

БАМ!

БАМ!

БАМ!

Морриган снова оглянулась — облака пурпурного дыма взлетали в воздух, и яркий цветной порошок из взрывающихся мишеней осыпал кандидатов с головы до ног.

Вот, оказывается, для чего понадобились белые одежды! В конце испытания они станут всех цветов радуги — у ста пятидесяти из трёхсот. А остальные полторы сотни отправятся по домам незапятнанными… и побеждёнными.

«Только не я! — подумала Морриган, стиснув зубы и прижавшись к пушистой кошачьей спине. — Я вернусь вся зелёная!»

Фиолетовые мишени мелькали то и дело — на деревьях, на стенах домов и даже просто лежали на мостовой. Вот уже стали попадаться и синие, хотя гораздо реже и в менее доступных местах. Кошка неслась огромными скачками, и в хвосте у неё оставалась почти половина гонщиков, но кое-кто не отставал, и среди них, к своему неудовольствию, Морриган заметила Ноэль Деверо на быстрой как ветер гнедой кобыле. По левую сторону от Фенестры тяжело топал давешний носорог, и, похоже, магнификошка правильно ему не доверяла. Мотая огромной головой с устрашающим рогом, он не просто рвался вперёд, к заветной цели, но старался отсечь от неё соперников. Расчётливо, с умом — хоть и подло, конечно. К заветной цели спешат десятки всадников со всех четырёх сторон, а золотых призов там всего пять!

Что будет твориться на площади, страшно даже представить. Хорошо, что они с Фенестрой нацелились на скромную «зелень».

Но так ли это? Вот он, поворот на Мэйхью-стрит, — мелькнул и остался позади! Фенестра с бешеной скоростью пронеслась мимо, даже не замедлив хода. Здесь одни жёлтые мишени, совсем редкие, — если не ухватить сейчас, потом станет совсем трудно! Вот и оранжевый круг. Что она делает?

— Фен! — не выдержав, крикнула Морриган. — Фен, стой! Куда ты?

— На площадь Мужества! Я добуду тебе золотой приз!

Морриган похолодела. Да что она, с ума сошла? Слишком много дралась в клетке, совсем одичала?

— Нет! Фен… Юпитер же сказал…

— Юпитер вообще слишком много говорит… Держись крепче!

Кошка наддала и понеслась быстрее ветра, ловко увёртываясь от других гонщиков и перескакивая через их головы. Такого проворства Морриган не ожидала даже от неё. Ну точно, зверюга повышенной проходимости! Обходя соперников, Фен умудрялась даже вспрыгивать на деревья и отталкиваться от стен домов. Чтобы не свалиться, девочке пришлось распластаться по её загривку всем телом, цепляясь руками и ногами.

Морриган бросила взгляд через плечо и просияла: Ноэль со своей гнедой кобылой исчезла из виду. Интересно! Отстала и смешалась с толпой преследователей или свернула куда-то, решив удовольствоваться призом попроще? В душе проклюнулся крошечный росток надежды. Неужели и впрямь удастся поразить золотую мишень?

Носорог, однако, не отставал и даже набирал скорость, оглушительно громыхая бронированными копытами. Он приблизился, и теперь Морриган смогла рассмотреть его всадника — точнее, всадницу. Подружка Ноэли, та самая! Только теперь она не хохотала гиеной, как на Вундерприёме, и смотрела не скучающе-надменно, как на Книжном тесте, а с явным страхом. Длинная чёрная коса моталась на ветру. Руки отчаянно дёргали поводья, рот был разинут в крике. Похоже, скакун соперницы пошёл вразнос. Впрочем, кто-кто, а Морриган хорошо её понимала.

Носорог же, судя по всему, наконец разобрался, кто его главный конкурент. Наклонив голову и выставив вперёд здоровенный рог, он мчался, догоняя кошку и заходя сбоку.

Морриган изо всех сил дёрнула Фенестру за мех на загривке и крикнула в прижатое к голове кошачье ухо:

— Фен! Носорог!

 

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Благородный скакун

— Фен! Сзади!

Гигантская кошка ещё прибавила ходу, виляя из стороны в сторону, чтобы оторваться от преследователя, но «рогатый олух», пусть и не так грациозно, стремился взять своё. Он пёр напролом, сбивая и топча других гонщиков, — за спиной слышались болезненные вопли падающих на булыжник соперников. Морриган снова оглянулась: в глазах девочки с косой плескался дикий ужас. Не в силах никак сдержать своего неотёсанного скакуна, она отчаянно вцепилась в поводья, чтобы только удержаться в седле.

Фенестра уже почти летела над землёй, толпа гонщиков отставала всё больше, однако носорог упорно висел на хвосте как привязанный, гремя копытами по булыжной мостовой.

— Пропусти его вперёд! — крикнула Морриган.

Но кошка не слушала, а может, и не слышала. Могучая и свирепая, она уже устала — дышала часто и хрипло, явно теряя силы.

Носорог, внезапно рванувший вперёд догнал их, оказался сбоку и тряхнул массивной рогатой головой…

— Фен! Берегись!

Здоровенный рог с размаху врезался кошке в плечо. Носорожья всадница вскрикнула. Морриган припала к спине Фенестры, зарывшись лицом в серый полосатый мех. Кошка на миг пошатнулась, но удержала равновесие и, извернувшись на бегу, полоснула противника когтистой лапой поперёк морды.

Раздался оглушительный трубный рёв, и тут же — пронзительный девчачий вопль. Морриган обернулась. Споткнувшись, носорог кувырнулся через голову и тяжело рухнул на землю. Вскоре, шатаясь, он медленно поднялся на ноги и с залитой кровью мордой потрусил в боковую улицу, продолжая реветь от боли. Весь его свирепый боевой напор улетучился, о золотом призе бронированный скакун явно уже не думал.

Избавившись от опасного преследователя, Фенестра снова устремилась к заветной цели.

Незадачливая наездница с косой лежала на мостовой в том месте, где свалилась с носорожьей спины. Приподнялась, тряхнула головой, приходя в себя. Отставшие всадники приближались, в той стороне поднимались красные и оранжевые облака.

«Беги, не то затопчут!» — подумала Морриган.

Она глянула вперёд. Гранд-бульвар заканчивался, вливаясь в обширное пространство площади Мужества, посреди которой блестели золотом четыре мишени, расположенные вокруг изящного фонтана со скульптурой в центре. Пятая сияла на солнце, зажатая в пасти диковинной каменной рыбы.

Впереди по курсу нет совсем никого, площадь ещё пуста, осталось добежать, ударить по любой мишени, и вот оно, золото победы!

Морриган снова оглянулась через плечо. Девочка всё так же сидела посреди Гранд-бульвара и пялилась как заворожённая на кровавые облака в конце улицы и надвигающийся вал грохочущих копыт.

— Фен, её надо подобрать! Затопчут же! — Кошка не слышала, а может, просто не слушала. Морриган в сердцах дёрнула её за ухо. — Фен! Она погибнет!

— Ты ещё не поняла, что тут каждый за себя?! — яростно прошипела Фенестра. Тем не менее она уже поворачивала назад.

Упавшая сидела, схватившись за ушибленную ногу, и всхлипывала, беспомощно озираясь по сторонам. Всадники были уже совсем рядом.

— Быстрее, Фен!

Магнификошка стрелой подлетела к пострадавшей и едва успела цапнуть её зубами с мостовой и отскочить на тротуар — подальше от грохочущих копыт.

— Кончай скулить! — прорычала она, забрасывая дрожащую и плачущую девочку себе на загривок перед Морриган.

Толпа охотников за золотом с неистовыми криками пронеслась мимо. Руки спасённой тряслись. Морриган помогла ей уцепиться за густой кошачий мех, а сама безнадёжно смотрела, как по Гранд-бульвару скачут последние всадники, поднимая тучи пыли.

Всё кончено: золотые призы расхватают за считаные секунды.

— Может быть, вернёмся? — вздохнула она. — Вдруг зелёные ещё остались… или жёлтые.

— Держись, — ответила Фенестра.

— Да не могу я просто так сдаться, понимаешь? Не могу! Вдруг где-то ещё оста…

— Держись за меня, бестолочь… и покрепче! Нам нужно только золото!

* * *

Фонтан на площади Мужества стал настоящим полем битвы. Четыре золотые мишени вокруг были уже поражены, но последний золотой приз всё ещё сиял в пасти каменной рыбы на высоте нескольких метров. Бассейн вокруг скульптуры бурлил и клокотал от барахтанья десятков детей, которые по пояс в воде с криками отталкивали и топили друг друга, пробиваясь к вожделенной цели. Кое-кто уже добрался до огромной рыбы и карабкался вверх по хвосту и плавникам, отпихивая ногами конкурентов, которые, в свою очередь, пытались оттащить счастливца.

Морриган как-то сразу расхотелось участвовать в этом кошмаре, но Фенестру было не остановить. Прыгнув вперёд, она пронеслась по спинам и головам брошенных у фонтана лошадей, страусов и зебр, а затем в новом могучем прыжке перелетела через головы дерущихся прямо на верхушку статуи.

— Бей! — рыкнула она, цепляясь за каменную голову. — Бей, ну же!

Морриган подалась вперёд и вытянула руку как могла, но пальцы чуть-чуть не дотягивались… Ещё, ещё немного… Подружка Ноэли, сидевшая перед Морриган, оказалась ближе. Вполне оправившись от падения, она тоже потянулась к мишени, упираясь коленями в торчащие лопатки магнификошки.

Их руки коснулись мишени одновременно.

БАМ!

Взорвавшееся золотом облако порошка окутало лицо, одежду и длинную растрёпанную косу спасённой, окрашивая их в цвет победы.

Морриган не досталось ни крупинки.

* * *

— По очереди, пожалуйста! По очереди! — досадливо поморщился служитель Коллегии. — Кто ехал верхом на большой кошке и поразил мишень?

— Я! Я! — хором воскликнули девочки и гневно обернулись друг к другу.

— Я, — повторила Морриган. — Я ехала верхом на кошке!

— Ваше имя?

— Каденца! — перебила девочка с косой. — Моё имя Каденца Блэкберн, и это я ехала на большой кошке, и мишень поразила тоже я!

— Нет, я! Меня зовут Морриган Кроу, и эта магнификошка — мой скакун! Каденца упала со своего — у неё был носорог, — и мы вернулись за ней, а потом…

— Я сидела впереди! — снова перебила Каденца. — Сидела впереди, и только я могла поразить мишень! Посмотрите на меня — я вся в золоте!

Служитель перевёл взгляд на Морриган:

— Это правда? Она сидела впереди?

Морриган остолбенела. Да, впереди, потому и золото попало на Каденцу. Ну и что? Это же смешно! Разве такая случайная деталь может иметь значение? Так нечестно!

— Ну… да, — ответила она. — Сидела впереди, но только потому, что мы её подобрали. Иначе те, что скакали сзади, могли её затоптать насмерть.

Он насмешливо фыркнул:

— Думали, спортивный дух и благородство дадут вам преимущество? — Покачал головой. — Вундерколлегия проверяет честолюбие и упорство, а не всякие там благопристойности.

— Да не в этом дело! — с досадой возразила Морриган. — Кошка с самого начала была моим скакуном и забралась на рыбу для меня, а не для Каденцы. Приз мой! Это просто…

— Глупости! — проговорила Каденца спокойно и ровно, глядя служителю в глаза. Голос напоминал жужжание осы. — Кошка была моя, это я поразила золотую мишень, и меня надо пропустить в следующий тур.

Он протянул ей небольшой золотистый конверт. Победно сверкнув глазами, Каденца положила его в карман и скрылась в толпе.

Морриган готова была взвыть от такой несправедливости, но не издала ни звука, лишь устремила на служителя ледяной обвиняющий взгляд.

Он пожал плечами и повторил монотонно:

— Кошка её, это она поразила золотую мишень, и её надо пропустить в следующий тур.

Морриган поникла, как проколотый воздушный шарик. Всё кончено. Всё!

Мимо пробежала Ноэль, окружённая подружками. Она тоже была с головы до ног в золотом порошке и сжимала в руке золотистый конверт.

— Заметила розовый приз на углу Родерик-стрит, и так вдруг его захотелось… Даже не знаю почему, — рассказывала она. — Наверное, потому что розовый — мой любимый цвет. Представляете моё удивление, когда он оказался замаскированным золотым? Вот это удача! — Ноэль ухмыльнулась, покосившись на белую одежду Морриган.

Вот как, значит. Морриган горько поджала губы. Родерик-стрит. Вот про какого «Родерика» втолковывал Баз Чарлтон перед стартом! Никакая это не удача, просто спонсор Ноэли — обыкновенный низкопробный жулик. Неудивительно, что и про обед со старейшинами она знала заранее. Кто же с таким спонсором не выиграет гонку?

Присев на бортик фонтана, Морриган уныло повесила голову. Итак, поражение. Причём невероятно глупое. Просто абсурд какой-то! Но самое страшное — что будет теперь? Из Невермура выкинут — это ясно, а потом… потом…

Перед глазами уже вздымалась и клубилась зловещая туча. Дикая охота скакала навстречу, застилая солнце и погружая грядущий день в непроглядную черноту.

* * *

Услыхав новости, Юпитер остолбенел. Фенестра заревела от ярости.

— Где этот мерзкий служитель? — шипела она, бегая взад-вперёд и хищно скаля зубы. — Я отберу этот дурацкий список и засуну ему в…

— Пора сматываться, — перебил Юпитер, бросая через плечо опасливый взгляд. — Скорее, он уже здесь.

— Кто? Ой! — Сердце у Морриган провалилось ниже пяток.

Расталкивая кандидатов и спонсоров, к фонтану приближался отряд полицейских в коричневых мундирах во главе с самым неприятным человеком в Невермуре — после Каденцы Блэкберн и Ноэль Деверо.

Юпитер схватил Морриган за руку и вклинился в толпу, торопясь оказаться подальше от фонтана, но коричневые мундиры уже мелькали и там. «Хорьки» окружали со всех сторон.

— Бумаги, капитан Норт! — рявкнул инспектор Флинтлок, протягивая открытую ладонь и нетерпеливо шевеля пальцами. — Немедленно, я жду!

У Морриган перехватило дыхание. Дадут ли ей хотя бы заскочить в «Девкалион», чтобы собрать вещи и попрощаться? А как же Готорн? Неужели не удастся даже повидать друга перед расставанием навсегда? Она в отчаянии обвела взглядом площадь. Где он, Готорн? Удалось ли ему пройти испытание? «А Дикая охота? — прошептал в панике внутренний голос. — Небось уже ждёт на границе?»

— И много нужно? — сочувственно осведомился Юпитер. — У вас заболел живот, инспектор? Или вам требуется бумага, чтобы написать прошение об отставке? Тут неподалёку есть писчебумажный магазин. Заходите потом, я помогу с трудными словами.

Флинтлок досадливо дёрнул щекой, но хорошего настроения не потерял.

— Остроумно, капитан, — признал он, — весьма! Разумеется, мне нужны бумаги вашей… бывшей кандидатки — паспорт Свободного штата, документы о постоянной регистрации в Седьмом кластере и виза на продолжение образования с видом на жительство в Невермуре. Те бумаги, один взгляд на которые убедит меня раз и навсегда, что ваша бывшая кандидатка имеет полное право проживать в Первом кластере Свободного штата и не является грязной нелегалкой, тайно проникшей к нам под покровом ночи из вероломной Республики!

— Ах, эти бумаги! — протянул Юпитер. — Так бы сразу и сказали.

Испустив вздох актёра-трагика, он принялся не спеша похлопывать по карманам куртки и методично выворачивать их один за другим. Поискал даже в своей рыжей бороде. Морриган рассмеялась бы, не будь этот день самым несмешным в её жизни.

— Моё терпение на исходе, Норт!

— Да-да, сейчас… Где же они были?.. Вот! Нет, это платок… Одну секунду, инспектор.

Морриган закусила губу. Может, всё-таки попробовать убежать? Проскользнуть мимо «хорьков», пока Юпитер их отвлекает, и успеть раньше них к ближайшей станции подземки.

Она шагнула в сторону, будто невзначай. Никто не дёрнулся, не стал её хватать. Огляделась по сторонам.

«Хорьки» смотрели только на Юпитера, увлечённые его клоунадой. Припомнив, как Готорн бочком по кидал место преступления после жабьего нашествия, сделала ещё один осторожный шажок, потом другой… Ещё немного — и можно скрыться в толпе, а потом кинуться бежать со всех ног.

— Морриган Кроу! — прогремел голос позади.

Она застыла на месте. Всё, допрыгалась, прощай, любимый Невермур…

— Морриган Кроу! Девочка на большой кошке, где она? Никто не видел Морриган Кроу, которая скакала на кошке?

Служитель Коллегии протолкался к ней и протянул плотный желтоватый конверт.

— Вот вы где! — отдуваясь, произнёс он. — Насилу нашёл! Возьмите, это ваше.

Она взяла конверт дрогнувшей рукой:

— Что там?

— Ну а как вы думаете? Приглашение на следующий тур испытаний, что же ещё?

Морриган вскинула глаза на Юпитера, который был ошарашен не менее её самой. Инспектор Флинтлок открывал и закрывал рот, напоминая золотую рыбку, выпавшую из аквариума на ковёр.

— Но… — пролепетала Морриган, не веря своим ушам, — но вы же… вы сказали, что Каденца…

— Да, но дело в том, что произошёл некий… э-э… досадный инцидент. Один из этих дурацких единорогов оказался самым обычным пегасом с подвязанными крыльями и рожком от мороженого на голове. И как только мы сразу не заметили? Бедное животное… да к тому же ещё летающее! Строго запрещено правилами, даже если крылья в гонке не используются. Короче, кандидата дисквалифицировали, освободилось место… Ну, мы и решили… — Он виновато потупился. — Решили, что это будет справедливо. Примите мои поздравления!

Служитель поплёлся обратно, а Морриган, вне себя от радости, не могла отвести глаз от конверта, как будто он был бриллиантовый. Ну и пусть не золотой, наплевать на секретный обед!

— Я выдержала! — прошептала она, затем повторила громче: — Я выдержала испытание! — Вскрыла конверт и прочитала письмо.

Уважаемый кандидат!

Примите наши поздравления!

Вы доказали своё честолюбие и упорство и завоевали право участвовать в следующем туре испытаний на место в группе 919 Вундеркрллегии. Проба на страх пройдёт осенью Первого года. Дата, время и место не уточняются.

Юпитер расхохотался — звонко, весело и так громко, что у Морриган зазвенело в ушах. Даже Фенестра расплылась в улыбке, издав шипящий смешок. Морриган хотелось прыгать и кричать, она в жизни не ощущала такого счастья!

— Блестяще, Мог, просто блестяще! — поаплодировал Юпитер и повернулся к Флинтлоку: — Извините, инспектор, но бумаги вам придётся подождать. В настоящее время вопрос о гражданстве мисс Морриган Кроу является внутренним делом Вундерколлегии. Ха-ха-ха!

Флинтлок чуть не исходил пеной от бешенства.

— Ничего ещё не кончено! — прорычал он, в гневе стукнув самого себя дубинкой по ляжке, так что Морриган невольно поморщилась — больно же. — Имейте в виду, Морриган Кроу, у меня глаза повсюду, и они будут пристально следить за вами… за вами обоими. Крайне пристально!

Развернувшись на каблуках, он зашагал прочь в со провождении своих коричневых собратьев.

— Извращенец! — прошипела вслед Фенестра.

 

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Чёрный парад

Осень Первого года

— Мне даму, пожалуйста.

— Для чего?

— Не важно, давай.

Издав последний стон умирающего, Готорн нашёл в колоде даму.

— Мне кажется, так неправильно.

После их успеха в Призовой гонке — Готорн взял оранжевый приз на верблюде, а ни на каком не гепарде, — Юпитер разрешил приятелю Морриган остаться в «Девкалионе» в канун дня Всех Святых, взяв с обоих торжественную клятву нарушать режим, объедаться сладостями и всячески безобразничать. Верные своему слову, они уже уничтожили тонну разных лакомств, а теперь устроились в музыкальном салоне и осваивали покер в ожидании Фенестры, которая обещала сводить их в полночь на Чёрный парад.

По случаю праздника в салоне горели только свечи и фонари из тыкв, а вампир Фрэнк исполнял жуткую песню о том, как обезглавливает грозных врагов и пьёт их горячую кровь. Гости бурно аплодировали, заворожённые образом карлика, сумевшего победить кого угодно, пусть и не слишком грозного.

Морриган выложила карты веером.

— Покер! — объявила она.

— Это не покер, — хмыкнул Готорн.

— Да ты глянь как следует! Дама пошла гулять в парк со своей собакой Валетом, встретила там короля и влюбилась — видишь сердечко? Через шесть недель — шестёрка — они поженились, и у них родилось трое детей — тройка. Вот и сказке конец. Покер! — Морриган торжествующе улыбнулась.

Готорн снова застонал и бросил свои карты на стол.

— Ладно, убедила, твой выигрыш. — Он сдвинул кучу конфет и печенья на её край стола.

— Спасибо, спасибо, друзья! — раскланялся перед публикой крошка вампир. — А теперь, в эту праздничную ночь, когда мы ощущаем себя ближе всего к тем, кого утратили, я хотел бы исполнить любимую песню своей покойной матушки…

Слушатели одобрительно загомонили. Фрэнк подал знак пианисту.

— Уилбур, «Любовь-убийцу», в ре минор, пожалуйста…

— Где же Фен? — снова вздохнул Готорн, с тоской перетасовывая колоду. — Уже почти пол-одиннадцатого! Там же все лучшие места займут.

Готорн с самого начала осени бредил Чёрным парадом, и в конце концов Юпитер, которому полагалось участвовать в шествии вместе со всей Вундерколлегией, уговорил Фенестру присмотреть за детьми вместо него. Кошка выразила решительный протест против такого помыкания собой и согласилась, лишь получив разрешение насыпать Морриган в постель зудящего порошка, если кто-то не будет слушаться.

— У Фенестры своё понятие о времени… — пожала плечами Морриган, откусывая череп у мармеладного скелета.

Фрэнк закончил песню с эффектным жестом и на такой высокой пронзительной ноте, что Морриган с Готорном дружно скривились. Гости снова разразились аплодисментами.

— Что ещё желает услышать почтеннейшая публика? — спросил карлик-вампир, закончив раскланиваться. — Есть предложения?

— Что-нибудь страшное! — потребовал кто-то из молодёжи.

— A-а, значит, отрезанных голов и душителей вам мало? — В глазах Фрэнка блеснули зловещие огоньки. — Так, может, спеть вам о… Вундермастере?

Публика дружно ахнула, кто-то нервно закашлялся. Готорн за карточным столом застыл и побелел как снег.

— Может, выйдем в холл? — предложил он.

Морриган покачала головой:

— Фен велела ждать здесь. Если уйдём, разозлится… А что не так?

— Я просто… — Он нервно сглотнул и продолжил шёпотом: — Неохота слушать про Вундермастера.

Она закатила глаза:

— Да что за Вундермастер такой? Почему его все так боятся?

Готорн вытаращил глаза в свою очередь:

— Ты не знаешь, кто такой Вундермастер?!

Фортепьяно в углу салона тренькнуло и затихло.

Карлик-вампир повернулся к детям.

— Как?! — воскликнул он, глядя на Морриган. — Мыслимо ли это? Неужели на свете существует ребёнок, который не слыхал о Вундермастере?

Все лица в салоне тоже повернулись к ней, и на каждом было написано крайнее изумление.

Морриган смутилась.

— Ну… я, конечно, слышала, но… — Она виновато пожала плечами и откусила голову привидению из молочного шоколада.

— Возможно ли, — трагическим голосом продолжал Фрэнк, — что кто-то не знает о твари, которую называют Невермурским мясником и Проклятием столицы, об этом злобном чудище с чёрной пастью и алчными бездонными глазами?

Готорн сдавленно пискнул, вжав голову в плечи. Морриган раздражённо вздохнула:

— Ну, так кто же он?

— О дитя моё! — с жалостью в голосе провозгласил карлик, встав в театральную позу и эффектно запахиваясь в чёрный бархатный плащ. — О милое невинное дитя! Может, это и к лучшему? Может, тебе и не стоит ничего знать о нём?

Разумеется, гости попались на его удочку.

— Расскажи ей, Фрэнк! — потребовали кровожадные гости. Кто-то довольно зааплодировал. — Пускай знает! Расскажи ей о Вундермастере!

— Ну, если публика настаивает… — Крошка вампир с неохотой развёл руками, и пианист выдал тревожный драматический аккорд.

Морриган невольно хихикнула. Что за комедия, в самом деле!

— Кто же такой или, вернее, что такое — этот Вундермастер? — начал коротышка в плаще загадочно и торжественно. — Человек он или монстр? Живёт ли он лишь в нашем воображении или таится во мраке, готовый… напасть? — Фрэнк сделал выпад рукой со скрюченными пальцами. Раздался пронзительный женский визг, а потом деланый смех. — Готовый броситься, разорвать Сферу на части зубами и когтями, сожрать нас всех до единого?

Вампир обнажил в оскале собственные впечатляющие клыки, и в зале снова послышалось испуганное аханье и истерический смех.

— Друзья мои, Вундермастер — это всё вместе и каждое по отдельности. Это призрак, обитающий во тьме, неусыпно наблюдающий и ждущий того дня, когда мы ослабим свою защиту, перестанем опасаться его и почти забудем, что он существует. — Он схватил со столика свечу и поднёс к подбородку, превращая своё лицо в зловещую маску. — И тогда… тогда он вернётся!

— Чушь! — произнёс негромко женский голос.

Морриган обернулась. В углу за столиком сидели за шахматами кавалерственная дама Чанда Кали и портье Кеджери Бёрнс. Увлечённые игрой, оба смотрели на доску и почти не обращали внимания на музыкальное представление.

Портье одобрительно кивнул:

— Полная ер-рунда!

— Вот как? — заинтересовалась Морриган. — Значит, никакого Вундермастера не существует?

— Да нет, существует… — вздохнула Чанда. — Только россказням этого острозубого пижона я бы доверять не стала, — добавила она тихонько, кивая на Фрэнка, уже отбивающего чечётку в музыкальную паузу. — Ему что Вундермастер, что фикус в горшке, лишь бы публику развлечь.

Морриган нахмурилась:

— Но почему все так пугаются этого Вундермастера? Кто он такой?

— Хороший вопрос. — Дама Чанда махнула рукой, заметив предупреждающий взгляд Кеджери. — Рири, она всё равно узнает, рано или поздно, так лучше пусть от нас, чем какой-нибудь недоумок вывалит на неё кучу ерунды.

Портье поднял руки в знак капитуляции.

— Хорошо, только Нор-рт может быть недоволен.

— Ну, так сам бы давно рассказал! — Пользуясь замешательством противника, она взяла его коня и с наслаждением пригубила коньяк. — На самом деле, хотя Фрэнк, конечно, говорит глупости, но затронул интересный исторический вопрос: человек Вундермастер или монстр? Несомненно, когда-то он был человеком и уж точно выглядел как человек, хотя все его портреты и фотографии в молодости были потом уничтожены. Говорили, он вывернулся наизнанку, и тьма, что была внутри, теперь видна всем. Зубы и белки глаз почернели, а кожа стала серая и гниёт, как его душа.

— А правда, что его изгнали из Невермура? — спросил Готорн.

— Да, — сурово кивнула Чанда, — уже больше века его не пускают в наш великий древний город и во все Семь кластеров Свободного штата. Границы охраняют объединённые силы Королевского совета магов и Паранормальной лиги, армия и воздушные войска. Бдят «хорьки», вынюхивают шпионы — десятки всевозможных секретных служб созданы лишь для того, чтобы защитить нас от Вундермастера. Многие тысячи мужчин и женщин работают круглые сутки без выходных из-за одного-единственного человека.

Морриган ощутила комок в горле. Тысячи людей… из-за одного.

— Почему? Что он такого сделал?

— Перестал быть человеком, милочка, вот что он сделал! — с волнением произнёс Кеджери. — Превратился в чудовище и сотвор-рил собственных монстров! Извратил свой талант, решил стать Вышним. Сколотил войско из жутких тварей и хотел покор-рить Невермур, поработить наш нар-род!

— Зачем ему это?

Старичок портье моргнул.

— P-ради власти, я так думаю. Захватить город, а потом и всю сферу.

— Нашлись люди, которые попытались остановить его, — добавила Чанда, — и тогда он устроил резню. Честные и отважные горожане стали жертвами Вундермастера и его армии монстров. Это случилось недалеко отсюда, в Старом городе, и место, где они погибли, назвали в их честь площадью Мужества.

— Мы на ней были, — кивнула Морриган, — там закончилась Призовая гонка. — Трудно было представить, что мирная, залитая солнцем площадь была когда-то местом кровавой бойни. — Да. И про Побоище читали, когда готовились к Книжному тесту. В «Энциклопедии времён варварства». Но про Вундермастера там ничего не написано!

Готорн молча кивнул.

— Это понятно. — Кеджери многозначительно взглянул на Чанду. — Про него даже в истор-рических трудах неохотно упоминают.

— Никто точно не знает, что потом случилось с Вундермастером, — продолжала дама. — Одни говорят, его ослабила война, другие — что созданные им монстры оставили хозяина, потому что вошли во вкус и хотели убивать ещё и ещё. Разбежались по тёмным углам и подстерегают людей по одному… И ждут, когда хозяин вернётся, чтобы завоевать Невермур.

— Чанда!.. — Портье снова сдвинул седые брови.

— А что? — вскинулась она. — Так люди говорят.

— Это непр-равда, ребятки, — взглянул он на Морриган, — страшилки, да и всё.

— А я и не утверждаю, Рири! Просто ходят слухи! — фыркнула Чанда. — Так или иначе, после того чёрного дня Невермур навсегда закрыл свои двери перед Вундермастером… И хотя, конечно, маги с «хорьками», шпионами и прочими делают своё дело, все знают, что не пускает его к себе сам Невермур.

— Как это? — Морриган переглянулась с Готорном. Мальчику было явно не по себе. — А что, если Вундермастер всё-таки проберётся сюда?

Кеджери покачал головой:

— Невермур — др-ревний и могущественный город, детки. У него собственная магия, ещё др-ревней и могущественней — и куда сильнее всяких там Вундермастеров… Так что не беспокойтесь…

— Фен пришла! — внезапно воскликнул Готорн. Хватая за руку Морриган, он ринулся к дверям салона, явно спеша оставить позади разговоры о страшном Вундермастере.

* * *

Невермур был полон скелетов.

А также вампиров, принцесс, волколаков и ведьм с крючковатыми бородавчатыми носами. Добрых фей и Джеков с тыквенными головами тоже хватало. Тысячи людей в маскарадных костюмах толпились вдоль центральных улиц в ожидании праздничного карнавала.

Дыхание вырывалось паром в стылом осеннем воздухе. Поплотнее обмотав шарфом шею и потирая руки, чтобы согреться, Морриган весело переглядыва ась с Готорном. Им всё-таки удалось пробиться через толпу на лучшее место, которое хотел Джек, на самом углу Дикон-стрит и Макласки-авеню.

Как рассказывал Юпитер, такие шествия устраивались уже сотни лет, и начало им положила Вундерколлегия. Поначалу это была молчаливая процессия её членов в традиционных чёрных одеяниях с золотым значком «W» на груди. В канун Дня Всех Святых, когда стена между живыми и мёртвыми бывает тоньше всего, они шли по улицам, вспоминая о своих товарищах, скончавшихся за последний год. Отдавая дань уважения, жители Невермура собирались и так же молча наблюдали за процессией. «Чёрный парад» стал одной из самых почитаемых традиций города. В последующие годы шествие постепенно становилось всё более шумным и красочным, однако начинала его по-прежнему Вундерколлегия.

Участники парада — по девять в ряд — медленно шагали мимо притихшей в благоговении толпы. Слышались лишь размеренные шаги сотен ног по мостовой. Морриган показалось, что среди идущих мелькнула рыжая голова Юпитера, но уверенности не было. Одинаковые выражения лиц, сурово устремлённые вперёд взгляды. Время от времени в потоке идущих проплывала горящая свеча — кто-то ещё умер в прошлом году. Возглавляли процессию самые юные члены Коллегии, чуть старше Морриган.

Группа 919. Будут ли они с Готорном вот так же шагать здесь через год? Хотя трудновато представить, что он сможет так долго идти с серьёзным выражением лица. А вот идти ему, вероятнее всего, придётся не с ней, а с Ноэлью. Что ж, драконий гонщик и девочка с ангельским голосом будут неплохо смотреться на улицах Невермура среди других юных талантов. В отличие от… Праздничное возбуждение Морриган немного утихло.

Когда процессия Вундерколлегии достигла конца маршрута, начался, как выразился Готорн, «настоящий парад». Над толпой поплыли звуки музыки и оживлённый людской гомон.

— Я ни разу не смотрел на парад так близко! — радовался Готорн.

— Это потому, что Фен с тобой не было, — шепнула Морриган, оглядываясь на гигантскую магнификошку, нависшую за спиной.

Хоть и с неохотой, Фенестра отнеслась к поручению очень ответственно. Если кто-то из толпы слишком приближался к её подопечным, она с шипением показывала зубы, так что, несмотря на общую тесноту на тротуаре, вокруг детей всегда оставалось свободное пространство. Кошка работала в качестве свирепого, покрытого мехом силового поля.

Многоцветное праздничное шествие открывал марширующий оркестр. Музыканты в костюмах демонов, дирижёр — мерцающий воздушный призрак. Следом двигалось что-то вроде причудливых живых изгородей в виде зверей с хитрой механикой внутри. Огромный мамонт из ветвей и зелени раскачивал за крученными бивнями, а такой же зелёный лев мотал косматой головой и свирепо рычал на визжащих во круг детишек.

Скоро Морриган и Готорн сами охрипли от радостных воплей и смеха. Грозно щёлкая челюстями и сверкая горящими жёлтыми глазами, мимо проплывал гигантский волколак высотой в три этажа, которым управляли с помощью шестов идущие рядом люди. Однако шествие ведьмовских ковенов из Невермурской унии просто покорило Морриган.

— Нынче решили по старинке, — рыкнула Фенестра со снисходительным одобрением знатока.

Ведьмы были в чёрных остроконечных шляпах, с накладными носами и бородавками, кое-кто с чёрным котом на плече, а некоторые даже летели на деревянных мётлах с моторчиком. Мерзкое хихиканье леденило душу.

— А то вечно выпендриваются, мол, долой стереотипы, мы как все! По-честному оно всяко лучше… Колдуй веселей, барышни!

Взрослые в толпе радовались, как дети, приветствуя каждое новое зрелище громкими криками. С одним исключением. Огромная кукла в виде старика и плаще с капюшоном, плывущая над землёй под истерический визг скрипок и зловещую дробь барабанов, встретила неодобрительные взгляды, глухой ропот и испуганные возгласы. Марионетка была ниже фигуры волколака и далеко не столь впечатляющая, но при виде её взрослые мрачнели, а ребятишки закрывали лица. Хмурилась даже Фенестра, но хмурость эта по случаю или хмурость обычная, ежедневная, никто сказать бы точно не смог.

— Они что, решили весь праздник испортить? — проворчала женщина рядом, прикрывая глаза маленькому сынишке. — Бывают вещи слишком страшные даже для Чёрного парада. Это же Вундермастер — в плаще с капюшоном! Надо же такое придумать!

— Так это он и есть? — рассмеялась Морриган, оборачиваясь к Готорну.

Но тот даже не улыбнулся.

Ну что же в нём страшного? Просто сгорбленный старичок с почерневшими острыми зубами, чёрные глаза сверкают из-под капюшона, чёрный плащ вьётся на ветру. Из скрюченных когтистых пальцев то и дело вылетают искры, из динамика во рту гремит дурацкий смех маньяка. «Как можно бояться такого примитива?» — удивлялась Морриган, пока не вспомнила о Побоище на площади Мужества. «Перестал быть человеком, вот что он сделал!» — вновь зазвучали в ушах слова Кеджери.

— Глянь-ка! — воскликнул Готорн, упрямо проигнорировав Вундермастера. — Морденское кладбище, вот это да! Лучшее!

На медленно катящейся платформе красовался подробный макет настоящего кладбища, окутанный белым туманом и кишащий фигурами зомби. Морриган понимала, что это живые люди — их выдавал зеленый грим, но всё равно по телу побежали противные мурашки. Выбираясь из зияющих могил, мертвецы со стонами протягивали костлявые руки сквозь железную кладбищенскую решётку, стараясь дотянуться до детишек, которые отскакивали с испуганными воплями и смехом.

Готорн был прав: лучшего представления Морриган здесь ещё не видела. Толпа зрителей вполне разделяла их мнение. Люди толкались, стремясь подобраться ближе, и вставали на цыпочки, заглядывая друг другу через плечо. Мужчина впереди поднял сынишку на плечи, почти совершенно загораживая ребятам зрелище, и Готорн испустил разочарованный стон.

— Пошли вон туда, — показал он, — залезем на мусорный бак, с него будет видно.

— А если Фен…

— Мы сразу вернёмся… Скорей, пока она на нас не смотрит!

Магнификошка в самом деле отвернулась и, протянув лапу над головами зрителей, пыталась цапнуть зомби за вытянутую руку.

— Ну ладно, — нехотя согласилась Морриган, — но имей в виду: если у меня в постели окажется зудящий порошок…

Мусорный бак стоял в начале узкого, темноватого переулка, пахло здесь ужасно. Готорн первый забрался на крышку и протянул руку подруге.

— Помогите! — донеслось вдруг из глубины переулка. Странно, он казался совершенно пустым. — Пожалуйста, помогите! Я упала…

Плачущий испуганный голос, похоже, принадлежал какой-то старушке. Морриган переглянулась с Готорном. Он бросил тоскливый взгляд на проплывающее мимо кладбище и спрыгнул с бака.

— Эй, кто там? — окликнула Морриган.

— О, слава всем Вышним! Пожалуйста, помогите мне, я упала сюда и не могу… Тут так темно и сыро… И я подвернула ногу.

Дети пошли по переулку, осторожно оглядываясь по сторонам.

— Где вы? — позвал Готорн. — Мы вас не видим!

— Здесь, внизу! — донёсся голос прямо из-под земли. Точно, скрипучий старческий голос.

Морриган в испуге отскочила:

— Готорн, здесь люк канализации, смотри! — По спине пробежал неприятный холодок. Как туда мог кто-то упасть?

Вдвоём приподняв тяжёлую крышку, они еле отодвинули её в сторону. Внутри была сплошная тьма.

— Эй, вы там? — спросила Морриган.

— О, слава Вышним! Я споткнулась и упала вниз… Кажется, сломала ногу… Сама не выберусь. Помогите, пожалуйста!

— Не беспокойтесь! — крикнула девочка в темноту. — Мы сейчас спустимся, всё будет в порядке!

Готорн оттащил её в сторону и испуганно зашептал:

— Слушай, я не знаю, конечно… Но, может, не стоит так сразу лезть в канализацию, когда тебя зовут? Может, сначала хотя бы подумать?

— Но там же просто старушка… — Морриган старалась убедить не только Готорна, но и саму себя, потому что выглядело всё действительно странно. — С каких пор мы боимся старушек?

— С тех самых пор, как они начали звать нас из-под земли.

— Ей надо помочь, нужен врач…

— Может, позовём Фен?

— Ну да, и признаемся, что убежали одни в тёмный переулок! — ядовито прошипела Морриган. — Долго думал?

— Ну ладно, ладно, — проворчал он. — Только если нас там сожрут крысы-мутанты или разорвёт на куски невермурский подземный чешуйчатый монстр, моя мамаша будет крайне недовольна.

В конце концов решили, что вниз полезет Морриган и поможет старушке подняться по ступенькам, а Готорн, как самый сильный, вытащит обеих наружу.

Морриган спустилась на несколько ступенек, и её опасения сменились настоящим ужасом. Она глянула вверх, на Готорна.

— Ты точно хочешь туда лезть? — спросил он.

— Пожалуйста, скорее! — донеслось снизу. — Я едва держусь, сейчас упаду.

С колотящимся сердцем Морриган стала спускаться дальше. Ступенька, другая… Она старалась ни о чём другом не думать, только переставлять ноги. Наконец ступеньки закончились. Она ступила на твёрдую землю. Здесь было ещё темнее, чем казалось сверху. Морриган поморгала, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

— Эй! — робко окликнула она. — Я вас не вижу, где вы? — Молчание, слышен лишь стук крови в висках. — Эй! — Её голос гулко отозвался от стен. — Что с вами?

Морриган задрала голову, но свет из переулка больше не пробивался. Исчез и Готорн. В панике она протянула руки, нащупывая лестницу, но и её тоже уже не было.

— В чём дело?! — воскликнула она с негодованием, но вышло как-то пискляво и несолидно. — Что за дурацкие шутки?

В ответ прокатилось только мерзкое старческое хихиканье. Затем послышалось чирканье спички, и тьма озарилась слепящим жёлтым светом. Морриган зажмурилась, а когда открыла глаза, оказалось, что вокруг вовсе не канализация… и старушка тут далеко не одна.

 

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Ищи огонь

Лица окружали тесным кольцом. Мерцающие свечи отбрасывали на них жутковатые мертвенные блики.

Хотелось кричать, бежать, звать Готорна, но Морриган оцепенела от страха.

Говорили они хором, но звучали как одна. Молодые и старые, но ни остроконечных шляп, ни бородавок на носу, только чёрные платья с длинными рукавами, застёгнутые наглухо, и чёрные старомодные сетчатые вуали на суровых мрачных лицах. Настоящие ведьмы, поняла Морриган, не маскарад. Ничего хорошего.

— Чего вы хотите? — спросила она, поворачиваясь и встречаясь взглядом с каждой по очереди. Упускать на виду ни одну из них не хотелось.

снова прозвучало в унисон. —

Одна из ведьм протянула небольшой желтоватый конверт. На карточке внутри чернели буквы.

Добро пожаловать!

Это Проба на страх.

Вы можете отказаться и выбыть из отборочных испытаний.

В противном случае Вундерколлегия снимает с себя всякую ответственность за последствия.

Решать только Вам.

Удачи!

— Проба на страх! — шёпотом повторила Морриган.

Ужас у неё в душе смешивался с облегчением. С одной стороны, ведьмы определённо не собирались варить её в котле или превращать в лягушку. С другой… Как там говорил Юпитер? «Нервный срыв»? Ну да. и «кое-кто из кандидатов так и не оправился». Интересно, почему новый Совет старейшин решил вернуть это испытание?

Ощущая комок в горле, Морриган встретила холодные взгляды ведьм.

пропели они чуть насмешливо. —

Свечи погасли, как от порыва ветра, и снова навалилась тьма. Затем справа вновь показалась лестница, на которую падал слабый свет из открытого люка наверху. Морриган задрала голову и расслышала далёкий шум праздника. Как же хочется туда вернуться!

— Гото-орн! — позвала она робко. — Ты там?

Тишина. Сердце сжалось в тугой комок. Где он побежал за Фен или сам уже неизвестно где и проходит свою собственную пробу на страх?

Слева и чуть дальше во тьме вырисовывались контуры деревянной двери, над которой тускло мерцал огарок свечи, словно приглашая войти. «Ищи огонь. Святой укажет путь».

Морриган в отчаянии оглянулась на лестницу. Бросить всё, отказаться? А как же Юпитер, Готорн, отель «Девкалион»? А самое главное, инспектор Флинтлок, депортация и Дикая охота! Разве может быть что-нибудь страшнее?

Сжав кулаки, она шагнула вперёд и толкнула дверь.

* * *

Ночной ветер леденил шею, пробирался по спине. Морриган снова оказалась наверху — только не в переулке за мусорным баком.

Полная луна заливала серебристым сиянием невысокие холмы, на которых теснились покосившиеся могильные камни, мраморные ангелы и приземистые склепы. Арка входа над головой, вырезанные на камне буквы:

Морденское кладбище

Сомнений нет — это не карнавальная декорация с картонными памятниками и деревьями из папье-маше, а настоящее Морденское кладбище — что бы это ни означало. Во всяком случае, местечко не слишком приятное.

Однако, что ещё неприятнее, Морриган была тут не одна.

Из-под ног донёсся приглушённый стон. Она стояла на могиле. В могиле лежал труп, у трупа была голова, и эта голова торчала из рыхлой земли, тараща мёртвые глаза!

Морриган взвизгнула и рванулась бежать, но что-то схватило её за лодыжку. Вслед за головой из-под земли высунулась костлявая рука со свисающими лоскутами гниющей кожи. Упав на четвереньки, Морриган попыталась уползти, но мёртвые пальцы крепко вцепились в ногу.

Труп был не единственный: душераздирающие стоны и шорох осыпающейся земли доносились со всех сторон. Морриган принялась лягаться изо всех сил, цепляясь за траву. Наконец прогнившая рука восставшего покойника оторвалась от его туловища, а от следующего отчаянного пинка мёртвая голова покатилась между могил. Отдуваясь, Морриган поднялась на ноги. Нагнулась и брезгливо оторвала от лодыжки всё ещё цеплявшуюся за неё руку.

— Фу, гадость! — фыркнула она, отряхивая с ладоней вонючую серую слизь.

Огляделась… и ахнула. Мертвецов вокруг была целая толпа — и все спешили к ней, покачиваясь и колыхаясь, как приливная волна.

Белёсые пустые глаза, обвисшая лоскутами кожа, гнилое мясо на костях, порванные в клочья грязные саваны волочатся по земле. Ничего похожего на маскарадных зомби с их артистическим зелёным макияжем.

Здесь были настоящие мертвецы, и всем им хотелось к Морриган. Очень хотелось!

— АРРРРР!!!

— ГРРРРР!!!

— ХРРРРР!!!

Внезапно в зловещую толпу выходцев с того света ввинтился яркий пламенный вихрь, растрёпанный, тощий, хрипло орущий. Зомби, шатаясь и спотыкаясь, подались в стороны, на мёртвых лицах появилось даже что-то похожее на страх.

— На, получай! Вот тебе, дохлая рожа! Вот тебе!

Одежда на Готорне была порвана, в волосах застряли сухие листья и мусор. Он размахивал горящим факелом, раздавая удары направо и налево. Морриган пригнулась, уклоняясь от летящих искр.

— Где ты был?! — воскликнула она, не веря своему счастью.

— Я где был?! — возмущённо выдохнул он. — Это ты где была? Кричал, кричал — никакого ответа. Хотел лезть за тобой, и тут вдруг стало темно, а потом явились эти… ведьмы.

— Тринадцать, — понятливо кивнула Морриган. — Ко мне тоже явились — такие жуткие! — и сказали, что у нас будет…

— По два страха. Знаю… — Свирепо вытаращив глаза, он снова взмахнул факелом, но трупы продолжали вылезать из могил, словно крысы из сточной канавы.

Морриган передёрнуло.

— Как будем выбираться?

— Без понятия. — Факел снова прошёлся по широкой дуге, разбрасывая искры.

— А сюда ты как попал?

Готорн пожал плечами:

— Сначала был какой-то туннель, вдали, на выходе, Чёрный парад, а сзади в темноте горела свеча. Я понял, что, если вернусь на улицу, вылечу на фиг из испытаний, вот и…

— «Ищи огонь!» — просияла Морриган, сжимая его плечо. — Готорн, свеча — это знак! Ведьмы сказали: «Ищи огонь», и я тоже пошла за свечой, только в дверь.

— Назад! — крикнул он, отбиваясь факелом от зомби, подобравшихся слишком близко. — Всё, бежим! Скорее, сейчас сюда все явятся.

— А откуда ты… Эй, осторожней! — Она отшатнулась, едва не получив факелом по голове. — Где ты взял эту штуку?

— Факел? Он торчал на склепе — там, наверху, под…

Он вдруг замолчал, в глазах его засветилось понимание. Морриган глянула на вершину ближайшего холма, где возвышалась мраморная гробница, самая большая на кладбище.

— Там ангел на крыше, — продолжал Готорн, — а в руке у него свеча горела… точно, была!

Они бросились через кладбище, увёртываясь от тянувшихся к ним костлявых рук. Сердце колотилось от страха, к которому примешивалась отчаянная надежда. «Ищи огонь. Святой укажет путь». Ангел на крыше — тоже ключ! Если и есть выход из этого кошмара, то через гробницу, не иначе. Ну а если не угадали… Останется только запереться в мраморном ящике склепа и слушать, как барабанит в дверь армия оживших мертвецов.

Готорн бежал впереди, орудуя факелом, как первопроходец в тропических джунглях — своим ножом-мачете. Зомби отшатывались, спотыкались и падали, отползали в сторону.

На гребне холма и впрямь мерцал огонёк, притягивая взгляд и указывая путь, словно маяк. Уже совсем близко… Ура, вот она, дверь!..

— Заперто… — устало выдохнул Готорн.

Уронив факел, он ухватился обеими руками и дёрнул железную ручку изо всех сил. Морриган стала помогать, но даже вдвоём ничего не вышло — дверь даже не шелохнулась.

Между тем стонущий хор мертвецов за спиной становился всё громче, слышался скрип костей и шлёпанье гниющей плоти по каменистой земле. Толпа злосчастных обитателей Морденского кладбища взбиралась вверх по склону холма, окружая его со всех сторон.

Готорн снова подхватил факел, но махнул им слишком резко — пламя мигнуло, зашипело и погасло.

«Всё кончено! — подумала Морриган. — Приехали!»

В отчаянии она подняла взгляд на статую. Ангел, казалось, смотрел со странной усмешкой, держа в пухлой руке оплывающую свечу. А другая рука… Неужели?

Морриган пригляделась. Другая рука статуи указывала куда-то вниз и налево. Прямо на свежевырытую пустую могилу у стены гробницы. Два метра глубиной, как положено.

По спине побежали мурашки.

Готорн продолжал размахивать факелом, как дубиной, но без огня зомби расступались как-то неохотно. В сердцах он швырнул бесполезное оружие в какого-то пышно разодетого мертвеца, сбив у того с головы заплесневелый цилиндр и повернулся к Морриган:

— Какие идеи?

— Есть кое-что. — Она схватила его за руку и потащила к могиле, оглядываясь на подступающую агрессивную толпу. — Одна есть.

— Толковая?

— Пожалуй… Враньё, худшую идею трудно себе представить. Впрочем, других на горизонте не видно.

— Ты хоть скажи какая! — возмутился он.

— Не скажу…

Морриган прыгнула в могилу, увлекая его за собой.

Она сжалась в ожидании удара о землю и осознания своей фатальной ошибки, которая сделает обоих лёгкой добычей для зомби. Однако удар почему-то заставил себя ждать долго. Друзья падали и падали, крича от ужаса, — сквозь холод и мрак, — казалось, целую вечность.

Упали они наконец… в густую мокрую траву. Долго сидели с глупыми счастливыми улыбками, отдуваясь и постепенно приходя в себя.

— Как ты?.. — выдохнул Готорн. — Откуда ты могла знать, что это сработает?

— Просто… догадалась… — не сразу ответила она.

— Неплохая догадка.

Морриган поднялась на ноги и отряхнула платье. Вокруг был сад, рядом зеленела живая изгородь в человеческий рост. В листве сияли крошечные золотые фонарики. В конце сада виднелся пруд, приятно журчал впадающий в него ручей. Неподалёку росла яблоня, уже усыпавшая землю красными спелыми плодами. Слева за арочным проёмом в изгороди начиналась тёмная тропа, окутанная туманом. Справа, из приотворённых деревянных ворот, проливался бледный серебристый свет.

— Где мы? — спросил Готорн.

Воздух в саду был пропитан сырыми ароматами осени. Пахло дождём, опавшей листвой и каминным дымом, а ещё яблоками… и почему-то пчелиным воском. Полная луна казалась ярче и желтее, чем положено. Всё было таким, будто кто-то взял обычную осеннюю ночь и слегка подкрутил настройку, сделав более… ну, в общем, более.

— Вунколская погодка… — пробормотала Морриган. — Сдаётся мне, это сад Коллегии.

— Да ну?! — удивился он. — Выходит, мы прошли испытание?

Она покачала головой:

— Не уверена… Вроде как страхов обещали два.

— Я-то надеялся, что первым были они сами, — поморщился Готорн.

Морриган с сомнением почесала затылок. Неужто так просто? Конечно, ведьмы тоже не подарок, а на Морденское кладбище уж точно больше не захочется совать нос… Но для «нервного срыва» как-то маловато. Или притерпелась уже, теперь вообще ничем не напугаешь?

В саду так мирно, так безопасно! Уходить никуда не хочется. А вдруг и в самом деле явится служитель Коллегии с поздравлениями? Добро пожаловать, мол, в следующий тур… Ладно, поживём — увидим.

Журчание воды убаюкивало, пруд словно манил к себе, сверкая золотистыми бликами… И тут Морриган словно кто-то пнул. На камне в центре пруда горела одинокая свеча, капая в воду расплавленным воском. Девочка только раскрыла рот, чтобы сказать об этом другу, как услышала его крик.

— Морриган, гляди! — Он стоял у яблони, задран голову и вытянув руку вверх. — Я нашёл её! Вот она, новая свеча!

И точно, на самой верхней ветке еле мерцал ещё один оплывший огарок!

Побегав по саду, они обнаружили третью свечу на ручке деревянных ворот и четвёртую — в траве под аркой в живой изгороди.

— И куда же нам теперь? — хмыкнула Морриган.

— А разве не ясно? — удивился Готорн.

— В пруд, — ответила она и в тот же миг услышала его слова:

— На яблоню, конечно.

Она нахмурилась.

— Да нет же, в пруд надо прыгать! Что там делать, на верхушке дерева?

— Залезем — видно будет.

— Ну да, прыгать вниз и ноги ломать!

Как он не понимает? Очевидно же — правильная свеча только в пруду! Морриган чувствовала это всем нутром, огонёк будто звал её.

— Ладно, не сидеть же тут всю ночь… — вздохнул Готорн. — Давай соломинки тянуть, что ли.

— Здесь нет соломинок.

— Тогда сыграем в камень-ножницы-бумагу.

— Давай… — Морриган недовольно вздохнула.

— Вы что, совсем тупые? — раздался девчачий голос из темноты.

Они обернулись. В тени, прислонясь к изгороди и вытянув ноги, сидела девочка во фланелевой розовой пижаме, таком же розовом халате и полосатых шерстяных носках. Сегодня её густые чёрные волосы были заплетены в две косы вместо одной. Похоже, подружку Ноэли ведьмы вытащили прямо из спальни.

— Что ты тут делаешь? — спросила Морриган, ощущая неприятное предчувствие.

— А ты сама как думаешь? — усмехнулась Каденца Блэкберн, закатывая глаза. — Прохожу пробу на страх, как и вы.

— Небось опять жульничаешь?

— Ты… — Лицо носорожьей всадницы удивлённо вытянулось. — Ты что, меня помнишь?

— Ещё бы не помнить! — гневно фыркнула Морриган. — Украла моё золото и приглашение к старейшинам, а теперь… — Она задохнулась, не находя слов.

Каденца смотрела на неё раскрыв рот. Неужели собирается извиниться? Однако лицо девочки вновь приняло насмешливое выражение.

— Ну, так и что? Ты же здесь, верно?

— Надеюсь, обед прошёл удачно, — ядовито произнесла Морриган. — Небось со старейшиной Квинн вы теперь подружки не разлей вода?

— Да куда там!.. — Каденца поднялась на ноги, одёргивая розовый халат, перепачканный землёй. В волосах у неё, как и у Готорна, застрял мусор и сухие листья. Наверное, тоже успела повоевать с мертвецами. — Если хочешь знать, фигня этот обед, лучше бы не ходила. Ноэль слова никому не давала сказать, о себе всё трепалась. Старейшины меня и не запомнили… — Она вдруг осеклась и направилась к пруду. Морриган слушала с удивлением — Ноэль вроде бы подруга Каденцы. — Ладно, забили… Так вы что, ничего не поняли, придурки?

— Чего не поняли? — нахмурился Готорн.

— Вы не должны выбирать одно и то же! — Каденца скорчила презрительную гримасу. — Другие сразу кинулись кто по тропе к воротам, кто на дерево это дурацкое. — Одни вы затеяли… соломинки тянуть! — Она прыснула со смеху.

— Другие? — переспросил он. — Сколько же их тут было?

— Да толпа целая! Все сюда попадают и сразу таращат глаза на какую-нибудь одну свечу. Каждого притягивает своя — это часть испытания… Ну, во всяком случае, — пожала она плечами, — мне так показалось.

— А ты почему тогда здесь сидишь? — хмыкнул Готорн. — Боишься?

— Ещё чего! — фыркнула она. — Просто пока в пруд никто не прыгал… Вот и жду.

Морриган расхохоталась.

— Ах, ну да, конечно! Хочешь поглядеть, что будет, а первой в воду страшно лезть. Не только жульничаешь, ещё и трусишь! Ладно, смотри на здоровье, я не боюсь, — соврала она. Шагнула к берегу, сжимая в ладонях полы пальто, чтобы не дрожали руки, зажмурилась. — Готорн, ты лезь на дерево, а я прыгаю в воду…

— Эй, ты хорошо подумала? — забеспокоился он.

— На счёт «три»! — поспешила объявить Морриган, чтобы он не успел отговорить. — Раз…

— Три! — выкрикнула Каденца и сильно толкнула её в спину.

Она плюхнулась в воду ничком и тут же пошла ко дну. Ниже, ниже… Медленному падению не было конца. Воздух в лёгких уже кончался. Брыкаясь и извиваясь, она рванулась наверх. Раскрыла глаза в тёмной воде, но никакой свечи не увидела: вокруг была одна сплошная чернота. В груди жгло огнём. «Всё! Я сейчас утону! Я умру! И тогда…»

Вода исчезла.

Тело ощутило твёрдую бугристую землю, в лёгкие ворвался свежий прохладный воздух. Морриган поднялась на колени, потом встала, шатаясь.

Тишина. Ледяной ветер щекочет шею. Впереди на углу — уличный знак. Угол Дикон-стрит и Макласки-авеню. Газовый фонарь над головой отбрасывает ровный жёлтый круг на булыжную мостовую, где ещё недавно — или давно? — теснился народ, разряженный в карнавальные костюмы, и проплывали дурацкие платформы с ряжеными мертвецами и ведьмами.

Где же Фен? И где Готорн?

Улица вокруг была пуста и безжизненна.

— Эй! — робко позвала она, боясь услышать ответ, а ещё больше — что не ответит никто.

Сверху донёсся еле различимый шорох. Морриган задрала голову. Что-то чёрное вроде крупной ночной бабочки или летучей мыши опускалось с неба, трепеща на осеннем ветру в жёлтом свете фонаря.

На булыжники к ногам упал конверт — чёрный, с её именем.

Морриган наклонилась и подобрала его. Вскрыла.

Внутри была записка:

Ты проиграла.

Они уже близко.

Спасайся!

Паника захлестнула волной. Ноги словно окаменели. Морриган едва могла заставить их двигаться. «Они уже близко!» — отдавалось эхом в голове. Всё кончено, проба на страх провалена! Проклятие удавалось обманывать почти год, но в конце концов оно взяло своё.

Тишину разорвал трубный звук охотничьего рога. Тут же следом раздался грохот копыт по мостовой. Записка выпала из руки, медленно спланировала к ногам и легла на булыжники обратной стороной.

Там было только одно слово:

БЕГИ!

Куда? Бежать некуда! Вынырнув из тьмы, Дикая охота вдруг оказалась совсем рядом, клубясь и поглощая границы светового пятна вокруг фонаря. Дымное облако наползало, росло, застилало глаза… «Тени есть тени, мисс Кроу… Тень всегда тяготеет к тьме», — всплыло вдруг где-то в уголке сознания.

— Свет! — прошептала Морриган, вся дрожа. — Надо на свет!

С усилием оторвав взгляд от горящих алых глаз Охоты, она взглянула вверх, на жёлтый газовый шар. Ухватилась за металлический столб и стала карабкаться по нему. Пускай испытания провалены, пускай депортируют из Невермура, но Тьме она сдаваться не собирается! Нетушки!

— На свет! — прошептала она снова, чувствуя неожиданный прилив сил.

Ноги соскальзывали, она судорожно обвила ими столб и ползла как могла, перехватывая руками по очереди. Выше, ещё выше… Внизу слышалось волчье рычание гончих, щёлкали взводимые курки ружей. Вперёд, выше, к свету! Одна рука, другая… Ещё ступенька, ещё… Ступенька?! Откуда взялась лестница? Выше, выше — туда, к круглому пятну света из люка. Ещё выше! Наконец-то!.. Всё!

Морриган без сил прислонилась к стене, согнувшись вдвое и тяжко переводя дух. Переулок был пуст, но из выхода на улицу доносился праздничный шум, гам мелькали огни и разноцветные костюмы. Чёрный парад продолжался. Никакой Дикой охоты, будто ничего и не случилось.

Кошмар окончился. Она вздохнула и зажмурилась.

Всё это мо́рок, наваждение, часть испытаний. Проба на страх. От облегчения хотелось плакать.

— Ничего, и без ног обойдусь! — раздался вдруг дикий вопль.

Морриган испуганно распахнула глаза. Из люка выползал Готорн — почему-то на одних руках.

— Иди сюда, гад! Иди, трус! Я тебя и без ног так уделаю!

— Готорн, ты что? — Она кинулась к нему, помогая выбраться. — Готорн, успокойся, всё только кажется… Испытание закончилось, у тебя есть ноги, вот же они!

Он перестал отбиваться, но всё ещё тяжело дышал и озирался в поисках воображаемого противника. Потом глянул вниз и тщательно ощупал себя.

— Ноги! У меня есть ноги! — Он попрыгал на месте и счастливо расхохотался. — Ха! Они есть, есть!

Морриган рассмеялась следом.

— Ну конечно, есть! С чего ты взял?..

— Дракон их откусил! — Мальчишка улыбался, но лицо его ещё сохраняло смертельную бледность. Трясущейся рукой он откинул волосы со лба. — Вот же гад, а?

— Так ты собирался биться с драконом? — Она с усмешкой покачала головой. — Без ног?

Прежде чем он успел ответить, переулок вдруг погрузился во мрак. Лунный свет исчез. Шум праздника как отрезало, навалилась тишина. Потом послышалось чирканье спички, и свечи озарили чёрные сетчатые вуали на суровых лицах ведьм.

Пальцы Готорна судорожно впились в руку Морриган.

— А ты говорила, всё закончилось… — прошептал он.

— Я сама так думала, — шепнула она в ответ.

Заунывные голоса разорвали тишину, звуча, как один:

Помимо купонов Морриган с Готорном получили по конверту с приглашением на заключительное испытание — Презентацию, которая должна была состояться на арене Троллизея в пятую субботу зимы Первого года эпохи.

Задув свечи, ведьмы испарились, и звуки уличного парада вновь поплыли над посветлевшим переулком, становясь всё громче, будто кто-то поворачивал ручку настройки радиоприёмника.

Проба на страх — наконец-то! — завершилась на самом деле. У Морриган подкашивались ноги от усталости. Она сделала что могла. Первые три испытания пройдены, теперь дело за Юпитером, который должен сдержать своё обещание и обеспечить успех на последнем, четвёртом. И тогда её ждёт Вундерколлегия! Всё теперь казалось легко и просто.

* * *

Чёрный парад уже заканчивался, к большому разочарованию Готорна. Лавируя в расходящейся толпе, они высматривали Фенестру, которая, как назло, куда-то подевалась.

— Кошка нас убьёт! — простонала Морриган. — Пошли на станцию спустимся, может, она там нас ищет.

— Мы-то тут при чём? — хмыкнул Готорн, прибавляя шагу. — Жду не дождусь, чтобы рассказать своим про зомби. Мамаша обзавидуется.

— Интересно, Каденца так и осталась там в саду?

— Это кто?

— Ну, та девчонка, что толкнула меня в пруд, Каденца Блэкберн… Ой! — Морриган отшатнулась от пролетевшей летучей мыши — последний привет от ведьм? — Прыгнула она, в конце концов, за мной или нет? Небось так и сидит на берегу, трусишка.

Готорн посмотрел с удивлением:

— Ты о чём вообще?

— Ну, после того как я пошла ко дну… Она прыгнула или нет — ты не видел?

— Кто — она? — опять не понял он.

— Шутишь?.. Ох! — Столкнувшись с женщиной в тыквенной маске, Морриган растянулась на мостовой.

Женщина даже не оглянулась.

— О, как грубо! — произнёс кто-то. — Надеюсь, вы целы? Разрешите вам помочь.

Слегка ошарашенная, Морриган посмотрела вверх. Над ней склонился мужчина в сером пальто и шляпе, половину его лица закрывал серебристый шарф. Он протянул руку в перчатке, но Готорн подоспел первым.

— Спасибо, всё нормально, — ответила она.

— Это вы, мисс Кроу? — удивлённо проговорил незнакомец, разматывая шарф, под которым обнаружилось знакомое бледное лицо. — И снова здравствуйте!

— Мистер Джонс! — воскликнула она, отряхивая руки и одежду. — Вы снова в Невермуре?

Он виновато кивнул.

— Да вот, навестил кое-кого из старых друзей. Они участники парада, решил немного помочь.

— Я вас не видела в «Девкалионе»… В другом отеле остановились?

— О нет, что вы! — чуть поморщился Джонс. — Я никогда не останавливаюсь в других местах. Просто боюсь, на этот раз мой наниматель так долго ждать не стал бы. Я приехал только на один вечер.

— Далековато для такого краткого визита, — заметила она. — Должно быть, Чёрный парад очень вам дорог?

— Пожалуй! — усмехнулся он.

— Ну… доброго вам праздника! — Морриган глянула через плечо на вход в подземку, где над толпой мелькнуло что-то похожее на серые пушистые уши Фенестры. — Нам пора, было очень приятно…

— Вы здесь со своим спонсором?

— Нет, с другом. Познакомьтесь, это Готорн.

Джонс приветливо кивнул мальчику, окинув его прищуренными глазами.

— Очень приятно. Как поживаете?

— Спасибо… то есть и мне очень приятно… Морриган, побежали, Фен точно взбесится!

— Да уж… Рада была снова увидеться, мистер Джонс.

— Погодите… Я хотел спросить: как ваши испытания?

— Ничего, более-менее… Вот только что одно закончилось — Проба на страх.

— И как, прошли?

— Чудом! — усмехнулась она.

Вдруг вспомнился голос Джонса, прозвучавший в голове, когда Дикая охота сжимала кольцо: «Тени есть тени, мисс Кроу». Рассказать или это будет выглядеть странно?

— Поздравляю! — улыбнулся он в ответ. — Три позади, осталось только одно, вы можете гордиться собой. Полагаю, теперь вы уже знаете, что у вас за искра?

Сердце привычно сжалось, улыбка растаяла. Сказать правду?

— Морриган! — поторопил Готорн и напомнил: — Зудящий порошок…

Джонс вежливо приподнял шляпу.

— Я понимаю, мисс Кроу… Ваш друг торопится. Удачи на последнем испытании — вам обоим!

* * *

К удивлению Морриган, в ответ на сбивчивые объяснения и извинения Фенестра лишь равнодушно махнула хвостом.

— Знаю-знаю… Проба на страх — Юпитер предупредил.

— Так ты знала?! — вытаращил глаза Готорн.

— Ну разумеется! — фыркнула кошка. — С чего бы иначе я пялилась по сторонам, когда вы, негодники, ударились в бега? Ладно, прибавьте ходу… Опоздаем на последний поезд — заставлю нести меня на руках!

Поспевая за Фен по душному лабиринту переходов и лестниц Вундерграунда, Готорн вдруг обернулся к Морриган:

— Что за чудик там был в сером пальто и шляпе?

— Мистер Джонс? — Она размотала шарф и сунула в карман. — Да нормальный он, почему чудик?

— Вопросов миллион, не отвяжешься… Откуда ты его знаешь?

— Когда был День ставок, он предложил мне обучение, — пожала плечами Морриган.

Готорн вздёрнул брови.

— На тебя поставили двое? Я и одной ставке был рад без памяти.

— На самом деле четверо, — покраснела Морриган. — Но двое не всерьёз, — поспешила она добавить. — Просто кто-то пошутил.

Лицо Готорна стало задумчивым, он надолго замолчал. Добежав до платформы, они успели заскочить и последний поезд, когда двери уже закрывались.

— Так ты до сих пор не знаешь? — спросил он наконец, усаживаясь рядом в самом конце вагона.

Кошка села в проходе, кидая на остальных пассажиров свой фирменный угрожающий взгляд.

— Что не знаю? — переспросила Морриган, хотя прекрасно его поняла.

— Какая у тебя искра. Должно быть, что-то реально сильное… Четыре ставки!

— Две, — поправила она, глядя в пол. — Чему там быть сильному, если я даже сама не знаю?

Они просидели молча все семь остановок, хотя Готорна явно распирало от вопросов. Выйдя на поверхность и вдохнув холодный ночной воздух, он всё-таки не выдержал.

— Слушай, — начал он, толкая Морриган локтем, — а из какой школы тот чудик?

Она нахмурилась:

— Ни из какой не из школы, а из компании «Шквал индастриз»… И он не чудик совсем.

— Но он хотел взять тебя в обучение, этот Джонс?

— Нет, не он. На меня поставил его начальник, Эзра Шквал.

— Хм!.. Эзра Шквал… — Готорн наморщил лоб. — Где-то я слыхал…

— Может, всё-таки хватит прохлаждаться? — рыкнула, оглянувшись, Фенестра, опередившая их почти на квартал. Они припустили бегом. — О чём вы там шепчетесь?

— Ни о чём! — сердито буркнула Морриган.

— Об Эзре Шквале, — ответил Готорн одновременно с ней.

— О ком? — вскинулась кошка. — Сто лет не слышала этого имени. Откуда вы его знаете?

— А ты откуда? — удивилась Морриган. — Он твой приятель?

Фенестра обиженно встопорщила усы.

— Что за шутки, вообще? Самый скверный человек из когда-либо живших на свете — мой приятель? Ну спасибо!

— Самый… Ты что хочешь этим сказать?..

— Молчи о нём, понятно? — озираясь, шёпотом оборвала её кошка. Такой серьёзной и встревоженной Морриган её ещё не видела. — Не стоит шутить о дружбе с Вундермастером! Если нас кто-нибудь услышит…

— В-вундермастер? — Морриган застыла на месте. — Эзра Шквал — Вундермастер?

— Заткнись, сказала! — Фенестра отвернулась и побежала дальше по переулку Ручейников, оставив детей изумлённо переглядываться.

* * *

Друзья продолжили разговор, только добравшись до комнаты Морриган и забравшись в постель — сегодня это были два гамака, подвешенные рядом.

— Наверное, ты перепутала. Это какой-нибудь другой Эзра Шквал? — предположил Готорн.

Морриган фыркнула:

— Ну да, ну да!.. Их же целые толпы бегают вокруг!

Пару минут царило молчание, а потом…

— Какая же я идиотка! — воскликнула она. — Джонс же говорил, что Эзра Шквал — единственный, кто может управлять вундером! Кто же тогда Вундермастер, как не он!

— Хм!.. Похоже на то.

— Ну конечно! Вот же дура! — Морриган села в гамаке и свесила ноги. — Но почему самый скверный человек на свете хочет взять в ученицы именно меня? Неужели он думает… — Она проглотила комок, вдруг застрявший в горле. — Думает, я такая же злая?

— Глупости! — ухмыльнулся Готорн, тоже садясь в гамаке. — Ничего у тебя не получится — духу не хватит. Вот я могу… У меня злобный смех лучший в мире! Муа-ха-ха-ха! — гулко захохотал он.

— Тише!

— Муа-ха-ха-ха-ха!.. — Он поперхнулся и закашлялся. — Даже горло заболело… Муа-ха-ха-ха!..

— Да заткнись, наконец! — рассердилась она. — Нет, правда, как ты думаешь, не могу я… ну, стать…

— Стать злой? Ты серьёзно? — Готорн подался вперёд, вглядываясь ей в лицо при лунном свете. — Да ну, что ты! Смешно даже думать!

— А проклятие? Оно же не просто так! Наверное, они были правы…

— Кто?

— Да все! Отец, Айви… Управление по делам про́клятых детей… вся Республика! Раз я про́клятая — значит…

— Но Юпитер же сказал, что нет никакого…

— Значит, и злая! — не слушая, заключила она.

— Да никакая ты не злая, хватит городить чепуху!

— Тогда почему меня хочет обучать самый злой на свете человек?

Готорн задумчиво пожевал губу:

— Юпитер может знать.

— Ты считаешь… — Сердце Морриган заколотилось. — Считаешь, стоит спросить?

— Ну пожалуй, — нахмурился он. — Да конечно, спроси. Обязательно спроси, ведь дело касается Вундермастера!

— Но я со Шквалом даже не встречалась, только с его помощником. Ты слышал, дама Чанда и Кеджери сказали, что Вундермастер не может попасть в Невермур: город его не пустит.

— А если он всё-таки найдёт способ? — В глазах Готорна вспыхнул ужас, и она ощутила укол вины. — Что, если Джонс за тем сюда и шастает? Это очень серьёзно, Морриган!

— Да знаю я! — Она с досадой подпрыгнула в гамаке, так что едва не выпала. — Слышал, что Фен сказала? «Не стоит шутить о дружбе с Вундермастером!» Вдруг Юпитер подумает, что я и правда с ним дружу? Захочет ли он оставаться моим спонсором? А если узнают «хорьки»… — Она представила, что скажет инспектор Флинтлок. Вот уж кто обрадуется! — Они только и ждут, когда я провалю испытания, чтобы выкинуть меня из Невермура. — Про Дикую охоту она только подумала, вслух даже говорить не хотелось.

Готорн посмотрел на неё с изумлением.

— Ты на самом деле допускаешь, что он… что Юпитер может…

— Я не знаю… — вздохнула Морриган.

Юпитер выбрал её, защитил и спас, несмотря на проклятие, но если узнает, что у неё есть второй спонсор — Вундермастер… Кто может сказать, как рыжий себя поведёт? А вдруг и впрямь передумает? Проверять это на опыте совсем не хотелось.

Готорн вылез из гамака и стал мерить шагами комнату, взвинченный до предела.

— Нельзя допустить, чтобы тебя выгнали! Я им не позволю! Нужно только придумать план… Предлагаю: если Джонс снова появится, расскажем всё Юпитеру — всё от начала до конца! Если же нет, то подождём последнего испытания, а когда нас примут в Коллегию, никто тебя уже не вышлет. Вот тогда мы и расскажем! Договорились?

— Хорошо… — Морриган тяжело вздохнула. Стыдно скрывать от Юпитера такой большой и важный секрет, а втягивать Готорна не хочется ещё больше… Но насколько же легче, когда можешь сказать «мы» вместо «я»! — Договорились, а пока…

— Не знает ни одна живая душа, — кивнул Готорн, глядя на неё с тревогой, но полный решимости. Выставил мизинец, и она зацепила его своим. — Клянусь!

 

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Битва под Рождество

Зима Первого года

Декабрь в «Девкалионе» был самым хлопотным месяцем. В холле не переставали гомонить гости, приехавшие со всех концов Свободного штата, чтобы встретить Рождество в столице.

Одним морозным утром в начале зимы Морриган обнаружила, что её новый дом за ночь превратился в чудесную страну Рождества. Коридоры украсились лентами и ветками вечнозелёных растений, а в холле словно сами собой выросли огромные ели, расцвеченные стеклянными шарами. В курительной стелились облака изумрудно-зелёного хвойного дыма, днём их сменяли красно-белые карамельные волны, а к вечеру — аппетитные имбирно-пряничные. Готовилась к празднику даже люстра. Она росла весь год и почти уже достигла первоначальных размеров, но в последнее время меняла свой вид каждые несколько дней, словно «Девкалион» никак не мог выбрать окончательную форму. Холл освещал то огромный белый медведь, то венок из остролиста, то искрящийся голубой шар. Сейчас это были сверкающие золотом сани.

В Джакалфаксе на Рождество обычно ставили довольно скромную ёлочку и вешали на неё гирлянду с лампочками — если у бабушки было праздничное настроение, что случалось нечасто. Иногда отец водил Морриган на ежегодную правительственную вечеринку, где скучные политики со своими чопорными семействами только и делали, что шептались о про́клятом ребёнке.

Здесь же, в Невермуре, торжества не утихали месяц напролёт с ежедневными вечеринками и праздничными застольями. Хоры и духовые оркестры исполняли рождественские гимны на станциях Вундерграунда. Река Юро, петляющая через весь город, стала удобной ледяной дорогой, и многие добирались в школу или на работу на коньках.

Настроение в городе царило весёлое и добродушное, но праздники принесли и дух состязания. Дома сияли и переливались огнями, друзья и соседи старались перещеголять друг друга, безумно расточая энергию вундера, каждая улица становилась пышной красочной панорамой кричащих красок, ослепляя и поражая ещё издалека. Беспечная пестрота правила бал повсюду, и Морриган не могла наглядеться на неё. Однако самое напряжённое соперничество было связано с двумя главными символическими фигурами рождественского сезона.

— Не понимаю, — хмыкнула Морриган, нанизывая попкорн и бруснику на рыболовную леску, — как он за одну ночь облетает всю сферу? Это же невозможно.

Готорн пригласил её к себе домой, чтобы показать, как в Невермуре делают традиционные украшения для ёлки. За окнами стоял холодный и сырой декабрьский день, но в гостиной у Свифтов пахло горячим шоколадом, радио наигрывало рождественскую музыку, а на дровяной плите в сковородке весело шипели и лопались кукурузные зёрна.

— Ничего невозможного… Ой! — Готорн сунул в рот уколотый иголкой палец. — Вундер ещё и не то может.

— Но… летающие сани? Да ещё и с упряжкой из оленей!

— Северных ездовых оленей! — поправил он.

— Ах да, прошу прощения! — усмехнулась она. — Но как они могут летать? Крыльев у них всё равно нет. Он что, их заколдовал?

— Не знаю… А какая разница?

Морриган наморщила лоб, подбирая слова.

— Ну… понимаешь, это как-то неестественно… Вот светящийся нос, к примеру, у главного оленя, почему он светится? — Она закончила четвёртую гирлянду и потянулась к клубку лески, чтобы начать новую. — Это что, научный эксперимент? Бред какой-то.

— Думаю, он родился таким.

— А эта Йольская королева? Я ни разу не слышала о такой. Святого Николая на лимонадах и шоколадках сколько угодно, а её…

Готорн кинул в рот зёрнышко попкорна. Он нанизал гирлянду и теперь постепенно разнизывал её.

— Отец говорит, что Йольскую королеву вообще мало знают, потому что про неё почти не пишут и в театре не показывают. Только ведь Рождество — полная ерунда без снега, а откуда, ты думаешь, снег берётся — не падает же с неба сам по себе?

— Хочешь сказать, это она делает снег?

— Что за глупости, конечно нет, — стал он объяснять, как ребёнку. — Снег делает Снежный пёс… но он не стал бы, не прикажи ему Йольская королева.

Морриган растерянно вздохнула.

— И что, эти двое, святой Ник и Йольская королева, должны драться насмерть друг с другом?

— Ну, ты совсем тёмная! — рассмеялся Готорн. — Они сражаются в сочельник, просто чтобы доказать, кто лучше. Если победит она, то обещает белое Рождество и благословение каждому дому.

— А если он?

— Подарки в каждый чулок и жаркий огонь в каждом камине… Так что выбирай, за кого ты. Наша семья вся за святого Ника, хотя отец по секрету немного и за Йольскую королеву. А вот Кэмпбеллы из соседнего дома все за неё — видишь, какое всё зелёное? — Он кивнул за окно. Дом соседей и впрямь пестрел зелёными флажками, был увит плющом и зелёными светящимися гирляндами.

— А почему зелёное?

— Цвет сторонников Йольской королевы, — объяснил Готорн. — А наш цвет — красный! На вот, возьми. — Он достал из коробки с ёлочными игрушками ярко-красную ленту и бросил Морриган.

— Зачем?

— Будешь за Ника, как и мы, — пожал он плечами. — Подарки и огонь — что может быть лучше?

— Я подумаю. — Морриган сунула ленту в карман.

* * *

— А вы за кого, — спросила она Юпитера за ужином, — за святого Николая или за Йольскую королеву?

— За королеву, конечно! — хмыкнул Джек, накладывая себе на тарелку картофельное пюре.

— Я не тебя спрашиваю! — фыркнула она.

Джек приехал домой на рождественские каникулы несколькими днями ранее и всячески старался отравить ей жизнь.

— Понятно, что не меня, а дядю Юпи, только надо быть полной дурой, чтобы самой не видеть, за кого он.

— Эй, полегче, Джек! — одёрнул его Юпитер, бросив недовольный взгляд.

— Но почему? — не поняла Морриган. — Зелёного он не носит, всю неделю не надевал. Ты что, на оба глаза слепой?

— Думай, что говоришь, Мог! — Удивлённое раздражение в голосе спонсора заставило Морриган виновато сжаться.

Она уже раскрыла рот, чтобы попросить прощения, но Джек опередил её:

— При чём тут цвет? Серьёзные общественные деятели появляются на Рождество в нейтральных цветах, этого требуют приличия. Просто, будь у тебя мозги, ты бы понимала, что нам с дядей Юпи ближе тонкость и изящество, чем потребительская мишура. Святой Ник просто-напросто ловкий торгаш с хорошо поставленной рекламой, а Йольская королева — это высокий стиль!

Морриган не очень поняла, что он имеет в виду, но уже знала, кого поддержит. Достав из кармана красную ленту, она перевязала ею волосы на затылке и вызывающе взглянула на Джека.

— Из принципа, да? — рассмеялся он. — Может, на дуэль меня вызовешь? Прямо здесь, за столом… Ну что, на десертных ложках на рассвете?

— Эй, вы, хватит!..

Ей хотелось швырнуть ложкой Джеку прямо в самодовольную физиономию.

— Если эта Йольская королева такая замечательная, то где пьесы, где представления о ней? Почему её совсем нет в рекламе? Святой Ник везде — и на ирисках «Холли-Джолли», и на шипучке «Бринкли», и даже на зимней коллекции кашемировых носков Тристана Лефевра! А Йольскую королеву я никогда и нигде не видела — даже если встречу, не узнаю!

Юпитер тоскливо сгорбился на стуле.

— Ну почему мы все не можем жить мирно?

— Потому что у неё есть достоинство и вкус, вот почему! — Не слушая дядю, Джек ткнул вилкой в сторону Морриган. — Которых твой жирный приятель со своей летающей рогатой шайкой тоже не узнают, если увидят!

— Святой Николай — олицетворение щедрости, милосердия и… и веселья, вот!

— Повторяешь, как глупый попугай, услышанное по радио! — усмехнулся он. Так оно почти и было: она прочитала это в газетной рекламе хлопьев к завтраку с изображением святого Ника на коробке. — Давай ещё про волшебных оленей мне поведай… с искусственной биолюминесценцией — дурацкие эксперименты, и больше ничего.

Морриган стукнула кулаком по столу.

— Олени на самом деле волшебные, даже тот, который с носом! — Она сердито оттолкнула тарелку и с фырканьем выкатилась из столовой, бросив через плечо: — И вообще, он родился таким!

Уже в холле она услышала, как Юпитер вздохнул.

— Слушай, Джек, ну почему вы с Мог вечно на ножах? Ненавижу вас разнимать, чувствую себя каким-то взрослым… — Последнее слово он произнёс с отвращением. — Почему бы не попробовать дружить?

— Что-о? — прошипел Джек. Казалось, он подавился, чему Морриган очень бы порадовалась. — Это с нею-то? Даже за деньги не стану!

Голос Юпитера прозвучал совсем тихо:

— Она очень далеко от дома, Джек… Ты сам знаешь, как это тяжело.

Морриган нахмурилась. Откуда, интересно, приехал этот племянник, кто его родители? Она так и не удосужилась спросить… хотя, с другой стороны, Джек не поощрял излишнего любопытства.

— Она меня просто бесит, дядя Юпи! Не понимаю: и как только вы собираетесь протащить её в Коллегию? У неё даже нет…

Она зажала ладонями уши и кинулась вверх по лестнице к себе в комнату, где упала на кровать — на этой неделе огромную, под балдахином, увитым серебряной мишурой, — и спрятала голову в подушках.

Проснулась она, словно от толчка. Снилась опять Презентация. На сей раз, стоя перед старейшинами, Морриган пыталась петь, но изо рта вылетали одни хриплые крики попугая, а зрители забрасывали её картофельным пюре.

Лёжа в постели, она прислушивалась к ночным звукам отеля. С верхнего этажа доносился музыкальный храп вампира Фрэнка, с другой стороны холла отвечало сонное сопение Фенестры, внизу слышалось урчание водопроводных труб. В камине потрескивал огонь — видимо, Марта затопила его, когда Морриган уже спала.

Удивительно, каким родным и привычным всё это успело стать. Мысль о провале на четвёртом испытании, после которого придётся покинуть Невермур, — всего через несколько коротких недель, — отзывалась в груди невыносимой болью.

Однако ещё хуже унижения от провала и расставания с «Девкалионом» было то, что ожидало в Республике. Захочет ли семейство Кроу принять её назад и сможет ли защитить от Дикой охоты?

Шум внизу отвлёк Морриган от тяжких мыслей. Кто-то споткнулся на ступеньках, раздался плеск и глухое ругательство. Она отбросила одеяло и на цыпочках двинулась к двери.

В тусклом ночном свете холла виднелся пустой стакан и пролитое молоко на полу. Рядом на корточках сидел Джек и пытался подтереть лужу полой своей ночной рубашки. Не говоря ни слова, Морриган сбегала к себе за полотенцем и стала помогать.

— Да ничего, я сам, — буркнул он, — полотенце испортишь.

— Лучше полотенце, чем твою рубашку, — шёпотом ответила она, отталкивая его руку. Джек покорно отстранился и дал ей закончить уборку.

— Ну вот… — Она довольно разогнулась. — А рубашку отдай в стирку… Ты что так смотришь?

Взгляд Джека был хорошо знаком — недоверчивый страх с долей нездорового любопытства и ужаса. В Джакалфаксе на неё так смотрели всю жизнь. Поражало другое.

— У тебя же всё нормально! — воскликнула она, вскакивая на ноги. Джек тоже поднялся, но как-то неловко. Повязки не было, и оба карих глаза не отрывались от лица Морриган. — Ты симулянт, а никакой не одноглазый! Зачем тебе понадобилось притворяться? А Юпитер знает? — Джек подавленно молчал. — Прекрати пялиться и отвечай! — всё больше распалялась она.

На лестнице послышались шаги, и сверху глянуло заспанное лицо Юпитера.

— Что за шум тут у вас? Гости спят… — Он посмотрел на Джека, который по-прежнему не сводил глаз с Морриган. — Джек! — ахнул он тихонько.

— Вы знали? — спросила Морриган. — Знали о том, что ему не нужна повязка на глазу?

Юпитер не ответил и спустился к детям. Он легонько потряс племянника за плечо, и тот наконец пришёл в себя. Обернулся, показывая дрожащей рукой на Морриган, но дядя перехватил руку.

— Пойдём, выпьем чаю… — Они стали подниматься по ступенькам. — А ты, Морриган, иди спать.

— Как это, я — спать? — Она раскрыла рот от удивления и обиды. — Он же притворялся одноглазым!

Юпитер резко втянул воздух носом, лицо его вдруг сделалось свирепым.

— Морриган! — прошептал он хрипло. — Живо в постель! Не желаю больше слышать об этом, поняла? Ни слова больше!

Она вздрогнула. Никогда Юпитер не говорил с ней так сурово. Хотелось спорить, возмущаться, требовать объяснений, но один взгляд на взбешённое лицо спонсора заставил рот испуганно сжаться.

Джек оглянулся с середины лестницы, лицо его было смущённым.

«Оба мы обманщики!» — подумала с горечью Морриган, закрывая за собой дверь в спальню. Швырнула мокрое от молока полотенце в ванну и снова упала на кровать.

* * *

Канун Рождества выдался холодный и бодрящий, воздух, казалось, дрожал от радостного предвкушения праздника. Гости и персонал отеля «Девкалион» готовились наблюдать битву, которая должна была состояться на площади Мужества в центре Старого города.

— Весёлого Рождества, Кеджери! — улыбнулась Морриган старичку портье, пройдя мимо стойки и дважды звякнув в колокольчик.

— Весёлого Рождества, мисс Морриган… и счастливого Йоля!

Холл был полон шума и тепла. Постояльцы жадно поглощали ромовые пирожные и рождественский коктейль эгг-ног, ожидая сигнала Юпитера к выходу в город.

— Только одна ленточка, мисс Морриган? — удивилась Чанда Кали. Сегодня кавалерственная дама уложила волосы зелёными кольцами, надела длинные висячие серьги с изумрудами и колье в тон, а плащ у неё был бархатный, цвета лесной зелени. Трагически закусив губу, она окинула взглядом чёрное платье, чёрное пальто и такие же ботинки Морриган. — У меня есть очаровательная малиновая шляпка, как раз для вашей маленькой головки. А может, рубиновое ожерелье? У меня их дюжина… Возьмите, а?

— Спасибо, высокочтимая Чанда! Право же, не стоит, — покачала головой Морриган. Красной ленты ей казалось вполне достаточно.

Уже не в первый раз за день она пожалела, что другу не удастся посмотреть битву. Каждое второе Рождество семейство Свифтов встречало в горах Хайленда, и Готорн уехал ещё вчера, напоследок ещё раз поклявшись молчать об Эзре Шквале. Морриган, со своей стороны, обещала выбросить на время опасную тайну из головы и спокойно насладиться праздником. Тем не менее в дальнем уголке сознания она таила надежду, что не повстречает до Презентации странного мистера Джонса.

Наблюдая за служащими отеля с лестницы, она не могла не отметить, как нарядно приоделись девкалионцы. Вампир Фрэнк даже накрасил ногти под цвет кровавой подкладки плаща, Кеджери закутался в алый тартан с блестящими нитями. В честь Йольской королевы Марта надела пальто и шарф травяного оттенка, а шофёр Чарли — куртку цвета зелёного горошка. Шофёрская кепочка тоже была на нём, несмотря на выходной.

Часы пробили время, и Юпитер повёл всех наружу, где уже выстроились изящные экипажи, готовые доставить гостей на торжество. Проходя мимо, он подмигнул Морриган и дружески пихнул локтем. После того случая с Джеком прошло три дня, но никто об этом не упоминал. Морриган тоже молчала, как ни любопытно было узнать про глаз Джека. А сегодня вообще не до того. Зачем портить праздник?

* * *

Морриган ожидала увидеть на площади бурлящий красно-зелёный хаос, но партии оказались разделены: две толпы стояли по разным сторонам, выкрикивая здравицы и стараясь перепеть друг друга. Едва кто-нибудь из красных затягивал «Оду старому весельчаку» или «Счастливое Рождество», в гуще зелёных раздавался «Йольский гимн», «Цвет радости моей» и тому подобное. Юпитер устроился между соперниками в позиции арбитра, дав Морриган возможность стоять ближе к приверженцам Рождества, а Джеку — со стороны йольцев.

— Ты на брокколи похож! — хмыкнула она, покосившись на вычурную зелёную шляпу у мальчика на голове. И уточнила: — На дурацкую брокколи.

— Зато всем ясно, за кого я! — Джек поправил повязку на глазу, и Морриган едва удержалась, чтобы не спросить, зачем она ему нужна. Последние дни он то ли сам избегал общения, то ли не разрешал Юпитер. — А у тебя одна-единственная жалкая ленточка — небось стыдно поддерживать жирного взломщика дымоходов и поработителя эльфов?

— Если и стыдно, то только стоять рядом с дурацкой брокколи! — парировала она.

— Динь-динь! — вмешался Юпитер. — Брейк! Хотя бы ради… О, начинается!

На площади воцарилась тишина. Все взгляды обратились на север, где в тёмном небе появилось громоздкое летящее транспортное средство. Морриган затаила дыхание, забыв обо всём. И вот наконец под радостные вопли толпы в красном святой Николай спикировал с высоты на площадь Мужества на девяти оленях в упряжке, выполнив головокружительную «мёртвую петлю».

Сани приземлились на высокий помост, возведённый посреди площади. Двое крошек эльфов выпрыгнули первыми и принялись отчаянно размахивать руками, словно зазывалы на тролльих боях, призывая толпу громче приветствовать улыбающегося белобородого толстяка, который тяжело выбирался из повозки, отделанной красным деревом и бархатом.

Морриган просияла, уже не сомневаясь в своём решении поддержать святого Ника. Чудесные олени топали копытами и трясли огромными рогами, выпуская из ноздрей облака морозного пара, эльфы приплясывали под рёв толпы, а толстяк в красной шубе с улыбкой махал то одному, то другому из встречающих, будто старым друзьям. От избытка чувств кто-то из них даже упал в обморок. «Ну прямо рок-звезда!» — с восторгом подумала Морриган. Она самодовольно повернулась к Джеку, но тот лишь с ухмылкой пожал плечами, не сводя глаз с другой стороны площади.

— Погоди, то ли ещё будет!

Ждать пришлось недолго. Буквально секунды спустя море людей расступилось, пропуская что-то похожее на покрытую инеем гору, которая при ближайшем рассмотрении оказалась гигантским Снежным псом. На его заледеневшей спине гордо выпрямилась ослепительной красоты женщина, обводя царственным взглядом зачарованно притихшую площадь.

Морриган едва сдержала восхищённый возглас. Говоря о Йольской королеве, Джек ни чуточки не приврал. Такое изящество трудно было даже себе представить. Это был настоящий стиль!

Полупрозрачное бледно-зелёное платье облегало тело нежным текучим шёлком. Волосы цвета свежевыпавшего снега спадали ниже пояса мерцающими волнами, такие же белые, как и мех великолепного пса. Бледное лицо и белоснежная искристая улыбка придавали королеве особый шарм, взгляд огромных глаз затмевал своим сиянием всё вокруг.

Йольская королева плавно перелетела на помост, и по толпе прокатился дружный вздох. На Джека можно было даже не смотреть: излучаемое им самодовольство ощущалось прямо-таки кожей.

Высокие гости обменялись поклонами, наступила пауза. Затем королева подняла лицо к небу и застыла неподвижно.

— Вот оно! — шепнул Юпитер.

Началось со слабого, еле слышного стеклянного звона, наподобие музыки ветра. Морриган с изумлением наблюдала, как звёзды, усыпавшие ночное небо над Невермуром, становятся всё ярче, растут и приближаются, превращаясь в мириады серебряных колокольчиков, отражающих городские огни. Звон нарастал, наполняя воздух нежной и звонкой мелодией. Люди стояли в восторженном оцепенении, затаив дыхание, пока последний колокольчик не звякнул напоследок, вновь занимая своё место под куполом звёздного шатра.

Несколько секунд все молчали, а потом зелёная толпа разразилась криками и аплодисментами. Хлопали даже некоторые красные, хоть и неохотно. Морриган тоже готова была выкрикнуть что-нибудь радостное, но доставлять этим удовольствие Джеку — ни за что! Восхищаться пришлось молча.

Теперь все глаза обратились на святого Ника. Белобородый толстяк потёр руки в рукавицах, поворачиваясь направо и налево и окидывая взглядом площадь. Потом начал пританцовывать, тыкая рукой в толпу то туда, то сюда. Морриган думала, что он опять изображает рок-звезду, пока не заметила, что люди с криком разбегаются в стороны. В тех местах, куда указывал старик, прямо из мостовой стремительно вырастали огромные ёлки, на глазах достигая высоты пятиэтажного дома.

Раздались аплодисменты, но святой Ник ещё не закончил. Он снял рукавицы, щёлкнул толстыми пальцами — и на ветвях елей засияли красные с золотом шары, освещённые тысячами разноцветных лампочек. Красная толпа пришла в неописуемый восторг.

Джек молчал, не отрывая глаз от Йольской королевы. Чем она ответит?

Спокойно улыбнувшись творениям соперника, снежноволосая красавица тоже махнула рукой на каждую ель по очереди, и с зелёных веток вспорхнули стаи белых голубей, сливаясь над головами зрителей в огромное колышущееся облако. Оно стало менять форму, превращаясь то в гигантскую снежинку, то в звезду, то колокол, в дерево, в символ мира, пока наконец не скрылось в вышине под громогласный рёв зрителей.

Святой Ник подал знак эльфам. Вспрыгнув на сани, они направили в разные стороны две большие, страшноватого вида пушки. Морриган невольно оглянулась на Юпитера, но тот нисколько не казался обеспокоенным. На лице его была скука.

— В прошлом году старик вроде то же самое делал, нет? — толкнул он локтем племянника.

— Предсказуемо! — фыркнул Джек. — Заигрывание с массами, падкими на дармовщину.

— Ш-ш-ш! — прошипела Морриган, пихая его локтем в бок. Им легко рассуждать, а она тут в первый раз!

Пушки выпалили в небо с оглушительным треском, потом снова и снова. Над площадью взлетели разноцветные фонтаны конфет. Дети и взрослые подпрыгивали, ловя их в воздухе, падали на колени и собирали с земли, расталкивая друг друга. Восторженные вопли стали невнятными: у всех, включая Морриган, сладостями были набиты рты.

Йольская королева повернулась к Снежному псу, и он горделиво шагнул к помосту, не сводя с хозяйки преданных голубых глаз. Она почесала его за ухом, и пес задрал голову к луне, испустив оглушительным завывающий лай. Городские собаки подхватили его — ответный хор донёсся со всех концов Невермура, будто к площади спешила огромная стая волков.

Морриган поднесла руку к волосам и ощутила что то мягкое.

— Снег! — прошептала она.

Густые белые хлопья кружились и плясали в морозном воздухе, опускаясь на плечи, головы и поднятые ладони. Настоящего снега Морриган никогда прежде не видела. Счастье распирало грудь, как воздушный шарик. Она готова была схватиться за пальто Юпитера, чтобы не улететь ввысь.

Какое-то время вокруг слышались только вздохи и шёпот, потом площадь взорвалась криками и радостным смехом. Зелёные и красные вопили вместе, позабыв о недавних распрях.

Святой Ник тоже с улыбкой аплодировал, ловя языком снежинки. Йольская королева звонко смеялась.

— Ну вот, наконец настало время для великолепного финала, — сказал Юпитер. — Готовьте свечи!

Они вытащили из карманов каждый по белой свече, выданной им заранее. Следуя примеру Джека, Морриган подняла свою высоко над головой. Все вокруг с весёлым гомоном делали то же самое, наверняка зная, что вскоре произойдёт, — дети хихикали, глядя, как святой Ник озадаченно чешет бороду, как будто не представляет, что придумать в ответ. Затем, якобы осенённый идеей, он хлопнул в ладоши и простёр руки над толпой, вращаясь на месте как волчок. Свечи в руках у людей вспыхивали одна за другой — огненная полоса, расширяясь, двигалась по спирали от центра к краям площади, пока всё пространство не оказалось заполнено мерцающим золотым светом.

Святой Ник и Йольская королева глянули друг на друга… и обнялись, как старые друзья, улыбаясь и целуя друг друга в щёки. Северные олени сгрудились вокруг Снежного пса и тёрлись шеями о его белый мех, в то время как он игриво покусывал их рога и вылизывал морды. Эльфы благоговейно припали к ногам снежноволосой чародейки.

Красные и зелёные смешались на площади в одну бурлящую массу, меняясь праздничной одеждой, — малиновые рукавицы на малахитовый шарф, букет пурпурных фуксий на изумрудную шапочку, — и скоро уже невозможно стало различить, кто какой партии принадлежал. Марта нагнулась к Фрэнку и протянула свой шарф, а он в ответ набросил ей на плечи накидку с блёстками. Дама Чанда взяла у Кеджери алый клетчатый галстук-бабочку, а он обвил вокруг своей шеи её колье с изумрудами.

Джек снял с головы свою уморительную шляпу и протянул Морриган.

— Со свечами вышло ничего так, — пожал он плечами.

— Ага, — кивнула она, — но снег был самый классный! — Сняв с волос алую ленту, она завязала её в пышный бант на запястье Джека. Он благодарно улыбнулся. — Постойте, а у кого всё-таки победа?

— Не у кого, а за кем, — поправил Юпитер. — Ни за кем, — ответил он, уводя их с площади. — Святой Николай и Йольская королева в очередной раз заключили перемирие и теперь займутся каждый своими делами — будут раздавать подарки и обеспечивать снегом Свободный штат… Кому рождественских леденцов? — Он забежал вперёд и купил две дюжины сливовых конфет в бумажном пакетике.

— Значит, никто не выиграл? — Морриган всё же чувствовала себя немножечко обделённой.

— Шутишь? — усмехнулся Джек, лепя снежок и швыряя в Юпитера. — Снег плюс подарки, слышала? Все выиграли!

Домой они добирались пешком, отмахиваясь от услужливых возниц и забрасывая друг друга снежками, пока не устали и не промокли. Остаток пути Юпитер нёс Морриган на плечах, а Джек позади радостно катался по обледеневшим дорожкам. Уничтожив по пути все сливовые леденцы, через полчаса они ввалились в «Девкалион» с заледеневшими пальцами и фиолетовыми языками.

— Как думаешь, святой Ник к нам уже заходил? — спросила Морриган Джека, из последних сил взбираясь по лестнице. Она облизала сахар с уголков губ.

— Нет, он всегда приходит, когда ты уже спишь, чтобы не тратить время на разговоры. Так что давай ложись скорей. — Он с ухмылкой подтолкнул её вперёд. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Брокколи!

Джек захихикал и исчез за дверью своей комнаты.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Почти праздник

В рождественское утро Морриган разбудили запахи корицы, лимонов и каминного дыма. Пламя весело плясало на поленьях, а с полки свисал туго набитый красный чулок. На колени оттуда посыпались шоколадки, мандарины и пряники, а ещё обнаружился блестящий розовый гранат, вязаный шарф в виде лисицы, пара красных рукавичек, пурпурно-золотая коробка с леденцами, небольшая книжка «Сказки Финнегана» в дорогом тканевом переплёте, колода серебристых карт и деревянная расчёска с нарисованной на ручке балериной. И всё это для неё, Морриган! Святой Николай превзошёл сам себя.

Натянув тёплые шерстяные рукавички, она любовалась ими, вспоминая куда менее приятные праздники. Семейство Кроу никогда не отличалось щедростью. Однажды, очень давно, Морриган набралась храбрости и попросила у отца какой-нибудь сюрприз на Рождество. К её великой радости, он обещал. После нескольких недель приятного предвкушения она выпрыгнула утром из постели и нашла в ногах кровати конверт со скрупулёзным подсчётом всех компенсаций, уплаченных Корвусом за прошедший год Управлению по делам про́клятых детей. Впрочем, он не обманул: сюрприз получился.

Морриган срывала зубами золотую фольгу с шоколадной медали, когда дверь распахнулась и в комнату ввалился Джек с листком бумаги в одной руке и таким же, как у неё, набитым чулком — в другой.

— Весёлого Рождества! — улыбнулась Морриган. Она едва не добавила: «А теперь вернись и постучи», но решила не портить праздничного настроения.

— И тебе счастливого Йоля! — Джек протянул ей листок и плюхнулся рядом на кровать, высыпая кучей содержимое своего чулка. Откусил голову пряничной собачке и добавил мрачновато: — Хотя счастья могло быть и побольше, ведь дядю Юпи опять вызвали по делам.

— Утром в Рождество? — возмутилась Морриган и прочитала записку:

Срочное дело на Ма-Вэй. Вернусь к обеду. Покатайтесь пока с Мог на санках.

Ю.

— Что такое Ма-Вэй?

Джек дожевал, проглотил.

— Одна из средних сфер. Видимо, какой-то другой исследователь не вернулся вовремя через портал. Дядю вечно вызывают на Рождество вызволять всяких идиотов… На́ вот, хочешь? — Он протянул ей гранат, слегка на него поморщившись, а Морриган отдарилась парой мандаринов.

— Тебе необязательно со мной кататься, — пожала она плечами, кидая в рот вторую шоколадку, — у меня и санок-то нету.

— А это что, лошадка пони? — усмехнулся он, кивая в угол за камином.

Морриган заглянула туда и увидела сверкающие зелёные санки, перевязанные золотой ленточкой с подвешенной запиской: «Весёлого Рождества, Мог!»

— Ого! — поражённо выдохнула она. В жизни не получала столько подарков!

— А у меня красные. — Джек закатил глаза к потолку: — Шуточки у него…

* * *

Юпитер не явился ни к обеду, ни к ужину, отправив извинения с посыльным. Морриган очень огорчилась бы, не будь она так занята, проводя лучшее Рождество в своей жизни.

Благодаря Йольской королеве, густой обильный снегопад продолжался весь день. Джек и Морриган провели всё утро на холме Голболли, катаясь с горы на санках и участвуя в грандиозной снежной баталии с соседскими детишками. В «Девкалион» они приплелись к середине дня как раз к праздничному обеду, накрытому в парадной столовой.

Длинные столы ломились от запечённых со специями окороков, копчёных фазанов и жареных гусей. На блюдах возвышались горы брюссельской капусты с беконом и каштанами, золотистый картофель и тушённый в меду пастернак. Соусники с густой подливкой, сыры и кручёные хлебцы, ярко-красные крабовые клешни и блестящие перламутровые устрицы на льду — чего только здесь не было!

Дети были полны решимости отведать понемногу всего, хотя немного опасались устриц, но, едва осилив несколько блюд, залегли в курительной, дыша мятным дымом, «способствующим пищеварению», не в силах даже смотреть на еду. Впрочем, это не помешало Джеку уже через четверть часа умять тарелку кремовых бисквитов и пару-тройку пирожков с мясной начинкой, в то время как Морриган наслаждалась пирожными безе с ежевикой.

Джек побежал в столовую за следующей порцией, а Морриган лежала на диванчике в полудрёме, наслаждаясь ароматом мяты, когда вдруг услышала голоса. Кто-то вошёл в курительную, но его скрывали густые волны дыма, валившие от стен.

— Не то чтобы я ему не довер-ряю, он должен знать, что делает. Паренёк — настоящий гений.

Морриган разлепила сонные веки и пригляделась. В дверях стояли двое: кавалерственная дама Чанда Кали в элегантных красно-зелёных шелках и бодрый седоволосый Кеджери Бёрнс в своём алом рождественском килте.

— Гениальность не всегда идёт на пользу, — ответила Чанда, — никто не застрахован от ошибок, Рири, а он всего лишь человек.

Подать голос? Пусть знают, что не одни здесь. Морриган уже хотела кашлянуть, но…

— Почему Морриган? — продолжал Кеджери. — Он мог выбрать кого угодно, почему вдр-руг она? Где у неё искра?

— Морриган такая милая…

— Да кто же спорит? Девонька — пр-росто ангел, такую поискать, но… Вундерколлегия?

— Ах, да ты же знаешь Юпитера, Рири! Вечно хватается за самое трудное, что никому не по силам. Помнишь, он же первым взошёл на пик Несообразности да потом ещё попёрся на ту сферу, где тролли так и кишат… Никто из Лиги исследователей носа туда не смел совать.

Портье хихикнул:

— Ну да, ну да… Да ты взгляни на эту нашу развалюху, ведь смотр-реть было не на что, а какой отель отгр-рохал — лучший в Невермуре! Да притом в свободное время, отдыхая от важных дел… — Голос Кеджери вдруг посуровел. — Только не след бр-рать в качестве развлечения ребёнка — это уже слишком!

— Ты прав, Рири, — согласилась Чанда, — в случае неудачи с «Девкалионом» никто бы особенно не пострадал, а тут…

Они помолчали. Морриган сжалась на диванчике в облаках дыма и затаила дыхание в страхе быть обнаруженной.

Кеджери тяжко вздохнул:

— Конечно, не нам с тобой, Чанда, совать нос в эти дела… но очень уж меня девочка беспокоит. Боюсь, ждёт её громадное разочарование.

— Хуже того, — добавила дама совсем мрачно, — если «хорьки» докажут, что она здесь нелегально, Юпитер сам сильно пострадает. Это пахнет государственной изменой, его могут посадить, Рири. Репутация, карьера — всему конец! И не только…

— Да-да, «Девкалион»… — снова вздохнул портье. — Он может потер-рять и отель… и куда нам всем деваться тогда, скажите, пожалуйста?

* * *

Морриган брела по ночным коридорам, стараясь не замечать тяжесть в желудке и забыть кошмарный сон. Было уже за полночь, когда она заметила, что дверь в кабинет приотворена. Подкралась на цыпочках, заглянула внутрь. Юпитер сидел в кожаном кресле у огня перед дымящимся серебряным чайником и двумя стаканчиками из цветного стекла на столике.

— Заходи, Мог, — пригласил он, даже не обернувшись на дверь. Налил в стакан мятного чаю с цельными зелёными листьями, бросил кубик сахара. Поднял усталые глаза. — Снова кошмары, — кивнул утвердительно. — Всё переживаешь за последнее испытание.

Морриган уселась напротив и отхлебнула чай. Она больше не удивлялась: Юпитер всегда всё знал.

Приснился конечно же очередной грандиозный провал. На этот раз, однако, вместо свистящих недовольных зрителей были злобные тролли со слюнявыми пастями и с дубинками в лапах, готовые избить её до смерти, тем самым избавив от ощущения чудовищного позора.

— Презентация в следующую субботу, — заметила она многозначительно в надежде, что он расскажет наконец, что нужно будет там делать.

Юпитер вздохнул:

— Не надо так волноваться.

— Я каждый раз это от вас слышу.

— Всё будет хорошо.

— И это слышала, — кивнула она.

— Я говорю правду.

— Но у меня же нет никаких талантов! — взорвалась она, дёрнув рукой и пролив чай на ночную рубашку. — Зачем было проходить испытания, если я всё равно не попаду в Коллегию? Не умею я скакать на драконах… и петь, как ангел, тоже не умею! Ничего я не умею! — Начав перечислять вслух свои беды, Морриган уже не могла остановиться. — Что, если «хорьки» узнают? Меня выгонят, а вас посадят в тюрьму! Заберут у вас «Девкалион»! Вы… ваша репутация… карьера… — Комок в горле душил, она закашлялась. — Вам нельзя так рисковать из-за меня! Что станет с людьми, которые тут работают?.. А с Джеком? Кто присмотрит за ним, пока вы будете в тюрьме? А как же?.. А… — Она запнулась, не находя больше слов.

Юпитер ждал продолжения, вежливо улыбаясь над со стаканчиком чая в руке. От его спокойствия Морриган рассвирепела ещё больше. Неужели его совершенно не волнует, поступит ли она в Вундерколлегию? Неужто она и впрямь для него только… развлечение?

От этой мысли клещами сдавило грудь и что-то вдруг рванулось изнутри, словно дикий зверь из клетки. Морриган со стуком поставила стакан на поднос.

— Я хочу домой.

Слова вылетели сами собой, мрачно и сурово, прежде чем она успела их осознать. Вылетели и повисли в воздухе.

— Домой?! — помолчав, переспросил Юпитер.

— Назад в Джакалфакс, — уточнила она, хотя видела, что он понял, по тому, как застыло его лицо. — Я хочу вернуться. Прямо сейчас. Объявить родным, что жива. Не надо мне никакой Вундерколлегии, и не надо… — Теперь слова не вылетали сами: их приходилось выдавливать. — Не хочу больше оставаться в «Девкалионе».

Последнее было неправдой, но пускай он так думает — ему будет легче.

Морриган любила «Девкалион» всей душой, но, сколько бы этажей, комнат и коридоров он ни вмещал, ужас перед Презентацией уже его перерос и, словно монстр или призрак, проходящий сквозь стены, проникал до мозга костей зимней стужей, не давая согреться.

Она ждала ответа. Лицо Юпитера оставалось непроницаемым, застыв в такой неподвижности, что, казалось, оно вот-вот треснет, как фарфоровая маска. Глаза, не отрываясь, смотрели в огонь камина.

— Очень хорошо, — произнёс он наконец. Голос прозвучал на удивление мягко. — Мы отправляемся прямо сейчас.

 

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Линия Паутины

— Далеко ещё?

— Не очень… Не отставай.

Юпитер быстро шагал по грязноватому сумрачному коридору с серой плиткой и тусклыми лампами на потолке. Морриган поспевала за ним трусцой, то и дело заглядывая в лицо, но прочитать ничего не могла. Он не проронил почти ни слова, разве что объяснил Фенестре, куда они направляются. Магнификошка глянула на него с тревогой, а на девочку — с печалью. Ничего не сказала, только потёрлась большой серой головой и тихо, горестно мурлыкнула. Морриган отчаянно заморгала и молча отвернулась, сжимая ручку зонтика.

Выйдя из здания и пройдя по тёмным улицам, они подскочили Зонтичной дорогой до ближайшей станции подземки и долго спускались по лабиринту коридоров и лестниц, переходя из одного полутёмного зала в другой, где Морриган не была ни разу, но Юпитер, похоже, знал маршрут наизусть. Наконец, завернув за угол, вышли на платформу. Выцветшие плакаты на стене выглядели старомодно и висели клочьями, рекламируя товары, о которых Морриган никогда не слышала.

Знак над головой извещал, что отсюда отправляются поезда по линии Паутины.

— Ты не передумала? — спросил Юпитер, не отрывая взгляда от плиточного пола. Тихий голос эхом прокатился по пустому залу. — Возвращаться необязательно.

— Я знаю. — Она с тоской подумала о Готорне, своём лучшем друге, с которым так и не попрощалась, и о Джеке, который мирно спит в отеле, не подозревая, что больше её не увидит… Нет, нельзя возвращаться: из-за неё Юпитер может потерять всё. — Не передумала.

Он кивнул и потянулся за зонтом. Морриган отдёрнула руку.

— А я не могу забрать?..

— Придётся оставить здесь, — покачал он головой. — Извини.

С неохотой разжав пальцы, она смотрела с глухим раздражением, как он вешает на перила зонтик с серебряной изогнутой ручкой. Вот тебе и подарок на день рождения! А ведь она так к нему привыкла! Прыжок с крыши, полёты над городом по Зонтичной дороге, Зал теней… Юпитер позже признался, что рассчитывал на её любопытство и не мог дождаться, когда она наконец догадается отпереть секретную комнату.

— Готова? — Он взял её за руку и шагнул на жёлтую линию, проходящую по самому краю платформы. — Закрой глаза и не открывай, пока не скажу!

Морриган покорно зажмурилась, вдыхая застоявшийся воздух. Тишина длилась несколько секунд, затем вдали послышался шум поезда. Он становился неё громче, в лицо ударил холодный ветер из туннеля, раздалось шипение раздвигающихся дверей.

— Шагай смело, Морриган Кроу! — Юпитер сжал её руку и подтолкнул вперёд.

— Можно открыть глаза?

— Нет ещё.

— Куда идёт поезд? — поинтересовалась она. — Что за линия Паутины? Мы доедем до Джакалфакса или будет пересадка?

— Тихо! — Он снова сжал ей руку.

Поездка продолжалась всего несколько минут, но поезд сильно качало, и Морриган даже затошнило. Как жаль, что нельзя посмотреть вокруг!

Поезд остановился, снова зашипели, открываясь, двери, и она с удивлением вдохнула холодный уличный воздух с запахом дождя и мокрой земли.

— Теперь можешь посмотреть.

С болезненным ужасом в сердце Морриган взглянула на парадную дверь особняка Кроу.

Вот и родной дом. Хотела? Получай.

Стоп! Из Невермура в Джакалфакс они добрались всего за несколько минут? Она обернулась — никакого поезда, никакой Паутины. За спиной высились железные ворота поместья, а за ними начинался лес. Морриган тряхнула головой, отгоняя наваждение. Это невозможно!

Она потянулась к знакомому дверному молотку с серебряным вороном, но Юпитер шагнул вперёд… и прошёл насквозь, будто массивной запертой двери перед ним и не было. Прошёл и исчез.

— Это невозможно! — выдохнула она уже вслух.

Из двери появилась рука и потащила её за собой. Морриган оказалась в тускло освещённой прихожей родного дома.

— Но как?.. Почему?.. — запинаясь, пробормотала она.

Юпитер взглянул искоса:

— Фактически мы ещё в Невермуре… во всяком случае, наши тела. Вообще-то линию Паутины давно закрыли, но исследователю с девятой формой допуска… Короче, я пользуюсь кое-какими… привилегиями.

Интересно, за эти «привилегии» его тоже могут арестовать?

— Как мы можем быть в Невермуре? Это же дом моей бабушки!

Юпитер покачал головой:

— Не совсем. Мы сейчас в Паутине.

— Что это такое?

— Да всё что угодно… М-м… ну как тебе объяснить? — Юпитер тяжело вздохнул, подняв глаза к потолку. Она вспомнила, как он уже раз начинал рассказывать, и ничего не вышло. — Понимаешь, мы все часть Паутины, она всегда вокруг нас. То, что я вижу, — твои кошмары, например, или историю того зелёного чайника, — оно всё тоже существует в ней, как тончайшие неосязаемые ниточки в сети, которая всё вокруг связывает. А линия Паутины, она просто позволяет путешествовать по этим ниточкам куда захочешь. Это как бы побочный продукт исследования сфер. Её построила Лига исследователей тринадцать или четырнадцать эпох назад. Твоё тело остаётся в Невермуре, а сознание отправляется в Республику, и никто тебя там не заметит. Очень хитрая система… и очень секретная, так что, ради всех Вышних, не вздумай кому-нибудь проболтаться! Она никогда не предназначалась для общего пользования: слишком ненадёжная. Даже высшему военному командованию запрещено!

— А что может случиться?

Он поморщился.

— Не каждому подходит, вот в чём беда. Кое-кто возвращался как бы… не в себе. Тело и разум у них так и не воссоединяются по-настоящему, не синхронизуются — и люди сходят с ума. Вообще, опасная штука, если не иметь опыта.

— У меня как раз и нет опыта! — Морриган ощутила лёгкую панику. — Зачем вы меня сюда пустили?

Юпитер фыркнул:

— Если кто и может спокойно пользоваться линией Паутины, так это ты.

— Почему это?

— Потому что ты… — Он вдруг запнулся. — Потому что… ты со мной, вот почему. — Отвёл глаза. — Кстати, нам нельзя здесь долго оставаться, поняла?

Морриган не знала, радоваться или огорчаться.

— Но как… Я же не в гости хотела, а насовсем!

— Да я понял… Но ты посмотри сначала, подумай…

— Весёлого Рождества! — прервал его громкий возглас. Оскалившись в официальной улыбке, по коридору к ним шла Айви. Морриган шагнула навстречу и уже раскрыла рот для объяснений, но мачеха пронеслась мимо, шурша атласным платьем и оставим за собой облачко тошнотворно-сладкого аромата духов. — Весёлого Рождества всем!

Морриган вошла за ней в гостиную. Оживлённая толпа гостей поднимала бокалы, приветствуя хозяйку. Айви сделала знак молодому человеку за роялем, и комнату наполнил бодрый рождественский гимн. Корвус во фраке с розой в петлице встретил супругу ослепительной улыбкой.

— Надо же, вечеринку устроили! — подивилась Морриган. — Это что-то новое.

Юпитер молчал.

Она с изумлением наблюдала, как Айви с отцом танцуют посреди гостиной под аплодисменты гостей. Какой-то мужчина шепнул что-то на ухо Корвусу, и тот весело расхохотался, запрокинув голову. Случаи, когда отец так смеялся, можно было перечесть по пальцам одной руки. То есть, вообще-то пальца хватило бы и одного, включая случай сегодняшний.

— Они меня совсем не могут видеть? — спросила Морриган.

Юпитер держался позади, стоя у стены.

— Увидят, только если захочешь.

— Я хочу!

— Нет, — буркнул он. — Не хочешь.

В гостиной всё теперь стало по-другому. Обои и цветочек. Айви повесила новые шторы и сменила обивку — на лазурную с фиалковым оттенком. Везде, где только можно, висели фотографии в рамках — на всех Корвус, Айви и новорождённый младенец… нет, младенцы — близнецы. Одинаковые розовощёкие мальчуганы со снежно-белыми волосами, как у их матери. На двойной серебряной рамке выгравированы имена Вольфрам и Гунтрам с затейливыми завитушками.

Выходит, братья. Стоя посреди шумной вечеринки, Морриган пыталась переварить эту новость и никак не могла. «У меня два брата», — крутилось у неё в голове снова и снова, но смысл слов таял и уплывал, не оставляя никакого осадка.

Интересно, а где бабушка? Не успела она подумать, как поняла, что знает.

* * *

В Зале мёртвых Кроу было темно и тихо. Таким его Морриган и запомнила — холодным, пустым и пахнущим плесенью. Изменилось лишь одно: на стене появился её собственный портрет.

На самом деле комната называлась скучно — Портретный зал, а Залом мёртвых Кроу его называла только Морриган. Действительно здесь висели изображения только членов семьи, и только умерших. Почему-то бабушка особенно любила проводить здесь время, иногда целые часы, и если её приходилось искать, оказывалась неизменно в этом скучном зале, вглядываясь в длинный ряд портретов, начиная с Труппа Кроу, прапрапрадедушки Морриган, случайно застреленного слугой на охоте, и заканчивая Камамбером Кроу, любимым гончим псом отца, который сожрал в ванной целый ящик обмылков и подох, истекая пеной из пасти.

К удивлению Морриган, для неё освободили почётное место между двоюродной бабкой, достопочтенной Вороной Кроу, упавшей с лошади, и дядей Бертрамом, братом Корвуса, который скончался в молодости от лихорадки. Вообще-то бабушка всегда очень придирчиво выбирала, какой портрет куда вешать. К примеру, покойная мать Морриган оказалась в самом дальнем конце зала, среди менее любимых домашних питомцев и всяких четвероюродных родственников.

Портрет Морриган заказали живописцу, который рисовал семейство Кроу уже более шести десятков лет. Совсем старенький и медлительный, он заставлял её стоять неподвижно целыми часами и без конца ворчал, размахивая кистью: «Не дёргайся!», «Я вижу, как ты дышишь!» и «Перестань чесать нос, озорница!».

Во время последнего сеанса, который состоялся как раз в тот памятный день Тьмы, в комнату вошла Айви с портновским метром и стала снимать мерку с Морриган, прижимая к уху телефонную трубку. «Длина сто сорок, — говорила она, — да, не меньше… о нет, пошире… Она широкоплечая… А красное почём? Нет, тогда лучше сосну… Нет-нет, Корвус захочет красное: мы не можем выглядеть дёшево… Обивка — розовый шёлк, конечно… Подушка с оборками и розовая лента вокруг… Доставите домой, я надеюсь? Что значит — когда?! Завтра, и пораньше!» Закончив, она вышла, так и не сказав ни слова ни художнику, ни падчерице.

Когда Морриган поняла, о чём шла речь, то долго сокрушалась про себя, что будет лежать во всём розовом, и в результате получилась на картине мрачная, со скрещенными на груди руками.

Сейчас она видела готовый портрет впервые, и он ей понравился.

— Кто здесь?

Бабушка стояла у окна, освещённая лишь слабым светом из прихожей. Парадное чёрное платье, знакомое ожерелье на шее, высоко уложенные седые волосы. От старушки веяло любимым сандаловым ароматом.

Морриган робко шагнула к окну:

— Бабушка, это я.

Старшая Кроу прищурилась, окидывая взглядом тёмный зал.

— Здесь кто-то есть? Отвечайте!

— Почему она меня не видит? — прошипела Морриган, обернувшись к Юпитеру.

— А ты давай старайся! — Он подтолкнул её вперёд.

Она глубоко вдохнула, сжала кулаки и подумала изо всех сил: «Увидь меня, пожалуйста!» Потом повторила:

— Бабушка, это я! Я здесь, прямо перед тобой!

— Морриган? — хрипло прошептала старшая Кроу. Глаза испуганно вытаращились, она подалась вперёд. Тряхнула головой, всё ещё не веря. — Ты?.. Не может быть!

— Видишь меня теперь?

Белёсые старческие глаза Орнеллы Кроу пристально всматривались в лицо внучки. Во взгляде мелькнул страх — впервые на памяти Морриган.

— Нет… нет!

— Ты только не волнуйся… — Морриган выставила руки, как будто успокаивала испуганное животное. Это не привидение, не призрак — я настоящая, живая. Я не умерла, просто…

Бабушка вновь потрясла головой:

— Морриган!.. Нет!.. Почему ты здесь? Зачем ты вернулась в Республику? Тебе здесь нельзя… Они придут за тобой… Дикая охота — она придёт!

Сердце пронзил ледяной укол. Морриган взглянула на Юпитера, который уставился в пол, засунув руки в карманы.

— Откуда она знает про охоту?..

Но старая хозяйка поместья Кроу уже повернулась к нему с исказившимся от бешенства лицом.

— Ты?.. Идиот! Зачем ты притащил её? Обещал же держать при себе в Невермуре! Клялся, что она никогда не покинет Свободный штат! С какой стати ты вдруг явился?

— Мы на самом деле не здесь, мадам. — Юпитер поспешил объяснить, шагнув вперёд и быстро проведя рукой сквозь её тело. Бабушка вздрогнула и отшатнулась. — Мы прошли по линии Паутины, а сами остались дома… Ну то есть… это долго объяснять. Просто Морриган очень хотела повидаться, вот и… Я решил, что она заслуживает…

— Ты обещал никогда не возвращать её в Джакалфакс! — не унималась старушка. — Клялся мне… Здесь опасно, здесь… Морриган, ты должна немедленно…

— Морриган? — раздался голос в дверях. Щёлкнул выключатель, и Зал мёртвых Кроу залил яркий свет. Корвус быстро подошёл к матери, его синие глаза гневно сверкнули. Морриган испуганно сжалась, но отец её не заметил. Он взял бабушку за плечи и легонько встряхнул. — Мама, ты в своём уме? Что с тобой творится? Да ещё в такой день… Сегодня Рождество, во имя Вышних!

С дрогнувшим лицом Орнелла глянула через плечо сына на внучку.

— Нет-нет, ничего… Ничего, Корвус, просто воображение разыгралось.

— Ты назвала её имя! — прошипел он в ярости. — Я слышал из коридора! А если кто-то из гостей тоже услышал?

— Никто ничего не слышал… уже всё, дорогой, уже всё. Просто… просто вспомнилось.

— Мы дали клятву, мама! Поклялись никогда больше не произносить это имя! — зарычал он. Морриган задохнулась, прижав ладони к щекам. — Не хватало ещё всем напоминать — теперь, когда у меня появились выходы на федеральное правительство! Если кто-нибудь из партии Зимнеморья… — Он оборвал речь, губы его сжались в тонкую линию. — Мама, сегодняшний день очень важен для меня. Не пачкай его этим именем!

— Корвус…

— Этого имени больше не существует!

Канцлер Кроу резко повернулся на каблуках и прошёл сквозь невидимую дочь, покидая зал.

* * *

Ледяной воздух обжёг лёгкие. Морриган смогла вдохнуть, только добежав до ворот. Она согнулась, упершись в колени и с трудом приходя в себя. Интересно, почему так ясно ощущается колючий ветер на лице и твердая земля под ногами, запах дождя и бабушкиных духов, когда даже родной отец, глядя в упор, её не заметил?

Она слышала даже шаги Юпитера по гравию подъездной дорожки. Он молча остановился в ожидании — ни советов, ни сочувственных слов, ни самодовольного «я же говорил». Просто ждал.

Наконец Морриган распрямилась, тяжело переводя дух.

— Она знала… бабушка. Знала, что я жива.

— Да.

— Даже о Дикой охоте знала.

— Да.

— Откуда?

— Я ей рассказал.

— Когда?

— Перед Тьмой. Кто-нибудь из родных должен был подписать договор.

Вот оно что! Значит, та неразборчивая подпись была бабушкина. Наверное, и конверт подсунула под дверь тоже она.

— Почему бабушка?

— Мне показалось, она любит тебя.

Морриган истерически захохотала, а потом заплакала, утирая нос рукавом.

Юпитер вежливо разглядывал свои ботинки.

— Пойдём со мной, — тихо произнёс он, помолчав. — Пожалуйста… Твоя бабушка права: здесь для тебя небезопасно. Давай вернёмся в «Девкалион», там теперь твой дом, а мы твоя семья — Джек, Фен и все остальные. Ты наша, понимаешь?

— Только до тех пор, пока не провалю четвёртое испытание и не вылечу пробкой из Невермура. — Морриган всхлипнула. — А вас арестуют за государственную измену.

— Я уже говорил: поживём — увидим.

Она вытерла мокрое от слёз лицо.

— Где здесь садятся на линию Паутины?

— Где угодно. — Глаза Юпитера вспыхнули радостью и облегчением. Он похлопал Морриган по плечу, она улыбнулась сквозь слёзы. — У нас же якорь… Никогда не путешествуй по Паутине без якоря.

— Что за якорь? — нахмурилась она.

Он хитро улыбнулся:

— Тот, что я повесил на платформе. Ценный личный предмет, оставленный позади, невидимой ниточкой привязывает тебя к Невермуру и ждёт, чтобы вернуть домой. Можешь представить его сейчас?

— Зонтик? — догадалась она.

Юпитер кивнул.

— Закрой глаза и постарайся увидеть, как он висит на перилах, во всех деталях. Представь и держись за эту картинку… Можешь?

Морриган зажмурилась. Вот он зонтик, — блестящая клеёнчатая ткань, серебряная ручка с филигранью, крошечная опаловая птичка-наконечник.

— Готово, — кивнула она.

— Теперь не отпускай.

— Ладно.

Тёплые пальцы Юпитера сжали её руку. Вдалеке послышался гудок поезда.

* * *

В коридорах «Девкалиона» было всё так же тепло и уютно. Едва волоча ноги от усталости, Морриган доплелась до своей комнаты, где её ждали мягкие подушки, толстое пуховое одеяло и огонь в камине. Почему-то она не сомневалась, что его разожгли.

Потянувшись открыть дверь, она вдруг ощутила на своей руке чьи-то ледяные тонкие пальцы и в страхе отшатнулась.

— Ой!.. Это вы, дама Чанда?

— Извините, дорогая, не хотела вас напугать, — произнесла великая певица. — Сама ещё только собираюсь в постель… Мы с вами настоящие совы! Да ещё эти рождественские яства не дают уснуть… Вам тоже, наверное?

— М-м… пожалуй. — Морриган неловко улыбнулась. В голове всё ещё крутились обрывки того страшного разговора, подслушанного в курительной. «В случае неудачи с «Девкалионом» никто бы особенно не пострадал, а тут…»

— Так вот, я стала разбирать свои старые книги и коробки с записями… и нашла… — Чанда достала помятый листок бумаги, развернула и аккуратно разгладила. — Подумала, что вам это может быть интересно. Так и знала, что его портрет где-то у меня завалялся. Не новый, конечно… Тогда ему было лет двадцать или тридцать, а теперь уже далеко за сто. Как видите, печально известный Эзра Шквал был в молодости весьма хорош собой… хотя в наши дни об этом говорить не очень прилично. Только ради Вышних сил, не передавайте никому, что я назвала красивым массового убийцу, не то за мной явятся с вилами и факелами. — Она подняла брови с заговорщицким видом. — Можете оставить себе — это всего лишь репродукция с портрета маслом. Мне приятно, что вы интересуетесь историей Невермура, хотя тот её период, конечно, ужасен… Спокойной ночи, мисс Морриган! Счастливого Йоля, дорогая!

Снова сжав руку Морриган, светская красавица удалилась, бросив напоследок сердечный взгляд с ноткой сочувствия к бедняжке, которой ни за что не поступить в Вундерколлегию.

Но сейчас Морриган было не до коллегий и презентаций. У неё отнялся язык, в горле застрял комок.

Мужчина смотрел с портрета со спокойной улыбкой, в точности как при последней встрече. Каштановые с проседью волосы зачёсаны назад. Старомодный элегантный костюм сидит безупречно. Живые тёмные глаза, чуть угловатые черты, кожа, бледная до прозрачности… Тонкий белый шрам рассекает пополам левую бровь. Мистер Джонс.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Исчезновение

Вскоре после Рождества белоснежный покров улиц превратился в жалкую серую слякоть. По окнам «Девкалиона» барабанил дождь, а веселье сменилось послепраздничным унынием, каждый час которого приближал Морриган ко дню последнего испытания, которого она страшилась весь год.

Однако, как ни странно, на первый план сейчас вышла совсем другая проблема. Два дня Морриган терзалась, не решаясь рассказать Юпитеру об Эзре Шквале и мистере Джонсе. Уже сколько раз она стояла перед дверью кабинета, до боли сжимая в руке старый портрет, но храбрость неизменно подводила.

Тем не менее поделиться отчаянно хотелось. Но как? Что она скажет? «Представляете, самый злой человек на свете мечтает взять меня в свои злые ученицы! Наведывается ко мне в Невермур уже целый год, а я никому не рассказываю, потому что…» Бред какой-то!

Больше всего хотелось посоветоваться с Готорном Свифтом. К счастью, когда ужасная тайна готова была уже выплеснуться раскалённой лавой, он вернулся наконец с родителями из Хайленда.

— Ты уверена? — спросил он, с опаской косясь на портрет. В голосе ещё теплилась надежда. — Может, это его дедушка?

Морриган раздражённо застонала, закатив глаза, наверное, в сотый раз за день. Она почти не спала и уже протоптала дорожку на ковре, бегая из угла в угол. Комната услужливо раздвигала стены всё дальше, чтобы обеспечить хозяйке необходимый простор.

— Говорю тебе, это он! Тот самый человек. Тот же шрам, та же крохотная родинка над губой, и нос, и всё остальное. Если это не мистер Джонс, то я не Морриган Кроу!

— Но зачем ему притворяться собственным помощником?

— Потому что он не состарился ни на один день за сто лет с тех пор, как его нарисовали! — Она поднесла листок с портретом к самому носу мальчика. — Ты посмотри внимательно! Сам же видел его в День Всех Святых, ты вспомни.

Выпятив губы, Готорн долго вглядывался в изображение. Наконец с тяжёлым вздохом неохотно кивнул:

— Ну да, больше некому быть. Этот шрам…

— Вот именно!

Он нахмурился:

— Но дама Чанда говорила, что…

— Да, я помню, — перебила Морриган. — Изгнан из Свободного штата… А Кеджери сказал, что город не пускает его своей древней магией.

— Вот именно. А ещё воздушные войска, Королевский совет магов, Лига исследователей и все остальные. Через такую толпу не проберётся никто, даже Вундермастер.

Морриган плюхнулась в кресло, прижимая к груди подушку.

— Но ведь Джонс, то есть Шквал, он же был здесь, Готорн! Я видела его, мы оба с тобой видели. Абсурд какой-то!

Они молча прислушивались к стуку дождевых капель по стеклу. За окнами смеркалось. Готорн снова вздохнул:

— Ладно, мне пора… Обещал отцу, что вернусь до темноты. Не забудь сходить завтра на Презентацию, — полушутя напомнил он. Как будто кто-нибудь мог забыть о финальном, самом главном испытании! Особенно та, что мучилась кошмарами все последние месяцы. — Морриган, — серьёзно добавил он помолчав, — мне кажется, уже надо…

— Я знаю. — Она отвернулась, глядя в уличный сумрак. — Надо рассказать всё Юпитеру.

* * *

Морриган робко постучала в дверь кабинета.

— Да? — рыкнул голос изнутри. Она заглянула в комнату и с удивлением встретила сонный взгляд жёлтых кошачьих глаз. Развалившись на ковре перед камином, Фенестра широко зевнула, обнажив длинные клыки. — Что тебе надо?

— Где он? Мне надо его видеть, срочно!

— Кого?

— Юпитера! — пояснила Морриган, даже не стараясь скрыть раздражения.

— Нет его.

— Я вижу, что нет! — Она обвела рукой пустой кабинет. — Где он, в курительной, в столовой? Фен, это очень важно!

— Нет его, говорю. В отеле нет.

— Что?

— Уехал он.

Сердце у Морриган подпрыгнуло и застряло в горле.

— Как — уехал? Куда? — растерянно пролепетала она.

Гигантская кошка пожала плечами, вылизывая лапу.

— Без понятия.

— А когда вернётся?

— Не сказал.

— Но… завтра же моё последнее испытание… — Голос Морриган сорвался. — Он же вернётся до завтра, да?

Магнификошка приподнялась и принялась точить когти о ковёр, потом лениво почесала за ухом.

Морриган охватила паника. Юпитер мог уехать на час-другой, но случалось, что отсутствовал целыми днями, а то и неделями. Когда вернётся, никто никогда не знал точно. Что, если… Грудь внезапно затопил ледяной холод.

Он же обещал! Обещал!

«А ещё сто раз обещал сводить на Невермурскую ярмарку», — напомнил ехидный голосок в голове.

Но… это же совсем другое дело! Завтра Презентация! О которой он клятвенно заверял позаботиться сам, лично! Так, что ей не нужно беспокоиться, не нужно даже думать! Она и старалась не думать сколько могла — но что же теперь? Сама она завтра никак не справится, это ясно. Если бы хоть знать, какая у неё искра, а так…

— Фенестра, пожалуйста! — выкрикнула она в отчаянии. Кошка свирепо обернулась. — Куда он уехал, зачем?

— Сказал, что дело важное, больше я сама ничего не знаю.

Морриган повесила голову. Неужели важнее, чем помочь ей в самый ответственный момент жизни? Важнее, чем сдержать обещание? Она была настолько обескуражена, что совсем забыла, зачем пришла в кабинет.

Выходит, она снова осталась одна. Теперь придётся выкручиваться самой. Что поделаешь… Одна, опять одна.

Девочка без сил опустилась в кожаное кресло перед камином. Всё тело будто налилось свинцом.

Внезапно Фенестра поднялась на лапы и приблизила к лицу Морриган свою гигантскую мохнатую морду.

— Он сказал, что придёт на твоё испытание?

На глаза навернулись слёзы.

— Да, но…

— Говорил, что берёт это на себя?

— Да, но…

— Обещал, что всё будет хорошо?

Слёзы потекли по щекам.

— Да! Но…

— Вот и славненько. — Кошка кивнула, безмятежно моргнув огромными янтарными глазами. — Значит, придёт, возьмёт на себя, и всё будет хорошо.

Всхлипнув, Морриган вытерла нос рукавом. Горько зажмурилась, тряхнула головой.

— Откуда ты знаешь?

— Он мой друг, — ответила Фенестра, — я знаю своего друга.

Она надолго замолчала, и Морриган показалось, что магнификошка дремлет. Вдруг Фен раскрыла свою зубастую пасть, и девочка ощутила на лице что-то горячее, влажное и шершавое, как наждак. Снова всхлипнула. Огромная серая голова потёрлась о её плечо.

— Спасибо, Фен, — тихонько произнесла Морриган. Кошка пошла к двери. Послышались её тяжёлые мягкие шаги. — Фен?

— М-м-м?

— Твоя слюна пахнет сардинами.

— Ну, я же кошка…

— Теперь и я пахну сардинами.

— Мне всё равно: я кошка.

— Спокойной ночи, Фен.

— Спокойной ночи, Морриган.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Последнее испытание

— О, сахарная вата! — облизнулся Готорн, подзывая жестом продавца сладостей в Троллизее. — Тебе взять? Мне бабушка подкинула денег на Рождество.

Морриган покачала головой. Её так скрутило от нервов, растущей уверенности в предстоящем грандиозном провале и самом большом унижении в жизни, что места в желудке ни для чего уже не оставалось.

— Ты что, совсем не волнуешься? — удивилась она.

Готорн пожал плечами, отрывая зубами огромный кусок воздушного лакомства.

— Ну, немножко… Я на сегодня ничего нового не готовил, так, обычные трюки. Нэн решила, что от добра добра не ищут. Только бы дали самому дракона выбрать.

— А разве ты не на своём?

— На своём? — Он мрачно хохотнул, слизывая с пальцев розовый сироп. — Ты что, сбрендила? Откуда мне взять своего? Тут ни у каких родителей шишей не хватит. Для трюков беру легковесов из драконюшни Детской лиги — Фантика-на-ветру либо Нефтяную плёнку. Плёнка лучше объезжена, но Фантик храбрее и из «мёртвой петли» классно выруливает.

— Ну а их почему не взял?

— Ты же знаешь, что такое Вундерколлегия… — поморщился он. Морриган не стала напоминать, что выросла в Республике и о Коллегии не знает почти ничего. — Воображают, что их драконы лучше наших… Нэн говорит, лучше не спорить. Надеюсь, не всучат хайлендскую породу: они такие неповоротливые — жуть! О, гляди, начинается!

«Наконец-то!» — вздохнула Морриган, глядя, как на арену Троллизея выходят старейшины. Зрители на трибунах шумно зааплодировали. Грегория Квинн подняла руку, призывая к тишине, и взяла микрофон.

«Добро пожаловать, — прогремел её голос из динамиков, — на последнее из отборочных испытаний на место в Группе 919 нашей Вундерколлегии!»

Снова раздались приветственные крики, аплодисменты. У Морриган уже звенело в ушах. Помимо оставшихся кандидатов и их спонсоров, на трибуны набились все члены Коллегии, жаждущие поглядеть на новые таланты, ну и, само собой, родственники и друзья. Где-то там сидели и родители Готорна, и Джек, который приехал из школы на выходные специально, чтобы поддержать Морриган. Она была приятно удивлена и даже тронута. В Троллизее царило праздничное настроение, впрочем, как всегда. Казалось, сейчас выпустят троллей, готовых проломить друг другу головы.

«Мы приветствуем уважаемых членов Коллегии, уважаемых спонсоров, но в первую очередь — наших дорогих кандидатов, семьдесят шесть храбрых молодых людей, которые уже проделали большой и трудный путь, одолев немало препятствий. Я и мои коллеги-старейшины гордимся ими!.. Уважаемые кандидаты! Вы все получили случайно выбранные номера, по порядку которых будете выступать. Наш сотрудник начнёт вызывать вас с трибун группами по пять человек. Приготовьтесь, услышав свой номер, без задержки спуститься и подойти к воротам, где вас встретит спонсор и проведёт на арену».

— Да уж, повезло мне! — буркнула Морриган.

Мальчик сочувственно улыбнулся. Ему достался одиннадцатый номер, а Морриган предстояло выступить семьдесят третьей. Впрочем, как заметил тот же Готорн, чем дольше придётся ждать, тем больше шансов успеть к её выступлению будет у Юпитера.

«Если по итогам испытания, — продолжала говорить Квинн, — вы займёте место в девятке лучших, ваше имя высветится на табло лидеров. А если не повезёт, тогда мы пожелаем вам всего наилучшего в будущем, но где-то в другом месте. Удачи, девочки и мальчики! Итак, начинаем!»

Первой на арене появилась Дина Килберн из Пыльного перекрёстка. Перед выступлением её спонсор соорудил на арене импровизированный гимнастический комплекс из столов, стульев и лестниц. Талантливая акробатка, Дина показывала удивительные трюки. Морриган долго присматривалась и вдруг ахнула:

— Она что, обезьяна?

Готорн рассмеялся, потом виновато огляделся:

— Морриган, ты что? Как можно такое говорить! Вовсе не обезьяна, просто у неё есть хвост.

Ловко перепрыгивая с одной шаткой конструкции на другую и выполняя сложные фигуры, девочка в самом деле помогала себе хвостом и даже качалась на нём, как настоящая обезьянка. В конце выступления она сделала пируэт и изящно приземлилась, но старейшины, почти не задумываясь, отмахнулись, и её имени на табло не появилось. Дина уходила с арены в полном унынии.

— Жестоко! — поморщился Готорн.

Морриган была в замешательстве. Что им вообще нужно, этим старейшинам? Каких гениев они ищут для Вундерколлегии? Взять хотя бы Юпитера с его умением видеть невидимое или оперную диву Чанду Кали, любимицу лесных зверей, — неужели в одиннадцать лет они могли произвести большее впечатление, чем потрясающая гимнастка Дина Килберн? Какие новые необыкновенные качества требуются, чтобы войти в заветную девятку?

Выступления продолжались, но, к сожалению, с ещё меньшим успехом. Ни один из следующих четырёх кандидатов: живописец-пейзажист, барьерный спринтер, иллюзионист и музыкант с укулеле — не вызвали интереса у жюри. Когда с трибун вызвали следующую пятёрку, табло лидеров оставалось пустым. И так ничего не менялось вплоть до девятого номера. Мальчик по имени Шеперд Джонс гордо заявил, что может разговаривать с обычными собаками и показал настоящие чудеса с участием дюжины псов, крупных и мелких. Толпа ликовала, наблюдая, как они прыгали через обруч, пятились на задних лапах и танцевали друг с другом. Однако старейшины смотрели на всё это скептически.

— Пусть одна из собак подойдёт ко мне! — крикнула Грегория Квинн. Шеперд пролаял что-то, пастуший пёс подбежал к ней, и она дала ему заглянуть в свою сумку. — А теперь расскажи, что он увидел.

Подозвав пса, мальчик наклонился к нему и выслушал, потом доложил:

— Кошелёк, пирожок с мясом, зонтик, губная помада, свёрнутая газета, очки и карандаш. — Пёс гавкнул, напоминая. — Ах да, ещё кусок сыра.

Старейшина Квинн кивнула, и зрители разразились аплодисментами.

Пёс гавкнул ещё дважды. Шеперд робко покосился на старушку.

— Э-э… он спрашивает, можно ли ему взять пирожок?

Просияв, она бросила пирожок собаке.

— Если хочет, отдам и сыр.

Пёс что-то проскулил, и мальчик покраснел.

Старейшина Вонг нахмурился:

— Что он сказал?

Опустив глаза, Шеперд смущённо взъерошил волосы пятернёй.

— Говорит, от сыра у него запор.

Шеперд Джонс оказался первым кандидатом, чьё имя появилось на табло лидеров и было повторено на огромных экранах по разным сторонам арены.

Однако десятый кандидат, девочка по имени Миладора Уэст, смастерившая за одиннадцать минут три великолепные шляпы в подарок судьям, места в лидерах не заслужила.

Затем настала очередь Готорна. Пожелав ему удачи, Морриган смотрела, как он идёт на арену в составе следующей группы из пяти кандидатов.

«Готорн Свифт из Невермура!» — представила его Нэнси Доусон.

Затянутый с ног до головы в мягкую коричневую кожу, он пристегнул щитки на голени и надел шлем. Публика ахнула, затаив дыхание, когда служитель Коллегии вывел на поле гигантскую рептилию шестиметрового роста с ярко-радужной чешуёй и длинным переливающимся хвостом.

До этого Морриган видела драконов только на картинках. В Республике они считались хищниками класса «А», были занесены в Книгу вредителей, и Служба борьбы с опасными дикими животными активно занималась их отстрелом. В заголовках газет частенько сообщалось об успешном уничтожении гнёзд и о количестве обожжённых и искалеченных при этом охотников. Но когда видишь своими глазами… Что может с этим сравниться? Готорн не раз предлагал ей пробраться ночью в драконюшню — на тренировки посторонних не пускали, — но Юпитер не разрешил. Сказал, что Морриган ему нужна целая, со всеми четырьмя конечностями.

Испуская из плоских ноздрей струи пара, дракон угрожающе вертел гигантской башкой. Зрители в ужасе отшатывались от него, но Готорна, казалось, нисколько не пугало близкое соседство с доисторической рептилией, способной одним случайным чихом превратить его в обугленную головешку. Он не торопясь осмотрел животное, давая ему привыкнуть к себе, погладил бронированный бок. Дракон пристально следил за ним огненно-оранжевым глазом. Мальчик обошёл его сзади, не отрывая руку от чешуи, чтобы не напугать. Морриган видела, как конюх в поместье Кроу точно так же обходил упряжную лошадь. Старейшины с любопытством подались вперёд. Особенно заинтересовался Хиликс Вонг, который всё время толкал Грегорию локтем и шептал ей что-то на ухо.

Готорн взял поданный служителем большой кусок сырого мяса и угостил дракона. Затем снова потрепал его по чешуйчатой шее, разбежался и отработанным прыжком взлетел в седло между драконьими лопатками, ухватившись рукой за ремень. Взял поводья и качнулся вперёд, давая команду. Чудовищная рептилия развернула крылья и поднялась в небо.

Они описали широкий круг над ареной, а затем принялись показывать чудеса пилотажа. Сжимая пятками драконьи бока, Готорн выкрикивал команды, и дракон послушно выполнял фигуру за фигурой — входил в крутые виражи, кувыркался в воздухе и пикировал к самым трибунам, взмывая в последний момент. Когда дракон выровнял полёт и понёсся по горизонтали, мальчик встал на ноги и развёл руки, словно крылья, а затем снова упал в седло и дал команду. Дракон прижал крылья к бокам, сделал кувырок и через мгновение уже летел назад, не потеряв ни метра высоты.

Морриган ни разу не видела Готорна таким собранным и уверенным в себе. Ясно было, что сейчас он занимается делом, для которого рождён. Плечи гордо развёрнуты, взгляд устремлён вперёд. Драконом он управлял мастерски, словно тот был продолжением его собственного тела. Нэн Доусон не зря прочила своего ученика в чемпионы. Зрители, похоже, разделяли её мнение: Готорн очаровал всех, включая старейшин. Все, как один, ахали в испуге, когда дракон входил в крутое пике, и радостно свистели, когда он проносился над трибунами, едва не задевая поднятых в восторге рук.

Морриган была удивлена и по-хорошему завидовала необычайному таланту друга. Нет, не то чтобы она не верила прежде, просто образ великолепного профессионального гонщика было трудновато совместить с мальчишкой, который совсем недавно с увлечением демонстрировал, как «пукать» подмышками.

В качестве последнего штриха Готорн заставил дракона дохнуть огнём и вывел струёй дыма в небе свои инициалы, а затем аккуратно приземлился на арене, выпрыгнул из седла и отвесил поклон. Зрители и старейшины стоя приветствовали его успех, но никто не радовался сильнее и не кричал громче Морриган.

Старейшины совещались не долго. Имя Готорна Свифта загорелось на экранах, заняв первую позицию. Однако в дальнейшем качество выступлений снова пошло на спад. Никто из последующих трёх групп такой чести не заслужил.

Затем настал черёд кандидата, которого Морриган ждала весь год. Баз Чарлтон объявил Ноэль Деверо из Серебряного округа, и та ступила на арену с видом королевы, оказывающей милость подданным. Поправила причёску, раскрыла рот — и над Троллизеем будто в самом деле пролился звёздный ангельский хор!

В музыкальном произведении не было слов, одна мелодия — ясная и чарующая колыбельная, которая обволакивала душу и погружала в совершенное блаженство. Оглянувшись на трибуны, Морриган поняла, что не одинока, — повсюду мелькали мечтательные взгляды, спокойные улыбки, вдохновлённые лица. Казалось, голос Ноэли обладал какой-то странной магией, его хотелось слушать ещё и ещё. Она была по-настоящему хороша, просто великолепна — как это ни печально.

Аплодировали ей все, даже Морриган. Ноэль отвечала поклонами, изящными реверансами и воздушными поцелуями, не забывая улыбаться старейшинам. Готорн ткнул Морриган локтем и изобразил тошноту. Но какой смысл притворяться, когда сам только что украдкой смахнул слезу умиления?

Грегория Квинн подала знак служителям, и имя певчей птички появилось в списке лидеров вторым после Готорна и перед собачником Шепердом. По лицу Ноэли пробежала тень, но арену она покинула, задрав нос с тем же сияющим видом.

Морриган опустила голову. Теперь уже нет сомнения, что юная певица войдёт в состав Группы 919, подружится с Готорном, он забудет про Морриган, которую вышлют из Невермура, навсегда оторвав от Юпитера, «Девкалиона» и всех его обитателей. От жалости к себе перехватило дыхание, будто на грудь уселся огромный унылый слон.

Готорн, похоже, прочитал её мысли — ну разве что кроме той, что про слона.

— В самом начале легко попасть в лидеры, — заметил он, снова пихнув локтем в бок подружки, и приложился к бутылке с мятной шипучкой, — но впереди ещё много народу, запросто ещё оттеснят… да и меня тоже.

Морриган понимала, что насчёт себя он скромничает, но ощутила благодарность за поддержку.

— Сам знаешь, что пройдёшь, — улыбнулась она, пихаясь в ответ, — ты лучший!

Но пока предсказание Готорна выглядело сомнительным. Хотя очень скоро Шеперд и выпал из девятки, Ноэль опустилась всего на две позиции. Готорн стоял уже вторым, а на третье место вышел Махир Ибрахим, исполнивший длинный монолог на тридцати семи языках, причём старейшина Квинн особо отметила «совершенство интонации». А впереди всех оказалась Ана, та самая пухленькая, симпатичная и розовощёкая девчонка с золотистыми кудрявыми локонами, над которой издевалась Ноэль на Вундерприёме. В линялом жёлтом платье, дешёвых туфлях и с пучком волос на затылке, она выглядела так, будто вернулась из воскресной школы, что сделало её необычный талант ещё более неожиданным.

Спонсор Аны, женщина, по имени Сумати Мишра, объявила, что её подопечная обладает даром ощущать человеческое тело. Вызвавшись доказать это, Сумати легла на больничную каталку, а девочка скальпелем ловко вскрыла ей живот, вырезала аппендикс, а затем снова зашила крошечными аккуратными стежками — и сделала всё это с завязанными глазами!

Морриган с громадным удовлетворением наблюдала за лицом Ноэли Деверо, когда Ана вышла на первое место, оттеснив певичку на четвёртое.

Презентации продолжались с переменным успехом. На середину арены выходили кандидат за кандидатом — кто уверенно и вызывающе, кто глядя в землю, готовый провалиться на месте. Одна девочка так дрожала, что начала расплываться и таять в воздухе, пока совсем не превратилась в призрак. Как ни странно, такая способность и оказалась её искрой. Мерцая на солнце молочным перламутровым сиянием, девочка прошла сквозь стол жюри, ничего не задев. Выступление впечатлило всех, и она обрела уверенность… Что её и подвело. Талант был слишком тесно связан со страхом, и, возвращаясь, в стол она уже врезалась со всего маху, уронив графин с водой прямо на старейшину Вонга. Какое же после этого лидерство?

Тем временем Морриган всё чаще подавляла приступы паники и перед каждым новым выступлением обшаривала ряды зрителей пристальным взглядом.

— Ну где же он? — бормотала она уже почти в слезах.

— Придёт! — убеждал её Готорн, предлагая попкорн, но она всякий раз отказывалась. — Юпитер ни за что не пропустит твой выход.

— А вдруг он не успеет?

— Успеет.

— А если не придёт? — повторяла она под рёв толпы, когда Лин Мэй-Лин поставила рекорд Троллизея в спринте и гневно топнула ногой, получив вежливый отказ жюри. Зрители застонали, сочувствуя спортсменке. — Он так и не сказал, что у меня за искра! Что я покажу им без него?

— Да успеет он, не бойся! А если вдруг нет… — Готорн задумчиво глянул на арену. — Если нет, я выйду с тобой вместе, что-нибудь придумаем.

Морриган с иронией подняла бровь:

— Что, например?

Он с серьёзным видом прожевал попкорн.

— Ты умеешь «пукать» подмышками?

* * *

Солнце уже опускалось за высокие трибуны Троллизея, зажглись прожектора. Морриган смотрела на них с ненавистью, как на гигантские огни рампы, готовые выставить на всеобщее обозрение её провал. Список лидеров всё время обновлялся, и его участники жадно следили за экранами. Каждый раз, когда появлялось новое имя, слышались стоны, всхлипы, а то и ругательства.

Ноэль, сидевшая на трибуне двумя рядами ниже Морриган, нервно грызла ногти, поглядывая на список каждые пять секунд. Сейчас она была на седьмом месте в девятке. Выше стояло имя Фрэнсиса Фицвильяма, который вмиг приготовил обед из семи блюд для судей, причём каждое вызывало своё настроение — от мрачной угрюмости после жареных осьминогов до приступов радостного смеха после черничного суфле. На пятом месте была Таддеа Маклеод, мускулистая рыжеволосая уроженка Хайленда, одолевшая в поединке громадного взрослого тролля.

Готорна оттеснил на четвёртую позицию Аркан Тейт, коротышка ангельского вида. Он играл на скрипке, ловко обходя при этом ряды зрителей и не упуская ни одной ноты. Играл замечательно, однако поначалу старейшины переглядывались с сомнением… пока благообразный Аркан не продемонстрировал свой главный талант. С невинной улыбкой он вывернул перед ними многочисленные карманы, выкладывая грудой на стол разнообразные драгоценности, набитые деньгами бумажники, дорогие часы и монеты, которые стащил у зрителей, не переставая играть на скрипке. Морриган не верила своим глазам. Ловкач умудрился украсть даже серьгу из уха старейшины Квинн!

Готорн даже не огорчился, что его обошёл какой-то карманник, настолько он был поражён. Получив назад свои кожаные перчатки гонщика, он с улыбкой таращил на них глаза, не уставая повторять:

— Ну это ж надо! Как он только сумел?

Морриган собралась в двадцать седьмой раз ответить, что не знает, и отмахнуться от дальнейших вопросов, когда заметила на арене База Чарлтона с черноволосой подругой Ноэли.

— Гляди, — толкнула она Готорна, — та самая, что мы встретили в саду на Пробе. Помнишь её? Как же её звали?..

Баз выводил на поле уже восьмого кандидата, но выше Ноэли никто из них не поднимался. Сама же певица взглянула на подружку без интереса, явно не ожидая никаких сюрпризов.

Готорн покачал головой:

— Нет, ничего не помню про сад. Кто там был?

— Что, правда её не помнишь?

— Кого? — Готорн устало отмахнулся.

Похоже, на этот раз внимательно смотрела одна Морриган. Переполненные впечатлениями зрители устало переговаривались, и имя Каденцы Блэкберн из Невермура мало кто расслышал.

— Ах да, Каденца! Как это я забыла?! — воскликнула она, на что Готорн лишь пожал плечами.

— Приступайте, — кивнула Грегория Квинн, наливая себе чашку чаю.

После нескольких часов судейства старейшины тоже выглядели утомлёнными — зевали, поглядывали на часы и подпирали голову руками.

Баз Чарлтон подал знак кому-то в застеклённой кабинке над трибунами, и прожектора мгновенно погасли. Троллизей погрузился в темноту, а на огромных экранах засветились кадры фильма.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Просто гипноз

Первую ожившую на экране сцену Морриган хорошо помнила. Сад у Праудфут-Хауса, день Вундерприёма. Сначала слегка дрожащая общая картинка с солнечной весенней лужайкой и шумной очередью к буфету, затем крупный план с двумя действующими лицами. Ноэль и её черноволосая подружка стояли возле огромной скульптуры из желе, которую Морриган тоже сразу узнала. В нескольких шагах за спинами девочек виднелся Готорн. Он был в своём репертуаре — наваливал себе на тарелку целую гору пирожных и кексов.

— Какая пошлость! — Ноэль состроила презрительную гримасу, тыкая пальцем в зелёное желе. — Просто ужас! Кто подаёт такое на вечеринке? Мы не в детском саду, в конце концов.

— Угу! — кивнула черноволосая подружка. Она как раз собиралась взять одну из миниатюрных желейных фигурок, окружавших центрального монстра, но передумала и стала накладывать себе пудинг. — Пошлость… И о чём они только…

— Мою маму хватил бы удар, — перебила Ноэль, — да ещё и самообслуживание! Нет, ты представляешь, Кэти?

— Я Каденца, — хмуро напомнила черноволосая, — помнишь?

— Знаешь, сколько Вундерколлегия нанимает обслуги? — продолжала Ноэль, будто не слыша. — И при этом устраивает всего лишь буфет! Такое годится только для всякой голытьбы.

Глаза-угольки Каденцы на миг сверкнули, но тут же погасли.

— Так и есть, — поддакнула она. Пальцы её неуверенно разжались, отпустив ложку.

— Пошли, ну их! — Ноэль швырнула свою тарелку на середину стола, затем выхватила у Каденцы пудинг, вывалила прямо на красиво украшенный шоколадный торт и гордо удалилась из шатра, явно ожидая, что подружка последует за ней.

Каденца глянула на испорченное угощение и с тяжёлым вздохом развернулась, столкнувшись лицом к лицу с Готорном, который всё слышал и давился от смеха. Она наклонилась к нему и произнесла тем же ровным хрипловатым голосом, что и в беседе с близнецами на Книжном тесте и со служителем Коллегии после Призовой гонки:

— Тебе не кажется, что кое-кому было бы полезно получить по голове этой большой зелёной штукой?

Готорн на экране кивнул торжественно и многозначительно. Морриган удивлённо повернулась к нему, сидящему рядом. На лице мальчика застыло недоумённое выражение.

— Не помню такого, — пробормотал он.

Теперь на экране Ноэль и Каденца. Они стояли на ступенях Праудфут-Хауса в окружении других кандидатов, включая и Морриган. Вид частично заслоняла листва — очевидно, оператор с кинокамерой прятался за деревом.

— Так это и есть твоя искра — говорить гадости? — произнесла Ноэль.

Каденца хихикала, но вовсе не наслаждаясь грубостью подруги, как показалось тогда. Она то и дело поглядывала наверх, где Готорн уже прицелился, чтобы сбросить свою зелёную бомбу.

— Я думала, только жуткий вкус и мерзкий вид, как у крысы…

Настоящая Морриган, сидящая на трибуне Троллизея, почувствовала, как заливается краской. Те слова и в первый раз, перед дюжиной незнакомцев, слышать было тяжело, а теперь, в присутствии сотен людей, они стали настоящей пыткой. Она чуть сползла с сиденья и пригнулась, мечтая стать невидимой.

Действие на экране продолжалось, как Морриган его и запомнила, венчаясь триумфальной желейной атакой Готорна.

Троллизей взорвался хохотом, а Готорн довольно ухмыльнулся.

— Может, идея и не моя, но всё равно блеск! — заметил он.

Двумя рядами ниже Ноэль сердито хмурилась, не отрывая глаз от экрана. Было совершенно ясно, что она понятия не имела об опасной искре своей так называемой подруги.

Новая сцена. Каденца идёт по фешенебельной улице, в руке баллончик с красной краской. По пути выводит на безупречно чистых стенах домов ругательства и рисует неприличные картинки. Её останавливает женщина в коричневой полицейской форме.

— Стой! Ты чем это занимаешься, маленькая бандитка?

— Искусством.

— Ах, искусством? — Брови женщины ползут вверх от такой наглости. — А по мне, это больше похоже на преступление! Ну-ка, давай сюда лапки! — Она снимает с пояса наручники.

— На себя надень, — спокойно предлагает Каденца.

И женщина, не говоря ни слова, защёлкивает стальные браслеты… на своих запястьях!

Девочка суёт ей в руки баллончик с краской.

— Вон там, — показывает на соседний дом, — номер двенадцатый, какой-то слишком чистый… Доброго дня!

— Доброго дня, мадам… — отвечает женщина, провожая её стеклянными глазами, но взгляд тут же соскальзывает и перескакивает на белый фасад дома номер двенадцать, который остаётся белым совсем недолго.

Невероятно! Поразительно! Нехорошо, нечестно, но… невероятно!

Морриган пришлось ещё раз посмотреть на себя в эпизоде с Призовой гонкой, начиная с дикой носорожьей атаки и спасения Каденцы магнификошкой и заканчивая беседой со служителем Коллегии, который отказался признать победу Морриган. Однако на этом кино не закончилось. Тут же следом Каденца убедила служителя, что один из единорогов на самом деле замаскированный Пегас.

— Видите? — указала она на сияющий серебристый рог, явно подлинный. — У него рожок от мороженого приклеен к носу — и как только вы сразу не заметили? А крылья подвязаны. — Она кивнула на белый бок единорога без малейших признаков крыльев.

Морриган не находила слов. Выходит, это Каденца выручила её тогда? Сначала украла победу, потом подарила чужую. Зачем? Неужели стыдно стало?

Сцены жульничества и манипуляции черноволосой девочки сменяли одна другую. Несчастные обманутые близнецы, которых она заставила отказаться от Книжного теста, а потом ещё и старейшина Вонг, на том же тесте с участием Каденцы старательно изображающий курицу. Последнее вызвало на трибунах настоящий рёв. Хохотали все, кроме старейшины.

В конце концов, несмотря на множество неодобрительных взглядов, всем стало ясно, что выбора у жюри нет. У Каденцы не просто искра, а настоящий дар — пускай неприятный и жестокий, но дар несомненный.

— Первая! — воскликнул Готорн, глядя на её имя в списке лидеров.

Ана опустилась на ступеньку, Готорн — на пятое место, Ноэль — на восьмое. Осталось всего три группы.

Теперь Морриган искала уже не Юпитера, а пути к отступлению. Как только провал станет очевидным для всех, надо срочно бежать и скрываться. Инспектора Флинтлока она не видела, но он наверняка сидел где-то на трибунах и потирал руки в ожидании своего звёздного шанса — нагрянуть, обвинить, арестовать.

Наконец вызвали последнюю группу, и Морриган прошла в ворота арены вместе с другими кандидатами. Готорн порывался идти с ней, но вездесущие служители с планшетами оттеснили его на место.

Морриган осталась одна.

В каком-то оцепенении она наблюдала, как девочка с многометровыми косами, уже знакомая по Вундерприёму, отрезала их, ко всеобщему ужасу, но волосы тут же начали отрастать и уже через несколько минут достигли прежней длины. Все, включая Морриган, были изумлены, но старейшины лишь поджали губы. Как и предсказывал Юпитер, в лидеры девочка не попала. Сложив в тележку своё добро, и старое, и новое, только что выросшее, она печально покинула Троллизей. Следующей была балетная танцовщица — мимо. Мальчик, умеющий дышать под водой, — тоже мимо.

Следующей была Морриган. Служитель кивнул, придерживая для неё ворота.

Уносить ноги! Мысль мелькнула в голове молнией. Сейчас можно просто взять и уйти, попытаться где-нибудь укрыться. Последний шанс избежать унижения, высылки из Невермура, а затем неминуемой смерти. Просто повернуть назад.

«Нет! — подумала она. — Только вперёд!»

— Готова? — Шёпот в ухо, чья-то рука сжала плечо.

Морриган обернулась.

Лохматая огненная голова. Пара искрящихся синих глаз. Хитрая ухмылка.

— Готова… — В последней отчаянной попытке узнать раньше других: — Что это, Юпитер? Какая у меня искра?

— Ах, это… — Он поморгал, словно удивляясь незначительности вопроса. — Да нет никакой. — Затем шагнул в ворота, приглашая следовать за собой. — Капитан Юпитер Норт представляет Морриган Кроу из Невермура!

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Грязная игра

Едва Юпитер ступил на арену, настроение в Троллизее изменилось. Гомон толпы уступил место шёпоту, зрители выпрямились на скамьях. Один из знаменитейших сынов Вундерколлегии избрал наконец кандидата! Все умирали от любопытства. Кто же эта девочка, из-за которой великий Юпитер Норт решился на спонсорство?

Морриган тоже умирала, но совсем по другой причине. Ей до смерти хотелось убежать, спрятаться, провалиться сквозь землю. Пускай под ареной взорвётся огнедышащий вулкан и зальёт всех раскалённой лавой! Сердце колотилось в груди, будто хотело вырваться и налететь на кого-нибудь с кулаками. Только не на кого-нибудь, а на рыжего!

Как мог Юпитер устроить ей такое? Весь год она верила, что спонсор знает, в чём состоит её таинственный дар, но просто не хочет говорить. Он убеждал её не волноваться, уверял, что держит всё под контролем, берёт Презентацию на себя… Зачем? Чтобы теперь взять и обрушить весь её мир?

Итак, искры у неё нет… Как она с самого начала и подозревала!

Злые слёзы обжигали глаза, готовые вот-вот пролиться. Как он мог?! Как?!

— Могу я подойти на пару слов? — спросил Юпитер, обращаясь к старейшинам.

За сегодняшний день Морриган уже успела изучить процедуру и понимала, что просьба его необычна. Тем не менее старейшина Квинн благосклонно кивнула и подозвала его жестом.

Пока он тихо разговаривал со старейшинами, Морриган стояла в одиночестве посреди огромной арены. С трибун таращились сотни любопытных глаз. Как же они станут хохотать и свистеть, когда узнают, что это всего лишь шутка и Морриган Кроу из Невермура не обладает никакими талантами! А может, и не станут, а, наоборот, разозлятся, что Юпитер зря отнимает у них время? Только едва ли разозлятся сильнее, чем она сама!

Тем временем Юпитер делал что-то совсем уж странное. Взял старейшин по очереди за плечи и прижался лбом к их лбам. После этого непонятного ритуала каждый из них часто моргал и прикрывал глаза, словно ослеплённый, а затем молча поднимал взгляд на спонсора Морриган с видом крайнего изумления.

После чего имя Морриган Кроу появилось в списке лидеров. На первом месте!

Троллизей взорвался возмущённым рёвом. Зрители вскакивали, размахивали руками и громко требовали объяснений. Что за бред, в конце концов? Какая искра у Морриган Кроу, никому не известной чужачки?

Она и сама была настолько ошарашена, что вся злость куда-то улетучилась. Стояла окаменев, впитывая в себя чужую ярость. Распалённые зрители и кандидаты уже перешли к оскорблениям: с трибун градом сыпались обвинения в мошенничестве и кумовстве. Баз Чарлтон бежал вниз через три ступеньки, в бешенстве выкрикивая что-то нечленораздельное. Свирепые взгляды сверлили со всех сторон. Морриган поискала глазами Готорна — наверное, он тоже сердится. Неужели даже лучший друг решит, что она жульничает?

Юпитер подошёл, схватил её за руку и повёл к двери у дальней стены арены.

— Пошли отсюда, Мог… Оставим буйные массы предаваться буйству.

* * *

В комнате отдыха под трибуной было, к счастью, пусто. Одинокая кушетка, на столе — поднос с полузасохшими бутербродами и кувшин бледноватого лимонада, по стенам — афиши последних тролльих боёв и драконьих турниров. Откуда-то доносилась тихая мелодия пастушьей свирели.

Молодой человек в униформе Троллизея явно был не менее чем наполовину тролль — пальцы его рук доставали до пола.

— Сэннвидж? — прогундосил он, указывая на бутерброды. — Либодад?

— Нет, благодарю, — ответил Юпитер.

Морриган молча покачала головой. Полутролль явно заскучал и куда-то вышел.

Глубоко вздохнув, она сжала кулаки и приготовилась высказать рыжему обманщику всё, что о нём думает, однако он поспешил заговорить первым, успокаивающе выставив ладони:

— Знаю, знаю… Извини, пожалуйста. Мне правда очень жаль, Мог. Понимаю, что ты чувствуешь, как это неприятно. — Глаза его смотрели виновато, почти жалобно. — Просто… ты послушай… Может, это ещё больше тебя запутает, а объяснять сейчас некогда, но я обещаю — клянусь! — что, когда всё закончится, отвечу на твои вопросы самым подробным образом — во всех мелочах. Только, пожалуйста, ради всех Вышних, потерпи ещё немного и поверь мне. Даже если я этого, по твоему мнению, не заслуживаю. Ещё совсем немного, ладно?

Морриган хотелось накричать на него, заявить решительное «нет» — никаких «ладно», наоборот, всё это очень неладно… Но она не смогла. Вместо этого взяла руку Юпитера, зацепила его мизинец своим и строго глянула в глаза:

— На все вопросы? Во всех мелочах! Клятва?

— Клятва!

В тот же миг дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошли старейшины. Строгие бесстрастные лица, развевающиеся плащи, заколотые на груди золотым значком Вундерколлегии с буквой «W».

— Когда ты узнал? — осведомилась Грегория Квинн со сдержанной яростью. — Понятно, что до Тьмы, но насколько раньше? За недели, месяцы? За годы?

Юпитер снова выставил ладони вперёд:

— Старейшина Квинн, я вполне понимаю ваше недоумение, но…

— Ах, недоумение? Недоумение! — Маленькая сгорбленная старушка, казалось, выросла на целую голову. Высохший палец сурово уставился ему в лицо.

«Вот-вот, покажи ему!» — подумала Морриган с невольным злорадством.

— Юпитер Амантиус Норт, — продолжала Квинн, — я учила твоего спонсора… и спонсора твоего спонсора! Я знаю тебя с одиннадцати лет, множество раз спасала тебя от отчисления… Даже рекомендовала в Лигу исследователей — и вот как ты решил мне отплатить?!

— Прошу прощения, но что это могло изменить? — Он нервно взлохматил свою рыжую шевелюру и, казалось, даже сжался под яростным взглядом старушки, шагающей перед ним взад-вперёд. — Что бы вы могли сделать? Что изменить?

Грегория громко фыркнула и остановилась.

— Ну… допустим, ничего… Но предупредить заранее всё равно было бы неплохо! Я старая женщина, Норт, у меня мог случиться сердечный приступ прямо на трибуне!

Сердечный приступ? Морриган растерянно глянула на Юпитера. Что же такое страшное сообщил он старейшинам?

Он виновато потупился.

— Я прошу прощения, старейшина Квинн. Просто… просто не хотелось рисковать… чтобы не нарушить сбор. Неизвестно же, как… то есть это не совсем… — Он беспомощно пожал плечами. — Мне никогда не приходилось этим заниматься.

— Когда начался сбор? — спросил Вонг, глянув на Морриган.

— Трудно сказать точно, — ответил Юпитер. — Год, два назад? То ли ещё зимой Десятого, то ли весной Одиннадцатого. Я платил слугам в особняке Кроу за сведения — ну там, горничным, уборщикам и так далее. Беда в том, что они очень суеверные. Настоящие вундерэффекты не всегда отличишь от дурацких сказок. К примеру, кухарка считала, что Морриган убила садовника тем, что чихнула на него. Смех, да и только!

— А другие были? — спросила Квинн.

— Другие? — удивлённо взглянул Юпитер.

Она строго подняла брови:

— Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю, Норт.

— Ах да, другие… — Он смущённо кашлянул. — Конечно, трое зарегистрированных.

— И они…

— Никаких данных, — покачал он рыжей головой. — Не было смысла и пробовать.

Морриган нахмурилась. «Трое зарегистрированных» — неужто в Управлении по делам про́клятых? То есть Юпитер забрал её, а остальных отдал Дикой охоте, потому что в них «не было смысла»? Хорош, нечего сказать! Даже верить не хочется.

— А помимо сказок твоих домашних шпионов, — хмыкнул Вонг, — удалось добыть хоть что-нибудь достоверное?

— Согласно Зимнеморской службе новостей, перебои с вундером в Саутлайте и Дальневосточном Санге начались года полтора назад, однако с зимы Десятого до весны Одиннадцатого родной город Морриган демонстрировал рекордные плотности вундера и совершенно не был затронут общим энергетическим кризисом в Республике — до самой Тьмы, когда показатели резко упали. — Юпитер сделал паузу, бросив осторожный взгляд на Морриган. — Точнее, до девяти вечера.

«Когда мы сбежали из Джакалфакса через Небесные часы», — закончила Морриган про себя. Только при чём тут перебои с вундером?

— Но как, во имя всех Вышних, ты протащил её в Свободный штат?! — воскликнула Квинн, но тут же одумалась. — Стоп, не отвечай, ничего не хочу знать: наверняка что-то противозаконное.

Юпитер выпятил губы и тяжко вздохнул:

— Мне правда очень жаль, старейшина Квинн… Я должен был вам рассказать, но… Как я уже объяснял, побоялся нарушить сбор. Можете считать меня таким же тупо суеверным, как кухарка семейства Кроу, но я опасался даже произносить это вслух, чтобы не… спугнуть.

— А может, было бы и к лучшему… — пробормотал под нос косматый буйвол Сага.

Грегория Квинн обожгла его взглядом, в то время как Морриган пришлось в буквальном смысле прикусить себе язык, чтобы сдержать натиск вопросов, множащихся в голове.

— Короче, так я никому и не рассказал… — Юпитер опустил глаза в пол. — Даже самой Морриган.

Старейшины Вундерколлегии потрясённо замолчали. Грегория Квинн с ужасом переводила взгляд с Юпитера на Морриган и обратно.

— Ты хочешь сказать… что Морриган Кроу даже не знает, что?..

Старейшина-буйвол возмущённо качнул косматой головой:

— Так не годится, Норт, совсем не годится! А как же правила Коллегии? Рекомендовать ребёнка на испытания, когда она даже не знает почему, — просто неслыханно! Будь здесь твой спонсор…

— А как насчёт правовых гарантий? — перебил Вонг. — Мы только что допустили в Коллегию потенциальный источник опасности и даже не позаботились о защите!

— Это я-то опасная? — возмутилась Морриган.

«Не просто опасная, а про́клятая!» — поправил ехидный голосок в голове. В самом деле, не о проклятии ли толкуют сейчас старейшины? Но Юпитер сказал тогда, что никакого проклятия не было… Тоже соврал?

— Да ну, глупости! Грегория, Алиот, мы же разумные люди. — Старейшина Вонг укоризненно поднял руки. — Соглашение о гарантиях не подпишет ни один человек на всей Сфере, не говоря уже о троих уважаемых и добропорядочных…

— Троих? — гулко расхохотался буйвол. — Ещё чего! Трое годятся разве что для каких-нибудь заклинателей ураганов или гипнотизёров. А для такого источника опасности нужно пятеро, не меньше!

Морриган поморщилась. Ну сколько можно повторять про опасность?

— Девять! — произнесла вдруг старейшина Квинн. Сага и Вонг глянули на неё с изумлением. — Возражения не принимаются, капитан Норт! Мы требуем девять подписей под гарантиями. Всё это… — она кивнула на Морриган, — слишком серьёзно!

— Тогда можно хоть сейчас вычеркнуть её имя из списка! — фыркнул Вонг. — Девять ему никогда не собрать!

— У меня уже есть семь, — заметил Юпитер.

Старейшины переглянулись. Он извлёк из кармана пальто бумажный листок и протянул им. Морриган попыталась заглянуть в него, но не успела.

Грегория Квинн подняла брови:

— Сенатор Сильвербэк? Сама королева Каледония? У тебя и впрямь друзья на самом верху, но… выходит, и они не знают?

— Знают достаточно, чтобы осознавать важность проблемы, — ответил Юпитер. В его голосе слышалась лёгкая неуверенность. — Хотя, в общем, нет… ничего конкретного.

— Но… они хотя бы видели девочку?

— Увидят, — заверил он. — Скоро. Обещаю.

— Похоже, тебе сильно доверяют, — покачала головой Квинн, ведя пальцем по списку имён, — и, уж во всяком случае, лица компетентные.

— В чём компетентные? — не выдержала Морриган. Но её никто не слушал.

Алиот Сага повернулся к Юпитеру:

— Это всё не важно, Норт, если ты не получишь восьмую и девятую подписи.

— Я стараюсь, поверьте, — почесал тот в затылке, — потому и на Презентацию сегодня опоздал. Думал получить восьмую, но сорвалось. Мне бы ещё денёк-другой…

— Я подпишу, — сказала Квинн. Остальные глянули на неё с тревогой. — Правила это допускают.

— Ты уверена, Грегория? — спросил Вонг. — Вообще-то так не принято.

— Вполне уверена. — Достав из складок плаща ручку, она быстро поставила своё имя внизу листка. — По крайней мере кто-то один из списка теперь знает, что к чему… Норт, вечером жду от тебя все документы.

Юпитер Норт на секунду замолчал, в изумлении открыв рот.

— С-спасибо, старейшина Квинн! Огромное спасибо. Вы об этом не пожалеете, обещаю!

— Очень сомневаюсь, дорогой… Тем не менее до дня зачисления ты должен добыть девятую подпись. Если не найдёшь, мисс Кроу потеряет своё место в Группе 919. Больше я ничего не могу сделать.

* * *

Морриган с трудом поспевала за Юпитером, шагая по запутанным коридорам Троллизея, увешанным старыми афишами и фотографиями знаменитых поединков троллей.

— Фенестра проводит вас с Джеком домой, — сказал Юпитер. — Мне надо искать девятую подпись, а варианты кончаются. Остался последний, но он сомнительный, так что…

— А мои вопросы?

— Да, обещал ответить, не забыл и отвечу непременно, только…

— Вот они! — раздался голос впереди. — Сюда, я нашёл их!

По коридору топал Баз Чарлтон, за ним еле поспевала яростная, раскрасневшаяся Ноэль Деверо. Каденца Блэкберн шла со скукой на лице. Главный усач Невермура инспектор Флинтлок возглавлял отряд десятка «хорьков» в коричневых мундирах.

— Грязная игра! — вопил во весь голос Чарлтон, тыкая в Юпитера пальцем, дрожащим от праведного гнева. — Арестуйте этих людей, инспектор! Грязная игра! Что там было, а? Что ты сделал со старейшинами? Колдовство, да? Колдовство?

— Только не сейчас, Баз… — Юпитер попытался оттолкнуть его и пройти мимо. — У меня нет времени слушать твою болтовню.

— Ничего, найдёшь как-нибудь! — прорычал Чарлтон, загораживая дорогу. — Ты мог обдурить старейшин, но меня не проведёшь! Вы двое, — кивнул он Морриган, — украли законное место моего кандидата! — Странно, ведь Ноэль была на девятом месте, выходит, кто-то из оставшихся двоих вытеснил ее. Морриган с трудом сдержала довольную улыбку. — Эта черноглазая плутовка не имеет права быть в Вундерколлегии, и я прямо скажу старейшинам, что она…

— Нелегалка! — продолжил инспектор Флинтлок, поддёргивая брюки и выпячивая грудь. Оглянувшись на подчинённых, слушают ли, он продолжал, явно наслаждаясь своим звёздным часом: — Провезённая контрабандой из Республики и нашедшая незаконное укрытие в логове криминальных элементов!

Юпитер усмехнулся:

— Как интересно! Меня ещё ни разу не называли «криминальным элементом»!

— Молчать! — рявкнул Флинтлок, достал из кармана листок бумаги и гордо продемонстрировал всем присутствующим. — У меня ордер, и я хочу увидеть неоспоримое доказательство того, что Морриган Кроу та, кем представляется, то есть подданная Свободного штата, а не республиканское отребье, которое злоупотребляет нашим гостеприимством, или, того хуже, — шпионка партии Зимнеморья!

— Послушай, Флинти, — нетерпеливо поморщился Юпитер, — мне это начинает надоедать. Я уже объяснял: члены Вундерколлегии находятся под её собственной юрисдикцией. За это ты можешь потерять свой полицейский жетон, приятель.

— Всё это было так, приятель, — парировал Флинтлок самодовольно, — пока не закончились испытания. — Он достал другой листок. — Тебе стоило бы перечитать Вундеркодекс, Норт. Вот, статья девяносто семь, пункт восьмой: «Выигравший кандидат не считается официальным членом Вундерколлегии, пока не получит соответствующий отличительный знак на церемонии зачисления, а до тех пор его временное членство может быть аннулировано по усмотрению Совета старейшин».

Юпитер вздохнул и покачал головой:

— Это мы уже проходили, инспектор. Статья девяносто семь, пункт шестой: «Ребёнок, проходящий приёмные испытания в Вундерколлегию, во всех юридических отношениях считается членом Коллегии…»

— «…до завершения испытаний либо прекращения участия в них», — закончил предложение Флинтлок. — «До завершения испытаний», — повторил он. — Испытания закончены, Норт. Список лидеров заполнен, старейшины разошлись по домам.

— А до церемонии зачисления пройдёт ещё не одна неделя, — добавил Чарлтон со злорадной ухмылкой.

— Полагаю, что всё это переводит твою маленькую нелегалку целиком и полностью под мою юрисдикцию, — продолжал инспектор. Глаза его фанатично сверкнули, усы хищно дрогнули, рука протянулась вперёд. — Бумаги, капитан Норт! Живо!

Юпитер озадаченно молчал. Морриган видела, как он взвешивает варианты, пересчитывает полицейских, ищет пути отступления. Стоя в тишине, Флинтлок не опускал протянутую руку. Победный огонёк в глазах озарял грубое лицо.

Морриган устало прислонилась к стене. Надежды больше не оставалось. Победа была так близка… Теперь всё кончено, впереди смерть, и ни один из вопросов так и не получит ответа. Зажмурившись, она ждала, когда на руках защёлкнутся наручники.

— Вот они! — разнёсся эхом по коридору низкий хрипловатый голос Каденцы Блэкберн.

Морриган приоткрыла один глаз. Каденца держала у инспектора под носом помятый лист бумаги с оторванным углом.

— Что это? — поморщился Флинтлок. — Что ты мне суёшь, девочка?

Это была старая афиша, возвещавшая о «грандиозном кровавом бое между Орргом из Клорфлоргена и Мок-Лорком из Хургенглоргенфлута». Ниже были изображены два чрезвычайно уродливых тролля, рычащих друг на друга, а также пестрели обещания двух кружек эля за одну, потрясающего шоу в перерыве и свободного входа всем, кто сможет доказать, что в нём течёт хоть капля тролльей крови.

— Это её бумаги, — объяснила Каденца всё тем же низким ровным голосом. — Видите, тут написано: «Морриган Кроу является подданной Свободного штата».

Инспектор обалдело тряхнул головой, будто пытался сбросить что-то прилипшее к лицу.

— Это… что? Где это…

— Вот здесь, — терпеливо продолжала Каденца, даже не позаботившись ни на что показать. Вид у неё был по-прежнему скучающий. — Читайте: «Морриган Кроу является подданной Свободного штата и не была нелегально в него переправлена, а поэтому вам следует оставить её в покое и позволить всем нам заняться своими делами». А вот государственная печать и всё, что положено.

Баз Чарлтон шагнул вперёд и бесцеремонно вырвал афишу у неё из рук.

— Ну-ка, дай мне взглянуть!

Ноэль и Флинтлок сгрудились вокруг него, пристально разглядывая изрытые оспой слюнявые морды Оррга и Мок-Лорка.

— Но это же… это не… — пролепетал Баз моргая. — Тут тролльи…

— Да нет же, — спокойно настаивала Каденца, — это паспорт. Паспорт Свободного штата на имя Морриган Кроу.

— Нет, какой пасп… тут трол… — Баз замолк на мгновение. — Это паспорт Свободного штата на имя Морриган Кроу, — повторил он с остекленевшими глазами.

— Похоже, с бумагами всё в порядке, — заключила Каденца. Голос её уютно жужжал, словно улей, полный пчёл. — Значит, вам пора.

— Похоже, с бумагами всё в порядке, — эхом отозвался Флинтлок, — значит, нам пора.

Он уронил афишу на пол, повернулся и направился прочь по коридору. Баз и Ноэль оцепенело шагали рядом. Полицейские неуверенно переглянулись, явно озадаченные таким странным поворотом дела, затем дисциплинированно последовали за начальником.

Каденца повернулась к Морриган:

— Теперь ты моя должница.

— Почему ты мне помогаешь?

— Потому что… — Она помедлила. — Потому что я ненавижу Ноэль. Тебя, конечно, тоже не слишком обожаю, но её ненавижу просто дико. А ещё потому, что… — Она заговорила тише: — Ты меня помнишь, так ведь? Ещё по Призовой гонке.

Морриган кивнула:

— Ты едва не выкинула меня из испытаний.

— И по ночи в канун Всех Святых… Помнишь, да?

— Ты толкнула меня в пруд, — сердито фыркнула Морриган, — такое не скоро забу…

— Ну вот, а никто, кроме тебя, не помнит, — торопливо перебила Каденца, странно глядя на неё. — Люди забывают гипнотизёров, в этом вся суть… а ты другая. — Она оглянулась. — Ладно, мне пора. — Кинулась по коридору за своим спонсором и исчезла за углом, прежде чем Морриган успела придумать ответ.

— Что за странная девочка? — спросил Юпитер, задумчиво хмурясь ей вслед. — Кто она?

— Каденца Блэкберн… — Морриган подобрала брошенную афишу, сложила и спрятала в карман. — Очень странная, да.

— Что? — Юпитер очнулся от задумчивости и перевёл взгляд на Морриган.

— Я говорю, странная она, да.

— Кто странный? — не понял спонсор.

— Каденца.

— Какая Каденца? — удивился он.

— Вот даже как? — Морриган вздохнула. — Ладно, проехали.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Вундерграунд

Юпитер послал за Фенестрой, которая с недовольным видом встретила их у входа на станцию Бэттл-стрит. Она должна была проводить Морриган, Джека и Готорна домой в «Девкалион», пока Юпитер будет заниматься правовыми гарантиями, что бы эти таинственные слова ни значили.

— Не выпускай их из виду! — повторил он кошке уже в который раз, вернувшись от билетной кассы. — Ни на что не отвлекайтесь, никуда не заходите — прямо в отель, не задерживаясь, поняла?

Магнификошка закатила глаза:

— А я как раз хотела за мороженым зайти.

— Фенестра!

— Ладно, ладно, не психуй.

Он повернулся к детям:

— А вы трое не отходите от Фен, держитесь ближе: внизу будет давка… Фен, лучше всего садитесь на линию Пик до Лилит-гейт, там пересядете на линию Столетия до Речного острова, а потом — по Зонтичной дороге до самого переулка Ручейников… Зонтики при себе?

Дети молча кивнули.

— До Речного по линии Викингов — без пересадки, — заметила Фенестра.

Юпитер покачал головой:

— У кассы говорили, что там задержки: викинги балуют в туннелях. Пока разберутся…

— Тогда через Лилит-гейт, — согласилась кошка. — Всё, побежали.

Они спустились на станцию. Ребята прошли через турникеты. Фенестра не влезала в проход и перепрыгнула через ограду, зашипев на негодующего контролёра, который тут же занялся кем-то другим.

Поспевая за Морриган трусцой по коридорам и лестницам, Готорн всё поглядывал на неё через плечо, явно порываясь спросить о Презентации, но вокруг было слишком шумно. Поймав его взгляд, она пожала плечами, выговорив одними губами: «Ничего не знаю».

Добравшись до платформы, Фенестра протолкалась на самый край, к жёлтой линии, раздвигая толпу пассажиров, словно колосья пшеницы в поле. Готорн, Морриган и Джек держались рядом, уцепившись за густой кошачий мех и раздавая извинения направо и налево.

— Фен, притормози! — взмолился Джек. — Ты же всех перетопчешь!

— Если лезут под ноги, сами виноваты, — буркнула кошка, — а мне хоть какая-то радость — не только же пасти вас в переполненной подземке. В «Девкалионе» с утра дым столбом, шляются, галдят… В южном крыле электрики проводку чинят, а Кеджери этих своих охотников за привидениями опять напустил.

— Охотники за привидениями! — У Готорна загорелись глаза.

— Так вроде от призрака уже избавились, — удивилась Морриган. — Помнишь, ещё летом? Устраивали этот, как его?.. экзорцизм.

— Угу, дымом шалфея воняли по всей науке, — ядовито фыркнула Фенестра. — Всё равно наш серый человечек как шастал по южному крылу, так и шастает — гостей распугивает. Проходит сквозь стены, исчезает за углами… Слуги даже прозвали его как-то смешно… не помню.

— Я никаких серых человечков не видела.

— Ну а тебе-то где их видеть? Южное крыло закрыто, пока ремонт этот дурацкий не закончат! — снова фыркнула кошка. Морриган виновато переглянулась с Готорном и Джеком, но промолчала. Они пока так и не признались никому, где искали сбежавшую тень. — Жалуются только строители, мол, слышат странные звуки в соседней комнате, кидаются туда, а он уходит в Паутину, как призрак.

— А что слышат? — спросил Джек.

— Бубнит что-то… или мурлыкает под нос. Они так и прозвали его — Мурлыка. Смех, да и только!

У Морриган кольнуло в груди. Серый человечек. Мурлыка. Проходит сквозь стены в южном крыле. Исчезает, как призрак. В голове будто зажёгся яркий свет, озаряя тёмные уголки.

— Паутина! — воскликнула она.

— Что? — Готорн взглянул с удивлением.

— Я поняла, линия Паутины — вот как он попадает в Невермур!

— Кто попадает? — поморщился Джек. — Ты о чём?

— Мистер Джонс, — пояснила она, — он же Эзра Шквал, он же человек в сером, он же Мурлыка. Вот почему его считают призраком: он проникает сюда по линии Паутины!

Гудок и шипение прибывающего поезда заглушили её слова. Сердито оскалившись, Фенестра подтолкнула своих подопечных к первому вагону. Места нашлись легко — испуганные пассажиры подались назад, опасаясь гигантской магнификошки с горящими жёлтыми глазами.

Усевшись рядом в проходе, Фен придвинула огромную серую морду вплотную к лицам ребят и зашипела:

— Думайте, что говорите в переполненной подземке! Линия Паутины — совершенно секретная!

— Но Эзра Шквал пользуется ею! — прошипела Морриган в ответ, оглянувшись через плечо. — Мы должны сообщить Юпитеру! Это никакой не призрак, а Эзра Шквал — он и есть серый человек!

— Эзра Шквал? — Фенестра заговорила ещё тише. — Вундермастер Эзра Шквал? Чушь! Уже лет сто, как его изгнали из Невермура.

— Вовсе не чушь! Он сидел в холле ночью, после того как упала люстра, и ещё я разговаривала с ним летом в южном крыле…

— А что тебе понадобилось в южном крыле? — перебила кошка.

— И на Чёрном параде тоже, — продолжила Морриган.

— Это правда, Фен! — горячо закивал Готорн. — Он был там, я сам его видел.

— Дама Чанда показала мне портрет Шквала — старый, столетней давности, — это точно он, не состарился ни на день! Теперь понятно, как он обманул и пограничников, и солдат, и магов — оставил своё тело в Республике, а сам гуляет где хочет. Ведь фактически его здесь нет!

— Если это так, — тревожно нахмурился Джек, глядя на Морриган, — то есть если это Вундермастер и он в самом деле является в Невермур по Паутине, то… зачем? Что ему тут понадобилось?

— Ищет слабое место? — предположил Готорн. — Ну да, чтобы прорваться к нам.

Он бросил на Морриган многозначительный взгляд. Рассказать о Дне ставок и приглашении в ученицы? Наверное, самое время. Хотя бы кто-то должен знать, а Юпитер неизвестно когда ещё вернётся.

— Фен, мне кажется, я знаю, что… — начала она тихонько.

Но магнификошка не слушала.

— Полная ерунда! — прошипела она. — Даже если он и воспользуется линией Паутины, то никому не сможет навредить — даже дотронуться не сможет. Какой тогда смысл, если физический контакт исключён?

— Фен, послушай! Я знаю, что задумал…

— Он Вундермастер, Фен! — перебил Джек. — Ему доступно больше, чем…

— Говорю вам: это невозможно!

— Фен, да выслушай же меня! — крикнула Морриган.

Лампы в вагоне вдруг мигнули, поезд замедлил ход и встал. Пассажиры раздражённо застонали.

— Папа, почему мы остановились? — спросил какой-то малыш. — И двери не открываются…

— Бывает такое, сынок… — вздохнул отец с видом опытного путешественника. — Очередной дурацкий сбой — мышь на рельсах или ещё что.

Свет снова замигал и погас совсем, потом зажёгся, но как-то тускло. Над головой раздался треск помех, и электрический голос громко произнёс:

«Добрый вечер, дамы и господа! Кажется, у нас небольшие неполадки на линии. Поезд скоро тронется, благодарим вас за терпение».

Лампы освещения еле мерцали. Сиденья завибрировали, по поручням пробежала странная дрожь. Морриган огляделась: никто другой вроде бы не заметил, однако из туннеля явственно доносилось какое-то громыхание. Она приложила ухо к стенке вагона.

— Ты что? — удивилась кошка.

— Слышите?

— Что слышим? — нахмурился Готорн.

— Похоже на… на…

Лошадиные копыта! Их топот по шпалам отдавался гулким эхом в пустом туннеле. Послышались ржание коней и лай гончей своры. Выстрел!

Морриган отшатнулась от стены, сползая с сиденья.

— Бегите! — крикнула она в панике. — Спасайтесь! Они скачут!

Куда бежать и как спасаться из переполненного вагона, стоящего посреди туннеля? На неё уставились десятки удивлённых, полных тревоги глаз, включая Готорна, Фенестру и Джека.

— Морриган, о чём ты? — спросил Готорн. Его голос доносился будто издалека, заглушаемый растущим грохотом Дикой охоты. — Я ничего не слы…

Внезапно не осталось ничего, кроме дыма. Он окутывал всё вокруг чёрной клубящейся тучей, заполняя лёгкие. Пол ушёл из-под ног, и Морриган полетела куда-то, кувыркаясь в воздухе под оглушительный торжествующий рёв охотничьего рога. Руки судорожно цеплялись за зонтик, будто за якорь. Она ни разу не была на море, но примерно так и представляла, что значит тонуть в бурных штормовых волнах. Чернота кружилась, застилая глаза. Вокруг были только дым и тьма… дым и тьма.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Мастер и ученица

Она очнулась на пустой платформе. Перед глазами всё кружилось. Морриган с трудом приподнялась на каменном полу и тихо застонала, ощутив боль в боку. Поморгав, чтобы рассеять туман перед глазами, увидела на стенах старомодные рекламные плакаты.

Линия Паутины, та самая станция. Морриган подобрала зонтик и неловко поднялась на ноги. Огляделась и обнаружила неприятный факт: она здесь не одна.

В конце платформы на деревянной скамье сидел мистер Джонс.

Нет, не Джонс! Эзра Шквал. Вундермастер.

Погружённый в свои мысли, он уставился в стену над рельсами, как всегда мурлыча под нос какую-то песенку — вроде детской колыбельной, но со странными словами.

Из темноты туннеля донеслось пронзительное ржание, и сердце Морриган чуть не выскочило из груди. У входа клубился чёрный дым, в котором остро мерцали алые огоньки глаз. Дикая охота здесь, чего они ждут? Не приказа ли от своего хозяина, Вундермастера?

Деваться было некуда. Морриган медленно двинулась по платформе, слушая эхо своих шагов. Эзра Шквал оставался зловеще неподвижен, не отводя глаз от стены и продолжая напевать.

Проскочить бы мимо него и свернуть в коридор, а там затеряться в лабиринте переходов и лестниц. А потом найти кого-нибудь из Транспортного управления… или позвать на помощь пассажиров подземки… или вообще выбраться из Вундерграунда на поверхность. Там, наверху, субботний вечер, шум уличной толпы, обычная спокойная жизнь.

Она сделала ещё шаг, потом другой…

«Воронёнок, воронёнок — черничинки глаз, — тихонько напевал человек в сером. Еле заметная улыбка блуждала по его лицу, но в глазах не отражалась. — Смотрит в поле, где крольчата пускаются в пляс…»

Морриган замерла на месте. Где она могла это слышать? В детском саду, откуда её почти сразу выгнали из-за проклятия?

Слова звучали тоненько, отчётливо и зловеще-приторно.

«Хоть пляшите, хоть бегите — пробил ваш час».

Шквал повернулся к ней, его взгляд медленно скользнул по стене. Там, куда он падал, зелёная с белым кафельная плитка становилась угольно-чёрной.

«Воронёнок ваши глазки вырвет у вас!»

Песенка закончилась, но жутковатая улыбка так и осталась на бледном до прозрачности лице. Он взглянул искоса.

— Мисс Кроу? Вы похожи на девочку, которая что-то наконец поняла.

Морриган молчала.

— Говорите, не бойтесь, — почти шёпотом произнёс он. — Продемонстрируйте свою сообразительность.

— Вы… вы Эзра Шквал, — выдавила она. — А ещё — Вундермастер. Никакого мистера Джонса нет: вы его выдумали.

— Хорошо, — кивнул он. — Очень хорошо… и это всё?

Она нервно сглотнула.

— Побоище на площади Мужества — ваших рук дело. Вы убили много людей.

— Грешен. — Он чуть заметно кивнул. — Что ещё?

— Это вы послали за мной Дикую охоту!

Пыльные лампы над платформой замигали, из туннеля поползли чёрные щупальца клубящегося дыма, завиваясь кольцами по стенам и потолку. Морриган зябко передёрнула плечами, борясь с ужасом перед подступающей тьмой.

— Совершенно верно, — снова кивнул Шквал, — как и за всеми, кто имел несчастье родиться во время Тьмы. Считайте это актом милосердия.

— Милосердия?! — вспыхнула она. — Вы пытались меня убить!

Он прикрыл глаза с разочарованным вздохом:

— Неверно, мисс Кроу. Я не пытаюсь убивать людей — я их просто убиваю. А вы, как легко заметить, до сих пор живы… И это не заслуга отважного капитана Норта: просто у меня не было намерения вас убивать.

— Лжёте!

— Да, я позволяю себе лгать… но не всегда, и уж точно не сейчас. — Шквал поднялся со скамьи и шагнул навстречу. — Вы угадали наполовину: Дикую охоту за вами послал я, но отнюдь не для убийства.

При упоминании своего имени окутанные чёрным дымом гончие псы высунули морды из туннеля и стали красться к ней, припав к путям. За ними последовали верховые охотники. Они двигались медленно и плавно, будто во сне, ожидая приказа к атаке.

Морриган в ужасе отступила на шаг.

— Не вздумайте убегать, — предупредил Шквал, — они обожают догонять детишек.

Она окаменела, не в силах отвести взгляд от чёрной клубящейся тучи. Кровь стучала в висках, отдаваясь даже в кончиках пальцев.

— Очень страшно, согласен. — Он оглянулся через плечо. — Одно из лучших моих творений — идеальная машина для убийства, безжалостная и нерассуждающая. От неё нет защиты. Поверьте, мисс Кроу, прикажи я убить вас — Тьмы бы вы не пережили, превратились бы в кучку пепла. Приказа загонять и убивать не было — я велел пригнать.

Тонкие губы Шквала раздвинулись в зловещей улыбке. У Морриган по спине побежали мурашки. На какой-то миг в его лице проступил настоящий Вундермастер — бездонная чернота глаз, острые оскаленные зубы, не человек и даже не монстр, а что-то совсем страшное, которое не решишься даже себе представить.

— В первый раз они оплошали — позволили этому рыжему пакостнику уволочь вас на своём убогом механическом пауке, — продолжал он, — но теперь, когда мне наконец удалось отыскать слабое место в линии Паутины, всё стало проще. Потребовался всего год и пара мелких катастроф в подземке.

— Значит, это всё-таки вы! — Голос девочки дрожал. — Поезда сошли с рельсов, люди обвиняли Вундермастера и были правы. Два человека погибли по вашей вине!

— Метод проб и ошибок… — Шквал с улыбкой развёл руками. — И всё ради того, чтобы вернуть заблудшую овечку… А теперь, милая овечка, нам пора домой.

Он протянул руку. В глубине туннеля послышался гудок и грохот поезда.

Морриган отступила ещё на шаг.

— Я никуда с вами не поеду!

Он пожал плечами:

— Со всем уважением, но вынужден настоять.

Из туннеля вырвался яркий золотистый луч, пронизывая дымную клубящуюся тьму. Он делался всё шире и ярче, пока не стало невозможно смотреть. Дикая охота рассеялась по сторонам, но тут же вновь собралась на платформе тёмным вихрем, в центре которого оказалась Морриган. Зонтик выпал из рук и покатился по полу. Чёрные щупальца дыма обвились вокруг тела, толкая её вперёд, к слепящему золотому сиянию.

Раздался гудок, и поезд тронулся.

* * *

Ледяной холод ощущался даже через Паутину. Трава на лужайке поместья Кроу покрылась инеем. Особняк возвышался за железными воротами чёрным силуэтом на фоне сумеречного неба.

Шквал шагнул вперёд с диковатым огоньком предвкушения в глазах.

— Нанесём визит, пожалуй.

Здесь, в Республике, он больше не был призраком в Паутине, не способным ни до чего дотронуться, а человеком во плоти, и наслаждался своей свободой.

С хрустом потянувшись, он выбросил руку вперёд, и ворота открылись сами — вернее, не просто открылись, а разорвались надвое с визгом и скрежетом искорёженного железа, будто смятые ударом невидимой гигантской лапы.

Из-за угла особняка с бешеным лаем выскочили косматые сторожевые псы.

«Вау! Вау!» — шутливо передразнил Шквал, щёлкнув пальцами.

И собаки отлетели, кувыркаясь в воздухе, а затем, шлёпнувшись на землю, с визгом бросились наутёк.

— Вы не представляете, мисс Кроу, — говорил он, шагая с хрустом по гравийной дорожке, — какая это му́ка — находиться в родном городе, моём любимом Невермуре, и не иметь возможности ничего сделать: ни использовать свои таланты, ни хоть как-то воздействовать на происходящее. — Он сглотнул с волнением, глядя вдаль. — Линия Паутины — чудесная штука! Мне ли не знать: я сам её создал… но временами ощущаешь себя как в тюрьме… — Его лицо вдруг просияло. — Сейчас вы сами поймёте, каково это.

Повернувшись к дому, он воздел руки, словно дирижёр оркестра, и взмахнул ими.

Камни и кирпичи стен задвигались в клубах пыли, и особняк Кроу начал менять форму. Морриган смотрела и больше не узнавала дом, где провела детство. Вытягиваясь с глухим стонущим скрипом и хрустом, он приобретал вид готического собора со шпилями и башенками, нависая над головой ещё мрачнее, чем прежде.

— Ну как, лучше? — спросил Шквал, кашляя и смахивая с лица кирпичную пыль.

— Хватит! — поморщилась Морриган.

— Ха! Я ещё только начинаю.

Он снова щёлкнул пальцами — и потемневший серый камень особняка вдруг засиял, освещённый мириадами золотистых огоньков. Зрелище было волшебное.

«Хм, это уже лучше!» — подумала она, с удивлением посмотрев на Шквала. Он ответил вопросительным взглядом, ища одобрения.

— Может быть, так, мисс Кроу? Вам должно понравиться. — Новый щелчок пальцами — и на самом верхнем шпиле вырос длинный флагшток с развевающимся на ветру чёрным штандартом, с которого гордо смотрело лицо Морриган. — Разве не для этого вам понадобился тот пафосный идиот с его Вундерколлегией, арахноподом и прыжками с крыши?

Взмах руки — и на крыше вспыхнули огромные мерцающие буквы:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОРРИГАНЛЕНД!

Морриган рассмеялась бы, не будь она так напугана. Эзра Шквал, самый злой человек на свете, превратил дом её детства в развлекательный комплекс.

— Одно позёрство и пустота внутри, — продолжал он, — вот что такое Юпитер Норт! Наверное, даже ничего ещё не сказал?

— О чём?

— Ну конечно, не сказал! Впрочем, в вашей милой маленькой головке не совсем пусто, должны были и сами догадаться. — Продолжая говорить, Шквал, не глядя, будто машинально, пошевелил пальцами — и из фонтана выстрелили струи воды, застывая в воздухе ледяными скульптурами. — Скажите мне, мисс Кроу, почему я выбрал вас своей ученицей?

Она смущённо опустила глаза.

— Не знаю.

— Глупости! — раздражённо фыркнул он и махнул рукой в сторону дома. Неоновая надпись и волшебные огоньки погасли, шпиль начал рушиться. Серые камни покатились по земле. — Скажите мне!

— Да не знаю я! — Морриган отскочила, едва не получив по голове кирпичом.

— Так думайте!

Думать она была не в силах. Особняк рушился прямо на глазах. Наружные стены осыпались грудами каменных обломков, однако внутри всё оставалось по-прежнему, и семейство Кроу, собравшееся в ярко освещённой гостиной, будто и не замечало, что дом вокруг них превращается в руины. Айви кормила младенца, Корвус укачивал другого, бабушка читала у камина, где огонь весело мерцал на поленьях.

— Неужели самому придётся говорить? — хмыкнул он с шутливым удивлением. — Мисс Кроу, вы Вундермастер — такой же, как и я!

Морриган похолодела. Кожа покрылась мурашками, по спине будто кто-то провёл ледяной рукой. Вундермастер?

— Нет, — прошептала она, — нет!

— Ну вообще-то вы правы — конечно нет, — искоса взглянул он, чтобы понять её реакцию. — Не совсем как я, но при должном усердии вполне можете ко мне приблизиться.

Она сжала кулаки:

— Я никогда не стану такой, как вы!

— Ваша вера в то, что у вас есть выбор, просто очаровательна, мисс Кроу!.. Вы родились такой, и с этого пути вам уже не свернуть.

— Никогда! — повторила она. — Я ни за что не стану убийцей!

Шквал весело рассмеялся:

— Так вот как вы представляете себе Вундермастера! Орудием смерти? Вы правы лишь наполовину, мисс Кроу. Созидание и разрушение, жизнь и смерть… В вашем распоряжении будут оба инструмента, когда вы научитесь применять их.

— Не хочу я их применять, — процедила Морриган сквозь зубы.

— Лгать вы тоже пока не умеете! — усмехнулся он. — Придётся учиться. Вам предстоит пройти весь курс Злодейских наук начинающего Вундермастера, и я охотно стану вашим учителем. Начнём с первого урока.

Он взмахнул рукой и шагнул в гостиную, шепнув что-то себе под нос. Пламя вырвалось из каминной решётки и разлилось по комнате, окружая сидящих Кроу. Вмиг запылало всё: шторы, обои, ковёр, — но семейство продолжало спокойно заниматься своими делами, даже не подозревая о смертельной опасности.

— Прекратите! — крикнула Морриган сквозь рёв пламени. — Пожалуйста, оставьте их в покое!

— А вам-то что до них? Эти люди ненавидят вас, мисс Кроу. Они обвиняют вас во всех своих бедах. Когда вы умерли, то есть когда им так показалось, они почувствовали облегчение! А почему?

Огонь уже подбирался к сидящим в креслах людям. От жара на лбу Айви выступил пот, но она, похоже, ничего не ощущала. Морриган нагнулась к груде кирпичной крошки и попыталась взять камушек, чтобы кинуть в кого-нибудь из Кроу, но пальцы прошли насквозь.

— Из-за проклятия, которого и не было вовсе! — продолжал Шквал.

— Что значит — не было? — прищурилась она, глядя на языки пламени.

Он расхохотался.

— Это был всего лишь способ объяснить, почему младенцы, рождённые во время Тьмы, имеют скверную привычку отдавать концы, прежде чем достигнут проблемного возраста… то есть начнут притягивать к себе и впитывать слишком много моего бесценного вундера. Разве мог я допустить, чтобы эти маленькие алчные обжоры забирали себе то, что делает меня таким богатым и могущественным? Я единственный поставщик вундера, намерен таковым оставаться всегда и не потерплю конкурентов! Тут меня винить не за что. Как говорится, ничего личного — бизнес прежде всего.

— Выходит, и впрямь нет никакого проклятия, — кивнула Морриган. — Вы сами — проклятие!

Шквал продолжал, будто не слышал:

— С течением лет, однако, так называемое проклятие зажило собственной жизнью. Люди так романтичны! Поначалу маленьких бедолажек, уходящих в столь нежном возрасте, все жалели, но потом гнусная человеческая натура возобладала, и их сделали козлами отпущения. Почему пропал урожай? Проклятие виновато. Почему выгнали с работы? То же самое — про́клятый ребёнок постарался. Очень скоро таких детей стали обвинять во всех несчастьях. Легенда росла и ширилась, и уже не только собственные семьи, а все вокруг видели в них источник своих неприятностей.

Он взял младенца из рук Корвуса. Тот даже не пошевелился — так и сидел с остекленевшими глазами, отражающими оранжевое пламя вокруг. Гостиная уже походила на пылающую топку, дым завивался кольцами, выбрасывая из огня чёрные щупальца. В шуме и треске огня послышался собачий вой. Морриган содрогнулась.

Младенец потянулся пухлыми пальчиками к носу Шквала. Эзра скорчил уморительную рожу, и снежноволосый крошка залился тоненьким смехом.

— Как видите, мисс Кроу, вовсе не я заставил вашу семью ненавидеть вас, они пришли к этому сами. — Он взял ручку младенца и помахал ею в сторону Морриган. — Хотите, я их убью за вас?

— Нет! — крикнула она. — Пожалуйста, не надо!

Шквал раскрыл руки, но дитя не упало, а медленно опустилось на пол. Морриган пришла в отчаяние. Что делать, как его остановить? В Паутине она была совершенно беспомощна.

— Нет? Точно? — усмехнулся он с иронией. — Даже не верится, милый мой воронёнок. Почему же я оставил жизнь вам? Как думаете, мисс Кроу?

Она молчала. Дым вокруг становился всё гуще, рычащие гончие и безликие всадники вырастали из него, окружая беззащитных Кроу и сжимая кольцо в ожидании приказа хозяина. Готовые убивать.

— Я убил столько людей, но терпеливо ждал все эти годы, когда появится тот, кто мне подходит. Человек помельче махнул бы рукой, но я знал… Знал, что рано или поздно ребёнок, рождённый во Тьме, вырастет, чтобы занять моё место! Ребёнок с тёмными задатками, мой наследник по праву! — Шквал опустился на колени и заглянул Морриган в лицо. Голос его был почти нежным, а улыбка — такой искренней, что она на миг увидела перед собой доброго друга мистера Джонса, а не сумасшедшего фанатика с отблесками пламени в глазах. — Я вижу тебя, Морриган Кроу, — горячо прошептал он, — вижу ледяную тьму в твоём сердце!

— Нет! — выкрикнула Морриган, отшатываясь.

Что-то внутри её тоже отпрянуло, в то же время вздымаясь ввысь, как волна прибоя, которая откатывается, чтобы набрать силу для следующего удара. Она будто сама становилась этой волной, полной страха и ярости. Нет, никогда она не станет такой, как Шквал, никогда и ни за что! Воздев руки, она откинулась назад, полностью отдаваясь закипающей волне, уже рвущейся наружу.

Комнату затопил ослепительный бело-золотистый свет, сметая дым и гася огонь одним сокрушительным ударом, который длился то ли мгновения, то ли дни, то ли всю жизнь. Затем наступила тишина.

Кроу так и сидели неподвижно, устремив перед собой невидящие взгляды.

Эзра Шквал растянулся на полу, пытаясь отползти и глядя на Морриган вытаращенными, полными ужаса глазами, словно разглядел впервые.

Сама Морриган стояла дрожа всем телом, постепенно приходя в себя. Что это было?

Чем бы оно ни было, Дикой охоты больше нет, хотя бы пока. Уже неплохо. Откуда взялся этот свет, Морриган не знала, но в те несколько слепящих мгновений в голове снова прозвучали слова, сказанные Шквалом летом в южном крыле: «Тени есть тени… Тень всегда тяготеет к тьме».

Опасливо поднимаясь с пола, Вундермастер наконец решился заговорить:

— Видите ли, мисс Кроу… Конечно, вам следовало принять моё предложение, однако, по правде говоря, я в вашем согласии не нуждаюсь. Вы и так стали моей ученицей — уже потому, что пережили своё одиннадцатилетие. Сбор начался, вундер заметил вас, и теперь вы в его власти.

— Как это понимать? — нахмурилась она. — Что за сбор такой?

— Вы родились Вундермастером, но, если не научитесь держать его в узде, он взнуздает вас. Либо вы управляете им, либо он — вами. Третьего не дано. Если дать ему волю, он будет жечь вас изнутри и рано или поздно… уничтожит. — Шквал покачал головой, уголок его рта приподнялся в кривой улыбке. — Я же вам сказал: смерть от Дикой охоты, по сути, акт милосердия. Но увы, моих слуг вы прогнали, по крайней мере временно. Так или иначе, сегодня я не собирался причинять вам вред — вам или вашей семье.

— Тогда зачем вы похитили меня?

— Похитил? — Он усмехнулся слегка обиженно. — То есть украл? Я не вор, мисс Кроу. Это был всего лишь первый урок, своего рода мастер-класс от настоящего Вундермастера… а второй состоится, когда вы сами этого попросите.

— Я никогда и ничего у вас не попрошу! — Морриган изумлённо покачала головой. Он шутит или в самом деле сошёл с ума? — Вам нечему меня учить.

Шквал тихо рассмеялся, ступая по дотлевающим углям и пеплу.

— Я единственный в мире человек, способный научить вас тому, что действительно стоит знать. Однажды, очень скоро, вы сами глубоко осознаете эту ужасную истину. Мои монстры и я поможем вам в этом. — Он наклонил голову, глянул искоса. В бездонной черноте глаз не осталось ни капли веселья. — А до тех пор я прощаюсь, мой милый воронёнок.

Не обернувшись, он прошёл по длинной гравийной дорожке и исчез во тьме. За его спиной исчезали последние остатки огня. Шторы, мебель и ковёр в комнате восстанавливали свой прежний вид, а каменные стены вновь росли, выстраиваясь в привычный особняк Кроу. Наконец с тихим щелчком захлопнулись ворота, снова совершенно целые.

Морриган стояла посреди гостиной. При виде семейства, вернувшегося к своим обычным делам, ей вдруг мучительно захотелось домой… только не сюда, не к этим людям.

Она закрыла глаза и вызвала в сознании образ зонтика с серебряной ручкой и опаловой птичкой на наконечнике. Вот он, лежит на заброшенной платформе подземки, точно там, где выпал из рук.

Вдали послышался гудок поезда Паутины. Морриган возвращалась домой.

 

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

«W»

Сначала она решила, что ослепла.

— Я же сказал — медленно! — напомнил Юпитер. Снял руки с её плеч, отступил назад. — Открой глаза, но медленно.

Морриган понимала, что находится в его кабинете в «Девкалионе», но… с тем же успехом это могла быть поверхность Солнца. Мир вокруг словно выцвел, всё стало белоснежным, ярким, слепящим. Прищурившись, она могла различить в зеркале лишь свой силуэт. Неужели и Юпитер такое видит каждый раз, глядя на неё?

— Не слишком долго, — предупредил он.

Яркость исходила не от одного мощного источника, а от тысяч и тысяч, а может, миллионов или даже миллиардов искорок того самого бело-золотистого света, что вспыхнул тогда в особняке Кроу. Искорки собирались вокруг Морриган почти как пылинки в солнечном луче, только казались живыми, словно мотыльки, слетевшиеся на огонь.

— Так это и есть…

— Вундер, — кивнул Юпитер. — Хорош, правда?

Не то слово. Совсем не то. Красив, безусловно, но не то чтобы хорош… В чём-то и наоборот. Вундер вызывал странную смесь ожидания и паники, восторга и ужаса, в душе рождался и шёпот, и вопль, и что-то ещё, совсем непонятное.

— Что он делает? — спросила Морриган.

— Ждёт.

— Чего ждёт?

— Тебя.

— Что я должна для него сделать?

Юпитер долго молчал.

— Поживём — увидим, — буркнул он наконец.

Снова взяв её за плечи, он прижался лбом к её лбу — точно так же, как на Презентации, когда подходил к старейшинам. Тогда Морриган ещё не знала, что это способ поделиться своим даром видеть с другими — показать им окружающее своими глазами, хотя бы ненадолго.

К её великому огорчению — и облегчению, — мир снова стал обычным, показавшись довольно тусклым. Из зеркала на неё смотрела девочка с волосами цвета вороньего крыла, чёрными глазами и носом с горбинкой. Вполне нормальная. Обыкновенная.

— Шквал сказал, что я такая же, как он. — Морриган впервые высказала вслух свой главный страх последних дней. — Это правда? Вокруг меня собирается вундер — это и есть сбор, так? Значит, я… я Вундермастер? — Она сглотнула, почти ощущая во рту неприятный вкус этого слова.

— Да, Мог, — серьёзно кивнул Юпитер, — только ты должна понять, что слово «Вундермастер» не всегда означало что-то плохое и злое.

— Правда?

— О Вышние, конечно, правда! Когда-то, в давние времена, любой Вундермастер пользовался в Невермуре почётом и славой.

— Как члены Вундерколлегии?

— Даже больше. Вундермастер защищал, исполнял желания и вообще приносил в мир только добро. А после Шквала слово это стало обозначать чудовище и убийцу. Он употребил свою власть во зло — совершил смертный грех, предал город и своих сограждан. А теперь у тебя есть шанс вернуть слову «Вундермастер» его настоящее значение. — Юпитер улыбнулся. — Ты сможешь, я верю. Я не врал, что у тебя нет искры, потому что у тебя есть нечто гораздо большее — дар, призвание, называй как хочешь. Только от тебя зависит, что из этого получится.

По мере того как зрение восстанавливалось, всё вокруг вновь обретало знакомые черты: фотоснимки на стенах, книжные полки, синие глаза Юпитера, его медно-рыжая шевелюра и борода.

Морриган плюхнулась в кресло, скрестив ноги.

— Выходит, вы знали, кто я, с самого начала?

Он молча кивнул.

— И что Шквал тоже поставил на меня?

— Да.

Она вздохнула. Столько нервов убила, волнуясь, сказать или не сказать! Глупо.

— Тогда зачем мне было проходить все эти испытания? Сказали бы сразу старейшинам…

— Ты полагаешь, что способности Вундермастера — это главное в тебе?

— А разве нет?

— Ничего подобного! Будь оно так, мы бы устраивали Презентацию первой. Ну подумай сама — Книжный тест выявляет честность и сообразительность, Призовая гонка — упорство и стратегическое мышление, Проба на страх — смелость и находчивость. Представляешь, сколько удивительных способностей было у тех, кто провалил первые три испытания? Может быть, мы отсеяли самых талантливых. А суть в том, что для Вундерколлегии простые человеческие качества важнее любой самой необычной искры. Тебе надо было пройти всё с самого начала, потому что я хотел показать старейшинам, какая ты, в надежде… — Юпитер вздохнул и тихо продолжил: — В надежде, что они и дальше будут видеть в тебе прежде всего человека, а потом уже Вундермастера.

— Вы говорили, что всё это сказки и суеверия…

— Ну да, соврал, извини. Хотя, с другой стороны, где-то и правда. История Вундермастера так обросла мифами и всякой чепухой, что от сказки её не всякий и отличит. Скажем так: соврал наполовину. Всё равно извини.

— А зачем было вообще врать?

— А зачем тебе было раньше времени беспокоиться? Мало, что ли, других забот? Сначала надо было поступить в Коллегию.

— А другие?

— Кто другие?

— Те трое зарегистрированных, о которых говорили со старейшинами, — это о реестре про́клятых детей, да? Они все тоже…

— Нет.

Морриган ждала продолжения, но Юпитер молчал.

— Что с ними случилось? Вы их тоже спасли, или…

— Всё хорошо с ними… — вздохнул он. — Они далеко, в безопасности и знать не знают ни о каком Эзре Шквале и Дикой охоте.

«Счастливые!» — подумала Морриган.

…Два дня, прошедшие после встречи со Шквалом, были излишне суматошными. До станции она добралась почти одновременно с запыхавшимися друзьями, которые в панике, догадавшись, куда она исчезла, притащили и Юпитера. Первым прибежал бледный Джек, его трясло от волнения. Юпитер сжал её в могучих объятиях, едва не задушив, а кошка вылизывала до тех пор, пока волосы на голове не встали дыбом. Готорн требовал пересказывать всю историю раз двадцать и слушал снова и снова, ахая и восхищаясь.

Слух о встрече Морриган с Дикой охотой мигом облетел «Девкалион», но Юпитер взял с друзей страшную клятву молчать обо всём, что связано с Вундермастером.

— Я уже обещал, сколько можно! — возмутился тогда Джек.

Морриган не поняла, что имеется в виду, но сейчас вдруг вспомнила ту ночь перед Рождеством, когда он смотрел на неё с любопытством и ужасом.

— Джек знал? — спросила она. — Ещё с Рождества, да? Потому что он, как вы, — этот, как его?..

— Свидетель, — подсказал Юпитер, опускаясь в кресло напротив. — Так и есть, и он терпеть не может своего дара.

— Но почему? — удивилась Морриган. — Это же… как будто знаешь всё на свете — а Джек очень любопытный!

Юпитер усмехнулся, потом задумался.

— Ну, не то чтобы всё… и не всегда. Бывает, даже Паутина что-то скрывает.

— Мне бы понравилось быть Свидетелем.

— Не уверен, — поморщился он. — Постоянно видеть то, что пытаются скрыть? Любое враньё ты видишь на лице собеседника, как чёрное пятно, а когда кому-нибудь плохо, над ним будто туча мух вьётся, как над трупом. Боль, гнев, коварство… Они всегда маячат неподалёку. Большинство Свидетелей даже жить не могут в таких местах, как это.

— Как «Девкалион»?

— Как Невермур… и любое другое, где ежедневно пересекаются миллионы людей и их следы остаются в воздухе, как миллионы миллиардов ниточек в безумном узоре. От всего остаётся след — от соперничества, зависти, всевозможных эмоций, от хорошего и плохого. — Юпитер устало потёр лицо. — Я уже научился отсеивать лишнее и видеть только главное, различать слои и нити, распознавать логику и смысл в окружающем хаосе… Но на это ушли годы и годы тренировок. Джеку тоже предстоит учиться, а пока — повязка на глазу. Одним глазом он видит так же, как ты и все остальные, иначе просто сойдёт с ума.

«Вот почему, наверное, Джек такой раздражительный», — подумала Морриган. Прежде ей не приходило в голову, что дар такого рода имеет и обратную сторону.

— Ну почему он сразу не сказал? — вздохнула она.

Юпитер опустил глаза, пожал плечами.

— Стеснялся, наверное. Свидетелей вообще-то недолюбливают. Нелегко дружить с тем, кто знает все твои секреты.

— Смех, да и только! — фыркнула Морриган, вспомнив, сколько друзей и поклонников у самого Юпитера. — Вас, например, любят все вокруг.

Он расхохотался — громко и радостно, до слёз.

— Ваш взгляд на мир, мисс Морриган Кроу, до чрезвычайности своеобразен — и это одно из ваших многих достоинств… Кстати, сегодня для вас кое-что прислали. — Он встал, отпёр стол и достал деревянную коробочку. — Положено вручать в день зачисления, но неделя выдалась нелёгкая, и я думаю, ты это заслужила.

Морриган открыла коробочку. Внутри, на красной бархатной подушечке, был приколот золотой значок Вундерколлегии в форме буквы «W».

— О-о! — благоговейно выдохнула она. — Значит… Значит, удалось? Последняя подпись на этих… гарантиях…

Юпитер слегка помрачнел.

— Ну, не совсем пока. Нет, но я постараюсь. Всё будет, обещаю. — Он приколол значок ей к воротничку. — Получите. Билет на зарезервированное место на Вундерграунде. Надеюсь, оно того стоило.

Она рассмеялась. В самом деле, пережить за год столько событий, обмануть смерть, выдержать такие испытания, справиться с инспектором Флинтлоком, Шквалом и Дикой охотой — и всё ради крошечного значка?

Да нет, не совсем. Хоть он и крошечный, но большой, даже огромный — как обещание семьи, дружбы, ощущения принадлежности к общему делу.

Самое странное, подумала Морриган, вспомнив последнюю неделю и всю свою жизнь в отеле «Девкалион», — что всё это у неё уже есть.

* * *

Люстра наконец обрела окончательную форму.

Конкурс выиграл карлик-вампир Фрэнк. Во всяком случае, его догадка оказалась ближе всего, хотя и не павлин, но всё же птица. Огромная, оперение чёрное, с радужными переливами. Она раскинула крылья над холлом, словно защищала «Девкалион» и его обитателей… а может, готовилась спикировать на голову — но это смотря кому.

Юпитер сразу заявил, что люстра ему нравится даже больше прежнего розового парусника.

Несколько дней спустя Юпитер и Нэн пригласили своих кандидатов на запоздалое торжество — бараньи ножки и имбирное пиво в уютном пабе на площади Мужества. Поднимая бокалы за успех Морриган и Готорна, старшие друзья делились захватывающими историями о своих первых шагах в Вундерколлегии. Нэн больше рассказывала о езде на драконах, а Юпитер так увлёкся описанием своих многочисленных нарушений правил и законов, что был вынужден сменить тему, заметив, что Готорн потихоньку за ним записывает.

По пути домой Морриган жизнерадостно пинала снежные сугробы, устраивая настоящую метель. Несмотря на мороз, Невермур никогда не был так прекрасен. В этот вполне обычный день в середине зимы всё казалось иным, и Морриган сама чувствовала себя изменившейся. Прохожие на улицах оглядывались на неё с улыбкой. Нет больше девочки с проклятием, которая только и ждёт очередного несчастья, в котором её обвинят. И всё же… В уголке сознания продолжал таиться тёмный неизжитый страх.

На платформе Зонтичной дороги Юпитер ткнул её локтем.

— О чём задумалась?

— Он ведь ещё вернётся, да? — тихо спросила Морриган. — Шквал… со своими монстрами.

— Может попытаться.

Она кивнула. Крепко сжала зонтик, рассеянно тронув чёрную опаловую птичку на конце.

— Значит, мы должны быть готовы.

Детишки, стоявшие неподалёку, перешёптывались и с любопытством вытягивали шеи, когда Морриган с Юпитером привычно зацепились изогнутыми ручками зонтов и понеслись по Зонтичной дороге.

Как же, сразу двое с золотыми значками — такое не каждый день увидишь!

Отчаянный рыжий спонсор и его кандидат — странная девочка с блестящими чёрными глазами.