В рождественское утро Морриган разбудили запахи корицы, лимонов и каминного дыма. Пламя весело плясало на поленьях, а с полки свисал туго набитый красный чулок. На колени оттуда посыпались шоколадки, мандарины и пряники, а ещё обнаружился блестящий розовый гранат, вязаный шарф в виде лисицы, пара красных рукавичек, пурпурно-золотая коробка с леденцами, небольшая книжка «Сказки Финнегана» в дорогом тканевом переплёте, колода серебристых карт и деревянная расчёска с нарисованной на ручке балериной. И всё это для неё, Морриган! Святой Николай превзошёл сам себя.

Натянув тёплые шерстяные рукавички, она любовалась ими, вспоминая куда менее приятные праздники. Семейство Кроу никогда не отличалось щедростью. Однажды, очень давно, Морриган набралась храбрости и попросила у отца какой-нибудь сюрприз на Рождество. К её великой радости, он обещал. После нескольких недель приятного предвкушения она выпрыгнула утром из постели и нашла в ногах кровати конверт со скрупулёзным подсчётом всех компенсаций, уплаченных Корвусом за прошедший год Управлению по делам про́клятых детей. Впрочем, он не обманул: сюрприз получился.

Морриган срывала зубами золотую фольгу с шоколадной медали, когда дверь распахнулась и в комнату ввалился Джек с листком бумаги в одной руке и таким же, как у неё, набитым чулком — в другой.

— Весёлого Рождества! — улыбнулась Морриган. Она едва не добавила: «А теперь вернись и постучи», но решила не портить праздничного настроения.

— И тебе счастливого Йоля! — Джек протянул ей листок и плюхнулся рядом на кровать, высыпая кучей содержимое своего чулка. Откусил голову пряничной собачке и добавил мрачновато: — Хотя счастья могло быть и побольше, ведь дядю Юпи опять вызвали по делам.

— Утром в Рождество? — возмутилась Морриган и прочитала записку:

Срочное дело на Ма-Вэй. Вернусь к обеду. Покатайтесь пока с Мог на санках.

Ю.

— Что такое Ма-Вэй?

Джек дожевал, проглотил.

— Одна из средних сфер. Видимо, какой-то другой исследователь не вернулся вовремя через портал. Дядю вечно вызывают на Рождество вызволять всяких идиотов… На́ вот, хочешь? — Он протянул ей гранат, слегка на него поморщившись, а Морриган отдарилась парой мандаринов.

— Тебе необязательно со мной кататься, — пожала она плечами, кидая в рот вторую шоколадку, — у меня и санок-то нету.

— А это что, лошадка пони? — усмехнулся он, кивая в угол за камином.

Морриган заглянула туда и увидела сверкающие зелёные санки, перевязанные золотой ленточкой с подвешенной запиской: «Весёлого Рождества, Мог!»

— Ого! — поражённо выдохнула она. В жизни не получала столько подарков!

— А у меня красные. — Джек закатил глаза к потолку: — Шуточки у него…

* * *

Юпитер не явился ни к обеду, ни к ужину, отправив извинения с посыльным. Морриган очень огорчилась бы, не будь она так занята, проводя лучшее Рождество в своей жизни.

Благодаря Йольской королеве, густой обильный снегопад продолжался весь день. Джек и Морриган провели всё утро на холме Голболли, катаясь с горы на санках и участвуя в грандиозной снежной баталии с соседскими детишками. В «Девкалион» они приплелись к середине дня как раз к праздничному обеду, накрытому в парадной столовой.

Длинные столы ломились от запечённых со специями окороков, копчёных фазанов и жареных гусей. На блюдах возвышались горы брюссельской капусты с беконом и каштанами, золотистый картофель и тушённый в меду пастернак. Соусники с густой подливкой, сыры и кручёные хлебцы, ярко-красные крабовые клешни и блестящие перламутровые устрицы на льду — чего только здесь не было!

Дети были полны решимости отведать понемногу всего, хотя немного опасались устриц, но, едва осилив несколько блюд, залегли в курительной, дыша мятным дымом, «способствующим пищеварению», не в силах даже смотреть на еду. Впрочем, это не помешало Джеку уже через четверть часа умять тарелку кремовых бисквитов и пару-тройку пирожков с мясной начинкой, в то время как Морриган наслаждалась пирожными безе с ежевикой.

Джек побежал в столовую за следующей порцией, а Морриган лежала на диванчике в полудрёме, наслаждаясь ароматом мяты, когда вдруг услышала голоса. Кто-то вошёл в курительную, но его скрывали густые волны дыма, валившие от стен.

— Не то чтобы я ему не довер-ряю, он должен знать, что делает. Паренёк — настоящий гений.

Морриган разлепила сонные веки и пригляделась. В дверях стояли двое: кавалерственная дама Чанда Кали в элегантных красно-зелёных шелках и бодрый седоволосый Кеджери Бёрнс в своём алом рождественском килте.

— Гениальность не всегда идёт на пользу, — ответила Чанда, — никто не застрахован от ошибок, Рири, а он всего лишь человек.

Подать голос? Пусть знают, что не одни здесь. Морриган уже хотела кашлянуть, но…

— Почему Морриган? — продолжал Кеджери. — Он мог выбрать кого угодно, почему вдр-руг она? Где у неё искра?

— Морриган такая милая…

— Да кто же спорит? Девонька — пр-росто ангел, такую поискать, но… Вундерколлегия?

— Ах, да ты же знаешь Юпитера, Рири! Вечно хватается за самое трудное, что никому не по силам. Помнишь, он же первым взошёл на пик Несообразности да потом ещё попёрся на ту сферу, где тролли так и кишат… Никто из Лиги исследователей носа туда не смел совать.

Портье хихикнул:

— Ну да, ну да… Да ты взгляни на эту нашу развалюху, ведь смотр-реть было не на что, а какой отель отгр-рохал — лучший в Невермуре! Да притом в свободное время, отдыхая от важных дел… — Голос Кеджери вдруг посуровел. — Только не след бр-рать в качестве развлечения ребёнка — это уже слишком!

— Ты прав, Рири, — согласилась Чанда, — в случае неудачи с «Девкалионом» никто бы особенно не пострадал, а тут…

Они помолчали. Морриган сжалась на диванчике в облаках дыма и затаила дыхание в страхе быть обнаруженной.

Кеджери тяжко вздохнул:

— Конечно, не нам с тобой, Чанда, совать нос в эти дела… но очень уж меня девочка беспокоит. Боюсь, ждёт её громадное разочарование.

— Хуже того, — добавила дама совсем мрачно, — если «хорьки» докажут, что она здесь нелегально, Юпитер сам сильно пострадает. Это пахнет государственной изменой, его могут посадить, Рири. Репутация, карьера — всему конец! И не только…

— Да-да, «Девкалион»… — снова вздохнул портье. — Он может потер-рять и отель… и куда нам всем деваться тогда, скажите, пожалуйста?

* * *

Морриган брела по ночным коридорам, стараясь не замечать тяжесть в желудке и забыть кошмарный сон. Было уже за полночь, когда она заметила, что дверь в кабинет приотворена. Подкралась на цыпочках, заглянула внутрь. Юпитер сидел в кожаном кресле у огня перед дымящимся серебряным чайником и двумя стаканчиками из цветного стекла на столике.

— Заходи, Мог, — пригласил он, даже не обернувшись на дверь. Налил в стакан мятного чаю с цельными зелёными листьями, бросил кубик сахара. Поднял усталые глаза. — Снова кошмары, — кивнул утвердительно. — Всё переживаешь за последнее испытание.

Морриган уселась напротив и отхлебнула чай. Она больше не удивлялась: Юпитер всегда всё знал.

Приснился конечно же очередной грандиозный провал. На этот раз, однако, вместо свистящих недовольных зрителей были злобные тролли со слюнявыми пастями и с дубинками в лапах, готовые избить её до смерти, тем самым избавив от ощущения чудовищного позора.

— Презентация в следующую субботу, — заметила она многозначительно в надежде, что он расскажет наконец, что нужно будет там делать.

Юпитер вздохнул:

— Не надо так волноваться.

— Я каждый раз это от вас слышу.

— Всё будет хорошо.

— И это слышала, — кивнула она.

— Я говорю правду.

— Но у меня же нет никаких талантов! — взорвалась она, дёрнув рукой и пролив чай на ночную рубашку. — Зачем было проходить испытания, если я всё равно не попаду в Коллегию? Не умею я скакать на драконах… и петь, как ангел, тоже не умею! Ничего я не умею! — Начав перечислять вслух свои беды, Морриган уже не могла остановиться. — Что, если «хорьки» узнают? Меня выгонят, а вас посадят в тюрьму! Заберут у вас «Девкалион»! Вы… ваша репутация… карьера… — Комок в горле душил, она закашлялась. — Вам нельзя так рисковать из-за меня! Что станет с людьми, которые тут работают?.. А с Джеком? Кто присмотрит за ним, пока вы будете в тюрьме? А как же?.. А… — Она запнулась, не находя больше слов.

Юпитер ждал продолжения, вежливо улыбаясь над со стаканчиком чая в руке. От его спокойствия Морриган рассвирепела ещё больше. Неужели его совершенно не волнует, поступит ли она в Вундерколлегию? Неужто она и впрямь для него только… развлечение?

От этой мысли клещами сдавило грудь и что-то вдруг рванулось изнутри, словно дикий зверь из клетки. Морриган со стуком поставила стакан на поднос.

— Я хочу домой.

Слова вылетели сами собой, мрачно и сурово, прежде чем она успела их осознать. Вылетели и повисли в воздухе.

— Домой?! — помолчав, переспросил Юпитер.

— Назад в Джакалфакс, — уточнила она, хотя видела, что он понял, по тому, как застыло его лицо. — Я хочу вернуться. Прямо сейчас. Объявить родным, что жива. Не надо мне никакой Вундерколлегии, и не надо… — Теперь слова не вылетали сами: их приходилось выдавливать. — Не хочу больше оставаться в «Девкалионе».

Последнее было неправдой, но пускай он так думает — ему будет легче.

Морриган любила «Девкалион» всей душой, но, сколько бы этажей, комнат и коридоров он ни вмещал, ужас перед Презентацией уже его перерос и, словно монстр или призрак, проходящий сквозь стены, проникал до мозга костей зимней стужей, не давая согреться.

Она ждала ответа. Лицо Юпитера оставалось непроницаемым, застыв в такой неподвижности, что, казалось, оно вот-вот треснет, как фарфоровая маска. Глаза, не отрываясь, смотрели в огонь камина.

— Очень хорошо, — произнёс он наконец. Голос прозвучал на удивление мягко. — Мы отправляемся прямо сейчас.