Вскоре после Рождества белоснежный покров улиц превратился в жалкую серую слякоть. По окнам «Девкалиона» барабанил дождь, а веселье сменилось послепраздничным унынием, каждый час которого приближал Морриган ко дню последнего испытания, которого она страшилась весь год.

Однако, как ни странно, на первый план сейчас вышла совсем другая проблема. Два дня Морриган терзалась, не решаясь рассказать Юпитеру об Эзре Шквале и мистере Джонсе. Уже сколько раз она стояла перед дверью кабинета, до боли сжимая в руке старый портрет, но храбрость неизменно подводила.

Тем не менее поделиться отчаянно хотелось. Но как? Что она скажет? «Представляете, самый злой человек на свете мечтает взять меня в свои злые ученицы! Наведывается ко мне в Невермур уже целый год, а я никому не рассказываю, потому что…» Бред какой-то!

Больше всего хотелось посоветоваться с Готорном Свифтом. К счастью, когда ужасная тайна готова была уже выплеснуться раскалённой лавой, он вернулся наконец с родителями из Хайленда.

— Ты уверена? — спросил он, с опаской косясь на портрет. В голосе ещё теплилась надежда. — Может, это его дедушка?

Морриган раздражённо застонала, закатив глаза, наверное, в сотый раз за день. Она почти не спала и уже протоптала дорожку на ковре, бегая из угла в угол. Комната услужливо раздвигала стены всё дальше, чтобы обеспечить хозяйке необходимый простор.

— Говорю тебе, это он! Тот самый человек. Тот же шрам, та же крохотная родинка над губой, и нос, и всё остальное. Если это не мистер Джонс, то я не Морриган Кроу!

— Но зачем ему притворяться собственным помощником?

— Потому что он не состарился ни на один день за сто лет с тех пор, как его нарисовали! — Она поднесла листок с портретом к самому носу мальчика. — Ты посмотри внимательно! Сам же видел его в День Всех Святых, ты вспомни.

Выпятив губы, Готорн долго вглядывался в изображение. Наконец с тяжёлым вздохом неохотно кивнул:

— Ну да, больше некому быть. Этот шрам…

— Вот именно!

Он нахмурился:

— Но дама Чанда говорила, что…

— Да, я помню, — перебила Морриган. — Изгнан из Свободного штата… А Кеджери сказал, что город не пускает его своей древней магией.

— Вот именно. А ещё воздушные войска, Королевский совет магов, Лига исследователей и все остальные. Через такую толпу не проберётся никто, даже Вундермастер.

Морриган плюхнулась в кресло, прижимая к груди подушку.

— Но ведь Джонс, то есть Шквал, он же был здесь, Готорн! Я видела его, мы оба с тобой видели. Абсурд какой-то!

Они молча прислушивались к стуку дождевых капель по стеклу. За окнами смеркалось. Готорн снова вздохнул:

— Ладно, мне пора… Обещал отцу, что вернусь до темноты. Не забудь сходить завтра на Презентацию, — полушутя напомнил он. Как будто кто-нибудь мог забыть о финальном, самом главном испытании! Особенно та, что мучилась кошмарами все последние месяцы. — Морриган, — серьёзно добавил он помолчав, — мне кажется, уже надо…

— Я знаю. — Она отвернулась, глядя в уличный сумрак. — Надо рассказать всё Юпитеру.

* * *

Морриган робко постучала в дверь кабинета.

— Да? — рыкнул голос изнутри. Она заглянула в комнату и с удивлением встретила сонный взгляд жёлтых кошачьих глаз. Развалившись на ковре перед камином, Фенестра широко зевнула, обнажив длинные клыки. — Что тебе надо?

— Где он? Мне надо его видеть, срочно!

— Кого?

— Юпитера! — пояснила Морриган, даже не стараясь скрыть раздражения.

— Нет его.

— Я вижу, что нет! — Она обвела рукой пустой кабинет. — Где он, в курительной, в столовой? Фен, это очень важно!

— Нет его, говорю. В отеле нет.

— Что?

— Уехал он.

Сердце у Морриган подпрыгнуло и застряло в горле.

— Как — уехал? Куда? — растерянно пролепетала она.

Гигантская кошка пожала плечами, вылизывая лапу.

— Без понятия.

— А когда вернётся?

— Не сказал.

— Но… завтра же моё последнее испытание… — Голос Морриган сорвался. — Он же вернётся до завтра, да?

Магнификошка приподнялась и принялась точить когти о ковёр, потом лениво почесала за ухом.

Морриган охватила паника. Юпитер мог уехать на час-другой, но случалось, что отсутствовал целыми днями, а то и неделями. Когда вернётся, никто никогда не знал точно. Что, если… Грудь внезапно затопил ледяной холод.

Он же обещал! Обещал!

«А ещё сто раз обещал сводить на Невермурскую ярмарку», — напомнил ехидный голосок в голове.

Но… это же совсем другое дело! Завтра Презентация! О которой он клятвенно заверял позаботиться сам, лично! Так, что ей не нужно беспокоиться, не нужно даже думать! Она и старалась не думать сколько могла — но что же теперь? Сама она завтра никак не справится, это ясно. Если бы хоть знать, какая у неё искра, а так…

— Фенестра, пожалуйста! — выкрикнула она в отчаянии. Кошка свирепо обернулась. — Куда он уехал, зачем?

— Сказал, что дело важное, больше я сама ничего не знаю.

Морриган повесила голову. Неужели важнее, чем помочь ей в самый ответственный момент жизни? Важнее, чем сдержать обещание? Она была настолько обескуражена, что совсем забыла, зачем пришла в кабинет.

Выходит, она снова осталась одна. Теперь придётся выкручиваться самой. Что поделаешь… Одна, опять одна.

Девочка без сил опустилась в кожаное кресло перед камином. Всё тело будто налилось свинцом.

Внезапно Фенестра поднялась на лапы и приблизила к лицу Морриган свою гигантскую мохнатую морду.

— Он сказал, что придёт на твоё испытание?

На глаза навернулись слёзы.

— Да, но…

— Говорил, что берёт это на себя?

— Да, но…

— Обещал, что всё будет хорошо?

Слёзы потекли по щекам.

— Да! Но…

— Вот и славненько. — Кошка кивнула, безмятежно моргнув огромными янтарными глазами. — Значит, придёт, возьмёт на себя, и всё будет хорошо.

Всхлипнув, Морриган вытерла нос рукавом. Горько зажмурилась, тряхнула головой.

— Откуда ты знаешь?

— Он мой друг, — ответила Фенестра, — я знаю своего друга.

Она надолго замолчала, и Морриган показалось, что магнификошка дремлет. Вдруг Фен раскрыла свою зубастую пасть, и девочка ощутила на лице что-то горячее, влажное и шершавое, как наждак. Снова всхлипнула. Огромная серая голова потёрлась о её плечо.

— Спасибо, Фен, — тихонько произнесла Морриган. Кошка пошла к двери. Послышались её тяжёлые мягкие шаги. — Фен?

— М-м-м?

— Твоя слюна пахнет сардинами.

— Ну, я же кошка…

— Теперь и я пахну сардинами.

— Мне всё равно: я кошка.

— Спокойной ночи, Фен.

— Спокойной ночи, Морриган.