Первую ожившую на экране сцену Морриган хорошо помнила. Сад у Праудфут-Хауса, день Вундерприёма. Сначала слегка дрожащая общая картинка с солнечной весенней лужайкой и шумной очередью к буфету, затем крупный план с двумя действующими лицами. Ноэль и её черноволосая подружка стояли возле огромной скульптуры из желе, которую Морриган тоже сразу узнала. В нескольких шагах за спинами девочек виднелся Готорн. Он был в своём репертуаре — наваливал себе на тарелку целую гору пирожных и кексов.

— Какая пошлость! — Ноэль состроила презрительную гримасу, тыкая пальцем в зелёное желе. — Просто ужас! Кто подаёт такое на вечеринке? Мы не в детском саду, в конце концов.

— Угу! — кивнула черноволосая подружка. Она как раз собиралась взять одну из миниатюрных желейных фигурок, окружавших центрального монстра, но передумала и стала накладывать себе пудинг. — Пошлость… И о чём они только…

— Мою маму хватил бы удар, — перебила Ноэль, — да ещё и самообслуживание! Нет, ты представляешь, Кэти?

— Я Каденца, — хмуро напомнила черноволосая, — помнишь?

— Знаешь, сколько Вундерколлегия нанимает обслуги? — продолжала Ноэль, будто не слыша. — И при этом устраивает всего лишь буфет! Такое годится только для всякой голытьбы.

Глаза-угольки Каденцы на миг сверкнули, но тут же погасли.

— Так и есть, — поддакнула она. Пальцы её неуверенно разжались, отпустив ложку.

— Пошли, ну их! — Ноэль швырнула свою тарелку на середину стола, затем выхватила у Каденцы пудинг, вывалила прямо на красиво украшенный шоколадный торт и гордо удалилась из шатра, явно ожидая, что подружка последует за ней.

Каденца глянула на испорченное угощение и с тяжёлым вздохом развернулась, столкнувшись лицом к лицу с Готорном, который всё слышал и давился от смеха. Она наклонилась к нему и произнесла тем же ровным хрипловатым голосом, что и в беседе с близнецами на Книжном тесте и со служителем Коллегии после Призовой гонки:

— Тебе не кажется, что кое-кому было бы полезно получить по голове этой большой зелёной штукой?

Готорн на экране кивнул торжественно и многозначительно. Морриган удивлённо повернулась к нему, сидящему рядом. На лице мальчика застыло недоумённое выражение.

— Не помню такого, — пробормотал он.

Теперь на экране Ноэль и Каденца. Они стояли на ступенях Праудфут-Хауса в окружении других кандидатов, включая и Морриган. Вид частично заслоняла листва — очевидно, оператор с кинокамерой прятался за деревом.

— Так это и есть твоя искра — говорить гадости? — произнесла Ноэль.

Каденца хихикала, но вовсе не наслаждаясь грубостью подруги, как показалось тогда. Она то и дело поглядывала наверх, где Готорн уже прицелился, чтобы сбросить свою зелёную бомбу.

— Я думала, только жуткий вкус и мерзкий вид, как у крысы…

Настоящая Морриган, сидящая на трибуне Троллизея, почувствовала, как заливается краской. Те слова и в первый раз, перед дюжиной незнакомцев, слышать было тяжело, а теперь, в присутствии сотен людей, они стали настоящей пыткой. Она чуть сползла с сиденья и пригнулась, мечтая стать невидимой.

Действие на экране продолжалось, как Морриган его и запомнила, венчаясь триумфальной желейной атакой Готорна.

Троллизей взорвался хохотом, а Готорн довольно ухмыльнулся.

— Может, идея и не моя, но всё равно блеск! — заметил он.

Двумя рядами ниже Ноэль сердито хмурилась, не отрывая глаз от экрана. Было совершенно ясно, что она понятия не имела об опасной искре своей так называемой подруги.

Новая сцена. Каденца идёт по фешенебельной улице, в руке баллончик с красной краской. По пути выводит на безупречно чистых стенах домов ругательства и рисует неприличные картинки. Её останавливает женщина в коричневой полицейской форме.

— Стой! Ты чем это занимаешься, маленькая бандитка?

— Искусством.

— Ах, искусством? — Брови женщины ползут вверх от такой наглости. — А по мне, это больше похоже на преступление! Ну-ка, давай сюда лапки! — Она снимает с пояса наручники.

— На себя надень, — спокойно предлагает Каденца.

И женщина, не говоря ни слова, защёлкивает стальные браслеты… на своих запястьях!

Девочка суёт ей в руки баллончик с краской.

— Вон там, — показывает на соседний дом, — номер двенадцатый, какой-то слишком чистый… Доброго дня!

— Доброго дня, мадам… — отвечает женщина, провожая её стеклянными глазами, но взгляд тут же соскальзывает и перескакивает на белый фасад дома номер двенадцать, который остаётся белым совсем недолго.

Невероятно! Поразительно! Нехорошо, нечестно, но… невероятно!

Морриган пришлось ещё раз посмотреть на себя в эпизоде с Призовой гонкой, начиная с дикой носорожьей атаки и спасения Каденцы магнификошкой и заканчивая беседой со служителем Коллегии, который отказался признать победу Морриган. Однако на этом кино не закончилось. Тут же следом Каденца убедила служителя, что один из единорогов на самом деле замаскированный Пегас.

— Видите? — указала она на сияющий серебристый рог, явно подлинный. — У него рожок от мороженого приклеен к носу — и как только вы сразу не заметили? А крылья подвязаны. — Она кивнула на белый бок единорога без малейших признаков крыльев.

Морриган не находила слов. Выходит, это Каденца выручила её тогда? Сначала украла победу, потом подарила чужую. Зачем? Неужели стыдно стало?

Сцены жульничества и манипуляции черноволосой девочки сменяли одна другую. Несчастные обманутые близнецы, которых она заставила отказаться от Книжного теста, а потом ещё и старейшина Вонг, на том же тесте с участием Каденцы старательно изображающий курицу. Последнее вызвало на трибунах настоящий рёв. Хохотали все, кроме старейшины.

В конце концов, несмотря на множество неодобрительных взглядов, всем стало ясно, что выбора у жюри нет. У Каденцы не просто искра, а настоящий дар — пускай неприятный и жестокий, но дар несомненный.

— Первая! — воскликнул Готорн, глядя на её имя в списке лидеров.

Ана опустилась на ступеньку, Готорн — на пятое место, Ноэль — на восьмое. Осталось всего три группы.

Теперь Морриган искала уже не Юпитера, а пути к отступлению. Как только провал станет очевидным для всех, надо срочно бежать и скрываться. Инспектора Флинтлока она не видела, но он наверняка сидел где-то на трибунах и потирал руки в ожидании своего звёздного шанса — нагрянуть, обвинить, арестовать.

Наконец вызвали последнюю группу, и Морриган прошла в ворота арены вместе с другими кандидатами. Готорн порывался идти с ней, но вездесущие служители с планшетами оттеснили его на место.

Морриган осталась одна.

В каком-то оцепенении она наблюдала, как девочка с многометровыми косами, уже знакомая по Вундерприёму, отрезала их, ко всеобщему ужасу, но волосы тут же начали отрастать и уже через несколько минут достигли прежней длины. Все, включая Морриган, были изумлены, но старейшины лишь поджали губы. Как и предсказывал Юпитер, в лидеры девочка не попала. Сложив в тележку своё добро, и старое, и новое, только что выросшее, она печально покинула Троллизей. Следующей была балетная танцовщица — мимо. Мальчик, умеющий дышать под водой, — тоже мимо.

Следующей была Морриган. Служитель кивнул, придерживая для неё ворота.

Уносить ноги! Мысль мелькнула в голове молнией. Сейчас можно просто взять и уйти, попытаться где-нибудь укрыться. Последний шанс избежать унижения, высылки из Невермура, а затем неминуемой смерти. Просто повернуть назад.

«Нет! — подумала она. — Только вперёд!»

— Готова? — Шёпот в ухо, чья-то рука сжала плечо.

Морриган обернулась.

Лохматая огненная голова. Пара искрящихся синих глаз. Хитрая ухмылка.

— Готова… — В последней отчаянной попытке узнать раньше других: — Что это, Юпитер? Какая у меня искра?

— Ах, это… — Он поморгал, словно удивляясь незначительности вопроса. — Да нет никакой. — Затем шагнул в ворота, приглашая следовать за собой. — Капитан Юпитер Норт представляет Морриган Кроу из Невермура!