По гребню холма через редколесье к поместью Кроу двигалась тёмная бесформенная туча. Похожая издалека на рой саранчи или стаю летучих мышей, она летела гораздо ниже, а грохот копыт по мере приближения становился всё оглушительней.

В бурлящем чёрном месиве зловеще сверкали сотни алых огоньков, разгораясь с каждым мигом. Начинали различаться морды, лица, ноги, лапы. Морриган ахнула, вдруг осознав, что огнём горят глаза — человеческие, лошадиные и собачьи. Это было не скопище всадников с собаками, а единая масса, живое воплощение мрака, имеющее одну-единственную цель — охоту.

У Морриган перехватило горло, грудь часто вздымалась, но воздуха не хватало.

— Что это? — выдавила она в ужасе.

— Ответы потом, — бросил Юпитер. — Сейчас нам надо удирать, и как можно скорее.

Ноги девочки словно приросли к полу, она была не и силах отвернуться от окна. Рыжий схватил её и развернул к себе, глядя в глаза.

— Бояться нельзя, помнишь? Потом, всё потом.

Бросившись вслед за ним, Морриган, обернувшись, остановилась в дверях.

— А как же они? — кивнула она на остальных Кроу. Они всё так же стояли над скомканной шторой, не замечая приближающейся к дому грохочущей призрачной толпы. — Мы не можем их бросить!

— С ними ничего не случится, обещаю. Свора их не тронет.

— Но…

Он схватил её за руку и потащил за собой:

— Охотятся только за тобой, понимаешь? Если хочешь помочь родным, надо оказаться отсюда как можно дальше!

— Тогда почему мы бежим вверх по лестнице?

Он не ответил. Поднявшись на третий этаж, ринулся к ближайшему окну, распахнул его и высунул голову.

— Ладно, попробуем через верхний люк. Ты готова?

Морриган глянула в окно. Такой странной машины ей в жизни не приходилось видеть, хотя государственному канцлеру за последние годы подавали к подъезду самые разные. Сам он предпочитал старомодную карету с конной упряжкой, но партия Зимнеморья располагала и дорогостоящими механическими экипажами с затемнёнными стёклами, а как-то раз за канцлером даже прислали небольшой летательный аппарат, способный садиться на крышу. Зевак собралась тогда целая толпа, многие с фотокамерами.

Однако никто и никогда на памяти Морриган не разъезжал в полированной медной кабинке со стеклянным куполом, поднятой до высоты второго этажа на восьми суставчатых паучьих ногах.

«Ну и чудеса! — подумала она, вытаращив глаза. — Интересно, что скажут соседи теперь?»

— Далеконько я припарковался, — покачал головой Юпитер. — Ничего, оттолкнёмся посильнее.

Что? Не станут же они прыгать с третьего этажа!

Он забрался на подоконник и подал ей руку:

— На счёт «три», ага?

— Нет! — Она отступила на шаг, отчаянно тряся головой. — Ни за что не «ага»!

— Морриган, я восхищён твоим инстинктом самосохранения, но… Оглянись через плечо, и он, возможно, подскажет тебе что-то другое.

Она оглянулась.

Вверх по лестнице к ним бежала громадная, волчьей породы гончая — глаза сверкают алым огнём, страшные жёлтые клыки оскалены в жутком утробном рыке. Остальная свора, не менее дюжины, мчалась по пятам, теснясь в узком проёме и не сводя горящих глаз с Морриган, застывшей у окна.

— Я… я не боюсь… — прошептала она, но каждая клеточка тела вопила в ответ: «Боишься! Ещё как!»

— Итак, на счёт «три», — повторил Юпитер, таща её за руку на подоконник. — Раз…

На лестничную площадку выбралась вторая гончая, затем третья. Их чёрная как смоль косматая шерсть словно дымилась, перекатываясь волнами, а раскатистое рычание гулко отдавалось от стен.

— Два…

Не сводя глаз с собак, Морриган невольно шагнула назад, провалившись ногой в пустоту, но сразу же ощутила сильные руки Юпитера. Подхватив её, он шагнул в окно — в тот самый момент, когда вожак рванулся за ними.

— Три!

Холодный зимний ветер засвистел в ушах, раздался страшный звон бьющегося стекла. Юпитер не разжимал рук, и Морриган повалилась на него сверху, оказавшись на полу кабинки гигантского механического паука. В окне дома показались собачьи головы и тут же скрылись.

— Ох! — простонал рыжий, освобождаясь от неожиданного груза и разминая спину. — Завтра я об этом пожалею.

В люке над головой зияла дыра. Морриган поморщилась, выдёргивая из ладони осколок стекла.

— Куда они делись? — спросила она.

— Не знаю, но это ненадолго… Хватайся за что-нибудь!

Юпитер кинулся к приборной доске и принялся орудовать рычагами и нажимать кнопки. Что-то загремело, машина-паук покачнулась — и Морриган едва не врезалась лицом в стену.

— Вначале она всегда дёргает, — объяснил рыжий, — и в конце тоже… но остальное время — одно удовольствие. Ну, по большей части… Как правило.

Морриган подобралась поближе и ухватилась за спинку потёртого кожаного кресла, в котором сидел Юпитер. Глянув на свою окровавленную руку, вытерла о платье.

— Что это вообще было? — спросила она.

— Дикая охота… Дым во Тьме, — буркнул он, мрачно оглядываясь на дом.

Механический паук уже перебирал суставчатыми ногами, удаляясь от особняка.

— Дым во… — Её вдруг замутило, и пришлось зажать ладонью рот, чтобы не выплеснуть весь обед на блестящую медную панель с рычагами и кнопками. Кабинку бросало из стороны в сторону, словно лодку в бурном море. — Зачем я им понадобилась?

Юпитер не ответил, занятый управлением.

— Усаживайся и пристегнись. — Он кивнул на пассажирское кресло. Едва удержавшись на ногах, Морриган плюхнулась на потёртое сиденье и защёлкнула кожаный ремень. — Готова? Держись крепче.

Высоко поднимая ноги, паук перелез через ограду особняка. Впереди виднелся лес, но Юпитер свернул и направил машину в центр города. Вниз, с холма, она пошла ровнее, набирая скорость на гладкой дороге.

* * *

Джакалфакс был весь залит светом, всюду вспышки и треск фейерверков. Тысячи горожан собрались полюбоваться многоцветным ночным представлением.

Морриган не могла припомнить такого столпотворения на Эмпайр-роуд.

Юпитер уверенно правил пауком, объезжая скопления народа. Момент был самый удачный: красочные небесные вспышки служили хорошим прикрытием от бешеной охотничьей своры. Люди смотрели вверх, увлечённые представлением; от свиста и грохота фейерверков закладывало уши.

— Зачем нам в город? — не поняла Морриган.

— Так короче.

Прямо по курсу уже маячила городская ратуша. Здесь толпы народа были ещё гуще. Скрипнув металлическими суставами, паук поднялся во весь рост и двинулся медленнее, осторожно переступая ногами, словно крался на цыпочках.

— Что это за штука? — Морриган снедало любопытство. — Ну, паук этот?

Юпитер строго взглянул на неё:

— Этот «паук», как ты неделикатно выразилась, на самом деле арахнопод, самая совершенная машина из когда-либо созданных. — Над головой грохнуло особенно сильно, и в ночном небе расцвели ослепительные букеты цветов. Толпа разразилась восторженными воплями. — Красотка, верно? Её зовут «Октавия». Их было построено только две, я знаком с изобретателем… Ну-ка, дёрни тот синий рычажок! Нет, не тот, другой!

Арахнопод со скрежетом остановился. Юпитер нахмурился, прошёл в конец кабины и глянул наружу сквозь стеклянный купол.

— Что случилось? — заволновалась Морриган.

— Теперь такие необычные конструкции не в моде, — продолжал он как ни в чём не бывало, — но я ни за что не откажусь от старушки Окки: уж очень она надёжная. Все эти автомобили и «ракеты» на воздушной подушке, конечно, быстрее и современнее, но, как я всегда говорю, через гору не проедешь, а под воду с подушкой не нырнёшь. А вот «Октавия» пройдёт почти где угодно… что особенно полезно как раз вот в такие моменты. Похоже, нас всё-таки обложили.

Он вернулся на водительское место, потянулся к потолку и опустил перед собой экран, поделённый на четыре части. Таким образом можно было видеть, что происходит впереди, сзади и по обеим сторонам машины. И везде Морриган увидела одно и то же — чёрных всадников и гончих с оскаленными слюнявыми пастями.

— И как же паучиха теперь нам поможет? — У Морриган упало сердце. «Всё, — подумала она, — конец!» — Не видно здесь что-то ни гор, ни воды.

— Ну, гор, допустим, нет, — согласился Юпитер, глядя вверх, — зато есть кое-что другое.

Она проследила за его взглядом до верхушки часовой башни.

— Знаешь, что самое замечательное в пауках? — продолжал он, пристёгиваясь к креслу. — Они лучшие на свете скалолазы! Так что проверь, как защёлкнут ремень, Морриган Кроу, а главное, не закрывай глаза.

— А если закрою?

— Пропустишь самое интересное.

Едва она успела проверить ремень, как арахнопод резко накренился назад, отбросив её на спинку сиденья. Две передние суставчатые ноги вытянулись вверх, цепляясь за карниз ратуши, и паучиха стала взбираться по стене туда, где маячил чернильный циферблат Небесных часов.

— Способ не идеальный, конечно, — заметил Юпитер, — но как запасная калитка совсем неплох.

— Калитка куда? — не поняла Морриган.

— Увидишь сама.

Она обернулась. Сквозь купол было видно мостовую далеко внизу, толпу зевак… и чёрных всадников, которые один за другим спешивались и карабкались по стене вслед за паучихой.

— Нас догоняют!

Юпитер поморщился.

— Ничего, авось оторвёмся, — бросил он не оборачиваясь. — Туда они за нами не полезут.

— Куда — туда?

Часы виднелись уже над самой головой. Снова грохнуло, и небо вспыхнуло всеми цветами радуги.

— Домой, Морриган Кроу.

Суставчатая нога арахнопода потянулась к гигантскому циферблату, но почему-то не разбила его, а прошла насквозь, исчезая внутри. За ней последовала другая. По гладкой чёрной поверхности расходились круги, словно от камня, брошенного в неподвижное бездонное озеро. Морриган смотрела раскрыв рот. Сколько же ещё будет чудес в этой ночи?

Снова обернувшись, она увидела призрачных охотников совсем рядом — казалось, от их распалённого дыхания сейчас запотеет стекло. Костлявые руки скелетов жадно тянулись к ней, чтобы утащить вниз, к ожидающей смерти. Страшно было даже зажмуриться, невозможно отвести взгляд!

Одним могучим рывком арахнопод перекинул своё блестящее медное тело через край циферблата и нырнул в него целиком. Кувыркаясь вместе с креслом, Морриган стала падать в неведомую бездну. Грохот фейерверков мгновенно стих, мир погрузился в тишину.