Не могу узнать голос. Он говорит намеренно низко, с хрипотцой, чтобы я не могла его раскусить.
Золотые часы над сценой отсчитывают время. До двенадцати всего три минуты. Танцующие пары в зале заметно взволнованы — все этого ждут.
Когда пробьет полночь, ему придется снять свою маску. Я тоже жду этого. И одновременно боюсь.
Он вдруг резко откидывает меня назад. От неожиданности я вцепляюсь в его плечи, чтобы не упасть. И тут же чувствую под пальцами стремительный перекат мышц.
— Ты что?..
Но вдруг ощущаю крепкий подхват на своей талии. Он бы не дал мне упасть. Это была только уловка.
Он дерзко обнажает ряд белоснежных зубов.
— Вот так, — снова шепчет он, наклоняясь надо мной. — Вот так я хочу, чтобы ты держала меня сегодня…
Я забываю про гнев от его выходки. Мое сердце екает. Сейчас он назовет мое имя, и я наконец-то узнаю, кто прячется под маской.
Но он вдруг осекается. Словно в последний момент угадал, чего я от него жду.
— Поставь меня обратно, — говорю я, раздраженная всем этим. Но больше тем, что он оказался слишком умен.
Его пальцы мечтательно пробегают по шнуровке платья. Словно изучают ее перед тем, что должно произойти.
— Корсет? Ммм, придется повозиться… Но я не против. Это будет долгая… — его широкие плечи напрягаются, — очень долгая ночь.
От его жарких, смелеющих движений мне становится нехорошо. Он понимает, что я все еще не знаю, чье лицо скрывается за маской, и наслаждается этим. Дразнит меня, не боясь раскрыть свой секрет.
— Прекрати.
— Почему? — насмешливо интересуется он. И тем не менее ставит меня на ноги. — Ты сама выбрала меня.
— Это нечестно. Я не видела твое лицо, — зло срывается с языка. Я тут же прикусываю его.
Может быть, не надо было в этом признаваться? Теперь он точно знает, что это мучит меня.
Это его задевает. Он смотрит на кружащиеся рядом пары. В его глазах металлический блеск.
— А кого ты хочешь видеть под маской? — слетает с его губ.
Я порываюсь ответить, но вдруг понимаю, что не могу. Кто бы ни был под маской — для меня это конец.
— Кого? — продолжает давить он. Ледяное сияние его глаз не оставляет мне выбора.
Я отвожу глаза и слышу, как он усмехается.
— Вот именно. Ты сама не знаешь. Или… — Он снова наклоняется ближе. На его губах играет холодная, отстраненная улыбка. — Просто, трусишка, сама боишься своего выбора.
— Отстань, — Меня начинает раздражать, что он знает обо мне все. В то время как я до сих пор гадаю, кто он такой.
Шелковые трусики и кружевные подвязки вызывающе щекочут нежную, еще разгоряченную эпиляцией кожу под платьем. Каждое движение танца отдается внутри невыносимой, чувственной, пылающей истомой. Мне кажется, он это знает — его блестящие глаза внимательно наблюдают за моим лицом. Будто непостижимым образом вбирают все мои мысли и ощущения. Но это невозможно. Или…
В глубине черных отверстий маски медленно разгорается нежная страсть.
Я хочу уйти. Хватит. Довольно с меня этой чепухи. Это их бал-маскарад. Мне здесь не место. Я отталкиваю его. Нужно просто попасть домой. И все это останется позади.
Но я успеваю сделать только два шага, как сильная рука одним движением притягивает меня к себе.
— Отпусти.
— Не бойся, — он смягчается. — Я не причиню тебе зла. И не сделаю ничего такого, чего ты не захочешь.
— Почему я должна тебе верить?
Он отвечает не сразу. Словно обдумывает ответ.
— У тебя нет выбора. Они расправятся с тобой.
Словно в тон ему, несколько масок приближаются ближе. От них исходит враждебность.
— А со мной ты в безопасности, — добавляет он.
Маски отступают, и его губы растягиваются в полуулыбке:
— Доверься мне, Алекс.
У меня идет кругом голова. Мне кажется, я узнаю этот запах туалетной воды…
Часы отсчитывают последние секунды.
Пары останавливаются, лица устремлены к огромному подсвеченному циферблату. Все замирают, но он смотрит только на меня.
Три… два… один…
Темнота зала взрывается ослепительным фейерверком разлетающихся искр. Праздник в разгаре. Вокруг вскрики и громкие поздравления, но я жду только одного.
Он снимает маску.
***
На данный момент это конец. Пусть новогодняя ночь будет прекрасной