– Где твои родители? – спросила я, когда мы расположились в небольшой, уютно обставленной гостиной. На столе стояли чудесные шоколадные кексы и целый термос горячего шоколада, из которого я сразу же налила себе немного в чашку.

– Отец уехал. Он помогает… Ну, сама понимаешь. А мама в кафе. Когда отца нет, ей приходится справляться там одной. По выходным я стараюсь помогать, в остальное время она работает с утра до вечера.

Я вспомнила, что Джейк обозвал это место «забегаловкой Клиффордов». Уж ему, как и его дружкам, не приходится тяжело работать, чтобы содержать себя и семью, а заодно и помогать красным в их делах, о которых я пока имела весьма смутное представление. Словно в отместку ему, я взяла кекс и с огромным удовольствием его надкусила.

Вкус оказался потрясающим! Не изысканным и утонченным, как в тех модных кафе, куда брали меня родители в детстве, а домашним, навевающим атмосферу тепла и чего-то любящего и ласкового. Того, кто всегда рядом. Я бы все отдала, чтобы поменять все те воспоминания на одно ощущение, которое возникло у меня сейчас.

– Ммм, очень вкусно, Уилл! – воскликнула я, с недоверием смотря на кекс. Неужели один маленький кусочек способен вызвать такие волнующие чувства?

– Мама будет рада это услышать, – усмехнулся он. – Я сказал, что сегодня приведу друзей, и она так обрадовалась, что утром первым делом принялась за выпечку. Даже в кафе сегодня, по-моему, опоздала.

Эти кексы были испечены с любовью – это чувствовалось сразу, и я подумала, что Уиллу несказанно повезло.

– Если бы мне пекли такие каждый день, то через месяц надо было бы менять размер формы, потому эта треснула бы, – сказала я, откусывая кусочек от нового кекса и облизывая пальцы, по которым растекся теплый шоколад. – Кажется, я могу съесть весь поднос вместе с крошками.

– На здоровье, – ответил Уилл, подвигая поднос ко мне. – Мы с папой к сладкому равнодушны, но мама никак не может нам этого простить.

– Ты сумасшедший! Как можно оставаться к ЭТОМУ равнодушным!! Бери, Джин, это просто нужно попробовать! – я взяла третий и подлила себе еще горячего шоколада. Но Джин вежливо отказалась и принялась вынимать из сумки все, что могло пригодиться для занятий.

– Очень вкусно, – произнесла я с набитым ртом. – Передай своей маме, что это самые потрясающие кексы на земле. И что вы просто не понимаете, от чего отказываетесь.

Уилл как-то странно наблюдал за мной своими темными, проникновенными глазами, и я вдруг подумала, что веду себя неприлично. Не стоило мне так уплетать за обе щеки, да еще и при нем. Я взяла салфетку и тут же смущенно принялась оттирать измазанный в шоколаде рот.

На помощь как нельзя кстати пришла Джин.

– Самые легкие экзамены будут по истории и политологии, – произнесла она, осматривая список, который составила заранее специально к нашей первой встрече у Уилла. В этом была вся Джин – у нее всегда все готово. – С историей, кажется, все понятно… Весь материал, который нам нужно выучить, у меня есть. Я принесу его в следующий раз, и мы начнем готовиться. А что касается политологии, – она достала четыре скрепленных листка с темой и вопросами. – Карл фон Рихтер снова задал нам проект, точно такой же, как в прошлом семестре, только по новому материалу. Я предлагаю сделать, как в прошлом семестре – разделить на четыре части, и каждый сделает свою… И если кому-то нужна помощь…

Она не договорила, но оба недвусмысленно посмотрели на меня.

– Я справлюсь. Наверное. В крайнем случае можете потом перепроверить, – ответила я, борясь с искушением взять еще один кекс. Мне почему-то вспомнились наставления мамы в то время, когда она еще не оставила надежды сделать из меня настоящую английскую аристократку. «Никогда не ешь много в обществе, особенно там, где есть мужчины, – повторяла она, грациозно обходя стороной все самые вкусные буфеты на приемах, от которых меня уже тогда тошнило. – Всегда следи, что лишь маленькая часть твое тарелки заполнена едой». Я никогда не следовала ее совету, тайно от нее таская вкусности или посылая за ними своих кавалеров, которых почему-то не отпугивал мой аппетит.

– Ладно, тогда спросим Адама? – Уилл согласился, и мы отложили политологию в сторону.

С географией и математикой тоже было просто. Уилл вызвался подготовить материал, который нам нужно выучить, и мы обе охотно согласились.

Литературу пообещала подготовить я, а английский язык взялась делать Джин.

– Химия и физика, – дошла она в своем списке. Мы втроем одновременно помрачнели. – Особо делать нечего, придется учить все. – В отличие от остальных, миссис Джеймс и мистер Броуди не считали нужным заранее объявить темы, которые будут на экзамене, поэтому приходилось только гадать, что попадется. Естественно, это только усложняло нам жизнь, но их это мало заботило.

– По философии то же самое, – заметила она, оглядывая записи, касающиеся тем на экзаменах.

– Я особо стараться не буду. Все равно хорошей оценки мне у Аттвуд не видать, – сказала я, протягивая руку за еще одним кексом и предусмотрительно беря заранее салфетку. На этот раз Джин не стала возражать: наверно, она и сама уже в этом убедилась.

– Осталась только биология, – подытожил Уилл. – Устного материала не так много, поэтому с ним довольно легко. Основная оценка будет за практику…

Мы с Джин как по команде уставились в стол. К этому времени в нашем классе уже все могли установить маломальский контроль над своим животным. Однако из нас троих только Уилл тренировался, как следует, и уже добился немалых успехов. Он даже превзошел ботаничку Эмили, которая очень тяжело это переживала. Джин целыми уроками безучастно смотрела на своего ежа, не делая никакой попытки им управлять. Но она-то сможет сделать это в любой момент, а вот со мной дело обстояло намного хуже.

– Джин, как обстоят твои тренировки? – спросил Уилл. – Я ни разу не видел… Тебе хоть раз удалось… – неуверенно начал он. Уилл понятия не имел о том, о чем знали мы обе.

– Все нормально, я справлюсь, – коротко ответила Джин.

– Ладно, – Уилл не особо поверил, но, если Джин сама не хотела рассказывать, из нее ничего было не вытянуть. – А ты, Алекс? Как ты собираешься сдавать экзамен?

– Не знаю, что-нибудь придумаю, – тоже попыталась отделаться я, откусывая побольше от кекса.

– Например?

Я показала на занятый рот, но Уилл терпеливо ожидал, пока я проглочу. Пока кекс таял во рту, я обдумывала в голове разные варианты. Действительно, как поступит мистер Честертон со мной?

– Попрошу сдать только письменный, – выбрала я самый логичный вариант. – Может, учитель просто согласится задать мне больше вопросов.

– Но есть правила. Все должны сдавать практику.

Вот черт, опять эти вездесущие правила.

– Он сам разрешил мне понаблюдать, потому что для меня это все в новинку, – ответила я, немного раздражаясь из-за его настойчивости, – и вряд ли будет ожидать, что я смогу сдать практику. Как думаешь?

– Но в следующем семестре ты же начнешь тренироваться? – не отставал Уилл.

Я хотела сказать, что нужно сначала пережить соревнование, в чем я вообще не уверена. Но вовремя прикусила язык. Все и так очень нервничали: после экзаменов должны были объявить имена участников, и у всех нервы были на пределе. У всех, кроме меня – я со своей участью уже смирилась. Настолько, насколько это, конечно, было возможно.

– Да, Уилл, начну, – ответила я больше, чтобы оставить эту тему позади. Да и мистер Честертон вряд ли разрешит мне и дальше отлынивать. Хотя, признаться, меня совсем не тянуло даже попробовать.

– Значит, мы договорились, – заключила Джин, складывая вещи обратно в сумку. – До первого экзамена по истории еще две недели, но лучше подготовить все заранее. Перед соревнованием всегда такое волнение… Какой-нибудь экзамен могут неожиданно перенести на день раньше, и тогда мы не успеем подготовиться… Будем встречаться, как договорились, но я не всегда смогу присутствовать. Поэтому если что, просто готовьтесь без меня. – Она не пояснила, но я поняла, что она имеет ввиду. Тренировки мистера Броуди, в которых он все больше и больше заставлял ее участвовать.

Уилл вышел нас проводить. Джин попрощалась и тут же исчезла из вида, а мы остались стоять под сенью толстых дубов, которые окружали коттедж Уилла. С каждым днем становилось все теплее, и аккуратная лужайка перед его домом уже покрылась зеленой травой, а под окнами расцветали кусты розовой и голубой гортензии. Во всем чувствовалась опрятность и заботливая рука. Стоя здесь, я явственно ощутила, насколько мне не хочется домой.

– Ты уверена, что не хочешь предупредить свою тетю о наших занятиях? Может все-таки стоит? – Я сказала Уиллу, что буду незаметно выбираться из окна, чтобы приходить на занятия.

– Нет. Она еще не простила мне тот случай с Джейком и точно не разрешит. Я не хочу унижаться и просить, если заранее знаю, что получу отказ.

– Ладно, но хотя бы будь осторожна, – серьезно попросил Уилл.

– Окей. – Я улыбнулась. Если бы он знал, сколько раз я проделывала этот трюк с окном, то не переживал бы. Я поймала себя на мысли, что мне нравится, что он за меня волнуется. Как и то, как он на меня сейчас смотрит.

– У тебя шоколад тут… – вдруг промолвил он.

– Где? – Я вспыхнула и почувствовала ужасную неловкость. Так вот почему он на меня так странно пялился… Черт, нужно было есть поменьше этих кексов. Или хотя бы быть аккуратнее.

– Здесь. – Я думала, он просто мне покажет, но Уилл протянул руку и дотронулся до уголка моих губ.

– Твоя мама печет потрясающие кексы, – смущенно пробормотала я, пока он нежно стирал шоколад с моей щеки. – Я никогда не ела ничего подобного. Пожалуйста передай ей большое спасибо.

– Она будет рада. Кажется, все, – я инстинктивно провела там, где только что были пальцы Уилла. Шоколад действительно исчез, остался только теплый след от его прикосновения… И моя горящая щека.

– Мне, пожалуй, пора. Еще надо подумать, как объяснить тете свое опоздание. Увидимся в понедельник в школе.

– Я буду этого ждать, – промолвил Уилл.

– Ладно, – я быстро отвернулась, чтобы он не заметил покрывающий мое лицо румянец, и зашагала в сторону дороги.

– И где же ты шляешься так долго? – Стоило мне переступить порог, как передо мной откуда ни возьмись возникла моя тетя. Настроения у нее явно не было, и она поджидала меня, чтобы выместить свое раздражение. Наверно, дядя снова собирался уехать на выходные или Николь довела ее какой-нибудь новой прихотью.

– Задержалась в школе, – ответила я, направляясь к лестнице, чтобы она не успела разойтись как следует.

– Стой, когда я с тобой разговариваю, – приказала она. Видимо, сегодня у нее действительно выдался крайне плохой день.

– Мне нужно сделать уроки, – я не остановилась и не замедлила шаг, но она меня опередила и перегородила путь к лестнице.

– Я не потерплю никаких задержек, – зашипела она, сверля меня ненавидящим взглядом. – И уж тем более твоего вранья. Отвечай сейчас же, где тебя носило.

Обычно если я задерживалась, это ее не интересовало, лишь бы я не попадалась ей на глаза. Но сегодня был другой случай. Она явно искала, как бы ко мне придраться.

– Я сказала, что задержалась в школе, – спокойно повторила я. Если начать сейчас грубить, но дело закончится подвалом на все выходные и отсутствием ужина. Второе меня не пугало: я вдоволь наелась кексами, которые приготовила для нас мама Уилла. Но вот пропустить встречу с волком мне не хотелось. Перед соревнованием лишь в его компании я ненадолго забывала о том, что мне предстоит.

– Бессовестная лгунья, – зашипела она, наступая на меня. – Как бы я не старалась, тебя все равно не исправить. Но почему меня это все еще удивляет? Это в твоей испорченной, гадкой, отвратительной крови. Поделом тебе, если тебя выберут! Там-то тебя наконец как следует проучат!

Я не питала иллюзий относительно ее отношения ко мне, но эти слова заставили меня вздрогнуть. Что она за человек?

Поднявшись в свою комнату, я переоделась и приоткрыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, и немного так постояла. Солнце, выглянувшее с утра, уже спряталось за низкими, начавшими сгущаться облаками. «Не иначе, как собирается дождь», – подумала я, пытаясь отвлечься от горестных мыслей, которые накатили на меня после пропитанных ядом слов моей тети. Уилл, Джин и Лин тоже волновались перед соревнованием, но у них хотя бы были любящие семьи, которые их поддерживали и которым никогда в жизни не пришло бы в голову пожелать им такого. Вздохнув, я прикрыла окно, на котором уже начали собираться мокрые капли. Начинался ливень.

Открыв компьютер, я по привычке пробежалась глазами по чату. Активность красных за неделю до объявления имен достигла апогея: ролики, выложенные близняшками с еженедельных вечеринок, уже никого не интересовали. Всех занимал только вожделенный список. Старшие осаживали более младших и хвастались своими успехами на заметно участившихся тренировках, фавориты наслаждались всеобщим вниманием, уже предвкушая свое участие, аутсайдеры использовали последний шанс, пытаясь примазаться к тем, кто, по оценке большинства, точно примет участие, тем самым надеясь в последний момент поднять свои шансы. Среди последних была и Николь, которая, сидя в соседней комнате, что-то льстиво напевала в чате Камилле. Она тоже мечтала снова попасть на соревнование, но ее шансы, как я поняла из чата, попадали в этом году в разряд очень низких. Ее раздраженные крики, которые разносились по дому по любому поводу, скорей всего и были причиной усилившихся теткиных нападок на меня.

В отличие от нее, Майк вел себя тише воды. Но по тому, что писали в чате и по аккуратно, можно сказать, на цыпочках обходящим его домочадцам, которые избегали при нем даже упоминать соревнование, можно было догадаться, что его шансы участвовать в этом году тоже приравнивались к нулю.

Камилла, однако, была не в духе. Эрик с Диланом в чате в основном отмалчивались. Или вообще не появлялись. В школе они с виноватым видом крутились возле нее, но она с насупленным видом продолжала их не замечать. Наверно, им так и не удалось помириться с миссис Джеймс, и вездесущий Кэйл Мерфи, у которого был нюх на такие вещи, уже начал поддевать Камиллу насчет ее группы в этом году. Это приводило ее в еще большее бешенство.

Каждое воскресенье, как и во все предыдущие месяцы, волк терпеливо ожидал меня на поляне, заметно позеленевшей с наступлением тепла. Я присаживалась рядом, и он ложил мне голову на колени, жмурясь от удовольствия, когда я начинала чесать ему за ухом. Каждую неделю я делилась с ним событиями, а он слушал, изредка шевеля огромной мордой. Но большую часть времени просто дремал, прикрыв глаза. Наша дружба, поначалу удивлявшая меня, превратилась уже в нечто само собой разумеющееся, хотя иногда все еще казалась мне неестественной. Разум подсказывал мне, что так не должно быть, но сердце радовалось, стоило мне уже издалека заметить его белый мех.

Начались экзамены, и охватившее всех напряжение росло с каждым днем. Красные все больше нервничали, желтые жались по углам и обходили их стороной. Особенно сторонились Эрика с Диланом, которые словно с цепи сорвались, отыгрываясь на слабых за свой позор, который скоро должны были объявить во всеуслышание. Я молча предвкушала этот момент, хотя знала, что он будет омрачен другим – моим именем в списке.

Мы с Уиллом и Джин исправно встречались и готовились перед каждым экзаменом, стараясь не говорить о соревновании. Если и были какие-то упоминания, то делалось это просто, чтобы подчеркнуть какой-то факт. Пару раз мне хотелось завести об этом разговор, чтобы получить более дельную информацию, но я решила подождать, пока не объявят имена. Уилл и Джин нервничали куда больше меня, хотя у них было меньше всего поводов: оба были отличниками и примерно соблюдали правила. Но мне не хотелось их расстраивать.

Можно было бы расспросить у Лин, но я дала себе слово, что не буду подвергать ее такому риску. Она послушно держалась на расстоянии, приветствуя меня прежним легким кивком головы и едва заметно приподнятыми уголками губ. Я аккуратно спросила Уилла, и он ответил, что желтых должны были объявить самыми последними, буквально за неделю до соревнования, когда каждый «охотник» выберет и сообщит миссис Джеймс имя своей «жертвы». Той самой, которая, по словам Лин, даст ему три очка и скорее всего сдастся ему уже в самом начале. Останемся только мы, которые и решим (не по своей воле, конечно), кто займет первые места.

– Волнуешься? – перед химией Джин немного нервничала, хотя из нас троих знала материал лучше всего.

– Немного, – призналась она, снимая плащ и подправляя аккуратно собранный хвост. По сравнению с ней я со своей взлохмаченной косой выглядела сплошным вопиющим беспорядком.

– Тебе совершенно не о чем беспокоится. Уж кто-кто, а ты сдашь лучше всех в классе, я уверена.

– Спасибо, Алекс, – она смущенно улыбнулась мне уголками губ. Джин почему-то всегда очень смущалась, когда я говорила ей что-нибудь хорошее.

– Это тебе спасибо, Джин. Если бы не твоя помощь, я бы вообще не смогла ее сдать.

– Ты себя недооцениваешь, – слабо попыталась возразить Джин, но мы обе знали, что это правда.

Я только сейчас заметила, что рядом все это время крутилась Мишель Эндрюс, делая вид, что копается в кармане своего плаща. Заметив, что привлекла мое внимание, она вздернула нос и быстро ретировалась.

И что ей и ее подруге от меня надо? Если они рассчитывают, что слежка за мной принесет им какие-то плоды, то здесь они просчитались – на меня у миссис Джеймс уже накопилось столько жалоб, что еще парочка будет ей просто бесполезна. Лучше пусть поищут себе другую жертву, типо Фишера, который по мере приближения соревнования ходил, как в воду опущенный.

Развернув листки с заданиями, я внутренне застонала: экзамен был длинный и невероятно сложный. Джин как обычно закончила раньше всех. Уилл тоже справился намного быстрее меня. Остальные с унылыми лицами сдавали свои экзамены и расходились. Когда последние минуты истекли, я положила листок на стол миссис Джеймс, собрала вещи и вышла за дверь. Она даже не взглянула в мою сторону и вообще в последнее время почему-то оставила меня в покое, что было довольно необычно. Впрочем, она могла себе это позволить – преимущество было целиком и полностью на ее стороне, и ей не нужно было никуда торопиться. Скоро ее месть свершится.

Экзамены закончились, все ученики уже разбрелись по домам. Джин хотела, чтобы мы сразу начали готовиться к следующей физике, но я еще вчера возразила, что это перебор. И правильно сделала: после химии голова у меня жутко болела. Хотелось только дойти до дома и поскорее завалиться спать.

– Ты ничего не узнала, тупая корова! Что я по-твоему должен с этим делать! – услышала я, когда спускалась по лестнице. Голос принадлежал Эрику.

Вот черт, только его мне сейчас не хватало.

Я остановилась и перегнулась через перила, чтобы посмотреть, с кем он разговаривает. Перед ним нервно мялась с ноги на ногу Мишель Эндрюс. Ее подруга Марлоу опасливо и, надо заметить, благоразумно поглядывала на Эрика с расстояния нескольких шагов. Так вот для кого они шпионили! Однако меня это не удивило. Похоже, Эрик с его дубиной-напарником надеялись таким образом вернуть расположение миссис Джеймс и все-таки попасть на соревнование.

– Я постараюсь разузнать что-нибудь еще, – пропищала перепуганная Эндрюс, пятясь назад от нависающего над ней Эрика.

– Ну еще бы! Ты главное не торопись, я подожду, – он недобро сверкнул глазами. – Времени-то у меня навалом. Особенно, для того, чтобы решить, как я разделаюсь с той курицей, которая не добудет то, что мне нужно.

– Для куриц у нас особое меню, – поддержал его Дилан, вставая с ним плечом к плечу. – Лично я предпочитаю сначала медленно насаживать ее на шампур, а потом так же медленно поджаривать, пока она как следует не подрумянится.

Эндрюс попыталась хихикнуть, чтобы превратить его угрозу в шутку, но оскал Эрика явно свидетельствовал, что этого ей делать не стоит.

– Я… я что-нибудь придумаю.

– Я не посылал тебя думать, идиотка! Я дал тебе конкретное задание, но ты только испытываешь мое терпение. Поиграть со мной решила? Тебе очень хочется поучаствовать в соревновании, а? Ты ведь знаешь, что я могу это устроить. Одно слово миссис Джеймс – и ты внутри. А мы будем тебя там поджидать, будь уверена.

У Эндрюс трусливо затряслись коленки.

– Нет, мне ничего подобного и в голову бы не пришло, – трусливо захныкала она, обнимая сумку, словно та могла защитить ее от гнева Эрика.

Адриана Марлоу, все это время посматривающая на них со стороны, начала пятиться в сторону двери, бросив подругу на растерзание громилам.

– Знай я раньше, что ты такая дура, поручил бы это кому-нибудь поумнее! Что мне теперь делать, а? – он стукнул кулаком по мраморным перилам с такой силой, что будь они деревянные, то разлетелись бы в щепки.

Эндрюс побелела, но мудро промолчала, понимая, что Эрик совсем не спрашивал у нее совета

– Может, Николь? – предложил Дилан, бросая на притихшую Эндрюс злобные взгляды.

– Да что Николь! – Эрик чуть ли не рвал на себе волосы от злости. – Толку от нее тоже нет. Говорит, что та под замком целый день после школы. Сидит, как мышь, в своей комнате, и все на этом. Нам от этого никакой пользы. Чтобы миссис Джеймс нас… – он запнулся, вспомнив о чужом присутствии, – короче, нам нужно что-то стоящее. Что-то, что ей понравится.

До этого момента я молча слушала сверху, пока Эрик выплескивал свою злость на неудавшуюся шпионку Эндрюс. Но тут не выдержала.

– Может, лучше меня напрямую и спросишь? – Я распрямилась и начала спускаться вниз. – А тебе, Марлоу, Фишера было мало? Решила и свою подружку вовремя отмазать от участия в соревновании?

В том, что это была идея более проходимистой Адрианы, я не сомневалась. Эндрюс по сравнению с ней была обычной глуповатой простушкой.

У обоих моих одноклассниц аж челюсть отвисла, и я ощутила мрачное наслаждение. Мое появление дало нужный эффект – Эндрюс стала пурпурно-красной. Ее стоявшая одной ногой за дверью подруга вылупила свои жабьи глаза и, не осмелившись мне ответить, тихонько подтянула вторую, окончательно оставив незадачливую Эндрюс в одиночестве.

Ну а как смотрели на меня обе гориллы – говорить излишне.

– А ты вовремя, Леран, – Эрик первым нарушил тишину. Он сплюнул прямо на толстый ковер и повернулся ко мне. – Мы как раз о тебе говорили.

– Я заметила.

Эндрюс вжала голову в плечи, словно хотела (или собиралась) провалиться сквозь землю. Но сам того не зная, Эрик оказал ей услугу. Не желая продолжать разговор при свидетелях, он цыкнул – и его бестолковую разведчицу как ветром сдуло вслед за ее подругой.

Он подошел и, широко расставив ноги и скрестив руки, поджидал меня внизу. Дилан, который, видимо, тяжело пережил инцидент с волком, предпочел остаться в сторонке.

Оценив ситуацию, я не дошла до конца лестницы, дабы сохранить за собой возможность быстрого отступления. Хоть я и была уверена, что они не рискнут меня снова тронуть, особенно в пределах школы, но недвусмысленно налившиеся кровью глаза Эрика заставили меня все же проявить осмотрительность.

Так мы стояли, испепеляя друг друга взглядом на расстоянии.

– Надеешься обеспечить себе последний шанс, а, Эрик? – философски изрекла я. Терять мне все равно было уже нечего, так хоть расплачусь с ним за все унижения.

Эрик взглянул на меня так, что я быстро засомневалась, что дразнить его было хорошей идеей.

– Даже если мы с Дилом пролетим из-за тебя, – сквозь зубы начал он, – то на соревновании тебе все равно не жить, Леран. Запомни это.

Угроза была вполне реальной. Их дружки во главе с Камиллой уж точно постараются мне отомстить за своих одноклассников, когда узнают, что это произошло из-за меня.

– А когда с тобой как следует разберутся, – продолжил он, снова сплевывая на ковер, – то мы с Дилом займемся твоим волком. Ведь он еще где-то здесь поблизости, верно?

У меня мороз пробежал по коже.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – холодно ответила я.

Он нагло ухмыльнулся.

– Эти сказочки вместе с твоим кузеном можете и дальше рассказывать учителям. Но я знаю, что он еще тут, и докажу, что был прав. Я его поймаю и оторву его поганую башку, а потом вывешу ее прямо на воротах. И тогда все увидят, что я не врал.

– Тебя не из-за этого отстранили, – у меня рвалось добавить «козел», так я его в этот момент ненавидела.

– А мне плевать. Я разберусь и с тобой, и с ним. И получу от этого процесса уйму удовольствия. Буду наслаждаться каждой секундой, пока эта мерзкая зверюга подыхает, – процедил он.

– Да уж, мы его как следует потрепаем, – подхватил Дилан. Он уже понял, что волка я на них напускать не собираюсь, по крайней мере не здесь. Это заметно прибавило ему смелости.

– Живого места не останется. Кстати, твоя подружка рассказывала тебе, какими зверями мы управляем? Она-то их видела и даже, – он лениво разомнул шею из стороны в сторону, так что она хрустнула, – на себе не раз узнала, на что они способны. – Стоявший рядом с ним Дилан противно хихикнул. Те шрамы, которые покрывали тело Джин из-за того, что ей приходилось участвовать в тренировках зверей, которых готовили для них, не вызывали у них ни капли жалости. Наоборот, все это казалось обоим кретинам забавным. – Они твоего волка в секунду на части разорвут.

– Ты уже точно никем управлять не будешь, – огрызнулась я в ответ. – Можешь забыть об этом, идиот.

На секунду показалось, что Эрик взорвется.

– Осмелела ты, Леран, – клацнул он челюстями. – Но это зря. И главное – не вовремя. Совсем не вовремя… Ведь с тобой поквитаются и без нас. Хотя я бы все отдал, чтобы сделать это своими руками.

Он свернул кулак и красноречиво вдавил его в другую ладонь.

– Мечтай дальше. Главное, не сильно шмыгай носом, когда через несколько дней объявят список, а тебя и твоего тупого дружка там не будет. Вот уж ваши будут обсасывать, верно? Камилла, небось, вся от злости изойдет. Я на это полюбуюсь, будь уверен, – не осталась я в долгу. Его угрозы в сторону волка и пренебрежение Джин окончательно вывели меня из себя.

Эрик резко поставил ногу на лестницу, и я инстинктивно подпрыгнула на ступеньку выше. На этот раз самообладание ему отказывало. Он побагровел, руки сжались в кулаки, а громадные вены на широкой шее вздулись.

– Эй, полегче, братан. Нам не нужны снова неприятности, – тихо попытался удержать его Дилан. Хотя по его виду было ясно, что он и сам не против разделаться со мной.

– Вот-вот, послушай этого чурбана, хоть что-то дельное от него в кое веки, – съязвила я, наслаждаясь их бессилием по отношению ко мне. Хоть и понимала, как это опасно.

– Любоваться ты недолго будешь, – прорычал-проревел Эрик, который в этом момент призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы не броситься на меня и не свернуть мне шею прямо здесь, на ступеньках школы. – После соревнования тебе нечем будет, я об этом лично позабочусь.

– Нет, только на расстоянии, – снова не удержалась я.

Эрик стиснул зубы так, что они громко скрипнули, и, повернувшись ко мне спиной, быстро зашагал в сторону двери.

– Мы с тобой разберемся, рано или поздно, – заверил меня напоследок его напарник и потрусил за ним, на ходу бросая на меня ненавидящие взгляды.

Я осталась стоять, еще секунду смакуя свою победу. Пусть даже недолгую и весьма спорную, но от этого не менее сладкую.

– Самая интересная и… содержательная беседа, которую я слышал за последние ме… кхм… годы. Да, пожалуй, именно годы, – послышался голос за спиной. – Ах, как быстро и неумолимо бежит время. Стоит задуматься на секунду – и хоп, полжизни со всеми ее хорошими и не слишком моментами уже позади. Да, даже самые ужасные моменты в своей истории начинаешь вдруг необъяснимо ценить, когда понимаешь, что они дали начало чему-то новому… чему-то невыразимо прекрасному…

Я обернулась. С третьего этажа спускался Карл фон Рихтер, придерживая под мышкой свою старомодный и довольно потертый портфель, который уже давно пора было бы сменить на более новый. Вряд ли, являясь одним из красных, учитель испытывал недостаток в средствах, но почему-то продолжал таскаться с этим старьем.

Я сглотнула. Он все слышал?

– Вы побледнели, мисс Леран. Надеюсь, я не напугал вас своими философскими изречениями? – поинтересовался он, останавливаясь и с легкой тревогой вглядываясь мне в лицо. – Не слушайте глупые домыслы старика! Меня на склоне лет часто одолевают подобные грустные и… кхм… местами поэтические умозаключения. Вам, конечно, еще рано об этом задумываться. У вас вся жизнь впереди.

Он прищурил глаза, ожидая ответа, и я торопливо помотала головой.

– Отлично! – учитель даже слегка подпрыгнул на месте, будто это его несказанно обрадовало. – Не хотелось бы забивать молодежи голову подобной ерундой.

Он приготовился спускаться дальше, но вдруг снова резко остановился.

– Кстати… – он поднял вверх указательный палец и приложил его ко лбу, словно что-то внезапно вспомнил, – мне показалось… Не будете ли вы так добры, развеять мои сомнения… Это конечно же ерунда, но все-таки… Верно ли предположить, что я только что слышал что-то о… – проницательные, все подмечающие глаза фон Рихтера пристально следили за моим лицом, – волке?

Меня словно током ударило. Я была занята тем, влетит ли мне за мое хамство по отношению к красным, и совершенно забыла, что Эрик упоминал тот случай в лесу.

Карл фон Рихтер терпеливо ждал, и я снова помотала головой. Вышло неубедительно, но, казалось, учителю этого хватило.

– Показалось! Как я и думал! – воскликнул он, сокрушенно стуча себя по лбу. – Ох, старость – не радость. Цените свои молодые годы, мадемуазель Леран, цените их. Они так быстро пролетают… Ох, простите, я вас, наверное, уже утомил?

– Нет, – немного настороженно произнесла я, потому что Карл фон Рихтер явно снова вознамерился услышать ответ на заданный вопрос. Он с задумчивым видом поглаживал усы, как делал на уроке каждый раз, когда обращался за ответом к очередному ученику.

– Ну вот и чудесно. А то я уже начал переживать, что ненароком запугаю вас своими глупыми размышлениями. Да еще и послышится всякое! – Он облегченно всплеснул руками. – Что ж, остается пожелать вам хорошего дня, мадемуазель, – он галантно откланялся и продолжил свой путь вниз по лестнице.

– Вы собираетесь сообщить об этом моей тете? Как тогда, когда я не посещала столовую? – Сама не знаю, зачем это спросила. Что даст мне его положительный ответ? Но хотя бы пусть прекратит паясничать и перестанет строить из себя заботу и добродетель, когда сам тут же обещает Эрику наказать меня, когда тот спустил Лин с лестницы. Или бежит жаловаться тете, если я пропускаю столовую.

Карл фон Рихтер, который уже спустился на несколько ступенек, резко остановился. Его полусогнутая спина выпрямилась, как натянутая тетива, портфель переместился в крепко сжимающую его ладонь. Он высоко поднял голову, но не обернулся. А я вдруг подумала, что учитель был вовсе не таким старым, каким хотел казаться всего минуту назад.

– Я думаю, что в ближайшее время у вас и без того хватит проблем, – произнес он стальным голосом, не имеющим ничего общего с прежним шутливым тоном. – Не считаю необходимым в данных обстоятельствах добавлять вам еще. – Что-то непонятное проскользнуло в его голосе, почти холодное, мгновенно подчеркнувшее мне мое место. Он продолжил спускаться и через несколько секунд пересек холл, и исчез за высокой дверью.

Я с некоторым раздражением посмотрела ему вслед. Мои проблемы тут никого не интересовали, кроме разве что мистера Честертона, который всегда был готов прийти мне на помощь. Как я предполагала, он просто не хотел тратить время и заниматься тем, что и так скоро должно случиться: участие в соревновании воспринималось здесь как самое большое наказание для всех, кто носит синюю и желтую форму.

Последним экзаменом, которые выпал на пятницу, были теория и практический экзамен по биологии, которые проводились в один день. Сначала мистер Честертон раздал листки с вопросами, а потом сообщил, что будет ждать всех внизу. Присматривать за нами осталась молоденькая учительница, которая преподавала биологию у младших классов и сегодня помогала мистеру Честертону проводить экзамен.

С письменной частью я справилась без проблем, но все же подождала, пока все закончат, чтобы быть последней в очереди, которая выстроилась внизу. Тот же маневр по своим причинам выполнила Джин, которая сдала свой листок на секунду раньше меня. Мы были единственными, кто не торопился. Остальные так нервничали перед практическим экзаменом, что стремились побыстрее оказаться в комнате тренировок.

Мои одноклассники входили и выходили через несколько минут. Стоявшая в начале очереди Марлоу поспешно отвернулась, стоило нам с Джин появиться внизу. После того, что случилось, она уже не так охотно пялилась в мою сторону. Но ходила с самодовольным лицом, всем своим видом показывая, что ей можно не опасаться соревнования, в то время как мне туда прямая дорога. Ее подруга, однако, выглядела куда более удрученной.

– Удачи, – пожелал нам только что закончивший свой экзамен Уилл. На прощанье он легонько коснулся моих пальцев.

– Спасибо, – произнесла я, слегка зардевшись.

– Ты ему очень нравишься, – произнесла Джин, когда мы остались только вдвоем в коридоре. Стоявший перед нами Колин Флемминг только что зашел внутрь. За прошедший семестр он все-таки добился кое-какого прогресса со своей лисой, но это далось ему тяжелее, чем остальным: обычно он терял контроль уже после первой секунды.

– Сейчас не самое подходящее время для романтики, – заметила я, чувствуя себя неудобно. До этого я предпочитала не задумываться об этом или уверять себя, что мне просто кажется, отговариваясь тем, что у меня и без того хватает проблем. Но слова Джин вдруг окончательно прояснили для меня то, что я так упорно отрицала.

Джин улыбнулась. Немного печально.

– Вряд ли для любви можно выбрать подходящий момент, Алекс. Она просто приходит… хочешь ты того, или нет.

– Я не знаю, Джин… Все, что случилось за последний год, было так неожиданно и… совершенно выбило меня из колеи. Я не могу сейчас об этом думать. К тому же ты сама знаешь, как относятся ко мне красные. Если мы открыто будем встречаться, это может обернуться для него неприятностями. – Я снова вспомнила разговор с Джейком. Несмотря на затишье, меня почему-то не покидало ощущение, что ничего еще не позади. Наверное, за все это время я уже слишком хорошо узнала красных.

– Это не укор, – торопливо добавила я, когда Джин виновато потупилась в пол и попыталась что-то сказать. Она не раз пыталась извиниться за то, что садится отдельно в столовой, но я каждый раз пресекала ее попытки, заверяя ее, что она поступает правильно.

Из распахнувшейся двери вышел покрасневший, но радостный Колин. Похоже, его способности на этот раз его не подвели.

Настала очередь Джин. Она вздохнула и со смесью горечи и обречения протянула руку к дверной ручке. Это был самый легкий и самый ненавистный для нее экзамен. Весь семестр она избегала проявлять свои способности, которые служили ей только для одного – чтобы спасти сестру от жестоких тренировок красных. Но теперь обязана была сделать это, чтобы сдать экзамен.

– Удачи, – пожелала я, хоть и знала, что ей она совершенно не понадобится.

Вздохнув, она повернула ручку и проскользнула внутрь.

Я прислонилась к стене, но ожидание оказалось недолгим. Джин понадобились всего пара минут. До двери ее провожал сам мистер Честертон.

– Спасибо, мисс Холливер. Вы, как обычно на высоте. Жаль, что вы не желаете показывать то же самое на уроках.

– До свидания, мистер Честертон, – Джин никак не прокомментировала его слова, предпочитая просто попрощаться. Мне она кивнула и тут же быстро зашагала в сторону ведущей из подземелья лестницы.

Несколько секунд мистер Честертон задумчиво смотрел ей вслед.

– Ну что ж, Алекс. Я вижу, ты последняя. Пожалуйста, проходи.

Я зашла, не совсем представляя, что буду тут делать.

– Вы пытались снова поговорить с Джин? – спросила я, пока учитель убирал клетку с ежом, который принадлежал моей соседке и на котором она только что демонстрировала свои силу. Интересно, что она с ним делала? И чем так поразила учителя?

– Каждый раз, когда мне выпадает такая возможность. Но, как видишь, если Джин Холливер что-то задумает, то ее невозможно переубедить.

Мне оставалось только согласиться. Я тоже пыталась снова с ней поговорить, но каждый раз натыкалась на стену – Джин оставалась непреклонна в своем решении.

Я подошла к пустому столу, ожидая каких-либо указаний, но мистер Честертон не торопился. Что-то насвистывая себе под нос, он накрывал клетки со спящими животными. «Слишком уж послушно они свернулись клубочками в своих клетках», – подумала я и тут же вспомнила, что учителю ничего не стоит заставить их это сделать. Он продолжал напевать, словно забыл о моем присутствии.

– Наверно, мне тут нечего делать, – наконец подала я голос.

Учитель не повернулся, продолжая свою работу.

– Разве что ты не хочешь разок попробовать.

Я на секунду помедлила. Но мысль о том, что покажусь полной дурой (ведь мои одноклассники тренировались целый семестр, чтобы хоть чуть-чуть научиться), заставила меня отказаться.

– Нет, спасибо, мистер Честертон.

– Что ж… жаль, – он улыбнулся и отряхнул руки.

И все? Он даже не станет меня переубеждать? Я не стала спрашивать, означает ли это, что я завалила экзамен. В конце концов, я это заслужила. Остальные исправно тренировались и сдали. Даже Джин переступила через себя, поэтому винить мне некого.

Но уходить мне почему-то не хотелось. Да и мистер Честертон, судя по виду, с которым он прохаживался по комнате, проверяя порядок, никуда не торопился.

Легко подтянувшись на руках, я присела на краешек стола, с которого учитель только что убрал клетку.

– Уже есть списки, если тебя это интересует, – вдруг произнес он, по-прежнему повернувшись ко мне спиной. Наверно, из-за некоторой обреченности, которая в этот момент проступила в его голосе.

Действительно, списки… В понедельник должны объявить имена, поэтому вполне логично, что участников – красных и нас – уже выбрали.

– Алекс, я хочу, чтобы ты знала, – мистер Честертон наконец-то прекратил возиться с клетками и повернулся. – Я старался сделать все, что в моих силах… Но, увы, оказалось, что мне подвластно далеко не все. Влияние других учителей иногда превосходит мое…

– Все нормально, мистер Честертон, – прервала его я. – Я ведь и сама вас ни о чем не просила, так что все по-честному.

Но сердце у меня почему-то сжалось. Взгляд мистера Честертона явно говорил о том, о чем я знала, но старалась не думать до последнего момента. Теперь он настал. И менять что-то было уже слишком поздно.

– К сожалению, честным это назвать нельзя. Но боюсь, что ты будешь злиться на меня.

– Ну что вы, мистер Честертон, как я могу на вас злиться, – вздохнула я, смиряясь с судьбой. – Это ведь не ваша вина. Я уверена, что вы бы не хотели, чтобы так произошло.

– Меньше всего на свете, – произнес он каким-то странным голосом.

– Тогда мне не за что на вас злиться, – заключила я, стремясь как можно скорее оставить эту тему позади. Еще вдоволь надумаюсь о ней за выходные. – Я тут хотела спросить… Уже давно в общем-то, потому что никто из моих дру… одноклассников не горит желанием об этом говорить. – Я чертила пальцем на столе какие-то узоры, не поднимая головы. – Это правда, что на прошлых соревнованиях погибла девочка, место которой я теперь заняла?

– Наверно, это не самое подходящее время об этом говорить, – осторожно заметил учитель. – Кто тебе об этом рассказал?

– Видела какие-то упоминания в школьном чате, – храбро солгала я. О том, что мне рассказала Лин, я, естественно, промолчала.

– Ведешь разведку? – удивился учитель. – Молодец.

– Иногда там проскальзывает полезная информация, – задумчиво согласилась я. «Как, например, о Майке и о его роли в том, что случилось», – мысленно дополнила я, но вслух ничего не сказала. – Красные, мне кажется, и не думают, что их может кто-то читать.

– Они слишком привыкли к своему превосходству, – произнес учитель. – В этом их главная и самая большая слабость.

– А есть и другие?

– О, предостаточно!

– Вы странно говорите для того, кто сам когда-то носил красную форму, – поддела его я.

– Я учитель, Алекс, – с некоторой печалью ответил он. – Я должен думать о благе всех моих учеников… и учить их в равной мере и в пределах данных мне возможностей. Если я вижу недостатки, моя работа – на них указать. И неважно, у кого я их замечаю.

Я прожевала то, что он сказал. Возразить мне было нечего.

– Значит, смерть той девочки – это правда?

– Похоже, ты сама уже знаешь.

– Как это случилось?

– Весьма трагическая и глупая случайность, – учитель снова принялся с чем-то возиться.

– Насколько я поняла… В этом винят моего ку… Майка. – Я вспомнила разговор между Майком и мистером Честертоном в его кабинете. Видимо, Майк, как и Эрик с Диланом, до последнего момента не терял надежду, что его наказание отменят, и пытался убедить учителя не отстранять его от соревнования.

Мистер Честертон нахмурился. Я могла ощущать это, даже не видя его лицо.

– Увы, я не имею права разглашать эту информацию, – произнес он. – Все, что тогда произошло, касается только тех, кто там присутствовал… и учителей.

– Значит, это и в самом деле так, – постановила я, принявшись снова водить пальцем по поверхности стола.

– Не советую тебе судить слишком поспешно, – произнес мистер Честертон, наблюдая за мной. – Мы все совершаем ошибки, слишком сильно поддавшись какому-нибудь искушению.

– Например, искушению выиграть? – не выдержала я. – Ведь им плевать на нас и уж тем более на тех, кто носит желтую форму. Им все равно, что с нами случится. Все, что их волнует – это выиграть это дурацкое соревнование! Они же только об этом и говорят! – Мистер Честертон попытался что-то сказать, но я уже разошлась. – Вы можете мне не рассказывать, но я и сама могу догадаться, что там произошло. Майк, как и остальные, так хотел выиграть, что цена победы его не волновала. Зачем ему было думать о ком-то еще, когда на кону их дурацкая победа. Зачем думать, что кто-то, – я вспомнила хромающего парня с класса Лин и издевательское хихиканье Николь на эту тему, – может остаться инвалидом на всю жизнь? А кто-то, – печальные глаза Лин, рассказывающее мне о свихнувшейся девушке, – может сойти с ума и предпочесть покончить собой. И остальные, – рваная, истекающая кровью рана на плече Джин, – которые жертвуют собой, чтобы спасти своих родных от уготованной им судьбы. Уготованной такими, как директор, миссис Джеймс, мистер Броуди, Стефани Аттвуд… а, – я обреченно махнула рукой, – может и всеми, кто здесь работает, – перед глазами промелькнула выпрямившаяся спина Карла фон Рихтера, круглое, краснощекое лицо миссис Прингс и отстраненные, смотревшие на мир через пелену глаза мисс Белл.

– Это не так. Алекс. Раньше все было по-другому. Я бы никогда…

Я спрыгнула со стола.

– Я верю вам, мистер Честертон. Я знаю, что вы не такой… Жаль, что вы ничего не можете изменить.

Не оборачиваясь и стараясь сдержать душившие меня слезы, я вышла и тихонько прикрыла за собой дверь.

В ночь перед понедельником спала я плохо. Если не сказать, ужасно, то и дело просыпаясь от порывов усиливающегося ветра или внезапно забарабанившего дождя по крыше. Вместе они то затихали, то вдруг хлестко проходились по стеклу, оставляя на нем мокрые следы и мешая мне уснуть. Только к утру немного распогодилось; о ночном дожде напоминали только мокрая, примятая трава и глубокие лужи на обочинах дороги.

– Нервничаешь? – спросил меня Уилл. Я помотала головой. Чему быть, того не миновать. То же самое я сказала волку вчера в лесу, в ответ он тихо заскулил и положил мне голову на колени. Ему не надо было быть человеком, чтобы все понимать.

– А ты?

Мы договорились встретиться у ворот, чтобы зайти в школу вместе. Уилл сказал, что все проходит как обычное построение, за исключением того, что занятия уже закончились и после объявления имен все просто разойдутся по домам. Кроме «охотников» и их синих «жертв». Они останутся тренироваться: первые – для «охоты», вторые – по мнению Уилла, для того, чтобы иметь возможность защищаться. Но я считала, что это просто делает игру красных интереснее.

Уилл сорвал на ходу травинку и покрутил ее между пальцами, предпочитая не отвечать.

В отличие от рутинных школьных будней, в это время стоянка красных уже была целиком заполнена. Обычно они приезжали перед самым построением, но сегодня был особенный день. Все они, даже те, кому еще не исполнилось пятнадцать, находились в небывалом возбуждении. Старшие переговаривались с напряженными лицами, младшие, которые еще не доросли до соревнования, завистливо взирали на них со стороны, не рискуя в такой день крутиться под ногами. Даже Николь, которая в это утро закатила очередную нервную истерику (которую мне пришлось выслушать во всей красе, потому что этим утром все от волнения встали раньше меня), из-за своего прошлогоднего участия чувствовала себя настоящей звездой и с надменным лицом прошествовала мимо них. Однако стоило ей попробовать затесаться в круг Камиллы, как ее тут же оттеснили в сторону, и ее «звездная популярность» в глазах красных помладше мгновенно угасла. Стараясь не разреветься от обиды, она сердито грызла ногти в кругу своих подружек, которые покорно сносили сыпавшиеся на них унижения.

– Твоя кузина – настоящий подарок, – шутливо заметил Уилл. Неужели в это утро у него еще есть силы на иронию?

– Ты бы видел, что она устраивала дома все эти дни, – отозвалась я. – Если ее сегодня не выберут, то там вообще лучше не появляться.

– Если хочешь, то можем потом пойти ко мне, – предложил он. – Мама вчера так волновалась, что испекла целых три пирога. Она не признавалась, но я знаю, что она просто пыталась себя чем-то занять. Она всегда так делает, когда переживает.

Я подумала о своем захудалом сэндвиче на завтрак и вспомнила взгляд, которым меня проводила тетя, когда я выходила за дверь. В нем ясно читалось то же пожелание, которое она озвучила несколько дней назад.

– Звучит заманчиво, – мне оставалось только вздохнуть, – но давай сначала переживем это утро.

Издалека я заметила светлые, как обычно, аккуратно уложенные кверху волосы Майка. В отличие от остальных, он ни с кем не разговаривал и на его лице царило отчужденное безразличие. Напускное или нет – понять было невозможно. Но после разговора с мистером Честертоном я только больше убедилась, что была права относительно его.

– Эй, Майк, – обратился к нему Эштон Хэмпфри. Тот самый, который учился в параллельном классе и поддевал соперников насчет прошлого соревнования. – Поди жалеешь, что в этом году ты не в счет, а?

Его одноклассники разразились глумливыми смешками.

Майк не счел нужным ответить, скрывшись в школе. Только его класс одарил посмеивающуюся компашку недовольными взглядами.

– Привет, – подошла к нам Джин. Приветливо махнувшая нам на расстоянии Хлое примкнула к своим. Ученики в желтой форме были сегодня здесь скорее для декорации, ведь их выберут позже. Я поискала глазами Лин и чуть заметно ей улыбнулась. Лин тоже постаралась улыбнуться, но вышло довольно грустно и совсем не ободряюще. Она тоже понимала, что сегодня должно произойти.

Мы молча смотрели, как на стоянку подъехала машина Джейка. Он был единственный, кто позволил себе приехать позже всех. В отличие от остальных, на его надменном лице не было ни капли обеспокоенности и волнения. Привычно припарковавшись на своем месте, которое никто никогда не осмеливался занимать, он вышел и неспешной, почти ленивой походкой направился в сторону школы. Райн и Крис тут же пристроились к нему. Остальные красные как по команде ринулись в их сторону; из чата я поняла, что личность того, кто займет четвертое место в группе Джейка, до сих пор оставалась неизвестной. Каждый надеялся, что в решающий момент это окажется именно он.

– Что будет, когда объявят имена? – спросила я, наблюдая за поднявшимся вокруг него шумом, на который Джейк взирал свысока со своей неизменной нахальной улыбкой. С приближением соревнования мрачное настроение, в котором он прибывал с каникул, заметно улучшилось. «Наверно, помогло внимание, которое он вызвал своей таинственностью», – язвительно подумала я.

– Ничего особенного. Нас просто объявят и скажут участникам, когда будут проходить тренировки, – ответил Уилл. – Потом можно идти домой.

В парадном холле тем временем ученики начали выстраиваться по цвету форму. Нервозность, охватившая всех, достигла самого пика.

– Пошли, нам тоже пора, – спохватилась Джин, глянув на свои скромные наручные часики.

Смешавшись с синей толпой, мы зашли и встали на свое обычное место. Никого из учителей еще не было видно, и красные нетерпеливо топтались на месте. Только физиономии Эрика и Дилана выражали смесь стыда и страха перед тем, что должно вот-вот произойти. Даже их обожаемая Камилла демонстративно отвернулась, кокетливо переговариваясь с Брайном Паттерсоном, которого Кэйл Мерфи прочил на место Стива Расселя в группе Джейка в этом году. Рядом она держала еще парочку одноклассников из тех, кто значились в явных фаворитах. Наверно, уже планировала новый состав своей группы.

– Вот радости-то будет.

– Да уж, – отозвался Уилл. Нервная атмосфера, которую нагоняли красные, передалась всем присутствующим, включая его. И хотя он очень старался это скрыть, его глаза выдавали все большее напряжение. Стоявшая по другую сторону от меня Джин была немного бледной, но сохраняла завидную выдержку. Она смотрела на сестру, которая нервно крутила на пальчике свои светлые кудряшки и тоже посматривала на Джин, едва сдерживая слезы. Она волновалась за сестру не меньше, чем та за нее.

Джейка и Камиллу поздравляли заранее. Да и вообще больше всего внимания получали именно их одноклассники. Похоже, Кэйл Мерфи не врал – у них и правда был самый сильный и способный класс, в котором насчитывалось больше всего фаворитов.

– Джейк, что бы сегодня не случилось, давай просто получим от этого удовольствие, – подошел к нему Хэмпфри. – Даже если меня не выберут, я буду болеть за тебя. Надеюсь, ты как обычно покажешь класс. Удачи!

– Удачу желают тому, кому она нужна, – высокомерно отозвался Джейк, едва взглянув в его сторону. – Таким, как ты, например. – Крис и Райн рядом с ним криво усмехнулись, а Хэмпфри заметно скис.

Боже, ну и урод.

Наконец с третьего этажа торжественной вереницей начали спускаться учителя. Первой шла миссис Джеймс, которая держала в руках красивую бордово-красную папку, с титульной стороны которой был вырезан значок красных – огненный лев. Мисс Белл в красивом платье с ниспадающем на пол шлейфом, следовала за ней, как тень, держа в руках ничем не примечательный синий листок. И хотя я внутренне к этому готовилась, внутри мгновенно похолодело.

Остальные учителя выстроились вдоль перил, о чем-то довольно переговариваясь и взмахивая руками. Среди них только мистер Честертон, заложив руки за спину, глядел на все с явным неодобрением. На его лице было написано раздражение, как после неприятного спора или неудавшихся переговоров.

Миссис Джеймс, на лице которой проступало схожее выражение, красноречиво намекая на то, с кем только что спорил мистер Честертон, вышла на середину. Красные замерли в благоговейной тишине. Глаза каждого и каждого из них устремились на красную папку, которую она держала в руках. По их рядам прокатился немой, почти священный трепет.

Гордая улыбка тронула ее тонкие губы. Стоило ей увидеть своих любимцев, как недовольство, завладевшее ей после разговора с учителем, отступило, оставив место откровенному обожанию.

Эрик с Диланом угрюмо потупились, когда, гордо вскинув подбородок, миссис Джеймс осмотрела всех, кроме них. Если они и надеялись на то, что в последний момент она их пожалеет, то сейчас для них все стало окончательно ясно.

– Мистер Шелдон, – она вскинула голову и посмотрела куда-то вверх. – Хотите начать?

Завороженно наблюдая наравне с красными за папкой в ее руках, я не заметила директора. Остановившись на балкончике третьего этажа, он наблюдал за всем с высоты, подчеркивающей его силу и превосходство над всеми, кто здесь присутствует.

Директор подался вперед. Я еще ни разу не видела, чтобы он участвовал в построениях, но сейчас был особый случай. Ведь все, что здесь происходило, было введено именно им и с его благословения. И он не собирался упускать момент своей славы.

– Вы делаете это лучше меня, миссис Джеймс. Поэтому я только скажу несколько слов, прежде, чем передать эту работу вам, – с холодной усмешкой заметил он. Несмотря на его слова, ни у кого из присутствующих ни на секунду не возникло иллюзий, кто здесь главный.

– С того самого дня, когда я впервые понял, какой силой обладаю, я знал, что должен сделать все, чтобы сохранить и возвысить наш род, как он того заслуживает.

Красные шумно вздохнули, выражая свое согласие, но тут же присмирели. Сейчас они не осмеливались более бурно выражать свои чувства, как делали это, когда речь произносила миссис Джеймс.

– Я поклялся себе, что наша сила не будет больше страдать из-за того, что прежде, – он обвел тяжелым взглядом притихшие ряды красных, – нам приходилось самостоятельно доучиваться за пределами этой школы. Достаточно мы потеряли талантливых сородичей, которые так и не смогли развить свою силу, и их великий дар управлять был безвозвратно и безнадежно утрачен. Теперь ваши способности будут развиваться и расти здесь, в этих стенах, под присмотром самых лучших наставников, которых я могу вам дать. Каждый из вас выйдет отсюда, получив возможность в полной мере развить свою силу.

Теперь уже красные не могли сдерживать эмоций. Послышались бурные аплодисменты. Их поддержали учителя, которые, кроме мистера Честертона, восторженно захлопали.

Холодные глаза директора блеснули. Он поднял руку – и шум тут же утих.

– Я поклялся, что дам вам эту возможность. Но остальное будет зависеть от вас. Только лучшие смогут продемонстрировать нам свою силу в конце года, только лучшие заслужат звание победителя. Только лучшие, – он сделал паузу, красные застыли, – примут участие в соревновании.

Овации, которыми разразились их ряды, меня оглушили. Это было похоже на взрыв бомбы где-то рядом.

Директор позволил им несколько секунд побесноваться, затем сжал губы и сложил руки на груди.

Воцарилась немая тишина. Миссис Джеймс открыла папку. Внутри я заметила два столбика аккуратно отпечатанных и тисненых золотом имен. В самом низу, на заверяющей их печати с символом льва значилась размашистая подпись директора.

Красные застыли. Настал момент, которого они ждали целый год. Желтые заметно пригорюнились, стоявшие рядом со мной ученики, включая Уилла и Джин, слушали с застывшими лицами. Я вдруг заметила, что наши с Уиллом пальцы переплетены. И когда он успел? Или это я от волнения взяла его за руку?

Миссис Джеймс приподняла папку, чтобы ей было удобнее читать. Каждый раз, произнося новое имя, она одаривала счастливого участника полным гордости взглядом.

– Джейк Хертфорд, Камилла Крайтон, Крис Ланкастер, Райн Стюарт, – ее голос разнесся и зазвенел под сводами высокого холла, пока она перечисляла имена. После каждого названного имени красные оглушительно свистели и хлопали участника по спине. Имя Джейка, которое было произнесено первым, вызвало самый сильный восторг. – Эвелин и Соланж Арундел, Морис Карлайл, Брайн Паттерсон, Саманта Эддингтон, Кьяра Бэннетт…

Последняя самодовольно улыбнулась и показала Кэйлу Мерфи средний палец. Впрочем, через несколько секунд назвали и его. Миссис Джеймс все перечисляла и перечисляла, новые имена каждую секунду разрезали воздух. Были там много старшеклассников, трое или четверо с класса Эштона Хэмпфри (за исключением его самого), и даже несколько тех, кому едва исполнилось пятнадцать, но кто, как видно, уже начал проявлять на тренировках свой талант.

Когда миссис Джеймс закончила, я прикинула, что класс Джейка действительно получил больше всего мест в списке. За исключением девяти человек, среди которых были и окончательно раздавленные и растерянные Эрик с Диланом, пятнадцать остальных будут участвовать – а это почти добрая половина всех «охотников». У Майка, которого тоже не назвали, не дрогнул ни один мускул. Хотя Хэмпфри и остальные из его класса, кому тоже не выпала сегодня удача, уже вовсю насмешливо косились и отпускали едкие комментарии в его сторону, пытаясь таким образом загладить собственное разочарование.

Несмотря ни на что, я ощутила облегчение. Уж лучше пусть Майка там не будет. Сама мысль, что он будет стоять среди них, пока они будут надо мной издеваться (а может и сам будет одним из них), вызывала у меня неприятную, леденящую дрожь.

Миссис Джеймс прикрыла папку и приподняла голову. Ее глаза сверкали.

– Лучшие из лучших, вы – гордость нашей школы. Наше будущее и наша надежда. В этом году честь участвовать в соревновании принадлежит вам, – ее слова были встречены звучными, раскатистыми криками и свистом. Теперь красные могли дать напряжению выйти наружу. Участники были определены и могли наслаждаться всеобщим вниманием, остальным оставалось лишь предвкушать скорое зрелище. – Но прежде, чем я закончу… – Шум немного поутих. – Мистер Хертфорд, – Джейк, со снисходительным видом принимавший поздравления со всех сторон, вскинул голову, – вы хотите назвать последнего участника?

У красных вытянулись лица.

– Тридцать девять имен, – тихо произнес Уилл.

– Что? – не сразу поняла я.

– Тридцать девять имен, – повторил он. – Должно быть сорок.

Кэйл Мерфи почесал макушку, переводя недоуменный взгляд с Джейка на Брайна Паттерсона и обратно. Я понимала его замешательство: Брайна уже назвали, поэтому это не мог быть он… Кэйл прогадал. Тогда кто? Оставшиеся красные, кроме подавленно взирающего в окно Майка, нетерпеливо заерзали. Многие из тех, кто уже смирился со своей участью, снова воспрянули духом… Джейк должен был назвать еще одного участника. У каждого из них еще был шанс. Это мог быть любой из них…

Но кто?

А если это Эрик каким-то образом умудрился его уговорить? Может быть, даже с помощью Камиллы! Если бы Джейк захотел, то обожающая его миссис Джеймс могла пойти у него на поводу… Я перевела взгляд на Эрика, который в этот момент, как и все, смотрел на Джейка.

– Мистер Хертфорд, – мягко, почти любовно повторила миссис Джеймс, пытаясь привлечь его внимание, так как Джейка снова начали дергать со всех сторон. – Назовёте нам вашего участника?

– Пожалуй, я предоставлю это вам, – равнодушно отозвался Джейк, вызывая у красных еще более протяжные вздохи.

– А он умеет привлекать к себе внимание, – язвительно прошептала я, с удовольствием отмечая, что нервничаю уже куда меньше. Эта тягомотина с представлением, которое он, несомненно, спланировал заранее, вызвала у меня жуткое раздражение.

– Вы уверены? Это честь принадлежит вам.

– Абсолютно, – Джейк вызывающе усмехнулся, обводя взглядом направленные к нему лица, в которые он снова вдохнул надежду. Сейчас они отдали бы все, чтобы оказаться тем, чье последнее имя вот-вот огласится в этих стенах.

– Ну что ж… – Миссис Джеймс заложила руки, вместе с папкой за спину. – Тогда у меня не остается выбора. Придется сделать это самой.

Джейк уже не обращал на нее внимания. Остальные участники, которых уже назвали, затеяли обсуждения будущего соревнования и своих групп, и он присоединился к ним. Остальные во главе с Эштоном Хэмпфри снова напряженно ждали. Каждый молча прикидывал свой шанс.

Миссис Джеймс тянула время. Я переводила глаза с одного лица на другое, пытаясь сама предугадать, кого выбрал ее самодовольный, напыщенный, самовлюбленный любимчик. Он мог попросить любого, она бы ему не отказала. Любого…

Эрик вызывающе размял шею. Неужели все-таки он? В этот момент он сощурил глаза и тоже посмотрел на меня, словно подтверждая мою догадку. Ненависть в его глазах говорила о том, что мне скоро не поздоровится.

Миссис Джеймс приоткрыла рот. Эрик еще больше оскалился. «Это точно он», – вспыхнуло у меня в голове. Миссис Джеймс уступила просьбе Джейка…

– Майк Бэкингем, – вдруг произнесла она.

Красные, как по команде, охнули. Никто из них этого не ожидал.

Я тоже.

В груди вдруг возник огромный ком, мешающий мне дышать.

На лице Майка, до сих пор делавшего вид, что ему на все наплевать, заиграла холодная надменная улыбка.

Вот именно. Он только делал вид. «Надеюсь, ты не забыл о том, что мне должен», – всплыли у меня в голове слова Джейка, сказанные им тогда во дворе. Оказалось, что Майк договорился с Джейком, позволяя всем до последнего момента думать, что он не участвует! А сам в это время тихо и незаметно, сойдясь с тем, у кого было достаточно влияния это устроить, проложил себе дорогу на соревнование…

– Ты в порядке? – Уилл с тревогой и пониманием наблюдал за моим изменившимся лицом.

Участники, особенно его одноклассники, обрадованно и немного растерянно принялись похлопывать его по спине, приветствуя его в свои ряды. Эштон Хэмпфри и остальные, которые до недавнего времени вовсю потешались на его счет, заметно пригорюнились, когда Майк, бросив в их сторону насмешливый, полный громкого превосходства взгляд, подошел к сплотившейся вокруг Джейка группе.

Ну и хорош же он. Именно, хорош. Преподал всем урок, включая меня. Даже преждевременно обрадовавшийся Эрик с ошарашенным видом почесывал затылок.

– Место в группе Джейка как раз для него. – Я выдавила измученную улыбку, не желая показывать истинных чувств. Впрочем, Уилл понял и так. Он сжал мои пальцы, но ничего не сказал.

Миссис Джеймс показала, что закончила, пригласив на свое место мисс Белл, которая держала в руках синий листок. Ребята вокруг меня мгновенно напряглись. Настала наша очередь.

Никаких дифирамбов нам, естественно, никто не распевал. Мисс Белл с отсутствующим взглядом приподняла перед собой листок, на котором значился лишь маленький столбик неприметных серых имен, отпечатанных самыми обычными чернилами и заверенных подписью миссис Джеймс. И начала зачитывать. Никто из красных толком не слушал, у них хватало тем для обсуждения. Мы были для них неинтересны, поэтому мисс Белл пришлось немного поднять голос, чтобы мы могли слышать ее через царивший здесь шум.

Первым шел печально известный Эдвард Фишер, который, услышав свое имя, все равно вздрогнул и истерически всхлипнул. Второй и третьим шли девушка и парень из старших классов. Уж не знаю, в чем они провинились. Оба опустили голову с обреченным видом. Перед четвертым именем мисс Белл сделала легкую, чуть заметную паузу, которую ощутили только те, кто слушали ее с пристальным вниманием.

– Уилл Клиффорд, – произнесла она.

Уилл?!

Нет, этого не может быть, он ничем это не заслужил. Он же прекрасно учится! И вообще… Пальцы Уилла, сжимающие мою руку резко похолодели. Он смотрел прямо перед собой, предпочитая не отвечать на мой непонимающий взгляд.

Осталось одно имя. Мое.

Адриана Марлоу поглядывала вокруг себя с видом человека, знающего, что ему не о чем волноваться. Это уж точно: для себя она вовремя подсуетилась. Вон сгорбившийся, пытающийся не заплакать при всех Фишер – наглядное тому подтверждение. На кротко жавшуюся к ней Эндрюс она не обращала внимания, брезгливо отталкивая ее рукой. Словно не хотела оказаться рядом, если ее вдруг назовут.

«Не волнуйся, Эндрюс», – мысленно произнесла я, наблюдая, как та продолжала свои робкие попытки. Словно надеялась, что Марлоу все еще сможет ей помочь, как сделала это для себя. Хотя надо отдать ей должное – она старалась. Попытки Эндрюс пошпионить за мной наверняка были именно ее идеей. Это будешь не ты, и коню понятно. Это…

– Джин Холливер, – произнесла вдруг мисс Белл. На этот раз она не выдержала. Ее голос предательски дрогнул, вызвав у миссис Джеймс недовольную гримасу. Она вырвала из ее рук листок и скомкала его. Затем брезгливо заслонила ее своей спиной и начала говорить что-то про выбор, который еще должны сделать красные и про тренировки перед соревнованием. Но я ее не слышала.

В голове все смешалось. Уилл и Джин? Но как же я? Почему не я, которая с первого же дня нарушала все их дурацкие правила?

По лицу стоявшая напротив Хлое покатились крупные слезы, и кто-то взял ее за руку, пытаясь успокоить, прежде чем миссис Джеймс обратит на нее внимание. Побледневшая, но сохраняющая непроницаемое выражение Джин тоже приложила палец к губам, чтобы та перестала плакать, но безрезультатно. К счастью, кто-то, вроде бы Эми, вовремя оттеснила ее в задние ряды – как раз в этот момент миссис Джеймс кинула на ее место цепкий взгляд, стремясь выяснить причину резавших ее слух детских всхлипываний.

Наконец все закончилось.

– Алекс, – кто-то тронул меня за руку. – Алекс!

Я повернула голову, не в силах скинуть захватившее меня оцепенение. На меня смотрел Уилл. Он не отнял свою руку, просто накрыл наши переплетенные пальцы второй ладонью.

– Тебе пора домой.

– А вы?

Застывшая, словно камень, Джин все еще смотрела в сторону желтой толпы, которая покорно потекла к выходу. Эми вела за руку Хлое, покрасневшую, вытирающую маленьким кулачком глаза, но упорно не сводящую взгляда с сестры.

– Мы пойдем тренироваться. Тренировки с животными теперь каждый день, до самого соревнования.

– Джин, – я повернулась, в ее сторону.

Но вдруг поняла, что не знаю, что сказать. Что я могла сказать…

– Все нормально, Алекс, – Джин глянула на меня своими большими серыми глазами. Казалось, она все еще видела перед собой сестру. – Я сама виновата.

Она повернулась ко мне спиной и зашагала в сторону лестницы, ведущей в подвал.

– Иди, Алекс, – повторил Уилл, неохотно выпуская мою руку, но я вдруг вцепилась в нее, словно утопающий.

– Нет, Уилл…

– Все нормально. У тебя начались каникулы, ты можешь обо всем этом забыть. Я очень рад за тебя, правда.

Он с силой разжал мои онемевшие пальцы и пошел вслед за Джин, оставив меня растерянно смотреть им вслед.

– Теперь посмотрим, как там ему помогут его «драгоценные» качества, – внезапно возникший рядом Джейк насмешливо скривил губы и тоже посмотрел вслед Уиллу. – Для этого даже стоило специально его выбрать…

У меня все заледенело внутри.

– Вы не решаете, кто из нас будет участвовать, – попыталась отрезать я, но внезапно охрипший голос меня подвел. Я вдруг осознала, что если ему позволили выбрать Майка, которого по идее должны были отстранить в этом году, то что тогда говорить о нас?

Джейк ухмыльнулся. Нагло, самоуверенно, так, что заставил меня съежиться.

Крис махнул Джейку, показывая, что его ждут. Тот кивнул.

– Кстати, поздравляю, – он повернулся и окинул меня взглядом на прощание. – Все ставили на то, что там будешь ты. Похоже, кто-то очень для тебя постарался.

Оставив меня в полном оцепенении, он отошел к поджидающим его участникам, которым уже не терпелось начать тренировки. Про «всех» он точно не лгал. Камилла и близняшки буравили меня таким ненавидящим взглядом, что мне впору было испепелиться на месте. Она не простила мне, что потеряла своих горилл и надеялась отомстить, но теперь у нее отняли и эту возможность. И это окончательно выводило ее из себя. Впрочем, через секунду она совладала с собой и отвернулась, принявшись о чем-то ворковать с Майком, ставшим как по волшебству куда более разговорчивым. На своих «тигрят» она даже не взглянула. И им ничего не оставалось, как с униженным видом поплестись в сторону выхода.

Я осталась стоять. В голове все еще звенели его слова. «Кто-то очень сильно для тебя постарался…». «Мне даже пришлось пообещать ему…» – Слова миссис Джеймс тогда в подвале. «Боюсь, что ты будешь злиться на меня». Я думала, что он имеет ввиду меня, а он уже знал. И говорил он вовсе не обо мне.

Я догнала мистера Честертона в коридоре.

– Зачем вы это сделали? Я ни о чем вас не просила! Вместо Джин там должна была быть я!

Учитель замедлил шаг, но не остановился.

– Я предупреждал, что тебе это не понравится, – вздохнул он на ходу. – Как мне помнится, ты обещала не злиться.

– Это неправильно! Я думала, что вы говорите обо мне!

– Нет, ты сделала вывод. Хотя я ни разу не упомянул, что ты есть в списках. Вспомни, и ты поймешь, что я прав.

Я не хотела с этим мириться, но он говорил правду. Учитель действительно ни разу не сделал даже намека на то, что я буду участвовать. Наоборот, он постоянно замечал, что мне не стоит быть так в этом уверенной.

– Это все равно нечестно!

– Алекс, – учитель наконец остановился и развернулся ко мне, – я понимаю, что ты не хотела, чтобы твои друзья попали на соревнование. Поверь мне, я тоже. – Учитель помолчал, а я вспомнила его лицо сегодня утром. Так вот значит о чем он яростно спорил с миссис Джеймс. – Но, к моему огромному сожалению, участников должно быть пять. Я смог сделать так, что это будешь не ты. Но я не могу сделать то же самое для них. Хотя, поверь мне, что очень хотел бы…

– Миссис Джеймс… – произнесла я. – Но как вы…

– Помнишь тот случай в лесу? – Еще бы, как я могла его забыть. – Мы пришли к… кхм… определенному согласию.

В голове возник разговор, нечаянно подслушанный мною в подвале.

– Вы не будете настаивать, чтобы Эрика с Диланом наказали, а она не внесет меня в список участников.

– Верно.

Заложив руки в карманы брюк, мистер Честертон смотрел на меня сверху вниз.

– Но ведь из-за этого она выбрала Джин!

– К сожалению.

– Так не должно было быть… – Я изо всех сил помотала головой, словно надеясь, что это вдруг что-то изменит. – Нет, это неправильно. Исправьте это! Я должна участвовать вместо Джин!

– Алекс…

– Нет! – Теперь я точно знала, что так и должно быть. Прежний страх, что меня выберут, куда-то ушел. – Я не могу этого допустить. Я должна быть там вместо Джин. Я не просила вас что-то менять!

Сжав губы, учитель посмотрел куда-то через мое плечо, словно что-то обдумывал. Но когда он заговорил, в его глазах появилась молчаливая решимость.

– Ты права, ты не просила, – мягким тоном начал он. – И это несомненно заслуживает восхищения. Ты не захотела воспользоваться тем шансом, который я предлагал, чтобы не чувствовать себя неудобно перед друзьями. Хотя любой на твоем месте без колебаний принял бы предложение, тем более, что никто, кроме меня и миссис Джеймс, не знает о нашем договоре. И никто не посмел бы предъявить тебе претензии. Но тем не менее, ты все равно отказалась, Алекс. Я это оценил… но…

– Но?

– Я не готов рисковать тобой ради этого дурацкого, бессмысленного соревнования, – жестко закончил мистер Честертон. – Там я не смогу тебя защитить.

– Но вы готовы рисковать Джин? И… Уиллом? И остальными…

Учитель поджал губы.

– Нет, но для них я ничего не могу сделать. Они получили возможность тренироваться и знали, что этот день когда-нибудь может наступить. С тобой все иначе. Я позволил тебе просто понаблюдать на тренировках, чтобы ты могла привыкнуть к тому, что ты – одна из нас. Но я не могу позволить тебе участвовать в соревновании. Тем более, когда ты уже нажила себе столько врагов, которые тебя не пощадят, а я не смогу быть рядом в нужный момент, чтобы их остановить… Я никогда не прощу себе того, что мог тебя защитить и не сделал этого… А теперь извини, мне нужно сделать кое-что до того, как начнутся тренировки.

– Исправьте это, – требовательным тоном произнесла я, отказываясь его отпускать. – Я хочу участвовать. Вместо Джин.

– Джин Холливер сможет за себя постоять, а ты – нет. Список участников нельзя изменить, после того, как его одобрили, Алекс. Никто не в состоянии это сделать, кроме миссис Джеймс. Она не станет этого делать, а я не собираюсь ее об этом просить. На этом мы закончили. Ступай домой.

Я смотрела в его удаляющуюся спину, отчаянно пытаясь не расплакаться. Оба, и Уилл и Джин, оказались на соревновании из-за меня. Вместо меня. Они ничем этого не заслужили, а я так их подвела. А Уилл и мистер Честертон просто отправляли меня домой, словно так и должно быть.

Слезы жгли меня изнутри, но я чувствовала себя совершенно беспомощной. Я ничего не могла сделать. Все уже решили за меня.

– О, мисс Леран, какой неприятный сюрприз, – сзади раздалось противное хихиканье, от которого меня вмиг передернуло.

Я с надеждой посмотрела туда, где всего минуту назад исчез мистер Честертон. Но он то ли задерживался, то ли решил спуститься с другого конца здания. Видимо, подозревал, что я могу так просто от него не отстать.

Едва сдерживая отвращение, я развернулась и посмотрела на мистера Броуди, который, сунув руки в карманы своего сшитого не по размеру пиджака, продолжал противно хихикать.

– Надо заметить, я был предельно огорчен, когда вас не назвали, – он снова истерически хихикнул и воззрился на меня с видимым любопытством. Я невольно сделала шаг назад, чтобы быть от него как можно дальше. – И надо заметить, вот уже в течение нескольких неимоверно долгих минут я сгораю от болезненного, – его рот противно дрогнул, – желания узнать, как вы это устроили…

– Вы ошибаетесь, я ничего не устраивала, – я еле сдержалась, чтобы не попятиться дальше, когда мистер Броуди, вытаращив один глаз, отчего он сделался еще больше похож на ворону, плавно, как привидение, подплыл поближе. Как будто не заметил, что я специально старалась держаться от него на расстоянии.

– Не устраивали? – глаз с красным белком и неестественно расширившимся зрачком навис надо мной, и я невольно присела. – Можете рассказывать это кому-то другому. Но я-то слишком умен, чтобы поверить в то, что вас так просто не выбрали. Это после ваших отвратительных выходок и низких оценок?! О, нет! Должна быть какая-то причина… Дайте-ка мне подумать…

К счастью, эта мысль так его увлекла, что он выпрямился. А я с трудом разогнула трясущиеся, полусогнутые коленки, вернув себе прежний рост.

– Очень интересно, очень… – он с задумчивым видом постукивал по своим обескровленным, синим губам тонким, как карандаш, пальцем. – Что же вы такое рассказали миссис Джеймс о вашем синем, – он поморщился, – дружке и моей верной помощнице мисс Холливер?

Меня словно ударили чем-то тяжелым.

– Я бы никогда так не поступила! – вскричала я, забыв с кем и где нахожусь. Мой крик эхом разнесся по полузатемненным пустым коридорам.

– Не лгите, мисс Леран! Не лгите мне, – он захихикал, довольный собственной догадкой, в которую тут же сам охотно поверил. – Только это могло вас спасти, иначе вы давно были бы самой первой в списке. Можете больше не притворяться, по крайней мере, не при мне. Я уже давно вас раскусил, хотя, надо заметить, что не ожидал… совсем не ожидал… учитывая, какой была ваша…

– Вы ошибаетесь, – повторила я уже куда более ослабевшим голосом. Мне внезапно стало нехорошо. Ведь если он так решил, то и другие могут так подумать! Я вспомнила Марлоу и то, с каким видом она стояла сегодня на построении. А если Уилл и Джин думают, что я тоже… Ведь они ни о чем не знают! Я сама скрыла от них то, что тогда произошло, думая, что поступаю правильно.

– Нет ничего плохого, чтобы в такой момент подумать только о себе, – мистер Броуди медленно сделал вокруг меня круг. – В конце концов, всем нам присущ здоровый эгоизм. Честно говоря, мне даже хочется вам поаплодировать. Вы оказались куда проворнее, чем я мог предполагать.

– Можете думать, что хотите, но я этого не делала, – прошептала я, отчаянно стараясь разорвать страшную паутину мыслей, которую он навевал на меня своими словами. Но внутри знала: Джин и Уилл попали туда из-за меня. Это моя вина.

– Нет? – теперь он нагло посмеивался, словно усматривал в моем лице что-то, что подтверждало его отвратительные догадки. – Я не понимаю, почему вы продолжаете это отрицать, мисс Леран. Почему бы просто не признаться? Почему бы просто не признаться, что вы ничем не лучше других? – он смотрел на меня, но словно обращался к кому-то другому. – Почему вы продолжаете настаивать, что это не так?

У меня и мысли не было отрицать, но мистер Броуди словно вознамерился убедить меня в том, какое я ничтожество. И у него это получалось: каждое его слово действовало куда хуже розги или кнута.

– Джин вам нужна, – тихо произнесла я, заставляя его прервать свои ядовитые речи. – Вы правы, я ничем не лучше других. Теперь я это понимаю. – Я подняла на него затуманенные глаза. – Помогите мне занять ее место.

Не ожидая такого, мистер Броуди поперхнулся. Похоже, он и сам не верил, что его слова возымеют такое действие. Секунды две он пялился на меня, как будто я свалилась с другой планеты.

– Вы мне поможете?

– С чего вы взяли, что я должен вам помогать? – пискнул он неожиданно тонким голосом.

– Джин вам нужна, – повторила я, старательно подбирая слова, как делала когда-то, стоя перед красными. В голове неожиданно зародился план. – Вы же не хотите, чтобы она пострадала на соревновании. А такое вполне может случиться… – Я хотела добавить «кому как не вам знать», но вовремя сдержалась. – Тогда вы останетесь без такой ценной помощницы. Ведь никто из желтых не сможет занять ее место, потому что у них нет ее силы.

Я замолчала. Мистер Броуди, тоже помалкивал, шевеля челюстями, словно прожевывал мои слова. Было заметно, что такая перспектива ему совсем не нравится.

– Никто не может и не станет менять синий список, – наконец прохрипел он, подтверждая то, что совсем недавно сказал мне мистер Честертон. – Чтобы заменить участника, ему нужно умереть.

Я постаралась не вздрогнуть, когда он это сказал. У меня уже зрел план действий, и мне нужно было все мое мужество, чтобы довести его до конца.

– Если вы убедите миссис Джеймс поменять список…

– Вы что, оглохли? – хрипло огрызнулся он. Лишь перспектива лишиться своей помощницы удерживала его от того, чтобы не развернуться и не уйти. – Я знаю Патрицию. За все время она ни разу не поменяла список. Почему она должна сделать это сейчас?

Я оглянулась, чтобы убедиться, что в коридоре никого нет и нас никто не подслушивает.

– Возможно, я помогу вам ее убедить, но вы тоже должны постараться. Ради Джин.

– Вот еще, – презрительно фыркнул он, сразу вознамерившись закончить этот разговор.

– Ради себя, – мгновенно поправилась я.

Мистер Броуди мерял меня недоверчивым взглядом, пытаясь раскусить, что я задумала. Но в конце концов собственная выгода пересилила.

– Ладно, – нехотя согласился он. – В конце концов, вам отнюдь не помешает вправить мозги на соревновании, а мисс Холливер действительно ценная помощница… Еще одну такую будет тяжело достать… кхм… найти. Но я не собираюсь просто так обращаться к Патриции. Если вы на это надеялись…

– Нет, вам просто надо будет поддержать кое-кого в нужный момент. Вы ничем не рискуете. Просто скажите ей, что вам нужна Джин и вы считаете, что лучше отправить меня вместо нее.

– И как я узнаю, что этот момент настал? – сощурился мистер Броуди.

– Узнаете, – ответила я, поворачиваясь к нему спиной. – Я об этом позабочусь.

– Не вздумайте играть со мной, мисс Леран, иначе вашей соседке несдобровать, – прохрипел он мне в спину. Но возражать не стал.

Теперь нужно было сделать кое-что еще.

Еще со двора я услышала истерические завывания Николь, прерывающиеся только громкими криками на мать и как обычно носившуюся возле нее Марджи. Майк остался тренироваться в школе, дядя уехал по работе, поэтому ничто не мешало ей вымещать на них свою злость. В этом году на соревнование она не попала.

Я тихонько прикрыла за собой дверь, намереваясь незаметно проскочить в свою комнату. Но не тут-то было.

Николь увидала меня из гостиной. Ее распухшее, покрасневшее, и из-за этого еще более неприглядное лицо налилось яростью.

– Ненавижу ее! Ненавижу! – завопила она, словно это я была виновата в том, что ее не взяли.

– Тоже мне новость, – буркнула я. Сейчас мне меньше всего хотелось слушать ее истерики.

– А ну иди сюда, – тетя схватила меня под локоть и втащила в гостиную. Лучше бы она этого не делала – при виде меня рев в гостиной стал еще громче.

– Доченька, ну не беда, что так получилось. Я уверена, это какое-то недоразумение… Зато подумай, какое удовольствие мы получим, наблюдая, как эту негодницу хорошенько проучат твои однокурсники, – принялась уговаривать она Николь.

При этих словах Николь так завопила и забарабанила кулаками по дивану, что Марджи, до этого пытавшаяся сунуть ей в ее рот пирожок с вареньем, испуганно отскочила и выронила его на пол.

– Что? Что я такого сказала? – Тетя попыталась обнять разбушевавшуюся дочь, но та резко ее оттолкнула.

– Ее, – она ткнула в меня толстый, как сосиска, палец, ревя и икая поочередно, – ее не назвали-и-и, – завыла она, снова принявшись колотить по дивану.

Тетя переменилась в лице. На нем проступило бешенство.

– Как это возможно? – Резко повернувшись, она принялась наступать на меня. – Как это возможно, я тебя спрашиваю?

Словно я в этом виновата. Выражение ее лица говорило о том, что именно так она и думала. И притащила меня сюда, надеясь, что таким образом сможет успокоить заходившуюся в истерике Николь. Однако просчиталась: рев ее дочери из-за этого только усилился.

– Спросите у вашей драгоценный миссис Джеймс, – огрызнулась я, радуясь, что хоть кому-то сорвала планы.

– Не хочу ее видеть, убери ее отсюда-а-а, – продолжала заходиться Николь. – Пусть убирается. Не хочу никого видеть.

Она улеглась пластом на диван и продолжала рыдать. Мне стало противно на нее смотреть.

– В подвал ее, – тетка вытолкнула меня из гостиной и всунула горничной.

– Но я ничего не сделала, – возмущенно запротестовала я, но Марджи с удивительной резвостью поволокла меня за собой.

– Посидишь, пока я не узнаю, как ты это устроила. Что-то ты сделала, это точно. – Тетка проводила меня ненавидящим взглядом и вернулась в гостиную, откуда продолжали доноситься истошные вопли.

Марджи впихнула меня в подвал и заперла дверь.

Оказавшись в темноте, я достала телефон, чтобы посветить себе под ноги, пока спускалась вниз. Как же я ненавидела эту семейку!

Подвалом и голодом меня было уже давно не запугать, но мне до смерти надо было увидеться с Уиллом и Джин. Больше всего на свете меня страшило, что они могут думать то же, что и мистер Броуди. Мне нужно было увидеть их и сказать, что это не так.

Но время шло. Старая горничная носила мне свои несъедобные пайки, а тетка не торопилась меня выпускать. Должно быть, то, что меня не внесли в список «добычи», на которую будут охотиться красные, разозлило ее даже больше, чем то, что на соревнование не взяли Николь.

Только к концу третьего дня, когда вернулся дядя, она наконец-то разрешила мне подняться в свою комнату.

Первым делом я приняла душ, чтобы избавиться от затхлого запаха подвала, который мгновенно впитывался в одежду и волосы. Сбросив ненавистную форму, я подумала, что теперь долго ее не увижу: Уилл говорил, что участникам соревнования выдают костюмы по цвету формы.

Уилл… Я должна его увидеть… Прямо сейчас, пока тетя снова не придумала какую-нибудь причину засадить меня в подвал.

Я натянула леггинсы и длинную легкую кофту, распустила чуть влажные волосы, одела балетки и вылезла в окно. Все семейство, включая Марджи, будет занято тем, чтобы угодить только что вернувшемуся и пребывавшему не в духе дяде. Майк куда-то уехал. Я подозревала, что теперь, когда никто больше не смел кидать в его сторону ехидные шуточки благодаря тому, что его выбрал сам Джейк, он мог вернуться в свой круг. Что он, видимо, сразу же и сделал. «Долго же ему пришлось ждать», – горько подумала я, представляя его среди той компании. Надо заметить, это было совсем не тяжело. Во время построения смотрелся он там идеально.

Вместо того, чтобы направиться в лес, как я уже привыкла, я пошла вдоль дороги в сторону дома Уилла. Вокруг было пусто, но я все же постоянно оглядывалась и держалась обочины, чтобы меня ненароком не заметила какая-нибудь машина.

Вскоре я была на месте. В коттедже, утопающем в изумрудной зелени, приветливо горели окна. Наверно, мама Уилла уже вернулась с работы. Об этом свидетельствовали и запах свежей выпечки, от которого у меня моментально забурчало в животе.

Я вспомнила, что Уилл сказал, что его мама всегда готовит, когда волнуется. Мысль постучаться в дверь отпала сама собой. Как я смогу посмотреть его родителям в глаза, когда я виновата в том, что Уилл в этом году станет «добычей», которую любой ценой будут стремиться поймать?

Я обошла дом, стараясь определить, где спальня Уилла, ведь мы собирались в гостиной и на втором этаже я ни разу не была. С обратной стороны как раз надо мной горел свет. Может здесь? Спрятавшись за кустом, я нащупала на земле маленький камешек и запустила им в стекло. Он ударился и отскочил, а я спряталась: если это будет не Уилл, то я незаметно слиняю.

Но мне повезло – это был он. Уилл недоуменно приподнял стекло, настороженно пытаясь определить причину шума. Выражение его лица в тот момент было таким забавным, что я сразу поняла, что никто и никогда не стучался к нему в окно.

Я высунулась из-за куста и помахала ему.

– Алекс?

Тревога в голосе Уилла сменилась облегчением. Столь явным, что это было даже странно. Кого он опасался тут увидеть?

– Что ты тут делаешь так поздно?

– Может для начала спустишься?

– Подожди, – спохватился Уилл. – Я сейчас.

Я послушно ожидала его, подпрыгивая с ноги на ногу. Несмотря на начало июня, вечером было холодно, и я пожалела, что не одела что-то потеплее этой тонкой кофты.

– Вот, – Уилл мгновенно снял с себя теплый свитер и накинул мне на плечи. – Подожди, я захвачу тебе куртку. – Он на секунду скрылся за дверью. Я услышала приятный голос его мамы, должно быть, она спрашивала куда он собрался. Уилл ответил, что будет в сарае.

– Мне и так нормально, спасибо, – ответила я, отказываясь от куртки. – Надень сам, а то замерзнешь.

– Точно?

– Ага, – ответила я, кутаясь в свитер, который еще сохранял тепло Уилла. Он согревал меня лучше всего. – Нам надо поговорить, Уилл. Точнее, я должна кое в чем признаться…

– Ладно. – Уилл выглядел удивленным, но тем не менее увлек меня в сторону маленького сарайчика в углу сада.

Прикрыв за нами дверь, он включил свет. Я огляделась. В помещении хранились в основном садовые инструменты. Был и стол, заваленный разными коробками, по углам громоздились неиспользуемые садовые горшки и другая садовая утварь.

– Мама всегда мечтала о красивом саде, но работа в кафе отнимает у нее слишком много времени, – пояснил Уилл, когда увидел, что я рассматриваю.

– Ваш сад все равно выглядит чудесно. Столько зелени… Как она вообще находит на все это время?

Уилл пожал плечами.

– Сам не знаю, как она умудряется. Ей нужно быть в кафе уже в шесть, чтобы успеть подготовить все заказы вовремя, и возвращается она домой поздно, после восьми. И так без выходных. Сил на сад у нее уже практически не остается. Он зарастает сам.

– Ого, – удивилась я. – Неужели здесь столько клиентов? Этот городок не производит впечатления… ну, ты понимаешь…

– Такого, в котором кипит жизнь? – усмехнулся Уилл. Немного горько. – Да, наверно, ты права. Но те, которые есть, часто требуют специальные заказы, и маме приходится сбиваться с ног, чтобы их выполнить. Только когда они разъезжаются, как, например, на зимние каникулы или летом, то она может позволить себе немного расслабиться.

Ну вот, опять я сплоховала. Мама Уилла работала в основном на красных, которым трудно было чем-то угодить и которые требовали только лучшего. Включая самых свежих круасанов на завтрак.

– Извини, я не подумала.

– Все нормально.

Сарайчик был маленький, наполовину заполненный всяким старым барахлом, поэтому мы стояли довольно близко. А Уилл снова смотрел на меня так, как часто смотрел в школе. В голове начал твориться бардак, и это заставило меня вспомнить, зачем я сюда пришла.

– Уилл, мне надо тебе кое-что сказать… И боюсь, это тебе не понравится. Мне самой это не нравится, но я должна… Точнее, хочу…

Он не прерывал меня, продолжая доверчиво смотреть в глаза. От этого мне почему-то стало еще тоскливее.

Но с чего начать? Рядом с ним слова почему-то отказывались соединяться во что-нибудь связное.

– Помнишь, в конце прошлого семестра я сказала тебе, что нам лучше не дружить?

– Такое непросто забыть, – тихо ответил он.

Ну почему он только усложняет мне работу? Не в силах дальше смотреть в его бездонные, темные глаза, я отошла и принялась ковырять пальцем узор на одном из горшков.

– Я не хотела тебя тогда обидеть. Совсем не хотела. Я сделала это, потому что… потому что из-за меня у тебя могут быть проблемы, понимаешь? Потому что я – ходячий сгусток неприятностей… Тебе не нужно было все это время дружить со мной. Я так перед тобой виновата… – Я сделала глубокий вдох. – Это из-за меня вы с Джин попали на соревнование.

Признание далось мне тяжело. Тяжелее, чем я предполагала, но больше всего я страшилась его реакции. Теперь он возненавидит меня? Пожалеет, что все это время был рядом?

– Алекс, – он подошел и накрыл мою ладонь. Его темные глаза смотрели так нежно, что меня невольно пробрала дрожь. – Тебе не нужно оправдываться. Прекрати себя винить. Ты не имеешь к этому никакого отношения.

О, если бы это было так. Я бы все отдала, чтобы это было так.

– Уилл, ты не понимаешь…

Но договорить я не успела. В дверь постучали. Первым моим порывом было сразу же спрятаться, но Уилл меня удержал.

– Дорогой, я принесла тебе горячий шоколад. На улице сегодня холодно, и я подумала, что, пока ты тут, что-нибудь горячее тебе не помешает…

Несмотря на мои немые протесты, Уилл подошел и открыл дверь.

– Спасибо, мам.

– Ну вот, возьми. Я знаю, что ты отказался от ужина. Но может, все-таки что-нибудь съешь? Я только что приготовила лимонный пирог. Ох…

Глаза мамы Уилла остановились на мне. Она была красивой миниатюрной женщиной с удивительно приятным голосом и стройной, несмотря на род занятий, фигурой. «Так вот от кого Уилл унаследовал эти способные проникнуть в самую душу темно-карие глаза», – подумала я, разглядывая ее точно так, как она разглядывала меня. С любопытством и сразу же проснувшейся симпатией. Выглядела она очень молодо, и если бы я не знала, что Уилл – единственный ребенок в семье, то подумала бы, что это его старшая сестра.

– Ох, – повторила она. Я смущенно спрятала руки за спину. Мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Мам, – позвал Уилл.

Она тут же пришла в себя и протянула мне руку.

– Здравствуй. Ты, наверно, Алекс? Я столько о тебе наслышана! – расплылась она в широкой, лучезарной улыбке. – Ой, ну что это я… – Она вытерла испачканную в муку руку о передник и снова протянула ее мне. Я протянула в ответ – и в тот же момент оказалась в ее теплых объятиях.

– Мам, – в этот раз в голосе Уилла было недовольство. Мне показалось, что он немного ее стыдится.

Миссис Клиффорд немного отстранилась, но не выпустила моих рук. Несмотря на хрупкость и миниатюрность, ладони у нее были крепкие и очень теплые. Такие, которые ни за что не хочется выпускать. Такие, которые всегда готовы прижать к груди и защитить от любых невзгод и неприятностей.

Первичное любопытство было удовлетворено. Теперь она рассматривала меня с нескрываемым восхищением. Вспомнив, что на мне свитер ее сына, я снова почувствовала, что краснею.

– Ты красавица! Вся в нее, – чуть благоговейным шепотом вдруг произнесла она. Я подумала, что она имеет ввиду мою мать и немного удивилась: я всегда считала, что, если не присматриваться, внешне мы были мало чем похожи. Общим были разве что безупречная фарфоровая кожа, которой она очень гордилась и которая, к моему счастью, передалась мне по наследству, точеный овал лица и немного раскосый разрез глаз, который отличал нас троих: меня, ее и даже моего дядю. Он-то и напоминал мне, что я все-таки имею с ним какую-то родственную связь.

Хотя может я зря все время зацикливалась только на цвете глаз и волос? Сейчас, невольно перечисляя про себя, я поняла, что у нас действительно много общего.

– Спасибо, миссис Клиффорд, – я уже не знала, куда себя деть от смущения.

– Ой, ну что ты! Зови меня просто Мэгги, – встрепенулась она. – Уилл не предупредил, что у нас будут гости, – она укоризненно покачала в его сторону пальцем, но материнской любви от этого в ее взгляде не убавилось. Она буквально лучилась ею изнутри. – Я немедленно принесу еще одну чашку. И ты обязательно должна попробовать мой пирог.

Я попыталась вежливо отказаться, но весь ее вид показывал, что никаких отказов она не приемлет.

– Никуда не уходи. Я сейчас, – пообещала она, поправляя собранные кверху локоны и проворно выскакивая наружу.

– Наверно, она подумала, что ты сбежишь прежде, чем она всунет тебе хоть кусочек, – усмехнулся Уилл. Однако при этом выглядел явно смущенным.

– У тебя замечательная мама, – ответила я. Мне почему-то стало очень грустно.

– Да, не спорю. Но она слишком меня опекает.

Появление миссис Клиффорд и ее радушный прием упали еще одним камнем на мою страдающую совесть. Теперь она еще больше развопилась.

– Уилл, я не договорила…

– Сначала я хочу тебе кое-что показать, – вдруг промолвил он. – У нас есть несколько минут, пока она вернется, – Уилл увлек меня к маленькому, неприметному столику в углу, который я поначалу даже не заметила. Он убрал старые картонки и тряпки, под ними оказался какой-то деревянный ящик, прикрытый старым одеялом. Уилл стянул его, и я охнула.

Из ящика на меня смотрел маленький белый кролик.

– Какая прелесть, – выдохнула я. – Он ручной? Можно его подержать?

– Конечно, если хочешь.

Я протянула руки и вынула его из клетки. Шерстка у него была мягкая и гладкая, проводить по ней было истинное удовольствие.

Несколько секунд я завороженно гладила его, пока он, свернувшись теплым комочком, доверчиво жался ко мне.

– Совсем не вырывается, – удивленно произнесла я. – Почему ты не держишь его в доме? Тут ему, бедняжке, наверно, холодно.

Его ящик был прикрыт сверху, но все равно в неотапливаемом сарайчике было довольно прохладно.

– В доме нельзя, – каким-то странным голосом отозвался сзади Уилл.

– Почему нельзя? Твоя мама не разрешает? – Я любовно поглаживала его между ушек, чувствуя, как он еще больше прижимается ко мне.

– Нет, не поэтому.

– Тогда почему?

– Нельзя, чтобы кто-то о нем знал.

Я приоткрыла рот.

– Уилл, – я медленно повернулась к нему. – Только не говори, что ты…

Но говорить ему было и не нужно. Его глаза неестественно светились, и я сразу поняла, почему кролик так спокойно сидел у меня на руках.

– Уилл, ты тренируешься? – воскликнула я. И тут же прикрыла рот рукой, боясь, что меня вдруг услышат. Я вдруг поняла, чем объяснялся его быстрый, почти молниеносный прогресс на школьных тренировках. Вот, значит, куда он так торопился после уроков… Все это время он самостоятельно и вопреки школьному запрету тренировался дома!

– Ты сошел с ума? – набросилась я на него. – Ты забыл, что случилось с Фишером?

– Не забыл.

– Тогда зачем??? Ради чего ты так рискуешь? Боже мой, Уилл! Неужели ты не понимаешь, что твоя росомаха – ничто по сравнению с красными! Она тебя ни от кого не защитит! – Неужели он правда настолько верил в эти тренировки? Мне следовало бы догадаться, что случится что-то подобное, но я была уверена, что такой, как Уилл, никогда не нарушит правила. Оказывается, я недооценила, как он хотел в них преуспеть…

Свечение в его глазах потухло, он отвернулся. Кролик, до сих пор послушно сидевший у меня на руках, начал выказывать признаки беспокойства.

– Я делал это не ради себя, – тихо произнес он. – Я хотел убедиться, что смогу защитить тебя. Когда понадобится.

Меня?! Я почувствовала, как холодею. Он так рисковал собой ради того, чтобы защитить меня от красных?!

– Но теперь это уже неважно. Я рад, что все так получилось, Алекс, – он смотрел на меня своими темными глазами, и мне показалось, что я медленно, но верно тону в их глубине. Он даже ни разу не спросил, почему меня не записали. Задавал ли он себе этот вопрос? В его чистых, словно бездонное озеро, глазах я видела ответ – нет, не задавал. И не хотел задавать. Совсем. Он просто был рад за меня. А я-то глупая думала, что он будет считать, что я такая же, как Марлоу. А он даже мысли такой не допускал. И зря…

На дорожке послышались шаги. Должно быть, возвращалась мама Уилла.

Я поспешно опустила кролика в ящик, а Уилл накрыл его сверху одеялом. В ту же секунду дверь распахнулась.

– О, простите, что помешала, – смутилась миссис Клиффорд. Наверно, прикрывая собой ящик, со стороны мы казались зажимающейся в углу влюбленной парочкой.

У меня вспыхнули щеки. К счастью, Уилл тут же пришел на помощь.

– Ничего такого, мам, – он отошел и помог ей водрузить на стол целый пирог. Насчет одного кусочка она явно слукавила. – Просто показывал Алекс твои инструменты. Она как раз спрашивала про сад.

– Это правда, – поспешила подтвердить я, бросая на Уилла благодарный взгляд.

Миссис Клиффорд не стала дальше нас смущать, сделав вид, что поверила. Хоть и не слишком правдоподобно.

– Ну, хвастаться тут особо нечем, – она тем не менее с готовностью поддержала предложенную им тему, не забыв всунуть мне огромную чашку горячего шоколада и отрезая огромный кусок пирога. Такого, которого с лишком хватило бы на троих. – Сад в ужасном состоянии. Просто в катастрофическом, – сокрушалась она. – А все из-за недостатка времени и ухода.

– Мне так не показалось, – честно призналась я. – У вас столько зелени… И все выглядит очень гармонично. Честно говоря, мне даже нравится такой легкий беспорядок – такое ощущение, что в вашем саду жизнь бьет ключом.

Может, не стоило говорить «беспорядок»? Вдруг она рассердиться? Но миссис Клиффорд это как будто вдруг очень понравилось.

– Точно! Жизнь! Это то, что я всегда хотела! – воскликнула она с воодушевлением. – Спасибо, Алекс! – Она улыбнулась и задержала на мне теплый взгляд, словно я только что сделала ей неимоверно драгоценный подарок.

А я подумала, что уже видела этот взгляд. У Уилла. До чего же они похожи.

– А теперь попробуй. – Оказывается, она ни на секунду не забыла, зачем пришла. Я послушно (потому что все возражения с моей стороны были бы просто бесполезны. Миссис Клиффорд, несмотря на миниатюрность, выглядела очень упрямой женщиной) отломила кусочек пирога и положила в рот. Вкус был изумительный. Пирог был не просто лимонным, он словно открывал этот вкус заново.

– М-м-м, – промычала я. Издать что-нибудь членораздельное в тот момент было просто невозможно. Как и опробованные мной кексы и другие ее десерты, которые она готовила в те дни, когда мы собирались у Уилла, пирог просто таял во рту.

Миссис Клиффорд смотрела на меня с явным обожанием. Кажется, в тот момент она была готова если не удочерить, то точно меня расцеловать.

– Потрясающе, – произнесла я, когда снова обрела способность говорить. – Никогда не пробовала ничего подобного! Все ваши сладости – это настоящие кулинарные чудеса.

– Ну хоть кто-то в кое-то веки оценил, – радостно всплеснула она руками. – Что не съедите, я заверну тебе с собой. Что-то ты слишком худая, детка, – она неодобрительно покосилась на мою фигуру, хотя сама вряд ли весила больше. Мне показалось, что она хотела что-то спросить, наверно, про дом, но в последний момент передумала.

Я попыталась возразить, что это слишком много, но миссис Клиффорд упрямо тряхнула кудрями.

– Ну ладно, не буду больше мешать. Была очень… очень рада с тобой познакомиться, – на прощанье она снова сжала меня в объятиях. Уилл за моей спиной уже начал делать ей недовольные знаки. – Ухожу-ухожу.

Она в последний раз одарила меня лучезарной улыбкой и прикрыла за собой дверь.

– Извини, иногда она бывает такой назойливой.

– Уилл, прекрати извиняться за свою мать! Она у тебя классная.

Какое-то время мы пребывали в тишине. Я предпочла сосредоточиться на пироге, Уилл молча наблюдал за мной.

После знакомства с мамой Уилла на душе у меня стало невыносимо. Обнимала бы она меня так же, если бы знала?

Я со вздохом отставила тарелку в сторону. Я не смогу дальше смотреть ему в глаза, если не признаюсь. Это будет нечестно по отношению к ним обоим.

– Уилл, это я виновата, что тебя записали.

Уилл, погрузившийся в какие-то собственные мысли, непонимающе моргнул.

– Те слова… Насчет нашей дружбы… Я это сказала, потому что перед этим кое-что произошло… – Я старалась не смотреть на него, чтобы вдруг не потерять смелость. – И я боялась, что это может тебе навредить… В итоге все-таки навредило. – Я убрала выбившуюся из косы прядку за ухо и спрятала руки в рукава, словно тут вдруг стало неимоверно холодно. – Понимаешь, перед этим я наткнулась на Джейка по пути домой. Точнее, он просто проезжал мимо… Ну, это неважно. У нас вышла неприятная беседа, и я не выдержала и сказала ему, что тебе не нужна эта дурацкая сила, чтобы быть намного лучше его. – Я смотрела в пол, боясь поднять глаза. – Это… это его задело. Тогда я не знала, насколько сильно. Я думала, что он забудет, но он не забыл. И попросил миссис Джеймс, чтобы она внесла твое имя в список. Это все из-за меня. Прости меня, Уилл, мне так жаль. Сейчас я бы все отдала, чтобы это исправить.

Я наконец нашла в себе смелость поднять на него глаза. По его лицу было трудно прочесть, какие эмоции он испытывал в тот момент.

– Но это еще не все, – я поежилась, но раз уж я решилась, то нужно было идти до конца. – Джин тоже записали из-за меня. Точнее, вместо меня… – Карие глаза Уилла вдруг стали черными. Теперь он точно меня возненавидит. Мне захотелось расплакаться, но вонзив ногти в ладони, я заставила себя продолжать. – Примерно в то же время произошло кое-что еще… Я не могу тебе всего рассказать, – я подумала, что сейчас не лучшее время вдаваться в рассказ о волке, – но, пожалуйста, просто поверь мне. Я никогда ничего такого не просила, но мистер Честертон сам так решил. Он использовал то, что произошло, чтобы заставить миссис Джеймс пообещать, что я не буду участвовать. У нее не оставалось выбора. Наверно, это так ее разозлило, что она решила выместить все на Джин. – Я вспомнила, с какой ненавистью смотрела на меня миссис Джеймс, когда мисс Белл произносила имя моей соседки. – Она заняла место, которое было уготовано мне. Я ничего об этом не знала до самого построения. Клянусь. Иначе я бы никогда не позволила такому случиться.

До сих пор Уилл не произнес ни слова. Но его молчание действовало на меня хуже любых упреков.

Я сняла его свитер и положила на стол, рядом с любовно испеченным и поставленным специально для меня пирогом миссис Клиффорд

– Прости меня. Я ничего этого не планировала. И все бы отдала, чтобы это исправить.

Я вышла и зашагала к дороге. Кажется, с кухни меня окликнула его мать, но я только прибавила шаг. Мне хотелось поскорее отсюда сбежать. Думать о том, что я подвела этих хороших людей было невыносимо больно. Похоже, мистер Броуди был прав, когда говорил, что я ужасный человек.

Признание и взгляд Уилла только добавили мне решимости завершить то, что я задумала. Сначала я еще рассматривала вариант напрямую пойти к миссис Джеймс и попросить ее, надеясь, что ее ненависти ко мне хватит, чтобы поменять имя Джин на мое. Но меня сдерживал ее договор с мистером Честертоном: если она дала свое согласие, даже несмотря на ее отношение ко мне, то переубедить ее будет не так просто. Времени оставалось мало, поэтому действовать нужно было наверняка. Мне нужна была помощь.

На следующее утро я открыла компьютер и принялась быстро печатать. Сообщение было коротким, но лаконичным. Оставалось только надеяться, что у этих придурков еще осталась капля мозгов, которую мне позарез нужно было использовать.

Закончив, я помедлила, собираясь с духом, и нажала «ввод».

Ответ пришел быстро. Эрик, который не осмеливался теперь появляться в школьном чате, стыдливо отсиживаясь в невидимке, был онлайн.

«Жить надоело, Леран?»

Я нетерпеливо вздохнула. Разговаривать нормально он не умел, это было давно понятно, но сейчас у нас был общий интерес. И я не собиралась позволить ему все испортить.

«Если все еще хочешь попасть на соревнование, то тебе стоит услышать то, что я собираюсь сказать», – написала я, втайне приговаривая, чтобы у меня получилось.

Несколько очень долгих секунд он молчал.

«Почему я должен тебя слушать? Тебе-то что с этого? Если решила позлорадствовать, то подумай дважды. Я тебе пальцы переломаю за такое, и сделаю это так, что учителя ни о чем не узнают».

По крайней мере не отключился. И то хорошо. Я знала, что наживка с соревнованием будет для него очень заманчивой, поэтому терпеливо проглотила грубость. Действовать нужно было осторожно, пока Эрик не исчерпал весь свой серый запас на идиотские угрозы.

«Я тоже хочу участвовать. Вы можете мне помочь и обеспечить себе участие, выполнив два моих условия. Или не помогать, но тогда вы оба об этом пожалеете. Решай».

Я напечатала и отставила компьютер в сторону. Молчание на этот раз длилось целую минуту. Я нервно грызла ногти.

«В десять вечера там, где мы встретились в прошлый раз, – наконец пришел ответ. – И чтобы без глупостей, если хочешь вернуться домой целой и невредимой».

«Договорились», – быстро напечатала я, пока он не передумал.

В это время выбраться из дома будет не проблема: дядя обычно смотрит в гостиной телевизор, да так громко, что слышно даже в моей комнате. Тетя увивается возле него, приказывая старой горничной то принести еще льда для виски, то подушку помягче. «Чтобы у Виктора не болела спина», – поясняла она потом по телефону таким же подругам-домохозяйкам. Вместе они целыми днями обсуждали достоинства какой-нибудь очередной покупки специально для этой цели. Слушать противно.

Николь понемногу отходила от истерики и снова принялась обхаживать обожаемую ею Камиллу, расспрашивая про то, как проходят тренировки и ежесекундно заверяя ее, что она непременно выиграет соревнование. Впрочем, она была не единственной в этой секте Камиллиных обожателей. А Майк… Похоже, допуск к соревнованию вернул его в круг красных, и он теперь редко бывал дома по вечерам. Тетя с дядей так преисполнились гордости по этому поводу, что упоминали этот факт теперь при каждом удобном случае. По теме и без. Я старалась не слушать.

Нужно было как-то протянуть время до вечера, поэтому я включила плеер и залезла на кровать, намереваясь подремать. Музыка уже давно устарела, потому что обновить ее у меня не было возможности, но любимые композиции не надоедали мне никогда. Я как раз прокручивала в голове предстоящий разговор, когда в комнату, словно ураган, ворвалась тетя.

– Это что такое? – прошипела она, тыкая в меня какой-то коричневой коробкой. По узорам в виде аппетитных пирожных и по запаху, мгновенно наполнившему мою комнату, я сразу же догадалась. Мама Уилла выполнила вчерашнее обещание, прислав мне пирог домой. И по лицу моей тети я поняла, что ничего хорошего мне это не сулило.

– Не знаю.

– Ах не знаешь? – тетя скривила губы. – Тогда почему тут написано, – она ткнула мне под нос карточку в виде торта, – «для Алекс»?

Мое имя, аккуратно выведенное красивым подчерком с затейливыми завитушками. Я словно видела перед глазами маму Уилла, заботливо склонившуюся над ним с ручкой.

– Наверно, подарок, – ответила я. Меня вдруг прошиб холодный пот. Если миссис Клиффорд приложила какую-нибудь записку о вчерашнем вечере, мне конец. Стоит тете пронюхать, что я выбиралась из комнаты, и она запрет меня в подвале на неделю. Весь мой план сорвется.

– И почему, объясни мне, кому-то делать тебе подарки? Ты что, королева? Мне никто не присылает бесплатные печенья или пироги, так почему ты возомнила, что кто-то будет присылать тебе?

Я предпочла промолчать, пока она продолжала визгливо вопить.

Тетя брезгливо осмотрела коробку и даже сунула нос внутрь. На этом этапе у меня замерло сердце – если там записка, то я пропала.

– Гадость! – Она презрительно сморщилась несмотря на то, что запах лимонного пирога из пакета был восхитительным, словно его только что вынули из духовки. Но хотя бы ничего про вчерашний вечер внутри не было.

Презрительно поддерживая пакет двумя пальцами, словно в ее руке вместо коробки из кондитерской был грязный мусорный пакет, она развернулась ко мне.

– Чтобы я больше ничего подобного здесь не видела. Ты меня поняла? – Последнее прозвучало как приказ.

Не дожидаясь моего ответа, она набросила на плечи свою старомодную шаль, собираясь уйти.

– Это прислали мне, – напомнила я ей в спину.

– Вот еще, – она надменно хмыкнула. – Запомни, что тебе в моем доме не присылают ничего. А это я отправлю туда, где ему самое место. В мусорку!

Дверь за ней захлопнулась. Я опустилась на кровать и со злостью сжала кулаки. Она просто бесилась из-за того, что пирог прислали мне, а не ей. И та брезгливость на ее лице была показной – я видела, что она просто исходила желчью. Мысль о том, что кто-то может прислать мне подарок, была для нее откровенной мукой. И теперь лимонный пирог миссис Клиффорд, который она с такой заботой пекла, отправится в мусорку, потому что эта ведьма не могла пережить, что кто-то обо позаботился. Ей-то и невдомек, что это такое.

Это происшествие так меня расстроило, что я выбралась из дома пораньше и отправилась прямиком на свою поляну. Ждать пришлось недолго: словно почувствовав мое приближение, волк появился из темной лесной чащи как раз в тот момент, когда я устроилась на покрывале.

Казалось, он знал, почему я здесь. Мне даже не надо было ничего объяснять. Я лежала и смотрела на миллиарды сверкающих сверху звезд, изгоняя из головы мысли о предстоящей встрече. Чем больше приближалась к десяти стрелка на моих наручных часах, тем тяжелее становилось на душе. Но выбор был сделан: я не могу позволить Джин занять мое место. Она и так жертвует собой ради сестры, и что бы там не говорил мистер Честертон, я не могу позволить ей платить еще и за мои ошибки. Как бы мне не было страшно, я должна сделать это сама.

– Пора, – пробормотала я, когда до десяти осталось двадцать минут. Скатала одеяло и сунула его под куст.

– Нет, тебе со мной нельзя. – Впервые за все время волк пристроился рядом, словно собирался проводить меня. Он упрямо повел ушами.

– Нет, – повторила я, гладя его по белому меху. – Если они увидят тебя, то убьют. Я не могу этого допустить.

Но стоило мне немного отойти, как волк тенью направился за мной, как будто не хотел отпускать меня одну.

Я опустилась на корточки рядом с ним.

– Они меня не тронут. Не сегодня, по крайней мере. Так что я в безопасности. – Я не особо верила в то, что говорю. Но волку со мной было нельзя: Эрик очень красноречиво дал понять, что с ним сделает, если поймает. – Пожалуйста, пообещай мне, что останешься здесь, хорошо?

Он отвернулся, но я обошла его и заставила посмотреть себе в глаза.

– Я должна это сделать, понимаешь? Ради Джин.

Волк посмотрел на меня. В его глазах я словно видела отражение звезд. Наконец он нехотя уступил.

– Спасибо, – пробормотала я, последний раз прижимаясь к нему. Затем, встала и быстро зашагала к месту назначенной встречи.

Еще издали я увидела джип Эрика. Включенные на полную мощь фары били прямо мне в лицо, пришлось прикрыть глаза ладонью. После того как они привыкли к лесной темноте, этот ослепляющий искусственный свет вызывал острую боль.

– Может, выключишь? – Я прищурилась, стараясь что-то рассмотреть. Но видела только белое пятно.

– Зачем? – донеслось до меня откуда-то из этого яркого, льющегося из фар светового потока. – Мне тебя отлично видно. Кстати, советую не делать резких движений.

– Выключи, если хочешь о чем-то разговаривать, – огрызнулась я, по-прежнему прикрывая глаза. Любая попытка взглянуть в его сторону вызывала новый приступ рези, заставляя жмуриться.

Эрик сплюнул.

– Ты еще должна убедить меня, что нам есть о чем разговаривать. Честно говоря, я не понимаю, зачем притащился сюда и трачу на тебя время, поэтому очень советую тебе быть очень-очень убедительной. Иначе мое терпение может иссякнуть раньше времени, – последнее прозвучало, как угроза. Но другого я от него и не ожидала. Наоборот, было бы странно, если бы он вдруг повел себя как нормальный, адекватный собеседник.

Корячиться перед ним, словно слепая – не самый лучший способ вести переговоры, но именно так он и заставлял меня сейчас выглядеть.

– Я уже сказала тебе, что если ты до сих пор хочешь попасть на соревнование, то я – твоя последняя надежда. Так что или ты уберешь этот дурацкий свет, или нам не о чем разговаривать. – Я не собиралась терять свое преимущество, а мое нынешнее состояние не позволяло мне нормально смотреть ему в глаза.

Однако ничего не изменилось.

– Ладно, как хочешь, – я демонстративно повернулась и сделала шаг в сторону дома.

В ту же секунду сзади донеслось недвусмысленное рычание, заставившее меня мгновенно заледенеть на месте.

– Я ведь предупредил тебя не делать резких движений, – лениво отозвался Эрик.

Моя нога, занесенная вперед, медленно опустилась. Сердце отплясывало бешеный ритм, а в области шеи появилось нехорошее ощущение. Как будто на это место уже нацелились. Я замерла, боясь пошевелиться.

– Вот так-то лучше, – хмыкнул Эрик.

Поняв, что я не собираюсь больше двигаться, рычание стало тише.

– Ладно, мне уже надоело тут стоять. Убавь, Дил. Вперед, Леран, у тебя мало времени.

Свет сзади сделался приглушенным и больше не резал глаза. Очень медленно я повернулась.

Эрик стоял, прислонившись к капоту. Рядом с ним сидели два здоровенных бульдога и сверлили меня кровожадным взглядом.

У меня пересохло во рту. Наверно, все это не было такой уж хорошей затеей.

– Убери их, – пробормотала я.

– Убери их, убери свет… Может, еще что-нибудь? Мы тут не на твоих условиях, – прорычал Эрик, заметно теряя терпение. Бульдоги рядом с ним нервно зашевелились, не сводя с меня немигающего взгляда. Я сглотнула. – К тому же, они здесь, чтобы убедиться, что ты не собираешься сделать какую-нибудь глупость, – он нагнулся и потрепал их по холке, цепким взглядом осматривая окружающий лес.

Так вот зачем он их притащил. Вряд ли ему нужны были бульдоги, чтобы разделаться со мной. Он опасался волка.

Дилан, выглядывающий на меня через лобовое стекло, видимо, не разделял идеи напарника и на этот раз благоразумно остался в машине, отказываясь покидать надежный салон.

– Итак, к делу.

Мысль о том, что они тоже меня боятся, вернула мне часть моей смелости. Я отвела взгляд от громадных псин и посмотрела на Эрика.

– Мне нужна твоя помощь.

На его лице появилась ироническая гримаса.

– Поможешь мне – поможешь себе. Точнее, вам обоим, – добавила я прежде, чем он успел отпустить какую-нибудь грубость по этому поводу.

Эрик оторвался от капота. Здоровенные поджарые псины, источающие тонны слюны, тронулись за ним, но, к моему облегчению, он приказал им сидеть. Издав нетерпеливое поскуливание и облизываясь, они уселись, всем своим видом показывая, что готовы растерзать меня в любую секунду.

– Я тебя не понимаю, Леран. У нас-то интерес понятный. Мы, кстати, из-за тебя пролетели, свернуть бы тебе шею за это, а не разговаривать тут с тобой.

Ну вот, опять он включил свою пластинку. Но лучше не спорить, чтобы не злить этого идиота. По крайней мере, пока он мне нужен.

– Считай, что я хочу исправиться, – отозвалась я.

Эрик громко усмехнулся.

– Так я тебе и поверил.

Мы сверлили друг друга взглядом.

– Нет, тут что-то другое… – протянул он, почесывая подбородок. – Признавайся, дело в твоем дружке?

Я не ответила. Эрик воспринял это как подтверждение своей «блестящей» догадке и воспрянул духом, смакуя новое унижение.

– Что так боишься за своего любимого синего неудачника? Жить без него не можешь, Леран? – поинтересовался он противным слащавым тоном. – Готова занять его место, только бы он остался целым и невредимым?

Я из последних сил удерживалась, чтобы не взорваться. Как же он меня раздражал. Просто бесил.

– Я хочу занять место Джин. Без этого договора нет. А вы сделаете так, чтобы вместо Уилла вписали Эндрюс.

Эта мысль пришла ко мне позже. Но она это заслужила. Нечего было шпионить за мной, пытаясь таким способом выгородить себя.

Эрик сощурился. В его глазах проскользнул огонек.

– Может, эта тупая обезьяна Эндрюс и не так безнадежна, а, Дил?

Его напарник, боязливо оглядывающийся по сторонам, открыл дверь и выпрыгнул наружу. Вместо ответа, он что-то промычал и почесал макушку, не поняв, куда клонит Эрик. Зато я прекрасно поняла: Эндрюс докладывала ему о том, что часто видела, как мы с Джин разговариваем.

– Значит, я немного ошибся… Бывает. Значит, благородная Леран решила встать на место подружки? – он едко оскалился и наклонил голову, наблюдая за мной.

Надо отдать ему должное, он не был таким уж тупым. По крайней мере, настолько тупым.

– Это не твое дело. – Я постаралась придать лицу бесстрастное выражение. – Я хочу попасть на соревнование так же, как и ты. Зачем и почему, тебя на касается.

– Что ж, мне плевать, делай, что хочешь. – Эрик сложил руки на груди. – В конце концов тебе же хуже: будет возможность тебя собственными руками на кусочки порвать, а это меня только радует. Так что тебе от нас надо, чтобы претворить эту чудесную мечту в жизнь? – с ядовитым сарказмом поинтересовался он.

Ну вот он, решающий момент.

– Чтобы вы убедили миссис Джеймс изменить решение.

Эрик, до сих пор случавший меня исключительно из-за собственной безысходности, скривился, словно услышал самую большую глупость в своей жизни.

– Если бы я мог это сделать, какого черта я бы разговаривал тут с тобой? – рассвирепел он. – Так и знал, что ты только тратишь мое время! – Он сплюнул и развернулся, чтобы уйти. Впервые я испугалась, что он действительно это сделает.

Это заставило меня мгновенно выступить вперед, забыв о его предостережении. Здоровенные псины среагировали тихим рычанием, но я только бросила на них осторожный взгляд. Мне нужно было удержать его, чтобы план сработал.

– Я готова подтвердить перед всеми, включая директора, что вы ничего мне не делали. – Уже шагающий к машине Эрик остановился. Его напряженно застывшая спина говорила о том, что он внимательно слушает. – Тогда свидетельство Майка не будет иметь силу, и договор между миссис Джеймс и мистером Честертоном будет не в счет, – продолжила я, стараясь не думать, как рассердится учитель. – Все, что мне нужно от вас, это ваше согласие это сделать.

– Скажем, ты это сделаешь… – Эрик медленно повернулся. – Но с чего ты взяла, что она захочет дать нам шанс? Список участников уже составлен. Его не так просто поменять, как ты думаешь.

– Вы сдадите ей меня, взамен на свое участие. Учитывая, как она меня ненавидит, сильно сомневаюсь, что она откажется от такого подарка. К тому же это ваша единственная возможность вернуть ее расположение. А что касается списка… Мистер Броуди поможет вам ее убедить насчет Джин… А Эндрюс вместо Уилла – уже на вашей совести.

Если Джейк смог сделать так, чтобы его вписали, то эти двое, которые до своей неудачи в лесу ходили в любимчиках у миссис Джеймс, тоже смогут попросить ее об одолжении.

– Допустим, с Эндрюс и твоим дружком мы все уладим. Но с какой стати мистеру Броуди в это лезть? – нетерпеливо фыркнул Эрик. Но в его глазах уже зажегся огонь, который я очень надеялась сегодня там увидеть.

– Представь себе, у него тоже есть интерес, – ответила я, не имея никакого намерения посвящать его во все тонкости этого дела.

– Звучит ничего, Эрик, – в первый раз подал голос Дилан. – Если она не врет, это действительно может нам помочь.

– Если она не врет…

Эрик осматривал меня задумчивым взглядом. Закусив губу, я немного с тревогой ожидала его реакции, надеясь, что желание участвовать в этом году пересилит все остальное.

– Ладно, попробовать можно, – наконец решил он. У меня невольно вырвался вздох облегчения. – Но если я только узнаю, – он угрожающе подался вперед, и я отшатнулась, – если я хоть на секунду почувствую, что ты водишь нас за нос, то тебе не жить, Леран. И если хоть кому-то об этом проболтаешься, тоже.

Вот она благодарность за то, что я даю ему шанс все исправить. Да еще и во вред себе.

– Когда мы будем разговаривать с миссис Джеймс? – спросила я, пропуская мимо ушей очередную угрозу. – Времени не так много.

– Это я и без тебя знаю, – цыкнул он, приказывая мне замолчать и что-то обдумывая. – Сегодня пятница. Значит, в понедельник, когда она закончит тренировки с нашими. Но ты там присутствовать не будешь, – ткнул он пальцем в мою сторону.

– Вот еще! – Я не собиралась дать этому придурку все испортить. – Тебе без меня не справиться!

– Я сказал, нет, – зыркнул он на меня. – Если она захочет, ты просто подтвердишь. Остальное тебе слышать не нужно. Не забывай свое место, ты нам не напарница, – бросил он напоследок. – Ты всего лишь то, что может вернуть нас на соревнование. И все.

Я хотела поспорить, но боялась, что это его только разозлит и он, чего доброго, передумает. Пришлось, скрепя сердце, согласиться.

– Ладно, как скажешь. Когда мне быть на месте?

– В пять возле кабинета миссис Джеймс. Не подходи к нам и не делай никаких знаков. Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что у нас есть что-то общее.

Да уж, что у нас может быть общего?

– Не забудь позвать мистера Броуди, – кинула я, стараясь, чтобы презрение в моем голосе звучало не так явно. – И скажи ему, что это насчет того, что мы говорили. Он поймет.

– Мы поговорим с ним до этого, чтобы убедиться наверняка, что ты не собираешься нас подставить, – вмешался Дилан.

Я презрительно хмыкнула. После всего, что я для них делаю, эти идиоты еще сомневаются, можно ли мне доверять.

Эрик поднял голову.

– И еще… Не ожидай, что из-за этого там мы тебя пощадим. Для нас это все ровным счетом ничего не значит, и никакого договора между нами нет.

– Я и не ожидала, – ответила я, поворачиваясь к нему спиной. – Каждый из нас получит то, что хочет. И все.

Дилан запустил псин в салон и сам забрался в машину.

– И, Леран, – снова позвал Эрик. Я повернулась. – Смотри, чтобы никто, особенно твой вездесущий двоюродный братец, об этом не пронюхал и опять что-нибудь нам не подпортил.

Я равнодушно пожала плечами. Майк уже добился своего. Теперь он, как и остальные участники, занят только тренировками и предстоящим соревнованием. Вряд ли ему снова будет дело до Эрика с Диланом. И уж тем более – до меня.

– Кстати, ты что-нибудь знаешь о том, как он уговорил Джейка взять его к себе? – В голосе Эрика проступила плохо скрываемая зависть. Наверно, это действительно его интересовало, раз он спрашивал у такой, как я.

– Нет, – ответила я, пряча глаза. – Сам у него спроси. Он же один из вас – тебе он охотнее расскажет.

Эрик хмыкнул. Потом махнул рукой.

– Просто подумал, что он тебе что-то рассказал. Уж слишком трогательную заботу он проявлял о тебе в последнее время. В отличие от нас, он явно не прочь поводиться с синими формами. – Оба во весь голос загоготали, и дверь за Эриком захлопнулась.

Заботу, как же.

Джип развернулся и умчался. Я тоже пошла домой.

В понедельник в назначенный час я уже была возле кабинета миссис Джеймс. Как и у директора, ее дверь была украшена мордой огненного льва, только намного меньше.

Эрик с Диланом появились позже. Наверно, задержались, переговариваясь с мистером Броуди. Последний с хитрым видом, словно вся эта затея принадлежала ему, чуть ли не подпрыгивал от нетерпения позади них. Было заметно, что оба громилы нервничают не хуже меня, но старались скрыть это за маской безразличия. Миновав меня, при этом даже не удостоив взглядом, троица постучалась и зашла внутрь. Я осталась стоять снаружи, скрестив пальцы и надеясь, что у этих идиотов все получится. Конечно, я бы предпочла тоже быть внутри, чтобы убедиться наверняка. Но Эрик явно дал мне понять, что он этого не допустит.

Время текло ужасно медленно. Массивная дверь надежно скрывала все, что происходило внутри, и сколько бы я не прикладывала к ней ухо, все равно не смогла услышать, что они там говорили. Приходилось только гадать, насколько они смогут быть убедительными.

Наконец дверь распахнулась. Дилан высунулся и оглядел коридор, убеждаясь, что, кроме меня, там никого нет.

– Давай сюда, – тихо велел он, подталкивая меня внутрь.

Я зашла и почувствовала себя в клетке со змеями – общество было далеко не из приятных. Миссис Джеймс сидела за своим столом, прямая и худая, как палка. Рядом, склонившись ей что-то нашептывал мистер Броуди. Его сутулая фигура с маленькой головкой над великоватым ему пиджаком напоминала черного ворона, усевшегося ей на плечо. Что ни говори, вместе они были славной парочкой.

Я посмотрела на Эрика, стараясь угадать по его лицу, чем закончился разговор, но он выглядел напряженным.

На вытянутом лице миссис Джеймс читалось раздражение. Стоило ей увидеть меня, как ее глаза сузились.

Она подняла руку – и мистер Броуди послушно прекратил свои нашептывания и немигающе уставился на меня.

– Я правильно поняла, мисс Леран, что вы хотите занять место Джин Холливер на соревновании? – едко поинтересовалась она, сверля меня холодным, надменным взглядом.

Стоять здесь, в ее кабинете, который был точным отражением ее – жестким, суровым, без какого-либо намека на предметы роскоши или уют – было словно попасть в тюрьму. Но пути назад не было. Я подняла голову.

– Да, это так.

Она приподняла бровь и презрительно скривила губы, как будто только сейчас окончательно поверила в то, что говорили ей в этой комнате несколькими минутами раньше.

– Вы оказались еще глупее, чем я предполагала, – произнесла она, оглядывая меня жестким взглядом. Она сделала паузу, в течение которой мы смотрели только друг на друга, забыв об остальных в этой комнате. В ее глазах я видела такую безжалостную, холодную ненависть, что мне невольно стало страшно. К моему несчастью, она прекрасно это видела и наблюдала за мной, как паук наблюдает за трепыхавшейся в паутине бабочкой. Бабочкой, которую ей подкинули совершенно бесплатно, осталось только вонзить в нее свое ядовитое жало.

Однако она снова приняла бесстрастный вид и продолжила:

– Если бы дело касалось только меня, то вы уже, должно быть, прекрасно осознаете, что ваше имя шло бы первым в синем списке участников. Но и это не было бы достаточным наказанием за вашу непростительную дерзость и непослушание, которые мы все наблюдали с первого вашего дня в стенах этой великой школы.

Она замолчала и смерила меня долгим взглядом, в котором читалось немое подтверждение ее словам. Если бы все зависело только от нее, мне бы точно не пришлось стоять здесь, перед ней, да еще и упрашивать ее о том, чтобы попасть на соревнование в качестве добычи, на которую будут охотиться красные.

– Но как вам, может быть, уже известно, я связана договором, который исключает ваше участие в этом году. Договором, за который вам следует благодарить, если не целовать руки мистеру Честертону, который ходатайствовал за вас. И вы, в вашей самой дерзкой манере, имеете наглость идти против него?

При упоминании об учителе, мистер Броуди состроил самую отвратительную гримасу, на которую был способен.

«Простите меня, мистер Честертон», – мысленно произнесла я прежде, чем ответить.

– Я знаю о договоре. И я знаю, что вы пошли на него не по своей воле. – Губы миссис Джеймс сжались. Я могла ей не напоминать – она не забывала об этом ни на секунду. – Поэтому прошу вас вернуть меня в список участников. А перед учителем я отвечу сама.

– Она сказала, что подтвердит, что мы ничего ей не делали, – встрял Эрик. – Поэтому никто, включая учителя биологии… и Майка – он чуть было не сплюнул, но сдержался, – уже ничего не сможет нам сделать. Вы больше не должны нас покрывать! Никто не может сказать, что мы в чем-то виноваты! Они могут сколько угодно орать об этом директору или еще кому-то, но без ее свидетельства, – он указал на меня, – это бесполезно. Пусть понадрывают глотки, я с удовольствием на это посмотрю!

– Вы уже сказали мне об этом, – холодный голос миссис Джеймс осадил его пыл. – И к слову, вы оба, – она смерила их суровым взглядом, – уже принесли мне достаточно хлопот. Совершенно лишних и напрасных хлопот. Так что сейчас я ожидаю от вас смиренного молчания. Я еще ничего не решила.

Эрик и Дилан покорно заткнулись, но на их лицах читалось раздражение. Видимо, миссис Джеймс нечасто, если вообще когда-то, разговаривала с ними в таком тоне.

Убедившись, что ее слова подействовали, она снова повернулась ко мне. Но говорить не торопилась, что-то обдумывая. Мистер Броуди с самого начала молчал, видимо, осознавая, что в такие моменты его дражайшей Патриции лучше не мешать. Все четверо, включая меня, затаили дыхание.

– Вы знаете, мисс Леран, обычно я не меняю списки, – сообщила она, откинувшись на спинку своего жесткого стула. Разительно отличавшегося от удобных кресел, которые стояли в учительских кабинетах, где мне уже довелось побывать. Мое сердце тревожно замерло. – Такие, как вы, я имею в виду ваш цвет формы, и те, кто носит еще более недостойную желтую форму, не выбирают, могут ли они участвовать или нет, – ее тонкие ноздри презрительно дрогнули. – О тех, кто носит красную форму, я, конечно, не говорю. Любой из нас с самого детства мечтает попасть на соревнование, ведь это, – она надменно приподняла тонкие брови, – удел лучших из лучших.

Эрик с Диланом беспокойно переступили с ноги на ногу. Они отчаянно желали, чтобы это определение распространялось и на них. Раньше я бы скривилась. Но теперь мне приходилось лишь слушать, ничем не выдавая своих истинных чувств, которые вызывали у меня все эти громкие эпитеты, которыми она без устали награждала красных.

– Каждый из тех, кто носит синюю форму, попадает в список за свои провинности и должен самостоятельно нести за них ответственность, – продолжила она с каменным лицом. – Хочет он того или нет. И меня абсолютно не интересует, что кто-то желает занять его место. Все уже решено, и, хоть мне это не нравится, я не буду ничего менять. Ваша соседка несет за вас негласную ответственность. И, к сожалению, она не справилась.

Я почувствовала, как меня заполняют отчаяние и гнев. Надежда что-то изменить стремительно ускользала у меня из рук.

– Джин ни в чем не провинилась! – воскликнула я, стиснув кулаки. – Вы внесли ее в список только, чтобы насолить мистеру Честертону. Вы сами прекрасно это знаете, так что не рассказывайте мне о якобы провинностях! Вам пришлось уступить ему меня, но вы-то знали, как он дорожит Джин из-за ее силы! Несмотря на то, что она не хочет использовать ее на уроках! – Я кинула гневный взгляд на мистера Броуди. В ответ он лишь фыркнул. Ему было совершенно наплевать на Джин. Его интересовало только то, что она для него делала. – Вы знали, что если заставите ее участвовать, то тем самым отомстите учителю за то, что он вырвал меня из ваших рук! Можете сколько угодно рассказывать всем про наказание, но вы просто не смогли ему этого простить. Вот и все!

Троица в комнате перестала дышать, переводя глаза то на нее, то на меня.

Миссис Джеймс не двинулась, но глаза выдавали ее. Она пылала яростью, но сдерживалась, чтобы ненароком не подтвердить мою правоту. Это стоило ей неимоверных трудов.

– Будь на вашем месте кто-то другой, я бы не стала тратить ни одной своей драгоценной секунды на то, чтобы выслушивать подобную дерзость, мисс Леран, – прошипела она. – Но вы каждый раз не перестаете меня удивлять, и ваша немыслимая наглость только что окончательно перешла все границы. Вы за это ответите, – одним махом она достала уже знакомый мне синий листок, размашисто зачеркнула имя Джин и медленно, смакуя каждую букву, вывела мое.

Затем с таким же пылом раскрыла красную папку и занесла над ней ручку.

– Вы, – обратилась она к Эрику с Диланом, у которых загорелись глаза, стоило им увидеть вожделенный список, – будете лично отвечать за то, чтобы на этот раз она усвоила урок. И если снова подведете меня, то можете забыть о соревновании до конца дней своих.

– Есть, мэм, – довольно прорычал Эрик, бросая на меня злобный взгляд. Миссис Джеймс, пройдя глазами по списку, выбрала два имени, зачеркнула их и внесла его и Дилана. Оба аж подпрыгнули от радости. Их мерзкие рожи светились от счастья, словно они только что выиграли самый большой приз в своей жизни. Для них так и было.

– Можете рассказать об этом только мисс Крайтон, – сказала она, закрывая папку. – Я полагаю, вы снова будете в одной группе?

– Само собой, – ответили оба в один голос.

– Прекрасно. Что касается выбывших, их я уведомлю сама. – Она подняла голову и посмотрела на меня испепеляющим взглядом. – А насчет вас, мисс Леран. Вам я строго-настрого запрещаю ставить кого-либо в известность. До самой последней секунды держите рот на замке.

«Наверно, боится, что я расскажу мистеру Честертону», – подумала я, ощущая, как внутри меня заполняет пустота. Все, что учитель сделал, чтобы защитить меня, было мной только что уничтожено.

– В отличие от участников вашего цвета формы, которые тренируются к соревнованию, вы, естественно, этого делать не сможете, – ядовито добавила она, стремясь ударить меня побольнее. Но просчиталась: она, по-видимому, даже не подозревала, что до сих пор я не участвовала в наших тренировках.

– По понятным причинам, вы двое тоже, – обратилась она к Эрику с Диланом. Но по сравнению с тем подарком, который они только что получили, все остальное было для них мелочью. Они наплевательски пожали плечами.

– Тренировок за год нам вполне хватит, – добавил Эрик, разминая кулаки и со звериной ухмылкой поглядывая на меня.

– А как же моя помощница? – беспокойно заерзал мистер Броуди.

– Ах да, мисс Холливер, – миссис Джеймс поморщилась. – Можете сказать ей об этом, но убедитесь, что она тоже будет помалкивать. До начала соревнования никто не должен ни о чем узнать, – она бросила на меня уничтожающий взгляд, явно говоривший о том, что она не хочет, чтобы мне снова помешали туда попасть.

Мистер Броуди довольно хихикнул, потирая ладони. И, посчитав свою часть выполненной, попятился к двери, рассыпаясь в благодарностях к «прекрасной и милостивой Патриции». И то, и другое было грубой, беззастенчивой лестью.

– Эндрюс на Уилла, – напомнила я Эрику.

Его глаза недовольно сузились, и на секунду я испугалась, что он предпочтет забыть об этой части нашего договора. Обоим-то уже можно было не волноваться – они внесены в список.

Но через мгновение он все-таки повернулся к миссис Джеймс.

– Мишель Эндрюс. Вы окажите нам большое… последнее одолжение, если внесете ее вместо Клиффорда.

– А вам не кажется, что я и так уже сделала вам слишком много одолжений для одного дня? – резко ответила миссис Джеймс. – К тому же, кое-кто из ваших одноклассников лично просил меня об этом.

У меня по спине пробежал холодок. Она несомненно подразумевала Джейка.

– Эндрюс провалила задание, которое мы ей дали и которое, кстати, касалось ее, – он указал на меня пальцем. – Я думаю, она заслужила того, чтобы ее наказали. В следующий раз нужно заставить ее стараться, разве нет? Это послужит ей хорошим уроком, а то они совсем отбились от рук. А что касается этого Клиффорда, зачем он кому-то из наших? Поверьте мне на слово, они забудут об этом, когда увидят ее. – Он криво оскалился в мою сторону.

Миссис Джеймс все еще сомневалась. Видно ей не хотелось нарушать обещание, данное своему любимчику. Но Эрик был не просто еще одним красным – ему она могла поручить любое дело. То, о котором никто больше не должен был узнать.

– Хорошо, – нехотя произнесла она, вновь подтягивая к себе синий листок. – Но это последнее, что я для вас делаю. И вам еще придется это отработать.

– Спасибо, миссис Джеймс, мы это ценим. – Она и громилы многозначительно переглянулись. Новый договор вступил в силу.

– Когда и где мне быть? – спросила я, когда Эрик с Диланом уже направились к двери. Они-то уже все прекрасно знали, но мне было совершенно не у кого спросить. Единственным, что я знала, было то, что соревнование начнется в понедельник. Еще шесть дней. Эрик и Дилан притормозили, видно, подумали, что из-за всей этой таинственности подробности могут коснуться и их.

– Все участники соберутся в школе в восемь утра, – ледяным тоном произнесла миссис Джеймс. – Отсюда в горы их доставит вертолет. Но с вами троими и Эндрюс я, пожалуй, сделаю иначе… – Она на секунду призадумалась. – Вас доставят отдельно, когда все уже улетят. Отправляйтесь сейчас к мистеру Харрису и скажите ему своих животных. Пусть незаметно сделает приготовления – скажите ему, что я так велела. Особенно подчеркните слово «незаметно». Также возьмите свои комплекты формы.

– А как же наши желтые? – спросил Эрик. – Нам сейчас выбрать или…

– Мистер Чэндлер и мистер Брэдберри, вы выбирать никого не будете, – холодно произнесла миссис Джеймс. – Возьмете тех, кого выбрали выбывшие из списка участники.

Оба недовольно поморщились, но лучше так, чем совсем ничего. А я вспомнила о Лин. Я так увлеклась своим планом, что совершенно забыла о ней. Меня вдруг пробрала дрожь – а вдруг кто-то из красных ее выбрал? Надо как можно скорее это выяснить.

– Но что Камилле говорить остальным? Ее ведь будут спрашивать про ее группу? А в последний день увидят, что двоих не хватает? – С тупым видом поинтересовался Дилан, проявив несвойственную для него сообразительность. Видимо все, что касалось их драгоценной Камиллы, каким-то образом ненадолго включало их мозги.

– Четверых, – резко вставила я. Получив свое, они-то и думать забыли о моем существовании, но синих участников было гораздо меньше. Отсутствие Джин и Уилла точно не пройдет незамеченным.

– Я уверена, что мисс Крайтон вполне способна что-нибудь придумать, если она хочет в этом году получить вас в свою группу, – бесстрастно заметила миссис Джеймс. – На последнее построение явятся те, кого я вычеркнула, включая мисс Холливер и мистера Клиффорда, которого оповестят в последнюю секунду, чтобы ничего не просочилось наружу. Но в вертолетах их не будет. Что касается вас, мисс Леран, – взгляд ее мгновенно изменился, когда она глянула на меня, – в отличие от вас, ваши однокурсники прекрасно воспитаны. И в отличие от вас, никто из них не посмеет открыть рот, чтобы чем-то интересоваться. Эндрюс будет поставлена в известность лично мной. А те, кого уже назвали, продолжат тренироваться, чтобы не вызывать ненужных подозрений. Об изменениях объявят непосредственно на месте перед самым началом. Там каждый из вас и займет свое место.

По-моему, она больше опасалась, что вмешается мистер Честертон, чем волновалась, что кто-то что-то заметит. Поэтому собиралась сообщить о том, что списки изменены, тогда, когда ничего уже нельзя будет отменить. Но ее план совпадал с моим, и это все, что мне было от нее нужно.

– Что ж, поздравляю и удачи, мистер Чэндлер и мистер Брэдберри, – сказала она. Затем перевела колючий взгляд на меня. – Вам, мисс Леран, я удачи не желаю. Наконец-то пришло время расплатиться за все ваши несносные выходки. И, поверьте, все, что вы видели до сих пор, покажется вам цветочками по сравнению с тем, что вас ждет.

– Мы вам это гарантируем, – довольно рыкнул Эрик. – На этот раз никто и ничто нам не помешает.

Миссис Джеймс одарила меня ядовитым взглядом и сделала знак, что все свободны.

– Ну что, Леран, небось, уже пожалела, что вызвалась? – Мы втроем вышли из ее кабинета. Дело сделано. Теперь ничего уже нельзя было изменить, поэтому они снова могли надо мной издеваться.

– Если бы я жалела, то не стала бы этого затевать, – ничего не выражающим тоном отрезала я, хотя на душе у меня было далеко не спокойно. Горькое чувство неизбежности медленно заполняло меня изнутри. Впервые с того самого момента, когда в голове возникла эта идея, я на самом деле осознала, что наделала.

Эрик ухмыльнулся и подошел ближе. Его лицо нависло над моим, а в глазах зажегся опасный огонь. Тихо, чтобы миссис Джеймс не услышала нас в кабинете, он произнес:

– Надо было хвататься за подаренный тебе шанс обеими руками и носу не показывать из дома, пока была такая возможность. – Он будто озвучивал мой внутренний голос, который сейчас вопил о том же. – Ты могла преспокойно забыть обо всем этом еще на год. Целый год, Леран. Твои однокурсники, которые попали на соревнование, отдали бы все, чтобы поменяться с тобой местами. А ты добровольно отдала себя на растерзание. Ведь пощады тебе там не видать.

– Тебе-то какая разница? Ты свое получил, – ответила я, стараясь смотреть ему прямо в глаза. Мы ни на секунду не переставали быть врагами, поэтому я не собиралась давать ему себя запугать. Особенно перед соревнованием.

– Никакой, – Эрик широко развел руками. Дилан рядом с ним хищно ухмыльнулся. – Абсолютно никакой. Ты оказала нам огромное одолжение. Сама по глупости своей исправила за нас нашу ошибку, – он выпрямился и отстранился. – Вы и вправду полные кретины. Что ни говори, природа поступила правильно: поэтому вы получаете только часть нашей силы и вам никогда не стать такими, как мы.

Развернувшись, оба развязной походкой победителей направились в сторону комнаты школьного завхоза и вскоре скрылись из вида.

Мне оставалось только смотреть им вслед.