Что случилось потом, я помню смутно. Чьи-то крепкие руки, вытаскивающие меня из воды и делающие искусственное дыхание. Шум вертолетных лопастей, заглушивший даже грохот водопада. Кто-то несет меня в кабину на руках. Кажется, это тот неприятный человек с растрепанными черными волосами из палатки. Затем чьи-то крики, врезающиеся в мое сознание, три десятка быстрых пальцев, ловко снимающих с меня изорванный комбинезон и осматривающих прямо в вертолете, куча капельниц с покачивающимися прозрачными мешками. И острые иглы, моментально вонзающиеся в мои вены. На этот раз у меня даже не возникает желания возразить. Я молча провожаю их взглядом и отключаюсь. На этот раз надолго.

– После того, как вы окончательно придете в себя, мисс Леран, чего мы все, конечно же, вам искренне желаем, – по количеству яда в ее голосе было понятно, что желает она мне как раз обратного, – вам предстоит дать учительскому совету объяснение, каким образом у вас оказалось это, – тонкие пальцы миссис Джеймс со стуком опустили на стол гостиной пустую склянку. Ту самую. Воспоминания о том болезненном моменте были так свежи, что я невольно тронула кончиками пальцев левый бок. Заметив это движение, глаза миссис Джеймс превратились в узкие щелки.

– К тому же, еще до того, как вы предоставите его нам и независимо от, того что мы услышим, – она едва заметно хмыкнула, – вам будет полезно узнать, что в воспитательских целях большинством из нас было установлено, что летние каникулы вместо отдыха вы проведете за работой, которую мы для вас выберем.

В воспитательских целях. Миссис Джеймс продолжала смотреть на меня, и по ее глазам я видела, что это было их местью. Местью красных за то, что я от них ускользнула. И теперь она заставит меня перед ними поплатиться. Не было сомнений, что работа, которую она заставит меня выполнять, будет как-то связана с ними.

– Прекрасная идея! Великолепная! Для нее это будет чрезвычайно полезно! – радостно заверещала тетка, довольная тем, что ей не придется терпеть мое круглосуточное присутствие два месяца подряд. С тех пор, как я вернулась, она стала еще злее и еще больше меня возненавидела. Как и Николь. Несмотря на мое состояние, количество гадостей в мой адрес достигло фантастических масштабов. – Надеюсь, в этом месте, которое вы для нее выберете… Я уверена, это будет самое подходящее для такой, как она… Хотелось бы надеяться, что там ее будут кормить, а то терпеть дома целый год эту нахлебницу…

– Что ж, – миссис Джеймс выпрямилась и взяла со стула свой бесформенный плащ. Последние дни выдались прохладными и дождливыми, словно и не было лета. – Это будет справедливо. Мы также позаботимся о том, что все заработанное ей за это время будет передано вам. Благодарность к тем, кто ее кормит – еще одно качество, которое нам с вами предстоит развить, – она снова смерила меня колючим взглядом.

Тетка просияла, словно ей только что сделали самый большой подарок, и кинулась благодарить и льстиво убеждать миссис Джеймс остаться на чай, но та была непреклонна.

Мое сознание все еще было притуплено многочисленными капельницами и пилюлями, которыми меня пичкал приходящий каждые два дня доктор, поэтому в этот момент я не могла даже их ненавидеть. Спустившись сюда по приказу тетку, я мечтала только о том, чтобы вернуться в теплую постель и снова уснуть. Несмотря на все старания докторов в местной больнице, где я провела целую неделю и которую почти не помнила, силы возвращались ко мне медленно и почти все время я проводила во сне. Меня будили только грубые толчки старой экономки, без особого желания заставляющей меня съедать то, что она носила мне по приказу навещающего меня врача.

Миссис Джеймс уже направилась к двери, но тетя заломив руки кинулась за ней. Она переминалась с ноги на ногу, словно очень хотела, но боялась спросить. Наконец она решилась:

– А Майк… – она кашлянула, чтобы прочистить горло. – Вы считаете, что Совет доволен тем, как он показал себя на соревновании?

Миссис Джеймс слегка замедлила шаг. Ее прямая, как линейка, спина чуть заметно напряглась.

– Команда вашего сына заняла первое место. Разве Совет может быть этим недоволен? – Высоко подняв голову, она вышла мимо распластавшейся в неуклюжем поклоне экономки и направилась к поджидающей ее на улице машине.

После ее ухода я вернулась в долгожданную постель, но выспаться в этот день мне так и не дали. Стоило мне снова забыться сном, как меня разбудила незнакомая красивая женщина. Сначала мне показалось, что у меня галлюцинации. Незнакомка в моей комнате? Не иначе, как новое действие таблеток. Но скоро оказалось, что эта особа вполне ориентируется в пространстве – все место в комнате заняли вещи, которые она проворно выкладывала из большой сумки на плече. И так же реально умеет командовать.

– Я помощница Ванессы, – коротко представилась она таким тоном, словно прибыла сюда с королевского дворца. – Вставай и бегом душ. Контрастный, – добавила она, скептически рассматривая мое опухшее от таблеток и постоянного сна лицо и сбившиеся в ком волосы. – Живее! Бал уже почти начался, а тут работы невпроворот.

– Что вы здесь делаете? – голос вышел каким-то глухим, словно я говорила из подземелья.

– Хороший вопрос. Но у тебя на него нет времени. – Она откинула одеяло и заставила меня встать, попутно профессионально оценивая фигуру.

– Тощая. Придется кое-где приколоть платье и добавить подкладки. В нужные места, – она хмыкнула.

– Вы медсестра? – решила проявить чудеса умозаключения я. Тогда, в тумане после таблеток, это показалось мне единственным разумным объяснением ее присутствию в моей комнате.

Женщина посмотрела на меня, словно на полоумную.

– Я здесь, – она говорила медленно, разжевывая каждый слог, – потому что меня лично попросила Миранда Белл. Она, между прочим, отказалась от моих услуг для тебя, дурочка. Чтобы я могла собрать тебя на бал по случаю конца года. Или ты на соревновании все мозги растеряла?

Шутка была неудачной, но я ничего не сказала.

– Я не совсем хорошо себя чувствую. Я не думаю, что…

Женщина выпрямилась, рассматривая платье, которое вытащила из моего шкафа. То самое платье, которое мисс Белл передала Майку для рождественского бала. И как только она умудрилась его там раскопать…

– Доктор приходил, пока ты спала. Он сказал учителям, что ты уже в норме. Или хочешь я позову твою тетю, и мы вместе обсудим твое состояние? – она повернулась ко мне и саркастически приподняла идеально изогнутую бровь.

Видеть тетю мне хотелось меньше всего. К тому же, я знала, что она все равно отправит меня на этот чертов бал, раз так сказали доктора. Хотя бы просто из надежды, что, несмотря на их прогнозы, я загнусь где-нибудь по дороге.

– Я так и думала.

Душ я приняла, но не контрастный. Прежде чем начать меня одевать, Клэр, так ее звали, приблизилась ко мне со знакомым серебристым, полупрозрачным пузырьком. Первый и единственный раз я видела такой когда-то давно. В руках Майка.

– Не надо.

– Не будь идиоткой. Это часть твоего лечения. На это, между прочим, потребовалось специальное разрешение. Уж поверь мне, просто так его никому не дают. К тому же, я не могу так работать, – она брезгливо кивнула на мою испрещенную шрамами-бороздами от плеча до локтя руку. После лечения в больнице они затянулись, но не исчезли полностью.

– Мне не привыкать, – мое теперешнее равнодушие казалось странным по сравнению с тем, что я испытывала в прошлый раз. – К тому же, это их работа. Пусть любуются результатом. Мне нечего скрывать.

Клэр одарила меня странным взглядом и, немного поколебавшись, пожала плечами.

– Как знаешь.

Позднее, сидя в присланной за мной школьной машине, я вспоминала, как складно она управлялась с целой вереницей кисточек, которые проносились перед моим лицом, словно стая пернатых птичек.

– В одном Миранда Белл была права, – вдруг произнесла она, откидываясь назад и откровенно любуясь результатом. – В твоем случае, действительно не нужно много краски. Единственное, что пришлось как следует замазать, так это синяки под глазами. Какие у тебя красивые и необычные глаза… Тебе уже говорили?

Выходя, я даже не взглянула на себя в зеркало.

В этот раз школа преобразилась куда сильнее, чем на рождество. Причиной тому послужило, конечно же, присутствие красных, чьи шикарные машины занимали всю ближайшую к школе стоянку. Все здесь сверкало сказочным великолепием – от канделябров до статуэток, которыми украсили парадный холл. В отличие от скромного рождественского торжества, все здесь свидетельствовало о том, что этот бал был устроен в честь них.

Оставив плащ в раздевалке, я выкинула толстые подкладки, которые подложила мне Клэр в лиф платья. К моему несказанному облегчению, она хотя бы не заставила меня надеть каблуки. Но не по собственной инициативе, конечно, а из-за строгого запрета врача – ушибленное бедро прооперировали, но оно все еще плохо меня слушалось. В больнице сказали, что займет время, пока оно окончательно придет в форму. Вместо этого Клэр, не забыв закатить глаза, облачила меня в мягкие, удобные балетки в тон платью.

Из большого, освещенного самым современным оборудованием зала лилась громкая музыка и доносился смех. Вышколенные официанты с напитками порхали, словно бабочки, между столами учителей и красных, для которых как обычно выделили самые лучшие места перед танцполом и небольшой, неизвестно откуда взявшейся сценой с живой музыкой. Их шутки и красивые, сверкающие наряды существенно выделялись на фоне моих неприметных одноклассников, которых снова посадили сбоку, и желтых, которые с привычным забитым видом сидели рядом с ними.

Все было как обычно. Ничего не изменилось. Кроме меня.

– Алекс! – Уилл в два счета оказался рядом со мной и, прежде чем я успела пикнуть, заключил меня в объятия. – Мне не давали с тобой увидеться… Моя мама пыталась разузнать в больнице … Я не думал, что ты сегодня придешь. Как ты? Ты в порядке? Зачем, Алекс? Зачем ты это сделала? Когда мне сказали, то я чуть с ума не сошел…

Уткнувшись в его плечо, я его не слушала. Мне просто хотелось, чтобы он меня не отпускал.

Веселый смех в зале затих. Даже музыка, казалось, сделалась тише.

Не отстраняясь, Уилл провел пальцами по шрамам на моей руке. Я почувствовала, как по его теплому, прижимающему меня к себе телу пробежала дрожь.

– Мы обязаны быть здесь? – едва слышно прошептала я.

– К сожалению, – странным голосом ответил он, не убирая пальцы с моей руки. Будто надеялся, что от его прикосновения следы, оставленные ужасными когтями, волшебным образом исчезнут.

Словно желая развеять повисшую неловкость, причину которой она не поняла, красивая певица на сцене громко затянула медленную песню. Ее чудесный голос проникал в самое сердце.

– Тогда просто потанцуй со мной, – прошептала я, не отрываясь от его плеча. – Пожалуйста.

– Конечно.

Уилл нежно прижал меня к себе, и я закрыла глаза, не допуская в свое сознание ничего, кроме льющегося на нас чарующего голоса.

Я ни разу не посмотрела в их сторону, но они все смотрели на меня. Мистер Честертон – нахмурено, но с видимым облегчением. Стефани Аттвуд – с нескрываемым ледяным презрением. Мистер Броуди – исподлобья. Миссис Джеймс отвернулась, но продумывала что-то в голове. Мисс Белл просто любовалась нами, а усы Карла фон Рихтера скрыли едва заметную лукавую улыбку, смысл которой был понятен только ему. А директор… Сколько бы он ни боролся с собой, картина с его прошлого взяла верх и закружилась в его голове. Его жесткие серые глаза резко сузились и недобро блеснули.

Я не видела, как двое, такие разные, но оба одаренные природой всем самым лучшим, что могли пожелать, по разным причинам встали из-за своих столов и вышли прочь, ни разу не оглянувшись.

Бал продолжался, но воздух в роскошном зале заметно похолодел, словно кто-то вдруг обдал его морозным дыханием. По грозно взирающему сверху льву пробежала невидимая изморозь, покрывая его ледяными сосульками, которые каждую секунду грозились сорваться вниз. «Хорошо, – подумала я, – что хотя бы сейчас меня обнимают теплые руки Уилла».

 

***

Уважаемый читатель!

Спасибо за чтение моей книги. Если она Вам понравилась, оставьте, пожалуйста, отзыв о ней в магазине, где Вы ее приобрели.

Искренне ваша,