Глава 1. Возвращение

Рассеянный серый свет заполнил комнату. Незаметно наступили блеклые утренние сумерки, и на смену ночной прохладе пришла противная, стылая сырость. За окном моросил мелкий дождь.

Положив ладонь под голову, я разглядывала мокрые дорожки на стекле. Дождь барабанил всю ночь и затих только недавно, превратившись в эту мелкую, туманную морось, поглотившую все снаружи: озеро, деревья, горы. Ее унылая серость проникала внутрь, оседала на простынях, пропитавшихся ею и превратившихся в противно влажные. Она висела перед моим лицом, липла к коже и волосам, которые еще помнили его руки.

За всю ночь я не сомкнула глаз. Я могла поспорить, что и он тоже. Как мы до этого дошли? Можно было ли этого избежать? Виновато ли вино? Или это долгое уединение в этом месте? А, может быть, все началось намного раньше? Тогда у него в комнате… Или даже до этого? У меня не было ответов на эти вопросы. Я твердо знала одно: чтобы это ни было, о том, чтобы покинуть свою комнату, не могло быть и речи. При мысли о новой встрече внизу все внутри сжималось в тугой комок покалывающего страха.

Дом погрузился в мрачную тишину. Сколько бы я ни прислушивалась, я не могла уловить ни одного привычного звука: ни скрипа половиц, ни шума сковородок, ни запаха свежего кофе, под который я любила просыпаться по утрам… При мысли о кухне вновь нахлынули воспоминания, и я судорожно сжала пальцами край измятой подушки, чувствуя, как разбегаются по телу стремительные мурашки.

В этой угрюмой, мучительной пустоте время тянулось бесконечно. В комнате не было часов, поэтому я могла только догадываться, сколько я так пролежала. Унылая блеклость за окном не позволяла определить время даже приблизительно: могло быть пять, семь или, с равным успехом, одиннадцать утра.

Стылую тишину улицы вдруг разрезал звук мотора. Он приближался, и, приподнявшись на локте, я внимательно прислушалась.

Майк уезжал ночью и теперь вернулся?

На мгновение я зажмурилась и тряхнула головой, отгоняя от себя картины вчерашнего вечера, которые упрямо вспыхивали в голове при любой мысли о нем. Однако это объяснило бы повисшую здесь тягостную тишину.

Или, может, его странный, недружелюбный сосед Бен решил нанести еще один визит?

Но звук был слишком отрывистым и резким, не похожим на протяжное рычание пикапов, к которому я успела привыкнуть. Он очень сильно напоминал рокот спортивного мотора — тот, который я так часто слышала на…

"На стоянке красных" — вдруг огрело меня.

Мурашки были забыты, а сердце бешено колотилось в груди. Я свесила ногу, чтобы броситься к окну, но вспомнила, что мой балкон выходил на озеро. Каким бы красивым ни был простирающийся оттуда вид, сейчас я все бы отдала, чтобы получить хоть какое-то обозрение на узкую, неровную дорогу, которая серой лентой спускалась к дому с холма.

Внизу раздались быстрые шаги. "Значит, Майк никуда не уезжал", — от этой мысли мне почему-то полегчало. Затем распахнулась входная дверь — это он вышел на террасу.

На цыпочках подкравшись к двери, я затаила дыхание в надежде что-нибудь расслышать.

Но в этом не было надобности. Обладателя этого громкого, грудного, рассерженного голоса я узнала сразу же.

Мой пульс участился до барабанной дроби, а горло нервно перехватило. Поджав пальчики на ногах и замерев на месте, я прислушивалась.

— Как ты узнал, где мы? — ответил Майк вопросом на вопрос.

Мое тело мгновенно отреагировало, но в данный момент я была слишком взволнована, чтобы вспоминать о вчерашнем. Все мое внимание теперь сосредоточилось на неожиданном госте.

— Это не твое дело, — прорычал Джейк. И отрывисто повторил: — Где она?

— В безопасности. — последовал короткий ответ.

— Ты не должен был увозить ее, не сказав мне, где вы. Я думал, мы понимаем друг друга.

И хоть я не видела его лица, определить было не трудно: Джейк был в ярости. Даже больше, чем обычно.

— Мне не нужно твое разрешение, — колючим тоном отозвался на это Майк.

Я прислонилась лбом к шершавой поверхности двери. Та записка Рафаэля была лишь началом конца. А может, на самом деле она была всем? Как-то слишком быстро все закрутилось, стоило Совету прикоснуться к этому месту.

— Как ее состояние? — В этот раз голос Джейка звучал глуше и уже без прежнего гнева. Словно что-то в нем вдруг резко переменилось.

— Лучше.

Зато этот бесстрастный тон был мне хорошо знаком. За прошедшие несколько часов он превратился в прежнего Майка, не оставив и следа от того человека, который провел здесь со мной здесь целый месяц.

— Это они послали тебя? — холодно поинтересовался он в ответ.

— Нет.

Внизу повисла длинная пауза. Я тихо дышала, взволнованно водя подушечками пальцев по круглой бронзовой дверной ручке, немного отсыревшей за ночь.

— Кто еще знает, что ты тут? — первым нарушил молчание Майк.

Вспомнив его вчерашнюю реакцию на конверт, я подумала, что то, что его убежище нашли — сначала Совет, а теперь Джейк — должно быть, сводило его с ума.

— Никто. Я приехал один.

Наконец решившись, я слегка повернула прохладный шарик против часовой стрелки и босиком выскользнула в коридор, тонувший в такой же мутной, сырой мгле, которая наполняла и мою комнату. Спустившись на носочках с лестницы и подкравшись к стене, разделяющей коридор и кухню, я замерла.

— Совет согласился на еще одно слушание. — В отражении застекленной входной двери я видела его силуэт. Засунув руки в карманы брюк, Джейк обращался к тому, кто стоял напротив: там, где у нас была плита за центральным деревянным "островком".

При воспоминании о вчерашней сцене на нем у меня мучительно скрутило живот.

— Когда?

— Через три дня. Они гостят в городе уже неделю и выслушают нас. Уже назначено время.

— Ты можешь сделать это один. Райн и Крис тебя поддержат, — в голосе Майка впервые проклюнулась усталость.

Что ж, похоже, не одну меня вымотала бессонная ночь.

— Райн и Крис? — Джейк словно не поверил своим ушам.

— Я тебе для этого не нужен. — Майк зевнул и сложил руки на груди. — Мы останемся здесь.

Я прикрыла припухшие от бессонницы веки и прислонилась затылком к холодной стене. Еще вчера утром я бы все ради этого отдала…

По напрягшейся позе в отражении я поняла, что Джейк готовился возразить, но я его опередила.

— Нет, Джейк прав. — Я выступила из тени, стараясь говорить ровно, хоть все внутри в этот момент умирало от страха.

Краем глаза я заметила, что он тоже не переоделся со вчерашнего, но заставила себя не думать об этом.

— Вам обоим лучше там присутствовать, — продолжила я, избегая смотреть в ту сторону. — Патриция Джеймс слишком умна. Она будет использовать любой шанс, чтобы отменить это слушание. Нельзя ей его давать.

Перспектива, что она станет новой директрисой, выводила меня из себя. Но это была далеко не главная причина, из-за которой нужно было положить конец этим затянувшимся каникулам. Я почувствовала на себе его долгий взгляд, но по-прежнему старательно смотрела перед собой.

Скольких усилий мне это стоило.

Больше всего я боялась, что он снова возразит. Но в этот раз Майк промолчал.

Джейк скользнул взглядом по моему измятому сарафану, затем — по белоснежной рубашке моего кузена. Его потемневшее лицо напряглось, в зеленых глазах сверкнула беззвучная молния.

На долю секунды кухню будто пронзил обжигающий электрический разряд, когда эти двое смотрели друг на друга.

От этого невидимой, но вполне ощутимой вибрации у меня отчего-то начало зудеть в затылке.

Когда уже начало казаться, что что-то тут не выдержит и взорвется, Джейк резко выпрямился:

— Собирай вещи, — бросил он мне. — Мы возвращаемся.

Пока я торопливо кидала одежду в чемодан, я прислушивалась к гнетущему безмолвию внизу. Похоже, Майк ушел делать то же самое. Переодевшись для дороги в джинсы и майку, я на секунду задержала сарафан в руках, затем бросила его туда же, куда и остальные вещи. Застегнув боковую молнию, я вздохнула и окинула взглядом свою комнату, в которой провела самый незабываемый месяц в своей жизни и к которой успела привыкнуть. Я приехала сюда раздавленной и опустошенной, а уезжала загоревшей, набравшейся сил и… "Другой", — вдруг мелькнуло внутри. Что-то во мне изменилось, но я сама еще не могла дать этому точное определение.

Вернусь ли я сюда еще когда-нибудь? От этой мысли внутри защемило.

В аэропорт мы ехали в полном молчании. Спортивная машина мчала нас вперед по зигзагообразным, петляющим меж маленьких поселений и отдельных коттеджей дорогам, превышая все мыслимые ограничения скорости. Свой пикап Майк вместе с запиской и ключами оставил Бену. Пасторальные фермы и пастбища, поразившие меня в день нашего приезда, смешались в сплошное сверкание зеленого и золотистого за стеклом, а сладкий запах воздуха теперь заменял работающий в дорогом кожаном салоне кондиционер.

Смотреть в окно было бесполезно, и я молча теребила пальцами нитки на прорезях джинсов. Джейк явно стремился покинуть это место как можно быстрее: его нога вжимала педаль газа до упора, а прищуренные глаза сфокусировались на дороге. С того момента, как мы покинули дом, он пребывал в замкнутом настроении. По выражению Майка трудно было понять, о чем он сейчас думал: на его лице, обращенном в сторону от водителя, не было никаких эмоций.

Муравейник большого аэропорта оказался как нельзя кстати: он вернул мне хоть какое-то ощущение нормальности, которое я уже начала утрачивать. Шагая позади своих высоких спутников, я следила за мелькавшими вокруг лицами, слушала незнакомые языки, оборачивалась на детский плач и шум очередей, выстроившихся перед небольшими закусочными и застекленными магазинчиками сувениров. В отличие от них обоих, рассекающих этот людской поток с напряженными и неприветливыми лицами, мне эта суета нравилась. Она ненадолго перенесла меня в мой прежний мир, в котором не было ни красных, ни их хищников и ежегодных турниров, ни могущественного Совета, который на самом деле управлял всем.

— Я уже купил билеты, — процедил Джейк, когда Майк направился к стойке авиакомпании.

Оба с холодным видом кивнули поприветствовавшей нас сотруднице, которая проводила нас в особую VIР-зону, обслуживающую пассажиров первого класса.

Высокие, покрытые специальным матовым налетом двери бесшумно закрылись и, как по мановению волшебной палочки, отделили нас от мельтешения и звуков разнородной толпы. Мои спутники с облегчением выдохнули.

Пригласив нас садиться, она приняла у нас заказы на кофе и удалилась.

Я оглянулась. Здесь мы были одни.

— Я удивлен, что ты не прислал сюда частный самолет, — с намеком на холодный сарказм произнес Майк, занимая крайнее место на кожаном диване у стены.

— Была такая идея. Но я подумал, что ты не захочешь привлекать столько внимания, — таким же холодным тоном ответил ему Джейк, присаживаясь по другую сторону от него.

Оба разговаривали, даже не глядя друг на друга.

Взглянув на место посередине, я предпочла стул.

— Твоя машина совсем не привлекла внимания…

Вспомнив, как покосился на нее Майк, когда мы вышли на улицу, я бросила на него взгляд украдкой.

— В отличие от тебя, я не езжу на пикапах, — в откровенно насмешливой манере отозвался на это Джейк, по-прежнему рассматривая выстроившиеся за стеклом самолеты.

Окончательно накалиться ситуации помешала официантка.

— Спасибо, — с преувеличенным энтузиазмом поблагодарила я девушку, которая подошла к нам с подносом. На нем стояли три чашки: две — с двойным эспрессо, и одна — с карамельным латте. А также вазочка с печеньем.

Но терпеть это дальше было просто невыносимо.

— Хотите что-нибудь еще? — Она мило улыбнулась им двоим.

Ее большие карие глаза, в которых читалась явная заинтересованность, дольше задержались на Майке.

— Наверное, мы в порядке, — ответила я, потому что оба, скрестив руки на груди, смотрели в разные стороны.

— Хорошо. Если что-нибудь понадобится, дайте мне знать. — Не переставая улыбаться, она отошла от нашего столика.

В самолете ничего не изменилось. Оба больше не разговаривали. Хорошо, что в этой части салона мы были одни, и это не казалось странным. Наши кресла располагались напротив за разделяющим столиком из темного дерева. Майк, занявший место рядом со мной, листал что-то в телефоне, Джейк еще казался немного раздраженным — его пальцы то и дело пробегались по дорогой лакированной поверхности. Пару раз наши взгляды пересеклись, и я отвернулась к иллюминатору, наблюдая за проплывающими мимо облаками.

Миловидная стюардесса бегала вокруг нас, словно решила, что нам не обойтись без ее присутствия весь полет. Можно было бы предположить, что это из-за отсутствия у нее других пассажиров. Но на самом деле ее, как и официантку, привлекали мои спутники, и мне было забавно это наблюдать. К тому же это помогало отвлечься от этой повисшей в воздухе напряженности и особенно от воспоминаний о прошлой ночи, которые, находясь рядом с Майком, не так-то просто было отогнать.

— Что еще я могу сделать для вас? — проворковала она, придвинув ко мне стакан апельсинового сока со льдом, который я заказала только для того, чтобы дать ей причину лишний раз посуетиться рядом.

— Ничего, спасибо, — сухо ответил Джейк.

Майк даже не поднял голову.

— Может быть, желаете взглянуть на меню? — не отставала она, профессионально сверкая белоснежной улыбкой.

— Я сказал, что мы в порядке, — Джейк раздраженно вскинул голову.

Его глаза сверкнули, и улыбка стюардессы тут же погасла. Ее взгляд подернулся пеленой, словно она вдруг утратила нить происходящего.

— До самого конца полета больше не беспокойте нас.

Зеленые глаза Джейка слегка светились в тон ее светло-серых глаз.

— Да, хорошо, — механически отреагировала она.

И послушно скрылась за занавеской, оставив нас в одиночестве в салоне. Я почему-то могла поспорить, что сюда она больше не вернется.

— Когда она восстановилась? — Майк разом потерял интерес к телефону и выжидающе смотрел на Джейка.

— Где-то неделю назад, — отозвался тот, опуская глаза. Они больше не мерцали.

— И с тех пор были еще колебания? — нетерпеливо настаивал Майк. Похоже, желание знать все подробности оказалось даже сильнее его скрытой неприязни.

— Нет, — желваки на скулах Джейка перекатились под смуглой кожей. — Она снова стабильная.

Я придвинула к себе стакан и принялась распаковывать соломку из бумажной обертки. Превратившееся в покорную, неживую маску лицо стюардессы все еще стояло перед глазами.

— Как это произошло?

Наблюдая за моей возней, Джейк пожал плечами.

— Никто точно не знает. Она просто вернулась и все. Ты разве не почувствовал?

Майк, напряженно ожидавший ответа, нахмурился.

— Странно… но нет. — Он чуть склонил голову набок, словно прислушиваясь к каким-то внутренним ощущениям. — Только сейчас я вновь чувствую ее.

Однако это открытие почему-то его не обрадовало. Он посмотрел на дату и время на экране телефона.

— Когда именно неделю назад?

— В воскресенье, — ответил Джейк после небольшой паузы. И добавил: — Где-то незадолго до полуночи.

Прикинув в уме, я вдруг поняла, что это знаменательное для них событие совпадало с… "С моим купанием в озере" — беззвучно выдохнула я.

Конечно, не только моим… Я прикусила губу, но Майк рядом молчал. Возможно ли, что он тоже сейчас думал об этом?

Почувствовав, как начинают гореть щеки, я отвернула голову, рассматривая белоснежную вату облаков.

— Учителя взволнованы. Никто не понимает, что происходит. Несколько дней назад старый учитель географии заявил, что знает причину, а потом пропал. Поговаривают, что он уехал делать какие-то астрономические наблюдения, — продолжил Джейк. Сузив глаза, он следил за моим лицом, и, спохватившись, я придала себе прежнее небрежное выражение. — Занятий до сих пор нет: возобновятся только после весенних каникул, которые продлили еще на неделю. Это все, что я знаю. Все словно сошли с ума. — Поджав губы, он повернулся к Майку. — И только Совет гостит в городе и делает вид, что ничего не происходит.

— Возможно, учитель что-то знает, — Майк, до сих пор над чем-то напряженно раздумывающий, устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Под ними уже пролегли темные тени. — Я поеду к нему, как только мы приземлимся.

— Я с тобой.

Мне показалось, что такая перспектива не особо пришлась по душе моему кузену, но, видимо, он посчитал, что у Джейка было на это право.

Оба уже исчерпали видимый запас терпения, который они были готовы потратить на взаимное общение, но у меня еще остались вопросы.

— Есть новости с облавой? — Я подняла глаза на Джейка.

Он тоже выглядел изнуренным — сказывалась долгая ночная дорога, которую он проделал за нами. Однако в его лице что-то промелькнуло, когда наши взгляды встретились.

— Пока ничего. Им не удалось напасть на след, — тихо добавил он, заметив то, как я нервно сжала пальцами стакан. — Но лес регулярно прочесывают, вокруг города на несколько километров камеры наблюдения, датчики движения и электронные сетки на высоком напряжении. В окрестностях теперь не проскользнет незамеченной и муха.

Я слушала его, чувствуя, как сжимается сердце. Красные восприняли все серьезно. Оставалось только надеяться, что волк услышал меня и ушел подальше от этого места. Иначе… Альтернатива вызывала вибрирующий холодок в желудке.

Из динамиков раздался голос пилота, и на панели загорелись предупреждающие лампочки. Самолет влетел в зону турбулентности, и несколько минут нас потряхивало. Когда все смолкло и мы отстегнули ремни безопасности, Джейк вдруг слегка подался вперед.

— Как давно… — Он сделал паузу, осторожно подбирая слова. — Как давно ты знаешь о нем?

Майк, которого тряска, казалось, утомила еще больше, неспокойно поерзал в своем кресле. Я могла его понять: говорить об этом с Джейком было странно. Еще более странным было то, что он почему-то согласился хранить это в секрете.

— Почти с самого своего приезда, — тем не менее отозвалась я, ощущая рядом молчаливое недовольство Майка.

Какое-то время мы смотрели друг другу в глаза, и я подумала, что это первый наш нормальный разговор за все время.

— Эрик? — Майк резко оторвался от спинки кресла и поднял голову.

От звука этого имени я вздрогнула.

— Его уже выписали из больницы, — Джейк все еще смотрел на меня, и я опустила глаза и отвернулась. — Его родители в бешенстве. Они не хотят мириться с тем, что никому ничего не сделали, и используют каждый шанс, чтобы добраться до Совета и потребовать справедливости.

Намек был на меня, и я невольно поежилась и поднесла стакан с соком к губам.

— Получается?

Устало взъерошив темные волосы, Джейк усмехнулся.

— Рафаэль велел запретить им вход на все банкеты в их честь. Более того, — он склонил голову набок, в его зеленых глазах сверкнули огоньки подозрительности, — Совет вышел с объявлением, что никакого волка там не было. Они назвали это "нападением неизвестной дикой собаки" и пообещали направить все силы на ее поимку. Охранники, которые были свидетелями происшествия, пропали, Эрик не высовывает нос из дома. Думаю, ему также запретили что-то говорить.

— Почему? — В этот раз я не могла скрыть своего удивления.

— Хороший вопрос, — ответил он, не отводя скептического взгляда от Майка. — Возможно, они не хотят, чтобы паника, которая уже охватила всех после последнего кризиса, вылилась в настоящую истерику. Очередное ослабление нашей силы и так многих встревожило. А если станет известно, что возле города завелся волк, это только добавит волнения. И тогда Совету придется дать ответы, которых, я полагаю, у них нет.

Он сделал выжидательную паузу. Но, откинувшись на спинку мягкого кожаного кресла, Майк прикрыл глаза, и остаток полета мы провели в полном молчании.

Окруженный черным лесом и неприветливыми, остроконечными холмами Блэкшир встретил нас привычным суровым холодом и колючими ветрами. По дороге к машине, подняв воротник куртки и прикрывая лицо от хлестающих ледяных порывов, я думала о том, как странно было возвращаться сюда. Словно и не было уже этого замечательного месяца на далеком теплом юге.

— Неплохая тачка, — снисходительно похвалил Джейк, осматривая изнутри новый джип Майка.

Теперь они поменялись местами, и он был в качестве пассажира. Небрежно закатав рукава шерстяного джемпера, он пробежался пальцами по отделке салона, оценивая ее качество и, кажется, не нашел, к чему придраться. Но хозяин машины никак не отреагировал на комплимент.

Меня они подбросили домой, а сами, даже не переодевшись, сразу же отправились к мистеру Честертону. Проводив умчавшуюся машину глазами, я вздохнула и повернулась к старому коттеджу, неприветливо чернеющему на фоне свинцовых Блэкшировских туч.

Внутри царила тягостная тишина. По пути наверх я не встретила ни одного его обитателя, только Марджи, кряхтя, тащила за мной сумку с вещами. Я бы справилась сама, но это был приказ Майка, прежде чем они уехали. А его она не смела ослушаться.

Переступив порог своей комнаты, которую не видела несколько недель, я впервые ощутила ужасную усталость. Она навалилась на меня разом, напоминая, что я провела без сна целые сутки. Наспех распаковав сумку и покидав вещи, которые еще пахли солнцем и озером, в сырой шкаф, я присела на край своей высокой деревянной кровати и огляделась вокруг.

Здесь ничего не изменилось за время моего отсутствия, и я вдруг отчетливо поняла, что совсем не соскучилась по этому месту. Оно никогда не было моим домом и уже никогда не станет. Но грустно от этой мысли мне почему-то не стало.

Потратив последние силы на то, чтобы стянуть с себя кеды, я завалилась на спину и завернула на себя край одеяла.

***

— Ну, как у нас дела? — энергично поинтересовался доктор, подправляя свои забавные круглые очки. — Подзагорела, я смотрю. И румянец вернулся. Очень хорошо.

Я поморщилась, когда он посветил мне маленьким фонариком в глаза.

— Как самочувствие? — спросил он, наклоняясь, чтобы вытащить из чемоданчика трубку.

Я вежливо улыбнулась.

— Нормально.

Надув пухлые щеки, он укоризненно покачал головой. Такой короткий ответ его не устраивал.

— Кажется, уже намного лучше, — покорно добавила я, пока он внимательно меня прослушивал. — Как вы и хотели, аппетит вернулся.

— Головокружение, слабость, провалы в памяти? — Положив одну руку на круглый живот, он пытливо всмотрелся мне в лицо.

Я помотала головой и подправила майку.

— Таблетки принимаем по расписанию?

— Конечно, — храбро солгала я.

— Ну, что ж, замечательно, — Он подтолкнул мизинцем оправу, которая сползла на переносицу, и сложил инструменты обратно в сумку. — Я вижу, что дела и вправду намного лучше. Рад сообщить, что скоро прием препаратов можно будет прекратить совсем.

Я благодарно кивнула. Я уже давно перестала принимать таблетки, но мне не хотелось его расстраивать и особенно подставлять под удар Майка.

— Однако, — он вдруг посерьезнел, — мне бы все-таки хотелось, чтобы вы пообщались с психотерапевтом, прежде чем это случится.

Я вздохнула. Придется это сделать, чтобы они наконец оставили меня в покое.

— Хорошо.

Казалось, доктор ожидал борьбу и не был готов к такой неожиданной капитуляции.

— О, — он откашлялся и снова нервно подправил очки. — Прекрасно. Я скажу, чтобы он заглянул… завтра?

— Да, спасибо.

Доктор в недоумении покачал лысой головой. Затем захлопнул крышку и защелкнул замок.

— Вижу, что смена обстановки пошла вам на пользу. Признаться, вначале я не был уверен, что это хорошая идея. Кхм, но рад, что в этот раз оказался не прав.

Когда он ушел, я подошла к окну и всмотрелась в угрюмую темноту за стеклом. Чернеющий в сумерках лес зловеще притих, только голые верхушки деревьев слегка покачивались на ветру. Где-то там развернулась целая охота, не имеющая никакого отношения к турниру. И где сейчас находилась главная цель — не знала даже я. За это время наша связь окончательно оборвалась.

Деловитый психотерапевт заявился с утра пораньше и в этот раз без ввергающего меня в загадочный ступор блокнота. Заложив руки в карманы солидного шерстяного пальто, он предложил перенести нашу встречу на свежий воздух, чем немало меня удивил. Но после наполненного солнцем деревянного дома у озера душная, сырая комната казалась темницей, поэтому я согласилась. Даже с радостью, чем вызвала его внимательный взгляд.

Землю еще покрывал толстый слой снега, а в холодном апрельском воздухе чувствовалась какая-то неестественность: все вокруг было пропитано напряжением, вызванным последними событиями. Мы вышли на расчищенную дорожку и неторопливо направились в сторону от старого коттеджа.

Его вопросы были стандартными. После многолетнего опыта со школьными психологами, отчаянно стремившимися найти причину моему отчуждению и агрессии, я уже знала все возможные трюки, которые должны были вытянуть из меня то, что они хотели услышать. Но сегодня мне не хотелось притворяться, поэтому я отвечала честно. И только один вопрос заставил меня задуматься: чувствую ли я раскаяние за то, что хотела сделать Эрику.

— А должна? — спросила я, глядя перед собой.

— Вы думаете, что поступили правильно? — ответил он вопросом на вопрос.

Откинув назад капюшон куртки, я вдохнула свежий, морозный воздух и повернула голову к деревьям, которые окружали нас черной зубчатой стеной. Где-то там за их остроконечными верхушками разносился громкий собачий лай и эхо людских голосов. Лес прочесывали вдоль и поперек.

— А им вы когда-нибудь задавали этот вопрос?

Вздохнув, он подправил стоячий воротничок пальто. Я почему-то отметила, что на его руке не было обручального кольца.

— Я здесь, чтобы помочь вам, Александра. — Он остановился и посмотрел на меня сверху вниз. У него были бесстрастные, немного холодные черты, которые вряд ли запомнишь, если случайно пересечешься с ним на улице. — Я знаю, что с самого начала наши отношения не заладились. Но сейчас у вас есть возможность вернуться к нормальной жизни: ходить в школу, общаться с друзьями, которые за вас переживают, наладить отношения со сверстниками. Больше всего на свете я хочу вернуть вас назад в вашу среду, но для этого вы должны доказать мне, что больше не представляете ни для кого опасность.

Опасность… Вспомнив руки Эрика, безжалостно вдавливающие снег в мое лицо, я беззвучно усмехнулась.

Но говорить ему об этом было бесполезно. Он только подумает, что я снова пытаюсь свалить с себя вину, а значит, провалю его тест. Не то чтобы мне хотелось возвращаться в школу, но сидеть взаперти в доме, в котором с нашим приездом сгустилась — а может, она так и не рассеялась — неотвязная, давящая атмосфера было еще хуже.

— Это нужно вам? Или это хотят знать они? — Я подняла на него глаза, но это было все равно что смотреть на стену.

— Это не имеет значения.

Где-то в глубине леса вдруг раздался отрывистый лай. Я вскинула голову и тревожно прислушалась. Глаза моего спутника проследили за направлением моего взгляда, и он прищурился.

— Наверное, вы правы, — наконец подтвердила я в сторону, когда пронзительные звуки за деревьями наконец-то утихли — похоже, всего лишь ложная тревога. — Это действительно не имеет никакого значения. А что касается вашего вопроса…

— Да, — он испытующе вгляделся в мое лицо, словно стремился раскусить любой признак обмана.

Но в этом не было необходимости. Я повернулась и твердо посмотрела ему в глаза.

— Да, я жалею, что отправилась тогда туда. Сейчас я бы этого не сделала.

Хорошо, что он не мог прочесть мои мысли и узнать, что я подразумевала вовсе не Эрика. Я раскаивалась только в том, что из-за меня они узнали о волке.

Под его маской притворной внимательности проскользнула тень облегчения, и я снова мысленно поблагодарила Карла фон Рихтера за тот совет, который я сейчас использовала во второй раз. И никто не мог бы назвать это ложью. Просто мы говорили о совершенно разных вещах.

Мы развернулись и направились назад к дому. Наша заключительная встреча подошла к концу.

— Я рад, что вы проявляете благоразумие, Александра, — мягко заметил мой спутник, когда мы остановились возле ворот. — Я передам доктору мое согласие на ваше возвращение в школу.

Я сдержанно поблагодарила его, и он сел в машину.

— Доктор Корнетт, можно мне навестить Лин? — Я ступила ближе, прежде чем он успел захлопнуть дверцу.

Помедлив, он нажал на кнопку зажигания своего роскошного Лексуса, и мотор бесшумно завелся. Он поднес замершие пальцы к радиатору, из которого сразу же повеяло приятным теплом.

— Что ж, не вижу причины, чтобы вам отказать. Я сообщу вашим родственникам, что не считаю нужным дальше ограничивать ваши передвижения. Не подведите меня, Александра, — коротко добавил он, прежде чем окончательно захлопнуть дверь.

Серебристая машина выехала на развилку и через несколько секунд скрылась за поворотом по направлению к главной дороге. А я направилась назад к дому, смакуя вновь обретенную свободу, которой мне так не хватало после нашего возвращения. Джейк сказал, что весенние каникулы продлили, поэтому о возвращении в школу можно было не думать еще несколько дней. Зато теперь я могла наконец-то увидеться с Лин, о которой думала постоянно.

— Это ты сказала ему? — Вопрос звучал как утверждение.

— Не знаю, о чем ты.

Приглушенные полуприкрытой дверью голоса доносились из кухни. В гостиной гудел телевизор, ему вторил раскатистый дядин храп. В комнате Николь наверху орали динамики с музыкой. Но даже это не помешало мне расслышать в голосе Майка нотки холодной ярости.

Бесшумно разувшись и повесив куртку на вешалку, я на цыпочках направилась к лестнице.

— Не лги мне, — процедил Майк. Краем глаза я уловила его фигуру, опиравшуюся на кухонную стойку напротив завернутой в шаль матери. — Ты — единственная, от кого он мог узнать. Я так и знал, что ты вскрыла тот счет, который я по неосторожности сюда отправил… Я идиот, что поверил тебе тогда.

— Я имею право знать, где находится мой сын, — порывисто взвилась тетя в ответ на его гневный тон. — И знаешь, что? Я не должна этого стыдиться. Да. Да. Это я. Это я сказала Джейку…

Уже достигнув последней ступеньки, я остановилась. Николь, скорее всего, сидела сейчас в чате или обсуждала с подружками планы на вечер под разрывающиеся колонки, а Марджи все еще разгребала снег во дворе, поэтому никто меня здесь не видел.

— Ты думаешь, я ничего не замечаю, — Позабыв обо всем, она сорвалась на крик. Дядя в кресле в гостиной смачно хрюкнул во сне. — Ты думаешь, я слепая? И ты возомнил, что я это позволю. Да. Да, я хотела, чтобы он поехал туда и прекратил эту мерзость. Этот разврат, которым ты себя позоришь.

Похоже, с состоянием холодной войны было покончено. На кухне разгоралось настоящее сражение.

— Ты не имела права лезть в мою жизнь, — сквозь зубы ответил ей Майк. — И ты последняя, от кого мне нужно разрешение.

— Ну уж нет. Ошибаешься. Я слишком много пожертвовала ради репутации своей семьи. Ради тебя. И я костьми лягу, но не позволю тебе путаться с этой…

— Как же ты мне противна.

Не закончив фразу, конец которой совсем не трудно было предугадать, тетя вдруг стремительно осеклась.

То хлесткое, нескрываемое, колючее презрение, которое прозвучало в его голосе, пробрало до мурашек даже меня. Будь я сейчас на ее месте, я бы умерла от ужаса: впервые Майк был так искренен в своих чувствах.

Он выпрямился перед сжавшейся в комок матерью.

— Благодари ее, что я еще здесь. Но придет тот день, когда я наконец-то не буду ничем связан. И клянусь, когда это случится, ты меня больше не увидишь.

На кухне повисла звенящая пауза. В гостиной что-то бормотал диктор, со стороны черного входа донеслось знакомое кряхтение — старая экономка закончила со снегом и возвращалась в дом.

— Майк… — жалобно, по-детски беспомощно протянула его мать.

Но удар был нанесен.

Снизу раздались раздраженные шаги, и, резко оторвавшись от деревянных перил, я стрелой метнулась в свою комнату. Через несколько секунд дверь в комнату Майка с грохотом захлопнулась — затряслись даже стены. Озадаченная Николь высунула нос в коридор, слегка приглушив орущую музыку, а с гостиной донеслось недовольное ворчание разбуженного шумом дяди. Но в этот раз никто не поспешил его успокаивать: ни из кухни, ни из комнаты Майка больше не донеслось ни звука. Только вернувшаяся со двора Марджи попала под раздачу: не обнаружив виновного в своем потревоженном покое, дядя сорвал всю злость на нее.

За окном медленно расползлись холодные, неприветливые сумерки, и я вздохнула. За прошедший месяц я привыкла проводить время за чтением, но здесь я была лишена даже этого. Вздохнув, я подошла к столу и, нагнувшись, отклеила фотографию. Затем взобралась на кровать и устроилась на подушках. Три лица завораживали меня, но мыслями я то и дело уносилась к дому у озера, пребывание в котором закончилось так же неожиданно, как началось. И особенно к нашему поцелую. И чем больше я пыталась разобраться в собственных чувствах, тем только больше запутывалась.

— Что мне теперь делать? — прошептала я.

Три пары устремленных на меня глаз, казалось, излучали сочувствие, но ничем не могли мне в этом помочь.

Кажется, я задремала, потому что отрывистый стук в дверь заставил меня подскочить. Вдруг осознав, что все еще держу в руках фотографию, я поспешно сунула ее под подушку. Затем пригладила волосы и натянула рукава толстовки, стараясь придать себе нейтральный вид. Однако мое сердце сейчас отбивало чечетку о ребра.

— Можно?

Не в силах унять предательское сердцебиение, я только молча кивнула. Майк зашел внутрь и прикрыл за собой дверь. Следы неприятного разговора с матерью уже растворились за обычной сдержанной маской. Только в его глазах еще тлели несколько раздраженных искр.

— Отдыхаешь?

Я снова утвердительно кивнула, потому что в этот момент не могла произнести ни звука. Впервые мы снова были наедине. И, несмотря на все мои попытки взять себя в руки, мой пульс серьезно зашкаливал.

Майк сунул руки в карманы и окинул взглядом комнату.

— Я подумал, что нам нужно поговорить.

Мое сердце окончательно ухнуло в пятки. Чувствуя, как начинают дрожать руки, я сцепила их на коленях, которые нервно подтянула к себе. К этому я была не готова. Конечно, я знала, что когда-нибудь это должно было произойти, но лучше бы не сейчас.

Откашлявшись, чтобы прочистить пересохшее от ужаса горло, я опустила глаза.

— Майк, я…

Он ждал, и я вдруг горько пожалела, что вызвалась говорить первая.

Грудь мучительно сжалась. Дрожащими пальцами я убрала прядку за ухо, подбирая слова, но они не находились. Как же все запуталось…

Пауза затянулась, и окончательно стало ясно, что ситуацию не спасти.

— В тот вечер мы слишком много выпили, — после нескольких секунд невыносимого молчания пришел он мне на помощь. В отличие от меня, его голос был ровным. — И это зашло слишком далеко.

Я подняла голову — и встретилась с ним взглядом. Его холодное лицо не отражало ровным счетом ничего. Пропали даже сердитые искры.

Он снова стал прежним. "И таким отчужденным", — промелькнуло внутри.

Осознание было болезненным.

— Просто оставим это в прошлом?

И все. Ни слова о моем побеге, ни о том, что он был у моей комнаты. Ни даже о том, что я использовала визит Джейка, чтобы сбежать оттуда. Ничего.

Я опустила глаза.

— Хорошо.

Снаружи вновь пошел снег. Не знаю, почему я вдруг отметила это событие.

— Когда у тебя встреча с психологом? — буднично поинтересовался он.

Похоже, под той ночью мы провели черту. "Точнее, он", — подумала я, глядя на сцепленные на коленях пальцы.

— Уже была.

Казалось, его это застало врасплох. Развернувшись, он подошел к окну и выглянул наружу.

— Как прошло?

Я растягивала пальцами рукав кофты, избегая смотреть в его сторону. Внутри отчего-то невыносимо щемило.

— Нормально. Он сказал, что я смогу вернуться в школу.

— Ты сказала ему про таблетки?

— Нет. Я подумала, что теперь это уже не важно. Все равно доктор сказал, что скоро они уже не понадобятся…

У меня возникло ощущение, что он совсем не слушал ответ на свой вопрос, который был задан чисто механически. В комнате вновь повисла пауза.

— Кстати, есть хорошая и плохая новость, — неожиданно промолвил он. — Какую ты хочешь услышать первой?

Я подняла на него глаза, но он не шелохнулся, по-прежнему наблюдая за тяжелыми хлопьями, которые поднявшийся снаружи ветер швырял в стекло.

— Хорошую, — наугад выбрала я.

На самом деле мне было все равно.

— Утром я был у Мэгги. — Он оторвался от окна и сделал шаг к креслу, в котором раньше проводил ночи. Но резко остановился, будто передумал. Вместо этого облокотился на спинку диванчика и скрестил руки на груди. — Им удалось получить страховку. Кафе отремонтировали, и дела понемногу начинают налаживаться.

Услышанное меня обрадовало. На миг я даже забыла про его холодность.

— Это замечательно. Как она? И как… — Я хотела сказать "Уилл", но не решилась.

Его заострившиеся скулы чуть заметно дрогнули.

— Насчет него я ничего не знаю, — бросил он немного колюче. — Но она выглядит в порядке. По крайней мере, энергии у нее снова хоть отбавляй, — усмехнулся он, и на короткий момент его лицо смягчилось.

Мне всегда казалось, что Мэгги была единственной, к кому Майк испытывал настоящую симпатию.

— Она передавала тебе привет и теплые пожелания, — добавил он, пристально глядя на меня.

— Она замечательная, — отозвалась я, кусая губы и стараясь не думать о том, что под его взглядом сердце вновь стремительно забилось.

Что ж, им удалось добиться хотя бы этого. Но вспомнив леденящую кровь перспективу, которая нависла над всеми нами, я подумала, что это далеко не конец. Если Патриции Джеймс удастся завладеть школой, она станет еще более влиятельной и опасной, чем прежде.

— А плохая новость?

Майк едва заметно напрягся. Прежнего проблеска благодушия в его позе как не бывало.

— В эту субботу в городе состоится большой прощальный бал по случаю отъезда членов Совета. Присутствовать будут очень многие, приглашения уже разосланы…

Я вспомнила радостные вопли внизу вчера вечером. Так вот, оказывается, что было тому причиной. После стольких лет бесплодных ожиданий Беатрис Бэкингем наконец-то получила свое приглашение.

— Обслуживать его будут многие, в том числе кафе Клиффордов…

Я вскинула бровь.

— Это же замечательно. У них наконец-то будет работа. К тому же это отличная реклама… — Я подумала о том, сколько там будет гостей. Да еще, таких гостей. — Она им точно не повредит.

Но в этот раз Майк почему-то не разделил мою радость.

— Рафаэль пожелал видеть там тебя.

По коже пробежал холодок. Перед глазами возникла его записка, а затем отрывистые слова Майка о том, что странный подарок главы Совета принадлежал нам обоим.

— Конечно. — Я отвела взгляд, чтобы он не заметил, о чем я сейчас думаю. — Я с удовольствием помогу Мэгги.

Но ему это почему-то не давало покоя.

— Ты понимаешь, что на тебя будут смотреть. Особенно сейчас, когда идет охота. Возможно, кто-то даже захочет задать вопросы.

Я вздохнула, наблюдая, как в горящем камине пляшут язычки пламени. Он прав: после всего, что произошло, я буду как магнит для косых взглядов. Впрочем, к этому мне было не привыкать.

— Совет сам заявил, что никакого волка не было. Не думаю, что они будут вот так вдруг поднимать эту тему, когда вокруг будет столько людей… — Я пожала плечами. — Да и я все равно не могу прятаться бесконечно.

— Ты не можешь знать наверняка, — Майк сузил глаза, отчего-то продолжая настаивать.

Я перевела взгляд на деревянную фигурку волка на прикроватной тумбочке. Где-то глубоко внутри шевельнулось беспокойство, но я тут же отмела его. Нужно надеяться на лучшее.

— Нет, не могу. Но ты сам понимаешь, что Совету не говорят "нет".

Его губы шевельнулись, но в последний момент он передумал. С этим доводом в самом деле было тяжело поспорить.

— Ладно, — сдался он с примесью странной подавленности в голосе. — Я позвоню Мэгги и предупрежу, что у нее будет еще один помощник.

Оторвавшись от диванчика, он пошел к двери.

— Почему ты сказал, что это плохая новость? — спросила я вдогонку. — Ничего же еще не случилось…

Взявшись за дверную ручку, Майк обернулся. Я ждала, но он повернул ее и молча вышел.

 

Глава 2. Бал Совета

— Впечатляюще, правда?

Я помогала Мэгги вынимать готовые десерты из коробок, которые мы только что внесли сюда из машины. Понадобился целый фургон, чтобы доставить сюда все сладости, над которыми она трудилась неделю. Джин пока убежала оформлять наше место.

Я кивнула. Место и вправду ошеломляло своим размахом. Прием устроили в мэрии — самом большом здании города. От крытой подъездной аллеи к самым ступенькам расстелили вишнево-красный ковер, по которому скоро сюда потянутся высокопоставленные гости. Вышколенные лакеи сновали туда-сюда, поторапливая замешкавшихся слуг. Все пребывали в такой сумасшедшей суматохе, словно от этого зависела судьба мира. Впрочем, в чем-то так оно и было. Бал устраивали для Совета — самой могущественной тайной организации, которая негласно вершила судьбы миллионов.

— Ты бы видела список всех, кто участвует в организации этого торжества, — Мэгги покачала головой, аккуратно выкладывая на подносе феерические круглые пирожные на палочке. Такие хрупкие, что каждый раз, когда они касались покрытой специальным инеем серебряной поверхности, у меня замирало сердце. — Все места в городе сегодня закрыты, потому что все готовятся произвести впечатление на Совет. Нечасто они вот так вот наведываются сюда, и никто не хочет упустить свой шанс.

Зал, в котором скоро начнется банкет, был просторным и хорошо освещенным. По всему периметру перед другими такими же столами суетились люди — владельцы самых престижных ресторанов и кафе города. Нам выделили место в самом дальнем и неприметном углу, но ни миссис Клиффорд, ни Джин не сказали и слова на эту несправедливость — обе были рады, что им предоставили даже такую возможность быть тут сегодня.

— Как тебе идет этот загар, — улыбнулась мне Мэгги, принимаясь за следующую коробку с божественными эклерами.

Я обрадовалась, когда она заехала за мной сегодня. Несмотря на то, что мы оба решили оставить все в прошлом, находиться с Майком наедине теперь было для меня нелегко. После того разговора в моей комнате наши отношения были странно натянутыми, и я убеждала себя, что если мы дадим этому какое-то время, то когда-нибудь они смогут стать прежними. Такими, какими были до дома на озере и нашего поцелуя в ту ночь. К тому же Мэгги привезла цветы, и по дороге сюда мы вместе заехали навестить Лин. А Майк все равно собирался забрать учителя: оба тоже получили приглашения на прием.

— Я очень рада, что дела в кафе начинают налаживаться, — в свою очередь ответила я. — Мне очень жаль, что я принесла вам столько бед.

— Ну что ты, дорогая, — Мэгги убрала каштановый локон назад под ленту и положила теплую руку поверх моей ладони. В карих глазах, рядом с которыми пролегла сетка морщинок, светилась знакомая твердость духа. — Это были тяжелые времена, но мы их пережили. И впредь будем делать то же самое: утром вставать с кровати, радоваться новому дню и идти на работу. И какие бы испытания нам ни выпали, мы будем делать все, что в наших силах, и надеяться на лучшее, потому что это — жизнь. — Она наклонила голову и легонько сжала мои пальцы. — И мы будем делать это вместе, потому что так легче. Потому что именно для этого есть семья и друзья.

Проведя рукой по моим небрежно собранным в косу волосам, она вернулась к эклерам, а я подумала об Уилле. В отличие от миссис Клиффорд, которая поддерживала меня даже в самые тяжелые для нее моменты, с ним я поступила совсем не по-дружески.

— Ну вот, кажется, теперь все в порядке, — возникла рядом взъерошенная и запыхавшаяся Джин. В руках она держала стопку бумаг.

— Что это? — поинтересовалась я, расставляя на круглом подносе капкейки, на которых выстроились сложные фигуры из тончайшего хрустящего шоколада. Их обвивала прозрачная лента, которую с помощью особой технологии Мэгги сварила из сахара. В этот особый день привычный домашний уют сменили элегантные формы и модные гастрономические текстуры.

— Нужно, чтобы потом предъявить счет, — Джин деловито сунула бумаги в свою сумку.

После ухода Лилианы она взяла на себя все обязанности, касающиеся бухгалтерии, и, похоже, справлялась блестяще. Впрочем, Джин всегда была отличницей в математике.

Лилиана тоже была тут. Ее широкие плечи, клетчатую рубашку и скрученную на затылке косу я заметила возле банкетного стола, на котором красовалась табличка одного из самых фешенебельных заведений города. В нашу сторону она показательно не смотрела. То, что это она рассказала миссис Джеймс о лекарстве, уже не было секретом. И те, кто искренне любили и сопереживали мисс Белл, ее осуждали. Зачастую вслух.

Мы уже давно закончили и не знали, чем себя занять, когда вокруг вдруг забегали слуги и поднялась суета — это начали прибывать первые гости. Все затаили дыхание, и волнение в зале заметно возросло. Владельцы ломившихся от кулинарных изысков столов вытянулись рядом по струнке. Каждый постарался на славу: обилию ароматов и модных закусок позавидовал бы самый придирчивый ресторанный критик.

Мэгги осталась обслуживать тех, кто подойдет к буфету, а мы вышли немного вперед, держа в руках подносы с аппетитными десертами. Это тоже была идея Джин, которая не собиралась сдаваться, даже получив самое неприглядное место в зале.

Я хранила молчание, и несколько секунд она нервно облизывала губы, поглядывая на меня украдкой.

— Это правда?.. — наконец решилась она. Ее глаза метнулись по сторонам, но на нас никто не обращал внимания: головы всех без исключения были обращены к высоким, распахнутым настежь дверям, за которыми уже замелькало движение. — Про волка?

Я вздохнула. Рано или поздно это должно было всплыть.

— Да. — Я смотрела на незнакомых мне людей, которые первыми показались в проеме. — Прости, что не рассказала вам.

Несмотря на то, что слухи докатились и до нее, мое чистосердечное признание все равно застало ее врасплох.

Сглотнув, Джин несколько секунд разглядывала поднос в руках. Затем ее сосредоточенное лицо отразило непонимание:

— А почему тогда Совет сказал, что это была…

— Дикая собака, — закончила я за нее. — Да, я знаю. Скорее всего, хотели избежать паники, после того как сила красных опять пропала, — глядя в сторону, озвучила я предположение Джейка.

С некоторой паузой Джин кивнула, словно тоже видела в этом логику.

— И сколько ты уже знаешь… о том, что он?.. — не договорив, она снова кинула обеспокоенный взгляд через плечо.

Но посреди зала мы были одни. Остальные возбужденно ожидали у своих столов, но я заметила, что идея Джин подловить гостей до того, как их вниманием завладеют лучшие кухни Блэкшира, у многих вызвала недовольство. В нашу сторону неодобрительно поглядывали.

— Примерно с тех пор, как мы начали работать над домашними заданиями.

Я видела, что мой ответ снова ее поразил, поэтому добавила:

— Тогда я еще не знала, можно ли вам доверять. А потом… Все как-то закрутилось. Сама не знаю, почему я ничего не рассказала.

Мне хотелось услышать хоть какую-нибудь реакцию, но, закусив бледную губу, она отвернула лицо к входящим в зал людям. Мужчины были в дорогих фраках, женщины сверкали роскошными вечерними платьями. Это был еще не сам Совет, а лишь сопровождающий эскорт: личные ассистенты, высокопоставленные консультанты, советники и те, о роли которых я имела туманное представление — все они были здесь сегодня. Они томно приветствовали друг друга и принимали высокие бокалы с искрящимся шампанским у подоспевших к ним официантов, постоянно оборачиваясь и бросая взоры в сторону высоких дверей.

— Как Уилл? — спросила я, потому что она больше ничего не сказала о волке.

Джин ответила не сразу.

— Он тяжело пережил то, что произошло с кафе. — Она вздохнула и посмотрела куда-то в сторону. Ее большие серые глаза наполнились горечью. — Сейчас вроде бы уже лучше… но он отказывается с нами разговаривать, поэтому я точно не знаю.

Я почувствовала укол. Внутри я знала, что была виновата в этом не меньше тех, кто за этим стояли.

— Спасибо, что остаешься рядом с ним.

Джин бросила на меня быстрый взгляд.

— Ты не должна меня благодарить за это, Алекс.

Мы помолчали, наблюдая за нарастающим оживлением. Помимо воли, мои глаза выискивали Майка, но его еще нигде не было. Как не было никого из Совета. Зато среди этой пестрой толпы я заметила высокую, тощую фигуру Беатрис Бэкингем в изумрудном бархатном платье, застегнутом на пуговицы до самого подбородка, и рядом — обрюзгшего, располневшего дядю, который еле влез в свой выходной костюм. Даже отсюда я могла рассмотреть ее притворные, подобострастные ужимки и его недовольную, покрасневшую физиономию. Похоже, он хорошо приложился к бренди уже с самого утра.

— Как они восприняли все, что произошло? — Джин тоже заметила их.

— Ты можешь себе представить, — ответила я, отворачиваясь. — Если бы не доктор и не эта поездка… — Я запнулась, потому что вдруг почувствовала сбоку ее внимательный взгляд. — В общем, наверное, для всех хорошо, что это время мы провели вдали друг от друга.

После того разговора с Майком, тетя почти не покидала свою комнату. Николь все больше времени проводила вне дома, а дядя — запершись в кабинете. И старый дом превратился в подобие унылой, погрузившейся в тишину часовни, где никому не было дела друг до друга.

— Я рада, что тебе стало лучше, — тем не менее произнесла она, внимательно наблюдая за гостями, которые уже пробовали первые угощения с буфетов, расположившихся ближе всего ко входу.

Она совсем ничего не спросила насчет моих неожиданных каникул, но у меня вдруг возник неожиданный, необъяснимый порыв.

— Знаешь, у Майка был день Рождения, пока мы были там. И Совет подарил ему свое поместье, представляешь?

Я сжала пальцами край холодного подноса и припустила в голос иронии, чтобы скрыть другие нахлынувшие на меня эмоции.

— Ничего себе подарок, правда? Это всем красным дарят на совершеннолетие?

Джин глянула на меня с каким-то странным выражением.

— Ты не знаешь?

— Что?

Она помедлила, словно не была уверена, стоит ли это произносить. Затем быстро шепнула:

— Алекс… это благословение.

Я непонимающе повернула к ней голову.

— О чем ты? Какое благословение?

Она отчего-то жутко занервничала.

— Он не сказал тебе?

— О чем?

— Неважно, забудь.

— Джин…

Но она упрямо сжала губы. Я знала это выражение: если она сама не захочет рассказать, пытаться вытянуть из нее что-то будет бесполезно.

Толпа уже заполнила половину большого зала и не торопилась приближаться в нашу сторону, обратив все свое внимание на самые первые столы с закусками, в том числе тот, за которым сновала расторопная Лилиана. Джин с тревогой наблюдала за этим.

— Не волнуйся. До нас тоже дойдут. — Ее слова про благословение отчего-то заставили мое сердце биться чаще. И, несмотря на все то, в чем я старательно пыталась себя убедить, мои глаза то и дело скользили ко входу, через который текли гости. Но его по-прежнему нигде не было.

— Как дела с ремонтом? — спросила я, чтобы отвлечься от мыслей о Майке.

— Самые главные вещи уже закончены, — энергично отозвалась Джин. Казалось, она обрадовалась смене темы. — Остались только мелочи. Кстати, мы открылись уже две недели назад.

— Правда? — Новость меня почему-то смутила. Об этом Майк не сказал.

— Да, — живо подтвердила Джин. — Пришлось изменить некоторые вещи, но в общем вышло даже лучше, чем было. Ну, мне так кажется…

Я молча справлялась с информацией. Хотя чего я ожидала? Что пока меня не было, все замрет, застынет на своих местах? Жизнь здесь текла своим чередом.

— Хорошо, что вам удалось получить деньги по страховке, — промолвила я, когда удалось-таки перебороть эти странно неприятные для меня ощущения.

Не отводя взгляд от расхаживающих от стола к столу гостей, Джин слегка покосилась в мою сторону.

— Страховка покрыла лишь малую часть. Ее бы не хватило на ремонт… Но Джейк пожертвовал большую сумму, — глядя прямо перед собой, произнесла она. — Благодаря ему, мы смогли все отстроить.

Я вдруг почувствовала, что у меня в легких закончился воздух.

— Я знала, что тебе это не понравится… но это я уговорила Мэгги. — Она подмяла губу. — Прости, Алекс, но у нас не было выбора. Мы должны были это принять. Иначе кафе так бы и не открылось. Только… только Уилл ничего не знает. Пожалуйста, не говори ему.

Меня хватило только на то, чтобы машинально кивнуть. Я еще никак не могла уложить это в голове.

— Я лучше пойду пройдусь среди гостей, — отрывисто пробормотала она, свободной рукой подправляя хвостик. — Иначе здесь нас так и не заметят.

Затем держа перед собой поднос, быстро устремилась вперед.

Я осталась стоять в одиночестве. Мэгги все еще была занята пирожными, вокруг постепенно прибавлялись люди, но никого из тех двоих, кого я ждала, еще не было. В пестрившей украшениями и ультрамодными нарядами толпе промелькнуло светлое каре Клэр: она приветливо махнула мне издалека, но ее спутницы — похоже, ассистентки по работе в салоне красоты — утянули ее к другому столику, и вскоре я потеряла ее из вида.

Подобно ей, очень скоро меня заметили другие. Майк оказался прав: отовсюду на меня устремились недружелюбные взгляды. Кто-то перешептывался, кто-то косился, и все проходили мимо, так и не притронувшись к подносу с капкейками у меня в руках. Несколько раз я уловила: "Что она здесь делает?" и "Как ее сюда пустили?" Их холодные манеры выдавали настороженность и подозрение. Вдалеке я заметила несколько старшеклассников из "красного" факультета. Джейка и Эрика среди них не было: обоих до лета отстранили от посещения всех общественных мероприятий. Однако напряжение ощущалось и без них. Особенно стоило мне оказаться в их поле зрения.

— Что-то сегодня ты не пользуешься популярностью, дорогуша, — услышала я над ухом скользкий голос, а в нос ударил знакомый запах бергамота.

Вспомнив, как выглядела наша последняя встреча, я отшатнулась, едва удержав опасно покачнувшийся поднос с пирожными.

Она заметила, и на красивом лице Стефани Аттвуд проскользнул вероломный оскал.

— Или это потому что тут еще нет никого из твоих… хм… преданных поклонников? — Приподняв перед собой холеную руку, она невозмутимо рассматривала идеальный маникюр. На ее оголенные плечи была небрежно накинута меховая накидка; длинное черное блестящее платье с совсем не скромным разрезом тянулось по полу длинным шлейфом; на изящных пальцах и мочках ушей сверкали драгоценности.

Я не ответила. Мне захотелось присоединиться к Джин, но я не могла высмотреть ее в толпе. А шагнуть туда одной мне не хватило бы смелости.

Аттвуд рассмотрела это и, осознавая мою беспомощность, никуда не торопилась.

— Как прошел твой отдых? — с противной насмешкой поинтересовалась она.

Что-то в ее интонации меня насторожило.

— Это была часть лечения, — коротко бросила я в ответ.

Не знаю почему, но у меня было ощущение, что Стефани Аттвуд знает больше, чем мне хотелось бы.

— Называй как хочешь, — хмыкнула она, принимая у официанта бокал с шампанским и рассматривая приглашенных. Впрочем, без какого-либо интереса.

— Эти маффины нечто, правда, дорогой?

К нам вдруг устремилась полная женщина в темно-фиолетовом платье. Ее короткие темные волосы были завиты в крупные локоны, отчего ее голова походила на футбольный мяч. За ней плелся забавный седой старичок с козлиной бородкой и тросточкой, который был чуть ли не в трое меньше, чем его энергичная жена.

— Ох, Стефани, вы тоже не смогли перед этим устоять? — Толстушка с восхищением рассматривала пирожные на подносе.

— Устоять действительно непросто, — Стефани Аттвуд послала мне коварную улыбку, от которой мне стало жутко. На всякий случай я еще немного отодвинулась.

Она перевела глаза на свою собеседницу. В них появилось знакомое брезгливое выражение.

— Все никак не одолеете тягу к сладостям, Фиона? — криво поинтересовалась она, поднося к губам бокал с шампанским.

Фиона… Имя показалось мне смутно знакомым. Мой взгляд выловил тетю, которая в этот момент жеманничала с какой-то неизвестной дамой, заливаясь глупым смехом чуть ли не на каждое ее слово. И я вспомнила. Фиона Браун. Та, которая в прошлом году получила приглашение.

— О, вы говорите прямо, как мой дорогой Гарольд, — Старичок позади ее качнулся от ее хлопка по плечу и уныло кивнул нам в знак приветствия. — Увы, это сильнее меня, — ничуть не обидевшись, продолжила его жена, обратившись к надменно взирающей на нее Аттвуд. — А вот вы просто чудесно выглядите, Стефани. Впрочем, как всегда.

Комплимент был искренним, как и восхищение в ее глазах. Но они были встречены с прежней холодностью: Стефани Аттвуд лишь снисходительно хмыкнула.

— А вы, должно быть, та самая Алекс, — Та, которую она назвала Фионой, резво повернулась ко мне. В глубине ее сияющих голубых глаз вспыхнуло неподдельное любопытство. — Давно мечтала с вами познакомиться.

Я изобразила намек на вежливую улыбку, смущенная словами "та самая". Что она имела в виду? Последние события? Если так, то она вряд ли могла на самом деле об этом мечтать.

Однако она не казалась настроенной враждебно. Даже наоборот. Она была единственной в этом зале, кто не смотрела на меня искоса или с открытой неприязнью.

— Гарольд, обязательно возьми визитку этого места, — кинула она мужу через плечо, и тот, кряхтя, поплелся к нашему столу выполнять поручение.

Проводив мужа взглядом, она повернулась ко мне и положила пухлые пальцы чуть выше моего локтя. На ее щедро припудренном лице появилось неподдельное сочувствие. Точно такое же я видела на лице нашего школьного завхоза когда-то очень давно.

— Я знаю, что здесь бывает нелегко, — наклонившись вперед и борясь с отдышкой, проговорила она. — Будьте сильной, милочка. Не дайте им сломить себя.

Она еще раз легонько сжала мою руку и отстранилась, послав мне на прощание теплую улыбку. Затем подхватила под локоть своего мужа и несколько маффинов и устремилась дальше. Я смотрела, как она трясла его, чтобы обратить внимание на расположившиеся по бокам угощения, на что он отвечал унылыми кивками и едва успевал переставлять трость, чтобы поспевать за резвой женой.

— Бедный Гарольд, — презрительно проронила Стефани Аттвуд, также глядя им вслед поверх своего бокала. — А когда-то был таким видным мужчиной… До чего довела его эта простушка. Знаешь, а ведь она — его кузина, — добавила она в мою сторону.

Мне показалось, что я уловила едкий намек.

— Он женился-то на ней только из жалости, — продолжила она, потому что я никак не отреагировала. — Эта ветвь его семьи, увы, не унаследовала тот же аристократический налет, присущий всем истинным Браунам. И даже замужеством этого не изменишь, — брезгливо заметила она, глядя вслед пышнотелой Фионе, которая то и дело бросалась к подносам с новыми угощениями.

— А мне она понравилась, — сухо отметила я.

Фыркнув, Стефани Аттвуд скривила губы.

— Почему меня это не удивляет. — Она отставила пустой бокал на мой поднос с пирожными, словно это казалось ей подходящим местом. — Поздравляю, ты обзавелась еще одним поклонником. Впрочем, это ты умеешь.

Ее длинные, украшенные бриллиантами пальцы на мгновение задержались над капкейками. Она выбрала один в самом центре с аппетитной лимонной глазурью и надкусила кусочек.

— Ммм, сладко, — с выражением бестии протянула она.

Затем, метнув на меня коварный взгляд, направилась в центр зала, томно покачивая обтянутыми в черное бедрами. Мужчины, на лицах которых при ее приближении проступали глуповатые улыбки, расступались и провожали ее восторженными взглядами; их сердитые жены толкали их локтями под ребра и гневно сверкали глазами.

Я сняла с подноса ее бокал, на котором остались следы ее алой помады, и поискала глазами свободного официанта. Но весь персонал, как и остальные приглашенные, сновал у высоких дверей, видимо, не желая пропустить появление самых ожидаемых здесь гостей. А у Мэгги позади меня уже столпились люди, и мне не хотелось там показываться, чтобы никого не спугнуть.

Джин тоже куда-то запропастилась. Меня сплошным потоком обтекали люди, которые, повинуясь инерции, двигались по залу против часовой стрелки, переходя от одного стола к другому. Наконец неподалеку показалась белая рубашка с черной бабочкой, и я метнулась к нему. Но официант меня не заметил, а мне мешал поднос, который я едва удерживала одной рукой.

Упустив его, я разочарованно остановилась.

И вдруг меня словно обожгло раскаленным железом. Приподнявшись на носочках и выглядывая толпу, я наткнулась глазами на директора. Ричард Шелдон в элегантном черном костюме только что вошел в зал, и его окружили со всех сторон сплошным кольцом. Однако из всех в этом море сверкающих, разодетых фигур взгляд его жестоких серых глаз был прикован ко мне.

Смешавшись, я чуть было не оступилась, вызвав недовольное восклицание у кого-то позади меня.

Не смея вновь поднять глаза, я нырнула назад в толпу и протиснулась к дальней стене, чтобы отдышаться. Мое сердце колотилось, и по пути я чуть не уронила несколько десертов. Но дело было не только в его скором назначении в Совет. Что-то было в его красивом, скулистом, жестком лице… что-то, что предвещало беду, и в животе заныло нехорошее предчувствие.

Здесь, в небольшом свободном пространстве, которое мне удалось отыскать, меня наконец-то прекратили толкать локтями и теперь, когда людей в зале стало больше, на меня меньше обращали внимание. Вокруг царило нервное возбуждение: все головы, не отрываясь, обратились ко входу, что означало совсем скорое появление Совета. Даже светские разговоры, разбавленные тонким смехом, перешли в охваченные волнением перешептывания. Мне захотелось уединиться, чтобы сполоснуть пылающее лицо, но мешали пирожные, а мысль о том, чтобы продираться сквозь недружелюбную толпу к нашему столу, вызывала едва ли не большую дрожь, чем та, которую я только что испытала.

— Тебя не так-то просто было найти.

От знакомого голоса над ухом я вздрогнула, чувствуя, как разливается в животе волнение, которое не имело ничего общего с директором.

Майк, безукоризненно элегантный в белой рубашке и серых брюках, смотрел на меня сверху вниз.

Он искал меня? От этой мысли быстрее забилось сердце. Утром мне показалось, что он заметил, как я повеселела, когда приехала Мэгги.

— Ты в порядке? — Он вдруг нахмурился. — Ты бледная. Если тебе нехорошо, мы сейчас же уйдем отсюда.

Он взял у меня бокал, который я все еще судорожно сжимала, и отдал его официанту, как по волшебству, тут же возникшему рядом.

— Нет, все нормально, — поспешно заверила я, избегая смотреть в сторону высокой, властной фигуры, которую уже заслонили от меня. Я успела заметить, что мисс Белл рядом с ним не было.

— Точно?

Я кивнула и, чтобы отвлечь его внимание, спросила:

— Где учитель?

Прислонившись к стене, Майк мотнул белокурой головой в сторону противоположной части зала.

— Задержался с кем-то, пока я пошел за тобой.

Наши глаза встретились, и у меня перевернулось что-то внутри. Отвернувшись, я сделала вид, что высматриваю вдалеке мистера Честертона.

Как раз в этот момент трепетное волнение в зале достигло кульминации — все затаили дыхание. Окруженные самой близкой свитой, в зал входили члены Совета. Возглавлял их Рафаэль в изящном вечернем смокинге. Рядом с ним вышагивала недовольная чем-то Джулия. Ее губы были плотно сжаты, серебристые волосы убраны вверх, а стоячий воротничок длинного черного платья оттенял молочную кожу. Позади них я заметила тех, кого уже имела несчастье повстречать в школе в тот памятный для меня день. Все они казались чем-то сильно озабоченными, кроме, пожалуй, Рафаэля. Он с энтузиазмом отвечал на восторженные приветствия и шутил, размахивая зажатой меж пальцев дорогой незажженной сигарой. Обвивающая ее золотистая лента искрилась, отражая свет хрустальных люстр из венецианского стекла.

— Почему он никогда не курит свою сигару? — спросила я, не в силах оторвать от него взгляд. Его необыкновенный магнетизм действовал на меня даже на расстоянии.

Майк только пожал плечами.

Мы смотрели, как все стягиваются поближе к сцене, чтобы послушать речь. Мои глаза наткнулись на чуть отставшего от всех Карла фон Рихтера в смешном старомодном фраке на европейский манер. "Наверное, он не обновлял свой гардероб со смерти жены", — почему-то подумала я. Также заметив меня, он слегка наклонил голову набок и приветливо поднял ладонь. Его проницательные глаза смотрели на меня с пониманием и чем-то еще. Чем-то, что я так часто видела на его лице в школе. Только теперь мне казалось, что я начинаю понимать.

— Выглядит как свинья, а пытается вести себя, словно ему еще тридцать, — от холодного презрения в голосе Майка я вздрогнула и вскинула на него глаза.

Он смотрел на отца, вдруг оживившегося и принявшегося энергично любезничать с каким-то джентльменом. Подбоченившись, он важно кивал собеседнику, то и дело проводя ладонью по лацканам своего пиджака. Однако даже отсюда я могла рассмотреть испарину на его багровом от напряжения лбу и темные круги под мышками. Его глаза с густой сетью красных прожилок под тяжелыми, заплывшими веками сверкали, говоря о том, что отсутствие бренди он уже вполне возместил шампанским.

— Странно, что он стал так много времени проводить дома. Раньше с ним такое не случалось, — заметила я, глядя, как он сгреб еще один бокал у проходившего мимо официанта и одним махом осушил его.

На красивом лице Майка отразилось отвращение.

— У него не осталось выбора после того, как его бросила его любовница. Теперь ему не нужно выдумывать свои командировки.

Не дыша, я подняла к нему голову. Прищурившись, Майк смотрел на красивую, стройную женщину лет тридцати пяти в нежно-розовом платье с открытой спиной, которая стояла совсем рядом со сценой. Ее лицо было обращено к пожилому мужчине, который вышел первым, чтобы поприветствовать Совет и сказать несколько слов в их честь.

Только теперь до меня дошло, почему дядя постоянно пялился в ту сторону, пыжась, словно индюк, и приглаживая взмокшие соломенные волосы.

— Она тоже из Совета? — тихо спросила я, потому что она стояла совсем рядом с теми, вокруг которых была вся суета.

— Нет, — Майк поморщился. — Она — личная помощница Офелии.

Имя было мне знакомо. На эту прекрасную, утонченную женщину я налетела во время своей первой встречи с Советом, и она тоже была сегодня здесь. Едва скользнув по ней взглядом, я перевела глаза туда, где вытягивала длинную шею в сторону членов Совета его мать. Сейчас мне вдруг особенно бросилась в глаза ее седина и безвкусный наряд, ее прижатые к плоской груди костлявые руки, пока она, привстав на цыпочки и приоткрыв рот, пыталась получше их рассмотреть.

Я снова посмотрела на незнакомку в розовом платье, которая не замечала — или не хотела замечать — дядиных потуг. В голове возникло колье в его столе; и впервые за все время и, несмотря на все то, что мне пришлось от нее вытерпеть, мне стало искренне жаль Беатрис Бэкингем. Жаль ее заблуждение, ее призрачный замок благополучной семьи, который она старательно поддерживала в глазах других. Хотя на самом деле он трещал по швам: ее муж был к ней равнодушен, дочь не обращала внимания, а сын мечтал о том дне, когда уйдет из дома. Всему тому, что составляло смысл ее жизни, не было до нее никакого дела.

— Не стоит ее жалеть, — вдруг заметил мне Майк, будто прочитав эти эмоции на моем лице. — Она все знает, но у нее не хватает духу от него уйти.

Пожилой мэр уже произносил на подиуме свою высокопарную речь, но мы его не слушали. Словно желая побыстрее отвлечь мое внимание от своей семьи, Майк скользнул глазами по толпе. Остановившись на Камилле, которая ворковала с учителем математики, он вдруг хмыкнул и прислонился к стене. В его серо-голубых глазах заискрились смешинки.

— Видишь их?

Я нехотя кивнула, отмечая про себя ее бесподобное атласное платье с открытыми плечами. Собственный наряд: обтягивающие джинсы и легкая кофта с логотипом кафе (тоже маркетинговый шаг смышленой Джин) — вдруг показался мне слишком простым и невзрачным. "Впрочем, Камилла, как и Майк, здесь почетные гости, — напомнила я себе. — А я всего лишь прислуга".

— Что думаешь? — спросил Майк, чем-то забавляясь.

Его вопрос меня только разозлил.

— А что должна? Что она восхитительна? — едко бросила я в сторону.

— Да, не это, глупышка — он хмыкнул. — Что ты думаешь о них?

Я покосилась на него. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня с озорной усмешкой, на секунду напомнив мне того Майка, которого я узнала на озере. От этого воспоминания внутри отчего-то заныло.

— Посмотри внимательно, — подсказал он.

У меня не было никакого желания пялиться в ее сторону, но он настаивал, и я подчинилась.

— Ничего не вижу, — наконец промолвила я, не понимая, что его так веселило.

Майк закатил глаза на мою недогадливость.

— У них роман. Причем уже давно.

Не веря своим ушам, я хотела толкнуть его в грудь, чтобы он прекратил меня разыгрывать, но вовремя остановилась. Я еще помнила, как мучительно обрисовывались на ней мускулы под моими несмелыми прикосновениями.

Мои глаза снова метнулись в их сторону. Только сейчас я отметила, что пальцы Камиллы задерживались дольше положенного на руке молодого учителя, и то, как она смотрела на него, говорило о чем-то куда большем, чем простая светская беседа. Казалось, она не замечала больше никого вокруг себя.

— Сколько ему лет? — с ужасом выдохнула я.

— Двадцать пять… или шесть. — Майк тоже повернул белокурую голову в их сторону.

Мистер Ротланд в модном темно-синем костюме выглядел даже моложе, но все же…

— Но я всегда думала… — я запнулась. И под его выжидательным взглядом неуверенно добавила: — Я всегда думала, что у нее были планы на Джейка.

При упоминании последнего его черты слегка исказились.

— Видно, одно другому не мешает, — с колкой насмешкой заметил он.

Это настолько меня поразило, что я пропустила вступительную речь и очнулась только, когда раздались громкие аплодисменты — на сцену поднялся Рафаэль. Он любезно поблагодарил предшественника, затем отпустил какую-то шутку, на которую публика отреагировала звонким смехом.

Мы слушали, как он прославлял гостеприимство, проявленное к Совету во время их визита, большую часть которого мы с Майком пропустили, и обращался в основном к приглашенным старшеклассникам. Для них это были последние два года в школе, и он говорил о тех возможностях и обязанностях, которые им скоро предстоит разделить. Когда он закончил, я отметила, что в его речи не было ни одного упоминания последних событий, словно он не видел в этом ничего такого, о чем нужно было говорить.

"Или не хотел?" — подумала я, глядя на его изрезанное морщинами, бесстрастное лицо. Это только подтверждало предположение Джейка. Пусть мало кто верил в старые легенды, но сейчас все еще были слишком взбудоражены, и Совет прекрасно это осознавал.

Когда рукоплескания смолкли, эстафету снова перенял мэр, но его уже мало кто слушал. Все окружили спустившегося с помоста Рафаэля.

Те, кто не имели возможности протолкнуться поближе, начали мало-помалу рассеиваться назад к столам с угощениями. Вдалеке я заметила Кэйла Мерфи и его дружка Трента Дугласа. Оба смерили нас уничижительными взглядами и отвернулись, о чем-то переговариваясь с присоединившимся к ним Диланом и другими из компании Эрика. К ним примкнули кислые отчего-то близняшки. Наверное, они были недовольны, что Камилла сейчас была занята другим и не обращала на них внимания.

Мысль о Джейке вдруг напомнила мне кое-что.

— Как прошло ваше повторное слушание? — спросила я, ловя себя на том, что напрасно ищу его в толпе.

— Лучше, — сузив глаза, Майк смотрел туда, где как всегда галантный мистер Честертон разговаривал о чем-то с Рафаэлем. — В этот раз нам удалось привлечь их внимание.

— И как они отреагировали?

— Пообещали, что еще раз рассмотрят это дело. Но то, что учителя пригласили — уже хороший знак.

Я взглянула туда же, куда и он. Не знаю, что сказал ему Рафаэль, но мистер Честертон выглядел непривычно воодушевленным.

— Впрочем, мне кажется, что приглашение исходило только от Рафаэля. Я чувствую, что в Совете раскол. — С лица Майка не сходило хмурое выражение. Было заметно, что, несмотря на хорошие новости, его по-прежнему что-то беспокоило. — Патриция Джеймс тоже не собирается сдаваться и использует все свои связи, чтобы нам помешать. Сейчас решит то, у кого их окажется больше…

Недалеко от сцены мои глаза выхватили высокую, строгую фигуру Джулии. Я тоже почувствовала эту холодность между ней и Рафаэлем, когда они вошли в зал. Но в отличие от него, она не делала попыток, чтобы ее скрыть. В какой-то момент ее холодные глаза пересеклись с моими — и в их глубине сверкнул ледяной отблеск. Еще во время нашей первой встречи мне показалось, что я ей не понравилась. Теперь же это ощущение усилилось. У меня вдруг закралось странное подозрение, что к этому расколу я имею самое прямое отношение.

— Извини, я должен отойти, — произнес Майк, потому что, приподняв тонкий подбородок, она поманила его рукой.

Я смотрела, как он идет к ней сквозь толпу. Ему улыбались и здоровались, провожая восторженными взглядами. Но Майк почти не отвечал на эти приветствия; казалось, он не видел никого, кроме Джулии. И вскинув сребровласую голову, она ждала его. Прежнее колючее недружелюбие, с которым она смерила меня, сменилось на откровенное обожание, стоило ему оказаться рядом. Мне невольно вспомнились слова учителя о симпатии, которую Джулия испытывала к Майку, и сейчас я могла воочию в этом убедиться. Позабыв о своих разладах с Рафаэлем, она сияла.

Со стороны, прижав сухие руки к груди, за этим наблюдала счастливая тетя Беатрис. Не в силах больше смотреть, как Джулия в разговоре то и дело покровительственно дотрагивается до его плеча, я развернулась и принялась проталкиваться назад к нашему столу. Сейчас мне отчего-то захотелось побыть рядом с Мэгги. Где-то на полпути меня настиг цепкий взгляд Стефани Аттвуд, которая следила за мной с бокалом шампанского в руке, но я ее проигнорировала.

Путь из одного конца зала в другой казался нескончаемым. Приходилось бесконечно бормотать извинения, чтобы протиснуться вперед; к тому же мешал поднос. В толпе мелькнул светлый хвостик — я узнала Джин и устремилась к ней, но вскоре потеряла ее из вида. Теперь мне стало ясно, что было не так: в присутствии Майка мне было спокойно, а теперь, оставшись в одиночестве, я вдруг снова ощутила себя уязвимой, отданной на растерзание этой нарядной, бездушной толпе. На меня вновь открыто косились. Прямо на своем пути я заметила Патрицию Джеймс и директора — лица обоих были обеспокоенными и слегка настороженными. Не имея никакого желания наткнуться на них, я увернулась от обслуживающего гостей официанта и свернула в сторону. Вдали уже мелькнули непокорные, каштановые завитушки и удерживающая их лента, и я почувствовала прилив облегчения. Там наконец-то будет безопасно, и можно будет не думать о Джулии или Майке.

— И куда же вы так торопитесь, юная леди? — вдруг остановил меня знакомый голос, от которого все внутри цепенело.

Затаив дыхание, я обернулась и увидела улыбающегося Рафаэля с сигарой в пальцах, скрещенных поверх элегантного пиджака. Мистера Честертона рядом с ним уже не было.

Я бросила отчаянный взгляд в сторону нашего буфета, до которого совсем чуть-чуть не дошла. Но Мэгги была занята и не заметила меня.

— Не уделите мне немного вашего времени? — поинтересовался Рафаэль, внимательно проследив за направлением моего взгляда. В его глазах появилась странная насмешка.

Вспомнив, что это именно он настоял на моем присутствии здесь, я вдруг подумала, что эта встреча посреди зала далеко не случайна.

— Наверное, у меня нет выбора, — отозвалась я, воскрешая в голове его записку.

— О, выбор есть всегда, — заметил он, чуть наклоняясь ко мне. — Все зависит от вашей смелости.

Его лицо расплылось в широкой улыбке, но его глаза, черные как ночь, ее не отражали.

Рафаэль взял у меня поднос и подманил официанта, который не отводил от Главы Совета взгляда и тут же вытянулся рядом.

— Будьте добры, раздайте это гостям. Мне придется ненадолго похитить эту юную леди… Надеюсь, вы не против, — подмигнул он мне. — Не хочу, чтобы нам это мешало.

Официант тотчас принял у него поднос.

— Всегда к вашим услугам, сэр.

— Кажется, это только меня не замечают, — произнесла я, глядя, как он подходит к гостям и предлагает им пирожные. Как только они оказались у него в руках, эффект, как по волшебству, переменился: отовсюду к нему потянулись усыпанные драгоценностями руки. Я даже уловила несколько восхищенных восклицаний.

— Я думаю, вся проблема в том, что вас, моя дорогая Алекс, слишком замечают.

Оторвав глаза от официанта, я взглянула на Рафаэля, который рассматривал меня, поигрывая сигарой в холеных пальцах.

— Значит, совсем не так, как мне хотелось бы. — Я отметила, что присутствие Главы Совета рядом со мной уже начало привлекать к нам загоревшиеся любопытством лица.

Он хмыкнул и устремил глаза куда-то поверх моей головы.

— Что ж, боюсь, в этом нет целиком вашей вины.

Его слова меня удивили, но он не стал пояснять. Я вдруг отметила, что на его морщинистом, лоснившимся черным мрамором лице лежала печать глубокой усталости. Словно он растратил все силы на необходимость шутить и улыбаться весь прием и сейчас наслаждался этой легкой передышкой.

— Значит, вы уезжаете? — спросила я, потому что пауза затянулась.

Рафаэль словно очнулся ото сна.

— У Совета всегда полно дел, дитя. Наше присутствие необходимо в разных уголках земли. — Он перевел подернутые дымкой глаза на меня. — Но это не значит, что мы покидаем вас и школу. Мы всегда следим за вами и обязательно снова нанесем сюда визит, как только обстоятельства это позволят.

Меня подмывало спросить о последнем кризисе и особенно почему Совет вышел с объявлением, что это был не волк, но я не решилась. Мне показалось, что будет безопаснее не поднимать эту тему здесь и сейчас. Тем более, что он тоже не выказал желания об этом говорить.

Речи были произнесены, и теперь в зале заиграла негромкая музыка. Яркий, льющийся с потолка свет отражался на бриллиантах и дорогих запонках, наполняя зал переливающимся сиянием. В смехе и голосах вокруг проступила расслабленность, словно присутствие здесь Совета и отсутствие плохих новостей всех окончательно успокоило. Прежние тревоги, вызванные последним кризисом, были забыты и можно было наслаждаться приятным обществом и угощениями. Однако я не могла отделаться от смутного подозрения, что утомленность в позе Главы была следствием — изнурительной ценой, чтобы этого достичь.

— А, вот она где, — вдруг раздался сзади грубоватый дядин голос. В ту же секунду тяжелая рука, от которой у меня едва не подкосились коленки, опустилась на мое плечо. — Надеюсь, моя племянница не надумала тут вам докучать? — с напускной грозностью поинтересовался он.

От него исходил сильный запах алкоголя и пота, и он навалился на меня как на опору, отчего я с трудом могла стоять на ногах. Рафаэль окинул его взглядом. В его бездонных глазах не отразилось никаких эмоций, а лицо осталось неподвижным, хотя сейчас я бы вполне разделила его брезгливость.

— О, нет, Виктор, все не так, как вам могло показаться, — спокойно промолвил он, в то время как его пальцы с идеальным маникюром поглаживали знакомую мне печать льва на массивном золотом кольце. — Боюсь, что это именно я искал общества этого очаровательного создания. А ей не оставалось ничего другого, как это принять.

Что-то в его тоне заставило меня взглянуть на Главу Совета. Но он невозмутимо взирал на свалившегося неизвестно откуда собеседника.

— А, — в пьяном дядином мозгу винтики крутились медленно. — Ну, если так…

Но ретироваться он почему-то не спешил. Мое плечо уже нехорошо заныло. Я попыталась легонько высвободиться, но он, к сожалению, не понял намека.

— Ну, она у нас это… — Слова давались ему с трудом, и он переступил с ноги на ногу. — В общем, непростые времена были. Но доктор сказал, что все уже позади, и Совету… — он икнул.

На короткий момент его взгляд с надеждой скользнул к женщине в розовом, но она его упорно не замечала. Он сник и вернулся к Рафаэлю.

— Я вот что хочу сказать. — Он извлек из кармана грязный платок и промокнул блестевший лоб. — Вашим там нужно понять, что ничего такого она не хотела…

Похоже, он решил, что Рафаэль поймал меня, чтобы прочитать нотации по поводу случившегося. Я покосилась на него. И хотя что-то подсказывало мне, что это не так, от своего дяди я меньше всего ожидала поддержки.

Но Рафаэль слушал его с непроницаемым видом.

— Вы ж гляньте на нее… Она ребенок еще совсем, — продолжил он, не замечая, что его присутствием тяготятся. — Не ведает еще, что творит. Да, и я виноват… Оставил это, — он многозначительно понизил голос и, выпучив глаза, сунул платок в карман. — На виду, считай. А надо было проявить ответственность… Так что тут моя вина скорее… Вы уж проявите там у вас милосердие…

В его голосе вдруг появились странные, заискивающие нотки, в которые было тяжело поверить. Мой дядя, который умел рыкнуть так, что тряслись стены, вдруг ссутулился, сжался и смотрел на Рафаэля глазами загнанного зверя. И сейчас это не имело ничего общего с женщиной в розовом.

— Не поздновато ли, Виктор, пытаться заключить сделку с собственной совестью? — вдруг цинично заметил ему Рафаэль, не прекращая поглаживать печать.

Дядя вздрогнул. Я могла поклясться, что в его мутных глазах промелькнул страх.

— Я… — Его голос вышел неожиданно тонким.

Под тяжелым взглядом Рафаэля он заерзал. И, выпустив меня из своей медвежьей хватки, попытался расслабить галстук; несколько прядей на его висках мгновенно взмокли.

— Я только… — он хрипло кашлянул и попытался неловко прочистить горло.

— Ничего, Виктор. Когда-нибудь мы все за это ответим, — Черные глаза Рафаэля пристально смотрели на него. — И что-то мне подсказывает, что наш Судный день уже не за горами.

С багрового лба моего дяди ручьем лил пот — за эту минуту он заметно протрезвел. Утерев мокрое лицо ладонью, он сжался и затравленно заозирался по сторонам в поисках своей жены. Но та, повернувшись к нему спиной, не отводила взгляда от Джулии с Майком.

— А что касается этой юной леди… кхм, вашей племянницы, можете не волноваться. У меня нет никакого намерения причинить ей вред. Даже наоборот.

Глаза Главы недобро сузились.

— А сейчас. Если вы позволите…

Он недвусмысленно кивнул в сторону. Как кивнули бы собачонке, из милосердия бросив ей кость.

— Я… да… конечно… — Выйдя из ступора, дядя неуклюже попятился назад. Затем развернулся и быстро исчез в толпе.

Я растерянно смотрела ему вслед, силясь понять, что это только что было.

Слегка нахмурившись, Рафаэль следил за моим лицом, задумчиво перебирая в руке сигару. Его общества искали, и никто в зале не мог понять, почему от тратит свое время на такую, как я. Но никто не смел открыто покоситься на Главу Совета, только ледяной взгляд Джулии иногда устремлялся в нашу сторону.

— Кажется, Джулия не слишком довольна, что вы со мной разговариваете, — заметила я, отворачиваясь, потому что она снова обратилась к Майку с благосклонной улыбкой. И он отвечал ей совсем не так, как другим: в отличие от остальных, к ней он был чуток и внимателен.

У меня это почему-то вызывало раздражение.

— Кажется, я могу сказать то же самое про вас и ее собеседника, — проронил Рафаэль, вставляя незажженную сигару в зубы. — Так что в чем-то мы с ней квиты.

От его замечания я вспыхнула.

Но Рафаэля это ничуть не смутило.

— Доктор держал меня в курсе вашего состояния, — промолвил он, смакуя свою сигару. Его лицо неожиданно разгладилось, словно все досадные помехи были устранены и он мог наконец приступить к делу. — Я очень рад, что каникулы в его доме пошли вам на пользу.

Мне показалось, что я уловила лукавую искорку.

— Спасибо, — пробормотала я, снова выглядывая в толпе Мэгги. Но бесполезно.

Неподалеку от нас Стефани Аттвуд с тигриной грацией потягивала игристое шампанское. Заняв удобную позицию для наблюдения, она не выпускала нас из радиуса своего орлиного взора.

— Хм, — он сделал призрачную затяжку. — Я имел честь наблюдать сегодня за вами, когда вы стояли вон там…

Он указал на место у стены, где мы с Майком слушали речь Совета. Странно, но тогда я этого не заметила.

— Вы… — Он пожевал сигару и вынул ее изо рта, рассматривая в руке. — Очень хорошо смотритесь вместе. Просто идеально, — добавил он, поднимая на меня затягивающие, словно магнит, глаза.

Мне понадобилась ровно секунда, чтобы полный смысл его слов дошел до меня.

"Это благословение", — вдруг загремели в голове слова Джин. "Этот подарок не принадлежит только мне…"

Истинная цель этой встречи посреди зала вдруг стала мне ясна. Звон голосов и великолепие окружающих нас блистательных фигур вдруг перестали существовать. Меня бросило в жар. Неужели он предполагал, что мы?..

Рафаэль смотрел на меня без улыбки, и в его тяжелом взоре я видела подтверждение своей ужасной догадке.

— Но… — От неожиданности у меня перехватило горло. — Майк — мой брат.

Восклицание прозвучало слишком громко, и несколько стоявших неподалеку людей, казалось, только этого и ждали и заинтригованно повернули шеи.

— Двоюродный, — заметил он, любезно кивая в их сторону и делая жест вернуться к своим делам.

— Какая разница? Это ничего не меняет.

В голове возник наш поцелуй — совсем не скромный для брата и сестры, — и я стыдливо потупилась, боясь, что он каким-то образом разглядит это на моем лице. Почему-то когда дело касалось Рафаэля, все тайны и секреты переставали существовать — словно он мог проникнуть так глубоко в чужие мысли, как никто другой, даже наделенный их силой.

Ноздри его широкого носа заметно вздрогнули, когда он шумно втянул воздух.

— О, родственные узы. — Рафаэль презрительно поморщился и вновь дотронулся до своего кольца. — Необходимый элемент, привнесенный обществом, чтобы расставить удобные для него рамки. Принято-не-принято, прилично-неприлично, оговаривается законом, традицией, религией или каким угодно богом… — ухмыльнувшись, он приподнял бровь. — Я могу перечислять бесконечно. Но думаю, вы, юная леди, достаточно умны, чтобы понять, что я хочу сказать. — Он поводил у меня перед носом указательным пальцем.

Я была настолько ошеломлена, что не ответила.

— Все это выдумки обычных людей, не имеющие к нам, нашему роду, никакого отношения. Мы не верим в их богов и не принимаем их законов. Их цепи, которые они сами на себя накладывают, не действуют на нас. Наоборот, они служат нам. Ибо нет ничего удобнее дергать за протянутые тебе нити.

Он довольно выдохнул воображаемый дым.

— Нет, я так не могу… — прошептала я, отодвигаясь от него.

Рафаэль поджал губы, и его тяжелые веки недовольно дрогнули.

— Позволь мне кое-что разъяснить тебе, дитя. — Он наклонился ближе. — И в этот раз я буду делать то, что, поверь мне, делаю крайне редко: я буду говорить с тобой откровенно. Ибо я уже стар, и, как бы я ни старался этого избежать, время работает против меня. — Его пальцы с хрустом сжались перед моим лицом, и от этого жеста внутри что-то дрогнуло.

В нашу сторону уже открыто глазели. Но на этот раз Рафаэль не обратил на них внимания.

Когда он снова заговорил, его голос звучал резко, а стальная интонация заранее отметала все возможные возражения:

— Наш великий род уникален. Но, увы, нас слишком мало, поэтому мы не можем позволить себе такую роскошь, как глупые рамки того общества, в котором, к несчастью, ты провела столько лет. Брачные связи между двоюродными братьями и сестрами никогда не были у нас в запрете…

Я слушала его, чувствуя, как холодок, появившийся ранее, перерастает в безотчетный ужас.

"А ведь она — его кузина". Колкость этого намека вдруг стала мне очевидна.

— Звезды не только наградили нас великой силой, но и дали нам чистую кровь, — бесстрастно продолжал Рафаэль. Золотой лев на его пальце сверкнул в ярком отблеске сверкающей люстры. — Нам неведомы серьезные болезни и генетические мутации, передающиеся в поколениях обычных людей. Поэтому все эти предрассудки… — он вскинул руку и дотронулся до моего лба. — Должны отсюда исчезнуть. И чем быстрее, тем лучше.

Он говорил так, будто это все решало. Будто бы все дело было только в биологии…

— Конечно, сейчас вы оба еще слишком молоды, чтобы говорить о браке, — дополнил он, причмокнув полными губами. — Но очень скоро из вас выйдет прекрасная пара.

Вердикт был однозначен до боли.

— Я же не одна из вас, — отчаянно выдохнула я, хватаясь за последнюю соломинку. Мне дико не хватало воздуха. — Разве красные не составляют пары только между собой?

— О, ты ошибаешься, дитя. — Мрак в его глазах отражал множество застывших фантастических личин за моей спиной. Их холодные, бездушные глазницы были словно продолжением его самого. — Цвет твоей формы — это только формальность. Мы должны были узнать тебя, только и всего. У нас никогда не было сомнений насчет твоего происхождения.

Нечто подобное я уже слышала когда-то от Майка.

— Вы не понимаете, — прошептала я, чувствуя, как все внутри переворачивается и беспорядочно стучит в груди. Я сделала от него шаг. — Майк… Он — моя семья. Я не могу… Мы не можем…

Забывшись, я повернула голову — и встретилась с ним глазами. Казалось, он знал, о чем сейчас говорит мне Рафаэль, потому что уже не слушал раздраженную отсутствием его внимания Джулию.

В этот момент между нами промелькнуло что-то, что я никогда не смогла бы объяснить или выразить словами. И, несмотря на то, что он сказал мне тогда в комнате, я снова видела его тоску.

— Что ж, даже лучше, — Рафаэль выпрямился и безжалостно закончил: — Тем прочнее будет ваш союз.

 

Глава 3. Заговор мятежников

Как-то незаметно исчез снег, и дни стали длиннее. В воздухе запахло приближением тепла, но деревья переодевались в зеленое неохотно, лениво. Словно ждали неведомой магической силы, которая возьмет и сделает это за них.

Что еще умеет это колдовство? Как насчет решения всех проблем? Или хотя бы делать тяжелые вещи простыми?

— Алекс, — донесся до меня голос мистера Честертона. — Ты нас слушаешь?

Очнувшись, я оторвала взор от окна и рассеянно кивнула. Учитель задержал на мне укоряющий взгляд. Он просил меня сосредоточиться.

— Итак, я позвал вас обоих сюда, чтобы обсудить наш план, — он указал ладонью в сторону сидящего напротив него Джейка.

Под взглядом последнего я опустила глаза, перебирая пальцами подол своей синей юбки.

— По решению Совета меня восстановили в должности учителя. Но, увы, не в том, чтобы проводить тренировки ни с вами, — он кивнул в сторону Джейка. Затем в мою: — Ни с вами.

Это была чистая правда. Слушание, которого так добивались Майк и Джейк, вернуло его в школу. Но директор и Патриция Джеймс, позиция которой в школе никак не пошатнулась — она отделалась официальным выговором и строгим запретом на вмешательство в соревнования, — были все еще слишком сильны. Тренировки с красными по-прежнему вел мистер Броуди, которого не было на приеме: ходили слухи, что он совсем помешался. У нас же, под каким-то нелепым предлогом, практические занятия отменили до конца семестра. И это несмотря на то, что в конце его нас ожидал очередной ежегодный турнир охотников.

— Надо заметить, я крайне удивлен этим внезапным решением Совета, — мистер Честертон сложил подушечки пальцев треугольником и приложил их к губам. — В этом году сделать запись на соревнование добровольной…

— Кто на него вообще запишется? — хмуро отреагировал на это Джейк.

— Не знаю, не знаю… — Учитель тяжело вздохнул. — Не представляю, как они будут это решать. Впрочем, меня это не может не радовать: я всегда был против их участия в этом турнире. Уж, прости меня, Джейк.

Майка здесь не было. Точнее, его вообще не было в городе: он уехал вчера, и я понятия не имела, куда. Но я сама виновата. Слова Рафаэля слишком сильно шокировали меня, и после того приема я его избегала. Тем более, что теперь мне стал ясен смысл этого странного подарка и его слов тогда на террасе. И чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что, в отличие от меня, Майк почему-то этому не противился. Он лишь дал мне возможность самой принять решение.

— Но в одном мы можем быть спокойны… — Мистер Честертон сделал паузу, и глаза обоих переместились в мою сторону. — В этот раз нашей дорогой Алекс ничего не грозит.

Объявление, которое огласили на первом построении последней учебной четверти, удивило и меня. Но мои мысли были заняты другим, а остальные восприняли его с каким-то тревожным молчанием. Даже красные казались немного растерянными. Зато лица моих одноклассников были странно напряженными и мрачными. Сегодня в столовой под косыми взглядами учеников в красной форме и пораженной и возмущенной до глубины души Адрианы Марлоу многие пригласили желтых за свои столы, охотно подвигая для них свободные стулья.

Раньше это повлекло бы неминуемое наказание, но сейчас что-то изменилось. Что-то происходило на самом верху, и это влияло на всех остальных. На нас почти не обращали внимания, предоставив самим себе.

— Однако, — голос учителя вернул меня к нашему разговору. — Это ничего не меняет насчет того, что должно было начаться уже давно. — Он обратил ко мне лицо, на которое легла глубокая тень недовольства. — А именно, твоих тренировок.

В этот раз весь его вид выражал железную непреклонность, и я поняла: эту битву я уже проиграла.

Впрочем, он мог быть спокоен — сегодня воевать я не собиралась. Это решение я приняла еще в доме на озере. Я должна была сделать это ради Лин. Должна была попытаться хоть в чем-то оправдать ее надежды, в которых, несмотря на все испытания, она ни разу не усомнилась.

— Но как вы сможете со мной заниматься, если вас отстранили? — спросила я. — К тому же разве наши тренировки не отменили?

Мистер Честертон криво усмехнулся.

— У них не хватает персонала. Хоть Патриция Джеймс старательно это скрывает, ее пешка Броуди стал совсем буйным. Она вынуждена находить ему замену на тренировки, и все силы брошены, конечно же, на тех, кто носит красную форму.

— Значит, слухи говорят правду?

— Увы, — мистер Честертон откинулся на спинку своего кресла, скрестив длинные пальцы поверх дорогого серого пиджака. — Он не покидает свой кабинет, и, похоже, ей становится все тяжелее его контролировать. С другой стороны, она не может сейчас позволить себе, чтобы Совет узнал, что их, — он кивнул в сторону по-прежнему мрачного Джейка, — тренировки под угрозой. Но даже это не заставит ее вернуть мне мое место. — Он покачал головой и едко хмыкнул. — Поэтому она вынуждена находить временные решения… Но боюсь, чтобы она ни предпринимала, это все равно не сможет продолжаться слишком долго.

Он сделал паузу и устремил на меня внимательный взгляд.

— Ты слышала, что в следующем году директор переходит в Совет?

Я отвела глаза.

— Майк сказал мне на озере.

Пальцы Джейка на подлокотнике кресла сжались в кулак.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес учитель, ничего не заметив. — Естественно, теперь Патриция метит на его место. Конечно, ее махинации с соревнованием пошатнули ее позицию в глазах Совета, но директор, а также некоторые члены Совета, по-прежнему поддерживают ее. Поэтому сейчас она не может позволить себе еще одну ошибку.

— А вы, — я подняла на него глаза, — что думаете на этот счет?

— Патриция Джеймс на посту директора? — На утонченном лбу учителя пролегла глубокая морщина. — Это будет катастрофа для всех нас. Даже боюсь подумать, на что станет похожа эта школа…

Он устремил долгий взгляд в горящий камин; его застывшие черты выдавали напряжение и хмурую тревогу. В эти несколько секунд воздух в кабинете наполнился призраком нависшей над нами сумеречной угрозы. Она медленно выползала и подбиралась к нам изо всех щелей, словно слизкий черный туман из моего сна.

— Поэтому так важно вернуться к нашей теме, — очнувшись, спохватился мистер Честертон. — И мы должны как можно быстрее наверстать упущенное время и развить твою силу. И, кажется, у меня есть план. За время наших разговоров, — он порылся в ворохе бумаг на столе, — я делал кое-какие заметки. И у меня было время над ними поработать и составить программу…

Он выхватил несколько листков, испещренных чернилами, подобно тем, которыми он давным-давно делал записи в моих учебниках по биологии, и разложил перед собой.

— И тут мы коснемся твоего, — просматривая их, он поднял вверх указательный палец, — совершенно справедливого замечания насчет меня. В общем-то, поэтому я и пригласил сюда Джейка…

Они молча переглянулись.

— Я взял на себя смелость обсудить это с Джейком до твоего прихода. И он вызвался помочь.

— Я не понимаю. — Я сложила руки на груди.

— Я все объясню, — терпеливо отозвался учитель. — К сожалению, как ты уже заметила, мне запрещено заниматься тренировками, и сейчас я под неусыпным прицелом Патриции, которая будет искать любую причину, чтобы избавиться от меня раз и навсегда. Поэтому я, увы, не вариант. Единственное, что я могу сделать, это направить и дать советы, но лишь издалека. — Он выдержал паузу и закончил: — Поэтому Джейк будет учить тебя.

Я не поверила своим ушам. От нахлынувших на меня эмоций я не могла вымолвить ни слова, и, воспользовавшись этим, учитель продолжил:

— Сейчас мы все переживаем нелегкие времена, Алекс. И я надеюсь на твое понимание и, особенно, здравомыслие. Это единственный способ наконец-то начать учить тебя пользоваться своей силой.

Не выдержав, я отвернулась. Мое лицо пылало.

— Я знаю, — сквозь шум в голове донесся до меня мягкий голос мистера Честертона, — что отношения между вами двумя были не самыми простыми…

Джейк тоже молчал, и, откашлявшись, он продолжил:

— Но сейчас нам всем нужно объединить усилия, чтобы противостоять Патриции. У нее есть могущественные союзники, а мы можем рассчитывать лишь на себя. Нас мало, но мы — последняя надежда этой школы. Ты знаешь это не хуже меня, Алекс.

Конечно, я это знала. К тому же у меня было обещание. Я прикрыла глаза и вздохнула, пытаясь справиться с тем, что бурлило сейчас внутри.

— Нам повезло, что Джейк принял нашу сторону. — Учитель приветливо улыбнулся сидящему напротив собеседнику, лицо которого оставалось неподвижным. — И что именно он будет учить тебя. У него невероятные способности, и я более чем уверен, что он будет для тебя хорошим наставником. Даже лучшим, чем я.

— Это громко сказано, — приложив сжатый кулак к губам, Джейк смотрел в сторону.

— О, это правда, — энергично отозвался на это учитель. — И я не возьму ни одного слова назад.

"Почему не Майк?" — рвалось изнутри. Но я сцепила зубы.

— Ну, что скажешь? — Вопрос был направлен мне.

В комнате воцарилась натянутая тишина.

— Но разве миссис Джеймс допустит это? — Мои глаза разглядывали унылую серость за окном.

— О, она не узнает.

Я мгновенно развернулась, и на моем лице отразилась такая растерянность, что учитель расплылся в хитрой улыбке, очень довольный собой.

— Джейк будет учить тебя за пределами школы, — пояснил он, пока тот, о ком он говорил, смотрел на стол перед собой.

— Но разве это не запрещено? — выдохнула я.

— Запрещено, — согласился мистер Честертон с прежним озорным блеском в глазах. — Поэтому мы все продумали.

— Но где? Как? Если не в школе, то… Разве в лесу сейчас не рыскают?.. — Я запнулась на слове "красные" и стиснула пальцами подоконник.

— В лесу небезопасно, — подтвердил учитель. И под моим выжидающим взглядом добавил: — Поэтому мы пришли к выводу, что будет лучше, если Джейк будет учить тебя у него дома. Поместье находится за городом, вдали от любопытных глаз, и у него большая территория — просто идеальное место для твоих тренировок. И мы также позаботимся о дополнительных мерах безопасности…

Они снова обменялись многозначительными взглядами.

— Но пусть тебя это не волнует, — небрежно махнул он рукой, будто не видел нужды посвящать меня в детали. — Главное, чтобы ты наконец-то начала заниматься.

— Но кто-нибудь может заметить, что я там бываю. — Я искала причины, которые могли бы расстроить то, что они задумали. — Разве это не покажется подозрительным?

— Для этого нам понадобится кафе, — на этот раз ответил Джейк. Сухо и резко. — Я буду делать заказы по выходным, и никто не сможет ни к чему придраться. Но им придется обойтись без тебя большую часть дня.

— Ты доверяешь Мэган Клиффорд? — внимательно взглянул на меня мистер Честертон.

— Конечно, — на автомате отозвалась я. Как бы я к этому ни готовилась, идея тренировок с Джейком выбила меня из колеи.

Учитель поморщился на мой рассеянный ответ.

— Алекс, я должен быть уверенным на сто процентов, — с напором подчеркнул он. — Мы не можем сейчас рисковать…

— Да, ей можно доверять, — повторила я. В этот раз более твердо.

Удовольствовавшись, учитель потер руки.

— Тогда нам придется ввести ее в курс дела. Твое долгое отсутствие не должно вызывать ненужных вопросов, особенно у вездесущей Абигайл Фостер, которая, я уверен, по приказу Патриции будет шнырять рядом. Нам нужно подготовить все, и времени катастрофически мало…

— Мне бы не хотелось, чтобы вы ее в это вмешивали.

Изумленно приподняв брови, учитель, казалось, этого не ожидал.

— Дела у них только-только начали налаживаться, — тихо произнесла я. — Я не хочу, чтобы из-за меня снова что-то случилось.

— Им ничего не будет грозить, — нетерпеливо заверил меня мистер Честертон, уже делая для себя какие-то пометки. — Формально она ничего не будет знать. К тому же у нее будет приказ от Джейка, который в случае чего обеспечит ей надежное алиби. Но, думаю, до этого даже не дойдет, если мы все будем предельно осторожны.

Они все продумали. Я не могла найти ни одного изъяна в их плане.

Оставалось только одно.

— Майк знает об этом? — наконец выдавила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Однако это было непросто.

Учитель все еще был погружен в обсуждение их плана и, казалось, удивился вопросу. Лишнему и отвлекающему от дел, по его мнению.

— Да. Естественно. — Он недовольно пожал плечами, словно не видел нужды об этом говорить.

Он открыл рот, чтобы продолжить. Но его голубые глаза вдруг на секунду снова сфокусировались на мне.

— Кстати, что сказал тебе Рафаэль на приеме? — с долей подозрительности поинтересовался он.

— Ничего. — Отвернувшись, я снова посмотрела на серое небо за стеклом.

Мистер Честертон прищурился. Но взглянул на разложенные перед собой бумаги и поспешил вернуться к своему собеседнику:

— Джейк, как скоро, ты думаешь, мы сможем начать?

***

На математике мистер Ротланд едва не бился в истерике. Он постоянно что-то забывал и метался между доской и своим столом, хватая то маркер, то листок с заданиями. Нужно было как-то наверстать весь пропущенный материал и успеть подготовиться к экзаменам, и задача была почти непосильной. До конца этого странного семестра, который совсем не почувствовался и который вот-вот завершится, оставалось всего несколько недель.

Глядя на него, я не могла не воскресить в памяти Камиллу и то, как она смотрела на него на приеме. Это было явно чем-то большим, чем простое увлечение. Особенно с ее стороны. Она не отлипала от него, в то время как молодой учитель, казалось, тяготился этим навязчивым вниманием: он то и дело отводил от себя ее руку и обеспокоенно оглядывался по сторонам. Будто боялся, что их заметят.

Впрочем, мистер Ротланд был не единственным, кто впал в предэкзаменационную суету. Все учителя теперь хватались за голову. Исключением были только миссис Джеймс, мистер Броуди и мистер Скруп. Химию и физику у нас постоянно заменяли Абигайл Фостер и молодые учителя, а вот с географией творилось что-то непонятное. Старый учитель выглядел так, будто пережил похищение инопланетян. Босиком, в неопрятном полосатом халате и с торчащими во все стороны редкими волосами он иногда проносился по школе, уткнувшись в кипу звездных карт. Он уже неделю не покидал стен школы и, кажется, совершенно забыл про наши занятия. Однако заменять его было уже некому: все и так сбились с ног.

В такие "окна" приглядывала за порядком Адриана Марлоу, которая, сидя за учительским столом и натянув повыше свою красную повязку, сверлила класс маленькими злобными глазками. Ей отвечали такой же враждебностью, и уроки географии превратились в молчаливую игру в гляделки.

— Джин, расскажи мне, что ты знаешь про этот подарок Совета, — попросила я, когда мы вышли из раздевалки.

Майк еще не вернулся из своей загадочной поездки, поэтому мне некуда было торопиться.

— Мне очень важно это знать, — добавила я тихо. — Я бы не просила тебя, если бы это было не так.

Накинув на шею платок, она вздохнула и подозвала Хлоэ, которая как раз в этот момент выбежала из школы, держа в руках свой желтый плащ.

— Привет, — улыбнулась я ее младшей сестренке.

— Привет, Алекс, — смущенно поздоровалась она.

Только сейчас я отметила, как она подросла. Ее второй год в школе подходил к концу, и прежняя детская полнота как-то незаметно исчезла. Забавные светлые кудряшки превратились в длинную косу, россыпь веснушек почти полностью растворилась на персиковой коже. А когда она улыбалась, на щеках играли милые ямочки.

"Через пару лет у нее не будет отбоя от поклонников", — с удивлением подумала я.

Взяв сестру за руку, Джин кивком указала на ворота, и мы двинулись туда. День стоял теплый и непривычно спокойный. Может быть, потому что красные покидали свою стоянку как-то по-особенному тихо, без обычного громкого смеха или звонких реплик. Эрика среди них не было: по настоянию его разгневанных родителей, которые несколько раз заявлялись в школе, он еще не вернулся к занятиям.

Зато на парковке я заметила Джейка; он поднял голову, и наши взгляды пересеклись. Открыв дверцу, он помедлил возле своей машины, но я отвернулась. О каком бы союзе ни твердил мистер Честертон и чтобы он ни сделал для кафе, были вещи, которые я не могла забыть. И мысль о первой тренировке в эти выходные вызывала у меня противоречивые чувства.

— Расскажи мне, как это случилось, — со вздохом произнесла Джин, когда мы отдалились от остальных.

Я вкратце пересказала ей про дом на озере, день Рождения Майка и неожиданный полуденный визит его соседа, который привез тот злосчастный конверт. Джин внимательно слушала.

— Бен сказал, что нашел его у себя на крыльце, — закончила я, сжимая ремешок своей сумки. От этих воспоминаний желудок снова свело в спазме.

— И что он сказал тебе?

Я посмотрела в сторону и ответила с некоторой запинкой:

— Что этот подарок принадлежит и мне.

Джин нахмурилась.

— И все?

— Так получилось, что у нас не было возможности об этом поговорить. Появился Джейк, и нам пришлось уехать, — проговорила я объяснение, которое продумала заранее.

Оно содержало в себе серьезные пробелы, но тактичная Джин не имела привычки настаивать.

Мы вышли на тропинку и направились к главной дороге.

— Обычно все происходит так, — начала она деловито. — Когда какая-то пара объявляет о том, что собирается пожениться, то Совет дарит им большой особняк. Это особый жест, которым они благословляют новый союз…

— Значит, и у меня будет такой? — радостно воскликнула Хлоэ, которая до этого с детским любопытством прислушивалась к нашему разговору.

— Нет, у нас нет. Это только для тех, кто носит красную форму, — одернула ее Джин.

— Ааа, — радостный блеск в ее глазах мгновенно потух. Она огорченно опустила взгляд на носки своих желтых сапожек, и мне стало ее жаль.

— Но ведь мы даже не… — Под взглядом Джин я почувствовала, что розовею. — Между нами нет ничего такого… Этот подарок и его тоже застал врасплох, — наконец кое-как выдавила я.

— Ты уверена? — Впервые со времени нашего знакомства Джин позволила себе припустить в голос жалящую иронию.

Я снова прокрутила в голове сцену с бумагами и вдруг начала сомневаться. Он знал, что было в этом конверте еще до того, как вскрыл его — теперь я отчетливо это понимала. Вспомнилось его напряжение и задумчивость во время ужина. Будто бы он что-то решал…

Джин наблюдала за мной.

— В любом случае я еще не слышала, чтобы кому-то присылали этот подарок так рано, — произнесла она, глядя перед собой. Затем пожала плечами. — Обычно это происходит намного позже, когда пара сама объявляет о своем решении, и тогда Совет просто дает свое согласие. Создается специальный пакт, и все члены Совета его подписывают, — продолжала рассуждать она. — Он оговаривает условия союза и следит за тем, что оба являются носителями чистой крови. А иногда они сами могут назначить пару, но такое бывает очень редко…

Вдруг замолкнув, она стрельнула глазами в мою сторону, но я этого не заметила. Мое внимание устремилось на другое.

— Подожди, ты сказала, что все члены Совета подписывают это… это благословение?

— Да, — важно подтвердила Джин.

Я покачала головой.

— Но там была только одна подпись — Рафаэля.

Убрав светлую прядку за ухо, Джин помотала головой.

— Этого не может быть. Наверное, ты просто не заметила.

— Нет. Я точно помню, — твердо возразила я. Несколько коротких фраз, которые навсегда отпечатались в голове, снова возникли перед глазами. — Там говорилось про какой-то выбор и предложение принять то, что он предлагает. Но я на сто процентов уверена, что там не было других подписей.

Джин растерянно подправила платок. Привыкнув знать ответы на все вопросы, сейчас она казалась озадаченной.

— Насколько я знаю, благословение должны дать все. Это обязательно, потому что одобрить будущий союз должен каждый член Совета. Так гласят правила…

— А что если не все одобряют? — вдруг прервала ее я.

Джин порывисто открыла рот, но тут же захлопнула его и сморщила лоб. Хлоэ, уже позабывшая про свое огорчение, тоже с интересом ожидала ответа.

— Я не знаю таких случаев, — наконец призналась она. — Но это не значит, что их не было.

— Если в Совете и правда раскол, то вполне возможно, что это как раз таки тот случай, — пробормотала я в сторону, заставив Джин недоуменно покоситься на меня.

Возможно, Рафаэль действовал и говорил только от себя, а значит, это не имело такой же силы, как если бы наш с Майком союз был официально принят всем Советом. К тому же я не могла отделаться от ощущения, что Джулия вряд ли бы одобрила такое. Но, несмотря на это внезапное умозаключение, я вдруг осознала, что почему-то не чувствую того внутреннего облегчения, которое должна.

Достигнув развилки на дороге, мы остановились.

— Ты придешь завтра? — немного натянуто спросила она после минуты повисшего молчания.

— В кафе? — Ее вопрос напомнил мне, что завтра первая тренировка с Джейком, и я поежилась. — Да, конечно. Мне не терпится посмотреть, как оно теперь выглядит.

— Там супер, — энергично вставила Хлоэ.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась я ей. — Увидимся завтра.

— Тебе разве не туда? — немного недоуменно окликнула меня Джин, оглядываясь в сторону моего дома.

Помедлив, я обернулась и тряхнула волосами, которые распустила, как только мы вышли из школы. Мне нравилось, как их развивает легкий ветерок.

— Не сегодня. Хочу сначала зайти к Уиллу.

За эту неделю я уже два раза была у Лин, но перед Уиллом у меня еще оставался долг. И я собиралась его выполнить. В школе он со мной не разговаривал; хотелось надеяться, что он не выгонит меня из своего дома, прежде чем у меня будет шанс объясниться.

Светлые ресницы Джин едва заметно вздрогнули.

— Да, конечно. — Она взяла за руку Хлоэ, которая не переставала мне махать. — До завтра.

Вид знакомого коттеджа с белыми занавесками вызвал у меня улыбку. Здесь ничего не изменилось. Только зелени непонятным образом было больше — будто в саду миссис Клиффорд весна наступила гораздо раньше, чем у остальных.

Стоя на цветастом коврике в ожидании, пока мне откроют, я оглядывалась по сторонам, предаваясь счастливым воспоминаниям. Вот за этим кустом я пряталась в тот вечер под окном Уилла, и наш разговор в сарайчике в глубине сада, где он показал мне кролика и я впервые познакомилась с его мамой, угостившей меня пирогом. Странно, но я до сих пор помнила его вкус. И наши посиделки над подготовкой к экзаменам… Тогда все казалось таким сложным и непреодолимым, но сейчас я почему-то взгрустнула по тем временам.

Дверь приоткрылась не сразу. Трель звонка несколько раз мелодично разнеслась внутри пустого дома, но я терпеливо продолжала давить на кнопку. Пусть не надеется, что я так просто возьму и уйду.

— Я пойму, если ты не захочешь меня впускать, — произнесла я, потому что Уилл молчал. — Но я прошу всего одну минуту — один крохотный шанс, чтобы все тебе объяснить.

Постояв на пороге, он оторвался от косяка двери и зашел внутрь.

Хотя бы не захлопнул.

Я тоже зашла и тихо прикрыла ее за собой.

Внутри светлой кухни, открывающейся в небольшую, но уютную гостиную, как всегда, пахло апельсиновой коркой, шоколадом и корицей. Я обожала эти запахи и позволила себе вдохнуть их поглубже — они наполняли солнцем и приносили убежденность, что все будет хорошо. Сейчас она была мне остро необходима.

— Я знаю, что ты вряд ли хочешь со мной разговаривать, — начала я, потому что, повернувшись ко мне спиной и опершись руками на столешницу, Уилл устремил угрюмый взгляд в окно.

Откинув с плеча волосы, я покрутила резинку в руках.

— И будешь совершенно прав. Я поступила ужасно. Недостойно. Тогда у меня в комнате я… я не должна была так говорить, и мне самой неприятно это вспоминать. Я представляю, что чувствуешь ты…

— Вряд ли, — он вдруг резко развернулся. — Вряд ли ты представляешь.

За это время он стал шире в плечах, его лицо приобрело острые черты, а в карих глазах появилась несвойственная ему прежде жесткость. Я еще никогда не видела его таким.

— Я правда раскаиваюсь, Уилл. — Я опустила глаза, стараясь не думать об этих болезненных для меня переменах. — Мне было плохо, и… и я не думала, как это повлияет на тебя тогда. Я не ищу оправданий, просто хочу, чтобы ты это знал. Я много раз возвращалась к тому дню — ты даже не представляешь, сколько раз я об этом думала… Но так и не нашла слов, которыми можно было бы загладить тот ужасный момент.

Разглядывая паркет под ногами, я боялась поднять на него глаза.

— Ты сделал мне признание, а я…

Но он вдруг оборвал:

— Я не хочу об этом говорить.

Ужаленная его холодностью, я кивнула и подмяла губы.

— Хорошо.

Что ж, он имел право меня теперь ненавидеть.

— Если ты не пришла сюда сказать, что передумала. — Он скрестил руки на груди и бросил: — Что вряд ли.

Я сжала ремешок сумки в руках.

— Уилл…

— Все нормально, Алекс, — он махнул рукой. — Я должен был давно это понять. Только, наверное, не хотел. И когда ты поцеловала меня тогда, мне показалось, что есть надежда. Что между нами что-то может быть. Но ты просто пожалела меня, вот и все.

— Я не… — Я подалась вперед. — Уилл, это не так.

— Это так, — Уилл отодвинулся, и я остановилась на полушаге. — У меня тоже было время над этим подумать. И я точно этого не хочу, Алекс. Я знаю, что ты не любишь меня, но мне меньше всего нужна твоя жалость.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Где-то глубоко внутри шевелилось горькое осознание, что в его словах была правда.

За окном, на котором легкий бриз трепал хлопковые занавески, шелестели первыми зелеными листьями широкие дубы, оплетенные диким виноградом. Еще одно воспоминание — самое теплое из них — всколыхнулось внутри.

— Как насчет моей дружбы? — тихо спросила я.

Он запустил руку в волосы и отвел взгляд.

— Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас.

Тишина дома, двери которого всегда были открыты для меня и в котором я так любила проводить время, вдруг показалась мне особенно тягостной. Более того, впервые за все время я почувствовала себя здесь посторонней.

— Я понимаю.

Оглянувшись вокруг себя и в последний раз вобрав любимые запахи, я подобрала свою сумку.

— Это не значит, что мы не можем общаться. — Его неуверенный голос поймал меня на пороге.

Вздрогнув, я оглянулась.

Сложив руки в карманы, Уилл переступил на месте и пожал плечами.

— У нас ведь все-таки есть история.

— Да, она у нас есть, — негромко согласилась я.

Облокотившись на кухонный "островок", он посмотрел себе под ноги.

— Значит, тебе уже лучше?

— Намного.

Подправив сумку, я очень надеялась, что Уилл не решит спрашивать про мои каникулы. Каким-то шестым чувством я понимала, что будет лучше, если имя Майка тут упоминаться не будет.

Но он казался задумчивым.

— Это хорошо. — Он помедлил, затем вдруг добавил: — В этом году они ищут волонтеров на соревнование. И я собираюсь записаться.

От неожиданности у меня перехватило дыхание. Но по его выражению сразу стало понятно, что уговаривать или возражать будет бесполезно. Да, и у меня вряд ли теперь было такое право.

— Мои родители уже знают, — произнес он, словно предвидя мою реакцию. — Вообще-то многие из наших запишутся: Адам, Эмили, Лиз, Эд… Весь класс будет там, когда наконец-то вывесят листок.

Я не поверила своим ушам. То, зачем я пришла сюда, было моментально забыто.

— Но тренировок ведь нет. Как же вы собираетесь участвовать?

Уилл усмехнулся. Его темные глаза под длинными ресницами сверкнули.

— Мы тренируемся. Они об этом не знают. Да и если узнают, нам все равно. Пора уже что-то сделать.

У меня похолодели ладони.

— Только ничего не говори, Алекс, — продолжил он, прежде чем я успела как-то отреагировать. — Не старайся меня переубедить. Все равно не получится. Мы все вместе и пойдем до конца.

Чувствуя, как меня охватывает слабость, я подошла и облокотилась на стол рядом с ним.

— Но если об этом кто-то узнает, Уилл… — едва слышно выдохнула я. — Если в школе пойдут слухи…

— То что? — Он повернулся и посмотрел на меня. В его голосе проступила издевательская насмешка. — Что они могут нам сделать? Наказать всех? В этот раз нас слишком много. Единственное, что им останется, это отправить нас на соревнование. Что ж, пусть сделают одолжение.

Пыл и твердость, с которыми он это заявил, почему-то отозвались внутри недобрым предвестником чего-то надвигающегося. Чего-то, что уже не остановить. Лавины, которая мчалась на нас со всей своей мощью.

— Как… Когда все это началось?

Уилл усмехнулся. С долей горечи, как мне показалось.

— Примерно тогда, когда ты уехала. Мы часто встречались в доме Лин, когда приходили ее навестить. Там-то все и зародилось… Наверное, потому что можно было безопасно обсуждать все детали и не бояться, что кто-нибудь посторонний что-то подслушает. Сначала были только мы трое: я, Адам и Фишер. Потом как-то постепенно присоединились другие.

Надо же, а в школе я ничего не почувствовала…

— Среди нас и желтые, — впервые за время этого разговора лицо Уилла прояснилось. — Ими руководит Том.

— Это восстание, — прошептала я, чувствуя холодную тяжесть в ногах.

Пока меня не было, тут зрела целая тайная деятельность. В голове всплыли слова мистера Честертона тогда у него в гостиной. Ведь он это предсказывал…

Уилл усмехнулся, заметив мое выражение.

— Возможно. Они назовут это так. А мы называем это борьбой за справедливость.

Его пальцы на столешнице рядом с моими сжались, в темных глазах сверкнули искры.

— Мы больше не будем терпеть, Алекс. Для начала мы встретимся с ними на соревновании, а потом… Потом это случится и в самой школе, и даже за ее пределами. Мы больше не собираемся позволять им помыкать нами. Пусть они сильнее нас, но им придется с нами считаться.

Я смотрела на Уилла и не узнавала его. Но когда я представляла других, это постепенно начинало обретать пропорции. Все, что предрекал мистер Честертон, на самом деле происходило. Пока это был только заговор сплотившихся мятежников, начавшийся, по злому року судьбы, у кровати Лин. Но скоро он обретет форму и выплеснется наружу. И что тогда?

— Почему Джин мне ничего не сказала?

Если заговор касался всего класса, то она должна была об этом знать.

Лицо Уилла разом помрачнело.

— Она нас не понимает. Говорит, что это безумие, — процедил он, глядя перед собой. — Что мы все сошли с ума.

В школе они почти не разговаривали. Теперь я знала причину.

— Она просто переживает за сестру, — встала я на ее защиту.

— Мы обойдемся без нее, — язвительно бросил он, словно это не имело никакого значения.

Я вздохнула. Все, что мы прошли вместе, уступило место другим вещам, и наша старая дружба уже не была той, что прежде. Джин отдавала всю себя кафе, которому она была необходима, а целью Уилла стало это восстание.

Отговаривать его не имело смысла. Но было кое-что, о чем я должна была его предупредить.

Я подобрала свою сумку и смахнула со щеки непослушную прядь.

— Чтобы вы ни задумали, ты должен знать, что скоро Патриция Джеймс может встать во главе школы…

На лице Уилла отразилось непонимание. Он резко выпрямился.

— Директор переходит в Совет, и она метит на его место, — произнесла я, глядя в его потемневшие глаза. — Поэтому все может стать намного хуже. Для всех нас и особенно для Тома и тех, кто носит желтую форму. Я подумала, что вы должны это знать… прежде чем окончательно решитесь на то, что задумали.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с этой непростой новостью. Вцепившись руками в край стола, он что-то напряженно обдумывал. Я вдруг отметила то, как перекатились мускулы на его руках под майкой и красные следы на костяшках: чтобы они ни делали на своих тайных тренировках, это явно не ограничивалось только контролем над животными.

— Не думаю, что это кого-то остановит, — наконец ответил он, поворачиваясь. На его лице дернулись желваки. — Даже наоборот, только предаст желания бороться. Если бы ты видела… Если бы ты только видела, как люди этого хотят… Как все готовятся. Наша школьная практика была просто детской забавой по сравнению с тем, что происходит сейчас.

Уилл вдруг усмехнулся и потер переносицу.

— А знаешь, как мы себя называем? "Созвездие Волка". Как в той легенде. А еще потому что мы все слышали, что случилось…

Он сделал паузу, и под его пристальным взглядом я опустила глаза.

— И чтобы ни говорил Совет, мы знаем, что это правда, — тихо произнес Уилл. — Что волк существует. И что надежда существует. Когда-то ты сказала, что может быть по-другому. И теперь я знаю, что может. Мы не собираемся больше терпеть их обращение и жить по их правилам. Мы сами распоряжаемся своей судьбой, и им придется с этим считаться.

Когда он научился так говорить?

"Лин должна была принести эту жертву". Слова слепой женщины, которые так потрясли меня тогда, теперь обрели свой полный смысл.

Вздохнув, я повесила сумку на плечо и направилась к выходу.

— Алекс? — Нахмурив брови, он сделал шаг за мной. — Ты так ничего и не сказала… Ты одобряешь?

Положив ладонь на ручку входной двери, я помедлила и обернулась.

— Вам уже не нужно мое одобрение. Будьте осторожны. — Я грустно улыбнулась и вышла на улицу.

 

Глава 4. Тренировки

Ощущение пропасти, которая неумолимо росла между мной и моей прежней жизнью после возвращения из Штатов, только усилилось, когда на следующий день я переступила порог кафе.

— Ну, как тебе? — спросила сияющая, как начищенный пятак, Мэгги.

— Очень красиво, — оценила я, стараясь не выдать охватившую меня печаль.

Оно изменилось. Веселый оранжевый цвет стен сменили на более сдержанный кремовый, яркие пуфики и диванчики — на удобные, стильные столы. Преобразовался даже мой любимый бар: вместо темного резного дерева его отделали светлым в тон стен.

— Я занималась кухней, а Джин взяла на себя работу над дизайном, — прощебетала Мэгги, выставляя готовые торты в начищенные до блеска, прозрачные холодильники. Их заказали только недавно, и новая технология создавала внутри особый мерцающий свет. — И вышло замечательно. Знаешь, к нам даже начали заходить. Но особенно работы прибавилось после приема Совета. Вот где нам повезло оказаться. А уж какая была хорошая идея с логотипом и подносами…

Комплимент был в ее сторону, но Джин скромно отмахнулась и умчалась в маленький кабинет заниматься делами.

Утром они заехали за мной вдвоем — еще кое-что, к чему мы предстояло привыкнуть. Пока они деловито обсуждали работу на предстоящий день, я смотрела в окно заднего сиденья, лишь изредка отвечая рассеянной улыбкой на какие-то фразы, брошенные мне Мэгги. Если честно, я ее даже не слышала.

— Альберт Честертон сказал мне, что тебе придется отлучаться, — промолвила она, когда мы остались одни.

— Надеюсь, вы не против?

— Что ты, дорогая. — Поправляя локоны перед зеркалом, Мэгги остановилась и посмотрела на меня в отражении. — Конечно, нет. Я рада, что ты начнешь развивать свою силу. Со всем тем, что творится сейчас в школе…

Она не договорила, только покачала головой и испустила горестный вздох.

— Вы не собираетесь запретить Уиллу сделать то, что он хочет? — спросила я, глядя, как она завязывает фартук.

Хотя бы эти знакомые движения, которые всегда ассоциировались у меня с какой-то надежностью и уверенностью в завтрашнем дне, остались прежними.

Она ответила не сразу. Закатав рукава нежно-оливковой блузки, она выкладывала круассаны на высокие серебряные подносы.

— Он сказал мне, что ты заходила вчера. Я рада, что вы поговорили.

— Вы не ответили.

Миссис Клиффорд вздохнула, выбросила пустую коробку и принялась за завтрак. Ее нежные черты в проникающих сквозь витрины рассеянных лучах утреннего солнца преисполнились беззвучного смирения.

— Уилл уже достаточно взрослый, чтобы принимать за себя решения, — произнесла она, раскладывая свежие, хрустящие тосты на тарелки. — Конечно, я переживаю за него, но не могу встать у него на пути. — Очень бледная и очень спокойная, она легко смахнула с деревянной стойки крошки полотенцем. — Рано или поздно наступает тот день, когда детей приходится отпускать строить свою собственную жизнь, со всеми ее подводными камнями и ошибками.

За завтраком Джин и Мэгги обсуждали предстоящие заказы. Заглянув в длинный список клиентов, который они разложили перед собой на столе, я немало удивилась, увидев там Карла фон Рихтера. Но были и другие: Фиона Браун, Клэр и даже несколько ее ассистенток из салона "У Ванессы". Был там и длинный ряд "синих" семейств, и даже "желтых" — им Мэгги делала большую скидку. Но самым главным, конечно же, было только одно имя. И оно стояло в самом верху.

— Я уже все приготовила, — произнесла Мэгги, потому что я задержала на нем взгляд. — Дожидается в холодильнике. Ах, вот как раз и посыльный.

Колокольчик отрывисто звякнул, и молодой паренек с тонким, продолговатым конвертом неуверенно зашел внутрь. На часах не было еще даже восьми.

— Я принесу, — поднялась Мэгги, пока Джин принимала у него официально оформленное послание. Ей в ладонь выпал тисненый золотом чек с символом золотого льва.

— Он звонил вчера, поэтому я управилась со всем еще до конца смены, — пояснила она мне, пока Джин молча смотрела на цифру.

— Тогда я оформлю квитанцию и займусь следующим. — Выйдя из оцепенения, Джин без лишних вопросов удалилась в кабинет.

Я крутила в пальцах чашку с остатками горячего шоколада. Мы не оговаривали, сколько времени мне нужно будет проводить там. Но почему-то у меня было ощущение, что это затянется надолго. И от мысли о предстоящем дне в желудке все переворачивалось.

— Не будь слишком строга к нему, детка…

Мэгги поставила коробки на стол, за которым мы сидели, и приподняла пальцами мой подбородок.

— Это он помог нам получить место на приеме. Не говоря уже о том, что он сделал для нас, пока тебя не было. Джейк — не плохой человек, — мягко произнесла она в мое напряженное лицо. — Просто его нужно направить. Вам обоим так не хватает терпения…

Она вздохнула и с долей печали добавила:

— А это время, когда всем нам нужно сплотиться.

Ее последние слова звучали у меня в голове все время, пока меня везли. Из-за того, что я не могла забрать рабочий пикап на целый день, Джейк прислал за мной машину.

День был серым, и плоское, зеркальное озеро, которое открылось мне, когда мы обогнули знакомый холм, отражало низкие свинцовые тучи. Подъезжая к большому, сверкающему безукоризненными, слегка надменными пропорциями особняку, я заметила, что камер видеонаблюдения на воротах стало гораздо больше — их черные блестящие линзы, словно глазницы грозных, недремлющих воронов, неусыпно следили за дорогой и всем, что происходило снаружи. Однако это было далеко не все. По всему периметру громадной территории протянулся стальной забор с тонкими, натянутыми, как струны, тросами. Я видела такие раньше: они были оснащены датчиками движения и реагировали на малейшее прикосновение. Похоже, это и были меры предосторожности, о которых говорил тогда в кабинете учитель.

Я приподняла бровь. Только вид всех этих новейших систем безопасности, которыми оснастили его дом, мог вызвать подозрения у кого угодно. А ведь эти занятия должны были оставаться тайной.

— Добрый день, мисс, — поздоровался со мной его невозмутимый дворецкий. — Позвольте, я сам займусь этим.

Он предупредительно заслонил собой багажник, из которого я собиралась достать коробки.

— Хозяин ждет вас во внутреннем дворе. — Рука в белой перчатке приглашающим жестом указала на раскрытую парадную дверь. — Вход через уже знакомый вам сад в конце коридора. Или вас проводить?

— Не надо, — буркнула я на искорку вполне заметной иронии в его голосе: похоже, меня здесь не забыли. — Я помню дорогу.

Он занялся заказом, поэтому мне не оставалось ничего другого, как подчиниться. Набрав полную грудь воздуха и обведя взглядом каменного льва, венчающего вход, я зашагала туда, куда он указал.

— Кстати, перед входом вас ждет теплая одежда.

Остановившись на полушаге, я непонимающе посмотрела на то, в чем приехала: длинная шерстяная кофта, леггинсы и легкие балетки. Утром, после долгих и нудных размышлений, я подумала, что это подходящий наряд.

— Но я одета.

— Вам придется провести снаружи продолжительное время. — вежливо, но настойчиво отозвался на это дворецкий, вынимая десерты с профессионализмом, в котором не уступил бы самой Мэгги. — И хозяин не хотел, чтобы вы в чем-то испытывали дискомфорт.

Подавив секундный укол раздражения от того непробиваемого вида, с которым это было сказано, я возобновила путь.

На пороге я задержалась.

— Что будет со всеми этими сладостями?

Пусть Джейк щедро оплачивал свои заказы, но мне не хотелось, чтобы они выбрасывались только потому, что мне нужен был предлог, чтобы здесь бывать.

— Хм. Что ж, даже для нас тут слишком много. — Он выпрямился и осмотрел хрустящие пакеты и коробки, которые держал в руках. — Но я знаю пару мест, где они придутся в самый раз.

Миновав по пути столовую и гостиную, с которыми у меня были связаны не самые приятные воспоминания, я вышла в просторный холл с большими стеклянными окнами, из которых открывался вид на цветущий сад.

В первый и последний раз я была здесь в день своего Рождения. Только тогда на стоянке меня ждал Майк. А теперь его не было. Стараясь откинуть эту мысль прочь, я осмотрела то, что для меня приготовили.

На мягком антикварном диванчике у стены в самом деле была разложена одежда: тонкий спортивный черный плащ с прокладкой из уже знакомого мне эластичного материала, такие же черные, плотно облегающие руку перчатки и удобные спортивные ботинки, как две капли воды похожие на те, которые были на охотницах на всех соревнованиях. Все точно моего размера. Рядом лежала короткая записка с указаниями.

Завязывая шнурки, я смотрела на картину, которая занимала почти всю стену напротив: огромный африканский лев хватает в прыжке молодую антилопу. В ее помутневших от ужаса зрачках отразилось и навсегда застыло осознание неизбежного. Затем, сложив свои вещи на том же месте, распахнула дверь и вышла наружу.

Утром воздух еще не успел как следует прогреться, и тонкие перчатки пришлись в самый раз. Вдыхая запомнившийся мне аромат благоухающих бутонов в розарии, который расположился прямо напротив, я обогнула знакомую беседку и направилась туда, где меж ухоженных кустов и аккуратных цветочных клумб вдалеке виднелся просвет. Сад за домом был просто гигантским и содержался в идеальном порядке; по пути мне попадались тенистые беседки, фонтаны и небольшие искусственные пруды с разноцветными рыбками. Он был красивым, но каким-то холодным, словно его содержали только для вида. И повсюду висела гнетущая тишина — в таком саду ожидаешь услышать веселую трель птиц.

Стоило мне приблизиться туда, куда указывали специально расставленные на пути картонные стрелки, я сразу поняла, с чем было связано их отсутствие. Громкий звериный рев раздавался из самой глубины сада — там, где недавно расчистили от зелени сплошную, хорошо утрамбованную площадку. Со всех сторон ее окружали высокие живые изгороди.

— Раньше здесь был зеленый лабиринт. — Джейк возился с подъемником и лебедкой рядом с большой железной клеткой. На нем была такая же черная экипировка, как и на мне. — Пустая трата места. По крайней мере, теперь мы можем его использовать.

Я посмотрела вверх. Туда, где, как и на воротах, во все стороны смотрели объективы камер наблюдения.

— Это только внутренние, — бросил он через плечо. — Снаружи их намного больше.

— Да уж, тяжело было не заметить.

Я посмотрела на черного льва, который не сводил с меня сверкающих изумрудных глаз, не переставая тереться о руку Джейка. Словно огромный котенок — о своего хозяина.

— Ты не думаешь, что все это уже выглядит подозрительно?

— Не тогда, когда в округе бродит волк. — Он отцепил последний трос, которым клетку спустили с мощного крытого пикапа, на котором ее сюда доставили, и выпрямился. — Я всегда могу объяснить это тем, что мне захотелось усилить охрану.

Вспомнив лай и ловушки, расставленные по всему лесу, я подумала, что сейчас к этому объяснению в самом деле никто не смог бы придраться.

Сунув руки в карманы своего плаща, я осмотрела нашу будущую платформу для тренировок. Она выглядела в точности как та, которую я видела в комнате тренировок красных. Тут были канаты, высокие помосты и обручи для прыжков — он уже все приготовил. Снаряжение и машина занимали площадь, сравнимую с баскетбольной площадкой, которую безжалостно сравняли с землей.

— А твои родители… они не будут возражать против этого?

Я почувствовала, что сказала что-то не то, потому что его лицо мгновенно вытянулось. Повернувшись ко мне спиной, он подошел к большому ящику и принялся разбирать сложенное в нем оборудование.

— Моя мать умерла, когда мне было пять. Глупая авария… — Он вытащил небольшую подстилку и швырнул ее в центр круга, помеченного на земле баллончиком с краской. — В двигатель попала птица, и ее самолет разбился над океаном, когда она возвращалась из Испании. А мой отец здесь почти не бывает. Так что ответ на твой вопрос — нет. Не думаю, что ему есть дело.

— Извини, — пробормотала я, прикусив губу.

— За что? — Он поднял голову.

— Я не знала… про твою маму.

— Ничего.

Пока он занимался коробкой, я украдкой наблюдала за ним. Впервые у нас появилось что-то общее. И впервые я взглянула на него по-другому.

На секунду оторвавшись от своего занятия, Джейк кивнул на клетку поменьше, которая стояла чуть в стороне и которую я не заметила.

— Он сказал, что ты захочешь поздороваться.

Я недоуменно повернула голову туда, куда он показывал, затем подошла ближе.

— Кения, — Присев на корточки, я протянула пальцы к железным прутьям. — Как же ты выросла.

Прошло немало времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. И та крошка с большими жалостливыми глазами, которой я ее запомнила, уже превратилась в настоящую дымчатую красавицу-тигрицу. Вот только ее хромота никуда не делась.

— Ты меня помнишь, — улыбнулась я, когда она осторожно понюхала мои пальцы. В полный рост она уже доходила мне до пояса. А ведь ей еще не было даже года.

— Насколько хорошо ты ее контролируешь?

Пораженная этими переменами, я не заметила, как Джейк бесшумно возник за моей спиной.

— Контролирую? Нет, мы только играли, — улыбнулась я, не поднимая головы. — Помнишь кисточку, Кения?

Шерсть на ее загривке вдруг вздыбилась, и она зарычала. С быстротой молнии Джейк отдернул мои пальцы от клетки.

— Никогда не пытайся установить контакт с животным, которым ты не можешь управлять, — жестко и с расстановкой произнес он, больно встряхивая мою руку. — Ты что, не понимаешь, как это опасно?

— Но… — Я посмотрела на замершую у задней стенки и продолжающую скалиться в нашу сторону тигрицу. — Кения, это же я…

— Она — хищник, а не твой домашний питомец. — Джейк выглядел рассерженным. Я только не поняла, чем именно: моей неосторожностью или тем, что я оплошала уже в самом начале. — Пока ты не установишь с ней настоящую связь, помни, что она — твой враг.

— Но раньше все было не так, — растерянно прошептала я, не отводя глаз от подросшего и враждебно настроенного животного. — Она никогда так себя не вела.

Джейк взглянул на клетку.

— Ты провела с ней слишком мало времени. Она тебя не знает.

Он отпустил меня и вернулся к ящику.

Глядя в ее настороженные зрачки с необычными серыми ободками, я поняла, что он прав: за эти несколько месяцев она превратилась во взрослого зверя. И в отличие от остальных животных — будь то монстры красных или мелкие хищники моих одноклассников, — которые росли и тренировались вместе со своими хозяевами, меня рядом с ней не было.

Ощутив неприятный толчок в груди, я отошла от клетки и наблюдала как он проверяет приспособления, расставленные по кругу.

— А в школе не заметят, что животные пропали?

Джейк дернул веревку, убеждаясь, что она надежно удерживает высокую платформу для прыжков.

— Об этом позаботятся. Твоя подруга обещала помочь.

— Джин? — ошеломленно переспросила я, отказываясь верить своим ушам. Утром по ее виду нельзя было понять, знала ли она вообще об этом. — Значит, и она в этом участвует?

— Без нее невозможно было бы незаметно забирать зверей на выходные. Кроме нее есть еще многие другие, — бросил он, не поднимая головы. — Ты многое пропустила за то время, пока тебя не было.

— Я этого не планировала, — резко отозвалась я на полоснувшие меня нотки в его голосе.

Отвернувшись от него, я сложила руки на груди, стараясь не поддаться вдруг нахлынувшему на меня отчаянию. Оказывается, за время моего отсутствия тут действительно образовался целый фронт. Фронт сумеречного, назревающего сопротивления, за которым непонятным образом сплотились все: и красные, и синие, и желтые. Вот только я к нему не имела ни малейшего отношения.

Внутри вдруг зашевелилась странная тоска и возникло щемящее желание увидеть волка. И еще больше — Майка. Но они оба были где-то далеко.

— Наверное, мне стоит поблагодарить тебя за то, что ты сделал для кафе, — сухо произнесла я, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

— Не нужно. — Он размахнулся и кинул в центр последний конус. Тот звякнул и, ударившись о другие, откатился в сторону.

Я смотрела, как он валяется на земле, сиротливо покачиваясь из стороны в сторону.

Когда арена наконец-то выглядела так, как ему было нужно, Джейк выпрямился, отряхнул руки и приблизился к клетке с Кенией. Она недвусмысленно зарычала.

— Попробуй подчинить ее, — приказал он, игнорируя эти предостерегающие звуки.

Я вскинула на него глаза.

— Ты же знаешь, что я не могу…

Он хмыкнул и, повернувшись ко мне спиной, вставил ключ в стальной механизм.

— Джейк, что ты делаешь?.. — Ни я, ни сжавшаяся в комок в глубине своей клетки тигрица этого не ожидали.

— Возьми ее под свой контроль, — повторил он.

— Но я не могу.

— Ладно. — Он отодвинул засов и распахнул решетку.

Я замерла на месте.

Широко раскрытыми глазами Кения смотрела на предоставленную ей свободу. Она не торопилась. Зная про присутствие здесь льва, она осторожно принюхивалась, не спеша покидать безопасное пространство, словно оценивая опасность, которая могла ей грозить снаружи.

Но в конце концов инстинктивное любопытство молодого зверя пересилило. Она поднялась и начала медленно приближаться к выходу.

Чувствуя, как меня заполняет паника, я перевела взгляд на Джейка, который остался стоять сбоку от пустой клетки. Но ему словно было все равно. Облокотившись на ее стенку и опустив вторую руку в карман черной спортивной куртки, он ждал.

Я знала, чего он хочет от меня, но не могла этого сделать. Сейчас то, что чудесным образом получилось в саду Эрика, не срабатывало. Не обращая на меня внимания, Кения продолжала осторожно продвигаться вперед, принюхиваясь и изучая незнакомое ей пространство.

Вот она ступила на утрамбованную землю площадки и осматривалась. Я с ужасом отметила, что ее размеры вне клетки были даже больше, чем казались до этого.

— Ты боишься ее, — прокомментировал Джейк, наблюдая за мной.

Звук его голоса заставил ее обернуться. Прижав уши и окинув его настороженным взглядом, Кения двинулась дальше в середину круга. Похоже, к обществу людей она все-таки привыкла, поэтому не видела в нем непосредственной угрозы. И сейчас ее привлекли игрушки, которые он там расставил.

— Ты сам сказал, что это опасно, — сквозь зубы отозвалась я, ненавидя его всей душой в этот момент.

— Чтобы управлять ей, ты должна подавить все эмоции, особенно страх, — произнес он, игнорируя мое замечание.

Я облизнула губы, не сводя глаз с громадной хищницы. Стоя позади, ему было легко говорить. А вот я теперь была всего в двух прыжках от нее.

Черный лев в своей клетке издал грозное рычание, но Кения, быстро оценив ситуацию, не сочла его достойным внимания. Ее заинтересовали разноцветные конусы, которые она энергично обнюхивала.

Она быстро привыкала к свободе, потому что ее движения становились все раскованнее и непринужденнее. Занятая непонятными для нее приспособлениями, она, казалось, забыла про наше присутствие.

— Не получается, — произнесла я после нескольких секунд напряженной тишины.

Кения слегка повела ушами в мою сторону, но продолжила заниматься своими делами.

— Наверное, она слишком большая для меня. Никто у нас в классе не тренируется с такими хищниками. — Сейчас идея учителя казалась мне нелепой. Разве он сам не должен был этого знать?

— Ты — не такая, как они, — отрезал Джейк.

Хотелось бы мне сейчас в это верить.

Сцепив руки за спиной, я наблюдала, как свободная тигрица прохаживается по площадке, взбираясь на подставки разной высоты и теребя лапой круглые обручи. В этом цирке она была сама себе хозяйка.

— Так и будешь стоять?

— Я бы не стояла, если бы знала, что мне делать, — рассердилась я на его сарказм.

— Заставь ее пройтись по кругу.

Я посмотрела на импровизированную арену — небольшое круглое пространство в самом центре, которое он здесь устроил. Затем на Кению, которая повалила один из кубов и теребила его лапой; ее глаза с серыми дужками сияли. Она выглядела как огромный котенок, который нашел себе забаву по душе.

Хотя бы ее прежняя игривость совсем не изменилась.

— Не могу, — сдалась я после еще одной минуты. — Ничего не выходит.

— Ты не стараешься. Перестань думать о ней как о животном. Посмотри ей в глаза — она должна почувствовать твою власть над ней.

Но знакомая "молния" не срабатывала.

— Я сказала, что не могу, — Сжав пальцы в кулаки, я развернулась к нему. — Ты требуешь от меня слишком многого.

— Я уже полчаса слышу только отговорки, — с прежним холодцом отреагировал он. — На тренировках ты должна сосредоточиться только на задании — жить им и дышать им. И пока я не вижу, чтобы ты хоть немного постаралась. А у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на уговоры.

— Меня не нужно уговаривать, — возмутилась я.

Но Джейк будто бы не слышал меня.

— Эта сила у тебя в крови. Все, чего я хочу, это чтобы ты ее использовала.

— Я не знаю, как это сделать.

Мы привлекли внимание. Недвусмысленное рычание сбоку заставило меня мгновенно оглянуться.

Оставив поваленный куб, Кения медленно поднялась на лапы, буравя меня горящими глазами; шерсть на ее холке угрожающе вздыбилась.

— Сейчас самое подходящее время. — Суровый голос Джейка продрался сквозь туман ужаса в моей голове. — Она проверяет тебя. Заставь ее подчиняться.

— Я же сказала, что не получается.

Отступая назад, я не сводила с нее взгляда.

— Тогда она бросится на тебя. — Это было сказано с таким равнодушием, что на секунду я оторопела.

— Джейк, ты должен что-то сделать, — процедила я. — Это уже не смешно.

— Ты права. Но я не собираюсь ничего делать, — ответил он, наблюдая за моими неловкими маневрами между подставок. — Это твоя тренировка. И твое животное. Справляйся с ней сама.

Кении надоели эти зигзаги, и она запрыгнула на одно из разделяющих нас высоких сооружений. Теперь она нависала надо мной.

— Загони ее назад в клетку… — Попятившись, я попыталась укрыться за прямоугольной платформой, но в следующее мгновение тигрица была уже на ней, и она опасно зашаталась из стороны в сторону.

Куда бы я ни дернулась, она прыгала следом, заставляя меня чувствовать себя в ловушке.

Но он только издевательски пожал плечами.

— Как? Она на свободе и без поводка, если ты не заметила.

— Ты можешь ей управлять, — раздраженно бросила я в его сторону, не спуская глаз с Кении, которая вела себя сейчас как настоящая хищница. Дикая и неконтролируемая, почуявшая чужих на своей территории.

Джейк поудобнее облокотился на стальную клетку. Его расслабленная поза вывела бы меня из себя, не будь я в этом положении.

— Если я это сделаю, то она уже никогда не будет по-настоящему твоей. Хищнику лучше работать только со своим хозяином. Попав однажды под контроль другого, его мозг будет уязвим для него. Поэтому мы никогда так не делаем. К тому же это может нанести ей вред: она уже взрослая, но еще не испытывала подобного вмешательства в свое сознание. Ей будет лучше, если у нее будет один хозяин — ты.

— У нее не будет никакого хозяина, если она на меня бросится, — пробормотала я, замерев на месте, чтобы еще больше не провоцировать Кению, которая, обретя наконец равновесие, грозно била себя хвостом по бокам.

Стало окончательно ясно, что моя первая тренировка с треском провалилась.

Стянув перчатки и сунув их в карман, Джейк выпрямился и присвистнул. Кения повела мордой — и через мгновение, позабыв про меня, уже мчалась на то, чем он ей помахал. Швырнув крупный, сочный стейк внутрь клетки, Джейк захлопнул решетку за Кенией, которая влетела внутрь, и защелкнул тяжелый стальной замок.

— Ты в своем уме?

Сейчас, когда опасность миновала, я могла дать волю своему праведному гневу.

— А чего ты ожидала? Что это будет забава с котенком? Это настоящая тренировка. — Он вытирал испачканные в крови руки о тряпку.

Из клетки доносилось довольное урчание — Кения оценила угощение.

— Мы никогда не проводили так тренировки. Учитель не выпускал животное из клетки, пока им не могли управлять.

— У меня свои методы. — Он невозмутимо встретил мой разгневанный взгляд.

— Она могла броситься на меня.

— Она бы на тебя не бросилась.

Его непонятная уверенность так взбесила меня, что, если бы не обещание, которое я дала себе, я бы сейчас же развернулась и ушла отсюда. Почему? Ну почему это был не…

— Майк никогда бы такого не сделал.

Замечание вырвалось у меня, прежде чем я смогла себя остановить. Сложив руки перед собой, я отвернулась. Подул холодный, пронизывающий ветер, и над головой потемневшее небо разразилось первыми редкими каплями. Несколько упали мне на лицо, но я их даже не заметила. Меня все еще трясло.

Молчание длилось несколько секунд. Затем я услышала, как он приблизился.

— Ты была в безопасности. — Он протянул мне ладонь с тем, что все это время сжимал в кармане.

Небольшой пистолет, только вместо пуль капсулы с голубоватой жидкостью.

Я подняла глаза.

— Парализует мгновенно, — тихо произнес он. — Если бы что-то пошло не так, я бы сразу вмешался. Тебе ничего не грозило, — повторил Джейк.

Поджав под себя ногу и глядя, как крупные дождевые струи стекают по стеклянной двери в сад, я то и дело возвращалась мыслями к тому, что там произошло. Все это время он следил за Кенией. Не сводил с нее взгляда. И принял меры на случай, если что-то пойдет не так, в то время как я глупо запаниковала. Но зачем он заставил меня поверить, что это все было по-настоящему? И тем не менее сейчас мне стало стыдно за свой детский взрыв негодования на площадке.

Краем глаза я взглянула на Джейка, который, опершись на стекло рукой, устремил мрачный взгляд куда-то за косую завесу дождя. За все время ожидания, пока закончится ливень, мы не перемолвились ни словом. И я не могла не думать, что это была связано с упоминанием мной Майка.

— Это надолго, — наконец коротко бросил он, отрываясь от двери и разворачиваясь на девяносто градусов. — Переждем в гостиной.

Вздохнув, я сняла перчатки и черный плащ и положила их на диван рядом с его курткой.

— Желаете что-нибудь, сэр? — На пороге нас встретил его дворецкий.

— Нет, спасибо, Генри. — Джейк миновал его, даже не взглянув. — Мы побудем здесь, пока дождь не закончится.

Генри. "Какое подходящее имя для этого сноба", — подумала я. Его дворецкий хоть и не был таким противным, как тот, который прислуживал в доме директора, но у меня он симпатии не вызывал. За спиной Джейка он всегда посматривал на меня снисходительно, и у меня было смутное подозрение, что он меня почему-то недолюбливал.

— Боюсь, что дождливая погода продлится все выходные, — услужливо ответил тот, провожая своего хозяина преданным взглядом.

В глубине длинного коридора я заметила Веики и остановилась. Но, тряхнув иссиня-черными, как у Лин, волосами, та быстро скрылась в одной из комнат первого этажа. Она по-прежнему винила меня в том, что произошло с ее сестрой, и даже осуждение ее семьи не изменили ее отношения ко мне. Вздохнув, я ступила вслед за ними гостиную.

— Что у нас с подвалом? — Опустив голову, Джейк медленно закатывал рукава рубашки, пока я опустилась на краешек внушительного дивана.

— О, — Казалось, его вопрос озадачил дворецкого, но он быстро вернул себе профессиональный вид. — Ну… там кое-какие вещи вашего отца.

Мне показалось, что Джейк поморщился. Но я бы не могла сказать наверняка, потому что видела лишь его хмурый профиль.

— Придется их оттуда убрать.

— Убрать, сэр? — Генри едва не подавился. — Но вы сами знаете, что мистер Хэртфорд-старший не любит, когда…

— Я сказал — убрать, — повторил Джейк тоном, от которого тот сразу умолк. — Если погода не переменится, мне понадобится это помещение.

— Хорошо, сэр. — Исполнительный Генри едва заметно поклонился. — Я сделаю, как вы велели.

Когда он ушел, я не могла отвести взгляд от лица Джейка, на скулах которого обострились желваки. Взглянув на свои спортивные часы, он бросил ключи от клеток с животными на небольшой столик с уже знакомой мне антикварной вазой и отвернулся.

Время до обеда мы провели в полном молчании. Дождь так и не прекратился, а вынести все вещи из подвального помещения, по словам Генри, должно было занять еще несколько дней. Ввиду нашей запрещенной деятельности, Джейк не хотел в доме посторонних, поэтому этим занималась немногочисленная прислуга, которой строго-настрого запретили распускать языки. Он даже решил, что для полной безопасности до самого конца тренировок они не будут покидать стены этого дома.

Обед также прошел в безмолвии. Дождь по-прежнему лил как из ведра и, похоже, собирался лить так и дальше. Я хотела предложить продолжить завтра, но, скользнув глазами по его замкнутому выражению, не решилась. Вместо этого наблюдала за прислуживающей нам Веики, которая упорно избегала моего взгляда. Она и так жила здесь пять дней в неделю, а мои тренировки лишили ее тех редких выходных, которые она могла провести с семьей, как минимум на месяц.

Оставалось лишь представлять, что она испытывала ко мне после всего этого.

— Мне неудобно перед ней, — нарушила я повисшую тишину, когда она покинула просторную столовую.

Мы сидели за тем же столом, на котором я когда-то раскладывала корзиночки с джемами. Уже тогда он поразил меня своим размером, но сейчас казался просто необъятным. Висевшие над ним люстры заливали его мягким светом, и начищенная до блеска серебряная посуда мерцала и переливалась в их огнях.

— Отпускать ее домой слишком рискованно, — сухо отозвался сидевший на другом его конце Джейк.

— Но она — сестра Лин. — Я разглядывала свою часть стола, которая, несмотря на расставленное передо мной множество блюд, выглядела какой-то пустой. — Эта семья — последняя, кто пойдет к миссис Джеймс с доносом…

— Я не говорил, что ей нельзя доверять. Но стоит ей оказаться у них в руках, как она помимо воли выдаст все, что здесь происходит, — отверг он мой аргумент. — Ты сама это знаешь.

Я опустила глаза на остывающую грудку цыпленка в своей тарелке. Он был прав, но это все равно казалось мне неправильным.

— Мне не больше тебя хочется держать ее здесь, — после короткой паузы добавил Джейк, потому что я молчала. — Но сейчас на карту поставлено слишком многое. Твои тренировки — главная цель, и мы не можем позволить себе рисковать. Надолго это или нет — зависит только от тебя.

Я смотрела, как он разрезает мясо, и подумала о Джин и миссис Клиффорд, которые тоже были теперь к этому причастны. Не говоря уже об учителе, который все это спланировал, хотя сам подвергал себя еще большей опасности: второго шанса ему уже точно не видать. Когда я согласилась, то делала это ради Лин. Теперь же это переросло в нечто большее, и я не могла всех их подвести.

— Когда закончится дождь, попробуем еще раз, — твердо сказала я, берясь за вилку и чувствуя на себе его взгляд.

***

Но все было не так просто. Выходные пролетали за выходными, но, несмотря на все усилия, которые я пообещала приложить ради своих друзей, у меня ничего не получалось.

Из-за затянувшейся дождливой погоды большую часть времени мы проводили в подвале, который расчистили от вещей его отца, состоявших в основном из рыболовных и охотничьих снаряжений.

— Мистер Хэртфорд-старший увлекается этим, когда бывает здесь, — свысока пояснил мне Генри. — Впрочем, это происходит редко. Но не настолько, чтобы он этому обрадовался, — сварливо подчеркнул он и сжал губы, явно давая понять, кого он считает виноватой во всем этом.

В отличие от него, Джейк больше ни разу не упомянул отца.

Мистер Честертон, который по понятным причинам не мог присутствовать, даже обрадовался. Несмотря на все самые современные меры безопасности, которыми оснастили дом, он все равно считал, что в подвале будет надежнее. По крайней мере до тех пор, пока я не начну демонстрировать первые успехи, и тогда можно будет вернуться в более просторный сад.

В школе мы все соблюдали осторожность. Общение как с учителем, так и с моими одноклассниками свелось на самый минимум, чтобы ничем не привлечь внимание Абигайл Фостер и Адрианы Марлоу, которые с резвостью двух неутомимых ищеек вынюхивали вокруг да около. Я ожидала того же и от Мишель, но она в последнее время ушла в себя и почти не показывалась рядом со своей бывшей подругой.

Однако под всей этой иллюзией странного затишья бурлил вулкан. Что-то медленно назревало, и, глядя на угрюмые, но решительные лица Уилла, Адама, Колина, Фишера и других, я понимала, что это уже не остановить. "Сколько из них в этом замешано?" — гадала я, исподтишка поглядывая вокруг себя.

Среди красных тоже кипели страсти, но куда более на виду. Эрик, мрачный и злой, с перевязанной рукой вернулся к занятиям. И теперь школа разделилась на две половины. Буквально. Они с Джейком даже пользовались разными лестницами: скоро я уже знала, что правая принадлежит Джейку, а по левой, сопровождаемый шайкой своих дружков, тяжелой поступью взбирался небритый и подозрительно молчаливый Эрик. После возвращения его временно определили в класс Эштона Хэмпфри и слегка изменили расписание и время посещения столовой, чтобы свести все встречи между этими двумя к нулю.

Но то, что на самом деле мешало мне сосредоточиться, касалось совершенно другого. Куда более важного для меня.

После своего долгого отсутствия вернулся Майк.

— Ты слишком много думаешь, — заметил Джейк сзади. Скрестив руки, он наблюдал за мной.

Стоя перед клеткой с Кенией, я изо всех сил пыталась нащупать связь, о которой на наших практических занятиях твердил учитель.

— Просто доверься своим инстинктам. Когда ты слишком пытаешься, ты блокируешь саму себя.

— Легко сказать, — пробормотала я, с трудом возвращая свои мысли к тренировке.

Он подошел ближе.

— Ты слишком напряжена.

Его пальцы на секунду сжали мои плечи. Я вспомнила, как выглядело его прошлое прикосновение, когда он одевал мне на руку браслет, и на миг перестала дышать. Но в этот раз его движения были чисто механическими. Он тут же отпустил меня и отступил на шаг.

— У нашей силы нет ничего общего с физическими усилиями, — произнес он снова. — Все у тебя в голове. Просто дай этому проявить себя.

Когда-то меня смешили неуклюжие пыхтения моих одноклассников на практических занятиях в подвале. Теперь я на себе ощутила, каково это.

Чтобы продемонстрировать мне, как это работает, он часто выпускал своего льва из клетки, заставляя его проделывать самые невообразимые трюки.

Мы с Кенией наблюдали за ними с разными эмоциями: она — с завистью запертого в клетке зверя, игрушки которого теперь принадлежали другому. Я — с легкой тоской от своих неудач. И миссис Клиффорд, и Лин, и даже Джин, не говоря уже об учителе, постоянно интересовались, как у меня идут дела. Но это бремя надежд, которое они на меня возлагали, только увеличивало нагрузку. От меня ждали слишком многого.

— Не могу больше, — Я с тоской отвернулась от клетки.

Разочарование от череды сплошных провалов огнем жгло внутри. Лучше признать, что ничего не получится и все только зря подвергают себя опасности ради меня.

— Ты не сосредоточена.

— Я делаю все, что ты говоришь.

Глаза Джейка едва заметно вспыхнули, и его лев с легкостью запрыгнул на квадратное возвышение. Я невольно залюбовалась тем, как развивалась его огненная грива на фоне серого майского неба. Сегодня мы тренировались в саду.

— Если у тебя получалось с волком, то это не должно быть для тебя проблемой.

— Я уже сто раз говорила вам с учителем, что с волком все не так.

Джейк насмешливо приподнял бровь.

— Может, это ты так думаешь. — Он медленно сделал круг возле меня.

— Я это знаю.

Он показательно поморщился.

— И я должен поверить, что он — просто твоя домашняя собачка? — Он вдруг остановился позади меня; его теплое дыхание коснулось моего затылка. — Так не бывает, Алекс. Ты просто еще не понимаешь свою силу.

Это то, что постоянно твердил мне учитель. Но сейчас, пользуясь тем, что он не видит, я подавила улыбку: моим условием было, чтобы он называл меня моим коротким именем. И оказалось, что он про него не забыл.

— К тому же, — он отстранился, и из бархатного его голос превратился в сталь, — если ты сделала это в саду у Эрика, когда никто из нас не мог использовать свою силу, то это говорит о том, что ты сильнее, чем думаешь.

Я уже несколько раз пожалела, что рассказала им обоим про ту вспышку в голове и умчавшихся прочь бульдогов. Учитель воспринял это с восторгом и тут же энергично принялся делать какие-то записи, полностью погрузившись в свои расчеты и обдумывания. А лицо Джейка я запомнила особенно. Я еще никогда не видела его таким замкнутым. И с тех пор каждый раз при упоминании того инцидента он уходил в себя.

Вот и сейчас я услышала, как скрипнули его зубы.

— Зачем ты вообще туда…

Он не договорил, но его кулаки с хрустом сжались.

Повернувшись ко мне спиной, он натянул перчатки. Затем обогнул меня и подошел к клетке.

— Что ты делаешь? — спросила я, наблюдая, как он открывает стальной замок.

— Хочу попробовать кое-что еще, — не слишком приветливо отозвался он.

В этот раз Кения не торопилась выходить наружу. Два огонька в обрамлении дымчато-серых полос с тревогой наблюдали за львом, по-хозяйски расположившимся на высоком помосте. Его королевский вид наводил трепет даже на меня. И, в отличие от нее, я была хорошо знакома с его когтями-лезвиями, которые два раза мелькали у меня перед самым носом.

Не помог даже кусок мяса, которым он поманил ее. Не обделенная здравым смыслом от природы, Кения разумно предпочла собственную безопасность лакомству.

— Ладно, — раздраженно процедил он, швырнув стейк в сторону своего льва. Тот подхватил его на весу и сразу же проглотил. — Будет по-другому. Отойди, — велел он мне.

Изумрудные глаза огромного зверя вспыхнули, и он спрыгнул на землю. Под нашими ногами тут же прокатился вполне ощутимый импульс.

Я услышала тихое поскуливание — это сжалась у дальней стенки клетки напуганная Кения.

Гортанно рыча, лев медленно, с грацией благородного хищника и уверенностью хозяина на своей территории, приблизился к клетке. Затем начал обходить ее вокруг, ритмично отбивая мощным хвостом по толстым стенкам.

Я могла только представить, какой ужас испытывала сейчас та, которая находилась внутри.

— Ты пугаешь ее, — недовольно произнесла я со стороны.

Но, сложив руки на груди и широко расставив ноги, Джейк не отреагировал. Его мерцающие изумрудными искрами глаза были устремлены на клетку.

Обойдя контейнер сзади, его хищник оглушающе взревел и, привстав на задние лапы, толкнул его так, что тот пошатнулся. Изнутри по-прежнему не донеслось ни звука.

Воздух содрогнулся от еще одного протяжного рева, и лев навалился на клетку всем своим весом. В этот раз ему удалось легко ее перевернуть; Кения успела выскочить в самую последнюю секунду.

Поджав хвост и шипя, она попятилась от льва, который продолжал в неистовстве разносить пустую клетку.

Губы Джейка скривились в ухмылке. Несмотря на жалость, я тоже почувствовала толику злорадства: я еще не простила ей ее поведение на нашей первой встрече.

Оставив перевернутый контейнер, лев теснил Кению в центр арены. Она отчаянно крутила головой по сторонам в поисках укрытия, но стоило ей дернуться в какую-то сторону, как он одним огромным прыжком преграждал ей путь. Стараясь не выпускать его из вида и одновременно уклониться от навязываемого ей курса, она задела несколько из расставленных вокруг конусов, и они с лязгом откатились. Напуганная Кения зашипела.

Растерянная и беспомощная, она заискивающе поглядывала в мою сторону. "Ага, теперь ты меня помнишь", — торжествующе подумала я. Было заметно, что Джейка она боялась.

То ли ее страх, то ли эти маневры, которые она вынуждена была исполнять перед наступающим на нее львом, но ее хромота стала заметнее. Это вдруг напомнила мне про ее больную лапу.

— Джейк, я думаю, достаточно, — громко сказала я, глядя, как она припадает на нее.

Он не шелохнулся. Его огненный зверь уже загнал ее в центр круга и теперь с устрашающим видом кружил вокруг, не давая ускользнуть.

— У нее больная лапа. Я не думаю, что для нее это хорошо.

— Тогда помоги ей. — В его голосе звучал вызов.

Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, что он затеял на этот раз.

— Твоя стратегия не сработает, — я едва не задохнулась от негодования. — Ты только причинишь ей боль.

— Посмотрим.

Стоя на разных концах площадки, мы сверлили друг друга взглядом. В памяти возникла окровавленная арена в тренировочном зале красных, и, словно в подтверждение моих мыслей, взгляд Джейка вдруг стал жестким.

Его лев взревел и бросился вперед. Кения не успела среагировать вовремя — оказавшись подмятой под ним, она жалобно заскулила. Рядом со взрослым хищником она сама выглядела еще тигренком.

— Джейк, — Я сделала шаг вперед и стиснула кулаки. — Прекрати. Это не ваши тренировки. Так ты ничего не добьешься.

Кения попыталась вырваться, но лев одним ударом огромной лапы прижал ее к земле.

— Борись со мной, — упрямо повторил он.

Во мне вскипел гнев. Он был даже сильнее жалости, которую я испытывала к Кении.

— Она не боевой зверь. Ты покалечишь ее.

— Нет, если ты мне помешаешь. Твое животное не имеет значения. — Не отрывая от меня мерцающих глаз, он заложил руки за спину и сделал шаг в противоположную сторону. Его лев вскинул морду к небу и, тряхнув роскошной золотой гривой, утробно взревел. — Важно только то, как ты можешь им управлять. Покажи мне свою силу, Алекс. Если ты сделаешь то, что я от тебя хочу, я обещаю, что отпущу ее.

— Я не буду с тобой драться.

Мы двигались по периметру арены, буравя друг друга испепеляющими взглядами.

— Будешь. Потому что у тебя нет выбора.

Кения взвизгнула, когда лев сильнее прижал ее к земле, и мои ногти впились в ладони.

— Почему ты всегда должен быть таким…

— Каким?

— Эгоистом, — вскричала я. — Ты все время делаешь все только для себя. Кения здесь не при чем. Она не виновата, что у меня не получается.

Все во мне кипело. Почему стоило нам начать хоть немного понимать друг друга, как мы все равно неизбежно оказывались в той же точке в наших отношениях?

Глаза Джейка полыхнули.

— Нет, я делаю это ради всех, кто сейчас рискует ради тебя. Ради этих занятий. Это ты, — он ткнул в мою сторону пальцем, — кто по-прежнему упрямо отказывается использовать то, что у тебя в крови.

Меня захлестнуло возмущение.

— Это не так…

— Это так, — Он выпрямился. — Поэтому у тебя ничего не получается. Поэтому твои друзья напрасно подвергают себя опасности. Поэтому все это, — он обвел пальцем нашу площадку, — зря.

Меня словно окатили ведром ледяной воды. Впервые он поставил мне это в вину. Но хуже было то, что в глубине души я знала, что он прав: несмотря на обещание, мой протест против них и против всего этого все еще был там, хотела я этого или нет.

Откуда он мог это узнать?

— Я никогда не просила быть частью всего этого, — отозвалась я, отступая.

— Может быть, — линия у его рта стала жестче. — Но другие думают иначе. Ты — символ. Ты нужна им. Больше, чем можешь себе представить.

У меня перехватило дыхание. Это то, что сказала мне Стефани Аттвуд в самом начале семестра и то, что я видела в глазах Уилла у него дома. И он — не единственный. После моего возвращения все в классе смотрели на меня с одной и той же смесью решимости и какого-то странного ожидания.

— Ты не имеешь права дальше от этого отказываться, — гневно закончил он.

Секунду мы молча смотрели друг на друга, и я почувствовала, что проигрываю.

— С каких пор тебя вообще это волнует? Пусть ты зачем-то нам помогаешь, но это еще не делает тебя святым, — Его намек на то, что я намеренно предаю своих друзей, задел меня, и я перешла в наступление. — Как насчет того, что ты шантажом заставил Майка быть в твоей команде на соревновании? — выпалила я то, что уже давно не давало мне покоя.

Как я и ожидала, при упоминании этого имени Джейк снова напрягся.

— Он всего лишь хотел помочь мне, а ты использовал его в своих целях. Ты всегда всего добиваешься только таким способом. Шантажом и угрозами. И это ты делаешь сейчас с Кенией.

— Это то, что он тебе сказал? — Прежняя маска холодной невозмутимости, которая отчего-то раздражала меня, слетела с его лица.

— Я ему верю. Он не такой, как…

Я не договорила только потому, что опасалась за прижатую к земле и поскуливающую Кению.

Глаза Джейка сузились.

— Не такой, как я, — сделал он это за меня. От его тона у меня внутри заструился холодок. — Я знал, зачем ему это лекарство. Даже если бы он не пришел ко мне, я бы сам дал ему его.

От неожиданности я вздрогнула. Но тут же нашлась:

— И это не помешало тебе заставить его быть в твоей команде.

Мы продолжали кружить по кругу вокруг наших животных, которые были забыты. Только теперь я чувствовала, что убегаю.

— Заставить? — Он скривился. — Зачем мне это? Я сделал ему одолжение. Я знал, что он хочет встретиться один на один с Эриком и дал ему удобный предлог и возможность остаться чистым перед своей совестью. — Он надвигался на меня, пока я продолжала пятиться назад вдоль арены.

— Ложь, — парировала я упрямо. — Он не хотел участвовать. Это ты вынудил его.

На его скулах заходили желваки.

— Я смотрю, он многое успел наговорить тебе за это время… Когда-то я действительно думал, что он может быть мне полезен. — От его пронзительного взгляда мое сердце ушло в пятки. — Но я понял, что ошибся, когда он сам…

Джейк резко остановился и стиснул зубы. Костяшки его пальцев натянули черную ткань так, что, казалось, она вот-вот лопнет.

Он прекратил меня преследовать и отвернулся.

— В любом случае тут ты ошибаешься. До него мне никогда не было никакого дела, — бросил он через плечо.

— Вот и нет, — Я отказывалась уступать. — Он нужен тебе. И когда шло это разбирательство с Советом, ты приехал за ним именно по этой причине…

Я сглотнула, потому что он стремительно развернулся.

— Черт, когда же ты поймешь, что я приехал не за ним, — прорычал он, делая шаг и нависая надо мной. — Я приехал за…

Кения, которой под шумок почти удалось вырваться, бросилась в сторону аккуратно подстриженных зеленых кустов, видимо, рассчитывая найти за ними укрытие.

Джейк опомнился. Лев взмыл в воздух и одним прыжком оказался рядом с ней. В следующее мгновение его огромные клыки вонзились в ее холку и, встряхнув оцепеневшую от ужаса тигрицу, подняли ее в воздух и яростно отбросили назад в центр круга.

Воздух рассек леденящий кровь визг. Перекатившись несколько раз по земле, она повернула ко мне голову.

И тогда я почувствовала это. Ее страх. Ее смятение. Отчаянную панику перед несущимся на нее гигантским львом. Я улавливала ее так, словно она была продолжением меня — животным, диким, безнадежно нуждающимся в моей помощи и защите.

Вспышка в голове была короткой, но очень сильной. В груди сдавило — ощущение, что в легкие залили бетона. Я не могла вздохнуть, и перед глазами все быстро поплыло.

Ноги подкосились. Я бы упала, если бы он не подхватил меня.

— Алекс.

В ушах шумело. Его голос доносился до меня, словно через плотный, густой туман.

— Ты меня слышишь? Говори со мной.

Он куда-то быстро нес меня, постоянно зовя по имени.

Я не могла отозваться, даже если бы захотела. Все вокруг кружилось, и эта бешеная карусель только набирала обороты. Казалось, голова вот-вот взорвется от давления.

— Принеси шприц из кабинета отца. Быстро.

Со мной на руках он ворвался в дом, ошеломив беднягу Генри, который тут же бросился выполнять поручение.

Выхватив пузырек с лиловой жидкостью из его дрожащих пальцев, он одним движением наполнил шприц и вколол мне его в плечо.

Из огромного воздушного шара, который рос в моей голове, будто резко выпустили воздух. Безумное вращение стен и предметов медленно прекратилось. Железный ком в груди тоже начал рассасываться, позволяя мне наконец вобрать в себя воздух.

— Не торопись. Дыши медленно.

Открыв глаза, я увидела над собой два не на шутку встревоженных лица.

— Воды, — пробормотала я пересохшими губами.

Джейк сделал знак дворецкому, и тот тут же исчез. Затем снова склонился надо мной, убрав прилипшие к мокрому лбу волосы.

— Как ты? — его хриплый голос дрожал от волнения.

— Что случилось? — спросила я, с трудом приподнимаясь и потирая виски. В голове еще слабо гудело.

Его напряженный лоб собрался морщинами. Только сейчас я осознала, что я у него на коленях.

— Не знаю. Не уверен на сто процентов. Такое бывает, но очень редко. — В его почерневших глазах отразились все переживания последних секунд.

От этой близости и особенно того, как нежно он держал меня, словно самую хрупкую реликвию, мне стало не по себе, и я поспешила принять стакан у подоспевшего к нам Генри.

Джейк нахмурился.

— Нужно отвезти тебя в больницу.

— Подать вашу машину, сэр? — учтиво поинтересовался вездесущий дворецкий.

Прохладная вода была как нельзя кстати, и я отрицательно мотнула.

— Нет, не надо.

Мысль об очередном медицинском осмотре вызывала острое отторжение. Но больше всего я боялась, что там начнут задавать вопросы.

— Нужно показать тебя врачу, — запротестовал Джейк, уже готовясь отдать распоряжение.

— Там захотят объяснений. — Я села прямо и посмотрела ему в глаза, стараясь не думать о себе у него в объятиях, из которых он меня не выпускал. — Ты сам знаешь, чем мы тут занимаемся. Там могут что-то заподозрить.

— Мне все равно, — отрезал он упрямо. — Нужно, чтобы тебя осмотрели. Мы не знаем точно, что там только что произошло.

— А мне нет. — Я посмотрела на сжатые на коленях пальцы и снова на него. — Ты сам говорил, что слишком много людей в этом замешано… Пожалуйста, Джейк. Я не могу подвергнуть их такой опасности.

Вопреки всему, в его глазах отразилась борьба. Зато на укоризненном лице дворецкого появилось явное неодобрение. Он открыл рот, но я его опередила:

— Возможно, учитель знает, что там случилось. Мы можем спросить у него. Хотя бы просто посоветоваться…

Джейк все еще сомневался. Прикусив губу, я ожидала ответа.

Запустив пальцы в растрепанную темную шевелюру, он задержал на ней взгляд.

— Я позвоню ему, — промолвил он наконец не без колебания.

Я с облегчением выдохнула. Вдвоем с учителем нам будет легче его убедить.

Снаружи как-то резко потемнело и поднялся ветер — похоже, надвигался шторм. И я вдруг вспомнила:

— О, нет. Кения.

Учитель объявил по телефону, что сейчас же приедет. Пока я ожидала, лежа на роскошном диване в гостиной, Джейк загнал животных обратно в клетки и закрепил брезент над нашей ареной, чтобы оборудование не пострадало от разбушевавшейся на улице непогоды.

— Ты все равно не должен был с ней так поступать, — произнесла я, когда он переступил порог, отряхивая с себя сорванные яростными порывами ветра листья и поднятый в воздух песок.

— Я знаю, — отвернувшись, только и промолвил он.

Ждать долго не пришлось. Бросив плащ и шляпу дворецкому, мистер Честертон влетел в гостиную пулей.

— Где она? — взволнованно бросился он к стоявшему у окна Джейку. Затем заметил меня. — Ах, Алекс…

Пока он, присев рядом, прощупывал у меня пульс, Джейк хмуро докладывал ему о том, что произошло.

Ясные голубые глаза учителя смотрели озабоченно. Когда рассказ был завершен, на его лицо легла печать тревоги.

— Ну, а ты? — обратился он ко мне. — Расскажи мне в мельчайших подробностях, что ты почувствовала.

Вздохнув, я помассировала виски.

— Сначала это было похоже на яркую вспышку… Как в прошлый раз. Хотя нет… В этот раз даже сильнее. Будто сильное жжение в голове.

Положив одну руку на другую, учитель прижал палец к губам, внимая каждому слову.

— А потом… Потом меня будто что-то сильно ударило в затылок, и все вокруг закружилось, и я не могла дышать. — Я потерла рукой грудь, которая даже сейчас немного ныла.

— Хм, интересно… Но до того, как проявились эти необычные симптомы, ты почувствовала вашу с Кенией связь? — Мистер Честертон пытливо вгляделся мне в глаза.

— Да, — тихо ответила я и, убрав прядку за ухо, опустила голову. Заметив при этом, как озарилось его лицо.

— Ее глаза… Они светились не так, как у нас, — угрюмо проронил Джейк со своего места. Он слушал меня, даже не пытаясь скрыть, какую боль это ему причиняло.

— Да-да, мне это уже известно, — отмахнулся учитель.

И, не обращая внимания на то, как резко изменилось выражение Джейка, снова подался ко мне:

— Что было потом?

Я пожала плечами.

— Как я и сказала, потом все вокруг просто завертелось, и… — Я избегала смотреть в сторону Джейка, теперь мрачного от того, что его не посвятили в эту маленькую подробность до тренировок. — Остальное вы знаете.

— Я сделал ей укол, — Джейк кивнул на лежавший на кофейном столике шприц. По выражению учителя я поняла, что он его узнал. — Я не знал, подействует ли, но это все, что у меня было.

— Ты все сделал правильно. — Не сводя с меня подернутых завесой озабоченности глаз, учитель задумчиво пощипывал подбородок.

Затем обернулся и сделал знак Генри, который зачем-то остался стоять на пороге, принести чай.

— Ее нужно отвезти в больницу.

От этого отрывистого замечания мы с учителем одновременно вздрогнули и воззрились друг на друга.

— Нет, мы не можем, — Я схватила мистера Честертона за рукав, игнорируя рассерженное выражение Джейка. — Вы же сами знаете, что это опасно.

На себя мне было плевать, но я бы ни за что не подставила тех, кто был мне дорог.

— Когда я согласилась, вы пообещали, что кафе не будет ничего грозить. Вы обещали мне.

Мистер Честертон откинул со лба волнистые волосы и испустил горестный вздох.

— Боюсь, Алекс права, Джейк. Сейчас в больнице небезопасно. Стоит Патриции хоть что-то заподозрить — это поставит все, что мы делаем, под угрозу. А мы не можем сейчас рискнуть всем. Тем более, когда наметились первые успехи.

— Есть только одно, чем я не могу рискнуть.

Под его долгим взглядом мой желудок свела судорога.

Но мистер Честертон покачал головой и повернулся к нему.

— Джейк, ты знаешь, что такие вещи иногда случаются… — примирительно начал он.

— Это было по-другому. На первых тренировках у некоторых бывают головокружения, но там в саду… С таким я никогда еще не сталкивался.

— Да. Это действительно интересно…

Сложив руки на груди, мистер Честертон постукивал себя пальцем по кончику носа, недовольно поглядывая в сторону открывающейся в холл арки. Обычно расторопный Генри где-то задерживался.

— Вы знаете причину? — натянуто спросил его Джейк.

— Могу лишь предположить.

— И… — Джейк нетерпеливо переступил на месте.

Я тоже с трепетом ожидала услышать его теорию.

Но учитель только задумчиво шевелил губами, словно выстраивал в уме догадку.

Как раз в этот момент из коридора донеслись звук шагов и мелодичный звон сервиза. Генри вернулся в комнату с подносом, на котором дымился чайничек и позвякивали три крохотные фарфоровые чашечки.

Учитель с удовольствием склонился над столиком, опережая чрезвычайно недовольного таким поворотом дел дворецкого, который явно привык сам здесь всем распоряжаться.

Вскоре над его чашкой заструился неторопливый дымок, который он с наслаждением вдохнул. Мы с Джейком отказались. Каждый из нас заметно сгорал от желания его поторопить, но не хотел показаться невежливым.

Однако учитель и сам решил не мучить нас дальше.

— Я думаю, что сказался возраст Алекс, — загадочно промолвил он, потягивая свой чай.

— Что это значит? — Джейк сдвинул брови.

Я села на диване и подтянула к себе колени.

— Дело в том, что наша Алекс слишком поздно начала тренировки, — пояснил ему учитель. — Видишь ли, у нас все происходит более-менее гладко, потому что мы начинаем тренироваться с очень раннего возраста. До того, как в наших организмах происходят все необходимые биологические процессы, которые превращают нас во взрослых людей, — учитель прервался и сделал глоток. — Что же касается нашей дорогой Алекс, — продолжил он. — Она приехала сюда уже… кхм… вполне сложившимся подростком, уже достигнувшим полового созревания.

Я почувствовала, как начинают гореть уши.

— И впервые начала пользоваться своей силой очень поздно, — невозмутимо продолжил учитель, для которого разговоры об организмах и процессах были не более, чем механической подробностью. — Более того, учитывая необычные особенности ее дара, которые мы еще не до конца раскрыли… Ее сила проявляется в очень интересной и весьма сильной форме. — Он снова устремил задумчивые голубые глаза на меня. — Возможно, совокупность этих двух факторов и стала причиной такой острой реакции на ее тренировке.

Его объяснение было логичным. Если бы не одно "но".

— Но тогда у Эрика… — Краем глаза я заметила, как снова потемнело и без того хмурое лицо Джейка. — Ведь в тот раз ничего подобного не было.

Учитель, казалось, об этом не подумал.

— Она права, — поддержал меня Джейк. — По вашей теории выходит, что то же самое должно было произойти уже тогда.

— Хм, — мистер Честертон отставил полупустую чашку и откинулся на спинку дивана, сосредоточенно размышляя.

Его взгляд блуждал по большой, нарисованной маслом картине над мраморным камином.

— Что-то в этот раз должно было это спровоцировать… — наконец произнес он. — Что-то, что отличало этот случай от предыдущего.

Он вдруг перевел на меня глаза.

— Что-то было иначе, Алекс. Ты должна хорошо подумать. Ответ можешь знать только ты.

Я попыталась сосредоточиться, пока оба, затаив дыхание, ждали. Прошло несколько секунд, но я так и не смогла указать на что-либо конкретное.

— Не знаю, мистер Честертон, — наконец призналась я.

— Говори свои мысли вслух, — подбодрил меня учитель. — Возможно, я сумею тебе помочь.

— Ну, в прошлый раз… — начала я. Но тут же умолкла.

— Что ты почувствовала?

— Ничего. — Я снова ощутила леденящую пустоту внутри, когда я шла туда, одержимая только одним желанием. — Мне было все равно. И когда эти псины мчались ко мне через двор, я просто захотела, чтобы они убрались прочь, потому что мне было нужно добраться до…

Под тяжелым взглядом Джейка я не договорила.

— Хм… — Учитель прищурился. — А в этот раз?

— В этот раз мне было жалко Кению, — ответила я, опуская глаза. Скрестив руки на груди, Джейк отвернулся. — Я ужасно разозлилась… А потом вдруг почувствовала эту вспышку в голове и…

— Это я виноват, — глухо отозвался Джейк. — Я не должен был на нее давить.

Но лицо мистера Честертона вдруг просветлело.

— Вот оно, — вскричал он, воздев руки над головой. — Вот он ответ.

Я непонимающе вскинула голову, в то время как Джейк у окна не шелохнулся.

— Твои эмоции, — просиял учитель. — Вот что вызвало такую интенсивную реакцию. Это третий и самый решающий фактор.

Генри вернулся в комнату, чтобы забрать поднос, но учитель резво отмахнулся от него, подливая себе еще чай.

— Тогда в подвале с росомахой тебе ведь тоже стало ее жаль? — И, не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Но тогда это было маленькое животное, а твое негодование не было настолько сильным, чтобы спровоцировать этот рефлекс, — энергично анализировал он вслух он, смакуя губами горячую жидкость. — Поэтому это сработало безотказно. В случае с Кенией, похоже, сыграли роль ее довольно крупный размер и твоя неопытность… А также, как мы теперь знаем, гнев, который ты испытала в тот момент. Видимо, это создало непредвиденную помеху и повлекло за собой это сильное головокружение.

Его глаза возбужденно сверкнули.

— Но самое интересное случилось тогда в саду у Эрика. Ты не просто смогла установить контроль над сразу двумя крупными животными, что само по себе уже примечательно…

— Разве это вообще возможно? — бросил Джейк через плечо.

— Насколько мне известно, такое под силу только Рафаэлю, — отозвался учитель. Его глаза лихорадочно сверкали.

От удивления я почти перестала дышать.

— Более того, ты сделала это без всякой тренировки, — продолжил он с того места, на котором его прервали. — И все благодаря полному отсутствию эмоций на тот момент. Ты просто знала, чего хочешь. — Он отставил чашку на дорогой журнальный столик из темного дерева и наклонился ко мне. — Я предполагаю, что то же самое происходит и во время твоих встреч с волком, хоть ты упорно продолжаешь это отрицать. Вот он — секрет к твоему дару, Алекс. Испытываемые тобой эмоции создают помехи. Они — твоя самая большая слабость. Чтобы направить свою силу в нужное русло, ты должна полностью их нейтрализовать.

Он судорожно порылся в кармане и вытянул оттуда блокнот.

— Теперь, когда мы это знаем, мы можем полностью изменить программу тренировок.

— Тренировки нужно отменить, — хмуро проронил Джейк.

— Что? — Учитель, который уже возбужденно делал какие-то записи, поднял голову в замешательстве. — Нет, нет, нет… Ни в коем случае. Теперь мы знаем причину провалов и…

— Я не буду больше рисковать.

— Зная причину этого феномена, мы сведем риск к минимальному, — заметил в его сторону учитель. В этот раз подчеркнуто сухо.

— Это всего лишь предположения. — Джейк резко развернулся. — Что если вы ошибаетесь? Я не могу позволить вам подвергать ее такой опасности.

Помедлив, мистер Честертон снял очки, отложил блокнот и расстегнул свой пиджак.

— Что ж, я не хотел поднимать эту тему, чтобы не отвлекать вас от тренировок. Но, теперь, боюсь, у меня нет выбора. Кое-что происходит.

Его прежнее возбужденное выражение рассеялось, и на его место пришла легкая нервозность.

— В каком смысле? — насторожился Джейк. Я уловила нотку подозрения в его голосе. Словно он уже принял решение и не собирался дать себя переубедить.

— Уилфред Скруп, — туманно отозвался учитель, сердито расслабляя узел галстука, словно тот мешал ему дышать. — После того, как он вернулся из своей поездки, он совсем помешался на своих астрономических наблюдениях. Он утверждает, что нашел причину этим колебаниям в нашей силе и привез неоспоримые доказательства… — В голосе учителя появились зловещие нотки. — Тому, почему они так участились.

Джейк скрестил руки на груди. По его снисходительному виду можно было понять, что он разделяет мнение остальных о компетентности дряхлого учителя географии.

— И что же это?

Глаза мистера Честертона скользнули по моему лицу.

— Созвездие Волка.

Воздух в просторной гостиной вдруг застыл, и я почувствовала, как по моему телу пробежала дрожь.

— Что это значит? — Брови Джейка непонимающе сошлись на переносице.

Мистер Честертон одернул лацканы своего пиджака.

— Он утверждает, что именно колебания в этом созвездии ослабляют нашу силу… И даже… — В глубине его голубых глаз что-то мелькнуло. — В конце концов могут привести к ее полному исчезновению.

— Чушь.

— Раньше я бы с тобой бесспорно согласился, — бросил он раздраженному Джейку. — Но теперь… боюсь, что ситуация изменилась.

В памяти возникла пожелтевшая страница из книги, которой учитель географии тряс перед моим лицом.

— Это то, что он всегда говорил… — тихо пробормотала я.

Вздрогнув, оба повернулись ко мне.

— Да, — учитель вздохнул и поджал губы. — Он всегда был единственным, кто верил в связь между нашим необычным даром и звездами. И теперь ему, похоже, удалось это доказать.

— Как? — Явное недоверие на лице Джейка сменилось замешательством.

— Увы, не знаю, — мистер Честертон покрутил фарфоровую чашку в руке. — Он выступил со своей находкой перед Советом, и теперь эта информация хранится за закрытыми дверями. Никого из нас в нее не посвятили.

— Вы хотите сказать, что Совет поверил, не советуясь с остальными учителями? Да, он просто безумный старик. Кого волнуют его идиотские теории?

Мистер Честертон покачал головой.

— Чтобы он там ни сказал, ему удалось их убедить. По крайней мере, большинство из них, — рассудительно заметил он Джейку, который рвал и метал. — И сколько бы мы с тобой ни ставили под сомнение его рассудок, это уже не главное. Есть кое-что еще… Кое-что намного важнее и опаснее.

За окном вдруг мелькнула вспышка, и по большим окнам погрузившейся в гробовую тишину гостиной хлестнул колючий ливень. Где-то вдали прокатился тяжелый раскат грома.

— Он утверждает, что Алекс — ключ к этим колебаниям, — хрипло закончил учитель.

Мои конечности моментально похолодели.

— Бред, — окончательно взорвался Джейк.

Но по лицу мистера Честертона я поняла, что это серьезно.

— Почему именно я? — непослушными губами выдохнула я.

Джейк ступил ближе. Его рука легла на спинку дивана рядом со мной.

— Я не знаю, что именно он сказал им. — Тяжелый взгляд учителя устремился куда-то в пространство. — Но предполагаю, что это связано напрямую с волком и вашей связью, которую они старательно хранят в секрете. Боюсь, что теперь ситуация невероятно усложнилась, и нам нужно быть крайне… крайне осторожными. Я не имею ни малейшего понятия, что предпримет теперь Совет. Но, зная их, думаю, что не погнушаются ничем, чтобы устранить угрозу.

— Они не могут делать такие выводы только из-за какого-то волка, — Джейк с трудом держал себя в руках.

— Боюсь, что все немного сложнее, — туманно отозвался учитель и, глянув на свои часы с платиновым циферблатом, поднялся.

Генри тут же подал ему пальто и шляпу. Подхватив свою кожаную записную книжку, учитель сунул ее во внутренний карман.

— Это крайне деликатная информация, которую мне удалось узнать. И я поделился ею с вами, чтобы подчеркнуть, что для того, чтобы защитить Алекс, мы должны продолжать тренировки.

— Как это связано? — не понял Джейк.

— Пока угрозу представляет только Джулия. К счастью, Рафаэль на нашей стороне. Кстати, это именно он замял это дело с Эриком, хотя она была против. Но если ей удастся склонить остальных к своему мнению и Совет единогласно увидит в Алекс непосредственную угрозу нашему роду… — От его тона у меня по позвоночнику пробежали мурашки. — Они сделают все, чтобы избавиться от нее. А я не должен рассказывать тебе, как опасен может быть Совет.

Скулы Джейка дрогнули, пальцы, стиснувшие обивку дивана рядом со мной, побелели.

— Мы должны продемонстрировать им, что она ничем не отличается от нас, — мистер Честертон одел шляпу. — Это наш единственный шанс ее защитить.

— Они не смогут причинить ей вред. Это запрещено нашими законами.

Мистер Честертон едко усмехнулся.

— Я живу на свете дольше тебя, Джейк, и знаю, что законы легко нарушаемы. Даже наши собственные.

— Я продолжу тренировки, — вмешалась я, не глядя на них. — Не ради себя и уж точно не из-за Совета, а ради Лин. Я пообещала ей это.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул учитель. И обратился к мрачному, как грозовая туча, Джейку: — Я пекусь лишь о благе Алекс. И если ты не готов заниматься этим дальше, боюсь, что нам придется найти замену…

Я почувствовала, как, несмотря ни на что, внутри заискрилось волнение. Возможно ли, что он говорил о Майке?

Но Джейк опять встал у меня на пути.

— Это не понадобится, — сквозь зубы отрезал он.

— Вот и хорошо, — Мистер Честертон взглянул на меня и поднес руку к своей шляпе. — А теперь прошу меня извинить. У меня важная встреча, на которую мне не хотелось бы опаздывать. Я пришлю тебе свои заметки и буду ждать от тебя отчетов о том, как идут дела, — распорядился он Джейку, прежде чем нас покинуть.

После его ухода грозовое молчание, сопровождаемое бьющими в окна гостиной мокрыми порывами, не рассеялось. Не знаю, о чем думал Джейк, черты которого после ухода учителя еще больше обострились, а я видела перед собой только одно лицо — Джулию. Ее враждебное выражение на приеме неожиданно обрело новый смысл. Я не просто ей не нравилась. Если я действительно каким-то образом представляла угрозу для всего, о чем они так пеклись, у меня появился еще один враг. Куда влиятельнее и могущественнее, чем миссис Джеймс.

Но почему старый учитель географии указал на меня? У меня отчего-то возникло смутное подозрение, что мистер Честертон знает намного больше, чем говорит.

— Думаешь, в этом есть смысл? — тихо спросила я.

Сутулые плечи Джейка резко выпрямились.

— Это уже не имеет значения, — ответил он после секундной паузы. — Сегодня больше тренироваться не будем. Я все уберу и отвезу зверей обратно в школу, — бросил он и вышел в дождь, оставив меня наедине с молчаливым и явно недовольным всем этим Генри.

 

Глава 5. Личный помощник

Чем ближе подходил конец семестра, тем сильнее чувствовалось, что что-то назревает в синих и желтых рядах. Но верхушка школы по-прежнему была занята собственными заботами, а красные, оставшиеся сами по себе и разрозненные ссорами и склоками двух лагерей, притихли и обходили стороной сплотившуюся против них половину столовой, которая рябила двумя цветами. Каждый из нас понимал, что грядущее соревнование будет выглядеть иначе, и это витающее в воздухе состояние неизвестности передавалось каждому, независимо от цвета формы, и заставляло то и дело оглядываться через плечо.

— Бабушка была права, — печально улыбнулась Лин, — когда говорила, что это смутное время.

Мы сидели на скамейке в небольшом ухоженном садике позади ее дома. Ей уже стало лучше, но еще не настолько, чтобы вернуться в школу. Но когда-нибудь это все равно произойдет. И, глядя на ее бледный профиль, я думала, каково ей будет каждый день видеть ухмыляющегося Эрика, который свободно расхаживал по школе в компании свои хмурых дружков.

— Впрочем, она всегда права, — добавила она со вздохом.

Я не ответила. Щебетание птиц и тихое журчание декоративного фонтанчика из сложенных друг на друга овальных камней навевали умиротворенность и гармонию тишины, а не желание обсуждать зловещие предположения о том, что затеяли наши одноклассники или мрачные предчувствия ее странной бабушки.

— Многие из наших собираются записаться на соревнование, — тем не менее ответила я, поддевая носком резинового сапога влажную после дождя землю.

Конец мая в этом году выдался особенно дождливым. Не было почти ни одного дня, чтобы серое небо не разражалось тяжелыми косыми струями, и земля не успевала просохнуть, превратившись в сплошную жижу и грязь. Без галош тут было не пройти.

— И не только. Из ваших тоже будут добровольцы.

Лин ответила не сразу.

— Да, я знаю. Том сказал мне. — Она посмотрела на сложенные на коленях ладони. — У них есть какой-то план, над которым они уже давно работают. И никто ничего не говорит — настолько там все секретно.

Хоть она и пыталась это скрыть, ее голос все равно дрогнул. По тревоге, которая промелькнула в ее раскосых глазах, можно было легко догадаться, что она переживает за него больше, чем просто за своего одноклассника. Впрочем, эти чувства уже давно были взаимны.

— Знаешь, как они себя называют?

На короткое мгновение уголки ее губ приподнялись в улыбке, и она коротко кивнула. Затем спросила:

— Ты так ничего о нем не слышала?

— Нет. — Мой взгляд с тоской устремился на сплошную стену деревьев за низкой оградой.

Лин печально опустила голову, и какое-то время мы молчали.

— Алекс, может, они совершают ошибку? — она вдруг развернулась ко мне. — Может, нужно их остановить, пока еще не поздно?

Тягостное предвидение беды было написано на ее лице. Похоже, она думала об этом постоянно.

— Я могу попросить Тома… — в отчаянии продолжила она. — Мы можем попробовать вместе их отговорить, — Она сжала мою руку холодными пальчиками. — Они делают это из-за меня, а я… Я не хочу, чтобы кто-то из них там пострадал.

Я подняла голову к свинцовым тучам, снова собиравшимся на далеком горизонте. Было в их молчании что-то зловещее и угрожающее.

Чтобы ни надвигалось на нас, этот шторм будет самым сильным из всех.

— Это уже не нам с тобой решать, Лин.

У меня было время подумать над тем, что сказала мне миссис Клиффорд. Сколько бы мы ни переживали за наших друзей, были вещи, которые уже от нас не зависели. По тому, как дрогнули мерцающие крапинки в ее черных, как оливки, глазах, я видела, что она тоже это понимала. В конце концов, когда-то давно там, в темноте подземных переходов, она тоже приняла свое решение.

Мы снова замолчали, прислушиваясь к мелодичному журчанию воды.

— Как твои тренировки? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Нормально. — Мой голос вышел непринужденным, но в животе все равно что-то предательски дрогнуло. Я перевела взгляд на свои голые коленки: короткие шорты и длинная кофта были самым подходящим нарядом для этих теплых, но дождливых дней. — Вчера у меня впервые по-настоящему получилось.

— Правда? — Ее лицо просветлело. — И как это было?

— Необычно, — отозвалась я после секундной заминки, воскрешая в памяти противоестественные ощущения: приятное покалывание во всем теле, словно через него пропускали очень слабый поток электричества. — Словно я и Кения на несколько мгновений стали одним целым. И она бы сделала все, что я захотела. Мне даже не надо было ничего говорить вслух. Она просто понимала меня на каком-то другом уровне.

Лин слушала, затаив дыхание.

— Только это длилось совсем недолго, — добавила я, яростно зарывая носок сапога в землю. — Джейк не дал мне продолжить, хотя я могла бы еще.

Впервые у меня получилось сделать то, что они все от меня ждали, а он завершил тренировку почти сразу же, даже не дав мне как следует понять и прочувствовать это волнующее состояние.

Лин игриво улыбнулась.

— Он просто не хочет, чтобы с тобой снова что-то случилось.

Я посмотрела вниз. Незаметно для меня, яма в земле уже углубилась на несколько сантиметров.

Над лесом весело взвилась в воздух пара щебечущих птиц, и несколько мгновений мы наблюдали за их стремительными пируэтами. Две соскучившиеся без движения пташки, которые использовали эту короткую передышку между часами непогоды, чтобы хоть немного порезвиться.

— Я все равно сделаю это, Лин. Ради тебя. Неважно, сколько времени мне для этого понадобится.

— Алекс, — Лин слегка нахмурилась. — О чем ты говоришь? Я верю в тебя. И все остальные тоже.

Ее преданный взгляд только подтверждал то, что сказал мне Джейк. Но я покачала головой.

— Нет, это ты заслуживаешь их веры, а не я. Ты всегда была намного смелее меня, — произнесла я, не глядя в ее расширившиеся от удивления глаза.

Я убежала сначала в депрессию, а потом в дом на озере, позволив Майку увезти меня. Я сдалась и опустила руки. Я не заслуживаю их надежд.

Вокруг постепенно собирались тени, краски потускнели, и молодая листва приобрела зловещий оттенок. Запах скорой грозы повис в застывшем воздухе, и наши звонкие пернатые, чья трель еще отрывисто разносилась над притихшим лесом, последний раз взмыли высоко в небо и стрелой нырнули обратно, укрывшись в густых кронах. Нужно было собираться домой.

Но по какой-то причине я медлила.

То, что на самом деле раздирало мою душу, не имело отношения ни к сумеречному повстанию, ни к тренировкам. И сейчас она была единственной на целом свете, кому я могла это рассказать.

— Знаешь, там на озере…

Стиснув пальцами край деревянной скамейки, я судорожно набрала полные легкие воздуха.

Еще слегка озадаченная моими предыдущими словами, Лин повернула ко мне голову.

— Что?

Мое сердце забилось быстрее.

— Что случилось на озере, Алекс?

Я смотрела в ее встревоженное лицо. Лин нравился Джейк. Она еще больше утвердилась в своем мнении насчет него, когда узнала, что он тоже участвует в этом странном фронте, сплотившемся против миссис Джеймс и остальных, кто поддерживал тут эту несправедливость. И она постоянно твердила, что он делает это из-за меня. Что она подумает, если я ей расскажу? Тем более, что я и сама еще ни в чем не разобралась.

Тряхнув головой, я сгребла назад рыхлую землю и притопнула ее резиновой подошвой.

— Ничего. Ничего не случилось, — произнесла я под ее пристальным взором. И поднялась. — Увидимся через несколько дней.

— Пожалуйста, попроси их быть осторожными, — шепнула она.

***

Списки красных объявили. Абигайл Фостер, которая теперь заменяла миссис Джеймс и беременную мисс Белл на всех построениях, постаралась сделать это с тем же пафосом, но общая атмосфера была такой гнетущей, что вышло странно, скомканно и совсем не так торжественно, как раньше. Большинство учителей отсутствовали. Имена охотников были встречены лишь редкими вспышками радости в лагере Эрика, но и они прозвучали искусственно и, скорее, как исключение из общего хмурого настроения.

Каждый раз, когда новое имя слетало с криво накрашенных губ мисс Фостер, у меня сжималось сердце. Но когда она судорожно выпалила последнего участника и дрожащими руками закрыла папку, я не могла поверить своим ушам. Майка не было не только на построении. Его имени не было и в списке.

Мой блуждающий в растерянности взгляд нечаянно наткнулся на Джейка. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня, полностью игнорируя слабые поздравления своих. По его застывшему, нечитаемому выражению трудно было понять, знал ли он что-нибудь об этом. Оторвавшись от него, я поискала глазами учителя в надежде получить хоть какой-то намек, но его тоже нигде не было видно.

— Что касается остальных участников, — мисс Фостер вздернула острый нос. — Бланк для записи будет вывешен на доске объявлений, рядом с расписанием экзаменов…

Лица моих одноклассников мгновенно напряглись. Стоявшие впереди Уилл, Фишер, Адам и Колин перекинулись мимолетными, полными скрытого смысла взглядами. Эмили Браун и Элизабет Куинси взялись за руки. Стоявшая чуть позади Мишель чуть заметно съежилась.

— Как вы все прекрасно знаете, синих участников должно быть пять. Мы надеемся, что это количество все-таки наберется, — монотонным голосом продолжила мисс Фостер, мгновенно растеряв весь свой пыл, с которым она старательно объявляла охотников. — В качестве поощрения мы предлагаем будущим добровольцам вознаграждения. Во-первых, вы будете освобождены от всех экзаменов в этом и следующем семестре…

Она прочистила горло и подождала восторженных перешептываний, но их не последовало.

— Ваша готовность пожертвовать собой ради заключительного турнира также положительно отразится на ваших оценках. — Недовольная отсутствием той реакции, на которую надеялась, она сжала губы и подправила безвкусную блузку унылого болотного цвета. — Вы также получите специальную грамоту отличия. И вам гарантируется, что до конца учебы ваше имя больше не будет внесено в списки…

Я еле слышно ахнула. Так вот как учителя собирались обойти странное пожелание Совета.

Кто-то позади меня презрительно фыркнул. Нарастающее, возмущенное гудение захватило все синие ряды — похоже, так подумала не одна я.

— А если желающих будет больше? — вылился из общего негодующего хора мрачный голос Уилла.

Собираясь продолжить перечислять "подарки" школьной администрации волонтерам, мисс Фостер открыла рот и закрыла его. Такого вопроса сегодня она явно не предвидела.

— Что-что? — визгливо переспросила она, затрудняясь поверить своим ушам. Ее маленькие глазки судорожно забегали с одного мрачного лица на другое.

Красные тоже непонимающе косились, переступая с ноги на ногу.

— Что если желающих будет больше? — громче повторил Уилл под одобрительный гул, который пришел на смену ропоту. Только лицо стоявшей впереди всех Адрианы Марлоу приобрело оттенок неспелого помидора.

— В этом случае… — Абигайл Фостер так растерялась, что даже снова открыла папку с именами охотников, будто надеялась найти там ответ. — В этом случае, — снова повторила она под редкие смешки, которые уже начали вспыхивать в синих и желтых рядах.

Обернувшись, Адриана грозно зашипела и принялась проталкиваться вперед, чтобы выявить потенциальных нарушителей спокойствия, но наткнулась на стену из выставленных локтей. Застряв где-то на полпути и раскидываясь угрозами направо и налево, она почти рыдала от бессильной злобы.

— Я полагаю, мы возьмем первых пять участников, — наконец нашлась мисс Фостер, лихорадочно подправив пальцами затянутые на затылке жиденькие соломенные волосы и захлопнув наконец бесполезную папку. И с язвительной интонацией закончила: — Однако я не думаю, что мы до этого дойдем.

Кто-то в лагере Эрика издал гнусный смешок.

Уилл вызывающе вскинул голову и скрестил руки. За ним — Фишер, Адам и остальные. Они ответили улыбками дерзких заговорщиков.

— Уилл, я не знаю, что вы задумали, но вам лучше быть осторожнее, — произнесла я, когда мисс Фостер отпустила всех по домам. — Они ведь заметят.

Не спеша расходиться, Эрик, прищурившись, склонил голову к что-то нашептывающему ему на ухо Кэйлу. Трент рядом кивал, кидая косые взгляды в сторону Уилла. Дилан тупо вслушивался, изредка шмыгая носом.

— Какая теперь разница, Алекс? — Уилл вскинул сумку на плечо. Колин рядом согласно крякнул. — Осталось совсем чуть-чуть. Нам уже не за чем прятаться.

— Мы готовы, — подтвердил Фишер. Он потирал ладони в возбуждении. — Теперь ждем только, когда вывесят листок, чтобы мы все могли записаться. И не нужны нам никакие дурацкие поощрения. Мы все равно откажемся.

— Точно, плевать на них, — насмешливо хмыкнул Адам. — Думали купить нас своими экзаменами и медалями отличия.

Пока остальные шутили, изображая важно выговаривающую "грамоты" Фостер, Уилл сделал шаг ко мне и закатал рукав рубашки. Я тихо выдохнула. На тыльной стороне его руки чуть выше кисти был изображен воющий в небо волк.

— Пока это просто чернила. — При виде моего выражения он ухмыльнулся. — Но скоро будет настоящая краска.

На лицах остальных проступили широкие улыбки. Коротко кивнув мне на прощание, они дружной компанией направились к выходу.

— Что там твои дружки такое замышляют? — Глядя им вслед, я не заметила, как ко мне приблизился Эрик.

Все внутри меня заледенело, когда, обернувшись, я взглянула ему в лицо. Он был один; его приятели, ухмыляясь, ждали в сторонке.

— В общем, какая разница? Чтобы они там ни затевали, с ними быстро разберутся. — Он хрустнул шеей и медленно обратил глаза на меня. Что-то в их глубине не вязалось с его показательно расслабленным видом. Что-то, что говорило мне, зачем он здесь еще до того, как он успел это произнести.

На другом конце большого холла Джейк обернулся — и его глаза налились кровью.

— У нас мало времени, Леран, так что слушай меня сюда. — Он подправил свой гипс, который еще носил — похоже, рана от зубов волка оказалась серьезной, раз даже чудесные средства красных не смогли до конца с ней справиться.

Джейк метнулся к нам, но ему метко перегородили дорогу.

— Я предлагаю тебе вот что. У нас с тобой старые счеты. Тут нам все время мешают. — Он осклабился в ту сторону, где сквозь его компашку пытался пробиться Джейк.

Там уже назревала настоящая драка. Кто-то звал учителей.

Довольно цокнув языком с выражением, говорившим о том, что это препятствие было спланировано заранее, Эрик вновь повернулся ко мне.

— Давай встретимся на соревновании. Только ты и я. И собачку свою приводи. — От его кривой ухмылки, которая растянулась на его лице, у меня мороз пробежал по коже. — Так нам всем будет веселее. Ты же хочешь мне отомстить за свою подружку и эту забегаловку?..

Мои ногти впились в ладони, и он вызывающе улыбнулся.

— Вот там все и порешаем.

Я облизнула сухие губы.

— То есть ты и твои дружки расправитесь со мной?

— Нет-нет, — Эрик вдруг наклонился к моему виску; его сверкающие каким-то диким огнем глаза были устремлены на бешено рвущегося вперед Джейка. — Только ты и я, — шепнул он. — Даю тебе мое слово.

Потасовка позади нас уже набирала обороты.

— Подумай об этом, — бросил он, потому что с третьего этажа уже бежала вниз взмыленная мисс Фостер.

— Вам запрещено пересекаться, — судорожно взвыла она, потому что с помощью Криса и Райна Джейку удалось отшвырнуть в сторону оборону, и он бросился к нам. Брайн Паттерсон до сих пор задирался там с Трентом.

Сбегая сломя голову по ступенькам с растрепанной от бега прической, которая свисала жидкими паклями на ее раскрасневшееся лицо, она не отводила глаз от Джейка, который неумолимо приближался к нам.

— Только попробуйте. Вы оба будете отчислены навсегда. Мистер Хэртфорд, я предупреждаю. НАВСЕГДА, — визгливо проорала она при виде неминуемого столкновения.

Эрик поднял вверх здоровую руку и отступил назад, подмигнув мне напоследок.

Махнув своим немного потрепанным, но ухмыляющимся приятелям, он направился в сторону выхода.

— Не надо. — Я поймала Джейка за рукав.

— Он тебе что-нибудь сделал? — Его почерневшие глаза горели, грудная клетка неистово вздымалась.

Развернувшись ко мне, он схватил меня, требуя ответа.

— Нет. Правда, — добавила я, чувствуя, что на нас таращатся со всех сторон.

— Что он сказал?

— Ничего.

Он повернул голову и посмотрел туда, куда вразвалку направился Эрик со своей компашкой.

— Если ты мне не скажешь, клянусь, я его догоню. И плевать мне на отстранение.

Нервно расспрашивая растерянных красных о том, что здесь произошло и пытаясь собрать блеклые пряди обратно в узел, Абигайл Фостер не сводила с него цепкого взгляда.

— Он просто хотел узнать, что замышляют наши, — произнесла я, высвобождаясь из его объятий. — Он подозревает, что они что-то задумали.

— И все? — переспросил он, нехотя опуская руки.

— И все.

Несколько секунд он пристально смотрел в мое лицо, будто пытался понять, обманываю ли я его.

— Ладно. — После короткого колебания он вытащил ключи из кармана и кивнул в сторону выхода. — Пойдем, я отвезу тебя домой.

Не было ничего такого в том, чтобы проехаться с ним: в конце концов, теперь мы проводили вместе каждые выходные. Но под взглядами Райна и Криса я мотнула головой.

— Мне нужно поговорить с учителем.

Джейк окинул взглядом холл, в котором еще толпились люди.

— Ты знаешь, что мы договорились соблюдать осторожность, — он понизил голос, не обращая внимания на откровенно любопытные лица.

Кто-то, приподняв брови, многозначительно переглядывался. Возле их раздевалки я заметила рыжеволосую Кьяру, которая, облокотившись на чугунную решетку, рассматривала нас даже с большим интересом, чем остальные.

— Здесь не лучшее место, чтобы говорить о тренировках.

— Это не об этом, — проронила я, стараясь выглядеть и звучать нейтрально. Но это было о Майке и поэтому нелегко.

Кажется, у меня все равно не получилось, потому что его нижняя челюсть резко дрогнула. Отвернувшись, он крепко стиснул ключи в ладони.

— Как скажешь, — бросил он и направился к выходу под устремленными на него взглядами.

Не дожидаясь, пока они снова переместятся на меня, я направилась в противоположную сторону.

Я должна была спросить у мистера Честертона, что происходит. Где пропадает Майк? С начала моих тренировок я его почти не видела, за исключением тех редких поездок в школу и домой, которые теперь проходили почти в полном молчании. Его интересовали мои успехи, но, уставившись в окно, я отвечала резко и коротко. И хотя я сама понимала, что это глупо, но что-то в том, что он ни разу не настоял на том, чтобы проводить со мной эти занятия, злило меня.

Я уже поднялась на третий этаж и свернула в знакомый коридор, когда услышала голоса.

— Я понимаю вашу точку зрения, Памела, — донесся до меня прекрасно знакомый, негромкий, но мгновенно завораживающий баритон. Тот, который после банкета я меньше всего хотела снова услышать. — Все, что я пытаюсь сказать, это что нам не следует торопиться с выводами. Особенно с такими категоричными.

Я остановилась, соображая, куда бы мне свернуть, но слишком поздно. Столкновения было не избежать.

— Я уверен, что Офелия не даст этому давлению повлиять на ее суждение. Сейчас, как никогда прежде, мы обязаны быть осторожными. Мне печально наблюдать, что члены Совета вновь поддаются панике… — продолжил Рафаэль. Его глаза вдруг выхватили меня, стоявшую посреди украшенного картинами и мраморными статуями прохода.

— О, — его широкое морщинистое лицо расцвело в улыбке. Однако в черных, как бездна, глазах сквозила прежняя усталость, которую я отметила еще на приеме. Только сейчас она ощущалась еще более отчетливо.

— Извините, я думала, что все уже разошлись, — пробормотала я, вдруг узнавая в его спутнице ту самую даму в нежно-розовом платье с открытой спиной, которую показал мне Майк.

По ее взгляду я поняла, что она также меня узнала.

— Памела, мы продолжим этот разговор позже, — Рафаэль легонько дотронулся до ее локтя — жест, который означал прощание. — Передавайте от меня привет Офелии.

Она натянуто улыбнулась и, молча обогнув меня и оставляя за собой шлейф легких духов, отправилась туда, откуда я только что пришла.

То, насколько она отличалась от моей тети, вновь поразило меня. Что такая элегантная женщина могла найти в моем пьянице-дяде? Вспомнив, как заискивающе он посматривал в ее сторону на приеме, на меня нахлынуло отвращение.

— Человеческая природа банальна до невозможности, — донесся до меня голос Рафаэля. Он тоже смотрел ей вслед. — Нами движут простые инстинкты, которым мы ищем сложные объяснения. И все только для того, чтобы скрыть эту подлинную нашу примитивность.

Я подняла на него взгляд. Лицо Рафаэля было бесстрастным; слегка наклонившись вперед, он опирался на антикварную трость из резной слоновой кости. Только сейчас я поняла, что было не так: при нем не было привычной сигары.

— И только тот, кто видит вещи такими, какие они есть, будет править миром, пока другие увязнут в бесполезных рассуждениях о "вечных ценностях", — философски и с легким намеком на презрение изрек он, поворачивая ко мне седую голову.

— Я думала, что Совет уехал, — произнесла я, предпочитая не задумываться, прочитал ли он мои мысли или каким-то невероятным образом просто попал в точку.

С Главой Совета никогда нельзя было знать наверняка.

Он усмехнулся. Мне показалось, что я уловила в его глазах слабый отблеск отчаяния.

— Я же предупреждал, что мы так или иначе всегда будем рядом. — Он положил тяжелую руку с золотой печатью льва мне на плечо, приглашая пройти с ним к лестнице.

Я молча повиновалась, ощущая давление массивного кольца даже через одежду.

— К сожалению, все больше дел требуют нашего присутствия здесь, — пространно заметил он, переставляя перед собой трость. Тяжесть его движений при ходьбе стала особенно заметна, и я подумала, что трость вовсе не была предметом гардероба или частью его образа, как мне показалось вначале.

Глядя на его непроницаемый профиль, я почему-то вспомнила слова учителя и подумала, что эти "дела" почти наверняка связаны со мной.

Достигнув балкончика, он остановился. Большой холл под нами был пустым: поглазев и погудев после недавнего инцидента, все уже разошлись по домам.

— Вы подумали о том, что я вам сказал? — размеренно поинтересовался он.

Я ожидала этого вопроса со страхом, и теперь, когда он прозвучал, у меня перехватило дыхание.

— Я… — запнувшись, я потупилась. — Еще нет.

— Хм, — крылья его широкого носа вздрогнули.

Он подошел к перилам и облокотился на бронзовые поручни. То, как выпрямилась при этом его спина, вызвало у меня неприятное предчувствие.

— Я думал, что ваш кузен вам небезразличен.

— Это так, — отозвалась я, чувствуя внутри растущий комок тревоги. Что-то в его тоне мне не понравилось. — Но это не имеет ничего общего с тем, что вы мне предлагаете.

Я надеялась, что он не заметил, как дрогнул при этом мой голос. Мне самой очень хотелось в это верить.

Его левая бровь едва заметно приподнялась. Он хотел что-то сказать, но вдруг зашелся в приступе сухого кашля.

Это продолжалось несколько секунд, и я ступила к стоявшему в углу кулеру, чтобы принести ему стакан воды, но Рафаэль, из груди которого еще вырывались сдавленные хрипы, сделал отрицательный жест.

— Сейчас пройдет.

Я с тревогой наблюдала, как, отвернувшись, он прикрыл глаза, собираясь с силами. На одно мимолетное мгновение его испещренное глубокими морщинами лицо исказилось в гримасе острого отвращения к самому себе. Но он тут же пришел в себя и потянулся к карману, чтобы вытащить платок.

— Значит, вы готовы к тому, чтобы потерять его? — прикладывая его к губам, степенно поинтересовался он.

Что-то внутри мгновенно оборвалось.

— Потерять его? — эхом отозвалась я, ступая к нему. — О чем… о чем вы говорите?

Подсознательный, беспричинный страх, который зародился до этого, вдруг охватил меня с ног до головы. Я почувствовала, что начинаю задыхаться.

— Майк говорил, куда он ездит? — От тона Рафаэля веяло холодом.

— Не… нет. — Мои губы меня не слушались.

— А о предложении Совета?

Парализованная смятением, я не ответила.

— Предположу, что тоже нет. — Он сложил платок в карман, развернулся и, водрузив ладони на набалдашник посоха в форме грозного треглавого льва, посмотрел на меня.

Смутные предположения в моей голове начали обретать форму. Ужасную, отталкивающую, леденящую. Ту, которой я уже давно подсознательно страшилась.

— Вашему кузену, юная леди, предложено присоединиться к Совету после окончания школы. — В пронзительном голосе Рафаэля не было ни капли симпатии. — Вы знаете, что это означает?

У меня потемнело в глазах. Когда-то крикливо брошенные тетей ему слова в гостиной и задумчивость Майка в последние дни наших каникул вдруг обрели смысл.

— Но… — Я пыталась найти опору. Как-то устоять на ногах. — Но ведь попасть в Совет сразу после школы невозможно, — шепотом повторила я когда-то услышанные слова Уилла.

Не знаю, почему я их запомнила.

Рафаэль усмехнулся и посмотрел вверх: туда, где над нами раскинулся величественный каменный свод.

— Совет умеет делать исключения, когда ему удобно, — саркастически заметил он, поднимая руку и поднося ее ко рту в знакомом жесте. Однако тут же вспомнил, что при нем нет сигары, и вновь обхватил пальцами набалдашник.

— Почему вы мне об этом говорите? — Мое сердце выстукивало барабанную дробь в груди. — Разве вы не Глава Совета? Это вы сделали ему это предложение?

Я сделала от него шаг.

Рафаэль усмехнулся и покачал головой.

— Наоборот, юная леди. Я тот, кто стремился его удержать.

— Я не понимаю…

— Вы видели мою записку?

Не ответив, я посмотрела в сторону.

— Что ж, вы ее видели. — Он поджал полные губы, будто прочтя ответ на моем лице. — Но я понимаю замешательство и все объясню. Хотя, — он пожал плечами, — мне хватит всего одного слова…

Он шумно втянул носом воздух, и его черты напряглись:

— Джулия.

Словно ледяное копье вонзилось в мое сердце.

Подойдя к перилам балкончика и ощущая под пальцами холод резной античной бронзы, я устремила невидящий взгляд перед собой. Костяшки побелели от того, как судорожно я вцепилась в отполированный поручень.

— Это Джулия сделала это предложение вашему кузену, — тяжело переставив перед собой трость, Рафаэль приблизился ко мне. — Вы были совершенно правы, когда заметили, что попасть в Совет сразу после школы невозможно. Но она нашла способ обойти это. Она предложила ему стать ее личным помощником. А оттуда, — он сделал выразительную паузу, — путь в ряды Совет совсем короток. Особенно, когда есть такие могущественные покровители.

— Когда? — прошептала я онемевшими губами. — Когда это случилось?

— Еще в прошлом году, — отозвался Рафаэль. — Насколько я знаю, ваш кузен еще не дал своего согласия. И Джулия не оставляет попыток убедить его, — едко заметил он, намекая на его участившиеся поездки. — А я не советую недооценивать Джулию. Она умеет добиваться своего.

— Вы можете ее остановить. — Мне казалось, что стены большого холла подо мной рушатся, красивые окна разлетаются вдребезги, а их острые осколки впиваются в меня, разрезая кожу до крови. — Вам это ничего не стоит.

Рафаэль хмыкнул и слегка поморщился.

— Совет может одобрить или не одобрить какого-то кандидата, но он не может запретить кому-то нанимать личного ассистента по своему усмотрению. А там… — В глубине его глаз мелькнуло знакомое отчаяние. — Увы, я уже стар, и кто знает, сколько еще проживу. Поэтому остановить это можете только вы, юная леди. Пока еще не слишком поздно.

Я и не думала, что в груди может так болеть.

— Я лишь хотел, чтобы вы это знали. — Развернувшись вполоборота, Рафаэль взглянул в сторону погруженного в полумрак коридора, который уводил назад в лабиринт переходов и кабинетов. — Прежде чем окончательно примете какое-нибудь решение.

Я не слышала, как смолкли вдали его шаги, не видела, как засновали подо мной уборщицы в белых накрахмаленных фартуках, не заметила, как заныли онемевшие от напряжения пальцы, даже забыла, зачем собиралась на третий этаж — в ушах по-прежнему стучали роковые для меня слова.

К дому вели еще совсем свежие следы широких покрышек. Майк вернулся и, судя по доносившимся оттуда звукам, еще возился в гараже.

Приоткрыв старую калитку, я вдруг передумала и направилась туда.

Услышав мои шаги, он поднял голову.

— Привет.

При моем появлении что-то в его позе вдруг едва заметно насторожилось. Спрятав замешательство за маской легкого удивления, он бросил беглый взгляд на часы.

— Извини, я собирался забрать тебя. Не знал, что занятия закончатся рано.

Облокотившись на косяк проема, я смотрела, как он выгружает из машины небольшую спортивную сумку с вещами.

— Сегодня не было занятий. Только объявление охотников. Но тебя это, конечно, не касается.

Тени под его длинными ресницами слегка дрогнули, но он никак не отреагировал на мою прямолинейную атаку.

— Как дела на тренировках? — Он сменил тему, как делал это всегда, когда не хотел о чем-то говорить.

"В самом деле? Даже сейчас?" — гневно пронеслось у меня в голове, и я упрямо сжала губы.

— Учитель говорит, что у тебя получается, — произнес он, потому что я не ответила. Я не собиралась давать ему снова увести разговор в то русло, в которое ему было удобно. Только не в этот раз.

— Джейк, наверное, хороший учитель, — сделал он еще одну попытку. В этот раз особенно без каких-либо эмоций.

Но и это я никак не прокомментировала.

Повисла тяжелая тишина, в течение которой он снова возился в багажнике, а я рассматривала пустую бетонную стену.

— Завтра должны вывесить бланки. Для добровольной записи на соревнование, — произнесла я таким холодным голосом, который сама от себя не ожидала.

Майк с шумом захлопнул дверцу багажника и вскинул голову.

— Даже не думай об этом.

Но я молчала.

— Алекс, ты слышишь меня? — Откинув сумку на ступеньку перед дверью, которая вела в дом, он подошел ближе.

— Даже не вздумай принимать в этом участие.

Я неопределенно повела плечами. Раньше, занятая тренировками и своими личными несчастьями, я об этом не задумывалась, но сегодня все изменилось.

И, несмотря на внешнюю спокойность, все внутри меня сейчас клокотало.

— Все мои одноклассники будут там. Я не могу оставаться в стороне, — произнесла я, в этот момент впервые ощущая смутную гордость за то, что они собирались сделать.

Его взгляд мгновенно ожесточился, и что-то ледяное пробежало в воздухе между нами.

— Твои одноклассники ничего не изменят. Это глупое сопротивление будет подавлено.

Уже строя в уме доводы, по которым мне следует быть с ними, я оторопело уставилась на него.

— Об их затее уже догадываются, — продолжил Майк прежним безжалостным тоном. — Это не кончится ничем хорошим, и я не хочу, чтобы ты была к этому причастна. Для нас с тобой с соревнованиями покончено. Сейчас ты должна сосредоточиться на своих тренировках.

Я почувствовала, как мои внутренности сжали холодные щупальца страха.

— Что значит "догадываются"? — выдохнула я, не услышав остального.

— Они думают, что никто ничего не подозревает. Но ошибаются. Известно, что они что-то замышляют, и на соревновании за ними будут пристально следить. Лучшее, что ты можешь сделать, это оставаться вне этого, Алекс.

Я подняла на него глаза. Но Майк смотрел на меня без тени жалости или сочувствия. Как же он изменился за это короткое время…

"Джулия", — снова услышала я голос Рафаэля.

Отвернувшись, я обняла себя за плечи.

— Я должна подумать, как помочь им. — Мой мозг метался в поисках решения. Может быть, предупредить Уилла. Но что-то подсказывало мне, что он уже не станет ничего слушать. Мэгги?.. Но и она ясно дала понять, что не будет вмешиваться.

— Ты не сможешь. Если они не откажутся, для них это будет самоубийство. И я не хочу, чтобы ты в этом участвовала, — произнес он сзади. — Твое имя не должно быть с этим связано. Ты меня поняла?

Это был приказ.

— Мое? — Это мгновенно вернуло меня к тому, зачем я здесь. — Ты имеешь в виду и твое тоже?

— При чем здесь это?

Сжав кулаки, я набрала в легкие воздуха.

— Я знаю про Джулию…

Он отвернулся и подошел к переднему сидению. Но на этот раз я последовала за ним.

— И я знаю, что она тебе предложила, — бросила я ему в спину, пока он забирал какие-то бумаги из бардачка. — И ты боишься, что моя возможная причастность к этому плохо отразится на тебе.

— Это только ради твоей безопасности, Алекс, — нейтральным голосом ответил он, не поворачиваясь.

Я почувствовала, как тошнотворное ощущение в животе, которое появилось после встречи с Рафаэлем, переросло в приступ удушья. Он ничего не отрицал. Значит, это правда. Все, что сказал мне Рафаэль, не было просто выдумкой, чтобы подтолкнуть меня…

— И все? Ты даже ничего мне не объяснишь?

— Есть вещи, которые я должен сделать, — глухо произнес он.

Не выдержав, я ударила ладонью по блестящему капоту машины.

— Какие? Вступить в Совет? Зачем?

Он вздохнул. Но его холодный, напряженный профиль при этом не изменился.

— Потому что тебе грозит опасность.

Онемев, я растеряла все гневные слова, которые до этого вихрем проносились в моей голове. Этого ответа я ожидала меньше всего.

Майк развернулся. В его потемневших глазах заиграли яростные блики, но на лице была написана вся глубина его страдания.

— Этот безумец-старик указал на тебя как причину этих колебаний в нашей силе. Он сказал Совету, что звезды реагируют на тебя… что ты — звено между нами и ними. И что дальше может стать только хуже. Я должен быть рядом, чтобы знать, что они предпримут. Только я смогу остановить Джулию.

Отчаянная решимость в его лице отозвалась внутри странной, разрастающейся пустотой. Такой черной и всепоглощающей, что я забыла обо всем на свете. Туман ужасных предчувствий вдруг рассеялся, оставив место ужасной, чудовищной реальности.

— Я не боюсь ее… Не надо делать этого из-за меня.

— Алекс…

— Нет, — Я сама не заметила, как перешла на крик. — Пожалуйста, не делай этого.

— Я уже дал свое согласие.

Не оставляющий места последнему, еще теплившемуся в груди огоньку надежды тон Майка подействовал на меня как ушат ледяной воды.

— Находясь ближе к ним, я смогу защитить тебя и помочь учителю вернуть себе место в школьном Совете, — продолжил он в мое застывшее, бескровное лицо. — И, кто знает, может быть, помешать Патриции Джеймс занять место директора.

— Майк, пожалуйста…

Я все еще отказывалась верить. Грудь будто сдавили огромным железном кулаком. Мне хотелось больно ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара.

— Алекс, — его пальцы обхватили мое лицо, и он лихорадочно заговорил: — Подумай, что это может быть последнее соревнование. Рядом с Джулией я смогу сделать многое… Мы сможем все здесь изменить.

— Совет тоже виноват в том, что здесь происходит, — непослушными губами прошептала я, борясь с подступившими к горлу слезами. — И ты будешь одним из них.

— Нет, — Майк еще больше сжал мое лицо в ладонях. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание, видела свое отражение в его пылающих глазах. — Нет. Личный помощник — это не то же самое. Мне совсем не обязательно потом вступать в Совет. Это только временно. Послушай меня, это только часть нашего с учителем плана, чтобы…

Я отшатнулась и оттолкнула его руки. Затем, повернувшись к нему спиной, быстро зашагала к выходу.

Мне еще никогда не было так больно.

 

Глава 6. Хижина

— Наконец-то. День, которого так ждали. — Сидящий напротив Уилл улыбнулся мне, но я этого даже не заметила.

После разговора с Майком мной овладела какая-то немая, обезоруживающая опустошенность. В голове царил черный вакуум, похожий на тот, в котором я находилась в коконе.

Это снова был угрюмый мир сырости, холода и мрака.

— Сделано, — отчеканил сияющий Фишер, заходя в класс и передавая ручку следующему в очереди.

Несмотря на обещания, запись по какой-то причине постоянно откладывали. Пустой бланк для волонтеров вывесили только в день нашего последнего экзамена по Истории. Этого ждали с возбуждением и изумившим всю школьную администрацию нетерпением. Молоденькая заместительница мисс Белл еще даже не вошла в дверь, чтобы раздать нам тесты, а почти все из класса уже записались. Адриана Марлоу с позеленевшим лицом сидела, уткнувшись в раскрытый учебник, делая вид, что повторяет материал. Но на самом деле постоянно стреляла злыми глазками в сторону двери, которая то и дело приходила в движение. Каждого, кто выходил и входил, она демонстративно отмечала в своей записной книжке.

Передаваемая по рядам ручка миновала только ее и Мишель, а также нашу с Джин парты. Моя соседка, не отрываясь, смотрела перед собой, а я ее даже не заметила.

Когда наконец появилась мисс Дэйнс, держа в руках стопку тестов, Адам довольно оглянулся по сторонам и несколько раз потряс крепко сжатым кулаком в воздухе.

Кроме четверых, записались все.

— Что вы будете делать, если они выберут случайно, а не первую пятерку? — нерешительно спросила Джин, когда с экзаменом было покончено.

Кажется, она не была уверена, что Уилл станет с ней разговаривать.

Но в порыве неожиданного благодушия он пожал плечами.

— Мы договорились заранее, кто точно должен участвовать. Если это будем не мы, то остальные устроят им бойкот и откажутся идти без нас. Тогда у них совсем не будет волонтеров. Так что у них нет выбора: им придется принять наши условия.

К нам приблизился Фишер.

— Только что передали — у желтых тоже все путем, — с заговорщическим видом проговорил он. — Пока все идет, как надо.

Нам помахала Эмили Браун, которая тоже была в первой пятерке и вызывала отовсюду полувосторженные, полузавистливые взгляды. Ее соседка Куинси, которая в списке шла сразу после нее шестой, сложила пальцы в жест, означающий "окей, ребята", и обе покинули класс.

За ними потянулись остальные, но не до того, как хлопали Уилла, Фишера, Колина и Адама по плечу, желали друг другу удачи и задерживались, чтобы кивнуть мне. И, несмотря на мои слова Лин, в этот момент на лицах всех без исключения воодушевленность на миг уступали место молчаливой признательности и восхищению.

— Вы что-то замышляете, и вас всех накажут, — прошипела возникшая рядом Адриана Марлоу. — Даже не сомневайтесь.

Судорожно сжимая свою сумку, она переводила полный ядовитого подозрения взгляд с одного на другого.

— Шла бы ты отсюда, Марлоу, — насмешливо бросил ей Адам. — У тебя что, мало где шестерить теперь?

Фишер и Колин одобрительно фыркнули и смерили ее презрительными взглядами.

— Беги к красным, может, у них есть для тебя какое-нибудь поручение. Глядишь и дослужишься до еще одной повязки, — бросил ей Фишер. В глубине его глаз, которые когда-то смотрели на нее мечтательно, сейчас проскользнуло нечто похожее на брезгливую жалость.

Выплюнув что-то нечленораздельное, красная как рак Адриана сжала кулаки и, тряхнув тонкой косичкой, ринулась к выходу.

— Знаешь, я ей даже сочувствую, — промолвил Уилл, глядя ей в след. — Она так ничего и не поймет. Ладно, нам тоже пора. Нужно еще успеть потренироваться сегодня. Времени осталось совсем мало.

Они попрощались и, радостно перешептываясь и строя расписание тренировок на оставшиеся до турнира дни, вместе двинулись к выходу.

В пустом классе остались только мы с Джин. Она нервно теребила карман своей матерчатой серой сумки, пока я собирала со стола свои вещи.

— Знаешь, что сказала мне Хлоэ вчера? — вдруг произнесла она, с тоской глядя им вслед.

И не дожидаясь моего ответа, продолжила:

— Что когда вырастет, то тоже запишется.

Ее голос дрогнул, и она отвернулась и посмотрела в окно. Ее прикушенная нижняя губа побелела и подрагивала.

Задержав в руке брелок с голубоватыми горами, за которыми садится солнце — все, что осталось у меня от дома на озере — я сунула его в самый дальний карман и застегнула молнию.

— Может быть, это и не понадобится.

Повесив сумку на плечо, я направилась к двери.

— Они считают, что я поступаю неправильно, что не поддерживаю их план с соревнованием. — Джин догнала меня. Ее бледное, повернутое ко мне лицо светилось неподдельным отчаянием. — Но разве это не безрассудство, Алекс? Что будет с их близкими? Совет и школа никогда не простят такого. Они так увлечены, что не думают, что будет потом, когда этот турнир останется позади. Если им вообще удастся его пережить…

Ее слова напомнили мне то, что сказал мне Майк, и я остановилась. Я ведь так и не сказала им об этом.

Пока я раздумывала, стоит ли их догнать или новость только подогреет их пыл, на гневную и негодующую Джин вдруг снизошло какое-то странное успокоение. Она сунула руку в свою сумку и достала несколько закупоренных пробирок. Внутри пузырилась какая-то жидкость.

Позабыв на секунду о своих сомнениях, я посмотрела в ее терзаемое, исполненное обреченной решимости лицо.

— Что это, Джин?

— То, что может им помочь, — бесцветным голосом отозвалась она, все еще не поднимая взгляда от пробирок в своей ладони.

— Но я думала…

Она покачала головой и подняла на меня большие серые глаза.

— Я все еще считаю, что это безумная идея — и буду продолжать так считать. Но Уиллу это понадобится, — твердо сказала она. — Я сама это сделала.

Странная зеленая жидкость отливала золотом у нее в руках. Я вспомнила, что в химии Джин всегда чувствовала себя как рыба в воде.

— Даже с их тайными тренировками у них нет шансов против хищников красных, — отрывисто продолжила она, кусая бледные губы. — С помощью этого яда я смогу сделать их слабее. Я говорила с мистером Честертоном. Он сказал, что это должно сработать, если ввести зелье прямо перед началом турнира.

Как у помощницы мистера Броуди, у Джин был доступ к животным красных. Ее план, который мог спасти наших друзей и о котором они даже не догадывались, вдруг предстал передо мной во всей глубине.

Я перевела на нее глаза.

— Ты знаешь, что об этом тоже узнают, Джин. Когда все закончится.

Она помедлила. Но уже через мгновение ее зрачки заволокла дымка.

— Это уже не имеет значения.

Мы вышли в пустынный, затемненный после экзаменов коридор. Этот странный семестр наконец завершился. Сегодня формально начались летние каникулы, но вместо радостного возбуждения в воздухе витало предчувствие чего-то грозного и зловещего. И это необъяснимое ощущение беды сосредоточилось в одном белом листке бумаги на доске объявлений, нижний край которого теперь трепали гуляющие здесь сквозняки.

Когда глаза привыкли к темноте, я вдруг разглядела возле него скрюченную фигурку.

— Смотри, — Джин тоже ее заметила.

Я приложила палец к губам, но было слишком поздно.

— Что ты делаешь? — резко спросила Джин.

Вопрос, эхом раскативший под высоким сводом коридора, заставил маленькую фигурку съежиться. Мишель вздрогнула и отшатнулась от доски, словно пойманная за чем-то постыдным.

Мы подошли ближе, в то время как она продолжала пятиться назад, пряча что-то за спиной. Ее лицо побелело настолько, что в окружающем полумраке она выглядела как привидение.

— Что у тебя там? — Джин наступала на нее. — Алекс, проверь список. Она могла что-то испортить. Что ты наделала, Эндрюс? Говори сейчас же.

У Мишель задрожала нижняя губа. Она окинула коридор в поисках пути к спасению перед наступавшей на нее Джин, но та ловко перегородила ей дорогу.

— Если ты что-то натворила…

— Подожди, Джин, — окликнула я ее.

Не желая упустить потенциальную вредительницу, она бросила беглый вопрошающий взгляд через плечо.

— Иди сюда. Взгляни.

Джин все еще сомневалась, стоит ли ей оставлять Эндрюс без присмотра, но все же подошла поближе и посмотрела туда, куда я указывала пальцем.

Весь листок был испещрен именами. Его повесили с целью набрать пять кандидатов, поэтому места на всех не хватило. Остальные вписывали свои имена вокруг главных участников, кто как умудрится.

В нижнем углу малюсенькими буквами теснилось еще одно имя.

Мы непонимающе обернулись.

Опустив голову, Мишель смотрела себе под ноги. За спиной в дрожащих пальцах она крутила шариковую ручку.

— Зачем? — услышала я удивленный голос Джин. — Разве ты и Адриана не…

— Я не такая, как Адриана, — вдруг вскричала Мишель, и ее громкий крик эхом срикошетил от стен.

Ее нижняя губа была искусана почти до крови, влажные глаза горели огнем на мертвенно-бледном лице.

Расправив плечи, она перевела взгляд на меня.

— Я знаю, что ты о нас думаешь. Я совершила ошибки… много… Можешь меня ненавидеть, если хочешь. Но моя сестра никогда никому ничего не рассказывала. Она не заслуживает того, как к ней теперь относятся, — дрожащим от сдерживаемых слез голосом произнесла она и указала пальцем на список. — Ради Лилианы.

Мы с Джин не знали, что на это сказать.

— Мы не такие плохие, какими вы нас считаете.

Сунув ручку в сумку и обогнув нас, Мишель быстро зашагала в сторону лестницы. Вскоре звук ее шагов растворился где-то на первом этаже.

Мы снова посмотрели на покачивающийся на сквозняке листок. В окутавшей нас полутьме от него будто бы расходилось тусклое, едва уловимое мерцание.

— Странно, да? — голос Джин отдавал горечью. — Вот от кого я точно такого не ожидала.

Я молча раскрыла сумку.

— Что ты делаешь, Алекс?

Стараясь не думать, как снова начинает болеть в груди, я нашла в глубине пенал.

— Есть кое-что, что я должна сделать.

В этот раз мне было все равно, как воспримут это остальные. Решение Майка заставило меня принять и мое.

— Но… — Джин посмотрела на трепыхающийся листок. — Там нет места…

Она была права. Мишель вписала свое имя на последнем свободном кусочке.

Вытащив тетрадку по Истории, я вырвала из нее пустую страницу и быстро вписала свое имя. Затем поискала на доске свободную кнопку и прикрепила мой листок поверх нижнего края бланка для записи.

— Думаешь, они это примут? — тихо спросила Джин.

— Узнаем завтра.

Я собралась уходить, но она вдруг задержалась и тоже вытащила пенал.

— Джин, тебе необязательно это делать…

Но она упрямо тряхнула светлыми волосами.

— Нет, Уилл прав. Я тоже должна это сделать. Я смогу вам там помочь, Алекс. Я знаю, что смогу.

Мне вспомнились слова мистера Честертона, что Джин была сильнее всех своих одноклассников. В бою против красных охотников ее поддержка могла оказаться неоценимой.

Но я перехватила ее руку.

— С помощью твоей идеи ты сможешь помочь им намного больше, чем записавшись на соревнование.

Вздрогнув, она остановилась и посмотрела на меня. На ее лице было написано противоречивое смятение.

— Сделай это. — Я сжала ее пальцы и посмотрела на зловеще мерцающий в темноте список. — Ты права. Им понадобится твоя помощь. Всем нам понадобится твоя помощь. Потому что иначе… иначе мы все там погибнем.

***

Тишина на построении была почти осязаемой. Утренний воздух, тяжелый и сырой, клубился над мокрой после ночи травой и наполнял легкие и одежду невыносимой сыростью. Она была липкой и теплой, и оттого еще более противной.

Никто из стоявших здесь не шевелился. Натянутые, как струна, блестящие, с налипшими на лоб влажными волосами лица следили за каждым движением миссис Джеймс.

— Списки. — Она протянула сухую руку, и Абигайл Фостер торопливо подала ей два белых листка.

Ни один из них не был моим. Это были расходящиеся во все стороны столбики синих и желтых волонтеров.

Миссис Джеймс пробежалась по ним глазами. Ее костлявые пальцы, сжимающие бумагу, дрогнули, тонкие губы сжались, а в щелках глаз зажегся опасный огонек. Она открыла рот, но ее подопечная быстро шагнула вперед и шепнула ей что-то еще.

Я почувствовала покалывание в животе — и не прогадала. Подняв на меня глаза, миссис Джеймс снова вытянула ладонь, в которую лег еще один клочок бумаги с неровными краями.

По синим и желтым рядам пробежала тихая волна недоумения. Сжатые, как пружина, ожидающие приговора ребята рядом со мной перекинулись обеспокоенными взглядами. Этого не было в их плане.

Миссис Джеймс бросила короткий взгляд на листок. Затем оглядела притихшие, напряженные ряды взглядом коршуна.

Все вокруг затаили дыхание.

— Что ж, — ее лицевые мышцы натянулись так, что, казалось, вот-вот лопнут. Она скрипнула зубами и скомкала листки с именами участников в кулаке. — Пусть будет так. Возьмем всех.

Сырой, еще не согретый первыми июньскими лучами солнца воздух взорвался радостными криками. Это был сценарий, на который никто не рассчитывал.

— Что это за третий листок? — нахмурился Уилл. Из всех только он один не разделял общего ликования.

— Ваших рук дело? — Улыбающийся Фишер поздравил подошедшего к нам Тома.

— Не думаю, — сдвинув брови на переносице, буркнул тот. — Вроде не договаривались о таком.

Джин бросила на меня беглый взгляд, но ничего не сказала.

Пока сообщники озадаченно потирали лбы, я думала только об одном. Как скоро он узнает?

— Думаешь, в кафе сегодня нужна помощь? — спросила я Джин, которая собиралась туда после объявления. Меньше всего мне хотелось идти сейчас домой.

Сообразительной Джин не надо было ничего объяснять дважды.

— Что-нибудь придумаем, — откликнулась она, не отрывая глаз от Хлоэ, восторженно обсуждающей что-то в кругу будущих желтых участников. Среди них были некоторые из тех, которых я помнила с прошлых соревнований, а также рыжеволосый Тэйлор и хрупкая Эми.

— Тогда я с тобой.

— Алекс? — В голосе Уилла слышался немой вопрос.

Я обернулась. Темно-карие глаза смотрели в мои.

— Не волнуйтесь, вам ничего не нужно менять в вашем плане из-за меня. Действуйте, как планировали. Увидимся на соревновании.

Лицо Уилла накрыла тень, Том угрюмо отвел глаза, а Фишер хотел что-то спросить, но я уже двинулась к школьным воротам. Мне необходимо было немного побыть одной.

***

— Ничего не говори. — Я прошла мимо сохраняющего грозовое молчание Джейка к кушетке, на которой меня, как всегда, ждали мои вещи.

Низкие, серые, тяжелые облака, которые уже стали обычной частью холодного июня, вряд ли предвещали дождь, поэтому заниматься в такие дни было принято снаружи.

По тому, как с хрустом сжались его кулаки, он явно был не в настроении.

— Ужасная картина, — произнесла я, зашнуровывая ботинок.

Его лицо, на котором отчетливо проступала едва сдерживаемая ярость, на секунду выразило непонимание. Он лишь мельком взглянул на полотно, на котором лев хватает антилопу, и с шумом развернулся ко мне.

Что ж, похоже, сцены было не миновать.

— Какого черта ты это сделала? — Его голос дрожал от гнева.

— Я бы повесила что-нибудь нейтральное. Например, натюрморт, — ответила я, отворачиваясь от него, чтобы одеть спортивный плащ. — Или пейзаж.

— Ты не должна была в этом участвовать.

Я просунула руку в легкий рукав.

— А кто должен? Уилл? Том? Остальные? Кто, по-твоему, должен? Кого ты готов послать туда, Джейк?

Его рот дрогнул. Он хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Сжав пальцы, он размахнулся и ударил по красивой декоративной вазе на столике у стены. Она разлетелась по пустому холлу тысячами мельчайших осколков.

— Жаль. Вот она мне как раз нравилась.

Обогнув его, я открыла дверь и вышла на прохладный воздух.

Впервые мне захотелось провести этот день только с недолюбливающим меня Генри.

— Что это?

Вместо тренировочной площадки, которую Джейк обычно готовил заранее к моему приходу, в этот раз меня ждал большой пикап. Клетки с нашими животными уже стояли в его кузове.

— Эту тренировку проведем снаружи. — Он подошел к нему и принялся проверять канаты, удерживающие тяжелые, стальные контейнеры.

По тому, с какой силой и резкостью он это делал, можно было легко догадаться, что сегодня меня ожидает тяжелый день.

— Я думала, ты не водишь пикапы, — немного цинично произнесла я, когда он открыл для меня дверь и подставил руку, чтобы я могла запрыгнуть в высокую кабину.

— Садись, — только и скомандовал он.

По грунтовой дорожке, которая вела к скрытой зарослями, решетчатой ограде в самом дальнем углу сада, мы выехали за его пределы. По пути Джейк два раза останавливался и выходил, чтобы открыть возведенные совсем недавно и оснащенные датчиками заграждения вокруг.

— Разве это безопасно? — Я посмотрела туда, где начинался подлесок, постепенно переходящий в густой зеленый массив.

— Это еще наши владения. Охотников здесь нет.

Я посмотрела на его руки, стиснувшие руль до побелевших костяшек.

— Есть. Один.

Линия его подбородка напряглась еще сильнее, а нога вдавила педаль газа так, что взревел мощный мотор. Через несколько минут бешеной езды по кочкам неровной, размокшей дороги мы были уже на месте.

— Машину и клетки оставим здесь. — Подправив высокий ворот спортивной куртки, он резко вышел и направился к кузову.

Меня все еще подташнивало, и я кое-как я выбралась наружу, спрыгнув с высокой ступеньки на влажную от росы траву обочины. В этот раз помощь он мне не предложил.

Вокруг не было ни души, только разросшиеся высокие кустарники да деревья, которые заслоняли машину от посторонних глаз. Дальше в лес вела узкая, заросшая со всех сторон высокой порослью тропинка.

— Готова? — спросил он, дотрагиваясь до металлического замка.

Я кивнула, и тут же почувствовала знакомое легкое головокружение. Учитель сказал, что это пройдет со временем.

Кения спрыгнула на землю и направилась ко мне. В отличие от других больших кошек, ей по-прежнему не хватало грациозности из-за больной лапы.

Поглаживая ее за ухом, я смотрела, как Джейк выпускает своего льва. Земля под ногами привычно дрогнула, когда он, не преминув по-царски потянуться, легко приземлился рядом с хозяином.

— Куда мы идем? — спросила я, снимая спортивный плащ и забрасывая его назад в машину и оставаясь в простой белой майке без рукавов и обтягивающих спортивных штанах. Утро было душным, и мне быстро стало в нем жарко.

— Вперед. — Он тоже снял куртку, но, в отличие от меня, перекинул ее через плечо. — Держись рядом. Если начнешь уставать, дай мне знать.

И все. Ни пояснений, ни какого-нибудь намека на то, что нас ждет. Мысленно указав Кении не отставать, я направилась за ним.

Кое-где в самом деле приходилось продираться сквозь заросли, опутавшие исчезающую в густой траве тропинку. Порадовавшись отличным спортивным ботинкам, я вспоминала слова Генри о том, что отец Джейка увлекается охотой. Если это был путь к его угодьям, то, судя по ее заброшенному виду, хозяин пользовался ей совсем редко. Но спросить у Джейка, который расчищал путь впереди, не решилась.

После невыносимо долгого и утомительного часа ходьбы мы достигли небольшого просвета между теснившимися здесь деревьями и остановились. Отряхивая майку от налипших на нее листвы и колючек, я огляделась. Вокруг был все тот же лес, только более дикий. Почувствовав больших хищников, птицы тревожно умолкли, и в наступившей тишине тени казались еще более длинными, а звуки — слишком отчетливыми и слегка жутковатыми.

Также бросив вокруг взгляд, Джейк посмотрел на свои спортивные часы с новейшей системой навигации.

— Что теперь?

— Сегодня я хочу, чтобы ты была одна.

Этого я никак не ожидала.

— Ты собираешься меня здесь бросить? — Я не поверила своим ушам и инстинктивно напряглась. Может, это его месть за мои слова про охотников? Или, наоборот, какой-то коварный план, чтобы удержать меня от участия в турнире?

— Это последняя тренировка перед соревнованием, — жестко отозвался он, не глядя в мою сторону. — У нас больше нет времени.

Поежившись, я посмотрела вокруг себя. Темный лес вдруг показался еще более неприветливым, чем прежде.

— Сегодня ты попробуешь себя в естественных условиях. В десяти километрах севернее отсюда есть охотничий дом. — Он указал куда-то на темнеющую чащу леса.

Значит, я не ошиблась в своих предположениях.

— Я ввел координаты в твою карту. Иди в ту сторону и не отклоняйся от курса — это должно занять несколько часов. Я встречу тебя там.

Я посмотрела на идентичные спортивные часы с навигацией на своей руке, затем на Кению. Она с опаской поглядывала на покорно ожидающего хозяина льва, который, в отличие от нас, выглядел довольным предстоящим походом. Его нечасто выпускали так погулять.

— И что мне делать? Просто идти? — тоскливо поинтересовалась я.

Честно, мне не хотелось, чтобы он оставлял меня одну. Однако гордость не позволяла в этом признаться.

— Все это время тебе нужно будет сохранять крепкую связь со своим животным. Это довольно продолжительное время. И будет нелегко.

— А где будешь ты?

Не ответив, он подошел и вложил мне в руку маленький передатчик.

— Вот. Если что-то случится, сразу же вызывай меня. И еще кое-что, — он обернулся, — не советую тебе терять ее. — Он сделал кивок в сторону опасливо поглядывающей в темную чащу тигрицы. — Чуть дальше возле реки водятся гризли.

Я вздрогнула — об этой подробности он меня не предупреждал.

— Увидимся через несколько часов.

Он направился в сторону зеленых зарослей, оставив меня стоять посреди неприветливых деревьев и смотреть ему в спину.

В животе появились колики от предстоящей прогулки в одиночестве. Кения рядом со мной напряглась, когда потеряла из виду льва, который исчез между высокими кустами так внезапно, будто растворился в воздухе.

— Кстати, Майк вчера приходил ко мне. — Его отдаляющий голос долетел до меня откуда-то из-за частокола сосновых стволов.

Мгновенно позабыв о том, что мне сегодня предстоит, я опустила голову и облизнула резко пересохшие губы, притворившись, что рассматриваю крошечный, но довольно навороченный передатчик.

— Зачем?

— Хотел, чтобы я взял его в свою команду.

Мое дыхание участилось, и я почувствовала, что теряю контроль над Кенией. Как я и ожидала, когда он узнал, меня настиг скандал. Майк рвал и метал, но, опустив глаза в пол, я ответила, что это мое решение.

— И что ты ему сказал?

Оглянувшись, я заметила его в полумраке между деревьями. Его мерцающие изумрудами глаза сверкнули и растаяли в темноте.

— Что у меня уже есть команда.

Почему-то нетяжело было представить, как выглядел этот разговор. Я знала, зачем Майк пошел к Джейку. Он не предполагал такой сценарий и теперь, когда списки были уже утверждены без него, искал путь попасть назад на соревнование. Он просил Джейка ради меня…

Мое сердце ускорило темп, когда я подумала, чего ему это стоило.

Когда я снова подняла голову, Джейка на том месте уже не было. Я хотела окрикнуть его, но вдруг заметила, что Кения тоже пропала. Отвлекшись на эти мысли о Майке, я потеряла с ней связь.

— Кения? — позвала я.

Ее дымчатая шерсть мелькнула в кустах, противоположных тому месту, где в последний раз я видела Джейка, и я вздохнула.

— Кения.

Я попыталась мысленно перехватить ее, но непослушная тигрица была уже вне моего зрения. Еще раз оглянувшись через плечо и пристегнув передатчик к поясу, я отправилась за ней.

Однако как я ни старалась, теперь я не могла сосредоточиться, и меня не покидало подозрение, что Джейк сделал это нарочно. Мысль о том, что Майк приходил к нему из-за меня занимала все место в моей голове. Я даже не сразу вспомнила, что должна делать. Поэтому просто брела вперед на автомате, раздвигая руками кусты, влекомая лишь хрустом веток где-то впереди.

Сегодня утром покидая дом, я слышала, как Майк звонил Джулии в своей комнате. По тому какими длинными были его монологи и, наоборот, короткими ее реакции, она не видела смысла в его участии в этом турнире. Еще бы. Она наблюдала за ним все эти годы, и теперь, когда ему уже было обеспечено место возле нее после школы, ему больше не надо было никому ничего доказывать. Возможно, она даже подозревала, что его внезапное желание участвовать как-то связано со мной. Или он сам ей об этом сказал. Что ж, тогда он совершил большую ошибку.

Я нашла Кению обнюхивающей повалившееся и наполовину прогнившее дерево.

— Вот ты где.

Она навострила уши, но убегать не стала.

— Поделом тебе, если тебя съедят медведи, — сердито пожелала ей я.

Затем мысленно сделала усилие — и глаза с необычными серыми дужками вспыхнули в ответ. Мы снова стали одним целым.

Я огляделась и зябко поежилась. Пока я блуждала, погруженная в свои мысли, стало прохладнее. Тропинку я давно потеряла, и вернуться к машине за плащом уже не представлялось возможным. Да и она, наверное, заперта, а ключи остались у Джейка.

— Ладно. — Я посмотрела на часы на своей руке, стараясь определиться со сложной системой навигации. — Кажется, нам туда. Пойдем.

После моих постоянных вылазок по выходным несколько километров по лесу меня не страшили. Но сейчас все было по-другому. Я была не одна, и держать Кению, которая так и норовила обрести свободу и умчаться в лес, на мысленном поводке было нелегко. Как и сказал Джейк, это было своего рода испытанием. От постоянного ментального напряжения, которое требовал такой непрерывный контроль, я быстро вымоталась. К тому же замерзла. И снова начался дождь.

Несколько раз я смотрела на маленький передатчик, призывно мигающий на поясе, но, представив недовольное лицо Джейка, еще неостывшего после новости о моем участии, стискивала зубы и шла дальше, жалея, что просто не могу привязать к себе Кению. Ответственность за нее пересилила: мне страшно было представить, что она пропадет где-то в этом лесу или, чего доброго, попадет в зубы медведю. Несмотря на брошенное в сердцах пожелание, я все-таки чувствовала обязанность. В конце концов мне пришлось силой воли отбросить мысли о Майке и сфокусироваться на нашей цели.

Наконец после четырех часов блуждания, промокнув и проголодавшись, по моему навигатору выходило, что мы уже должны были быть на месте. Но дома, о котором говорил Джейк, нигде не было. Мои зубы постукивали от холода, обнаженная кожа покрылась пупырышками. Чертыхнувшись, я потянулась к ремешку, но и тут меня ждало разочарование: несколько раз поскользнувшись на влажной траве, я умудрилась потерять передатчик.

— Отличная подготовка к завтрашнему соревнованию, ничего не скажешь, — потирая голые плечи, произнесла я робко взирающей на меня Кении. По ее несчастному взгляду ей тоже приходилось туго: мокрая шерсть обвисла серыми паклями, из пасти вырывался пар, усилилась хромота. Стоя под раскидистым деревом, чтобы спрятаться от усиливающегося дождя, я отчаянно соображала, что делать.

И тут впереди за деревьями что-то мелькнуло.

Прищурив глаза, я всмотрелась в пелену дождя. Вдали над острыми верхушками расцвела молния, но ее мимолетного света не хватило, чтобы рассеять сгустившийся там мрак. Кения рядом тихо заскулила.

— Глупости, тут нет медведей, — произнесла я, чтобы успокоить тревожно прижавшуюся к стволу Кению. И еще немного — себя. — Он сказал это просто, чтобы нас напугать.

И тем не менее сейчас я не могла поверить в то, что Джейк оставил меня одну. Несмотря на присутствие рядом Кении, ее можно было сравнить скорее со щенком, чем со взрослым зверем. Если на нас нападут, то можно даже не думать использовать ее в защите. Обняв себя за плечи, я судорожно вглядывалась в темноту.

Но вдруг у меня отбило дыхание — это присутствие было слишком знакомым.

— Ты это видела? — вслух спросила я, чувствуя, как мое сердце начинает биться быстрее.

Возможно ли?.. Здесь?

Позабыв о Кении, я осторожно направилась вперед, не обращая внимания на ливень. Мне нужно было проверить.

Моя майка и штаны сразу промокли насквозь, я продрогла до костей. Начиналась гроза, и оставшаяся без присмотра Кения, на которую раскаты грома всегда наводили дикий ужас, бесстыдно нырнула в кусты и скрылась где-то в чаще.

Но все, о чем я думала, находилось где-то спереди.

"Ты правда здесь? Отзовись", — мысленно обратилась я к нему, ощущая в груди бешеные толчки.

Стена дождя стала почти сплошной, и разглядеть что-то стало почти невозможно. Но я упорно шагала вперед, преследуя призрачную тень.

Я ощущала его. Я не могла ошибиться.

— Алекс. Что ты делаешь. Черт, — Джейк возник сзади. Рядом с его львом, стыдливо опустив морду, семенила напуганная сотрясающими воздух раскатами Кения. — Почему так долго? Я же сказал, куда идти.

— Нет, подожди, — Я попыталась оттолкнуть его, когда, накинув на меня куртку, он потащил меня в обратную сторону.

— Посмотри на себя, ты вся дрожишь, — По его лицу стекали струи воды. Он промок не меньше меня. — Нам нужно добраться до укрытия.

— Я не могу уйти, — Я не отрывала взгляда от темной чащи.

Вскинув голову, Джейк остановился и попытался рассмотреть что-то в сумраке, к которому были прикованы мои глаза.

— Там ничего нет, — прокричал он, потому что в этот момент над нами прокатился очередной раскат грома.

— Нет, есть. Есть, я знаю.

Мелькнула еще одна яркая вспышка, и где-то совсем рядом оглушительно грохнуло. Кения поджала уши и заскулила.

— Хватит. Уходим сейчас же, — Не обращая больше внимания на мои попытки вырваться, он потянул меня за собой.

***

— Как ты меня нашел?

В камине разгорался огонь. Усадив меня на единственную подходящую форму мебели в комнате — шершавый, но крепкий деревянный стол — и закутав в шерстяной плед, Джейк кипятил воду на небольшой газовой плите. За окном бревенчатой охотничьей хижины продолжала бушевать непогода.

— По твоей системе навигации. — Спортивные часы на его руке были больше, и на экране мигала яркая красная точка. — Я мог следить, где ты находишься. Я начал искать тебя, когда пошел дождь, но сигнал разделился, а ты не отвечала. Сначала я подобрал его.

Он бросил на стол мой передатчик, и я отвела взгляд. Хорошо, что меня не угораздило потерять и часы.

Пока он заваривал чай, я смотрела на Кению, с тревогой наблюдающую за маленьким окошком в стене, которое то и дело озарялось новыми белыми вспышками. Неужели его присутствие там мне почудилось? Теперь я уже не была так уверена.

— Спасибо, что перехватил Кению, — произнесла я, кутаясь в грубоватое и довольно колючее одеяло.

В этом ливне я сама бы ее уже не нашла, и, если бы не Джейк, неизвестно чтобы с ней стало.

— Ты отвлеклась, — резко заметил он, наполняя оловянную чашку с большой ручкой. — И не один раз.

Его замечание напомнило мне, что я провалила последнюю тренировку перед тем, что случится завтра, и я почувствовала укол стыда. Он прав: мне нужно было постараться больше, вместо того чтобы снова думать о Майке или гоняться за призраками.

Он подал мне чай и принялся искать что-то в ящиках. Стараясь унять дрожь, чтобы не расплескать на себя горячую жидкость, я пригубила ее и окинула глазами скромно обставленное помещение.

В отличие от роскошного поместья, здесь обстановка была совсем аскетичной. Большой деревянный стол, один приземистый, нескладный, словно собранный наспех стул, на котором сушилась его куртка у камина, и скромный буфет с газовой плитой и старыми шкафчиками были, пожалуй, всей мебелью. Вместо постели — спальный мешок на полу в углу. На вкрученных в деревянные стены массивных полках хранилось кое-какое оборудование для охоты. Вид ружей и железных капканов с заостренными зубчиками заставил меня поежиться.

— Ты не должна терять контроль. — Он вытащил еще одно толстое покрывало и, приблизившись ко мне, накинул поверх первого. — Завтра, если ты хочешь помочь им, у тебя не будет права на ошибку.

С утра он был взбешен моим поступком, но теперь, кажется, понял. Либо же просто смирился.

Приятное тепло от горячего напитка разлилось внутри, и меня уже не так сильно трясло от холода.

— Джейк? — Отставив кружку в сторону, я подняла на него глаза.

— Да. — Он убрал мокрую прядку с моей щеки, не спеша отстраняться.

Перед глазами возникло холодное равнодушие в глазах Майка, когда он говорил о том, за что Уилл и другие готовы завтра умереть. Внутри поднялся знакомый терпкий привкус горечи.

Наши звери разлеглись на полу. Его лев спокойно дремал, положив морду на огромные лапы, а Кения у камина то и дело вздрагивала.

В этой тишине, нарушаемой лишь шелестом дождя по крыше и потрескиванием дров в старом, измазанном золой камине, что-то располагало на искренность.

— Почему ты помогаешь нам?

Тени под его глазами дрогнули.

— А ты не знаешь… — горько усмехнулся он.

Боль и беззащитность в его хриплом голосе вдруг стали слишком отчетливыми.

Но я хотела услышать, и на секунду он отвел глаза. Закутавшись в одеяла, я смотрела на его отточившиеся в отблесках пламени черты.

— Ты была права во всем, что говорила насчет нас, — произнес он после короткой паузы. Его лоб, на который еще капала вода с мокрых волос, собрался морщинами. — Жаль, что мне заняло так много времени, чтобы это понять.

Только сейчас я заметила, что он тоже дрожит. Помедлив, я распахнула края пледов, позволяя моему теплу согревать нас обоих. Он вздрогнул, словно не верил, но в следующее мгновение его крепкое, мускулистое тело с готовностью прижалось к моему.

— Они собираются выступить против всего, что вы собой представляете, — прошептала я, глядя на него снизу вверх. — Они собираются выступить против вас.

За стеклом прекратило сверкать, и наши вытянутые тени слабо подрагивали на сложенной из грубых бревен стене. Его пальцы провели по линии скул и остановились на моем подбородке. Плечи под прозрачной от воды майкой слегка вздулись, в зеленых глазах появилась обреченность.

— Меня это больше не волнует, — хрипло прозвучал ответ.

Я почувствовала, как напряглись его руки, когда он притянул меня к себе. Первой мыслью было остановить его, но я вспомнила о Майке. И не стала.

Наши губы соприкоснулись, и его дрожь усилилась. Горячие ладони сжали мое лицо так сильно, будто это причиняло ему боль. Под моими руками, обхватившими его спину, я ощущала, как затвердел и натянулся, как пружина, каждый его мускул. Словно изголодавшийся хищник, он прильнул ко мне, стремясь вобрать, впитать в себя без остатка.

От давления под его пальцами, я застонала, и он моментально подался назад.

— Прости. — Джейк прерывисто дышал, будто за эти несколько секунд пробежал марафон.

— Прости, — хрипло повторил он, восстанавливая дыхание. — Я не должен был…

Я покачала головой, показывая, что все в порядке. Только губы еще слегка горели.

Затем взглянула через его плечо. За окошком уже сгустились сероватые сумерки.

— Дождь закончился. Наверное, нам пора.

Он молча кивнул и помог мне спрыгнуть со стола.

— Тут недалеко на реке есть причал. Скажу Генри, чтобы подобрал нас на катере. Идти пешком до машины в темноте слишком далеко.

Вытащив из кармана штанов передатчик, он отошел, чтобы дать указания взволнованному нашим долгим отсутствием дворецкому, которому предстояло сегодня исполнять обязанности еще и нашего спасателя.

— Тут правда водятся медведи? — спросила я, поглаживая по спине с опаской поглядывающую на дверь Кению.

— Со мной тебе не о чем волноваться. — Он отвернулся, но я успела заметить коварную ухмылку.

Пока он тушил камин и приводил все в порядок, я думала о предстоящем возвращении домой. Эти несколько часов до соревнования казались мне чем-то вечным и нереальным.

— Оставь, — сказал Джейк, когда, сняв с запястья часы, я протянула их ему. — Завтра они нам понадобятся. Все помнишь, или мне повторить еще раз?

Крайне недовольный учитель, закончив с возмущенными нотациями, взял с меня слово, что я буду придерживаться того же плана, что и в прошлый раз. Но Джейк внес в него свои усовершенствования. Он не хотел, чтобы в этот раз я рисковала, самостоятельно добираясь к месту встречи, поэтому я должна была присоединиться к нему сразу же.

А эти часы давали ему дополнительный контроль над моим местопребыванием, если что-то пойдет не так.

— Кто будет четвертым в твоей группе? — спросила я, когда, покинув согретую хижину, мы вышли в сырую полутьму.

Заперев охотничий домик и проверив ржавый замок, Джейк сунул ключ в карман.

— Брайн, — коротко проронил он, перекинув куртку через плечо и протянув мне руку. Его лев потянулся и грозно тряхнул золотой гривой, готовый следовать за хозяином.

Он ничего больше не сказал, а я не стала спрашивать. Он мог бы взять Майка вместо своего уже давно мечтавшего об этом одноклассника, но не сделал этого. И что-то в его вновь напрягшемся лице говорило мне, что он просто не хотел, чтобы Майк был рядом.

 

Глава 7. Кровавый рассвет

— Будь осторожна, Алекс, — с тревогой проговорила Лин, подправляя мой черный, спортивный комбинезон. Еще до рассвета это доставили от Джейка.

Но я ее почти не слышала. Ускользнув из дома совсем рано, я пришла к ней, чтобы не видеться с Майком.

— Как там Том и остальные? — машинально спросила я, отгоняя от себя эти мысли. Сейчас мне предстояло сосредоточиться на другом, и в этот раз я не собиралась позволить никому и ничему мне помешать.

Лин вздохнула.

— Он был здесь до тебя. Сказал, что они собираются пораньше, чтобы обговорить последние детали.

— Опасное дело они затеяли.

От этого голоса я вздрогнула. Я успела позабыть про ее присутствие.

— Думаешь, у них ничего не получится? — Лин с тревогой повернулась к бабушке, привычно вышивающей что-то в темном углу.

— Им понадобится помощь. — Не прекращая махать иголкой, она обратила блестящие, как мраморные шарики, белки глаз на меня.

Но я отвернулась. Если это был намек, то зря: у меня была другая задача.

— Мне пора, Лин, — произнесла я, взглянув на часы Джейка на руке. Построение в этот раз отменили; вместо этого перед школой нас ожидали вертолеты, и всем было сказано явиться в точно назначенный час. Опоздавшим грозило никуда не полететь. Раньше такой шанс с радостью использовали бы, чтобы избежать жестокой участи, но не сегодня. Еще в школе главные зачинщики строго напоминали всем, что нужно явиться вовремя.

Подруга с горечью вздохнула и сжала мою ладонь на прощание.

— Готово, — произнес вдруг голос из угла. — Подойди-ка сюда.

Я думала притвориться, что не услышала, но Лин подтолкнула меня.

Придерживая тот же самый квадрат ткани, над которым я видела ее с самого первого дня, старушка прищурилась.

— Тебе еще многому придется научиться, и путь этот будет нелегок. Мир — не черный и белый, — произнесла она, беря сухой рукой мое запястье и вкладывая что-то в ладонь. — Запомни это.

Она убрала скрюченные пальцы, и я посмотрела на то, что она мне отдала. Сложенный платок с вышиванием.

— Нет, — она резко остановила меня, когда я уже собиралась его развернуть. — Еще не время. Оно само тебе подскажет, когда наступит его час.

Сунув его в карман, я повернулась к Лин, чтобы попрощаться.

— Бабушка всегда знает, что делает, — тихо прошептала она, разглядев тень раздражения на моем лице. — Положись на нее. И, пожалуйста, Алекс, присмотри за Томом и остальными…

Я кивнула, хоть и знала, что не смогу сдержать свое слово. Но переживание на ее лице было слишком острым, чтобы сказать ей об этом.

— Надеюсь, что скоро увидимся, Лин.

Стараясь не обращать внимания на наблюдающую за мной из темноты старушку, я покинула комнату.

***

Сидя в знакомой палатке, я задумчиво водила пальцем по обитому кожей подлокотнику.

— Не передумала?

Я мотнула головой. По беспорядку на подносе с разнообразными инструментами можно было догадаться, что сегодня у него и без меня было много работы.

— Откуда у вас это шрам? — спросила я, глядя на уродливый, зигзагообразный рубец на его щеке.

Ополаскивая руки под краном, Грэг вдруг замер. Подняв голову с беспорядочно взъерошенными черными волосами к кругляшку зеркала над умывальником, он вгляделся в свое отражение. Его грубые черты застыли, будто он на мгновение перенесся в воспоминание, до сих пор причиняющее ему боль.

— Хотел помочь одному дорогому для меня человеку. — Он закрыл воду и отвернулся, вытирая руки о полотенце.

— Получилось?

Его широкие плечи под серой с полосками формой, которую носил весь персонал соревнования, сгорбились.

— Нет, — хрипло выдавил он.

Опустив взгляд на свои коленки, я вспомнила Майка и глубокую полоску с розоватыми краями на его груди. Все, что мы любим и теряем, оставляет на нас шрамы. Иногда на теле, но хуже те, что в душе.

Кения, укачанная полетом и транквилизаторами, дремала посреди палатки.

— Вы за ней присмотрите?

Грэг фыркнул и покосился на тигрицу.

— А ты-то сама как без защиты?

Пробежав пальцами по волосам, которые Лин заботливо заплела в косу на бок, я лишь пожала плечами.

— У нее больная лапа. Толку от нее все равно не будет.

После вчерашней прогулки по лесу ей стало хуже — такие длинные дистанции были не для нее. А на соревновании ей точно не выжить. Понимая, как взбесится Джейк, я все равно решила оставить ее.

— На верху это позволят?

— Не думаю, что им есть разница.

Склонившись над металлическим чемоданчиком, Грэг молча складывал свои инструменты для татуировок. Я была последней в длинной веренице людей, которые побывали тут до меня. По протоколу мне полагалось провести в палатке несколько минут, поэтому я осматривалась.

— Красивая картина.

Мой взгляд задержался на квадратном холсте, на котором был изображен голубоватый рассвет над озером. Он напомнил мне место, которое я тщетно пыталась забыть.

Грэг даже не обернулся.

— Одна из последних работ.

Я не сдержала своего удивления.

— Вы рисуете?

— Балуюсь, — он неопределенно махнул рукой. — Точнее, занимался этим когда-то, а потом бросил. Как-то скатился вот к этому. — Он кивнул на кресло и оборудование. — Точнее, Совет приставил, — хмуро поправился он.

Я привстала и подошла поближе, чтобы ее рассмотреть. Краски были подобраны так бесподобно, что, казалось, от полотна исходила жемчужная дымка. Мне показалось, что я где-то уже видела точно такой эффект.

— Недавно вот руки снова зачесались. — Грэг подошел и встал рядом со мной.

— У вас талант. — Чем больше я смотрела на картину, тем больше она завлекала меня. Я даже забыла о том, что ждет меня снаружи. — Вам нельзя прекращать рисовать.

Его профиль резко помрачнел.

— Я хотел рисовать только для одного человека, но его уже нет в живых… Забирай, если хочешь. Мне она все равно не нужна, — бросил он, возвращаясь на свое рабочее место.

Я представила, каково это будет иметь напоминание о доме на озере перед глазами двадцать четыре часа в сутки.

— Вы можете ее продать. Мой отец часто скупал картины на аукционах. Там платят хорошие деньги, — произнесла я, нарочно игнорируя его предложение. — Эту точно кто-нибудь купит.

— Каким он был? Твой отец? — вместо ответа спросил Грэг. Похоже, в умении уходить от тем, которые не хотелось обсуждать, мы с ним были похожи.

Отойдя от деревянного мольберта, я сделала круг по палатке.

— Обычным… наверное. Мы не были слишком близки.

Я почувствовала на себе его взгляд.

— Алекс, — в палатку заглянул Уилл. — Ты идешь? Все ждут только тебя.

— Иду.

Я повернулась к Грэгу.

— Джин знает, что делать потом с Кенией. Если что, то просто найдите ее. Она ее заберет.

— Не волнуйся. — Он присел на корточки рядом со спящей тигрицей и положил широкую ладонь на мерно вздымающуюся во сне холку. Его глаза скользнули в мои. — Мы будем ждать хозяйку.

Оставив его молча гладить ни о чем не подозревающую Кению, я вышла вслед за Уиллом.

Раннее утро отдавало прохладой. Я думала, что нас снова поведут в специально предназначенные клетки в нижнем ярусе крепости, где мы будем ждать обращения Рафаэля, но в этот раз все было иначе. Вместо того, чтобы свернуть к наружной стене крепости, нас направили внутрь. Это вызвало недоумение и тревогу у тех, кому уже довелось побывать на прошлых соревнованиях.

— Что-то новенькое, — пробурчал Том, прищурившись. Его жесткие, как мочалка, волосы были, как всегда, взъерошены и торчали в разные стороны. За ним шагали два десятка его однокурсников. Тэйлор рядом с ним, перехватив мой взгляд, кивнул и вновь сосредоточил свое внимание на арке, через которую мы входили в крепость.

— Так не было всегда? — спросил у меня Уилл. Его глаза слегка светились в тон черных бусинок ковыляющей рядом огромной росомахи.

Все мои одноклассники были в синих комбинезонах, идентичных тому, который был на мне на моем первом соревновании. Желтые тоже были в знакомой одежде, соответствующей их цвету формы. И только мой черный комбинезон — одежда охотников в этом году — выделялся на общем фоне. Прежде чем его одеть, я отодрала символ золотого льва ножницами.

— Нет.

Адам и Эмили переглянулись.

— Не нравится мне это. — Том не прекращал сжимать и разжимать пальцы, механически поглаживая их другой рукой. На его угрюмом лице застыло беспокойство.

Фишер отстал, поэтому только мы с Томом лучше остальных знали, как все должно было происходить.

— Не страшно. Просто действуем, как договаривались, — постарался успокоить всех Колин. Его лиса встала на задние лапы и принюхалась.

Но несмотря на это, лица вокруг нас оставались напряженными. Стоило нам миновать высокие железные ворота, как перед нами возникло круглое купольное здание, которое заслоняло остальную крепость. Я его не помнила: должно быть, его построили совсем недавно. Наш проводник остановился и указал в отдающий прохладой, темный вход.

Тень беспокойства на лице Тома сменилась подозрительной настороженностью. Словно в тон своему вожаку, возросшая нервозность быстро распространилась по сине-желтой толпе.

— Мы этого не предусматривали, — шепнул Адам Уиллу. — Что если что-то изменилось?

Но тот только нахмурил брови и не ответил.

Пропуская вперед остальных с животными, включая Мишель, которая держалась особняком, я оглянулась на закрывающиеся за нами железные ворота и заметила Майка. Стоя за стальным ограждением, которое из-за последних событий возвели вокруг крепости, он громко спорил с кем-то из персонала соревнования. Рядом стояли еще трое в униформе. Их атлетичное телосложение и кобура на поясе выдавали в них охрану.

Также увидев меня, Майк запнулся, его пальцы стиснули разделяющие нас металлические прутья.

Тот, с кем он спорил, что-то отвечал ему, качая головой над листком с именами охотников в руках, а охранники просили отступить назад.

Слишком поздно. В этот раз его имени не было в списке.

Отвернувшись, я шагнула вслед за остальными в темноту.

***

Внутри было прохладно и как-то безжизненно. Глазам заняло время, чтобы привыкнуть к царившему здесь полумраку.

— Что происходит? — спросила я, догнав остальных.

— Не знаю, — хмуро отозвался Уилл.

Столпившись в центре небольшого пятна света, падающего через отверстие в высоком куполе, остальные участники озирались по сторонам. Будто почуяв неладное, животные нервно жались к своим хозяевам.

— Здесь не очень-то уютно, — улыбнулась нам краешками губ Эми, чтобы немного развеять гнетущую от повисшей в воздухе неизвестности обстановку.

— Да уж, — поддержал ее Колин, тщетно пытаясь рассмотреть остальную утопающую во мраке часть помещения. — Но это только какой-то старт. Скоро нас выпустят, и мы будем в крепости, а там намного светлее и просторнее, — оптимистично заверил он, подмигнув. И, не выпуская руки Тэйлора, она благодарно кивнула.

— Эй, Уилл, как думаешь, сколько времени нам займет добраться до?..

— Псс, — цыкнул на него Том. — Не расслабляйся. Никогда не знаешь, кто здесь может слушать.

— Извини, — пробормотал пристыженный Колин.

Вдруг дверь, через которую мы только что вошли захлопнулась, и со всех сторон одна за другой начали вспыхивать лампы в форме золотого льва. Замкнув круг, они дружно вздрогнули и высветили ряд полукруглых арок по всему периметру. Внутренние решетки распахнулись, и в них начали выходить охотники.

По их лицам можно было понять, что они удивлены и озадачены не меньше нашего. Похоже, об изменениях в программе не предупредили никого.

В одном из проемов я увидела Джейка и его команду. Райн, Крис и новичок в их группе, Брайн Паттерсон, осматривались по сторонам, в то время как их лидер сразу выловил глазами меня. Увидев, что рядом нет Кении, он нахмурил брови и вопросительно наклонил голову. Но я сделала вид, что не заметила.

Окружающие нас огромные, искусственно улучшенные хищники выглядели непривычно сонными и неповоротливыми. Некоторые тут же устало падали у ног раздраженных этим хозяев, другие шатались и прислонялись к стене, чтобы устоять, но тут же стремительно сползали вниз.

— Что это с ними? — изумился Фишер. — Выглядят, будто наелись гнилых отбросов или кто-то вколол им тройную дозу транквилизаторов.

Остальные тоже заметили и теперь ухмылялись. Похоже, вид этих неуклюжих, подавленных тварей вернул им слегка пошатнувшуюся уверенность в собственном плане.

— Джин, — приглушенно произнесла я, ища глазами Эрика.

Уилл сбоку метнул на меня взгляд.

— Но эффект может продлиться недолго. Поэтому чтобы вы ни задумали, действуйте быстро.

Том радостно потер подбородок. Окрыленные этой информацией синие и желтые участники возбужденно переглянулись, и только Уилл смотрел в сторону.

Наконец я его нашла. Стоя в арке на другом конце от Джейка, Эрик поглаживал замену его убитому на прошлом соревновании медведю — двух здоровых, свирепых бульдогов, настолько тупых, что они бросались абсолютно на все, даже на соседних с ними охотников.

Словно почувствовав мой взгляд, он поднял голову, и его губы растянулись в приветственной ухмылке. Он знал, что я буду здесь.

Его команда тоже была с ним. Дилан обзавелся гигантской гориллой-убийцей с острыми когтями — я не могла не отметить что вместе они выглядят очень гармонично. Меня не удивил вид в их команде Кэйла Мерфи и Трента Дугласа, которые заменили своих убитых львом Джейка хищников на их похожую, но гораздо менее впечатляющую копию. Камилла в этот раз была в группе с чрезвычайно довольными таким положением вещей близняшками, возле которых скрутились в огромные клубки их сонные питоны. Она не смотрела в сторону Эрика. Непонятно, какая черная кошка пробежала между ними, но они заметно охладели друг к другу в последнее время.

Два больших, полукруглых экрана, расположенных так, чтобы все охотники могли их видеть, расцвели символом огненного льва.

Я ожидала увидеть Рафаэля, но от лица, которое появилось на мерцающих в полусумраке дисплеях, по моему позвоночнику пробежал вибрирующий озноб.

— Приветствую вас, участники, — Холодная улыбка на лице Джулии отдавала инеем. Ее серебристые волосы были закручены косами вокруг ее головы, высокий воротничок черного платья контрастировал с тонкой, белой кожей. Она восседала в высоком, обитом бархатом кресле, с которого обычно произносил свою речь Глава Совета.

По круглому залу пробежал громкий вздох удивления.

— Ваше замешательство естественно. — Она приподняла подбородок и свысока обвела взглядом углубления, в которых стояли красные участники. — Вот уже шестьдесят лет Рафаэль неизменно появлялся, чтобы поприветствовать охотников и начать турнир. Эта традиция ни разу не нарушалась. Но в этом году обстоятельства здоровья Главы вынудили нас внести некоторые изменения…

Словно в тон ее словам, боковая дверь, которую никто из нас не заметил, вдруг распахнулась и из нее внутрь промаршировали с десяток людей в форме. Они выглядели точно так же, как охрана внешней крепости, которую я заметила до этого.

Разойдясь по кругу и сложив руки за спиной, они встали лицом к охотникам. По рядам последних пробежал тревожный гул. Я заметила, как напрягся Джейк; стоявший рядом черный с золотистой гривой лев грозно зарычал.

— Не волнуйтесь, это всего лишь мера предосторожности, — Джулия холодно улыбнулась.

"Интересно для кого?" — мелькнула у меня мысль.

Ее глаза переместились на нас, и прежняя улыбка исчезла с ее лица. Мгновение она рассматривала стоявшую перед ней толпу с легким прищуром, граничившим с раздражением. Мистер Честертон предполагал, что пожелание Совета насчет добровольной записи напрямую связано с участившимися кризисами в силе красных, и по ее прекрасному, непроницаемому лицу тяжело было сказать, насколько она сама поддерживала этот неожиданный шаг.

Меня словно ужалило, когда ее колючий взгляд остановился на мне. В серых глазах вспыхнула знакомая неприязнь. Только в этот раз к ней добавилось нечто большее. Нечто куда более зловещее.

— На вас не ваша форма, — произнесла она прежним холодным тоном, обращаясь ко мне. — Это одежда наших лучших участников.

Один из стоявших возле выхода охранников тут же оторвался от своего места и направился ко мне.

— Это я дал ей ее. — Джейк выступил вперед. — И она останется в ней.

Стоявший перед ним человек в форме выставил вперед ладонь, приказывая ему вернуться назад, но Джейк отшвырнул от себя его руку.

— У вас нет таких полномочий, мистер Хэртфорд, — ледяным тоном заметила ему Джулия, делая легкий кивок в сторону первого охранника. Тот сразу же сменил курс по направлению к напарнику, которому, судя по выражению Джейка, могла скоро понадобиться помощь.

— Проверьте меня, — сквозь зубы процедил Джейк. От всего этого он уже начал закипать.

Его черный лев грозно выпустил когти, готовясь к атаке, и охранники потянулись к кобуре на поясе. Атмосфера в зале мгновенно напряглась — остальные участники громко ахнули, предчувствуя недоброе.

Но Джулия остановила их легким жестом.

— Не будем портить соревнование, — произнесла она внезапно примирительным тоном. — Уберите оружие, мы не хотим никого покалечить.

Оба охранника с неохотой выполнили приказ, но не отводили настороженных глаз от свирепо взирающего на них льва.

— Пусть будет по-вашему, — обратилась Джулия к Джейку. В ее глазах сверкнул ледяной отблеск. — Теперь отступите назад на ваше место.

Убедившись, что никто больше на меня не посягается, Джейк окинул грозным взглядом охранников и шагнул назад за арку.

По залу пробежали тихий ропот. Охотники косились на разбросанную по залу охрану — им не понравилось то, что чуть было не произошло, и впервые они сами чувствовали себя здесь неуверенно.

— Охрана для вашей же безопасности, — поспешила развеять их тревогу Джулия.

Но я заметила, что это успокоило совсем немногих. Большинству пришлись не по душе все эти нововведения, и, особенно, присутствие здесь вооруженного персонала.

Джулия поджала губы. Она планировала все совсем иначе. А теперь, вместо того, чтобы наслаждаться моментом, которого, я могла поспорить, она ждала очень долго, должна была успокаивать возмущенных и недовольных красных.

— Что ж, довольно, — Прежнее примирительное выражение сменилось едва сдерживаемым гневом, оттенявшим ее царственную красоту. — Время показать, на что вы способны. И не забывайте, что мы, Совет, оцениваем вас. От того, как вы покажете себя, зависит ваше будущее.

Она приподняла сребровласую голову и обвела глазами притихший зал.

— Прошлый турнир был омрачен действиями, которые мы, Совет, крайне осуждаем. Они наложили тень на соревнование и то, для чего оно было создано…

Ее глаза задержались на Эрике, но он вызывающе вскинул голову в ответ. Сквозившая ухмылка на его лице отдавала презрением: Совет никак не отреагировал на требования его родителей отлучить меня от школы, и теперь ему было на них наплевать.

— Меры были приняты, чтобы подобное не повторилось, — продолжила она, обращаясь к остальным охотникам. — Никто не должен вмешиваться или влиять на ход турнира. И сегодня мы лично за этим проследим.

Она устремила глаза на хмуро слушающего ее Джейка. От того, как приподнялись краешки ее губ, у меня закралось неприятное предчувствие. В ожидании чего-то грядущего воздух застыл в большом зале.

— В этот раз Игры будут проведены в соответствии с существующим для этого протоколом. Вы все будете играть по правилам, которые для вас установлены. — Она сделала паузу. Взирающее на нас с двух экранов и от того еще более эффектное лицо ужесточилось, когда она вновь посмотрела на меня. — Больше никаких сделок.

В ту же секунду на углубления, в которых стояли охотники, с грохотом опустились решетки, отделяя их от нас.

Некоторые с криком подались назад к стене, сонные и испуганные животные всполошились и в панике метались внутри.

— Что за… — Джейк тряс железную решетку.

— Бесполезно, — произнесли ему обе Джулии.

В глубине ее глаз вспыхнул триумф, когда она выпрямилась в своем кресле, в который раз продемонстрировав всем свою величественную осанку.

— Как я и сказала, в этот раз все будет совершенно иначе.

Глядя, как остальные в нашей толпе, пытаются успокоить своих животных, напуганных визгом запертых в своих неожиданных темницах больших хищников, я не заметила, как к нам приблизилась охрана. Последнее, что я почувствовала, был слабый, похожий на укус комара укол в шею.

Затем все вокруг резко померкло.

***

В голове стучало, все тело ломило от странного ощущения невесомости. Будто я парю где-то под странно низким потолком.

Впрочем, стояло мне попытаться перевернуться на живот, как это ощущение сменилось острым головокружением и тошнотой. Невидимый молот колотил где-то внутри моего черепа.

Я позволила себе полежать, чтобы унять первые резкие позывы желудка. Затем открыла глаза. Меня окружала темнота. Воздух здесь был удушливым и влажным. По слабому капанью где-то в отдалении я заключила, что нахожусь где-то под землей.

Пальцы нащупали подо мной холодный гранит, и я попыталась сесть. Удивительно, но это оказалось намного легче, чем предполагалось. Свесив ноги с каменного возвышения — судя по острым краям, сделанным человеком — и всматриваясь в темноту, я потерла затекшее запястье и обнаружила пропажу часов. Прежде чем оставить здесь, меня обыскали.

Что ж, нужно отдать Джулии должное: она на самом деле продумала все. В голове возникло ее прекрасное, неувядающее под натиском времени лицо, раздвоенное дисплеями так, что, казалось, она заполняла собой весь зал. И то, с каким нескрываемым торжеством она смотрела на всех и особенно на Джейка…

Джейк. Я вздохнула. Похоже, его плану не суждено было сбыться.

Никаких других пропаж я не обнаружила. Глаза, уже привыкшие к темноте, рассмотрели небольшую, выдолбленную в скале квадратную пещеру. Я была права: я где-то в катакомбах крепости. Но что это за место? И где остальные?

Держась за гранит, я попробовала встать на ноги. Меня еще слегка подташнивало, но прежнее головокружение, вызванное, по-видимому, препаратом, который мне ввели, уже прошло, и никаких трудностей в том, чтобы передвигаться, я не испытывала.

Что ж, нужно выбираться отсюда.

Придерживаясь влажной стены, я медленно побрела вперед на эхо ударяющихся о твердую поверхность капель. Звук постепенно нарастал, и меня это обрадовало: в горле было сухо и безумно хотелось пить — скорее всего, еще один побочный эффект неизвестного наркотика. Интересно, сколько времени я пролежала без сознания?

Наконец вырубленный коридор начал расширяться, и вскоре я увидела источник. Пещера здесь стала совсем просторной. По обеим сторонам от узкой дорожки, в свете горящих на стенах факелов мерцала черная вода. С каменного свода капали и разбивались о зеркальную поверхность ее испарения.

Первым делом я зачерпнула ее ладонями и позволила себе напиться. Затем подняла голову и осмотрелась. Кто-то установил здесь источники света — значит, это не совсем обычная пещера. На поверхности каменной стены я заметила шов и подошла ближе. Он оказался прямоугольным и в человеческий рост — похоже на какой-то тайный ход. Наверное, так меня и внесли сюда после того, как отключили. Я на ощупь поискала замок, но, как и предполагала, напрасно: кто бы это ни был, он не хотел, чтобы я шла тем же путем.

Выбора не было, и оставалась только дорожка. Ступая аккуратно, чтобы не поскользнуться и не упасть в поблескивающую внизу воду, я двинулась вперед.

Время потеряло значение. Иногда мне казалось, что я бродила целую вечность. И повсюду была только тишина и подрагивающие огни факелов. Ни охотников, ни других участников, только моя длинная тень, плавно скользившая за мной по проходу. Иногда от скуки я начинала считать собственные шаги вслух, и мой голос эхом разносился по длинному, безмолвному коридору. Я не боялась, что меня услышат. Почему-то во мне зрела странная, необъяснимая уверенность, что здесь я была одна.

Когда мне начало казаться, что мое странствие под землей никогда не закончится, туннель вдруг начал расширяться и заметно уходить вверх. И через какое-то время я действительно выбралась на поверхность.

Яркий дневной свет ослепил меня. Солнце, от вида которого я почти отвыкла за прошедший месяц, уже клонилось к закату — значит, я провела под землей более половины дня. Не зная, хорошо это или плохо, и прикрывая слезившиеся глаза ладонью, я огляделась. Я понятия не имела, где находилась. Возможность видеть медленно возвращалась ко мне, но даже не поэтому у меня перехватило дыхание. Стоя на высоком холме, я смотрела на то, что простиралось передо мной.

Крепость преобразилась. Сверкая золотом в предзакатных лучах, она стала грандиозной. Ее полностью перестроили: больше не видно было полуразрушенных стен, заброшенных лестничных площадок и подчинившихся дикой зелени, рассыпающихся в пыль арок. Теперь это походило на настоящий древний город, вроде иллюстраций Помпеи в учебнике по Истории. Подо мной раскинулись новые квадратные постройки в обрамлении мраморных колонн и открытых переходов, небольшие рощицы уступили место роскошным фонтанам, гордо вздымающим свои кристальные потоки в высоту. Повсюду сверкала триумфальная иллюминация, венцом которой был гигантский золотой лев, грозно разинувший свою пасть над самым центром. Прямо под ним возвышался хорошо знакомый мне, целиком отреставрированный храм в его честь.

И там сейчас что-то происходило.

Я ступила вперед, чтобы получше рассмотреть, но тут же была вынуждена отшатнуться: склон подо мной резко заканчивался у края огромной расселины, в которую, отскакивая от высушенной за день земли, покатились мелкие камни. Широкая трещина в горной породе, которую я не рискнула бы пробовать перепрыгнуть, уходила по обе стороны от меня, черной лентой отделяя холм от остальной крепости. За мной был густой лес, тянувшийся, похоже, до самой стены.

Место показалось отдаленно знакомым, и вдруг меня осенило: "Это же заброшенная часть крепости, которую теперь привели в порядок" А я стояла на том самом холме, по которому когда-то уносил меня на себе волк, только на другом его краю.

И, судя по всему, полностью отрезанная от основной твердыни.

Я снова подняла голову. Теперь, когда тени чуть-чуть сгустились, я могла разглядеть там драку. По отблеску змеиной чешуи, это были близняшки. Но кто там с ними? Аккуратно ступая вниз, я приблизилась к самому обрыву и, изо всех сил напрягая зрение, всмотрелась вдаль.

В схватке мелькнуло что-то бурое, и я почувствовала себя сбитой с толку. Дилан? Но тут мне удалось разглядеть синий комбинезон. И я поняла — это же Уилл. Его росомаха дралась со змеей Эвелин. Рядом молнией в воздухе сверкало что-то белое, отвлекая второго питона Соланж. Рискуя сорваться вниз, я поставила ногу еще ближе к пропасти и слегка наклонилась вперед. Эти вспышки мелькали то вверх, то припадали к земле, легко увертываясь от ужасных клыков змеи и сводя ее с ума своими легкими, молниеносными маневрами. "Горностай Эмили Браун" — узнала я наконец. Сама она стояла рядом с Уиллом по другую сторону от что-то истерично орущих своим питонам близняшек.

Стараясь не выпускать их из виду, я начала осторожно двигаться вдоль расщелины, стремясь отыскать более-менее подходящее место, чтобы перепрыгнуть. Но, как назло, она только расширялась. Меня будто бы нарочно отрезали от всего, что происходило сейчас в крепости.

Змеи выглядели уставшими и медлительными, совсем не такими подвижными и устрашающими, какими я помнила их с прошлых соревнований. В какой-то момент одна из гигантских рептилий слишком низко пригнулась над землей, и в следующее мгновение росомаха оказалась сверху и, сгребя ее чешуйчатую голову огромными когтями, впилась зубами в шею, разрывая ее на части. Еще один удар огромной лапой раскроил череп — и змея затихла навсегда. Схватившись за торчавшие в стороны, разноцветные волосы, Эвелин завопила в ужасе. Эхо ее леденящего кровь крика разнеслось по крепости — яркий контраст с окружающим великолепием.

По другую сторону от пропасти в их направлении бежали две знакомые фигуры.

— Фишер, — вскрикнула я, узнав их.

Оба парня обернулись — и вдруг напряглись. Рыжая лиса рядом с одним из них приняла атакующую стойку, и я вдруг вспомнила, что на мне комбинезон охотников. Должно быть, издали я походила на одну из красных.

— Все нормально, — бросил своему напарнику Фишер. Он узнал меня первым. — Это Алекс.

Колин присмотрелся и вздохнул с облегчением.

— Что происходит? Где все? Меня оставили в каком-то месте под землей… И теперь я не могу перебраться на другую сторону.

Фишер подошел ближе и осмотрел трещину, оценивая ее длину и ширину. По его лицу я поняла то же, что думала сама — перепрыгивать ее было слишком рискованно.

— Так даже лучше, — быстро проговорил он, отступая. — Оставайся там, Алекс. Здесь сейчас слишком опасно.

Оставшийся позади Колин поднял голову туда, где росомаха и горностай теперь наступали на оставшуюся в одиночестве и тщетно пытающуюся ретироваться с поля боя змею.

— Подожди. Что это значит? Мне нужна помощь, чтобы попасть к вам. Если вы найдете пару досок, то можно что-нибудь соорудить…

Фишер снова окинул взглядом расщелину, затем голые камни вокруг — и покачал головой.

— Нет времени. Прости, Алекс.

— Хотя бы расскажите, что происходит, — взмолилась я, потому что они снова заторопились туда, где Уилл и Эмили уже почти расправились со второй змеей.

Колин явно хотел побыстрее достичь места боя, чтобы помочь друзьям, но как раз в эту секунду змея, которая попыталась схватить ловко перекувыркнувшегося в воздухе горностая, оказалась в жутких когтях проворной росомахи. И ошметки ее чешуи полетели в разные стороны.

Прикинув шансы рептилии остаться в живых, Фишер помедлил и вернулся назад к протянувшемуся между нами разлому.

— Я толком сам не знаю. Мы очнулись, как и ты, все в разных местах, но по эту сторону, — быстро заговорил он, все время озираясь по сторонам. — Нам заняло несколько часов, чтобы снова собраться и перегруппироваться. За это время некоторых успели схватить, но мы напали на башни. — Он указал на возвышающиеся на стене каменные возвышения, которые полностью привели в порядок. — Кое-кого нам удалось отбить у охотников…

Он на секунду умолк, потому что в это время сзади раздался громкий ужасающий хрип. Это вторая змея скончалась в когтях росомахи. Колин радостно подпрыгнул на месте и издал воинственный клич. Глаза Фишера тоже ликующе полыхнули. Его пятнистая кошка вскочила на большой булыжник и распушила кончик длинного хвоста.

— Джин молодец, — возбужденно продолжил он, снова поворачиваясь ко мне. — Их хищники и правда очень слабые. До этого мы расправились с пятью… а сейчас с этими двумя уже семь. Но это еще не конец. Охотники уже поняли, что что-то не так, и стараются держаться группами. Мы вылавливаем тех, кого получается застать врасплох или заманить в ловушку.

Он кивнул туда, куда теперь улепетывали близняшки. Ошеломленная таким исходом Соланж тащила за со собой обезумевшую от рыданий Эвелин.

— Эй, Эд, — вдруг встревожился Колин, который не прекращал сканить глазами арену. Он указывал туда, где на дальней площадке трое охотников, в которых я узнала Эштона Хэмпфри и его двоих одноклассников, теснили Адама и Лиз.

— Нам нужно бежать, Алекс. — Кошка Фишера рванулась вперед, и он последовал за ней. Колин уже мчался в их сторону.

— Лучше оставайся на той стороне, — выкрикнул он мне. — Тебе лучше быть подальше от крепости после заката. Там ты в безопасности.

— Подожди, — в отчаянии прокричала я в ответ. — Что случится после заката?

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но вместо этого его веснушчатое лицо вдруг расплылось в широкой таинственной улыбке. Затем развернулся и вместе со своим напарником погнался туда, где уже разгорался новый бой.

Я снова осталась стоять у самого края в одиночестве. То тут, то там меж феерических, колоритных строений мелькало движение. Иногда до меня долетали отголоски чьих-то криков, но я могла лишь беспомощно наблюдать со стороны. Почему-то мне начало казаться, что это все — часть чьего-то коварного умысла.

Ожидать их возвращения было бесполезно: все мои одноклассники были заняты тем, что творилось сейчас в крепости. Даже если кто-то и покажется, то, скорее всего, скажет то же, что и Фишер. Перебираться нужно было самой.

В последний раз оглянувшись по сторонам, я направилась в сторону возвышающегося вдоль противоположной стены скалистого ущелья, в котором меня когда-то нашел волк. Возможно, там трещина заканчивается: если бы волку пришлось прыгать, такой прыжок я наверняка запомнила бы даже в полусознательном состоянии.

Солнце медленно опустилось за горизонт, и землю окутали непривычно теплые июньские сумерки, когда я наконец достигла противоположного края стены. Справа от меня возвышалась покрытая многовековыми деревьями гора, по которой на первом турнире мы мчались от преследующих нас охотников. Слева простиралась холмистая местность, граничащая с пещерами. Здесь когда-то Камилла и Эрик чуть было не расправились со мной. Сюда не доносилось ни одного звука из притихшей с заходом солнца крепости. Только орлы еще парили над разогретыми за день камнями.

Переступив через узкую ленту разлома в земной коре — то, что осталось от моей впадины, — я двинулась вперед: туда, где возвышались грозные скалы. Следуя всплывающим в памяти картинкам, я петляла в узких проходах между камнями, пока наконец не вышла в знакомую расселину, окруженную со всех сторон отвесными склонами.

Обмывшие крепость дожди и суровые снега уже давно стерли все следы. Но глубокие борозды на камнях остались. Я приложила к ним пальцы, пока в голове всплывали флэшбеки тех ужасных минут. Мои глаза нашли узкое отверстие, в которое мне тогда удалось уползти. Никто не тревожил меня здесь: внимание охотников и их восставших жертв сосредоточилось сейчас в крепости, — и все произошедшее здесь когда-то казалось мне невероятным. Словно случилось не со мной, а с кем-то хорошо знакомым. Кем-то, кого я уже давно потеряла.

Какая-то тень мелькнула позади меня, и я обернулась.

Нет, этого не может быть.

— Я думала, ты давно ушел.

Не веря своим глазами, я снова гладила хорошо знакомый белый мех.

— Тебе нельзя быть здесь.

Но волк уткнулся теплым, влажным носом мне в ладонь. Он тоже соскучился.

— Ты был там, — вдруг осенило меня. — В лесу, где бродили мы с Кенией. Я видела тебя там. Это правда был ты.

Рядом с ним все было, как раньше. Знакомая жизненная сила наполняла и текла сквозь мое тело невидимыми потоками. Совсем как во время моего купания в озере, где я наконец-то простила себя. Его шерсть мерцала и переливалась, а в умных глазах мне чудился отблеск звезд.

Я даже запрокинула голову, чтобы посмотреть вверх. Но сумеречное небо с розоватой полоской над дальним краем крепости еще не расцвело звездным бисером.

— Красиво, правда? — Забравшись на высокие камни, мы любовались крепостью, которая тонула в последних остатках неяркого, багряного света.

Впрочем, его отсутствие теперь с лихвой компенсировала роскошная иллюминация, благодаря которой подсвечивались все здания, башни и площадки. Словно драгоценный оркестр, разноцветные снопы кристальных брызг из фонтанов то и дело возносились ввысь, туда, где над всем этим раскинулся отлитый невидимыми лазерными прожекторами символ красных — грозный золотой лев. Откуда-то с той стороны даже лилась торжественная музыка. Совет не поскупился на то, чтобы в этот раз придать соревнованию настоящий лоск.

— Могу поспорить, я знаю, кто трудился над этим, — произнесла я, вспоминая слова Тома о том, что его дед погиб здесь на ремонтных работах. Золотистые крапинки в глазах волка отозвались неярким мерцанием.

Вдруг где-то впереди оглушительно грохнуло, на мгновение заглушив триумфальные аккорды. Один из отстроенных бастионов охотников накренился и начал медленно оседать. На стене рядом замелькало движение — его обитатели успели выскочить наружу за секунду до того, как он обвалился в пропасть.

Мы вскочили. На том месте вспыхнуло пламя, пожирающее остаток каменной стены. В звуках неумолкающей музыки и парадного освещения, панические метания умножившихся огоньков по периметру стены, как и горящая ее часть, напоминали хаотичную картину из прошлого.

— Нужно выяснить, что там происходит.

Ухватившись за выступ, я начала карабкаться вниз по камням.

— Нет, подожди меня здесь. Это слишком опасно, тут повсюду камеры, — произнесла я, когда волк одним прыжком оказался рядом. — Мы должны найти способ незаметно вывезти тебя отсюда.

Не знаю, как он нашел меня, но я не могла позволить ему следовать за мной в крепость. Если персоналу соревнования станет известно о его присутствии здесь, то я даже боялась подумать, что произойдет. К тому же я понятия не имела, где сейчас Эрик. Но сам он меня не оставит — глядя в его ясные синие глаза, я это отчетливо понимала.

— Я найду Джейка и свяжусь с учителем, — произнесла я, оглядываясь через плечо на пылающую стену. — Он что-нибудь обязательно придумает. Если мистер Честертон смог организовать тот вертолет со львом для Майка, то он наверняка сможет сделать то же самое для тебя.

Охотники были сейчас заняты, но я ни на секунду не забывала о вооруженной охране, которая находилась где-то поблизости. Волка нужно было увезти подальше отсюда. Так далеко, чтобы никто его больше не нашел.

— Оставайся здесь и жди, хорошо? — На всякий случай я окинула взглядом скрывающие нас утесы, чтобы убедиться, что здесь не расставили камеры. Но нам повезло: в этой труднодоступной скалистой местности тяжело было охватить все мониторами. — Я постараюсь скоро вернуться. Только будь здесь и никуда не уходи. Так мне будет легче тебя найти.

Убедившись, что он остался дожидаться моего возвращения, я быстро направилась в сторону пришедшей в движение крепости. Откуда-то появились летающие аппараты, которые с воздуха тушили огонь на той стороне. "Может, несчастный случай с газовым баллоном", — размышляла я, пробираясь вперед по дорожке меж темных холмов. Благо переливающийся золотом лев в черном небе освещал мне путь. Охотники пользовались грилями, чтобы жарить мясо, и у кого-то могла произойти утечка. Но что так бабахнуло?

Они были слишком далеко, чтобы разглядеть, кому принадлежала та башня и что там теперь творилось. Оставалось только надеяться, что, если у них были пойманные ребята, никто из них в этом взрыве не пострадал.

Вблизи мне предстояло еще раз по достоинству оценить раскинувшееся по обе стороны от меня великолепие. Не восхититься было просто невозможно. Даже благоухание насаженных вокруг фонтанов цветов было таким гармоничным, что отдавало чем-то ненастоящим. И все искрилось и вспыхивало алмазными бликами. И главное, было совершенно пустым. Ни охотников, ни их хищников, ни повстанцев. Мне начало казаться, что я попала в странную, красиво украшенную сказку, где главное действие волшебным образом постоянно ускользало от меня.

Что-то валялось за фонтаном на площадке — прямо за ней я узнала ту рощицу, куда до этого побежали Фишер с Колином. От ужасного предчувствия у меня екнуло сердце. Оглянувшись по сторонам, на негнущихся ногах я двинулась вперед, медленно приближаясь к тому, что лежало на земле по ту сторону от мраморного бассейна. Мой мозг строил самые ужасные догадки. По тянувшемуся по земле кровавому следу здесь явно что-то произошло. Чем ближе я подходила, тем страшнее мне становилось. Внутри все стыло и переворачивалось от того, что вырисовывало в этот момент мое воображение.

Бортик обратной стороны фонтана был разнесен почти полностью; струи разноцветной воды пенились, стекали с раскрошенных краев и, обмываясь кровью, бурыми потоками текли дальше в сторону. Похоже, это продолжалось довольно долго, потому что даже каменные плиты на их пути пропитались этими багровыми водами.

Виной этому была покоившаяся на мраморных обломках туша буйвола, когда-то принадлежавшего Эштону Хэмпфри. Из многочисленных ран на его шее, нанесенных чьими-то маленькими, но острыми зубами, продолжала сочиться кровь.

Его убийца, пятнистая кошка, была погребена под ним.

— Фишер, — пробормотала я, глядя на ее безмятежно застывшую морду. Она навсегда успокоилась в объятиях своего смертельного врага.

На толстой коже громадного животного виднелись следы других когтей и клыков. Видно, его хорошо измотали, прежде чем смогли нанести сокрушающий удар в жизненно важную артерию.

— Алекс.

Я обернулась.

— Что ты здесь делаешь? — Тяжело дыша, ко мне подбежал Адам. — Тебе нельзя быть здесь.

— Что происходит? Где все? — спросила я, пока он тащил меня за собой в сторону стены.

— Нет времени объяснять. Надо связаться с Джейком. Он сходит с ума, разыскивая тебя там у расщелины — Фишер сказал ему, что видел тебя там. Это нам все задерживает.

— Задерживает что?

Приблизившись к последнему ряду построек перед возвышающейся за ними стеной, Адам издал звук, похожий на уханье ночной птицы, и там вспыхнул огонек. На его широкоскулом, измазанном грязью, сосредоточенном лице расплылась улыбка, похожая на ту, которую я видела на лице Фишера.

— Сейчас увидишь.

Он перешел на спринт, и мне пришлось последовать его примеру. По пути он поднимал руку то в одну сторону, то в другую, будто демонстрируя что-то. Но когда я поворачивала голову, то никого не видела. Наконец мы достигли цели. Подняв голову, я увидела, что на башне рядом развивается флаг с золотым львом.

Но вместо того, чтобы подняться туда, Адам потащил меня куда-то в сторону. Мы нырнули в маленькую, хорошо замаскированную дверь в стене, и мне в нос ударил какой-то резкий запах.

Тут царила суета. Это было похоже на заводской склад, где повсюду стояли насосы и контейнеры. Шланги от них уходили куда-то под землю. Между ними сновали подростки; и, кроме нас с Адамом, все остальные были в желтых комбинезонах.

— Нэнси, передатчик. Скорее, — стараясь перекричать шум работающих насосов, проорал Адам какой-то девочке.

Она тут же метнулась к столу с каким-то оборудованием и вернулась к нам, держа в руке маленькую рацию.

Адам что-то покрутил, и в трубке раздались помехи.

— Приходится пользоваться старьем, чтобы они не перехватили сигнал, — быстро пояснил он мне. Впрочем, я уже давно оставила попытки понять, что здесь происходит.

На другом конце ему ответил резкий голос Джейка.

— Я нашел ее, она у нас, — прокричал Адам в трубку. — Возвращайся к башне. Времени уже совсем мало.

Пауза. Затем голос Джека зазвучал снова. Он хотел удостовериться, что все правильно понял.

— Да, да, Алекс здесь, — поднеся рацию к губам и прикрыв ее ладонью, повторил Адам. — И она в порядке. Возвращайся к башне.

Оставив его разбираться с постоянно прерывающейся связью, я двинулась по проходу, рассматривая тяжелые цистерны. Их было штук двадцать, если не больше. И все доходили мне до пояса.

— Нашли они тебя, — услышала я сбоку знакомый угрюмый голос.

Обернувшись, я заметила Тома. Он возился с одним из контейнеров в углу. Расстегнув наполовину желтый комбинезон, он завязал его на поясе, оставшись в болтающейся на нем майке; одна его рука была обмотана грязной тряпкой, на которой виднелись красные пятна.

— Не уверена, кто кого нашел, — отозвалась я, тем не менее направляясь к нему. — Что тут происходит? Что все это такое?

Не отрываясь от насоса, на котором он затягивал шурупы гаечным ключом, он криво ухмыльнулся:

— Сюрприз.

Затем вытер вспотевший лоб плечом и взглянул на крепление, над которым работал.

— Такой, от которого они не скоро оправятся.

Я собиралась задать следующий вопрос, но он меня перебил:

— Видела взрыв на той стороне?

Вспомнив пылающие ошметки стены, я молча кивнула.

— И это только начало. Чтобы отвлечь их от того, что скоро должно произойти. Пока они там разбираются, что к чему, мы тут все закончим.

Смысл его слов медленно проникал в мое сознание.

— Так значит это был не газовый баллон?

— Газовый баллон? — Том громко хохотнул. Подошедший к нам Адам тоже улыбнулся и сложил руки на груди.

— Могу поспорить, что они тоже так подумали, — продолжил он с прежней кривой ухмылкой. — Нет, детка. Это самая настоящая взрывчатка. И она снесла им башню в полном смысле.

Теперь рассмеялись уже все, кто был рядом. Напряжение, в котором все пребывали, немного рассеялось.

— Взрывчатка? — Меня осенила ужасная догадка. Я вдруг поняла, что это за резкий запах, который тут стоял. — Вы собираетесь спалить крепость?

Бензин. Вот что было в этих цистернах.

— Спалим ко всем чертям, — хмуро подтвердил Том, разматывая тряпку и обнажая глубокий порез на ладони. — Камня на камне не останется.

Он плеснул на него прозрачную жидкость из стоявшей рядом бутылки и поморщился.

— Надо перебинтовать, — заметила я. — Может загноиться.

— Времени нет, — буркнул он. Затем снова обмотал руку испачканной в разводах масла и крови повязкой и принялся за гаечный ключ. — На остальной взрывчатке установлены таймеры. Осталось совсем чуть-чуть до того, как тут все полетит вверх тормашками. Надо успеть доделать этот насос — что-то внутри заело, а у нас и так не слишком много горючего.

Я взглянула на Адама, потому что Том снова угрюмо умолк.

— Мы не знали, получится ли воспользоваться всем этим. — Адам решил больше не томить меня и кивнул на расположенные вокруг нас резервуары с горючим. — Поэтому разделили наш план на две части. Взрывчатка под крепостью запрограммирована на определенное время. Поэтому даже если бы нам не удалось использовать бензин, она все равно должна нанести крепости существенный вред.

— Но как вам удалось все это сюда пронести?

Такое требовало не только серьезной подготовки, но и допуск к тщательно охраняемой крепости.

— Когда заставляешь кого-то гнуть тут спину год за годом, то можешь ожидать, что в один день ему надоест, — ответил вместо Адама Том, вскинув лохматую голову. Прикрыв карий глаз, который слезился от попавшего в него масла, он мрачно взглянул на меня серо-голубым, который вдруг странно заблестел. — Они думали, что получат идеальную арену для охоты. Видела, что там снаружи учудили? Полгода тут отец пахал, выстраивая для них всю эту роскошь. Да вот только рабочие не только им тут фонтаны и фонарики отстроили. Но и заложили подарочек. Нам осталось только привести его в действие.

— Когда?.. — прошептала я, ошеломленная открывшимся мне размахом всей операции. — Когда все это должно произойти?

Адам оттянул рукав на запястье, чтобы посмотреть на часы, и я увидела то, что он показывал по сторонам, пока мы бежали к стене. Перехватив мой взгляд, он усмехнулся.

— Еще час. Скоро все начнется.

Не в силах оторвать глаза от татуировки волка на тыльной стороне его руки, я вспомнила слова Уилла. "Созвездие Волка — так мы себя называем". И Грэг мне ничего не сказал? Даже он был в этом замешан…

— Но как же другие? Ведь там в крепости есть люди.

Они переглянулись, и Адам нахмурился.

— Почти всех наших нам удалось освободить. Остальные… Кто знает об этом плане, постарается быть осторожным и помочь кому можно. Больше ничего мы сделать для них не можем.

— А охотники? — после короткой паузы спросила я.

Том прервался и резко сплюнул в сторону.

— Им было плевать на нас все это время, — жестко кинул он мне. — Не стоит ожидать, что теперь мы будем думать о них.

Утерев рукавом мокрое от стоявшей здесь духоты лицо, он подергал крепление.

— Готово, — буркнул он и заковылял прочь проверять другие насосы.

Адам проводил его взглядом.

— Джейк должен успеть вернуться, — произнес он, превратно растолковав волнение на моем лице.

— Где будут взрывы? — спросила я, чувствуя сжимающую горло панику.

— Почти по всей крепости, — Адам пожал плечами. — То, что не взорвется, мы рассчитываем, что сгорит в огне.

— Как насчет пещер и тех скал, что за ними?

Он почесал макушку.

— Мне кажется, что взрывчаткой начинили только эту часть крепости, но я не уверен…

— Кто знает? — Я вцепилась в его комбинезон. — Адам, кто точно знает?

— Ну… — Ошеломленный моим внезапным напором, он оглянулся. — Наверное, Том…

Но тот как раз нырнул в проход в стене и скрылся из виду.

— Погоди, я вспомнил, — Он обернулся в сторону стоявшего посреди всего этого бардака стола, с которого до этого одноклассница Тома схватила передатчик. — У нас тут есть карта, где все помечено…

— Покажи мне, — потребовала я, чувствуя, как от слабости подкашиваются коленки. За целый день у меня во рту не было ни крошки, меня измотали часы утомительной ходьбы сначала под землей, а потом, чтобы обойти расщелину. А теперь еще это…

На деревянном столе были в беспорядке набросаны рации, подобные той, по которой он говорил с Джейком, всякие листки и чертежи. Закатав рукава, он принялся рыться в них, быстро разворачивая каждый и отбрасывая его в сторону, если оказывалось не то.

— Алекс.

Маленькая дверь позади нас распахнулась, и внутрь, тяжело дыша, влетел Джейк.

За ним одним прыжком ворвался лев, и, явно ощущая себя не в своей тарелке, втиснулся Райн. Его мраморный тигр остался сторожить снаружи.

Стремительное появление здесь охотников и особенно грозного льва навело панику — ребята, как по команде, шарахнулись от них, позабыв про цистерны и насосы.

— Все нормально, — крикнул им Адам. — Это свои.

Свои. Слово резало слух.

Мне показалось, что Джейк даже не расслышал, а вот Райн немного скривился.

— Ты цела? Ты в порядке? Что они с тобой сделали? — Не обращая ни на кого внимания, Джейк лихорадочно убрал растрепавшиеся во время бега прядки с моего лица и осмотрел комбинезон, словно искал следы того, что со мной могло произойти за это время.

Я вдруг вспомнила, что прошло более пятнадцати часов с момента, когда мы виделись в последний раз.

— Они забрали часы, — произнесла я, чувствуя, как его руки сжимают мое лицо.

— Да, я знаю… — На его переносице пролегла глубокая складка, в зеленых глазах появились гневные огоньки. — Совет все спланировал заранее. Они перехитрили меня.

По его лицу я поняла, что он до сих пор не мог себе этого простить. Но эта жесткость в его взгляде рассеялась, когда, наклонившись вперед, он прикоснулся к моей щеке. Казалось, он забыл, что мы были здесь не одни.

— Нашел, — вовремя вскрикнул сзади Адам.

Повернувшись, я склонилась над чертежом, который он разложил на столе. Мое сердце билось сейчас быстрее, чем мне бы того хотелось.

— Что это? — Джейк тоже наклонился над моим плечом.

— Вот тут отмечено, где заложен запал. — Адам сосредоточенно водил пальцем по четкой схеме крепости, тыкая пальцем в черные крестики. — Каждый из них обозначает отдельную кладку. Поверьте, лучше держаться от них подальше, когда они начнут взрываться…

— Это точно все? — Мое внимание было приковано к небольшому квадрату в дальнем конце крепости, где были отмечены скалы. К моему огромному облегчению, там не было никаких пометок. — Карта не может что-то упускать?

— Ну, насколько я знаю, нет… — Адам окинул взглядом комнату, ища глазами Тома, но тот еще не вернулся. Он снова склонился над схемой. — Похоже, что все более-менее сосредоточено в центре… А что там в скалах?

Я не ответила и повернулась к Джейку.

— Мне нужно как-то связаться с учителем. Прямо сейчас.

Мой взгляд скользнул в сторону переминающегося за его спиной Райна, который озирался по сторонам с несчастным видом.

— И желательно, чтобы нас никто больше не слышал.

Джейк вопрошающе поднял бровь, но я сделала знак глазами. Здесь я говорить не могла.

— В башне наверху есть рация. Связь там намного лучше, — коротко промолвил он в ответ на мой умоляющий взгляд. — Пойдем, я отведу тебя.

— Помните, что осталось всего полчаса, — крикнул нам вслед озадаченный Адам.

Мы покинули тесное, пропитанное удушающими парами помещение и направились в их лагерь, который расположился практически прямо на этой пороховой бочке.

Только сейчас я разглядела, что подходы к башне охранялись: головы на долю секунды поворачивались в нашу сторону и тут же возвращались к своим биноклям. Среди этой "охраны" были Лиз и Эми. Обе держали в руках приборы ночного видения и были отлично замаскированы. Я заметила их лишь потому, что они сами мне махнули.

— Мера предосторожности, чтобы склад не раскрыли раньше времени, — прокомментировал Джейк, отметив, куда направлено мое внимание.

Так вот кому Адам демонстрировал тату волка на руке, пока мы бежали.

— Рядом с твоей башней? — тихо ответила я. — Ты не думаешь, что кому-нибудь это покажется странным?

— Ее тоже взорвут, когда придет время.

Я подняла на него глаза, но Джейк смотрел перед собой.

Поднявшись по ступенькам, мы оказались в круглом, отремонтированном в духе остальной крепости помещении. Тут расстелили толстый ковер, на стенах повесили шкуры и гобелены, по бокам расставили настоящие античные жаровни, усовершенствованные современными технологиями, чтобы охотникам не нужно было возиться с углями. Бастиону придали настоящий лоск. "Даже жаль, что этого скоро не станет", — подумала я, оглядывая преобразившуюся обстановку.

В этот раз, не считая охотников, их хищников и одинокой фигурки на полу, тут никого больше не было.

— Фишер.

— Я в порядке, я в порядке, — хрипло заверил он, поднимая руку, потому что я бросилась к нему. — Чуть-чуть зацепило, только и всего.

— Это он скромничает, — произнесла возившаяся с ним Кьяра. Она была так занята, что даже не подняла голову на наше появление. Ее красивая рысь с огненными кисточками на ушах наблюдала за нами, сидя поодаль. — Он потерял много крови, и я до сих пор не могу остановить кровотечение полностью. Если что-то не предпринять, это может плохо кончиться.

Я осмотрела повязку на его боку, которую только что сменили. Она уже пропиталась насквозь, а рядом валялись несколько использованных. Судя по их виду — только за последний час.

— Вы вызвали кого-нибудь, чтобы его забрали в больницу? — с тревогой спросила я. — Вертолет уже в пути?

Кьяра на секунду отвернулась, будто надеялась, что за нее ответит кто-то другой. Но этого не случилось, а Фишер зашелся в хриплом кашле.

Ей не оставалось ничего другого, как сказать это самой.

— Они не пришлют вертолет. — Она тряхнула рыжими косами, избегая смотреть на меня. — Все, что они пообещали, это скинуть лекарство, чтобы затянуть рану. Ему придется ожидать окончания соревнования.

Не поднимаясь с колен, я оглянулась на Джейка. Но встретив мой взгляд, он промолчал.

— А, пустяки, — попытался отмахнуться Фишер. — Расскажи лучше, что там внизу, — прохрипел он, делая едва заметный кивок в ту сторону, где располагался склад с ожидающим своего часа горючим.

Я окинула взглядом комнату. Сложив руки на груди, Крис стоял у выходящего на крепость отверстия в стене; Кьяра отошла сполоснуть пропитанный кровью бинт, а поднявшийся вслед за нами Райн поглаживал своего красивого мраморного зверя. Никто из них не смотрел на нас, но, похоже, все были в курсе. Единственного непосвященного Брайана Паттерсона отправили в другую башню по каким-то делам. Мне стало интересно, как ему все это объяснили.

— Все нормально. Готовятся, — заверила его я, тем не менее понизив тон.

Тень тревоги на его бледном, блестящем от испарины лице сменилась облегчением.

— За такое не жалко и умереть, — довольно заметил он, откидываясь на сложенный спальный мешок, который заменял ему подушку.

— Фишер, ты умирать не будешь, слышишь меня? — Я взяла его горячую руку в свою.

Не открывая глаз, под которыми уже начали появляться черные круги, он едва слышно хмыкнул.

Мной овладело отчаяние.

— К тому же… если у них все получится… возможно, все это скоро остановят. Осталось совсем недолго. Ты должен держаться, слышишь?

— Видела, что мы сделали с буйволом? — вместо ответа прохрипел он.

Я кивнула и попыталась улыбнуться.

— Жаль твою кошку.

— Да, Фея была хорошим другом. Она умерла с достоинством. — Он снова закашлялся, держась рукой за продырявленный рогом бок.

Глядя на его мокрое, заострившееся лицо, я почувствовала закипающий внутри гнев. Если бы это был кто-то из красных, его бы точно эвакуировали в госпиталь. Но никто из нас не стоил того, чтобы Совет о нем беспокоился.

Находящиеся здесь хищники вдруг беспокойно заерзали и заскулили.

— Что такое? — Крис потер виски, словно почувствовал внезапную резкую головную боль.

Его напарники делали то же самое. Даже Кьяра перестала возиться с повязкой и нагнулась над тазиком с красной водой, приложив тыльную сторону ладони ко лбу.

— Прекрати это, — процедил Джейк, поднимая меня с пола за локоть и стремительно увлекая за собой в сторону выхода на стену. — Сейчас же.

— Что? — не поняла я.

Стоило нам отдалиться, как животные внутри затихли. Теперь со стороны башни до нас доносились недоуменные реплики охотников.

— Не делай так больше, — Джейк явно злился. — Еще не хватало, чтобы об этом узнали.

— Но я ничего не делала…

Здесь нас окружал лишь прохладный ночной бриз и огни скользившей по крепости иллюминации. Рухнувшую часть стены уже потушили, и теперь там зияла опаленная черная брешь. Словно дурное предзнаменование в странно затихшей с наступлением ночи крепости.

— Что там произошло? — Я оглянулась на освещенную прожекторами башню.

Большие грозные хищники на мгновение превратились в беспомощных зверенышей, в страхе жавшихся к стенам. Не говоря уже о растерянных охотниках, словно всех разом подхвативших острую мигрень.

— Зачем тебе понадобилось говорить с учителем? — Джейк резко сменил тему.

Это и полное тягостного ожидания безмолвие вокруг напомнили мне, зачем я вообще пришла сюда. На меня вновь нахлынула паника, когда я взглянула на его наручные часы.

— Он там, — быстро зашептала я, запинаясь от собственного быстрого темпа. — Я правда видела его тогда там возле твоей хижины. А теперь он здесь. Я не знаю, как он пробрался сюда и нашел меня… но он ждет меня там в скалах. Я должна помочь ему. Надо вывезти его отсюда, пока его не заметили.

Слушая меня, Джейк изредка кидал тревожные взгляды в сторону, куда я указывала.

— Он?..

— Волк, — Я схватила его за рукав. — Джейк, нужно увезти его отсюда. Учитель наверняка сможет что-то придумать. Мне нужно поговорить с ним. Скоро все начнет взрываться, а я оставила его там, пообещав, что вернусь за ним…

То, как быстро менялись цифры на светящемся экране на его руке, только усиливали мою нервозность, и объяснение звучало сбивчиво. Сдвинув брови, Джейк, кажется, начал сомневаться, что то, что мне вкололи в самом начале, повлияло на мои умственные способности, но мне было все равно.

— У нас мало времени, — Я вцепилась в его руку, и он молча протянул мне рацию.

— Учти, что она не рассчитана на звонки на домашний номер. Но это безопасное соединение.

Выхватив ее из его пальцев, я начала набирать домашний номер учителя под его диктовку.

Вскоре в трубке раздался знакомый легкий треск, затем длинные гудки.

— Мистер Честертон, — воскликнула я, когда на другом конце мне ответил знакомый голос.

Последовала небольшая заминка.

— О, Алекс, — В его восклицании отчетливо проступило облегчение. — Я переживал, когда целый день не увидел тебя ни на одной из камер. Что там произошло в самом начале? Я слышал, что Джулия…

— Мистер Честертон, сейчас нет времени это объяснять, — прервала его я. — Мне нужна ваша помощь.

Казалось, он удивился и насторожился одновременно.

— Конечно. Что случилось? Ты с Джейком? Он рядом?

Я оглянулась через плечо.

— Да, он тут. Но дело не в этом…

— Тогда что? Ты ранена? — забеспокоился учитель.

— Нет, со мной все в порядке. — В трубке вдруг раздался громкий треск, и мне пришлось резко отстранить ее от уха. Когда он прекратился, я подумала, что связь оборвалась.

— Мистер Честертон?

— Да-да, — отозвался он, и я облегченно выдохнула. — Ну, говори же.

Бросив быстрый взгляд на башню, я на всякий случай отдалилась еще немного и прикрыла трубку ладонью.

— Он здесь, — я судорожно сглотнула. — Волк.

— Ох, — только и раздалось на другом конце.

— Но ему нельзя здесь оставаться. Нужно увезти его отсюда… — В рации снова слышались помехи, и мне пришлось говорить быстрее. — Вы сможете забрать его? Как тогда, когда вы прислали Майку льва?..

В трубке повисла пауза.

— Алекс, боюсь, что мне не по силам управлять вертолетом, а отправить туда постороннего… — в голосе мистера Честертона слышалось сомнение.

Соображая на ходу детали плана по его спасению, меня вдруг осенило.

— Вы можете связаться с Грэгом. Да. Он никому ничего не скажет, — Почему-то во мне зрела уверенность, что я могу на него рассчитывать. — И он может пилотировать вертолет…

Шипение в трубке стало почти невыносимым, и мне пришлось прерваться.

— Где он? — раздался вопрос.

Я прикрыла глаза, но одной мысли о том, во что скоро превратится крепость, мне хватило, чтобы принять решение.

— В скалах, возле пещер. Там, где я была с Камиллой и Эриком на первом соревновании. Я оставила его там, и он будет ждать меня. Позвоните Грэгу, нужно раздобыть вертолет…

Молчание было таким долгим, что я подумала, что звонок разъединился.

— Хорошо, я попробую что-нибудь придумать, — отозвался он наконец, и я облегченно выдохнула. — Только оставайся с Джейком, — добавил он. — Ты должна быть в безопасности, пока я…

И связь все-таки оборвалась.

Я отстранила рацию от лица и вгляделась в затемненную часть крепости, которая не освещалась иллюминацией. Он все еще был где-то там.

— Кто такой Грэг? — Джейк выглядел сбитым с толку.

— Он делает татуировки. — Я вернула ему передатчик и направилась назад к башне.

— Подожди. — Он догнал меня, когда я уже приоткрыла дверь, ведущую к лестнице из башни. — Куда ты думаешь, что ты идешь?

Кьяра по-прежнему была занята со стонущим Фишером, а двое его напарников у окна покосились на меня.

— Я должна вернуться.

Но Джейк заслонил мне путь.

— Сейчас все начнет взлетать на воздух. Я не позволю тебе идти туда.

— Он ждет меня. Я не могу его бросить. Я побуду с ним, пока учитель не пришлет вертолет.

Я попыталась обогнуть его, но он схватил меня за руку.

— Туда уже не пройти. Ты видела карту? Весь путь начинен взрывчаткой.

— Я что-нибудь придумаю.

Понизив голос, мы спорили на глазах у других. Только Кьяра деликатно отвернулась, меняя очередную повязку Фишеру.

— Я не брошу его. Я должна убедиться, что он будет в порядке, — проговорила я, пытаясь высвободиться из его хватки. — Еще есть немного времени. Я найду Тома и поговорю с ним. Наверняка есть и другие пути. Если кто-то и знает, то только он.

Джейк бросил беглый взгляд на часы и окинул глазами комнату, словно что-то решал. Крис хотел что-то сказать, то Джейк снова посмотрел на меня.

— Хорошо. Поговорим вместе. Но если он скажет, что это невозможно, то забудь об этом.

Оставив здесь льва, который проводил хозяина тоскливым взглядом, мы спустились вниз. На этот раз склад с горючим оказался почти пустым, и Тэйлор, который выходил последним, проводил нас в небольшое квадратное строение, которое располагалось прямо напротив. Его переоборудовали под штаб мятежников. Внутри были почти все, кого я знала, и постоянно входили другие. Все нервно поглядывали на часы — похоже, именно отсюда они собирались наблюдать за тем, что должно было вот-вот произойти. И хотя все лица здесь были бодрыми и возбужденными, тоскливый комок у меня в груди увеличился в размере, когда я вспомнила предостерегающие слова Майка и мрачные пророчества Джин.

— Где Том? — спросила я у Эмили, которая переговаривалась с кем-то по рации.

Не переставая давать какие-то указания в трубку, она подняла указательный палец вверх.

Мы послушно поднялись по узкой лестнице на второй этаж, уворачиваясь от снующих туда-сюда подростков. Заметив нашу черную одежду, кто-то напряженно вскидывал бровь, но, узнав меня, тут же отступал в сторону.

Кроме простого стола в центре, который перенесли сюда из склада вместе со всеми картами и схемами, тут больше ничего не было. Направив на крепость бинокль ночного видения, Том стоял у узкого, протянувшегося во всю стену открытого отверстия. Стоило нам переступить порог, как сбоку раздалось тихое предостерегающее урчание — свернувшись у ног своего хозяина, росомаха подняла испачканную в крови поверженных соперников морду; две светящиеся бусинки глаз сверлили Джейка за моей спиной. Облокотившись на стену и поигрывая передатчиком в руке, Уилл кивнул мне и, подобно своему хищнику, смерил моего спутника неприветливым взглядом.

— Мы ненадолго, — произнесла я ему, и он сделал жест, что все в порядке. Росомаха положила голову на передние лапы, не спуская с Джейка мерцающих глаз. После десятка выигранных ею за день боев она легко узнавала в нем охотника, и это присутствие здесь — на ее территории, на которую сегодня никто не осмелился бы посягнуть, — раздражало ее.

Я сделала шаг вперед.

— Том, мне нужна твоя помощь.

Но его лохматая голова не шевельнулась.

— Том…

— Тсс, — он приложил палец к губам. — Сейчас начнется.

Сжимая в руках рацию, Уилл резко вышел из темноты и подошел к нему. По звукам внизу все тоже примкнули к квадратным отверстиям. В гудящем, словно рой пчел, здании, как по волшебству, воцарилась тишина, пока мерцающие красным часы на столе отсчитывали последние секунды до двенадцати.

Не выдержав, я тоже подошла и встала рядом. Мое сердце билось так сильно, что на миг я испугалась, что оно заглушит все остальное.

Устремив взгляд на сверкающую крепость, я не заметила, как Том вдруг слегка отстранил от себя бинокль.

— Это только я виноват, — глухо промолвил он мне. От неожиданности я вздрогнула. — Если бы я не натолкнул ее тогда на эту идею, ничего этого не случилось бы.

Я посмотрела на его прорезанное совсем не детскими морщинами лицо, на которое падали отблески праздничного освещения. В отражении его разноцветных глаз я могла видеть, что свое призрачное чудовище со щупальцами он так и не смог одолеть. Возможно, оно поселилось в нем навсегда.

— Готов? — отрывисто спросил с другой стороны Уилл.

Отвернувшись, Том снова поднял бинокль. Здесь музыка играла громче, и ночное небо то и дело расцветало фейерверком вздымающихся к золотому льву каскадов воды.

— Фонтаны, — сарказм в его голосе был пропитан горечью. — Сейчас они получат свои фонтаны.

Уилл поднял рацию к губам.

— Начинайте, — резко скомандовал он в трубку.

В этот момент впереди прогремел первый взрыв. От мощной ударной волны, которая пробежала по крепости, сотряслась даже наша постройка. Затем еще один и еще один — они следовали один за другим. Там, где до этого высились отстроенные заново здания, теперь взлетали в воздух камни и осколки плит с позолоченной гравировкой, разлетались в щепки бассейны с пузырящейся водой, которая бриллиантами взлетала в воздух и замирала там, словно во сне. Взрывная цепочка, по которой заложили взрывчатку, наконец достигла жемчужины крепости — обнесенного круглыми колоннами Храма Золотого Льва, переливающегося в лучах раскинувшейся над ним световой декорации. Белые столбы дрогнули и облаком пыли разлетелись в стороны; гранитный свод накренился и начал стремительно оседать, подминая под себя статуи грозных львов, охраняющих вход. Музыка сменилась оглушающим визгом поврежденных динамиков, и мы прикрыли уши ладонями, не в силах оторвать взгляд от этого феерического зрелища.

Не успела последняя капля воды подчиниться силе гравитации, как в воздух взмыли другие потоки, в этот раз — грязно-желтые. Обмывая устоявшие кое-где стены, они вздымались вверх и распускались огненными бутонами на фоне черного неба. Их пурпурные побеги, словно в саду сумасшедшего садовника, молниеносно ползли во все стороны, пожирая пыль и обломки, выжигая своих живых сородичей, чей прекрасный аромат еще недавно наполнял ночной воздух.

Вскоре полкрепости лежало в руинах, объятых диким пламенем, здания другой покосились, но не рухнули. Уцелела и иллюминация. В отсветах пожара грозный лев над нами, казалось, замер в ужасе от того, что предстало его глазам.

В здании, где все еще сами не верили в то, что только что произошло, повисла немая тишина, затем:

— Не весь заряд взорвался…

Хриплый вскрик Тома с трудом достиг моего сознания. Быстро подковыляв к столу, он судорожно принялся копаться в ворохе бумаг.

Мы с Уиллом не шевельнулись, еще зачарованные тем, во что превратилась крепость.

— Наверное, дожди проникли под землю и намочили механизм… или чертовы крысы перегрызли проводку…

Визг колонок последний раз натужно резанул воздух и затих. Сердитые бормотания Тома, как и шелест отбрасываемых в сторону чертежей, доносились до меня под крики ужаса, которые уже начали раздаваться со стен — из своих башен на них выбегали пораженные и испуганные охотники.

Уилл очнулся первым.

— По-моему, мы нанесли достаточно вреда. — Отвернувшись от пылающей крепости, Уилл подошел к нему. — Что не взорвалось, так или иначе сгорит в огне.

— Нет, — Лихорадочные движения Тома, как и блеск его глаз, отдавали какой-то маниакальностью. — Нужно добраться туда и вручную взорвать остальное.

Вздрогнув, я обернулась.

— Зачем? — Похоже, Уилл также не думал, что это хорошая идея. — Том, мы добились своего. Почти вся крепость уничтожена…

Том выдернул из кучи какой-то чертеж и, отбросив на пол остальные, расстелил его перед собой. Его глаза заметались по знакомой мне схеме с крестиками, обозначающими кладки заложенной рабочими взрывчатки.

— Почти, но не вся. И стены уцелели, — Выхватив из кармана комбинезона карандаш, он начал быстро что-то помечать, то и дело отмеряя расстояние с помощью линейки. Разболтавшаяся на его руке тряпка оставляла на карте красные следы. — Так не должно было быть.

Уилл собирался что-то возразить, но Том вдруг прервал свои расчеты и уставился на него горящими глазами.

— Они отстроят остальное. А я хочу, чтобы ни одного камня не осталось от этого чертового места. Чтобы все было уничтожено раз и навсегда. Я пообещал ей это и собираюсь выполнить свое обещание. Ты со мной или нет — решай сам, но я доведу это дело до конца.

Он вернулся к своему чертежу. Уилл вновь взглянул на то, что осталось от крепости, затем повернулся к неслышно возникшей на ступеньках Эмили. Она все слышала и по омрачившемуся выражению Уилла уже поняла ответ. Подняв к лицу рацию, она развернулась и направилась вниз, давая кому-то указания об изменениях в плане.

У дальней стены я заметила высокую, темную фигуру и только сейчас вспомнила, что он тоже был здесь все это время.

— Ты в порядке? — Я шагнула к нему.

Он не ответил. В его остекленевших глазах плясало отражение объятой огнем крепости. Сюда доносились вопли ужаса его однокурсников, но ни один мускул на его лице не двигался.

— Джейк…

Я легонько дотронулась до его руки, такой горячей, что на миг мне стало страшно.

— Джейк…

Он вздрогнул и повернулся:

— Нам лучше уйти.

На нас никто не обращал внимания. В другом конце комнаты Уилл собирал снаряжение для новой операции. На нас он не смотрел, но по его напряженной спине можно было понять, что Джейк — не единственный, кто так думал.

Я кивнула.

— Дай мне одну минуту, хорошо?

Затем снова вернулась к Тому.

— Том, мне нужна твоя помощь. Мне надо добраться в скалы за пещерами…

Делая быстрые пометки на схеме, он криво усмехнулся.

— Ты сошла с ума. Выгляни наружу. — Он вскинул палец в сторону вытянутого отверстия в стене, за которым уже летали вертолеты и скользили лучи прожекторов. Теперь это напоминало сцену из какого-то фантастического боевика. — Идти туда сейчас — самоубийство. Тем более, что это еще не конец. Да и они сейчас начнут соображать, что происходит. Тут все оцепят, пока будут нас искать.

— Но наверняка есть другие пути, — не сдавалась я. — Под землей — как в прошлый раз…

Том покачал взъерошенной головой.

— Почти все они закрыты. А у меня нет сейчас времени быть твоим проводником. — Свернув свой чертеж, он сунул его подмышку и направился к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж, где уже планировали выступление.

— Я пойду сама. Мне только нужно, чтобы ты указал примерный маршрут. Пожалуйста, Том. Это очень важно.

Понимая, что если упущу его сейчас, то уже ни за что не получу то, что мне было нужно, я встала у него на пути. Затормозив и поджав губы, Том смерил недовольным взглядом сначала меня, затем Джейка, который, словно тень, остался стоять на том же месте.

— Мы пойдем вместе, — промолвил тот слегка охрипшим голосом. — Если ты покажешь нам путь.

— Всего минута из твоего времени, — взмолилась я. — Я больше не попрошу тебя ни о чем, обещаю.

Уилл сделал ему знак, что они могут подождать, и, подхватив рюкзаки и обогнув нас, исчез на первом этаже, где все гудели, обсуждая осуществление новой задачи. Немного помявшись, Том все-таки подковылял назад к столу и, порывшись в сброшенных на пол свитках с чертежами, вытащил один и развернул его на столе. Я узнала туннели в катакомбах под крепостью.

— Вот эти кладки уже взорвались. — Выхватив свой карандаш, он начал быстро помечать крестики по памяти. — Вот эти еще нет. — Вокруг некоторых из них он стремительно обвел жирные круги. — Помнишь подземные проходы?

Я подтвердила быстрым кивком.

— Не могу сказать точно, какие еще открыты — после прошлого турнира их собирались полностью закрыть, но не успели. Сейчас это твой единственный шанс. По поверхности тебе туда идти нельзя.

— Спасибо. — Я с благодарностью приняла у него карту.

Том кивнул и прищурился; его разноцветные глаза остановились на Джейке.

— Вход со склада в стене. Но вернуться тем же путем вы не сможете. Поэтому если все-таки решитесь, дороги назад уже не будет.

Не ответив, Джейк взял меня за руку, увлекая за собой в сторону лестницы. Ему хотелось побыстрее покинуть это место, и я не могла его винить.

— Алекс, — голос Тома настиг меня на последней ступеньке, и я обернулась. Его черный силуэт возник на самом верху, а хмурые черты ужесточились. — Там внизу вы сами по себе. У меня больше не будет времени думать о вас.

***

— Спасибо, что согласился пойти со мной.

Снаружи нас оглушил шум летающих над крепостью вертолетов. Они сбрасывали вниз потоки пены, но ее было слишком мало, чтобы справиться с горевшим топливом. Крепость продолжала полыхать в языках пламени, которые уже было не под силу кому-то остановить. План повстанцев рассчитывал именно на это.

Джейк промолчал. По его лицу я видела, что мыслями он все еще в тяжелых для него моментах.

— Нам не туда, — воспротивилась я, когда он потянул меня назад к башне.

— Сначала нужно кое-что сделать.

Мы взбежали по каменным ступенькам. Почувствовав приближение хозяина, черный лев с золотисто-огненной гривой уже скребся в железную дверь, которую распахнул Джейк. Внутри были только Кьяра и Фишер.

— Где остальные?

Кьяра подняла голову, но ответить не успела. Из двери, ведущей на стену, внутрь влетел запыхавшийся и растерянный Брайн.

— Джейк, ты видел, что там творится? Кто-то поджег…

При виде лица своего лидера он запнулся. Взбудораженность уступила место недоумению, следом за которым пришло неверие и растерянность. И наконец — выражение обиды. Его держали в неведении до самого конца, но где-то глубоко внутри его все равно мучили подозрения, и сейчас он сам обо все догадался.

— Позови остальных. — Не глядя на него, Джейк вытащил из стоявшей тут коробки с оборудованием новые часы с маячком и надел их мне на руку.

Через несколько секунд через проем торопливо втиснулись Райн и Крис. Хоть эти двое были в курсе, но даже они выглядели не менее ошеломленными, чем их новый товарищ по команде.

— Это безумие, Джейк, — Крис приблизился к нам. — Они же разнесли там полкрепости…

Кьяра на полу делала преувеличенно занятой вид.

— За это нас всех могут не просто выкинуть из школы, но и вообще… Ты не говорил, что все будет так.

— Да, ты прав, я не говорил, — Джейк закончил со мной и развернулся к нему.

За его спиной Кьяра подала мне бутылку воды и энергетический батончик, который я быстро развернула.

В ответ на мою немую благодарность, она только махнула рукой.

Наблюдая, как она снова вернулась к Фишеру, я вдруг подумала, что за все это время я даже не задалась вопросом, что она здесь делает.

— Я не хотел впутывать вас в это слишком сильно. — Джейк поднял голову и обвел тяжелым взглядом внимающих ему товарищей по команде. — Так было лучше для всех. Теперь, если вас вызовут на допрос к Совету, вы сможете сказать, что ничего не знали о моих действиях. Я возьму всю вину на себя, и вам ничего не будет грозить — никто не сможет вам ничего предъявить.

— Мы не собираемся сдавать тебя. — Крис неловко переступил на месте.

Остальные смотрели в стороны, явно застигнутые врасплох этой ситуацией и тем, что им теперь предстояло после того, как соревнование закончится. Каждый из них понимал, что сегодняшние события положили начало чему-то похуже, чем просто проигрыш первого места.

— Все нормально. Я не ожидаю от вас ничего другого. — Джейк сунул в карман фонарь и запасные батарейки. Он обшаривал глазами ящик в поисках того, что еще могло понадобиться нам в пути. — После того, как мы уйдем, здесь вам нельзя оставаться.

— Куда нам идти? — растерянно спросил Райн, глядя на своего поджавшего хвост на летающие над крепостью вертолеты тигра.

— В любую соседнюю башню. Найдите кого-то из наших и оставайтесь с ними, пока вас не заберут.

— А ты?

— У меня еще дела. — Джейк повернулся к Брайну Паттерсону, уставившемуся на носки своих спортивных ботинок. Выражение лица у него было, мягко говоря, плачевное. — Мне жаль, что так получилось. Я знаю, что ты давно хотел быть с нами и ожидал совсем другого…

Джейк посмотрел на меня, и глаза остальных в этой комнате тоже переместились в мою сторону.

— Но в этот раз обстоятельства изменились. Есть кое-что, что мне важнее.

Брайн кисло изобразил понимание, стараясь при этом не слишком выдать своего настоящего разочарования. Он действительно давно мечтал оказаться в этой команде, которая три года подряд занимала первые места на турнире охотников. А когда его мечта наконец-то сбылась, все повернулось против него.

— Я пойду с вами, — Кьяра, которая до сих пор не принимала ни в чем участия, резво вскочила. Она переплела отливающие огнем косы в удобный высокий хвост и смерила притихшую троицу взглядом, в котором угадывался вызов. — Вам может понадобится помощь.

Ее рысь грациозно выступила вперед и, подобно хозяйке, дерзко оглядела остальных массивных и менее поворотливых здесь представителей семейства кошачьих.

— Нет. — Джейк посмотрел на нее, затем на Фишера, который к этому времени выглядел совсем бледным. — Останься с ним. Нужно проследить, чтобы его эвакуировали в первую очередь.

Кьяра выглядела так, будто не прочь была бы наконец окунуться в какую-нибудь безумную, таинственную авантюру — одну из тех, в которых, по ее мнению, был замешан Джейк, — но уступила.

— Ладно, об этом не беспокойтесь, — вздохнула она, закатив глаза к потолку. — Я впихну его в вертолет, даже если мне придется взять пилота в заложники.

Кажется, за время, проведенное с ним, она уже прониклась симпатией к своему несчастному подопечному.

— Удачи вам.

Мне показалось, что ее хитро поблескивающие глаза задержались на мне, но вот она уже принялась помогать охающему и пепельно-серому Фишеру подняться на ноги.

— Думаешь, он будет в порядке? — немного взволнованно произнесла я, глядя, как с помощью удрученного Брайна она поволокла его к выходу на стену.

— Зная Кьяру, я бы не сомневался в ее угрозе, — с мрачноватой иронией отозвался Джейк. — Пошли.

Глаза его черного льва вспыхнули, и грозный зверь рванулся вниз по ступенькам впереди нас.

— Ты не попрощаешься? — тихо спросила я, потому что Крис и Райн провожали его глазами. Наверное, они до сих пор не верили, что все вот так закончилось.

Но запустив пальцы в волосы, он слегка встряхнул их вверх и подправил высокий воротник.

— Они сумеют за себя постоять.

Вжав голову в плечи и заслоняя наши лица ладонью от долетавших сюда хлопьев белой пены, которой поливали крепость, мы быстро преодолели короткую дистанцию, отделяющую башню от входа в склад, и нырнули внутрь. Тут царил беспорядок: сделавшие свою работу насосы валялись на полу рядом с опустошенными цилиндрами, а пол покрывали обрывки шлангов, тряпок и бумаги. Только несколько ребят в желтых комбинезонах еще устанавливали на стенах взрывчатку. Теперь стало понятно, почему Том сказал, что вернуться тем же путем мы не сможем.

При нашем появлении они обернулись.

— Нам нужен проход в подземелье, — торопливо бросил им Джейк. Его глаза начали светиться.

— Нет, — я одернула его за рукав. — Не надо.

Затем выступила вперед и обратилась к ним:

— Нам нужно попасть в подземные ходы. Том сказал, что здесь есть вход. Вы можете нам его показать?

Девочка с бронзовыми волосами и россыпью веснушек на лице подняла руку в направлении узкого прохода, заканчивающегося тупиком, куда до этого нырял Том.

— Видишь? Достаточно просто попросить. — Я поблагодарила ее и прошла мимо него туда, куда она указала.

Джейк потер пальцами переносицу. Затем догнал меня.

— Извини, привычка, — произнес он, когда под провожающими нас взглядами мы шагнули в сырой полумрак.

Стена со знакомым механизмом встала на место, и он включил фонарик. Длинный, утопающий в темноте проход был как две капли воды похож на те, в которых блуждали мы с Лин на прошлом соревновании.

Его глаза слегка прищурились — он явно был не в восторге от этой идеи.

— Пусть он идет первым.

Нам пришлось вжаться в холодную стену, чтобы его огромный хищник смог протиснуться вперед. Когда его мощный торс и золотая грива коснулись меня, по телу невольно пробежала дрожь.

Следуя за трусившим впереди львом, ярким, словно изумруды, глазам которого не требовался искусственный свет, чтобы видеть в окружающей тьме, мы хранили молчание. Джейк подсвечивал фонарем каменные стены и сверялся с картой в руке, а я вспоминала прошлый турнир, где мы с Лин убегали от охотников по этому подземелью. Казалось, это было уже очень давно. В какой-то другой жизни. А сейчас мир за этими стенами вдруг сошел с ума. Или, может, это случилось уже давно, а все, что происходило сейчас, было лишь следствием?

— Здесь нет ответвления, — нахмурился Джейк после получаса ходьбы. Его голос эхом отразился от стен и раскатился под низким потолком. — По карте здесь должен быть коридор.

Я провела пальцами по свежим швам, еще заметным на стенах. Джейк подошел ближе и направил туда свет.

— Они замуровали его, — произнесла я. — Это то, про что говорил Том.

Внутри вновь стало неспокойно. Что если все подземные ходы постигла та же участь, а те, что остались, не выведут нас к скалам?

Сжимая карту, Джейк посмотрел по сторонам.

— Нам придется вернуться.

— Нет.

— Алекс, если этих проходов больше нет, то мы окажемся в ловушке.

— Я не могу вернуться. Я должна убедиться, что его заберут.

— Может, он уже сам ушел? — Джейк не собирался сдаваться. — Может, его напугали взрывы, и он ушел так же, как пришел сюда?

По его лицу я видела, что он страстно этого желал, чтобы мы могли повернуть назад, сесть в вертолет и покинуть, наконец, это сумасшедшее место.

Я выдохнула и попыталась внутренне это проверить.

— Нет, он там. — Я открыла глаза. — Я чувствую его, совсем как раньше. Он не уйдет без меня.

— Ты не знаешь наверняка, — продолжал упорствовать он.

Сзади вдруг раздался грохот. Все вокруг задрожало и пошатнулось, сверху посыпались камни и мелкая пыль.

Я оказалась прижата к стене, лев сбоку от нас издал грозный рык и в одно мгновение оказался рядом, чтобы прикрыть нас собой на случай, если все вокруг начнет рушиться.

Но стены и потолок устояли. Когда все стихло, Джейк снова включил фонарик.

— Как ты? Не ранена? — Он отстранился, осматривая мое лицо.

— Нет. — Я зажмурилась, отводя его руку с бьющим мне в глаза светом в сторону и смахивая с себя мелкие обломки серого щебня.

— Так и знал, что это была неудачная затея. — Он стряхнул волосы и со злостью добавил: — Надо было просто увезти тебя отсюда.

Его лев тоже затряс роскошной гривой, и через секунду из серой она снова стала золотисто-огненной.

— Зато теперь мы знаем, что выбора нет. — Я посмотрела в темноту проема, откуда мы пришли. Не было сомнений, что это взорвали склад, и путь к отступлению был окончательно отрезан. Нам не оставалось ничего другого, как идти вперед.

Кинув на меня раздраженный взгляд, Джейк поднял с грязного пола карту и отряхнул ее.

После еще одного часа ходьбы выяснилось, что большую часть отмеченных на карте коридоров постигла та же судьба, что и первое ответвление. Из-за этого продвигаться к цели было трудно и занимало дольше времени, чем я планировала: постоянно приходилось использовать единственные редкие ходы, которые не успели закрыть или которые не обрушились после прогремевших в крепости взрывов. Но они часто вели в противоположную сторону или заставляли делать большой круг, и Джейк позади меня постоянно чертыхался, пытаясь определить дорогу с тем, что было у него в руках, и тем, что на самом деле творилось под землей. Приходилось еще обходить кругляшки, которые пометил для нас Том.

— Как Эрик может управлять двумя животными? — задала я вопрос. — Ведь учитель сказал, что это невозможно.

— Он не может, — произнес сзади Джейк. — Он использует их как обычных собак. Они слушаются своего хозяина и умрут за него, если потребуется. Связь охотника с его хищником, какой бы сильной она ни была, основывается только на нашей способности их контролировать. Они все равно остаются дикими животными и тут нет личной привязанности. Стоит утратить контроль или что-то пойдет не так, этот же хищник может напасть на хозяина…

Я невольно покосилась на спокойно трусившего во главе процессии льва.

— Эрику это не грозит. Так он убил двух зайцев. Имея двух животных, он намного сильнее остальных.

Да уж, в этот раз Эрик устранил всякий риск. Теперь никакая горстка земли ему в глаза не сработала бы. Он не управлял ими, а значит, они были еще более опасными.

— Как ему это разрешили?

Джейк сзади разом помрачнел.

— Поблажка Совета, — процедил он в сторону.

И я поняла. Таким образом Совет хотел задобрить Эрика, после того как Рафаэль отказался разобраться со мной.

— Интересно, что там сейчас происходит, — произнесла я, когда, в очередной раз сверив дорогу, мы наметили последний отрезок до выхода к скалам.

За все это время нам не попалось ни одного отверстия, через которое можно было бы выглянуть наружу. Я могла только представлять, в каком бешенстве пребывала сейчас Джулия: турнир, который должен был стать ее триумфом, погиб, погребенный в языках пламени и бензина.

— Не знаю. — Чем дольше мы шли, тем больше он нервничал. — Но, если они уже добрались до остальных запалов, нам лучше поскорее выбираться отсюда. Неизвестно сколько из этих проходов окажутся погребенными под землей.

Мне и самой хотелось поскорее добраться до цели. Несмотря на обещание учителя, на сердце было неспокойно. К тому же за все это время я еще не видела Эрика. Где он и что замышляет? Мне почему-то не верилось, что он просто так эвакуируется с остальными.

Наконец по путеводителю мы были уже рядом, и я ускорила шаг.

Ночь встретила нас запахом едкого дыма и знакомым шумом лопастей. Но сейчас лишь слабо доносившимся сюда издалека — зависшие над стенами вертолеты эвакуировали охотников. Часть крепости теперь тонула в пластах белой пены, словно в снегу, по волшебству выпавшему в июне; кое-где руины еще пылали в красном зареве. То, что уцелело, стояло пока не тронутым — значит, повстанцы во главе с Томом еще не подорвали остальное.

На месте башни Джейка — там, где раньше был склад — теперь зияла кошмарная дыра.

— Они успели? — с волнением спросила я, вспоминая Кьяру и Фишера.

— Должны были, — ответил он, и мы быстро зашагали в сторону ущелья.

Вскоре возвышающиеся вокруг скалы скрыли от нас крепость, и я почти перешла на бег. Он где-то здесь — я чувствовала это. Но почему до сих пор нет вертолета?

— Алекс, — донесся до меня сзади голос Джейка. — Не так быстро.

Но я его не слушала. Что-то было не так.

— Его здесь нет, — произнесла я, чувствуя, как сжимается от страха горло.

В свете яркой, почти полной луны я оглядывала знакомое место. Оно было пустым.

— Его нет, — выкрикнула я, когда он догнал меня и развернул к себе. — Он должен был быть здесь, а теперь его нет.

— Успокойся, мы найдем его, — Он окинул глазами ущелье. Его лев взметнулся вверх, перескакивая с одного валуна на другой, чтобы оглядеться вокруг. — Может, его уже забрали?

— Нет, — Я оттолкнула его, прислушиваясь к неясным ощущениям внутри. Но они были слишком туманными и прерывистыми. Охватившее меня леденящее предчувствие мешало мне сосредоточиться.

Вдруг в голове заметались неясные образы, и виски пронзила острая молния.

Голос Джейка смешался с внезапно громким рыком льва над нами. Прошла долгая секунда. Затем в ответ раздался противный хохочущий визг и рев, от которых кожа мгновенно стала гусиной и зашевелились волоски на затылке.

— Туда, — Схватив его за руку, я рванулась за львом, который вел нас, перепрыгивая с одного отвесной каменной стены на другую.

Света иллюминации было недостаточно, чтобы хорошо видеть между скалистыми проходами, и мы постоянно спотыкались. Его хищник несколько раз чуть было не сорвался вниз, и на нас летели камни из-под его лап, скользивших по обтесанному ветрами и проливными ливнями граниту.

Впереди наметился узкий коридор, обнесенный с двух сторон скалами. Настолько высокими, что мы почти потеряли льва из вида.

Оттуда до нас долетали лай, нечеловеческий хохот, голоса… А затем до боли знакомое рычание.

Джейк вскинул голову. Недоверие на его лице с того момента, как я рассказала ему о волке, уступило место замешательству, смешанному с удивлением, которое я когда-то видела на лице Майка в лесу. Казалось, только сейчас он мне окончательно поверил.

— Останься здесь, — Он устремился вперед, выпустив мою ладонь.

— Нет, я пойду с тобой.

Но не успели мы сделать несколько шагов, как откуда-то сверху в нас полетела бесформенная глыба, повлекшая за собой камнепад. Прикрывая лицо рукой, Джейк едва успел отбросить нас обоих назад, как то место, где мы только что стояли, завалило обрушившимися осколками скалы. Путь был отрезан.

Сверху кто-то ухмылялся.

Мы подняли голову и увидели Кэйла. Его уродливая, клыкастая гиена и огромная горилла Дилана, которая до этого швыряла вниз камни, теперь теснили опасно зависшего над обрывом льва. Лишенному способности маневрировать и постоянно соскальзывающему вниз хищнику удалось отбросить от себя саблезубую уродину, но очередной валун, поднятый вверх гигантской гориллой, сбил его с ног. Кувыркаясь и царапая отвесные утесы, он тяжело рухнул прямо к нашим ногам.

Глаза Джейка полыхнули ярче, но после неудачной попытки привстать на передние лапы, его хищник с тихим поскуливанием опрокинулся обратно на землю. Джейк присел с ним рядом на корточки, оценивая вред.

Нижнюю часть его торса завалило камнями. Но даже если мы смогли бы их разобрать, далеко не факт, что он смог бы снова идти. Из его пасти текла пена; дыхание вырывалось прерывистыми, свистящими хрипами из глотки; грудная клетка странно прогнулась внутрь — скорее всего, было сломано несколько ребер.

— Все хорошо, — Джейк провел ладонью по его могучей голове, которая сейчас бессильно покоилась на земле. Извиняющий взгляд, устремленный на хозяина из-под слабо подрагивающих век, отчетливо говорил то, что мы думали сами.

— Эй, — сипло крикнул сверху Кэйл, сплевывая в сторону и гнусно ухмыляясь. — Теперь мы квиты. Ну как, нравится ощущение?

Горилла Дилана уже грозно нависла над краем с новым камнем, и Джейк быстро отшатнулся и, схватив меня за руку, увлек нас обоих за торчащий из-под земли огромный валун.

Как раз в этот момент большая серая глыба с грохотом прокатилась совсем рядом.

— Нам нужно уходить, — отрывисто произнес он, осматривая верхушки возвышающихся по обе стороны массивов, предугадывая, откуда полетит следующий камень.

— Нет, — Я снова услышала яростный лай и знакомый звериный рык. Звуки борьбы, долетавшие откуда-то из глубины ущелья, заставляли мое сердце сжиматься от ужаса.

Они нашли его. Я опоздала…

— Я должна помочь ему.

Вырвавшись, я устремилась вперед в обход заваленного коридора. Что-то крича мне, Джейк был прямо за мной, но свист и следующий за ним грохот летящих в нас камней заглушали его слова, а снаряды, которыми в него целились больше, чем в меня, заставляли его маневрировать. В итоге он отстал, а я рванулась вперед, то и дело спотыкаясь в темноте. Где-то должен быть еще один проход. Звуки, доносившиеся из-за скал, разрывали мое сердце на части.

Наконец бесконечный, сплошной массив расступился, и я бросилась вперед, туда, где скользили яркие пятна света от фонарей. Свирепый лай стал громче, ему вторили хриплый рык, визг и лязг челюстей. Я не думала больше ни о чем, даже об опасности, которая грозила мне самой. Только бы успеть.

Но это был тупик. Небольшой, прорубленный в скале проход загораживала старая, ржавая решетка, вставленная прямо в горную породу. Я потрясла ее, но бесполезно: она накрепко вросла в скалу.

За ней происходила жестокая схватка. Истекающие пеной, громадные, уродливые бульдоги в центре теснили волка, который в этот момент сцепился с пумой. Я не могла видеть их хозяев, но слышала их голоса. Резкие, до боли знакомые, они кричали друг другу указания, их хищники кружили возле загнанного в ловушку зверя.

Я снова потрясла решетку, не в силах оторвать глаза от того, что происходило за ней. Скалы окружали их сплошным полукругом, и на то, чтобы найти другой проход, могло уйти слишком много драгоценных минут. Волк уже выглядел измотанным. Как только ему удавалось отбросить от себя пуму, в бой вступала одна из псин — она бросалась вперед, отвлекая его внимание, пока вторая кружила, выбирая момент для броска.

Это был смертельный поединок.

Я попыталась сосредоточиться, чтобы помочь ему, но грудь сдавило настолько, что я не могла дышать. Сердце стучало где-то в ушах, и я то и дело открывала глаза, чтобы следить за жестоким сражением, ожидая, что каждый момент окажется роковым и волка уже сшибли с ног. "Твои эмоции мешают тебе", — услышала я в голове слова учителя. Это в самом деле было так: из-за завладевшего мной страха мне не удавалось нащупать связь.

Одной из псин удалось подкараулить момент, и она среагировала, вцепившись в незащищенный бок.

Волк взвыл от боли.

— Нет, — Мой голос взвился меж окутанных ночным сумраком скал.

Один из темных силуэтов обернулся. Белый луч фонаря заскользил по стенам, пока не наткнулся на меня.

Губы Эрика растянулись в жестокой улыбке, и я почувствовала спазм.

Еще один ловкий маневр пумы, и теперь уже два жутких хищника повисли на нем. Отбиваясь и хрипя, волк отступал к дальней стене.

"Он не сможет", — отчетливое осознание пронзило меня, словно разряд электричества. Противников было слишком много.

Пума снова отлетела в сторону. Одна из псин тоже с визгом покатилась к камням. Теперь он был один на один с оставшимся бульдогом, и у меня затеплилась надежда. Даже Эрик, почувствовав неладное, перестал ухмыляться и обернулся.

Вцепившись непослушными пальцами в железные квадраты, я примкнула к ним, изо всех сил прося, чтобы у него получилось.

В свете желтой луны и фонарей зрелище сцепившихся насмерть животных — волка и бульдога — походило на дикую сказку.

"Еще немного, — шептала я, глядя, как ему почти удалось расчистить себе проход к выходу, который теперь загораживал только Трент. — Еще чуть-чуть, и ты будешь свободен".

Прихрамывая на одну лапу, из которой сочилась кровь, волк уже рванулся туда, прямо на Трента, который, предостерегающе заорав, отпрыгнул в сторону. По его следам ринулись бульдоги, но волк, не обращая на них внимания, мчался в зияющую черноту прохода, через который его загнали сюда.

Он уже почти достиг расщелины, как откуда-то с неба на него упал комок чего-то черного. Уродливая гиена, завывая и протяжно хохоча, совсем как своя жуткая предшественница, сбила его с ног, и свирепые бульдоги набросились сверху.

— Нет.

Сзади кто-то схватил меня и поволок прочь от решетки, но я брыкалась и упиралась, вцепившись в нее побелевшими пальцами. Словно в тумане, мои глаза наблюдали за последними слабыми рывками прижатого к земле белого зверя, пока соперники безжалостно атаковали со всех сторон. Это был конец.

Джейк одним резким движением оторвал меня от решетки и потащил за собой.

— Отпусти, я должна остаться с ним, — Слезы катились по моим щекам. Но даже несмотря на это, внутри зрело жуткое понимание, что все уже было предрешено.

— Ты ничего не сможешь сделать. Нужно уходить.

Постоянно сверяясь с системой навигации в часах, он достиг того места, откуда мы поднялись, и, впихнув меня внутрь, ударил по механизму. Стена со скрипом встала на место, и нас окружил знакомый мрак.

— Они опередили меня. — Я соскользнула по стене, сотрясаясь от рыданий. — Они загнали его… Я не должна была оставлять его одного… Это я виновата.

Отложив фонарь, Джейк присел рядом и притянул меня к себе.

— Ты тут ни при чем. — Он гладил мои волосы. — Их было больше. Это был неравный бой.

Перед моими глазами еще стояли последние секунды ужасной сцены и метания обессиленного зверя.

— Как они узнали. — Я стиснула пальцами его куртку. — Как они могли узнать, где он…

Мне очень не хватало сейчас Майка. Я бы отдала все на свете, чтобы увидеть его.

Джейк ответил не сразу.

— Наверное, перехватили сигнал, — глухо произнес он в сторону.

— Но ты же говорил… — Я всхлипнула, запрокидывая голову и глядя ему в глаза. Мои пальцы на мгновение отстранили его от меня. — Ты же говорил, что это был безопасный звонок…

Подмяв губу, он запустил руку в волосы и покачал головой.

— Это то, что сказали твои одноклассники, когда дали мне передатчик, чтобы мы могли быть на связи перед тем, как они взорвут склад. Но, возможно, Совет уже догадался, что происходит, и к этому моменту их прослушивали. Прости, я правда не знал…

Джейк еще больше прижал меня к себе, позволяя рыдать у него на груди.

Его ладонь нежно гладила мои растрепавшиеся локоны, пока он шептал мне слова утешения в макушку. Затем поднял на руки и, разбитую и обессиленную, понес вперед.

Пару раз коридор содрогался и с потолка на нас сыпались мелкие обломки — восставшие против жестокого обращения ребята подрывали оставшиеся кладки. Один из проходов, через которые мы пришли, уже завалило камнями, и после секундного колебания Джейк свернул в другой.

— Нужно свериться с картой, — произнес он, когда мы вышли в какую-то темную комнату с еще одним выходом и узким отверстием, закрытым решеткой у самого потолка. Через нее сюда падали отсветы золотой иллюминации.

Он усадил меня на камень, но я встала и взобралась на гору булыжников у стены, чтобы выглянуть наружу.

Проследив за мной глазами, Джейк склонился над картой.

— Если мы пойдем сюда и сюда. — Сдвинув брови и подсвечивая себе фонарем, он водил пальцем по карте, сосредоточенно прикидывая маршрут, — то, может быть, через час достигнем стены… Там можно будет связаться со спасателями.

Сейчас уже вся крепость тонула в белой пене — с огнем почти удалось справиться. Отсюда я могла видеть вооруженную охрану в специальных противогазах и очках ночного видения: похоже, как говорил Джейк, Совет уже догадался, что происходит, и прислал людей, чтобы разобраться с оставшимися в крепости мятежниками, которые продолжали исполнять свой план — обещание Тома не оставить тут камня на камне.

Где-то в глубине снова дрогнуло, и земля под нашими ногами заходила ходуном.

Мне пришлось схватиться за неровные края стены, чтобы устоять.

— Если по ним, конечно, еще можно будет идти, — мрачно заключил Джейк после того, как все вокруг прекратило трястись.

В ту же секунду иллюминация золотого льва в небе несколько раз слабо вздрогнула и погасла. На одно короткое, зловещее мгновение крепость погрузилась в кромешную темноту. Повисла настороженная тишина, от которой все, казалось, затаили дыхание. Но вдруг чернильное небо вновь озарилось огнями. Только теперь они отдавали серебром. Еще одно мгновение — и они сложились в точную копию татуировки, которую имел на своей руке каждый повстанец: над пылающей крепостью расцвел звездный волк. Последний сюрприз мятежников, который они приберегли на самый конец.

Из моего горла вырвался сдавленный звук.

— Разве это не безумие? — хрипло произнесла я, когда Джейк подошел и тоже взглянул вверх.

Мне вдруг захотелось, чтобы Джин была здесь и тоже это увидела.

Охранники уже что-то кричали друг другу, тыкая пальцем в небо. Сверху над новой световой декорацией, словно коршуны, кружили черные вертолеты.

— Безумие? — задумчиво отозвался он, наблюдая за тщетными попытками персонала обнаружить прожекторы, которыми ее проецировали. Родители Тома и остальных постарались на славу.

— Не знаю.

Его пальцы переплелись с моими, и он помог мне спуститься.

Подавленность и горе уступили место странной, невесомой пустоте. Пока он снова занялся картой, я обходила небольшое помещение, где мы сделали привал. Пальцы вдруг нащупали что-то в кармане, и я непонимающе опустила голову.

Плотно сложенный платок с вышиванием.

Здесь меня никто не останавливал, и я его развернула. В отблесках падающего сюда серебристого света новой иллюминации я смотрела на ее точную копию.

"Оно само подскажет, когда", — зазвучал в голове знакомый сильный голос.

— Этот путь должен быть более-менее открытым. — Джейк с облегчением выдохнул и поднял голову как раз в тот момент, когда решетка со знакомым щелчком встала на место.

— Алекс, что ты делаешь?

Он рванулся вперед и потряс железную дверь, пытаясь понять, как ее открыть. Его ладонь лихорадочно ощупывала неровную поверхность рядом с ней.

Напрасно. Я проверила, что замок открывается только с этой стороны — с этим механизмом я хорошо познакомилась на прошлом соревновании.

Почти всех их уже убрали. Наверное, про этот в спешке забыли.

— Что ты делаешь?

— Бесполезно, Джейк, — произнесла я.

— Зачем? — Он вцепился в разделяющие нас прутья.

У меня не было ответа на этот вопрос. Я просто знала, что должна это сделать.

— Твои расчеты правильные — отсюда ты выйдешь к стене. Я помню это место, я уже была здесь.

— Я никуда не уйду без тебя. Не делай этого. Открой дверь.

Но я уже приняла для себя решение.

— Ты должен, — ответила я, глядя ему в глаза. — Тут все рано или поздно обрушится.

От взрывов подземная конструкция заметно ослабела. И словно в тон моим словам, балка, поддерживающая потолок, слегка просела и вниз посыпались камни. Ему пришлось отступить в сторону, чтобы они не обвалились прямо на него.

— Не оставайся здесь.

Темнота коридора, откуда мы пришли, ждала меня, но он снова окликнул меня:

— Алекс. Подожди.

В его голосе сквозило отчаяние. Он снова примкнул к решетке, но понимал, что не сможет удержать меня.

— Я никогда не думал, что смогу испытывать к кому-то такие чувства… С тех пор, как ты появилась, все остальное утратило смысл…

Признание было пронизано мольбой, и я остановилась.

— Я думал, что смогу с этим справиться, — продолжил Джейк, стиснув пальцами разделяющую нас преграду. — Взять под контроль и раз и навсегда выкинуть тебя из головы… Но я ошибся. Чем больше проходило времени, тем больше ты проникала в меня… Кто-то будто нарочно сыграл со мной злую шутку.

Он стиснул зубы.

— Ты лишила меня всего: сна, смысла существования, воздуха… Я дышал и начинал задыхаться. Но чем больше я с этим боролся, тем сильнее ты преследовала меня, даже не находясь рядом…

Я слегка повернула голову, слушая его.

— Если бы раньше кто-то сказал мне, что это со мной случится, я бы рассмеялся ему в лицо. Но теперь… Это хуже, чем самая жестокая пытка.

Он задержал дыхание, и мое сердце дрогнуло.

— Я люблю тебя, Алекс, — хрипло произнес он. — Люблю так, что сделаю все, что ты скажешь…

Снаружи раздавались чьи-то крики. Через узкое отверстие под потолком сюда залетали поднятые пропеллерами хлопья пены и скользили лучи прожекторов вертолетов.

— Клянусь, что заставлю их заплатить, — Он подался вперед. — Только не делай этого. Открой замок.

Я обернулась и взглянула в его бледное лицо.

— Они опять выйдут сухими из воды.

— Нет. Я обещаю тебе. Я не хочу потерять тебя… Мы разберемся с ними, когда все это закончится.

— Совет не будет ничего делать для волка. — Его горячие заверения заставляли меня медлить.

— К черту Совет. Я переверну весь мир, если понадобится, но заставлю Эрика ответить…

Он умолял довериться ему, но были вещи, которые я не могла больше доверить никому.

Закатав рукав, я сняла с руки его часы и положила их на один из выступающих из стены булыжников.

Джейк напрягся.

— Нет. Там у него слишком много покровителей.

Более не оглядываясь, я зашагала в ту сторону, откуда мы пришли. Сзади до меня доносились крики и грохот трясущейся в крепких петлях решетки.

***

Когда я вышла наружу, все уже почти закончилось. Крепость, точнее то, что от нее осталось, стала похожа на искореженный метеоритом кратер, тонувший в раскиданных повсюду обломках и грязи. Не осталось и следа прежней роскоши, которой мы с волком любовались всего несколько часов назад. Серебристую иллюминацию только что взорвали с воздуха: так и не обнаружив проекторов, весь квадрат земли под ней просто уничтожили. Сейчас на месте недавно отстроенного храма Золотого Льва зияла опаленная черная яма. Вдалеке со стены забирали последних людей. Но я знала — Эрик еще здесь.

Он ждал меня, и я шла к нему.

Сбоку мелькнуло какое-то движение.

— Мишель? — узнала я маленькую, сгорбленную фигурку. Присев на корточки, она высматривала что-то в земле.

Девушка вздрогнула. На ее лице прошедшие несколько часов оставили свой отпечаток — под мутными глазами пролегли черные тени, на бледных щеках виднелись грязные полосы от того, что она постоянно вытирала их рукавом.

Ее настороженная собака, похожая на большого енота, принюхивалась к холодному, пропахшему гарью воздуху.

— Почему ты до сих пор тут?

— Искала Эрика, — ответила она после секундной паузы.

На горизонте уже проступили первые проблески рассвета. Его розовые лучи упали на булыжники, местами еще дымившиеся под оседающей серой пеной. То ли реакция химических веществ, то ли странная иллюзия поднимающегося вверх дыма и утреннего тумана, но руины вдруг закровоточили, окрасившись в бордово-красный и явив нам кровавое завершение ужасной ночи.

— Последний раз я видела его там. — Я смотрела на знакомое до боли ущелье, за которым раскинулись скалистые проходы.

Мишель помотала головой.

— Нет, их следы здесь совсем свежие. Скорее всего, они пошли куда-то туда, — она указала вниз на спускающееся к крепости плато.

Я повернула голову в том направлении, и на миг меня охватило волнение. Если она права, то, расправившись с волком, они направились к вертолетам. Неужели я опоздала?

— Как думаешь, когда это было?

Ее собака снова понюхала следы на земле.

— Совсем недавно, — произнесла Мишель. Из ее рта струился пар: уступающая свое место кровавому рассвету ночь успела остудить горный воздух.

Я не стала спрашивать, как она собиралась справиться с ними одна. Я видела, как она смотрела на Эрика во время речи Джулии — у нее тоже были с ним свои счеты.

Тут их черные костюмы мелькнули на подступе к разрушенной огнем крепости, и ее собака издала предостерегающий, визгливый лай.

— Вон они, — Мишель вскочила на ноги и вскинула руку.

Но это и не понадобилось. Я тоже их заметила.

Привлеченные громким лаем охотники обернулись — и наши с Эриком глаза снова встретились.

Одной рукой удерживая рвущихся вперед кровожадных бульдогов, он что-то бросил Тренту и Кэйлу, и после секундного колебания те двое продолжили путь к ожидающему их у спуска спасательному вертолету. Их хищников уже грузили в большую клетку, чтобы увезти отсюда. Затем они с Диланом перекинулись парой слов, и его огромная горилла приготовилась к схватке с мчавшейся на нее собакой.

— Мишель… — окликнула я ее, не отводя глаз от Эрика.

Сунув руки в карманы, он развернулся ко мне спиной и в компании трусивших за ним злобных псин отправился в сторону небольшого холма. Это было приглашение.

Она все поняла.

— Я смогу отвлечь Дилана.

— Этого хватит. Уверена, что справишься? — Я смотрела вслед его отдаляющейся фигуре. Все во мне рвалось за ней, но я не могла уйти, не убедившись, что она будет в порядке.

Она посмотрела туда, где, встав на задние лапы и сотрясая воздух мощным ревом, гигантский примат бил себя в грудь, и твердо кивнула.

— За меня не волнуйся.

Оставив ее готовиться к поединку, я направилась за ним.

— Алекс… — негромко окликнула меня Мишель, и я обернулась. На секунду на ее бледном лице отразилось все то, за что боролся сегодня каждый из них. — Заставь его за все заплатить, ладно?

Затем повернулась к сопернику и расправила плечи; ее глаза вспыхнули ярче.

Я догнала Эрика на вершине холма, окруженного со всех сторон рваными обрывками тумана. Обугленные каменные ступеньки привели меня на вымощенную булыжниками площадку — единственный уцелевший квадрат посреди того, что осталось от крепости.

Стоя ко мне спиной, он смотрел на зыбкие очертания угрюмых остатков стен, подернутых дымкой багрового рассвета. Окутанные лохмотьями медленно собирающихся над нами облаков, теперь они походили на призраки.

— А вы молодцы.

Водя головой из стороны в сторону, Эрик едко усмехнулся.

— Оказывается, мы вас недооценили.

Он медленно развернулся. Теперь мы смотрели друг другу в глаза. Его натренированные убивать бульдоги ощерились по бокам от хозяина, не сводя с меня немигающих взглядов. На их мордах еще виднелись кровавые следы смертельного поединка.

— Ты нарушил слово.

— В самом деле? — Он сделал непонимающую гримасу.

— Ты сказал, что мы будем один на один.

— Так…

— Ты и двои дружки убили его. — Я вонзила ногти в ладони, чувствуя, как меня пронзает знакомая боль.

— Ах это. — Его губы сложились в кривую ухмылку.

Снизу до нас доносились отдаленные звуки звериной драки. Взвизгнула енотовидная собака, и Эрик довольно цокнул языком.

— Нет, я сказал, что мы с тобой, — он обвел нас пальцем, — будем вдвоем. Про твою собачонку я ничего не говорил. Но как я тебе и обещал, я с ней разобрался…

Он подманил к себе одного из бульдогов и, потрепав его за загривок, нагнулся, чтобы указать на лоснящийся, поджарый бок, где виднелся продолговатый след.

— Рамона тогда пулю схватила из-за него. А моя девочка не прощает такие вещи. Не говоря уже о моей руке.

Он обнажил руку до локтя, чтобы продемонстрировать грубый шрам, рассекающий ее во всю длину.

— Двадцать четыре шва и три операции. И это еще не конец…

Он попытался пошевелить пальцами и поморщился.

— Я до сих пор плохо ее чувствую. Так что да, я получил огромное удовольствие смотреть, как эта тварь подыхает, — сквозь зубы процедил он.

Его псины поддержали его угрожающим рычанием и рванулись вперед. Но он схватил их за массивные ошейники с металлическими шипами и похлопал по спинам, успокаивая.

— Скоро, скоро… — любовно шептал он своим чистокровным, выдрессированным машинам для убийства.

Затем снова выпрямился.

— Кстати, я уже почти подумал, что ты уже не придешь. Что тебя так задержало?

Вспомнив отчаянные окрики и лязг решетки, я не ответила. В прищуренных глазах Эрика засветился огонек.

— Конечно… Джейк, — выплюнул он его имя. — До сих пор не могу поверить, во что он превратился, когда втюрился в тебя.

Сложив руки на груди, он посмотрел в сторону.

— Знаешь, раньше он был намного лучше. Жестче что ли. И знал своих.

Эрик указал на шрам на переносице и подвигал челюстями, будто что-то жевал.

— А теперь фиг знает что. Даже своих напарников предал. — Он кивнул на то, что осталось от крепости и теперь тонуло в низких тучах, которые незаметно сгустились вокруг. Будто кровоточащая вокруг земля просила обмыться. Щекой я почувствовала первые редкие капли.

Наклонившись вперед, Эрик вновь погладил своих источающих пар и слюну, злобных псин, которые ждали приказа.

— И хоть я ее в последнее время терпеть не могу, но эта старуха Джеймс правильно говорит. Ты принесла нам хаос. До тебя все работало, а теперь система покачнулась. Того и гляди все рухнет.

— Уже рухнуло, — ответила я, глядя ему в глаза.

На мгновение Эрик сжал губы с видом раздумья. Затем покачал головой.

— Нет, еще нет. Вам сегодня просто повезло — не ожидал никто, что настолько осмелеете.

— Крепости больше нет, — парировала я. — И вашего соревнования тоже.

Эрик ухмыльнулся и глумливо поднял брови.

— Ты думаешь, твои дружки вот так запросто лишат нас развлечения? Ну, ты наивная. Я тебе скажу, как все теперь будет. Одной крепости не стало, но Совет построит еще десять таких. И после всего, что вы тут сегодня учудили, назначит два, а то и три соревнования в год. Вас будут сюда пачками отправлять за это, а нам еще больше руки развяжут. Так что считай, что твои одноклассники нам одолжение сделали: мы-то давно уже об этом просили.

От его надменной уверенности и особенно понимания, что это правда, внутри зашевелился знакомый гнев, но, вспомнив наставления Джейка и учителя, я мысленно встряхнула себя. Сейчас нужно было сосредоточиться.

Снизу до нас снова долетели отголоски драки. В этот раз взвыла горилла.

Эрик прищурился и, сделав мне жест подождать, приблизился к обрыву.

— Черт, эта Эндрюс, кажется, проблемы делает. — Сузив глаза, он пытался разглядеть то, что происходило сейчас внизу. — Как разберусь с тобой, придется заняться ей. Ты знаешь, что на том соревновании она меня чуть без пальца не оставила? Ее собачонка, вернее. Эта дрянь вдруг сдаваться передумала. — Он сплюнул в сторону и потер рукой массивный подбородок. — Но со мной шутки плохи. Я ее прошлого щенка по асфальту размазал и этому мозги вышибу.

Внизу снова раздался отрывистый лай, затем до нас донесся крик Дилана. Он звал своего напарника на помощь.

Эрик скривился, словно от зубной боли.

— Придурок, — брезгливо бросил он, отходя от обрыва. — С одной бабой справиться не может, идиот. Вечно приходится за него все доделывать. Как он мне осточертел.

Я обвела взглядом псин, которые, почувствовав недовольство хозяина, снова злобно зарычали в мою сторону.

— Я думала, что Дилан — твой друг.

— Тупица он. — В его тоне проступила брезгливость. — Этим и хорош — лишних вопросов не задает. Но, черт, как тормозит иногда. Аж блевать хочется.

Эрик вдруг едко ухмыльнулся.

— Он даже был против того, чтобы я твоей подружкой занялся…

Я почувствовала знакомый толчок в груди, но опять не позволила эмоциям взять надо мной верх.

— Потом приполз на коленях, чтобы на соревнование со мной попасть, — продолжил он в порыве странного откровения и с гримасой отвращения на лице. — Но у меня просто времени возиться с ним не было. Но на этом все. В следующий раз я Кэйла возьму — вот тот головастый как надо, подает надежды. Не то, что этот осел. — Он кивнул вниз, где по-прежнему слышались визгливое тявканье, крики на помощь и хрипы огромной гориллы, которой, судя по этим звукам, приходилось совсем туго. — Я дал ему последний шанс, но он и тут облажался.

Издавая утробный рык, псины начали обходить меня с двух сторон, не сводя с меня немигающего взгляда.

Эрик хищно оскалился.

— Кстати, кто-то из вас сделал что-то с нашими хищниками. — Присев на корточки у края холма, он погрозил мне пальцем. — Но вы не учли, что моих красавцев я держу дома, а не в школе… Так что попрощайся с жизнью, Леран. Пришло твое время.

Глухое рычание стало громче и переросло в гортанное клокотание — твари готовились к нападению.

— Правда, не уверен, что буду смотреть до конца, — Эрик ухмыльнулся. — В отличие от волка, то, что они сделают с тобой, мне видеть совсем не хочется.

Бросив на меня прощальный взгляд, он свистнул.

"Хищнику лучше работать только со своим хозяином. Попав однажды под контроль другого, его мозг будет уязвим для него". Слова Джейка тогда в саду хорошо отпечатались в моей памяти.

По моему телу мгновенно пробежал импульс. Получив долгожданное разрешение и бросившись в атаку, псины вдруг перекувыркнулись в воздухе и с визгом распластались у моих ног.

— Какого черта? — Он непонимающе оглядывал отползающих в стороны, скулящих бульдогов. — Я сказал — вперед, — прорычал он, вскакивая на ноги и давая пинка самцу, изо рта которого капала пена.

Псина взвыла, но, бросив на меня трусливый взгляд, продолжила пятиться к обрыву, поджав хвост.

Эрик резко вскинул голову. Его налитые бешенством глаза сузились.

— Нет, ты не… Ты не… — Он смотрел прямо в мои мерцающие глаза. — Черт, как это возможно?

Занервничав, он вытер лоб ребром ладони.

— Ладно… Хочешь так? Думаешь, что сможешь управлять моими псинами? — В его голосе проступила ярость. — Рамона.

Его глаза тоже вспыхнули.

В моей голове взорвался сноп искр. Собака, к которой он обращался, затрясла башкой, истошно скуля.

— Давай, девочка. Я — твой хозяин, — продолжал давить Эрик, не сводя с меня светившихся глаз.

Давление в голове стало сильнее. Борясь с ним за ее сознание, я почувствовала, что теряю связь со вторым бульдогом, который уже приходил в себя и снова развернулся ко мне.

— Давай, — заорал на нее Эрик. — Тупая тварь. Ну же.

Но ополоумевшая самка только трясла мордой, прижав уши и переводя жалобный взгляд то на своего хозяина, то на меня. Ее мускулистое тело дрожало, челюсти, которые предназначались для того, чтобы намертво схватить свою жертву, двигались вразрез с ее остекленевшим взглядом. Она тоже боролась за свое сознание, но ей было не выстоять против нас двоих. Ее напарник лаял и рычал в мою сторону, но я все еще могла сохранять его на расстоянии.

Раньше я бы никогда в это не поверила. Но в этот раз все было иначе. Мне больше нечего было терять.

Эрик тяжело дышал, от напряжения с него градом катился пот. И вскоре я почувствовала, что беру над ним верх.

Наконец он вынужден был отступить. Опершись руками на колени, он хрипло вбирал в себя воздух, пока его псина тоже приходила в себя. От нескольких секунд такого вмешательства в ее рассудок, он помутился навсегда. Угрожающе рыча на нас обоих, она пятилась назад. Ее злоба и агрессия смешались, и теперь она не могла понять, кто из нас кто.

Обезоруженный таким поведением своей пары, массивный самец растерянно погавкивал, но не спешил с нападением.

Невидимые лампочки в моем черепе перестали лопаться. Я вздохнула, вбирая в себя странные и такие новые для меня ощущения. В теле разлилась странная легкость.

— Думаешь, ты победила? — Голос Эрика дрожал от ненависти.

Он выпрямился, буравя меня взглядом. Беспомощный, потерявший контроль над своими псинами, трясущийся под косыми струями дождя, он был жалок.

Я прислушалась к звукам внизу — Мишель радостно хвалила своего храброго хищника. Ни Дилана, ни его гориллы больше не было слышно.

У них получилось. Эта ночь наконец-то завершилась, и в свои разрушенные владения вступило дождливое утро. Несмотря на все то, что мне пришлось пережить, я вдруг почувствовала прилив облегчения и какого-то странного избавления.

— Знаешь, ты этого не стоишь.

Накинув на голову капюшон и развернувшись к нему спиной, я направилась к ступенькам.

— Ничего еще не закончено, — вдруг ошалело проревел мне в спину Эрик. Похоже, от своего проигрыша, который он никак не предвидел, он обезумел не менее своих бульдогов. — Тебе понравилось, что я сделал с твоей маленькой подружкой, а? Передавай ей от меня привет, — Он отрывисто и как-то безумно хохотнул.

Меня пронзило невидимой молнией, и я остановилась на полушаге.

— Подожди, пока я выйду отсюда. Сразу займусь и Эндрюс, — продолжал разглагольствовать Эрик. — А когда покончу с ней, то перейду на твою соседку по парте… И позабочусь о том, чтобы ты могла смотреть.

В голове снова разливалось знакомое, завораживающее ощущение, от которого покалывали подушечки пальцев. Мой мозг опять воспринимал их — каждой клеточкой я чувствовала их необузданную, неутоленную ярость, которая требовала выхода.

— А кстати, у нее же еще есть сестренка, — в исступлении выкрикивал Эрик с пеной у рта, ничего не заметив. — Точно. А девчонка ничего подрастает. Сколько ей? Семь? Восемь?.. Эй… — он вдруг попятился. — Какого… Вы что это, тупые псины?

Он попытался пнуть одну из наступающих на него собак в морду, но она вцепилась в его ботинок, и он с воплем отскочил, оставив в ее пасти почти полштанины.

Их рассудки были теперь во власти их собственного слепого бешенства. Мне оставалось только указать объект.

— Пошли вон, никчемные твари. Чертовы тупицы. Да я дома вас так отхожу, что живого места не останется…

Под доносившиеся до меня сзади рык, вопли и звуки заведомо проигранной борьбы я возобновила спуск по мокрым ступенькам.

Последнее, что я услышала, огибая холм, были вскрик и громкий хруст его шеи.

 

Глава 8. Осколки прошлого

— Мне так жаль, — Лин накрыла мою руку своей ладонью.

Я смотрела перед собой, туда, где зеленела густая изумрудная листва. Все ловушки и собак убрали — теперь они были не нужны, и лес снова притих, как в старые времена.

— Джейк сказал, что его так и не нашли.

Его льва эвакуировали после того, как все закончилось. Сильное животное выжило, но волка там не обнаружили. Джейк предположил, что есть надежда, но я знала, что это не так — его больше не было. Эта пустота была слишком осязаемой, слишком стылой, чтобы ошибаться.

— Он вернулся туда, откуда пришел. — Белые, блестящие полумесяцы глаз пожилой женщины были устремлены вверх к голубеющему над нами небу. Только она одна могла разглядеть там ночь. — Звезды подарили тебе его, они же его и забрали. Не стоит о нем грустить.

— Они жестоки.

Я не отрывала взгляд от земли под ногами. Мне не хотелось больше их видеть.

— Нет, — упрямо возразила она. В отличие от меня, она никогда не теряла в них веру. — Они дали его тебе, когда он был тебе нужен. Пришло время продолжить свой путь без него.

Я взяла ключи от пикапа и поднялась. Лин проводила меня до калитки.

— Алекс, — ее голос стал тихим, в нем появились тревожные нотки. — Что тебе будет за… за него?

Я вспомнила громкие крики, выстрелы и шум рассекающих влажные облака винтов еще до того, как я достигла подножия холма. Мы с Мишель проводили глазами вертолет, который умчал Эрика в центральный госпиталь в критическом состоянии. Ему повезло: обрыв спас его от собак, но повредил шею и позвоночник. Теперь он лежал в коме. Говорили, что он никогда уже из нее не выйдет.

— Еще не знаю. — Я посмотрела в сторону. — Джейк уехал сегодня к Совету.

До меня еще не дошли: у Совета были сейчас дела поважнее. Но он все равно сказал, что поедет туда, чтобы противостоять тем, кто посмеет меня в чем-то обвинить.

— Они знают о складе?

Я вздохнула.

— Нет, еще нет. Его полностью уничтожили. Рабочие сделали что-то с камерами, и у них нет ни одной записи кроме тех, которые были сделаны с вертолетов, когда тушили пожар.

Оставались только допросы. Я не знала, как скоро Совет займется мятежниками. Пока всех, кого подозревали в участии, посадили под домашний арест — им запрещалось переступать порог своего дома или общаться с остальными. Я знала, что мои однокурсники ничего не скажут даже под пытками — они шли на это, хорошо осознавая, что их ждет. Но что будет, когда доберутся до желтых?..

— Алекс, — глаза Лин увлажнились. Впервые за долгое время они выражали облегчение. — Спасибо.

— Береги себя, Лин.

Пока пикап катился вперед по ровной дороге, привычно ревя мотором, я думала о предстоящем задании. Вопреки всему, в кафе сегодня не было отбоя от клиентов — каждый, кто так или иначе имел к этому отношение или просто долго ждал этого дня, пришел незаметно выразить свою благодарность маме Уилла и Джин. Но делалось это широкими улыбками и тихими "спасибо", когда им приносили заказ. Никто не знал, как далеко протянула свои щупальца разъяренная Джулия, и сейчас, когда надвигалось расследование и последующие за ним расправы, в которых никто не сомневался, но о которых в этот счастливый день никто предпочитал не думать, кафе почти наверняка было под прицелом.

Миссис Клиффорд не хотела меня отпускать, но я заверила, что справлюсь. Сама она не могла покинуть кухню, а Джин металась от бара до разрывающегося телефона. Я была единственной, кто мог отвезти этот неожиданный, но требовательный заказ.

Въехав на знакомую роскошную подъездную аллею мрачного поместья, я окинула взглядом широкую парадную дверь и охраняющих ее грозных львов. В отличие от моего прошлого визита, когда сюда едва можно было втиснуться из-за роскошных лимузинов гостившего здесь Совета, сегодня здесь было пустынно. Фонтан в самом центре двора не работал, а окружающие его понурые клумбы с иссохшими цветами выглядели так, будто про них уже давно забыли. Это показалось мне странным: в прошлый раз этот дом не произвел на меня впечатление такого, в котором можно чем-то открыто пренебречь. Но я решила, что они, наверное, уволили садовника и ищут нового. В какой-то момент, стоя в тени и выгружая коробки из кузова, мне показалось, что в одном из окон на втором этаже шевельнулась занавеска, и от неожиданности по моему позвоночнику пробежал покалывающий холодок. Заставив себя выдохнуть, я быстро отвернулась. Скорее всего, просто обычный сквозняк.

Звонок не работал. Под мертвым взглядом мраморных львов я несколько раз нажала на массивную кнопку, но никто не распахнул мне дверь. Постучав, я обнаружила, что она открыта.

Тревожное предчувствие, которое я настойчиво отгоняла от себя все это время, снова зашевелилось внутри. Что-то было не так: слишком безмолвно и безлюдно — словно опустевший дом с призраками. Я еще раз огляделась вокруг, затем посмотрела на коробки в руках и толкнула плечом тяжелую дверь.

— Мисс Белл? — Мой тихий голос эхом разнесся по большому, облицованному мрамором холлу.

Ни высокомерного, неблагосклонного дворецкого, ни остальной прислуги. Этот дом будто вымер. Тогда кто же сделал заказ?

— Мисс Белл? — снова позвала я в тишину.

Постояв на пороге, я неуверенно подошла к столику с лампами у стены. Аккуратно разместив на нем коробки, я сунула под ленту визитку и стремительно направилась назад к выходу. Кто бы это ни был, у меня не было желания это выяснять.

Что-то хрустнуло под ногами, и я опустила голову. Осколок от разбитого стакана. Кто-то швырнул его в стену, оставив там золотисто-коричневое пятно, которое я сначала не заметила. Попятившись оттуда, я снова наступила на стекло.

К моему ужасу, оно было тут повсюду.

Внутри зазвенел предостерегающий колокольчик. Здесь явно что-то произошло.

Мой взгляд метнулся к широкой лестнице на второй этаж, который тонул в мрачноватой темноте, а рука потянулась к карману джинсов. Но в царившей в кафе суматохе я забыла захватить с собой рабочий телефон, которым мы с Джин пользовались по очереди.

— Мисс Белл, — прошептала я, и сердце сжалось в леденящем предчувствии.

Как бы мне ни хотелось немедленно уйти отсюда, я не могла этого сделать, не убедившись, что с учительницей все в порядке. Застекленная дверь в конце холла была приоткрыта — там наверняка должен быть телефон. Я только быстро позвоню Мэгги и попрошу ее кого-нибудь прислать…

По пути мне попадались еще осколки и лужицы дорогого виски. Повсюду стояла мертвенная тишина, и звук моих шагов зловеще отскакивал от отполированного пола, пугая меня моим же собственным эхом. Постоянно оглядываясь через плечо, я наконец достигла того, что оказалось просторной двухъярусной библиотекой.

Тут все было перевернуто. Большинство элегантных полок из орехового дерева были опустошены, будто кто-то недрогнувшей рукой смахнул их обитателей вниз. Редкие книги, за которые дрались бы музеи по всему миру, в беспорядке валялись на полу, плача изуродованными переплетами и утраченными навсегда бесценными страницами. На большом дубовом столе, ценную отделку которого безжалостно оцарапали ножом и залили виски, стояла открытая бутылка с отколотым горлышком и золотистым содержимым на самом дне. Перевернутый стул валялся возле разбитого окна, через которое сюда влетал слабый ветерок.

Кто бы ни причинил весь этот вред, он был сумасшедшим. Я снова вспомнила про мисс Белл.

На антикварном комоде у стены мои глаза выхватили телефон. Бросившись вперед, я уже собиралась его схватить. Но при виде того, что лежало рядом, мои пальцы зависли в воздухе и у меня перехватило дыхание.

Приподняв серебряную рамку, я расчистила осколки треснувшего стекла, обнажив уже знакомое лицо с незабываемыми синими глазами. Они лучились, как никогда прежде — яркие, полные огня и наслаждения молодостью. Сколько ей здесь? Шестнадцать? Семнадцать? И она смеялась кому-то за кадром. Позабыв про телефон, я не могла оторвать от нее взгляд.

Сзади хрустнуло стекло, и я обернулась.

В проеме, опершись на косяк, стоял Ричард Шелдон.

Мое сердце сделало скачок, и я выронила рамку с фотографией. Она с глухим стуком упала на комод рядом с трубкой, которой я так и не воспользовалась.

Под его тяжелым, затуманенным взглядом, мой мозг метался в поисках объяснения моему присутствию здесь.

— Я… — На его руке, сжимающей стакан виски со льдом, я заметила кровь. Чувствуя бешеные толчки в груди, я повернулась спиной к телефону. — Я привезла ваш заказ.

Мой взгляд метался от выхода, который он перекрывал, к лестнице на второй этаж. Каков шанс, что там есть еще один?

Жесткие серые глаза сверлили меня, будто он расценивал мои слова. Что-то подсказывало мне, что двигаться на него будет ошибкой. Бежать тоже. Стараясь ничем не выдать своих движений, я бесшумно сняла трубку с аппарата; вспотевшие пальцы нащупали мягкие клавиши. Но от охватившей меня паники я вдруг с ужасом осознала, что не могу вспомнить номер.

Лед в его стакане с зловещим звуком ударялся о стенки почти опустошенного стакана; с руки на пол капала кровь. Мой мозг выстраивал кошмарные образы тел, застывших в жутких позах на втором этаже. Вот куда запропастилась вся прислуга… Затаив дыхание, я с трудом производила в голове цифры, которые мои непослушные пальцы вдавливали в скользкие кнопки. Больше всего на свете я боялась ошибиться.

Однако я все-таки это сделала, когда, качнувшись, он двинулся на меня. Трубка чуть не выскользнула из моих пальцев, и мне пришлось начать сначала. Только бы Мэгги или Джин ответили…

— Они знают, что я поехала сюда, — подрагивающим голосом произнесла я, вжимаясь в комод. — Если вы причините мне вред…

Я зажмурилась, лихорадочно пытаясь нащупать цифру три — последнюю в цепочке номера кафе. Ну же…

Приблизившись ко мне вплотную, он одним резким глотком опустошил бокал и отставил его в сторону. От него сильно несло алкоголем. Протянув рассеченную поперек ладонь, за которой я проследила, не дыша, он поднял фотографию, которую я обронила, и стиснул ее в окровавленных пальцах. Они оставляли разводы на ее лице, от которых оно сразу приобрело зловещий смысл — будто дыхание смерти затмило ее сияющую улыбку.

Мой пульс участился так, что у меня кружилась голова. Сжимая в руке трубку, я прикинула путь до двери, но он все еще преграждал мне дорогу.

— Она была всем…

Его глухой, нетрезвый голос отзывался внутри дрожью. Я нащупала тройку и нажала, с замиранием сердца ожидая гудков. Только бы в оживленном сейчас кафе услышали звонок…

— И она забрала у меня все. Все, — Он вдруг с силой сжал разбитое стекло и продолжал давить, будто не замечая боли. Его кровоточащую рану вновь терзали острые осколки.

Зрелище было ужасное, и, не выдержав, я отвернулась.

В трубке, которую я прижимала к позвоночнику, что-то щелкнуло. Затем раздался звонкий голос Мэгги.

— Алло.

Слишком громко…

— Алло, — повторила она.

Его мутные глаза вдруг метнулись ко мне, и в них вспыхнуло осознание происходящего. Я одним рывком поднесла трубку к губам, но он выбил ее у меня из рук. Затем оторвал ведущий к аппарату провод и швырнул его об стену. Во все стороны полетели осколки черного пластика.

"Бежать" — вспыхнуло в голове.

Однако его рука перехватила меня и отбросила назад к комоду.

— Почему, Кэйтлин? — Его пальцы сжали мою шею, когда он наклонился надо мной. — Почему?

— Отпустите, — Я пыталась вырваться, но тиски на моей шее продолжали сжиматься

— Почему ты поступила так со мной? Я хотел дать тебе все. Весь мир был бы у твоих ног…

Я начала задыхаться, но его лицо превратилось в страшную, искаженную маску.

— Я не Кэйтлин. Отпустите меня.

Но он не слушал. Подернутые пеленой глаза горели, вторая рука обхватила мое лицо, сминая губы и щеки, зарываясь пальцами в мои волосы. Он был настолько пьян, что не соображал, кто перед ним.

— Отпусти ее, — Задыхаясь, на пороге возникла мисс Белл. Она была такой бледной, будто с трудом поднялась с кровати; ее покачивало, а тонкие пальцы вцепились в косяк двери, с трудом удерживая равновесие.

Под длинной, тонкой сорочкой проступал уже вполне наметившийся живот.

— Ричард, — С трудом оттолкнувшись от дверного проема, она двинулась к нам, поддерживая его одной рукой. — Оставь ее.

— Прочь, — прорычал он, когда она вцепилась в его руку, которая еще сжимала мою шею.

— Я не позволю тебе, — Замахнувшись, она ударила его. Но в ее нынешнем состоянии это было не более, чем взмах крылом раненой птицы.

Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы его отвлечь.

Нависшее надо мной скулистое лицо пошло красными пятнами. Развернувшись, он грубо оттолкнул ее. Воспользовавшись тем, что хватка на моей шее на секунду ослабла, я выскользнула и изо всех сил бросилась к двери.

Меня душили всхлипывания и ужас от пережитого; в голове все смешалось в сплошной туман. Сжимая горло трясущимися руками, я кое-как вырулила из аллеи, зацепив несколько глиняных вазонов с цветами, которые разлетелись под колесами виляющего в стороны пикапа. На своих пальцах я ощутила что-то влажное и с ужасом поняла — его кровь.

Судорожно стирая ее с шеи рукавом, я старалась разглядеть дорогу, но мешала пелена застилающих глаза слез, которые мне никак не удавалось остановить, и машина несколько раз опасно скользила совсем рядом с крутой обочиной. Мысли разлетались, но я свернула не в кафе: до него было слишком далеко. Нужно было позвать кого-то на помощь — я все еще видела перед собой выражение его глаз и только за рулем безопасного пикапа вспомнила про мисс Белл. Я была так напугана, что убежала, оставив ее там. Сейчас я надеялась, что еще не слишком поздно.

Ворота в дом мистера Честертона были открытыми. На стоянке перед входом стоял припаркованный джип Майка.

Бросив пикап с ключами зажигания в замке, я вылетела наружу и бросилась к двери, забарабанив по ней кулаками и все еще судорожно глотая слезы.

Ну, почему так долго?

На эти звуки прибежала перепуганная служанка.

— Там… — Меня все еще трясло, и я еле могла говорить. — Там… Ей нужна помощь…

Она узнала меня и, подхватив под локоть, втянула внутрь. Затем бросила опасливый взгляд во двор и захлопнула дверь.

— Что с вами, мэм. Вы ранены?

Ее зрачки расширились от ужаса, когда она увидела мою окровавленную шею.

— Нет. Нет, это не мое, — Я лихорадочно вытерла оставшиеся следы и вцепилась в ее руку. — Пожалуйста, позвоните кому-то… Мисс Белл… Она в опасности.

— В опасности? — Перепуганная женщина распахнула глаза, с трудом отводя их от пятен крови на моем рукаве.

— Да. Директор… он… — Я с трудом сглотнула комок, когда кошмарная картина в кабинете снова всплыла в моей голове. — Он сошел с ума. Ей нужна помощь. Мы должны позвать кого-то на помощь.

— Хорошо, — она все еще не понимала, в чем дело. — Я только…

В смятении она оглянулась на длинный коридор, который вел в гостиную.

— Нет… нет времени… Я скажу ему сама. А вы позвоните Мэган Клиффорд. Скажите, что я только что там была и она должна кого-то послать. Сейчас же, — Я уже бросилась вперед по знакомому длинному коридору, вытирая по пути лицо. — Скажите ей — это нужно сделать срочно.

Ошеломленная и напуганная, она устремилась к телефону, а я помчалась туда, где в отдалении слышалось эхо голосов.

Они были увлечены каким-то громким спором. Похоже, мое прибытие осталось незамеченным: в ужасе от пережитого я ломилась в дверь вместо того, чтобы позвонить.

— Я все равно не понимаю — зачем? — голос Майка, гулкий и немного натянутый, донесся до меня из просторной, светлой гостиной, когда я подошла ближе. — Это было уже совсем не обязательно. Он не представлял никакой опасности. Зачем было избавляться от него?

— Майк, некоторые вещи требуют жертв. Поверь, так лучше для всех…

— Но с ним ей становилось лучше. Вы могли бы выбрать другое время… — Я услышала, как хрустнули его пальцы. Похоже, он метался по гостиной. — Подождать еще пару месяцев и дать ей самой отправить его отсюда. Она уже была к этому готова. Нужно было только дать ей шанс.

— Это был идеальный момент, — пресек его мистер Честертон. В его голосе прорезались жесткие, властные нотки, когда он безжалостно отмел все доводы. — Сам он не ушел бы. Мы уже проходили это раньше, если ты забыл. Повторения нельзя было допустить.

— Это не одно и то же. Тогда все было по-другому.

— Это ты так думаешь. Ты еще молод и не видишь вещи такими, какими их вижу я… О, Алекс…

Я уже переступила порог и сейчас смотрела на них обоих. Весь ужас, который я только что пережила, волшебным образом перестал иметь всякое значение. Из холла позади до меня доносился взволнованный голос служанки, отрывисто объясняющей кому-то, похоже, Мэгги, что произошло. Миссис Клиффорд обязательно пошлет кого-то к мисс Белл — теперь она будет в порядке.

— Алекс, дорогая, — на лице мистера Честертона отразилось удивление и мелькнула смесь настороженности и замешательства, которую он тут же умело подавил. — Мы тебя не ждали…

Он оглянулся на Майка, но тот застыл, словно статуя, в центре гостиной.

— Что ж, вот это сюрприз. Но что это я… Сейчас же попрошу Сьюзан подать нам всем чай.

Широко раскинув в стороны руки, он уже направился, чтобы поприветствовать меня, но я отступила на шаг назад.

— Как вы могли?.. — Мой тихий голос был едва различимым.

Мистер Честертон резко остановился. Его прежнее напускное благодушие исчезло. Если до сих пор он не был уверен в том, что я все слышала, сейчас это было написано на моем лице.

— Алекс… — Он поднял вверх руку. — Не делай поспешных выводов. Сначала позволь мне все объяснить…

— Я доверяла вам, — Мои ногти впились в ладони. — Я попросила вас о помощи. Как вы могли.

Мой крик разнесся под высоким потолком гостиной и отразился эхом в уютном, обитым деревянными панелями холле за моей спиной.

Лицо мистера Честертона приобрело уже знакомое мне непреклонное выражение. То самое, с которым он до этого говорил с Майком.

— Алекс, это ради твоего же блага.

Он снова подался ко мне с вытянутой ладонью, но я отшатнулась.

— Я должен был выбирать между тобой и им, и я выбрал тебя. Это спасло тебе жизнь.

Майк позади него сунул руки в карманы брюк и опустил глаза.

Я все еще не могла в это поверить.

— Вы не имели права. Не имели права решать такое.

Мистер Честертон выпрямился. Его ноздри едва заметно дрогнули.

— Майк, пожалуйста, подожди снаружи, — произнес он, не отрывая от меня глаз. — Есть вещи, которые нам с Алекс лучше обсудить наедине.

Тот вскинул глаза; его черты напряглись.

— Не надо. Не делайте этого, Альберт. — В его тоне было предзнаменование чего-то зловещего.

Но учитель упрямо приподнял подбородок, его глаза сверкнули.

— Пришло время. Она должна знать.

— Мистер Честертон, — ворвалась в гостиную Сьюзан. — Я…

Мы все застыли. Ее стремительное, громкое, где-то даже нетактичное появление озадачило их двоих, а она явно не ожидала застать тут ту ледяную атмосферу, которая воцарилась в комнате. По ее мнению, мы на всех парах должны были нестись сейчас к выходу.

— Я позвонила в кафе, — тем не менее произнесла она, сжимая свой белый фартук и не скрывая своего удивления. — Мэгги Клиффорд уже едет туда. Она просила передать, что она связалась с Грэгом, и он тоже в городе. Он должен быть там даже раньше…

— Что случилось? — оторопело поинтересовался мистер Честертон.

— На тебе кровь? — В голосе Майка, до сих пор стоявшего в стороне, прорезалась тревога.

Он сделал быстрый шаг ко мне, но я отодвинулась:

— Это не моя.

— Как… — Взвинченная до предела Сьюзан кинула быстрый взгляд на меня. — Вам не рассказали?

Ее нервозность и взбудораженность только добавляли мрачности в комнате.

— Да что, ради всех святых, произошло? — всполошился мистер Честертон. Он, так же как Майк, оглядывал бурые пятна на моем рукаве.

Сьюзан неодобрительно покосилась в мою сторону, затем поведала учителю то, что до этого сбивчиво рассказала я.

— Бог ты мой, — произнес учитель. Оба не верили своим ушам.

— Ты в порядке? — Майк быстро подхватил свой телефон со стола.

Все еще не глядя на него, я коротко кивнула.

— Мне тоже стоит поехать туда. — Помедлив, он кинул быстрый взгляд на учителя, который смотрел только на меня. Затем, обогнув нас обоих, направился вслед за озадаченной Сьюзан, которая не переставала ему что-то взволнованно говорить. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

Мы остались вдвоем. Тишина, повисшая здесь, отдавала холодом. Внутри жгло острое чувство предательства. Я никогда не думала, что оно может оказаться таким горьким.

— Прежде чем судить меня, ты должна кое-что узнать. — Сунув руки в карманы, он подошел к окну, которое занимало всю стену. В этот раз вместо снежного пейзажа за ним зеленел знакомый лес. Солнце скрылось за набежавшими облаками, и ветер тревожно шевелил густые темно-зеленые кроны.

— Несмотря на то, что они публично отрицали присутствие здесь волка, Совет не питал никаких иллюзий, что он существует. После того, что сказал им Скруп, Джулия, — он сделал паузу, и здесь словно пронесся сильный сквозняк, — была готова на крайние меры. И в этот раз даже доводы Рафаэля, который, верь мне или нет, стремился тебя защитить, не смогли убедить остальных. Пользуясь его слабым состоянием здоровья, она всех склонила на свою сторону. Тебе грозила смертельная опасность, Алекс.

Но я не хотела ничего слышать.

— Я верила вам… Как вы могли…

— У меня не было выбора, — резко развернувшись и сжав руку в кулак, вдруг выкрикнул он.

И, успокоившись, несколько нервно пригладил пиджак и откинул назад волнистые седые волосы.

— Только так я мог спасти тебя. Я должен был дать им избавиться от него, иначе они сделали бы это с тобой. Ты представляешь опасность, Алекс. Опасность для всего, чем они дорожат. Если это созвездие и впрямь губит нашу силу, а ты являешься связующим звеном, они пойдут на все, чтобы уничтожить тебя. Так я купил нам время.

Отвернувшись от него, я прижала руки к груди, чувствуя, как катятся по щекам горячие слезы.

Другая сцена в его офисе вдруг всплыла в памяти.

— И мисс Белл… — Я чуть не задохнулась от новой догадки. — Это вы рассказали им, что она дала мне лекарство. Вы сдали ее, чтобы выслужиться перед ними.

Тот компьютер в его кабинете пикнул не просто так. Просто тогда я не обратила на это внимания. А кто-то еще слушал.

— Вы пожертвовали ей, как жертвовали всеми ради собственной выгоды…

— Может быть, я предал твое доверие, Алекс. Но есть вещи важнее этого, — сухо ответил он. — Когда-нибудь ты поймешь, что в жизни у всего есть цена.

— Вы манипулировали мной, — произнесла я, вытирая глаза рукавом. — И вы манипулируете Майком. Вы — ужасный человек.

— Мне жаль, что это то, что ты теперь думаешь обо мне, — отозвался он сзади. — Но, в отличие от тебя, я должен думать о всех нас.

— Нет, вас всегда волновал только один человек, — выпалила я, разворачиваясь и яростно сжимая кулаки. — Вы сами.

Я должна была раньше заметить ту тоску, с которой он всегда говорил о кресле директора. Ему тоже хотелось власти, но он шел к ней куда более умным путем, чем остальные: он наблюдал со стороны и выжидал, когда наступит удобный момент.

Он усмехнулся. Едко и цинично.

— Мы все эгоисты в глубине души, Алекс. Кто, как не ты, это знает.

Он подошел к барной тумбочке у стены, взял бутылку бурбона со стоящего там подноса и плеснул себе немного в прозрачный стакан.

— Кто такая Кэйтлин? — снова выкрикнула я, взбешенная его хладнокровием и напускной заботой, которая оказалась фальшью. Как и он сам.

Сейчас все в нем: от породистого лица, до подчеркнуто аристократических замашек и дорогого пиджака — вызывало у меня тошноту.

Вздрогнув, мистер Честертон одним глотком осушил содержимое бокала, которое впервые за все время нашего знакомства было не чаем.

— Кто такая Кэйтлин? — так же истерично повторила я, потому что он оперся рукой на стену и прикрыл глаза, справляясь с обжигающей жидкостью в горле.

Мистер Честертон очнулся. Утерев ребром ладони губы, он поставил стакан назад на поднос.

— Твоя настоящая мать, — хрипло произнес он.

Я почувствовала, как земля вздрогнула и прошлась волной под ногами. Словно исчез устилающий пол паркет и вулкан разверзся прямо подо мной, и я падала прямо в его бурлящее жерло.

— Та, из-за которой все и началось, — повторил он и снял пиджак, будто в комнате вдруг стало очень жарко.

Легкие жгло невидимым огнем, и я не могла вымолвить ни слова. Перед глазами вдруг возник ее образ. У меня несколько раз было чувство, что я ее где-то видела… Конечно же, я видела ее… В своем отражении в зеркале.

У меня закружилась голова, и мне пришлось схватиться за стену, чтобы устоять.

Расслабив галстук, он подошел к дивану и сел, закинув ногу на ногу.

— Ну вот, мы и подошли к самому главному, — спокойно сказал он, наблюдая за моим побледневшим, как смерть, лицом. — Волк — лишь последствие. Все началось задолго до этих событий… Дорогая Алекс, — от ноток, которые появились в его голосе, у меня по коже побежали мурашки, — у твоего дяди была еще одна сестра. Та, которую позже стерли из всех семейных архивов и имя которой запрещено произносить вслух в стенах школы, в которую она когда-то ходила…

Он втянул носом воздух и устремил взор за окно.

— Кэйтлин… Прекрасная… взбалмошная, неуправляемая, невыносимая Кэйтлин Бэкингем. Младшая сестра Виктора и Шарлотты Бэкингем. Как две капли воды похожая на свою единственную дочь.

Он перевел глаза на меня. Меня так шатало, что я едва могла воспринимать, что он говорил.

— Та, которую ты всю жизнь считала своей матерью, была на самом деле твоей родной тетей, которая удочерила тебя после смерти Кэйтлин. Она и ее муж вырастили тебя как своего ребенка. По решению Совета, ты никогда не должна была узнать правду.

— Что произошло? — Мой ватный язык меня не слушался.

Он тяжело вздохнул, но прежнее, слегка ужесточившееся выражение его лица не изменилось.

— То, повторения чего так опасается Патриция и ее союзники. Кэйтлин всегда была бунтаркой. Но не только. Она обладала особой силой — той, которая недоступна никому из нас. Она — единственная, кому подчинялись те, над кем не властны мы. Волки.

Вспомнив, что это по его вине погиб мой друг, я обняла себя за плечи.

— Вначале Совет отнесся к этому без особой тревоги… скорее, даже с любопытством, — продолжил мистер Честертон, потирая щетинистый подбородок и предаваясь воспоминаниям. — Они наблюдали за нашими с ней занятиями… О, Алекс, какой способной она была. Просто невероятно. Ничего подобного я никогда не видел… И все было бы прекрасно, если бы не ее своенравный характер и безрассудное упрямство, — Он сжал пальцы в кулак и в порыве горячности ударил ими себя по колену.

Перед глазами возникли записи о волках в учебнике биологии, который когда-то отдал мне учитель. Теперь мне стало ясно, при каких обстоятельствах они были сделаны.

— К сожалению, все начало меняться, когда она повзрослела. Кэйтлин отказывалась принимать разделение в школе и открыто требовала изменения наших правил. Она считала, что Совет пренебрегает нашей силой, используя ее в своих интересах, а не на благо остальных людей, как должно было быть. Но по-настоящему все усложнилось после того, как произошла эта трагедия с Марией…

На мгновение его лицо омрачилось, и он замолчал, а я вспомнила фотографию. Три лица, которые преследовали меня во снах.

— Кэйтлин, Мария и Миранда Белл учились в одном классе и были неразлучны, — он прочистил горло и снова заговорил, наблюдая за мной. — Этот случай и особенно то, что Совет позволил такому, как Броуди, здесь преподавать, так сильно повлияли на нее, что стали поворотным пунктом в этой трагической истории. Кэйтлин больше никого не хотела слушать. Но хуже всего, что с этим начались колебания в нашей силе: она начала пропадать. Сначала — едва заметно, затем — по несколько суток. И тогда Совет проявил беспокойство.

Картина всего этого постепенно прояснялась в моей голове.

— Это вы сказали им, что это происходило из-за нее?

Мистер Честертон горько усмехнулся.

— О, нет. Как бы плохо ты ни думала обо мне сейчас, я всегда любил и дорожил Кэйтлин. Я делал все, чтобы ее остановить. Но, увы, она не хотела слушать даже меня. Ее ярость на нас каким-то образом приводила к этим катаклизмам в нашем даре, и не я связал это — я бы никогда не предал ее так. Патриция, которая всегда ее недолюбливала, и Броуди, которого она обвиняла в смерти подруги — вот кто стояли за этим. Они ухватились за способ избавиться от нее. Беда была уже на пороге.

Я сжала виски пальцами. Это было слишком кошмарно, чтобы в это поверить.

Но если мои родители были мне не родными…

— Кто мой отец?

Впервые за время этого разговора на его лице появился намек на улыбку.

— Тот, кто всегда незаметно был рядом, — сверкая глазами, загадочно бросил он.

Секунда повисшей, покалывающей тишины. Затем меня вдруг пронзила молния.

— Роберт, — выдохнула я. И приложила руку к груди, чувствуя, как под ней быстро растет тяжелый ком. — Роберт — мой настоящий отец…

Наверное, где-то глубоко внутри я всегда знала правду.

Взгляд учителя, которым он смотрел на меня, подтверждал мою догадку.

— Роберт де Мобрей был преданным партнером и мужем Кэйтлин. — На короткий момент его благородное лицо окрасилось в неприязненные тона. — Он любил ее всю свою жизнь и, сам будучи красным, остался преданным ей даже после того, как она отреклась от нас. Впрочем, я не знаю ни одного мужчину, который бы не сделал это ради твоей матери. — Он хмыкнул и отвел глаза. Впервые ему было тяжело скрывать свои настоящие чувства. — И, к несчастью для всех нас, она умело этим пользовалась… — горько добавил он.

— Мистер Честертон, — в гостиную неуверенно заглянула Сьюзен. На меня она больше не смотрела. — Я хотела сообщить, что мисс Белл в порядке. Только что мне позвонила Мэгги и просила передать, что они забрали ее в больницу.

Казалось, ее появление отрезвило его. Он потер пальцами лоб и помотал головой, словно отгоняя от себя мимолетный морок.

— Спасибо, Сьюзан. — Учитель сделал ей выразительный жест, и она вышла, опять оставив нас один на один.

— Почему он ничего мне не сказал? — требовательно произнесла я. Ни на секунду не забывая о жгучей ненависти, которую я испытывала к сидящему напротив человеку, я выступила вперед. — Где он сейчас?

Несмотря на мой гнев, мистер Честертон спокойно продемонстрировал свое намерение продолжать рассказ.

— Когда Кэйтлин бросила школу, она, игнорируя мои попытки ее остановить, начала собирать сопротивление. Вместе с твоим отцом они собирались положить конец тому, что считали суровым режимом Совета и администрации школы, где уже тогда правила молодая Патриция. Когда родилась ты, она пошла на еще более решительный шаг и заявила, что ты никогда не будешь учиться здесь и носить красную форму, как делали мы все. Переехав на другой континент и отдалившись от всего этого, она развернула свою борьбу в полную силу, в то время как наша сила уже так ослабла, что почти полностью исчезла. И в конце концов многие прислушались — впервые за все время нашего существования в наших рядах начал назревать раскол.

Мое сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот расшатает ребра.

— На сторону Кэйтлин вставали многие. Те, кто не хотел потерять свой дар или же просто, как она, желал перемен. Как ты понимаешь, Совет не мог себе этого позволить. — Он издал тяжелый вздох и посмотрел на висящую на стене картину. Там была изображена битва титанов. — Но даже я не мог предвидеть, что они решатся на такое. Мы никогда не убивали себе подобных — это самый большой запрет, который мы соблюдаем вот уже веками, Алекс. Я виноват в том, что не смог убедить ее отказаться от этой затеи. — Его голос дрогнул и умолк.

Меня охватила дикая слабость, но я осталась стоять. Мне не хотелось присаживаться рядом с ним.

— Роберт был раздавлен, — откашлявшись в кулак, он с заметным усилием заставил себя продолжать. — Но у него на руках оставался грудной младенец, и он не мог больше думать о мести, иначе тебе тоже грозила бы опасность. Все, что они успели построить, рухнуло с ее смертью — никто не мог заменить яркую и харизматичную Кэйтлин и то, как она вела за собой остальных. И уж, конечно, никто не обладал ее необычной силой. Наш дар начал восстанавливаться, и все решили как можно быстрее все забыть. Чтобы окончательно уничтожить все следы этого восстания, которое чуть было не погубило нас, Совет поставил твоему несчастному отцу ультиматум: отдать тебя на воспитание сестре Кэйтлин, которая должна была вырастить тебя в неведении о твоей силе, которая, как они подозревали, обладала теми же необычными качествами, что и у твоей матери. Он получил разрешение оставаться поблизости при одном условии — никогда… ни при каких обстоятельствах не раскрывать тебе правду.

— Что изменилось? — Я все еще не услышала ответ на свой вопрос, и неясное, роковое предчувствие чего-то жуткого неумолимо росло внутри.

— Совет передумал, — отрывисто изрек учитель. Тень набежала на его омрачившееся лицо. — Когда ты подросла, они потребовали, чтобы тебя вернули сюда. Полагаю, они всегда видели в тебе ту же опасность, что и в твоей матери, и хотели, чтобы ты оставалась там, где они могли открыто за тобой присматривать.

— Но Роберт отказался. Такова была воля его обожаемой жены, которую он потерял по вине Совета, и он не собирался им уступать. Он требовал от них придерживаться договора и угрожал, что увезет тебя, если они продолжат на него давить. Он не учел, что, нарушив закон один раз, легко снова переступить черту.

Ком в груди вдруг разлетелся острыми, режущими осколками, и она взорвалась от боли.

— Они убили его… — Мои онемевшие пальцы сжали край тумбы, на которую я облокотилась. — Поэтому он никогда больше не вышел со мной на связь…

Сейчас я горько раскаивалась во всем, что думала насчет него. Я злилась на него, а моего настоящего отца уже давно не было в живых…

Мистер Честертон, с лица которого исчезли все эмоции после того, как имя Кэйтлин больше не упоминалось в комнате, лишь холодно кивнул и перекинул ноги.

— Тогда на пути Совета остались только Шарлотта и ее муж, который дал тебе свою фамилию. Они никогда не были частью сопротивления Кэйтлин, но согласились взять тебя на воспитание. Но, увы, Шарлотта всегда была слишком эксцентричной и подверженной перепадам настроения. К тому же смерть младшей сестры, которую она по-своему любила, сломила и ее, хоть она, как могла, пыталась заменить тебе мать. Я думаю, ей было тяжело, потому что она постоянно видела ее в тебе, — прибавил он, потому что я отвернула лицо в этот момент.

— Узнав о Роберте, Шарлотта впервые в своей жалкой жизни решилась на что-то существенное, — продолжил он, закинув руку на спинку дивана. — Она заявила, что не отдаст тебя. Кэйтлин всегда заботилась о старшей сестре и брате, заменяя им мать, которая умерла слишком рано. Запоздало, но Шарлотта вдруг вознамерилась продолжить ее борьбу. — Учитель позволил себе ядовитый смешок. — Но замену Кэйтлин найти было невозможно. И уж тем более это было не под силу такой бесхарактерной алкоголичке, которой была твоя приемная мать.

— Не говорите так о ней. — Я наконец смогла вобрать в себя немного воздуха, хотя в груди по-прежнему было ощущение, что ее набили осколками.

Мистер Честертон насмешливо вскинул бровь и поерзал на диване, готовясь к заключительному аккорду.

— В тот вечер Совет попросил их приехать под видом того, чтобы еще раз все обсудить. — Его интонация снова стала бесстрастной, будто бы он говорил о ком-то, кто был ему глубоко безразличен. — Но, конечно же, это был не несчастный случай — Совет в третий раз нарушил наш самый основной завет. Шарлотта, в своих неконтролируемых порывах крайне неустойчивой психики, совершила ошибку и поплатилась за нее жизнью. — Он откинулся назад и пригладил атласный бордовый галстук. — Ну вот, теперь ты знаешь все.

Один раз я думала, что мой мир уже раскололся на части, но то, что я испытывала сейчас, было даже хуже. Вся моя жизнь… все, во что я верила, оказалось ложью. Но даже теперь, когда я наконец-то узнала правду, все, кто были моей настоящей семьей, уже давно мертвы. По вине… Совета.

Я вскинула на него глаза.

— Какую роль в этом играл директор?

Мистер Честертон состроил гримасу и ядовито усмехнулся.

— Ричард Шелдон всегда сходил с ума по твоей матери. Он добивался ее с того самого момента, когда в первом классе попал под чары ее бирюзовых глаз. Но она отвергла его, предпочтя более спокойного и рассудительного Роберта. Привыкший всегда добиваться желаемого и уязвленный отказом, он не смог ей этого простить. Настолько, что предпочел видеть ее мертвой, чем принадлежавшей кому-то другому. Однако он просчитался. — Уголки губ учителя съехали в сторону, в голосе появилась жалящий цинизм. — Даже после ее смерти он не смог избавиться от призрака Кэйтлин. Он ни на секунду не переставал любить ее — она стала его проклятием. До последнего своего вздоха он будет терзаться женщиной, которую так и не смог получить.

Ужасная сцена в кабинете снова пронеслась перед глазами, подтверждая его слова. Это исказившееся лицо и пальцы на моей шее мне никогда не забыть.

Сжав кулаки, я снова выступила вперед.

— Вы солгали мне. Вы сказали, что мои родители увезли меня отсюда, потому что думали, что во мне нет этой силы… Все это время вы позволяли мне думать, что я оказалась их недостойна. Это все была ложь.

— Тогда я не мог открыть тебе правду.

Теперь все стало на свои места, и впервые лица на фотографии обрели смысл. Я знала правду о своем прошлом и своих настоящих родителях, но мне ничего не оставили. Я обрела их для того, чтобы снова потерять.

Я на секунду прикрыла глаза, справляясь с этой болью.

— Теперь ты понимаешь, почему тебе грозит опасность и почему я должен был сделать то, что сделал. Его присутствие здесь ставило тебя под угрозу, Алекс. Совет не допустит повторения того, что случилось с твоей матерью. Они никогда не позволят, чтобы наше могущество вновь оказалось под угрозой. А сейчас эти колебания происходили точно так же, как когда-то с Кэйтлин, которая тоже в свое время встретила волка. От него нужно было избавиться.

Его слова заставили меня прийти в себя. Не говоря больше ни слова, я развернулась и направилась к выходу.

Позади меня мистер Честертон резко поднялся на ноги.

— Алекс, я нужен тебе.

Но, стиснув зубы, я продолжала идти.

— Только вместе мы сможем остановить Патрицию, — он повысил голос. — Может быть, я оказался не самым лучшим и искренним человеком, но я — твоя единственная надежда что-то здесь изменить. Без меня тебе не справиться.

— Вы уже сделали достаточно, — бросила я через плечо. — Мне от вас больше ничего не нужно.

— Алекс, — вновь окликнул он меня, потому что я ускорила шаг, стремясь побыстрее покинуть этот дом. — Это еще не все. У Роберта была сестра…

Достигнув наконец дверного прохода, я застыла на полушаге.

— У тебя есть еще один кровный родственник, — продолжил он, убедившись, что я слушаю. — Его сестра, которая позже взяла фамилию их матери, потому что не хотела, чтобы тень фамильного дерева де Мобрей, которое навсегда связали с тем, что случилось много лет назад, преследовала и ее. Стефани… Стефани Аттвуд, урожденная де Мобрей — младшая сестра Роберта и твоя тетя. Твоя единственная живая родня по линии отца.

Он умолк, ожидая моей реакции. Но удар пришелся на то место, которое уже и так познало слишком много горя за один день.

Не оглядываясь, я покинула эту комнату.

 

Глава 9. Цвет — красный

О происшествии уже стало широко известно, и в небольшой больнице было не протолкнуться. Внутри для всех места не было, и у входа толпились ученики с цветами — они тоже примчались сюда, когда слухи прокатились по маленькому городку. Среди них были Джин и Хлоэ. При виде меня они повернули голову, и Хлоэ приветливо махнула. В больших серых глазах Джин волнение на секунду уступило место чему-то другому. Джин всегда была самой сообразительной из нас: после той фотографии в кабинете мистера Броуди она сама уже давно обо всем догадалась.

Внутри сновал персонал в белых халатах, и на меня никто не обращал внимания. Пройдя по уставленному букетами холлу и одинаковым кремовым коридорам, я протиснулась между сгрудившимися перед открытой дверью людьми и зашла в палату.

Они все были здесь: Мэгги, Грэг, Майк и даже Карл фон Рихтер. Лицо мисс Белл, возлежавшей на белоснежных подушках, было такого же цвета.

При моем появлении все повернули головы. Наверное, что-то было в моем лице, потому что здесь сразу воцарилась тишина, а присутствующие люди стыдливо перекинулись взглядами.

Карл фон Рихтер пошевелил пышными усами и, положив мне руку на плечо, первым направился к двери. Бросив прощальный взгляд на Миранду, Грэг сделал то же самое. Его грубое лицо выражало искреннее сочувствие и понимание, а тяжелая ладонь сжала меня на секунду дольше руки учителя политологии.

— Отдыхай, дорогая, — Мэгги, сидевшая рядом с ней на краю кровати, поправила одеяло и поднялась. — Я загляну вечером и принесу тебе бульон.

— Это необязательно, Мэгги, — слабо отозвалась мисс Белл, не спуская с меня полного горечи взора.

Но та упрямо тряхнула каштановыми кудрями. Возле меня она задержалась и заглянула в лицо, но я не смотрела на нее, и она тяжело вздохнула и обернулась к Майку, который словно прирос к окну с тошнотворно белыми занавесками. Он понял намек и тоже пошел к выходу. Его пальцы на секунду хотели взять мою ладонь, но я ее убрала, и в глубине его глаз вспыхнуло тоскливое отчаяние.

Мэгги легонько подтолкнула его к выходу, и, мотнув белокурой головой, он вышел впереди нее. Дверь за ними тихонько закрылась, отделяя нас от остального мира.

— Алекс, — голос мисс Белл был совсем больным. Она слабо подняла в воздух тонкие, почти прозрачные пальцы, призывая меня поближе.

Все еще не зная, зачем я здесь, я подошла к ней.

Привстав на подушках, она притянула меня, заставляя присесть на краешек. Я смотрела на маленькую кисть, которой она держала меня. Такую хрупкую, что, казалось, дотронься до нее — и она тут же сломается.

Ухватившись за мой рукав, мисс Белл уронила голову на грудь.

— У меня никогда не было ее смелости, — еле слышно начала она. — Кэйтлин… Она была настоящим чертенком, огнем, самой заводной среди нас. Она всегда знала, чего хочет — не удивительно, что все были от нее без ума. Ее просто невозможно было не любить.

В ее увлажнившихся глазах появилась уже знакомая мне печаль, с которой она всегда смотрела на меня. Только теперь я знала причину.

— Мы с Марией обожали ее, — после короткой паузы продолжила она, слабо поворачивая голову к трепещущим на открытом окне занавескам. — Мы были неразлучны. В третьем классе мы дали друг другу обещание, что никогда не расстанемся… чтобы ни случилось, мы всегда будем вместе. Тогда это казалось так просто… — Ее голос надломился. — Все изменилось после того, как это случилось с Марией…

Она хрипло вздохнула и закашлялась. Я подала ей стакан воды, который стоял тут же на столике. Поблагодарив меня, она сделала несколько глотков и снова откинулась на подушки.

Я посмотрела на нее. На ее лбу блестели мелкие капельки пота, под глазами пролегли темно-фиолетовые круги, дыхание было нестабильным и прерывистым.

Ее состояние было хуже, чем она хотела всем нам показать.

— Хотите, я позову доктора, мисс Белл?

— Нет, нет, — она сжала мои пальцы и приложила к лицу влажное полотенце, которое оставила тут медсестра. — Алекс, пожалуйста…

Она указала на створки окна, распахнувшиеся под внезапным порывом ворвавшегося сюда ветра, и я встала, чтобы прикрыть их. Затем вновь опустилась рядом.

— Прости нас, Алекс. — Она подняла холодную руку и провела по моему лицу, убирая локоны за уши. — Мы все виноваты перед тобой. И мы все виноваты перед Кэйтлин. Она была единственной, кто выступил против всего этого… кто действительно хотел что-то изменить. А мы не смогли поддержать ее… Мы оказались недостойны ее. — Из ее слабо вздымающейся груди вырвался всхлип. Она приложила руку к дрожащим губам, по бледным щекам катились слезы.

Я положила руку поверх ее ладони, чтобы успокоить. Но она покачала головой, показывая, что все в порядке.

— Я все время думаю, как бы все сложилось, если бы не смерть Марии… — она прислонила мокрое лицо к подушке. — Один день, который изменил все. Если бы его только можно было стереть из времени… из истории… Думаешь, это возможно, Алекс? Стереть его…

Она взглянула на меня, будто очень хотела услышать ответ. Но я не знала, что сказать.

Ее странно блестящие глаза подернулись дымкой. На впалых бледных щеках появились красные пятна.

— Всего один день, — прикрыв воспаленные веки, продолжала бормотать она. — Кэйтлин. Она была такой красивой… Она была лучше всех нас…

Наклонившись вперед, я приложила руку к ее лбу. Он пылал.

— У вас жар. Вам нужен врач, мисс Белл, — расцепив ее горячие пальцы, я поднялась. — Я сейчас кого-нибудь позову.

Поймав в коридоре снующую туда-сюда медсестру, я направила ее в палату мисс Белл. Затем, не оглядываясь на косившихся меня людей, среди которых были учителя и другие красные, которых я иногда видела в городе и на приеме Совета, я вышла на улицу.

В голове все еще царил туман, и я не знала, куда мне идти. Хотелось поскорее отдалиться от этих колючих, настороженных взглядов, которые продолжали преследовать меня даже через застекленную дверь больницы, но не было ни одного места, куда я могла бы сбежать. Я не могла пойти ни домой, ни в кафе, ни даже в лес. Там меня больше не ждал мой белый друг, и без него мне там нечего было делать. Чувство ноющего одиночества зашевелилось внутри.

— Алекс.

Я услышала, как сзади приблизился Майк. Он остался и ждал меня на парковке.

— Давай поговорим.

Но я помотала головой.

— Ты мог рассказать мне, Майк. Там, на озере, ты мог рассказать мне, когда я спросила про картину, но не сделал этого.

— Я хотел… Правда, — Он с отчаянием запустил пальцы в белокурые волосы. — Но я боялся, что тебе станет хуже. Ты еще была не готова…

— Нет, — Сжав кулаки, я развернулась к нему. — Нет. Ты думал только о себе.

Майк осекся. В его глазах я видела то, во что до конца не хотела верить.

— Это не так, — возразил он после секунды молчания.

Но, отвернувшись от него, я обняла себя руками. Сколько предательств я могу выдержать за один день?

— Алекс, — На стоянке резко затормозила машина. Из нее выскочил Джейк. — Я приехал сразу из аэропорта… Ты в порядке? Что он тебе сделал?

Он развернул меня к себе и заставил показать ему шею и руки. Заложив руки в карманы, Майк смотрел на нас со стороны.

Из его машины вышел мистер Честертон. При виде его меня пробрала дрожь.

— Ты знал? — Я подняла к нему голову. Мне отчаянно хотелось, чтобы сегодня хоть кто-то не оказался лжецом.

Джейк вздохнул и оглянулся туда, где стоял учитель.

— Нет, — он смотрел только на меня. — Я клянусь тебе, что до сегодняшнего дня я ничего не знал.

Ответ был искренним, но это все равно не принесло мне облегчения.

Из здания вышел Грэг. Он хотел подойти, но, окинув сцену глазами, только отсалютовал и зашагал к своей рабочей машине.

Я вдруг отчетливо поняла, куда мне сейчас нужно.

Мистер Честертон захлопнул дверцу и сделал шаг в нашу сторону, но я повернулась к нему спиной.

— Грэг, вы меня подвезете? — окликнула я его.

Крутя ключи в большой ладони, он с легким удивлением окинул взглядом угрюмую троицу, затем махнул:

— Конечно. Куда скажешь.

Пальцы Джейка на моих плечах сжались, словно в инстинктивном порыве удержать, но я отстранилась и залезла в кабину большого серебристого пикапа. Внутри витал легкий запах сигарет.

— Курю иногда, — виновато пробормотал Грэг, доставая из бардачка баллончик с освежителем воздуха и распыляя его по салону.

— Все нормально. — В боковом зеркале три медленно отдаляющихся силуэта провожали нас глазами.

Стоя рядом, никто из них ничего не говорил.

— Когда вы нарисовали ее? — спросила я, отводя взгляд от зеркала еще до того, как они скрылись за поворотом.

Грэг смущенно кашлянул и бросил на меня быстрый взгляд. Отвернув лицо, я смотрела в окно.

— Это был подарок на ее двадцать первый день рождения, — ответил он, явно чувствуя себя как на иголках. — Кэйти была первым человеком, который сказал, что мне надо рисовать. Она и позировала мне тогда только после того, как заставила пообещать, что я буду делать это дальше…

Он горько вздохнул и стиснул пальцами руль.

— Такой она была… Ни от чего не отступалась. В отличие от нас.

Все еще глядя на мелькающие мимо нас холмы, я с трудом подавила комок в горле.

— Когда она попросила поддержать ее, — продолжил он, ожесточившись. — Я сразу же согласился. Но мы потерпели крах… — Его пальцы на руле побелели. На минуту он замолчал, потом продолжил более хрипло: — Совет разбил наше сопротивление в пух и прах. Многих, кто в этом участвовал, сослали на более низкие работы — так я получил свою. — Он хмуро кивнул в сторону заброшенного на заднее сиденье чемоданчика с инструментами, который завалялся здесь после соревнования.

— А Кэйтлин… — его грубоватое, широкое лицо скривилось от боли. Он еще больше сжал пальцами руль. — Я был с ней, когда они пришли. Но не смог… — его голос надломился, когда он провел пальцем по уродливому, зигзагообразному шраму, рассекающему его щеку. — Эти подонки даже умереть с ней не дали.

Его дрожащие пальцы потянулись к пачке сигарет, небрежно кинутой на переднюю панель, но он вдруг передумал и отшвырнул ее обратно. Его голова с беспорядочно торчащими вверх черными волосами смотрела в боковое окно.

Мы молчали. Каждый справлялся с прошлым по-своему.

— Какой она была? — Странно, но у меня больше не было слез. — Какой она была настоящей? Когда ее никто больше не видел?

Его ресницы едва заметно вздрогнули.

— Такой, как ты, — наконец через силу выдавил он. — Только в ней было больше огня что ли…

Он остановил машину там, где я попросила.

— Уверена, что тебе это нужно? — спросил он немного хмуро, бросая взгляд на стильную резиденцию.

Я взглянула на современный фасад, сверкающий большими окнами и холодными формами. Я уже ни в чем не была уверена, но сейчас я просто не могла видеть всех остальных. Меня от них тошнило.

Ступая по мраморному полу босиком, молодой — на вид всего лет двадцати с небольшим — красивый юноша с чертами греческого бога и одной повязкой на узких бедрах проводил меня в большой, полукруглый зал. Бросив полный обожания взгляд на ту, которая стояла спиной у раскрытого окна, он так же неслышно исчез, затворив за собой высокие двери.

Стефани Аттвуд в длинном платье, которое открывало ее спину до ямочек Венеры и ниспадало шлейфом у ее ног, курила тонкую сигарету. Даже в этот момент, когда она вызывала у меня отвращение похлеще всех остальных вместе взятых, она все равно была божественно прекрасна. Не меньше, чем окружающие ее холодные мифические статуи, которые выстроились здесь полукругом.

— Вы ничего не хотите мне сказать?

Сколько раз они обвиняли меня во лжи и притворстве, но сами были ничем не лучше, прятавшись за своими двуличными, лицемерными личинами.

Скрестив руки на груди, она невозмутимо поднесла сигарету к губам.

— Нам не о чем разговаривать.

Я оглянулась по сторонам. Этот маленький дворец напоминал роскошную обитель богов, в котором она была единоличной правительницей. Не хватало только ледяного трона, на котором эта кошмарная женщина могла бы восседать.

— Думаю, что нам есть.

Я снова перевела взгляд на ее слегка напрягшуюся спину.

— Вы должны это Роберту. Вашему брату, от которого вы отреклись.

Занесенная для второй затяжки рука дрогнула. Стефани Аттвуд вскинула голову, ее длинные пальцы переломили тонкую сигарету, затем разжались — и две белые половинки полетели на блестящие мраморные плиты.

— Неужели? — Она развернулась. Бриллиантовые сережки в мочках ее ушей грозно закачались из стороны в сторону. — У меня нет братьев.

— Есть. Был, пока вы его не предали.

Теперь, когда я это произнесла, мне наконец-то стало легче. Я слишком долго винила во всем себя. Теперь настал их черед.

Стефани Аттвуд смотрела на меня так, будто собиралась кинуться и задушить. Но в этот раз ей было меня не испугать, поэтому я выдержала ее взгляд.

Изящные, словно вылепленные рукой непревзойденного мастера, крылья ее носа гневно раздувались.

— Я его предала? Я?

Она подобрала подол своего платья и двинулась на меня.

— Я любила своего брата. Я обожала Роберта, — Ее голос зазвенел вокруг нас, срикошетив от стен. — Но твоя мать украла его у меня.

Ее сверкающие глаза буравили меня с ненавистью.

— Он выбрал ее, а не меня. Он бросил меня, когда мне было всего десять. Ради Кэйтлин, которая забрала его, ни разу не подумав обо мне.

Ее зубы заскрежетали.

— Ты знаешь, каково это — всю жизнь думать, что ты оказалась недостаточно хороша?

— Увы, знаю, — ответила я, чувствуя внутри волну знакомой едкой горечи.

Стефани Аттвуд остановилась, так и не достигнув меня. Стиснув пальцы в кулак, она порывисто отвернулась.

Сгорбившаяся и потерянная, она выглядела сломленной посреди своего сверкающего, величественного Олимпа, и я подумала, что нас объединяло больше, чем каждая из нас была готова признать.

— Мы обе потеряли его, — произнесла я. — Но это не наша вина. И даже не вина моей матери, которую у меня отняли и которую я никогда не знала. Мы обе потеряли что-то. И в этом виноваты только они — Совет. — Я выступила вперед. — Мы можем заставить их ответить за это… Если вы поможете мне…

— Нет. — Обвив тонкими руками обнаженные плечи, Стефани Аттвуд вновь вернулась к открытому окну. Дрожащими пальцами вытянув из пачки новую сигарету, она щелкнула изящной зажигалкой и судорожно затянулась. — Все это давно в прошлом. Убирайся.

— Но…

— Убирайся, — выкрикнула она через плечо. Сигарета подпрыгивала в ее украшенных драгоценностями пальцах.

— Даже после его смерти у вас не хватает смелости бороться за него, — с презрением произнесла я. — Может быть, давным-давно это вы бросили его, а не он — вас.

Миновав полуголого темноволосого юношу, который с тревогой прислушивался к мертвой тишине зала, откуда я только что вышла, я сбежала по ступенькам и с грохотом захлопнула за собой железные ворота.

***

Я смотрела на тонкую ленту воды, которая извивалась далеко внизу. Отсюда, с высоты отвесного утеса, я не могла слышать шум бурлящих потоков, несущихся в пене куда-то вдаль. Это было всего лишь одним из мест, через которые они проносились во всей своей мощи, устремляясь дальше: к новым равнинам и новым краям, пестрившим незнакомыми голосами и красками жизни.

Как же я им сейчас завидовала.

— Привет. — Уилл подошел и сел рядом со мной, тоже свесив ноги.

— Как ты меня нашел? — Повернув голову, я смотрела, как он пристраивается — без страха или опаски, которые в здравом уме испытал бы здесь любой.

Он пожал плечами.

— Это было нетяжело. Ты сама рассказывала мне про этот обрыв. Когда мне сказали, что дома тебя нет, я подумал, что это единственное место, где ты можешь быть.

Я отвернулась и посмотрела вниз. Каким-то образом Уилл всегда помнил мелочи, о которых я сама уже давно забыла.

— Это первый раз, когда я пришла сюда одна, — ответила я.

Хорошо, что больше не надо было ничего скрывать или не договаривать. Я так от этого устала.

Оторвавшись от разглядывания несущихся по камням потоков, Уилл повернулся и посмотрел на меня.

— Это было нашим любимым местом, — добавила я, глядя, как он вертит камень в руке. — Даже странно думать, что я никогда его больше не увижу.

Я много раз готовилась к тому, что это может случиться, но мне все равно было тяжело отпустить его.

Мы помолчали. Уилл взял из моих пальцев платок с вышиванием и развернул его. Несколько секунд он беззвучно рассматривал бегущий по ткани серебристый шов, складывающийся в знакомую до боли фигуру.

— Ты сделала?

— Нет. Мне дали.

Сведя брови, он не отводил от нее глаз. Затем обнажил тыльную сторону руки и провел пальцем по точно повторяющим ее линиям.

— Вам уже разрешили покидать дом? — Я смотрела, как он задумчиво наклонил голову, витая где-то в своих мыслях.

Нынешняя школьная администрация во главе с временно заменяющей пост директора Патрицей Джеймс рвала и метала, требуя расправиться с мятежниками самым жестоким способом, пока Совет хранил гробовое молчание. Наступило странное затишье, и никто не знал, чем это закончится.

— Только синим и на короткое время, — Уилл усмехнулся. — Еще нужно отмечаться каждые полчаса в мэрии и говорить им, где будешь и с кем. Навещать тоже никого нельзя — они запретили нам общаться между собой.

Меня это не удивило. Странно было, что к ним еще не применили более суровых мер.

— Ты сказал, что придешь сюда?

Его губы тронула легкая улыбка, и он опустил глаза.

— Официально тебя нет в списках тех, кто это спланировал, но не думаю, что они обрадовались бы, — ответил он, теребя края платка. — А я не хотел, чтобы мне помешали хоть раз увидеть тебя, прежде чем они снова что-нибудь придумают.

Внизу, прямо над бурлящими водами, парил одинокий орел, отбрасывая на землю скользящую тень. Какое-то время мы молча наблюдали, как он балансирует на воздушных потоках — свободный и гордый, не скованный никакими запретами или правилами. Царственный хозяин этих диких просторов.

— Что будешь делать летом? — спросил Уилл, первым нарушая тишину.

Я неопределенно повела плечами.

— Еще не знаю.

Два тягостных месяца, которые мне предстояло провести в доме с чужими мне людьми, которые отреклись от моих настоящих родителей и стыдились того, за что они боролись и погибли, вызывали у меня отторжение. Но мне некуда было больше идти.

— А ты?

Облокотившись на край уступа и мотая ногой в воздухе, Уилл также неопределенно тряхнул головой. По его лицу я видела, что он не думал, что ему дадут наслаждаться каникулами. Скоро Совет — сплоченный или разрозненный — вынужден будет сказать свое слово.

Легкий ветер трепал наши волосы, вокруг зеленел густой лес. Не знаю, как, но я вдруг снова ощутила его присутствие.

— Ты против? — Уилл показал на платок, затем на неглубокую ямку в земле между нами, которую он уже несколько секунд задумчиво расчищал пальцами.

Что-то невидимое знакомо ткнулось теплым носом в ладонь, и, помедлив, я помотала головой.

Аккуратно сложив квадратик ткани, Уилл бережно опустил его на дно. Я помогла ему заставить ее сверху мелкими камнями. Вышел небольшой холмик.

— Ему будет здесь хорошо, — промолвил он.

Благодарно кивнув, я положила сверху ладонь, и Уилл накрыл ее своей.

Взявшись за руки, мы следили за неспешными движениями величественной птицы, которая взмывала в воздух над пенившимися водами и простирающимися по другую сторону бескрайними просторами. Над головой голубело чистое, прозрачное небо; вокруг только первозданная, дикая природа, естественная и никем не покоренная.

Да, ему будет здесь хорошо.

***

В этот раз, поднимаясь в свою комнату, я думала, что когда-то это делала она: точно так же прикасалась подушечками пальцев к деревянным перилам, еще не таким старым и облупившимся от краски, как сейчас, слышала легкий скрип половиц под ногами, проходила точно такое же количество шагов от лестницы до своей комнаты… Моей комнаты.

Я переступила порог и впервые взглянула на нее иначе. Выцветшие стены, пропахший сыростью шкаф, дряхлая кушетка у камина, даже мое треснувшее зеркало в ванной — все это когда-то принадлежало ей. Каким это было, когда на это смотрела она? Почему-то мне представлялся солнечный свет, много тепла, красок и звонкого смеха. Визг подброшенных вверх подушек, трель перебивающих друг друга голосов трех подруг, которых навсегда запечатлела теперь уже потускневшая фотография. Это была ее комната — и никогда не должна была стать моей. Ее вещи, мелочи, на которые я раньше не обращала внимания. Этого уже давно не было — ее предали забвению. Мне достались только обломки.

Я провела пальцами по старому комоду и скользнула взглядом вокруг себя. Что теперь?

Что мне делать, когда я наконец-то знаю правду? У меня не осталось никого из тех, на кого я еще могла бы положиться. Те, кому я верила, предали, союзники оказались лжецами, а у друзей хватало своих волнений и тревог. Уилл, Джин, Лин и Том. У них теперь своя битва, свои надежды и мечты. Мы прошли вместе долгий путь, но мы никогда уже не станем прежними. Отныне у них своя дорога.

Ощущая внутри щемящую тоску странной, непоправимой утраты, я вздохнула и бесцельно посмотрела вокруг

В этот раз мои блуждающие глаза наконец-то выхватили то, что было не так в привычном окружении. То, что легонько теребило и покалывало, не проникая в сознание, еще омраченное последними шокирующими открытиями.

Туман в голове рассеялся. У меня отбило дыхание, а в глазах резко потемнело.

Выглаженная и безупречно расправленная, на моей кровати лежала красная форма.