Чем ближе подходил конец семестра, тем сильнее чувствовалось, что что-то назревает в синих и желтых рядах. Но верхушка школы по-прежнему была занята собственными заботами, а красные, оставшиеся сами по себе и разрозненные ссорами и склоками двух лагерей, притихли и обходили стороной сплотившуюся против них половину столовой, которая рябила двумя цветами. Каждый из нас понимал, что грядущее соревнование будет выглядеть иначе, и это витающее в воздухе состояние неизвестности передавалось каждому, независимо от цвета формы, и заставляло то и дело оглядываться через плечо.

— Бабушка была права, — печально улыбнулась Лин, — когда говорила, что это смутное время.

Мы сидели на скамейке в небольшом ухоженном садике позади ее дома. Ей уже стало лучше, но еще не настолько, чтобы вернуться в школу. Но когда-нибудь это все равно произойдет. И, глядя на ее бледный профиль, я думала, каково ей будет каждый день видеть ухмыляющегося Эрика, который свободно расхаживал по школе в компании свои хмурых дружков.

— Впрочем, она всегда права, — добавила она со вздохом.

Я не ответила. Щебетание птиц и тихое журчание декоративного фонтанчика из сложенных друг на друга овальных камней навевали умиротворенность и гармонию тишины, а не желание обсуждать зловещие предположения о том, что затеяли наши одноклассники или мрачные предчувствия ее странной бабушки.

— Многие из наших собираются записаться на соревнование, — тем не менее ответила я, поддевая носком резинового сапога влажную после дождя землю.

Конец мая в этом году выдался особенно дождливым. Не было почти ни одного дня, чтобы серое небо не разражалось тяжелыми косыми струями, и земля не успевала просохнуть, превратившись в сплошную жижу и грязь. Без галош тут было не пройти.

— И не только. Из ваших тоже будут добровольцы.

Лин ответила не сразу.

— Да, я знаю. Том сказал мне. — Она посмотрела на сложенные на коленях ладони. — У них есть какой-то план, над которым они уже давно работают. И никто ничего не говорит — настолько там все секретно.

Хоть она и пыталась это скрыть, ее голос все равно дрогнул. По тревоге, которая промелькнула в ее раскосых глазах, можно было легко догадаться, что она переживает за него больше, чем просто за своего одноклассника. Впрочем, эти чувства уже давно были взаимны.

— Знаешь, как они себя называют?

На короткое мгновение уголки ее губ приподнялись в улыбке, и она коротко кивнула. Затем спросила:

— Ты так ничего о нем не слышала?

— Нет. — Мой взгляд с тоской устремился на сплошную стену деревьев за низкой оградой.

Лин печально опустила голову, и какое-то время мы молчали.

— Алекс, может, они совершают ошибку? — она вдруг развернулась ко мне. — Может, нужно их остановить, пока еще не поздно?

Тягостное предвидение беды было написано на ее лице. Похоже, она думала об этом постоянно.

— Я могу попросить Тома… — в отчаянии продолжила она. — Мы можем попробовать вместе их отговорить, — Она сжала мою руку холодными пальчиками. — Они делают это из-за меня, а я… Я не хочу, чтобы кто-то из них там пострадал.

Я подняла голову к свинцовым тучам, снова собиравшимся на далеком горизонте. Было в их молчании что-то зловещее и угрожающее.

Чтобы ни надвигалось на нас, этот шторм будет самым сильным из всех.

— Это уже не нам с тобой решать, Лин.

У меня было время подумать над тем, что сказала мне миссис Клиффорд. Сколько бы мы ни переживали за наших друзей, были вещи, которые уже от нас не зависели. По тому, как дрогнули мерцающие крапинки в ее черных, как оливки, глазах, я видела, что она тоже это понимала. В конце концов, когда-то давно там, в темноте подземных переходов, она тоже приняла свое решение.

Мы снова замолчали, прислушиваясь к мелодичному журчанию воды.

— Как твои тренировки? — спросила она, чтобы сменить тему.

— Нормально. — Мой голос вышел непринужденным, но в животе все равно что-то предательски дрогнуло. Я перевела взгляд на свои голые коленки: короткие шорты и длинная кофта были самым подходящим нарядом для этих теплых, но дождливых дней. — Вчера у меня впервые по-настоящему получилось.

— Правда? — Ее лицо просветлело. — И как это было?

— Необычно, — отозвалась я после секундной заминки, воскрешая в памяти противоестественные ощущения: приятное покалывание во всем теле, словно через него пропускали очень слабый поток электричества. — Словно я и Кения на несколько мгновений стали одним целым. И она бы сделала все, что я захотела. Мне даже не надо было ничего говорить вслух. Она просто понимала меня на каком-то другом уровне.

Лин слушала, затаив дыхание.

— Только это длилось совсем недолго, — добавила я, яростно зарывая носок сапога в землю. — Джейк не дал мне продолжить, хотя я могла бы еще.

Впервые у меня получилось сделать то, что они все от меня ждали, а он завершил тренировку почти сразу же, даже не дав мне как следует понять и прочувствовать это волнующее состояние.

Лин игриво улыбнулась.

— Он просто не хочет, чтобы с тобой снова что-то случилось.

Я посмотрела вниз. Незаметно для меня, яма в земле уже углубилась на несколько сантиметров.

Над лесом весело взвилась в воздух пара щебечущих птиц, и несколько мгновений мы наблюдали за их стремительными пируэтами. Две соскучившиеся без движения пташки, которые использовали эту короткую передышку между часами непогоды, чтобы хоть немного порезвиться.

— Я все равно сделаю это, Лин. Ради тебя. Неважно, сколько времени мне для этого понадобится.

— Алекс, — Лин слегка нахмурилась. — О чем ты говоришь? Я верю в тебя. И все остальные тоже.

Ее преданный взгляд только подтверждал то, что сказал мне Джейк. Но я покачала головой.

— Нет, это ты заслуживаешь их веры, а не я. Ты всегда была намного смелее меня, — произнесла я, не глядя в ее расширившиеся от удивления глаза.

Я убежала сначала в депрессию, а потом в дом на озере, позволив Майку увезти меня. Я сдалась и опустила руки. Я не заслуживаю их надежд.

Вокруг постепенно собирались тени, краски потускнели, и молодая листва приобрела зловещий оттенок. Запах скорой грозы повис в застывшем воздухе, и наши звонкие пернатые, чья трель еще отрывисто разносилась над притихшим лесом, последний раз взмыли высоко в небо и стрелой нырнули обратно, укрывшись в густых кронах. Нужно было собираться домой.

Но по какой-то причине я медлила.

То, что на самом деле раздирало мою душу, не имело отношения ни к сумеречному повстанию, ни к тренировкам. И сейчас она была единственной на целом свете, кому я могла это рассказать.

— Знаешь, там на озере…

Стиснув пальцами край деревянной скамейки, я судорожно набрала полные легкие воздуха.

Еще слегка озадаченная моими предыдущими словами, Лин повернула ко мне голову.

— Что?

Мое сердце забилось быстрее.

— Что случилось на озере, Алекс?

Я смотрела в ее встревоженное лицо. Лин нравился Джейк. Она еще больше утвердилась в своем мнении насчет него, когда узнала, что он тоже участвует в этом странном фронте, сплотившемся против миссис Джеймс и остальных, кто поддерживал тут эту несправедливость. И она постоянно твердила, что он делает это из-за меня. Что она подумает, если я ей расскажу? Тем более, что я и сама еще ни в чем не разобралась.

Тряхнув головой, я сгребла назад рыхлую землю и притопнула ее резиновой подошвой.

— Ничего. Ничего не случилось, — произнесла я под ее пристальным взором. И поднялась. — Увидимся через несколько дней.

— Пожалуйста, попроси их быть осторожными, — шепнула она.

***

Списки красных объявили. Абигайл Фостер, которая теперь заменяла миссис Джеймс и беременную мисс Белл на всех построениях, постаралась сделать это с тем же пафосом, но общая атмосфера была такой гнетущей, что вышло странно, скомканно и совсем не так торжественно, как раньше. Большинство учителей отсутствовали. Имена охотников были встречены лишь редкими вспышками радости в лагере Эрика, но и они прозвучали искусственно и, скорее, как исключение из общего хмурого настроения.

Каждый раз, когда новое имя слетало с криво накрашенных губ мисс Фостер, у меня сжималось сердце. Но когда она судорожно выпалила последнего участника и дрожащими руками закрыла папку, я не могла поверить своим ушам. Майка не было не только на построении. Его имени не было и в списке.

Мой блуждающий в растерянности взгляд нечаянно наткнулся на Джейка. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня, полностью игнорируя слабые поздравления своих. По его застывшему, нечитаемому выражению трудно было понять, знал ли он что-нибудь об этом. Оторвавшись от него, я поискала глазами учителя в надежде получить хоть какой-то намек, но его тоже нигде не было видно.

— Что касается остальных участников, — мисс Фостер вздернула острый нос. — Бланк для записи будет вывешен на доске объявлений, рядом с расписанием экзаменов…

Лица моих одноклассников мгновенно напряглись. Стоявшие впереди Уилл, Фишер, Адам и Колин перекинулись мимолетными, полными скрытого смысла взглядами. Эмили Браун и Элизабет Куинси взялись за руки. Стоявшая чуть позади Мишель чуть заметно съежилась.

— Как вы все прекрасно знаете, синих участников должно быть пять. Мы надеемся, что это количество все-таки наберется, — монотонным голосом продолжила мисс Фостер, мгновенно растеряв весь свой пыл, с которым она старательно объявляла охотников. — В качестве поощрения мы предлагаем будущим добровольцам вознаграждения. Во-первых, вы будете освобождены от всех экзаменов в этом и следующем семестре…

Она прочистила горло и подождала восторженных перешептываний, но их не последовало.

— Ваша готовность пожертвовать собой ради заключительного турнира также положительно отразится на ваших оценках. — Недовольная отсутствием той реакции, на которую надеялась, она сжала губы и подправила безвкусную блузку унылого болотного цвета. — Вы также получите специальную грамоту отличия. И вам гарантируется, что до конца учебы ваше имя больше не будет внесено в списки…

Я еле слышно ахнула. Так вот как учителя собирались обойти странное пожелание Совета.

Кто-то позади меня презрительно фыркнул. Нарастающее, возмущенное гудение захватило все синие ряды — похоже, так подумала не одна я.

— А если желающих будет больше? — вылился из общего негодующего хора мрачный голос Уилла.

Собираясь продолжить перечислять "подарки" школьной администрации волонтерам, мисс Фостер открыла рот и закрыла его. Такого вопроса сегодня она явно не предвидела.

— Что-что? — визгливо переспросила она, затрудняясь поверить своим ушам. Ее маленькие глазки судорожно забегали с одного мрачного лица на другое.

Красные тоже непонимающе косились, переступая с ноги на ногу.

— Что если желающих будет больше? — громче повторил Уилл под одобрительный гул, который пришел на смену ропоту. Только лицо стоявшей впереди всех Адрианы Марлоу приобрело оттенок неспелого помидора.

— В этом случае… — Абигайл Фостер так растерялась, что даже снова открыла папку с именами охотников, будто надеялась найти там ответ. — В этом случае, — снова повторила она под редкие смешки, которые уже начали вспыхивать в синих и желтых рядах.

Обернувшись, Адриана грозно зашипела и принялась проталкиваться вперед, чтобы выявить потенциальных нарушителей спокойствия, но наткнулась на стену из выставленных локтей. Застряв где-то на полпути и раскидываясь угрозами направо и налево, она почти рыдала от бессильной злобы.

— Я полагаю, мы возьмем первых пять участников, — наконец нашлась мисс Фостер, лихорадочно подправив пальцами затянутые на затылке жиденькие соломенные волосы и захлопнув наконец бесполезную папку. И с язвительной интонацией закончила: — Однако я не думаю, что мы до этого дойдем.

Кто-то в лагере Эрика издал гнусный смешок.

Уилл вызывающе вскинул голову и скрестил руки. За ним — Фишер, Адам и остальные. Они ответили улыбками дерзких заговорщиков.

— Уилл, я не знаю, что вы задумали, но вам лучше быть осторожнее, — произнесла я, когда мисс Фостер отпустила всех по домам. — Они ведь заметят.

Не спеша расходиться, Эрик, прищурившись, склонил голову к что-то нашептывающему ему на ухо Кэйлу. Трент рядом кивал, кидая косые взгляды в сторону Уилла. Дилан тупо вслушивался, изредка шмыгая носом.

— Какая теперь разница, Алекс? — Уилл вскинул сумку на плечо. Колин рядом согласно крякнул. — Осталось совсем чуть-чуть. Нам уже не за чем прятаться.

— Мы готовы, — подтвердил Фишер. Он потирал ладони в возбуждении. — Теперь ждем только, когда вывесят листок, чтобы мы все могли записаться. И не нужны нам никакие дурацкие поощрения. Мы все равно откажемся.

— Точно, плевать на них, — насмешливо хмыкнул Адам. — Думали купить нас своими экзаменами и медалями отличия.

Пока остальные шутили, изображая важно выговаривающую "грамоты" Фостер, Уилл сделал шаг ко мне и закатал рукав рубашки. Я тихо выдохнула. На тыльной стороне его руки чуть выше кисти был изображен воющий в небо волк.

— Пока это просто чернила. — При виде моего выражения он ухмыльнулся. — Но скоро будет настоящая краска.

На лицах остальных проступили широкие улыбки. Коротко кивнув мне на прощание, они дружной компанией направились к выходу.

— Что там твои дружки такое замышляют? — Глядя им вслед, я не заметила, как ко мне приблизился Эрик.

Все внутри меня заледенело, когда, обернувшись, я взглянула ему в лицо. Он был один; его приятели, ухмыляясь, ждали в сторонке.

— В общем, какая разница? Чтобы они там ни затевали, с ними быстро разберутся. — Он хрустнул шеей и медленно обратил глаза на меня. Что-то в их глубине не вязалось с его показательно расслабленным видом. Что-то, что говорило мне, зачем он здесь еще до того, как он успел это произнести.

На другом конце большого холла Джейк обернулся — и его глаза налились кровью.

— У нас мало времени, Леран, так что слушай меня сюда. — Он подправил свой гипс, который еще носил — похоже, рана от зубов волка оказалась серьезной, раз даже чудесные средства красных не смогли до конца с ней справиться.

Джейк метнулся к нам, но ему метко перегородили дорогу.

— Я предлагаю тебе вот что. У нас с тобой старые счеты. Тут нам все время мешают. — Он осклабился в ту сторону, где сквозь его компашку пытался пробиться Джейк.

Там уже назревала настоящая драка. Кто-то звал учителей.

Довольно цокнув языком с выражением, говорившим о том, что это препятствие было спланировано заранее, Эрик вновь повернулся ко мне.

— Давай встретимся на соревновании. Только ты и я. И собачку свою приводи. — От его кривой ухмылки, которая растянулась на его лице, у меня мороз пробежал по коже. — Так нам всем будет веселее. Ты же хочешь мне отомстить за свою подружку и эту забегаловку?..

Мои ногти впились в ладони, и он вызывающе улыбнулся.

— Вот там все и порешаем.

Я облизнула сухие губы.

— То есть ты и твои дружки расправитесь со мной?

— Нет-нет, — Эрик вдруг наклонился к моему виску; его сверкающие каким-то диким огнем глаза были устремлены на бешено рвущегося вперед Джейка. — Только ты и я, — шепнул он. — Даю тебе мое слово.

Потасовка позади нас уже набирала обороты.

— Подумай об этом, — бросил он, потому что с третьего этажа уже бежала вниз взмыленная мисс Фостер.

— Вам запрещено пересекаться, — судорожно взвыла она, потому что с помощью Криса и Райна Джейку удалось отшвырнуть в сторону оборону, и он бросился к нам. Брайн Паттерсон до сих пор задирался там с Трентом.

Сбегая сломя голову по ступенькам с растрепанной от бега прической, которая свисала жидкими паклями на ее раскрасневшееся лицо, она не отводила глаз от Джейка, который неумолимо приближался к нам.

— Только попробуйте. Вы оба будете отчислены навсегда. Мистер Хэртфорд, я предупреждаю. НАВСЕГДА, — визгливо проорала она при виде неминуемого столкновения.

Эрик поднял вверх здоровую руку и отступил назад, подмигнув мне напоследок.

Махнув своим немного потрепанным, но ухмыляющимся приятелям, он направился в сторону выхода.

— Не надо. — Я поймала Джейка за рукав.

— Он тебе что-нибудь сделал? — Его почерневшие глаза горели, грудная клетка неистово вздымалась.

Развернувшись ко мне, он схватил меня, требуя ответа.

— Нет. Правда, — добавила я, чувствуя, что на нас таращатся со всех сторон.

— Что он сказал?

— Ничего.

Он повернул голову и посмотрел туда, куда вразвалку направился Эрик со своей компашкой.

— Если ты мне не скажешь, клянусь, я его догоню. И плевать мне на отстранение.

Нервно расспрашивая растерянных красных о том, что здесь произошло и пытаясь собрать блеклые пряди обратно в узел, Абигайл Фостер не сводила с него цепкого взгляда.

— Он просто хотел узнать, что замышляют наши, — произнесла я, высвобождаясь из его объятий. — Он подозревает, что они что-то задумали.

— И все? — переспросил он, нехотя опуская руки.

— И все.

Несколько секунд он пристально смотрел в мое лицо, будто пытался понять, обманываю ли я его.

— Ладно. — После короткого колебания он вытащил ключи из кармана и кивнул в сторону выхода. — Пойдем, я отвезу тебя домой.

Не было ничего такого в том, чтобы проехаться с ним: в конце концов, теперь мы проводили вместе каждые выходные. Но под взглядами Райна и Криса я мотнула головой.

— Мне нужно поговорить с учителем.

Джейк окинул взглядом холл, в котором еще толпились люди.

— Ты знаешь, что мы договорились соблюдать осторожность, — он понизил голос, не обращая внимания на откровенно любопытные лица.

Кто-то, приподняв брови, многозначительно переглядывался. Возле их раздевалки я заметила рыжеволосую Кьяру, которая, облокотившись на чугунную решетку, рассматривала нас даже с большим интересом, чем остальные.

— Здесь не лучшее место, чтобы говорить о тренировках.

— Это не об этом, — проронила я, стараясь выглядеть и звучать нейтрально. Но это было о Майке и поэтому нелегко.

Кажется, у меня все равно не получилось, потому что его нижняя челюсть резко дрогнула. Отвернувшись, он крепко стиснул ключи в ладони.

— Как скажешь, — бросил он и направился к выходу под устремленными на него взглядами.

Не дожидаясь, пока они снова переместятся на меня, я направилась в противоположную сторону.

Я должна была спросить у мистера Честертона, что происходит. Где пропадает Майк? С начала моих тренировок я его почти не видела, за исключением тех редких поездок в школу и домой, которые теперь проходили почти в полном молчании. Его интересовали мои успехи, но, уставившись в окно, я отвечала резко и коротко. И хотя я сама понимала, что это глупо, но что-то в том, что он ни разу не настоял на том, чтобы проводить со мной эти занятия, злило меня.

Я уже поднялась на третий этаж и свернула в знакомый коридор, когда услышала голоса.

— Я понимаю вашу точку зрения, Памела, — донесся до меня прекрасно знакомый, негромкий, но мгновенно завораживающий баритон. Тот, который после банкета я меньше всего хотела снова услышать. — Все, что я пытаюсь сказать, это что нам не следует торопиться с выводами. Особенно с такими категоричными.

Я остановилась, соображая, куда бы мне свернуть, но слишком поздно. Столкновения было не избежать.

— Я уверен, что Офелия не даст этому давлению повлиять на ее суждение. Сейчас, как никогда прежде, мы обязаны быть осторожными. Мне печально наблюдать, что члены Совета вновь поддаются панике… — продолжил Рафаэль. Его глаза вдруг выхватили меня, стоявшую посреди украшенного картинами и мраморными статуями прохода.

— О, — его широкое морщинистое лицо расцвело в улыбке. Однако в черных, как бездна, глазах сквозила прежняя усталость, которую я отметила еще на приеме. Только сейчас она ощущалась еще более отчетливо.

— Извините, я думала, что все уже разошлись, — пробормотала я, вдруг узнавая в его спутнице ту самую даму в нежно-розовом платье с открытой спиной, которую показал мне Майк.

По ее взгляду я поняла, что она также меня узнала.

— Памела, мы продолжим этот разговор позже, — Рафаэль легонько дотронулся до ее локтя — жест, который означал прощание. — Передавайте от меня привет Офелии.

Она натянуто улыбнулась и, молча обогнув меня и оставляя за собой шлейф легких духов, отправилась туда, откуда я только что пришла.

То, насколько она отличалась от моей тети, вновь поразило меня. Что такая элегантная женщина могла найти в моем пьянице-дяде? Вспомнив, как заискивающе он посматривал в ее сторону на приеме, на меня нахлынуло отвращение.

— Человеческая природа банальна до невозможности, — донесся до меня голос Рафаэля. Он тоже смотрел ей вслед. — Нами движут простые инстинкты, которым мы ищем сложные объяснения. И все только для того, чтобы скрыть эту подлинную нашу примитивность.

Я подняла на него взгляд. Лицо Рафаэля было бесстрастным; слегка наклонившись вперед, он опирался на антикварную трость из резной слоновой кости. Только сейчас я поняла, что было не так: при нем не было привычной сигары.

— И только тот, кто видит вещи такими, какие они есть, будет править миром, пока другие увязнут в бесполезных рассуждениях о "вечных ценностях", — философски и с легким намеком на презрение изрек он, поворачивая ко мне седую голову.

— Я думала, что Совет уехал, — произнесла я, предпочитая не задумываться, прочитал ли он мои мысли или каким-то невероятным образом просто попал в точку.

С Главой Совета никогда нельзя было знать наверняка.

Он усмехнулся. Мне показалось, что я уловила в его глазах слабый отблеск отчаяния.

— Я же предупреждал, что мы так или иначе всегда будем рядом. — Он положил тяжелую руку с золотой печатью льва мне на плечо, приглашая пройти с ним к лестнице.

Я молча повиновалась, ощущая давление массивного кольца даже через одежду.

— К сожалению, все больше дел требуют нашего присутствия здесь, — пространно заметил он, переставляя перед собой трость. Тяжесть его движений при ходьбе стала особенно заметна, и я подумала, что трость вовсе не была предметом гардероба или частью его образа, как мне показалось вначале.

Глядя на его непроницаемый профиль, я почему-то вспомнила слова учителя и подумала, что эти "дела" почти наверняка связаны со мной.

Достигнув балкончика, он остановился. Большой холл под нами был пустым: поглазев и погудев после недавнего инцидента, все уже разошлись по домам.

— Вы подумали о том, что я вам сказал? — размеренно поинтересовался он.

Я ожидала этого вопроса со страхом, и теперь, когда он прозвучал, у меня перехватило дыхание.

— Я… — запнувшись, я потупилась. — Еще нет.

— Хм, — крылья его широкого носа вздрогнули.

Он подошел к перилам и облокотился на бронзовые поручни. То, как выпрямилась при этом его спина, вызвало у меня неприятное предчувствие.

— Я думал, что ваш кузен вам небезразличен.

— Это так, — отозвалась я, чувствуя внутри растущий комок тревоги. Что-то в его тоне мне не понравилось. — Но это не имеет ничего общего с тем, что вы мне предлагаете.

Я надеялась, что он не заметил, как дрогнул при этом мой голос. Мне самой очень хотелось в это верить.

Его левая бровь едва заметно приподнялась. Он хотел что-то сказать, но вдруг зашелся в приступе сухого кашля.

Это продолжалось несколько секунд, и я ступила к стоявшему в углу кулеру, чтобы принести ему стакан воды, но Рафаэль, из груди которого еще вырывались сдавленные хрипы, сделал отрицательный жест.

— Сейчас пройдет.

Я с тревогой наблюдала, как, отвернувшись, он прикрыл глаза, собираясь с силами. На одно мимолетное мгновение его испещренное глубокими морщинами лицо исказилось в гримасе острого отвращения к самому себе. Но он тут же пришел в себя и потянулся к карману, чтобы вытащить платок.

— Значит, вы готовы к тому, чтобы потерять его? — прикладывая его к губам, степенно поинтересовался он.

Что-то внутри мгновенно оборвалось.

— Потерять его? — эхом отозвалась я, ступая к нему. — О чем… о чем вы говорите?

Подсознательный, беспричинный страх, который зародился до этого, вдруг охватил меня с ног до головы. Я почувствовала, что начинаю задыхаться.

— Майк говорил, куда он ездит? — От тона Рафаэля веяло холодом.

— Не… нет. — Мои губы меня не слушались.

— А о предложении Совета?

Парализованная смятением, я не ответила.

— Предположу, что тоже нет. — Он сложил платок в карман, развернулся и, водрузив ладони на набалдашник посоха в форме грозного треглавого льва, посмотрел на меня.

Смутные предположения в моей голове начали обретать форму. Ужасную, отталкивающую, леденящую. Ту, которой я уже давно подсознательно страшилась.

— Вашему кузену, юная леди, предложено присоединиться к Совету после окончания школы. — В пронзительном голосе Рафаэля не было ни капли симпатии. — Вы знаете, что это означает?

У меня потемнело в глазах. Когда-то крикливо брошенные тетей ему слова в гостиной и задумчивость Майка в последние дни наших каникул вдруг обрели смысл.

— Но… — Я пыталась найти опору. Как-то устоять на ногах. — Но ведь попасть в Совет сразу после школы невозможно, — шепотом повторила я когда-то услышанные слова Уилла.

Не знаю, почему я их запомнила.

Рафаэль усмехнулся и посмотрел вверх: туда, где над нами раскинулся величественный каменный свод.

— Совет умеет делать исключения, когда ему удобно, — саркастически заметил он, поднимая руку и поднося ее ко рту в знакомом жесте. Однако тут же вспомнил, что при нем нет сигары, и вновь обхватил пальцами набалдашник.

— Почему вы мне об этом говорите? — Мое сердце выстукивало барабанную дробь в груди. — Разве вы не Глава Совета? Это вы сделали ему это предложение?

Я сделала от него шаг.

Рафаэль усмехнулся и покачал головой.

— Наоборот, юная леди. Я тот, кто стремился его удержать.

— Я не понимаю…

— Вы видели мою записку?

Не ответив, я посмотрела в сторону.

— Что ж, вы ее видели. — Он поджал полные губы, будто прочтя ответ на моем лице. — Но я понимаю замешательство и все объясню. Хотя, — он пожал плечами, — мне хватит всего одного слова…

Он шумно втянул носом воздух, и его черты напряглись:

— Джулия.

Словно ледяное копье вонзилось в мое сердце.

Подойдя к перилам балкончика и ощущая под пальцами холод резной античной бронзы, я устремила невидящий взгляд перед собой. Костяшки побелели от того, как судорожно я вцепилась в отполированный поручень.

— Это Джулия сделала это предложение вашему кузену, — тяжело переставив перед собой трость, Рафаэль приблизился ко мне. — Вы были совершенно правы, когда заметили, что попасть в Совет сразу после школы невозможно. Но она нашла способ обойти это. Она предложила ему стать ее личным помощником. А оттуда, — он сделал выразительную паузу, — путь в ряды Совет совсем короток. Особенно, когда есть такие могущественные покровители.

— Когда? — прошептала я онемевшими губами. — Когда это случилось?

— Еще в прошлом году, — отозвался Рафаэль. — Насколько я знаю, ваш кузен еще не дал своего согласия. И Джулия не оставляет попыток убедить его, — едко заметил он, намекая на его участившиеся поездки. — А я не советую недооценивать Джулию. Она умеет добиваться своего.

— Вы можете ее остановить. — Мне казалось, что стены большого холла подо мной рушатся, красивые окна разлетаются вдребезги, а их острые осколки впиваются в меня, разрезая кожу до крови. — Вам это ничего не стоит.

Рафаэль хмыкнул и слегка поморщился.

— Совет может одобрить или не одобрить какого-то кандидата, но он не может запретить кому-то нанимать личного ассистента по своему усмотрению. А там… — В глубине его глаз мелькнуло знакомое отчаяние. — Увы, я уже стар, и кто знает, сколько еще проживу. Поэтому остановить это можете только вы, юная леди. Пока еще не слишком поздно.

Я и не думала, что в груди может так болеть.

— Я лишь хотел, чтобы вы это знали. — Развернувшись вполоборота, Рафаэль взглянул в сторону погруженного в полумрак коридора, который уводил назад в лабиринт переходов и кабинетов. — Прежде чем окончательно примете какое-нибудь решение.

Я не слышала, как смолкли вдали его шаги, не видела, как засновали подо мной уборщицы в белых накрахмаленных фартуках, не заметила, как заныли онемевшие от напряжения пальцы, даже забыла, зачем собиралась на третий этаж — в ушах по-прежнему стучали роковые для меня слова.

К дому вели еще совсем свежие следы широких покрышек. Майк вернулся и, судя по доносившимся оттуда звукам, еще возился в гараже.

Приоткрыв старую калитку, я вдруг передумала и направилась туда.

Услышав мои шаги, он поднял голову.

— Привет.

При моем появлении что-то в его позе вдруг едва заметно насторожилось. Спрятав замешательство за маской легкого удивления, он бросил беглый взгляд на часы.

— Извини, я собирался забрать тебя. Не знал, что занятия закончатся рано.

Облокотившись на косяк проема, я смотрела, как он выгружает из машины небольшую спортивную сумку с вещами.

— Сегодня не было занятий. Только объявление охотников. Но тебя это, конечно, не касается.

Тени под его длинными ресницами слегка дрогнули, но он никак не отреагировал на мою прямолинейную атаку.

— Как дела на тренировках? — Он сменил тему, как делал это всегда, когда не хотел о чем-то говорить.

"В самом деле? Даже сейчас?" — гневно пронеслось у меня в голове, и я упрямо сжала губы.

— Учитель говорит, что у тебя получается, — произнес он, потому что я не ответила. Я не собиралась давать ему снова увести разговор в то русло, в которое ему было удобно. Только не в этот раз.

— Джейк, наверное, хороший учитель, — сделал он еще одну попытку. В этот раз особенно без каких-либо эмоций.

Но и это я никак не прокомментировала.

Повисла тяжелая тишина, в течение которой он снова возился в багажнике, а я рассматривала пустую бетонную стену.

— Завтра должны вывесить бланки. Для добровольной записи на соревнование, — произнесла я таким холодным голосом, который сама от себя не ожидала.

Майк с шумом захлопнул дверцу багажника и вскинул голову.

— Даже не думай об этом.

Но я молчала.

— Алекс, ты слышишь меня? — Откинув сумку на ступеньку перед дверью, которая вела в дом, он подошел ближе.

— Даже не вздумай принимать в этом участие.

Я неопределенно повела плечами. Раньше, занятая тренировками и своими личными несчастьями, я об этом не задумывалась, но сегодня все изменилось.

И, несмотря на внешнюю спокойность, все внутри меня сейчас клокотало.

— Все мои одноклассники будут там. Я не могу оставаться в стороне, — произнесла я, в этот момент впервые ощущая смутную гордость за то, что они собирались сделать.

Его взгляд мгновенно ожесточился, и что-то ледяное пробежало в воздухе между нами.

— Твои одноклассники ничего не изменят. Это глупое сопротивление будет подавлено.

Уже строя в уме доводы, по которым мне следует быть с ними, я оторопело уставилась на него.

— Об их затее уже догадываются, — продолжил Майк прежним безжалостным тоном. — Это не кончится ничем хорошим, и я не хочу, чтобы ты была к этому причастна. Для нас с тобой с соревнованиями покончено. Сейчас ты должна сосредоточиться на своих тренировках.

Я почувствовала, как мои внутренности сжали холодные щупальца страха.

— Что значит "догадываются"? — выдохнула я, не услышав остального.

— Они думают, что никто ничего не подозревает. Но ошибаются. Известно, что они что-то замышляют, и на соревновании за ними будут пристально следить. Лучшее, что ты можешь сделать, это оставаться вне этого, Алекс.

Я подняла на него глаза. Но Майк смотрел на меня без тени жалости или сочувствия. Как же он изменился за это короткое время…

"Джулия", — снова услышала я голос Рафаэля.

Отвернувшись, я обняла себя за плечи.

— Я должна подумать, как помочь им. — Мой мозг метался в поисках решения. Может быть, предупредить Уилла. Но что-то подсказывало мне, что он уже не станет ничего слушать. Мэгги?.. Но и она ясно дала понять, что не будет вмешиваться.

— Ты не сможешь. Если они не откажутся, для них это будет самоубийство. И я не хочу, чтобы ты в этом участвовала, — произнес он сзади. — Твое имя не должно быть с этим связано. Ты меня поняла?

Это был приказ.

— Мое? — Это мгновенно вернуло меня к тому, зачем я здесь. — Ты имеешь в виду и твое тоже?

— При чем здесь это?

Сжав кулаки, я набрала в легкие воздуха.

— Я знаю про Джулию…

Он отвернулся и подошел к переднему сидению. Но на этот раз я последовала за ним.

— И я знаю, что она тебе предложила, — бросила я ему в спину, пока он забирал какие-то бумаги из бардачка. — И ты боишься, что моя возможная причастность к этому плохо отразится на тебе.

— Это только ради твоей безопасности, Алекс, — нейтральным голосом ответил он, не поворачиваясь.

Я почувствовала, как тошнотворное ощущение в животе, которое появилось после встречи с Рафаэлем, переросло в приступ удушья. Он ничего не отрицал. Значит, это правда. Все, что сказал мне Рафаэль, не было просто выдумкой, чтобы подтолкнуть меня…

— И все? Ты даже ничего мне не объяснишь?

— Есть вещи, которые я должен сделать, — глухо произнес он.

Не выдержав, я ударила ладонью по блестящему капоту машины.

— Какие? Вступить в Совет? Зачем?

Он вздохнул. Но его холодный, напряженный профиль при этом не изменился.

— Потому что тебе грозит опасность.

Онемев, я растеряла все гневные слова, которые до этого вихрем проносились в моей голове. Этого ответа я ожидала меньше всего.

Майк развернулся. В его потемневших глазах заиграли яростные блики, но на лице была написана вся глубина его страдания.

— Этот безумец-старик указал на тебя как причину этих колебаний в нашей силе. Он сказал Совету, что звезды реагируют на тебя… что ты — звено между нами и ними. И что дальше может стать только хуже. Я должен быть рядом, чтобы знать, что они предпримут. Только я смогу остановить Джулию.

Отчаянная решимость в его лице отозвалась внутри странной, разрастающейся пустотой. Такой черной и всепоглощающей, что я забыла обо всем на свете. Туман ужасных предчувствий вдруг рассеялся, оставив место ужасной, чудовищной реальности.

— Я не боюсь ее… Не надо делать этого из-за меня.

— Алекс…

— Нет, — Я сама не заметила, как перешла на крик. — Пожалуйста, не делай этого.

— Я уже дал свое согласие.

Не оставляющий места последнему, еще теплившемуся в груди огоньку надежды тон Майка подействовал на меня как ушат ледяной воды.

— Находясь ближе к ним, я смогу защитить тебя и помочь учителю вернуть себе место в школьном Совете, — продолжил он в мое застывшее, бескровное лицо. — И, кто знает, может быть, помешать Патриции Джеймс занять место директора.

— Майк, пожалуйста…

Я все еще отказывалась верить. Грудь будто сдавили огромным железном кулаком. Мне хотелось больно ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара.

— Алекс, — его пальцы обхватили мое лицо, и он лихорадочно заговорил: — Подумай, что это может быть последнее соревнование. Рядом с Джулией я смогу сделать многое… Мы сможем все здесь изменить.

— Совет тоже виноват в том, что здесь происходит, — непослушными губами прошептала я, борясь с подступившими к горлу слезами. — И ты будешь одним из них.

— Нет, — Майк еще больше сжал мое лицо в ладонях. Он был так близко, что я чувствовала его дыхание, видела свое отражение в его пылающих глазах. — Нет. Личный помощник — это не то же самое. Мне совсем не обязательно потом вступать в Совет. Это только временно. Послушай меня, это только часть нашего с учителем плана, чтобы…

Я отшатнулась и оттолкнула его руки. Затем, повернувшись к нему спиной, быстро зашагала к выходу.

Мне еще никогда не было так больно.