– Какой человек, – говорит Петр Федору. – Умница! Окружил себя дебилами. Карьера, лучшие девки по нем сохнут! А эти – гы-гы! И откуда он этих бомжей берет? Главное, что за интерес? Тупые, неразвитые, не моются. От них воняет.

– Ничего не воняет, – говорит Федор.

– Воняет, – говорит Петр, – я до сих пор запах чувствую.

Это все равно, куда они едут, потому что через час они приедут туда, куда хотели. Петр будет целовать белые колени Наташи, слегка обожженные солнцем, а Федор пить пиво с друзьями-качками за домом, под шелковицей.

Через семь лет шелковица упадет и с асфальта двора исчезнет черное пятно от ягод, которое начинало шириться в конце июля, достигало максимума к 10-м числам августа и постепенно выцветало к концу лета. Как будто дышал фиолетовый негр с огромной грудью и живущий не во времени людей, а во времени деревьев, где все медленнее.

У деревьев тоже несколько времен и даже несколько пространств. Есть такие деревья, из которых рождаются боги, и их ветки растут больше вовнутрь, чем наружу. А есть такие, которые прорастают внутрь так далеко, что их боги могут сделать на земле, что хотят – надо только наступить в такое черное пятно от раздавленных ягод лунной ночью и пробормотать заклинание. Заклинанием может быть все равно что – любое слово, даже матерное. Вот почему у друзей Федора все складывалось, пока шелковица росла, а когда упала, перестало складываться. Все думают, что просто время стало хуже, но время всегда не очень хорошее, но пронизано лучами счастья, а вот то, что это произошло от богов, никому не пришло в голову. И еще. Бог это не то, что вы думаете. Потому что, как только вы начинаете думать, Бог исчезает. Так что либо вы думаете и вы сами с усами, либо вы не думаете, но такого я не видел в последнее время. Есть находки, и есть ошибки. Есть открытия, и есть заблуждения. Есть истины, и есть ложь. Одна из истин, остающаяся истиной вне зависимости от перемен всего остального, звучит поэтому так – бог это не то, что вы думаете. НЕ ТО. ЧТО. ВЫ ДУМАЕТЕ. Да. Теперь правильно.

– Ничего не воняет, – сказал Федор, отпивая пиво. – Хотя, конечно, народ дебильный, слабосильный народ, химеричный, кроме этой девчонки с круглой попкой, Марины. Надо было спросить у нее телефон. Ладно, дом ее я запомнил.