«А ведь вулкан надо как-нибудь назвать»,– подумал я и позвал одного из носильщиков.
– Послушай, Вуатюр, как ты называешь эту огненную гору?
– Сингиро, бвана.
«Сингиро» на наречии страны значит «вулкан». Конечно, логично, но недостаточно для наших изощренных умов.
– Хорошо, Вуатюр. А как ты называешь эту лесистую местность?
Я знал, что лесные чащи, такие одинаковые, на наш взгляд, для африканцев полны разнообразия. Густые лесные заросли, в обычное время населенные пигмеями, посещаемые охотниками и сборщиками дикого меда, небезыменны, все они как-нибудь называются.
– Здесь нет имени,– ответил мой собеседник, энергично указывая пальцем на землю.
Он, очевидно, думал, что я спрашиваю о названии обрыва, на котором сидел.
– Да нет, не здесь. Там, где вулкан!
– Там нет имени. Досадно.
– А там? – продолжал я расспросы, указывая на лужу дождевой воды в 100 метрах сзади него, около которой носильщики поставили шалаш из веток.
– Там – Кинеза.
Наконец-то какое-то название. Но Вуатюр разошелся.
– А там – Китуро.
Он указывал на точку, расположенную в сотне метров на северо-запад от вулкана, гораздо ближе к кратеру, чем лужа.
– А там – Ньефунзи. Но это уже дальше к югу.
– А там (он указывал пальцем на небольшой, еще слегка дымившийся черный базальтовый поток), там далеко М'вово йя Бити. А там...
– Довольно, довольно, Вуатюр. Этого вполне достаточно!
Выбор был действительно богатый. Я бы, правда, предпочел название Кинеза, как легче произносимое, но все-таки остановился на Китуро – по местности, наиболее близкой к вулкану.
– Диджина йя килима йя мото ни Китуро,– торжественно провозгласил я (и да будет твое имя Китуро).
Так совершилось крещение нового вулкана.