Красивые здесь все-таки потолки. Если долго смотреть на них, начинает казаться, что по бледно-голубому небу плывут легчайшие перистые облачка, подсвеченные солнцем…
А вот пол неудобный. Холодный, твердый.
О такой немудрено и убиться.
— Карл Рингтэй, в мой кабинет — и ждать моего прихода, — разрезал неестественно сгустившуюся тишину холодный голос. Почему-то он дрожал, вибрировал и дробился гулким эхом, отчего его зловещесть лишь усиливалась. — Всем остальным — разойтись. Вам нечем заняться? Страдающим от безделья рекомендую зайти к магистру Раргу, он с удовольствием найдет занятие любому.
Судя по торопливому цокоту каблуков, неведомого магистра Рарта студенты жаловали не особо. Хотя… какая разница? Надо бы встать. Но как же не хочется…
Небо-потолок заслонили серьезные, полные тревоги карие глаза, чуткие пальцы пробежались по моим рукам, ногам, ребрам, осторожно ощупали голову.
— Переломов нет, — тихо выдохнул Дан.
А с чего бы им быть, если он успел подхватить меня? Я даже испугаться по-настоящему не успела, как почувствовала чужую, но такую знакомую силу, бережно принявшую меня в призрачные ладони и осторожно опустившую на пол. Если бы не она… Если бы не Даниэль, я бы костей не собрала.
— Грейси, можешь встать? — спросил Дан, и я едва заметно кивнула.
Могу. Чисто теоретически. Но… Казалось, что ноги превратились в набитые трухлявой соломой валики. Да и руки тоже.
И голова.
— Понятно, — вздохнул Даниэль и легко подхватил меня. — Моей силой зацепило, да? Прости, не рассчитал немного… Не до того было.
— Прощаю, — великодушно прошептала я, уткнувшись лбом ему в плечо.
Веки тяжелели с каждым мигом, мысли путались, и хотелось одного — спать. Моя нормальная реакция на его магию. Ничего нового… Кроме той заботы, которой меня сейчас окружили. Непривычно как-то. И, чего уж там, приятно.
— Я убью Рингтэя, — пробормотал Дан, куда-то шагая.
А вот это, конечно, вряд ли. Декан, убивающий студента из-за несчастного случая, — слишком даже для Даниэля.
«Жених, убивающий безответственного разгильдяя из-за едва не свернувшей себе шею невесты», — вкрадчиво шепнуло подсознание, утягивая в страну снов.
И последняя мысль, несмотря на всю свою дикость, приятно согрела душу.
Невесомой тенью я скользила по замку, когда-то давным-давно, в незапамятные времена, приютившему юных магов и их наставников. Это место переполняла сила. Не светлая и не темная — они, веками сливаясь воедино, порождали нечто совершенно иное, нечто, не поддающееся определению, невидимое и неосязаемое, но оттого не перестающее быть важной частью мира. Сила таилась в камнях, и они мягко сияли, обещая защиту. А еще они пели. Неуловимая мелодия, словно шепот листвы на ласковом весеннем ветерке, словно перезвон лесного ручья, словно… голос самой магии. Песня завораживала, вела за собой, все выше и выше, ступень за ступенью, этаж за этажом, на крышу самой высокой башни, откуда Террея казалась игрушечной. Крошечные домики, монетки-площади, прихотливый изгиб тонкой нити-реки, кое-где уже позолоченная ранней осенью зелень парков и садов…
Весь мир лежал у моих ног. Воздух, терпкий, медовый, с пряно-горькими нотками, пьянил и заставлял сердце биться чаще. Душу до краев переполняло счастье, по венам вместе с кровью струилась первозданная магия; я чувствовала ее и понимала, что она — часть меня. Часть, способная дать столько, сколько никогда и не снилось. Стоит лишь полностью принять ее. Стоит лишь освободиться.
И до этой свободы — всего лишь шаг. Шаг по звенящему от вплетенной в него мелодии воздуху.
И сделать его оказалось до безумия легко.
Мгновение страха — и за спиной раскрываются крылья, и я уже не падаю, а лечу.
Вверх. В бесконечно синее небо, в котором плавится янтарное солнце.
Взмах. Еще один. И страх возвращается. Что-то не так. Что-то неправильно.
Всего лишь миг сомнения — и крылья исчезают так же внезапно, как и появились, а солнце гаснет в ослепительной вспышке.
Я дернулась в попытке зацепиться за воздух — и, широко распахнув глаза, резко села.
Ни башни, ни неба, ни взорвавшегося солнца не было. Зато была небольшая комната и две незнакомые девицы, которые изучали меня с безопасного расстояния.
Сон. Всего лишь сон. Убедившись в этом, я облегченно выдохнула — и нахмурилась, сообразив, что совершенно не помню, как сюда попала и где, собственно говоря, нахожусь.
— Хорошо, что ты очнулась, — улыбнулась одна из девиц, невысокая, с каштановыми волосами и полускрытыми длинной челкой зелеными глазами. Чем дольше я на нее смотрела, тем сильнее казалось, что где-то я ее уже видела… — Магистр Арто сказал, что ты проспишь до вечера.
— Даже ходячие идеалы ошибаются, — фыркнула вторая девица, высокая, светловолосая, синеглазая. — С чего бы ей до вечера без памяти лежать? Все показатели в норме, я проверяла.
Проверяла?! Как? И зачем?!
— Не обращай на Лэн внимания, — махнула рукой шатенка, — ей лишь бы кого полечить.
— Не всем же людей калечить, — хмыкнула блондинка. — Ты же Грейс, да? Я — Лэнис, можно просто Лэн. Учусь на втором курсе целительского. Она, — девушка кивнула на подругу, — Радиша, будущая гроза нечисти и прочих врагов человечества. Первогодка, как и ты. Надеюсь, мы поладим, ведь нам придется делить одну комнату.
Ой. Так я не в лечебнице, а в общежитии? По-другому я как-то представляла себе заселение, и вообще… Дан что, совсем с ума сошел, нести меня сюда на глазах у всех? Хотя… Что там Радиша говорила про магистра Арто?
— Как я здесь оказалась? — выпалила я и схватилась за голову — то ли от отголосков магии Даниэля, то ли от дурного сна, то ли от избытка новых сведений заломило виски.
— Алек притащил, — небрежно пожала плечами Лэн, и я едва слышно скрипнула зубами. Хотя все правильно, не дело это — добропорядочным деканам посторонних девиц на руках носить. Старший же преподаватель — это совсем другое. — Сказал, что тебя с лестницы столкнули и еще чарами приложило, а ты к ним чувствительная…
— Еще магистр Арто сказал, что ничего страшного не случилось и тебе просто нужно отдохнуть, — слегка порозовев, добавила Радиша. — Как ты?
Я прислушалась к ощущениям. Головная боль медленно утихала, а больше ничего не беспокоило. Физически, по крайней мере, ибо на душе было по-прежнему мерзко. И от всей этой истории с бытовым факультетом, и оттого что Дан столь демонстративно показал, что считает меня чужой. Хотя… Я и сама не желала, чтобы кто-нибудь узнал, что меня связывает с деканом боевиков. Не хотела — и в то же время отчаянно злилась из-за того, что и он не хочет, и это вопиюще нелогичное противоречие собственных стремлений и чувств злило еще больше.
Ну ладно, Даниэль Иридайн. Еще посмотрим, чья возьмет!
— Все в порядке, — улыбнулась я. — Спасибо.
— Если что — обращайся, — кивнула Лэн, и мои соседки наконец-то потеряли к моей персоне интерес, позволив мне перевести дух и оглядеться.
Комната вмещала три весьма удобные на вид кровати, большой шкаф, длинный — как раз троим уместиться можно — письменный стол у большого окна, стулья и пару компактных кресел. Нежно-сиреневые стены, фиолетовые занавески, бежевые покрывала на кроватях и полосатый коврик на полу создавали почти домашний уют, как и букет хризантем на подоконнике, плюшевый медведь на одной из кроватей и стопки книг и бумаг на столе. Помимо входной, в комнате имелось еще две двери, за которыми обнаружились крохотная, но оснащенная всем необходимым кухонька и такая же маленькая душевая. Отлично. Не придется каждый раз при желании помыться бегать по коридорам и маяться в очереди, чего я подспудно опасалась, впечатленная древностью и сказочностью замка. Еще одним сюрпризом стала моя сумка с немногочисленными вещами, которые я сложила вчера вечером, но решила оставить в квартире и забрать либо сегодня, либо завтра. Получается, Даниэль знает, где я жила. Глупо было считать иначе, он, в отличие от меня, всегда в курсе всего, особенно если речь идет о том, за что он отвечает. Что ж, все к лучшему. За квартиру я заплатила заранее, долгов нет; значит, остается лишь сходить к мастеру Нарраю, сообщить ему, что я поступила, и получить расчет. Об этом мы заранее договорились, надеюсь, новую помощницу он найдет быстро. Главное, чтобы она от него столь же быстро не сбежала…
Узнав от девочек, что до восьми вечера за пределы академии выходить разрешается — при условии наличия амулета-пропуска, который выдали в деканате, — я решила отправиться к мастеру Нарраю прямо сейчас. До закрытия мастерской оставалось четыре часа — столько же, сколько и до закрытия ворот академии; возможно, бывшему моему начальнику требуется помощь и я успею ее оказать. Занятия начинались лишь еще через два дня, бегать по лавкам в поисках книг и формы нужды не было — всем необходимым студентов обеспечивали, — и я надеялась, что удастся провести свободное время с пользой. Для себя и для мастера Наррая. Наверное, это странно, но… было жаль оставлять вспыльчивого, дерганого, но по-своему доброго мастера, благодаря которому я сумела выжить в городе до поступления.
Моя новая комната располагалась на третьем этаже; широкий светлый коридор, окна которого выходили на утопающий в осенних цветах сад, вел к лестнице с высокими ступенями и украшенными резьбой перилами из мореного дуба. По пути к лестнице я прошла мимо общей гостиной, уставленной удобными диванчиками и заваленной подушками, на которых удобно сидеть на полу… ну или спать, свив из них что-то вроде гнезда. «Птичку», посапывающую в оном гнездышке, опознать не удалось, все, что я рассмотрела — так это торчащие во все стороны темные вихры. Хихикнув про себя и миновав ответвление коридора, уводившее, если верить Лэн, в мужское крыло, я спустилась по лестнице и вышла на улицу. Сбежала с невысокого каменного крылечка, завертела головой, пытаясь сориентироваться и одновременно любуясь ухоженным садом, раскинувшимся вокруг общежития — оплетенного темно-зеленым плющом восточного крыла замка, — и, обнаружив нужную тропку, зашагала к воротам.
Солнышко сияло с очистившихся от туч небес, воздух, напоенный ароматами хризантем и астр, освежал и придавал сил, и все мои неприятности вдруг показались несущественными и далекими. Главным оставалось одно — я здесь, в академии, и ни Дан, ни отец, ни кто-либо другой не сможет этого изменить. Да, бытовые чары — не предел моих мечтаний, но… Кто сказал, что я буду изучать только их? Кто сказал, что через два года все не изменится и я не смогу наконец-то исполнить свою мечту? Еще есть время. Есть желание. Я подожду. Да и ждать можно по-разному. Можно просто смиренно делать то, чего от тебя требуют, а можно при этом еще и потихоньку, так, чтобы никто не заметил и ничего не заподозрил, приближаться к своей цели.
Приложив висящий на шее амулет-пропуск к воротам и выскользнув за них, я улыбнулась собственным мыслям и, привычно не желая тратить время и деньги на экипаж, побежала знакомыми улочками и переулками к мастерской.
Времени оставалось все меньше, а сделать хотелось так много…
В одной из подворотен показалось вдруг, что мелькнула за спиной черная тень, но, когда я оглянулась, никого и ничего подозрительного не заметила.
«Это все нервы», — восстанавливая вмиг сбившееся дыхание, решила я. Надо бы по пути к аптекарю заглянуть, купить чего-нибудь успокаивающего. Чувствую, не помешает — ни сейчас, ни в будущем.
Даниэлю, впрочем, тоже стоило бы запастись капельками для крепкого и здорового сна, ибо, если он и дальше планирует издеваться, я в долгу оставаться не намерена!
До мастерской добралась быстро и без приключений. Слава богине, ничего больше не мерещилось и из-за углов выпрыгивать не спешило. Мастер Наррай, более чем обычно хмурый и рассеянный, если мне и обрадовался, то виду не подал. Едва заметно скривился, когда я сообщила о поступлении, скупо поздравил и, узнав, что у меня есть пара свободных часов, указал на заваленный бумагами стол. Окинув взглядом кипы листов, я растеряла большую часть трудового энтузиазма и признала, что идея помочь вредному мастеру была не самой лучшей.
Я отсутствовала полдня. Всего лишь полдня! Как за столь короткое время могло накопиться столько бумаг?! Оказалось, что они вовсе не копились, просто начальство в приступе любви к бывшей супруге устроило здесь небольшой погром, в результате которого пострадала не только пара стульев, ныне стыдливо приткнувшихся на трех ногах в дальнем углу, но и папки с документами, которые, похоже, нужно прятать так же тщательно, как и артефакты. Хотя я поначалу вообще удивилась, что мастерская уцелела после визита госпожи ведьмы. Да и мастер Наррай не выглядел потрепанным: то ли успел залечить боевые царапины, то ли научился лучше защищаться.
От всей души посочувствовав моей преемнице — ей, бедняжке, волей-неволей придется ко всему этому привыкать и учиться выходить из подобных ситуаций с наименьшими для себя потерями, — я принялась за разбор бумаг и увлеклась настолько, что не заметила, как на улице стемнело.
Стрелки противно тикающих часов показывали начало восьмого, и я подорвалась с места, шумно захлопнув толстую папку. Не реши мастер уйти пораньше, я бы безнадежно опоздала! А если учесть, что из квартиры я уже съехала, то ночевать пришлось бы прямо здесь. При условии, что удалось бы уговорить не слишком поддающегося на эти самые уговоры шефа.
Скороговоркой попрощавшись и пообещав заглянуть завтра, я стрелой пролетела мимо опешившего от такой прыти мастера, едва не размазав его о косяк. Ничего, успею еще извиниться. Если не забуду.
За проведенные мною в мастерской часы погода значительно переменилась. Стало холоднее, подул резкий ветер, то и дело швыряющий в лицо горсти противной мороси. Над городом сгущались серые сумерки, сырые и безрадостные, и даже свет фонарей не мог их разогнать. Я даже ненадолго остановилась у одного фонарного столба — померещилось, что клочки мрака, словно живые, окутывают дрожащее за стеклом пламя, пытаясь пригасить сияние призрачно-тусклым маревом. Его прозрачные щупальца, словно заметив чужое внимание, замерли на миг, лентами развеваясь на ветру, и рванулись ко мне.
Я отшатнулась, зацепилась за край тротуара и едва удержала равновесие. Помотала головой, избавляясь от странного наваждения; фонари горели как обычно, ничто не пыталось их потушить, ничто не тянулось ко мне… А время меж тем утекало сквозь пальцы; как назло, в пределах видимости не было ни одного экипажа, и я, решившись, нырнула в темный проулок.
Бежала я быстро. Сердце стучало как сумасшедшее, и пульс шумел в висках морским прибоем; ветер кружил вихри из пыли и рано опавшей листвы, бросал их под ноги, словно стараясь задержать. Я не оглядывалась, хотя казалось, что за спиной кто-то есть. Страх поднимался из глубин души, ручейками холода расползался по телу, сбивал дыхание, отдавался дрожью в пальцах.
Здесь фонари не горели, но все чудилось, что призрачные ленты-змеи, опутывавшие их, тянутся следом, и стоит лишь замешкаться, сбиться с шага — и они настигнут, оплетут ноги и руки, удавкой затянутся на шее… погасят меня так же, как и освещавшее улицы пламя. Я уже чувствовала их ледяное прикосновение к щекам; на бегу нашарила под одеждой мамин оберег, сжала его в ладони — и, споткнувшись обо что-то невидимое в темноте, упала на колени.
Замерла, втянув голову в плечи, но мгновение сменялось мгновением, а ничего не происходило. Отдышавшись, я поднялась на ноги и наконец-то оглянулась. Переулок был пуст. Только лениво шевелились потревоженные разошедшимся ветром тени да вихри из пыли и листьев бессильно опадали на землю, едва успев взметнуться ввысь. Я длинно выдохнула и обернулась, намереваясь продолжить путь, но успела сделать лишь несколько шагов, когда одна из теней прямо на глазах стала еще гуще и чернее, а потом, грациозно вскочив на лапы и отряхнувшись, преградила дорогу.
Черный зверь с желтыми, мерцающими вовсе не отраженным, а собственным светом глазами оскалил клыки и плавно двинулся на меня, от растерянности застывшую на месте.
Все это уже было, и не столь давно.
— Лира? — неуверенно позвала я, осторожно отступая. — Лира, стой!
Но кошка словно и не слышала. Или же, что вероятнее, мои слова для нее ровным счетом ничего не значили. Из горла кошки вырвался низкий рык. В отличие от первой нашей встречи, в ее глазах горело лишь одно желание — убивать. И что-то подсказывало, что на сей раз это вовсе не шутка и Алека Арто поблизости не окажется.