В библиотеку я все-таки пошла. В компании Ритты, о чем почти сразу пожалела. Подруга, обычно тонко подмечавшая мое настроение, и в этот раз заподозрила неладное. В попытках разузнать, в чем дело, она отвлекала меня от книг. Справедливости ради стоит заметить, что я больше переворачивала страницы, чем читала, потому как слова не складывались в предложения и теряли смысл, но и говорить о произошедшем не хотелось. Жаль только, для Ритты одного моего нежелания оказалось недостаточно…

В читальном зале было пусто, светильники под зелеными абажурами создавали атмосферу уютную и немного таинственную, шелестели рассеянно переворачиваемые мной страницы… Сияла глазищами Ритта, добившаяся-таки своего и с восторгом ловящая мой шепот: мы никому не помешали бы, но нарушать тишину не разрешалось, за это библиотекарь мог и на выход указать.

— А это уже интересно! — улыбнулась она, когда я замолчала.

— Не вижу ничего интересного, — проворчала я, надеявшаяся на дружескую поддержку.

— А ты обернись, — посоветовала Ритта.

Я обернулась — и принялась торопливо складывать свои конспекты в сумку.

— Сандера, не уходи, пожалуйста! — попросил Эдгар, остановившись у нашего стола. — Я знаю, как мое поведение выглядело со стороны, но могу все объяснить.

— Объясняй, — милостиво позволила Ритта, пока я решала, нужно ли мне это.

Сверкнув на подругу сердитым взглядом, все же кивнула выжидательно мнущемуся возле стола Эду. Он присел на стул, покосился на даже не скрывающую любопытства Ритту…

— Она останется, — предупредила его вопрос я.

Теоретик вздохнул, но спорить не стал. Вместо этого проникновенно посмотрел на меня и выдал:

— Не связывайся с Шариденом.

— Я и не думала.

— Вот и не думай.

— А чего ты раскомандовался? — не выдержала Ритта. — Риннар, между прочим, Санни жизнь спас.

— Герой в сияющих доспехах, — криво усмехнулся Эд. — Скажите, что вы вообще знаете о Шаридене?

Ритта лишь плечами пожала. По вполне понятным причинам боевики ее не интересовали. Меня же больше заботила учеба, нежели слухи о ком бы то ни было.

— Мы не состоим в обществе его воздыхательниц, — вздернула носик подруга.

— И что же мы должны о нем знать? — спросила я.

— Просто держись от него подальше, — после недолгой паузы отозвался Эдгар. — Поверь мне, так будет лучше.

Если он думал, что такого объяснения достаточно, то он жестоко ошибся.

— Так дело не пойдет, — нахмурилась пришедшая к тем же выводам Ритта. — Ты обещал все объяснить, а сам напустил тумана и считаешь, что этого хватит?

— А разве нет?

— Нет, — отрезала подруга. — Понимаю, ты не желаешь прослыть сплетником. Но раз уж начал говорить — договаривай. Или ты только делаешь вид, что тебя беспокоит безопасность Санни, раз с такой легкостью утаиваешь важные сведения, от которых, возможно, зависит ее жизнь?

Я с трудом подавила желание закрыть лицо ладонями и сползти под стол, но Эд, кажется, всерьез проникся прочувствованной речью Ритты.

— Ты когда-нибудь задумывалась, с чего он к тебе цепляется? — спросил он меня.

— Потому что дурной? — выдвинула единственную версию я.

— Потому что ты подвернулась не вовремя, — не поддержал ее теоретик. — В тот день его невеста бросила. Вернее… Он застал ее с другим.

— У Риннара была невеста? — удивилась я.

— Была. Аллая Ридден. Рыжая, как и ты. Но в отличие от тебя совершенно бесстыжая. Они даже дату свадьбы назначили. У нас об этом практически никто не знает. Сандера?

— Я слушаю, — рассеянно поглаживая обложку книги, кивнула я. — Слушаю.

— Теперь ты меня понимаешь? — с надеждой спросил Эд.

— Понимаю, — вновь кивнула я, уставившись на стол. Красивая скатерть, зелененькая, как весенняя травка. И на ощупь приятная…

— Я тогда… пойду.

Скрипнули по полу ножки стула, послышались мягкие шаги…

— Эд? — вскинулась я, и теоретик, остановившись, обернулся. — Ты все еще хочешь пойти на бал… со мной?

— Да! — просиял он.

— Отлично, — слабо улыбнулась я.

— Что ты творишь?! — прошипела Ритта, едва Эдгар отошел на приличное расстояние.

— Глупости, — пробормотала я и ткнулась лбом в столешницу.

— Ну хотя бы осознаешь это, — проворчала подруга.

— Осознаю, — глухо подтвердила я и, резко подняв голову, жалобно проронила: — Он ведь сказал, что я ему нравлюсь! Ну вот как можно быть такой сволочью?!

— До недавнего времени тебя это не удивляло, — напомнила Ритта. — Неужели нескольких дней хватило, чтобы ты изменила мнение?

Я промолчала, потому как возразить было нечего.

— Сань… А может, не все так плохо? — осторожно тронула меня за плечо подруга. — Девушки-то у него до сих пор нет.

— Зато есть я, — пробормотала я. — Рыжая. И пусть вовсе не бесстыжая, кого это волнует?

— Я знаю Аллаю, — призналась Ритта. — Не очень хорошо, конечно, но все же. Она действительно чем-то похожа на тебя… В общем, теперь я понимаю, отчего Риннара сорвало.

— И мне должно стать от этого легче? — криво улыбнулась я.

— Не знаю, — покачала головой подруга. — Но ведь сейчас Риннар ведет себя по-другому…

— Я похожа на его бывшую невесту, — медленно проговорила я. — Он проецирует свои чувства к ней на меня…

— Санни, — закатила глаза Ритта, — ты не похожа на эту девицу, уж поверь. Только внешне, а это не главное!

— Шаридену об этом скажи, — буркнула я. — Эдгар был прав…

— И теперь мы будем страдать по Шаридену? — недоверчиво спросила Ритта.

— По моей наивности, — уточнила я.

— А давай лучше домашнее задание сделаем? — предложила подруга. — Я, конечно, не провидица, но могу предсказать, что иначе придется страдать по более неприятной причине!

Страдать все равно пришлось, несмотря на то что мы корпели над книгами до вечера. Прочитанное не желало укладываться в моей голове, а наутро и вовсе из нее вылетело, и все занятия я просидела как на иголках, надеясь, что преподаватели сегодня не вспомнят о моем существовании. Как ни странно, и в самом деле не вспомнили, но к завершению последней пары я чувствовала себя совершенно выжатой.

Зато к вечеру удалось окончательно успокоиться. В конце концов, ничего ужасного не случилось. Даже если невеста у Шаридена действительно была… Он же просто не может не видеть, что я — другой человек. Это ничего не значит. Как, возможно, и его слова. И моя реакция на них… Пожалуй, не мешало бы для начала разобраться в себе и решить, как относиться к сложившейся ситуации. И нужно ли мне это вообще.

Ритта, выслушав мои путаные рассуждения, в целом их одобрила, а заодно поинтересовалась, не жалею ли я о том, что придется пойти на бал с Эдгаром. Я жалела, конечно, но сказанного, увы, не воротить. К тому же… Это всего лишь бал. То, что мы придем вместе, не требует от меня никаких обязательств.

Следующие два дня пролетели незаметно. Студенты предвкушали праздник, и атмосфера в университете царила соответствующая. Даже леди Геллея прониклась и облачалась в пышные бальные наряды, меняя оные чуть ли не ежечасно. На меня она по-прежнему поглядывала недружелюбно, и я, не желая более пререканий, прятала кулон под одеждой, решив, что такая мелочь не стоит вероятных проблем. Кто знает, что на уме у призрака, который, если верить мэтру Вилгошу, вовсе и не призрак? Но окончательно расставаться с кулоном не хотелось; я и так жалела, что оставила дневник дома. Я прекрасно помнила, что страницы книжицы чисты, но недавний сон не давал покоя, слишком уж реальными казались строки, что мне удалось прочесть… А вдруг что-то изменилось? Вдруг там действительно что-то появилось? Но об этом я узнаю в лучшем случае только в следующие выходные… Никогда еще меня так не тянуло домой, и я сама себе удивлялась. Любопытство, особенно столь сильное, тоже раньше не входило в число моих недостатков. Откуда что взялось?

А еще все-таки просочились слухи о визите тиронской делегации, и, дабы успокоить разошедшуюся студенческую фантазию, милорду Вилорену пришлось выступить с речью, призывающей нас к порядку, терпению и вежливости, а заодно проясняющей мотивы интереса тиронцев к университету. Оказалось, что привлек их именно провидческий факультет, так как они не столь давно открыли школу для провидцев и теперь просто-таки жаждут обменяться опытом. И если все пройдет гладко, к нам приедут их студенты, а к ним отправятся лучшие из наших. Словом, мне невероятно повезло, что среди лучших я никогда не числилась, ибо Тирон был последним местом, где мне хотелось бы побывать. Но, судя по оживлению, будущие провидцы моего мнения не разделяли.

— Ничего ты не понимаешь, Сандера, — с оттенком превосходства в хрустальном голосе поведала мне Рэйя Адларэ, дару которой можно было только позавидовать. — Это же совсем другие перспективы.

Возможно. Тирон не столь велик, как Шрэтон, и сильных провидцев там давно уже не рождалось. И та же Рэйя, невзирая на силу дара и блеск таланта, в империи будет лишь одной из, тогда как в Тироне — чуть ли не единственной.

Другое дело, что лично мне подобные перспективы не казались соблазнительными. Но это, как милостиво сообщила та же Рэйя, происходило лишь по той причине, что из-за практически отсутствующего дара я даже подсознательно не мечтала ни о чем подобном. Переубеждать сокурсницу я не стала — тоже версия, не хуже прочих, а мне еще платье нужно примерить, чтобы выяснить, не нужно ли где что подправить, пока не поздно.

Первая половина выходного дня, удивительно теплого и погожего, прошла в сборах и веселом нетерпении. Мы с Риттой успели поучаствовать в украшении бального зала, и подругу совершенно не смущало, что я, не ладящая с бытовой магией, бесцельно слонялась по залу, в то время как она вдохновенно прилагала все свои умения для создания праздника. Потом мы помогали друг другу с одеждой и прическами, и пришлось отбиваться от попыток вошедшей во вкус Ритты украсить и меня. Она искренне считала, что темно-зеленое платье с расшитым золотистой нитью подолом мне, конечно, идет, как и завитые, скрепленные на затылке локоны, но нет предела совершенству, а уж она-то точно знает, что нужно сделать, чтобы Эдгар потерял дар речи и желательно голову. Насчет потери дара речи я бы тоже не возражала, но предпочитала, чтобы голова теоретика все же осталась на его плечах, а потому Ритте пришлось умерить творческий пыл.

А группа Шаридена с задания так и не вернулась, и я никак не могла определиться, радует меня это или же огорчает.

Наконец мы были готовы.

Ритта в бледно-розовом платье походила на нежную, только что распустившуюся розу. Уложенные в сложную прическу светлые волосы мерцали, словно лунное серебро, фарфоровая кожа сияла, алые губы лукаво улыбались, и лишь в голубых глазах затаилась печаль, которую я однажды имела неосторожность назвать дурной, за что подруга не разговаривала со мной целых два дня. Как бы то ни было, но я очень радовалась, что Ритта идет на бал не в одиночестве, как совсем недавно собиралась. Она была чудо как хороша — и сама осознавала это, кокетливо вертясь перед зеркалом.

Я же от собственного отражения в восторге не пребывала. Рассматривала веснушки, вызывающе яркие на бледной коже, нервно поправляла слишком, по моему мнению, глубокий вырез платья… Желание остаться в комнате, закрыть дверь и забраться под одеяло крепло с каждым мигом. Еще и кулон пришлось снять — он совершено не шел к платью.

— Ты прекрасно выглядишь, — решительно встала между мной и мрачным отражением Ритта. — Идем, как бы наши кавалеры не замерзли в ожидании…

На редкость разумная и совестливая девушка. Вздохнув, я вслед за подругой покинула комнату. Леди не опаздывают, и хоть в этом от меня что-то зависело.

На улице было тепло, полупрозрачные пока что сумерки мерцали от наполнявших воздух чар — кто-то баловался с освещением, и выходило на удивление неплохо и по-настоящему волшебно. Ритта шла впереди, положив ладонь на локоть высокого парня с целительского, и казалось, что они плывут в этом нереальном свете, словно герои какой-нибудь древней и, несомненно, красивой легенды. Возможно, мы с Эдгаром смотрелись ничуть не хуже, но представить себя со стороны не получалось.

В зале было светло, ярко и шумно. Ленты и цветы увивали колонны, сияли зачарованные витражи, слепил натертый до зеркального блеска пол.

Эдгар, оправдывая мои опасения, говорил много и с удовольствием. О погоде. О музыке, слишком громкой и навязчивой. О любимой теории магии и своих в оной достижениях, которые, бесспорно, посильны не каждому.

О Шаридене, правда, ни словечка не проронил, и уже за одно это я готова была терпеливо внимать заливающемуся жаворонком теоретику. И танцевать… Эдгар грациозностью движений не отличался, но я и не думала, что до такой степени. И лишь к третьему танцу, чудом избавив ногу от участи быть расплюснутой, пригляделась и поняла, что же меня смущало с самого начала вечера. Теоретик стал немного выше благодаря толстой подошве ботинок. Судя по всему, надел он такую красоту впервые, и очень хотелось спросить, зачем ему вообще это понадобилось.

Не спросила. Зато сказалась уставшей и спряталась за одной из колонн, чтобы не мешать танцующим. Эд стойко держался рядом, не реагируя на мои предложения пригласить на танец кого-нибудь еще. То ли тоже устал, то ли сомневался, что другая девушка молча стерпит покушение на свои ноги… Я-то терпела лишь потому, что чувствовала себя виноватой. Не надо было поддаваться глупому порыву в библиотеке. Кому я в итоге сделала хуже? Только себе. И Эду, наверное.

А он ведь вовсе не плохой, если судить непредвзято. Просто мы с ним разные настолько, что ни единой точки соприкосновения найти не можем. И вряд ли когда-нибудь сможем. Я понимала это и недоумевала, отчего он не замечает очевидного. С той же Риттой ему было бы намного интереснее: она бы его рассуждения не только поняла, но и охотно поддержала. В отличие от меня, едва сдерживающей тоскливые вздохи.

Но Эдгар не видит Ритту, а Ритта не видит Эдгара… Увлеченные не теми людьми, они, возможно, теряли самое главное, а я…

Я слишком часто оглядывалась на двери, замирая всякий раз, как они открывались. Но миг, когда порог переступили опоздавшие боевики, все-таки пропустила. Зато оживление среди девушек заметила. Как раз полилась нежная медленная мелодия, свет стал мягким, приглушенным, и пары, скользящие по залу, казались не живыми людьми, а призраками или тенями.

Вглядывайся не вглядывайся, все едино никого не узнаешь… Но я попыталась, выступив из-за колонны, и вздрогнула, ощутив прикосновение горячих пальцев к локтю.

— Не подарит ли прекрасная леди танец уставшему чародею? — шепнули на ухо, и, резко развернувшись, я почти упала в объятия помянутого чародея, действительно уставшего, но не растерявшего ни нарочито небрежного лоска, ни потрясающего нахальства.

Он поддержал меня, улыбнувшись так, что мне одновременно захотелось и улыбнуться в ответ, и стукнуть его посильнее. Еще раз.

— Риннар… Пусти, пожалуйста, — ровно сказала я.

— Я тебя не держу… золотко, — с той же улыбкой возразил он. — Я прошу лишь один танец.

Золотко? А не слишком ли много он себе позволяет?!

Но высказаться я не успела — из-за спины Шаридена прозвучал полный негодования голос Эда:

— Этот танец уже обещан мне. Как и все остальные.

Ох… И он туда же. Это что, заразно?

Риннар нехорошо прищурился и четко развернулся. Смерил бледного от собственной смелости теоретика странным взглядом, особо задержавшись на толстых подошвах ботинок, из-за которых Эд был хоть немного, но выше его самого… Ухмыльнулся и открыл было рот, но я успела первой:

— Эдгар, прости, совсем забыла — я действительно обещала танец Риннару.

И пока никто не опомнился, вцепившись в Ринна, буквально выволокла его в зал.

— Вот это поворот, — усмехнулся он, без труда поймав ритм. — Неужели тебе так противен твой ухажер?

— Напротив, — процедила я сквозь зубы, возвращая нахально сползшую с моей талии ладонь на место, — он мне весьма симпатичен.

— И что же в таком случае заставило тебя передумать, золотко?

Какой сложный вопрос, однако…

Я была зла, причем не только на Шаридена, и сдерживаться не сочла нужным.

— Знание твоей свилловой натуры, — мило улыбнулась я.

Глаза Риннара потемнели, а в следующую секунду он прижал меня к себе, да так, что стало нечем дышать.

— Не забывайся, золотко, — вкрадчиво прошептал он. — Я не потерплю подобного обращения…

Ну наконец-то! Теперь можно поговорить… по-прежнему.

— Правда глаза колет? — полузадушенно прошипела я.

Риннар ослабил хватку, и я жадно вдохнула, удивившись мимоходом, что с шага мы не сбились, продолжая двигаться под тягучую и печальную мелодию.

— Правда — явление относительное, — усмехнулся он. — То, во что веришь ты, еще не является правдой для других.

— Ненавижу тебя! Это — правда! — сказала я и усомнилась в искренности своих слов.

— Какая же это правда, милая? — рассмеялся Риннар. — Ты же сама в это не веришь!

И поцеловал. В лоб. А под рукой, как назло, ни одной статуэтки нет!

Пока я пребывала в шоке, танец закончился; Шариден, как галантный кавалер, отвел меня к колонне, где сердитым ежиком сопел Эдгар, и, отвесив мне поклон и подмигнув, словно растворился среди веселящихся студентов.

— Я его убью, — мрачно сказал Эд, обводя недобрым взглядом зал.

— Если только в мечтах, — буркнула я, наткнулась на удивленный взгляд и мысленно застонала.

Боги, общение с Риннаром дурно на меня влияет! Я срываюсь на ни в чем не повинных людях…

Свиллы бы его побрали!

Праздник, и без того не привлекавший, окончательно мне надоел. Когда объявили белый танец и Эдгара подхватила худенькая, но на удивление сильная брюнеточка, я с облегчением выдохнула и, пробравшись к выходу, вышла в полутемный прохладный коридор. Горели щеки, шея и даже плечи, и с настроением творилось что-то странное: хотелось и плакать, и смеяться. Определенно, Шариден вреден для моих нервов. Как бы окончательно с ума не сойти.

Я медленно брела к выходу, наслаждаясь тишиной, когда позади раздался вопрос:

— Что не так с моей натурой?

С трудом удержавшись от позорного вскрика, я несколько раз глубоко вдохнула и только после этого обернулась. Риннар стоял в паре шагов от меня — как ему удается передвигаться столь бесшумно? — и ждал ответа с потрясающе серьезным выражением лица. Настолько серьезным, что я мгновенно заподозрила его в очередном издевательстве.

— Тебя и в самом деле интересует мое мнение?

— Санни, прошу, ответь. — Он нахмурился, рассеянно взъерошил аккуратно уложенные волосы. — В чем я ошибся на сей раз?

Очень хотелось сказать про рыжую невесту, но сказалось отчего-то совершенно иное:

— Ты ударил Эдгара. И снова бы сделал это.

— Я и не думал этого делать, — возразил боевик. — Я хотел всего лишь попросить его не лезть не в свое дело, хотя бы сейчас. И если бы ты отказалась, я настаивать не намеревался.

Заявление Риннара меня удивило. И все же я упрямо повторила:

— Но ты его ударил. Или уже не помнишь?

— У меня хорошая память. Но с каких пор теоретики стали неприкосновенны?

— Да ты себя со стороны видел? — вспыхнула я. — Ты же его одним пальцем убить можешь!

— Я не в силах увидеть себя со стороны, золотко. В отличие от твоего друга, который тем не менее отчего-то решил, что я оставлю без внимания его попытки меня оскорбить.

Оскорбить его? Кажется, история заиграла новыми красками…

— Я не понимаю…

— О-о, — протянул Риннар. — А я, кажется, понимаю. Сандера, я не злодей. У меня нет привычки избивать теоретиков. Но и безропотно подставляться под удар лишь на основании того, что нападающий слабее, я не стану. И если он в следующий раз решит повторить свою глупую выходку, отвечу уже безо всяких скидок на разницу в физической подготовке. Не находишь, что это честно?

Я находила. Но ничего не сказала, опустив голову и досадливо кусая губы. Было стыдно… Вот уж верно говорят, что нельзя делать поспешных выводов.

Приятная прохлада превратилась в холод, по коже пробежали ледяные мурашки, и я обхватила себя руками, а в следующее же мгновение мои плечи накрыла куртка, тяжелая, теплая, пахнущая чем-то свежим… лесом, дождем, скошенной травой…

— Ты замерзла, — поймав мой удивленный взгляд, чуть улыбнулся Риннар. — И устала. Идем, я провожу тебя.

— Я должна сказать Эдгару… — нерешительно начала я, но Ринн перебил:

— Я уже сказал, не волнуйся. Ох, золотко, просто сказал, не подходя даже на расстояние вытянутой руки. Клянусь честью, ему и этого хватило.

Мне, оказывается, тоже.

Я действительно замерзла и устала, и на данный момент меня совершенно не интересовало, что скажет либо подумает Эдгар, если я уйду с Риннаром.

— И?! Что было дальше? — выдохнула Ритта, с ногами забравшись на мою кровать.

Я сделала глоток горячего чая, принесенного подругой, и подумала, что мне все-таки невероятно повезло уснуть до того, как она вернулась с праздника. А вот сама Ритта, судя по всему, так не считала, и ее любопытство за ночь дошло до наивысшей точки нетерпения.

— Ничего не было, — честно ответила я, грея ладони о чашку. Круглые бока ее были приятно теплыми, настраивающими на сон, из которого меня вырвала жаждущая подробностей подруга. Спасибо хоть не на рассвете разбудила…

— Совсем-совсем ничего? — не поверила Ритта.

Я только вздохнула, не понимая, что она хочет услышать.

Был темный вечер и искры волшебства, подобно крохотным светлячкам витающие в прохладном воздухе. Шорох листьев под ногами. Хрустальная осенняя тишина. Тяжесть чужой куртки на плечах. Моя озябшая ладонь в горячей руке Риннара… И надо бы отстраниться, но… не хотелось.

А еще было молчание, не настороженно-напряженное, а какое-то… правильное. Гармонично дополняющее этот странный вечер, в очередной раз перевернувший мою душу.

Были ступеньки крыльца женского общежития, открытая передо мной дверь, неловкое прощание под строгим взором отложившей вязание пожилой вахтерши…

И ощущение, что запах послегрозового леса впитался в мою кожу.

Я могла бы рассказать об этом Ритте, но отчего-то казалось, что не нужно. Что это принадлежит лишь мне… И как передать словами чувства? Странные и наверняка глупые, но мои, целиком и полностью мои; они пугали и немало удивляли, но я должна разобраться с ними сама.

А потому я улыбнулась и твердо сказала:

— Совсем-совсем ничего.

Ритта разочарованно вздохнула и махнула на меня рукой, занявшись своими делами. Мне тоже было чем заняться. Сначала я, одевшись, достала из расположенного под половицей тайника кулон, о котором вчера совершенно забыла, и облегченно выдохнула, удостоверившись в его сохранности. А потом зарылась в книги, надеясь, что в этот раз посторонние мысли не помешают усвоению знаний.

На завтрак я идти не собиралась, так же как и на обед. Я вообще не намеревалась выходить сегодня из комнаты, и Ритта, посмеиваясь, обещала принести мне что-нибудь поесть. При этом от замечания, что всю жизнь в комнате не просидишь и с тем, что «совсем-совсем ничего не было», все равно придется разбираться, не удержалась.

Как будто я сама этого не понимала… С Эдгаром тоже нужно было поговорить, и поговорить серьезно.

Но не сегодня. Сегодня были учебники, вредный, но спасительный шоколад и наивная иллюзия, что время еще есть.

А на следующий день в университет прибыла тиронская делегация.