— Подъем! Солнце уже высоко и не будет вас ждать целый день, как и я!

От такого крика Фарен вздрогнул, но по старой привычке немедленно сел. Джайра не преминула отметить про себя, что это признак казарменной службы. Протирая глаза, он осмотрелся. Рядом что-то с аппетитом ел Херон, так же аппетитно пахло жаренным мясом с какими-то приправами. Лошади были все еще стреножены, но заседланы и зафиксированы поводом. Сама наемница сворачивала навес, но все это делала впопыхах, будто кто-то гнался за ней. И было отчего так торопиться. Еще до рассвета Джайра заметила синего сокола, летевшего к заставе, видневшейся одинокой стеной посреди дороги. Если в поселении все так и произошло, как то ожидалось, то наверняка стражницам послали приказ не пропускать их. Теперь вся надежда только на привратницу: если она сохранила благоразумие и не поддалась общей панике, то все еще может обойтись, если же нет… Жаль, что придется пойти на жертвы. Чтобы отвлечься от непроизвольного составления плана прорыва, она подумала о том, не сказать ли эльфу, что это полевая крыса, а не фазан? «Он, конечно, разницы не знает — куда ему! — но было бы забавно увидеть его реакцию».

Кое-как продрав глаза и стараясь отогнать сонливость, Фарен взял одну из палок с нанизанными кусочками мяса и принюхался к нему. Затем удивленно посмотрел на Херона, уплетающего за обе щеки свою порцию.

— Правда, восхитительный запах? Я и не думал, что фазан может запечься до такой хрустящей корочки!

Удивившись еще больше сказанному, он увидел появившуюся самодовольную улыбку наемницы, проходящей мимо с поклажей. Уж он-то знал истинный вкус птицы, но обижать друга разоблачением жестокой шутки не стал.

— Да, действительно… А куда мы так спешим?

Такой формулировки вопроса Джайра не ожидала, поэтому как-то не сразу нашлась что бы ответить подходящего.

— Лично я — никуда, а вот вы — да. И поживее!

Видимо, до этого без Фарена не решавшийся поинтересоваться у наемницы, Херон тихо спросил:

— А где Ксия?

— Ушла, бросив вас мне на растерзанье. Быстрее! — она вырвала еще одно покрывало, служившее подстилкой, из-под Херона, из-за чего тот повалился вперед, едва не угодив на тлеющие угли. — Если будете и дальше так рассиживаться, вас снова схватят, а я не собираюсь больше за вас заступаться.

Откинув даже нетронутое мясо, Фарен направился к своему коню. Херон, отстав на пару шагов, последовал его примеру. Джайра верхом, припав к шее коня, выезжала из подлеска, подгоняя Ворона бежать рысью. Купленные деревенские лошаденки едва поспевали за ним и то и дело сбивались в легкий галоп. Совладав со своей лошадью, Херон как можно тише спросил у Фарена, перегнувшись через переднюю луку:

— Ты понимаешь, в чем дело?

— У амазонок не все гладко сейчас. Возможно, Акадия уже не легиора. Я думаю, Буревестник предполагает, что на заставе нас могут не пропустить по приказу новой правительницы.

Оба с тревогой переглянулись. Опасения Джайры передались и им. Уже подъезжая к воротам высокой арки, единственным просветом среди высокой стены, она указала им остановиться и ждать поодаль, в пределах слышимости. Сама же подъехала к стражницам, заинтересованно наблюдавшим за ней.

— Светлый день, совята! — с насмешкой обратилась к ним она, подъехав почти вплотную, держа поводья только правой рукой, левой же подбоченясь — так рука ближе находилась к мечу. — По времени пора бы уже и смене быть.

— Что делают здесь эти двое? — гневно произнесла одна из стражниц, испепеляя взглядом спутников наемницы. — Мы не пропускали их через заставу!

Чтобы скрыть беспокойство и выкроить время для раздумий, как поступить дальше, Джайра обернулась на сопровождаемых — на заставе еще ничего не знают.

— Да вот, их выловили из лап троллей, вывожу их обратно из поселения — как бы они и там бед не натворили. Кто у вас сегодня за привратницу?

Вторая амазонка воздела голову к верхушке стены, прокричав:

— Рина!

Через стену на пару мгновений перегнулась еще одна амазонка постарше и тут же спустилась по лестнице внутри стены, оказавшись рядом со стражницами.

— А, это ты, предвестница бурь. Сожалею о твоей потере.

Повезло, что эта амазонка была не из числа сторонниц Амрены.

— Спасибо за сочувствие, — кивнула наемница. — Не откроешь ли для меня и моих подопечных ворота? Меня ждут в Накре, да и не хочется мне долго нянчится с этими дурными головами.

Привратница долгим немигающим взглядом посмотрела на Джайру, что той сразу стало понятно — что-то не так.

— Конечно, это моя обязанность.

Встав на возвышение у механизма замка, амазонка поворачивала в скважине ключ, отданный ей на хранение, выполняя сложную комбинацию поворотов. Джайра махнула всадникам ехать вперед. Без замешательств оба рысью направились к открывающимся стальным решеткам. Над самым ухом, где стояла Рина, Джайра услышала ее шепот:

— Поторапливайся. Смена уже в пути, я получила письмо с приказом арестовать тебя, а если будешь сопротивляться — убить. Если мои стражницы увидят письмо у меня на столе, они последуют приказу легата, а не моему, и я не смогу вас защитить.

Вздохнув и, как ни в чем не бывало, повернувшись к привратнице, наемница жизнерадостно произнесла:

— Спасибо, Рина. Чтоб я без тебя делала!

С пониманием кивнув друг другу, обе разошлись. Некромант и эльф уже были по ту сторону стены, Джайра направила Ворона неторопливым шагом под арку, как сверху донесся крик еще одной стражницы:

— Измена! Схватить их!

Рина, сделав какое-то неуловимое движение копьем, явно намеренно зацепилась наконечником о прутья решетки, тщетно пытаясь высвободить его. Джайра голосом выслала коня в галоп, подняв тучу дорожной пыли. Привратница, оставив копье, с опозданием повернула ключ, и решетки с визгом захлопнулись. Под аркой началась суматоха, но никто бы уже не смог догнать всех троих, несущихся во весь опор в ближайший город.

Когда вдали показались первые постройки, Джайра придержала коня. Фарен и Херон поравнялись с ней, тоже переведя лошадей на шаг.

— В поселении что-то случилось? — тревожно, почти забыв о своей маске, произнес эльф, заглядывая в лицо наемнице, накидывающей капюшон и натягивающей повязку до самых глаз: не видно ни единой черты лица, ни единого волоса. — Почему крикнули «измена»?

Джайра молчала. Его тревогу можно понять — договор с эльфами всякий раз при новой легиоре заключается заново, и если их бегство помешает этому союзу, в ответе за это будет только он, никак не наемница или кто-либо другой. Но был ли смысл говорить ему о том, что его опасения уже, возможно, сбылись? Ей это казалось лишним, если что — пусть некромант объясняет, раз он такой искусный политик. И снова эти мысли о его прошлом. Как мог дворянин, политик и воин, стать некромантом? Возможно, он еще и рыцарь. Шутка судьбы или чьи-то козни? Впрочем, еще предстояло узнать его получше, покопаться в душе — может, удастся выяснить, что его кто-то контролирует…

— Слушайте меня, если не хотите попасть в неприятности, — изменения в голосе поразили не одного эльфа. Навряд ли это чудодейственная повязка на лице, больше смахивающая на разбойничью, этот видоизмененный голос принадлежит только ей: и не женский, и не мужской, что-то похожее на юношеский, но такой тягучий и шипящий, что по нему можно было назвать занятие человека, но не его самого. Соглядатай, вор, ассасин, не меньше. — Буревестника здесь не знают, но зато знают Лиса. Знают и другого человека, но вам лучше обращаться ко мне «Лис». Ясно? И не вздумайте задавать глупые вопросы — станете либо жертвами, либо шутами.

— Может, мы лучше поедем дальше? — растерянно произнес Фарен, подыскивая ответ в своих познаниях, куда же она их ведет.

— Нет, если вас не увидят со мной, на Девичьей дороге вас обокрадут до нитки. То, что с вами я, — залог вашего безопасного выезда на дороги.

Замолчав и дав понять всем своим видом, что к разговору больше не расположена, Джайра двинула Ворона размашистой рысью дальше.

Первым более или менее крупным городом по дороге от амазонок был Накр, с виду ничем не примечательный разросшийся поселок, но спрятавший в своих стенах один из центров Гильдии воров, следивший и за Южными Провинциями, и за городами Озера Дождей. Мало кто это знал, возможно, только сами воры. Хоть Гильдия и представляла собой единую сеть, главы центров недолюбливали друг друга. Хорошо то, что Лис, тот самый Лис, что обвел вокруг пальца и выставил из Китрана главу местной Гильдии — «гнезда», как зло ее называли другие, — был в почете в «охотничьих угодьях» Накра. Собственно, был даже одним из основателей. «Певчего» еще долго не могли выбрать, но Лису все равно были уже не рады в самом крупном торговом городе Ардонии, поэтому если и нужно было что-то узнать, то сделать до Октавы это можно было только в Накре. Сам же городок был мало населен, но через него многие начинали свой путь наемника, головореза и других авантюр, так что и не скажешь, что здесь мало кто жил.

Протолкавшись сквозь толпу искателей приключений, все трое остановились у мрачноватого трактира в самом сердце города. Разместив подопечных в комнатах, Джайра подсела к трактирной стойке, опустив повязку. «Егерь» — сам трактирщик, еще тот пройдоха — покосился на нее, но не отреагировал. Зачем показывать другим, что в «охотничьих угодьях» снова появился Лис? Посетители трактира мало на нее обращали внимание, но излишняя предосторожность теперь ей не помешает в любом месте и в любое время.

Через весь зал тянулся, отпихивая мелкие столы по углам, широкий и длинный дубовый стол, пропитанный соками еды и выпивкой. Кое-где древесина пошла ожогами и глубокими морщинами от восковых свечей и долгих лет. Этот стол давал отдых многим путникам всех рас и классов и слышал немало слухов, историй, небылиц и новостей, и сам был их источником. Все места были заняты круглые сутки, но даже в такой тесноте не было никаких возмущений. Джайра не подсаживалась к остальным, держась в стороне. Настроение у всех было отнюдь не праздничное: много кто жаловался на жизнь, вспоминал старину и бранил на весь мир короля и придворных. В общем говоре не разобрать было чей-то один голос, однако один наемник с густой черной бородой сумел перекрыть голоса других.

— … А я вот что скажу: Протектора бы нам сейчас! Уж он-то бы установил свои порядки! Как не крути, а с ним бы мы зажили лучше, разверзнись преисподняя!

— Протекторов не бывало уже пару тысяч лет, — отозвался с дальнего конца трясущийся старик. — Они исчезли, как и их мертвый язык. Народ сам правит своим миром…

— Нет, брешишь, бестия! — отозвался местный кузнец, вскочив с места и приложив пивную кружку о столешницу. — Если бы Протекторы исчезли, мы бы все жили в страхе и в хаосе!

Подражая своему мастеру, вспрыгнул со стула его мальчишка-подмастерье:

— Да! И язык их не мертвый, а бессмертный!

Все сидящие дружно загоготали, но потом одобрили слова смышленыша.

— Только где же их найти?..

— Говорят, их княжество давно скрыто от посторонних глаз, а кто туда сунется — больше не возвращается…

— Это эльфы туда никого не пропускают!

— Мы сами виноваты, что испортили с ними дружбу. Бессмертных нельзя оскорблять, никогда!

— Да будь они прокляты со своими драконами и метаморфами! Нам хватает нынешних уродов!..

— Химеры-метаморфы здесь не причем — они как-раз-таки сражались за них! А о драконах не слышно и того дольше, чем о Протекторах.

— Нет, с ними было лучше…

— Но послушайте! Если мир еще не рухнул в бездну, значит, Протекторы еще есть!

Эта новость больше всего воодушевила гостей. Пошел тост за тостом в честь Протекторов и их желанного возвращения. Джайра не верила в эти сказки, хотя Эврикида очень долго пыталась заставить ее принять их на веру. Кто бы мог подумать, что в народе снова вспомнили об этих легендарных воинах, дарующих прощение благодатным светом, дарованным им Небом… По правде говоря, за последние лет пятьдесят народ претерпел множество лишений и невзгод, но еще не скоро дойдет до открытого бунта, так что незачем было во всеуслышание проклинать и Бессмертных, и короля — мало ли что может случиться. Невольно Джайра вспомнила один из вечеров у костра с Эврикидой, когда та, в порыве пьяного веселья, шутки ради учила ее придворным танцам и не отвязалась до тех пор, пока ученица не принялась за эти танцы всерьез. Тогда-то она и бросила попытки записать Джайру в сторонники Протекторов. «Танцы потребуются тебе! А как ты думаешь еще проникнуть в дворцовое общество? Еще ни один герой из легенд не показывал себя неуклюжим троглодитом на балах! Даже великий Эндуар Мракоборец, а ведь его руки загрубели от тяжести меча…»

— …Эх, зря ты не веришь! Когда-нибудь, — с бутылкой вина с пекнских виноградников в руке ведьма качалась прямо у костра, театрально жестикулируя, — мир снова увидит Протекторов! Я клянусь в этом, и ты тому свидетель, — опасаясь за свою наставницу, как бы та не упала в огонь — ей-то он ничего не сделает, а вот одежда сгорит мгновенно — Джайра пыталась поймать ее руку. — Я сама знала одного из них. Поверь мне, скоро все увидят чудо!..

— Да-да, конечно, — поддакнула Джайра, вынимая бутылку из рук Эврикиды. — По-моему, тебе уже достаточно.

Усадив женщину на покрывало, она села на свое место и тоже глотнула немного вина.

— Дай-ка мне еще этого бардового. Да и ты еще мала для такого напитка! — ведьма выхватила из ее рук вино и запрокинула голову, жадно глотая.

— Для вина — мала, а для меча — так нет? — возмутилась Джайра — Странные у тебя суждения.

Через пять минут наставница уже спала, а на утро жаловалась Джайре на бушующих в голове насекомых и упрекала ее и себя за то, что не остановилась вовремя. Что они праздновали тогда, Джайра не помнила, но такие вечера вдвоем были очень редки, поэтому и остались в памяти. К тому же, это был последний перед их долгой разлукой, окончившейся погребением.

«Все это сказки», — сказала она сама себе.

Через некоторый промежуток времени в трактир спустился эльф и, не церемонясь, подсел к наемнице.

— Спасибо тебе за все. У меня не хватило бы денег даже на ночлег, не то чтобы на лошадь…

— Можешь оставить ее себе.

— Благодарю, очень благородно с твоей стороны. Я и мой народ будем рады тебя увидеть в Западных Лесах.

— Да? В прошлый раз вы были со мной не так уж и дружелюбны.

— Ты была в наших краях? — удивился эльф. — Тогда, возможно, ты меня знаешь?

— Нет, тебя я не припоминаю, но храмовники меня не интересуют. Тем более что они предвзято относятся ко всем приезжим.

— Да, — слабо засмеялся эльф, — это в их привычке. И все же — когда там будешь снова, спроси меня, Херона, и тебе предоставят укрытие на любой срок.

— Спасибо за одолжение. Переночуешь и утром можешь проваливать на все четыре стороны. Свободен.

Она спешила скорее отвязаться от эльфа, потому что вернулся трактирщик, который сейчас разнимал разбушевавшуюся компанию гуляк, все из-за того же спора о Протекторах. Эльф, снисходительно улыбнувшись, снова поднялся в комнаты, дабы не привлекать внимание посетителей. «Егерь» подозрительно проводил его взглядом, опершись на стойку перед Джайрой.

— Странных людей ты с собой привела, хитрец из хитрецов. Кто они тебе?

Джайра отмахнулась:

— Да так, попались на дороге, какие-то эмиссары, да только бедны как мыши. Уж лучше ты мне расскажи, что новенького на задворках?

Трактирщик безразлично осмотрел помещение будто бы в поисках новых заказов. Ничего подозрительного не заметив, он продолжил разговор вполголоса:

— Да что тут новенького… Есть парочка монеток, что нынче звенят и всем покоя не дают. Объявился тут в лихачах новый атаман, говорят — бывший конокрад.

— Да ну! — засмеялась Джайра, узнав в этом атамане старого знакомого. — Занятно.

— Из козырной интересные птички, — таинственно продолжал вор. Наемница проследила за Фареном, устроившимся за крайним к ним столиком и заказавшим у помощника трактирщика выпить.

— Что лопочут?

— Да будто с верхушки кто-то козырного туза обдесятить хочет, подбирает картишки половчее. В гнездо крикуна посылал, и будто не простого — крикун тот шороху навел, даже певчего свою кровь пить заставил, говорят — не нашего полета ястреб, не простого.

Она нахмурилась, ничего не понимая.

— Постой, то есть как это — не простого? От вездесущих что ли? — и едва заметно указала на свою татуировку-метку на лице.

— Нет, — покачал головой вор, — в том-то и дело. Из этих… ну… ты знаешь, — он понизил голос до шепота, — из Хладнокровных.

Джайра помрачнела. «Что нужно клану нечисти в Ардонии?»

— Что дальше?

— Да сильно он пальцем в небо тыкал, тебя спрашивал.

— Меня? — недоверчиво спросила она.

— Ну, Лиса то есть. А его никто не видел уж давненько, а монетки не дают — дорого больно они потом обойдутся от самого Лиса.

Наемница усмехнулась.

— Правильно шевелятся.

— Вот и я говорю. Дык крикун тот, похоже, кого-то в золотнике унюхал, так как швырнул туда кости.

— А где именно в золотнике? На решке или короле?

— Нет, — округлил глаза вор, сам пораженный такими новостями, — на шпильке.

— Шпильке? Интересно, — давно было понятно, что королевская власть дала трещину, но чтобы пропустить в свои ряды воров — в сам Шпиль Королей, королевскую резиденцию — это было уже слишком. — А кто с верхушки кричит, крикун не кашлял?

— Нет. Певчий тоже знать бы хотел, да забился. Ждет, пока пыль от копыт уляжется. Да никто и не хочет хвост прижимать, уж сильно капкан большой.

Джайра задумалась. Кому понадобились способности Лиса, да еще и для того, чтобы обокрасть самого короля? Клан Хладнокровных — сборище вампиров, оборотней и вурдалаков, которым заправляет только один лидер, но ему безразлична Ардония. Может, это опять же козни архимага?

— Дружище, — снова окликнула она трактирщика, — а сделай-ка мне милость: узнай для меня, где в последний раз видели темнейшего.

«Егерь» немного поколебался, разглаживая бороду, потом два раза прочистил горло, и к стойке подошел один из посетителей. Что-то шепнув своему вору, немедленно ответившему и вернувшемуся за стол, он снова повернулся к Джайре.

— Неужто Лис сам решился взяться за поручение? — даже борода не могла скрыть усмешку.

Наемница сурово взглянула на него.

— А зачем Лису выполнять чьи-то поручения?

— И то верно, — кивнул «Егерь». — Темнейшего ожидают увидеть в ближайшем времени в Пещерах Скорпионов, но зачем — никто не знает. Говорят, — снова понизил голос вор, — его видели недавно в Южных Провинциях, вот сейчас он и возвращается восвояси. Ты знаешь что-нибудь об этом?

Подыгрывая ему и делая тревожное лицо, Джайра пожала плечами.

— В делах магии я не сведуща, но за ответ благодарю, — обведя зал глазами, она снова обратила внимание на некроманта, внимательно наблюдавшего за ней. Не скрылись от глаз и другие посетители. — Что слышно с края слезливого неба? Там все уладили, без меня?

— Уладили, как же. Травовары и зубоскалы постарались. Видно, этот очумевший начал отбивать у них добычу.

— Складно, складно… А скажи мне, много ли у тебя охотничков здесь сидит?

«Егерь» нахмурился.

— Трое.

— А я вижу шестерых. Смотри, как бы егерь у охотничьих угодий не поменялся, — предостережение было уместным — за общим столом действительно сидели еще трое воров, только вели они себя не как «охотнички». Переглянувшись, словно сообщив, что они поняли друг друга, оба сделали вид, что ничего и не было, и трактирщик протянул в молчании Джайре кружку вина. С этой кружкой она отошла от стойки и подсела к Фарену, ожидавшему ее. Настолько пристален был его взгляд, что ей показалось, будто он пытается что-то прочитать в ее мыслях.

— Просто глазеешь на меня, или на языке опять вертится ехидное словцо? — с презрением спросила она. — Не испытывай мое терпение, говори.

— Чем известен Лис?

«Неужели ты еще не понял, что со мной опасно вести такие игры?» На его щеках появилось предвестие широкой улыбки — пара ямочек, таких безобидных на вид. Глаза блестели интересом. Или это все же подействовало вино?

— Зачем это тебе знать? — вздохнула Джайра.

— Чтобы понять, что ты задумала.

Она изобразила крайнее удивление.

— С чего это вдруг ты взялся за мои замыслы?

«Никак иначе — заботы Ксии…»

Некромант не отрывал того же пристального взгляда от нее, задумчиво крутя кружку в руке. Игру в гляделки Джайра редко когда проигрывала, только если противник знал ее слабые места и секреты. Для некроманта он был слишком проницателен, приходилось быть осторожней с выбором слов. Тем не менее, простая тактика «своего человека» в тот раз прошла удачно. Если он настолько умен, то во второй раз это не получится.

— Ты сказала, что здесь знают еще одного человека, но нам это знать необязательно. Я думаю, причина одна: если Лис известен не так широко, то уж твоя вторая маска нашумела достаточно. И я догадываюсь, чем именно, — он кивнул на татуировку.

«Демоны его побери! До чего он докапывается?»

— По-моему, кто-то слишком много выпил, — оставался только один выход — свести все в шутку, которая может замять тему разговора. Хитро улыбнувшись, она указала на его кружку.

«И снова она уходит от ответов. Думаешь, я не умею играть в такие игры?»

— Что ж, — ответил он. Теперь на лице появилась улыбка, не менее хитрая, чем у Джайры, — если это вино, хотя я сильно сомневаюсь, спасибо ему на том. Давно ты состоишь в Гильдии?

Джайра откровенно усмехнулась. «Упорство — твое второе имя, да? Это мы еще посмотрим, кто упорней…» Повернувшись к нему боком, будто игнорируя вопрос, она без интереса оглядывала зал, изредка отпивая мелкими глотками вино.

«Что, теперь играем в молчанку? Быстро же она меняет правила…»

— Видимо, давно. А в ассасинах? Похоже, тоже давно. Кажется, воры называют вас «вездесущими»? — не сдержав удивление, Джайра резко повернулась к нему. Фарен едва смог подавить смех. «Кажется, я знаю больше, чем она ожидала». — Тогда очень странно, что тебя здесь тепло принимают. Ответ один: в Гильдии ты появилась раньше, чем стала наемным убийцей.

«Он насмехается надо мной!»

— Ну, и как, легко убивать?

— Как видишь, муками совести не страдаю.

— А если честно? Ты действительно убийца?

Какое-то странное любопытство, будто он не верил тому, что она может оказаться опасным человеком. «К чему так подрывать его веру в добро? Кроме нее, у него и так ничего не осталось».

— Нет.

«Такой короткий ответ, а облегчения он скрыть не смог. Боялся за свою жизнь? За жизнь храмовника? Или же у этого интереса другая причина? За кого он меня принимает?»

— Хорошо. Значит, убийство не входит в твои планы. Скорее всего, это месть, так? — Джайра взглотнула. Впервые в жизни кто-то так угадывал ее мысли. Даже Эврикида так не могла. — На роль твоей цели подходит только один человек, если его можно назвать человеком, — она затаила дыхание. — Он убил твою наставницу, ведьму огня, и теперь ты собираешься отомстить ему. Только под силу ли это тебе? Хотя… Ты же Лис, и еще демон знает кто, почему бы и нет.

Их неподвижность и то, как они смотрели друг на друга, привлекла даже некоторых посетителей, не то, что воров. Первой не выдержав, засмеялась Джайра, смех подхватил и Фарен, и уже оба расхохотались на весь зал.

— Я же говорила: кто-то перебрал.

— Шутишь? Я вырос на этом вине.

— Только пьяному могли прийти в голову такие бредни.

Оба теперь казались толпе окружающих пьяными, но молодости все прощается, ведь никто не знал их так, как они уже узнали друг друга.

Все еще продолжая посмеиваться, Джайра пристально рассматривала Фарена — запоминала внешность в тот момент, когда он был расслаблен и вел себя раскованно. Черты лица, как она и определила с самого начала, были преимущественно южные, только сейчас, так близко, стало видно почти заживший шрам от пореза через всю правую часть лица. Видно, нападение было неожиданным, в своей личной схватке с вампиром, не сумевшим его обратить, но заразившим тьмой, он достаточно долго сопротивлялся. Хотелось бы увидеть его в битве, но не с сюррикеном. Это не его оружие — нет в его движениях той ловкости и рассчитанной плавности, что есть у лучников и всех прочих, владеющих оружием дальнего боя, но вот как он владеет мечом? Ведь, судя по мускулам, он явно был мечником. Не рыцарем — у тех левая рука ведет себя как единое целое из-за привычки к щиту, но его говор… Абсолютно нет никакого акцента, как у южан — их растянутое «о» во всех словах ни с чем другим не спутаешь, значит, он из Октавы… Дворянин явно высоких кругов, умеющий держать меч в руках и отлично им владеющий, но не рыцарь. В каком месте он мог попасться в лапы к нечисти? В городе Дикий, что на самом краю Ардонии, даже дальше Южных Провинций, у подножия Ледяных Гор, ведет свое жалкое существование небольшое сборище ссыльных дворян, но туда не доходят волны Хладнокровных, да и никому не нужны каменные рудники с их скудной на плодородность землей. Мало кому известно, что оттуда же ведется контрабанда драгоценных камней и руд, но и это не должно волновать темное общество… Где-то она уже видела его лицо, только застывшее и искаженное так и не вырвавшимся криком, но где… Воспоминание было весьма отчетливым, но образ места и времени ускользал из памяти. Похоже, была причина, почему она старалась это забыть.

— Что, выискиваешь во мне признаки одержимости? — не понятно, толи с угрозой, толи в шутку произнес Фарен, заметив ее оценивающий взгляд. По этому насмешливому кошачьему выражению лица вообще мало что поймешь — видно, это был его вариант непроницаемой маски на людях, как, впрочем, и у нее — ехидная насмешка. — Я понимаю твою осторожность. Сам бы рад хоть на пару минут забыть о том, что я представляю опасность для окружающих, — Джайра слушала его в полной неподвижности. — Я все еще сопротивляюсь той тьме, что внутри меня, — с безнадежным вздохом продолжал Фарен, — но боюсь, я долго не продержусь. Честно признаться, у меня был еще один вопрос к твоей наставнице.

— Какой же? Может, я смогу на него ответить.

В сомнениях он провел рукой по волосам, длинным и волнистым, слегка запыленным от дороги, еще раз вздохнул. «Нелегко ему признаваться в том, что он в чем-то нуждается». Поколебавшись еще несколько мгновений, прикусывая нижнюю губу и глядя в пустоту, он, наконец, тихо спросил:

— Как избавиться от моего проклятья?

«Столько отчаяния в голосе, столько надежды в глазах… Он человек, еще человек, несомненно». От этой мысли даже веет какой-то восторженной радостью, той же самой надеждой. И она может ею поделиться.

— Странно, что эльф ничего тебе об этом не рассказывал. Я мало что понимаю в магии, но знаю кое-что о проклятьях — ровно столько, чтобы их избежать или исцелиться. От любого из них есть несколько способов исцеления, но для некромантии я знаю лишь один, и он требует от тебя больших жертв, — внимание некроманта было полностью приковано к ней. Казалось, он был готов даже читать по губам, если ему закроют уши. — Ты должен полюбить и пожертвовать своей жизнью ради любви… Я, кажется, теперь понимаю, почему Херон ничего тебе об этом не рассказал. Похоже, он знает и другой способ, менее смертельный.

— Почему же смертельный? — улыбнулся Фарен. Видимо, отрада настолько затмила его здравый ум, что он не понимал всего смысла исцеления.

— Потому что еще никто не выживал после самопожертвования, — строго прошептала Джайра. — Разве что только личи и зомби. Стать из одного неживого другим — не очень-то привлекательная перспектива, тебе не кажется?

Он молчал, чему-то улыбаясь внутри себя. Видно, ему понравился этот способ исцеления? Или же он уже кого-то любит? Джайра фыркнула.

— На твоем месте я бы использовала с наибольшей выгодой свои возможности, — резко выпалила она.

— Каким образом, интересно? — он вдруг озлобился.

— Ты бессмертен, тебя невозможно убить, только специальное оружие может сразить тебя. Так почему бы не использовать свои некромантские способности против своих врагов? Ты бы мог совершить великие подвиги, и кто знает, некромантов стали бы почитать и больше не преследовали бы.

— Не преследовать кого? Этих монстров, что разоряют целые деревни? Нет, ради них я ничего не буду совершать, да и тем более, я не из их числа.

— А к какому числу ты относишься? — ее тон становился все более язвительным.

— Сам не знаю, — с иронией произнес он, будто и не обращая внимания на ее ехидство. — Свое место под солнцем я давно потерял, хожу туда-сюда, в надежде найти ответы на свои вопросы, и ищу что-то, сам не знаю что. Да тут еще и жажда живого из-за проклятья. Такую жизнь никому не пожелаешь, правда?

— Н-да… Можешь переночевать, и утром — свободен. Я не нуждаюсь в твоих услугах.

— Не нуждаешься в моих услугах как некроманта или просто как должника? — усмехнулся он.

— Как должника. Свободен…

— Позволь дать тебе совет на прощанье, — он уже встал с места и даже сделал пару шагов к лестнице наверх, но остановился на первой же ступеньке. — Откажись от своей цели. Это проигрышное дело.

— Что ж, тогда это будет мой первый и последний проигрыш, — горделиво проговорила Джайра.

Чему-то улыбнувшись, Фарен поднялся к себе. Джайра молча проводила его взглядом. Этот человек вызвал у нее странные чувства и мысли, до этого ни разу не возмущавшие ее жизнь. Впервые она видела кого-то, кто готов был бороться со своей тьмой до конца, пускай даже смертельного, но все же… Или в такой редкостной встрече виновато ее окружение — всё воры, убийцы, безнравственные наемники? А может, проблема в ней самой? Да, она сама это осознавала, Амрена была права, называя ее лживой наемницей. Дело не в самой природе твоего существования, а в его целях. Падать ниже было уже некуда, но Джайра как-то не думала раньше об этом. Возможно, все ее попытки оправдания, что все ее действия были необходимы для выживания, были ошибочными, но она не могла предположить какое-либо другое течение жизни. Этот некромант поселил в душе сомнения, не только в своих принципах, но и в самой себе. Как он мог оставаться на позиции добродетели и приверженности добру, будучи принадлежащим злу? Уму непостижимо! Удивительно, что еще в ком-то в этом мире надежда на благополучный исход может поддерживать силы, даже тогда, когда все предопределено и нет смысла бороться дальше с огромным непостижимым злом своими собственными жалкими силами…

Отгоняя прочь угнетающие сомнения, Джайра слегка встряхнула головой. «Какой бред только не придет на ум!» Если дать волю этим мыслям, можно свихнуться. А от того, что видела в своей жизни она, каждый был бы на грани. В какой-то степени она была этим горда — тем, что не сломалась, что не поддалась ничему и никому. И все же, есть в мире такие вещи и люди, которые гораздо сильнее тебя. И Фарен был одним из них. Хотелось бы надеяться, что ему удастся избавиться от проклятья. Но это уже не ее дело.

Цели поисков эльфа все еще оставались для Джайры загадкой. Она не обратила бы и внимания на них, если бы не слышала тот разговор на холме, эти мольбы эльфа к амазонкам, да и сам этот эмиссар вел себя неумело для соглядатая, хотя хорошо хранил свою тайну. Поэтому она его и отпустила. Тем более что он сам толком не знал, что скрывала Эврикида. Зато знал Мортос. Уже сидя в своей комнате и смазывая Шип, она прислушивалась к шорохам из соседней комнаты, снятой ею для спутников, и одновременно витала где-то далеко над всей этой суетой. Слишком много бессвязного происходило вокруг: бессмысленное убийство ведьмы темным архимагом, появление вербовщика из Хладнокровных в Гильдии воров, намечающаяся кража из сокровищницы Шпиля Королей, поиски Лиса в качестве «игрока партии»… Что-то из этого всего общее, оно на поверхности, но что именно — Джайра не могла понять до конца. Как странно, что заказ на «партию» исходит от нечисти. Как известно, все, что касается темного общества, первым делом касается и самого Мортоса. «И что же тебе понадобилось у короля-рыцаря?» Еще одно необычное совпадение — он захотел нанять именно Лиса, хотя как вор он ничем не отличался от других «игроков». И что самое поразительное — все это сразу же после убийства Эврикиды!..

Как громом пораженная, Джайра окаменела в ошеломлении. Даже забыла про Шип.

— Он узнал, — беспокойно прошептала она, продолжая размышлять вслух, — он узнал ее тайну. Шпиль Королей! Ну, конечно же!

Следующая за этим мысль к ошеломляющему восторгу от открытия добавила каплю страха и обреченности. Вздохнув и ссутулившись, она покачала головой. «А еще он знает, что Лис — это я…» Совершенно позабыв про чистку оружия, Джайра тяжело упала головой на подушку, ища глазами ответ на потолке.

Одно дело — скрываться от городской стражи, ускользать из-под носа у наемников, обманывать весь мир, надевая маски безымянных героев, но совсем другое — прятаться от могущественного чародея, олицетворения зла всего мира. И никто не сможет ей помочь в этих смертельных прятках, потому что никто не может противостоять ему. Так же не смогла и Эврикида, одна из чародеев Пятиконечной Звезды, одна из хранителей Октавского Убежища чародеев, ее наставница и сильнейшая ведьма огня. Наверняка к эльфам она стремилась не просто так, увлекая за собой и Джайру. Возможно, у них есть какая-то управа на этого монстра. «О, Эврикида! Почему ты молчала? Все это время ты искала способ покончить с этим великим злом, и меня готовила в преемницы?..» Самой Джайре хотелось узнать, какую роль она сама играла во всех этих ухищрениях Эврикиды, но даже если шанс узнать был упущен, она была уверена — она должна довести до конца планы наставницы. Идя по тонкому лезвию, следуя за едва заметной ниточкой, продолжать путь миротворца будет не просто, но кто, если не Джайра?..

В боковую дверь, соединяющую две комнаты, неуверенно постучались. Не услышав ответа, незваный гость приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Ожидая бурных протестов или соответствующих колкостей, Фарен застыл с широко распахнутыми глазами. Слишком потрясенная и уставшая за последние несколько дней без отдыха, Джайра спала, не успев ни снять полностью всю экипировку, ни отложить смазанный Шип. Неспокойный сон растрепал по подушке волосы, принявшие при свете свеч темно-русый оттенок, и заставлял ее подрагивать и судорожно сжимать руки. Но взгляд Фарена был прикован к ее лицу, то хмурящемуся, то искажающемуся от горя. По щекам текли слезы. Слезы! Забыв обо всем, он прислонился к косяку, придерживая дверь. Не смея — из гордости или из принципа, кто знает — показывать переживания на людях, она не может отмахнуться от чувств во сне так же просто, как в поселении амазонок. Похоже, на самом деле она не была столь бессердечной, как уже решил Фарен. В ее человечности и милосердии он убедился, задав вопрос об убийствах, но у него и в мыслях не было, что она не бесчувственна. Хотелось бы ее утешить, да только как? Начнет петушиться, а потом поднимет на смех, защищаясь цинизмом. И все же что-то в ней есть…

— Эй, Фарен, — тронул его за плечо Херон, даже не глядя за дверь, — нам нужно выдвигаться.

— Да-да, сейчас…

Где он мог ее видеть? Что-то подсказывало ему, что они еще не раз увидятся, и от этого жизнь не станет легче.

Джайра проснулась через пару секунд после того, как закрылась дверь. Какое-то странное чувство, на уровне чутья, что за ней кто-то подглядывает. Взявшись за меч, лежавший на полу у изголовья кровати, она настороженно прислушалась, обводя взглядом комнату. Что-то изменилось. «Ну конечно!» Сорвавшись с места, она дернула ручку уже закрытой на ключ смежной двери. И тут же в подтверждение ее догадкам под окном раздался нестройный цокот копыт. Она подбежала к окну — так и есть: у конюшни топталась сонная лошаденка эльфа, тут же из-под навеса выехал на своем вороном некромант, оглянувшийся на окна. Запаниковав, Джайра прижалась спиной к стене.

— Ты попрощался с ней? — тихо произнес Херон. Несмотря на тишину вокруг, его голос все равно было бы не расслышать, тем более за окном. Фарен покачал головой.

— Она заснула. Я не хотел тревожить ее сон. Хотя, наверно, нужно было…

— Почему? — эльф перевел взгляд на пустое окно наемницы.

— Ей снился кошмар. Что-то такое, от чего она плакала.

Херон вздохнул, разворачивая лошадь к выезду.

— Если она продолжит путь своей наставницы, ее ждет еще много горя и лишений. Хорошо, что ты не рассказал ей о целях наших поисков — в ее руках это было бы смертельным оружием.

С тревогой бросив взгляд в спину удаляющегося эльфа, Фарен снова взглянул в окно, сам не понимая причины для беспокойства. Вскоре Джайра услышала ускоряющуюся рысь лошади, затихающую с расстоянием, и потом все замолкло. Она снова выглянула на улицу. На руку что-то капнуло, и только сейчас она сообразила, что все лицо было влажно от слез. Начав их яростно вытирать ладонями, она представляла, что могли увидеть в ее комнате эти двое, пока она забылась сном усталости. «Никто не должен знать о моих слабостях».