1

Рочфорд-Мэнор, 1810

Арли сидела на неудобном диване, дрожа от страха и холода. Путь из ее родного Уэльса до этого поместья был неблизким, и сейчас, когда Арли предстояло познакомиться с опекуном, она от всей души желала оказаться где-нибудь подальше отсюда.

Несколько дней назад она спокойно жила в маленьком домике на берегу Ирландского моря вместе со своим отцом. Отец умер, дома у Арли больше не было, а теперь она оказалась в руках совершенно незнакомого человека — Доминика Сантрелла, графа Рочфордского. Об этом человеке Арли знала совсем немного, но все, что она о нем слышала, носило далеко не лестный характер. Очевидно, он был неисправимым дамским угодником. Повесой, порочным и красивым настолько, что девушки без чувств падали к его ногам.

Арли закатила глаза. Истории, которые рассказывали об этом мужчине, были в высшей степени драматичны. Вероятнее всего, большую часть его привлекательности составляли титул и богатство, о котором явно говорило великолепие дома графа. Арли даже немного испугалась, когда увидела трехэтажный особняк с многочисленными арками и колоннами. А когда переступила порог особняка, то поняла, что обстановка еще роскошнее, чем она себе представляла. Белоснежный мрамор холла и громадной лестницы ослеплял. Ступени расходились в две стороны и вели в два крыла здания. В одном из них будет ее новая комната.

Арли перевела взгляд на стены, украшенные портретами родственников Рочфорда в позолоченных рамах. Взглянув на суровые лица, взирающие на нее с портретов, девушка всерьез засомневалась, что граф так красив, как о нем говорили.

Она провела ладонями по своим поношенным бриджам, и у нее вырвался нетерпеливый вздох. Как невежливо с его стороны заставлять ее сидеть здесь столько времени. Девушка постучала носком сапога по мраморному полу. Услышав этот звук, из соседней комнаты вышел дворецкий.

— Мисс Уитман, — произнес он, слегка кивнув. — Его светлость примет вас.

Арли пошла за дворецким, тайком заглядывая в комнаты с изысканной обстановкой, подтверждавшей статус графа — богатого до неприличия человека. Пройдя самую большую библиотеку из всех, что она когда-либо видела, Арли вернулась, чтобы еще раз на нее посмотреть. Она очень любила читать. Когда отец Арли уходил в море, она почти каждый вечер читала приключенческие романы и узнавала из них такие вещи, которые не осмелились бы преподавать ни в одной школе. А когда отец возвращался, он просил Арли почитать для него. Это стало ритуалом, который очень нравился им обоим.

— Мисс Уитман?

Арли подняла глаза и увидела, что дворецкий стоит в конце коридора перед распахнутыми дверьми и жестом приглашает ее войти.

Обитая деревом комната была обставлена массивной мебелью.

— Я скоро вернусь, милорд, — сказал дворецкий где-то за спиной у Арли.

— Спасибо, Джозеф, — донесся низкий голос из другого конца комнаты.

Когда дверь за дворецким закрылась, Арли направилась к мужчине, стоявшему у окна к ней спиной. Ее опекун. Арли сглотнула непонятно откуда взявшийся в горле ком. Она остановилась у кресла с высокой спинкой, но нe села в него, а так и осталась стоять, судорожно сжимая пальцами бархатную обивку.

— Милорд, — сказала Арли и поморщилась, потому что голос ее прозвучал как какой-то слабый писк.

С секунду она думала, что граф вообще ее не слышал. Она уже было открыла рот, чтобы еще раз его окликнуть, но тут он повернулся к ней и окинул взглядом с ног до ног. Сердце Арли бешено забилось. Она видела этого человека. Но вот где? У нее перехватило дыхание. Незнакомец с кольцом — черный принц. Она быстро скользнула взглядом по его руке. Знакомое кольцо на среднем пальце графа подтвердило предположение девушки.

Тогда он показался ей высоким и внушительным. А сейчас он произвел на нее еще большее впечатление. Иго густые темные волосы, которые тогда были коротко пострижены, сейчас ниспадали до самых плеч. Глаза графа были светло-голубые и так резко выделялись на фоне смуглой кожи и темных волос, что Арли не могла оторвать от него взгляда. У него были мускулистые ноги, крепкие бёдра обтянуты темно-синими бриджами.

К ужасу Арли, колени у нее подогнулись. Она покрепче ухватилась за кресло.

— Так, значит… вы Арли Уитман? — Голос у него был низкий и приятный.

Арли смотрела прямо в лицо графу, не опуская глаз ниже, на его мощное тело. За свою жизнь она видела много мужчин, но ни один из них не походил на него. Граф непринужденно улыбнулся Арли, сверкнув белоснежными зубами. Изумленная своей реакцией на этого человека, девушка запнулась на следующей фразе:

— Д-да, милорд.

— Можете сесть.

Она тут же сделала так, как он просил, и была очень рада, что ей не надо больше стоять на трясущихся ногах. Граф подошел, и Арли, вместо того чтобы откинуться на подушки, заставила себя выпрямиться. Девушка смогла выдохнуть лишь тогда, когда он опустился в стоящее напротив кресло, вытянув свои длинные ноги так, что его сапоги почти касались ее башмаков.

— Мисс Уитман, я хотел бы сказать, что хорошо помню вашего отца, но, честно говоря, это не так, Я встречался с ним всего один раз, хотя, очевидно, это показалось ему достаточным, чтобы назначить меня вашим опекуном, — граф Рочфорд нахмурился. — Хотя, наверное, это не относится напрямую к теме нашего разговора. Мои люди уверили меня, что завещание абсолютно правомочно и неоспоримо. Поэтому, похоже, вы будете жить в Рочфорд-Мэнор в качестве моей подопечной.

Арли успела заметить, как дернулся мускул у него на подбородке перед тем, как граф опустил глаза, обрамленные невероятно длинными ресницами. Как же несправедливо, что этот человек обладает такой физической красотой! Арли потрясла головой, стараясь отогнать не имеющие отношения к делу мысли. Господи, да что же с ней такое творится? Этотчеловек ее опекун. А еще он повеса. Он использует женщин, а потом, когда они ему наскучат, выбрасывает их, как ненужную вещь, — и это происходит регулярно, судя по тому, что Арли о нем слышала.

— Вы меня слушаете?

— Да, милорд, — кивнула девушка, изо всех сил стараясь сосредоточиться на том, что говорил он, а не на том, что говорили о нем.

— Я часто буду уезжать, но мой дворецкий Джозеф получил четкие указания насчет того, каким должно быть ваше образование.

Магнетический взгляд его голубых глаз приковывал внимание Арли. Она украдкой ущипнула себя за запястье, чтобы не отвлекаться, и ответила:

— Да, милорд.

Граф провел рукой по лицу, потом постарался изобразить на нем довольное выражение, но ему это не удалось. Ее присутствие здесь явно не доставляло ему удовольствия. Хотя Арли принципиально не желала зависеть от воли другого человека, она вдруг поняла, что, нравится ей это или нет, ее судьба сейчас в руках графа. У девушки не было ни дома, ни денег, и она отчаянно нуждалась в его помощи.

— Милорд, я понимаю, вас поразило то, что я вдруг оказалась на вашем попечении. Поверьте, меня это удивило не меньше. Могу заверить, что не стану для вас обузой. Уже в десять лет я была достаточно независимой и самостоятельной, — Арли глубоко вздохнула. — Я просто пытаюсь сказать, что не буду путаться у вас под ногами… это я могу вам пообещать.

Граф подался вперед в своем кресле, теребя длинными пальцами украшающую подушку кисточку. Уголок его рта чуть приподнялся:

— Мисс Уитман, то время, которое вам придется здесь провести, не является тюремным сроком. Напротив, у вас будут поклонники, как у любой другой молодой лондонской дебютантки. Скоро вас представят всем достойным холостякам, принадлежащим к высшему обществу. Кто знает, может быть, через несколько месяцев мы уже будем давать в «Тайме» объявление о вашей свадьбе.

Арли почувствовала, что бледнеет:

— Свадьбе?

У нее вырвался непроизвольный вздох. Она вглядывалась в лицо графа, надеясь, что он просто ее поддразнивает. Но, судя по выражению его лица, он говорил абсолютно серьезно. Арли почувствовала, как на глаза навернулись слезы, но она сдержала их, собрав волю в кулак. Боже мой, она ни за что не позволит этому… этому повесе выдать ее замуж! Она слишком много в своей жизни вынесла, чтобы какой-то незнакомец указывал ей, за кого ей выходить!

В животе у Арли все сжалось в комок. Муж захочет, чтобы послушная жена устраивала для его друзей и их жен приемы и приглашала к себе на чай. И наверняка постарается, чтобы она сразу же забеременела, а потом отошлет ее куда-нибудь в деревню, в свое поместье, на всю жизнь, а сам будет жить в городе с любовницей и пьянствовать до поздней ночи с приятелями. Арли читала много таких историй. Она не допустит, чтобы ее жизнь пошла по такому сценарию. Лучше она найдет где-нибудь работу гувернантки или, может быть, экономки. Ведь она всю жизнь заботилась об отце. Интересно, а ей трудно будет управляться с большим хозяйством или возиться с детьми? Арли тяжело вздохнула. Ну почему она не родилась мужчиной? Тогда она хотя бы могла решать все сама, и ей не нужно было бы ни перед кем отчитываться.

— Вы меня слышали, мисс Уитман?

— Да, вы упомянули о браке, — едва слышно ответила она.

Улыбка смягчила жесткие черты графа. И добавила ему очарования, если это вообще было возможно:

— Арли, полагаю… я могу называть вас Арли?

Она кивнула, смутившись оттого, что сердце в груди подпрыгнуло, когда он произнес ее имя.

— Арли, я полагаю, что ваше замужество — это самый лучший выход из того затруднительного положения, в котором мы оказались. Ведь вы совершеннолетняя, и я не думаю, что вы захотите долго здесь оставаться. Поверьте, мы очень быстро найдем вам подходящую пару. Мы устроим ваш дебют на одном из самых значительных баллов сезона. Разумеется, после подобающей случаю подготовки.

Арли закусила щеку, она была настолько поражена, что не нашла в себе сил сказать что-либо в ответ. Девушка послушно кивнула, зная, что спорами ничего не добьется. А чего она, собственно, ожидала от этого человека — что он будет счастлив до потери пульса стать опекуном незнакомки, у которой нет ни гроша за душой? Он сам еще совсем не старый, и, конечно же, меньше всего ему хотелось обременять себя подопечной. Выдать ее замуж и правда было лучшим решением.

— Я вижу, вам нужно подобрать соответствующий гардероб, — заметил граф и снова окинул взглядом ее фигуру.

Арли сжала сложенные на коленях руки и выпрямилась. Он нахмурился, и легкий румянец заиграл на щеках и шее Арли. Она закашлялась:

— Я больше привыкла носить бриджи, чем платья.

Морщинки на лбу графа разгладились:

— Я понимаю, что образ жизни, который вы вели в Уэльсе… отличается от того, который вам придется вести сейчас. Но одеваться здесь вы будете соответственно, то есть в платья, а не в мужские бриджи.

Арли заставила себя взглянуть ему в глаза и сказала:

— Да, милорд.

Ногти девушки впивались ей в ладонь. Как покорно она заговорила. И куда только подевалась вся ее бравада? Она улетучилась в ту же секунду, когда Арли его увидела. Граф казался таким суровым и выглядел так греховно, Неудивительно, что женщины падали к его ногам. И подумать только, ведь когда-то она полагала, что этот человек — ее черный принц, и мечтала о том, что однажды он придет к ней, и она окончательно потеряет голову.

Граф резко поднялся. Арли последовала его примеру, изо всех сил стараясь не смотреть в его небесно-голубые глаза, но это было невозможно. Его черты притягивали внимание девушки.

Он кивнул:

— Мисс Уитман, увидимся вечером за ужином. Джозеф проводит вас в вашу комнату. Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее. Я хочу, чтобы вы чувствовали себя здесь, как дома.

Тут же, как по мановению волшебной палочки, рядом с Арли возник дворецкий. Она послушно вышла вслед за ним из комнаты. Оглянувшись у самого порога, девушка увидела, что граф стоит и смотрит на нее.

Доминик терпеливо ждал в столовой, время от времени поглядывая на часы. С тех пор как он впервые увидел свою подопечную, прошло всего несколько часов, и он все еще не привык к роли опекуна. Доминик потряс головой. Да он о себе-то с трудом мог позаботиться, чего уж говорить о семнадцатилетней девушке! Было бы проще, если бы она была юношей. Тогда Доминик просто назначил бы парнишке содержание, рассказал ему о самых значительных светских мероприятиях, которые ему стоило посетить, и всячески содействовал бы его удачной женитьбе. Но молоденькая девушка — совсем другое дело.

К тому же Доминик и представить себе не мог, что она окажется такой красавицей. Увидев Арли, стоящую в его кабинете с выбившимися из-под ленты светлыми прядками, Доминик подумал, что это глупая шутка Лэнгли. Розыгрыш. И он все ждал, когда же появится его ухмыляющийся приятель с воплем: «Сюрприз!» Однако время все шло, и Доминик с каким-то смутным беспокойством понял, что это не шутка.

Молодая женщина с зелеными глазами миндалевидной формы действительно была его подопечной. Доминика поразила ее манера держаться. Бриджи мешком висели на хрупкой фигурке Арли, а на плечах поношенной рубашки красовались заплатки. И все же она стояла перед ним с поистине королевским достоинством, высоко подняв голову, хотя была одета, как нищенка.

Несомненно, Арли рано повзрослела, потому что подолгу оставалась одна в уединенном домике, пока ее отец, капитан рыбацкого судна, был в море. На корабле, который Доминик выкупил для Александра Уитмана в благодарность за то, что капитан помог ему как-то вечером, когда граф попал в сильную бурю. Теперь он сожалел об этом благородном жесте. Доминик тогда отмечал свой двадцать первый день рождения с друзьями и смутно помнил крепкого прихрамывающего мужчину, выказавшего большой интерес к игре в покер. Мало кто пригласил бы такого гуляку в свой дом без всяких церемоний. Колесо кареты Доминика сломалось перед самым домом Уитмана, и тот вышел предложить свою помощь. А когда лакей сказал, что в помощи не нуждается, Александр предложил Доминику посидеть в его домике и выпить, пока карету не починят.

Арли тогда была совсем еще девочкой. Доминик смутно помнил белокурого ребенка с кудряшками, спавшего на маленькой кроватке в углу коттеджа, где она жила вместе с отцом. Кто бы мог подумать, что этот ребенок в будущем станет его подопечной! И кто мог знать, что она вырастет такой красавицей?

Как ужасно, что Александр пропил и проиграл в карты все, что у него было. Даже купленный Домиником корабль забрали в счет уплаты его многочисленных долгов.

— А она очень милая девушка, правда, милорд? Может, слегка неотесанная, но милая.

Доминик взглянул на Джозефа, губы которого изогнулись в едва заметной улыбке:

— Да, она мила, — согласился Доминик.

— Горничные сказали, что она ведет себя очень дружелюбно. И она прехорошенькая. Осталось добавить несколько штрихов к ее воспитанию, и вы без труда найдете ей мужа, милорд.

Найти Арли мужа — именно это Доминик и собирался сделать, причем как можно скорее. И дело не только в том, что у него не было времени заниматься подопечной. Ему совсем не хотелось долгое время провести в компании молодой красивой женщины. Не то чтобы он себе не доверял — хотя, вообще-то, да, он себе не доверял. Доминик потряс головой. Боже милостивый, и о чем только думал ее отец?

— Да уж, после ее выхода в свет все денди города будут обивать наш порог, — улыбаясь до ушей, добавил Джозеф.

Если бы Доминик не знал своего дворецкого так хорошо, он мог бы подумать, что тому не терпится посмотреть, как хозяин справится со своими новыми «родительскими» обязанностями.

Не успел граф ответить, как дверь распахнулась, и в комнату вошла женщина, которой были заняты все его мысли. Волосы Арли были уложены в пучок, и благодаря этой прическе она казалась старше. Платье, которое принадлежало последней любовнице Доминика, прекрасно сидело на стройной фигуре девушки. Тесный корсет демонстрировал осиную талию, а глубокий вырез платья — ее пышные груди, которые грозили вот-вот вывалиться наружу. Доминик никогда бы не подумал, что под жутким мужским одеянием, в котором она приехала, скрывалось такое великолепное тело.

Джозеф подвинул Арли стул, и Доминик был крайне благодарен ему за то, что девушка на некоторое время отвлеклась, что дало графу возможность Внимательно ее рассмотреть. Настоящий неограненный алмаз. Длинные ресницы, высокие скулы, щеки розовые, как и ее губы… и с каждой секундой они все больше розовели, как раскрывающийся бутон розы.

Доминик сдержал улыбку. Какая прелестница. И тут же напомнил себе, что она совсем еще юная.

Граф сделал Джозефу знак, чтобы тот подавал ужин, и стал смотреть на очаровательную женщину, заботу о которой вменили ему в обязанность. За ужином он продолжал наблюдать за Арли, с удовольствием подмечая, что она откусывает маленькие кусочки, правильно выбирает столовые приборы для каждого блюда и не опирается локтями на стол. Для Доминика это было сюрпризом, тем более что ее отец не особо заботился об этикете.

— Ваш отец — он был хорошим человеком?

При упоминании об отце в Арли произошла удивительная перемена. Ее зеленые глаза заблестели, а губы растянулись в улыбке, приоткрыв ряд маленьких белоснежных зубов, на щеках появились ямочки. Доминик заерзал на стуле: ему было неловко, что он, вместо того чтобы относиться к своей подопечной по-отечески, находил юную особу весьма и весьма привлекательной.

— Он был замечательным человеком, очень любящим и добрым. Когда он уходил в море, я ужасно по нему скучала. А когда возвращался, мы устраивали праздник допоздна. Он любил играть в карты. Может быть, слишком любил, — произнесла Арли, и живость исчезла из ее голоса.

— Я помню его смех, — сказал Доминик, стараясь приободрить ее. Ему невыносимо было видеть, как грусть искажает эти прекрасные черты, — и его улыбку, когда он улыбался, на щеках у него появлялись ямочки, которые, как я вижу, вам посчастливилось унаследовать.

Улыбка тут же снова зажглась на лице Арли, и, к огромному изумлению Доминика, его сердце на мгновение замерло.

— Да, — кивнула она, — его смех мог вызвать улыбку у любого. Хотя иногда он был совершенно неуместен. И смех у него был такой раскатистый, что я слышала его издалека.

— А у вас нет других родственников?

— Нет. Никого. Моя мать умерла, когда я была совсем еще маленькой.

— Расскажите мне о своей жизни.

— Да особо нечего рассказывать… — Арли заерзала на стуле. — Я выросла в Уэльсе, Много времени проводила одна. Общалась только с нашей соседкой Джоанной Хопкинс, синим чулком. Она научила меня читать и писать. Когда-то она работала учительницей музыки в школе в Кардиффе. Я слышала, как по ночам она играла на пианино — тихие мелодии доносились до нашего дома.

Девушка закрыла глаза и улыбнулась, явно заново переживая эти воспоминания.

Доминик был зачарован ее невинностью. Воспоминание о таком простом моменте вызвало у Арли сильные эмоции, и чувства отражались на ее лице.

— Как будто это было вчера, — сказала она.

— А сколько вам тогда было лет?

— Лет десять. Джоанна была близким другом. Я очень скучала по отцу, когда он уезжал. — Голос Арли дрогнул, и она уставилась на свои сложенные на коленях руки. — Я часто боялась, что он никогда больше не вернется.

— Но он всегда возвращался.

Девушка кивнула и встретилась взглядом с графом:

— Да, возвращался. Потеряв корабль, который вы ему купили, он так расстроился. Я старалась заставить его перестать пить и играть, но он не мог. Боюсь, это было необходимо ему как воздух, которым он дышал.

— Насколько я понимаю, вы любите читать.

Глаза Арли загорелись, и Доминик подумал, что следует поблагодарить Джозефа за информацию.

— Да, очень, милорд.

Арли выпрямилась на стуле, ее глаза радостно заблестели. Доминик не ожидал подобной реакции на такую заурядную вещь, как книги.

— На меня огромное впечатление произвела ваша библиотека, милорд. У вас столько книг, и я…

Пока Арли говорила, Доминик думал, что она станет кому-то прекрасной женой. Его взгляд скользнул с подбородка Арли на ее лебединую шею, потом еще ниже на мягкий изгиб груди идеальной формы и размера — не слишком большой, наверняка уместится в ладонях. Из-за тесного корсета ее стройная фигурка казалась еще изящнее. Ну, ничего, кухарка Доминика славилась своей искусностью, Арли очень скоро поправится.

Когда граф взглянул на непослушную прядку, выбившуюся из пучка и упавшую на грудь Арли, внутри у него потеплело. Интересно, как она выглядит с рассыпавшимися по спине светлыми кудряшками? Яркий образ моментально вспыхнул перед глазами Доминика: Арли стоит перед ним обнаженная. И тут же кровь прилила к паху, его плоть ожила и туго натянула ткань бриджей. Доминик глубоко вздохнул и постарался избавиться от мыслей о том, что она может стать его любовницей. Но яркий образ все никак не исчезал из сознания графа, и, к его огромной досаде, от острого желания его плоть начала мучительно пульсировать.

Арли запнулась и нахмурилась:

— В чем дело?

Доминик вздохнул, изо всех сил стараясь успокоиться, и выпрямился на стуле. Еще секунду назад он дрожащей рукой поправлял ставшие вдруг до крайности неудобными бриджи, а теперь эта же рука твердо держала стакан с бренди, который он залпом осушил. «Разрази меня гром», — подумал Доминик, с отвращением осознав, что его влечет к молоденькой девушке, которая, несомненно, считает его стариком.

— Ничего, — сказал он, голос его звучал спокойно и ровно, словно ее присутствие не производило на него ровным счетом никакого впечатления.

Хотя на самом деле он едва мог совладать с эмоциями. Он с ужасом подумал о том, что будет, когда в свете узнают, что он стал опекуном этой роскошной, соблазнительной женщины.

В обществе начнется настоящий переполох.

Но он докажет не только им, но и себе, что способен быть опекуном. Через несколько месяцев он выдаст ее замуж и забудет все это, как кошмарный сон.

Да с какой стати он вообще воспылал страстью к молоденькой девственнице? Он любил опытных женщин, причем желательно замужних, как его нынешняя любовница… у которой случится истерика, когда она увидит Арли.

— Вам понравилась ваша комната? — спросил граф, надеясь тем самым отвлечься от постыдных мыслей.

— Да, она чудесная. Я никогда не жила в такой роскоши. А кровать… она такая мягкая. Когда я в первый раз легла на матрас, то не в силах была подняться.

Если бы он мог делать то, чего ему хотелось, она никогда бы не поднялась с его постели. Доминик прокашлялся:

— Я рад, что вам нравится. Если вам что-то понадобится, только попросите, — сказал он, вспомнив о суровых условиях, в которых прежде жила девушка.

Он велел своим поверенным тщательно изучить биографию Арли. Воспитанием девушки никто не занимался, но у нее были очень близкие отношения с отцом. Доминик знал, что она отдала бы все на свете, чтобы вернуть отца и свой прежний образ жизни. Вероятно, ей больше подошел бы его загородный дом в Уитли, Поместье, от которого сам Доминик предпочитал держаться подальше, потому что там почти безвылазно жила его бабушка. Этот особняк располагался в пяти часах езды от Лондона.

Доминик отбросил эту мысль, когда через пару секунд Арли сказала:

— Я так хочу посмотреть Лондон. Один лакей сказал, что до него меньше часа езды. Может быть, мы могли бы туда съездить?

— Возможно, — откликнулся граф и тут же заметил промелькнувшее в ее глазах разочарование.

Он никогда не отличался скупостью. Наоборот, он относился к своим любовницам с большим уважением и осыпал их подарками и комплиментами. Когда Доминик увидел разочарованное выражение на лице подопечной, ему захотелось дать ей все, чего она только ни пожелает, даже свозить в Лондон. Но он не мог сказать этого, потому что Арли еще не была готова к выходу в свет. Как только он представит ее высшему обществу, поднимется невообразимая суматоха. Мужчины будут целыми днями стучаться к ним в дверь, как сказал Джозеф, Доминик закрыл глаза, уже сейчас опасаясь того, что произойдет в будущем.

И снова в его голове возник дразнящий образ обнаженной Арли в его постели, который будоражил его кровь.

Если бы только девушка знала, о чем он думает, она убежала бы от него без оглядки. Граф открыл глаза и увидел, как Арли, нахмурившись, смотрит на него. Наверное, в ужасе от его поведения, подумал Доминик и выжал из себя улыбку, пытаясь сгладить впечатление:

— Простите. Сегодня был очень тяжелый день. Если вы не возражаете, я поднимусь к себе.

Он встал и чуть не опрокинул стул, торопясь поскорее ретироваться из комнаты. И сбежать от порочных мыслей.

— Конечно, извольте.

Он направился к двери, но потом остановился, поняв, что его поведение, мягко говоря, невежливо:

— Хотите, я провожу вас в вашу комнату.

Арли покачала головой и нежно улыбнулась:

— Нет, думаю, я останусь здесь и допью чай. Приятных снов, милорд.

Приятных снов? Да ему крупно повезет, если сегодня ночью вообще удастся заснуть.

Выйдя из столовой, Доминик задумался, почему это случилось именно с ним. Из всех людей, которые могли стать опекунами молодой девушки, он меньше всего подходил на эту роль. А если у него непременно должна быть подопечная, то почему такая красавица?

Закрыв за собой дверь, граф задался вопросом, не решил ли Бог таким образом проверить, есть ли у него вообще душа. Если это так, то он, определенно, полным ходом движется к вратам ада.

 

2

Следующие несколько недель Арли буквально осаждали портнихи и учителя. Одна из портних, миссис Кандора, похвалила Арли за прямую осанку, но когда Арли показала ей свой гардероб, отчитала за то, что девушка предпочитает мужскую одежду.

Арли часами терпела, пока женщина колола ее иголкой. Она даже задавалась вопросом, не нарочно ли портниха ее все время колет. Если во время примерок миссис Кандора показалась Арли особой неприятной, то после того, как женщина сожгла прямо на глазах у девушки ее любимые бриджи и рубашку, она и вовсе возненавидела портниху. Огонь громко трещал в камине, а Арли, закипая от ярости, наблюдала, как удобная одежда превращается в кучу обгоревших лохмотьев и пепла.

Арли удалось спасти только одну пару бриджей. Они были надежно спрятаны под матрасом, где, как она надеялась, их никто не найдет.

Миссис Кандора показалась Арли суровой сверх всякой меры. Но бесконечная череда учителей совсем вывела юную подопечную графа из себя. В списке графа наиважнейшим предметом был этикет. Очевидно, он полагал, что девушка совершенно не умеет вести себя в обществе. И вот под руководством мисс Элридж Арли предстояло за шесть недель стать настоящей леди.

Как ни раздражали Арли все эти уроки, она старалась внимательно слушать каждого учителя, надеясь, что опекун будет доволен и наградит ее поездкой в Лондон. Иногда девушке было трудно сосредоточиться на учебе, ведь она знала, что ее ждет целый мир.

Но Рочфорд весьма недвусмысленно дал понять, что уроки должны стоять на первом месте, и свободного времени у Арли почти не оставалось. Она лишь иногда прогуливалась по саду, мечтая о том дне, когда сможет вырваться из стен особняка — стен, в которых она начинала задыхаться.

Рочфорд обычно уезжал с утра и не возвращался до семи вечера. Каждый вечер был как две капли воды похож на предыдущий. Они ужинали, потом быстро обсуждали прошедший день, затем граф извинялся и уходил.

Позже, когда Арли читала в своей комнате, она часто слышала тихий звук его голоса. Граф с друзьями засиживались допоздна, ни разу не пригласив Арли присоединиться. Она так и не познакомилась ни с одним его приятелем.

Арли закусила нижнюю губу, размышляя о том, почему Рочфорд не посчитал нужным ее представить. Неужели он думает, что ее манеры настолько плохи, и боится, что она поставит его в неловкое положение? Если бы он только соизволил потратить немного времени на то, чтобы узнать ее получше, он бы увидел, что она хорошо воспитана и образованна и совершенно не нуждается в бесконечной череде учителей, являвшихся в дом изо дня в день. Учителей, которые приходили обучать Арли тому, что она уже знала. Если графа ввела в заблуждение ее манера одеваться… так ведь она ни разу с самого своего приезда еще не надевала бриджи. Вместо них она носила новые стягивающие тело платья, которые находила слишком тяжелыми и неудобными.

Арли тяжело вздохнула. С каждым днем она все острее чувствовала одиночество. Несколько раз девушка пыталась завести разговор со слугами, но ни один из них не проявил к ней ровным счетом никакого интереса. А учителям платили за то, чтобы они ее учили, а не вели с ней беседы. Именно так они отвечали Арли каждый раз, когда она пыталась вызвать их на некое подобие разговора.

Девушка запрокинула голову и сощурилась от лучей вышедшего из-за облаков солнца. Какой прекрасный день для верховой прогулки!

Арли улыбнулась. Осмелится ли она? Рочфорд уехал и вернется еще не скоро. Даже самая короткая прогулка верхом отвлечет ее от мыслей об одиночестве и позволит выплеснуть часть накопившейся энергии. Арли стремглав помчалась в свою комнату, чтобы натянуть костюм для верховой езды.

Конюх оказался пожилым мужчиной, очень серьезно относящимся к своей работе. Он ясно дал понять, что Арли не должна выезжать одна за пределы земель Рочфорда. Девушка заверила его, что она совсем ненадолго и не станет далеко уезжать от особняка, и легко забралась в седло. Конюх сказал правду: кобыла была отличная, похожая на ту, на которой Арли ездила у себя дома, пока не пришлось продать ее, чтобы были деньги на хлеб.

Не послушавшись совета конюха, Арли поскакала на юг, в сторону Лондона. Она слышала, что граф в карете добирается туда за час. Но если она поторопится, то может обернуться скорее, и он даже не узнает, что его подопечная покидала поместье.

Лошадь, казалось, почувствовала радостное возбуждение Арли и пустилась вскачь. Арли пригнулась к ее шее, и они полетели по полям и долинам. Как раз то, что ей сейчас нужно!

Арли скакала вперед, милю за милей, потеряв счет времени, не думая ни о чем, в восторге оттого, что наконец-то снова скачет верхом и от перспективы увидеть город, о котором так мечтала. Арли всю жизнь прожила в деревне и не знала, чего ей ожидать от такого большого города, как Лондон.

При мысли о родных местах девушку захлестнула ностальгия. Она вспомнила прежнюю жизнь и живо представила себе свое нынешнее существование. Арли ненавидела то, что каждый ее день был расписан по минутам. Каждый день одно и то же, все повторялось до мельчайших подробностей. Конечно, девушка была благодарна, что ей дали кров, одежду, которая ей впору, и что каждую ночь она ложится спать сытой.

Если бы только ее опекун понял, как отчаянно она нуждается в его дружбе…

Рочфорд, конечно, принял ее и создал ей самые лучшие условия, но он не потрудился узнать ее. Каждый день Арли отчаянно хотелось спросить его, когда же она увидит достопримечательности Лондона; когда сможет посещать приемы, званые вечера, театр… выходить хоть куда-нибудь. Но он всегда был так занят, что у Арли духу не хватало задать этот вопрос.

Ну хоть теперь она на свободе. Наконец она вырвалась из наскучивших стен Рочфорд-Мэнор и не видит больше равнодушных лиц слуг. Каждую свободную от притязаний учителей минуту Арли исследовала особняк и знала теперь каждый его уголок и закоулок.

Она чуть натянула поводья, и кобыла сбавила темп. Девушка победно улыбнулась. Она должна быть терпеливой с Рочфордом. Может быть, он все еще не оправился от потрясения, которое пережил, когда в его доме оказался незнакомый человек. Ведь он к этому не привык.

Когда мимо Арли проезжала карета, она придерживала лошадь. Девушка кивала проезжающим, а те улыбались ей в ответ или отвечали на ее приветствие коротким вежливым кивком. Когда же карета исчезала из виду, Арли снова пускалась вскачь, развивая головокружительную скорость.

Когда девушка подъехала к городу, ей стало трудно сдерживать волнение. Повсюду было полно людей, и в воздухе стоял непрекращающийся гул, в котором смешивались самые разные звуки. Элегантные экипажи, простые повозки, джентльмены, дамы и простолюдины наводняли улицы.

Арли поймала на себе несколько удивленных взглядов. Она уже поняла, что глупо было одной ехать в Лондон, но ничего не могла с собой поделать. Слишком долго она мечтала об этом. И теперь, когда она уже здесь, она не может уехать просто так.

На каждом углу стояли фонари. Красивые кирпичные особняки с витыми железными лестницами и перилами выстроились по одну сторону улицы. Другую сторону занимали магазины, клубы и отели. Арли улыбнулась. Лондон оказался таким, каким она его себе и представляла, и даже больше того.

Женщины в дорогих платьях выглядели так изысканно! Их вид напомнил Арли о том, что именно такой хотел ее видеть Рочфорд, обучая хорошим манерам. Он хотел, чтобы его подопечная стала настоящей леди, чтобы она могла найти мужчину, который увезет ее подальше от Рочфорд-Мэнор.

При мысли об этом настроение Арли испортилось. Она стала смотреть на огромный парк, в котором прогуливалось множество роскошно одетых людей. Наверное, это Гайд-парк, о котором она читала. Да… в книгах ему явно не отдавали должное. В представлении Арли это был акр травы с тропинками, где можно гулять и ездить верхом. На самом деле парк протянулся на несколько кварталов, там можно было и людей посмотреть, и себя показать.

С высоко поднятой головой Арли миновала группу женщин, которые смотрели на нее с удивлением. Они ничего не сказали, но девушка почувствовала в их взглядах явное неодобрение. Почему они так на нее посмотрели? Потому, что она ехала верхом без сопровождения? Мисс Элридж говорила, что молодая девушка никогда, ни при каких обстоятельствах не должна выходить без сопровождающего. Подобное поведение могло легко спровоцировать скандал.

Арли постаралась побороть нахлынувшее чувство вины. Она совершила ошибку, отправившись в Лондон. Девушка вся съежилась, услышав, как зашептались женщины в проезжающей мимо двуколке, Их смех обжег Арли, как огнем.

Она должна уехать сейчас же.

— Добрый день.

Арли вздрогнула от звука мужского голоса. Мужчина сидел на крупной темной лошади и, внимательно ее рассматривал. Примерно одного возраста с Рочфордом, довольно приятные черты лица: карие глаза, орлиный нос, полные губы и золотистые волосы. Взгляд Арли скользнул по его темно-зеленому сюртуку отменного покроя, коричневым брюкам и черным, до блеска начищенным сапогам. С первого взгляда было ясно, что мужчина принадлежит к высшему обществу.

— Позвольте представиться. — Приложив руку к сердцу, он коротко кивнул: — Меня зовут Джордж Хоуторн. Но друзья зовут меня Лэнгли.

Девушка выдохнула и только тогда поняла, что не дышала все это время. Он не назвал титула. Может быть, он не знает Доминика. Она тепло улыбнулась:

— Арли Уитман.

Он нахмурился:

— Арли Уитман? Уитман? Хм-м… Вы случайно не родственница Терренса?

— Нет, — откликнулась Арли чуть быстрее, чем нужно. — Боюсь, в Лондоне у меня нет родственников.

Мужчина нахмурился еще сильнее.

— Я сейчас живу в доме своего опекуна.

На лице мужчины появилась улыбка:

— А могу я спросить, кто ваш опекун?

Арли судорожно сглотнула и ответила:

— Доминик Сантрелл. Граф Рочфордский. Вы его знаете?

Лэнгли на секунду разинул рот от изумления, потом опомнился и быстро его закрыл. Но продолжал неотрывно смотреть на Арли, а уголки его губ приподнялись в чуть заметной улыбке.

Арли могла только догадываться о том, что он думает, — и предпочла не строить предположений.

— Рочфорд один из самых близких моих друзей. Я виделся с ним только вчера. Странно, что он о вас ни словом не обмолвился.

Эти слова врезались в сердце Арли, как острые шипы, подтвердив ее худшие опасения… Рочфорд ее ненавидит.

— А сколько вы уже живете у Дома?

— Несколько недель.

— Должен сказать, я весьма удивлен. Не представляю себе Дома в роли опекуна. Вы с ним родственники?

Хотя Арли и ожидала, что беседа примет подобный оборот, она растерялась. Что следовало говорить, если опекун, выбранный твоим отцом, тебя презирает? Ответить девушка не успела: Лэнгли от души рассмеялся:

— Скажите, мисс Уитман, а Дом знает, что вы в Лондоне?

Лэнгли бросил на нее взгляд, от которого Арли почувствовала себя неловко: обычно так смотрят на распоясавшегося ребенка, которого нужно призвать к порядку. Ей очень хотелось сказать Лэнгли — и Рочфорду тоже, что она может сама о себе позаботиться, что перед тем, как переехать жить к графу, она месяцами жила одна и никто за ней не следил, кроме Джоанны, которая приходила и уходила, когда ей вздумается. Ее жизнь была свободна от нелепых расписаний и утомительных занятий.

Арли заерзала в седле:

— Ну, я не сказала ему прямо, что еду в Лондон.

— А вы понимаете, насколько далеко вы отъехали от Рочфорд-Мэнор?

— Нет, — ответила девушка, надеясь, что ее голос звучит удивленно. — Хотя я давно уже не ездила верхом. Наверное, я просто не заметила, как пролетело время.

— И вы случайно оказались в Лондоне, — сказал Лэнгли, причем убежденности в его тоне слышно не было. Он вынул из кармана часы, взглянул на время и изумленно моргнул: — Сейчас уже почти половина пятого. Скоро стемнеет. Боюсь, если мы не поторопимся, ваш опекун отправится вас искать. И что-то мне подсказывает, он не очень обрадуется, обнаружив вас в Лондоне.

Да, Рочфорд, скорее всего, будет недоволен. Но какое ей до этого дело? Он даже не рассказал о ней своему другу. С чего ему переживать, когда он узнает, что она пропала? Да он, вероятно, жутко обрадуется, узнав о том, что Арли уехала.

Она должна была вырваться из Рочфорд-Мэнор. Сидеть взаперти в этом мрачном музее и учить то, что она и так знает, пока граф не убедится, что она готова к выходу в свет… мысль об этом сводила Арли с ума.

— Едем? — спросил Лэнгли.

Арли хотела сказать ему, что может вернуться сама. Она будет скакать во весь дух и доберется до особняка очень быстро. Может быть, еще до того, как вернется Рочфорд. Однако ее лошадь устала, а мужчина вряд ли благосклонно отнесется к тому, что она опять поскачет одна, особенно учитывая то, что они с Рочфордом друзья.

Они ехали не торопясь, Арли была погружена в свои мысли и почти ничего не говорила своему спутнику. Она смотрела вдаль и от всей души надеялась, что граф еще не вернулся домой.

Арли поморщилась. Учителя наверняка уже приехали. А эти учителя стоили недешево. Ее опять охватило чувство вины. Наверное, неправильно было уезжать из особняка, никому не сказав, куда именно она собирается. И уж конечно, неправильно было одной ехать в Лондон.

— А как получилось, что Дом стал вашим опекуном? — спросил Лэнгли, поправляя кружево на манжете.

— Мой отец познакомился с Рочфордом много лет назад, когда графу требовалась помощь. В благодарность за эту помощь граф сказал, что мой отец может обратиться к нему с любой просьбой.

— Очень интересно, — заметил Лэнгли, и уголки его губ приподнялись в очаровательной улыбке. — Наверное, Дом произвел на вашего отца весьма благоприятное впечатление, если он не побоялся доверить графу вашу жизнь.

— У нас нет родственников, и у моего отца было мало друзей, которым он мог доверять. Полагаю, он думал, что из всех его знакомых именно Рочфорд сможет обеспечить мне наиболее достойное существование.

Лэнгли задумчиво посмотрел на нее. Арли знала — он размышляет о том, течет ли в ее жилах голубая кровь, аристократка ли она, как они с Рочфордом. Она смело встретила его взгляд, высоко подняв подбородок. Пусть теряется в догадках. Ему необязательно знать правду — что ее отец был рыбаком, а мать — актрисой, впоследствии ставшей проституткой.

— Дом прекрасный человек. Он наверняка о вас позаботится.

— Да, он хороший, — искренне откликнулась Арли.

Хотя Рочфорд и не оказал ей того приема, которого ей хотелось, он, по крайней мере, ее не прогнал. Напротив, он старался сделать как лучше — демонстрировал интерес к ее учебе, каждый вечер за ужином задавал ей вопросы, слушал ее игру на пианино. Все это он делал для нее. И Арли верила, что в свое время он смягчится. Она не сомневалась, что они смогут стать друзьями.

Когда особняк появился на горизонте, Арли ощутила волнение и легкий страх. Повернувшись к сопровождавшему ее мужчине, она выжала из себя улыбку:

— Спасибо, Лэнгли. Я, вероятнее всего, потерялась бы, если бы вы не поехали со мной. Я очень ценю вашу помощь.

— Не за что… — Он взял ее руку и легко коснулся губами. — Я замечательно провел с вами время, и хоть мне и хочется заскочить к моему дорогому другу Рочфорду, думаю, сейчас это будет совсем некстати. — Лэнгли отпустил руку Арли. — Уверен, мы скоро снова с вами увидимся.

Подмигнув, Лэнгли развернулся и поскакал обратно по аллее.

Когда Арли увидела, вышагивающего перед парадным крыльцом особняка конюха, она сразу же поняла, что что-то не так. Мужчина не встречал ее приветливой улыбкой, он стоял, уперев руки в бока и плотно сжав губы:

— Вы сказали, что скоро вернетесь. Вы мне пообещали. Вы знаете, как расстроен его светлость? — спросил конюх, причем вид у него был такой, словно он сейчас вырвет поводья у нее из рук.

Арли почувствовала, как ее охватила тревога:

— Его светлость дома?

— Да, и он очень вами недоволен, — ответил конюх. — А еще он недоволен мной за то, что я вас отпустил.

— Простите. Я не хотела, чтобы у вас были неприятности.

Конюх проигнорировал ее извинения и взял кобылу за поводья.

Пригладив юбки, Арли провела рукой по волосам, чтобы выглядеть как можно пристойнее. Она торопливо прошла по дорожке к дому, молясь о том, чтобы Рочфорд был слишком занят собственными делами, чтобы обратить на нее внимание.

Девушка медленно открыла дверь, а потом тихо притворила ее за собой. Затаив дыхание, она на цыпочках пошла к лестнице, стараясь ступать как можно легче.

— Мисс Уитман!

Арли вздрогнула. Закрыв глаза, она прибегла к нехитрому приему — вобрала воздух носом, а потом медленно выдохнула ртом, стараясь успокоиться. Затем, высоко подняв голову, Арли прошла к кабинету Рочфорда.

Ее сердце стучало так громко, что за этим стуком она едва могла что-либо расслышать. Войдя в обитую деревом комнату, она увидела, что Рочфорд сидит на краешке своего стола, скрестив ноги и руки. Рукава его рубашки были закатаны, открывая взору девушки мощные предплечья. Волосы у графа были взъерошены, и, когда он провел руками по черным как вороново крыло прядям, Арли заметила, что его руки дрожат. Он либо нервничал, либо был очень зол. Скорее, зол. И произнесенные им слова полностью подтвердили ее опасения.

— Где вы, черт возьми, были? — спросил он тихим голосом, в котором явно слышалась угроза.

— Простите, — выпалила она. — Я…

Доминик поднял руку, и она тут же замолчала. Ее напугало выражение его лица. Он был в ярости.

— Вы понимаете, что я жутко волновался, думая, где вы были последний час? Вернувшись домой пораньше, я увидел, что ваш учитель меряет шагами гостиную, ожидая вас, и никто из слуг не знает, где вы. Я представлял себе множество ужасных вещей, которые могли с вами произойти.

— Я не хотела вас тревожить.

Суровый взгляд голубых глаз Доминика пригвоздил ее к месту:

— Вы все еще не ответили на мой вопрос. Где вы были?

Арли хотела было соврать, зная, что все, что она скажет, его не обрадует. Но она понимала, что после встречи с Лэнгли Рочфорд все равно узнает правду, — это было вопросом времени. Она решила сказать полуправду:

— Я свернула не туда и случайно оказалась в Лондоне.

— В Лондоне?! — взорвался граф, вены у него на лбу вздулись. Он закрыл глаза и потряс головой: — Боже правый.

— Я встретила вашего друга Лэнгли, — выпалила она, надеясь, что это известие умерит гнев Рочфорда.

Он открыл глаза:

— Лэнгли? Вы имеете в виду Джорджа Хоуторна, виконта Лэнгли?

— Наверное, — пробормотала Арли.

Рочфорд что-то тихо процедил сквозь зубы и провел рукой по лицу:

— Просто прекрасно.

— Поверьте, я не хотела сделать ничего плохого. Я просто хотела ненадолго уехать. Я просидела взаперти несколько недель, только уроки да этикет. Мне было так скучно… и мне очень хотелось увидеть Лондон.

Лицо Рочфорда смягчилось, но его взгляд, устремленный в лицо подопечной, все еще оставался суровым. Его глаза медленно скользнули по ее губам. Сердце у Арли забилось сильнее, когда он посмотрел еще ниже… его взгляд спустился по ее шее… на мягкие полукружья груди и задержался там.

Внутри у Арли все сжалось от этого взгляда. Ее соски напряглись под бархатным лифом платья для верховой езды, какое-то смутное желание отчаянно запульсировало в самой глубине ее существа. Она прижала руки к животу, испугавшись реакции собственного тела на его жаркий взгляд:

— Я не хотела ничего дурного.

.— И поэтому вы решили уехать отсюда, не сообщив ни одной живой душе, куда направляетесь? — Рочфорд медленно поднял глаза так, что они снова оказались на одном уровне с ее глазами.

Арли не в состоянии была сейчас здраво рассуждать. Множество мыслей вихрем проносилось у нее в голове, она спрашивала себя, не почудилось ли ей то, как он секунду назад смотрел на ее губы и грудь. Нет, ей точно это не показалось. Ее тело отреагировало на этот его взгляд, и оно все еще ее выдавало. Затвердевшие соски терлись о мягкую ткань лифа. Девушка ощущала острую потребность убежать от графа и от своих греховных мыслей.

— Должен ли я напомнить, мисс Уитман, что вы приехали сюда совсем недавно? Здесь полно подлецов, которые с удовольствием распустят руки. Здесь не рыбацкая деревушка…

Доминик стоял, возвышаясь над ней, заставляя Арли чувствовать себя хрупкой и остро ощущать свою женскую сущность. Он шагнул к девушке, не спуская с нее глаз.

— Не сомневаюсь, что по городу уже поползли слухи, что я не могу справиться с собственной подопечной.

— И поэтому вы так беспокоитесь?

Доминик сделал еще один шаг ей навстречу и остановился. Он скрестил руки на своей мощной груди:

— Простите?

— Вы беспокоились обо мне… или о том, что люди скажут о вас!

На лице графа отразилось удивление, с минуту он молча смотрел на нее. А потом на его полных губах заиграла едва заметная улыбка.

— И то и другое. Просто пообещайте мне, что вы никогда больше не отправитесь в Лондон одна. Хорошо?

Арли кивнула:

— Да, милорд.

Рочфорд глубоко вздохнул, на мгновение задержал Дыхание, потом медленно выдохнул:

— Если бы я знал, что вы любите лошадей, включил бы в ваше расписание уроки верховой езды.

Арли переминалась с ноги на ногу, испытывая облегчение оттого, что его гнев прошел.

— Я с радостью посещала бы эти уроки, милорд.

Он кивнул:

— Пожалуйста, называйте меня Рочфорд.

Арли искренне улыбнулась:

— Хорошо. Да, я с радостью буду посещать уроки, Рочфорд.

Арли странно было слышать его имя из собственных уст, но он улыбнулся.

— Если вы еще раз захотите покинуть поместье, предупредите меня об этом. Я позабочусь о том, чтобы у вас было подобающее сопровождение. — Он чуть вздернул подбородок. — Надеюсь, я достаточно ясно выразился.

— Да, милорд. Э-э, Рочфорд.

Он усмехнулся, при этом в выражении его лица появилось что-то мальчишеское. Суровый человек, которым он был всего несколько минут назад, исчез. Теперь он казался… досягаемым. Доминик посмотрел поверх плеча Арли на дверь:

— Полагаю, вам надо отдохнуть немного перед ужином.

Арли хотелось побыть с ним подольше. Она чувствовала, что сегодня они продвинулись в своих отношениях. И последнее, чего ей сейчас хотелось, это сидеть в своей комнате и ждать, когда горничная позовет ее ужинать. Нет, Арли хотела узнать о своем опекуне все. Девушка хотела знать о прошлом графа, хотела знать, чем он занимался весь день, пока отсутствовал в особняке, кем были его родители и почему он до сих пор не женат…

Они долго смотрели друг другу в глаза, а потом Арли повернулась и вышла из комнаты.

Доминик совсем не удивился, когда Лэнгли явился на следующее утро аккурат к завтраку.

Опустив газету, Доминик откинулся в кресле и смотрел, как Арли с Лэнгли беседуют о погоде, садоводстве и верховой езде. Рочфорд внимательно слушал, удивляясь тому, сколько всего его подопечная знает о лошадях. Ее компетентность и опыт в этой сфере были столь же очевидны, сколь неожиданны для него.

Не то чтобы он не считал Арли умной, просто из того, что он знал о ее прошлом, следовало, что она даже в школе не училась. Доминик начал понимать, что от Арли можно ожидать чего угодно. Не многие женщины ее возраста рискнули бы в одиночку отправиться в Лондон, особенно если они никогда прежде не были в огромном шумном городе.

Доминик был доволен, что его подопечная так умна. Все без исключения учителя ее хвалили и говорили, что ее нужно лишь немного направлять и что им редко доводилось видеть такой интерес к учебе. Рочфорд понимал, что при ее красоте и уме Арли несложно будет найти мужа. Энтузиазм Лэнгли был явным тому подтверждением. Лэнгли упрекнул его, что он ничего не сказал ему об Арли, и Доминик задумался, а почему, собственно, он держал ее появление в секрете. Неужели потому, что с тех пор, как Арли появилась в его жизни, Рочфорд, возвращаясь вечером домой, с нетерпением ждал, когда они сядут ужинать и она расскажет, как прошел ее день? Что ему жутко хотелось услышать ее смех? Казалось совершенным безумием, что мужчина, не привыкший посвящать большую часть своего драгоценного времени какой-либо женщине, теперь искал общества той, которая перевернула вверх дном всю его жизнь.

— О, Лэнгли!..

Бровь Доминика приподнялась, когда Арли игриво ударила Лэнгли по руке. Ее улыбка была совершенно умопомрачительной — большие ямочки на щеках и белые зубы. Хуже того, Лэнгли, который никогда не пасовал перед заигрыванием женщин, с удовольствием ухватился за эту возможность. Он взял руку Арли и поднес ее к губам, причем у него при этом был вид законченного повесы, каковым он и являлся.

Доминик подозрительно прищурился. Неужели его подопечная уже благоволила к обаятельному виконту? Одна только мысль об этом крайне его встревожила, если не сказать больше. Будучи не в силах сдерживаться, Рочфорд прокашлялся.

Лэнгли тут же отпустил руку Арли и с невинной улыбкой повернулся к Доминику, ни дать ни взять, овечка.

— По-моему, ты говорил, что у тебя сегодня с утра встреча, Лэнгли, — намекнул Доминик. — Если ты не отправишься в путь в ближайшее время, боюсь, ты опоздаешь.

Лэнгли встал, на его лице не отражалось никаких эмоций:

— И, правда, Дом. Спасибо, что напомнил, — любезно откликнулся он.

— Не за что, — ответил Доминик, наблюдая затем, как Лэнгли задержался на минутку, чтобы еще больше очаровать Арли.

Он что-то прошептал, приблизив губы к ее уху. От его дыхания светлые волосы девушки колыхались. Доминик сжал кулаки, удивившись, как сильно он разозлился на человека, которого считал почти что братом. Лэнгли, до недавнего времени убежденный холостяк, недавно обручился с женщиной, с которой был знаком всего пару месяцев. Приданого этой женщины с лихвой хватит на то, чтобы известный повеса мог вести тот же образ жизни, к которому привык. А он привык быть весьма и весьма расточительным.

— Пожалуйста, передай от меня привет своей очаровательной невесте, — не сумев удержаться, добавил Доминик, когда его друг направился к двери.

Лэнгли запнулся. Доминик подмигнул другу, который несколько раздраженно закрыл за собой дверь.

— Милорд, я хотела бы вам кое-что сказать, — произнесла Арли, оторвав Доминика от неприятных мыслей.

Рочфорд заинтригованно подался вперед в своем кресле, стараясь держать свои мысли в узде и смотреть в лицо подопечной… нелегкая задача, ведь ее платье выгодно подчеркивало женственные формы.

— Я хочу извиниться за вчерашнее. Я не подумала о последствиях. Я знаю, что заставила вас волноваться, не говоря уже о том, что поставила вас в неловкое положение, отправившись в Лондон без сопровождения.

Она наклонилась через стол и положила свою ладонь на его руку. Сердце подпрыгнуло у него в груди. Ее маленькая ручка, которая выглядела такой крохотной, прижалась к его руке, а пальцы совершали медленные круговые движения.

— Я почти всю ночь сегодня не спала, думая о том, сколько беспокойства я вам доставила. И хочу, чтобы вы знали, что я никогда не стала бы беспокоить вас намеренно. Я просто…

— Все в порядке, — ответил Рочфорд.

Каждый волосок на его руке встал дыбом. И как только он мог так возбудиться от простого прикосновения? Доминик потряс головой, отгоняя постыдные мысли.

Арли скептически отнеслась к его заявлению, явно подозревая графа в неискренности:

— Вы уверены, что не сердитесь на меня?

К огромному изумлению Рочфорда, она провела пальцами вверх-вниз по его руке, будто утешая его. Не могла же она знать, какие чувства у него вызывает. Плоть Доминика мучительно напряглась и запульсировала, и он с трудом сдержался, чтобы не отдернуть руку, понимая, как нелепо это будет выглядеть.

На мгновение он забыл, что Арли ему сказала. Но ее полное надежды лицо подсказало ему ответ:

— Я знаю, что вы никогда больше не покинете этот дом, не сказав мне прежде, куда направляетесь.

— Конечно, нет. Спасибо за понимание, милорд…

Арли встала и на секунду убрала руку с его руки, но тут же прижалась к ней губами. У Доминика перехватило дыхание. При виде ее губ на своей руке его окатило волной желания. Не в силах вымолвить ни слова, он смотрел на ее светлые волосы, а затем перевел взгляд на ложбинку между ее грудей в низком вырезе платья. Доминик благодарил небеса за то, что стол скрывал его очевидную эрекцию, и с облегчением вздохнул, когда Арли села.

— Лэнгли очень мил, — вдруг сказала она.

Неожиданная смена темы разговора застала Рочфорда врасплох:

— Да. Мой друг хороший человек, но помните — он дамский угодник. Он обаятельный, но скоро женится.

Арли воззрилась на него, приподняв бровь и закусив нижнюю губу. Интересно, он попал в цель? Было ли все ее проявление внимания вызвано лишь желанием побольше узнать о Лэнгли?

Девушка вздохнула:

— Наверное, его невеста красива.

Опасения Доминика подтвердились: она уже испытывала чувства к Лэнгли, а это могло быть крайне опасно. Он знал, что невеста Лэнгли Роуз отнюдь не красавица, но вместо того чтобы давать своей подопечной напрасную надежду, сказал:

— Да, его невеста очень хорошенькая. Лэнгли и Роуз прекрасно подходят друг другу. Они будут счастливы вместе.

Ложь. Лэнгли не собирался отказываться от своих любовниц.

Это была одна из множества причин, по которым Доминик предпочитал оставаться холостяком. Жизнь в браке слишком обременительна. К тому же он уже был один раз помолвлен и знал по собственному опыту, как жестока порой любовь. Больше он никогда не станет жертвой женских чар.

Он будет играть по собственным правилам и никогда не отдаст свое сердце.

— А мы поедем на бал к Бэнфилдам? Я слышала, что это большое событие… пять дней с играми, танцами… даже охотой.

Доминик с удивлением смотрел на нее, обдумывая ее вопрос, пораженный, что ей вообще известно об этом бале. Наверняка это все проделки Лэнгли. Доминик достаточно хорошо его знал. Рочфорд уже сейчас видел, какие похотливые взгляды мужчины будут бросать на Арли. При одной мысли об этом ревность начинала жечь его изнутри.

А какой у него теперь выбор? Разве может он не взять ее? Ведь она только вчера сказала, что ей скучно.

Арли перегнулась через стол и снова ухватила Доминика за руку. Сжала ее, потом переплела свои пальцы с его пальцами. Граф перевел взгляд на ее полное надежды лицо. Придется согласиться, ничего не поделаешь. Нравится это ему или нет, придется представить Арли обществу:

— Да, поедем.

Девушка радостно взвизгнула и, обежав стол, встала за спиной у сидящего в кресле Доминика, и обвила его шею руками. Ее лицо было совсем близко от его лица, губы почти касались его уха:

— Спасибо, милорд. Спасибо за вашу доброту.

От этих ее слов каждый волосок на теле Доминика встал дыбом. Рочфорд вдруг со всей ясностью осознал, что хочет ее! Боже правый!

Доминик закрыл глаза и вдохнул ее сладкий запах. Ее груди прижимались к его спине, заставляя думать о таких вещах, о которых он не должен был думать. Рука Арли соскользнула с его груди на живот.

Пальцы девушки теперь находились совсем близко от его плоти. Если она опустит руку еще чуть-чуть, то коснется его орудия любви, находящегося в полной боевой готовности. Рочфорд накрыл своей рукой руку Арли, лежащую у него на животе, и крепко прижал ее к себе. Ужасно, если Арли узнает о той борьбе, которая сейчас происходит в нем. Доминик вообще удивлялся, как она еще не заметила огромного бугра на его бриджах.

Он похлопал ее по руке:

— Не за что, Арли. А теперь вам лучше вернуться к вашим занятиям.

— Я вас не разочарую, — прошептала она, касаясь губами его уха.

Сердце Доминика на мгновение замерло.

Его подопечная запечатлела поцелуй на его шее:

— До встречи, милорд.

 

3

Свет фонарей отражался от гладкой полированной поверхности кареты с изображенным на двери фамильным гербом Рочфордов. Карета подъехала к дому герцога и герцогини Бэнфилдских. Огромный, залитый разноцветными огнями особняк выглядел невероятно внушительно.

Арли нервно взглянула на своего опекуна. Рочфорд в черном костюме, замечательно сидевшем, смотрелся великолепно. Темный материал обтягивал его мощную мускулистую грудь. Крой бриджей подчеркивал узкие бедра и крепкие ноги. Из всех мужчин, которых знала Арли, он был самым привлекательным.

Она постаралась привести себя в чувство. Ей ни в коем случае нельзя влюбляться в своего опекуна. Особенно в опекуна, который хочет поскорее выдать ее замуж.

— Не хотите выпить? — спросил Доминик, протягивая ей серебряную флягу, из которой прихлебывал с тех пор, как они выехали из Рочфорд-Мэнор.

Она покачала головой:

— Нет, спасибо.

Арли изо всех сил старалась убедить себя, что ее чувства к Рочфорду всего лишь благоговение к человеку, который принял и приютил ее, когда у нее не осталось на свете никого. К человеку, который создал ей лучшие условия из всех возможных. Но действительно ли это обычная благодарность и больше ничего? Испытывала бы она подобные чувства, будь на месте Рочфорда другой?

У. него ведь есть любовница. С такой женщиной Арли не может тягаться.

В голове у Арли замелькали воспоминания о том, что случилось несколько дней назад. Она сидела у себя в комнате и читала, а потом подняла голову и выглянула в окно. Там она увидела стоящего на крыльце Доминика. Он держался за железные перила, а взгляд его был устремлен в ночное небо. В тот момент он больше всего напоминал героя одной из ее книг. Арли дотронулась до холодного оконного стекла, отчаянно желая коснуться его тела. Как же он красив: темная, оливкового цвета кожа, стальные мускулы. Широкие плечи, рельефная грудь, плоский живот. Какое-то движение за спиной Доминика привлекло внимание Арли, и через секунду на балкон вышла рыжеволосая девушка. Она соблазнительно улыбнулась и обвила Рочфорда руками за талию.

— Нет, — Арли произнесла эти слова вслух в пустоте комнаты, беспомощно наблюдая, как Рочфорд повернулся и обнял женщину. Склонив голову, он припал к ее губам в долгом и страстном поцелуе. А Арли представляла себе, что он целует ее, а не эту женщину.

Рыжеволосая незнакомка отстранилась от Доминика, Арли увидела, как ее зубы сверкнули в зазывной улыбке. Она бросила на Рочфорда игривый взгляд, приглашая его вернуться в комнату. Рочфорд отошел от перил и последовал за женщиной, оставив дверь балкона открытой ровно настолько, чтобы Арли могла видеть упавшую на пол одежду.

— Вы готовы к сегодняшнему вечеру? — голос Доминика резко ворвался в поток мыслей Арли.

Она улыбнулась, но почувствовала, как у нее при этом задрожали губы, и быстро сжала их.

Доминик улыбнулся, а его подопечная задумалась: не дразнит ли он ее? Боже правый, что, если он догадался об ее постыдных мыслях или, что еще хуже, видел, как она наблюдала за ним и его любовницей из окна своей спальни? К щекам и шее девушки прилила кровь.

— Наверное, я все-таки выпью, — ответила она, обратив внимание, как вопросительно приподнялась бровь Доминика, когда он протянул ей флягу.

Арли взяла ее, избегая касаться его пальцев, а потом полностью сосредоточилась на том, чтобы не пролить ни капли на новое платье — еще один щедрый подарок Доминика. Несомненно, стоило это платье больше, чем ее отец заработал за всю свою жизнь.

Девушка сделала большой глоток бренди и улыбнулась, чувствуя, как жгучая жидкость опускается к ее сжавшемуся в комок желудку, помогая расслабиться. Арли отдала флягу Доминику. Он взял ее, коснувшись пальцами ее руки, — у него были длинные пальцы, которые, без сомнения, могут доставить женщине море удовольствия. Арли уже дотрагивалась до его руки прежде, но тогда все было по-другому. Она просто хотела доказать ему свою преданность. Но то прикосновение пробудило в ней какое-то смутное томление, желание быть для него больше чем просто подопечной. Она хотела испытать, то, что испытывала его любовница. Арли жаждала узнать, каково это почувствовать прикосновение его пальцев к своему телу… ощутить их внутри себя. Она хотела ощутить, как большое крепкое тело Доминика накрывает ее собственное — как его плоть прижимается к ее коже — хотела, чтобы он вошел в нее и показал, каково это — быть женщиной.

Карета остановилась, прервав ход мыслей, которым Арли вообще нельзя было предаваться.

Дверь кареты распахнулась, и лакей помог Арли выйти. Девушка подняла глаза на огромный особняк, который выглядел так, словно мог вместить весь Лондон. Арли взяла Рочфорда под руку и постаралась сдержать дрожь. И как она переживет этот вечер? Мурашки побежали по коже от одного только прикосновения к его коже.

Они вошли в огромный холл. Доминик повернулся к Арли и помог снять плащ. Она не поднимала глаз, но все равно ощущала на себе его взгляд. Платье было весьма откровенного покроя — если не сказать больше. Девушка глазам своим не поверила, когда миссис Кандора его предложила. После долгих препирательств портниха все-таки убедила Арли сшить из сиреневого французского газа бальное платье, которое надевалось на шелковую кремовую юбку. Декольте на платье было невероятно глубоким. Девушка в жизни не носила ничего подобного. Без пальто она чувствовала себя совсем раздетой. Арли задержала дыхание и повернулась к Доминику.

В этот момент все ее страхи испарились. Взгляд Рочфорда скользнул от глубокого выреза платья до фестончатой полы, доходящей до лодыжек.

— Очень красиво, — произнес он почти шепотом.

— Спасибо, — откликнулась Арли, наслаждаясь редким комплиментом и его восхищенным взглядом. Обычно он относился к ней, как к ребенку, а не как к привлекательной молодой женщине.

Рочфорд положил руку ей на спину, и они пошли к очереди из гостей, глядя сквозь нее в распахнутые двери бальной залы, где беседовали и танцевали сотни людей. Три огромные люстры свисали с украшенного позолотой потолка, откуда, глядя на богатых и влиятельных жителей Лондона, улыбались нарисованные ангелы.

Никогда в жизни Арли и представить себе не могла, что окажется в такой обстановке — в высшем обществе. Глядя на толпу людей, она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Рочфорд привез ее сюда, чтобы найти ей подходящего мужа. Арли выпрямила спину и подняла подбородок. А может, это и не такая уж плохая идея. Может быть, если она найдет кавалера, это поможет ей избавиться от глупой одержимости своим опекуном.

Когда они приблизились к хозяину и хозяйке дома, Арли подняла глаза и у нее перехватило дыхание. Она увидела перед собой рыжеволосую женщину, которая была на балконе с Рочфордом.

Его любовница.

Вблизи женщина оказалась еще красивее.

Ее взгляд скользнул по Арли, она прищурила свои зеленые глаза и с секунду смотрела на глубокий вырез ее платья. Потом повернулась к Доминику. В глазах женщины сверкнула ревность, которую она постаралась скрыть, опустив ресницы и улыбнувшись. На ее лице отражались притворное дружелюбие и откровенное желание. Взглянув на нее, каждый мог сказать, что эти двое — любовники.

Пожилой мужчина, рядом с которым стояла женщина, представился, назвав свой титул: герцог. Муж любовницы Доминика! У Арли внутри все сжалось. Она не только красавица, но еще в придачу и герцогиня.

А еще неверная жена.

Герцог Бэнфилдский оказался добрым, улыбчивым человеком. Арли стояла и заворожено смотрела, как Рочфорд обменялся с пожилым мужчиной, смотревшим на него ласково, как на любимого сына, сердечным рукопожатием. Арли нахмурилась. Герцог просто не мог знать, что такое предательство происходит прямо у него под носом. А если знает, как он такое терпит?

Когда герцог взял Арли за руку, она приветливо улыбнулось, сочувствуя ему всем сердцем. Каким глупцом он бы почувствовал себя, если бы узнал. Но Рочфорд очень осторожен.

Арли почувствовала облегчение, когда они пошли в бальный зал. Когда Рочфорд повел ее сквозь толпу, девушка не стала брать его под руку, злясь за то, что он обманывает такого милого человека. И неважно, что она ничего не знала о герцоге. Она просто ненавидела неверность в любом виде. Арли слишком хорошо помнила, как страдал ее отец из-за ветрености жены.

Замужняя женщина — и почему ее так удивило, что Рочфорд опустился так низко? У него ведь репутация повесы, и слухи об этом дошли даже до отдаленной деревни, где жила Арли.

Осознание того, что ей придется целых пять дней провести в доме любовницы Рочфорда, еще больше испортило девушке настроение. Если бы она раньше знала об этом, то сказала бы Доминику, что еще не готова к выходу в свет. Теперь же она оказалась в неприятной ситуации. Зачем она напросилась на этот бал? Хотела выйти в свет, несмотря на то, что Доминик собирался найти ей кавалера и выдать замуж.

Если уж он так хочет от нее избавиться, тогда она будет искать мужчину, такого, который сможет сделать ее по-настоящему счастливой… Который никогда не станет ей изменять. В отличие от проклятого Рочфорда, не желавшего провести остаток своей жизни с одной женщиной.

Арли взяла себя в руки и мило улыбнулась гостям, которые повернулись к ним с Рочфордом. Внутри у девушки все сжалось от волнения. Она никогда не видела такого скопления людей в одном месте. Ощущение было волнующим, но она заставила себя расслабиться. Сегодня начинается новая жизнь.

Доминик все время пытался завести с Арли беседу, но она, казалось, была поглощена своими мыслями. Тогда он решил, что девушка сама заговорит с ним, когда будет готова.

Хотя Рочфорд и не хотел себе в этом признаваться, он гордился тем, что является ее опекуном. Девушка держалась с грацией принцессы. Ее красота каждый раз поражала его, но сегодня от ее вида просто дух захватывало. В светлых волосах, уложенных в высокую прическу, поблескивали жемчужины. Спускающиеся вниз завитки обрамляли нежные черты лица. Ее груди были подняты так высоко, что соски, казалось, могли вот-вот показаться из-за края роскошного сиреневого лифа. В этом платье Арли выглядела просто потрясающе, Доминик жалел, что не видел его до их отъезда. Он бы посоветовал ей надеть что-нибудь поскромнее.

А теперь все мужчины вокруг пожирали ее глазами так, словно она была главным угощением вечера, и Доминика это беспокоило, если не сказать больше. Многие женатые мужчины бросали на нее похотливые взгляды, без сомнения, представляя в роли очередной любовницы. Но в зале были и мужчины помоложе, хорошие кандидаты на роль будущего мужа. Рочфорд усилием воли подавил недовольство, которое поднялось в нем от одной мысли об этом. Сделать это было особенно трудно, потому что к ним уже направилась группа двадцатилетних щеголей.

Доминик почувствовал, как Арли напряглась при их приближении, и с трудом сдержался, чтобы не подхватить ее на руки и не увезти ее… обратно в свой особняк, за закрытые двери, где она будет надежно защищена от этих мерзавцев.

От таких мерзавцев, как он сам. Чего бы он только ни отдал, чтобы увести ее в ближайшую гостиную, задрать на ней юбки и глубоко погрузить в нее свою плоть.

Доминик потряс головой, отгоняя от себя яркие картины, которые тут же услужливо нарисовало ему богатое воображение. И отступил на шаг, когда Дэниел Брайант, симпатичный американец из богатой семьи, подошел к Арли. Молодой человек взял ее руку и поднес к губам. Глаза Доминика сузились, когда мужчина, все еще не отпуская руку Арли, представился. Еще больше его обеспокоило выражение лица подопечной. У нее был такой вид, словно она была совершенно очарована новым знакомым. Дэниел повел Арли туда, где пары кружились в танце, и крепко обнял, Доминик испытал желание подойти, вырвать Арли из объятий нахала, отвести ее в гостиную или, еще лучше, забрать домой, где он сможет всю ночь заниматься с ней любовью. Все тело Рочфорда напряглось, когда он представил, что Арли лежит под ним, ее стройные ноги обвивают его талию, а он страстно погружается в нее.

Минуты тянулись бесконечно долго, и все это время звонкий смех Арли эхом отдавался в ушах Доминика. Он сжал зубы, когда Дэниел закружил ее в танце. Остальные гости смотрели на них с одобрением и понимающими улыбками. Несколько знакомых подняли свои бокалы, произнося тосты в честь Доминика, видимо, таким образом поздравляя его с тем, что он взял на себя заботу о столь милой и респектабельной молодой женщине. Если бы они только знали правду о происхождении Арли, они никогда не стали бы иметь с ней дела. Но Рочфорд мог легко соврать лучшим из них и готов был защитить Арли, чего бы ему это ни стоило.

— Я вижу, Дом, твоя тайна наконец-то вырвалась наружу.

Доминик улыбнулся своему другу:

— Привет, Лэнгли, — ответил он, не отрывая взгляда от своей подопечной и слишком красивого американца. — Да, полагаю, мне следует тебя поблагодарить, ведь это ты сказал ей о бале.

— Не за что, — ответил Лэнгли с лукавой ухмылкой.

— Ну, и как ты ее находишь? — спросил Доминик, кивнув в сторону Арли. — Или мне и спрашивать не стоит, ведь ты выставил себя на посмешище, появившись у меня на пороге с видом влюбленного по уши дурака.

Лэнгли хватило такта ухмыльнуться:

— По-моему, ты либо самый счастливый подлец в Англии… либо самый несчастный.

Доминик не смог сдержать улыбки, услышав такую оценку из уст друга:

— Да, причем я больше склоняюсь ко второму.

— Ты еще ее не?.. — спросил Лэнгли, в его голосе прозвучало искреннее изумление, взгляд обратился к кружащейся в танце Арли.

Доминик покачал головой:

— Нет, и не стану этого делать.

— Не станешь делать чего?

Рочфорд без труда узнал голос, не говоря уже о резком запахе духов своей любовницы, хозяйки бала. Они с Вероникой стали любовниками почти год назад на приеме в честь ее тридцатилетия. Ее пожилой муж понятия не имел о неверности жены, и в планы Доминика не входило, чтобы он об этом узнал.

— Скажи мне, чего не станешь делать. Я заинтригована, — прошептала Вероника, соблазнительно улыбнувшись Лэнгли.

Лэнгли приподнял бровь и тихо произнес:

— Желаю удачи, приятель. Боюсь, что она тебе ох как понадобится.

Через мгновение Лэнгли уже оказался среди танцующих, причем подошел он в тот самый момент, когда музыка стихла. И легко принял Арли из рук Дэниела.

— Вероника, ты чудесно выглядишь, — сказал Доминик любовнице, с трудом сдерживаясь, чтобы не смотреть ей через плечо на свою подопечную, которая, судя по всему, прекрасно проводила время. Арли, широко улыбаясь, легко отплясывала кадриль.

— Она намного красивее, чем ты описывал, Доминик. Мне стоит волноваться?

Рочфорд усмехнулся и повернулся к Веронике:

— Я ее опекун. К тому же у меня уже есть любовница… очень страстная женщина, которая меня удовлетворяет.

Он опустил глаза и посмотрел на ее полные груди. С высоты своего роста он отчетливо видел в вырезе платья соски.

— Давай выйдем в сад, Дом. Я сгораю от желания быть с тобой, — прошептала она ему в ухо. — Помнишь, в прошлом году в лабиринте?

— Как я могу забыть, — ответил Рочфорд, чувствуя искушение дать ей то, чего она хотела.

Но тут вдруг он увидел, как Лэнгли уводит Арли через распахнутые двери на веранду.

Вот подлец! Давай попозже, дорогая, — сказал он и направился к дверям, полный решимости им помешать.

Доминик не желал ни на минуту оставлять Лэнгли наедине со своей подопечной. Он слишком хорошо знал Лэнгли. Они много времени провели вместе — в борделях, и не только, и ему было прекрасно известно об огромных аппетитах Лэнгли к женщинам — особенно к молодым красивым женщинам. То, что его друг был помолвлен, и то, что Арли была его подопечной, ровным счетом ничего не значило. Наверняка Лэнгли подстегивало желание обдурить приятеля.

Выйдя на веранду, Доминик успел заметить, как сиреневая юбка, взметнувшись, исчезла в лабиринте. Он изумленно помотал головой. Да он просто прикончит этого Лэнгли! Рочфорд, хорошо знавший лабиринт, перехватил Арли со своим приятелем где-то посередине.

Ухмылка быстро сползла с лица Лэнгли, когда он увидел лицо Доминика. Арли подняла глаза и невинно посмотрела на графа.

— Лэнгли, с тобой я поговорю позже, — сумел выдавить из себя Рочфорд, с трудом сдерживая яростное желание ударить приятеля по физиономии.

Лэнгли тяжело вздохнул. Он склонился к руке Арли и прижался к ней губами. Доминик изо всех сил старался сдержаться, чтобы не отпихнуть Лэнгли. Но тот не дал Рочфорду совершить какого-нибудь опрометчивого поступка, потому что вовремя отпустил руку Арли и удалился.

Несколько секунд Доминик молчал, стараясь подавить гнев. Он даже и не знал, на кого ему злиться: на Арли, на Лэнгли… или на самого себя. Наконец он сделал еще один глубокий вдох и сказал:

— Вы ни при каких обстоятельствах не должны покидать бальную залу или какую-нибудь другую комнату без сопровождения. По-моему, мы с вами уже обсудили вопрос о сопровождающих. Вы не можете так рисковать своей репутацией.

Глаза Арли широко распахнулись в изумлении:

— Простите, — прошептала она. — Он ваш друг. Я не думала…

Она провела ладонями по рукам и опустила глаза, явно ожидая, что он будет ее отчитывать.

Доминик хорошо помнил гнев своего отца, его отповеди, наказание ремнем за малейший проступок. Его гнев стал понемногу отступать.

— Вам холодно? — спросил он.

В его голосе звучало удивление, потому что ночь была теплая. Но ведь он пил и разгорячился от ярости.

— Я слегка продрогла, — откликнулась Арли и опустила руки. — Наверное, нам нужно возвращаться. Мы ведь не хотим, чтобы пошли разговоры.

Хотя в ее словах явно прозвучала ирония, Доминик не улыбнулся ей в ответ. Разве Арли не понимала, что уже слишком поздно? Разговоры пошли сразу же, как только они вошли в бальную залу, и теперь с каждым днем слухи будут только множиться. Граф Рочфордский — опекун юной красавицы, которая не приходится ему родней. Это было на грани скандала.

Арли повернулась, и Доминик обхватил ладонью ее запястье. Она остановилась. Его взгляд упал на ее приоткрытые губы, и, не сдержавшись, Доминик привлек ее к себе. Он нежно поцеловал ее в лоб, вдыхая дурманящий запах, который в одну секунду вскружил ему голову. Арли на какое-то мгновение напряглась, но, когда он стал осторожно и ласково гладить ее по спине, расслабилась. Ее тело так идеально повторяло все изгибы его тела, словно она была создана специально для него. Доминик уговаривал себя, что обнял ее только для того, чтобы согреть, но его тело говорило ему, что это ложь. Жар наполнил его кровь, распространяясь по телу, устремляясь вниз, к возбужденной плоти. Он мог бы взять ее прямо здесь и сейчас, и никто никогда бы об этом не узнал.

Арли издала низкий гортанный стон и теснее прижалась к нему. Доминик был готов отдать все на свете, чтобы заставить ее извиваться от страсти.

— Мужчины вроде Лэнгли могут быть опасны, — сказал он, причем слова его прозвучали крайне абсурдно даже для него самого, особенно учитывая то, как его плоть натянула ткань бриджей.

— Он кажется вполне безобидным, — ответила она почти шепотом. — Он мне нравится.

Доминик еще с мгновение прижимал ее к себе, а потом отстранил на расстояние вытянутой руки, глядя сверху вниз в ее доверчивое, повернутое к нему лицо.

— Может, Лэнгли и кажется безобидным, но это не так.

Время шло, а она все всматривалась в его лицо. Любой мужчина мог бы утонуть в зеленой глубине ее глаз. Его взгляд скользнул вниз. Доминик наклонил голову, Арли подняла к нему лицо… их губы были совсем близко.

Нежный смех, донесшийся до них, быстро отрезвил Доминика, внезапно осознавшего, что он собирался сотворить. Он опустил руки:

— Нам лучше вернуться, — сказал он, в его тоне слышались злость и сожаление.

Арли еще некоторое время не сводила взгляда с его губ, а потом вдруг заморгала и пробормотала:

— Да, нам лучше уйти.

Не произнеся больше ни слона, она повернулась и пошла по дорожке к дому.

Рочфорд последовал за ней, отчаянно желая, чтобы его тело перестало доставлять ему столь мучительные ощущения. Доминик набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Когда-нибудь кто-то причинит Арли страдания.

Он решил, что это будет не он.

 

4

Когда Доминик вошел в бальную залу под руку с Арли, он почти физически ощутил возбуждение собравшихся там гостей.

— Желаю приятно провести время, — сказал он девушке и отпустил ее руку.

Тут же со всех сторон к ней устремились мужчины всех возрастов. Американец успел подскочить к Арли первым, но другой молодой человек стал спорить, что это его танец. И девушка ушла танцевать с другим кавалером.

Доминик жестом подозвал официанта и взял с подноса бокал. Он залпом осушил его, потом ухватил второй бокал, ни на секунду не отрывая взгляд от подопечной. Время тянулось мучительно долго, и Доминик чувствовал, что за ним кто-то все время наблюдает. Он обернулся и встретился взглядом со своей бабушкой.

Игнорировать ее уже было поздно, да и она наверняка не даст ему возможности это сделать. Бабушка подошла к нему, ступая медленно и царственно, несмотря на то, что ей приходилось опираться на трость с золотым набалдашником. Одетая в темно-синее платье, которому был не один десяток лет, с кольцами на каждом пальце и тяжелыми бриллиантовыми серьгами в ушах, вдовствующая графиня Рочфордская остановилась перед внуком и высоко подняла подбородок:

— Дом, я ждала, когда же ты, наконец, появишься… — Она окинула Доминика строгим взглядом. — Я знала, что ты не упустишь шанса переспать со своей нынешней любовницей в ее же собственном доме.

Никак не отреагировав на этот ее укол, Доминик выжал из себя улыбку:

— Бабушка, ты прекрасно выглядишь сегодня. Как у тебя дела?

Пожилая дама вздохнула:

— У меня все в порядке, вот только я все думала, когда же заедет в гости мой единственный внук.

Доминик знал: его бабушка уверена, что он такой же, каким был и ее единственный ребенок, отец Доминика, за которым закрепилась дурная слава неисправимого повесы. На протяжении многих лет Доминик тщетно старался завоевать расположение бабушки. Она была неприступна, и, что бы он ни делал, все тщетно. Поэтому в один прекрасный момент Доминик просто оставил эту затею.

— Я был занят, — ответил он, причем от него не ускользнуло промелькнувшее на ее лице неудовольствие.

— Я слышала.

Доминик не попался на эту удочку, вместо этого посмотрел за спину бабушки, туда, где Арли танцевала с мужчиной старше ее, откровенно пялившимся на ее грудь.

— Она очень милая юная леди, Дом. Так, когда ты собираешься представить меня своей подопечной?

Рочфорда не особенно удивило, что она уже знала об Арли. Похоже, эта новость распространилась в высшем обществе со скоростью света. Однако его удивило, что слух дошел уже и до Уитли.

— Она была занята уроками и тому подобными делами.

— Да уж. Думаю, она захочет пожить какое-то время в деревне. Привези ее в Уитли, мой мальчик. Мне бы очень хотелось познакомиться с этой юной леди, которой выпало удовольствие заполучить тебя в качестве опекуна.

Милая улыбка смягчила ее слова, полные сарказма.

— Возможно, я очень скоро отправлю ее к тебе.

— Настоящая красавица. Трудно поверить, что она всего лишь простолюдинка. — Бабушка понизила голос так, что его было едва слышно. — Ты должен придумать какую-нибудь очень правдоподобную историю, мой мальчик, иначе нас всех выставят на посмешище.

— Ради нас обоих мы должны держать язык за зубами.

Пожилая дама взглянула на него:

— Приятно было с тобой повидаться, Дом. Кстати, у тебя волосы слишком уж отрасли. Ты похож на цыгана.

Ничего больше не сказав, она развернулась так резко, что юбки взметнулись, и ушла. Рочфорд покачал головой, задаваясь вопросом, настанет ли когда-нибудь день, когда его бабушка не будет открыто высказывать свое мнение.

— Милорд.

Доминик резко повернулся на звук голоса Арли.

— Простите за беспокойство, но я не очень хорошо себя чувствую. Я надеялась, что вы проводите меня в мою комнату.

Она слегка побледнела, и, взглянув поверх ееплеча, Доминик увидел толпу направляющихся к ней молодых людей.

— Конечно. — Он предложил ей руку, испытывая огромное удовольствие, повернулся спиной к толпе молодых жеребцов, которые наверняка ругали его последними словами, и повел Арли вверх по лестнице на второй этаж, в ее комнату.

Но Доминику не было никакого дела до того, что эти молокососы о нем думали. Главное, что он увел от них Арли.

Ни он, ни девушка не произнесли ни слова, когда Рочфорд открыл дверь в ее комнату и вошел. Она села на диван, а граф остался стоять у двери, чувствуя себя крайне неловко:

— Я позову горничную.

— Нет, — сказала девушка и быстро покачала головой. — Просто побудьте со мной минутку.

Доминик опустился на диван рядом с Арли и обеспокоено спросил:

— В чем дело?

— У меня ужасно болит голова, — сказала она, прижимая пальцы к вискам. — Я не привыкла видеть столько людей, и все эти запахи… они чересчур резкие. Последний джентльмен, с которым я танцевала, слишком сильно надушился одеколоном.

Рочфорд расслабился, когда Арли едва заметно улыбнулась. Она просто устала от всех этих впечатлений. И ничего удивительного, ведь за ней теперь охотились все денди города.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

На секунду ее глаза закрылись, длинные ресницы почти касались щек. Внутри у Доминика все сжалось от желания, заполнившего каждую клеточку его тела. Он представил, что она сидит так же, как сейчас, только обнаженная, готовая отдаться ему.

Арли открыла глаза, ее взгляд задержался на его губах:

— Вы не могли бы мне почитать? Мой отец читал мне, когда я неважно себя чувствовала Это всегда помогало мне заснуть.

Странная просьба, но приятная — Рочфорд рад был ее исполнить.

— Что вам почитать? — спросил он.

Но Арли уже встала и подошла к кровати. Она засунула руку под подушку и вынула потертую книгу, которую и дала Доминику. Он взглянул на незатейливое название — «Очарованная» — и приподнял бровь. Арли легла на кровать и повернулась к нему, внимательно глядя на него широко раскрытыми глазами, ожидая, когда же он начнет читать.

Рочфорд открыл книгу и прокашлялся, потом нахмурился, пробежав глазами первый абзац, напечатанный на белоснежной бумаге:

— Это совершенно неподобающая книга для такой молодой барышни, как вы.

— Это моя любимая книга. Отец купил ее на мой двенадцатый день рождения. Я все время говорила о принце в черных одеждах, а главный герой этой книги принц.

— У вас, похоже, богатое воображение.

— Да нет. Я просто была маленькой девочкой, и у меня было много времени, чтобы мечтать.

— И часто вы мечтали об этом принце в черных одеждах? — осведомился Доминик, стараясь сохранять на лице спокойное выражение.

— Какое-то время. Но однажды я просто перестала о нем думать.

Рочфорду очень хотелось спросить ее, почему угасла ее мечта, но он не стал этого делать:

— Ну, тогда я начну, — сказал он.

Пока граф читал историю, которую девушка, без сомнения, знала наизусть, он все время чувствовал на себе ее сосредоточенный взгляд. Изредка Доминик поднимал на нее глаза, и каждый раз она нежно ему улыбалась. Рочфорда сильно удивляло то, что он предпочитал сидеть со своей подопечной в ее комнате, а не пить внизу с друзьями.

Глаза Арли закрылись, и Доминик отложил книгу и встал:

— Я позову горничную, — прошептал он, борясь с желанием нежно поцеловать девушку.

Она сонно улыбнулась:

— Спасибо, что почитали мне. Мне стало намного легче.

Он дотронулся до ее щеки тыльной стороной ладони:

— Я рад, что смог помочь.

Доминик вышел из комнаты Арли и позвал горничную. Он направился к лестнице, чтобы вернуться в бальный зал, но потом остановился. Ему совсем не хотелось возвращаться. Он предпочел бы некоторое время побыть в одиночестве.

Но сидя в своей темной комнате, Рочфорд понял, что, уединившись, совершил ошибку. Его мысли все время невольно возвращались к тому, что сейчас происходило в соседней комнате. Он представлял себе, как Арли готовится ко сну — как она снимает платье и ее соски затвердевают от прохладного воздуха, пока она ждет, когда горничная поможет ей надеть ночную рубашку. Доминик застонал, отчаянно желая, чтобы в стене было отверстие, через которое он смог бы увидеть все, что так ярко рисовало ему воображение. Он провел ладонями по лицу. Да что с ним такое творится?

Весь вечер он с огромным трудом сдерживал ревность, которая накатывала на него каждый раз, когда другие мужчины даже просто смотрели на Арли. Молодой американец все время торчал рядом с ней, словно пытаясь заявить всему миру, что она принадлежит ему. Но это никого не останавливало. Мужчищя никогда не оставят Арли в покое, по крайней мере, пока она не выйдет замуж — да и это многих из них не остановит, в том числе и его самого. Доминик замотал головой, радуясь, что его подопечная захотела пораньше уйти с приема. Вряд ли он вынес бы еще хоть минуту, вынужденный наблюдать, как все эти кобели на нее пялятся. Он уже морально вымотался. Рочфорд поежился, зная, что впереди еще четыре дня всеобщих увеселений.

Он знал, что Арли хотела посмотреть все. И он не мог заявить ей утром, что они уезжают, хотя хотел этого больше всего на свете. «Зачемя вообще ее сюда привез?» — спросил себя Доминик, хотя прекрасно знал ответ на этот вопрос. Арли этого заслуживала. Девушка доказала ему и всем вокруг, что она воспитанная молодая леди.

Вдруг раздался стук в дверь, и Доминик вскочил на ноги. Арли? Он быстро пересек комнату. Может быть, у нее снова разболелась голова? Но когда он распахнул дверь и увидел искусительную улыбку своей любовницы, этот страх тут же отступил.

Вероника протиснулась мимо него в комнату, и Доминик затворил за ней дверь.

— Я хочу тебя, — прошептала она и уткнулась ему в шею.

Прижимаясь к нему всем телом, Вероника лизнула мочку уха Доминика, нетерпеливо сдирая с него рубашку. Не успел он от нее отстраниться, как она уже толкнула его на диван и оседлала.

— Что если Альфред придет тебя искать? — спросил Доминик.

Этот момент неизбежно должен был наступить. Просто Рочфорд надеялся, что наступит он гораздо позже… после того, как его подопечная спокойно заснет в своей постели, и после того, как он успеет выпить еще одну бутылку бренди.

— Забудь об Альфреде, — прошептала Вероника прямо ему в ухо.

Даже когда Вероника целовала его в шею, он все равно не мог выбросить Арли из головы. Граф закрывал глаза и видел лицо девушки, ощущал нежность ее кожи под своими пальцами, прикосновение ее губ к своей шее.

Вероника стала покусывать ему мочку уха, и Рочфорд вспомнил, как Арли коснулась его уха губами тем вечером. Как давно это было.

— Мне нет никакого дела до Альфреда. Я знаю только, что хочу тебя и что не могу больше ждать ни секунды.

Вероника приподняла свои юбки, улыбнулась и стянула с него бриджи.

В ушах у Доминика застучало, в паху запульсировала кровь, когда пальцы Вероники сомкнулись вокруг его плоти. Хотя сердце молчало, тело не могло не откликнуться на столь умелые действия любовницы. Вероника со стоном его поцеловала.

— Милорд?!

Глаза Доминика расширились. Арли. Она стоит за дверью, она зовет его, он ей нужен. Рочфорд резко отстранил от себя Веронику и застегнул бриджи.

— Она уйдет, — прошептала Вероника, в ее голосе явственно слышалось разочарование. — Пожалуйста, Доминик…

Но он уже был у двери и широко ее распахнул. Сердце в его груди подпрыгнуло при виде открывшейся его взору картины.

Арли стояла босая, прикрывшись тонким покрывалом, копна длинных светлых волос струилась до стройных бедер. Никогда еще ни одна женщина не казалась ему такой желанной. Доминику отчаянно хотелось затащить ее в комнату — и в свою постель. Он будет заниматься с ней любовью, пока она не запросит пощады.

— В чем дело? — спросил он. — Вы плохо себя чувствуете? Опять разболелась голова?

Девушка, склонив голову набок, переминалась с ноги на ногу:

— Я не могла заснуть. Я… мне показалось, что я слышала какой-то звук. Я просто хотела убедиться, что с вами все в порядке.

Арли смотрела на него огромными и такими невинными глазами, что Доминик не сомневался в правдивости ее слов.

— Вы хотели меня защитить? — спросил он, стараясь не расхохотаться — настолько нелепо это звучало.

И все же его странным образом тронула ее забота. Он был небезразличен этой молодой женщине, которая так стремительно ворвалась в его жизнь.

Девушка ослепительно улыбнулась ему, и сердце Доминика екнуло. Она питает к нему какие-то чувства. Да, может быть, это и не то отчаянное желание, которое испытывает он. Арли перевела взгляд на что-то за его спиной, и улыбка исчезла с ее лица.

Вероника.

Арли разинула рот, потом быстро его закрыла, ее щеки залились ярким румянцем:

— Простите. Я не знала… Извините, что помешала.

Рука Вероники легла Доминику на плечо и давила на него тяжелым грузом, потому что он видел, как потух взгляд Арли. Интересно, подумал. Доминик, о чем она думает. Она расстроилась из-за того, что он был с другой женщиной или просто потому, что эта женщина замужем? Грудь Вероники упиралась ему в спину, ее рука обвила его талию и легла на пояс бриджей прямо над обмякшим членом.

Арли уставилась на руку Вероники, открыла рот… но так ничего и не произнесла. Молчание было оглушительным. Девушка глубоко вздохнула, развернулась, а Доминик стоял и смотрел, как она уходит. Через секунду дверь се комнаты захлопнулась, и в замке повернулся ключ.

— Ну, так на чем мы остановились? — промурлыкала Вероника, затягивая его в комнату.

— Думаю, нам нужно вернуться на прием, — сказал Доминик, выворачиваясь из ее объятий.

Ему вдруг стало стыдно за свои отношения с Вероникой.

Вероника надула губки:

— Я не могу еще час смотреть на тебя в окружении других женщин. Они все из кожи вон лезут, чтобы быть ближе к тебе. Сидеть и слушать их бесконечные фантазии… я ни секунды не могу больше этого выносить!

Ее голос прозвучал почти что требовательно, и Доминик приподнял бровь в молчаливом предупреждении. У нее едва ли было право злиться.

— Дом, мы так давно не были с тобой наедине, — сказала Вероника более сдержанным тоном, мило улыбаясь.

— Ерунда. Прошло всего несколько дней. — Но они показались мне вечностью.

Вечность. Именно столько будут тянуться следующие четыре дня. Приезжать на бал было просто безумием, а особенно со своей подопечной. Он сам угодил в эту ловушку и теперь оказался в крайне неприятной ситуации. Арли застала его с замужней женщиной. Как сможет он объяснить свое поведение молоденькой девушке, которая ничего еще не знает о жизни? Подумает ли она, что такое поведение общепринято — что именно этого ей стоит ожидать от собственного брака? Мысленно Доминик застонал от того, какой оборот вдруг приняла — его жизнь, что он теперь вынужден заботиться о том, что подумает Арли.

— Позже, — пообещал он Веронике и выставил ее за дверь. — Мы не можем допустить, чтобы пошли разговоры. Особенно в эту первую ночь.

Рочфорда не радовала перспектива провести в обществе Вероники несколько дней, но его слова, видимо, ее успокоили, потому что она соблазнительно улыбнулась:

— Ты прав, дорогой, у нас еще будет куча времени.

Доминик смотрел, как она идет по коридору, покачивая бедрами. Вероника была очень привлекательной женщиной. Женщиной, любившей заниматься сексом во всех мыслимых и немыслимых позах. Она все попробовала хотя бы по разу, получала огромное удовольствие от всех видов сексуальных игр и особенно любила, когда ее связывали. Но теперь, несмотря на все удовольствие, которое она доставляла Доминику, он чувствовал, что его желание к ней ослабло. Спустившись на несколько ступенек лестницы в конце коридора, Вероника остановилась и послала ему воздушный поцелуй, а потом, скользя рукой по перилам, спустилась в зал и вернулась к своим обязанностям хозяйки приема, которые совсем ее не обременяли, скорее наоборот.

Доминик тяжело вздохнул и закрыл дверь. Ему хотелось пойти к Арли и объясниться или выпить бутылку бренди, стоящую на столе, и таким образом забыться. Победил бренди.

Арли рано проснулась на следующее утро и присоединилась к остальным гостям, которые тоже поднялись рано, хотя накануне веселились допоздна. Сегодня она прихорашивалась особенно тщательно, надеясь привлечь внимание одного мужчины. Кто знает? Может, ей удастся уехать с этого приема с женихом. Тогда ей, по крайней мере, не придется мириться с таким опекуном, как Рочфорд.

Прошлой ночью Арли впервые ощутила некую близость с Домиником, особенно когда он утешал ее в лабиринте, а потом в ее комнате, когда читал ей. Рочфорд искренне о ней беспокоился. Но затем Арли совершила ошибку и пошла к нему в комнату, где застала его с герцогиней Вероникой. Несмотря на усталость, девушка не могла уснуть и долго ворочалась в своей постели. Всю ночь ее преследовало воспоминание о том, какое у герцогини было выражение лица, когда она смотрела на Арли поверх плеча Доминика. Словно Вероника каким-то непостижимым образом прочла мысли Арли и хотела сказать ей: «Ха, он мой, а ты его никогда не получишь!»

Арли гордо вздернула подбородок. Неудивительно, что Доминик не хотел, чтобы она путалась у него под ногами. Он полагал, что такая жизнь абсолютно нормальна для человека его положения. Ну, если Доминик хочет, чтобы подопечная поскорее исчезла из его жизни — так тому и быть. Она найдет человека, заслуживающего ее любви и привязанности, человека, который ей подойдет, а опекун больше не будет иметь на нее никакого влияния. Если он хочет всю жизнь спать с замужними женщинами, Арли не будет стоять у него на пути.

Полная решимости изменить свою судьбу, Арли вышла из комнаты и тут же столкнулась с Дэниелом. Он выглядел отдохнувшим и привлекательным в темно-сером костюме и высоких, до колена, сапогах. Дэниел взял ее руку и легко коснулся ее губами:

— Мисс Уитман, как вы себя чувствуете? Я был весьма обеспокоен, когда вы вчера ушли так рано. Я слышал, что вы заболели.

Арли улыбнулась, тронутая его заботой:

— У меня просто немного болела голова, — ответила она, отметив, что он не отпустил ее руку, а продолжает сжимать ее в ладони. — Но я прекрасно себя чувствую сегодня. Уверена, только мое волнение послужило причиной вчерашнего недомогания.

— Не могу передать вам, как я счастлив, что с вами все в порядке!

Он, не отрываясь, смотрел в лицо Арли, его взгляд скользнул на ее губы. Девушка почувствовала себя неловко и начала переминаться с ноги на ногу. Дэниел тут же отпустил ее руку.

— Мы все идем на прогулку. Не хотите присоединиться?

Он указал на большую группу гостей, поднимавшихся на холм. День выдался немного прохладным, но обещал быть приятным, и Арли решила, что прогулка с американцем пойдет ей на пользу. Это уж точно будет лучше, чем сидеть взаперти и мрачно размышлять о низком моральном облике опекуна и о своем глупом влечении к нему. Девушка кивнула:

— С удовольствием.

Молодой человек отреагировал на ее слова по-мальчишески счастливой улыбкой, потом предложил руку. И Арли последовала за ним, наслаждаясь беседой и неторопливой прогулкой.

Казалось, чем дальше они отходили от особняка, тем свободнее она чувствовала себя. С Дэниелом было легко и приятно беседовать, он обладал умом и прекрасным чувством юмора — все качества, которые должны быть у мужа.

— Вчера на балу только о вас и говорили, — сказал он, прервав размышления Арли.

— Надеюсь, в этом нет ничего дурного.

Он усмехнулся:

— Конечно, в этом нет ничего дурного. Дорогая мисс Уитман, вы очень наивны в том, что касается вашей красоты и обаяния. Боюсь, у меня есть соперники, также претендующие на ваше внимание.

Его слова одновременно и обрадовали, и опечалили Арли. Она хотела нравиться молодому человеку, хотела даже, чтобы он за ней ухаживал. Но, с другой стороны, что-то в ней восставало против этой мысли. Трудно влюбиться в кого-то другого, когда она ночей не спала из-за того, что испытывала к Рочфорду. Арли не понимала, что именно она чувствует к своему опекуну. Но знала, что когда прикасается к Доминику, по ее телу пробегает электрический разряд, устремляющийся прямо к груди, и между бедер все начинает ныть от какого-то смутного желания. Никто никогда не вызывал у нее таких ощущений…

— Вас называют лондонской тайной за семью печатями.

— Правда… почему?

После того как Дэниел придержал Арли за спину, помогая ей обойти большой камень, он не стал убирать руку:

— Потому что Рочфорд никому и словом о вас не обмолвился. Лэнгли что-то говорил, но ему, естественно, никто не поверил. Не то чтобы Лэнгли лгун, но известно, что он пустил пару ложных слухов. И, честно вам признаюсь, сама идея о том, что Рочфорд может выступить в качестве опекуна… ну, довольно удивительна.

— Его светлость молчал, потому что хотел убедиться, что я готова. Он хотел дать мне время.

— Время для чего?..

— Чтобы оплакать смерть моего отца и привыкнуть к жизни здесь. Там, откуда я родом, все по-другому. Жизнь очень размеренная, и можно по нескольку дней не встречать ни одной живой души…

Хотя Арли и обещала себе держать рот на замке в обществе этих людей, с Дэниелом было так легко разговаривать, но эти слова вырвались у нее почти что против ее воли. Но Арли тут же вспомнила совет Доминика воздерживаться от подробностей своей биографии и сжала губы, решив, что лучше будет промолчать.

— Подумать только, а ведь многие называют его повесой.

Несмотря на то, что Арли это было прекрасно известно, она все равно испытывала желание. Доминику достаточно было только посмотреть на нее, и у нее по телу начинали бегать мурашки. Из-за него у нее появлялись нескромные мысли: она воображала себе такие вещи, о которых ни одна девственница думать не должна. Но ничего поделать с собой Арли не могла. Она хотела увидеть все его тело, каждую складочку, каждый мускул. Она жаждала ощутить под пальцами смуглую кожу. Арли хотела, чтобы Доминик лишил ее девственности, чтобы он поднял ее к самым звездам и доставил ей такое же удовольствие, какое испытывали героини в откровенных рассказах, которые ей довелось прочитать.

— А почему его называют повесой? — спросила Арли, хотя уже знала это, видела собственными глазами.

— Моя дорогая мисс Уитман, я не должен об этом распространяться, особенно учитывая то, что вы находитесь на его попечении. Позвольте мне только сказать, что, по мнению многих, ваш отец, назначив графа опекуном, сделал крайне неудачный выбор. Его репутация в том, что касается отношений с женщинами, как бы получше выразиться, незавидная.

От этих слов Арли покоробило, в ней проснулось инстинктивное стремление защитить Доминика. Она отпустила локоть Дэниела:

— Рочфорд прекрасный опекун. Он дал мне все самое лучшее.

Дэниел отошел в сторону, под сень раскидистого дуба, чтобы они могли поговорить спокойно, но не очень далеко от остальных, чтобы соблюсти приличия. Арли последовала за ним.

Он взял ее руку в свою:

— Я вас расстроил.

Вид у него был опечаленный.

— Рочфорд мой опекун, и он не заслужил, чтобы о нем так говорили.

Дэниел кивнул, и, к огромному облегчению Арли, они больше не говорили о Рочфорде. Время летело быстро, и Арли наслаждалась компанией молодого человека. Он взял на себя смелость представить ее гостям, с большинством из которых она уже встречалась вчера вечером, но позабыла от волнения. Все они были чрезвычайно добры к Арли и очень интересовались ее жизнью до переезда к Доминику. Один мужчина задавал особенно много вопросов, касающихся ее прошлого. Арли отвечала осторожно, от души надеясь, что убедительно лгала, говоря, что отец ее был бароном.

Когда гости повернули обратно к особняку, девушка почувствовала, что Дэниел расстроен скорым завершением прогулки.

Арли взяла его под руку и наслаждалась полным покоя утром. Она глубоко вдыхала чистый утренний воздух и улыбнулась, когда над ними пролетела веселая стайка воробьев. Умиротворенная, девушка слушала, как Дэниел рассказывает о своей семье, живущей в Америке.

— А вы надолго приехали в Лондон? — спросила Арли, когда особняк показался на горизонте.

Глаза Дэниела блеснули, когда он посмотрел на девушку. Он остановился. Арли догадалась, что молодой человек принял ее вопрос за выражение надежды. Дэниел повернулся к ней и взял ее руки в свои:

— Ну, кто знает…

Вместо того чтобы спросить, кто же знает, она улыбнулась, дав ему возможность закончить мысль.

— Мне бы очень хотелось проводить с вами больше времени, мисс Уитман. Я знаю, мы с вами только познакомились, но у меня такое ощущение, что я знаю вас уже… — Его взгляд устремился за ее плечо. — Ваш опекун выглядит не очень счастливым, мисс Уитман.

Дэниел отпустил ее руки, и Арли повернулась. На ступеньках особняка, стоял Доминик, уперев руки в узкие бедра. Хотя с того места, где они стояли с Дэниелом, Арли не могла различить выражения его Лица, по одной только позе становилось ясно, что Дэниел прав.

Арли нахмурилась. И что могло так испортить ему настроение? Вероятно, то, что она ушла на прогулку с Дэниелом. Боже правый, да это просто нелепо… как он может на нее из-за этого сердиться, тем более что сейчас утро. К тому же их окружало минимум двадцать человек, а Дэниел вел себя как истинный джентльмен… что самому Доминику было совершенно несвойственно.

Да и почему вообще она должна волноваться о том, что он думает? Почему он не развлекается со своей замужней любовницей?

— Все в порядке, — мягко сказала она, взяла Дэниела за руку и ободряюще ее пожала. Арли испытывала какое-то извращенное удовольствие оттого, что делала все это на глазах Доминика. Словно прочитав ее мысли, Рочфорд спустился по ступенькам и остановился на дорожке. Вид у него был грозный. Хорошо, что другие гости, ходившие с ними на прогулку, вернулись раньше и уже зашли в дом. Так что поблизости не оказалось никого, кроме садовника, которому до них не было дела.

Арли взглянула на Дэниела и заметила, что лоб его покрылся испариной:

— Он вполне безобиден.

— Надеюсь, вы правы, мисс Уитман.

— Мисс Уитман, — тон, которым Доминик произнес эти слова, был абсолютно убийственным.

Арли заметила, что Рочфорд сам не свой. Под глазами у него были темные круги, а кожа, вместо обычной оливковой смуглости, приобрела желтоватый оттенок. С темной щетиной на подбородке он казался еще опаснее, чем обычно. Вероятно, он вчера слишком много выпил — или его любовница всю ночь не давала ему уснуть.

— Да, милорд, — откликнулась Арли, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее и вежливее.

— Я думал, вы все еще в постели, а потом узнал, что вы решили прогуляться с мистером Батлером, — произнес он, даже не взглянув в сторону Дэниела.

— С нами были другие гости, милорд. Мы были с сопровождением.

Арли хотела сказать, что они с Дэниелом оставались наедине совсем недолго, и что за этот короткий промежуток времени ничего не произошло. А потом вспомнила, с кем разговаривает. Граф Рочфордский много чего мог успеть за несколько минут. Девушка тяжко вздохнула:

— И я уже вернулась.

Несколько гостей вышли на крыльцо, и Арли ощущала на себе их взгляды. Ее щеки порозовели.

— Пожалуйста, не устраивайте сцену, — тихо сказала она.

Дэниел выступил вперед:

— Лорд Рочфорд, прошу прощения за мое в высшей мере неподобающее поведение. Я полностью несу ответственность за эту ситуацию. Этого больше не повторится.

Доминик на секунду перевел взгляд на Дэниела. В его голубых глазах горела ярость, которую Арли никогда прежде не видела. Она физически ощутила, как напрягся Дэниел под грозным взглядом ее опекуна, который с ледяным спокойствием повторил:

— Вы чертовски правы: этого, больше не повторится.

Дэниел дернулся, словно от удара, но, к его чести, промолчал.

. — Советую вам впредь вести себя благоразумнее, мистер Батлер. Ну конечно, если вы дорожите своей смазливой физиономией. А теперь мне хотелось бы поговорить со своей подопечной наедине.

У Дэниела судорожно сжалось горло, он тяжело сглотнул и повернулся к Арли:

— Мисс Уитман, простите, что доставил вам неприятности. Надеюсь, увидеться с вами вновь.

С этими словами он коротко кивнул и ушел.

Доминик уставился на Арли. Она заметила, как нервно дергается мускул у него на подбородке, и снова задалась вопросом, почему он так сильно злится. Ведь Дэниел был не женат, а у нее не было мужа, и они не обманывали своих супругов прямо у тех под носом и практически на глазах у всех гостей. Молодой человек даже не попытался ее поцеловать.

Рочфорд продолжал молчать, и тогда Арли прошла мимо него, но он схватил ее за запястье:

— Нам нужно поговорить. Давайте пройдемся.

Хотя это было сказано в форме предложения, Арли знала, что выбора у нее нет. Доминик отпустил ее руку, и она, наконец, выдохнула. Ее сердце отчаянно колотилось — то ли от гнева, то ли это была реакция на его прикосновение, она не знала.

Она молча шла за Рочфордом по пустынному саду, из-под ресниц наблюдая за ним. Арли сосредоточилась на рядах ухоженных клумб, посыпанных гравием дорожках и огромном фонтане в центре. Однако наслаждаться прогулкой по прекрасному саду ей мешало сознание того, что все это принадлежит Веронике.

Минут пять прошло в молчании, потом, наконец, Доминик произнес:

— Арли, я не привык нести ответственность за другого человека. После вчерашнего вечера я волновался…

Девушка порывисто обернулась, удивившись, что слышит от него извинения.

— Клянусь, мы не делали ничего плохого.

— Я знаю. Просто я беспокоился.

— Я могу позаботиться о себе. Я взрослая женщина.

Рочфорд провел рукой по волосам и посмотрел куда-то вдаль:

— Об этом я вспоминаю каждый раз, когда смотрю на вас.

Раньше Арли сочла бы это за комплимент, но сейчас она не знала, как ей следует расценивать подобное заявление. Она не понимала графа. То он хочет, чтобы она нашла себе мужа, то злится на нее за то, что она поступала именно так, как он хочет.

Доминик снова посмотрел на нее:

— Я знаю, какими бывают мужчины, и даже мистер Батлер не исключение.

Он, несомненно, был прав, но Арли не смогла сдержаться и сказала:

— Вы должны вспомнить то, что сказали мне при нашей первой встрече. Вы сказали, что планируете найти мне мужа. Но как я могу это сделать, не проводя времени с мужчинами?

Когда Доминик услышал эти слова, на его лице появилось удивление:

— Но это только ваш первый выход в свет. Вы не должны принимать ухаживания первого встречного.

— Это правда, но вы сами говорили, что рассчитываете через несколько месяцев разместить в «Тайме» объявление о моей свадьбе. По моим подсчетам, у меня осталось меньше двух месяцев. И, честно говоря, я не хочу больше тратить драгоценное время. Здесь есть несколько симпатичных мужчин, и Дэниел… — Арли подбирала правильные слова. Она взглянула на Рочфорда. Его глаза сузились, но она продолжила: — Он милый молодой человек, симпатичный и очень добрый.

Лицо Рочфорда стало каменным, лишившись всякого выражения, и Арли улыбнулась, с радостью отметив про себя, что наступила ему на его больную мозоль.

— Он остроумный, очаровательный, и я без ума от его акцента.

— Ну, тогда я желаю вам и мистеру Батлеру всяческого счастья, — процедил Доминик сквозь зубы.

— То, что вы одобряете мой выбор, так много для меня значит, — произнесла Арли, мило улыбаясь.

Доминик открыл рот, но прежде, чем он успел ответить, девушка прижалась губами к его щеке.

— Вот видите, милорд, быть опекуном не так уж и сложно.

 

5

Это был самый долгий день в его жизни.

Доминик сидел на стуле и смотрел на группу молодых людей, окруживших Арли. Она только что закончила играть менуэт и, как обычно, всех очаровала. Доминик был поражен ее талантом, и манерами, грацией, в очередной раз задумавшись, откуда это в ней.

Взглянув на часы, Рочфорд мысленно застонал, видя, что еще только восемь часов. Он был совершенно измотан. Больше всего на свете графу хотелось завалиться в постель и хорошенько выспаться, чтобы избавиться от мучительного похмелья. Но сделать этого он не мог, потому что должен был следить за своей подопечной и толпой горящих энтузиазмом и повсюду бегающих за ней молодых людей.

Рочфорд поймал на себе удивленный взгляд бабушки, которая сидела в другом конце комнаты, и быстро отвернулся. Слишком уж явно она радовалась тому, как паршиво он себя чувствовал.

Доминик отказался от бокала вина, который ему предложил официант. Он не допустит повторения вчерашней истории. Вчера вечером он выпил целый графин бренди, а потом спустился в зал и продолжал пить, надеясь, что это поможет выбросить из головы мысли о молоденькой подопечной, и на какое-то время так и случилось. Но когда он проснулся сегодня утром, голова у него просто раскалывалась. А потом наплыли воспоминания о прошедшей ночи — скверное сочетание опьянения и похоти.

Ночью к нему приходила Вероника, и они занимались сексом. Рочфорд надеялся, что сможет подавить желание, но у него ни черта не вышло. Когда Вероника стала ласкать его член, а потом взяла его в рот, Доминик жаждал, чтобы это Арли ласкала его своими нежными пальчиками и мягкими губами. Он чуть не выкрикнул имя Арли. Да что, черт подери, такое с ним происходит? Арли чиста и невинна, и он должен перестать о ней думать.

Перед тем как уйти, Вероника пообещала, что снова придет сегодня ночью. Господи, он от всей души надеялся, что она этого не сделает. Доминик не собирался больше ни дня продолжать эту связь. Он слишком долго притворялся, что не испытывает угрызений совести, поддерживая отношения с Вероникой. Но теперь ему нужно было думать не только о себе и о своей любовнице. Он должен был думать еще об одном человеке.

Смех Арли вывел его из задумчивости. Какая красавица — прямо цветок, который ждет не дождется, чтобы его сорвали. Дэниел явно ею очарован. Он весь день от нее не отходил.

Доминика жутко раздражало, что об Арли и Дэниеле уже говорили как о паре. Не успеет он оглянуться — и уже поползут слухи о свадьбе, а ведь впереди еще три дня увеселений. Теперь он боялся их даже больше, чем прежде.

Но что еще хуже Арли продолжала сердиться, хотя он извинился за свое поведение. Она, очевидно, злилась потому, что он был с Вероникой. Изменит ли она свое мнение, если узнает, что он думал о ней, когда занимался сексом с другой женщиной?

Доминик закрыл глаза. Он ведет себя неподобающе.

— Похоже, у тебя какие-то проблемы с твоей юной подопечной?

Рочфорд повернулся к Лэнгли, который присел рядом с ним. В руке у его друга, как обычно, был бокал со спиртным, а на губах играла саркастическая усмешка, которую он сам предпочитал называть улыбкой.

— Скажи, приятель, когда ты уже, наконец, признаешься себе, что неравнодушен к этой девушке?

— Лэнгли, я устал, а ты говоришь загадками.

Смех Лэнгли отдавался в ушах и Доминика:

— По-моему, ты вчера явно хватил лишнего, мой друг. И это единственная причина, по которой мои слова кажутся тебе загадочными. Скажи мне, что ты ее не хочешь.

Доминик замотал головой, зная, что у Лэнгли всегда от выпивки развязывается язык. Ему не нужны были новые слухи.

— Я только желаю ей добра.

— И сейчас тоже?

Когда Доминик поднял глаза на своего друга, он заметил, что Лэнгли не улыбается:

— Да, конечно.

К крайнему раздражению Рочфорда, это прозвучало совсем неубедительно.

— Ты никогда не был ревнив, друг мой, и, однако же, выражение твоего лица явно свидетельствует о том, что тебе неприятно видеть ее в обществе других мужчин, в том числе в моем.

Зная, что Лэнгли не заткнется, Доминик похлопал его по плечу и сказал:

— И это я слышу из уст человека, который переспал практически со всеми женщинами, находящимися в этой комнате.

Лэнгли обвел глазами комнату — его улыбка засияла с прежней силой:

— Должен признать, впервые в жизни ты прав. Ну, за исключением, конечно, твоей бабушки, которая все равно глаз от тебя отвести не может… Да, кстати, и у меня еще не было шанса подобраться поближе вон к той юной прелестнице.

Он кивнул в сторону Арли. Доминик нахмурился:

— Ты и в будущем к ней близко не подойдешь.

— Ну…

— Лэнгли…

Приятель Рочфорда наигранно вздохнул:

— Да, я женюсь, но из Арли получится прекрасная любовница. Интересно будет узнать ее мнение о квартире, которую я снимаю на Ганновер-сквер.

Молодая женщина села рядом с Лэнгли, прервав их разговор. Доминик повернулся и увидел, что Арли играет с другими гостями в шарады. В комнату залетел легкий ветерок, и Рочфорд решил выйти на веранду подышать свежим воздухом.

Стоя на освещенной открытой площадке перед домом, он смотрел на полную луну и мечтал о том, чтобы оказаться как можно дальше от этого места… от всех этих снобов. Странно, но ему вдруг захотелось в свое загородное поместье Уитли — место, которого Доминик обычно избегал, наезжая туда только в самых крайних случаях, потому что там всем заправляла его бабушка. Мать Рочфорда всегда поддразнивала его, говоря, что придет день, когда Доминику жутко захочется продать все свои дома и уехать в загородный особняк.

Боже, неужели с ним сейчас происходит именно это? Неужто он и впрямь устал от людей, приемов, балов, слухов? Может, это просто возраст? Ведь ему уже почти тридцать три, и моложе он не становится. Многие его друзья уже остепенились, у некоторых были дети, и большую часть времени они проводили в загородных поместьях, приезжая в Лондон только на время сезона, который длился совсем недолго.

— Милорд?

Доминик повернулся на звук голоса Арли.

— Вам нездоровится? — спросила она, и в ее голосе прозвучала тревога.

Рочфорд не мог вспомнить, чтобы кто-то беспокоился о нем так, как она, кроме разве что его матери, которая давно умерла.

— Со мной все в порядке.

Арли натянула шаль на плечи и посмотрела на луну:

— Я очень люблю полную луну. В детстве я представляла, что это большой шар сыра и что, если я как следует потянусь, смогу отломить кусочек.

Доминик улыбнулся, представив себе, как маленькая Арли пытается поймать луну.

— Вам весело?

Она кивнула:

— Да. Я отлично провела время. И с нетерпением жду завтрашней охоты.

Граф не смог удержаться и нахмурился:

— Вы собираетесь участвовать?

— Мне бы хотелось, — сказала она с явным колебанием. — С вашего позволения.

Удивившись тому, что она спрашивает его разрешения, Доминик готов уже был сказать «да», но тут Арли добавила:

— Дэниел пригласил меня ехать с ним.

— Я бы предпочел, чтобы вы поехали со мной…

Она кивнула:

— Хорошо.

Ее быстрый ответ порадовал Доминика. Весь день девушка избегала его, как чумы, а теперь сама отыскала его и заставила поверить, что вовсе не так и сердится. Или, может, ее гнев просто со временем иссяк. Рочфорд знал, что утром он вел себя крайне необдуманно — как ревнивый поклонник, — в этом Лэнгли был прав. Слава богу, никто, кроме самого Дэниела, не обратил на это особого внимания. Оставалось только гадать, сумеет ли Доминик держать свои эмоции в узде еще несколько дней. Похоже, выбора у него нет… он связан длительными обязательствами.

— Тогда увидимся утром, — сказала Арли, направляясь обратно в зал.

— Вы собираетесь спать?

Она повернулась к нему, ее глаза блестели в темноте:

— Сегодня был длинный день, а я всю прошлую ночь не спала.

Доминик смотрел ей вслед, задаваясь вопросом, почему ее мучила бессонница. И тут в голову ему пришла ужасная мысль. Что, если она слышала их с Вероникой? Что-то во взгляде Арли подсказывало ему, что, возможно, так оно и было.

Арли пошла к лестнице, но остановилась на полпути, услышав, как кто-то окликнул ее из гостиной. Нахмурившись, она вошла в комнату с роскошной обстановкой.

На стуле эпохи королевы Анны сидела пожилая дама.

У нее было выразительное лицо, на голове красовался светло-зеленый тюрбан в тон платью.

Хотя нога женщины едва доставали до пола, держалась она с поистине королевским достоинством.

— Вы звали меня, мадам? — спросила Арли.

— Да, дорогая. Звала. Пожалуйста, присаживайтесь. Арли выполнила просьбу дамы, опустившись на стул рядом с ней.

Женщина оглядела ее с ног до головы:

— Вы очень похожи на мать, дорогое дитя.

Внутри у Арли все опустилось:

— Вы знали мою мать? — спросила она, выпрямившись и стараясь казаться спокойной — сложная задача, учитывая, что щеки ее горели под внимательным взглядом пожилой дамы.

— Да… она ведь была актрисой, так?

Оглянувшись, Арли окинула взглядом пустую комнату, а потом посмотрела на распахнутую дверь.

На губах женщины заиграла улыбка:

— Вам не следует бояться, что остальные узнают правду о вашем прошлом. Я. вдовствующая графиня Рочфордская, бабушка Доминика, поэтому я буду хранить вашу тайну.

Арли выдохнула и только тогда поняла, что все это время не дышала, сама того не осознавая. Бабушка Доминика! Арли потребовалась минута, чтобы переварить услышанное:

— Простите. Я не знала, что у Рочфорда есть родные.

Вдовствующая графиня театрально закатила глаза:

— Конечно, вы не знали. Доминик едва ли признает мое существование. С чего ему брать на себя труд представить мне свою подопечную?

— Очень рада с вами познакомиться, мадам.

Женщина бросила на нее острый, оценивающий взгляд. У Арли возникло такое впечатление, что пожилой даме что-то от нее нужно.

— Как вы проводите здесь время, мисс Уитман?

— Спасибо, мне здесь очень весело.

— Не сомневаюсь, — последовал ответ. — Как разительно отличается эта жизнь от той, которая осталась позади. Скажите, а какого вы мнения о моем внуке?

Арли чувствовала, как сердце ее забилось сильнее, и кровь опять прилила к щекам:

— Он очень добр и невероятно щедр.

— Это все?

Рочфорд никогда не рассказывал Арли о своей бабушке. И, судя по мрачному выражению лица пожилой дамы, девушка была вынуждена сделать вывод, что отношения между ними отнюдь не дружественные. На всякий случай, она решила быть осмотрительнее:

— Граф прекрасный опекун. Он следит за тем, чтобы у меня было все самое лучшее.

Графиня постучала пальцами в кольцах по деревянному стулу:

— Мы как будто говорим о разных людях. Ведь мой внук подает не самый лучший пример, правда?

— Простите?

— Хм-ммф, — пробормотала графиня. — Вы ведь знаете, кем или, скорее, кем доводится герцогиня Доминику?

Арли молча кивнула.

— Ну, и какой же пример он подает? Особенно учитывая, что он ищет вам подходящего мужа. Что вы должны подумать об институте брака…

— Я не настолько юна, чтобы не понимать таких вещей.

При этих словах графиня вдруг улыбнулась и словно помолодела лет на десять:

— Моя дорогая девочка, хоть мы с вами только познакомились, я могу помочь вам в поисках подходящего супруга… ну конечно, если вы пожелаете принять мою помощь.

Ну, как могла Арли отказать женщине, тем более что той, похоже, очень импонировало помогать подопечной своего внука. К тому же графине было известно об Арли все.

— Это было бы чудесно.

— Хорошо, хорошо, — ответила графиня и потрепала Арли по руке, отчего браслеты на ее запястье зазвенели. — Здесь есть несколько подходящих богатых мужчин, но я настаиваю, чтобы вы пока никому не отдавали явного предпочтения. Они должны понять, что вы достойны того, чтобы к вам относились с уважением. За вами должны ухаживать, как за принцессой, и вы не должны ни секунды сомневаться, что заслуживаете самого лучшего.

Арли кивнула.

— Ну, полагаю, на сегодня с вас достаточно. Завтра продолжим разговор с того места, на котором мы остановились. И помните: внук может отнестись к моему вмешательству без особого энтузиазма, поэтому я прошу вас не рассказывать ему о нашей встрече.

— Конечно, — ответила Арли, вставая и помогая женщине подняться.

Как она и ожидала, графиня едва доставала ей до плеча.

— Скоро увидимся, — сказала графиня и вышла, больше ни разу не взглянув на девушку.

Лошадь чувствовала радостное возбуждение Арли.

Хоть девушка и не могла скакать верхом, как мужчины, она не позволила этому незначительному обстоятельству испортить ей удовольствие от охоты. И очень радовалась, что Доминик, верный своему слову, все утро от нее не отходил.

Вчера ночью Арли была так измотана, что заснула, как только ее голова коснулась подушки. Раз ей показалось, что она слышала шаги за дверью, но сны снова убаюкали ее. А, проснувшись, она чувствовала себя отдохнувшей и полностью готовой к охоте.

Одетая в темно-синий костюм для верховой езды ишляпку того же цвета, Арли ерзала в дамском седле, стараясь устроиться поудобнее. Как глупо заставлять женщин ездить на лошадях подобным образом! Это совершенно неестественно, в таком положении трудно удержать равновесие. Но Арли молча мирилась с неудобствами, зная, что жалобы ее ни к чему не приведут. В охоте вообще участвовало очень мало женщин. К сожалению, среди тех, кто все-таки поехал, была Вероника.

На герцогине был красно-коричневый костюм для верховой езды. И выглядела она чрезвычайно изысканно. Костюм дополняла маленькая круглая черная бархатная шляпка, кокетливо сдвинутая набок. Арли почувствовала укол ревности. Красотой и чувством стиля женщина резко выделялась в компании гостей.

Арли заметила, что герцогиня то и дело поглядывает на Доминика, но он, казалось, этого не замечал. На самом деле все его внимание было сосредоточено на Арли, возможно, чтобы остальные не догадались о его отношениях с герцогиней.

Арли краешком глаза наблюдала за Домиником. Его силуэт на вороной лошади производил сильное впечатление. Он был одет в белую рубашку и темно-синие бриджи, заправленные в высокие сапоги, и чувствовал себя совершенно свободно, словно родился в седле. Его растрепавшиеся черные волосы только добавляли ему обаяния и мужественности. Сердце Арли пылало от любви и желания. Все женщины, в том числе и она сама, не могли отвести от Доминика глаз. Куда бы он ни направился, его провожали страстными взглядами.

Словно прочитав мысли Арли, Доминик повернулся к ней с совершенно обезоруживающей улыбкой:

— Дайте угадаю: вы жаждете содрать с лошади дамское седло и скакать по-мужски?

Сердце Арли екнуло, и она улыбнулась ему в ответ. Она хотела гораздо большего, чем просто скинуть седло с лошади. Она хотела быть с ним наедине. Хотела показать ему, что она чувствует, хотела доказать ему раз и навсегда, что она женщина, а не ребенок.

— Вы слишком хорошо меня знаете.

И как раз в тот момент, когда Арли подумала, что ничто не сможет испортить ей настроения, к Доминику подъехала Вероника:

— Чудесный день для охоты, не правда ли?

— Да, — ответил Доминик, пока Арли тщетно пыталась выдавить из себя улыбку.

Когда Доминик разговаривал со своей любовницей, Арли внимательно наблюдала за ним, ожидая, что в его глазах вспыхнет пламя. Но время шло, а граф не бросил на Веронику ни одного страстного взгляда — он был приветлив и вежлив, только и всего. Видимо, с годами граф научился умело скрывать свои эмоции, тем более что привык к связям с замужними женщинами.

Вероника повернулась к Арли:

— Мисс Уитман, я вижу, вы превосходная наездница. Могу я предложить вам маленькое состязание?

— О, с удовольствием…

— По-моему, это не очень хорошая идея, — вставил Доминик.

— Да ладно, брось. Это будет так весело, к тому же я устала все время соревноваться с мужчинами. Две женщины, состязающиеся в верховой езде, слегка расшевелят нашу компанию. Ну, так что скажете?

Вероника смотрела на Арли, ожидая ответа.

— С удовольствием, — ответила Арли и тут же поняла, что действительно этого хочет. В Уэльсе она соревновалась со многими мужчинами и знала, что легко сможет победить женщину. — Но только если я смогу скакать по-мужски.

Брови Вероники взметнулись вверх.

— Я вижу, что нашла женщину со схожими интересами. Ну, тогда скоро увидимся.

Герцогиня помахала рукой и ускакала.

Арли перевела взгляд на Доминика и увидела, что он хмурится:

— По-моему, вы допустили большую ошибку. Вероника гордится своим искусством наездницы.

Арли невинно улыбнулась:

— Ну, что вы. Будет очень интересно.

— Что если вы упадете или вдруг…

— А что, если это? А что, если то? — Она рассмеялась. — Со мной все будет в порядке. Правда. Обещаю.

Через пять часов Арли сидела верхом на лошади, ее сердце бешено колотилось в ожидании сигнала к старту. Рядом с ней, тоже по-мужски, а не в дамском седле, сидела Вероника. На лице ее застыло сосредоточенное выражение. Герцогиня была явно настроена на победу. Очень жаль… потому что Арли не собиралась делать ей такого подарка.

Раздался выстрел — сигнал к началу соревнования, — и они помчались вперед. Кровь бешено пульсировала в жилах Арли, а лошадь под ней неслась как ветер. Флаг, до которого им нужно было доскакать, маячил внизу, в долине у подножия холма.

Арли услышала за спиной стук копыт лошади Вероники. Герцогиня настигла ее. Пригнувшись к шее лошади, девушка все подгоняла и подгоняла животное. Впереди стояли двое мужчин с флагами. Женщины повернули одновременно. Толпа наблюдающих за состязанием гостей с такого расстояния казалась крошечной, но Арли различала крики, подстегивающие ее. Может быть, ей и надо было бросить эту затею, особенно принимая в расчет то обстоятельство, что ее соперницей стала благородная дама.

Но Арли знала только одно: она должна победить. Где-то там среди этого моря лиц был Доминик, и она сделает так, что он будет ею гордиться. Она докажет, что чего-то стоит, если не Веронике, то себе самой.

— Давай! — крикнула она лошади, еще ниже пригнувшись в седле и оставив Веронику позади в облаке пыли.

Арли и сама не заметила, как пересекла линию финиша, и толпа взорвалась овациями, бурно выражая свой восторг и одобрение. Девушка повернулась в седле и увидела, что Вероника еще футах в пятнадцати от финиша. Она спрыгнула с лошади и потребовала, чтобы конюх проверил копыта лошади. Эта женщина даже проиграть с достоинством была не способна.

Повернувшись к ожидающей толпе, Арли заметила среди гостей бабушку Доминика. Пожилая дама стояла, тяжело опираясь на трость, по выражению ее лица было практически невозможно понять, о чем она думает. И все же Арли могла поклясться, что графиня довольна и, может быть, даже удивлена. Арли кивнула ей, и та сдержанно кивнула в ответ, а потом повернулась и пошла к особняку.

Доминик стоял в стороне от толпы гостей и в изумлении наблюдал за победой Арли. Лэнгли похлопал его по спине, и Рочфорд осознал, что от удивления некоторое время не дышал вовсе.

— Невероятно! — сказал Лэнгли, и по его широкой улыбке было видно, как сильно он рад.

Арли повернулась и взглянула на Веронику, дела у которой были хуже некуда. Муж герцогини побежал ее утешать, и Доминик снова стал смотреть на свою подопечную.

Она радостно ему улыбнулась, и сердце Доминика подпрыгнуло в груди, как у мальчишки-школьника. Эта молодая женщина была настоящим сокровищем. Женщиной, которую судьба решила подарить ему.

Как же ему хотелось пробиться сквозь толпу и подхватить ее на руки… и отнести к себе в постель. Все его тело горело от желания ощутить ее под собой и врезаться в ее роскошное тело, пока она не задрожит и не выкрикнет в экстазе его имя.

Арли спешилась и оглянулась на кого-то в толпе. Она робко улыбнулась, закусив нижнюю губу, — она всегда так делала, когда волновалась. Доминик давно уже заметил у нее эту привычку. Взгляд длился всего несколько мгновений, а потом она понимающе кивнула. Доминик изо всех сил старался подавить в себе желание пробраться через толпу и узнать, на кого она так посмотрела.

И Рочфорд совсем не удивился, что эта улыбка Арли предназначалась американцу Дэниелу Батлеру, который стоял рядом с его бабушкой.

Дэниел горячо поздравил Арли, а потом выступил вперед, держа в руках красную розу. Арли взяла цветок, поднесла к лицу, вдохнула его аромат, а потом обхватила своими изящными пальчиками локоть, который Дэниел ей услужливо подставил. Не в силах больше на это смотреть, Доминик сказал Лэнгли, что вечером они еще увидятся, и направился к дому.

Рочфорд проклинал Арли за то, что она появилась в его жизни, но уже в следующую секунду задавался вопросом, что он будет делать, когда она перестанет быть ее частью. Он хотел обеспечить Арли самую лучшую жизнь. И в то же время не мог представить себе, как отдаст ее другому мужчине — мужчине, который уложит ее в свою постель и будет долго и жарко заниматься с ней любовью, как хотелось самому Доминику. Даже мысль об этом была ему невыносима.

Что он будет делать, если Арли влюбится в молодого американца?

Доминик вошел в особняк и поднялся по лестнице на второй этаж, ругая себе за то, что вообще привез ее сюда.

— Приготовьте, пожалуйста, ванну, — обратился он к проходящей горничной, которая рада была ему услужить. — Дверь моей комнаты вторая справа.

— Сию секунду, милорд, — сказала горничная, ее щеки порозовели, а голодный взгляд блуждал по его телу.

Может, раньше Доминик и заинтересовался бы таким откровенным приглашением, но сейчас все его мысли были заняты Арли. Он вошел в свою комнату и захлопнул за собой дверь. Сбросив рубашку, Рочфорд посмотрел в окно и увидел, что толпа поредела, но некоторые все еще отмечали победу Арли. Высунувшись из окна, он постарался найти ее среди множества гостей. Так и неувидев девушку, Доминик стянул сапоги и начал расстегивать бриджи, но тут раздался стук в дверь.

Полагая, что горничная пришла приготовить ванну, он распахнул дверь и увидел на пороге Арли.

— Рочфорд, я… — Ее глаза расширились, когда она увидела, что он наполовину раздет. — Я не вовремя?

Он застегнул бриджи и жестом пригласил ее войти:

— Вовсе нет. Прошу вас, входите.

Арли вошла в комнату, и граф запер за ней дверь. Девушка повернулась к нему и уставилась на его тело, однако взглянуть на чресла так и не решилась. Доминику стало интересно, видела ли она мужское тело и как часто. Он так хотел показать ей больше.

Словно вдруг осознав, куда смотрит, Арли быстро подняла глаза.

— Поздравляю с победой, — сказал он, схватил рубашку со спинки стула и быстро ее надел.

— Спасибо, милорд. Мне очень понравилось это состязание, хотя, полагаю, многие остались недовольны тем, что я не дала герцогине победить.

Рочфорд пожал плечами:

— То, что думают другие, неважно.

Арли нахмурилась:

— Но это не так. Как бы ни хотелось нам думать, что мнение других людей ничего не значит, это не так. Значит, и очень многое.

Что-то в ее интонации заставило Доминика замолчать. Она выглядела такой отчаянной и одновременно уязвимой… и желанной, когда стояла там с растрепавшимися волосами, раскрасневшаяся, а ее зеленые глаза горели триумфом и сознанием победы.

Будучи не в силах устоять, Доминик провел пальцами по ее подбородку и слегка приподнял его:

— Нельзя волноваться о том, что думает свет, Арли, Имеет значение только то, что у нас в сердце. Позвольте эмоциям направлять ваши действия.

Ее взгляд тут же смягчился, на лице застыло блаженное выражение, и она посмотрела на него… как? Сердце Доминика на мгновение замерло. Он прекрасно знал, что означает этот взгляд. Он видел его тысячи раз. Неужели она хотела его так же, как он хотел ее? Не зная, как все это понимать, он убрал руку.

Девушка опустила глаза, явно смутившись. Когда через мгновение она подняла их, огонь, горевший в ее взгляде, исчез, и Доминику оставалось только гадать, на самом ли деле он его видел или ему только показалось.

— Вы правы, только я сама могу найти свое счастье.

Она посмотрела на него, и ее полные губы чуть приоткрылись. В Доминике вспыхнула страсть.

— Вам нужно готовиться к сегодняшнему вечеру.

Он подошел к двери и открыл ее. Арли вышла из комнаты, не произнеся ни слова. Рочфорду хотелось остановить ее, привлечь к себе, прижаться к ней. Хотелось целовать ее розовые губы, пока они не распухнут, и научить ее всему, что он знал о сексе.

Доминик захлопнул за Арли дверь и выдохнул. Господи, ну и что ему теперь делать?

Может быть, ему только почудилось желание в ее глазах? Может быть, интимная атмосфера или возбуждение от победы в гонке произвели на нее такое впечатление? Доминик провел рукой по волосам. В конце недели он заберет Арли отсюда, и они вернутся в Рочфорд-Мэнор, где она снова приступит к своим урокам.

Он будет заниматься своей работой, а она — учебой.

Вранье!

Он отчаянно хочет Арли, и единственный способ выбросить ее из головы — это выдать ее замуж, причем как можно быстрее. Мысли Доминика вернулись к молодому американцу. До этого момента Доминик старался отвадить юношу и не допустить, чтобы он продолжал ухаживать за Арли, Но пока что Дэниел был для нее самой подходящей парой. И если Дэниел на ней женится, они будут жить далеко в Америке, и Доминик не будет видеть Арли и сможет ее забыть. Потом в голову ему пришла еще одна мрачная мысль: а сможет ли он жить, ни разу ее больше не увидев? Определенно, нет.

Доминик все еще был погружен в свои раздумья, когда через несколько часов стоял в бальном зале и смотрел, как Лэнгли и Арли вальсируют среди других участников маскарада. В то время как гости старались по возможности максимально прикрыть лица масками, Арли этого делать не стала, что безмерно обрадовало Доминика. Она была так красива, что дух захватывало. В белом гладком платье, подчеркивающем каждый изгиб ее тела, Арли была просто великолепна. Рочфорд с удовольствием любовался бы этим платьем, будь оно на ком угодно, только не на женщине, чью добродетель он должен охранять. Ее светлые волосы, уложенные в высокую прическу, длинные кудрявые локоны спускались на плечи, доходя до середины спины.

«Греческая богиня, ослепительно прекрасная», — подумал Рочфорд, а потом нахмурился, заметив, что она опять отказалась от корсета — и, если он не ошибся, от нижнего белья тоже. Доминик быстро перевел взгляд на лицо Арли, но было уже поздно. Его тело уже отреагировало на это предположение, кровь прилила к паху, отчего его и без того уже затвердевшая плоть мучительно напряглась.

Через секунду танец окончился, и Лэнгли, словно почувствовав, что Доминик в замешательстве, подвел к нему Арли:

— Рочфорд, леди сказала, что ты будешь ее следующим партнером.

Арли улыбнулась Доминику, и он был не в силах отказать ей, хотя ему не очень-то и хотелось танцевать, тем более в том возбужденном состоянии, в котором он сейчас пребывал. Он бы предпочел выйти в прохладный сад и прогуляться, но вместо этого взял ее за руку и вывел на середину зала. Рука графа легла на бедро Арли. Слой ткани был слишком тонким на ощупь, что подтверждало, что он прав и под платьем у нее ничего нет. Когда Арли подняла на него глаза, Доминик вновь осознал, что никогда не видел более красивой и желанной женщины.

— Милорд, а кто вы сегодня? — спросила она, приподняв брови и игриво улыбаясь.

Доминик улыбнулся ей в ответ, ощущая в сердце такую легкость, какой не ощущал никогда:

— Раньше я готовил костюмы для маскарадов, как все остальные. Но сейчас я нахожу это чересчур утомительным. Я предпочитаю быть самим собой.

Она рассмеялась:

— Иногда вы говорите так, словно вы уже стары.

Эти слова больно кольнули Доминика, улыбка на секунду исчезла с его лица. Он не считал себя старым, но Арли было всего семнадцать, и, вероятно, он казался ей совсем древним.

— Я всего на шестнадцать лет старше вас, — напомнил он ей. — Конечно, я по возрасту мог бы быть вам старшим братом, но…

— Или дядей, — прибавила она, причем ее улыбка говорила о том, что эта игра ей очень нравилась.

Доминик ухмыльнулся:

— Touсhe.

— На самом деле шестнадцать лет — это не так уж и много, — вдруг сказала Арли.

— Правда? Мне казалось, вы другого мнения. Она пожала плечами:

— Нет. Просто, как вы сами говорили, вам уже наскучили вещи, которые кажутся мне интересными, потому что вы видели в жизни гораздо больше.

Доминик смотрел на Арли, пытаясь понять, не дразнит ли она его, но ее взгляд оставался серьезным:

— И в какой же костюм вы бы меня одели? — спросил он, желая узнать, о чем она думает.

— Черного принца, — ответила Арли, и ее губы растянулись в прелестной улыбке, а на щеках появились милые ямочки.

— Черного принца из ваших снов? — Доминику показалось, что его голос прозвучал низко и хрипло.

Арли опустила глаза и посмотрела на его губы:

— Да. Когда я увидела вас впервые, то подумала, что вы и есть черный принц. Мой принц, одетый во все черное, который приехал, чтобы забрать меня. Вы были так элегантны в длинном черном плаще и появились будто из эпицентра шторма. Ваши черные волосы намокли, а лев на пальце смотрел на меня своими рубиновыми глазами через всю комнату, завораживая меня…

Сознательно или нет, Арли провела рукой по кольцу, которое Доминик все еще носил на среднем пальце левой руки, — это был подарок его бабушки на восемнадцатилетние.

Ее слова во многом были игрой воображения, но Доминик чувствовал, как они проникают ему глубоко в душу. Так это он был ее черным принцем?

— Я думал, что вы спали той ночью.

Он притянул ее к себе, чувствуя, что ему необходимо ощутить мягкие изгибы ее фигуры. Доминик опустил взгляд и увидел, как затвердевшие соски натянули мягкую ткань платья. Ему до боли хотелось дотронуться до груди Арли, ласкать ее сосок языком, пока она тихо не застонет и не станет умолять его об освобождении.

— Я наблюдала за вами из-под опущенных ресниц. Один раз вы на меня посмотрели, но я закрыла глаза. Я старалась не спать, но в конце концов заснула под звук вашего голоса. После того дня вы снились мне почти каждую ночь.

— Вы говорили, что со временем сны прекратились.

Взгляд Арли уперся ему в грудь:

— Я давно перестала верить снам.

— А сейчас?

Она еще раз на него взглянула, и у Доминика дыхание перехватило от желания, которое он заметил в ее взгляде:

— Я думаю, что сны — это образы, которые мы создаем, чтобы убежать от реальной жизни.

Не эти слова он хотел от нее услышать. Он хотел, чтобы Арли сказала, что верит в любовь, что верит, что ее черный принц заключит ее в объятия и сделает бесконечно счастливой. Но Арли этого не сказала, и разговаривать о таких вещах больше не было возможности. Музыка стихла, а ее пылкий поклонник нетерпеливо ожидал, когда же сможет к ней подойти.

Доминик повернулся к молодому американцу и, улыбаясь и полностью контролируя выражение своего лица, кивнул ему. Дэниел взял Арли за руку, и они ушли.

Наблюдая за ними, Рочфорд с раздражением отметил, как замечательно они смотрятся вместе. Он взял со стола бокал с вином и залпом осушил его. А когда Дэниел притянул Арли еще ближе к себе, с трудом удержался, чтобы не раздавить бокал в ладони.

Всю ночь Дэниел не отходил от Арли, идеально играя роль пылкого поклонника. Доминик с ужасом осознал, что подопечная ускользает у него из рук, а он ничего не может поделать — только стоять и смотреть.

Когда Дэниел увел Арли на веранду, Рочфорд инстинктивно двинулся в том же направлении. Почти у самых дверей он вдруг замер. Он не может следить за каждым ее шагом. Он не должен противиться тому, чему суждено случиться.

Так будет лучше для всех. Она выйдет замуж, а он вернется к обычной жизни.

Почему-то будущее представлялось ему неопределенным и безрадостным.

Минуты шли, Доминик успел выпить три стакана портвейна и был занят четвертым, когда Арли с Дэниелом вернулись в зал. Американец отошел, и не успел Рочфорд перекинуться с Арли и словом, как другой мужчина пригласил ее на танец. Дэниел со стаканом пунша вернулся туда, где оставил Арли, и, увидев, что она танцует с другим, разозлился.

Рочфорд почувствовал, как кто-то хлопнул его по плечу, и обернулся. Его бабушка, улыбаясь, смотрела на него снизу вверх:

— А твоя подопечная пользуется большой популярностью, да?

— Точно, — согласился Доминик и приготовился выслушать длинную лекцию.

— Арли и мистер Батлер — прекрасная пара, ты не находишь?

Он кивнул.

— Уже ходят слухи, что о помолвке будет объявлено до конца сезона… — Пожилая дама склонила голову набок. — Интересно, подтвердятся ли они?

— Ей еще слишком рано всерьез думать о помолвке. Она только вышла в свет.

— А может, ты просто сам питаешь слабость к этой женщине, Дом? Где-то в глубине души. Я наблюдала за тобой. И тебе, кажется… неприятно видеть ее с мистером Батлером.

— Я только беспокоюсь о ее благополучии. Она еще молода и мало что знает о жизни. И, если ты еще не забыла, я ее опекун.

От понимающей улыбки бабушки у Доминика все внутри перевернулось. Немного помолчав, она заявила:

— По-моему, она знает больше, чем говорит. Вчера у меня была возможность познакомиться с ней. Она очень мила. И станет мистеру Батлеру прекрасной женой. Представляю, какие хорошенькие у них будут дети.

Представив себе Арли, лежащую под Дэниелом Батлером, граф Рочфорд сдержал рвущееся наружу проклятие.

— Ну, я сегодня очень устала. Мне нужно отдохнуть. Увидимся утром.

— Спокойной ночи, бабушка, — сказал Доминик ей в спину.

Вечер продолжался, и слова бабушки буквально преследовали Доминика. Очевидно, все думали, что Арли и Дэниел будут вместе. Даже несколько мужчин, проявлявших активность в начале вечера, теперь отступились, решив, что Арли выбрала Дэниела. Но выбрала ли она его? Хотела ли она американца? Эта мысль буравила Рочфорда. Теперь, глядя, как она танцует с Дэниелом, он видел то же, что видели все: двух молодых людей, идеально подходящих друг другу. Арли выглядела счастливой, на лице у нее сияла улыбка. В эту минуту Доминик осознал, что она близка к тому, чтобы заполучить мужчину, который, без сомнения, ей нравился.

Он отвел глаза от подопечной и посмотрел в другой конец зала — на любовницу, которая стояла рядом с мужем. Словно ощутив на себе его взгляд, Вероника подняла глаза и улыбнулась. Доминик тут же понял, что она хочет сказать.

И он подумал: «Какого черта? Существует ли лучший способ избавиться от навязчивого желания к подопечной, чем страстная ночь с любовницей, которая открыто этого желает?»

 

6

Даже танцуя с Дэниелом, Арли заметила, как Доминик и Вероника молча переглядываются. Эти двое были в разных концах зала, но уже в следующую минуту они вышли через противоположные двери.

Ревность пожирала Арли. И хотя она знала, что не имеет права на это чувство, все равно жутко ревновала. Девушка знала, куда они пойдут и что будут делать. Картина, в которой они были вдвоем и занимались любовью, врезалась ей в память, мучила ее, напоминала, что ей никогда не испытать блаженства в объятиях Доминика.

Очевидно, Доминик полагал, что исполнил свой долг по отношению к подопечной. Обычно он следил за ней, как коршун, а сейчас оставил ее одну, без сопровождения.

Когда танец закончился, Дэниел извинился, сказав, что ему нужно отойти на минуту. Арли воспользовалась этой возможностью, чтобы ускользнуть из зала. Взбежав вверх по лестнице, она на цыпочках прокралась мимо комнаты Доминика, потом зашла в свою, говоря себе, что делает это только потому, что ей нужно немного передохнуть. Вместо того чтобы отдыхать, она прижала ухо к стене. Шло время, а Арли ничего не слышала. В соседней комнате было слишком тихо.

Арли вышла из комнаты и, нахмурившись, пошла по коридору. Почему она ведет себя как влюбленная дурочка? Ей следует вернуться на бал, развлекаться и забыть о Доминике. Он взрослый мужчина, охочий до женщин. Она никак не может этого изменить. Потакать своей безумной страсти — значит приближаться к неминуемой катастрофе.

Арли вернулась на бал, но ей никак не удавалось развеселиться. Ее мысли предательски возвращались к Доминику и к тому, чем он занимался с Вероникой.

К полуночи Арли была совершенно измотана эмоционально, и позволила Дэниелу проводить себя в свою комнату.

Девушка чуть приоткрыла дверь, подняла глаза и увидела широкую улыбку Дэниела:

— Спокойной ночи, мисс Уитман. С нетерпением жду нашей завтрашней встречи.

— Спасибо за прекрасный вечер, — ответила она и уже собиралась закрыть дверь, но Дэниел ее придержал.

— Могу ли я рассчитывать на прощальный поцелуй?

Удивленная его просьбой, Арли быстро кивнула и закрыла глаза. Через мгновение его сухие губы коснулись ее губ. На девушку накатила волна разочарования, и она открыла глаза. Дэниел смотрел на нее сверху вниз, в его взгляде было откровенное желание:

— Ну, спокойной ночи.

Дэниел широко улыбнулся:

— Буду ждать завтрашнего утра.

— Спокойной ночи, — сказала Арли и взглянула на его локоть, которым он все еще придерживал дверь.

Он опустил руку и отступил. Арли закрыла дверь и прижалась лбом к твердой деревянной поверхности. Она повернула ключ в замке и, услышав удаляющиеся шаги Дэниела, вздохнула с облегчением.

— Слава богу, — сказала Арли, скинув туфли.

Она повернулась, приподняла юбку и наклонилась, чтобы снять чулки.

— Вы сегодня рано ушли спать.

Арли резко выпрямилась и взглянула в темный угол, где на стуле сидел Доминик.

— Рочфорд! — Она прижала руку к колотящемуся сердцу. — Я нигде не могла вас найти.

Он ничего не ответил, просто некоторое время смотрел на нее, пока она окончательно не смутилась. Когда граф заговорил, голос его звучал тихо:

— Я прогулялся. Потом вернулся в свою комнату, но, когда понял, что все равно не смогу заснуть, решил подождать вас. Надеюсь, вы ничего не имеете против.

Она покачала головой:

— Нет. Конечно же, нет.

— Вы хорошо провели время?

— Ну… да.

— Что-то вы говорите об этом не очень уверенно.

Она пожала плечами:

— Вообще-то, мне было весело. Но когда вы исчезли, я пошла вас искать. Я думала, вы ушли с Вероникой, но потом она вернулась.

— Это Дэниел хотел вас поцеловать?

— Конечно!

Он снова ничего не сказал. И когда несколько минут прошли в молчании, Арли заволновалась. Может быть, она совершила ошибку? Может быть, не надо было говорить, что она его искала? О чем он думает? Боже, как же ей хотелось, чтобы он сказал хоть что-нибудь.

Девушка села на кровать прямо напротив Доминика и стала вытаскивать из волос шпильки.

— Вы ее любите? — спросила она, не в силах удержаться.

Доминик следил за ее действиями:

— Кого?

— Герцогиню… Вашу любовницу.

Он натужно засмеялся:

— Нет, я не люблю ее. Долгое время я испытывал к ней вожделение, но в последнее время нахожу, что устал от нее.

— И все же вы были с ней сегодня ночью?

Темная бровь приподнялась, и его улыбка стала лукавой:

— Нет, я не был с ней. По крайней мере, в том смысле, который вы имеете в виду.

Арли изумленно вздохнула:

— Но вы ушли вместе.

Доминик стремительно поднялся, отчего сердце в ее груди подпрыгнуло. Когда граф вышел на свет, Арли заметила, какой усталый у него вид. Ей отчаянно захотелось его утешить.

— Хотите знать, почему я не был с ней? — спросил он и провел рукой по волосам. — Я не был с ней, потому что хочу другую женщину. Я только и жажду к ней прикоснуться, хотя знаю, что это ненормально.

Когда он шагнул к Арли, жилка на ее шее бешено запульсировала. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо:

— А она знает? — почти прошептала девушка.

Уголки губ Доминика приподнялись, одновременно он протянул руку и дотронулся до завитка волос на ее плече. Он намотал его на палец, потом опустил на ее пышную грудь. Палец на мгновение замер, едва касаясь ее чувствительной кожи:

— Я говорю ей об этом сейчас.

— Он хочет ее?

Под его взглядом Арли судорожно сглотнула: Доминик явно ждал ее реакции. От его близости в ней вспыхнуло желание, жар которого распространился по всему телу. Арли встала, приподнялась на цыпочки и легко его поцеловала. Доминик не шевельнулся. Она почувствовала, как краска прилила к щекам и шее. Но через секунду, когда он притянул ее к своему крепкому телу и накрыл ее губы своими, она напрочь забыла о смущении.

Сначала поцелуй казался медленным, словно он раздумывал. Следующий поцелуй был почти яростным. Его руки заскользили по ее телу, вниз по спине, на талию, потом обхватили бедра. Арли еле слышно застонала, когда Доминик оторвался от ее губ и провел губами по шее, а потом по мягкой округлости груди. Ее соски затвердели. По венам разлился жидкий огонь, устремившийся в низ живота, заставляя ее отчаянно желать то, что только он мог ей дать.

— Чувства, которые я к вам испытываю… это ненормально, — прошептал он, его губы застыли в миллиметре от ее кожи. — Я отчаянно вас хочу, но знаю, что так нельзя.

— Почему это ненормально? — прошептала Арли, которой казалось, что ее тело существует отдельно от нее.

— Я ваш опекун. И я должен защищать вас от мужчин, подобных мне. Вы достойны того, чтобы выйти замуж.

Арли будто окатили холодной водой. Когда она осознала смысл его слов, огонь, полыхавший в ней еще минуту назад, начал затухать. Он хотел всего лишь одну ночь страсти? Он отделается всего лишь угрызениями совести, но ей это будет стоить девственности… и она упустит шанс найти человека, который на ней женится.

Арли резко отстранилась от Доминика. Она уперлась ногами в кровать и чуть не потеряла равновесие.

— Я не могу пожертвовать своей девственностью ради одной-единственной ночи, — решительно произнесла она.

Тяжелый соблазнительный взгляд Доминика пригвоздил ее к месту:

— Я хочу вас.

— Я тоже вас хочу, — нерешительно произнесла она, заметив, как приподнялись уголки его губ. — Но я не могу отдать все и не получить ничего взамен.

Доминик смотрел на Арли, и она видела в его взгляде гамму быстро сменяющих друг друга эмоций, но больше всего — сожаление. Он кивнул и отступил от нее на шаг. У Арли было такое ощущение, словно ее больно ударили в живот.

— Мне не следовало приходить, — сказал граф, на секунду закрыв глаза. Потом снова открыл их и посмотрел на нее. — Спокойной ночи, милая Арли.

Затем он просто ушел.

За окном стоял холодный серый рассвет, идеально соответствующий настроению Арли. Она уже много часов лежала без сна, глядя в потолок, прислушиваясь к звукам, но, похоже, уснуть не могла только она одна.

Всю ночь девушка ворочалась в постели, мучаясь вопросом, где Доминик — и с кем он провел эту ночь.

Несколько раз у нее возникало желание встать, пойти к нему в комнату и поговорить о том, что произошло между ними. Но каждый раз она себя отговаривала, потому что знала, что это только принесет боль им обоим и больше ничего.

Но с приходом нового дня Арли отчаянно захотелось поговорить с ним. Ведь они скоро вернутся в Рочфорд-Мэнор, и их отношения уже не могут быть такими же, как прежде.

Арли оделась и пошла к нему в комнату, твердо намереваясь все решить. Она не знала, как это сделает, но сделать что-то было необходимо: она просто не могла оставить все как есть.

Девушка уже подняла руку, чтобы постучать в дверь, но тут заметила ключ в замке. Арли посмотрела на длинный коридор и задумалась: может, открыть дверь, не постучавшись? Увидев, что поблизости никого нет, она взялась за ручку и повернула ее. Сквозь полупрозрачные занавески в окно вливался серебряный свет, освещая фигуру ее опекуна, растянувшегося на шелковых простынях. Рядом с ним в кровати лежала герцогиня. Ее длинные огненно-рыжие волосы окутывали их обнаженные тела, словно пушистое облако. Простыни закрывали бедра, пышные груди герцогини были прижаты к крепкой груди Доминика.

Арли подавила рвущийся наружу крик. Да как он мог прийти к ней прошлой ночью, заявляя, что сгорает от желания, а потом заняться любовью с женщиной, которую, по его же словам, совсем не хочет — замужней женщиной, чей муж спит в соседнем крыле и полагает, что его жена спокойно спит в своих покоях?

Арли ужасно захотелось хлопнуть дверью и разбудить их. Не в силах дольше выносить этого зрелища, она закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице.

По пути к парадной двери девушка прошла мимо нескольких слуг, а потом решительно зашагала по длинной дорожке, ведущей от дома, сжав зубы, чувствуя, как катящиеся по щекам слезы жгут ей кожу. И почему она так расстроилась? Прошлой ночью Доминик сказал, что желает ее, и что же она сделала — оттолкнула его, заявив, что ожидает брачного предложения. Какой мужчина не сбежит, услышав такое заявление?

Дэниел. Дэниел тот мужчина, который отнесся бы к ней с уважением. Дэниел тот мужчина, который готов на ней жениться.

Дэниел совершенно не похож на Доминика.

«И сейчас, в эту минуту ты могла бы быть в постели Доминика», — пронеслись в ее голове предательские, мучительные мысли. В эту минуту она могла бы быть в объятиях Доминика. Если бы она промолчала, она испытала бы истинное удовольствие, но нет, она сказала, что хочет выйти замуж, и эти слова все разрушили. Осознание этого было столь острым, что Арли остановилась. Что она собирается делать? Пройти пешком всю дорогу до Рочфорд-Мэнор? Какие пойдут разговоры, если она просто исчезнет и когда обнаружат, что все ее вещи на месте, и не найдут записки? Арли тяжело вздохнула. Она непогрязнет в жалости к самой себе, как ребенок, которым ее считал Доминик. Арли вздернула подбородок. Она женщина, и она докажет это им всем.

Она будет скрывать свои страдания за улыбкой. С высоко поднятой головой Арли вернулась в дом, настроенная жить дальше.

Правда, девушка совершила ошибку, взглянув на окна комнаты, где спал Доминик, и колени у нее подогнулись. Она не будет сидеть в своей комнате и слушать, как за стеной просыпаются Доминик и Вероника. Вместо этого она решила уединиться в саду, открыла железные ворота и села на каменную скамейку.

— Дитя, почему у вас сегодня такой расстроенный вид?

Арли подняла глаза и увидела, что на нее смотрит вдовствующая графиня.

— Вы позволите? — спросила пожилая дама, указывая на скамейку.

— Пожалуйста, — ответила Арли, похлопав рукой по скамейке.

Вдовствующая графиня села и с улыбкой повернулась к Арли:

— Вы выглядите усталой, дитя мое.

— Я плохо спала.

В обществе этой пожилой дамы девушке было трудно сохранять спокойствие и напускное равнодушие. За последние несколько дней графиня успела стать ей другом, а кроме нее, Лэнгли и Дэниела, у Арли в целом мире никого не было. И все же она не могла рассказать графине о своих чувствах к Доминику. Пожилая дама наверняка сделает Арли выговор и напомнит, что Доминик женится на аристократке, на женщине равного с ним положения. А самой Арли больше подойдет человек вроде Дэниела, богатого американца, который может предложить ей обеспеченную жизнь.

— Я сегодня утром еще не видела своего внука. А вы его видели, мисс Уитман?

У Арли комок застрял в горле:

— Нет, не видела, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Наверное, он еще в постели.

— Наверняка со своей безмозглой любовницей.

— Вы имеете в виду герцогиню? — не подумав, выпалила Арли.

Вдовствующая графиня кивнула и тяжело вздохнула:

— Да. Я часто задаюсь вопросом, остепенится ли внук хоть когда-нибудь. Он слишком сильно похож на моего сына, на которого я не имела ровным счетом никакого влияния. Похоже, это у них в крови. Я так надеюсь, что наступит день, когда Дом поймет, наконец, что ему нужен наследник. Мне очень не хочется, чтобы земли и титул перешли к моим глупым внучатым племянникам.

— Может быть, когда-нибудь он найдет себе подходящую женщину, — сказала Арли, надеясь, что это прозвучало достаточно убедительно, несмотря на то что от одной мысли о женитьбе Доминика ей становилось плохо.

— Ну да, когда рак на горе свистнет, — рассмеялась пожилая леди. — Не знаю, и почему я так переживаю. Ведь ему до меня нет никакого дела.

— Почему?

Графиня пожала плечами:

— Наверное, я была слишком строга к нему, когда он был ребенком. Я старалась быть хорошей матерью своему сыну, но он всегда был невероятно упрям и поступал вопреки моим желаниям. Я рано поняла, что Доминик во многом похож на Рэндольфа, моего сына, который был законченным повесой. Мать Доминика была как мышка, боялась собственной тени, так что в подобных делах она была не помощница. Мой сын топтал ее, сколько ему вздумалось. Такой позор.

Во время этого монолога вдовствующая графиня смотрела прямо перед собой, но тут она повернулась и взглянула в глаза Арли:

— Никогда не позволяйте мужчине обращаться с собой подобным образом, Арли. Ведь, в конце концов, женщины сильнее мужчин. Вы должны показать им, что не потерпите такого обращения. Пообещайте мне прямо сейчас, что всегда будете твердой и не позволите поступать с собой несправедливо.

Страстность и убежденность в голосе пожилой дамы удивили Арли. Несомненно, графиня говорила искренне, и в ее словах не было подвоха.

— Обещаю, — согласилась Арли и улыбнулась, надеясь развеять страхи женщины.

Вдовствующая графиня кивнула:

— Хорошо. Теперь, когда это сказано, я хочу знать все о мистере Батлере. Как у вас развиваются отношения?

Арли совсем не хотелось убеждать бабушку Доминика, что ее интересует Дэниел, но пожилую леди не так-то просто было сбить с толку.

— Ну, право, не знаю. Дэниел очень милый. Но с ним меня — как бы лучше выразиться? — не охватывает трепет.

Утренний воздух наполнился смехом графини, который был таким заразительным, что Арли тоже засмеялась впервые за несколько дней.

— Ах вы, маленькая распутница! Ну, может быть, со временем он вызовет у вас… трепет. Вы ведь дадите ему шанс, правда?

— Хорошо, но только ради вас, — сказала Арли и расправила плечи, заметив, что к ним направляется Дэниел.

Он был одет в строгий серый костюм, а когда он улыбнулся, Арли вспомнила его сдержанный поцелуй прошлой ночью.

Как отличался этот торопливый поцелуй от поцелуя Доминика. От поцелуя графа ее бросило в дрожь, все ее тело ожило… желая большего.

— Мадам, — Дэниел поклонился вдовствующей графине, прежде чем полностью переключить свое внимание на Арли. — Мисс Уитман, я надеялся, что увижу вас сегодня утром. Лэнгли пригласил несколько человек на верховую прогулку, и так как он хороший друг вашего опекуна, то готов выступить в роли вашего сопровождающего. Вы поедете с нами?

— Да, — быстро ответила Арли, желая уехать подальше от особняка и, что еще более важно, от Доминика. — Я только переоденусь и буду готова.

— Может быть, тогда вы подойдете к нам на конюшню?

— Хорошо, мадам, — согласилась девушка. — Простите, что вот так вас покидаю, — сказала Арли графине.

— Да что вы, дитя мое, — пожилая дама подмигнула Арли. — Не забывайте, я уже немолода. И мне пора вздремнуть.

Арли поцеловала старушку в щеку, потом побежала к особняку и взлетела вверх по лестнице в свою комнату. Не тратя времени, она надела костюм для верховой езды, поправила прическу и быстро пошла к конюшням, полная радостного предвкушения.

Обогнув здание, она чуть не оступилась, увидев Веронику рядом с Домиником. К огромной досаде Арли, вид у женщины был чрезвычайно довольный.

— А вот и она, — сообщил Лэнгли с игривой улыбкой. — Дорогая Арли, я взял вам ту же лошадь, которая вчера помогла вам одержать победу.

Вероника повернула лицо к Арли и стала рассматривать ее темно-синий костюм для верховой езды. Это был один из самых любимых костюмов девушки, и она была рада, что захватила его с собой.

Лэнгли подошел к ней:

— Ах да, мистер Батлер сказал, что скоро вернется.

Арли улыбнулась Лэнгли и краем глаза заметила, что Доминик за ней наблюдает. От одного его присутствия все ее чувства ожили. Отчего же она так сильно реагирует на этого человека? Она взглянула на Рочфорда, и он тоже посмотрел на Арли, при этом на лице его не отражалось никаких эмоций. Граф был одет в темные бриджи, черные сапоги до колена и белую рубашку с распахнутым воротом. Свои темные волосы он собрал в хвостик, отчего его скулы выделялись больше, чем обычно. Никогда в жизни Арли не видела такого красивого мужчины. Как бы ей хотелось, чтобы он был не ее опекуном, а ее кавалером. Как жаль, что вчера ночью она не сказала ему «да»!

Вдруг кто-то положил ей руку на спину, и девушка вздрогнула от удивления.

— Извините, — сказал Дэниел, задержав руку на бедре Арли. — Вероятно, я с вами разминулся. Я не хотел ехать без вас и побежал в вашу комнату, но обнаружил, что вы уже ушли.

— Как мило, — произнесла Арли, очаровательно улыбаясь.

Она твердо вознамерилась прекрасно провести время, несмотря на неприятное начало этого дня.

Дэниел посмотрел куда-то поверх нее, и тут же похоть исчезла из его взгляда, а рука соскользнула с ее бедра:

— Похоже, только вашему опекуну позволено играть роль сопровождающего, — тихо пробормотал он довольно желчным тоном.

— Не обращайте на него внимания, — прошептала Арли.

— Боюсь, это невозможно. Даже в эту самую минуту он очень грозно на меня смотрит.

Арли даже не взглянула на Доминика. Вместо этого она положила руку на локоть Дэниела. Его темные глаза тут же заблестели.

— Граф неопасен, — успокоила она своего кавалера. — К тому же скоро он будет занят другими вещами.

Дэниел мгновенно понял, что она имеет в виду, и усмехнулся.

Следующие несколько часов Арли отчаянно пыталась веселиться, что было в высшей степени сложно, потому что ее опекун и его любовница следили за каждым ее шагом. Арли не хотела никого использовать, но против своей воли заметила, что уделяет Дэниелу повышенное внимание. Девушка улыбалась, внимательно слушала его и смеялась над каждой его шуткой, даже если она была несмешная. Все это время она чувствовала устремленный на нее взгляд голубых глаз.

К тому времени, как они остановились, чтобы дать лошадям передохнуть, Арли устала от тихого, гортанного смеха Вероники. Рядом с Арли был симпатичный молодой человек, но мужчина, которого она желала, был с другой.

Доминик был аристократом и женщина, которая была с ним сейчас, хоть и замужняя, была ему ровней во всех смыслах этого слова. Хотя Арли и общалась сейчас с представителями высшего общества, сама она к нему не принадлежала и никогда не будет принадлежать, как бы сильно ни старалась. Эта мысль расстроила девушку, и, видимо, это отразилось на ее лице, потому что Дэниел взял ее за подбородок и слегка приподнял его:

— Отчего нахмурилось это прелестное личико? — спросил он, глядя на нее с явной тревогой.

Какой внимательный… истинный джентльмен. И почему она не могла испытывать к нему того же, что испытывала к Доминику?

Когда Дэниел отвел руку, Арли ободряюще ему улыбнулась, хотя знала, что улыбка получилась слегка вымученной:

— Просто у меня слегка кружится голова. Я с утра ничего не ела и, похоже, расплачиваюсь за это сейчас.

Дэниел тут же просиял:

— Я как раз захватил с собой кое-что, подумав, что это может пригодиться.

С этими словами он достал корзину и вынул из нее яблоки, виноград, несколько сортов сыра и пару бисквитов. Они ели молча, любуясь пейзажем, за что Арли была ему признательна. Она устала от разговоров.

До девушки снова долетел смех Вероники, и она обернулась. И в ту же секунду пожалела об этом. Доминик лежал на одеяле, вид у него, был расслабленный, и он ел ягоды прямо из рук Вероники. Женщина смочила еще одну ягоду в своем бокале с шампанским и преподнесла ее своему любовнику. Ее движения были полны скрытого эротизма, особенно когда она облизала пальцы, которые мгновение назад были во рту у Доминика.

К раздражению Арли, мысли ее вернулись к вчерашней ночи. Она вспомнила ощущение губ Доминика на своих губах, жар его рук на своем теле, когда он прикасался к ней так, как никто до этого.

— Не хотите винограда? — раздался возле нее голос Дэниела, напомнив ей, что она уже довольно долго смотрит на своего опекуна с любовницей.

— Да, спасибо, — бодро откликнулась она.

Арли подумала, что не будет сидеть и страдать, особенно учитывая, что Доминик вчера ночью явно выпил лишнего. И домогался ее. Наверное, он был настолько пьян, что вообще не помнит, что между ними произошло.

Дэниел протянул Арли маленькую гроздь винограда, и их руки на какое-то мгновение соприкоснулись. Девушка заметила, как в ту же секунду в его глазах вспыхнул огонь, и без того темные зрачки потемнели еще больше. Хотя у Арли было мало опыта общения с мужчинами, она могла распознать, когда мужчина испытывает желание. Во взгляде Дэниела что-то неуловимо изменилось, он опустил глаза, и его взгляд стал блуждать по телу Арли. Он разглядывал ее так, словно она стояла перед ним обнаженной.

Ночью Доминик смотрел на нее так же.

— Вы такая красивая, мисс Уитман. Ваши волосы как шелк, глаза такие ясные и необычные.

Арли никогда не слышала столь лестных слов, разве что читала нечто подобное в романах. Но впервые кто-то сказал ей такое прямо в глаза.

— Дэниел, вы так добры, — ответила она, подняла руку и слегка коснулась пальцами его щеки.

Молодой человек от изумления разинул рот, Арли опустила руку, а потом взглянула и продолжила есть, хотя совсем не была голодна.

Боже правый, да что она такое делает? Словно в ней уживались две разные женщины: одна хорошая, которая хотела завоевать сердце своего поклонника, а другая — плохая, которая, обидевшись на своего опекуна и его любовницу, вела себя опрометчиво.

Доминик посмотрел в сторону Арли. Его подопечная все еще вела оживленную беседу с молодым американцем. И откуда у них столько тем для разговора? Доминик, замерев, смотрел на ее профиль, очарованный ее красотой, ее невинностью, ее радостным возбуждением и всем, на что он до сих пор обращал мало внимания.

Когда эта девушка появилась в его жизни, он сказал себе, что как можно быстрее найдет ей подходящего мужа. Судя по всему, именно это сейчас происходило на его глазах, а он больше всего на свете хотел, чтобы это прекратилось.

Глядя на одурманенное любовью лицо Дэниела, можно было с уверенностью сказать, что судьба Арли решена. Дэниел попросит ее руки, и вскоре она покинет дом Доминика и уедет с Дэниелом в Америку. Даже если бы Доминик сам все спланировал, вряд ли можно было бы представить себе более идеальный сценарий.

Теперь Доминик горько сожалел о своем намерении, да и вообще о том, что приехал на этот прием. Если бы Арли сейчас была дома, в Рочфорд-Мэнор, о ней никто бы не знал, кроме Лэнгли. И он мог бы проводить с Арли время, и никто бы не беспокоил их, кроме слуг. Но все это осталось позади.

Рочфорду даже думать не хотелось о том, что будет, когда они вернутся домой. Мирная жизнь, которой он когда-то наслаждался, станет одним лишь воспоминанием.

Пальцы Вероники пробежали по его позвоночнику, что вывело Доминика из раздумий:

— Дорогой, ты должен дать ей немного свободы. У тебя развивается паранойя. Ты глаз с нее не спускаешь с того самого момента, как мы выехали из дома.

— Я за нее отвечаю. Кроме меня, у нее никого нет.

— Пока.

Рочфорд перевел взгляд на свою любовницу, в ее глазах он заметил победный блеск. Она радовалась, что произнесла вслух то, чего Доминик опасался все эти дни. С самого начала было ясно, что Вероника ревнует его к Арли, как и большинство женщин на приеме. Доминик видел, какие завистливые взгляды бросали на его подопечную, когда она танцевала то с одним, то с другим мужчиной, а особенно с обожаемым всеми мистером Батлером.

— Ну же, дорогой. Мистер Батлер настоящий джентльмен. Он никогда не воспользуется невинностью такой юной девушки, как Арли. — Вероника из-за плеча Доминика посмотрела на пару, о которой говорила, и ее улыбка стала еще шире. — Как мило, он кормит ее виноградом прямо из рук. Видишь, она уже учится соблазнять мужчин. Ты и оглянуться не успеешь, как поведешь ее к алтарю.

Рочфорд обернулся и увидел, как Дэниел, широко улыбаясь, протягивает Арли виноградину, задерживая пальцы на ее пухлых розовых губах дольше, чем это было необходимо. Кровь в жилах Доминика закипела. Щеки Арли пылали, глаза весело блестели, она улыбалась молодому человеку. Ее смех достиг ушей Доминика, дразня его.

Не нужно было ему вчера поддаваться чувствам. Господи, и о чем он только думал! Похоть одолела его, и он выставил себя на посмешище. Даже хуже того, он помнил только отрывки их разговора. Однако он ясно помнил, что Арли ему отказала.

Он заметил, что девушка весь день избегает его взгляда. Несомненно, ее приводило в ужас, что он открыто демонстрирует близость к Веронике. Не раз Доминику хотелось подойти к Арли и попросить уделить ему минутку. Он бы сказал ей, что было ошибкой ждать ее в комнате, и совсем непростительно было говорить, что он ее хочет. Но удобного случая так и не представилось, и за несколько часов они отдалились друг от друга.

— Смотри, Дом.

Доминик поднял глаза и увидел, как Арли с Дэниелом, держась за руки, стоят и смотрят на них. Они оба были так молоды, казались такой прекрасной парой, что Рочфорд задумался, не стоит ли дать молодому человеку шанс и помочь ему в его ухаживаниях за своей подопечной. Но через секунду, когда он встретился с Арли взглядом, эта мысль улетучилась.

— Не хотите к нам присоединиться? — спросила Вероника, указав рукой на свободный край одеяла.

Дэниел прокашлялся и посмотрел на Арли, лучезарно улыбаясь:

— Вообще-то, мы с мисс Уитман хотели просить позволения прогуляться к озеру. Это совсем недалеко.

Доминик приподнял бровь:

— Вы хотите повести туда Арли без сопровождения?

Он посмотрел на Арли, которая смело встретила его взгляд. Дэниел натянуто улыбнулся, подтверждая, что хотел бы пойти только с Арли:

— Конечно, нет… я думал, может быть, вы с герцогиней к нам присоединитесь.

Вероника вскочила на ноги и воскликнула:

— Какая прекрасная идея!

У Доминика не было выбора, кроме как последовать за остальными.

На озере Дэниел разулся и вошел в воду:

— Идите сюда, мисс Уитман. Вода совсем не холодная. Она так приятно освежает.

Арли взглянула на Доминика, словно ожидая его одобрения. Он увидел в ее глазах обиду и уязвимость. Какой же он болван. Он полагал, что их влечет друг к другу. На деле, вероятно, она была просто признательна, что он привез ее из наводящего тоску особняка в это место, дарующее бесконечные возможности. Жалкий глупец!

Вероника сбросила туфли и стянула чулки. Лукаво улыбаясь, она приподняла юбки чуть не до середины бедра и вошла в воду вслед за Дэниелом.

Когда эти двое в воде осмелели и отошли подальше от берега, Рочфорд заметил, что Арли скинула ботинки и теперь стягивает чулки.

— Простите за прошлую ночь, — сказал он, скользнув взглядом по ее крепким икрам.

— Мы оба сказали не то, что думаем, — ответила она с натянутой улыбкой.

Арли не дала ему возможности объясниться. Она приподняла юбки и вошла в воду.

Доминик судорожно сглотнул при виде ее длинных ног и стройных белоснежных бедер. Она была такой соблазнительной…

— Дом, а ты что не идешь? — спросила Вероника, вернув его внимание к тому, на чем оно и должно быть сосредоточено.

Нужно остыть. Желание к Арли жгло Доминика огнем, дразнило его, как последнего дурака. Даже сейчас, когда его подопечная взяла молодого американца за руку, он задумался, не следует ли ему уйти и не мешать естественному ходу событий. Или, может, стоит послать Арли к бабушке в Уитли. Если они проведут некоторое время порознь, это только пойдет им обоим на пользу. Возможно, если девушка не будет все время путаться у него под ногами, он сможет о ней забыть.

Ну да, а еще сможет навсегда перестать дышать.

 

7

Ужин в тот вечер был настоящим мучением. Арли сидела рядом с пожилой парой, а Доминик — напротив, рядом с Вероникой. Арли невольно подумала, какой дерзостью со стороны герцогини было посадить рядом своего любовника на глазах у мужа. Но герцог, похоже, пребывал в блаженном неведении относительно неверности жены. Ну, или предпочитал не обращать на это внимания.

То и дело в мыслях Арли возникали образы Доминика и Вероники, воспоминания о том, как она застала их в то злополучное утро. Эти картины преследовали ее, пока она совсем не потеряла нить беседы. И когда даже остроумие вдовствующей графини не смогло исправить девушке настроение, она извинилась и ушла в свою комнату.

Сначала она попыталась читать, но история о принце вдруг потеряла для нее всякую привлекательность. Когда в дверь комнаты постучали, сердце Арли отчаянно забилось. Неужели это Доминик? Но оказалось, что это всего лишь Дэниел. Он зашел узнать, как она себя чувствует. Арли сказала, что день был очень длинным, и она устала. И тогда он ушел, но только после того, как Арли чмокнула его в щеку.

Арли села на кровать, чувствуя себя еще несчастнее оттого, что сама виновата в своих проблемах. О сне не могло быть и речи. Она обвела взглядом комнату с роскошной обстановкой, страстно желая оказаться в своей комнате в Рочфорд-Мэнор. Она хотела домой. Остался всего один день… нет, она просто этого не вынесет.

Арли стала готовиться ко сну, присела за туалетный столик перед зеркалом и начала расчесывать волосы. И тут услышала, как открылась и закрылась дверь комнаты Доминика. Через секунду раздались смешки, а потом мужской голос, его голос, требующий перестать смеяться. Сердце у Арли оборвалось, и она закрыла уши руками.

Девушка лежала на кровати, глядя в потолок, и слезы жгли ей глаза. Глотая слезы, Арли съежилась, слушая тихие стоны за стеной. Как же ей хотелось постучать в стену, чтобы заставить их замолчать. Ее мучили желание пойти туда, распахнуть дверь и врезать своему опекуну прямо по его отвратительно красивому лицу. Как же она его ненавидит!

В комнату проник еще один раскат смеха, и Арли села. С проклятием она вытащила из-под кровати чемодан и принялась швырять в него вещи. Она больше не может оставаться здесь. Натянув платье, Арли вышла из комнаты, прошла мимо двери своего опекуна и дальше через парадную дверь на улицу. К счастью, ее никто не заметил.

Конюх отказался дать ей лошадь, зато приказал лакею заложить карету, чтобы она незамедлительно поехала в Рочфорд-Мэнор. Лакей предупредил ее об опасностях, которые таила в себе ночью дорога, о разбойниках и прочем сброде, которого на сельских тропах пруд пруди. Но Арли проявила упорство: ее мало волновала собственная безопасность. Наконец лакей сдался, но только после того, как Арли заверила его, что обстоятельства чрезвычайные и не терпят отлагательств.

Большую часть обратного пути девушка проспала. Ей снилось, что она в постели с Домиником. Он лежал на ней обнаженный, дразняще проводя губами по соску. Она запустила руки ему в волосы, удерживая у своей груди. Ее бедра приподнялись, отчаянно желая ощутить его твердую плоть. Потом он поднял голову, его голубые глаза горели жарким огнем:

— Ты нужна мне, — сказал он, подался вперед и одним движением вошел в нее.

Арли вздрогнула и проснулась. Узнав подъездную аллею Рочфорд-Мэнор, девушка вздохнула. На этот раз сон был таким ярким, таким правдоподобным. Все ее тело дрожало от неудовлетворенного желания.

Джозеф встретил Арли у двери, с выражением отеческой заботы на лице.

Арли обняла пожилого дворецкого, и, хоть его удивило подобное проявление чувств, он тоже обнял ее. Когда Арли, наконец, отпустила его, Джозеф улыбнулся и сказал, что горничная скоро поднимется к ней в комнату.

Уютно устроившись в своей постели, Арли тут же уснула и проспала до позднего утра следующего дня. И почувствовала себя такой посвежевшей и отдохнувшей, что решила отправиться на верховую прогулку.

В любой другой день Арли надела бы костюм для верховой езды, но сегодня в ней пробудился дух противоречия, и девушка вынула бриджи, которые спрятала под матрас. Она надела их и свежую льняную рубашку, повязала ее на талии узлом и отправилась в столовую.

Встретившиеся в коридоре слуги тепло ей улыбались, не удивляясь ее наряду. В ту самую секунду, когда Арли пошла в особняк, она почувствовала, как на нее снизошло невероятное спокойствие. Теперь ее дом здесь. Здесь она в безопасности, и ей не нужно бояться назойливых взглядов, сплетен и опекунов-повес. В следующую секунду Арли распахнула дверь и увидела Доминика, сидевшего за полированным обеденным столом.

Ее сердце забилось сильнее.

Арли прошла по комнате в полном молчании. Задержалась у буфета, положив в тарелку столько еды, что наверняка не справилась бы и с половиной.

Зато она выиграла время и сумела набраться достаточно мужества, чтобы взглянуть ему в лицо. Арли выбрала самое дальнее от Доминика место на другом конце до нелепости длинного стола и, наконец, подняла глаза. Пронзительный взгляд его голубых глаз проникал в самую глубину ее души. Как ни странно, вид у ее опекуна был расстроенный. Он был почти зол.

— Доброе утро, — сказал Рочфорд, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди.

Арли постаралась изобразить равнодушие — сделать это было нелегко, ведь он был так красив, даже несмотря на то, что хмурился. Граф мог подчинить своей воле любую женщину, и она не исключение, но она должна сохранять полное спокойствие и не выказывать никаких признаков волнения.

— Доброе утро, — ответила Арли и, прежде чем заняться ветчиной у себя на тарелке, намеренно улыбнулась приторно-сладкой улыбкой.

На вкус ветчина показалась ей не лучше грязи, но Арли заставила себя доесть все до последнего кусочка. Проглотив этот самый последний кусочек, она почувствовала взгляд Доминика, который все еще неотрывно глядел на нее.

— Почему вы уехали, ничего мне не сказав?

Арли подняла на него глаза:

— Я не хотела вас беспокоить.

Его глаза сузились:

— Вы могли бы оставить записку.

Арли пожала плечами и продолжила трапезу.

— Какие у вас планы на сегодня? — спросил Доминик, явно раздраженный ее дерзким поведением.

— Хочу прокатиться верхом.

— Где?

— Понятия не имею.

Арли заметила, как подбородок графа дернулся, и поняла, что он просто в ярости. Доминик готов был уже задать следующий вопрос, но тут дверь открылась, и вошел Джозеф, держа серебряный поднос с кучей визитных карточек. Не говоря ни слова, дворецкий поставил поднос перед графом, тот взял первую карточку, просмотрел ее и отбросил в сторону. Потом еще одну и еще одну…

— Похоже, — ледяным тоном произнес Рочфорд, — вы произвели настоящий фурор. Даже сейчас, пока мы разговариваем, вас уже ожидают несколько посетителей.

Вместо того чтобы порадоваться такому вниманию, Арли ощутила странное разочарование. Ей хотелось одиночества, покоя и тишины. Ей требовалось время, чтобы привести в порядок свои мысли, мысли о Доминике. Она должна была раз и навсегда положить конец безрассудной страсти, захватившей все ее существо. Арли казалось, что она пленница собственного тела: она жаждала мужчину, который никогда не будет принадлежать ей, мучилась из-за эротических снов, преследующих ее каждую ночь. Она должна положить конец этому безумию.

Доминик знал, что изумление, написанное на лице Арли, было искренним. Девушка явно не ожидала, что ее поклонники отправятся за ней, и ее шокировал тот факт, что они сейчас сидят в гостиной, ожидая, когда же она к ним выйдет. А вот о реакции мужчин на наряд Арли граф мог только догадываться.

Интересно, она хоть представляет себе, как потрясающе выглядит, как сексуальна? Бриджи, которые были на ней, облегали ее тело, выставляя напоказ длинные ноги и идеальной формы ягодицы. Ее костюм не оставлял простора для воображения. Белая льняная рубашка приковывала взгляд — если она выйдет на солнце, сквозь тонкую ткань будут просвечивать соски…

Доминик прокашлялся.

— Ваши кавалеры ждут вас, Арли…

Она вздохнула:

— Я так устала от шумной компании. И я не в настроении принимать сейчас гостей. Вы не могли бы сказать им, чтобы они пришли в другой раз?

Не мог бы он сказать? Да он с радостью утрет нос этим нахалам. Сдержав радостную улыбку, Доминик, как заботливый опекун, которым он и должен быть, ответил:

— Конечно.

По пути в гостиную Доминик постарался успокоиться. Он стал относиться к Арли слишком уж собственнически. Это совершенно недопустимо. Она манила его, как пламя манит мотылька. Его притягивала ее невинность. Арли была девственницей, и Доминик отдал бы все на свете, чтобы взять ее первым, чтобы ощутить ее мягкое нежное тело под своим крепким. Как же он хотел почувствовать, как ее руки обвивают его шею, как ее мягкие груди прижимаются к нему, ее бедра широко раскрываются для него, и только для него.

Рочфорд помотал головой, стараясь отогнать от себя эти мысли. Сам он, когда дело касалось женщин, не придерживался никаких принципов. Юные и постарше, богатые и бедные, замужние и вдовы — никогда прежде ему не было до этого никакого дела. Секс есть секс. Против воли он задумался, не все ли мужчины, пришедшие с визитом к Арли, считают так же.

Доминик взял себя в руки и вошел в гостиную, где сидели четверо молодых мужчин с цветами, конфетами и другими безделушками, предназначенными для его подопечной. Ревность жгла его изнутри, и тот факт, что все они, кроме одного, были минимум лет на пять-десять моложе его, только усугублял ее. Не говоря уже о том, что любой из них лучше подходил на роль мужа, чем сам граф.

Когда он вошел, мужчины поднялись и устремили свои взгляды поверх его плеча, в коридор, видимо, в надежде, что Арли идет за ним.

Доминик кашлянул, тем самым привлекая их внимание:

— Должен сообщить вам, что моя подопечная сегодня не очень хорошо себя чувствует. Она очень устала после последнего приема, и ей нужно время, чтобы восстановить силы.

Гостиная наполнилась разочарованными вздохами и стонами мужчин, и Доминику удалось изобразить извиняющуюся улыбку:

— Спасибо, что пришли, но я попросил бы вас в следующий раз предупреждать о визите заранее, чтобы я позаботился о соответствующем сопровождении для Арли.

Граф жестом попросил молодых людей следовать за ним. Он подержал дверь, пока молодые люди выходили, причем каждый из них был разочарован, что не смог лично засвидетельствовать Арли свое почтение.

Дэниел Батлер, молодой американец, который до бала у Бэнфилдов Доминику нравился, остановился рядом с графом и вручил ему букет роз:

— Лорд Рочфорд, не могли бы вы передать мисс Уитман эти цветы и небольшое послание от меня лично. Скажите ей, что последние несколько дней были лучшими днями моей жизни. Когда я узнал, что она уехала раньше, я был очень расстроен и немедленно вернулся в Лондон. Ее красота так меня ослепила, что я едва ли могу мыслить ясно.

Доминик непроизвольно сжал кулак. Этому юнцу трудно будет что бы то ни было делать после того, как он хорошенько его отдубасит. К счастью, Дэниел закончил свою отрепетированную речь и вышел за дверь прежде, чем Доминик успел окончательно потерять терпение. Ему потребовалось собрать в кулак всю свою волю и самоконтроль, чтобы со всего размаха не хлопнуть дверью у них за спиной.

Сделав глубокий вдох, Доминик прошел в гостиную, хотя внутри весь кипел от злости. Розы он швырнул проходящей мимо горничной.

— Выброси их, — сказал он.

С каждым шагом, который приближал его к столовой… и к Арли, мысли в его голове путались все больше.

Значит, вот как он теперь будет проводит время — разгонять наглых юнцов, жаждущих провести время с его подопечной? А постоянные ухажеры будут посещать его дом ежедневно? Сможет ли он это вынести?

Может быть, пора перевезти Арли в загородное поместье Уитли? Видит Бог, его бабушка будет чрезвычайно ей рада. Но Уитли недостаточно далеко… на земле вообще нет уголка, который был бы достаточно далеко. Куда бы Арли ни уехала, мужчины, без сомнения, будут ее преследовать. Нет, она должна остаться там, где он сможет за ней присматривать.

Присматривать… и давать всем особо настойчивым ухажерам от ворот поворот. Он сам хочет Арли. На прошлой неделе он разогнал больше поклонников, чем следовало. Единственное, чего хотелось Доминику, — это остаться с Арли вдвоем. Весь остальной мир мог спокойно отправляться к чертовой матери.

Увидев графа, Джозеф поспешил к нему навстречу:

— Простите, что беспокою, милорд, но я должен сообщить вам, что мисс Уитман взяла с конюшни серую кобылу. Янси пытался ее отговорить, но она настояла. Я знаю, она отличная наездница, но…

— Ни слова больше, — прервал его Доминик, направляясь в сторону конюшни.

Если Арли еще не сломала себе шею, возможно, он сам это сделает.

Арли скакала бешеным галопом, не обращая внимания на то, что лошадь была самой быстрой и самой крупной из всех, на каких она до этого ездила. Арли знала, что ей следовало проявить большую осторожность и выбрать более подходящую лошадь, но ей необходимо было сбежать как можно дальше от человека, в руках которого находилась не только ее судьба, но и ее сердце.

Она пыталась убедить себя, что чувство к Рочфорду было всего лишь благоговением. Но как это могло быть всего лишь почтительным восхищением, если ее сердце чуть не выпрыгивало из груди, когда он оказывался рядом, а желание дотронуться до него становилось просто нестерпимым. Арли больше себя не обманывала. Она хотела Доминика — хотела быть его любовницей.

Его тоже влекло к ней, это было очевидно, но он уже сказал, что не женится на ней. Она будет для него всего лишь развлечением, еще одной игрушкой, и как долго это продлится, неизвестно. Вот, например, Вероника. Он сказал, что она ему наскучила, а через несколько часов после этого заявления снова лег с ней в постель.

Хотя Арл и хотела Доминика, она вынуждена была признать, что Рочфорд бегает за каждой юбкой. Если она поддастся своим желаниям и займется с ним любовью, что с ней станет? В конце концов, она останется с разбитым сердцем, а Доминик заведет очередную любовницу. Она не может этого допустить.

Стараясь не отягощать себя мрачными мыслями, Арли скакала все быстрее и быстрее, оставляя за собой мили и мили. Заметив, что лошадь уже совсем взмыленная, девушка придержала ее, а затем остановилась, чтобы дать кобыле отдохнуть. Когда сердце Арли застучало ровнее, она окинула взглядом деревенский пейзаж и осознала, что заблудилась. Понимая, что скакать дальше просто глупо, девушка спешилась и отвела лошадь в тень небольшой группы деревьев у зеленого склона холма.

Сейчас она немного отдохнет, а потом вернется тем же путем, каким приехала сюда… по крайней мере, она на это надеялась.

Арли села, прислонившись спиной к стволу старого дерева, и закрыла глаза, наслаждаясь тишиной. Как же тут спокойно. Единственным звуком был тихий шелест листьев над головой, которые шевелил легкий ветерок.

Через мгновение безмятежность обстановки нарушил стук копыт. Кто-то скакал прямо к ней. Сначала Арли хотела спрятаться, но потом решила оставаться на месте, полагая, что сможет спросить у этого человека, как ей добраться до Рочфорд-Мэнор.

Но, похоже, ей не суждено было больше никуда сегодня ехать.

— Доминик, — прошептала она, стук сердца гулко отдавался у нее в ушах, пока она смотрела, как он несется к ней во весь опор на вороном жеребце.

Рочфорд был одет во все черное и производил такое ошеломляющее впечатление, что Арли подумала: смогла бы хоть одна женшина на земле устоять перед ним? Доминик остановился прямо перед ней, его глаза были холодны как лед.

Да какое право он имеет на нее злиться? Она просто поехала прокатиться верхом. Одна. Она ведь поехала не в Лондон, а скакала по окрестностям, так что ей не нужно было сопровождение. Арли приподняла подбородок и смело встретила его взгляд.

— Зачем вы взяли серую кобылу? Вы ведь знаете, что она с норовом!

Он посмотрел на ее грудь, взгляд задержался там на несколько секунд, а потом скользнул на талию и, наконец, на бриджи.

Сердце Арли бешено колотилось, когда он снова посмотрел ей в глаза:

— Я думал, все ваши бриджи сожжены.

Она встала, уперев руки в бедра:

— Как видите, одну пару я спасла от огня.

— Юные леди не должны ездить верхом и носить бриджи, — сказал Доминик, в его тоне явно прозвучало неодобрение. — Это неприлично.

Арли вся подобралась под его тяжелым взглядом. Да как он смеет говорить ей о приличиях? Спать с замужней женщиной — вот это действительно неприлично. Говорить своей подопечной, что он хочет заняться с ней сексом, а потом заявить, что никогда на ней не женится, — это совсем неприлично.

— О чем вы думаете? — Доминик внимательно вглядывался в ее лицо, словно видел ее насквозь.

И как графу только удается так легко читать ее мысли? Казалось, он знал о ней все, в то время как она о нем — ничего.

— Я не хотела вас расстроить, — солгала Арли, прекрасно отдавая себе отчет в том, что поехала верхом одна на серой кобыле именно для этого.

Доминик спешился, и Арли отступила на шаг назад.

Когда он подошел ближе, девушка заметила, как дергается мускул у него на подбородке. Сердце Арли билось в такт его шагам, и через мгновение, когда Доминик прижал ее к себе, она судорожно вздохнула. Его губы были в опасной близости от ее лица.

— Я ненавижу то, что вы со мной делаете. Я совершенно себя не узнаю… — Его горячее дыхание обжигало ей кожу.

Арли задрожала, страшась своего желания. Она очень боялась, что граф бросит ее, когда получит то, чего хочет.

Еще секунда — и он отпустил ее и сделал шаг назад. Доминик провел рукой по волосам, и Арли заметила, что он тоже дрожит:

— Я хотел убить всех этих мужчин, заявившихся с утра. Все они притащили подарки в надежде заполучить вас. Я терпел день за днем, до бесконечности, когда мужчины смотрели на вас, касались вас, а потом вернулся домой только для того, чтобы застать там кавалеров, барабанящих в мои двери в надежде увидеться с вами.

— Я их об этом не просила.

У графа был такой измученный вид, что Арли вдруг захотелось его утешить.

— Я знаю, что вы их не просили. Вы и понятия не имеете, какое влияние оказываете на мужчин. Взгляните на себя. — Его взгляд заскользил по ее телу, словно он медленно ласкал ее. — Вы невероятно соблазнительны и даже не подозреваете об этом. Вот вы стоите в этих бриджах из мягкой шерсти, которые облегают каждый изгиб вашего тела. Стройные бедра, узкая талия, плоский живот, а ноги — ноги, которые просто созданы для того, чтобы обвиваться вокруг мужской талии. Розовые соски слегка просвечивают сквозь тонкую ткань рубашки. Упругие груди натягивают лен, дразнят мужчину, приглашая взять их в ладони, распробовать их сладость на вкус, ласкать их языком, пока вы не начнете умолять его взять вас.

Пульс у Арли участился до такой степени, что ей стало трудно дышать. Она не могла поверить своим ушам, и в то же время его чувственные слова невероятно ее искушали.

Доминик приблизился к Арли на несколько шагов, которые их разделяли, и заглянул ей в глаза своим потемневшим взглядом:

— Когда мужчина смотрит на вас, он может думать только о том, чтобы заняться с вами сексом.

Арли сглотнула застрявший в горле комок. Доминик посмотрел поверх ее плеча, потом обернулся и посмотрел в другую сторону. Он хотел удостовериться, что они одни. У Арли внутри все сжалось.

Он овладеет ею прямо здесь, и она не станет его останавливать.

Ее предположение подтвердилось ровно через секунду, когда Доминик обхватил рукой ее затылок, притянул Арли к себе и прижался губами к ее губам.

Стук сердца гулко отдавался в ушах у Арли, когда она ощутила прикосновение его бедер к своим. Когда Доминик языком стал раздвигать ей губы, по ее позвоночнику прошла волна возбуждения:

— Арли, открой рот. Для меня… — сказал он, не отрываясь от ее губ.

И она сделала так, как он просил.

Доминику не было прощения. Он так отчаянно хотел Арли, что это пугало его самого.

Девушка не оказала ни малейшего сопротивления, и он уже не смог остановиться. Оторвавшись от ее губ, он стал дрожащими руками расстегивать ей блузку. Доминик не испытывал таких эмоций с юности. Справившись, наконец, со своей задачей, он обхватил ее идеальной формы груди ладонями. Услышав стон Арли, он улыбнулся и приподнял ее так, что длинные ноги девушки обвили его талию, и взял в рот ее сосок. Она снова застонала, и Доминик с трудом сдержался, чтобы не взять ее прямо тут.

Арли смотрела, как он сосал сначала одну твердую шишечку, потом другую:

— О, Доминик, — прошептала девушка, ее пальцы запутались в его волосах, она слегка натянула их, прижимаясь к нему бедрами.

Он не сможет долго сдерживаться.

Доминик со стоном опустился на колени и уложил ее на мягкую траву. Он приподнялся, опершись на локоть, желая видеть ее роскошное тело и прекрасное лицо, когда будет заниматься с ней страстной любовью.

Сердце подпрыгнуло в груди Доминика, когда он увидел, как Арли смотрит на него из-под полуприкрытых век потемневшими от желания глазами. Он почувствовал удовлетворение, зная, что это из-за него у Арли такой взгляд. Доминик нагнулся и стал покрывать поцелуями ее лицо, тонкую шею, обнаженную грудь, спустился к плоскому животу. Одной рукой он расстегнул ей бриджи, его пальцы скользнули вниз по треугольнику мягких завитков вдоль влажной расселины, в которую он хотел проникнуть вот уже много недель.

В голове у Арли прозвучал сигнал тревоги, но отступить она не могла. Было уже слишком поздно. Она хотела Доминика больше всего на свете. Когда он стал нежно поглаживать ее пальцами, пока она не начала извиваться, охваченная дикой неутоленной страстью, Арли спросила себя, не пожалеет ли она об этом потом.

Он поцеловал ее в губы, а потом медленно двинулся вниз, поцеловав ее шею, ключицы, ложбинку между грудей, один сосок, потом другой. Его взгляд встретился с ее взглядом, а через мгновение Доминик еще раз лизнул сосок Арли. Она прижимала его голову к своей груди, пока он целовал ее соски. Они затвердели, и трепет, охвативший ее, что исходил из самых глубин ее тела, вскоре перекинулся к ее чреслам и зажег в них огонь. Она застонала, желая, чтобы это наслаждение никогда не кончалось.

Доминик не прекращал этой сладкой пытки, продолжая посасывать ее соски, а его рука медленно скользила вниз, к треугольнику волос внизу ее живота, пока он осторожно не проник в нее пальцем. Сердце Арли бешено застучало, а жилы наполнились огнем, когда длинный палец Доминика стал двигаться внутри нее, то входя, то выходя из ее узкого лона. Он просунул внутрь ее еще один палец, и Арли задохнулась от нахлынувших на нее ощущений.

— Все в порядке, Арли. Просто отдайся чувствам, — сказал Доминик, а его пальцы двигались внутри нее, то проникая в ее лоно, то покидая его.

Какое-то странное чувство нарастало внутри Арли до тех пор, пока ей не захотелось кричать. А потом это случилось — все в ней содрогнулось, сжалось, словно прорвало плотину, — все ее тело сотряслось от удивительного ощущения. А когда оно схлынуло, по телу Арли прошла легкая дрожь и на нее накатила приятная усталость.

Время шло, а Арли все лежала, глядя на синее небо, широко раскинув руки. Она повернулась и увидела, что Доминик смотрит на нее с легкой улыбкой. В его взгляде была теплота, которой Арли никогда прежде там не видела.

Она счастливо улыбнулась, и Доминик тихо засмеялся.

Арли ощутила прикосновение его пальцев к животу, его рука медленно двинулась вверх к чувствительной коже груди. Ее соски напряглись, когда он дотронулся до них языком. Тут же она снова почувствовала, как в ней зарождается приятное томление. Его пальцы ласкали другой сосок, потом медленно опустились к ее покрытому любовной росой цветку, где, казалось, сосредоточились все нервные окончания.

— У меня такое ощущение, словно я вся горю, — прошептала она.

— Не сдерживайся, Арли.

Доминик поцеловал ее, сначала мягко, нежно, потом сильнее, яростнее, возбуждая девушку еще больше. Арли страстно ответила на его поцелуй и раскинула ноги, отдаваясь наслаждению.

Доминик подумал, что больше не выдержит. Его плоть так напряглась, что, если Арли только прикоснется к нему, семя прольется прежде, чем он успеет войти в нее.

Он проиграл внутреннюю битву. Все его существо требовало, чтобы он взял ее здесь и сейчас. Однако он постарался сохранить остатки рассудка и успел оглядеться — они были на открытом месте, и на них мог наткнуться кто угодно.

И тогда его репутации конец. С ним случится то же, что случилось с его отцом.

Его пальцы ритмично двигались в ее лоне — в ответ на ласку она приподняла бедра. Доминик нажал большим пальцем на клитор, и через секунду она, достигнув пика, тихо простонала.

 

8

Боже милостивый, что он наделал?

Проснувшись на следующее утро, Доминик задался вопросом, что такое на него нашло, почему он воспользовался невинностью и неопытностью женщины, которую поклялся защищать. Прошлым вечером они с Арли поужинали, потом сыграли партию в шахматы. Доминик проводил девушку в ее комнату и оставил там, нежно поцеловав в губы. И заметил разочарование в ее глазах.

С рассветом нового дня Доминик словно вернулся к реальности из какого-то странного дурмана. Он соблазнил свою подопечную. Он целовал ее, дотрагивался до нее и был близок к тому, чтобы заняться любовью прямо на природе. И хотя ему хотелось еще раз проделать это, а также многое другое, Рочфорд понял, что такие отношения больше продолжаться не могут. Арли заслуживала большего — мужчины, который женится на ней, лишит ее девственности и от которого у нее будет ребенок.

От одной только мысли об Арли, делящей постель с другим мужчиной, Доминик пришел в ярость.

— Милорд? — Рочфорд повернулся и увидел стоящего в дверях кабинета Джозефа. — Пришел лорд Молфри…

— Лорд Молфри? — переспросил Доминик.

— Да, и хотя он сказал, что пришел к вам, мне показалось, что его интересует мисс Уитман.

— Почему вы так решили? — спросил Доминик, не сомневаясь, что дворецкий расскажет ему все, так как у него был такой вид, словно он сейчас лопнет от избытка информации.

— Ну, во-первых, для этого времени дня он одет весьма элегантно. И в руках у него большой букет роз, который, я полагаю, предназначен не вам.

Доминик подошел к окну. На подъездной аллее стояла самая роскошная карета из всех, что он когда-либо видел.

Он тут же вспомнил лорда Молфри. Этот человек получил титул виконта от какого-то дальнего родственника, кажется, дяди, чей единственный наследник умер при весьма загадочных обстоятельствах. Если память его не подводит, Молфри недавно женился. Его жена, женщина в высшей степени непривлекательная, большую часть времени проводила в Шотландии — в загородном имении родителей.

— Проводите его сюда, — сказал Доминик и сел за письменный стол.

Вошел Молфри, одетый в совершенно жуткий костюм темно-лилового цвета, в руке он держал огромный букет красных роз. Джозеф сказал правду: Молфри принарядился как на свадьбу, причем на свою собственную.

— Рочфорд, — обратился виконт к Доминику с легким поклоном.

— Молфри, — ответил Доминик, надеясь, что в его голосе не прозвучало откровенной желчи. Он знал, зачем тот сюда явился. Как самец в гоне он прибежал за Арли. — Чему обязан подобной чести, или не стоит об этом спрашивать, потому как эти розы, я полагаю, не для меня?

Мужчина рассмеялся:

— Вы правы, милорд. Они для вашей очаровательной подопечной. Я только что узнал, что совершил огромную ошибку, пропустив бал у Бэнфилдов. И так как все превозносят ее, я решил приехать и лично познакомиться с девушкой, чтобы знать, о ком говорят в свете.

— Молфри, не хочу показаться невежливым, но вы женатый человек.

Молфри, похоже, поразило такое заявление Доминика:

— Да, я молодожен. Но вы неверно истолковали мои намерения. Мой визит носит исключительно дружеский характер. У меня нет никаких аморальных намерений в отношении мисс Уитман.

Он лгал. Молфри хотел Арли, как и большинство холостых, женатых или овдовевших мужчин, которые хоть раз ее видели. Доминик не мог этого вынести. Он не мог больше провести ни дня под одной крышей с Арли, желая ее и прогоняя других мужчин, зная, что когда-нибудь она будет принадлежать другому.

— Сегодня не самый подходящий день, — сказал Доминик, удивившись тому, как приятно ему было это делать. — Мисс Уитман занята учебой, не говоря уже о том, что она очень устала после недели непрерывных увеселений.

Разочарование Молфри было столь очевидным, что Доминику нелегко было сохранять невозмутимость.

К своей огромной досаде, Доминик вдруг услышал мягкий голос Арли и звук ее шагов в холле.

Скрыв раздражение, он поднялся:

— Похоже, вам повезло, Молфри. Я слышу Арли.

— Мисс Уитман, — позвал Доминик, и через несколько секунд Арли в красивом платье персикового оттенка пошла в кабинет.

Молфри на секунду разинул рот, потом снова закрыл его. Он так быстро выскочил вперед, что Доминику не оставалось ничего, кроме как смотреть на эту сцену. Виконт выставил ногу вперед и поклонился девушке чуть не до земли:

— Мисс Уитман, я бесконечно счастлив с вами познакомиться. Прошу прощения, что не имел возможности познакомиться с вами в поместье Бэнфилд. Дела не позволили мне там присутствовать. Я Реджиналд Леопольд Франклин Стэнфорд, виконт Молфри, — сказал он с гордостью и изрядной долей напыщенности.

Арли присела в реверансе:

— Я тоже очень рада с вами познакомиться, — ответила она, и ее щеки очаровательно порозовели.

— Лорд Молфри недавно женился, Арли. И, если я не ошибаюсь, Молфри, ваша жена сейчас ожидает первенца, — быстро вставил Доминик.

Плечи Молфри напряглись, и он коротко кивнул:

— Да, я скоро стану отцом. Как вы проницательны, Рочфорд.

— Мне бы очень хотелось как-нибудь познакомиться с вашей женой. Она живет в Лондоне? — с искренней улыбкой поинтересовалась Арли.

— Нет, в Шотландии.

Улыбка быстро исчезла с лица девушки, она нахмурилась:

— Наверное, ей очень тяжело, когда вы так далеко. Надеюсь, мы с моим мужем не будем разлучаться. Я не вынесла бы одиночества в столь нелегкий период.

На щеках Молфри появились два красных пятна:

— Да, но моей любимой жене очень нравится в деревне, и ее беременность протекает без всяких осложнений, — сказал он, словно оправдываясь.

— Может быть, когда-нибудь я с ней познакомлюсь. Не соблаговолите ли вы привезти ее на чай в следующий раз, когда она будет в городе?

Смущенный и растерянный мужчина смог только кивнуть.

— Отлично, — откликнулась Арли, а потом полностью сосредоточилась на Доминике.

— Милорд, — сказала она, и на лице у нее появилась нежная улыбка. — Могу ли я высказать особые пожелания в отношении меню сегодняшнего ужина?

Чувствуя на себе взгляд виконта, Доминик нахмурился:

— Вам не нравится меню?

Арли покачала головой:

— Нет, милорд… просто я хотела, чтобы сегодня ужин был особенным.

Боже правый, Доминик прекрасно понял, что это означает. Она полагает, что их отношения будут развиваться в том же направлении. Черт побери, ну почему она выглядит так соблазнительно? Почему каждый раз, когда Арли входит в комнату, ему хочется дотронуться до ее нежной кожи и заключить в свои объятия? Она была как спелый плод и сама жаждала обладания.

— Джозеф, — крикнул Доминик громче, чем собирался, так, что его подопечная и виконт вздрогнули.

Граф взглянул на Арли:

— Боюсь, сегодня вам придется ужинать одной. У меня срочные дела в Лондоне.

— Милорд, — произнес Джозеф, появившись в дверях.

— Проводите, пожалуйста, лорда Молфри, а потом вернитесь в мой кабинет.

— Да, милорд.

Доминик почти не слышал, как прощался Молфри. Зато он видел расстроенное выражение на лице Арли. Она сжала руки.

— Когда вы вернетесь? — спросила она с явным разочарованием.

— Точно не знаю, — ответил Рочфорд и поднялся. — Я долгое время не занимался делами, и возникли проблемы, требующие моего безотлагательного присутствия. Я вернусь так скоро, как только смогу.

Избегая ее взгляда, Доминик открыл ящик и вынул из него бухгалтерскую книгу:

— Я скажу Джозефу, чтобы он выступал в роли сопровождающего, когда придут ваши поклонники; я знаю, они будут брать ворота штурмом, — граф выдавил из себя улыбку. — Увидимся, когда я вернусь.

Через неделю после этого разговора Арли села ужинать, и кинула взгляд на тот конец стола, где обычно сидел Доминик. Он все еще был в Лондоне. Последние дни тянулись до невозможности долго. Даже занятия не помогали Арли как-то скоротать время.

С каждым часом она все больше скучала по Доминику. Когда же он вернется? Девушка пыталась убедить себя, что у него действительно дела, но что-то подсказывало ей, что он просто не хочет возвращаться домой. После того случая на лугу, когда он довел Арли до первой в ее жизни вершины страсти, Доминик стал угрюмым, говорил с ней только о самых обычных вещах, таких, как ее занятия, и притворялся, что того эпизода интимной близости никогда не было.

Но он был. Он касался ее. И Арли вспоминала эти мгновения почти каждую минуту.

В тот день тело Арли предало ее, но разум остался ей верен. Она знала, что все еще невинна, но то, что она пережила в его объятиях, заставило Арли почувствовать себя необузданной и распутной. И, что еще хуже, она получила от этого огромное удовольствие. Никогда, даже в самых смелых своих мечтах она и представить себе не могла, что прикосновение мужчины может быть таким чудесным.

Арли с беспокойством осознала, что хочет, чтобы это произошло снова. Она так сильно хотела, чтобы Доминик был ее любовником, что это ее пугало.

Но она и понятия не имела, что о ней думал граф. Показалось ли ему, что она плохая любовница, что она многого не умеет? Сожалеет ли он о том, что произошло между ними?

Арли поковыряла еду, взглянула на часы, вздохнула и отодвинула тарелку. Было уже почти семь часов, и она задалась вопросом, не нарушит ли спокойного течения вечера визит еще одного мужчины. Кавалеры, которые наносили ей визиты, были добры и обходительны, но, как ни старалась Арли, она не могла представить себе ни одного из них в роли своего мужа. Они читали, стихи и приносили ей подарки, но никто из них не вызывал в ней тех чувств, что вызывал Доминик.

Девушка подпрыгнула, когда дверь в гостиную распахнулась, и вошел тот, о ком она все время думала. Увидев ее, граф на секунду замер, потом на его лице появилась мальчишеская улыбка. Арли встала и, не в силах сдержаться, улыбнулась ему в ответ. Она поняла, что он пил: соблазнительный взгляд его греховных блестящих глаз скользнул по ее телу.

Арли упивалась тем, что он рядом. Доминик был так красив, что от его красоты слепило глаза. Она отодвинула стул и шагнула ему навстречу, но тут в комнату вошла роскошная брюнетка. Ее красные губы изогнулись в провокационной улыбке, а высокие каблуки застучали по мраморному полу.

Доминик выдвинул стул и плюхнулся на него. Брюнетка опустилась к нему на колени и обвила руками широкие плечи Рочфорда. У Арли зазвенело в ушах, она стояла, не в силах сдвинуться с места.

Женщина лизнула ухо Доминика, будто Арли и не стояла рядом, глядя на них.

Когда Арли подумала, что хуже уже быть не может, в комнату вошли Лэнгли и еще одна проститутка. Их звонкий смех наполнил помещение.

— Можно я займу на время одну из комнат, приятель? — без всякого стеснения поинтересовался Лэнгли, издал почти звериное рычание и поцеловал женщину в шею.

Рыжеволосая девица легкого поведения почти замурлыкала, обняла Лэнгли, а потом ее ладони скользнули ниже, обхватили его ягодицы и слегка сжали их. Лэнгли встретился с Арли взглядом: шок, который он заметил в ее глазах, в других обстоятельствах рассмешил бы его. Но сейчас это было совсем не смешно.

— Мисс Уитман? — сказал Лэнгли, отпустив женщину.

Взгляд Арли метался от Лэнгли к Доминику, который был так занят брюнеткой, что не замечал ее душевных страданий. Всю неделю Арли представляла себе, как он усердно трудится над своими бухгалтерскими книгами, приводя в порядок счета. А он все это время развлекался с другой женщиной.

В эту секунду все встало на свои места. Она для него ровным счетом ничего не значит. Все, что между ними было, прошло. Он, наверное, вообще об этом больше не думал. Вероятнее всего, он был сильно разочарован, раз теперь так спокойно ласкает эту женщину прямо у нее на глазах. У него что, совсем нет стыда?

Арли закрыла глаза, глубоко вздохнула, потом снова открыла их. Не говоря ни слова, вышла из комнаты. Оказавшись по другую сторону двери, девушка закрыла лицо руками. До нее доносился смех. Эти женщины смеялись над ней? Может ли такое быть, что они просто дразнили ее? Это явно не леди. Их наряды чересчур откровенны и накрашены они слишком сильно, чтобы быть представительницами высшего общества.

Арли взбежала по ступеням в свою комнату и села перед зеркалом. Она долго смотрела на свое отражение, лицезрела то, что видели другие, когда смотрели на нее. Ее светлые волосы были шелковистыми, но чуть более волнистыми, чем нужно. Ее губы были слишком полными, а нос слишком маленьким, и его кончик слегка вздернутым. Пожалуй, лучше всего были ее глаза. Миндалевидные, зеленые, в обрамлении длинных темных ресниц. Арли встала и окинула взглядом свое тело, отметив про себя, что платье не слишком красиво.

Пока Доминика не было дома, Арли не особо заботилась о своей внешности.

Но теперь это изменится.

Стоит только ей приложить немного усилий, и она будет не менее привлекательна, чем эти женщины. В конце концов, разве в ее жилах не течет кровь настоящей шлюхи? Судя по ее реакции на страстную игру Доминика, ей наверняка понравится заниматься любовью с мужчиной. Ну так вот, она докажет ему, и себе тоже, что она женщина, которой хочет обладать каждый мужчина.

Арли провела бессонную ночь, а потом полдня готовилась к предстоящему вечеру. Надев новое платье из великолепного розового шелка, Арли вздохнула и критически осмотрела лиф с невероятно низким вырезом. Ее груди были подняты так высоко, что девушка опасалась, что они могут просто вывалиться из платья.

Волосы по бокам были забраны жемчужными заколками, а сзади падали тяжелой волной на спину. С помощью Мэри Арли немного припудрилась, нарумянила лицо и подкрасила губы. Подумав, она дополнила наряд бриллиантовым колье и сережками. Доминик купил их для нее несколько недель назад, когда Арли получила максимальную оценку за контрольную по французскому. И сегодня она впервые надела эти украшения.

Джозеф встретил Арли у подножия лестницы и приподнял брови, молча оценив ее усилия:

— Позвольте мне, — сказал он и с большим пиететом распахнул двери в гостиную.

С минуту Арли чувствовала дикое желание убежать в свою комнату и переодеться. Успокоившись, она глубоко вздохнула, подняла голову и вошла в комнату.

Доминик уже приехал и теперь сидел во главе стола с бокалом вина в руках. Поставив бокал, он встал:

— Вы сегодня кого-то ждете? — спросил он, вопросительно приподняв темную бровь.

Арли заставила себя улыбнуться:

— Да. Я удивлена, что его до сих пор нет.

— Его?

Доминик едва успел произнести это слово, как в комнату вошел слуга, а вслед за ним Лэнгли с бутылкой шампанского в руках. Он резко остановился, окинув Арли взглядом с ног до головы. Тихонько присвистнув, Лэнгли сказал:

— Дорогая мисс Уитман, ваша красота меня просто поражает.

— Лэнгли? — Доминик недоуменно переводил взгляд со своего друга на Арли.

Арли, избегая смотреть на своего опекуна, подошла к гостю. Взяв у него шампанское, она передала его Джозефу, который был наготове.

Лэнгли взял обе ее руки в свои и поднес к губам. В его глазах сверкнул дьявольский блеск:

— Как мило с вашей стороны было заглянуть ко мне сегодня и оставить приглашение на ужин. Должен сказать, чрезвычайно сожалею, что пропустил ваш визит.

Она пожала плечами:

— Ничего страшного. Я все равно ужасно выглядела.

— М-м. Сомневаюсь.

Доминик закашлялся. Арли его проигнорировала, полностью сосредоточив свое внимание на Лэнгли, который подвинул ей стул, а сам занял место рядом с ней. Доминик снова закашлялся.

— Может, тебя по спине постучать, приятель?

Доминик сел:

— Хотите, чтобы я ушел?

Лэнгли пожал плечами:

— Да нет, все в порядке. Я всегда говорю, чем больше народу, тем веселее.

— Я думал, что Роуз в городе.

— Нет. Она приедет только завтра, — ответил Лэнгли и опять все свое внимание направил на Арли.

Доминик нахмурился:

— А мистер Батлер тоже придет?

— Нет, если только вы его не приглашали, — невинным тоном сообщила Арли.

Рочфорд взглянул на нее так, словно хотел задушить.

Арли снова повернулась к Лэнгли, хотя она постоянно ощущала мрачное присутствие Рочфорда, который следил за каждым ее движением.

Одна смена блюд следовала за другой, й Арли отлично проводила время. Лэнгли оказался прекрасным собеседником. Он постоянно поддерживал беседу с Арли и умудрился даже отпустить пару колкостей в адрес Доминика. Доминик, напротив, молчал и не притрагивался к еде.

Когда ужин закончился, Лэнгли встал и предложил Арли руку:

— Приятель, я хочу прогуляться с мисс Уитман по саду. Я бы и тебя пригласил, но правда состоит в следующем: я не хочу, чтобы ты шел с нами.

— Ты мой друг, Лэнгли. Мне нечего бояться, особенно учитывая, что твоя невеста, богатая и очень знатная, приезжает завтра утром. Мне остается только надеяться, что у тебя честные намерения в отношении моей подопечной.

— Конечно, — легко согласился Лэнгли, фамильярно обнимая Арли за талию.

Не произнеся больше ни слова, Арли вышла из столовой в сопровождении Лэнгли.

В саду вдали от Доминика Арли расслабилась. Ей удалось его разозлить, но она почему-то не ощущала вкуса победы, скорее, ее охватило ощущение странной опустошенности.

— По-моему, ваша маленькая игра сработала, — сказал Лэнгли, напомнив Арли об ее обмане.

— Что вы имеете в виду? — спросила Арли и, закусив губу, подняла взгляд на Лэнгли.

Тот приобнял ее за плечи:

— Я видел ваш взгляд вчера вечером, когда мы приехали с теми женщинами. Вам было намного больнее, чем вы признаете. Я знаю женщин, Арли. Я проволочился за ними тридцать лет моей жизни. За это время я успел изучить их игры и даже некоторые маленькие трюки. Чаще всего они срабатывают, но иногда нет.

— То есть?

— Я знаю, что вы испытываете какие-то чувства к Доминику, иначе вы не стали бы брать на себя труд и приглашать меня. Если вас это утешит, знайте, что Дом тоже к вам неравнодушен. Но, как и вы, он с самого начала боролся с этим влечением. Может быть, из соображений чести. А может быть, он боится, что, если подойдет слишком близко, вы сбежите. — Лэнгли мягко улыбнулся. — Видите ли, Дом не всегда был таким законченным повесой. На самом деле когда-то мой друг был влюблен в женщину невероятной красоты. Дом любил ее отчаянно, может быть, слишком отчаянно.

Арли резко остановилась и посмотрела на своего друга:

— Кто она? Я ее знаю?

Лэнгли покачал головой:

— Она была на несколько лет его старше и отлично играла в любовь. Она не была знатной, но ему было все равно. Дом готов был пожертвовать всем ради нее. Когда она сказала, что беременна, он был счастлив, потому чтознал, что теперь она не сможет отказаться выйти за него замуж. К сожалению, его радость была недолгой. За неделю до свадьбы Доминик застал свою любимую в постели с другим мужчиной. Достаточно будет сказать, что ребенок был не от Доминика.

Арли прижала руку к сердцу:

— Как ужасно.

— Да, тем более что человеком, предавшим Дома, был его собственный отец.

У Арли вырвался изумленный вздох:

— Его отец… но как он мог быть таким жестоким?

— Это неважно. Я рассказываю вам об этом только потому, что люблю Дома. И не хочу смотреть, как он теряет ту, которую так отчаянно хочет. — Лэнгли пальцем приподнял подбородок Арли и мягко улыбнулся. — Я польщен, что вы считаете меня хорошим другом, чтобы поделиться своим секретом, и достаточно хорошим игроком, чтобы поддержать эту маленькую игру.

— Я не хотела…

Он приложил палец к ее губам:

— Вам не нужно ничего объяснять. Хотя Дом, возможно, и уверен в обратном, я никогда ничего не сделаю ему во вред. Я слишком к нему привязан, и мы слишком много всего пережили вместе, плохого и хорошего. Мы никогда не сражались за одну и ту же женщину, и я думаю, больше всего его беспокоит, что, по его мнению, я вам вполне подхожу. Но с той самой минуты, когда я узнал, что он не рассказал мне о вас, я догадался, что он бережет вас для себя. И это мое предположение подтверждается каждый раз, когда я вижу, как он на вас смотрит.

— Он никогда не сможет полюбить меня настолько, чтобы жениться на мне.

— Доминик боится брака — как вы теперь понимаете. Но удел людей благородного происхождения жениться и обзаводиться наследниками. И неважно, любим ли мы ту женщину, с которой нас связывают супружеские узы.

— Но как вы можете выносить такое?

Он пожал плечами:

— Потому что мы заводим себе молодых красивых любовниц.

— Может быть, у вас с женой все будет иначе.

— Может быть… — ответил Лэнгли, хотя это прозвучало не слишком убедительно.

Он посмотрел поверх плеча Арли и широко заулыбался:

— Угадайте, кто здесь, — прошептал он. — Он так сильно ревнует, что, наверное, убил бы меня на месте.

Без малейшего предупреждения Лэнгли вдруг привлек ее к себе и поцеловал в губы. Через мгновение он отпустил Арли и посмотрел на нее с вожделением:

— Спокойной ночи, дорогая Арли. Спасибо за прекрасный вечер. Может быть, на следующей неделе я привезу Роуз и познакомлю ее с вами… — Он повернулся к Доминику: — Увидимся, приятель.

Пока Арли смотрела, как Лэнгли шагает к конюшне, в саду стояла полная тишина. Каждая клеточка тела Арли ожила от сознания, что Доминик находится у нее за спиной.

Когда Лэнгли скрылся из вида, она повернулась к Доминику.

Рочфорд ослабил галстук. Его жилет был расстегнут, словно он начал раздеваться, а потом передумал. Доминик молча смотрел на нее. Арли чувствовала себя отвратительно, потому что притворялась той, кем не является, потому что использовала Лэнгли и отчаянно пыталась разозлить Доминика. Как же он, наверное, в ней разочарован.

Арли жаждала тепла его рук, хотела снова ощутить страсть и томление, которые очень хорошо помнила. Она будет рада, если сумеет снова завоевать хотя бы его дружбу.

Его взгляд прожигал ее насквозь:

— Мне казалось, вам нравится мистер Батлер. Я ошибался?

Арли пожала плечами:

— Я не знаю, чего хочу.

— Это же так просто, моя дорогая.

— Полагаю, то же самое можно сказать и о вас, — ответила она, в голосе девушки прозвучал сарказм, которого она не смогла сдержать.

Взгляд его потемневших глаз заставил ее замолчать.

Доминик приблизился к Арли. Девушке пришлось поднять лицо, чтобы смотреть на него:

— Я буду жить так, как хочу, Арли. Я взрослый человек, привыкший к подобному образу жизни. А. вы молодая девушка и понятия не имеете, каким жестоким порой бывает мир. Сейчас у вас есть возможность выйти замуж за молодого человека, который обеспечит вам достойную жизнь. Я ваш опекун, и собираюсь проследить за тем, чтобы именно так и случилось.

— А если нет?

Глаза Доминика сузились, он скрестил руки на груди:

— Что вы имеете в виду?

— Я не хочу выходить замуж за кого попало, а потом жалеть об этом. Наверное, я смогу заводить любовников, но…

Его плечи напряглись:

— Жена должна быть верна своему мужу.

— Из уст человека, который только что целую неделю спал с чужой женой, это звучит лицемерно.

К удивлению Арли, ее голос прозвучал ровно, и она казалась спокойной, хотя на самом деле была взвинчена до предела.

— То, как я провожу ночи, не должно вас беспокоить.

Но ее это беспокоило — больше, чем он мог себе представить. Как он только мог скакать от одной женщины к другой, заниматься с ними любовью, не отдавая ни частички себя — какое же это должно быть пустое существование!

— Вы правы, это не должно меня беспокоить, — сказав это, Арли повернулась и пошла прочь, зная, что, если граф ее окликнет, она вернется к нему. — Но меня это беспокоит, — сказала она тихо. — Это очень много для меня значит.

Доминик мерил шагами свою комнату. Время от времени он поглядывал на кровать, где только прошлой ночью была шлюха. Он покачал головой, испытывая крайнее отвращение. Шлюха? Неважно, что он отослал женщину домой, так и не переспав с ней. На самом деле он ее даже не поцеловал. Важно то, что он вообще привел ее сюда. И что он видел боль в глазах Арли. Боль, которую он ей причинил.

Хоть Лэнгли об этом и не знал, Доминик нанял куртизанок для того, чтобы отпугнуть Арли. После того как он любил ее на лугу, он хотел ее так отчаянно, что его это пугало. И девушка отдалась бы ему тогда, если бы он не прислушался к голосу разума и не остановился, пока еще не стало слишком поздно.

Вместо этого он сбежал в Лондон, надеясь излечиться от путаницы в голове в компании шлюх и с помощью выпивки.

Его бабушка права: он все-таки стал таким, как отец.

Доминик закрыл глаза и провел рукой по лицу. Господи, как же ему хочется утопить свое горе в бутылке. Стряхнув с себя это наваждение, он вышел на балкон.

Небо было ясным, звезды подмигивали ему с небес, лунный свет заливал ухоженный сад. Доминик глубоко вздохнул и посмотрел на окна спальни Арли. От вида, который открылся ему, сердце у него в груди подпрыгнуло.

Сквозь полупрозрачные занавески видно было, что Арли сидит и расчесывает волосы. Ее обнаженный силуэт дразнил и манил Доминика. Он даже прищурился, чтобы лучше ее разглядеть. Она была соблазнительницей от природы и спала обнаженной, хотя большинство женщин ее возраста на ночь облачались в ночные рубашки, закрывающие их чуть не с головы до пят. Пока Доминик лицезрел эту прекрасную картину, его тело пробудилось, плоть напряглась. Арли встала и пошла к кровати. Граф затаил дыхание, но, увидев ее в другом окне, занавески на котором тоже не были задернуты, задышал чаще. На мгновение она остановилась, глядя из окна в сад, и он увидел ее всю. Пышные груди с розовыми сосками, тонкая талия, мягкий изгиб бедер и треугольник волос, скрывавших лоно. Член Доминика восстал, когда он вспомнил, как его пальцы проникали в неё.

Словно уловив его мысли, Арли задернула занавески, и через мгновение комната погрузилась в темноту.

Прекратить мучения так просто. Он может пойти к Арли, заняться с ней сексом, и все будет кончено. Может быть, тогда он избавится от этого навязчивого желания.

С момента появления Арли в доме графа прошло три месяца.

Арли сидела в своей комнате и думала, будет ли сегодняшний день днем, когда Доминик вернется и сообщит, что поместил объявление в «Тайме».

Она не видела его уже несколько недель. Когда девушка спрашивала слуг, где граф, они уклонялись от ответа, говоря, что он уехал по делам. Но Арли знала, что это неправда. Дэниел да и другие ее юные поклонники иногда говорили, что видели Рочфорда то здесь, то там, но он никогда не возвращался домой. И девушка вынуждена была признать, что это из-за нее. По какой другой причине он стал бы проводить столько времени вне дома, особенно учитывая то, что он не уезжал из Лондона?

Ни один из молодых людей, приезжавших к ней с визитом, не мог толком объяснить, в чем дело. И только Лэнгли сказал Арли, что у Доминика есть дом рядом с Гайд-парком, где тот останавливается, когда у него возникают какие-то дела в городе. Но Арли было не так просто обмануть. Она знала, почему граф живет там. Совершенно очевидно, что он не желает ее видеть, а в Лондоне он может спокойно проводить время с нескончаемым потоком любовниц, не беспокоясь о ее мнении. Зачем Рочфорду менять свой образ жизни, когда всего-то и нужно было, что переехать в другое место и продолжать в том же духе? Ну, Доминик может спокойно жить своей жизнью, а она будет жить своей.

Она согласилась отправиться сегодня на званый вечер с мистером Батлером. И когда Дэниел за ней заедет, Арли будет весела и очаровательна. Она забудет о Доминике. Пора двигаться вперед.

Хотя бал и не отличался таким размахом, как бал в Бэнфилде, на нем собралась вся лондонская элита. В толпе было несколько знакомых лиц, и, когда Арли разговаривала с теми, кого знала, она все время ощущала, что Дэниел крепко обнимает ее за талию. Похоже, он решил в этот вечер не расставаться с ней, потому что не убирал руку с талии Арли с тех пор, как они приехали. Этот собственнический жест ужасно раздражал ее.

Однако его поведение было вполне естественным, особенно учитывая то, что с тех пор, как они познакомились, она виделась с ним минимум два раза в неделю. Очевидно, Дэниел несколько дней назад попросил у Доминика разрешения сопровождать Арли на бал. Доминик с готовностью такое разрешение дал.

Дэниел отправился на поиски пунша, и Арли была благодарна ему за несколько минут одиночества. Она стояла у веранды, закрыв глаза, наслаждаясь прохладным ветерком, залетающим в помещение с улицы.

Вдруг разговоры в зале стихли, хотя, музыка продолжала играть. По толпе пролетел какой-то шепот. Арли открыла глаза. По ступеням спускался Доминик, высокий, смуглый, божественно красивый. Его взгляд изучал толпу.

Их взгляды встретились.

А потом на него налетела целая толпа женщин, и момент был безвозвратно упущен.

— Мисс Уитман, как я рад вас видеть, — сказал Лэнгли и взял ее руку в свою. — Где этот шельмец Батлер? Должен сказать, он настоящий дурак, если оставил вас одну. Но это его проблема.

И Лэнгли вытащил ее на середину зала, где танцевали пары.

— Мне так жаль, Лэнгли.

Он приподнял бровь:

— Надеюсь, вы не имеете в виду Роуз, которая, кстати, следит за каждым нашим шагом.

Арли улыбнулась:

— Вы знаете, что я совсем не это имела в виду.

— Тогда о чем вы жалеете?

— Я не должна была вас так использовать. Я хочу, чтобы вы знали, я очень тепло к вам отношусь. Я бы никогда намеренно не причинила вам вреда. И мне очень стыдно, что я использовала вас, чтобы подобраться к Доминику.

Лэнгли усмехнулся:

— Я очень ценю вашу искренность, но она совсем ни к чему. Как я уже говорил, я был и остаюсь добровольным сторонником вашей кампании.

— Как у него дела?

— Насколько я понимаю, вы говорите о Доминике?

— Да, — смущенно ответила Арли, чувствуя, что из-за его понимающей усмешки жар распространяется по ее шее и поднимается к щекам.

— У него все прекрасно. Может, в последнее время он только стал немного раздражительнее. Но у Дома очень много дел. Он только что купил большую долю акций компании вашего нареченного. Или это была компания конкурента мистера Батлера?

— Дэниел не мой нареченный.

— Правда? А можно так подумать, глядя, как он мечет молний в мою сторону. Этому молодому денди следует лучше контролировать эмоции. Кто-то должен сказать ему, что очень дурно проявлять подобное собственническое отношение к женщине. Он ведь даже еще не попросил вашей руки.

Лэнгли задержал Арли, чтобы станцевать с ней еще один танец, вероятно, чтобы просто позлить Дэниела. Когда танец закончился, Лэнгли оттеснил подошедшего Дэниела и обратился к Арли:

— Ваш опекун просил вас станцевать следующий танец с ним.

— Да, это так, — раздался сзади знакомый голос.

Арли повернулась и увидела, что Доминик протянул ей руку, ожидая, когда она ее примет. Ее взгляд переместился с его сильной руки с длинными пальцами на невероятно мужественное и красивое лицо. Уголки его губ приподнялись, и он вознаградил ее умопомрачительной улыбкой. Ну почему он так чертовски привлекателен? Когда Рочфорд смотрел на нее, его голубые глаза казались темнее обычного. И Арли отчаянно хотелось узнать, о чем он думает.

Девушка взяла Доминика за руку и практически выпорхнула на середину зала, где он заключил ее в объятия. Ощутив странное смущение, она не смогла заставить себя смотреть ему в глаза и отвела взгляд.

— Как вы поживаете? — спросил он официальным гоном.

— Прекрасно.

— Джозеф сказал мне, что вы отказываетесь заниматься со своими учителями.

— Я чувствую, что уже знаю достаточно. — Она снова встретилась с ним взглядом. — И всегда так считала, но занималась прежде лишь для того, чтобы доставить вам удовольствие.

— А теперь?

Арли вздернула подбородок:

— А теперь я доставляю удовольствие себе.

Он кивнул:

— Похоже на то.

Арли раздражало то, как он с ней разговаривает, и она дерзнула сказать:

— Я подумываю вернуться в Уэльс.

Это была ложь. Арли не собиралась возвращаться в деревню. Она просто хотела посмотреть на его реакцию.

Улыбка моментально исчезла с лица Доминика, он замер на середине па, а потом продвинулся к краю и отвел ее в сторону. Не успела Арли возразить, как он уже вытащил ее на веранду:

— Ведь вы не уедете из Рочфорд-Мэнор?

Это был вовсе не вопрос, а приказ.

Арли отступила на шаг. Да как он смеет говорить ей, что ей делать, а что нет?

— Вы так несчастны?

Она кивнула:

— Да.

На лице Доминика появилось выражение искреннего изумления:

— Не понимаю. Я ведь следил затем, чтобы у вас было все…

— Вы что, всегда думаете только о деньгах? Да, вы был невероятно щедры, но я говорю не об этом.

Арли глубоко вздохнула, раздумывая. Она может сказать ему правду, а может солгать.

— Я не должна находиться в вашем доме, тем более что вы отказываетесь жить там из-за меня. Это нечестно по отношению к нам обоим.

Доминик заглянул ей в глаза так, словно смотрел прямо в ее сердце. Она вздрогнула, когда он мягко дотронулся пальцами до ее щеки, а потом опустил руку на шею и погладил большим пальцем бешено бьющуюся жилку. Он медленно приник губами к ее губам, и Арли совершенно растаяла, разомкнула губы, с наслаждением ощутив прикосновение его бархатистого языка к своему.

Доминик медленно отстранился, глядя на нее потемневшим от желания взглядом:

— Милая Арли, я не приезжаю домой не из-за тебя.

Но в его голосе и в интонациях не было той убежденности, которую ей хотелось услышать.

На веранду вышла еще одна пара, и Доминик отстранился от Арли, но только на секунду, пока пара не удалилась. Потом потянул ее за собой за угол дома:

— Я долгое время не работал, и у меня накопилось много безотлагательных дел. Я решил, что мне удобнее будет жить в лондонском доме, пока я не завершу все свои дела.

— Доминик, не лги мне. Рочфорд-Мэнор не так далеко от Лондона, чтобы ты не мог там жить. Раньше ты всегда справлялся с делами, а потом приезжал домой. Ты живешь в городе просто потому, что хочешь быть подальше от меня.

Он запустил пальцы в свои густые волосы и стал ходить взад-вперед, Арли оставалось только стоять и смотреть на него. Опершись о каменные перила, Доминик устремил взгляд в темноту ночи. Арли хотела уже оставить его наедине с его мыслями, но не смогла этого сделать. Слишком долго она по нему тосковала. И сейчас, когда она, наконец, была с ним, девушка не хотела, чтобы этот момент закончился. Закончился так.

Когда он снова повернулся к ней, она прочитала в его глазах неуверенность:

— Ты хочешь, чтобы я вернулся домой?

Арли кивнула, не в силах вымолвить ни слова, боясь расплакаться.

Он шагнул к ней, и она с трудом справилась с желанием броситься в его объятия. Доминик поднял руку и легко коснулся ее губ:

— Завтра я буду дома.

 

9

На заре нового дня Арли ощутила, какое прекрасное у нее сегодня настроение. Раздвинув занавески, она улыбнулась солнечному свету и чудесному пейзажу, который открылся ее взору. Сегодня вернется Доминик!

От одной этой мысли ей захотелось закружиться по комнате в танце. Больше не будет одиноких дней и ночей, она не будет мучиться, задаваясь вопросом, где он и чем занят. Вместо этого она каждый день будет видеть его прекрасное лицо.

Однако когда утро перешло в день, а день в вечер, настроение Арли испортилось, и она подумала, а не солгал ли он. Она так готовилась к его возвращению: наряжалась особенно тщательно, велела повару приготовить его любимые блюда, а он даже не потрудился послать записку, что не приедет.

К десяти часам вечера Арли потеряла всякую надежду на то, что Доминик сегодня появится. Она пошла в библиотеку, взяла с полки книгу, сбросила туфли и устроилась на диване. За окном завывал ветер, а она лежала на боку, подперев голову рукой. Арли поджала под себя ноги и начала читать первую главу.

Где-то хлопнула дверь, но девушка не обратила на это внимания. Дверь в библиотеку распахнулась, и книга выпала у нее из рук.

Доминик быстро приблизился к ней. Арли встала.

Он поднял ее на руки, впился в ее рот губами, и Арли прижалась к нему и застонала, когда он начал ласкать языком ее язык.

— Я думал только о том, чтобы обнять тебя, — прошептал Доминик, не отрываясь от ее губ.

— Я тоже… — услышав эти ее слова, он улыбнулся.

В уголках его глаз собрались морщинки.

— Я тоже был в твоих снах?

— Да, мой… Доминик.

— Мой Доминик? — уголки его губ приподнялись в игривой улыбке. — Ты уже говоришь как собственница.

Арли захотелось сказать ему, что она и есть собственница. Что она ненавидит женщин, которые засматривались на него вчера вечером, особенно тех, с кем, как она знала, у него была связь, его бывших любовниц или, может быть, нынешних.

— В чем дело? Ты хмуришься. — Он поцеловал ее в кончик носа, и Арли улыбнулась. — Ты заметила, как тихо сегодня в доме?

Она кивнула:

— Да, заметила.

— А ты знаешь, почему так тихо?

Когда она покачала головой, Доминик сказал:

— Я отпустил на ночь всех слуг, кроме Джозефа. Без него тут все развалится.

Арли тут же поняла, почему он отпустил слуг на ночь. Сегодня она лишится девственности. Сегодня ночью Доминик заключит ее в свои объятия, займется с ней любовью, и она никогда больше не будет прежней.

Арли прижалась к нему, целуя его в шею, а Доминик понес ее к лестнице. Наверху он посмотрел в один конец коридора туда, где была ее комната, а потом в другой конец, где располагалась его спальня.

— Куда?

— В мою постель, — сказала она, и это слово прозвучало так интимно, что щеки Арли залила краска.

Затворив за собой дверь, Доминик поставил девушку на пол. Он стянул с себя сюртук, его голубые глаза глядели на нее с такой страстью, что Арли почувствовала, как участился пульс. Как только сюртук оказался на полу, Доминик опять принялся целовать ее, очень мягко и нежно.

— Ты такая красивая, Арли, — пробормотал он прямо ей в губы.

Тот же комплимент она много раз слышала от других своих кавалеров, но он значил гораздо больше, когда звучал из уст Доминика. От сознания того, что он хочет ее, Арли осмелела и страстно ответила на его поцелуй. Он улыбнулся, а его пальцы в это время уже расстегивали пуговицы платья. И в эту секунду Арли поняла, что это значит. Ее вдруг охватила паника, и она уперлась руками в грудь Доминику:

— Подожди.

Он отступил на шаг, вглядываясь в ее лицо. Сердце у Арли стучало так громко, что его удары отдавались у нее в ушах. Что бы ни принес завтрашний день, ты должна заняться с этим мужчиной любовью. Ее тело и ее душа требовали этого. Она уже однажды отвергла его, а потом горько об этом сожалела. Больше этого не будет. Приняв решение, Арли вздохнула, чтобы успокоиться, и стянула платье. Оно упало к ее ногам. В корсете и нижней сорочке Арли чувствовала себя совсем раздетой. Когда же она осталась совсем нагой, ее уверенность начала таять, тем более что сам Доминик был еще полностью одет.

Его взгляд медленно заскользил по телу Арли. Девушка подумала, что умрет на месте, но через мгновение он снова посмотрел ей в глаза и сказал:

— У меня от тебя просто дух захватывает!

На его губах заиграла одобрительная улыбка, и Арли сразу успокоилась. Он хочет ее, а она хочет его. Их желание взаимно—и каждая крохотная частичка ее существа кричала, чтобы он взял ее.

Не успела она и глазом моргнуть, как рубашка Доминика оказалась на полу рядом с сюртуком. Когда он стянул с себя брюки, Арли вдруг поперхнулась. Она никогда не видела мужчину обнаженным, только читала довольно откровенные романы и представляла себе, как выглядит половой член, но никак не ожидала, что он окажется таким большим.

Доминик притянул ее к себе, и Арли ощутила его твердую плоть, прижатую к своему животу. Испытывая возбуждение, испуг и сильнейшее любопытство, она просунула руку между их телами и легко до него дотронулась. Доминик судорожно вздохнул, и она улыбнулась, заинтригованная тем, что может иметь над ним такую власть.

Доминик хрипло застонал, стараясь сдерживать желание, хотя эта битва была им давно проиграна. Ее неопытная рука обхватила его плоть, изучая ее, Арли провела рукой по его пенису, осторожно погладив головку. Дыхание Доминика сбилось, когда она своими тонкими пальчиками крепче обхватила его. Если бы она только знала, как он был близок к тому, чтобы взорваться. Застонав, Доминик опустился вместе с ней на кровать, и рука Арли, соскользнув с его пульсирующей плоти, обхватила его за спину.

Он покрыл все ее лицо поцелуями, потом стал целовать ее шею, ключицы, прелестные юные груди. Он поцеловал одну нежную округлость, потом другую, ее соски стали твердыми, как камень. Пальцы Арли запутались в его волосах. Доминик стал целовать ее более страстно. Он продвинулся вниз, целуя нежную теплую кожу ее живота, а потом опустился к треугольнику светлых волос.

Все тело Доминика сотрясалось от сильнейшего желания, охватившего его. Никогда ни одну женщину он не хотел так, как хотел Арли.

Арли на секунду вынырнула из страстного дурмана и увидела Доминика между своих бедер. От его дыхания завитки, прикрывающие самый центр ее желания и женской сущности, шевелились. За мгновение до того, как его язык коснулся мягких складок, ее глаза округлились от шока. Инстинктивно она постаралась сдвинуть бедра, уверенная, что за такое будет гореть в аду. Рука Доминика погладила ее бедро. Затем принялся целовать ее бедра, и она постепенно расслабилась. Вздохнув, Арли раздвинула бедра.

Она увидела, что на его лице промелькнула улыбка. Арли отпустила его волосы, ее пальцы вцепились в простыни, пламя страсти разгоралось в ней все ярче с каждым прикосновением его языка. Не кровь, но полыхающий огонь заструился по ее жилам — она взлетала все выше, устремляясь к вершине экстаза.

— Доминик, — воскликнула она, потом закрыла глаза, и ее тело словно разлетелось на тысячи сверкающих осколков.

Когда она открыла глаза, он осторожно сжимал ее сосок большим и указательным пальцами, отчего волна желания захлестнула все ее существо. В ней уже снова зарождалась жажда.

— Доминик, — снова прошептала Арли, отчаянно желая, чтобы он прекратил эту сладкую муку.

— Да, любимая, — сказал он и посмотрел ей в глаза, в которых плескалась удовлетворенность, а потом чувственно улыбнулся.

Она была так прекрасна и так невинна — убийственное сочетание. С каждой секундой Арли становилась все раскованнее, и то, как она реагировала на его ласки, пробудило в Доминике дикое желание овладеть ею.

Глядя в ее зеленые глаза, полные страсти, он задумался, не станет ли Арли утром жалеть о том, что отдалась ему. Отбросив эту неприятную мысль, Доминик поцеловал ее грудь, а потом развел ей колени и лег на нее, устроившись между ее бедер. Он увидел, как бешено бьется жилка у нее на шее.

— Ты уверена, Арли? — спросил он в последний раз, надеясь, что она скажет «да».

Он не помнил случая, когда так жаждал заниматься с женщиной любовью.

— Да, — ответила она и приподняла голову, приглашая к поцелую.

Со стоном он взял то, что она предлагала, впившись в ее губы и просунув внутрь язык, одновременно с этим его плоть проникла в ее тесное влажное лоно. Достигнув ее девственной преграды, Доминик испытал прилив радости оттого, что наконец-то возьмет то, чего так долго желал. Когда он посмотрел в ее глаза, полные безграничного доверия, его сердце наполнилось множеством чувств.

— Расслабься, Арли, — пробормотал он, не отрываясь от ее губ, и сделал движение вперед.

Она охнула, все ее тело напряглось.

— Я не буду двигаться, чтобы ты привыкла к ощущению моей плоти внутри тебя.

Ее лоно так плотно обхватывало ее, что Доминику пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не пролиться тут же.

Он поцеловал ее в лоб, в нос, потом снова завладел губами. Когда его поцелуй стал более глубоким и страстным, Арли едва заметно начала двигать бедрами. Почувствовав, что она готова, Доминик медленно вышел из нее, потом снова вошел. На каждое движение его бедер она отвечала своим движением, ее лоно было невероятно узким и жарким. На лбу у Доминика выступил пот, его тело задрожало. Арли опустила руки с его спины на ягодицы, и, когда она вцепилась в них пальцами, он ускорил темп.

Арли поразилась тому, что смогла вобрать в себя такой большой пенис. В первое мгновение ей показалось, что он просто разорвет ее, но потом боль отступила, и ей на смену пришло желание. Когда он начал двигаться, она раскрылась пошире, желая вобрать его в себя целиком. Осмелев, Арли провела пальцами по напряженным мышцам его спины и гладкой коже его упругих ягодиц. Она приподнимала бедра навстречу каждому его удару. Его плоть набухла внутри нее, растягивая ее и заполняя, рождая такие ощущения, что ей хотелось кричать в экстазе. Когда Доминик ускорил темп, Арли почувствовала, как где-то внутри у нее все начинает сжиматься и пульсировать. Ощущение было похоже на то, что она испытала прежде, только сильнее. Еще несколько толчков, и она вскрикнула, ее лоно стало сокращаться вокруг его плоти. Она крепко обнимала Доминика, ее дыхание стало быстрым и частым, пока она сотрясалась от оргазма.

Через секунду Доминик, достигнув разрядки, выгнулся и громко застонал. Он упал на нее, положив голову ей на грудь, и Арли с радостью приняла его вес. Она запустила пальцы в его густые волосы, а другой рукой погладила его широкие плечи. Арли вздохнула. Никогда прежде она не испытывала такого восторга.

Когда Арли проснулась, дождь барабанил в окно спальни. Она открыла глаза и увидела залитую прохладным серым светом комнату. Тут же на нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Она улыбнулась, ощущая легкое покалывание между ног, зная, что это значит. Доминик страстно любил ее вчера ночью, он брал ее снова и снова, пока она не устала до такой степени, что не могла даже поднять с подушки голову. Арли повернулась, и ее сердце наполнилось разочарованием при виде того, что место на кровати рядом с ней пустовало.

— Вы наконец проснулись?

Арли подпрыгнула от звука голоса Мэри. Горничная стояла в маленькой гостиной, наливая в дымящуюся горячую ванну масло:

— Я уже начала волноваться, не заболели ли вы.

Натянув простыню до самого подбородка, Арли села в постели:

— Я прекрасно себя чувствую, Мэри.

«А теперь уходи», хотелось сказать Арли, потому что она не могла встать с постели и подойти к ванне обнаженной. Хотя Мэри уже видела ее тело прежде, теперь оно стало другим. Ее невинность исчезла навсегда.

— Я рада, что с вами все в порядке. Его светлость просил передать, что у него есть дела утром, но он обязательно встретится с вами за обедом. — Арли взглянула на часы на каминной полке. — Он должен скоро вернуться.

— Тогда мне лучше сразу же принять ванну.

— Хорошо, я вас оставлю. Дайте знать, когда закончите, и я помогу вам одеться.

— Я справлюсь, Мэри. Мне не понадобится твоя помощь.

Женщина подошла к кровати и, уперев руки в пышные бедра, сказала:

— Моя дорогая девочка, я знаю, что вы с хозяином провели ночь в объятиях друг друга. Это совершенно естественно. Вы идеально подходите друг другу и, как вам прекрасно известно, все работающие в Рочфорд-Мэнор очень любят своего хозяина. Мы преданны ему, и мы никогда не навредим ни ему, ни вам.

Щеки Арли залились румянцем под понимающим взглядом Мери.

— Я вернусь, чтобы помочь вам одеться.

Дверь за Мэри закрылась, и Арли вскочила с кровати, ахнув при виде пятен крови на простынях и на внутренней поверхности бедер. Она бросилась к ванне, опустилась в теплую воду, расслабилась и закрыла глаза, вспоминая все подробности ночи. Она и представить себе не могла, что занятие любовью может быть таким чудесным. Доминик был поистине щедрым любовником, и он много раз доводил ее до пика наслаждения. Когда Арли вспомнила, как Доминик разбудил ее тело, на ее губах заиграла улыбка.

К тому времени, как она принялась мыть волосы, вода немного остыла, зато напряжение и легкая боль в мышцах отступили.

Арли вылезла из ванной, вытерлась полотенцем и встала перед потрескивающим огнем. Мысли у него в голове закружились вихрем, когда она подумала о том, что скажет Доминику, когда увидит его.

Доминик прислонялся к закрытой двери.

Арли стояла спиной к нему, влажные волосы прилипли к телу, скрывая стройную спину и ягодицы. Он услышал, как она вздохнула и повернулась к нему лицом. Доминик улыбнулся, окинув ее одобрительным взглядом. Глаза девушки были закрыты, губы покраснели и припухли после ночи, которую они провели вместе.

Его взгляд заскользил по телу девушки, остановившись на полных молодых грудях, затвердевших от прохладного воздуха сосках, а затем по ее животу к треугольнику светлых завитков между бедрами. Арли была воплощением красоты и принадлежала только ему.

Доминик тихо подошел к девушке, думая о том, как она отреагирует, что он увидит в ее глазах — радость или сожаление.

Арли не открывала глаз, пока он не оказался всего в нескольких шагах от нее, а, когда она их открыла, у Доминика от ее взгляда захватило дух. С секунду она смотрела на него с очаровательной улыбкой, потом обхватила за шею и прижалась к нему всем своим чудесным мягким телом.

Невероятно обрадовавшись ее реакции, Доминик наградил Арли длинным страстным поцелуем, обхватив ладонями ее узкую талию:

— Рада меня видеть? — спросил он.

— Очень, — ответила Арли с лукавой улыбкой, а ее пальчики уже расстегивали его рубашку.

— У тебя слишком уж ловко получается, ведь ты только недавно лишилась девственности.

Светлая бровь взметнулась вверх:

— Я училась у самого лучшего.

Доминик усмехнулся в ответ на этот комплимент. Когда Рочфорд остался совсем нагим, он взял Арли за руку и подвел к кровати. Он увидел пятна крови, которые подтверждали, что он был у нее первым. Их взгляды встретились:

— Ты принадлежишь мне, Арли. Мне одному.

— Навсегда, — сказала она и прижалась к нему.

Доминик притянул ее к себе, Арли чувствовала, как сильно бьется его сердце. Весь день он не мог выбросить ее из головы. Воспоминания о том, как девушка отдавалась ему, жгли его мозг и заставляли его плоть мучительно напрягаться. Он надеялся, что она окажется прекрасной любовницей — и прошлой ночью она это доказала, и не раз. Доминик чувствовал себя виноватым каждый раз, когда тянулся к Арли ночью, ощущая, как все его тело сводит от желания. Но она с радостью откликалась на его ласки, поощряя его страстными словами.

— Я соскучилась, — прошептала она, оторвавшись от его губ, и проложила дорожку из поцелуев от его шеи к груди.

Арли взглянула Доминику в глаза, игриво улыбнулась и пощекотала его сосок языком.

— Маленькая распутница, — сказал он, когда она опустилась еще ниже, целуя его живот.

У Доминика перехватило дыхание, когда ее язык коснулся его плоти, а потом стал ласкать головку. Она обняла его бедра и, обхватив ягодицы, притянула чресла Доминика к своему рту.

Арли взяла его пенис в рот, понемногу привыкая к этому ощущению. А потом стала посасывать, сначала нежно и робко, потом сильнее, пока Доминик не стал задыхаться от нахлынувших ощущений.

Он отстранил ее от себя и посмотрел на кровать. Арли с улыбкой встала. Доминик больше не мог ждать. Он повернул ее к себе спиной, поцеловал ее гладкую кожу и мягко вошел в ее влажное теплое лоно. Он застонал, заполнив ее собой до предела.

Арли ахнула от боли или от наслаждения, Доминик не знал, но он замер, давая ей возможность привыкнуть. Он прижался грудью к ее спине, пальцами лаская соски, пока под его прикосновениями они не превратились в твердые шишечки.

Пока он ласкал один сосок, другая его рука скользнула вниз к светлым завиткам, скрывающим ее тесную пещерку. Его пальцы раздвинули завитки и мягкие складки и стали гладить крошечную жемчужину, пока, наконец, Арли не достигла разрядки, и из ее горла не вырвался хриплый стон.

Ее лоно тесно сжалось вокруг его плоти, и, достигнув пика, Доминик застонал и выкрикнул ее имя.

 

10

Доминик притворялся, что его крайне интересует бухгалтерская книга, лежащая перед ним на столе. В это время молодая пара сидела на диване и тихонько разговаривала, что бы его не тревожить. Это было просто смешно. Все равно Доминик не мог сосредоточиться на работе, как и не следить за каждым движением Арли и Дэниела.

С тех пор как они с Арли стали любовниками, не прошло и недели, а девушка уже стала для Доминика чем-то сродни наркотику. Каждый день, сразу после ужина, Арли уходила в свою комнату, а он вскоре к ней присоединялся. В последующие счастливые часы они занимались любовью, заново открывали для себя тела друг друга, изучали взаимные пристрастия и дарили друг другу море наслаждения.

С Арли страсти Доминика, казалось, не было конца. Иногда он брал ее по три-четыре раза за ночь. Она никогда не жаловалась, никогда не говорила ему «нет». Даже наоборот, секс нравился ей не меньше, чем ему. Доминик понимал, что должен быть совершенно измотанным. Но ничего подобного не чувствовал. Даже сейчас он представлял ее обнаженной на своей кровати, ее ноги обвивают его талию, и она смотрит на него взглядом, полным страсти.

Смех Арли наполнил комнату, и глаза Доминика сузились. Они с Дэниелом сидели к нему спиной, но он видел ее профиль. И эту ее улыбку, мелкие белоснежные зубки идеальной формы. Ее губы, розовые, мягкие, с приподнятыми уголками. А ее зеленые глаза просияли, когда молодой человек что-то прошептал ей на ухо. Доминик сжал кулаки: у него руки чесались от желания выбить пару зубов этому американцу.

Из всех кавалеров Арли американец оказался самым настойчивым, и, после того, как Доминик много дней подряд выставлял его за дверь, он решил, наконец, что не может больше выдумывать разные причины и отговорки, не нажив себе и Арли неприятностей. Он не хотел, чтобы кто-нибудь догадался об их с Арли отношениях, хотя те, кто хорошо его знал, наверняка уже сложили два и два.

Доминику не хотелось думать о будущем. Они с Арли были любовниками — не больше и не меньше. Когда-нибудь они устанут друг от друга, и каждый пойдет своей дорогой. Черта с два, услужливо подсказал Доминику внутренний голос, но тут в его памяти всплыл образ другой женщины, которой он отдал свое сердце, — той, которая его предала.

Он должен смириться с тем, что за Арли будут ухаживать другие мужчины и что однажды она выйдет замуж за другого. Не бывать этому! По крайней мере, до тех пор, пока он будет испытывать то, что испытывает сейчас, — никогда еще в своей жизни он не был так близок к полной потере самоконтроля.

— Милорд?

Доминик поднял глаза и увидел, что ангел, который перевернул всю его жизнь вверх дном, смотрит на него широко распахнутыми невинными глазами. Когда-то он думал, что это игра, притворство, но теперь он знал Арли достаточно хорошо, чтобы понимать, что она не играла. Она действительно сама невинность — ну, или была таковой до тех пор, пока он не лишил ее девственности. И она стала великолепной любовницей. Скоро она будет знать все способы, которыми можно ублажить мужчин и которыми они могут ублажать ее.

— Мистер Батлер спросил, можно ли нам прогуляться по саду.

Доминик резко поднялся, чуть не опрокинув стул, который успел подхватить в последний момент:

— Конечно. Прошу вас… — сказал он, махнув рукой в сторону двери.

Арли и Дэниел замялись. Арли закусила нижнюю губу. Наконец Дэниел выступил вперед:

— Лорд Рочфорд, позвольте, пожалуйста, нам с мисс Уитман минутку побыть наедине.

Доминик уставился на молодого человека, смотревшего на него с некоторым опасением. Дэниел, как и Доминик в его возрасте, был богат, честолюбив и прекрасно умел распознать женщину, в которой была сексуальность. Разница между ними заключалась в том, что у Доминика была дурная репутация повесы, а у Дэниела нет. Доминик не знал, действительно ли молодой человек такой честный, каким пытается казаться, или же слухи о его похождениях не были байками. Как бы то ни было, Дэниел ему не нравился — ни капельки.

— Обещаю, мы будем у вас на виду, — поклялся Дэниел, взяв Арли за руку.

— Хорошо, — ответил Доминик, взглянув на их руки, а потом прямо в глаза Арли, на лице которой застыло совершенно непроницаемое выражение. Она, вероятно, получала удовольствие оттого, как Доминик злился, видя ее в обществе другого мужчины.

— Спасибо, милорд, — сказал Дэниел, который уже выводил Арли из комнаты.

Доминик сел, его взгляд был прикован к окну, за которым виднелся сад. Он будет следить за каждым их шагом. Он даже открыл окно, ненавидя себя за подобную назойливость. Но когда до него отчетливо донесся голос Дэниела, он порадовался, что наплевал на дурацкие правила приличия.

— Мисс Уитман, я уже много дней хочу с вами встретиться. С тех пор как мы виделись на балу, я все время думаю о вас. Я уж было решил, что вы потеряли ко мне всякий интерес.

Доминик закрыл глаза и приказал себе прекратить подслушивать, но вместо этого подался вперед в ожидании ответа Арли:

— В последнее время я была сильно занята. Однако я рада, что вы пришли. Я всегда рада вашему обществу, мистер Батлер.

Когда они прошли дальше по тропинке и их голоса стихли, Доминику потребовалось призвать на помощь всю свою сдержанность, чтобы не последовать за ними. Некоторое время он безуспешно пытался читать бухгалтерскую книгу, потом, наконец, поднялся и начал мерить комнату шагами, глядя на часы и заставляя себя терпеть.

Как раз в тот момент, когда Доминик уже решил отправиться на поиски, он увидел, как Арли и Дэниел появились из-за угла и пошли по дорожке обратно к особняку. Почувствовав облегчение, Рочфорд остановился и завел руки за спину. Как раз в этот момент его подопечная и ее кавалер вошли в дом, и в комнате зазвенел юный смех. Доминик сжал зубы, глядя на зардевшиеся щеки Арли и Дэниела. Юнец улыбался ей, в его глазах читались похоть и обожание.

— Лорд Рочфорд, я хочу поблагодарить вас за сегодняшнее гостеприимство. Мне бы очень хотелось ухаживать за мисс Уитман, естественно, с вашего разрешения.

Ну вот. Слова, которых Доминик опасался несколько недель, наконец, прозвучали. Но до этого момента он и представить себе не мог, как они на него подействуют. В его голове промелькнуло множество вариантов ответа, но он знал, что все они бессмысленны, а потому сказал:

— Вам нужно спросить мисс Уитман, хочет ли она, чтобы за ней ухаживали.

Арли побледнела, но быстро взяла себя в руки и повернулась к Дэниелу с прелестной улыбкой:

— Ну, конечно.

По мнению Доминика, на лице Дэниела появилось чрезмерно самодовольное выражение.

— Вы оказываете мне огромную честь, мисс Уитман, — произнес он.

У Доминика все внутри опустилось: он вынужден был наблюдать, как Дэниел целует Арли руки, прижимаясь к ним губами дольше, чем необходимо. Доминик поднялся, подошел к двери и распахнул ее:

— Мы будем рады снова видеть вас… через несколько дней.

— Да, через несколько дней, — повторил Дэниел, испытав явное разочарование из-за того, что ему сказали не приходить, как минимум, три дня. Он-то рассчитывал, что примчится сюда на следующий же день. — До встречи, мисс Уитман.

Арли прошла вместе с Дэниелом к открытой двери, а потом он торопливо поцеловал ее в щеку и ушел.

Доминик вернулся в свой кабинет, подождал, пока Арли войдет за ним, и закрыл дверь. Он стоял спиной к двери, глядя на Арли, которая смотрела на него, нахмурившись. О чем она думает? Дэниел был красив, а его семья богата. Он мог обеспечить ей хорошую жизнь.

— Ну, как, он тебе нравится? — спросил Доминик, пытаясь говорить ровным голосом, хотя на самом деле весь кипел от ревности.

Она пожала плечами:

— Приятный молодой человек.

— Приятный, — повторил Доминик и медленно направился к Арли, видя, как забилась жилка у нее на шее.

Он остановился в нескольких футах от нее. Потом перевел взгляд на ее грудь, которая прекрасно просматривалась сквозь желтое платье, идеально подчеркивающее стройную фигуру.

— А что ты имеешь в виду, когда говоришь приятный!

Арли раздраженно вздохнула, но ничего не сказала.

Он не должен на нее сердиться. В конце концов, это ведь он пригласил Дэниела. Но он все же сердится на нее. Доминику ужасно не понравилось, как она смеялась с Дэниелом. Блеск в ее глазах, ее улыбка. Как легко они вели беседу, словно всю жизнь были друзьями, когда на самом деле провели вместе всего несколько дней.

— Он приятный молодой человек, — устало повторила Арли. — Что ты хочешь, чтобы я сказала? Что он мне противен? Это не так. Он вежливый, добрый… настоящий джентльмен.

Настоящий джентльмен — в отличие от него. Ей не обязательно было произносить это вслух. Доминик видел обвинение в ее глазах. И Доминик знал, что он это заслужил. Он заслуживал худшего. Он взял эту молодую девушку и сделал ее своей любовницей. Женщину, заботу о которой ему доверили. Из всех своих знакомых ее отец выбрал именно графа, чтобы тот о ней позаботился, и что он сделал? Всего через несколько месяцев он лишил ее девственности, а вместе с тем и шанса удачно выйти замуж. Лучшее, на что она теперь могла надеяться, это быть чьей-то любовницей. Ну, или ей придется продемонстрировать удивительные актерские способности в первую брачную ночь.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — снова спросила Арли, вглядываясь в его лицо. — Скажи мне.

Доминик подошел к ней и стал гладить мягкую кожу ее шеи:

— Я думаю о том, как сильно тебя хочу.

Его пальцы погладили ее ключицы, потом опустились на грудь. Просунув руки под шелк платья, Доминик высвободил идеальные округлости из корсета и ее роскошные груди оказались в его ладонях. Глядя в ее глаза, стремительно темнеющие от страсти, он прошептал, почти касаясь ее губ:

— Я хочу пробовать на вкус каждый сантиметр твоего тела и делать это до тех пор, пока ты не сможешь больше этого выносить и будешь умолять меня, чтобы я тебя взял.

— Возьми меня, Доминик, — прошептала она, не отрываясь от его губ.

Доминика не надо было упрашивать. Он притянул Арли, заключил в объятия и начал целовать, весь исполненный ненасытной страсти и желания. Когда Арли приникла к нему, он приподнял ее юбки и улыбнулся, когда обнаружил, что под платьем ничего нет и что она уже вся влажная, готовая его принять.

— Ты хочешь меня? — прошептал он, прижимаясь к ней твердой плотью.

— Всегда, — задыхаясь, откликнулась она.

Доминик приподнял ее, заведя ее длинные ноги себе за спину так, что они обхватили его талию. Он понес ее к своему письменному столу и мягко опустил на него. Арли откинулась на столе, широко раздвинув ноги. Доминик расстегнул свои бриджи и глубоко вошел в нее, полностью погрузившись в тепло ее лона.

Услышав тихий вздох, он положил ее ноги себе на плечи и еще раз вонзился в нее.

Доминик услышал собственное неровное дыхание. Сейчас он хотел ее больше, чем когда-либо прежде. Он знал, что никогда не устанет от Арли.

— Доминик, — простонала она, и ее лоно стало сжимать его плоть.

Он закрыл глаза, откинул голову и достиг оргазма такой силы, что все его тело охватила дрожь.

У Арли было такое чувство, что она живет в каком-то счастливом сне. Вот уже четыре недели они с Домиником были любовниками. И ни одной ночи не проходило без того, чтобы он не занялся с ней любовью. Она задавалась вопросом, закончится ли когда-нибудь это волшебство, в котором она пребывала, так же, как заканчивается все на свете.

— Готов отдать все, что угодно, чтобы узнать, о чем ты думаешь.

В карете Арли смотрела на сидящего напротив Доминика, в его невероятно красивые глаза, обрамленные длинными ресницами. Он был одет в черный костюм и выглядел просто потрясающе. Больше всего Арли сейчас хотелось, чтобы они остались дома. Она знала, что ее чувства слишком собственнические, но их связь началась совсем недавно, и она не хотела делить его ни с кем.

— Я просто думала о том, как я счастлива.

На лице Доминика появилась мальчишеская улыбка:

— А ты счастлива?

— Ты же знаешь, что это так, — сказала она, ни секунды не сомневаясь в том, что никогда не устанет на него смотреть.

— Хорошо. Твое счастье — мое самое главное желание, — ответил он, и его голос прозвучал так чувственно, что у Арли по коже забегали мурашки.

Карета остановилась перед театром, и Арли глубоко вздохнула. Ей придется сейчас продемонстрировать все актерские способности, которые у нее только есть. Когда женщины начнут вешаться на Доминика, ей придется притворяться равнодушной, хотя вся она будет кипеть от ревности.

Тайна их отношений не должна быть раскрыта. Это погубит Доминика, да и ее тоже. Арли знала, что сумеет пережить скандал, но она не знала, как это скажется на Доминике. Это ведь были люди его круга, не ее. Она всегда могла уехать, исчезнуть, а он никогда не сможет отказаться от своего титула или огромного состояния.

Ну почему они не могли быть просто любовниками, и все? Почему он думает, что ей нужен муж? Она устала от бесконечной череды мужчин, наведывающихся в особняк, и Дэниел, хоть и был бесконечно добр, с каждым визитом становился все смелее.

Все мужчины, которые приходили к ним в дом, считали ее невинной и целомудренной. Если бы они только знали, что в стенах особняка она вела себя как настоящая шлюха и занималась любовью с Домиником, не заботясь о том, что их застанут. Они сДомиником совершенно обезумели и занимались сексом постоянно: в библиотеке, в гостиной, в кабинете на его письменном столе. В. любой момент кто-нибудь мог на них наткнуться, и, что самое странное, Арли не было до этого никакого дела. Доминик так ее возбуждал, что больше ничего не имело значения, только он и та радость, которую он ей дарил. Может быть, она больше похожа на свою мать, чем думала…

— Ты хмуришься, хотя еще не видела даже первого акта, — произнес Доминик с натянутой улыбкой.

Арли знала, что он боится этого выхода не меньше, чем она сама, но они не могли вечно сидеть взаперти в особняке без того, чтобы не привлечь к себе всеобщее внимание.

В театре, когда они шли к своим местам, их то и дело останавливали требующие внимания знакомые, в основном настырные женщины, мечтающие оказаться в постели с Домиником.

Настроение у Арли испортилось еще больше, когда она увидела Веронику под ручку с мужем, которая бросила в сторону Арли многозначительный взгляд. Подозревала ли Вероника, что между ней и Домиником что-то есть? В глубине души Арли очень хотелось считать, что она единственная женщина в его жизни, но могла ли она быть в этом уверена? Ее мысли вернулись к последним неделям. Доминик всегда возвращался домой в одно и то же время, и всегда они занимались любовью. Больше Арли думать об этом не стала: она предпочитала верить Доминику.

Девушка отвернулась, избегая встречаться с Вероникой взглядом.

— Мисс Уитман. Мисс Уитман!

Арли повернулась и увидела, как к ней через толпу пробирается Дэниел. Он был одет в костюм красноватого оттенка и, судя по его виду, рад был встрече с ней. Арли опять почувствовала неловкость оттого, что водит его за нос. Она знала, что это помогало сохранять видимость того, что она ищет себе мужа, но притворство выводило ее из равновесия. Тем более она не знала, что у Доминика на уме. Может быть, когда он от нее устанет, он просто сдаст ее на руки Дэниелу.

— Мисс Уитман, как я рад вас видеть, — сказал Дэниел, и его взгляд задержался на декольте Арли, а потом, словно опомнившись, он снова посмотрел ей в лицо. — Как жаль, что вчера я вас не застал. Вы уехали кататься верхом буквально за несколько минут до моего прихода. Я было решился пуститься за вами вслед, но ведь я собственными глазами видел, какая вы превосходная наездница.

— Спасибо, — сказала Арли с улыбкой, думая о том, будет ли она гореть в аду за все те грехи, которые успела совершить в последнее время.

Ее действительно ужасало, как мало теперь ее волнует, что о ней подумают другие люди. Прежде Арли всегда поступала так, как от нее ожидали, а теперь, живя по своим правилам, получала от жизни удовольствие, но не могла не думать о том, какую цену ей придется заплатить в конце.

— Может быть, вы и ваш опекун захотите сесть с нами?

— Нет, — отказался Доминик прежде, чем Арли успела ответить, — у нас с мисс Уитман уже есть места.

. — Но спасибо за предложение, — добавила Арли, когда Доминик уже потащил ее за собой сквозь толпу.

— Это было довольно грубо.

— Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

От этих его слов Арли охватил трепет. Она знала, что Доминик ревнует ее к американцу, но редко это показывает.

У них были замечательные места, с которых открывался прекрасный вид на сцену. В зале стало душно, и Арли раскрыла веер.

В антракте Дэниел подошел поговорить с ней, и, хотя Доминик тоже стоял рядом, выступая в роли сопровождающего Арли, он все это время оживленно разговаривал с другой компанией.

Арли отдала бы все на свете, чтобы иметь возможность сказать Дэниелу, что между ними ничего не может быть. Как же тяжело, когда он смотрит на нее своими темными глазами с такой надеждой и обожанием. Она не заслуживает подобной привязанности.

Дэниел вернулся на свое место, но весь второй акт Арли чувствовала на себе его взгляд. Она испытала огромное облегчение, когда упал занавес, и они с Домиником без промедления направились к карете, Доминик сказал, что их приглашали на прием, но он отказался, придумав очередную отговорку.

Сидя в карете напротив Доминика, Арли откинулась на обтянутую бархатом спинку сиденья и стала смотреть на проплывающий за окнами темный город. Вечер начинался хорошо, но сейчас она чувствовала, как сильно вымотана.

— Что-то ты притихла.

Она перевела взгляд на Доминика. Он как раз развязывал галстук. Вид у него был опасный и привлекательный. В театре Арли видела обращенные на него взгляды женщин, которые, очевидно, хотели ее любовника.

— Я просто устала.

— Маленькая лгунья.

Улыбнувшись, Арли снова выглянула в окно, чтобы не встречаться взглядом с Домиником.

— Расскажи мне, что тебя волнует, — мягко произнес он.

Она снова посмотрела на него, ее улыбка испарилась, пока она обдумывала свои следующие слова:

— Мне очень не нравится лгать, особенно Дэниелу. Он не заслуживает того, чтобы его обманывали.

Доминик нахмурился:

— Ты хочешь, чтобы он знал о нас?

Она пожала плечами:

— Честно говоря, мне теперь все равно. Я просто знаю, что ненавижу себя за то, как я с ним поступаю.

— Ты недооцениваешь мистера Батлера. И я не хочу о нем больше говорить.

Арли ахнула, когда Доминик сгреб ее в охапку и посадил к себе на колени. Одним движением руки он задернул занавески. Не успела Арли опомниться, как он уже целовал ее и стягивал платье с ее плеч. Он оторвался от ее губ и, покрывая поцелуями шею, спустился ниже к груди. Зарычав, лизнул ее сосок и принялся жадно его сосать. Она запустила пальцы в его темные волосы и крепко прижала к себе его голову, не желая, чтобы он останавливался. Доминик задрал ее юбки до талии и принялся расстегивать бриджи. Через секунду, когда его горячая плоть заполнила ее, Арли застонала.

Она знала, что театр находится недалеко от особняка и что времени у них не очень много. И стала двигать бедрами, прижимаясь к Доминику, выгибая спину, предлагая ему свои груди. И он ее не разочаровал. Бархатистым языком он стал ласкать сначала один сосок, а потом другой и посасывал их до тех пор, пока она не выкрикнула его имя.

Тот факт, что он был в ее власти, заставлял девушку трепетать от наслаждения, и она страстно заскакала на Доминике. Почувствовав первые признаки приближающегося оргазма, Арли ускорила темп. Его руки сжали ее талию, и он приподнял ее так, что только самый кончик пениса остался в ее лоне. Арли заставила его разжать руки и резко опустилась на него, усмехнувшись, когда его плоть глубоко погрузилась в нее. Стараясь задержать приближение разрядки, она снова начала двигаться медленно, совершая круговые движения бедрами, чувствуя, как его твердый длинный пенис заполнил все ее естество.

Когда Доминик застонал, прижавшись к ее шее губами, Арли улыбнулась:

— Ведьма, — прошептал он, покусывая мочку ее уха.

Дольше сдерживаться Арли не могла, она ускорила темп; от снедающей ее жажды Движения стали резкими и частыми. Дыхание Доминика сбилось, он стремился достигнуть пика не меньше, чем она. Арли вскрикнула, и через несколько секунд он к ней присоединился.

В этот миг карета остановилась. Арли улыбнулась, все еще прижимаясь к губам Доминика, потом соскользнула с его колен. Он застегнул свои бриджи, а она одернула юбки как раз перед тем, как дверь кареты распахнулась. Арли пригладила волосы и на ватных ногах вышла из кареты, избегая смотреть на Джозефа и лакея, которые, без сомнения, слышали ее страстные крики всего несколько минут назад.

Она не стала ждать Доминика, а поднялась прямо в свою комнату. Игра, в которую они играли, становилась опасной. Каждый день они рисковали все больше, занимаясь любовью там, где им хотелось, не думая о том, что их кто-то может застать, хотя оба знали, что это уничтожит их обоих. Несмотря на это, Арли всегда с готовностью отдавалась ему. Как только Доминик оказывался в радиусе пяти футов от нее, ее тут же охватывало желание сорвать с него одежду. Доминик стал для Арли настоящим наваждением, и она не знала, пройдет ли это когда-нибудь.

Но надеялась, что нет.

Стянув с себя платье и нижнее белье, Арли случайно увидела свое отражение в большом зеркале. Она выпрямилась, критически рассматривая свое обнаженное тело, видя то, что видел Доминик, когда смотрел на нее.

Арли никогда не считала себя красавицей, да и сейчас она тоже так не думала. Ее взгляд переместился с лица на тело. Груди были небольшими, но и не слишком маленькими. А вот талия была очень тонкой, бедра стройными. Да, выглядела она неплохо, но могла ли она выдержать сравнение с последней любовницей Доминика? У Вероники было роскошное тело, огромный по сравнению с грудью Арли бюст, изгиб ее бедер был круче и женственнее. Когда отворилась дверь, Арли вздрогнула, но не сдвинулась с места. Приподнятая бровь Доминика лучше всяких слов говорила, что он застал ее за тем, что она разглядывает себя. Но это скорее возбудило, чем смутило Арли.

Не говоря ни слова, он подошел к ней и обнял за талию. Она откинула голову на его мощное плечо, глядя на их отражение в зеркале, на то, как его рука опускается по ее щеке, шее, к груди. Его большая ладонь задержалась на ее животе, а потом скользнула вниз к ее уже влажному лону — в него проник один палец Доминика, потом еще один. Арли никогда не видела более эротичного зрелища, и, пока он продолжал дразнить ее, она не могла отвести взгляда, зачарованно наблюдая за тем, как он ее ласкает.

— Я снова хочу тебя, — сказал он прямо ей в ухо. — Ты разжигаешь в моей крови пожар, который невозможно потушить.

Он продолжал ее гладить, большой палец ласкал крошечную жемчужину, в которой было сосредоточено все наслаждение. Тут же все ее тело охватили первые сладкие спазмы, сжимающие его пальцы, которые то проникали в нее, то покидали. Арли сжала бедра, и Доминик убрал руку.

Она повернулась к нему, помогая снять одежду, пока он не остался обнаженным, как и она. Высокий, смуглый, крепкий. Единственный в своем роде мужчина. И он принадлежит ей… по крайней мере, пока.

Доминик посмотрел на Арли из-под темных длинных ресниц, на лице его мелькнула чувственная улыбка, он поднял ее на руки и понес к постели. Он опустил Арли на мягкие простыни так осторожно, словно она была из самого хрупкого хрусталя.

Ни разу Доминик не сказал, что любит ее, но когда она в очередной раз раскрыла ему свои объятия, она знала, что это неважно. Сейчас неважно.

— Ты настоящее сокровище, — сказал он и коленями раздвинул ей ноги. — Совершенная во всех отношениях.

Когда он вошел в нее, Арли стало так хорошо, что все ее заботы и тревоги испарились, словно по волшебству. В отличие от быстрого соития в карете, сейчас они любили друг друга неторопливо. Его толчки были медленными, невероятно страстными. Доминик приподнялся на локтях и посмотрел на Арли. От ее красоты у него захватило дух. Он нежно поцеловал ее щеки, потом ухо:

— Ты сводишь меня с ума, — хрипло пробормотал он. Арли улыбнулась, ее захлестнула бесконечная радость.

Доминик поцеловал ее в губы, сначала нежно, потом жарко и глубоко, его движения тоже стали более страстными и быстрыми. Когда она была близка к оргазму, он полностью из нее вышел и посмотрел на нее. Арли приподняла бедра, отчаянно желая снова ощутить в себе его твердую горячую плоть, доводящую ее до экстаза:

— Доминик, пожалуйста, — прошептала она.

И он глубоко вошел в нее, доведя до еще одного пика. Арли содрогнулась всем телом, каждой клеточкой ощущая его власть над собой. Со стоном Доминик излил свое семя и упал на нее. Арли провела руками по его мускулистой спине, поражаясь его силе и тому, какой он замечательный любовник.

Долгое время они лежали молча, не произнося ни слова. Но когда Доминик сел, Арли почувствовала острый укол сожаления. Ей так хотелось, чтобы хоть раз он остался с ней на всю ночь. Но он не останется. Ни сейчас, ни когда-либо.

Доминик поцеловал ее, лишая ее возможности задавать вопросы. — И. когда он закрыл за собой дверь, Арли легла в постель, желая, чтобы это сумасшествие прошло — и в то же время боясь, что это случится.

 

11

— Простите, мне кажется, я вас не расслышал. Что вы сказали?

— Лорд Рочфорд, я прошу руки мисс Уитман. Я бы хотел, чтобы она стала моей женой, сэр… естественно, с вашего разрешения.

Доминик посмотрел поверх плеча Дэниела на Джозефа, стоявшего неподвижно, как статуя. Единственным признаком, показывающим, что он все слышит, была приподнятая седая бровь и чуть скривившийся рот.

Ни для кого в его доме, а в особенности для его верного дворецкого, не было секретом, что у них с Арли очень близкие отношения, хотя Доминик полагал, что многие из слуг не знали, до какой степени близкие.

— Сэр?

Доминик снова посмотрел на молодого человека, который был неестественно бледен для такого жаркого дня. Дэниел ухаживал за Арли уже несколько недель. Его визиты всегда проходили в сопровождении, и Доминику и в голову не приходило, что молодой человек действительно соберется просить руки Арли. На самом деле Доминик надеялся, что Дэниел вернется домой в Америку.

— Не знаю.

— Прошу прощения?

Доминик пожал плечами:

— Я не могу дать вам ответ сейчас. Может быть, после того, как я поговорю со своей подопечной, я буду лучше представлять себе, как она к этому относится.

— Значит, вы даете мне свое разрешение?

Ну, как он может дать Дэниелу разрешение жениться на своей собственной любовнице?

Джозеф кашлянул, хотя звук, который он издал, подозрительно смахивал на смешок.

— Я бы… предпочел обсудить это в другой раз. У меня есть несколько дел, которые…

— Лорд Рочфорд, простите за мою настойчивость, но о мисс Уитман ходят отвратительные слухи, и я должен вас спросить кое о чем.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Доминик внимательно смотрел на молодого человека:

— Например?

— Я не хочу никого обидеть и прошу прощения за подобную прямоту, но говорят, что она дочь рыбака и что ее мать была… женщиной с дурной репутацией.

Доминик хорошо знал высшее общество. Любой слух, правдивый или ложный, мог уничтожить Арли. Дэниел пожал плечами, словно его это не особо заботило, но Рочфорд знал, что на самом деле все обстоит иначе. Ее происхождение значило очень много, можно сказать, все.

— Я не знаю, чему верить. Я подумал, может быть…

Доминик откинулся в кресле, кровь пульсировала у него в ушах:

— Мистер Батлер, у меня создалось впечатление, что Арли вам небезразлична.

Колебания Дэниела были красноречивее любых слов, и Доминик сразу же понял, что с самого начала правильно оценил молодого человека: тот хотел получить богатое приданое.

— Вы ведь американец. Какая вам разница, благородного происхождения ваша невеста или нет?

— Ну…

— Вы хотели получить приданое?

Щеки Дэниела побагровели под резким взглядом Доминика:

— Я бы женился на ней и без денег, хотя, должен признаться, приданое стало бы приятным дополнением. Но еще ходят слухи, что вы с ней… — Дэниел стал переминаться с ноги на ногу, — как бы мне сказать это так, чтобы вас не обидеть… что вы с мисс Уитман любовники, — выпалил он.

У Доминика внутри все опустилось.

— Лорд Рочфорд, я говорил им, что это неправда. Ведь вы никогда не оставляли нас с ней наедине, и вы сами нас сопровождали, вместо того чтобы нанять кого-нибудь, но…

— Довольно, — сказал Доминик спокойным тоном, хотя был отнюдь не спокоен. — Хоть вы и говорите, что не верите этим наветам, но что-то в вашем тоне подсказывает мне, что у вас возникли сомнения.

Доминик знал, что должен чувствовать облегчение от того, что узнал об этих слухах. Но почему-то легче ему не стало. Он очень долго пытался скрыть их роман. И надеялся, что за это время все забудут о происхождении Арли. Мускул на его подбородке дернулся. Доминик точно знал, кого следует благодарить за эти слухи:

— И чему вы верите?

Над верхней губой Дэниела выступила капелька пота, он стер ее, но его рука при этом заметно дрожала:

— Конечно, я не верю слухам. Мне не стоило об этом заговаривать. Простите, что вообще завел этот разговор. Обещаю больше не затрагивать эту тему.

— Напротив, я рад, что вы сказали мне. Как видите, слухи могут сильно навредить репутации юной леди. Если вы, преданный друг, сомневаетесь в ней, то что тогда должны думать другие?

Наверное, пора уже Арли подумать о замужестве. Может быть, это положит конец слухам. Рочфорд собрал всю свою волю в кулак и посмотрел Дэниелу прямо в глаза.

— Хочу, чтобы вы знали, что между мной и моей подопечной ничего нет. Полагаю, в данном случае нас обоих подвела моя дурная репутация.

— Лорд Рочфорд, я приношу свои извинения. Доминик сел и внимательно посмотрел на молодого человека:

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он и указал на стул.

Дэниел присел на самый краешек, словно был готов вскочить при первой же представившейся возможности.

— Я даю вам разрешение, вы можете просить руки мисс Уитман. По правде говоря, из всех мужчин, которые наносили визиты моей подопечной, вы нравитесь мне больше всего…

Доминик лгал: он ненавидел Дэниела сильнее других.

— А тенерь скажите, кто пустил этот отвратительный слух.

Дэниел побледнел:

— Лорд Рочфорд, я не могу…

— Ну же, Дэниел. Мы с вами уже практически одна семья.

Хотя Рочфорд хотел подбодрить Дэниела этими словами, вид у того становился все тревожнее. Ослабив галстук, он откинулся на спинку стула. При этом молодой человек больше всего напоминал овцу, которую ведут на заклание.

— Я слышал это от знакомого, которому в свою очередь рассказала об этом герцогиня Бэнфилд, — выдавил из себя молодой человек, и на щеках у него расцвели два алых пятна.

Доминик покачал головой:

— Ну вот, видите.

Дэниел нахмурился:

— Что?

— Герцогиня. Ну, не надо разыгрывать удивление. Вы знаете, что мы с Вероникой были больше, чем просто друзьями. Я видел, с каким неодобрением вы смотрели на меня на балу, — Доминик прокашлялся. — С тех пор как я стал опекуном, мне многое пришлось изменить в своей жизни, Дэниел. В том числе разорвать связь с замужней женщиной. Я не хочу, чтобы моя подопечная подумала, что для женатых людей это нормальное поведение. Так что, понимаете, Вероника просто пытается мне отомстить — глупая игра бывшей любовницы, которая, боюсь, повредила Арли гораздо больше, чем мне, хотя именно я в данном случае являлся мишенью. В обычных обстоятельствах я не стал бы рассказывать вам такое, но я не сомневаюсь, что вы сохраните эту информацию в строжайшей тайне.

На лице Дэниела появилось нечто, похожее на понимание. Он тут же несколько расслабился:

— Конечно… я все понимаю, и я крайне благодарен вам за то, что вы сказали мне правду. И я также думаю, что вы повели себя очень достойно, осознав, что ваше поведение в отношении герцогини могло нанести вред вашей подопечной — мы ведь не хотим, чтобы мисс Уитман подумала, что для женатых людей спать с другими — в порядке вещей. Я ничего плохого не хочу сказать о вас, лорд Рочфорд. Но я бы никогда не потерпел измены в собственном браке.

Доминик подумал, что американцу лучше пересмотреть свою позицию, потому что он не собирался отказываться от Арли.

Стук в дверь прервал их беседу. Через мгновение в комнату вошла Арли. В бриджах и белой блузке она выглядела просто неотразимо. Ее длинные волосы каскадом ниспадали по спине до самых стройных бедер, идеально подчеркнутых облегающими брюками. Доминик заметил, что, когда девушка подошла к ним, брови Дэниела приподнялись:

— Мистер Батлер, я не знала, что вы здесь.

Дэниел окинул ее взглядом с головы до ног:

— Вы одеты… не как обычно.

Арли вздернула подбородок:

— Это моя одежда для верховой езды.

— У вас что, нет подобающего костюма для прогулок верхом?

— Я предпочитаю бриджи, — сухо ответила Арли и выпрямилась. — Всегда предпочитала и не собираюсь менять своего мнения.

Молодой человек, словно почувствовав ее настроение, выпрямился на стуле:

— Конечно, мисс Уитман. В этом нет ничего плохого. Я просто… не привык видеть женщину, одетую подобным образом. — Молодой человек повернулся к Доминику: — Могу я поговорить с мисс Уитман… наедине?

Доминик посмотрел на Арли. Она стояла, скрестив руки на груди. Он кивнул, медленно поднялся и пошел к дверям.

Сердце его колотилось как бешеное. Ему нужно было сказать Дэниелу правду.

Граф, не оглядываясь, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Он спросил себя, не совершил ли только что самую большую ошибку в своей жизни.

Доминик взглянул на сидящую рядом с ним рыжеволосую красавицу. Вероника пришла в: парк вскоре после того, как он передал ей записку. Он ни секунды не сомневался, что она придет. Ведь с тех пор как они в последний раз занимались сексом, прошел не один месяц. Рочфорд знал, что у нее уже другой любовник, но, учитывая ее сексуальные аппетиты и то, с каким выражением она на него смотрела… он предполагал, что она рассчитывает на свидание.

Вероника тесно к нему прижималась, от нее пахло дорогими духами — слишком резкими по сравнению с легким ароматом лаванды, которым благоухала Арли.

Пальцы Вероники выписывали круги на его брюках:

— Доминик, только не говори, что уже потерял интерес к своей молоденькой подопечной.

Граф приподнял бровь:

— Какое отношение ко всему этому имеет Арли?

Карета наполнилась ее гортанным смехом:

— О, Доминик, ты думаешь, я настолько наивна? Но ты забываешь, что я играю в эту игру так же, как ты и все остальные мужчины. Ты спишь с ней. Это очевидно. Но меня это нисколько не волнует. — Ее рука приблизилась к его члену. — Я все еще хочу тебя.

Только прошлой ночью Доминик сгорал от страсти в объятиях Арли. Мысль о сексе с Вероникой потеряла для него всякую привлекательность. Но ему нужно было кое в чем убедить Веронику, да и самого себя тоже. Арли завладела его сердцем, шли дни, и он чувствовал, что все больше и больше подпадает под ее чары. Мысли об этом выбивали его из колеи. Доминик схватил бутылку портвейна, которую Вероника всегда держала под сидением кареты, и, пытаясь успокоиться, сделал большой глоток.

Когда Дэниел попросил руки Арли, граф на какое-то мгновение задумался о том, не жениться ли на ней самому, хотя прекрасно знал, что это невозможно. Из-за этого бабушка может лишить его семейного состояния. Oн потеряет титул, земли, богатство… все.

К тому же со временем ощущение новизны уйдет… так было всегда. Не успел Доминик подумать об этом, как его тело тут же воспротивилось этой мысли. С первой минуты их знакомства Арли зажгла в его крови настоящий пожар. И, прикоснувшись к ней всего лишь раз, Доминик стал желать ее с невероятной силой. Всякий раз, когда они с Арли предавались любви, он вкладывал в это занятие все новую и новую частичку своей души.

Но, несмотря на это, через тридцать минут Доминик оказался в съемной комнате: он лежал на кровати, а его бывшая любовница прокладывала дорожку из поцелуев от его груди прямо к члену. И как он ни старался выбросить Арли из головы, сделать этого не мог. Доминик резко сел в постели и отстранил Веронику от себя:

— В чем дело? — спросила она и с явным раздражением откинулась на кровать.

— Я не могу, — сказал Доминик, нашел на полу свои брюки и принялся их натягивать. Никогда еще ему так не хотелось сбежать от обнаженной женщины, как сейчас. — Мне вообще не стоило сюда приходить.

— Не говори глупостей, — откликнулась Вероника и попыталась затянуть его обратно на кровать.

Доминик отошел от кровати, схватил со стула рубашку и быстро ее надел:

— Прошу, если я тебе хоть чуть-чуть небезразличен, останови слухи. Арли не заслуживает того, чтобы ей сломали жизнь, — обратился Доминик к Веронике, зная, что все напрасно.

Вероника ни перед чем не остановится, чтобы отомстить.

Она сверкнула глазами:

— Ты вернешься. Я знаю это также точно, как и то, что ты не способен хранить верность одной женщине.

Не желая спорить, он направился к двери.

— Доминик, пожалуйста, подумай. В конце концов, она всего лишь дочь шлюхи.

Рочфорд резко остановился. Когда он услышал гортанный смех Вероники, внутри у него все сжалось:

— Все знают правду, Доминик. Все знают, что она не дочь барона, или какую там еще жалкую отговорку вы придумали. И я не буду спрашивать тебя, знал ли ты об этом с самого начала, потому что по твоей реакции вижу, что так оно и есть.

Доминик молча вышел. Как только он сел в карету, его охватила ненависть к самому себе. Он чуть не занялся любовью с другой женщиной. Да как он мог так поступить с Арли?

Когда Рочфорд вошел в особняк, ненависть к самому себе только усилилась. Джозеф взглянул на него и нахмурился:

— Я велю приготовить вам ванну, — сказал он, причем в голосе его слышалась смесь отвращения и нетерпения. — От вас разит духами.

Ванна это именно то, что ему сейчас нужно. Доминик отчаянно хотел избавиться от запаха другой женщины. Больше всего на свете он хотел сегодня ночью держать Арли в своих объятиях. Доминик хотел сказать ей, как сильно он ее любит, как много Арли для него значит, а потом все это ей наглядно продемонстрировать.

Поднимаясь наверх, Доминик замер. Ему навстречу, держась за перила, спускалась Арли.

На ней было кремовое шелковое платье, а ее волосы обрамляли лицо, как роскошная вуаль. Пораженный ее красотой, Доминик вдруг осознал: он страшится того, что она ему скажет.

«Когда я избавлюсь от этой страсти?» — спросил он себя.

«Никогда» — прозвучал ответ в его голове.

Она сделала еще несколько шагов, потом остановилась, ее взгляд задержался на его губах, потом она посмотрела на его шею. Глаза Арли сузились, она явно что-то подозревала:

— Ты был с ней, да?

Сердце в груди у Доминика замерло. Как она узнала? Он ведь был предельно осторожен.

Словно читая его мысли, Арли угрюмо произнесла:

— От тебя пахнет ее духами. И еще у тебя на подбородке и на шее следы помады.

Доминик опустил взгляд и увидел на своем белом галстуке красноречивые пятна косметики.

— Клянусь, у нас ничего не было, — сказал он, отчаянно желая снова заключить Арли в свои объятия и услышать, что она никогда его не оставит.

Ее губы недоверчиво приоткрылись:

— Лжешь.

— Дэниел знает про нас. Все знают… Вероника пустила эти слухи, и я должен был положить им конец.

— И поэтому ты с ней переспал?

— Нет. Я не спал с ней. Клянусь!

— И все же ты был с ней. И вы не только разговаривали.

Доминику нечего было на это возразить. Он был с Вероникой и собирался заняться с ней любовью и не только потому, что надеялся, что она положит конец слухам. Он хотел с ее помощью доказать самому себе, что то, что он испытывал к Арли, он может испытывать к любой женщине.

На мгновение под взглядом Арли время остановилось. В ее зеленых глазах отражалась невыносимая мука. Ее розовые губы задрожали, и она закусила нижнюю губу. Ее глаза наполнились слезами, Доминик протянул к ней руку, но она его оттолкнула.

— Не прикасайся ко мне. Не смей ко мне больше никогда прикасаться!

Не сказав больше ни слова, она повернулась и побежала вверх по лестнице. Когда дверь спальни за ней захлопнулась, Доминик вздрогнул. Он закрыл глаза и подавил в себе желание пойти за ней.

— Милорд?

— Да, Джозеф.

— Могу я предложить вам стакан бренди?

— Ты можешь сделать кое-что получше. Принеси мне целую бутылку.

Арли притворялась, что не замечает Доминика, наблюдавшего за ней из своего кабинета. Улыбнувшись Дэниелу, она взяла его за руку, переплетя свои пальцы с его. Как же ей хотелось, чтобы он пробуждал в ней такие же чувства, какие вызывал Доминик.

— Поцелуйте меня, — прошептала она.

— Простите? — переспросил Дэниел, его глаза широко распахнулись.

Ее просьба его явно удивила.

— По-моему, нам пора поцеловаться по-настоящему.

Дэниел перестал хмуриться, на его лице появилась довольная улыбка:

— Вы уверены?

— Никогда еще не была ни в чем так уверена.

Дэниел обхватил лицо Арли ладонями, потом наклонился вперед и нежно коснулся ее губ своими. Она чуть приподняла подбородок:

— Еще, Дэниел. Поцелуйте меня еще.

Глаза молодого человека блеснули. На этот раз он притянул ее к себе и прижался ртом к ее губам. Арли приоткрыла губы, надеясь, что он проявит инициативу и поцелует ее более страстно. Кончик языка Дэниела скользнул к ней в рот, и Арли замерла в ожидании страстной пульсации где-то глубоко внутри, которая всегда появлялась, когда ее целовал Доминик. Через несколько минут Арли с разочарованием осознала, что «щекочущий» трепет так и не возник.

Уж точно не с Дэниелом.

Не в силах встретиться с ним взглядом, она уставилась на пуговицу его жилета:

— Мне пора на урок фортепиано, — сказала Арли, ненавидя себя за эту ложь.

Ей хотелось убежать ото всего и от всех. Дэниел не виноват. Он нравится ей, и станет кому-то прекрасным мужем… но только не ей.

Виноват Доминик. Он все разрушил.

— До завтра, — сказал молодой американец и поцеловал ее в щеку.

— До завтра, — повторила Арли.

Он ушел, а она осталась в саду. Пнув камешек, Арли взглянула на серое небо, которое в точности соответствовало ее настроению. Как только Доминик посмел разрешить Дэниелу жениться на ней? Она знала, что единственная причина, по которой граф это сделал, заключается в том, что он устал от нее и хочет вернуть Веронику.

Когда Арли услышала шаги на дорожке за своей спиной, ей не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.

— Тебе понравилось?

Арли повернулась и встретилась с холодным взглядом, Доминика:

— Ты имеешь в виду поцелуй? Да, понравилось.

Его подбородок задрожал.

— Я устала и не хочу ссориться. Я, пожалуй, пойду в свою комнату.

— Знаешь, он подумывает о том, чтобы поместить объявление в «Тайме».

Арли пожала плечами:

— Хорошо.

— Ты этого хочешь? Стать миссис Дэниел Батлер?

— А что, неплохо звучит, разве нет?

Доминик закашлялся:

— Ты хочешь его?

— Какая тебе разница? — тихо спросила она, с трудом поверив в то, что он наконец-то поинтересовался ее чувствами.

Доминик схватил Арли за запястье. Она попыталась вырвать руку, но его пальцы сжали ее словно тиски. Его пронзительный взгляд проникал прямо в душу:

— Я хочу тебя больше, чем когда-либо. Я с ума схожу, когда вижу тебя с ним. Меня это просто убивает. Особенно учитывая то, что ты отказываешься меня слушать. Клянусь тебе, Вероника ничего для меня не значит. Когда я с тобой, я…

— Хватит! — закричала Арли, зажав ухо свободной рукой. — Я не хочу больше этого слушать. Она твоя любовница и была ей еще до моего появления здесь. Ты принял решение — и прошу тебя оставить меня в покое раз и навсегда.

Доминик еще сильнее сжал губы и отпустил ее руку.

Хотя Арли было очень тяжело, она ушла, оставив его в саду. Силы почти покинули ее. Так легко было сдаться ему. Даже сейчас, когда она должна бы его ненавидеть. Каждый раз, когда Арли закрывала глаза, она видела перед собой его лицо, вспоминала его прикосновения, ощущение его внутри себя. Те распутные вещи, которыми они занимались. Восхитительные вещи, по которым она так скучала. Господи, помоги ей, она любит Доминика, несмотря на его измены, на то, что он никогда не будет ей верен и никогда ее не полюбит.

Девушка забежала в свою комнату, бросилась на кровать, желая заснуть, но была не в силах этого сделать.

Вместо этого Арли лежала, глядя в потолок и изо всех сил стараясь не заплакать. Поняв, наконец, что отдохнуть ей не удастся, Арли приказала приготовить ванну и, пока слуги выполняли ее указание, глядела в окно. Оставшись одна, Арли сняла с себя одежду и вошла в горячую воду.

Опустившись в ванну, от которой поднимался пар, Арли вздохнула. Она больше ни дня не выдержит в этом доме. Сидеть напротив него за ужином — это настоящая пытка. Взгляд Доминика проникал ей в самое сердце, дразнил ее, заставляя поднять на него глаза. Каждый раз, когда Арли смотрела на графа, она представляла себе его с Вероникой. Почему? Ну почему он ее предал? Неужели он так быстро от нее устал? Или действительно старался помочь, прекратить слухи? Арли замотала головой, ненавидя себя за такие мысли. Как она может пытаться оправдать его поведение? Если бы она переспала с Дэниелом, Доминик выставил бы ее за дверь, не удосужившись даже выслушать ее объяснения.

Услышав, как открылась дверь, Арли повернулась, ожидая увидеть Мэри, которая должна была принести ей полотенце. Но это оказалась не Мэри, а Доминик. Его расстегнутая рубашка открывала мускулистую грудь и живот. Бриджи и сапоги были покрыты грязью, а волосы сильно растрепаны, словно он беспрерывно ерошил их. От него исходила опасность… и потрясающая мужская сила. Арли облизала внезапно пересохшие губы:

— Что тебе надо?

Его шаги эхом отдались в комнате. Доминик подошел к ней, ни на секунду не отрывая взгляда от ее лица. У ванны он присел на корточки, лениво водя пальцами по воде в опасной близости от ее груди. Несмотря на все усилия, Арли не могла не реагировать на его присутствие — ее тело откликалось помимо ее воли. Ее соски напряглись от воспоминаний о том, как он к ним прикасался. В животе у Арли все свело от жажды, которую мог утолить только он.

— Арли, я никогда не хотел причинить тебе боль. Я только хотел защитить тебя от слухов. Вероника очень влиятельна, и она уничтожит тебя, если захочет.

У Доминика был такой измученный вид, что Арли до боли захотелось дотронуться до него, но она сдержалась.

— Да, она что-то значила в моей жизни, но это было до того, как я встретил тебя.

Стараясь не обращать внимания на его руки, которые он положил на край ванны, Арли снова на него посмотрела. Его голубые глаза казались темнее, чем обычно, в них застыла грусть, темные круги под глазами были похожи на синяки. Она знала, что Доминик не спал прошлой ночью. Она слышала, как он прошел по коридору, остановился у двери ее спальни и тихонько постучал. Ей так хотелось впустить его, но она просто не могла этого сделать. От сознания того, что он был с другой женщиной спустя всего несколько часов после их занятий любовью, внутри у нее все переворачивалось. И, что еще хуже, он разрешил Дэниелу жениться на ней.

— Я не спал с ней. Клянусь. Прости меня, Арли, пожалуйста.

Глядя на него, Арли начала верить, что, возможно, он сделал это, чтобы защитить ее, и искренне сожалеет. Она закрыла глаза, с изумлением спрашивая себя, как она может даже думать о том, чтобы простить ему такое.

— Я знаю, что поступил неправильно. Знаю, что бы я ни сказал, это ничего не изменит. Я очень сожалею, но я клянусь тебе, мы не занимались с ней сексом.

Арли отвернулась от Доминика, Она не могла смотреть на него: ее воображение рисовало картины, на которых его тело сплелось с телом Вероники, как в то утро после бала в Бэнфилде.

— Я говорил себе, что мне все равно, выйдешь ты за Дэниела замуж или нет. Но мне не все равно. Я с ума схожу, когда представляю вас вдвоем.

Арли посмотрела на него. Взгляд Доминика переместился на ее губы.

— Когда я думаю о том, как ты лежишь под ним и занимаешься с ним любовью, я хочу убить его… и тебя тоже.

У Арли дух захватило, когда Доминик сжал пальцы на ее шее. Боже милостивый, неужели он задушит ее прямо здесь? Его взгляд смягчился, пальцы расслабились и медленно скользнули вниз к груди. Он обхватил ее грудь своей большой ладонью, а потом стал водить по соску кончиками пальцев.

— Будь моей, Арли. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне, и только мне.

Как долго она мечтала услышать от него эти слова. «Но он предал тебя», — кричал ее внутренний голос. Посмотрев ему в глаза, она прошептала:

— Я тоже тебя хочу.

Он был нужен ей, она хотела его больше всего на свете. Вчерашний день не имел никакого значения. Важен был только этот миг — то, что происходило сейчас.

С явным облегчением Доминик вынул ее из ванны и быстро донес до кровати. Она вытянулась на шелковом покрывале, с удовольствием ощущая прикосновение мягкой ткани к своей влажной коже, и стала смотреть, как он раздевается. Пока Доминик снимал с себя рубашку и брюки, он не сводил с нее многообещающего взгляда.

Опустившись рядом с ней, Доминик улыбнулся, потом поцеловал ее губы, шею, грудь, живот и скользнул еще ниже. Он поцеловал внутреннюю поверхность ее бедер, потом с рычанием прижался губами к ее пульсирующей от наслаждения жемчужине. Он ласкал языком влажные складки ее нежной плоти, пока девушка не закричала. Арли запустила пальцы ему в волосы, прижимая его голову к своей тесной пещерке.

Из ее груди вырывались вздохи и стоны, она медленно сдавалась под его напором, пока ей не стало казаться, что все ее кости размякли. А когда Арли подумала, что больше уже не выдержит, она вознеслась на вершину, и наслаждение нахлынуло на нее мощным потоком.

Крепкое тело Доминика прижалось к ее пещерке, которая еще содрогалась от потрясшего все ее существо оргазма.

Тело Арли запульсировало снова, ей необходимо было, чтобы он снова был внутри и положил конец этому неистовому желанию. Она выгнула бедра, умоляя, чтобы он вошел в нее:

— Пожалуйста… возьми меня, — прошептала она Доминику прямо в губы.

Одним быстрым движением он вошел в нее. Арли обхватила его ногами за талию, вбирая в себя его плоть, прижимаясь к нему, пока он не заполнил ее собой до самых сокровенных глубин.

— Я люблю тебя, — прошептала она, уткнувшись ему в шею, всем сердцем ощущая, что это правда.

Доминик страстно поцеловал девушку, его язык двигался у нее во рту в такт движениям члена:

— Ты моя, Арли. Мой ангел, моя жизнь — Он хрипло застонал. — Моя, и только моя.

Когда позже они лежали удовлетворенные, сплетясь в тесном объятии, Арли спрашивала себя, правда лито, что он сказал. Она понимала, что только зря себя мучает, но потом его слова снова всплыли у нее в памяти. Мой ангел, моя жизнь. Моя, и только моя.

 

12

Доминик встал и, пока он одевался, Арли притворялась, что спит.

Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

По щеке Арли скатилась горячая слеза, за которой последовали другие.

Ну почему она не может перед ним устоять? Отдавшись ему, она предала саму себя. Чем она лучше своей матери? Почему она так жаждет раздвигать ноги для мужчины, который ее не любит?

Доминик доказал очевидное… он никогда не будет ей верен. И даже хуже того: вчера ночью в порыве страсти она сказала, что любит его. Он ей не ответил, поэтому потом, когда они тихо лежали в объятиях друг друга, Арли еще раз сказала ему о любви. Она вспомнила, как он застыл, а потом сказал только, что она принадлежит ему.

Да, принадлежит, но это не значит, что он ее любит.

Мысли проносились в голове у Арли с бешеной скоростью, она обдумывала, какие у нее варианты. Зная, что их немного, она решила, что лучше всего больше не позволять Доминику к себе притрагиваться и отнестись к предложению Дэниела серьезно. Дэниел хороший человек, и он может предложить ей уютный дом и комфортную жизнь. Иначе все может обернуться для нее еще хуже. Возможно, когда-нибудь она будет желать молодого американца так же, как желает Доминика.

Да, именно так она и поступит. Сегодня она даст Дэниелу ответ.

Арли встала и приняла горячую ванну, смывая с себя все следы страсти. Больше она никогда не ощутит прикосновений Доминика — эта мысль мучила ее. Даже сейчас ее тело ожило, когда она вспомнила его поцелуи, кончики его пальцев на своей груди, проникновение его языка к ее лону, все, что возносило на немыслимые прежде вершины.

Запретив себе хотя бы на время думать о Доминике, Арли начала старательно одеваться. Она выбрала изумрудно-зеленый костюм для верховой езды, который удачно оттенял ее глаза. Дэниелу наверняка больше понравится костюм консервативного покроя, чем бриджи.

Арли прошла на конюшню и вздохнула с облегчением, не обнаружив нигде Доминика. Девушка понимала, что ведет себя неподобающе, потому что у нее не было сопровождающего. Но она не могла медлить. Она не даст убедить себя отклонить предложение Дэниела. Это было единственно возможное решение.

К счастью, на пути в Лондон Арли не встретила никого из знакомых: если бы ей пришлось останавливаться, то она вполне могла передумать. Она как-то проезжала мимо лондонского дома Дэниела и знала, где находится этот дом. И вот теперь Арли смотрела на здание, задумавшись, не слишком ли раннее время для визита. Но если она сейчас этого не сделает, то, вероятно, не вернется сюда никогда.

Поднявшись по ступенькам, она протянула руку к медному дверному молотку и несколько раз постучала по тяжелой двери. В животе у нее все сжалось, а сердце бешено билось в ожидании ответа. Арли уже готова была уйти, когда дверь резко распахнулась.

Молоденькая горничная в сбившемся набекрень чепце окинула ее неодобрительным взглядом:

— Чем я могу вам помочь?

При виде горничной Арли ощутила не только облегчение, но и разочарование:

— Я могу поговорить с мистером Батлером?

Девушка посмотрела Арли за спину, очевидно думая, что там ее сопровождающий. Никого не увидев, приподняла бровь:

— Могу я узнать ваше имя?

— Да. Мисс Уитман.

При звуке ее имени глаза женщины тут же заблестели:

— Входите, входите, мисс Уитман. Прошу вас, присядьте вот здесь в гостиной.

Служанка оставила ее на потертом диване с выцветшей обивкой. Арли окинула взглядом комнату — скромная мебель, потертый ковер, пожелтевшие занавески, обои, местами отошедшие от стен. Она слышала, что Дэниел из богатой семьи — но состояние дома заставило ее в этом усомниться: может быть, молва преувеличивала его достаток.

Услышав шаги за дверью гостиной, Арли поднялась с дивана. Через секунду, широко улыбаясь, в комнату вошел Дэниел. В коричневом костюме, подчеркивающем его темные глаза, он выглядел очень привлекательно и молодо:

— Мисс Уитман, я ужасно рад вас видеть! — Он взял ее руку и поднес ее к губам. — Должен сказать, я приятно удивлен. Могу ли я надеяться, что вы нанесли мне визит, чтобы сообщить хорошую новость?

Арли выжала из себя улыбку, хотя ей казалось, что она вот-вот расплачется:

— Я приехала сказать вам «да». Я принимаю ваше предложение.

Дэниел притянул ее к себе, проводя руками по спине. Арли отчаянно хотела испытать с Дэниелом то же возбуждение, которое испытывала с Домиником, но, когда он отстранился, она в очередной раз убедилась, что этому не бывать. Оставалось только надеяться, что со временем ее чувства к нему изменятся.

— Я немедленно размещу объявление в газете.

— Да, — сказала она.

В голове у нее завертелись мысли о том, что ей нужно будет теперь сделать.

— Дату мы назначим потом. Но я считаю, что лучше подождать год.

Внутри у Арли все опустилось. Год! Она хотела услышать совсем не это. Она не сможет жить год в доме Рочфорда и не хотеть его. И не выдержит, если Доминик будет постоянно демонстрировать ей своих любовниц. Нет, так дело не пойдет!

— Я надеялась, что это произойдет раньше.

Он усмехнулся:

— Если бы только это было возможно. Мои родственники должны присутствовать на свадьбе, а они далеко — ах да, и еще: мне бы хотелось, чтобы мы поженились в Америке. Именно там мы и будем жить. В Ричмонде, Вирджиния.

Арли покачала головой. Мысль о том, чтобы уехать за океан, была малоприятной, если не сказать больше.

— Не бойтесь, дорогая. У нас ведь останется этот дом, и мы сможем каждое лето приезжать в Лондон. Не обращайте внимания на то, в каком он сейчас состоянии. Скоро все изменится, и вы сможете отделать его так, как вам захочется.

У Арли мелькнуло подозрение, что Дэниел считает ее богатой. Может ли такое быть, что он женится на ней из-за денег? Если так, то он будет разочарован. Да, Доминик выделил ей приданое. Но оно весьма скромное. Может быть, лучше сказать Дэниелу правду.

Но в результате она так ничего и не сказала. К тому времени, как Арли уехала из дома Дэниела, она чувствовала себя несчастной. Он был так взволнован, что она не смогла ни слова ему возразить. Молодой человек восторженно говорил об их совместной жизни, планировал каждую деталь вплоть до того, когда будет зачат их первый ребенок: в их первую брачную ночь — ночь, которой Арли уже боялась.

Когда вдали показался Рочфрод-Мэнор, Арли остановилась у железных ворот, обхватив пальцами холодные прутья. Этот дом за последние несколько месяцев превратился в ее убежище и одновременно в тюрьму.

Как она сможет еще двенадцать месяцев оставаться под одной крышей с мужчиной, перед которым не могла устоять? Она не сможет жить с ним в одном доме и не заниматься с ним любовью. От одного его прикосновения Арли охватывали такие трепет и жажда, что она больше себя не помнила. Она не может здесь оставаться. Но что же тогда делать?

Арли открыла скрипучие ворота. Ступила на каменную дорожку и прикрыла за собой створки — скрип был впечатляющим, как финальный аккорд. Она сама это сделала — позволила, чтобы случился этот роман, а теперь должна его прекратить.

Арли вошла в особняк, прошла по длинному коридору, вспоминая тот день, когда сюда приехала. Как легко она поддалась чарам своего опекуна. Как старалась ему угодить, больше всего на свете желая получить его одобрение.

Она получила намного больше.

У двери кабинета Доминика Арли остановилась, набрала полную грудь воздуха, а потом медленно выдохнула. Она подняла руку, чтобы постучаться, но тут дверь распахнулась.

— Ты рано сегодня встала, — сказал Доминик, встречая ее поцелуем.

Арли закрыла глаза, вдыхая его запах. Ее сердце учащенно забилось, когда он притянул ее к себе, а его поцелуй стал более страстным.

— Я пришел к тебе в комнату сегодня утром, — хрипло прошептал он. — Но ты уже ушла.

Доминик ногой захлопнул дверь кабинета, и Арли с грустью поняла, что опять поддается его чарам.

— М-м, ты так вкусно пахнешь.

Он дотронулся до ее волос, развязал ленту, пропуская ее густые кудрявые пряди между пальцами. Потом стал нащупывать пуговицы у нее на спине, но Арли схватила его за руку:

— Нам нужно поговорить.

Темная бровь взметнулась вверх:

— А это не может подождать? — поинтересовался Доминик, лаская языком ее ухо.

Арли покачала головой, отступила на шаг и вздрогнула, наткнувшись на дверь:

— Нет, мы должны поговорить сейчас.

Отбросив игривость, Доминик устало на нее посмотрел:

— Хорошо, я весь внимание.

Он жестом предложил Арли сесть, и с каждым шагом, который приближал ее к дивану, ее все больше охватывало ощущение надвигающейся катастрофы. Как он воспримет новость? Обрадуется? Испытает облегчение? Разозлится?

Сев на диван и выпрямив спину, она прокашлялась и сказала:

— Как ты знаешь, Дэниел просил моей руки.

Доминик кивнул:

— Конечно, мне это известно.

— Я много об этом думала… и решила, что мне лучше всего принять его предложение.

Глаза Доминика опасно сузились. Он подался вперед:

— Что?!

— По-моему, так будет лучше всего. Ты должен признать: то, что происходит между нами, длится слишком долго. Об этом все узнали. И я думаю, чтобы прекратить все разговоры, мне следует выйти за Дэниела.

Доминик так резко поднялся, что кресло, в котором он сидел, со стуком грохнулось на пол. Он провел рукой по волосам, при этом глаза его сверкали от ярости. Тишина опустилась на них, как тяжелый туман, но Арли молчала, смотрела на него и ждала.

Рочфорд подошел к окну и несколько минут смотрел в него, мускул на его подбородке нервно дергался. Доминик был в гневе. Когда он остановился прямо перед ней, на его лице застыло такое выражение, что Арли даже испугалась:

— Ты хочешь сказать, что решилась на этот брак? — В его голосе прозвучало искреннее недоверие.

Арли кивнула.

— Ты любишь его?

— Конечно, нет. Но у меня нет выбора.

Губы Доминика сжались:

— Могу предложить тебе альтернативу.

В сердце Арли моментально вспыхнула надежда:

— Какую?

— Будь моей любовницей.

У нее было такое чувство, словно ее наотмашь ударили по лицу:

— Любовницей? — задохнулась она.

— Да. Я обеспечу тебе хорошую жизнь, Арли. У тебя будет все самое лучшее.

Не женой, а любовницей. После того как ее мать бросила ее отца, пожертвовав всем ради связи с мужчиной благородного происхождения. Но всего несколько месяцев спустя он нашел другую, которая больше пришлась ему по душе, а мать Арли выгнал на улицу, отобрав у нее драгоценности, платья, карету, не оставив ровным счетом ничего. Оказавшись без гроша в кармане, она вновь стала продавать свое тело и через год умерла. Многие полагали, что она умерла от пьянства, пытаясь залечить спиртным разбитое сердце. Арли не повторит ее ошибки.

— Арли?

Она подняла на Доминика глаза, отчаянно желая запомнить его таким, каким он был сейчас — высоким, смуглым, красивым, греховным, совершенно неотразимым. Она покачала головой:

— Я не могу принять твое предложение.

— Почему? — процедил Доминик сквозь стиснутые зубы.

— Ты быстро от меня устанешь.

— Я никогда от тебя не устану.

— Я хочу выйти замуж.

— Ты знаешь, что этого я тебе предложить не могу.

Арли не стала спрашивать почему. Она знала ответ. Из-за того, кем она является на самом деле. То, что ее принимали в обществе, ничего не значило. Главное, что в ее жилах не было ни капли голубой крови, а значит, она недостаточно хороша для графа.

— Я знаю, что у вас есть поместье в деревне, милорд. Я просила бы вашего позволения пожить там. Думаю, так будет правильно, пока все не успокоится.

Доминик уставился на Арли, с трудом веря, что такой разговор вообще мог произойти. Прошлой ночью она снова и снова заверяла его в своей любви. Он же в ответ сказал, как много она для него значит. Он полагал, что Арли простила ему то, что он встречался с Вероникой. И надеялся, что их отношения смогут продолжаться, словно ничего и не было. Очевидно, нет.

— Я уже сказала Дэниелу, что выйду за него замуж, — прошептала Арли.

Доминик закрыл глаза, потом провел дрожащей рукой по лицу. Он не верил своим ушам. Граф смотрел на Арли, надеясь, что она скажет, что это все не всерьез. Но когда несколько мучительно долгих секунд прошли в молчании, Доминик понял, что девушка твердо намерена идти до конца. Она выйдет за Дэниела. На смену удивлению и недоверию быстро пришла ярость.

Будучи не в силах больше ни минуты смотреть на Арли, граф пошел к двери, но остановился в нескольких шагах от нее:

— Я прослежу за тем, чтобы собрали твои вещи. Через час ты уже будешь на пути к Уитли.

Загородный дом Доминика, Уитли, оказался роскошным особняком в готическом стиле и построенным из крупных серых камней. Обилие причудливых башен и башенок напомнило Арли о французском замке, который описывался в ее любимой книге.

Хотя дом и был очень красив, но, как только Арли ступила на мраморный пол холла, она тут же поняла, что в нем не хватает одной важной детали — Доминика.

Поездка в загородное поместье Рочфордов была в высшей степени мучительной. Первые несколько часов Арли проплакала, потом забылась беспокойным сном, в котором ей виделись образы ее будущей жизни с Дэниелом. Она знала, что брак с симпатичным молодым американцем не самый худший выход из положения, но ей никак не удавалось убедить себя, что она когда-нибудь разлюбит своего опекуна.

Бабушка Доминика стала большим другом Арли и всячески старалась отвлечь девушку от мыслей о внуке. Обе они любили заниматься садом и часто почти целыми днями ухаживали за розами и другими цветами.

Вдовствующая графиня часто рассказывала о семье, которая когда-то жила в старом особняке. Когда она рассказывала о проделках маленького Доминика, в ее глазах прыгали смешинки. Но они тут же исчезали, как только она упоминала о своем сыне. Арли задавалась вопросом, какие сожаления мучили пожилую женщину, которая была вдали от любимой и в то же время отвергаемой ею семьи.

Однажды поздно вечером Арли отдыхала в своей комнате, когда графиня вошла к ней без стука и объявила, что у них гость.

Арли втайне надеялась, что это Доминик, хотя сами боялась себе в этом признаться. Но, к ее огромному неудовольствию, оказалось, что это лорд Молфри, который приехал поздравить ее с предстоящей свадьбой. Во время его визита графиня сидела с ними в комнате, занятая своим шитьем. Но Арли часто чувствовала на себе ее взгляд.

Как только лорд Молфри ушел, графиня отложили шитье в сторону и объявила:

— Этот человек хочет сделать вас своей любовницей. Вы должны остерегаться мужчин вроде него, потому что они только и ждут, когда у вас на пальце окажется кольцо, а потом очаровывают женщину до тех пор, пока она уже не может сказать «нет».

— Я никогда не буду изменять мужу, — искренне ответила Арли.

Графиня улыбнулась:

— Вы любите мистера Батлера?

Арли почувствовала, как розовеют ее щеки под взглядом пожилой женщины:

— Он мне небезразличен.

— Но вы любите его?

Арли покачала головой:

— Нет, не люблю.

Графиня вздохнула:

— Я так и думала. В таком случае, возможно, вам надо еще раз подумать, стоит ли принимать его предложение.

Как Арли могла сказать графине, что любит Доминика? Что она никогда не будет счастлива ни с кем, кроме него? И что никогда не сможет быть с ним из-за того, что она простолюдинка и что из-за самой графини, а также остальных представителей высшего общества они никогда не смогут быть вместе, по крайней мере, в законном браке.

А на меньшее Арли не согласна.

Доминик откинулся на спинку кресла и жестом попросил Джозефа снова наполнить его стакан.

— Милорд, вы уже много выпили. Может быть, лучше…

— Лучше тебе заткнуться и делатъ, как тебе говорят.

Джозеф гордо поднял голову и налил бренди в стакан Доминика.

— Утром, когда вам будет так плохо, что вы стоять сможете с трудом, не ждите от меня сочувствия.

Дворецкий с громким стуком опустил графин с бренди на край стола, раздраженно вздохнул и направился к двери, но, не дойдя до нее всего нескольких шагов, повернулся:

— Милорд, могу я…

— Ну, валяй, говори! Джозеф вздрогнул, как от удара:

— Почему бы вам не съездить навестить ее? Прошло четыре недели и два дня, и вы, очевидно, несчастны. Может быть, если вы просто съездите к ней…

— Ну, и что хорошего?

Дворецкий пожал плечами:

— Может, она чувствует то же, что и вы. Может, вдвоем вы найдете какое-то решение.

— Я уже предложил ей стать моей любовницей.

Джозеф театрально вздохнул:

— И вы еще удивляетесь, что она вас бросила?

— Что еще я могу сделать?

— А почему бы вам не жениться на ней? В конце концов, после того, что между вами произошло, она этого вполне заслуживает.

Доминик проглотил бренди и с шумом швырнул стакан на стол:

— У меня нет желания жениться. К тому же ты не хуже меня знаешь, что моя бабушка никогда этого не допустит. Нет, Джозеф, я не могу жениться. Не сейчас, а может быть, и вообще никогда.

— Ну, так чего вы тогда от нее ждете? Чтобы она все время была здесь, под рукой? Я сомневаюсь, что Арли на это пойдет, милорд. Она женщина, которая многое может предложить мужчине. В ней сочетаются юная невинность и приятная натура, а это сочетание может пленить сердце любого. Она заставляла вас смеяться, милорд, а это задача почти невыполнимая. А ее красота превосходит красоту всех женщин, которых я видел за последние…

— Довольно!

— Как вам будет угодно, милорд.

Когда Джозеф захлопнул за собой дверь, Доминик подумал, как долго тянулись недели без Арли. Как же он скучает по звуку ее голоса, ее смеху, ее гневу, ее поцелуям… ее телу. Он даже как-то поехал с Лэнгли в бордель, надеясь, что теплое, податливое женское тело заставит его забыть об Арли, но в результате напился и заснул на диване.

Доминику много раз снилась свадьба Арли. Она была так хороша в развевающемся белом платье, когда юный Дэниел брал ее руку в свою. А потом они танцевали, смеялись… они были так влюблены друг в друга. Потом видение сменялось. Вот они занимаются любовью. Страстные стоны и крики Арли, взгляд ее зеленых глаз, устремленный на мужа…

Стук в дверь отвлек Доминика от этих нежелательных мыслей.

— Милорд, к вам мистер Батлер, — объявил появившийся в дверях Джозеф.

Услышав имя соперника, Доминик разозлился еще больше:

— Зови его сюда, — ответил он и успел сделать глубокий вдох перед тем, как молодой человек вошел в кабинет.

— Лорд Рочфорд, — сказал Дэниел с победной улыбкой, которую Доминик жаждал стереть с его лица самыми варварскими методами. — Я пришел к вам с просьбой.

Доминик приподнял бровь.

— Я бы хотел навестить мисс Уитман в Уитли.

Доминик открыл рот, но Дэниел вытянул руку:

— Прежде чем вы ответите, позвольте сказать, что я прошу и вас тоже присутствовать при нашей встрече. Судя по письмам мисс Уитман, у меня создалось впечатление, что она скучает без вас. Я хочу сделать ей сюрприз.

Доминик был разочарован, что Арли писала молодому американцу, а не ему, но его безмерно порадовало, что она упоминала о нем в своей переписке с женихом.

— Она часто вам пишет?

— Она прислала всего два письма.

— У нее все в порядке?

Дэниел улыбнулся:

— Да. Она пишет, что ваша бабушка очень радушная хозяйка. Они вместе совершают длительные прогулки, и мисс Уитман каждый день ездит верхом. Ах да, и особенно ей нравится садоводство. Вы сделали отличный выбор, когда отправили ее туда. Слухи уже прекратились. — Дэниел хлопнул Доминика по спине так, словно они были давними приятелями. — Ну, что скажете, вы поедете?

Доминику не нужно было долго раздумывать. Вот уже несколько недель, как он сгорал от желания поехать в Уитли. Но до этого самого момента у него не было на то веской причины. А теперь повод был: его пригласили нанести визит, к тому же он выступит в роли сопровождающего… так как Доминику было известно, что бабушка считала партию удачной для Арли, она вряд ли станет возражать против визита Дэниела.

— Когда вы едете? — спросил Доминик.

— В субботу. Я планирую пробыть там до понедельника — если только мне раньше не придется уехать по делам.

— Я уеду завтра, слуги подготовят все необходимое к вашему приезду.

Дэниел кивнул:

— Отлично! Надеюсь, это даст нам возможность стать ближе. Я о многом сожалею. Теперь я знаю, что судил о вас неправильно.

Доминик почти целый день скакал верхом, чтобы добраться до своего загородного дома. И за это время он смог подготовиться к встрече с Арли.

Граф уже много лет не был в Уитли. И хотя ему жутко хотелось туда вернуться, он всегда находил предлог, чтобы не ехать. И сейчас, когда он вошел в особняк, на него нахлынули детские воспоминания, особенно о времени, проведенном с матерью.

Его мать была красавицей. И она хранила верность мужу, который, напротив, был жутким волокитой. Бедная женщина пыталась удержать его тем, что всегда прелестно выглядела и готовилась к его коротким визитам в свою спальню. К сожалению, он оказался совершенно неуправляемым. Отец постоянно спал со служанками и даже умудрился затащить в постель невесту Доминика.

Рочфорд поморщился от этих воспоминаний; они были такими же яркими, как и в первые недели после случившегося. Ему никогда не забыть картины, которую он увидел, открыв дверь в покои своего отца, — от этого места он всегда предпочитал держаться подальше до того самого рокового дня.

Не найдя своей невесты, Доминик долго бегал по дому, надеясь удивить ее букетом цветов, который хотел преподнести ей в честь их предстоящей свадьбы. Услышав доносящиеся из комнаты отца звуки, явно сопровождавшие бурный секс, Рочфорд замер. Его матери дома не было. Значит, отец с другой женщиной.

Доминик бесшумно подошел к двери, приоткрыл ее и увидел своего отца, занимающегося любовью с его суженой — их стоны и ее нежные вздохи наполняли комнату. Онемев от потрясения, Доминик разрывался между желанием оттащить своего отца от девушки или со всего размаху хлопнуть дверью и тем самым дать им понять, что все видел, но не сделал ни того, ни другого. Он просто стоял и ждал, пока они закончат, пока его отец скатится с его невесты, тяжело дыша от напряжения. Невеста Доминика заметила его первая, ее полное ужаса восклицание звенело у него в ушах, когда отец повернулся, наконец, к двери. Никогда не забыть выражения его лица: изумление, а потом победная улыбка.

С этого момента оба они, и отец, и невеста, — для него словно бы умерли.

Доминик был невысокого мнения об отце, но когда вырос, то сам начал использовать женщин подобным же образом. Граф полагал, что если не отдает им свое сердце, то вряд ли это может как-то ему повредить. Двое людей, которые соединяются для получения сексуального удовлетворения, не наносят никому вреда, ведь так? А вот когда один человек любит другого больше, это всегда приводит к катастрофе. В конце концов, это убило его мать. А его отец, хоть и огорчился из-за смерти жены, так и не взял на себя ответственность. Он полагал, что она покончила жизнь самоубийством вследствие психического расстройства.

Но на самом деле она умерла от горя, потому что знала, что никогда не будет достаточно хороша для него, как бы сильно ни старалась. Черт, да у этого подонка просто была склонность делать других людей несчастными.

Отмахнувшись от навязчивых воспоминаний, Доминик прошел по коридору мимо тех комнат, о которых предпочел бы забыть. Несмотря на все усилия, которые он прикладывал, чтобы сдержать эмоции, на него накатили ностальгия и грусть.

— Милорд, какой неожиданный сюрприз, — произнес зычный голос за спиной у Доминика, так что тот чуть не подпрыгнул на месте.

Он повернулся и увидел, что экономка миссис Митчелл смотрит на него с улыбкой.

— Миссис Митчелл, как поживаете?

— Хорошо, милорд. Спасибо, что спросили. Смею сказать, ваша бабушка будет очень рада вас видеть.

Доминик натужно улыбнулся:

— Не сомневаюсь, — ответил он, хотя на самом деле очень сомневался, что его бабушка когда-нибудь будет рада его видеть. Особенно в «ее» доме, где она царствовала единолично. — Мисс Уитман дома?

Круглое лицо женщины расплылось в широкой улыбке:

— Да, милорд. Она в саду. Она обожает там бывать. Такой любви к цветам я еще не видела, ну конечно, если не считать вашу дорогую матушку. И она такая милая юная леди, такая добрая и любезная. Вы отлично постарались, милорд, если позволите мне высказать свое мнение. И графиня очень благодарна за такую компанию. Иногда ей бывает очень одиноко, милорд. Мне бы хотелось, чтобы вы приезжали почаще.

— Я постараюсь. А сейчас мне хотелось бы видеть мисс Уитман. Спасибо за помощь, миссис Митчелл.

Доминик прошел через кухню, здороваясь с прислугой, и вышел через заднюю дверь, желая удивить Арли.

Сначала он не мог ее найти, потом заметил пучок светлых волос. Доминик ощутил какое-то странное волнение, когда наконец увидел ее. Арли в простом хлопковом платье без корсета стояла на коленях. На носу и на щеке у нее виднелась грязная полоса. Никогда еще она не выглядела так очаровательно, как сейчас, копающаяся в грязи и напевающая песенку сладким, как у ангела, голоском.

Вдруг она подняла голову и уронила лопатку.

— Здравствуй, Арли, — сказал Доминик и пошел к ней.

Она медленно поднялась, стряхивая землю с юбки.

— Я не знала…

— Я решил сделать тебе сюрприз.

— Тебе это удалось.

Она попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали. И Доминику до боли захотелось узнать, о чем она сейчас думает.

— Дэниел попросил, чтобы я приехал. Он будет здесь через несколько дней. Он подумал, что хорошо будет, если я выступлю в роли сопровождающего.

Она кивнула:

— Ты хорошо выглядишь.

Доминик улыбнулся:

— Ты тоже. Тебе нравится здесь, в Уитли?

Арли усмехнулась, и он понял, как сильно скучал по этой ее улыбке — как отчаянно скучал по ней самой.

— Твоя бабушка очень добра ко мне. Мне с ней очень интересно. У тебя красивое поместье, и я почти каждый день езжу верхом. Замечательный дом.

Доминик рад был услышать, что Арли здесь нравится, хотя какая-то часть его желала услышать, что она ненавидит это место и хочет вернуться к нему. Только тогда Рочфорд-Мэнор снова станет для него домом.

— Я рад.

— Жаль, что я не знала о твоем приезде. Я бы переоделась, — сказала Арли, и ее щеки порозовели под его взглядом.

— Ты похудела, — сказал он, заметив, что щеки ее стали впалыми. — Моя бабушка морит тебя голодом?

— Напротив, она готова кормить меня чуть не с рук. Но у меня нет аппетита.

— Ты больна?

Арли покачала головой:

«Нет, я жутко по тебе скучаю», — хотела сказать она. «Я так сильно тебя хочу, что ночами лежу без ста и вспоминаю ночи, когда мы занимались любовью. И каждый раз, когда я думаю, что забыла тебя, мне в голову лезут видения, в которых ты с другой женщиной, они сводят меня с ума, и потом я не могу есть и спать».

— Тогда что тебя мучает?

Как будто ты не знаешь… О Боже, как же он прекрасен. Уже четыре недели Арли отчаянно хотела его увидеть, но ей приходилось довольствоваться семейными портретами, которые висели в холле. Еще будучи мальчиком, он был красив, и уже тогда у него был высокомерный, самоуверенный вид, отличавший его от других. Каждый раз, когда Арли проходила мимо одной из этих картин, она с трудом сдерживала желание дотронуться до нее, мечтая о том, чтобы это был не холст с масляными красками, а Доминик во плоти. И вот он стоит перед ней, живой и настоящий.

— Боже, как же я по тебе соскучилась, — прошептала Арли, сама удивившись своим словам.

Взгляд Доминика тут же смягчился, мужчина подошел к Арли, и ей непроизвольно захотелось отступить назад. Ну почему он так потрясающе красив, когда она выглядит такой изможденной? И почему она думала, что будет по-другому?

— Мне очень не нравится то, как мы расстались, — сказала Доминик, его глаза излучали теплоту. — Я хочу, чтобы ты знала, что я принял твою помолвку с Дэниелом. Он милый молодой человек, и я думаю, что он сделает тебя счастливой.

Совсем не эти слова она надеялась услышать.

Не найдя в себе сил улыбнуться, Арли кивнула, ее взгляд уперся Доминику в плечо. Она не хотела, чтобы он понял по выражению ее глаз, как ей больно. То время, которое они провели врозь, только закрепило за ней статус одной из его многочисленных любовниц — и ничего больше.

— Я рада, что ты его одобряешь. Он составит мое счастье…

На этот раз Арли выжала из себя улыбку, надеясь, что она выглядит искренне.

 

13

Два последующих дня показались Арли настоящим адом, потому что Доминик все время был рядом с ней. Они вместе катались верхом, вместе ели, она играла для него на пианино, а однажды даже танцевали, пока графиня им играла. Танцевать было труднее всего — чувствовать, что он ее обнимает, вдыхать его головокружительный запах, мужской и сексуальный, вспоминать экстаз, который она всегда испытывала в его объятиях… экстаз, которого ей больше никогда не испытать, особенно учитывая то, что сюда едет Дэниел.

Утром в день приезда Дэниела Арли пила чай с графиней. Пожилая дама говорила о предстоящем венчании так, будто это была ее собственная свадьба. С тех пор как в поместье приехал Доминик, графиня словно помолодела и оттаяла. Время от времени Арли видела, что пожилая женщина за ними наблюдает, и на ее лице какое-то странное выражение. Может быть, она догадалась о том, что между ними произошло? Арли от всей души надеялась, что это не так.

С каждым днем Арли становилось все труднее скрывать свои чувства к Доминику. Она хотела его так же сильно, как и всегда. Теперь, когда они проводили время вдвоем, вдали от Лондона и высшего света, ее чувства стали еще сильнее. Правда, ее тревожила мысль, что скоро она должна будет выйти замуж за человека, которого не любит. Арли очень хотелось убежать ото всех и от всего.

Она закрыла глаза. Чего бы она только ни отдала, чтобы здесь сейчас был ее отец, чтобы он посоветовал ей, как поступить.

Арли высоко подняла голову и вздохнула. Теперь она покажет Доминику, что тоже может проявлять интерес не только к нему. Когда приедет Дэниел, она будет внимательной, любящей, доброй и, может быть, даже немного страстной. Может быть, она просто не дала Дэниелу возможности пробудить в ней желание. Она была так увлечена Домиником. Но теперь — теперь она готова.

Услышав приближающийся стук копыт, Арли выглянула в окно, и ее губы растянулись в улыбке, когда она узнала во всаднике Дэниела. Он скакал к дому на белой кобыле. Арли сбежала вниз по ступеням, с нетерпением ожидая встречи с ним и надеясь разрешить все свои страхи и сомнения.

Дэниел спешился, и она подбежала к нему и бросилась прямо в его раскрытые объятия. Арли нужно было знать, что она поступает правильно, решившись выйти за него замуж.

— Арли, кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как я любовался вашей красотой.

— Дэниел, — сказала она, крепко обнимая его, желая ощутить то волнение, которого так жаждала.

— Я так хочу побыть с вами. — Он окинул взглядом поместье. — А лорд Рочфорд здесь?

Опять Рочфорд. Но, возможно, он правильно делает, что спрашивает о ее опекуне. Теперь Арли точно знала, как к ней относятся эти мужчины: тому, что стоит сейчас перед ней, она небезразлична до такой степени, что он готов на ней жениться.

— Нет, но скоро вернется.

Графиня вышла из комнаты. Когда она увидела Дэниела, на лице ее не отразилось ровным счетом ничего. Пожилая дама пошла за ними, не спрашивая, хотят они того или нет, строго исполняя свою роль сопровождающей, за что Арли была ей чрезвычайно благодарна. Дэниела явно раздражал тот факт, что графиня все время находилась поблизости и даже перебивала его время от времени. Но Арли ее вмешательство, наоборот, нравилось, и она даже попросила бабушку Доминика пойти с ними на прогулку в сад.

Графиня как раз рассказывала историю о том, как Доминик однажды повис на одном из деревьев, когда до них донесся громкий женский смех. Арли повернулась и увидела, что к ним идет Доминик под руку с красивой брюнеткой.

Сердце Арли похолодело. У женщины была гладкая кожа, голубые глаза и волосы такие же темные, как у самого Доминика. Она обвивала рукой его талию, а он небрежно обнимал ее за плечи. Было очевидно, что они знакомы… причем довольно близко.

Арли услышала, как графиня ахнула, и увидела в глазах пожилой женщины неодобрение. Да как он смеет привозить женщину в Уитли у всех на глазах, в особенности у своей бабушки, которая открыто выступала против подобного поведения? Что он пытается доказать — что он все еще тот повеса?

Проклятие!

Ведь Доминик предал ее всего через несколько недель после начала их связи, а теперь ей приходится по кусочкам собирать свое разбитое сердце.

Рочфорд даже не потрудился взглянуть в их сторону и направился с женщиной прямо к парадному входу. Через секунду дверь за ними захлопнулась. Арли чувствовала себя так, словно ее сердце вырвали из груди и растоптали.

— Похоже, он мало изменился, — сказала вдовствующая графиня разочарованным тоном. — Я, пожалуй, пойду отдыхать.

Не произнеся больше ни слова, она ушла, оставив Арли и Дэниела в саду вдвоем.

— Мне жаль, что я попросил его приехать. Я думал, он будет вести себя по-другому. Особенно в вашем присутствии, моя дорогая, — сказал Дэниел и покачал головой.

— Не волнуйтесь из-за него, — откликнулась Арли, выжав из себя улыбку, хотя на самом деле ей хотелось плакать. — Главное, что вы сейчас здесь, со мной. Я так по вам соскучилась.

Арли знала, что Дэниел хочет ее поцеловать и, вероятно, ждет, только когда она позволит ему это сделать. Приподняв голову, она с вызовом приоткрыла губы.

Хотя ей показалось, что прошла вечность, на самом деле Дэниел буквально через секунду прижался своими сухими губами к ее губам. Закрыв глаза, Арли обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. Она судорожно сглотнула, ощутив животом его возбуждение. Когда поцелуй стал более глубоким, она с трудом подавила в себе желание отстраниться.

Вместо этого Арли представила, что целует и обнимает Доминика. Открыв рот, она дотронулась языком до языка Дэниела, дразня и раззадоривая. Воспоминания об их с Домиником любви вернулись с новой силой. Прижимаясь к Дэниелу, Арли пыталась стереть из памяти образ своего бывшего любовника, но ничего не получалось. Ее тело знало, что это не Доминик.

Дэниел резко отстранил девушку и уставился на нее с открытым ртом:

— Я не хотел, чтобы все зашло так далеко, — сказал он, его взгляд был полон тревоги.

Он посмотрел поверх плеча Арли, оглядывая сад, желая узнать, видел ли кто-нибудь этот поцелуй.

— Я этого хотела, — сказала Арли, с трудом удержавшись, чтобы не улыбнуться, когда увидела шокированное выражение лица Дэниела.

Морщинки на лбу молодого человека разгладились, и через секунду он снова заулыбался.

Из своей комнаты Доминик отлично видел сад. Когда женщина, стоявшая рядом с ним, начала снимать платье, граф заметил свою подопечную с ее женихом. Они целовались, тесно прижавшись друг к другу, их языки соединились в страстном танце.

У Доминика в ушах зашумела кровь:

— Не раздевайся, — сказал он, бросив взгляд на женщину, свою бывшую любовницу, которая только рада была возобновить их отношения. — Я совершил ошибку, пригласив тебя сюда, — закончил Рочфорд свою мысль и подошел, чтобы помочь ей застегнуть платье. — Пожалуйста, прими мои извинения. Может быть, как-нибудь в другой раз.

Граф видел, что сначала она сочла это за шутку, но через несколько мгновений брюнетка вылетела из дома и, кипя от ярости, села в ожидающую карету. Доминик опустился на кровать и закрыл лицо руками. Что он сделал со своей жизнью?! Он просто смешон.

Женщина, которую он отчаянно желал, была в объятиях другого мужчины, и виноват в этом он сам. Он может, конечно, пойти туда и сказать им обоим, что он чувствует, но что это изменит? Судя по всему, Арли для него потеряна. Теперь Доминик знал это наверняка. А то, что он увидел ее в объятиях молодого американца, только подтвердило его подозрения. Лучше всего ему оставить девушку в покое. Его бабушка будет играть роль сопровождающей для молодых влюбленных. Доминик покачал головой, вспомнив, как в молодости ему удавалось обвести вокруг пальца самых строгих сопровождающих, его бабушка не исключение. Но Дэниел не станет соблазнять Арли. Нет, он дождется первой брачной ночи, как поступил бы на его месте каждый джентльмен.

Доминик пошел к двери, остановившись только для того, чтобы объявить мисс Митчелл, что у него дела в Лондоне. Судя по скептическому выражению, написанному на ее лице, она ему не поверила, но, к своей чести, ничего не сказала.

Рочфорд распахнул входную дверь и оказался нос к носу с Арли и Дэниелом. Выражение лица молодого человека его просто взбесило. Каков лицемер! Доминик слышал от Лэнгли, что у Дэниела в восточной части Лондона есть любимая проститутка, к которой он ходит по понедельникам. Неудивительно, что он планирует оставаться в Уитли только до воскресенья.

— Вы куда-то едете, милорд? — поинтересовалась Арли, взглянув на сумку в руке Доминика.

— Я возвращаюсь в Лондон.

Арли ничего не ответила, отказываясь смотреть ему в глаза. Было очевидно, что он опять обидел ее.

— Доброго пути, — вклинился Дэниел, испытывая явное облегчение от того, что Доминик не будет путаться у них под ногами.

Рочфорд знал, что если он еще хоть на секунду останется под одной крышей с американцем и Арли, то просто сойдет с ума. Но оставить их вдвоем без присмотра будет еще хуже, особенно после этого поцелуя.

— Хотя, пожалуй, я останусь, — заявил Доминик, развернулся, прошел по длинной дорожке к дому и с силой захлопнул за собой входную дверь.

Арли удивилась, что брюнетка уехала так быстро.

— Дэниел, вы не будете возражать, если я несколько минут поговорю со своим опекуном наедине?

— Нет. Конечно, нет. Говорите, сколько вам нужно. Очевидно, что он неважно себя чувствует. Не торопитесь. Я прогуляюсь среди ваших прекрасных цветов. — Молодой человек поцеловал ее в щеку. — Моя мать будет от вас просто в восторге. Она тоже обожает заниматься садом.

Арли медленно шла по коридору, задаваясь вопросом, почему так волнуется за Доминика, когда он все время делает ей больно. Она постучала в дверь, а когда он не ответил, просто вошла. Девушка не успела опомниться, как Доминик уже оказался прямо перед ней. Он обхватил ладонями ее лицо и посмотрел ей прямо в глаза, мрачно поджав губы:

— Скажи, ты чувствуешь с ним то же, что со мной?

Арли нервно облизала внезапно пересохшие губы:

— Не делай этого, Доминик. Ты знаешь, что это совсем не то, чего ты хочешь.

— О, но я хочу именно этого. Хоть я и пытался убедить себя, что это не так. Я столько дней торчал в этом доме, зная, что ты спишь — совсем близко, — и желал тебя так отчаянно, что думал, просто взорвусь.

— Но ты вел себя так, словно…

— Я притворялся, и, очевидно, у меня получалось неплохо… — он нежно поцеловал Арли, едва дотронувшись до ее губ.

Она тут же к нему прижалась.

— Я хочу тебя, Арли. Хочу тебя сильно, до боли. Без тебя я был несчастен. Хоть я и пытался выбросить тебя из головы, но понял, что не в силах этого сделать. — Доминик прижался к ней своей затвердевшей плотью. — Видишь, что ты со мной делаешь?

Кровь закипела у Арли в жилах, когда он прижался к ее губам и начал целовать так, что у нее подкосились ноги. Она, наверное, просто упала бы, если бы Доминик так крепко ее к себе не прижимал. Он провел большими пальцами по ее скулам.

— Ты хочешь меня, Арли?

— Да, — прошептала она, отбросив все сомнения, не думая ни о чем, желая только находиться в его объятиях, ощущать его запах и прикосновение его тела.

Доминик провел рукой по ее обнаженному бедру и прикоснулся к ее лону. Его пальцы нежно погладили мягкие складки между ее бедер, которые тут же увлажнились, раскрываясь ему навстречу, как цветок.

— Доминик, я не могу перед тобой устоять, — прошептала Арли, прижавшись к его груди.

Его палец скользнул внутрь нее.

— Мы слишком долго не были вместе, — пробормотал он.

Когда он подхватил ее на руки, его горячее дыхание обожгло шею Арли. Спиной она ощутила твердую поверхность двери. На губах Доминика мелькнула дьявольская улыбка, когда он завел ее ноги себе за спину. Единственной преградой между ними был тонкий материал его бриджей. Арли заерзала, ее дыхание участилось, когда на нее нахлынули первые волны наслаждения.

Член Доминика пульсировал от неудовлетворенного желания. Он стиснул зубы и прижался к Арли, все тело которой сотрясалось от оргазма. Он заглушал ее крики, жадно ее целуя. Ему отчаянно хочется глубоко погрузиться в ее влажное тепло, но он не станет этого делать. Нет. Когда они в следующий раз займутся любовью, то будут делать это медленно.

Доминику потребовалось собрать в кулак всю свою волю, но он поцеловал Арли в шею и прошептал ей в ухо:

— Сегодня ночью, мой ангел. Давай немного подождем. Сознание того, что мы уже сегодня ночью будем вместе, сделает ожидание невероятно сладким.

— Я не могу ждать, — задыхаясь, прошептала Арли. — Мое тело горит от желания.

Доминик поцеловал ее в нос, потом поставил на подгибающиеся ноги:

— Ты хочешь рассказать обо всем Дэниелу? — спросил он.

Арли нахмурилась, но быстро вернулась к реальности, когда услышала, как хлопнула входная дверь:

— Да, — прошептала она Доминику в губы. — Я совсем о нем забыла.

Доминик победно улыбнулся, потом снова ее поцеловал. Он отошел от Арли на несколько шагов, и как раз в этот момент открылась дверь. В проеме стоял Дэниел. Скрестив на груди руки, он с подозрением переводил взгляд с Доминика на Арли. Его глаза сузились, когда он спросил:

— Вы уже закончили разговаривать?

Вопрос повис в воздухе. Было так тихо, что Арли слышала, как он дышит. Или это было ее дыхание…

— Да, мы закончили разговор, — сказал Доминик, обходя его. — Увидимся позже, — произнеся эти слова, он взглянул Арли прямо в глаза.

— Боже мой, его настроение значительно улучшилось. Что бы вы ему ни сказали, это, похоже, было очень убедительно, — заявил Дэниел, и его взгляд снова скользнул по губам Арли.

Она не знала, догадался ли он о том, что произошло между ней и Домиником. Или ей просто так казалось, потому что она чувствовала себя виноватой. Девушка провела руками по своим юбкам и неуверенно произнесла:

— Дэниел, мне нужно откровенно с вами поговорить.

— Прошу вас.

Глубоко вздохнув, Арли выпалила:

— Дэниел, я не могу выйти за вас замуж.

Дэниел нахмурился:

— Что?

— Я не могу выйти за вас.

Молодой человек взял ее за руку, подвел к ближайшему дивану, усадил и сел рядом:

— Не понимаю. Наш поцелуй. Я не собирался позволять себе таких вольностей. Я думал, вы хотели…

Арли приложила палец к его губам:

— Я хотела вас поцеловать. И я хочу, чтобы вы знали, Дэниел: я искренне хотела выйти за вас замуж, но не могу. Понимаете… — Арли закрыла глаза и глубоко вздохнула перед тем, как продолжить, — сказать это непросто, поэтому я скажу, как есть. Я влюблена в другого.

Дэниел нахмурился. Он отпустил ее руки, словно обжегся:

— В кого? В кого вы влюблены? Я не понимаю. Вы заставили меня поверить, что я…

— В Доминика.

Дэниел побледнел:

— Простите?

— Я люблю Доминика.

Глаза молодого человека расширились от недоверия, потом он закрыл их и резко выдохнул. Когда он снова взглянул на Арли, взгляд его был холодным, а на губах застыла сардоническая усмешка:

— Сукин сын. Он спал с вами все это время, да?

Арли не могла этого отрицать и не стала этого делать.

Он заслуживал ее откровенности:

— Простите, Дэниел.

— Значит, все эти слухи были правдой. Я должен был догадаться, что он не сможет удержаться от того, чтобы не начать распускать руки. Но когда сам Рочфорд сказал мне, что между вами ничего нет, я поверил ему. А вы прекрасно изображали невинность. Хотя когда вы меня поцеловали, у меня возникло подозрение, что вы не целомудренны. Зачем вы это сделали? Чтобы заставить его ревновать?

Арли охватили стыд и сожаление:

— Я не хотела вас обидеть. Я хотела сказать вам раньше, но не могла.

— Ну, теперь-то все в порядке, да? Я ведь уже поместил объявление в газете. Я верил, что вы та, за кого себя выдаете! Скажите, вы дочь барона, как утверждают графиня и Рочфорд, или слухи, что вы дочь простолюдина и проститутки, верны?

Под его обвиняющим взглядом щеки Арли побагровели. Она промолчала, и Дэниел прошептал:

— Вы выставили меня полным идиотом.

Арли знала, что вряд ли сможет его утешить. Он доверял ей, а она его обманывала, зная с самого начала, чем все закончится.

— Он поселит вас в столице? Или вы и дальше будете прятаться здесь, в деревне, пока он спит со всеми подряд в Лондоне?

От слов Дэниела Арли стало так больно, как если бы он ее ударил. Но она это заслужила. Молодой американец поджал губы. Глаза его сузились, словно ему противно было на нее смотреть.

— Когда-нибудь я стану его женой, — ответила Арли и вздернула подбородок.

Хриплый смех Дэниела наполнил комнату:

— Если вы думаете, что он на вас женится, то вы еще глупее, чем я думал. Вы хоть знаете, сколько женщин полагали, что станут графиней Рочфорд, а он бросал их спустя несколько месяцев? И одна чуть не стала графиней… оставалась всего неделя до свадьбы. Но свадьбу отменили, а о его суженой больше никто и никогда не слышал. Да и потом, подумайте, ну зачем ему жениться на дочери проститутки, когда в его распоряжении сколько угодно женщин голубых кровей?

Закусив нижнюю губу и не желая дальше спорить, Арли спокойно произнесла:

— По-моему, сказано достаточно. Будет лучше, если вы сейчас уйдете.

— Я в ближайшее время помещу в газете опровержение.

Арли кивнула, а потом, когда дверь за Дэниелом захлопнулась, вздрогнула.

Долгое время она сидела в одиночестве, чувствуя, как внутри у нее все сжимается. Дэниел расскажет всем, кто будет готов его выслушать, об их с Домиником отношениях.

Может, она никогда и не выйдет за Доминика, но какое это имеет значение? Она никогда не получит от него обручального кольца и всегда будет просто любовницей, будет жить в отдельном доме и никогда не будет носить его имя. Так же как и их дети.

Дверь открылась и закрылась. В следующее мгновение у нее за спиной оказался Доминик:

— А он быстро ретировался, правда? Я уже пистолеты начал чистить в полной уверенности, что получу вызов на дуэль. Честно говоря, я ждал этого вызова почти с нетерпением.

Хладнокровие Доминика вызвало раздражение Арли. С другой стороны, она хотела бы так же легко относиться к чувствам других людей:

— Похоже, я не стою его беспокойства.

— Как ты можешь такое говорить?

— Потому что я так чувствую. Я его очень обидела.

Доминик вздохнул:

— Думаешь, он, действительно такой, каким хотел показаться? Я не хочу вдаваться в детали, достаточно будет сказать, что он рассчитывал на твое приданое, чтобы выйти из-под влияния отца… этот парень работу на дух не переносит. Ты бы устала от него прежде, чем вы успели пересечь Атлантику.

От этих слов Арли вздрогнула. Значит, Дэниел хотел жениться на ней не ради нее самой, а ради того приданого. Все их отношения строились на лжи. Дэниел сразу же разболтает всем про них с Домиником. Она станет изгоем.

— Не пойми меня превратно, любимая. Ты женщина, о которой мечтает каждый мужчина. Но он не сделал бы тебя счастливой.

Доминик обнял Арли и поцеловал ее в макушку. Его мужской запах окутал ее, и Арли закрыла глаза, желая забыть обо всем, кроме него.

Его ладони накрыли ее грудь, лаская соски сквозь ткань платья. С секунду Арли просто наслаждалась этим ощущением. Но потом ей снова вспомнилась вся та ложь, которая стояла между ними, и она отвела его руки от груди. Поцеловав сначала одну его руку, потом другую, Арли подняла голову и встретилась с настороженным взглядом Доминика:

— Однажды ты просил меня стать твоей любовницей.

Его глаза тут же заблестели:

— Да, — его голос звучал низко и чувственно.

— Расскажи мне еще раз, как это будет.

Доминик улыбнулся, потом поцеловал ее, сначала нежно, потом страстно:

— Я буду обращаться с тобой как с принцессой. Я куплю тебе дом с прекрасным видом на Темзу или Гайд-парк — где только пожелаешь, это неважно. Я буду приезжать к тебе каждый вечер, и мы будем проводить каждую ночь… всю ночь вместе. Мы можем ездить на балет, в оперу — все, что захочешь.

— Я хочу выйти за тебя замуж, — невольно вырвалось у Арли.

Доминик внимательно посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал.

— Ты никогда на мне не женишься, да? Скажи мне, Доминик, это потому, что я дочь проститутки?

Пока она ждала его ответа, ее ледяные руки дрожали. Проходили долгие минуты, лицо Доминика было совершенно бесстрастным, как маска. Неужели он ее бросит?

— Арли, не проси меня об этом. Не сейчас. Я могу предложить только то, что у меня есть. Тебе решать, соглашаться на это или нет.

Она печально вздохнула:

— Тогда мой ответ: да.

Доминик пристально вглядывался в ее лицо:

— Да… что?

Арли провела пальцами по его губам:

— Ты заставишь меня это сказать, да? Просто чтобы услышать это из моих уст? Ну, хорошо. Да, Доминик, я буду твоей любовницей… столько, сколько это продлится.

Неважно, что он никогда на ней не женится. Арли просто знала, что без него ее жизнь будет невыносимой.

— Ты так уверена, что наши отношения когда-нибудь закончатся, — сказал Доминик и поцеловал ее в плечо.

Арли покачала головой:

— Я никогда не оставлю тебя, Доминик. Если ты сам меня об этом не попросишь.

Он радостно улыбнулся и прижал ее к себе, с нежностью прикоснувшись губами к ее губам:

— Я никогда не попрошу тебя уйти, — прошептал он, а потом впился в ее губы в страстном поцелуе.

 

14

Вдовствующая графиня с неодобрением приняла известие о разрыве помолвки Арли, равно как и заявление Доминика, что они с Арли были и останутся любовниками, что бы там ни говорила его бабушка и все остальные.

Обрушив на Доминика все известные ей ругательства, вдовствующая графиня велела им с Арли убираться из Уитли.

Расстроенная гневной тирадой графини, Арли согласилась поехать вместе с Домиником в Рочфорд-Мэнор. Доминик сказал, что она поживет в Рочфорд-Мэнор, пока он не подыщет подходящий дом в Лондоне — сделать это оказалось намного проще, чем он полагал вначале. Зная, что слухи распространяются очень быстро, Доминик объехал несколько пустующих домов вместе со своим поверенным, который, в конце концов, подписал бумаги на покупку дома возле Гайд-парка, расположенного неподалеку от городского жилища Доминика.

Доминик попросил Филиппа Мак-Ки, самого модного в Париже декоратора, оформить дом по последней моде — и не скупиться.

Он полагал, что Арли заслуживает роскоши. Она дарила ему счастье, которое ему прежде даже не снилось.

Он никогда не испытывал такой страсти к женщине, и, если бы мог, с удовольствием подарил бы Арли все звезды с неба.

Арли была просто потрясена, когда впервые увидела дом, купленный Домиником. Кирпичный трехэтажный коттедж с кованым железным балконом и перилами примостился на тихой улочке возле Гайд-парка. С новой отделкой, выполненной в любимой цветовой гамме Арли, дом был великолепен. О таком она даже не мечтала. Жить в этом доме будут только она, Мэри, горничная, которую она похитила из Рочфорд-Мэнор, и трое слуг, кто будет следить за тем, чтобы у нее было все необходимое. Ну конечно, еще она будет делить этот дом с Домиником, когда он будет приезжать к ней, а он поклялся, что будет делать это как можно чаще.

Ее спальня, которая оказалась больше спальни в Рочфорд-Мэнор, была заполнена всевозможными изящными вещами и цветами и обставлена мебелью красного дерева. Арли открыла ящик комода, набитый новым шелковым и кружевным бельем. Она улыбнулась, когда обнаружила среди всего этого воздушного великолепия четверо бриджей и рубашки различных цветов и фасонов.

На туалетном столике стояла маленькая бархатная коробочка. Арли открыла ее и ахнула при виде алмазных сережек в виде капелек, переливающихся всеми цветами радуги.

Арли закружилась по комнате, не веря, что здесь теперь будет ее дом. Она откинулась на мягкий матрас кровати с пологом, провела ладонями по белоснежному покрывалу и изумленно вздохнула, когда увидела свое отражение в зеркалах на потолке.

Она звонко рассмеялась. Доминик и вправду очень порочен.

Когда прошло четыре дня, а от Доминика не было ни слуху ни духу, Арли начала волноваться. Эта разлука была для нее настоящей пыткой, и как-то она даже сама хотела поехать в Рочфорд-Мэнор и поговорить с ним, но не стала этого делать, понимая, каким отчаянным будет выглядеть такой поступок. Ей просто придется ждать, пока Доминик не даст о себе знать.

В пятницу утром Арли наконец-то получила записку, в которой граф написал, что приедет вечером. Она приняла горячую ванну и высушила волосы перед камином, чувствуя, как ее тело охватывает приятное томление. Потом тщательно выбрала наряд.

Девушка поняла, что быть любовницей Доминика не так уж сложно. Труднее всего будет не жить с ним под одной крышей, не быть уверенной в том, что она будет видеть его каждый день, хотя бы мимоходом.

Теперь они жили отдельно друг от друга. И они оба должны друг другу очень доверять. Всех, кто работал в лондонском доме, нанял Доминик, и Арли знала, что, стоит ей сделать один неверный шаг, как верные ему слуги тут же ему обо всем расскажут. Но у нее не возникало ни малейшего желания искать удовольствий на стороне. Оставалось только молиться, чтобы и Доминик чувствовал то же самое.

А если нет? Что, если он устанет от нее или снова начнет встречаться с Вероникой? Арли покачала головой. Она должна оставить свои страхи и довериться Доминику, сказала она себе, меряя шагами покрытый мягким ковром пол комнаты. На Арли был короткий черный китайский халат, один из многочисленных подарков Доминика. Она положила руки себе на живот.

Не возникало никаких сомнений в том, что она беременна. Со времени последних месячных прошло уже два месяца. Задержки бывали у нее и прежде, но так долго никогда. Хотя вначале Арли старалась не замечать очевидного, больше она не могла закрывать на это глаза. Она совсем не могла завтракать, а ее груди стали невероятно чувствительными.

Как отреагирует Доминик, когда она скажет ему, что он станет отцом? Расстроится или обрадуется? В сознании Арли теснилось столько мыслей, что у нее болела голова.

Сердце подпрыгнуло у девушки в груди, когда она услышала внизу голос дворецкого… и голос Доминика. А потом стук его сапог, когда он поднимался по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Арли постаралась унять бешеное биение пульса, но у нее ничего не получилось. Уж слишком она была рада его видеть.

Доминик открыл дверь, потом закрыл ее и прислонился к гладкой деревянной поверхности. У него на губах заиграла убийственно привлекательная улыбка. Его взгляд медленно заскользил по ее телу, задержавшись на ее бедрах, где заканчивался короткий халатик. Его игриво приподнятая бровь сказала Арли больше, чем любые слова.

Стоя перед камином, она медленно развязала халат, чтобы он соскользнул на пол. Глаза Доминика блеснули, и он стал быстро приближаться к ней, как пантера к своей жертве.

Рочфорд обнял девушку, прижав к своему крепкому телу так тесно, что она едва могла вздохнуть:

— Господи, как же я по тебе соскучился.

От его слов у Арли на душе потеплело.

— Я тоже по тебе скучала.

Доминик улыбнулся, а потом поцеловал ее. Его губы сначала были нежными, словно он пробовал ее на вкус, а потом, когда Арли просунула язык ему в рот, стали жесткими и требовательными.

Она застонала, когда Доминик обхватил пальцами ее чувствительные груди. Он сжал ее сосок большим и указательным пальцами, отчего мощная волна наслаждения устремилась прямо к центру ее желания, сосредоточившись между бедер.

Ощущая потребность дотронуться до его тела, Арли опустилась на колени, расстегнула бриджи Доминика и взяла его уже затвердевшую плоть в рот. Он сжал руками ее плечи. Она слышала его прерывистое дыхание, чувствовала, как напрягаются его мускулы по мере того, как она сама все больше расслаблялась, позволяя члену все глубже проникать в рот.

Доминик низко застонал и обхватил ладонями ее голову, прижимая к себе. Арли улыбнулась, провела кончиками пальцев по его бедрам, обхватила его ягодицы и прижала к себе, впуская еще глубже. Она провела языком по его плоти и стала посасывать головку.

Доминик всегда заботился об ее наслаждении, но сегодня все будет по-другому — Арли хотела дать ему все, на что была способна.

Ход ее мыслей прервал сам Доминик, который с рыком поднял ее и уложил на кровать:

— У нас еще будет время для неспешных удовольствий. — Он скинул сапоги и брюки, потом быстро сорвал с себя рубашку. — А сейчас я жажду оказаться внутри тебя.

Арли вся открылась ему навстречу, и он вошел в нее одним мощным движением. Она застонала, ощущение его плоти внутри нее было просто божественным. Доминик поцеловал ее жадно и горячо. Его толчки стали набирать темп, и Арли обхватила его ногами за талию, еще глубже принимая в себя. Лаская его, она поцеловала его в подбородок, шею, ухо, лизнула мочку. Доминик застонал. Арли вскрикнула, когда внутри у нее все сжалось, затрепетало, а потом наслаждение стало накатывать волнами. Кульминация Доминика не заставила себя ждать. Он поднял голову и с улыбкой на нее посмотрел:

— Ты чувствуешь, как я по тебе скучал?

— Да, — прошептала Арли, целуя его в щеку. — И я скучала по тебе не меньше.

Он остался с ней до раннего утра и, как и обещал, подарил ей еще много удовольствия. Все это время Арли собиралась сказать ему о ребенке, но ее новое состояние заставило ее задуматься. Будет ли он хотеть ее, когда беременность станет заметна, или найдет себе другую любовницу?

Арли почувствовала, как в ней нарастает тревога, а потом выбросила все мрачные мысли из головы, зная, что от них не будет проку.

Когда Арли снова открыла глаза, в окно уже светило слепящее солнце. Она тут же посмотрела на постель рядом с собой и обнаружила, что она пуста. Доминик уже ушел. О том, что он действительно был здесь, свидетельствовали только смятые простыни и легкое покалывание между бедер.

Она сонно улыбнулась, вспоминая каждую деталь минувшей ночи. Доминик снова и снова возносил ее на вершины страсти, а когда она думала, что он устал, он удивлял ее, начиная все заново.

Раздавшийся стук в дверь заставил девушку вернуться из своих грез к реальности, и она села в постели, приглаживая рукой спутанные волосы:

— Входи, Мэри, — сказала она, натянув простыню до самого подбородка.

— Доброе утро, — широко улыбаясь, поздоровалась Мэри. — Милорд попросил меня приготовить вам сегодня плотный завтрак. Вы хорошо спали?

— Очень хорошо, — ответила Арли, нимало не смущаясь горничной.

Женщина была ей невероятно преданна, она проявляла по отношению к Арли больше материнской заботы, чем когда-то ее собственная мать.

— Граф оставил вам записку, — сказала Мэри, протягивая Арли белоснежный листок бумаги.

Как ребенок на рождество, Арли нетерпеливо развернула записку и, закусив губу, пробежала глазами по аккуратному почерку любовника.

— Хорошая новость? — осведомилась Мэри.

— Он берет меня с собой на свадьбу.

— Похоже, вас это не очень радует.

Глядя в окно, Арли уронила записку на колени:

— Мэри, а ты когда-нибудь любила кого-то так сильно, прямо до боли?

Мэри умиротворенно улыбнулась и похлопала Арли по руке:

— Да, я понимаю, о чем вы говорите. Мой милый Джонни был любовью всей моей жизни. У него были светлые волосы, прямо как у вас, и искрящиеся карие глаза. Он украл мое сердце, когда мы оба работали на одного и того же хозяина, он лакеем, а я простой посудомойкой. Мы были помолвлены, а за два дня до свадьбы он погиб.

— О, Мэри, прости, — пробормотала Арли, жалея, что затронула эту тему.

— Ничего, дорогая, вы же не знали. Было время, когда я не могла говорить об этом без слез. А теперь могу. Со временем боль притупилась. Я так сильно его любила, что, когда он умер, была уверена, что тоже умру.

— И как же тебе удалось оправиться?

Мэри пожала плечами:

— Просто жила, и все. Первые несколько месяцев были просто ужасными, но со временем стало полегче. Я стараюсь помнить хорошее. Ни дня не проходит, чтобы я не думала о нем, — она тяжело вздохнула. — Ну а что касается… любви. Я знаю, что его светлость, если бы мог, женился бы на вас. И раз уж мы заговорили о женитьбе, то нам пора готовить вас к свадьбе. Во сколько его светлость за вами заедет?

— В четыре, — ответила Арли, с предвкушением ожидавшая, что сегодня наконец-то выйдет из своего лондонского дома, который служил ей убежищем с тех пор, как она стала любовницей Доминика, и одновременно страшившаяся этого. Теперь время пришло, и ей предстоит встретиться со сплетниками лицом к лицу. Лучше побыстрее с этим разделаться.

— Ну, тогда я приготовлю вам ванну.

Весь день Арли провела, готовясь к свадьбе. Она выпила немного вина, чтобы успокоить взвинченные нервы. Пройдя в свою спальню, Арли подумала: должна ли она сказать Доминику о ребенке? Нет, это будет совсем не к месту. Тем более на свадьбе. Он, скорее всего, подумает, что она пытается заставить его на ней жениться.

Еще через час девушка решила подождать его внизу. Сосредоточиться на книге Арли не смогла, поэтому, отбросив ее в сторону, села за пианино и стала играть менуэт.

Сегодня утром ее опять тошнило. Через несколько недель беременность станет заметна. Прошлой ночью Арли несколько раз хотела сказать Доминику о ребенке, но так и не смогла. Подумает ли он, что она пытается загнать его в угол? Что случалось с любовницами, когда они беременели? В голове у Арли возник образ Доминика, демонстрирующего ей свою новую любовницу. От этой картины все у нее внутри болезненно сжалось.

Арли закрыла глаза, отдавшись музыке и понемногу успокаиваясь. Ну почему она так отчаянно в него влюблена? Он один может сломить ее волю, больше никто. Она тяжело вздохнула, понимая, что с каждым днем все больше становится похожей на свою мать.

Как только Доминик вошел в дом, он сразу же услышал, как Арли играет на пианино. Он улыбнулся и подошел к дверям гостиной. Музыка стала громче, аккорды зазвучали мощно, почти оглушительно. Доминик застыл. Похоже, у Арли прилив вдохновения. Он тихонько открыл дверь, вошел, закрыл ее за собой и остановился, завороженный открывшейся перед ним картиной.

Как всегда, когда она играла, ее глаза были закрыты, голова покачивалась в такт музыке, словно та проникала в каждую клеточку ее тела. Ее бриллиантовые сережки подрагивали. Однако улыбка быстро исчезла с лица Доминика, когда он увидел струящиеся по щекам девушки слезы. Его сердце сжалось. Что же ее так расстроило? Граф подошел к Арли, горя желанием ее утешить — и доставить массу неприятностей человеку, который стал причиной ее печали.

Доминик был уже в нескольких футах от девушки, а она все еще его не видела. Ангел с такими хрупкими чертами… и она вся его. Доминик протянул к Арли руку, нежно коснувшись пальцами ее щеки, стирая с нее слезы.

Арли, вздрогнув, подпрыгнула на стуле, и музыка резко оборвалась. Она прижала руку к сердцу:

— Доминик, ты меня напугал!

— Я не хотел, — сказал он, вытирая остатки слез с ее лица. — Почему ты плачешь?

— Я думала о папе и о маме, о тебе… обо мне.

— И из-за этого у тебя такой несчастный вид?

Она покачала головой:

— Нет, ты делаешь меня счастливой.

Доминик улыбнулся, удивляясь тому, какое облегчение испытал, когда услышал эти слова:

— Хорошо… а теперь довольно слез. Дай-ка я на тебя посмотрю.

Доминик помог Арли подняться и с восхищением воззрился на серебристо-голубое платье, на которое потратил кучу денег, но оно того стоило.

В ее улыбке сочетались невинность и умение обольщать, и Доминик с трудом убедил себя, что у него имеются веские причины поехать на свадьбу друга:

— Милая, я бы прямо сейчас занялся с тобой любовью, но, боюсь, что Лэнгли примчится сюда и станет барабанить в дверь, а мы не должны давать столько поводов для сплетен в одну неделю, правда?

Арли улыбнулась его шутке, и Доминик был благодарен ей за то, что она не обращала внимания на слухи, которые уже ходили по городу. Помогая ей сесть в карету, он вспоминал собственный опыт: некоторые любовницы становились безутешными, когда сплетники начинали перемывать им кости. А Арли ничего даже у него не попросила. Все, что он покупал ей, он покупал по собственному желанию, просто потому, что не мог удержаться. Куда бы он ни отправился, он, казалось, был не в силах не думать о девушке. Доминику очень нравилось, с каким удовольствием она открывала его подарки. Арли была такой неиспорченной.

С тех пор как она переехала в этот дом, его страхи немного улеглись, потому что Доминик знал, что теперь Арли действительно принадлежит ему. Он специально выждал несколько дней, прежде чем приехать к ней первый раз. Отчасти потому, что у него были дела, требовавшие его безраздельного внимания, но еще и потому, что хотел посмотреть, какую власть она над ним имеет. Он хотел подождать еще, но не мог больше оставаться вдали от женщины, которая пленила его сердце и душу.

Теперь все знали об их отношениях, но Доминику ужасно не хватало тех дней, когда они жили в одном доме, и ему нужно было всего лишь пройти по коридору, чтобы увидеться с Арли. А теперь ему приходилось каждый день ездить в Лондон. И повсюду были соглядатаи. Но винить во всем Доминику приходилось только себя самого. Все это из-за его несдержанности и тех игр, в которые они играли с мистером Батлером. Этот юнец не преминул рассказать всем, кто хотел послушать, об их бурном романе. Как и следовало ожидать, теперь Доминик и его любовница были самой модной темой для разговоров.

В карете Доминик заметил, что Арли погружена в собственные мысли, что она большую часть пути смотрит в окно и почти не реагирует на его попытки завести беседу, Отвечая ему односложно. Прошлая ночь была волшебной, но, может быть, она не выспалась? Или уже устала от своего положения любовницы? Ее жизнь не была тяжелой, но ей вполне могло быть одиноко. Хотя несколько ближайших друзей Доминика и пригласили ее на чай. Мэри сказала, что Арли никогда не выходит из дома, предпочитая оставаться в четырех стенах, читать, писать или играть на пианино, и все время ждет его приезда.

Когда они въехали на подъездную аллею поместья Лэнгли, Доминик отбросил мрачные мысли и сказал себе, что сегодня будет веселиться.

— С этими большими белыми шатрами свадьба напоминает карнавал, — сказала Арли, на ее лице вдруг появилась улыбка, и Доминик почувствовал, как страхи понемногу отступают.

— Да, действительно. Будет очень весело.

Арли скептически улыбнулась, вероятнее всего, уловив в его тоне наигранный энтузиазм.

Когда Доминик вошел в зал под руку с Арли, он физически ощутил возбуждение сотен собравшихся там гостей. Рука Арли напряглась, и Доминик погладил ее пальцы, ободряюще улыбнувшись:

— Все будет хорошо, — сказал он, а через мгновение заметил в углу свою бабушку, которая пронзала его взглядом.

И выражение ее лица было совсем недоброе. Он знал, как она относится к его связи с Арли. А еще он знал, что, покуда бабушка жива, она в любой момент сможет припомнить ему этот «семейный скандал».

Доминик тяжело вздохнул и подвел Арли к своей бабушке — причем чувствовал себя при этом так, словно ведет агнца на заклание.

— Дом, рада тебя видеть.

Арли напряглась и застыла рядом с Домиником. Он взглянул на нее и заметил два расцветших у нее на щеках ярко-красных пятна.

— Мисс Уитман, как поживаете? — приподняв брови, осведомилась вдовствующая графиня.

— Хорошо, спасибо, — ответила Арли.

— Я тут подумала, что, возможно, приеду навестить тебя в Рочфорд-Мэнор, — сообщила графиня, немало удивив Доминика.

Ни разу со дня смерти отца бабушка его не навещала. И то, что ей сейчас вдруг захотелось это сделать, вызвало у Рочфорда подозрения.

— Конечно, приезжай в любое время, — сказала Доминик, надеясь, что хотя бы голос его прозвучит искренне. — Ну, я уверен, что Лэнгли нас обыскался. Нам нужно идти, бабушка. Поговорим позже.

— Не сомневаюсь, — ответила графиня, сдержанно улыбнувшись.

— Она ненавидит меня, — прошептала Аряи, энергично обмахиваясь веером. — Как же это неприятно, ведь она мне так нравится. И… все смотрят на нас, Доминик. Может быть, я совершила ошибку, приехав с тобой. Наверное, мне лучше уйти.

Доминик резко остановился. Он осторожно приподнял голову Арли за подбородок и нежно ее поцеловал, сдержав улыбку, когда услышал, как ахнули все присутствующие и, прежде всего его бабушка:

— Моя бабушка почти никого не любит, и злится она только потому, что из-за нас вокруг имени Рочфордов разразился скандал. Если им это не нравится, то и черт с ними. А сейчас мой лучший друг женится, и у меня кольцо невесты. Я хочу присутствовать при этом событии, но если тебе кажется, что ты не сможешь этого вынести, я провожу тебя до кареты, и мы увидимся дома позже.

Доминик увидел в глазах Арли и колебание, и решимость. Она мягко улыбнулась:

— Я обожаю свадьбы. А так как мне очень нравится Лэнгли…

— Он тебе нравится! — Доминик нахмурился. — И насколько сильно?

Тонкая бровь Арли взметнулась вверх:

— Достаточно. А теперь идем, а не то опоздаем. Доминик понимал, что она шутит, но ненавидел ту ревность, которая охватила его из-за простой шутки. Что, если Арли, действительно, понравится другой мужчина?

Да, он купил ей наряды, дом, дарил драгоценности, но достаточно ли этого? Многие состоятельные мужчины могли сделать то же, некоторые могли позволить себе окружить ее большей роскошью и даже жениться на ней, например Дэниел, который сейчас смотрит на Арли. Молодой человек стоял рядом с роскошной брюнеткой, и улыбка исчезла с его лица, когда их с Домиником взгляды встретились. Доминик все еще помнил, как американец с Арли целовались в саду Уитли.

Доминик отбросил эти воспоминания и посадил Арли рядом с родственниками Лэнгли. Тетушка Лэнгли тепло ее обняла, но остальные проигнорировали девушку.

Арли смотрела, как Доминик подходит к жениху и другим участникам свадебной церемонии. Она не обращала внимания на устремленные на нее взгляды, вместо этого сосредоточившись на окружающей ее красоте: цветах, музыке… невесте, которая прелестно выглядела в шелковом кремовом платье, отделанном кружевом. Жена Лэнгли Роуз не была писаной красавицей, зато у нее была великолепная копна рыжих локонов, очаровательная улыбка и очень приятный ирландский акцент. Ее смех звучал, как музыка.

Пока пара произносила клятвы, Арли смотрела на Доминика. Как великолепен он был в черном фраке и брюках. Белоснежная рубашка подчеркивала его смуглую красоту. Все женщины испытывали к нему почти неприкрытое желание, и Арли вдруг ощутила удовольствие оттого, что занимает в его жизни особое место.

На секунду Арли представила, как стоит у алтаря рядом с Домиником, как они произносят клятвы, которые свяжут их навсегда. Как прекрасно было бы знать, что он всю жизнь будет принадлежать только ей. Рука девушки инстинктивно потянулась к пока еще плоскому животу.

По крайней мере, теперь с ней всегда будет его частичка, что бы ни случилось.

Отбросив все грустные мысли, Арли стала думать о ребенке. Каким он или она будет? Будут ли у ребенка темные волосы и голубые глаза или светлые волосы и зеленые глаза, а может быть, другое сочетание? Она вдруг поняла, что это не имеет для нее никакого значения — лишь бы ребенок был здоровым.

Когда священник объявил Лэнгли и Роуз мужем и женой, они поцеловались, и в огромном зале зазвучали приветственные крики и поздравления. Наконец, когда гул в зале стих, Арли стала пробираться к выходу, но все же успела заметить, как Доминик, такой высокий и красивый прижимает к губам руку рыжеволосой прелестницы, причем вид у него был вполне довольный.

— Мисс Уитман.

Арли обернулась и увидела бабушку Доминика, которая стояла, тяжело опираясь на свою трость:

— Могу я с вами поговорить? — спросила графиня.

Не успела Арли ответить, как пожилая дама уже направилась в соседнюю комнату.

Оглянувшись, Арли увидела, что Доминик все еще занят беседой с симпатичной дамой. Видя, что ждать помощи с его стороны не приходится, Арли последовала за графиней и села.

— Я понимаю, что мой внук обеспечил вам комфортную жизнь, — начала графиня, приподняв брови и глядя на Арли свысока, словно они не были друзьями всего несколько недель назад. — Я не стану ходить вокруг да около. Я думала, вы другая, Арли. Я думала, вы захотите видеть рядом с собой человека, который, по крайней мере, на вас женится. Дом никогда на вас не женится. Я знаю его так же хорошо, как себя саму. Он такой же, как его отец, а его отец, который женился только потому, что я заставила его это сделать. Мать Доминика была хорошей женщиной, и она искренне любила моего сына. К сожалению, он был не в состоянии хранить ей верность, и, в конце концов, это убило ее. Мне бы не хотелось, чтобы то же случилось с вами.

Щеки Арли вспыхнули:

— Я понимаю, что вы в нас разочаровались, но я всем сердцем люблю вашего внука.

Графиня покачала головой:

— Что случилось с той девочкой, которая мечтала о прекрасном будущем? Вы недавно обещали мне, что не позволите мужчине вас использовать. Но взгляните на себя. Арли. Именно это вы и сделали. Вы позволили ему поступить с вами так, как ему захотелось, и что с вами станется, когда он устанет от вас?

— Он меня не оставит.

Вдовствующая графиня жестко рассмеялась:

— Вы еще так молоды, Арли. Вы ничего не знаете о жизни. Сейчас Доминик доволен, но как долго это продлится? Сколько продолжаются все его связи? А когда всё закончится и он не станет больше оплачивать ваши счета, где вы тогда будете? Я скажу вам где. На улице, в поисках еще одного состоятельного мужчины, который возьмет вас на содержание. Осмелюсь предположить, мисс Уитман, что вы закончите так же, как ваша мать.

Арли вздрогнула. Ей не понравилось упоминание о матери. Арли искрение любила Доминика. Ее мать понятия не имела, что такое любовь, и искала ее в объятиях множества мужчин. Но Арли точно знала: то, что она испытывает к Доминику, и есть настоящая любовь. Графиня печально улыбнулась:

— Когда-нибудь он женится, Арли. И вы ничего не сможете с этим поделать. Какое-то время вы будете его любовницей, но никогда не узнаете, каково это — идти с ним к алтарю или просыпаться каждое утро в его постели.

Арли, у которой голова шла кругом от этой словесной атаки, спросила:

— Зачем вы все это говорите?

— Потому что вы довольствуетесь малым, а заслуживаете гораздо большего. Вы хорошая женщина и заслуживаете мужчину, который женится на вас и подарит вам сыновей и дочерей. Но этот мужчина не мой внук. Я слишком хорошо его знаю. А еще я знаю вас. Сможете ли вы быть счастливой, если будете всего лишь любовницей? Будете ли сидеть и ждать, когда он придет к вам — ждать, пока он исполняет свой семейный долг?

Арли точно знала, что имеет в виду графиня. И от одной мысли о такой жизни ей стало больно. Особенно теперь, когда она носила под сердцем ребенка Доминика. Арли хотелось сказать графине, что она носит наследника рода Рочфордов, но не смогла заставить себя произнести эти слова, боясь того, что может услышать в ответ.

— Оставьте его, Арли. Освободите его.

— Оставить его? Я никогда его не оставлю… никогда. Мне все равно, даже если он женится на королеве, я все равно буду сидеть в своем доме и каждую ночь ждать, когда он придет ко мне. А когда он придет, я буду любить его так страстно, что ему будет очень трудно уйти от меня.

— Бабушка, что ты делаешь? Хотя стоит ли спрашивать, — сказал Доминик и взял Арли за руку.

— Я просто интересовалась, как идут дела у мисс Уит-ман. Похоже, ты хорошо о ней позаботился — как ты заботишься обо всех своих женщинах.

— Бабушка, ты как всегда очаровательна. И как бы мне ни хотелось продлить наш визит, нам пора уходить. До свидания.

Следующие несколько часов они провели за легкой светской беседой. И Арли честно старалась хорошо провести время. Но как она ни старалась, все время вспоминала слова графини. У Арли вдруг появилось ощущение, что это начало конца.

Глядя на Дэниела, Арли задумалась, что было бы, если бы она поступила по-другому и не стала разрывать помолвку. Она все еще была бы помолвлена с Дэниелом, но жила бы в доме Доминика, и они бы занимались любовью при любой возможности. Хотя так, как есть, наверное, лучше. По крайней мере, она честна сама с собой и никому, не причиняет боли.

Дэниел вел себя вполне любезно, даже перекинулся с Арли парой слов, пытаясь делать вид, что все хорошо, хотя она и чувствовала, что сам он так не думает. Но Арли не могла его ни в чем обвинять. Она даже не надеялась, на столь вежливое обращение.

Когда они вернулись в свой лондонский дом, Арли позволила Доминику отвести ее в спальню прямо к покрытой шелковым покрывалом кровати. Пока она медленно раздевалась, Доминик лежал на кровати и пожирал ее жарким взглядом. Ей очень нравилось осознавать свою власть над ним, и с болью в сердце Арли поняла, что это единственная ситуация, когда она контролирует их отношения. Во всех остальных случаях она была марионеткой, и ее это вполне устраивало, потому что она любила Доминика.

Арли забралась на кровать и с лукавой улыбкой стянула с Доминика брюки. Она поцеловала пальцы его ног, колено, потом бедро. Его плоть пульсировала от неудовлетворенного желания. Она взяла его член в рот, проводя языком по нежной головке. Ей так нравилось ощущать его плоть, ласкать его так интимно. Его пенис задергался от ее ласк, и Арли еще глубже взяла его в рот и скользила губами вверх-вниз, пока Доминик не начал задыхаться от наслаждения.

Ее живот, в котором весь день все было сжато в комок, наконец-то начал расслабляться. На смену неприятным ощущениям пришли совсем другие, по телу разлилось приятное тепло. Арли тесно сжала бедра, настолько сильно ей хотелось ощутить его внутри своего тела. Но она хотела доставить ему удовольствие, потому что знала, что когда-нибудь он будет спать с другой женщиной.

Арли поцеловала живот, грудь Доминика, а потом оседлала его. Его огромный жезл покачивался между их телами. Он обхватил руками ее грудь, его взгляд опустился на член, а потом он снова посмотрел ей в лицо. Арли знала, чего он хочет, она и сама хотела того же. Она наклонилась над ним, прижимаясь своим тесным лоном к его эрегированному члену. Доминик судорожно втянул в грудь воздух, и она поцеловала его. Он приподнял бедра, а Арли опустилась, впустив в себя его плоть. Доминик чуть изменил положение, сев так, чтобы ему удобнее было дотронуться до ее соска, а потом стал ласкать его зубами и языком. Арли ускорила темп своих движений, и через некоторое время ее плоть сжалась вокруг него, и они достигли кульминации.

 

15

Доминик знал, что проигрывать его бабушка не просто не умела — она совершенно не желала этого делать. Наоборот, судя по слухам, она готова была пойти на все, лишь бы добиться своего.

Именно с этой мыслью он приехал тем утром в ее лондонский дом, прочитав записку с просьбой явиться как можно скорее. Последний раз, когда он получил подобную записку, оказалось, что его отец погиб на охоте в результате несчастного случая. И теперь Доминик задавался вопросом, уж не заболела ли его бабушка. Но когда он вошел в гостиную, то нашел ее в добром здравии:

— Бабушка, что случилось? — спросил он, отчаянно хватаясь за те крохи самоконтроля, которые у него еще оставались.

Пожилая дама глубоко вздохнула, потом с улыбкой ответила:

— Пора тебе произвести на свет наследника.

Доминик повернулся и пошел к двери, но бабушкин голос остановил его на полпути:

— Я знаю, ты никогда не относился к институту брака с особым энтузиазмом, но ты обязан дать роду Рочфордов наследника. Ты и сам прекрасно знаешь, что, если с тобой что-нибудь случится, все перейдет твоим кретинам кузенам. И, видит Бог, тогда все наши предки наверняка не раз перевернутся в своих гробах.

Доминик повернулся к бабушке. Он сделал несколько шагов назад так, что оказался с ней лицом к лицу:

— Всю свою жизнь я старался тебе угодить. Безрезультатно. В молодости я сказал тебе, чтобы ты просто оставила меня в покое, потому что я буду делать то, что хочу.

— И я так и поступила.

— До определенной степени, — ответил Рочфорд, глубоко вздохнув. — Я понимаю, что ты хочешь меня женить, чтобы у меня были сыновья, наследники рода, но я вынужден просить тебя прекратить заниматься ерундой. Если я должен найти себе жену, позволь мне сделать это самому. Выбирать буду я, а не ты. Позволь мне самому принимать решения. В конце концов, именно я веду дела семьи, и я внес свою лепту в продолжение рода Рочфордов. Мне бы очень хотелось, чтобы ты оставила глупую затею женить меня. Давай просто забудем об этом и будем спокойно жить дальше. Пусть все идет своим чередом.

Пожилая дама пожала плечами:

— Я просто хочу наследника — законного наследника.

— Интересно, бабушка, ты, случайно, делаешь это не потому, что знаешь, что я никогда еще не был так счастлив, как сейчас?

Мгновенно появившаяся на ее лице улыбка подтвердила, что Доминик прав:

— Ты влюблен, да, Дом? — Она громко рассмеялась. — Ты любишь Арли, и ты готов сделать для нее все, что угодно, только не жениться на ней. И в глубине души ты прекрасно знаешь, что больше всего на свете хочешь жениться на ней, но ты себе не доверяешь. Ты знаешь, что никогда не сможешь хранить верность одной женщине, как и тот подонок, который произвел тебя на свет.

Графиня постучала пальцами по деревянному стулу и посмотрела прямо на Доминика.

Он ничего не ответил, и она покачала головой:

— Так вот, мой милый мальчик, это не имеет никакого значения, потому что у тебя нет выбора. Дело уже сделано: я нашла тебе невесту. Леди Катерина будет ждать тебя в своем парижском поместье в начале следующей недели. Я не говорю, что ты должен на ней жениться. Я просто прошу тебя обдумать этот вариант. Она дочь герцога, и многие добиваются ее руки.

Пока пожилая дама говорила, Доминик вдруг понял, что она не остановится ни перед чем, чтобы его женить. Внутри у него все переворачивалось от одной мысли о том, что ему надо искать себе жену. Тем более что сердце его принадлежало Арли.

За несколько дней до Рождества в парадную дверь дома Арли постучали. Доминик только утром уехал по делам в Париж, Мэри дома не было, а несколько слуг, остававшихся в доме, работали на кухне.

Открыв дверь и увидев дрожащего от холода Дэниела, Арли постаралась не показывать своего удивления. Она замялась, не зная, зачем он вдруг решил нанести ей визит.

— Мисс Уитман, — сказал он, отряхивая снег с воротника, — на улице довольно прохладно.

— Входите, — ответила Арли и взяла у него пальто и шляпу.

— Понимаю, что мне следовало предупредить о своем визите, но решение посетить вас возникло у меня спонтанно.

— Я рада вас видеть, — откликнулась Арли и повела Дэниела в гостиную.

Она уже хотела было позвонить, чтобы принесли чаю, но Дэниел остановил ее, схватив за руку.

— Я пришел как друг, мисс Уитман.

Его голос звучал так настойчиво и взволнованно, что у Арлй комок застрял в горле. Он быстро убрал свою руку с ее запястья и сел:

— По городу очень быстро распространяется некий слух, и, осмелюсь сказать, слух этот просто поразительный… наверное, я хотел узнать, правда ли это.

Арли подумала, что не позволит какому-то глупому слуху портить себе настроение, но Дэниелу удалось разбудить ее любопытство:

— Конечно. Что за слух, Дэниел?

— Ну, я слышал от весьма осведомленных людей, что Рочфорд помолвлен.

Арли от души рассмеялась:

— Это просто смешно.

Дэниел нахмурился:

— Правда?

— Это полный абсурд, — произнесла она шепотом, заметив, как на нее смотрит молодой человек.

Все внутри у Арли мучительно сжалось, но она твердо сказала себе, что не будет принимать эту новость близко к сердцу.

— Так вы не знаете? Вот подлец! Рочфорд помолвлен с Катериной Дюпре, дочерью герцога. Она классическая красавица и самая завидная невеста у себя на родине. Я слышал, что граф сейчас с ней, в доме Катерины в Париже, обсуждает детали свадебной церемонии.

Арли почувствовала, как кровь отхлынула у нее от лица. Сегодня утром Доминик уехал, сказав, что у него дела в Париже. Теперь она знает, что, должно быть, чувствовала ее мать, когда такое случилось с ней.

— Я не знала, — сказала Арли.

Она была совершенно раздавлена и чувствовала себя полной дурой.

Дэниел взял ее руку в свою и сжал:

— Дорогая Арли, ну конечно. Как же вы могли знать? Ведь он держит вас здесь взаперти. А сам в это время развлекается со своей невестой и Бог знает с кем еще.

Арли охватило недоверие, когда она представила себе Доминика с этой очаровательной молоденькой француженкой, его невестой. Несомненно, она была так красива, как говорит Дэниел, может быть, даже красивее. И ее руки все добиваются. Это как раз в духе Доминика — завоевать женщину, расположения которой хотят добиться все.

Неудивительно, что все последние дни он был такой тихий и все время говорило неприятных делах и обязанностях, которые ему приходится выполнять. Каждую ночь он брал ее с пылкостью, которую Арли принимала за любовь. А он скоро будет делить постель с другой женщиной, и она станет ему не нужна. А что же будет с ее ребенком? Арли все еще не сказала Доминику… а теперь уже слишком поздно.

— У вас такой вид, будто вам нехорошо.

Арли подняла глаза и увидела, что Дэниел пытливо и чуть ли не с удовлетворением смотрит на нее. Без сомнения, он получает огромное удовольствие, полагая, что это справедливая месть за то, как она его унизила. Арли закипела от гнева:

— Я действительно плохо себя чувствую.

— Могу я что-нибудь для вас сделать?

— Нет, вы сделали достаточно, рассказав мне об этом. Спасибо за вашу дружбу, — выдавила она из себя. — Надеюсь, что когда-нибудь смогу искупить тот вред, который вам причинила.

— Вы уже можете, — пробормотал Дэниел, или Арли это только показалось, потому что он закашлялся, а через минуту извинился и ушел.

Спустя несколько часов Арли все еще сидела там же, где ее оставил Дэниел, и смотрела в окно, как на город спускается ночь. Где сейчас Доминик? Со своей невестой, готовится к долгому вечеру, посещению балов, приемов, где они будут рука об руку беседовать с равными себе по крови представителями высшего общества?

А что, если Дэниел соврал? Что, если Доминик не помолвлен, а Дэниел сказал это просто так, чтобы расквитаться? Но как же она может узнать наверняка?

Арли выпрямилась. Был только один способ узнать.

Сидя в карете, подъезжающей к поместью Лэнгли, Арли подалась вперед и вдавила ногти в ладонь. Девушка уже два раза чуть не попросила лакея развернуть экипаж, но вместо этого собралась с силами и с фальшивой улыбкой на лице и высоко поднятой головой вошла в дом Лэнгли.

Арли сразу же заметила, каким счастливым выглядит Лэнгли. Ее удивило, что он так доволен женитьбой на Роуз, тем более он сам говорил, что собирается завести любовницу. Интересно, подумала Арли, у него есть женщина на стороне? Вот он сидит, такой счастливый и с виду довольный браком, но есть ли другая женщина, которая его ждет?

Доминик как-то говорил, что Лэнгли скептически относится к браку и женится только из-за денег, однако, глядя на то, как Лэнгли смотрит на свою жену, Арли подумала, что он, возможно, нашел свою любовь. Неужели такое случится и с Домиником? И он влюбится в свою красивую невесту?

При мысли об этом Арли словно ножом по сердцу полоснуло.

— Арли, как мы рады тебя видеть. Доминик заезжал сегодня утром по пути в Париж и сказал, что ты неважно себя чувствуешь. Надеюсь, тебе уже лучше.

Доминик заметил ее утреннюю тошноту, которая только усугубилась с прошлой недели.

— Со мной все в порядке, — ответила Арли.

Она вдруг почувствовала себя глупо из-за того, что приехала сюда. Но ей нужно было знать правду. Пока она еще не успела растерять остатки мужества, она быстро выпалила:

— Я пришла задать вам вопрос и, несмотря на вашу дружбу с Домиником, надеюсь, что вы ответите мне честно.

Лэнгли выпрямился в кресле, лицо его стало серьезным:

— Конечно.

Арли сделала глубокий вдох:

— Доминик помолвлен и собирается жениться?

В ту секунду, когда Лэнгли бросил быстрый взгляд на свою жену, она уже знала ответ:

— Дорогая, ты не могла бы оставить нас с мисс Уитман на минуту?

Роуз кивнула и вышла из комнаты.

— Арли, ты знаешь, что Доминик никогда не сделает тебе больно.

— Значит, это… все-таки правда.

— Я не могу этого отрицать.

Боль была такой острой, что Арли показалось, что она умрет прямо на месте. Сглотнув слёзный комок, застрявший у нее в горле, она спросила:

— Почему он не сказал мне, Лэнгли? Почему он дождался того, чтобы я узнала об этом от других?

Лэнгли покачал головой:

— Все это произошло слишком быстро для него самого. Я знаю, Дом собирался сказать тебе, но, вероятно, просто не было подходящего момента. Он обожает тебя Арли. Я никогда не видел его таким счастливым.

— Поэтому он ездит в Париж и проводит время со своей невестой, пока его любовница, ни о чем не подозревая, сидит в Лондоне.

Арли провела рукой по лицу, и взгляд ее упал на буфет со спиртными напитками прямо за спиной у Лэнгли. Она бы отдала сейчас все на свете, чтобы выпить щедрую порцию чего-нибудь покрепче. Но ей нужно думать о ребенке… ребенке, постоянном напоминании о Доминике.

— Что ты будешь делать?

Арли заметила жалость в его глазах. Вот что, в конце концов, происходит со всеми содержанками. Просто с ней это случилось раньше, чем она предполагала:

— Что я могу сделать? Я сказала ему, что никогда не уйду. Но и желания делить его с кем-то у меня тоже нет.

Лэнгли приподнял брови, но ничего не сказал. Она ни от кого не дождется сочувствия. Это было в порядке вещей: с такими женщинами, как она, подобное случалось постоянно. С такими, как она… она все-таки стала такой, как ее мать.

Арли раздраженно вздохнула:

— Почему любовь обязательно должна причинять боль, Лэнгли? Я отчаянно люблю Доминика, но другая будет делить с ним постель, жизнь, титул. Она получит статус законной жены, а я буду довольствоваться крохами. И я буду собирать эти объедки и буду за них благодарна.

Лэнгли приподнял ей подбородок:

— Дорогая Арли, Дом тебя любит. Ты знаешь это так же, как и я. И хоть он и может жениться, это будет чистая формальность. Конечно, он будет выполнять свой долг, но в его сердце ты его жена. Если бы он мог, он бы повел к алтарю тебя, а не Катерину.

Катерина. В голове у Арли появились непрошеные образы. Разные лица, фигуры — все очень красивые. Арли резко встала, на мгновение комната закружилась у нее перед глазами, она пошатнулась.

Лэнгли подскочил к ней, чтобы поддержать:

— С тобой все в порядке? Может, тебе лучше остаться?

Арли покачала головой:

— Мне нужно идти. И спасибо за то, что был со мной честен.

Лэнгли нахмурился, вид у него был в высшей степени встревоженный:

— Ты заслуживаешь честности.

Арли ушла из дома Лэнгли в еще худшем расположении духа, чем пришла туда.

На следующее утро она проснулась после беспокойной ночи и решила, что ей нужно двигаться дальше. В конце концов, несмотря на то, что сказал Лэнгли, очевидно, что Доминик ее не любит. Как такое может быть?

День проходил за днем, и Арли решила, что не станет делать того, чего все от нее сейчас ожидают. Она уж точно не собирается сидеть дома и страдать! Девушка стала каждый день ездить верхом, несмотря на холодную погоду. Она навещала друзей, чаще всего Лэнгли и его милую жену Роуз, которая стала ей хорошей подругой: с ней можно было поговорить по душам. Арли даже отважилась съездить в Рочфорд-Мэнор. Там, стоя у железных ворот, она вспоминала, как совсем недавно приехала сюда, юная девочка с наивными мечтами. Никогда, даже в самых страшных кошмарах, Арли не могла представить себе подобного финала.

Глядя на особняк, Арли мысленно вернулась к тем дням, когда они с Домиником жили и спали под одной крышей и любили друг друга. А теперь какая-то другая женщина уютно устроилась в его постели.

Арли знала, что может просто уехать, избежав боли, которую ей, несомненно, принесет встреча с. Домиником. Она всегда может вернуться в Уэльс и там воспитывать ребенка. Множество мужчин будут готовы жениться на ней и принять ее ребенка, как своего. Но все в Арли восставало против этой мысли, она знала, что будет несчастна и что это будет нечестно по отношению к мужчине, который возьмет ее в жены, потому что она так сильно любит другого.

И Арли решила пока остаться в Лондоне, хотя Доминик за такой короткий срок умудрился причинить ей боль, какой она за всю свою жизнь не испытывала.

Когда Доминик получил письмо, написанное Лэнгли сразу же после визита Арли, он тут же бросился к ней. И вот теперь он с колотящимся сердцем поднимался по ступеням ее лондонского дома.

Лэнгли подробно описал их с Арли встречу, а также отметил, что ее ужасно расстроила новость о том, что Доминик женится. Она даже чуть не упала в обморок, а это было совсем не похоже на Арли.

Мэри подпрыгнула, когда увидела стоящего в холле Доминика. Он как раз стряхивал снег с пальто.

— Где она? — спросил Доминик, отдав горничной пальто и шляпу.

— Насколько я знаю, милорд, она поехала в театр.

Доминик приподнял бровь:

— В театр? Она поехала одна?

Мэри явно не хотела отвечать на этот вопрос, но потом вздохнула и сказала:

— Нет, милорд. Она поехала с мистером Батлером.

Имя, которое Доминик ненавидел больше всего на свете. От одного только звука этого имени у Доминика в памяти тут же возникала картина, которую он так хотел забыть: Арли и молодой человек стоят в саду Уитли, держась за руки, слышится ее милый смех, они смотрят друг на друга с обожанием и улыбаются, а потом прижимаются друг к другу и страстно целуются. В ушах у Доминика зашумела кровь. Спала ли Арли с Дэниелом после того, как узнала о его помолвке с Катериной?

— Когда они уехали? — спросил Доминик, голос его прозвучал резко, хоть он и пытался держать себя в руках.

— Уже довольно давно. Я полагаю, что она должна вернуться с минуты на минуту.

— Тогда я подожду, — сказал Доминик и постарался изобразить на лице улыбку. — Вы не могли бы принести мне бренди? Я буду в кабинете. И, Мэри, пожалуйста, дайте мне знать, как только вернется ваша хозяйка.

— Хорошо, милорд, — откликнулась горничная, на лице ее мелькнула улыбка, и Доминик задумался, сколь многое на самом деле известно этой женщине.

Минуты тянулись, как часы, и все это время Доминик не мог отделаться от видений, в которых Арли была с молодым американцем. Что она делает с этим юнцом? Разве он с самого начала не дал ей ясно понять, что она принадлежит ему и никому другому?

Доминик налил себе еще бренди. С первой порцией он уже разделался. Спиртное согрело его и разожгло и без того разгоряченные чувства. К тому времени, когда Доминик услышал, как открылась входная дверь, он уже был в ярости.

Но граф не был готов к тому, как на него подействует один только вид Арли. На ее прекрасных светлых волосах дрожали капли от растаявших снежинок, на щеках горел очаровательный румянец, зеленые глаза сверкали. Доминик почти забыл о своем гневе.

— Доминик? — ахнула она, улыбка мгновенно исчезла с ее лица. — Я думала, ты в Париже.

Доминик, на некоторое время задержавший дыхание, выдохнул:

— Я вижу, что ты так думала. И поэтому ты решила пойти с мистером Батлером?

И тут он увидел, как на лице Арли появилось хорошо знакомое ему выражение. Ее брови поползли вверх, подбородок упрямо вздернулся. Она готова была к драке:

— Я пошла с мистером Батлером как со своим другом.

— Не сомневаюсь, что мистер Батлер вел себя как настоящий друг.

— Несмотря на твой сарказм, Дэниел был истинным джентльменом… как всегда.

Доминик подошел к Арли, остановившись совсем близко от нее. Арли смотрела на него, подняв голову, в ее глазах читался откровенный вызов.

— Я не хочу, чтобы ты с ним виделась.

— Ну, есть некоторые вещи, с которыми ничего нельзя поделать.

— Например?

— Ты женишься… а я буду встречаться с другими мужчинами.

Доминик увидел гнев в глазах Арли и понял, что она не блефует. Никогда в жизни граф еще не испытывал такого гнева. Сжав кулаки, он произнес ровным голосом:

— Знаю, я должен был сказать тебе о Катерине, но тогда я не мог этого сделать. Я знал, как сильно это тебя расстроит. Я не хотел, чтобы тебе было больно.

— То есть мне, по-твоему, не было больно, когда до меня дошли слухи о твоей женитьбе? Господи, Доминик, да ты даже не представляешь себе, через какой ад я прошла, когда узнала об этом! Как я должна себя чувствовать? Я ненавижу все это! Ненавижу сам факт, что какая-то женщина будет делить с тобой твое имя, твой дом, твою постель, твоих детей. Я ненавижу все в ней, а ведь я ее даже не знаю. Ты и понятия не имеешь, как мне больно!

Она заморгала, чтобы скрыть подступающие слезы, и весь гнев Доминика испарился в одно мгновение:

— Вот здесь ты ошибаешься, Арли. Я прекрасно знаю. Я так же себя чувствовал, когда ты была помолвлена с Дэниелом. Я ощутил это, когда сегодня услышал, что ты с ним. Арли, разве ты не знаешь, как сильно я тебя люблю?

Арли нахмурилась, ее рот слегка приоткрылся, она подняла голову и посмотрела на Доминика:

— Что ты сказал?

Доминик улыбнулся и завладел ее губами. Сначала он целовал ее нежно, а потом требовательно и жадно, со всей страстью, страхом и любовью, которые ему так долго приходилось сдерживать:

— Я люблю тебя, Арли, — сказал Доминик.

Никогда он еще не был ни в чем так уверен.

Арли тут же наградила его улыбкой:

— Доминик, я тоже тебя люблю.

Он подхватил ее на руки, взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и, войдя в ее комнату, с такой силой захлопнул за собой дверь, что она затрещала. Но Доминик не обратил на это ровным счетом никакого внимания.

Он уложил Арли на кровать, снял с нее одежду и, выпрямившись, посмотрел на нее. Не успел он подумать, что скоро овладеет ей, как его плоть тут же набухла и ожила.

Сорвав с себя одежду, Доминик устроился между ее бедрами. Он слишком отчаянно хотел Арли, чтобы искать медленных ласк. Он поцеловал ее и обхватил ее груди, твердые соски уперлись ему в ладони. Вдруг он понял, что ее груди больше, чем обычно, и едва умещаются в его руке. В голове Доминика зародилось какое-то смутное подозрение, его руки скользнули по ребрам Арли вниз, к ее животу. Он был твердым, но в легком округлом изгибе ясно угадывалось, что в нем зарождается новая жизнь. Сердце Доминика на мгновение перестало биться. Он скатился с Арли и посмотрел ей в глаза, а потом его взгляд снова скользнул по ее телу:

— Ты беременна, да?

Ее глаза расширились, в них появилась тревога, но отрицать она не стала.

Как ни странно, новость не показалась Доминику неприятной. И это ему-то, человеку, который никогда особо о детях не задумывался, разве что о том, как предотвратить их зачатие:

— И какой срок? — спросил он Арли, приподнявшись и опершись на локоть.

— Уже четыре недели, — прошептала она, в ее тоне послышались настороженные нотки.

Доминик наклонился и поцеловал ее грудь, языком обводя сосок, потом он проложил дорожку из поцелуев вниз по ее животу и нежно пощекотал пупок языком:

— И почему же ты мне не сказала?

— Потому что… потому что я тревожилась.

Он опустился еще ниже. Вдохнув ее мускусный запах, Доминик раздвинул ноги девушки и начал целовать ее плоть, проводя языком по мягким складкам, а потом стал ласкать ее жемчужинку, пока Арли не стала под ним извиваться. Скоро, почувствовав, что она вот-вот кончит, он приостановил ласки и вернулся к ее груди, желая вызвать в ней то же безудержное желание, какое испытывал сам.

— И почему же ты так беспокоилась? — спросил Доминик и взял ее сосок в рот.

Арли вся выгнулась под ним:

— Я думала, ты больше меня не захочешь. Я боялась, что ты найдешь себе другую.

— Значит, ты недостаточно хорошо меня знаешь.

— Но…

Доминик приложил палец ей к губам, потом закрыл ей рот поцелуем. Не в силах больше сдерживаться, он глубоко вошел в нее. Доминик застонал, замерев внутри нее, наслаждаясь тем, как ее теплое влажное лоно обхватывает его плоть.

Их соитие было быстрым и яростным, как у любовников, слишком долго бывших в разлуке. Когда Арли была уже почти на самом пике, Доминик посмотрел на нее. Он врезался в нее снова и снова, и от страсти ее глаза потемнели, губы приоткрылись:

— Давай, Арли, сейчас.

Доминик приподнял ее бедра и резко погрузился в нее, она выкрикнула его имя и всхлипнула, ее лоно начало сжиматься вокруг его плоти. Сделав еще одно движение, Доминик достиг оргазма такой силы, что далее после того, как волны страсти схлынули, его тело все еще содрогалось.

А потом Арли лежала рядом с ним, закрыв глаза и положив голову ему на плечо, и вид у нее был невероятно удовлетворенный. Доминик прижал ее к себе и улыбнулся, когда она закинула ногу ему на бедро.

— Я был уверен, что ты меня бросила, — сказал он и заправил выбившуюся прядку светлых волос ей за ухо.

Арли открыла глаза и нахмурилась:

— С чего ты это взял?

— Лэнгли написал мне, что ты приезжала к нему вчера вечером и была ужасно расстроена. Мне в голову лезли всякие ужасные мысли.

— Я действительно очень сильно расстроена.

— Настолько расстроена, что решила пойти с Дэниелом?

— Доминик, ты женишься на другой. Ведь то, что я пошла куда-то с другим мужчиной, нельзя сравнить с женитьбой, правда? Я ведь не выхожу за Дэниела замуж.

Доминик провел пальцем по ее веку, по ее маленькому хорошенькому носику, по ее полным губам:

— Нет, любовь моя, — и ты никогда не выйдешь за него замуж.

Арли приподнялась на локте:

— Ты хочешь сказать мне, что я не могу выйти замуж, а ты жениться можешь?

Доминик улыбнулся, видя, что наступил на больную мозоль:

— Ты можешь выйти замуж…

Арли сдвинула брови:

— Но ты сам только что сказал…

Он поцеловал ее, не дав возможности договорить:

— Ты можешь выйти замуж… но только за меня.

Арли отстранилась, приоткрыв губы, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, не шутит ли он.

Когда Доминик еще только отправлялся в Париж, он уже знал, что не станет жениться на Катерине. И письмо Лэнгли о том, что Арли приезжала выяснить, правдивы ли слухи о его помолвке, Доминик получил сразу же после того, как сообщил невесте неприятную новость. Катерина выплакала все глаза, а бабушка, к его удивлению, хранила молчание, что было, ей совершенно не свойственно.

Никогда еще Доминик не чувствовал себя так легко, как тогда, когда покинул дом Катерины. Ему не было дела до того, будут ли у него титул, земли или наследство. Главное, чтобы у него была Арли.

— Ну?

— Что «ну»? — спросила она, светясь от счастья.

— Ты выйдешь за меня?

Арли радостно засмеялась:

— Да, я выйду за тебя.

— Мы будем бедны.

Она страстно его поцеловала, еще больше его удивив:

— Доминик, мне все равно. Главное, что у меня есть ты.

Она даже не могла вообразить, как много эти слова значили для мужчины, за которым женщины всегда гонялись из-за его титула и состояния.

 

Эпилог

В простом кремовом свадебном платье своей матери Арли шла по проходу церкви к алтарю в присутствии двадцати родственников и друзей, включая бабушку Доминика, на лице которой играла лучезарная улыбка. Вдовствующая графиня пребывала в экстатическом состоянии с тех пор, как узнала, что Арли и Доминик женятся. Хотя пожилая дама так в этом и не призналась, Арли втайне подозревала, что она с самого начала хотела свести их с Домиником.

Известие о скором появлении у Рочфорда наследника только усилило радость графини. Арли и бабушка Доминика часами говорили о будущем и о прошлом. Арли от всей души надеялась, что однажды графиня сможет навсегда забыть о том, как разочаровал ее сын. Графиня также извинилась перед Домиником за то, что так скверно относилась к нему все эти годы. Она призналась, что свое негодование на сына ненароком перенесла на внука.

Доминик с готовностью простил бабушку и сам извинился за то, что не был ей хорошим внуком. Они планировали проводить вместе много времени, чтобы наверстать упущенное за долгие годы отчуждения.

О свадьбе Доминика и Арли уже говорили. И хотя многие втихаря судачили о них с Домиником в салонах, Арли точно знала, что они не станут изгоями, потому что им прислали огромное количество приглашений на всевозможные приемы.

Сердце Арли забилось быстро-быстро, когда она взглянула на Доминика, который во всем черном выглядел просто потрясающе. Только белая рубашка гармонировала с его ослепительной улыбкой.

Ее черный принц. Ее муж.

Лэнгли передал Арли Доминику, запечатлев на ее щеке легкий поцелуй:

— Держи его в узде, — посоветовал он с загадочной усмешкой.

— Непременно, — ответила Арли, прежде чем взять Доминика под руку.

— Ты выглядишь потрясающе, — прошептал ей Доминик.

— Ты тоже, — ответила Арли, чувствуя, как от его взгляда ее обдает жаром. Этот красивый до неприличия мужчина будет ее мужем. Она будет делить с ним его имя, его дом, его ребенка, его жизнь. Это был самый счастливый момент в жизни Арли.

Когда Арли произносила слова своей клятвы, она пожалела, что ее отца нет здесь, и что он не видит, как она счастлива. Хотя отец не мог разделить с ней ее счастья, она все же чувствовала, что он наблюдает за ней с небес и радуется, что его план так хорошо сработал. В конце концов, зачем он решил доверить ее совершенно незнакомому человеку, если только не в надежде, что тот позаботится о будущем Арли? И Доминик позаботился — лично.

Прием проходил в частном отеле, а не в особняке; в нем уже собралась толпа поздравляющих. Когда Арли танцевала с Лэнгли, она вдруг увидела, что ее муж разговаривает с красавицей-брюнеткой. Поймав на себе ее взгляд, Доминик лукаво улыбнулся.

— Ну вот, теперь ты видишь, во что ввязалась? — спросил Лэнгли, на губах его появилась игривая улыбка; он подмигнул своему другу и притянул Арли к себе. — Он что, думает, что только он один может играть в такие игры?

— Похоже, так оно и есть, потому что он идет сюда, — произнесла Арли за секунду до того, как Доминик фамильярно похлопал Лэнгли по плечу.

— Извините, сэр, но вы что-то слишком уж комфортно чувствуете себя в обществе моей жены.

Лэнгли посмотрел на Доминика с притворным удивлением:

.— Похоже, нас вычислили, — он поцеловал Арли в щеку и оставил их вдвоем.

— Когда ты хочешь уйти? — спросил Доминик, и в его голубых глазах заплясали чертики.

Арли приподняла бровь:

— Ты не против, если прямо сейчас?

— Вот теперь я знаю, за что я тебя так люблю, — сказал Доминик, подхватил свою жену на руки и унес наверх, оставив гостей в полном недоумении.

Вечером, когда удовлетворенная Арли лежала в объятиях своего мужа, она поняла, какой прекрасной стала теперь ее жизнь.

— Я люблю вас, леди Рочфорд, — сказал Доминик, целуя ее и без того уже распухшие губы.

Арли улыбнулась, не отрываясь от его рта:

— Я тоже люблю тебя, муж мой.

— Не могу дождаться, когда родится наш сын.

— А кто сказал, что это будет сын? — спросила Арли, приподнявшись и опираясь на локоть.

Доминик взял ее локон и стал наматывать его на палец:

— Если это будет девочка, я представляю себе прелестную юную женщину со светлыми волосами и зелеными глазами, которая носит бриджи и скачет верхом на лошади, и каждый мужчина в городе хочет… — Он вдруг замолчал и нахмурился. — Хотя сейчас я понял, что не хочу думать об этом.

— А если у нас будет сын? Уверена, ты не станешь возражать, если он будет законченным повесой, как и его отец?

Арли улыбнулась, но улыбка сползла с ее лица, когда она увидела, что игривое выражение сошло с лица Доминика.

Слегка оторопев, он замолк, так что ей даже захотелось взять свои слова обратно, но потом он посмотрел ей в глаза и нежно улыбнулся:

— Да, он будет точно таким, как его отец. Он найдет женщину, которую полюбит больше жизни и станет ей чудесным верным мужем.