Они отошли от ресторанчика всего на несколько шагов, как вдруг Аманда вспомнила, что пригласила к ужину Пола Суинвуда – отца ее малыша. Нужно было зайти в супермаркет.

И хотя меньше всего Этану хотелось идти в супермаркет, он не мог оставить Аманду одну. Особенно теперь, когда до сих пор было не ясно, кто же пытался ее убить. Этан предпочел бы провести это время как-нибудь по-другому, но Аманда поклялась, что поход в магазин займет не более получаса.

Полчаса! В супермаркете! Максимальное время, которое он когда-либо проводил в бакалейном магазине, – это десять минут. Помнится, за этот срок он успел нагрузить запасами полную тележку, чтобы продержаться во время бурана, предупреждение о котором передали в Мэне.

Но Этан прекрасно понимал, что Аманде требуется разрядка, какое-то относительно бездумное занятие, и пять минут спустя они уже были в большом продовольственном магазине. Подхватив магазинную тележку, Аманда просительно взглянула на Этана, и он, мысленно вздохнув, покорно покатил Томми. Везти коляску оказалось не так уж и страшно. Ребенок сидел спокойно и с любопытством глазел по сторонам. Не было необходимости брать малыша на руки, вытирать ему нос и слушать его воркование.

И не нужно было представлять, как бы смеялся его ребенок, или стал бы он точно так же тянуться к полкам с бананами...

«Если это будет мальчик, – сказала Кэтрин, – назовем его Этан Блэк-младший. А если девочка – Оливия, в честь твоей мамы».

Он был так переполнен этой вдруг нахлынувшей на него печалью, чувством бесконечно огромной утраты, что всерьез испугался, что может потерять контроль над собой прямо здесь, в проходе между рядами товаров. Каждый день в течение многих месяцев после гибели Кэтрин он испытывал именно такое чувство. Каждую минуту каждого дня перед ним зияла черная как смоль пустота, которая словно зыбучий песок затягивала его все глубже и глубже в пучину безысходности. Вины. Гнева. Печали. Боли, какой он никогда раньше не знал. Физическая боль, которую Этан испытывал раньше, казалась сейчас сущим пустяком.

Проходившие мимо женщины, толкавшие свои тележки или несшие хромированные корзинки, улыбались, глядя на них с Томми. За всю его жизнь ему не улыбались столько, сколько за эти несколько минут, проведенных в продуктовом магазине.

«Вот как бы все это было, – подумал он. – Вот что ты чувствуешь, когда у тебя есть семья, самая обычная семья, с которой ты делишь повседневные заботы и, как все прочие, ходишь в магазин за покупками».

Но Этан не был бы таким, как все, и прекрасно это понимал. Сам бы он и пяти секунд не провел в супермаркете и не стал бы катить коляску по улице, или по парку, или где там еще обычно гуляют с детьми. Он, как обычно, сидел бы в своем кабинете или в офисе.

– Ну, вот и все, – радостно произнесла Аманда. – Видишь, мы уложились в двадцать минут. Значит, у меня есть еще десять минут, чтобы зайти в булочную на Коламбус-авеню и купить пирог. У меня не остается времени самой испечь что-нибудь.

Этан смог лишь молча кивнуть в ответ.

Полчаса назад Аманда полностью и, по-видимому, с удовольствием погрузилась в приготовление обеда, и запах из кухни доносился восхитительный. Этан понятия не имел, что она готовит, но его нос подсказывал ему, что, по всей вероятности, это будет какое-то необыкновенно изысканное блюдо, центром которого будет цыпленок. Он заглянул на кухню и увидел Аманду, которая, наклонившись над большой миской, старательно помешивала какую-то аппетитную смесь, при этом, беспрестанно заглядывая в книжку рецептов, и пыталась сдуть упавшую на глаза прядь непослушных волос.

Она явно слишком усердствовала ради обеда с мужчиной, который бросил не только ее, но и своего сына. Понаблюдав за ней некоторое время, Этан двинулся, было в комнату, но тут его пронзило странное ощущение: он понял, что ему приятно видеть Аманду на кухне, приятно смотреть, как она готовит. Этан не был сторонником абсолютного патриархата, ему просто приятно было видеть, как она с удовольствием занимается делом, не имеющим никакого отношения к выяснению личности злоумышленника.

На самом деле это было не совсем так. Да, ему приятно было видеть ее на кухне. Но то, что на самом деле ошеломило его, что было и странно, и забавно, – это возникшее у него приятное ощущение домашнего удата. Все было для него внове. Кэтрин в свое время окончила кулинарную школу, и дома она готовила просто потрясающие блюда. Но сейчас Этан был буквально очарован видом Аманды, которая в старом фартучке, с волосами, забранными в примитивный пучок, сосредоточенно занималась приготовлением очередного блюда.

«Черт возьми», – подумал он, поднимаясь наверх, чтобы быстро принять душ. Нельзя позволять себе быть таким сентиментальным, нельзя допустить, чтобы эта девушка волновала его. Очевидно, пора вообще прекратить смотреть на нее.

А потом он спустился вниз, а Аманда помчалась наверх, чтобы тоже принять душ. Этан увидел ее в семь часов – она стояла на лестничной площадке, держа на бедре Томми. Он не мог отвести от нее восхищенного взгляда. Она была потрясающа.

Аманда надела платье. Обычное платье, ничего особенного, но у него перехватило дыхание. Светло-серая тонкая шерстяная материя настолько плотно облегала ее фигуру, что его доселе дремавшие чувства пробудились окончательно. Этан не мог оторвать глаз от ее потрясающей крупной бархатистой груди, каждый дюйм которой он тщательно исследовал, от ее бедер и ног, прикрытых тонкой и мягкой тканью.

Она также нанесла легкий макияж. Немного косметики, но Этан заметил, что глаза стали выразительнее, губы чуть более яркими и более блестящими, а щеки зарумянились… Точно так же она выглядела, когда они занимались любовью.

Когда Аманда спустилась вниз, он почувствовал запах духов, легкий, свежий, мускусный. Ужин, косметика, платье, духи. Для Пола Суинвуда.

«Неужели она все еще влюблена в этого парня?» – подумал Этан.

Пол внешне был очень привлекателен, этого нельзя было отрицать. Высокий и мускулистый, одет со вкусом. И он был отцом Томми. Учитывая все, что происходило с Амандой, то, какие чувства она испытывала по отношению к своему отцу, Этан понимал, как для нее важно сохранить отца для Томми.

Раздался звонок в дверь, и они переглянулись.

– Я была бы тебе очень признательна, если бы ты не обращался с ним как с подозреваемым, – сказала Аманда, приглаживая волосы.

– А я с кем-то обращался как с подозреваемым? – поинтересовался Этан.

Она проигнорировала его вопрос и пошла, открывать дверь.

– Аманда, у меня просто нет слов, – услышал Этан восхищенный возглас Пола. – Ты выглядишь потрясающе, просто великолепно.

– А я думал, что у тебя нет слов! – пробормотал Этан себе под нос.

– Вот это да! – воскликнул Пол, входя в вестибюль. В руках у него был букет цветов. – Шикарный дом!

– До сих пор не могу поверить, что я здесь живу, – сказала Аманда, принимая у него пальто. – Я еще не привыкла к этому дому.

Этан следил за тем, как Пол оглядывался вокруг, замечая дорогие картины на стенах, ковры на полу, скульптуры. Потом взгляд мужчины остановился на Этане, и его лицо моментально изменилось – застыло и, пожалуй, стало более жестким.

– Простите, запамятовал ваше имя, – обратился Пол к Этану.

Этан вошел в гостиную:

– Меня зовут Этан Блэк.

– Я, кажется, уже говорила тебе, что Этана наняли по поручению моего отца контролировать выполнение условий завещания, – сказала Аманда.

– Значит, вы идете в комплекте с особняком? – шутливо спросил Пол и улыбнулся.

Этан попытался отыскать на его лице следы напряжения или озабоченности, но ничего подобного не обнаружил.

– Можно сказать, и так.

– Думаю, все мои мечты о романтическом ужине вдвоем были напрасны, – сказал Пол, подмигнув Аманде. – Трое – это уже толпа, – добавил он, обращаясь к Этану.

– Вы, видимо, хотели сказать «четверо», – поправил его Этан.

– Простите? – не понял Пол.

– Вы забыли о Томми, – напомнил Этан.

Пол понял, что допустил промашку, но моментально овладел собой.

– И где же мой большой мальчик? А, вот ты где! – воскликнул он и направился к Томми, который сидел в манеже со своими игрушками. – Можно? – спросил он Аманду.

Когда она кивнула в ответ, Пол поднял Томми и крепко прижал к себе.

– Как у нас дела, парень? Да, я знаю, все просто замечательно, потому что у тебя чудесная мама. Это точно. Твоя мама и я снова вместе, как и раньше.

«Где ж ты был, парень, эти два года?» – подумал Этан.

– Кто хочет выпить? – спросила Аманда.

– Я бы выпил скотча со льдом, – сказал Пол.

– А ты, Этан? – спросила Аманда.

– Нет, спасибо, – ответил Этан.

– Один стаканчик не повредит, – сказал Пол.

Этан словно не слышал его.

– Ну, не буду мешать вам, праздновать ваше воссоединение.

– Я много всего наготовила, – сказала Аманда. – Если хочешь, ты можешь к нам присоединиться.

– Спасибо, но у меня море работы, – ответил Этан и, развернувшись, направился на второй этаж.

Помедлив немного, Этан вошел в спальню, откуда при помощи наручного монитора намеревался следить, как будут развиваться события этого вечера. Он был готов к тому, что ему предстоит провести пару весьма неуютных часов.

– Спи, малыш, спи, – прошептал Пол, склонившись над кроваткой Томми и укладывая мальчика спать.

Томми посмотрел прямо на Пола, потом закрыл глаза, прижал крошечный кулачок к щечке и перевернулся на живот, выпятив попку.

– Он не будет капризничать? – спросил Пол, удивленно глядя на Аманду. – Я думал, дети вопят как резаные, когда их укладывают спать.

– Томми такое иногда устраивает, – улыбаясь, ответила Аманда. – Но чаще он так устает за день, что засыпает моментально. Так что уложил ты его как раз вовремя.

Пол улыбнулся широкой, искренней улыбкой под названием «я-так-счастлив», от которой сердце Аманды раньше просто таяло.

– Спасибо, Аманда, что позволила мне это сделать. – Он протянул руку к кроватке и погладил мальчика по щеке. – Я так много упустил, – сказал он тихо. Опустив глаза, Пол покачал головой: – Каким же ничтожеством я был!

– Эй, – сказала Аманда, касаясь его руки. – Давай будем жить настоящим, хорошо? Не стоит торопить события.

Пол улыбнулся и огляделся:

– Странно, что в таком огромном доме нет еще одной спальни, которую можно было бы использовать в качестве детской.

– Есть, – сказала Аманда, – прямо по коридору, но мне хочется, чтобы Томми был рядом со мной.

Они вышли из комнаты, и Аманда подумала, не рассказать ли ему о том, что произошло, чтобы понаблюдать за его реакцией, как это делал Этан. Посмотреть, не занервничает ли он, не промелькнет ли в выражении его лица чувство вины или испуг. Но какую цель мог преследовать Пол, покушаясь на ее жизнь? В этом не было логики.

«Заполучить деньги, которые, как он думает, твой отец тебе оставил. Заполучить этот особняк, который, как он полагает, унаследует Томми в случае твоей смерти. Если ты умрешь, все, что у тебя есть, перейдет к Томми. А у тебя есть многомиллионный особняк...»

Великолепно, теперь она слышала голос Этана так явственно, словно он шептал ей на ухо. Аманда начала понимать ход его мыслей, понимать, что так раздражает его. Ха! Ну, это уже полная ерунда. Она понятия не имеет, что именно раздражает Этана Блэка.

– Аманда?

Она вздрогнула, с трудом освобождаясь от паутины мыслей, и поняла, что Пол ее о чем-то спрашивает.

– Прости, ты о чем-то спросил?

– О чем задумалась? У тебя был такой вид, словно ты очень далеко.

– Я думала о том, что нам лучше спуститься, пока наш обед окончательно не сгорел, – ответила она.

– Я бы не возражал задержаться здесь на минутку, – произнес Пол тихо и протянул руку, чтобы отвести прядь волос с ее лица.

На его прикосновение ее тело ответило взрывом возбуждения. Совсем как в старые добрые времена. Когда они были вместе, Пол мог просто посмотреть на нее особенным взглядом, и она, словно зачарованная, начинала раздеваться, медленно, так, как ему нравилось. Он сидел в кресле, а она стояла перед ним и начинала расстегивать блузку, очень медленно, потом еще медленнее распахивала ее, открывая бюстгальтер. Ему нравились кружево и оборочки, безвкусная дешевая мишура, и поэтому очень весело было ходить по магазинам, ведь она как раз могла позволить себе только дешевые вещи. Пол пристально смотрел на нее, его рот слегка приоткрывался, и язык облизывал пересохшие губы, она распахивала блузку, зная, что больше всего ему нравится угадывать, какой бюстгальтер сегодня скрывает ее грудь. Больше всего ему нравился ее прозрачный розовый кружевной бюстгальтер с крошечными блестками в центре чашечек. Как только блузка падала на пол, Пол расстегивал молнию на брюках, его рука исчезала там, а он смотрел и ждал. Тогда она медленно снимала свою юбку, показывая подобранные в тон бюстгальтеру розовые трусики, на свидание с ним она всегда надевала юбку. Несколько секунд он смотрел на нее, потом в нетерпении набрасывался на девушку, сдирая розовую кружевную полоску, потом мощным толчком входил в нее, поднимая и опуская ее бедра, двигая ее так, что уже через минуту она переставала что-либо соображать.

– Ты ведь думаешь о том же, о чем и я, правда? – прошептал он, пальцем приподнимая ее подбородок. – Я вижу это по твоим глазам, Мэнди.

Его взгляд скользнул по ее груди, потом ниже, потом вновь вверх. Не отрывая от нее глаз, он поднял руку, чтобы погладить ее грудь, и Аманда позволила на секунду его руке задержаться, но потом сделала шаг в сторону.

– Нет, Пол, – прошептала она, качая головой. – Я не могу. Не думаю, что я этого хочу.

– Понимаю, – сказал он. – Очень трудно удержаться и не прикоснуться к тебе. Но я больше не позволю себе такой вольности, я обещаю. Оставляю следующий шаг за тобой, если тебе захочется его сделать. Если нет, я с уважением отнесусь к твоему решению.

Глубоко вздохнув, Аманда кивнула:

– Нам лучше спуститься вниз, пока мое каччиаторе из цыпленка не стало резиновым.

Она взглянула на спящего сына и вслед за Полом вышла из комнаты. Через несколько минут они уже сидели в столовой.

– Как все соблазнительно выглядит! Должно быть, очень вкусно! – сказал Пол. – Помню, как ты замечательно готовила. Я скучал по домашней еде.

Аманда с улыбкой посмотрела на него:

– А сейчас я не могу заставить Томми съесть ничего, кроме омлета, сухого завтрака и бананов.

Пол рассмеялся.

– Знаешь, чего здесь не хватает? – Он достал из кармана спички и зажег две свечи, стоявшие в центре стола. – Вот, последний штрих.

Такая обстановка показалась Аманде излишне романтичной, но она напомнила себе, что это всего лишь свечи.

Пол положил гору салата на свою тарелку.

– Аманда, меня мучает любопытство. Я пошутил насчет того, что этот парень, Этан, прилагается к особняку... Он ведь на самом деле не живет здесь, верно?

– Нет, – сказала Аманда, – но пока не урегулированы некоторые моменты завещания, он останется.

– А, вот почему он сейчас в доме, – сказал Пол. – Должен признаться, что когда я вошел и увидел его, то очень удивился и огорчился. Я даже подумал, что, может быть, он твой нынешний дружок, хотя надеялся, что здесь что-то другое. Очень рад узнать, что это «что-то другое».

«Что-то другое»? Весьма подходящее выражение.

– Значит, твой сторож расположился наверху? – спросил Пол. – Прямо рядом с твоей спальней? – Он положил вилку и покачал головой: – Забудь об этом, я не имею никакого права ревновать или быть в отношении тебя таким собственником. Я прошу прощения, хорошо?

– Хорошо.

«Он не тот, кто напал на меня. Этого не может быть».

«Пока мы никого не можем вычеркнуть из списка», – звучал у нее в ушах голос Этана.

Пол завел разговор о Томми, о том, какое значение имело для него то, что сегодня именно он уложил ребенка спать. И Аманда заставила себя выбросить из головы мысли об Этане Блэке. Когда ужин закончился и Пол убрал со стола, сложив посуду в посудомоечную машину, – он настоял на том, чтобы самому все убрать, – Аманда поняла, что она, по крайней мере, последние полчаса, даже не вспоминает об Этане.

Что ж, неплохо для начала!

После десерта они перешли в гостиную, чтобы выпить кофе. Аманда поставила на столик поднос с двумя чашками, сахарницу, молоко и опустилась на диван. Пол сел рядом, не вплотную, но достаточно близко, чтобы она ощущала его присутствие.

– Аманда, ты не представляешь, что значит для меня этот вечер, – сказал он, потягивая свой кофе. – Я никогда не думал, что смогу стать хорошим отцом, потому что своего собственного отца я, к сожалению, разочаровал. Мне казалось, что я не буду знать, что и как мне делать. А сегодняшний вечер помог мне понять, что на самом деле ненужно этого знать, нужно просто чувствовать.

Аманда взяла в руки кофейную чашку и сделала глоток, хотя кофе сейчас ей совсем не хотелось. Но ей необходимо было, чтобы между ними была хоть какая-то преграда, пусть даже хрупкая фарфоровая чашка.

Она ответила на его слова улыбкой, просто потому, что не знала, что сказать. Да, чувствовать необходимо, но необходимо также быть взрослым, ответственным человеком. Но ни время, ни место не располагали к подобному разговору, хотя, возможно, ей следовало просто дать Полу возможность выговориться, если ему это необходимо. Ей не хотелось, чтобы события развивались слишком стремительно, и чтобы он тотчас принялся за выполнение своих отцовских обязанностей.

Она вообще толком не знала, чего ей хочется! Аманда взглянула на часы:

– Ой, уже поздно! Томми – ранняя пташка, поэтому я должна ложиться не позднее десяти, иначе буду клевать носом весь день.

Пол кивнул:

– Ну что ж, хорошего понемножку. – Они встали.

– Спасибо за чудесный ужин, Аманда, и за то, что снова дала мне шанс. Я... – Он замолчал, и на глазах у него выступили слезы. Пол постарался сморгнуть их и вытер глаза. – Сегодня на несколько минут у меня создалось впечатление, что мы – одна семья. Мне кажется, раньше я не испытывал ничего подобного. Оказывается, это очень приятно.

Она взяла его руку и сжала:

– Я очень рада, Пол. – Он заглянул ей в глаза:

– Мы скоро увидимся снова? – Аманда кивнула:

– Я позвоню тебе, хорошо? Мне просто нужно время, чтобы собраться с мыслями.

– Понимаю, – сказал Пол и направился к двери. Он снял с вешалки пальто, закрутил вокруг шеи шарф и открыл дверь, потом помедлил и подался к ней. – Как насчет прощального поцелуя? – спросил он.

Аманда неуклюже подвинулась к нему, и Пол, вместо того чтобы поцеловать в щеку, прижался к ее губам. Слегка отстранившись, он заглянул ей в глаза и снова поцеловал. Она не разжала губ, чтобы ответить на его поцелуй, лишь позволила поцеловать себя, позволила прижать ее к себе, и ее грудь уперлась в шерстяное пальто. Аманда почувствовала возбуждение Пола, который, чуть двинув бедрами, прижался к ней плотнее.

Она задержала дыхание и сделала шаг назад.

– Мне лучше уйти, – пробормотал он, в его карих глазах горело желание. – Боже, Аманда, что ты со мной делаешь!

С этими словами он повернулся и исчез в ночи.