Одиннадцатого сентября, в четыре часа, как только солист кончил петь «Когда ты грядешь», органист заиграл традиционный свадебный марш, и Рэчел двинулась по красному ковру под руку со Скоттом Купером — он вел ее к любимому. Она была признательна церковному свадебному комитету за то, что их бракосочетание устроили между двумя воскресными службами.

В качестве подарка подруга Рэчел, занимавшаяся флористикой, чьими услугами она прежде часто пользовалась, украсила церковь с романтической роскошью. Плющ, словно густое зеленое кружево, вился по белой решетке между хорами и возвышением алтаря. В канделябрах мерцало множество свечей: подсвечники тоже были украшены плющом и белыми бантами. Позади места для молодых установили большое цветочное панно, создававшее красивый фон. По краям первых пяти рядов поставили фонари со свечами, зеленью и белыми бантами. Лампы в люстре и многочисленные скрытые светильники были притемнены, кроме тех, под которыми стояли молодые, чтобы священник мог читать из Библии. Многие члены семьи и друзья обернулись поглядеть на Рэчел. Квентин — он был великолепен в черном смокинге и белоснежной рубашке — ждал ее впереди всех вместе с баптистским священником и Мэтью Ролсом. Бекки, одетая в сиреневато-голубое платье, вела Рэчел по проходу как посаженная мать.

Букет роз в ее руках дрожал — она немного волновалась, но была счастлива, как и подобает невесте. Фотограф делал снимки, которые будут помещены в альбом, подаренный вчера на девичнике Бекки и Джен. Она знала, что две камеры, снимавшие утреннюю воскресную службу для местного телевидения, работают, запечатлевая замечательное событие, и попросила, чтобы для нее сделали копию пленки.

Рэчел улыбалась, кивала друзьям, а ее торжествующее сознание пело: «Настоящая свадьба, прекрасная свадьба, на этот раз такая, как положено. До чего же ты счастливая, Рэчел Гейнс!»

Она жалела только о том, что здесь нет дочерей с мужьями и внуков: вчера девочки прислали поздравительные телеграммы, порадовавшись, что церемония не откладывается на долгие месяцы. В эту неделю поздравления и подарки от друзей Квентина и Рэчел текли рекой, прибыл даже серебряный, украшенный гравировкой поднос от Гейнсов. Репортеры толпились снаружи, ожидая возможности сделать снимки или услышать несколько слов от знаменитого жениха — после аварии, героического поступка и ухода из футбола он снова стал главной новостью.

«Я уже почти здесь, мой милый», — шептала она про себя.

Прежде чем Рэчел грациозно приблизилась к нему, Квентин взглянул на заплаканную мать. Ее лицо выражало искреннюю радость на сей раз она была согласна с его выбором и не сомневалась в том, что этот брак — навсегда. Взгляд сестры тоже был затуманен, но улыбка лучезарна. Мэри прильнула к мужу, оба были настроены явно романтически. Бобби и Келли вели себя безупречно, их широко раскрытие глаза сияли. Его брат не скрывал радости, уже не опасаясь надоедливых репортеров. Квентин улыбнулся каждому члену своей семьи, скользя взглядом по ряду, где они сидели. Он взглянул на отца, стоявшего рядом, и они обменялись улыбками. По Мэтью было видно, что он горд и доволен. Но, когда зазвучал свадебный марш, Квентин не мог отвести глаз от своей будущей жены, великолепной и блистательной в платье из кружев цвета слоновой кости, с длинными рукавами, узкой талией, викторианским воротником. Ее темные волосы были уложены пышными локонами, перевитыми мелкими жемчужинами — подарком подруги, много лет бывшей ее парикмахером. Нежные яркие губы улыбались ему, зеленые глаза завораживали. Скоро они соединятся навсегда… От ее вида захватывало дух, он так любил ее! Рэчел была самым замечательным, что когда-либо доставалось ему, и он поклялся себе сделать все возможное, чтобы она была счастлива.

Сердце Рэчел наполнилось гордостью и предвкушением, когда она подошла к Квентину и взяла его за руку. Пока Скотт садился рядом с Джен и Адамом, а двое запоздавших гостей пробирались на свои места, жених и невеста поднялись на возвышение и встали перед пастором. Мэтью помог сыну взойти на ступеньки, потому что колено в лубках не сгибалось. Бекки стояла рядом, ожидая момента, когда нужно будет взять у Рэчел букет.

Священник улыбнулся и сказал:

— Родные и друзья, сегодня мы собрались здесь перед лицом Бога и свидетелей, чтобы связать этого мужчину и эту женщину узами священного брака. Рэчел — давнишний член нашей церкви и настоящая леди, Квентин несколько раз посещал нас по разным поводам; доброта и благородные дела этого человека известны всем присутствующим. Совершить такую брачную церемонию — истинная честь и удовольствие.

Затем пастор прочитал выдержки из Послания к ефесянам, из Книги Руфи, поговорил об этом. Потом спросил:

— Квентин Джеймс Ролс, берешь ли ты эту женщину в законные и венчанные жены?

С трудом сдерживая волнение, жених ответил:

— Да.

— Обещаешь ли ты, Квентин, любить, почитать, защищать, поддерживать, наставлять и хранить ее в болезни и здравии, в богатстве и бедности, в хорошие и плохие времена, и отказаться от других женщин, пока смерть не станет твоим уделом?

— Да. (Наконец, после долгих и одиноких двенадцати лет ты будешь моей.)

Священник обратился к невесте:

— Рэчел Мэри Тимс Гейнс, берешь ли ты этого мужчину в законные и венчанные мужья?

Она взглянула на своего сияющего возлюбленного и поклялась:

— Да.

— Обещаешь ли ты, Рэчел, любить, почитать, хранить его в болезни и здравии, в бедности и богатстве, в хорошие и плохие времена, и отказаться от других мужчин, пока смерть не станет твоим уделом?

— Да. (И обещаю, что впереди у нас будут только золотые дни.)

— Дайте, пожалуйста, кольцо, — обратился священник к Квентину, и тот передал ему его, а Бекки взяла у Рэчел букет. — Кольцо прекрасный символ бесконечной связи любви и брака. Пусть ваш союз будет всегда таким же сияющим и драгоценным, как это золото. Для вас и для всего мира это станет знаком вашей привязанности друг к другу. Надень кольцо на палец невесты и повторяй за мной: этим кольцом я венчаюсь с тобой.

Квентин надел золотой ободок на палец Рэчел, повторяя знаменательные слова, и не мог оторвать от нее взгляда.

Следуя указаниям пастора, Рэчел повторила те же слова, надевая золотое кольцо на палец Квентина. Их взгляды встретились, и руки сжались крепче.

— Властью, данной мне церковью и штатом, провозглашаю вас мужем и женой. Как гласит шестая глава Евангелия от Матфея: «Отныне они не две, но одна плоть. Что соединил Бог, не разъединить человеку». Пусть Господь благословит ваш союз. — Затем он сказал с улыбкой: — Можете поцеловаться.

Рэчел и Квентин повернулись друг к другу, улыбнулись, обнялись, поцеловались и одновременно прошептали: «Я люблю тебя».

Священник закончил:

— Поздравляю, пусть ваша совместная жизнь будет долгой и счастливой. Повернитесь, пожалуйста, к присутствующим. Родственники и друзья, я имею честь и удовольствие представить вам мистера и миссис Квентин Джеймс Ролс. Новобрачные сердечно приглашают вас в клуб Вестлейк на прием. Отправляйтесь туда и веселитесь от души: невеста и жених присоединятся к вам, как только будут сделаны фотографии.

Пока пастор говорил, Рэчел смотрела на людей, собравшихся разделить с ними торжество, и внезапно ее изумрудные глаза расширились от удивления. Ее охватила радость — среди гостей она увидела Карен и Эвелин, улыбающихся и сияющих любовью и счастьем. Как же она не заметила их раньше, идя к алтарю?

Квентин наклонился к ней и шепнул:

— Я не смог выдумать лучшего свадебного подарка, чем пригласить девочек сюда. Они проскользнули, когда ты прошла вперед.

На мгновение их взгляды встретились. Рэчел улыбнулась, обняла его и сказала:

— Я люблю тебя, это лучший сюрприз, какой я когда-либо получала. Спасибо тебе.

Взволнованные дочки поспешили вперед, расцеловали мать, и глаза их туманились слезами.

— Все очень красиво, мамочка, и выглядишь ты великолепно, — воскликнула Карен.

— Просто блестяще, — добавила Эвелин. — Мы так счастливы за тебя. Мы по тебе безумно скучаем. Эдди, Барбара и дети посылают тебе приветы. Он приехать не мог, а для Алекса и Эшли такое путешествие слишком далекое и трудное.

— Как я рада, что вы обе приехали! Я до сих пор потрясена, видя вас здесь. А что касается вас, миссис Карен Филлипс, поздравляю с бракосочетанием. Вы с Дэвидом идеально подходите друг другу.

— Спасибо, мамочка, мы очень счастливы. Дэвид посылает тебе свою любовь и наилучшие пожелания. Ему было слишком сложно выбраться вместе со мной, но он рад, что Квентин Ролс присоединился к нашему семейному кругу.

— Не верится, что мои девочки здесь, — пробормотала Рэчел, пристально разглядывая дочерей и стараясь заметить в них какие-нибудь изменения.

Карен засмеялась.

— А это, должно быть, Квентин, наш отчим. — Она представилась сама и представила ему сестру. — Мы рады познакомиться с вами, Квентин. Нельзя было придумать ничего лучше для нас и для мамочки. Она столько рассказывала о вас — и только хорошее, я должна заметить. Теперь мы понимаем, почему вы завоевали ее сердце. Добро пожаловать в нашу семью. — Карен обняла его и поцеловала в щеку, отметив, как он хорош собой, и мысленно похвалив мать за вкус и успешно одержанную победу.

— Спасибо, Карен: ваша мать сделала меня счастливейшим из людей. Я рад, что вы обе смогли приехать: мне очень хотелось познакомиться с вами. Я обещаю очень хорошо заботиться о вашей матери.

— Я знаю, что вы созданы друг для друга, — сказала Эвелин. — Я так счастлива быть здесь, спасибо вам, Квентин. — Она тоже обняла его и поцеловала в щеку.

Квентин заметил, что обе дочери похожи на Рэчел — очаровательные молодые женщины, хорошо воспитанные, живые, обаятельные. В следующем году он познакомится с их мужьями и детьми Эвелин. Ему было ясно, что это дружная и любящая семья.

— Как же тебе удался такой замечательный сюрприз? — спросила Рэчел.

— Квентин связался с нами в прошлую среду и спросил, не хотим ли мы приехать, — объяснила Карен. — Он все устроил и за все заплатил. Я прилетела сегодня рано утром, Эвелин — вчера поздно вечером. Но утром мы обе улетаем обратно. Нам совсем не хочется так спешить, но Дэвид работает за меня. С детьми Эвелин осталась Барбара, так что нам надо быстро вернуться. Кроме того, у тебя есть муж, которому требуется внимание, и тебе скоро переезжать. Квентин сказал, что в свадебное путешествие вы отправитесь позже, когда он закончит курс лечения.

— Почему же вы вчера не приехали домой? — удивилась Рэчел.

— Чтобы испортить весь сюрприз? — ответила младшая дочь. — Ты бы видела свое лицо, когда заметила нас!

— А где вы были, когда я шла к алтарю?

— Мы прятались сзади и проскользнули, когда ты стояла к нам спиной. Мы не хотели тебя отвлекать, чтобы ты не нервничала и не запиналась. Готова спорить, ты ничего не подозревала.

— Мне и в голову не приходило. А вчерашние телеграммы меня совсем сбили с толку. Да, Квентин большой хитрец, за ним нужно присматривать, — заключила Рэчел, и он расхохотался.

— Мистер и миссис Ролс, я готов, — сказал фотограф.

Новобрачные сфотографировались со всеми родственниками, со Скоттом и Бекки и со священником.

Когда фотограф закончил работу и стал собираться на прием, дочери Рэчел, родители Квентина и семья Миллсов были представлены друг другу. Завязалась веселая непринужденная беседа, но вскоре Квентин сказал, что пора идти праздновать. К тому же, церковь следовало приготовить к вечерней службе.

Счастливая пара задержалась на выходе, позируя перед камерами репортеров и отвечая на вопросы, затем они забрались в закрытую машину, нанятую Квентином, и вместе с Карен и Эвелин отправились в клуб. Новобрачные были признательны предусмотрительному Фрэнку за то, что смогли проникнуть внутрь через заднюю дверь, чтобы избежать встречи с настырными репортерами бульварных газет. Но их нигде не было. Средства массовой информации не могли преподнести лучшего подарка.

Когда Рэчел и Квентин Ролс вошли в большой зал клуба, гости встретили их аплодисментами. Многие подошли поговорить с ними, другие ждали, пока толпа вокруг поредеет. Новобрачные и гости обменивались объятиями, поцелуями и рукопожатиями, выслушивая поздравления и шутливые советы. Карен и Эвелин стояли рядом с Куперами и Бримсфордами: они перебрасывались шутками, вспоминали прошлое, обменивались новостями. Карен поздравляли с недавним бракосочетанием с Дэвидом Филлипсом, которого все знали и любили, его родители тоже находились среди гостей.

Рэчел познакомили со спортивным агентом Квентина, Дереком Ходжесом, прилетевшим на свадьбу. Она знала, что его друзья по команде присутствовать не могут, потому что сегодня днем играют с Хьюстоном, но в выходные они увидятся с ними в Далласе, на вечеринке в честь новобрачных.

Рэчел и Квентин беседовали с друзьями, угощались многочисленными закусками, пили шампанское, ели свадебный пирог — его разрезали и роздали всем по кусочку, чтобы сфотографироваться с ним. Шеф-повар клуба поработал замечательно, официанты незаметно обслуживали гостей. На каждый стол поставили стеклянные шары-фонари с цветами, зеленью и лентами; на барах стояли канделябры и большие цветочные панно, повсюду были расставлены пальмы в кадках. Негромко звучала романтичная музыка.

Все, по-видимому, с удовольствием проводили время. На столе у дверей лежали поздравления и подарки. Многие старые друзья Квентина по его первой профессиональной команде — из Сан-Франциско — прислали поздравительные открытки, телеграммы и подарки. Пришли поздравления от некоторых журналистов и представителей компаний, с которыми сотрудничал Квентин, от Картеров и их родственников и от множества болельщиков со всей страны. Рэчел порадовалась тому, что столько людей так высоко ценят и любят ее мужа.

Она еще раз поблагодарила Бекки и Джен за девичник, устроенный для нее, накануне вечером, пока Адам и Скотт составляли компанию Квентину. Подруги говорили о прошлом, о планах на будущее, о сегодняшней свадьбе. Было решено, что Джен тоже приедет погостить вместе со Скоттом и Бекки — они планировали начать переоборудование ранчо ближе к концу месяца.

— Мне уже не хватает вас, хотя я еще не уехала из города.

— Мы тоже будем скучать по тебе, Рэч. Вряд ли кто-нибудь сможет заменить тебя в нашей маленькой компании.

— Мы очень рады за тебя, Рэчел: ты заслуживаешь счастья.

— Спасибо, Джен, я люблю вас обеих.

— Мы тоже любим тебя, Рэч, — сказала Бекки, обнимая ее. — Каждый раз, когда тебе будет одиноко, бери телефон и звони нам, но я сомневаюсь, что такое возможно, когда рядом Квентин. — Она засмеялась.

— Он замечательный, правда? — спросила Рэчел, лучезарно улыбаясь.

— Да, и очень мило с его стороны устроить так, что Карен и Эвелин смогли приехать на свадьбу. Ты, Рэчел, счастливая и большая умница. Ты говорила, что будешь ждать подходящего мужчину, и ты нашла его. Девочки сразу одобрили Квентина?

— Да, и я рада этому, но я знала, что так и будет.

— Его семейство тоже очень милое, и они, похоже, в восторге от тебя и от того, что вы поженились. По-моему, ты этим очень довольна.

Рэчел уловила намек Бекки на проблемы с родней ее первого мужа.

— Ты права, но, похоже, отношения между мной и Гейнсами улучшаются, а особенно они подобрели к девочкам.

Джен и Бекки согласно кивнули.

— Хочу поблагодарить вас за то, что вы позаботились о подарках. Очень предусмотрительно, что вы упаковали их и отослали в Даллас вместе с вещами.

— Для этого и существуют подруги, — заметила Бекки.

— Вы обе — лучшие подруги, каких только можно себе представить. Мне будет вас очень недоставать. — Рэчел снова обняла их и сказала: — Надо пойти к гостям. Потом еще поговорим.

Немного раньше Клиффорд Холлис шепнул Рэчел, что вернулась Джанет и согласилась попробовать полечиться и посоветоваться с пастором. Клиффорд полагал, что они могут снова поладить, если она изменит свое поведение. Рэчел была потрясена, когда ее банкир и сосед передал ей, что Джанет просит у нее прощения за непристойное поведение, и выразила надежду, что все у них сложится к лучшему, говоря это от чистого сердца.

Позже, в дамской комнате, Рэчел немного побеседовала без посторонних с дочками. Обе были удивлены и обрадованы изменившимся отношением со стороны бабушки и дедушки. Карен пришла в восторг, узнав что в июне будет дан прием для обеих пар. Гейнсы и их дочери извинялись, что не могут прибыть на свадьбу, потому что в пятницу отбывают на ежегодный семейный отдых, на сей раз на Гавайи, на две недели. Рэчел, Карен и Эвелин были даже довольны, что их не будет: появление родственников Дэниела могло вызвать воспоминания о его трагической гибели, испортить праздничное настроение. Но они знали, что, если бы не давний разлад, семья Дэниела сегодня была бы здесь. Отсутствию Гейнсов было удачное оправдание — их путешествие было запланировано задолго до свадьбы.

Рэчел заговорила о наследстве Карен и Эвелин, упомянув о большой компенсации, которую получил Квентин из-за аварии, и о его будущих доходах от соглашения с обществом коллекционеров.

— Мне не хочется сегодня говорить о делах, тем более в такой спешке, но вы завтра улетаете, а я не хочу касаться этого вопроса в письмах или по телефону. Мы с Квентином обсуждали вопрос о деньгах и завещаниях: он хочет, чтобы все, что у меня есть, после моей смерти было поровну разделено между вами. Ньютон составил завещание и копия находится в сейфе в доме. Как, по-вашему, не стоит ли нам быстро обсудить еще какие-либо дела?

— Нет, мама. Мы очень признательны тебе за все, что ты для нас сделала, и Квентину за то, что он все понимает, — сказала Карен, и обе дочери обняли и расцеловали Рэчел.

— Не хотите ли сегодня переночевать дома? Честное слово, нам это не помешает: у нас впереди целая жизнь, и мы проведем ее вместе.

— Нет, мамочка, мы не станем вторгаться в вашу свадебную ночь. Ты должна посвятить все внимание своей замечательной добыче, тем более что он без ума от тебя. Мы с Эвелин пообедаем с родителями Дэвида, а потом отправимся в гостиницу: Квентин заказал нам двухместный номер. Он даже прислал нам шампанское, корзину фруктов и нанял машину, чтобы доставить нас в церковь. Он пригласил нас позавтракать с вами обоими завтра перед вылетом, на тот случай, если забудет сделать это в суете, а потом мы вместе полетим до Атланты. Наверное, его родные тоже присоединятся к нам.

— Этот человек подумал обо всем! Как же мне повезло, что у меня есть он и такие замечательные дочери. Я вас очень люблю, я так без вас скучала!

— Мы тоже, мама, и мы обе очень рады за тебя. Твой муж великолепен, мы уже без ума от него. И семья у Квентина милая, правда, Эвелин?

— Абсолютная правда. Ты добилась успеха, мамочка. Мы гордимся тобой.

— Спасибо за вашу доброту и заботу. — Она повернулась к Карен: — Я чувствую, что вы с Дэвидом будете так же счастливы, как мы. Не забудь передать ему, что я очень рада вашей женитьбе. — Эвелин она сказала — Поблагодари Барбару за то, что она присмотрела за детьми и дала тебе возможность приехать. Обними и поцелуй за меня Алекса, Эшли и Эдди и скажи им, что мы увидимся в апреле, когда вы вернетесь.

— Обязательно, мамочка, и не забудь о фотографиях.

— Как только фотограф пришлет нам образцы, я закажу для вас альбомы и вышлю. Но пора к гостям. Когда Карен вернется домой, мы втроем сможем прилететь в Огасту и устроить женскую вечеринку.

Выходя из дамской комнаты, Эвелин заметила.

— Судя по огромному количеству подарков и поздравлений, тебе придется несколько недель писать письма с благодарностями.

— Догадываюсь. Но разве не замечательно, что люди так милы и добры?

— К вам с Квентином нельзя относиться иначе, — отозвалась Карен.

Супруги Ролс уютно устроились в широкой кровати в доме Рэчел. Свет свечей, мерцая, озарял комнату, их обнаженные тела и спокойные лица. Они говорили о свадьбе, о приеме, о своих семьях, друзьях, о совместном будущем, целовались и ласкали друг друга, отдыхая после бурного и радостного дня, довольные, что наконец-то остались одни. Сегодня между ними царило удивительное ощущение близости, наполнявшее комнату.

Квентин вгляделся в ее спокойное лицо. (Боже, как я люблю эту женщину…)

— Ты красавица, а сегодня особенно обворожительна. Мне каждую минуту хочется обнимать и целовать тебя.

Его севший голос и жадный блеск в глазах опалили Рэчел с головы до ног. Он умел заставить ее чувствовать себя самой желанной на свете женщиной.

— Мы неразделимы и сильны вместе, мы — две части одного целого.

— Это верно, мы прекрасная пара. Нам очень повезло, это большое счастье. — Его зачарованный взгляд встретился с соблазняющим взглядом ее зеленых глаз.

— Мы прекрасная пара и я тебя люблю. Невозможно быть счастливее, чем я сейчас.

— Невозможно, — согласился он, гладя ее пышные каштановые волосы и разгоревшиеся щеки. Все в ней ему нравилось, все восхищало. Это настоящая удача, что он встретил ее так давно и нашел снова. Несомненно, Рэчел была его судьбой, его душой, его партнером во всем.

Ее пальцы скользнули по его шее и ключице, потом по груди, шириной и мощностью которой она всегда восхищалась. Она пощекотала его ребра и засмеялась, когда он вздрогнул от этого игривого прикосновения. Ее пальцы помедлили на его талии. Он был таким крепким и гибким, таким замечательным, так волновал ее. Она чувствовала, что может делать с ним все и говорить о самых сокровенных желаниях: он все ей даст.

Пальцы Квентина блуждали по ее шелковистой коже: прошли вдоль позвоночника, через тонкую талию, по упругим ягодицам и вниз, по крутому бедру. Он стремился разбудить неукротимое вожделение в каждом дюйме ее тела. Ни одна женщина не вызывала в нем такого желания, не возбуждала такого голода и не насыщала до столь полного удовлетворения. Он слышал, как она вздыхает от удовольствия, когда ласкал ее груди, и чувствовал, как они отвечают на каждое его прикосновение. Он замечал все линии и формы ее чувствительного тела. Ему безумно хотелось овладеть ею, но он нарочно медлил, продолжая изощренную любовную игру так долго, как только мог.

Рэчел с наслаждением вдыхала его запах. Когда они целовались, сладостная мелодия эхом отдавалась в их головах. Его губы пропутешествовали вниз вдоль ее горла, углубились в каньон между пиками грудей, прежде чем подняться на их вершины, и она выгнулась и застонала. Соски затвердели еще больше, когда его язык быстро скользнул по ним, а потом закружил медленно и соблазняюще.

Квентин провел одной рукой вниз по ее теплому телу до треугольника волос между бедрами, почувствовав, как их мягкость увлажняется от все возраставшего возбуждения. Его пальцы проникли в шелковистые складки, массируя поднимающуюся там горячую точку, пока Рэчел не задрожала и не начала стонать. Он чуть куснул ее сосок, потом вернулся к губам и подобрался к мочке уха. Он наслаждался этой совершенной женщиной, своей женой. Она словно укрывала его, как теплое и уютное одеяло в холодный день, пробуждала его аппетит и удовлетворяла с замечательной щедростью. Квентин уже так хорошо научился понимать ее, что мог улавливать желания и эмоции, даже не высказанные словами.

Удовольствие — блаженство и искушение — овладело ими. Они ласкали и возбуждали друг друга, не сдерживаясь, покорялись друг другу и друг друга порабощали, пребывая в жарком эротическом раю, раскрывшемся перед их любовью.

Где-то в глубине ее естества росли и поднимались чувства. Сладостная боль овладевала ею, желание стало огромным и неудержимым. Квентин воплощал в себе ее идеал мужчины, мужа. Она станет его стремлением, его целью, его женой, его — навсегда. Ее голова металась по подушке, когда она упивалась каждым ощущением, просила большего без слов, замерших на губах.

Ничем не скованные ответы и безграничное желание влекли Квентина вперед, чувства неслись в бешеном и свободном танце самозабвения. Рэчел была его сердцем, его душой, его будущим. Она отдавалась охотно и пылко. Плотский огонь увлекал его в пылающий ад, откуда был лишь один выход. Нет любви сильнее и глубже, чем их любовь. Нет страсти, горящей ярче и сжигающей сильнее. Нет союза крепче и удачнее, чем их союз.

Рэчел повернулась на бок, и Квентин приник к ее спине. Он устремил набухший член в ее влажные глубины, на секунду помедлив, чтобы восстановить контроль над собой. Несмотря на негнущееся колено, он проник в нее с легкостью, и она изогнулась рядом с ним. Через некоторое время она повернулась на спину, перекинув правую ногу через его бедро, левая оставалась между его ног, а его напряженный член — глубоко в ней. Они двигались и стонали одновременно, и наконец их желания достигли пика.

Одна рука Рэчел гладила его мускулистое бедро, а другая схватилась за неповрежденное плечо, ища опоры. Внутри все дрожало, сокращалось и поднималось, пока порыв за порывом триумфального наслаждения охватывал и отпускал ее. Она наслаждалась каждым мгновением и каждым движением, даже когда миновали короткие сотрясения уже иссякающего напряжения.

Квентин медлил внутри нее, бросаясь в глубины, отступая неторопливо, почти неохотно, и снова и снова продвигаясь вперед по мере того, как возрастала сила охватывающего его желания. Каждой клеткой своего тела он чувствовал ее, ощущал дрожь напряжения и освобождения, пришедшего с приливом жизненной силы и неописуемого удовольствия.

— Великолепно! Как же получается, что с каждым разом становится все лучше и лучше? — спросил он, еще задыхаясь и вздрагивая.

Удивленная, она ответила:

— Не знаю, но это так. Даже трудно поверить.

— Да… Я любил играть в футбол, но играть с тобой мне нравится гораздо больше, — пробормотал бывший квотербек в порыве откровенности. Их губы снова слились в порыве нежности и великой любви, и она ничего не сказала в ответ.

Потом они отдыхали, уютно устроившись, лаская и целуя друг друга, и оба знали, что за эту ночь их тела сольются еще не раз, так же, как уже давно слились их сердца, а сегодня слились и их жизни.

В понедельник утром самолет взлетел. Рэчел держала Квентина за руку, прижавшись к нему плечом. Карен и Эвелин сидели через проход, беспрерывно щебеча, в Атланте они пересядут на другие рейсы, чтобы вернуться к своим семьям. Завтрак с девочками, Ролсами и Миллсами прошел исключительно приятно: теперь родные Квентина находились на пути домой, в Колквит, чтобы готовиться к скорому сбору урожая арахиса.

Рэчел посмотрела в иллюминатор. Огаста исчезала вдали. Ее тамошняя жизнь тоже исчезла, скрываясь в прошлом, а будущее казалось светлым. Она не знала, какая жизнь ждет ее на ранчо в Техасе, но была уверена в том, что у них с Квентином все будет прекрасно. В Огасту они приедут в июне следующего года — на прием, устроенный Гейнсами для них и Карен с Дэвидом. Семейный разлад тоже отошел в прошлое, отношения явно улучшались, и Рэчел надеялась, что все встанет на свои места.

В голове роились планы: она подумала, что на новом месте будет работать с удовольствием, переезд даст ей новые творческие силы. Ей не терпелось увидеть свой новый дом, и она надеялась, что его переоборудование пройдет гладко, без ужасов ремонта, о которых ей часто доводилось слышать. Да, если за дело берется Скотт Купер и его команда, проблем не будет.

В конце месяца вместе со Скоттом и его рабочими приедут Бекки и Джен и останутся погостить на несколько дней. Ее подруги присмотрят за вещами, оставшимися в прежнем доме. В среду транспортная фирма доставит вещи, которые она забирает с собой в Даллас, и они с Квентином уже в четверг смогут устроиться и все подготовить, и в первую очередь место для компьютера.

В пятницу предстоит прием, устроенный его друзьями и товарищами по команде. В следующий понедельник в Далласе состоится игра между «Ковбоями» и «Детройтскими Львами», а в перерыве будут чествовать Квентина. Его раны заживали и не должны были, по мнению врачей, беспокоить его после окончания лечения, если он снова не попадет в аварию. Рэчел радовалась тому, что скоро ее любимый будет совсем здоров.

На этой неделе она посетила кладбище, где были похоронены Дэниел и их сын, попрощалась с ними, распорядившись, чтобы о могилах хорошо заботились и клали цветы по определенным дням.

Мысленно она вознесла благодарственную молитву за то, что ей был дан второй шанс в любви, поблагодарила Бекки и Джен за то, что они заставили ее пойти на ту июльскую встречу одноклассников, где судьба снова свела ее с Квентином. Дважды этот уникальный человек появлялся в ее жизни, и дважды она поддавалась его очарованию. Рэчел не жалела о том, что попала во власть этой любви. Ей казалось, что она скачет на коне навстречу восходящему солнцу вместе со своим красивым и соблазнительным ковбоем, она — его жена и подруга.

Рэчел посмотрела на него, улыбнулась и прошептала:

— Я люблю тебя.

Квентин расплылся в улыбке и ответил:

— Я тоже люблю вас, миссис Ролс, и мы будем счастливы так, как вы и представить себе не можете.

Рэчел снова улыбнулась, уже не подвергая сомнению его слова. Ради любви она рискнула всем — и победила.