— Какого дьявола вы затеяли? — рявкнул Холдсворт.

— Не ваше дело, — сверкнул глазами Фрэнк. — Вы сказали, что ничем больше не можете помочь, так что я решил справиться с проблемой сам.

Они стояли на углу Уолл-лейн и Кинг-стрит. Раздражение Холдсворта быстро таяло, поскольку Фрэнк явно находился в безопасности и более или менее здравом уме.

— Откуда вы узнали, где я? — спросил Фрэнк.

— Я встретил пристава в Ламборн-хаусе, когда пришел искать вас. Почему вы убежали, точно вор, среди ночи?

Фрэнк покраснел.

— Я знал, что вы попытаетесь меня остановить. Но вы меня не остановите, слышите? Я много недель жил в непреходящем кошмаре и намерен покончить с ним раз и навсегда.

— Рад это слышать, — ответил Холдсворт. — И ни в коем случае не встану у вас на пути. Вы видели мистера Уичкота?

— Меня не пустили к нему.

— Вы ели сегодня утром?

— Не было времени.

— У меня тоже. Давайте немедленно это исправим. Если вам не позволяют видеть мистера Уичкота, вы ничего пока не можете поделать, а улица — не место для разговора.

Фрэнк позволил увлечь себя на Кинг-стрит, где запахи из открытой двери кофейни добавили убедительности аргументам Холдсворта. Они зашли внутрь. Это было обветшалое заведение, посещаемое в основном студентами победнее. Никто не обратил особого внимания на новоприбывших.

Они заказали сытный завтрак. Во время ожидания Холдсворт попытался завязать разговор, но Фрэнк уклонился, схватив одну из газет, разбросанных по столам, и погрузившись в чтение.

После еды, однако, он положил вилку и небрежно произнес:

— Черта с два я стану дальше прятаться в деревне.

— Выходит, больше никакого кря-кря?

Фрэнк засмеялся.

— Больше никакого кря-кря.

— Что вы намерены делать?

— Ну, я должен вернуться в Иерусалим. И воздать Уичкоту по заслугам, так или иначе. Ради Сильвии.

Боже праведный, подумал Холдсворт, только бы юный глупец не вызвал его на дуэль. Романтическая и, вполне возможно, фатальная мишура поединка — именно то, что способно привлечь молодого человека в положении Фрэнка.

— Откладывать незачем, — продолжил Фрэнк. — Я вернусь сегодня. Сейчас, собственно говоря.

— Сейчас? Быть может, вы все-таки напишете и?..

— Не вижу в этом ни малейшей необходимости. — Он смерил Холдсворта взглядом. — Разве я связан обязательством испрашивать чьего-либо разрешения поступить подобным образом?

— Я хочу задать вопрос.

Фрэнк покачал головой.

— Я больше ничего не скажу, так что не утруждайтесь. Кроме того, я уже рассказал вам достаточно. Моя мать назначила вас моим сторожем, мистер Холдсворт. Любые мои слова немедленно будут донесены до нее.

— Вы забыли, сэр. Я уволился. И вы сами подтвердили это, когда пояснили, почему отправились в Кембридж, не поставив меня в известность. Таким образом, все, о чем мы станем говорить, будет носить характер частной беседы. Если вы расскажете мне нечто, что пожелаете сохранить в тайне, быть по сему.

Холдсворт откинулся на спинку стула и налил себе еще кофе. Он знал, что его аргумент основан на софизме. Но это ничего не значит. Разум в этом деле неважен, и никогда не был важен. Единственная проблема состояла в том, что Фрэнк сидел молча, сжав губы. Он не выказывал ни малейшего желания о чем-либо говорить.

— Табита Скиннер, — произнес Холдсворт, отринув уловки.

— Никогда о ней не слышал. Кто это?

— Четырнадцатилетняя девочка. Она умерла в ту же ночь, что и миссис Уичкот, очевидно, вследствие припадка, в доме миссис Фиар на Трампингтон-стрит.

Фрэнк покачал головой.

— О ней я тоже никогда не слышал.

— Я не верю, что эти две смерти никак не связаны, — сказал Холдсворт. — Одна и та же ночь. Связь между миссис Фиар и мистером Уичкотом. И встреча клуба Святого Духа.

— Что ж, если они и связаны, я ничего об этом не знаю, — Фрэнк отодвинул стул. — Вы весьма меня обяжете, если выкинете это из головы. А сейчас я должен вернуться в колледж.

— Возможно, вы позволите мне отправиться с вами? — предложил Холдсворт. — Я должен заглянуть в Директорский дом и сообщить доктору Карбери, что больше не работаю на ее светлость, по крайней мере, что касается вас. И хорошо бы известить об этом также мистера Ричардсона как вашего тьютора.

— Вы можете меня сопровождать, — высокомерно объявил Фрэнк. — Это нисколько не стеснит меня.

— Тогда оплатим счет, и немедленно в путь.

Фрэнк махнул рукой официанту. Внезапно уверенность покинула его.

— По правде говоря, у меня нет при себе денег. Вот почему тот болван не пустил меня в дом предварительного заключения.

Холдсворт промолчал.

— Я попросил бы выслать мне счет, — заторопился Фрэнк, — но здесь меня никто не знает, и это может оказаться несколько утомительно. Я был бы крайне признателен, если бы вы одолжили мне необходимую сумму.

Холдсворт вежливо кивнул. В Фрэнке уживались нуждающийся школьник и властный джентльмен. Когда он открывал рот, трудно было угадать, кто из них заговорит.

На обратном пути в Иерусалим раздражение Фрэнка испарилось, и он постепенно развеселился. Юноша крутил головой, рассматривал витрины магазинов и исподтишка поглядывал на наиболее хорошеньких встречных девиц.

— Я так скучал последние недели, — произнес он рядом с колледжем. — Я и не понимал, как сильно мне всего этого недоставало.

По дороге они никого не встретили. Охотничья одежда Фрэнка была забрызгана дорожной грязью. Без регалий сотрапезника начальства его было не так просто узнать. Но это переменилось, стоило им войти в ворота Иерусалима. Мепал заметил их и выскочил из привратницкой.

— Мистер Олдершоу, сэр, — он снял шляпу и поклонился как можно ниже. — Отдохновение для глаз, сэр, если вы позволите мне подобную дерзость.

— Я рад возвращению, — Фрэнк обвел рукой колледж, создав впечатление, что весь он принадлежит ему. — Пусть кто-нибудь отправится на Уайтбич-Милл. Скажите Малгрейву, чтобы закрыл дом и перевез наши вещи — мои и мистера Холдсворта — обратно в колледж. Я желаю видеть его, как только он явится. Кстати, где моя домработница?

— Сэл, сэр? В вашем подъезде, сэр, в комнатах мистера Аркдейла.

— Пришлите ее ко мне. И еще мне нужно побриться. Пошлите за цирюльником. Да скажите Сэл, чтобы принесла горячей воды. Кстати, мистер Ричардсон поблизости? Я должен нанести ему визит первым делом.

Глаза Мепала метнулись к Холдсворту, который не участвовал в беседе, но оставался в стороне простым наблюдателем.

— Члены совета в профессорской, сэр. На собрании колледжа.

— Вот как. Значит, доктор Карбери там?

— Увы, директор нездоров, сэр.

— Какая жалость.

Фрэнк глянул на Холдсворта, как бы в ожидании указаний.

— Я должен сходить в… — он наморщил лоб. — Боже праведный!

Олдершоу смотрел мимо Мепала и Джона. Холдсворт обернулся. Сам двор был пустым, но в арке на правой стороне церковной галереи виднелись два силуэта: худой и высокий девичий, и пониже, но такой же худой мальчишеский.

— Это случайно не мальчишка Уичкота?

— Да, сэр, — подтвердил Мепал. — Он прислуживает мистеру Уичкоту.

— Уичкоту? — Фрэнк произнес это так громко, что мальчик услышал и вскинул голову. — Хотите сказать, что он здесь, в колледже?

Огастес поднял маленький, но тяжелый черный саквояж с тисненым гербом Уичкота, запертый на два латунных замка, и, шатаясь, понес его к двери спальни.

— Не сюда, — поправила миссис Фиар. — В другую комнату, в маленький кабинет.

Огастес изменил направление. Доркас уже находилась там, раскладывая на столе письменный прибор.

У самой двери гостиной лежала груда вещей. Миссис Фиар сидела за столом. Уичкот стоял на коврике перед пустым камином, засунув большие пальцы в карманы жилета.

— Не выразить словами, как я признателен… — начал он.

— Слова ни к чему, дражайший Филипп, — она понизила голос. — Мистер Ричардсон не стал чинить препятствий?

— Ни малейших. Он не дурак. Мгновенно понял ситуацию.

— И все же я удивлена, что его не понадобилось уговаривать.

— Полагаю, тому есть две причины, мадам. Во-первых, он уже опаздывал на собрание в профессорской. А во-вторых, и это более важно, положение дел в Иерусалиме сейчас особенно деликатное.

Он поморщился, когда Огастес задел краем саквояжа угол стола.

— Причина собрания?

— Официальная, по крайней мере, — какой-то скандал с одним из сайзаров. Его поймали за руку на воровстве, после чего он сбежал. Но настоящая новость — директор. Похоже, он тяжело болен.

Миссис Фиар отвела взгляд от окна.

— Умирает?

— По-видимому, Ричардсон полагает это возможным. И, несомненно, желательным. Если директор умрет, назначат выборы. Меньше всего Ричардсону нужно участвовать в очередном скандале. Слово или два в нужные уши, и его шансы упадут до нуля. Стать главой колледжа, директором Иерусалима — вершина его чаяний.

В кабинете раздался грохот и резкий вздох. Когда Огастес и Доркас вышли из комнаты, миссис Фиар поманила их к себе.

— Верный слуга угоден Господу, — объявила миссис Фиар. — Верный слуга никогда не судачит о делах своего хозяина. Он неустанно ищет, чем еще послужить. С другой стороны, вероломный слуга неизбежно пожалеет о своем предательстве. Он будет проливать горькие слезы. А потом, после мучительной смерти, отправится в ад.

Дети смотрели на ковер. Кончики ушей Огастеса покраснели. Доркас впилась ногтями в свои бледные веснушчатые руки, которые уже были покрыты царапинами.

— А теперь займитесь делом, — снисходительно обронила миссис Фиар. — Лень — мать всех пороков.

В трогательном изъявлении псевдофеодальной преданности, домработница выразила радость при виде мистера Олдершоу, накинув передник себе на голову и громко зарыдав. Смущенный, Фрэнк выполнил свою сторону сделки, попросив Джона дать ей полкроны от его лица. Когда дело было улажено к всеобщему удовлетворению, домработница удалилась на поиски горячей воды, а Фрэнк отправился обходить комнаты.

Холдсворт сел за стол с пером и чернилами и начал сочинять письмо. Он едва успел начать, когда Фрэнк вернулся в гостиную и навис над ним, загораживая свет. Юноша уронил на стол нечто металлическое — позолоченную пуговицу, которая сверкнула на солнце.

Холдсворт коснулся ее указательным пальцем. То была недостающая пуговица с клубного сюртука Фрэнка. Мистер Ричардсон упомянул, что она лежит на туалетном столике, когда показывал Холдсворту комнаты.

— Sans souci, — Фрэнк сглотнул. — Чертовски забавно, не правда ли?

— Почему?

Юноша не ответил, но его лицо на миг исказилось. Глаза наполнились слезами. Он отвернулся и принялся изучать книжные корешки в шкафу.

— Что такое? — спросил Холдсворт.

— Ничего, — Фрэнк не повернулся. — Совсем ничего.

Немного выждав, Холдсворт обмакнул перо в чернила и продолжил писать.

— Кстати, что вы делаете? — спросил Фрэнк, не сводя взгляда с книг.

— Пишу ее светлости, затем чтобы ознакомить ее со случившимся и известить, что вы снова поселились в Иерусалиме. Я намерен сложить с себя ответственность.

Фрэнк вихрем обернулся.

— Нет, мистер Холдсворт, прошу, не делайте этого.

— Не писать вашей матери?

— Нет… не отказывайтесь от места. Я хорошенько поразмыслил, и… простите, я говорил в сердцах. Хочу, чтобы вы остались со мной еще ненадолго.

— Полагаю, я выполнил то, ради чего меня наняла ее светлость, сэр.

— Да, несомненно, что касается меня. И все же, вы оказали бы мне огромную услугу, отложив отъезд. В конце концов, у меня может случиться рецидив, и еще не решен вопрос с библиотекой колледжа и книгами отца, помните? Моей матери все еще нужен ваш совет на их счет.

Холдсворт молча смотрел на него. Затем он пожал плечами.

— Я заключу сделку с вами, сэр. Я соглашусь остаться на две или три ночи, чтобы завершить исследование библиотеки для ее светлости.

— Спасибо, сэр, я очень благодарен, поверьте…

— При одном условии. Вы не устроите скандала с мистером Уичкотом. Если вы встретите его, находясь здесь, то постараетесь не обращать на него внимания. Вы не должны как-либо его задевать.

— Но, сэр, я не могу…

В дверь постучали, и Фрэнк умолк. Неожиданно его лицо расплылось в улыбке.

— Хорошо, сэр, — пробормотал он Холдсворту и возвысил голос. — Войдите.

Дверь отворилась, и вошел Ричардсон. Тьютор схватил руку Фрэнка и энергично встряхнул. Он так расчувствовался, что даже вытер с лица нечто вроде слезы.

— Что ж, сэр, не стану притворяться, будто не рад своему возвращению, — произнес Фрэнк. — Однако молю, скажите, что здесь делает мистер Уичкот? Мы видели его слугу, когда пришли, и Мепал говорит, что он поселился в колледже.

— Так и есть, мистер Олдершоу.

— Мне это не по душе, сэр.

— Увы, дела мистера Уичкота несколько запутаны. Когда он попросил у меня убежища, я просто не смог ему отказать. Разве можно оставить выпускника Иерусалима в беде?

— Я слышал, новые иски на подходе, — заметил Холдсворт.

Ричардсон кивнул.

— Вы хорошо осведомлены, сэр. Но бейлифы не могут достать его здесь. Он будет в полной безопасности до тех пор, пока не покинет пределы колледжа в дневное время, за исключением воскресений. У него будет время, чтобы уладить дела и разрешить возникшие трудности. Но давайте поговорим о чем-нибудь более приятном. Надеюсь, вы продлите свое пребывание в Иерусалиме, мистер Холдсворт? Не стоит забывать о библиотеке.

— В точности мои слова, сэр, — вставил Фрэнк. — Мать настояла бы на этом.

— В таком случае вы не должны нам отказывать, сэр. Кстати, вы уже поведали мистеру Олдершоу печальную новость о нашем библиотечном клерке, мистере Соресби?

Холдсворт покачал головой.

— Соресби? — повторил Фрэнк. — Сайзар? Что с ним?

— Очень прискорбно, но его обвиняют в краже книги из библиотеки, — сообщил Ричардсон. — Такой многообещающий молодой человек; весь мир лежал у его ног! Хуже того, он усугубил свое положение тем, что скрылся.

— Какая досада, — машинально произнес Фрэнк. — Да, кстати, сэр, Мепал говорит, что директору нездоровится. Где мистер Холдсворт может остановиться? Ему лучше не возвращаться в Директорский дом.

— Если я останусь еще на день или два, я найду комнаты в городе, — сказал Холдсворт.

— Нет-нет, — возразил Фрэнк. — Уверен, мистер Ричардсон не желает об этом и слышать… верно, сэр?

— Колледж с радостью примет вас, мистер Холдсворт. Доверьтесь мне, и я посмотрю, что можно сделать. Уверен, мы подыщем вам место в Новом здании. — Ричардсон повернулся к Фрэнку: — Надеюсь, вы отобедаете с нами в зале, мистер Олдершоу? То есть, если вы хорошо себя чувствуете. Возможно, вы предпочтете отдохнуть после дороги.

— Спасибо, сэр, я хорошо себя чувствую, — раздраженно ответил Фрэнк. — Я пообедаю в зале. И мистер Холдсворт тоже.

Ричардсон улыбнулся.

— О да, конечно, — и мистер Холдсворт.