Просто, как езда на велосипеде

— Правильно ли я понимаю, — спросил Маркус, стараясь не глазеть на Райан в ее шортах и облегающей спортивной майке, — ты выросла в «Краю небесных просторов»42, и никто не научил тебя кататься на велосипеде?

— В Бигфорке на велосипедах ездят только туристы и те, кто хочет стать вторым Лэнсом Армстронгом43, — сказала Райан. — Остальные водят машины. Я уже в девять лет прекрасно управляла трактором.

Маркус ждал такого удобного случая с тех пор, как они приехали на «Ранчо». Но Джейси с момента их прибытия следовала за ним преданно, как золотистый ретривер, и от нее практически невозможно было отделаться. Поэтому, когда сегодня утром ни свет, ни заря Серена сообщила ему, что заболела, он сразу же ухватился за эту возможность. Сейчас, в семь часов утра, велосипедные дорожки «Ранчо» пустовали, хотя здесь было малолюдно даже в полдень. Оставалось только два дня в блаженной простоте уединенной обстановки, и это был его последний, самый лучший шанс заполучить Райан.

— Но разве никто из твоих друзей не катался на велосипеде? Я думал, в Калиспелле дети каждый день добираются в школу на велосипедах.

— Вау, ты действительно из летних людей.

— Летних людей?

— Отдыхающих. Временных жителей Монтаны. В октябре вы обычно далеко отсюда, но если бы вы задержались, то узнали бы, что в это время уже выпадает снег и не тает до мая.

— То есть, практически весь учебный год. — Маркус планировал находиться в Бигфорке в течение всего этого года, но ни разу не упоминал об этом. Он надеялся жить там постоянно, когда сделает небольшую паузу в гастролях и обоснуется, так он сможет показать Бьянке, что заслуживает того, чтобы дети проводили с ним больше времени. Будет ли это вообще иметь какое-то значение?

— Да. И мы жили в пятнадцати километрах от моей гимназии.

— Ладно, я понял. Но ты здесь. Я так понимаю, сейчас ты хочешь научиться?

— Я хотела, чтобы меня учила Серена. Она показалась мне хорошим велосипедистом. Но ты... — Райан скептически посмотрела на него, ее губы изогнулись в дразнящей улыбке.

— О, я умею ездить.

— Я в этом не сомневаюсь, — заверила его Райан. — Но ты уверен, что не хочешь пригласить Джейси? Вы, ребята, проводите весьма много времени вместе.

— Поверь мне, не по своей воле.

Более правдивых слов никогда еще не было произнесено, но как сказать девушке, которая, кажется, никогда не слышала слово «нет», что он ничего к ней не испытывал? Он чувствовал себя немного виноватым за то, что пропустил завтрак, – где прямо сейчас, несомненно, его ждет Джейси – но ему придется набраться смелости и сказать ей раз и навсегда, что между ними ничего не может быть. «Сегодня после обеда», – подумал он. – «При следующей же встрече».

Райан кивнула, сдаваясь.

— Хорошо, покажи мне, что ты умеешь.

— О, этот выглядит идеально, — сказал Маркус, когда зашел в кладовку и обнаружил велосипед, закрепленный на стойке. — Подойди, перекинь ногу, — он чуть было не поддался соблазну продолжить словами: «и оседлай, расставив ноги», но сдержался, — и мы посмотрим, подходит ли он.

Маркус стоял около переднего колеса и схватился за руль, пытаясь удержать велосипед в вертикальном положении, а Райан действительно стояла, расставив ноги. Она ненадолго оперлась рукой на его грудь, чтобы сохранять равновесие, и ему пришлось сосредоточиться, чтобы успокоить дыхание. Он был словно наркоманом, который гоняется за ощущением того момента, когда он в первый раз бережно держал ее руку в своей. Будучи зависимым от этого, он также понимал, что рисковал очень многим, – он до сих пор не получал никаких новостей о слушании дела об опеке, но, безусловно, лучшим решением на данном этапе было бы избегать Райан – чтобы гнаться за этой конкретной высотой. Но он ничего не мог с собой поделать. Ему недоставало Райан. Находиться рядом с ней, просто разговаривать и флиртовать, было так здорово.

— Так, высота рамы вполне подходит. — Маркус знал, что она должна быть на пару сантиметров ниже уровня промежности, но он был достаточно осторожен, чтобы не использовать это опасное слово. — Приподнимись, сядь на сиденье и поставь ноги на педали.

— Ладно. — Райан, похоже, избегала смотреть ему в глаза. Он подумал, что она, должно быть, нервничает, но держит свои эмоции на коротком поводке, поэтому он никогда не знал наверняка, что у нее на душе.

— Хорошо, жми на педали.

— Здесь?

Маркус рассмеялся.

— Не волнуйся, ты никуда не поедешь, только не с этой стойкой.

Райан крутила педали, пока Маркус держал руль и очередной раз засматривался на ее ноги. Боже, она была прекрасна. Он попросил ее остановиться и встать на педали, пока он немного поднимет сиденье.

— Хорошо, сядь обратно и жми на педали снова.

— Это легко. Это как велотренажер.

— Ну, ты найдешь некоторые различия, когда мы выберемся на дорожку.

— На дорожку? — удивилась Райан. — Ох, черт. Думаешь, я уже готова?

Маркус попытался установить с ней зрительный контакт. Он хотел удостовериться, на самом ли деле ей было страшно, или, может быть, она не хотела делать этого с ним – кататься на велосипеде или проводить время вместе, или ничего из этого.

— Ой, да ладно, только не вздумай сейчас от меня сбежать.

Она посмотрела ему в глаза, и он понял, что обращение к ее соревновательному духу никогда его еще не подводило. В конце концов, она была бегуньей, спортсменкой, которая никогда не отступает перед вызовом.

— Никто не сбегает, — сказала она, стаскивая шлем с полки и с хитрой улыбкой закрепляя его под подбородком.

Райан научилась кататься в два счета. Через двадцать минут она могла ехать по прямой бесконечно долго. Через тридцать минут она могла тормозить и соскакивать. А после сорока пяти, она могла разгоняться и переключать скорости с впечатляющей плавностью.

Маркус чувствовал себя немного разочарованным. Он, конечно, хотел, чтобы она хорошо ездила на велосипеде. Но надеялся, чтобы ей было трудно, хотя бы чуть-чуть, как раз настолько, чтобы он смог насладиться своими фантазиями, в которых он мягко поощрял ее в момент отчаяния, или поднимал и утешал после незначительных царапин. Ей пришлось бы, вставая, опираться на него, может даже упасть в его объятия, полностью отдать себя в его руки, он мог бы поддерживать ее за бедра, пока она восстанавливала равновесие или, забывшись, прижимать ее к себе. Он жаждал почувствовать ее кожу и представлял сладкий вкус ее губ.

— Ты уверена, что никогда не делала этого раньше? — спросил он.

— Клянусь Богом.

— Ну, ты в этом чертовски хороша. Я впечатлен.

— У меня был хороший учитель. — Впервые она улыбнулась полностью, открыто. И это было захватывающе. Весь свет мира, казалось, отразился на таком добром, открытом, красивом лице Райан. — Ты ходишь на занятия к Дариусу?

— Гуру йоги? Конечно. А что?

— В конце занятия он просил вас визуализировать ваше «тихое место»?

— Само собой, это его фишка. Я, вообще-то, выбрал веранду моего дома в Бигфорке. А ты?

— Я представила пляж в Коста-Рике. Это забавно, учитывая, что я никогда не была даже близко от этого места.

Маркус рассмеялся.

—Это было не обязательно, насколько я знаю.

— В любом случае, пока мы делали Шавасану (или поза трупа – одна из медитационных асан в йоге), он попросил нас представить себе некий фантастический мир – место, где исчезает все напряжение и все конфликты. Обитель чистого мира.

— Звучит круто.

Они ехали несколько минут в тишине по извилистой асфальтированной дорожке, которая проходила по границе комплекса. Забравшись достаточно высоко, они наслаждались панорамным видом на подвижные песчаные холмы пустыни, покрытые кактусами, «индейской кисточкой»44 и острыми обломками камней.

— Возможно, это оно и есть, — почти про себя задумчиво произнесла Райан.

— Что это?

— Обитель мира. Может быть, «Ранчо» – это место, куда мы приехали, чтобы все отпустить, забыть обо всем.

— И позволить исчезнуть всем нашим конфликтам?

— Точно.

— Вот почему я приезжаю сюда. Некоторые занятия просто дурацкие, но человеку здесь так спокойно. И так уединенно.

— Я чувствую себя так – не хочу, чтобы это прозвучало банально, но – свободно.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду. Здесь так умиротворенно и закрыто ото всех. И ты действительно можешь расслабиться.

Райан, казалось, колебалась.

— Здесь ведь достаточно приватно, правда, Маркус?

— В каком смысле?

— Ну, я так понимаю, что тут, очевидно, никто не будет нас преследовать и фотографировать.

— Верно. Разве это не хороший отдых?

— Да. Но...

— Что?

— Ну, я заметила, что с тех пор, как мы здесь, ты немного избегаешь меня. — Велосипед Райан начал слегка вилять из стороны в сторону. Он боялся, что она может потерять управление и свалиться. Но девушка спокойно справилась сама. — И до этого тоже.

— Не нарочно, поверь мне, — заверил он и подумал: «Черт бы побрал эту Джейси».

— Маркус, все хорошо, правда. Я понимаю. Проводя все время один-на-один с няней, ты точно не создашь правильный образ для твоих фанатов.

— Нет, собственно, дело не в этом. — Маркусу было не наплевать на то, что думали его поклонники. Конечно, он не хотел давать Бьянке любые дополнительные аргументы, если она действительно собирается провернуть этот трюк с полной опекой. Но Бьянки не было здесь, на этом извилистом, уединенном пути, и он не хотел обременять Райан этими деталями. Он просто хотел быть с Райан здесь и сейчас.

— Это будет неправильно истолковано твоими детьми, — сказала она.

— Шутишь? Шарлотта была свидетелем того, как мы практически целовались. Ты сама видела это.

— Маркус, ей десять. Я ей нравлюсь, и она хочет, чтобы ты был счастлив, но это не значит, что она хорошо разбирается в том, сработает это или нет.

— Кто-нибудь когда-нибудь смог разобраться, что сработает, а что нет? — сказал Маркус, его собственный велосипед, стал вилять, поскольку он больше смотрел на Райан, чем на дорогу. — В реальной жизни это не поможет. Тебе просто остается верить и надеяться на лучшее.

— Но это ужасно.

— Да, это так, временами. — Рассмеялся он. — Это действительно так.

Если честно, он не мог поверить, что они обсуждали это. Он так долго ждал кого-то вроде Райан, такую сексуальную, эмоционально стабильную и настоящую. Могла ли она чувствовать то же самое к нему?

Они ехали вверх по холму, и Маркус слишком запыхался, чтобы говорить. Не желая, чтобы Райан видела его тяжело дышащим, он ускорился и проехал мимо нее, стоя на педалях, чтобы приложить к ним большую силу. Но только она сделала то же самое, прекрасно имитируя его движения и держась вплотную к нему. Когда они почти доехали до тупика на вершине холма, он решил, что с него хватит. И в изнеможении остановился, как вкопанный.

Райан резко свернула, чтобы не врезаться в него, и едва избежала падения, когда ее велосипед неуклюже занесло на бордюр.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Маркус. Он бросил свой велосипед и поддержал ее, обняв одной рукой за талию, а другой – за плечи.

— Да, все хорошо, — ответила Райан. Маркус отпустил ее, но остался рядом.

— Так вот, Райан, не скажу, что у меня были грандиозные планы на приезд сюда, на «Ранчо»...

— Правда? — он говорил все с такой серьезностью, вот она и дразнила его.

— Главное – избежать прессы, и, как было уже сказано, побыть в уединении. Я подумал, что такая приватность могла бы дать нам шанс узнать…

— Что, собственно, узнать, мистер Трой? — спросила она почти шепотом. Райан придвинулась к нему ближе. Они почти соприкасались друг с другом.

— Вау, ты определенно чувствуешь себя свободной. — Он и не подозревал, что у нее были игривые, соблазнительные стороны. Сейчас это было так захватывающе. Если между ними все еще существовал какой-либо барьер, то он был готов разорвать его.

— Не знаю, мисс Эванс, — сказал он. — Почему бы тебе на секундочку не слезть с твоего велосипеда, и мы могли бы решить, что.

Райан тихо засмеялась, покачивая правой ногой, перекинутой через раму велосипеда. Маркус ужасно хотел ее. В последнее время он не чувствовал такого всепоглощающего желания. Нет, не так, он никогда и никого так не хотел. Все то напряжение, что росло между ними последние несколько недель, эти близкие-но-не-совсем контакты... он совершенно отчаянно нуждался в ней сейчас.

Он прижал Райан к себе, его руки ухватились за ее гладкие, стройные бедра. Стон сорвался с его губ, когда она провела пальцами по его груди.

— Все это, вся эта поездка для тебя, Райан. Ты понимаешь это, не так ли?

Она улыбнулась. Он думал, что она будет стесняться, но она выглядела какой угодно, только не смущенной.

— Это не может быть правдой, —дразнилась она. — Я ведь просто няня.

— Ты гораздо больше. — Он был так рад покончить со всякой неизвестностью, со всеми ожиданиями. Он ждал, чтобы сказать ей, что чувствовал, ждал, чтобы поцеловать ее, ждал, чтобы изучить тело, которое он вожделел.

— Я хотел тебя с того момента, как увидел, — сказал он.

— Я знаю. — Она провела руками по спине Маркуса, по плечам, и пропустила пальцы через его волосы. Он не мог поверить, что это, наконец, происходит. — Теперь-то ты поцелуешь меня или нет?

Но Маркус, внезапно передумал, он захотел подождать, чтобы еще минутку насладиться восхитительным предвкушением. Он понимал, что у них никогда не будет снова их первого поцелуя. Хриплый стон сорвался с ее губ, когда он обернул руку вокруг ее хвоста и одним плавным движением стянул резинку.

— Что ты делаешь? — задохнулась Райан.

— Я хочу увидеть тебя с распущенными волосами.

Он положил ладони на ее плечи, отстранился и взглянул на нее. Ее шелковистые каштановые волосы рассыпались вокруг ее лица. У него было такое чувство, будто увидел ее впервые.

— Ты великолепна. — Пальцами он провел по ее горлу, слегка поласкал ее там. Ангел Смитти, дремавший так долго, вновь появился на его плече. «Сделай это, чувак», – выдал он.

— О, Боже, — выдохнула Райан. Она зарылась пальцами в волосы Маркуса и потянула с силой, которая удивила его. Было почти больно, но это была сладкая боль.

Маркус тоже сжал ее с отчаянным голодом, и когда его губы встретились, наконец, с ее, он обнял Райан еще крепче, как будто она – это единственное, что удерживало его от падения или потери сознания. Ее губы и язык растворились в его, и он услышал звук – мелодичный, умиротворенный вздох, – хотя и не понял, чей. Он жадно прижал свои губы к ее. С помощью их губ и языков, они дразнили друг друга, заигрывали, задавали вопросы и давали ответы в бессловесном диалоге. Маркус почувствовал жар солнца пустыни, которое согревало их сплетенные тела. И пустота в груди, все еще заполненная вакуумом, – бездонный колодец страстных желаний и стремлений, которые были скрыты там так долго, что он забыл об их существовании, – наполнилась воздухом и светом.