Исполнение

Маркус вернулся в отель в девять тридцать, бережно держа на руках Майлза, в то время как Серене пришлось практически тащить через холл находящуюся в коматозном состоянии Шарлотту. Бедные дети. Ну и денек у них выдался.

— Серена, ты ведь сообщила Райан, да? — спросил он. — Они, скорее всего, сразу же заснут, но Майлз, насколько я знаю, может проснуться переполненным кипучей энергией, как только я его положу.

— Ага, она должно быть уже ждет вас в люксе, — ответила Серена.

— Замечательно. — Маркус не успел позвонить Райан и даже рассказать ей новости по смс, но она была единственная, с кем он хотел этим поделиться. Когда он наклонился, осторожно проводя карточкой-ключом по считывающему устройству, убедившись, чтобы не сдвинуть и не пошевелить Майлза, он понял, что у него не было желания ни с кем делиться новостями, хорошими или плохими, уже тысячу лет. Но сейчас, все что он хотел – увидеть ее, хлопающей в ладоши от счастья, чтобы разделить этот момент вместе с ним.

Райан распахнула дверь, прежде чем у него появился шанс сделать это самому. Их глаза встретились, но как только она увидела в каком состоянии дети, то сразу все поняла и просто произнесла одними губами «Привет!» прежде, чем взять Шарлотту из рук Серены.

— Серена, большое спасибо, — прошептал Маркус. Помощница помахала рукой Райан и ее боссу и на цыпочках пошла прочь.

Маркус вот-вот останется с Райан наедине. Надо только уложить этих двоих.

В детской комнате Маркус, придерживая голову сына, медленно положил его в постель. Мальчик коротко застонал, протестуя, но мгновенно заснул без боя. Шарлотта достаточно быстро почистила зубы и надела пижаму, Маркус уложил ее и выключил свет. После, тихонько закрыв дверь, он с нетерпением повернулся к Райан. Ему хотелось обнять ее, прижать к себе – прекрасное окончание прекрасного дня.

Они прошли в дальний конец комнаты и сели на диван.

— Итак, что там произошло? — спросила она.

Маркус начал с самого начала.

— Ну, Синтия проделала потрясающую работу, подготовив всех нас в своем номере в отеле, который находился прямо за углом здания суда.

— Суда? — уточнила Райан. — Звучит устрашающе.

— Фактически, это больше было похоже, будто мы находились в конференц-зале в офисе. Судья была без ее мантии или что там они носят. Атмосфера была очень непринужденной, и в тот момент, когда я увидел ее, судью, то почувствовал, что все будет хорошо.

— Да?

— Ну, ей где-то около шестидесяти пяти, и у нее очень честное лицо. Я не знаю... я почувствовал, что, по крайней мере, могу ей доверять. И действительно оказалось, что она хотела принять самое лучшее решение для детей.

— Они были с тобой все это время?

— Нет, слава Богу. Только в конце. Когда Бьянка уже закончила поливать все грязью…

— В смысле?

— Ну, все, как мы и ожидали: что мои отношения с тобой перешли черту и стали разрушительными…

— Ауч, — Райан поморщилась.

Он вынужден был сдерживать себя и исключил некоторые из наиболее отвратительных обвинений. Зачем причинять ей боль из-за того, что Бьянка абсолютно ложно изобразила ее «плохой няней», если такая ее позиция, так или иначе, оказала обратное воздействие?

— Синтия, конечно, тут же потребовала предоставить доказательства грязных, нездоровых отношений, бо́льших, чем просто держание за руки.

— Они ничего не представили, не так ли?

— Нет. У них ничего не было. Конечно, мы пришли к соглашению, что сообщения в Инстаграме не то, что я хотел бы допустить. Если на то пошло, то под перекрестным допросом Бьянка подтвердила, что это она разрешила Шарлотте создать аккаунт.

Маркус на мгновение дотронулся до плеча Райан. Он не мог не прикоснуться к ней, не тогда, когда наконец-то был свободен.

— Рассказывай дальше, — попросила Райан.

— Ну, адвокат Бьянки, этот парень Альберт Мосс – настоящий ублюдок – попытался превратить тот факт, что я привез своих детей на слушание, против нас, говоря, что это стало еще одним примером нарушения этических норм, в чем я был «печально известен».

— Печально известен? О, черт.

— Но у судьи не было с этим вообще никаких проблем, и она задавала вопросы Майлзу и Шарлотте поодиночке, самым милым из возможных способов.

— О чем она их спросила?

— Она спросила их обо мне и о тебе, подчеркнув, что они должны быть абсолютно честными. Она сказала, что ни у кого не будет никаких проблем. Суд просто хочет убедиться, что о них заботятся надлежащим образом, знаешь... в любом случае, они оба, но особенно Шарлотта, были очень красноречивы, искренни и непосредственны, говоря обо всем этом. Было очевидно с самого начала, что ты и я, мы оба, проделали отличную работу. Шарлотта сказала, что я никогда столько не проводил времени с ними, как в этом туре.

— Ну, это здорово. А судья спрашивала Шарлотту о тебе и обо мне? Знаешь, снимок, ну и путаемся ли мы, так сказать, или нет?

— Она точно это сделала. Она была добра с ними, но и весьма конкретна тоже. Во-первых, она хотела знать, что они видели – что мы просто держались за руки или что-то большее? Майлз, конечно, был не в курсе; он не видел ничего. А Шарлотта сказала, что она видела нас держащимися за руки, и ничего больше.

— Этого было для судьи достаточно. После того, как дети вышли из зала, она сказала, что наше поведение не было вредным или неуместным, и то, что ты мой работник – не является юридическим статусом с точки зрения опеки, если только не имеются свидетельства тлетворного или неадекватного поведения. Я думаю, что прямо там я вновь обрел почву под ногами.

— Так что, получается, мы не были полностью безответственны? — спросила Райан, улыбаясь. — Мы не причинили их жизням никакого вреда?

— Как раз наоборот – они оба сказали, что им более комфортно в дороге, и что они чувствовали себя более стабильно в этой среде, чем дома.

— Что? — удивилась Райан. — Более комфортно, как так?

— Ну, Шарлотта объяснила, как много раньше вокруг находилось разных друзей-мужчин.

— Нет!

— Да. Знаешь, Бьянке хотелось заползти под камень.

Райан сидела на краю дивана и смотрела на него.

— Маркус, ближе к делу. Ты, кажется, счастлив, но что случилось? Соглашение было достигнуто?

— Совместная опека! — Все еще не мог поверить Маркус.

— Прямо пополам?

— Точно. Пятьдесят на пятьдесят.

— Потрясающе!

Потребуется еще некоторое время, чтобы уточнить все детали. Означало ли это, что Маркусу предстоит вернуться в Лос-Анджелес, чтобы не прерывать учебу детей? Или он сможет придумать способ, как устроить детей в школу в Монтане?

— Я еще точно не знаю, как все сложится, — сказал он Райан. — Но это оказалось гораздо лучше того, что я когда-либо планировал в моих самых смелых мечтах.

— Это замечательно, Маркус, правда.

Он потянулся вперед и заправил волосы Райана за ухо, затем нежно провел пальцем по щеке.

— Спасибо, Райан. Большое тебе спасибо.

— Спасибо мне? За что? Это я втянула тебя во все эти неприятности.

— Нет. Если бы не ты – то, как ты относишься к детям, ко мне, – не думаю, что у меня когда-либо хватило мужества бороться за них.

— Маркус...

Он поцеловал ее, потерся носом о ее нос.

— Это ты показала мне, что я могу быть счастлив, и что я могу стать таким отцом, которому по силам сделать счастливыми и их тоже.

Райан поцеловала его в ответ.

— Я не знаю, что сказать. Просто я так счастлива за тебя.

— А знаешь, что действительно здорово? — Он схватил ее за талию и сцепил руки за ее спиной, глядя прямо ей в глаза.

— Нет, но у меня есть ощущение, что ты собираешься рассказать мне.

Маркус рассмеялся.

— Разве ты не понимаешь? Нам не придется больше прятаться. Мы увидели худшее из того, что Бьянка может с нами сделать, и мы победили.

— Ты уверен? Больше не надо прятаться?

— И больше никаких тайных держаний за руки.

— Но ты не думаешь, что мы не должны торопиться ради блага детей?

— Дети знают, что мы заботимся друг о друге. Они знают, что это положительные отношения. И они без ума от тебя.

Маркус подошел к двери и проверил, чтобы быть уверенным, что они плотно закрыты. Затем, прежде чем она смогла придумать еще больше причин, чтобы быть осторожными, Маркус подхватил ее на руки и поцеловал. Он думал о ней постоянно и фантазировал о том, как возьмет ее в своей кровати с тех пор, как вышел из суда. В самолете он представлял себе все, что он сделает с ней, пока его не обдало потом. После нескольких часов терпеливого ожидания он не собирался дольше сдерживаться.

— Да, — прошептала Райан. Она поцеловала его шею и слегка прикусила его ухо. Он положил ее на кровать и медленно, не торопясь, раздел ее.

И сейчас у них было все их время.

Маркус проснулся спустя всего десять минут, но чувствовал себя отдохнувшим и абсолютно спокойным.

Райан, приподнявшись на локте, водила пальчиком по его груди.

— А-ах-х, — вздохнул он. — Какие приятные воспоминания...

— Прекрати, — сказала она, шутливо отталкивая его.

Вместо этого Маркус еще ближе придвинулся к ней. Но Райан отстранилась, чуть-чуть, он едва обратил на это внимание.

— О, я более чем в порядке. Просто…

— Что?

Райан покачала головой.

— Это не так важно, и мне неловко спрашивать.

— Нет, пожалуйста. Скажи мне.

Она глубоко вздохнула и выдохнула.

— Ты когда-нибудь спал с Джейси? — спросила она, наконец.

— Ты опять? — Маркус резко сел. Райан застигла его врасплох. Наедине с ней, в туманной безмятежности люкса, Джейси была последним человеком, о ком он думал.

— Ты не заставишь меня повторить это, так? Это твои слова, не мои.

— Боже, нет.

— Ты уверен? — она закусила губу. — Если даже это случилось, все хорошо. Я имею в виду, что это было задолго до нашей встречи.

— Райан, правда — никогда. Серьезно, она настолько далека от моего типа, насколько это возможно.

— Я верю тебе, верю. — Она нежно сжала его руку, и он почувствовал облегчение. Он представил, каково было бы потерять ее, насколько велика будет потеря. — Просто...Ты помнишь, как попросил меня распустить для тебя волосы? Перед тем, как мы поцеловались на «Ранчо»?

— Конечно, помню.

— Ну так, она сказала, что ты просил ее однажды об этом.

Маркус потер подбородок, пытаясь вспомнить. Говорил ли он что-нибудь подобное Джейси? Алекс пристал к нему чуть больше года назад, попросив его приехать в Спокан, чтобы посмотреть на горячую новую автора-исполнителя песен, которая оказалась дочкой его старого приятеля Эрла Ричардса. Маркус не хотел ехать – он был в эпицентре страшной депрессии, – но Алекс убедил его, сказав, что небольшое путешествие будет самым лучшим выходом для него. Когда он увидел Джейси и ее группу, удивительного гитариста Брэди и потрясающую ритм-группу51 он понял, что девушка обладает огромным потенциалом. У нее были сильные легкие, много хороших песен, написанных в соавторстве с Брэди, и она выглядела и работала на сцене как молодая Шанайя Твейн52.

— Боже мой, — сказал он, наконец. — Я вспомнил. На сцене она была с волосами, собранными в хвост, и я сказал ей, что она выглядит слишком сдержанной, слишком зажатой.

— Это похоже на тебя.

— Если ты думаешь о нашем уроке езды на велосипеде, то все было не так.

— А как это было?

— Она попросила меня высказать свои замечания о ее образе – и образе всей группы, – что я и сделал. Я сказал ей, что она отлично выглядит, но на сцене ей лучше быть с распущенными волосами. И предложил немного сменить ее стиль – она была одета в дизайнерскую одежду и выглядела просто супер. Но зрители не любят исполнителей, у которых все под абсолютным контролем. Им нравятся те, кто может показать свою дикую сторону, кто может на шоу немного расслабиться.

Маркус не мог сказать, рассеял ли он ее сомнения. И хотя он понимал, что кризис, вероятно, еще не преодолен, но на какое-то мгновение позволил вспышке гордости заполнить его душу. Он заставил хоть чуть-чуть невозмутимую Райан Эванс потерять контроль? Он действительно заставил ее ревновать?

— Хорошо, значит, ты определенно не спал с ней.

Он не мог сказать, она снова сомневается в нем, или просто его дразнит?

— Это она так сказала? — спросил он.

Райан помедлила.

— Однозначно, намекала на это. Она сказала, что ты был с ней каждую ночь.

— Конечно, на гастролях каждую ночь я был с ней. Но не в ее постели. Вот же маленькая лгунья.

Спустя мгновение Райан рассмеялась.

— Если бы в поездке было так же, как на «Ранчо Каньон», то она должна была бросаться на тебя каждые пять минут.

— Скорее, каждые пять секунд.

— А она симпатичная девушка.

— Она очень красивая, — пожал плечами Маркус. — Но она не для меня.

— Да? А я?

Маркус поднес ее руку к губам и покрыл поцелуями. Затем произнес:

— Я сейчас скажу тебе кое-что, просто чтобы ты знала, что ты значишь для меня.

Он сделал паузу для пущего эффекта. Он ничего не мог с этим поделать. Это в нем говорил артист.

— Что? — поторопила Райан. — Ну же, выкладывай!

— Ты первая, с кем я... был, после развода.

— «Был»? — ухмыльнулась она.

— Ты первая, с кем я целовался, занимался сексом, спал – называй это как хочешь.

Она посмотрела на него так, словно он только что сообщил ей, что был воспитан волками в пост-апокалиптическом будущем.

— Иди ты! — сказала она, хлопнув его по руке.

— Клянусь моими детьми. — Улыбнулся он, хотя она все еще продолжала скептически поглядывать на него. Его не волновало, верит она ему или нет. В конце концов, она поймет, что он говорил правду. Что он всегда говорил правду.

— Но ты тот, кто выставляет себя напоказ!

— А ты патологически застенчива, но кого это волнует?

Маркус наклонился, чтобы поцеловать ее, но Райан удержала его и вскрикнула в отчаянии:

— Я не могу понять, когда ты говоришь правду, а когда играешь.

— Это не спектакль. Я не хотел никого, пойми, никого, в течение четырех лет. Сначала я думал, что раз этот период моей жизни закончился, то моя главная работа на данный момент – просто быть таким хорошим родителем, каким я только смогу быть. Казалось, что романтическая часть меня просто, не знаю, умерла, что ли. Я смотрел на красивую девушку и абсолютно ничего не чувствовал, ничего. Но теперь я понимаю, что все это время я просто ждал тебя.

Все услышанное, должно быть, что-то сделало с Райан, потому что на этот раз она притянула его к себе, прижалась к нему губами, пробежалась пальцами по его волосам, пока страстно целовала этого прекрасного мужчину. Маркус был так счастлив, что она ему поверила. Он никогда ей не лгал, ни сейчас, и никогда и ни в чем.

Райан вывернувшись, оказалась сверху и оседлала его. Маркус взглянул позади нее, просто чтобы убедиться, что дверь в детскую была закрыта и заперта. Потом посмотрел на Райан, сидящую на нем, залитые мягким светом прикроватной лампы ее волосы спадали на голые плечи. Она была такой красивой.

— Ты снова уже готова, так скоро? — поддразнил он ее.

— Знаешь? — Улыбнулась она. — Думаю, да.

* * *

Райан лежала в постели уже сорок пять минут, разглядывая искусно задрапированную москитной сеткой кровать с балдахином, пока Маркус спал рядом с ней. «Через пять минут, я пойду», – подумала она. Неважно, насколько окончательной была победа Маркуса на слушании, она не хотела, чтобы, проснувшись, Шарлотта или Майлз, нашли ее в постели своего отца. Неважно, исчезли риски или нет, но на данный момент Райан была няней его детей. «Я действительно больше не «просто няня?» – думала она. Все-таки детей следует приучить к мысли, что после окончания тура, им необходимо находиться в более стабильной обстановке: дома.

Она смотрела на гладкую, мускулистую грудь Маркуса поднимающуюся и опускающуюся при каждом вздохе, и подумала, что, если бы они жили в своем пузыре, вдали от сложностей мира музыки и СМИ, она бы, наверное, безнадежно влюбилась в него. Она осознавала, что они никогда не будут жить в пузыре. Неужели они никогда не смогут начать жизнь для самих себя? Два дня назад она бы сказала, что это невозможно. Он был рок-звездой, слишком известным, чтобы просто исчезнуть в безвестной жизни. Он жаловался на гастроли и выступления, но она могла сказать, что он любил, по крайней мере, часть этого. И у нее были собственные цели и мечты, не предполагающие возможность повсюду следовать за этим мужчиной и его детьми. И где тут золотая середина?

Но проводить время с Маркусом и детьми – это чувствовалось так хорошо и так правильно, и они только что добились невероятной победы в ситуации, которая казалась совершенно безнадежной, прежде чем Маркус полетел в Лос-Анджелес. Неожиданно оказалось, что эта связь стала будто предначертанной им. Казалось, что она и Маркус могут сделать все до тех пор, пока стремятся быть вместе. Все, что им нужно было сделать – уточнить кое-какие детали. Неужели это будет так трудно?

В пять сорок пять утра Райан поцеловала Маркуса в щеку. Он улыбнулся во сне и повернулся к ней. Осторожно, чтобы не разбудить его, она бесшумно выскользнула из-под одеяла, оделась и вернулась в свою комнату, желая его, но понимая, что если будет терпеливой, то вернется к нему достаточно скоро.