Пятница, 17 мая

День двадцать первый

За добрые пятнадцать минут до прихода Арчи я уже сидела за столиком, обхватив ладонями чашку с горячим кофе. Мне нужно было время, чтобы хорошенько продумать все, что я хочу ему сказать. Я уже ничего не могла сделать для Дэна, прежде чем отправлюсь в чистилище, но я могла попытаться исправить все, что натворила с Арчи. По крайней мере, я могла перед ним извиниться.

Я медленно, маленькими глоточками пила кофе, наслаждаясь горьковатым вкусом бодрящего напитка. Конечно, это было прекрасно — то, что я скоро встречусь со своими родителями, и все же я знала, что очень многого из этой жизни мне будет не хватать там, в раю. Я знала, о чем я буду тосковать: о прикосновении жаркого солнца к моему лицу, о ветре, обдувающем мою кожу, о шуме торопливых машин на улицах Лондона, о веселом хохоте друзей, о вкусе шоколада и мороженого, о мягкости кожи Дэна после того, как он побреется, о запахе, исходящем от ложбинки под его ключицей…

— Люси.

Рядом со мной стоял Арчи. Его взгляд был мрачен.

— Привет, Арчи, — сказала я, нервно улыбнувшись. — Я так рада, что ты пришел. Хочешь сесть?

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, сидя напротив. Наконец я не выдержала гнева в глазах и Арчи и отвела взгляд.

— Заказать тебе кофе? — спросила я.

Арчи покачал головой.

— Спасибо, не надо, Люси. Я ненадолго.

— Арчи…

Я потянулась к его руке, но он отдернул ее, и мои пальцы легли на пластиковую поверхность стола.

— Прости, — сказала я. — Арчи, мне так стыдно, так стыдно за то, что случилось в тот вечер…

— Ты знала, — проговорил он, прервав мои извинения, — что моя бабушка была замужем за моим дедушкой сорок пять лет? Ты это знала, Люси?

Я покачала головой. Я была настолько пристыжена, что у меня пропал дар речи.

— И когда он умер… — Арчи поставил локти на стол, наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза. — Когда он умер, она потеряла не просто мужа. Она потеряла друга жизни. Друга жизни, Люси. Мужчину, которого она полюбила в двадцать лет. И кроме меня, у нее никого не осталось. Неужели стоит удивляться тому, что она боится потерять и меня.

— Я не думала… — пробормотала я, чувствуя себя последней дрянью.

Хуже последней дряни. Я казалась себе грязью, которую соскребают с подошвы. Я ни о чем не думала. И уж точно, я не думала о том, что миссис Хамфриз-Смит — вдова. Я сосредоточилась только на том, что она меня ненавидит и все делает для того, чтобы сорвать мое задание. Мне и в голову не приходило, что она может горевать о своем любимом муже и что ей страшно остаться одной.

— Прости меня, Арчи, — пролепетала я. — Прости, прости. Я совершила ужасный поступок, и у меня даже нет права объяснить тебе, почему я это сделала.

Арчи откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

— Придется постараться, Люси.

Что я могла сказать? Правду? Ну, нет, не могла же я брякнуть: «Дело в том, Арчи, что я мертва и явилась из чистилища, чтобы выполнить задание. Если выполню — останусь призраком при своем женихе. Да-да, Арчи, мое задание — это ты». В то самое мгновение, как только я эти слова слетят с моего языка, святой Боб напрочь лишит меня дара речи, а Арчи решит, что я придуриваюсь.

— Дело в том, Арчи, — сказала я, устремив взгляд на кофе в чашке, — что для меня действительно было очень важно, чтобы вы с Салли ближе познакомились. Я не могу сказать почему, но это было для меня важнее всего на свете, и, когда в ресторан пришла твоя бабушка, я просто впала в отчаяние.

— В отчаяние? Но почему? Это был просто ужин. Потом ты могла бы нас с Салли еще раз пригласить в ресторан.

— Не могла. Времени не было. — Я посмотрела на Арчи. — Вы с Салли должны были встретиться в тот вечер, потому что…

— Да? — Арчи наклонился к столу и кивнул. — Да?

— Потому что сегодня я уезжаю.

— Куда? — спросил Арчи, и гнев в его глазах угас.

В чистилище? В рай? Что я могла сказать? Нужно было назвать какое-то очень далекое место.

— В Австралию, — наконец выдавила я.

— Ты вернешься? — спросил Арчи, нахмурившись.

— Нет.

Он вздохнул, провел пальцами по волосам и поднял глаза к потолку. Когда он, в конце концов, снова взглянул на меня, в его взгляде я увидела боль.

— Позволь кое-что прояснить. Ты хочешь мне сказать, что перед тем, как эмигрировать в Австралию, для тебя важнее всего было свести меня с Салли?

— Да.

— И это было для тебя настолько важно, что, когда поужинать с нами пришла моя бабушка, ты предпочла нас с ней оскорбить и облить ее вином?

— Я понимаю, это звучит глупо…

— Глупо? — фыркнул Арчи. — Это звучит совершенно безумно.

Что я могла на это сказать? Конечно, это звучало безумно. Я вела себя как чокнутая.

— Знаешь, что ранило меня сильнее всего? — негромко проговорил Арчи. — Я ведь вправду поверил, что мы с тобой друзья. Я думал, что я действительно нравлюсь тебе, Люси.

— Ты мне очень нравишься, Арчи, — проговорила я, прижав руку к груди.

— Тогда почему ты назвала меня неудачником и унизила меня?

— Я… Я не это имела виду. А сказала так только потому, что была в полном отча…

Ножки стула, на котором сидел Арчи, скрипнули, проехав по полу.

— Если ты еще раз произнесешь слово «отчаяние», Люси, я уйду, и ты больше меня никогда не увидишь.

— Пожалуйста, — прошептала я, заметив, что все в кафе перестали разговаривать и уставились на меня. — Пожалуйста, просто выслушай меня. Я все объясню. Не уходи.

Арчи придвинул стул и уперся в стол локтями.

— Я слушаю.

— Арчи, — сказала я, — в тот вечер я была в таком отча… в таком ужасном настроении, потому что решила, что мой возлюбленный влюблен в другую.

Арчи от изумления раскрыл рот.

— У тебя есть возлюбленный?

— Да.

— Значит, ты солгала мне, сказав, что ты одинока?

— Да.

На одну жуткую секунду мне показалось, что сейчас Арчи сдержит свое обещание и уйдет. Но он выпрямился и сложил руки на груди.

— И давно вы вместе?

— Семь лет.

— Семь лет, — повторил Арчи и вздернул брови. — Значит, тебе вовсе незачем было ходить на вечеринку «скоростных знакомств»?

— Нет, только для того, чтобы попытаться найти кого-нибудь для тебя.

— Почему для меня? — спросил Арчи, беспомощно разведя руками. — При чем тут я? Я, черт побери, не нуждаюсь в благотворительности, Люси. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь только из-за того, что твоя жизнь пошла под откос.

— Теперь я это понимаю.

Арчи вздохнул и покачал головой.

— А теперь поправь меня, если я ошибаюсь, потому что только так я логически могу объяснить всю эту белиберду: ты вздумала, что твой возлюбленный тебе изменяет, поэтому ты решила эмигрировать в Австралию, но перед отъездом тебе захотелось доказать самой себе, что на свете все-таки существует настоящая любовь, и ты принялась за поиски подруги жизни для меня. Это, так сказать, стало твоей маленькой миссией. Так?

— Что-то в этом роде.

— О, Люси, — проговорил Арчи, и его взгляд смягчился. — Я ведь понятия не имел, что тебе так тоскливо и одиноко.

Я принялась разглядывать собственные руки. Они дрожали.

— Я мечтала о многом, — призналась я, — и я никак не могла смириться с тем, что мои мечты разбиты. Я искала способ все поправить, но только совсем недавно я поняла, насколько эгоистично вела себя.

Арчи потянулся к моей руке, но остановил себя.

— В тот вечер ты расстроила не одного меня, Люси.

Я посмотрела на него.

— Верно. И мне очень стыдно.

— Бабушка до сих пор сердится и не желает даже слышать твое имя.

— Я ее не виню.

— Но кое-что правильное ты все-таки сделала, Люси.

Я была уверена, что в тот вечер я не сделала ровным счетом ничего правильного, но на губах Арчи играла улыбка, поэтому я решилась спросить:

— Что же?

— Ты подтолкнула друг к другу нас с Салли.

Я изумленно посмотрела на Арчи.

— Да, — улыбнулся он. — Вскоре после того, как ты облила бабушку вином, она решила уйти домой, и мы с Салли остались наедине. Сначала беседа у нас протекала скованно, поскольку мы с ней были ошарашены твоим поведением, но постепенно мы разговорились и расслабились и в итоге замечательно провели вечер.

— Правда? — пробормотала я.

— Правда. И оказывается, у нас с Салли очень много общего — я даже не представлял! Пожалуй, она — единственная из моих знакомых, кто одновременно любит рэп, игру Warcraft, итальянскую кухню, Миро и Достоевского.

— А ты любишь Достоевского? — не веря своим ушам, спросила я. Мне всегда казалось, что Арчи куда больше похож на фаната «Властелина колец».

Арчи кивнул.

— И Салли тоже. На самом деле у нас очень похожие вкусы в искусстве и литературе, а еще мы оба интересуемся философией.

Я лишилась дара речи. Любительница кукол братц Салли интересовалась искусством и литературой? Ни за что бы не подумала. Но точно так же я не подумала бы, что Арчи увлекается рэпом, что Клер в душе — неисправимый романтик, а Брайан — вдумчивый и заботливый человек. Когда я познакомилась с ними, для меня эти трое были всего-навсего ботаником, готкой и трейнспоттером — не больше и не меньше. За двадцать один день очень многое изменилось.

— И я боялся сказать тебе об этом, — продолжал Арчи, смущенно глядя на мою опустевшую чашку. — По крайней мере, боялся до сегодняшнего дня, пока ты не сказала мне о своем возлюбленном… Но после того как ты себя повела в тот вечер, после того, что ты тогда говорила, — все это заставило меня увидеть тебя в истинном свете.

Я была готова возразить, но Арчи поднял руку.

— Ты — не плохой человек, Люси, совсем не плохой, но ты — не та девушка, в которую я влюбился. Знаешь, почему?

Я покачала головой.

— Потому что на самом деле я не был в тебя влюблен. Я был влюблен в мечту, в мысль о влюбленности. Внешне — и в большой степени из-за того, что ты проявила ко мне интерес — казалось, что ты — женщина, созданная для меня, но я ошибался. Моя судьба была гораздо ближе.

Я прикусила губу. Скажет ли он то, чего я от него так ждала.

— Еще рано говорить наверняка, — продолжал Арчи, — и неправильно было бы сразу употреблять слово «любовь», но… — Он взволнованно сглотнул. — Но у меня очень сильные чувства к Салли, и, похоже, у нее ко мне тоже. И нам хочется посмотреть, куда нас приведут эти чувства. И бабушке она очень нравится.

Арчи поднял глаза и встретился взглядом со мной. Я улыбнулась ему. Искренне, радостно. Впервые за много дней.

— Я так рада за тебя, — сказала я, наклонившись к столу и взяв Арчи за руки. — Как же я за тебя рада. Ты даже не представляешь, как.

— Правда?

— Чистая правда.

— Значит, твоя миссия выполнена?

— Прошу прощения?

— Твоя маленькая миссия, посвященная тому, чтобы свести нас с Салли, — у тебя все получилось! Со всех сторон — одни счастливые концы.

У Арчи был такой радостный вид, что у меня не хватило духу сказать ему, что для меня на самом деле не так уж важно, удалось мне свести их или нет. Арчи сказал, что испытывает некие чувства к Салли, но он не сказал, что видит в ней свою суженую. Еще он сказал, что им с Салли хочется посмотреть, куда их приведут чувства, но он не называл ее любовью всей своей жизни. Рано или поздно появятся мужчины в сером и, что бы они ни сказали, мне счастливый конец не светил, в этом я была уверена. Даже если каким-то чудом мне удалось бы успешно выполнить задание, решение я в любом случае уже приняла. Я решила оставить Дэна в покое. Но только я собралась что-то сказать, как зазвонил мобильник Арчи.

— Это Салли, — сказал он. — Мы сегодня после обеда собираемся на пикник, и я отвечаю за еду, так что мне, пожалуй, пора.

— Это просто замечательно, — улыбнулась я.

— Ой. Какой же я грубиян, — спохватился Арчи и смущенно поерзал на стуле. — Но ты ведь вряд ли захочешь к нам присоединиться, Люси?

Я покачала головой.

— У меня еще много дел.

— Конечно, — сказал Арчи, встав и улыбнувшись мне. — Ведь ты уезжаешь в Австралию. Представляю, как ты волнуешься. Начнешь жизнь заново… Просто не могу передать, как я буду скучать по тебе. И Салли наверняка тоже будет скучать. Может быть, в будущем году, когда ты там обоснуешься, мы сможем навестить тебя.

— Ты только пойми меня правильно, — сказала я, размышляя о том, куда я на самом деле направлюсь, — но я надеюсь, что я еще долго-долго не увижу вас с Салли.

Мое заявление слегка озадачило Арчи, но все же он протянул ко мне руки.

— Обнимемся. Никаких обид, Люси.

— Никаких обид, Арчи, — сказала я, крепко сжав края сиденья своего стула. — Но если можно, давай не будем обниматься. Я за последние дни так часто прощалась, что, боюсь, снова расплачусь.

— Если ты думаешь, что я приму такие глупые объяснения, ты жестоко ошибаешься, — заявил Арчи, обошел вокруг стола и крепко обнял меня за плечи. — Ты будешь счастлива вновь, Люси. Я знаю, так и будет.

— Очень надеюсь, Арчи, — сказала я и обняла его в ответ.

— И правильно делаешь, — отозвался он, отстранился и повесил сумку через плечо. — Ну, я поехал на пикник. А ты, как я понимаю, домой? Собираться в дорогу?

— Да, скоро поеду домой, — ответила я. — Но сначала я должна кое с кем попрощаться.

Я вышла из кафе и сразу увидела ставших мне очень знакомыми двоих мужчин в серых костюмах. Они шагали мне навстречу. Я остановилась на углу Уордор-стрит и подождала их.

— Люси Браун? — осведомился тот, что был слева.

Я кивнула:

— Да, я Люси.

— Давайте пройдем куда-нибудь, в более спокойное место, — сказал второй.

На улице, действительно, было многолюдно. Туристы и люди, приехавшие за покупками, обтекали нас, словно река.

Мужчины в сером сразу взяли такую скорость, что мне пришлось бежать за ними трусцой. Остановились они только тогда, когда поравнялись с Саутбэнк — набережной на южном берегу Темзы. Посланцы святого Боба даже не вспотели, а я еле дышала. Я привалилась к высокому парапету и устремила взгляд на текущую внизу темную реку. Мало-помалу мне удалось отдышаться.

— Мы можем сесть? — спросила я, выпрямившись и прижав руку к тому месту, где у меня остался шов после удаления аппендикса.

— Ладно, — ответил один из мужчин. — Но, если кто-то захочет сесть рядом, нам придется уйти.

— Хорошо, — кивнула я и с облегчением плюхнулась на скамейку. — Но вам придется меня волочить.

Мужчины в сером одновременно вздернули левую бровь и сели по обе стороны от меня, сжав меня плечами.

— Я не в том смысле сказала, что буду отказываться идти с вами, — объяснила я, пытаясь высвободиться. — Просто я ужасно устала и больше не в силах идти пешком.

Мужчины отодвинулись на дюйм. В этот момент послышался громкий телефонный звонок. Тот мужчина, который сидел слева от меня, сунул руку во внутренний карман пиджака.

— Да, Боб, — проговорил он в микрофон мобильника. — Да, она с нами. Хорошо. Пожалуйста.

Он передал мне телефон, и я прижала трубку к уху.

— Поздравляю с выполнением задания, Люси Браун, — сказал Боб. Его голос, по обыкновению, звучал тепло и радостно.

Сердце у меня забилось с удвоенной скоростью.

— Что?!

— Ты выполнила свое задание.

— Но Арчи не сказал, что Салли — любовь всей его жизни!

— Я знаю.

— Но… но… — залепетала я, — задание Брайана заключалось в том, что он должен был убедить Троя признаться, что тот — любитель железных дорог. Мне не удалось вынудить Арчи признаться, что он нашел свою суженую.

— Тебе и не нужно было этого добиваться, — сказал Боб. Его голос звучал так ясно, словно я стояла рядом с ним. — В твоем задании было четко и ясно сказано, что ты должна найти для Арчибальда Хамфриз-Смита подругу жизни, и ты это сделала. Салли была предназначена Арчи судьбой. Их нужно было только немного подтолкнуть друг к дружке, и ты этого добилась. Ты выполнила задание, Люси.

Я ахнула от радости. Я сделала это! Я вправду это сделала! Салли и Арчи были созданы друг для друга. Они будут жить долго и счастливо, и этого добилась я!

— А теперь, — сказал Боб, — перейдем к главному вопросу. Поскольку теперь ты можешь претендовать на статус призрака, ты должна решить, хочешь ли ты стать призраком или предпочтешь вернуться в чистилище, а оттуда отправиться в рай.

Радость от того, что я выполнила задание, сразу исчезла. Я почувствовала себя проколотым воздушным шариком.

— Если я выберу чистилище, — проговорила я негромко, помня о том, что мужчины в сером, сидящие по обе стороны от меня, внимательно слушают каждое мое слово, — мне нужно будет отправиться туда немедленно или у меня будет немного времени?

— Времени?

— Чтобы кое с кем попрощаться.

— Люси, — сказал Боб, сразу перейдя на официальный тон, — тебе по-прежнему строго воспрещается разговаривать или пытаться любыми иными способами наладить общение с любым из тех людей, с кем ты была знакома при жизни, как о том сказано в руководстве, статья номер…

— Я знаю, — прервала я его. — Я все это знаю, Боб. И я не собираюсь ни с кем общаться. Я просто хочу в последний раз посмотреть на некоторых людей и попрощаться с ними. Молча, — добавила я, не дав Бобу возразить.

— Если ты все же предпримешь попытку общения, — предупредил Боб, — ты будешь остановлена.

— Я не стану ни с кем говорить, обещаю. Пожалуйста, Боб. Пожалуйста, дайте мне немного времени на прощание. Мне не так легко было принять решение.

— И каково же твое решение?

— Чистилище, а потом рай.

— Тебе дается время на прощание до ближайшей полуночи. Если ты нарушишь какую-либо из статей руководства или не сумеешь вернуться в Дом потенциальных призраков до полуночи, ты будешь осуждена и доставлена в чистилище под охраной.

— Я это понимаю.

— Люси, — серьезно и немного печально проговорил Боб, — у тебя есть последний шанс передумать. Если ты хочешь стать призраком, ты должна сказать мне об этом сейчас. Твой ответ на мой вопрос будет словно бы высечен на камне и останется неизменным. Каков же он будет? Призрак или рай?

«Призрак, — подсказывало мне сердце. — Стань призраком. Откажешься — больше никогда не увидишь Дэна. Тебе придется ждать долгие годы, прежде чем это произойдет вновь. А когда он окажется в раю, его сердце будет принадлежать Анне, а не тебе».

«Рай, — говорил мне разум. — Люси, ты должна отправиться в рай. Ты должна поступить так, как будет лучше для Дэна. Если ты любишь его, ты должна отпустить его, чтобы он мог снова найти счастье. Такова истинная любовь — желать счастья другому прежде, чем себе».

Я сделала глубокий вдох.

— Я выбираю рай, Боб, — сказала я.

Я еще долго сидела на скамейке после того, как мужчины в сером забрали у меня мобильник и ушли по мосту на другой берег Темзы. Над Лондоном медленно садилось солнце. В сумерках загорелось множество огней. По всему городу люди покидали свои рабочие места и расходились по барам, клубам и ресторанам. Мне всегда нравился вечерний Лондон. Невозможно было предугадать, какие тебе предстоят приключения, с кем тебе суждена встреча. Я смотрела на город, который так долго был мне домом, и прощалась с прожитой жизнью. Я больше никогда не проснусь холодным утром, свернувшись калачиком под теплым одеялом. Больше не будет жарких летних вечеров. Я никогда не пройдусь босиком по воде на берегу моря в первый день отпуска, и не буду танцевать голая в кухне, и не заною во всю глотку, и не почувствую, как тает на языке шоколад. Больше не будет походов по магазинам, чтения, кино, дней рождения. Я больше никогда не повешу электрическую гирлянду на рождественскую елку и не увижу, как осыпаются иголки, когда я буду класть под елку подарки. Я обхватила себя руками и стала думать обо всех, кого любила в жизни. Я вспоминала поцелуи, смех, споры, шутки, хохот. Я впитывала пейзаж, представший перед моими глазами, понимая, что все это я больше никогда не увижу, ничего этого больше не переживу, и я безмолвно попрощалась с моим Лондоном.

В странно умиротворенном настроении я встала со скамейки и пошла по набережной. Рядом тихо текла Темза. Мне осталось попрощаться с одним человеком, а потом я уйду. Навсегда.

В доме номер тридцать три по Уайт-стрит горел свет. Я села на низкий кирпичный заборчик на противоположной стороне улицы и стала смотреть на окна. Шторы были раздвинуты, и мне хорошо была вида фигура Дэна, лежавшего на диване. Его голова покоилась на моей любимой подушке, а в руке он держал банку светлого пива. Я не могла судить, спит он или нет, но лежал он неподвижно. Я порадовалась тому, что в пятницу вечером он дома, а не в баре и, что того хуже, не в гостях у Анны. Что-то правильное было в том, что происходило сейчас. В мой последний вечер в мире живых мы с ним были вдвоем, хотя нас и разделяла улица. Может быть, какой-то инстинкт подсказал Дэну, что я приду с ним попрощаться.

— Я люблю тебя, Дэн, — прошептала я, глядя на окна своего дома. — Я люблю тебя больше всех на свете. Ты — тот мужчина, с которым я хотела прожить всю жизнь до самого конца. Тот, за которого я хотела выйти замуж. Я думала, что, когда ты увидишь, как я иду к алтарю в свадебном платье, у тебя польются слезы, что потом ты завертишь меня в танце и зароешься лицом в мои волосы. Я хотела, чтобы ты стал отцом моих детей, Дэн. Я хотела, чтобы ты оторвал меня от пола и закружил, когда я скажу тебе, что беременна. Еще я хотела, чтобы ты держал меня за руку, когда я буду рожать. Я представляла твою радостную улыбку, когда на свет появится наш сын или наша дочь. Мне хотелось делить с тобой все радости и горести, мне хотелось состариться рядом с тобой. Ты был единственным мужчиной, которого я по-настоящему любила, желала, который был мне нужен. Я люблю тебя, Дэн, и я никогда не перестану любить тебя. Ты был моим суженым и навсегда им останешься. Я люблю тебя, Дэниел Хардинг. Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю.

Слезы потекли по моим щекам. Я встала и заставила себя пойти прочь от дома, от Дэна, от всего, что могло быть моим, должно было стать моим. Я остановилась. Я не могла уйти. Я должна была бросить один, последний взгляд на него, в последний раз увидеть его лицо. Я медленно обернулась и ахнула. У парадной двери нашего дома стояла Анна, прижав палец к кнопке звонка.

«Нет, — подумала я, — нет, нет, нет! Пожалуйста, Анна. Прошу тебя, уйди. Не порти мне этот вечер. Дэн может стать твоим на всю жизнь, но эти мгновения должны принадлежать мне. Эти минуты прощания мои. Не открывай дверь, Дэн. Пожалуйста, спи и не услышь звонка в дверь».

Но Дэн не услышал моей беззвучной мольбы.

Он поднялся с дивана и исчез в коридоре. Каждая косточка в моем теле подсказывала мне, что нужно отвернуться и уйти, но я не могла. Я не смогла себя удержать. Перешла улицу и приблизилась к дому. Анна неотрывно смотрела на дверь и не заметила меня, а я присела на корточки за соседской машиной. Анна одернула мини-юбку и пригладила волосы.

— Привет, Дэн, — сказала она, когда Дэн открыл дверь и прислонился к дверному косяку. — Ты меня пригласишь или мне придется тут всю ночь торчать?

Дэн покачал головой и что-то ответил, но что — я не расслышала.

— Что случилось, Дэнни? — спросила Анна и протянула руку, чтобы погладить Дэна по щеке. — Ты смущен из-за того, что случилось вчера?

— Я не ждал тебя, — резко ответил Дэн и повернул голову так, что рука Анны не коснулась его щеки, а упала на плечо.

Анна сделала шаг назад.

— Извини. Надо было позвонить, но я решила выпить в «Белой лошади» и подумала, что ты захочешь ко мне присоединиться.

Дэн покачал головой.

— Нет настроения.

— Да ладно тебе, — сказала Анна, взяв Дэна за руку. — Настроение появится, как только ты там окажешься. Погляди, ты даже уже в туфлях.

Дэн опустил глаза и постучал носком туфли по порогу. Тысячу раз я видела, как он так делает, когда его заставляли сделать что-то против воли.

— У меня бумажника нет.

— Не страшно, — заверила его Анна. — У меня полно наличных. Пойдем, пожалуйста, мне одиноко. Пойдем, выпьешь со мной, Дэнни.

Она снова потянула Дэна за руку. Он спустился с крыльца на дорожку. К моему огромному огорчению, предварительно он захлопнул за собой дверь. Они с Анной вышли на тротуар. Я втянула голову в плечи, когда они проходили мимо машины, за которой пряталась я.

— Потом можно прогуляться в какой-нибудь клуб, — предложила Анна. — Я даже готова позволить тебе затащить меня в клуб, где играют инди. Я ведь знаю, как ты любишь инди.

— Я не хочу в клуб, — ответил Дэн и высвободил руку. — Знаешь, давай забудем обо всем этом. Я просто хочу сегодня побыть дома.

Анна рассмеялась, но в ее смехе прозвучала нотка отчаяния.

— Я могу пойти с тобой, — сказала она. — Можем купить бутылочку и посмотреть вместе фильм или еще чем-нибудь заняться.

Дэн сделал шаг назад и сложил руки на груди. Он сердито сжал губы, но взгляд у него был измученный, усталый.

— Я просто хочу побыть один, понятно?

Анна выпрямилась и попыталась встретиться взглядом с Дэном.

— Дело во вчерашнем вечере, — проговорила она напряженным голосом. — Да?

— Давай не будем, Анна, — вздохнул Дэн. — Прошу тебя.

— Нет! — прокричала Анна и принялась ходить туда-сюда по тротуару. — Что значит — «не будем»? Я хочу поговорить про вчерашний вечер. Ты не ответил ни на один мой телефонный звонок, и это удивительно, если учесть, как тебе понравилось меня целовать.

— Прости, — сказал Дэн, провел ладонью по лбу и прикрыл пальцами глаза. — Я был пьян.

Анна перестала ходить и замерла на месте. На миг она явно была убита заявлением Дэна, но еще мгновение — и она снова стала прежней, самоуверенной Анной.

— Ах, вот как? — воскликнула она. — А мне показалось, что ты все прекрасно осознавал. Ты назвал меня своим ангелом, помнишь? Ты попросил меня спасти тебя. Ты хотел меня не меньше, чем я хотела тебя, Дэн.

— Я запутался, Анна, — сказал Дэн, отходя все дальше от Анны. — Я не понимал, что делаю. Это не должно было случиться.

Я вцепилась в задний бампер машины. Мое сердце бешено колотилось. Я совершила ужасную, непоправимую ошибку. Дэн не любил Анну. Он не хотел, чтобы она о нем заботилась. Я все поняла совершенно неправильно. А Бобу сказала, что хочу отправиться в рай. Что же я натворила? Господи, что же я наделала!

— Ты запутался? — воскликнула Анна и ударила Дэна в грудь. — Ты запутался? Ты мне говорил, что я тебе нужна! Ты говорил, что я помогаю тебе справиться с потерей Люси! Ты говорил, как тебе со мной хорошо.

Дэн пожал плечами.

— Ну, да, я так говорю… то есть, говорил. Ведь ты — лучшая подруга Люси.

— Делаешь вид, что ничего не понимаешь, Дэн, да? — во всю глотку прокричала Анна. — Я влюблена в тебя! Уже несколько недель. Я думала, ты тоже. Поцелуй меня снова, Дэн. Поцелуй и скажи, что я ошибаюсь!

Я не выдержала, встала и увидела, как Анна бросилась к Дэну, обхватила руками его шею и прижалась алыми губами к его губам. Руки Дэна зависли над ее спиной, прижались к ее талии, а потом опустились, и он оттолкнул ее и, попятившись назад, сошел с тротуара на проезжую часть.

— Ты все неправильно поняла, Анна, — сказал Дэн. — Это ничего не значило. Прости, но все так и есть. Я был пьян, и мне было паршиво. Это было ошибкой.

— Ты любишь меня, — упрямо возгласила Анна, схватила Дэн за руку и затащила на тротуар. — Ты меня любишь, но не хочешь в этом признаться.

— Нет! — гаркнул в ответ Дэн и попятился. — Я все еще люблю Люси, Анна. Я все еще ее люблю.

Он вырвался и отступил на несколько шагов назад. При этом он подвернул лодыжку и медленно — по крайней мере, мне показалось, что это произошло медленно — завалился назад, на проезжую часть. Послышался визг тормозов, вскрикнули две женщины. Одной из них была я.

Невысокий, приземистый водитель автобуса, весь дрожа от ужаса, выскочил из кабины и, раскрыв рот, уставился на мужчину, лежавшего на асфальте в нескольких метрах от переднего бампера его машины.

— Звоните в неотложку! — крикнул он Анне. — Скорее вызывайте неотложку!

Анна, бледная и дрожащая, порылась в сумочке, вытащила мобильник и начала судорожно нажимать на клавиши.

— Алло, — хрипло выговорила она. — Скорее приезжайте! Человека сбил автобус, у него сильное кровотечение. Да. Да. Уайт-стрит. Нет, я не могу сказать, дышит он или нет. Пожалуйста, скорее! Я не хочу, чтобы он умер!

— Вы это видели? — в отчаянии воззвал ко мне водитель. — Вы видели, как все было? Он просто упал перед моим автобусом. Я пытался затормозить, но не смог сделать это вовремя. Вы видели, как все случилось?

Я, словно под гипнозом, прошла мимо водителя и пассажиров, высыпавших из автобуса и окруживших лежавшего на асфальте Дэна. Я прошла мимо Анны, села на холодный асфальт рядом с Дэном и убрала с его лба пропитавшиеся кровью волосы.

— Люси, — проговорил он, открыв глаза. — Люси, это ты?

— Это я, — прошептала я, прикоснувшись губами к его губам. — Это я, Дэн.

— Я знал, что ты вернешься, — вздохнул он. — Я всегда это знал.

Я отстранилась, чтобы снова увидеть его глаза, но они уже закрылись. Его губы были чуточку приоткрыты, а грудная клетка не шевелилась.

— Реанимация! — завопила Анна, пытаясь оттолкнуть меня. — Кто-нибудь умеет делать искусственное дыхание? Пожалуйста, не дайте ему умереть! Пожалуйста, сделайте же хоть что-нибудь!