Все окна в Доме потенциальных призраков горели, поэтому я повернула дверную ручку и резко потянула дверь на себя. Она оказалась запертой.

— Брайан! — крикнула я в щель почтового ящика, боясь, что и сюда меня не впустят. — Это Люси! Можешь меня впустить?

С верхнего этажа донесся грохот. Потом послышались шаги по лестнице, и дверь открылась.

Брайан вырядился во все военное — рубашку цвета хаки, камуфляжную куртку и штаны. Через плечо была переброшена пара армейских ботинок, связанных шнурками. На обеих его щеках красовались три черные полоски.

— А, Люси, — облегченно выдохнул Брайан. — Слава богу, ты вернулась.

— Рада, что ты по мне скучал, — сказала я. Хотя бы Брайан знал, кто я такая. — Мне нужно задать тебе множество вопросов. Во-первых, я хочу узнать, почему…

— Поговорим потом, — прервал меня Брайан, подняв руку. — Сначала мы должны спасти Клер.

— От чего?

— Дословно она сказала вот что, — вздохнул Брайан, натягивая тяжелые черные ботинки: — «Я этой сучке голову оторву. Приходи и помоги мне».

— Что?! — воскликнула я. — Ты же не станешь помогать Клер кого-то избивать?

— Конечно, нет, — хмыкнул Брайан, отодвинул меня в сторону и захлопнул дверь. — Я хочу помешать Клер. И ты мне поможешь.

— Ну уж нет, — буркнула я. — Клер со мной себя вела по-свински, и…

Брайан уже вышел за калитку и трусцой побежал по улице, словно чокнутый спецназовец.

Я повернулась к двери и толкнула ее плечом. Дверь не поддалась. Черт! Я обернулась. Я поняла, что нужно догнать Брайана и идти с ним; в противном случае мне придется сидеть на ступеньках и ждать возвращения моих дорогих соседей.

Я опрометью помчалась следом за Брайаном. Быстрый бег давался мне нелегко. Разболелись бедра, напомнил о себе шов, оставшийся после удаления аппендикса. Надо же — мертвая, но при этом такая хрупкая, уязвимая. Разве это справедливо?

— Брайан, — выдохнула я, когда мы поравнялись с автобусной остановкой, — ты, случайно, в территориальной армии не служил?

Брайан кивнул и утер пот со лба.

— Служил, было дело. А как ты… Автобус, — сказал он.

И точно, из-за угла выехал красный двухэтажный автобус. Он остановился рядом с нами. Брайан заплатил за проезд и быстро поднялся на верхний уровень. Я пошла за ним и поднялась по ступенькам, держась за поручень. Брайан остановился на верхней ступеньке и стал резко вертеть головой то вправо, то влево — совсем как судья на теннисном матче.

— Ищу место, где бы нас не подслушали, — объяснил он шепотом с таким видом, словно мы с ним выполняли какое-то секретное военное задание.

Я протиснулась мимо него, поскольку мне ужасно хотелось поскорее сесть, и плюхнулась на переднее сиденье.

— Если мы будем сидеть здесь, — сказала я, потянув Брайана за руку, — то сможем смотреть в окошко и следить, не увяжутся ли за нами подранки.

— Ты, наверное, хотела сказать «подрывники», Люси, — шепнул Брайан, осторожно пристроившись на краешке сиденья, чтобы не прикасаться ко мне.

Я почувствовала, что краснею.

— Да.

— Мы никаких подрывников не ищем, — нахмурив брови, объяснил мне Брайан. — Мы ищем Клер. Она сказала мне, что находится в пабе под названием «Дублинский замок» в Кэмдене.

Я изумленно уставилась на него, ошарашенная тем, что он только что сказал. Не то было важно, что Клер — порядочная сучка, и не то, что Брайан — вонючка, а то, что мы могли общаться мысленно. Как вам это, а?

— Ты и мои мысли можешь читать, Брайан? — с надеждой спросила я. — Можешь сказать, о чем я сейчас думаю?

— Конечно, нет. — Он отодвинулся на самый край и посмотрел на меня, как на чокнутую. — Я говорил с Клер по телефону, Люси. В коридоре есть телефон, рядом с кухней, в шкафу.

— О, вот как.

Повисла пауза. Я стала смотреть в окно, щелкая замком сумочки. Внизу, на улицах северного Лондона, еще кипела жизнь. Сердитые водители раздраженно сигналили, парни стояли около закусочных, курили и бросали взгляды вслед проходившим мимо девушкам. Мужчины в деловых костюмах, отчаянно мечтавшие поскорее попасть домой, проталкивались через толпы хохочущих подростков. Влюбленные парочки, рука в руке, останавливались перед витринами ресторанов и рассматривали меню.

— Брайан, — наконец выговорила я, — как это могло получиться, что у меня в бумажнике появилось двести фунтов, а мои карточки и все прочее исчезло?

Брайан усмехнулся.

— Ты еще не прочла руководство?

— У меня времени не было, — сказала я, повернувшись к окну и уставившись на страстно обнимающихся у окошка паба влюбленных. — Я отправилась навестить своего жениха.

— И?

— Это было просто ужасно, — призналась я. У меня задрожала нижняя губа, и я всеми силами постаралась сдержать слезы. — Он не узнал меня, Брайан.

— Ох, Люси, — вздохнул мой попутчик. — Если бы ты прочла руководство, ты бы поняла, что этого следует ожидать.

— Но я выгляжу, как раньше, — возразила я, обернувшись и посмотрев на Брайана. — Я смотрелась в зеркало.

— Я знаю, — кивнул Брайан. Его глаза были полны сочувствия. — Я вижу тебя такой же, какой ты видишь себя в зеркале. И Клер тебя такой видит. Но другие люди, живые, видят нас немного иначе, Люси. Это называется временным сдвигом восприятия.

— Что это означает? — опасливо спросила я. Прозвучало страшновато.

— Представь себе, что я держу в руках фигурку из мягкой глины, изображающую человека. — Брайан вытянул перед собой руки. — А потом я ее слегка сжимаю. — Он сдвинул ладони. — Это по-прежнему фигурка, изображающая человека, но теперь она выглядит чуточку иначе. Вот что происходит с нами.

— Но Дэн узнал меня, — возразила я. — На краткий миг он меня узнал!

Брайан кивнул.

— Временной сдвиг происходит не мгновенно. Всегда бывает маленькая задержка.

— А на наши голоса это тоже влияет? — спросила я. — Дэн меня поэтому не слышал?

— Нет. Это явление называется «искажение знакомства», — объяснил Брайан. — Правило пятьсот двенадцать, пункт шесть: если попытаешься обратиться к кому-либо, кто был с тобой знаком до момента смерти, твои попытки связаться с ним будут отвергнуты. Ты говоришь, но тебя не слышат. Если же ты попробуешь обратиться к такому человеку в письменной форме, то буквы превратятся в каракули. Ты бы об этом знала, Люси. Если бы удосужилась прочесть…

— Руководство. Да, Брайан, ты мне уже говорил.

Я все еще пыталась уложить в голове понятие временного сдвига, когда автобус повернул за угол Кэмден-Хай-стрит и свернул на Парквей. У станции подземки «Кэмден» толпились вечерние гуляки. Из клубов, пабов и ресторанов доносилась музыка. Готы, эмо, панки, металлисты, хип-хопперы и бродяги рекой выливались из метро и вливались в ночь. Со всех сторон нас окружали жизнь и энергия. Неудивительно, что Клер не усидела дома.

— Однажды я увидела маму в Ковент-Гардене, — сказала я, сглотнув подступивший к горлу ком. — Или мне просто померещилось. Это случилось примерно через месяц после ее гибели. — Я повернулась к Брайану. — Как думаешь: это значит, что она вернулась на землю, чтобы выполнить задание?

— Вполне возможно, — рассудительно ответил Брайан.

— Но с тех пор она больше мне не являлась как привидение. Думаешь, ей не удалось справиться с заданием?

Брайан покачал головой.

— Порой люди выполняют задание, но предпочитают не становиться призраками.

— Но почему? Это же бессмысленно! Зачем проходить через такие испытания, а потом не явиться тому, кого ты лю…

Брайан поднял руку и встал.

— Наша остановка.

В «Дублинском замке» народу было — не протолкнуться. Я ориентировалась на темную шевелюру Брайана. А он протискивался между толпами выпивающих завсегдатаев к двери в дальней стене зала. Над дверью красовалась черно-красная вывеска, на который самым уродливым шрифтом, какой я только видела, было написано LU$T BOYS. Когда мы подошли ближе, высокий тощий парень в обтягивающей черной футболке и еще более обтягивающих джинсах предостерегающе поднял руку.

— Сколько? — осведомился он, выглянув из-под жиденькой челки, свисавшей ниже кончика носа.

Брайан порылся в бумажнике и вытащил двадцатифунтовую банкноту.

— Двое.

Жердяй проворно сцапал деньги и поставил мне и Брайану на тыльной стороне ладони печать с изображением черной тильды.

— Входите, — сказал жердяй.

Дверь за нами захлопнулась, и на мои барабанные перепонки обрушился жуткий стук, скрежет и барабанные дроби. В этом зале было темно, пахло пивом и потом, было почти невозможно дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Пожалуй, тут было похуже, чем в чистилище. Брайан приподнялся на цыпочки и вгляделся в полумрак.

— Люси! — гаркнул он мне на ухо. — Я заметил Клер и вижу кровь.

— Кровь, — повторила я. — Погано.

Я посмотрела в ту сторону, куда Брайан указывал пальцем, и стала протискиваться через толпу, не обращая внимания на то, что меня толкали локтями и наступали мне на ноги тяжеленными ботинками. В какой-то момент что-то ударило меня по спине, и теплая жидкость пролилась на мой джемпер, потекла вдоль позвоночника, к крестцу.

«Пожалуйста, пусть пиво будет светлое», — мысленно взмолилась я, продолжая проталкиваться к сцене.

Группу я увидела почти сразу. Невысокого роста пергидрольный блондин визгливо выкрикивал слова в микрофон, а толстый, как бочка, барабанщик лупил палочками по барабанам и тарелкам с таким остервенением, словно его терзал судорожный припадок. Только басист стоял совершенно неподвижно, с закрытыми глазами. Только движения его пальцев, пощипывающих струны, показывали, что он не спит.

— Смотри, — проговорил Брайан, схватив меня за плечо. — Вон она.

Клер лежала на спине на полу. Ее черные ботинки болтались в воздухе, юбка задралась до талии, обнажив толстую задницу и ноги в сетчатых колготках. Одна ноздря Клер была испачкана кровью, несколько дредов расплелись. Верхом на ней восседала блондинка. Она вцепилась в волосы Клер и дубасила ее затылком об пол, а Клер держала девушку за грудки и наносила по своей противнице не слишком меткие удары. Обе драчуньи были красные как раки и еле дышали.

Впечатление было такое, будто две готические свеклы ведут бой без правил.

Брайан в изумлении словно приклеился к полу.

— Эй! — крикнула я, стукнув его по руке. — Сделай же что-нибудь. Разними их.

Брайан шагнул вперед, остановился и попятился назад.

— Не уверен, что моей базовой военной подготовки для этого хватит, Люси.

Я сделала большие глаза.

— Ой, ради бога. Просто растащи их. Я тебе помогу.

Адреналин и собственная тупость вытолкнули меня из толпы к дерущимся девицам.

— Хватай ее, — распорядилась я, указав Брайану на костлявую блондинку. — А я возьму на себя Клер.

Брайан резко наклонился, обхватил руками противницу Клер и оторвал ее от пола, а я сжала руку Клер и попыталась поднять ее на ноги. Но не успела я и глазом моргнуть, как другая рука Клер взметнулась вверх, и ее кулак врезался мне в подбородок. Я отшатнулась назад. У меня слегка закружилась голова, но в следующий момент я снова потянулась к Клер.

— Отцепись! — взвизгнула она. Ее дреды болтались вокруг головы, словно змеи горгоны Медузы. — Я сама за себя постою.

— Ради бога, Клер, — крикнула я, потирая подбородок, — я пыталась помешать этой девахе убить тебя!

— Я не могу умереть, — прошипела Клер. — Забыла?

— Ага! — прокричал какой-то малый из толпы зрителей. — Мы все будем жить вечно. Рок-н-ролл!

Тощая блондинка пыталась вырваться из цепких рук Брайана. Она колотила его кулаками по вискам. Брайан сжал зубы и молчал, но я видела: ему больно.

— Клер! — гаркнула я. — Ты хочешь, чтобы Брайана тоже побили?

Клер зыркнула на Брайана, и ее взгляд немного смягчился.

— Ладно, — буркнула она и поднялась с пола. — С ней я завтра разделаюсь.

Толпа презрительно улюлюкала нам вслед, когда мы выбирались к выходу. Клер всю дорогу истерически хохотала.

— Смотрите! — крикнула я, когда мы вышли на улицу. — Вон наш автобус.

— Пошел он, — буркнула Клер. — Я не в себе. Добегу до дома на своих двоих.

С этими словами она сорвалась с места.

— Клер! — крикнула я. — Стой!

Автобус проскочил мимо меня, я в отчаянии проводила его взглядом.

Черт.

Я знала, что следующий придет не раньше, чем через час — если придет вообще. И что мне теперь делать? Я смотрела, как Клер исчезает вдалеке. Еще пара секунд — и ко мне пришло решение. Я должна была догнать ее. В конце концов, она еще совсем ребенок. Поддерживая одной рукой груди, чтобы не болтались, я потрусила следом за ней… «Ура, — в тоске подумала я. — Мы снова бежим».

— Отцепись от меня, — прошипела Клер, когда я нагнала ее.

— Не могу, — выдохнула я. Клер перешла на шаг. — Я пропустила автобус.

— Вот и отлично.

— Да, отлично.

Мы пошли молча. В голове у меня вертелись разные слова. Длинные фразы у меня не получаются, мне от них не по себе. Чем длиннее становится предложение, тем страшнее мне оттого, что слова, которые на самом деле у меня на уме, вылетят из меня, как из пушки. Я искоса глянула на Клер. Эгоистичная-Сучка-Толстая-Корова-Готка-Недоделанная.

— Ну, — проговорила я, натужно улыбнувшись, — ты мне расскажешь, что сегодня произошло?

— С чего это я должна тебе что-то рассказывать? — хмыкнула Клер и снова перешла на бег.

Я затрусила рядом с ней, твердо решив не отставать.

— С того, что я пыталась тебе помочь, а ты мне врезала, вот с чего.

— Умная очень, да? — буркнула Клер. — Много будешь знать, скоро состаришься. Ну да ладно. Если ты так хочешь знать, то эта блондинистая сучара спала с Кейтом. Сказать ей я ничего не могла из-за этой долбаной мутации, вот и решила врезать ей как следует.

— А кто такой Кейт?

— Господи, девочка в тоге! — Клер презрительно глянула на меня. — Ты совсем отсталая, да? Кейт Кранк — вокалист из Lust Boys. Он же на сцене сегодня стоял, тупица.

— А тебе какое дело до того, что она спала с Кейтом? — спросила я, решив не обращать внимания на «тупицу».

— Потому что она переспала с ним через полчаса после меня.

— Сегодня?

— Нет, за три часа до моей смерти.

— И ты…

— Покончила с собой. Да.

Что можно было сказать в ответ? Раньше я ни разу не разговаривала с самоубийцами. И вообще с умершими.

— Кейт был твоим бойфрендом? — спросила я наудачу.

Клер пожала плечами.

— Фиг его знает. Секс пять раз считается?

— Не уверена.

— Между прочим, он — поэт, — продолжала Клер, подозрительно поглядывая на меня. — Он очень милый и чувствительный и, когда не поет, работает в приюте для собак.

— В приюте для собак, — повторила я. — Понятно. И как ты с ним познакомилась? Ты — фанатка группы?

— Да нет! — воскликнула Клер с такой страстью и возмущением, словно я только что обозвала ее фанаткой Westlife. — Я пыталась поступить в группу. И не смотри на меня так удивленно, Люси. Я чертовски крутая гитаристка.

— И почему же тебя не приняли?

— А ты много толстух видала в группах? — буркнула Клер, поворачивая за угол.

Я призадумалась. Нужно было сказать ей что-то утешительное. Нужно было вспомнить кого-нибудь, кто послужил бы для нее вдохновительным примером.

— А как насчет Мамы Кэсс из Mamas and Papas? — спросила я. — Она была толстая, но талантливая, и она с собой не кончала. Она умерла, жуя сэндв…

— Иди ты знаешь куда, Люси! — рявкнула Клер. — Какая же ты сучка.

Больше она мне по дороге до дома не сказала ни слова.