– А вот здесь ванная комната, – объясняла Роуз, отступив на шаг в сторону, чтобы Дариос Пандакис и эксперт, которого тот привел с собой, смогли пройти.

Она казалось себе смешной, водя двух мужчин по дому, который для нее самой был таким же чужим. Но она пообещала Зои, что займется этим сама и все время будет рядом с посетителями.

Те внимательно осмотрели ванную и все комнаты. При этом лицо Дариоса Пандакиса оставалось непроницаемым. На нем не читалось волнение, даже когда он тихо переговаривался с экспертом. Так он вел себя все те полчаса, в течение которых они осматривали дом. Постепенно Роуз начинала нервничать. Хотя Саймон Филдинг и упоминал, что его клиент – человек тяжелый, но Роуз не ожидала, что пятидесятипятилетний мужчина будет настолько неприветливым. Он не улыбался, отвечал резко и выказывал чрезвычайно мало энтузиазма по отношению к недвижимости, которую он якобы хотел купить.

– Ему не нравится? – спросила она шепотом и взглянула на Саймона Филдинга в поисках поддержки.

Тот ждал ее перед дверью. Он улыбнулся и наклонился к ней.

– Не беспокойтесь. Он все время так выглядит, – шепнул он в ответ, и у Роуз по спине побежали мурашки, когда она ощутила на своей щеке дыхание Саймона. На какой-то миг она утонула в его голубых глазах, которые вдруг оказались так близко, что у нее перехватило дыхание.

«Он здесь исключительно по делу», – мысленно увещевала она себя. Поэтому она старалась не смотреть на него влюбленным взглядом, как девочка-подросток. Но именно так она себя и чувствовала после вчерашнего вечера. Она мечтала о Саймоне и весь день провела в предвкушении новой встречи с ним.

Несколько часов Роуз вертелась перед зеркалом, примеряя разные наряды, пока наконец не решилась надеть одно из самых красивых летних платьев – настоящую мечту из сиреневого джерси. И чем ближе стрелки часов подбирались к пяти, тем больше она волновалась. Сердце бешено забилось, когда она увидела его и двух других мужчин перед дверью. Восхищенный взгляд Саймона стал наградой за все ее старания.

Да, она хотела ему понравиться. Но Роуз сама опешила от того, что он вызывал в ней столько непривычных чувств. Она просто разучилась флиртовать и не могла понять, проявлял ли Саймон к ней истинный интерес или это было притворство. Если же это всего лишь уловки, то тут он показал себя настоящим профессионалом, она должна была признать…

– Здесь, внизу, еще есть помещения? – спросил Дариос Пандакис, как только вышел в коридор.

Он отвлек Роуз от раздумий.

– Нет, это все.

– Хорошо. Тогда давайте теперь поднимемся наверх, – сказал он, и Роуз стиснула зубы, потому что ей не нравился его повелительный тон. Однако она ничего не ответила и поднялась по широкой лестнице из холла на второй этаж.

В этой части дома она бывала не часто. Зои рассказывала ей, что раньше там жила ее мать, а сама она той частью дома больше не пользовалась. Ее спальня располагалась внизу, рядом с ванной комнатой. Роуз тоже спала там, потому что так ей было удобно. Дом казался слишком большим для одного человека, а на первом этаже имелось все, что нужно. Наверх она поднялась лишь сразу после приезда, чтобы сориентироваться. Двери, которые вели из коридора на втором этаже, оказались запертыми, и в комнату возле лестничной площадки ей удалось лишь заглянуть. Наверное, раньше здесь была спальня матери Зои. Роуз растерялась: кроме массивной старинной мебели здесь осталось много личных вещей. На маленьком туалетном столике в углу стояли баночки и пузырьки. Над комодом висела коллекция портретов всех членов семьи, а на прикроватной тумбочке стопкой лежали журналы. Казалось, мать Зои может вернуться в любую секунду. Роуз почувствовала себя здесь непрошеной гостьей и поспешно спустилась обратно на первый этаж.

Но теперь ей пришлось отпирать все двери по очереди, чтобы впустить мужчин. Кроме спальни матери Зои, здесь находилась небольшая гостиная, которую обставили почти так же, как на первом этаже.

Она выглядела так, будто в ней все еще кто-то жил. Здесь располагались также еще две спальни, очевидно, ранее служившие комнатами для гостей, и большая ванная. Все сверкало чистотой, но это Роуз не удивляло, ведь Зои упоминала, что один раз в неделю приходит горничная, которая занимается уборкой.

Роуз не сумела бы толком объяснить, но что-то на верхнем этаже казалось ей жутким. Может, осознание того факта, что тут больше никто не живет. Этаж будто законсервировали. Это впечатление подтвердилось, когда Роуз открыла последнюю комнату в самом конце коридора.

Помещение было залито светом, а в центре выделялся большой черный рояль. У окна стояли два кресла и маленький столик, виднелось множество полок и стеклянных шкафов, занятых фотографиями в рамках и памятными предметами. Стены были увешаны картинами и снимками большого формата. Почти на всех был изображен один человек – Крис Бивен. Он улыбался с фото, иногда один, иногда в кругу семьи или друзей. Здесь были отображены основные этапы его жизни: детство, школьные годы, учеба в университете и спортивные достижения – очевидно, парень был талантливым игроком в крикет, о чем свидетельствовали многочисленные золотые кубки на одной из полок.

На большом снимке, висящем на стене, он с увлеченным видом играл на рояле. Рядом висели рисунки, по всей видимости, его авторства, судя по подписи.

Роуз растерянно бродила по комнате. У нее захватило дух от того, насколько живым казался брат Зои в этой комнате. И вдруг в голове всплыли очень яркие воспоминания. Крис обладал чувством юмора, был вежлив, часто сиял улыбкой. Он с самого начала понравился ей. Роуз даже некоторое время была тайно в него влюблена. Но он всегда видел в ней лишь младшую сестру, а иногда и правда был для нее братом. Роуз не могла поверить, что он погиб.

И теперь, когда у нее самой появились дети, она осознала, какой страшной потерей стала смерть Криса для его семьи. Она была не в силах представить, что потеряет кого-то из своих детей, – сама мысль об этом казалась невыносимой.

А вдруг она тоже создаст мемориал в его честь, как это сделала Бренда Бивен? И внезапно Роуз перестала удивляться тому, что Зои забросила второй этаж и решила жить внизу. Наверное, ей было тяжело переносить воспоминания в такой концентрации.

– На фотографиях – погибший брат мисс Бивен, – сказала она в тишине, ощущая, что ее спутникам стоит пояснить, почему комната так выглядит.

Но только в глазах Саймона Филдинга она увидела понимание того, какая мысль вертелась у нее в голове.

Двое других мужчин лишь кивнули и вернулись к оценке дома.

Осмотрев за тридцать минут чердак и подвал, они наконец стали прощаться.

– Мы с вами свяжемся, – произнес Дариос Пандакис и вместе с экспертом сел в черный лимузин, который его личный шофер направил к дороге.

– Вы довольны?

Роуз посмотрела на Саймона Филдинга, который стоял рядом, у двери, и наблюдал за лимузином. Он приехал на своей машине и, казалось, не спешил уезжать, как те двое.

– Очень, – улыбнувшись, ответил он.

– Почему? – удивленно спросила Роуз. – Ваш клиент так скучал во время осмотра. Не думаю, что он сохранит интерес к покупке дома.

– Сохранит, поверьте мне. Он просто неэмоциональный человек. А дом он очень хотел осмотреть, что показывает, как важен для него этот объект. Насколько я знаю, у него уже есть конкретный план реконструкции дома.

– А как, собственно, он нашел этот особняк? – спросила Роуз. – Он же не выставлялся на продажу, правда?

– Правда. Но, очевидно, мистер Пандакис много лет назад посещал приемы у Бивенов, которые проходили именно здесь. Дом ему понравился еще тогда, а сейчас он подыскивает себе недвижимость в Лондоне, поэтому пожелал осмотреть его и сделать предложение о покупке.

– Пожелал купить дом, который даже не выставлен на продажу?

– Я же говорю, – улыбнулся Саймон Филдинг, – он очень эксцентричный человек. Для мистера Пандакиса важно то, что он хочет иметь, а не то, что он может получить.

Роуз задумалась, нахмурившись.

– Но, возможно, он так и не получит этот дом. Когда я беседовала с подругой, она была настроена довольно скептически. Мне пришлось долго уговаривать ее, пока она не согласилась на этот осмотр.

– Ваша помощь действительно неоценима, – кивнул Саймон Филдинг. – И поэтому я хотел бы еще раз выразить вам признательность.

– Не стоит, – возразила Роуз и улыбнулась. – Вы уже восторгались моими кулинарными умениями.

– Но я хочу, – настаивал он. – Как бы вы провели этот вечер, если бы вам не пришлось водить по дому трех незнакомых мужчин?

Роуз пожала плечами.

– Наверное, поехала бы в Ист-Энд, – призналась она, потому что вчера вечером читала в интернете об этой части города. Она просматривала единодушные положительные отзывы о новом модном квартале и очень хотела взглянуть на это «альтернативное лицо» Лондона.

– В Ист-Энд? – удивленно покачал головой Саймон Филдинг, словно ожидал чего-то другого. – А куда именно?

– Я не знаю, может, в Шордитч или Уайтчепел. Классные магазины должны быть и на Брик-лейн. Вы там ориентируетесь?

– Я лондонец, – усмехнулся он, – я ориентируюсь здесь повсюду. Вынужден признаться, этот район мне незнаком. Но если вам интересно, я могу вас завтра туда отвезти и составить компанию. Может быть, встретимся около двух? Тогда в нашем распоряжении будет вся вторая половина дня.

– А разве вам не нужно на работу? – нахмурилась Роуз.

– Завтра пятница, и я могу освободиться немного раньше. Кроме того, вы очень важный человек для меня, значит, все же это в какой-то степени рабочая встреча.

– Значит, вы лишь поэтому так со мной любезничаете?

В его глазах промелькнула искорка, а у Роуз перехватило дыхание, когда Саймон наклонился к ней.

– Нет. Мне хотелось бы узнать вас получше, – сказал он и поцеловал ее в щеку. – До завтра, Роуз.

Роуз смотрела на него, и ее сердце бешено билось. Она до сих пор ощущала его прикосновение на коже, ее колени стали ватными от одной только мысли, что же будет, если он поцелует ее по-настоящему. Отталкивать его она бы не стала, это точно. Но может ли она пойти на этот флирт, даже если он столь соблазнителен? Не стоило ли ей рассказать Саймону правду о себе?

«Не забегай так далеко вперед», – успокоила она себя и улыбнулась при мысли о том, что сказала бы ее сестра насчет этого вечера. В конце концов, именно этого она страстно желала для Роуз – отдыха от повседневной рутины и немного удовольствия.

«Для чего Саймон Филдинг подходит как нельзя лучше», – подумала она и закрыла входную дверь со счастливой улыбкой.