Когда на следующее утро я просыпаюсь, солнце уже ярко светит, уже не раннее утро. Я беру свой мобильный и на самом деле уже десять часов. Мы так долго спали и нас никто не стал будить и тут я вспоминаю причину и смотрю, волнуясь на Джонатана, который лежит возле меня.

Он выглядит бледно, на лбу, где наклеен пластырь, видна припухлость, но он спокойно дышит, что меня очень успокаивает. Его рука лежит на моём бедре и держит меня крепко. Так было всю ночь, он дотрагивался до меня, время от времени обнимал, так как будто ему требовался телесный контакт.

Улыбаясь, я наклоняюсь и целую его, потому что очень рада, что с ним вчера ничего худшего не случилось. Всё могло по-другому закончиться, испугалась я подумав об этом снова и меня обдало холодом. Я отодвигаю свои мысли от этого. Джонатан жив и это самое главное.

Он просыпается от моих поцелуев и смотрит на меня, в этот момент его голубизна глаз так глубока и сияет, что я в них просто тону.

- Грейс,  – его голос ещё немного приглушён.

- Доброе утро, - говорю я и ложусь опять на подушку, смотрю на него дальше. - Как твоя голова?

Тут на него нахлёстывают события вчерашнего дня, видимо я напомнила ему об этом, он вздрагивает и пальцами дотрагивается до пластыря на лбу. Взгляд его меняется, становится затуманенным.

- Пройдёт. Я себе это хуже представлял.

Его взгляд направляется в сторону шкафа на платье, которое всё забрызгано кровью.

- Оно теперь полностью испорчено, - говорит он, слабо улыбаясь. - А ведь мы так старались не испортить его.

Я улыбаюсь, вспоминая горячий секс в библиотеке, но картинки того, что случилось, преследуют, и я становлюсь опять серьёзной.

- Это было чертовски легкомысленно с твоей стороны, - повторяю я свои вчерашние обвинения, когда он спал.  Он должен их услышать. – Тебя могли убить.

- Или тебя, - говорит он следом. – Ты почему не осталась в библиотеке, как я тебе сказал?

- Я не смогла. Мне нужно было к тебе, - объясняю ему я и чувствую, как он обнимает меня. Когда я мгновенье спустя смотрю ему в глаза, то замечаю нечто, что заставляет моё сердце бешено биться.

Он не такой уж и непробиваемый, когда раньше вокруг себя он выстраивал непроходимую стену. Такое ощущение, что я могу сквозь неё смотреть ему глубоко в его душу. Может, потому что он сейчас ещё так слаб? Его взгляд сейчас намного мягкий и открывается мне на встречу, он позволяет мне это. Мы теряемся в поцелуе, так как никогда до этого не было и он дотрагивается до меня чаще чем когда-либо. Так как будто могли наши жизни оборваться, и мне становится ясно, как ценна каждая секунда жизни прожитая нами.

Он чувствует тоже самое. В его поцелуе, который совсем другой, ощущается тоска и страсть, объединяющие нас. В этом поцелуе чувствуется так же и то, что он наслаждается моей близостью.

Он так же был из-за меня напуган, как и я из-за него, удивилась я и прижалась к нему ещё сильнее, после чего он углубляет свой поцелуй и теплота разливается по мне, простое чувство счастье сменяется страстью, наши тела начинают реагировать друг на друга.

После меня охватывает только желание и я закидываю на него ногу, чувствую его напряжённый член в боксёрах. Вчера мы не закончили то, что вчера начали, теперь нас никто не остановит. Я хочу его. Здесь. Сейчас.

На этот раз я засунула пальцы за резинку трусов и освободила его от этого мешающего куска ткани. Его член прыгнул мне на встречу, сгибаясь в мою сторону с сильным желанием, я обхватываю его рукой, нагибаю голову и сжимаю его между моих губ. Медленными и осторожными движениями я сосу его, проводя языком, и даю его члену скользить у себя во рту, когда я слышу, как Джонатан резко втягивает воздух, то начинаю ускорять свои движения. Он останавливает меня и подтягивает наверх. Похоже у него другие планы.

- Я хочу видеть тебя, - говорит он мне, проводя пальцами по моему прозрачному неглиже, гладя мою грудь и напрягшиеся соски. - Всю тебя.

Ни секунды не мешкая, я стягиваю с себя всё через голову и кидаю в сторону, то же я проделываю с трусиками. Какое-то время я наслаждаюсь жадными взглядами Джонатана, он скользит по моему телу глазами и издаю стон, когда он касается моего живота, а потом между ног. Его палец проникает в моё влагалище, которое промокло насквозь и я чувствую, какую власть он имеет надо мной, что меня так пугает.

Я вытаскиваю его пальцы и жду, пока он отпустит меня и я смогу сесть на него сверху. Я медленно сажусь на него, позволяя ему скользить внутри.  Его пальцы впиваются в мои бёдра и я вижу как его мышцы на лице напрягаются и он борется со своим желанием, когда он ещё глубже проникает в меня.

- Грейс, - стонет он, когда я начинаю двигаться на нём, кружа бёдрами, а потом вперёд назад.

Я знаю, что я хочу и что мне нужно, беру и ложу его руку на грудь, а другую просовываю себе между ног... потом я наклоняюсь и тяну его слегка за мошонку, что заставляет его вздрогнуть и простонать.

Я наслаждаюсь чувством единения с ним и плыву по волнам своих чувств, я желанна мужчине, которого люблю. Я скачу на нём, беру всё, что может мне дать его член, издавая стоны, во мне нарастает сильнейший оргазм. Вдруг Джонатан кладет мне руки на задницу и останавливает меня, пока я не кончила, кладет меня под себя. Я обхватываю его ногами, и когда он входит в меня сильнейшим единственным толчком, волна оргазма накрывает меня.

Джонатан поглощает мой вскрик ртом и кончает следом, удлиняя мой оргазм своими вздрагиваниями.

Джонатан поворачивает меня на бок, даже не представляю, сколько времени прошло и выходит из меня, между ног становится мокро, потому что мы не использовали презерватив, как и частенько в последнее время. Он больше не обращает на это внимание, видимо ему стало это неважно.

Мы лежим лицом к лицу, смотря друг другу в глаза, наши дыхания и бьющиеся сердца постепенно успокаиваются.

Я чувствую себя такой живой от чувств к нему. Мое сердце переполняется в этот момент и я хочу сказать ему, что я долгое время хотела сказать, больше я не вижу причин для помех.

- Я люблю тебя. - это предложение слетает с моих губ, я хотела ему это сказать и ждала всю ночь.

Я понимаю, что сделала ошибку, его лицо меняется резко и удовольствие, которое только что переполняло его, куда-то исчезает. Его лицо становится серьёзным и он закрывается от меня и натягивает на себя ту нечитаемую маску, которая непроницаема ни для чего. Стена стоит опять между нами, за которую он прячет все свои чувства, но и которая уже вся в трещинах.

- Давай вставать, - говорит он быстро, так как будто он ничего не слышал, спускает ноги с кровати  и садится на край ко мне спиной.

Удивлённо и обиженно я провожаю его взглядом до ванны, его линия плеч очень напряжена и, дойдя до ванны, он ни разу так и не оборачивается. Я ложусь на подушки и смотрю в потолок. Почему он так отреагировал и разрушил одним ударом нашу близость? Потому что я сказала то, что он уже давно знает и то, что он тоже чувствует?

Он что не может мне сказать о чувствах, потому что его что-то удерживает? Или он меня на самом деле не любит, может он мне боится в этом признаться, потому что понимает, что его любимая игрушка потом уйдёт? Неужели я ошибаюсь в нём?

Ты не должна сдаваться, вспоминаю я слова Сары. Ты уже столько добилась.

Вздыхая, я усаживаюсь на кровать. Сейчас мне кажется, что я сделала большой шаг назад. Такое ощущение, что я опять прежняя и ничему так и не научилась, что касается его чувств ко мне.

Если он меня не любит, когда-нибудь я с этим смерюсь и буду жить дальше. А если он меня любит, но не может мне этого сказать, то мне нужно найти этому причину.

Я всё равно не смогу уйти от него, подумала я и увидела, что с ванны вернулся Джонатан с полотенцем на бёдрах и смотрит на меня. Есть надежда, что он рано или поздно сможет мне это сказать. Я так просто не сдамся.

* * *

- Это конюшни? – спрашиваю я с широко открытым ртом, когда мы пару часов спустя вышли прогуляться, выйдя за пределы внутреннего двора, места, настолько большего, чем я думала.

Я попросила Джонатана показать мне лошадей, которых я очень люблю, я выросла рядом с лошадями, у моей бабушки всегда были кони. Я рада, что смогу поговорить с Джонатаном на нейтральную тему.

Я начинаю за него волноваться, он сейчас выглядит таким закрытым и молчаливым. За завтраком у него было хорошее настроение. Сара и Александр составили нам компанию, хоть они и встали раньше нас, там мы расслаблено и мило беседовали. Но я и тогда чувствовала его взгляд на себе, который заметил мою задумчивость.

Я понятия не имею, что у него творится в голове и уже сомневаюсь, что он мне об этом вообще скажет. Я надеюсь, что тема лошадей мне поможет опять подобраться к нему, он рассказывал мне, как раньше скакал на лошадях, когда был маленьким.

Погода просто замечательная, что касается этих выходных, на мне тонкое платье в цветочек, которое я уложила в сумку, надеясь на хорошую погоду. Джонатан одет во всё чёрное, точно такое же настроение у него сейчас, мне очень сложно в такие моменты ему улыбаться.

Я даже не хочу думать о том, что причиной его настроения моё признание в любви. Неужели это так ужасно, что я сказала открыто о своих чувствах? Чувство сомнения остаются и я рада, что мы, наконец, перешли через двор, который покрыт щебёнкой и ведёт напрямую в загон с лошадьми.

Я тут же чувствую знакомый запах сена и лошадиных испражнений, но не такой интенсивный, как я думала. И вот мы стоим внутри, в первом же загоне стоят два коня - белый и коричневый. Белый конь взбрасывает гриву и нервно ржёт, когда мы подходим ближе, а коричневый ест с ведра, он всего лишь приподнял голову и продолжил есть. Остальные загоны  пусты.

Джонатана это очень удивляет.

- Эдвардс, где все кони? - крикнул он пожилому мужчине, который копается с коробом, закрывая его и встряхивая руки. Этот мужчина, похоже, конюх, увидев нас он улыбнулся и, торопясь, идёт к нам. 

- Лорд Хантингтон, - вскрикнул он. - Вы здесь так давно не бывали.

Джонатан коротко кивнул и опять задал свой вопрос, который его, похоже, очень беспокоит.

- Эдвардс, где кони? Где они все?

- Их продали.

- Когда?

- Некоторые в том году, а остальных пару месяцев назад, самые последние были увезены недели две назад. - рассказал конюх.

- Почему? - Джонатан качает головой.

- Ваш отец не сказал нам о причинах. Нам был дан приказ подготовить и загрузить животных, когда приехали покупатели. - Эдвардс видно тоже этому не рад, но это был указ его работодателя. - Большего я не знаю.

- А как же Смельчак и Рохана? - Джонатан кивает в сторону двоих оставшихся коней.

- Ваш отец сказал, что они не продаются. Извините, милорд, мне нужно дальше работать, поливная система в саду сломалась, мне нужно о ней позаботиться.

- Почему это не сделает садовник? – Джонатан качает непонимающе головой.

- Гордона уволили. С того момента Хастенгсы переняли его на работу.

- А Джо? Дункан? Помощники из конюшни?

Эдвардс пожал плечами и указал на пустые боксы.

- Им больше не было работы, сэр. – он извиняясь приподнял кепку, напоминая о работе и Джонатан кивком его отпустил.

- Сколько же было коней у твоего отца? – спросила я, когда мы остались одни.

- Много. Вся конюшня была полна. – Джонатан скользит взглядом по всей конюшне и останавливается на белом коне, который продолжает есть.

- А почему он именно этих оставил? Они какие-то особые?

- Смельчак - мой конь, а Роксана принадлежит Саре.

Я тоже встаю рядом с загоном белого кон, протягиваю ему свою руку и он обнюхивает её. Он очень подходит Джонатану, так как он абсолютная противоположность цвета Джонатана, который он себе постоянно выбирает. Граф тоже привязан к лошадям, потому что они принадлежат его детям, от этого и не хочет их разлучать.

- Но почему же он продал других и уволил прислугу? – Джонатан повторил мои мысли, похоже, у нас формируется один и тот же ответ.

У графа финансовые проблемы. Тут я вспоминаю отсутствие мебели в салонах и сломанную поливную систему. Да и сама усадьба выглядит немного запущено, что я списывала на возраст этих построек.

- Спроси его сам об этом, - говорю я Джонатану, но он отрицательно качает головой.

- Поместье Локвудов - не моя проблема. Отец сам должен знать, что он делает. - говорит он и я начинаю опять волноваться о том, как отрицательно и отталкивающе он относится к своему отцу.

Но зато он говорит со мной, что уже своеобразный плюс.

Вдруг сзади нас раздаются шаги, быстрые шаги, пару секунд спустя в конюшне появился Александр. Он искал нас и когда нашёл, вздохнул с облегчением.

- Наконец-то я нашёл вас.- говорит он задыхаясь, он сильно торопился.

- Что случилось? - спросил Джонатан, когда мы идём на встречу.

- Полиция приехала. Они поймали вора и полностью вернули всё награбленное. Всё на месте!