Глава 1

Дождь хлестал по ее лицу, волосы намокли и ничего не осталось от аккуратной прически, которую Челси Локридж старательно сделала перед отъездом из Сан-Франциско. Она вцепилась в прутья тяжелых металлических ворот и, напрягая все силы, попыталась их открыть. Проделав щель в несколько сантиметров, Челси постаралась ее расширить, опять толкнув тяжелые створки. Одной ногой она попала в лужу по самую щиколотку, еще немного и молодая женщина сама упала бы в нее, если бы не держалась за ворота. С раздражением Челси почувствовала, как наполнились водой ее туфли из итальянской кожи на низком каблуке, как намокли чулки и отвороты брюк из мягкой шерсти.

Ну и время она выбрала для своего первого посещения этого частного владения! Раскаты грома сотрясали небо над ее головой, вспышки молний пронзали тяжелые тучи, словно лазеры. Руки скользили по влажному металлу, что создавало дополнительные трудности. Ворота заклинило, но их нужно было открыть во что бы то ни стало, только тогда она смогла бы въехать на территорию и найти какое-нибудь укрытие. Ее бывший муж унаследовал эти земли от своего дедушки, и пока Крейг отсутствовал, Челси все шесть лет исправно платила налоги, чтобы не возникло претензий со стороны властей штата. До вчерашнего дня ей и в голову не приходило проведать эти владения. И вот она здесь! Безуспешно промучившись еще несколько минут, обессилевшая женщина устало привалилась к воротам. Немного отдышавшись, она стала проклинать свое хрупкое сложение и небольшой рост. Может во всем виновата плохая погода? Или бессонная ночь? После того, как Челси прочитала дневник своего отца, она почувствовала полное моральное и физическое опустошение, ощущая себя песчинкой в окружающем ее мире.

Послышался неясный шум. Челси подняла голову и нахмурилась, увидев лишь блестящую от дождя дорогу, которая черной лентой вилась среди густых сосновых зарослей. По ней она и приехала, но звук шел не оттуда. Он усилился и доносился откуда-то спереди. Стало ясно, что это шумит машина. Прильнув к воротам, женщина всматривалась в едва заметную колею, которая исчезала среди деревьев примерно ярдах в двадцати от того места, где она стояла. Вдруг, подобно шаровой молнии, на лужайку выскочил заляпанный грязью джип. Кто-то, сидящий внутри его, резко затормозил, подняв вокруг себя фонтан грязи. Она ошеломленно уставилась на машину.

Сквозь дождь и клочья тумана Челси отчетливо разглядела длинноволосого, грубоватого мужчину, который выпрыгнул из кабины, держа в левой руке дробовик. Она не узнала того, кто, тяжело ступая, направился к ней, но ощущение чего-то знакомого больно кольнуло сердце. Весь его вид красноречиво свидетельствовал о том, что он полон ярости. Расстегнутый, несмотря на отвратительную погоду, черный плащ неистово хлестал по его длинным, мускулистым ногам. Твердо шагая по размокшей от воды колее, мужчина подходил все ближе и ближе. Было слышно, как хлюпает грязь под его разбитыми сапогами. Челси скользнула взглядом по его фигуре. Джинсы сидели на нем, как влитые, подчеркивая все его мужское достоинство. Они, как умелые руки любовницы, искусно охватывали тугие бедра и поддерживали то, что является гордостью всех представителей сильного пола. Под одеждой угадывался плоский упругий живот, твердый, как камень; мускулистая грудь, на которую туго натягивалась рубашка из выцветшей шотландки, угрожая вырвать все пуговицы; на широких плечах плащ того и гляди разойдется по швам. Прерывисто дыша, она глянула на его бычью шею и темную щетину на подбородке. Внутри у нее что-то оборвалось. Прищурившись, Челси задержала взгляд на его сжатых побелевших губах, сквозь суровость которых она разглядела чувственность, вызвавшую у нее ответную реакцию. Челси вздрогнула. Ее действительно влекло к его физической силе. Возможно, это было где-то в подсознании. Она не могла вспомнить, когда в последнее время ее тянуло к мужчинам. Это неосознанное желание испугало ее. Смутившись, женщина наконец взглянула незнакомцу прямо в глаза. И застыла, как громом пораженная. Очевидно годы наложили свой отпечаток не столько на его внешность, сколько на него самого. Челси все еще не могла поверить, что это был он.

Крейг Уайлдер остановился по ту сторону ворот и свирепо посмотрел на нее.

«Убирайся отсюда ко всем чертям и не вздумай возвращаться!».

Бывшая миссис Уайлдер непроизвольно вздрогнула, как от удара хлыстом. До нее наконец дошло, что человек, стоящий перед ней и адвокат, за которого она когда-то вышла замуж, — одно и то же лицо. Куда делся весь его внешний лоск? Этот непокорный тип чувствовал себя как дома в безлюдных горных районах Северной Калифорнии. Его внешность точно соответствовала тому во что он превратился: озлобленный, тридцати шестилетний бывший муж, опустившийся на самое дно через год после освобождения из федеральной тюрьмы. С ужасом Челси обнаружила, что он совсем не походил на того кого она любила всем сердцем, кому отдавалась со всей страстью. Один из офицеров предупреждал ее об этой перемене. Он даже настаивал на том, что она не сразу узнает своего бывшего мужа. Челси отказывалась поверить в это. А надо было прислушаться к его словам, возможно удар был бы не таким сильным.

«Убирайся сейчас же, Челси! — кричал Крейг — Если останешься, то потом пожалеешь об этом». Ошеломленная женщина продолжала стоять, судорожно подыскивая слова, которые были бы уместны в подобной ситуации. Они не виделись целых шесть лет! Какие только чувства не обуревали ее! Стыд, сожаление, отчаяние! Как справиться со всем этим? Она оправдывала его гнев, понимая, что это справедливая реакция на ее непрошеное вторжение. Ей стало грустно. Ведь их предал человек, которому они доверяли.

«Мне нужно поговорить с тобой, Крейг» наконец выдохнула Челси. Он сердито сверкнул глазами. «Нам не о чем разговаривать». И собрался уходить. Она рванулась вперед, пытаясь схватить его за руку, но больно ударилась плечом о ворота. Ее пальцы лишь скользнули по рукаву его мокрого плаща. Крейг отшатнулся. Слезы жгли ей глаза. Челси не ожидала такой реакции на свое прикосновение. Отдернув руку, она выпрямилась. Ушибленное плечо давало о себе знать, но ей было не до него. Ее беспокоило, как он отреагирует на то, что она собиралась сказать ему. Тем не менее, женщина старалась противостоять его гневу и подозрительности и не дать ему запугать себя.

«Всего пять минут, Крейг! Это очень важно».

«Я не должен тебе и пяти секунд».

«Зато я кое-что должна тебе», — настаивала она, несмотря на сокрушительный отказ.

Челси выдержала его раздраженный взгляд, а в памяти всплыло то время, когда его глаза пылали страстью. Но это все в прошлом. А прошлое не воскресишь!

Дождь перешел в ливень. Оглушительные раскаты грома чередовались со вспышками молний, которые зигзагами расчерчивали небо. Челси продрогла до мозга костей, но не собиралась сдаваться. Она изучающе посмотрела на Крейга и решительно произнесла: «Я не уеду отсюда, пока мы не поговорим. Я буду сидеть в машине до тех пор, пока ты не выслушаешь меня». Времени у нее было достаточно. Направляясь сюда, Челси по дороге заскочила в отдел по опеке над детьми-сиротами и предупредила своего босса. Крейг грязно выругался. Пожалуй, в ее присутствии это было впервые. В ее памяти он всегда оставался истинным джентльменом, предупредительным по отношению к женщине, склонным к покровительству. Под его испытывающим взглядом бывшая миссис Чайлдер вызывающе вздернула подбородок. Она должна быть сильной и хладнокровной. Для его же блага.

«А ты изменилась». В голосе Крейга чувствовалось осуждение. Челси не стала спорить с очевидным, но ее рассердило лишнее напоминание о том, что они оба прошли все круги ада, и чтобы выжить им пришлось стать другими. «Ты прав», — согласилась она.

Челси всматривалась в угловатые черты его лица, теша себя надеждой, что его гнев хоть немного улетучится. Но тщетно: казалось, что он разозлился еще больше. Мысленно она проклинала того, по чьей вине Крейг стал таким. С напускным спокойствием женщина заметила: «События меняют людей. Подозреваю, что мы оба знаем это лучше, чем кто-либо другой». По выражению его лица, Челси догадалась, что он не знает, как понимать ее поведение, и решила дать ему возможность определиться. В противном случае ей будет трудно рассказать, что она обнаружила. Челси не захотела посылать улики по почте или предоставить их в соответствующие органы. Она была уверена, что Крейгу крайне необходимо снова почувствовать себя в мире с самим собой, он это заслужил, пусть даже цена тому — потеря доброго имени умершего человека. Сведения из дневника ее отца помогут Крейгу смыть пятно со своей жизни и с загубленной карьеры помощника прокурора. Челси заметила, как бывший муж бросил презрительный взгляд на ее спортивную машину. Было видно, что он знает, откуда она у нее. Это был подарок состоятельного человека своему единственному ребенку, игрушка взамен любви и близости, которых Челси не получала от погруженного в себя отца.

«Здесь она совсем бесполезна. В ней не укроешься».

«Если придется, то я пойду пешком», — заявила женщина. По холодному блеску его глаз, по застывшему выражению его лица, было видно, как новая волна ярости захлестнула Крейга. Челси замолчала. Призвав на помощь все свое терпение, она в ожидании теребила замерзшими пальцами ремешок своей сумочки.

Внезапно Крейг распахнул ворота. Он схватил ее за руку и почти силой потащил за собой. Челси не сопротивлялась. Она не боялась его. Единственное чувство, вспыхнувшее в ее сердце, так это сожаление, что бывший муж докатился до такого состояния. Спотыкаясь, она едва поспевала за ним, но он даже не замедлил шаг, пока не подошел к джипу. Рванув дверцу, Крейг скомандовал: «Залезай! Я не собираюсь развлекать тебя, стоя под дождем. Ты скажешь, что хотела, а потом уйдешь и никогда больше не вернешься. Ясно?».

«Все понятно», — кивнула Челси. Ее достоинство было разбито в пух и прах. Повернувшись, она с трудом забралась в машину и устроилась на изорванных кожаных сидениях. Поежившись от холода, женщина потирала ладони. Влез Крейг и сразу же стало тесно из-за его внушительных размеров, что еще раз напомнило ей, каким он был раньше. Его стройное пропорциональное телосложение, фигура, как у легкоатлета, куда все делось? И еще эта лента на лбу, длинные волосы! Создавалось впечатление, что перед ней необузданный, представляющий угрозу тип. Возможно, это его способ уйти от городской суеты и забыть время, проведенное в заключении, способ выжить. Тюрьмы кишат подонками всех мастей. Челси предположила, что Крейг специально накачал мышцы, чтобы и в физическом, и в сексуальном плане превосходить других заключенных, тем самым отметая любые нападки и преследования. От одной мысли обо всем этом ей стало не по себе. Всей душой она желала снять напряжение, в котором он находился, видя, как перекатываются под кожей желваки и как побелели костяшки пальцев, сжимающих руль. С тех пор, как Крейг сел в кабину и нажал на газ, он даже не взглянул на нее.

Машина рванула вперед. Ухватившись за край сидения, Челси смотрела прямо перед собой. От жуткой тряски ее мотало из стороны в сторону. Она непроизвольно напряглась, когда, мчась по ямам и кочкам к дороге, джип сильно накренился на повороте. Крейг выругался и, замедлив скорость, въехал на узкий, деревянный мост, перекинутый через глубокий овраг, полный мутной воды. Она как зачарованная уставилась на нее, стараясь не думать о прогибающихся под тяжестью машины старых досках. Они выехали на дорогу. Челси вздохнула с облегчением и в награду получила полный презрения взгляд Крейга. Ее немного страшила перспектива остаться с ним наедине. Нет, не из-за того, что он причиняет физическую боль, этого она не боялась. Эмоции могли выйти из-под контроля — вот что пугало ее. Любой ценой ей нужно было исправить несправедливость. В глубине души Челси знала, что с их браком все кончено. Любовь и доверие Крейга уже не вернуть. Она расслабилась. В этот момент он резко затормозил. От неожиданности Челси обеими руками схватилась за щиток. Вздрогнув, джип остановился перед небольшой, простоватой хижиной, построенной неизвестно когда.

Не сказав ни слова и не удостоив ее взглядом, Крейг вошел в дом. Она следом за ним переступила порог, остановилась и осмотрелась. Длинная прямоугольная комната была почти лишена мебели, окна без занавесок, голые стены, единственная достопримечательность — это камин с полыхающими в нем дровами. К нему она и направилась.

Он променял одну камеру на другую, с горечью подумала Челси. Ей захотелось плакать. Она присела перед камином, поближе к теплу и подальше от Крейга, который смотрел на нее, затем сбросил свой промокший плащ на пол и откинул его ногой в сторону. На лице Челси отразилось удивление. Как это не похоже на прежнего Крейга! Типичный яппи, он обожал дорогую одежду. Она помнила, сколько внимания муж уделял своей внешности, как гордился своим умением тщательно одеваться и безупречно выглядеть особенно когда ему приходилось выступать в суде или давать интервью средствам массовой информации. Где все это? Куда делась его притягательность? Куда испарилась его утонченность, его искушенность в житейских делах? Неужели его стремление сделать себе карьеру вращаться среди сильных мира сего перечеркнула тюрьма? Она сомневалась в этом.

Челси не узнавала и не понимала нового Крейга Уайлдера. Его враждебность напоминала поведение дикого зверя, защищающего свою территорию от вторжения. Его мускулистое тело и тяжелый взгляд красноречиво свидетельствовали о его недоверии к ней. Слезы душили ее, еще немного и они ручьем польются из глаз. Его молчание действовало ей на нервы. Челси собралась с духом и произнесла: «Я обращалась к твоему начальству. Мне назвали офицера, под наблюдением которого ты находишься. Он сказал мне, что ты живешь здесь, но посоветовал не беспокоить тебя».

«Тебе следовало бы его послушаться. Он знает, как я к тебе отношусь».

«Он звонил тебе, да?».

«Разве это имеет значение?».

Она вздохнула. «Возможно и нет, тем не менее тебе необходимо услышать, что я скажу».

Некоторое время Крейг с загадочным видом смотрел на нее, затем заговорил: «Избавь меня от своих оправданий, Челси. Мне ничего от тебя не нужно, в особенности твоих лживых обещаний, о которых ты тут же забываешь. Когда я, действительно, в тебе нуждался шесть лет назад, ты повела себя, как стерва. Теперь я искренне рад, что нашей совместной жизни пришел конец. Я вычеркнул ее из памяти и советую тебе сделать тоже самое». Его слова пронзили ее как ножом в самое сердце. Челси вскочила, на щеках выступил гневный румянец. «Я не сделала ничего такого, за что должна извиняться. Я здесь не для того, чтобы говорить о нашем браке, прекрасно знаю, что все кончено. Ты это ясно дал понять при разводе. И я не жду, что что-то может измениться между нами». Она расправила плечи. «Чего я жду, так это нормального к себе отношения. Я не враг тебе, а ты не единственный, кто пострадал шесть лет назад».

Крейг пронзил ее уничтожающим взглядом и заходил по комнате. Пока он мерил ее шагами, Челси не сводила с него глаз. Он напоминал зверя в клетке. Неожиданно Крейг подошел к ней. Она невольно отступила в сторону, а затем стала укорять себя за это ребячество. А он и не думал обращать на нее внимания. Ему надо было всего-навсего взять очередное полено и подбросить его в огонь. Крейг выпрямился, и пока он смотрел на игру огня, Челси всматривалась в его точеный профиль. Он стоял, стиснув зубы и немного приподняв голову. Его длинные волосы откинулись назад, и тут она заметила, как в мочке правого уха золотом блеснула серьга. Изумленная тем, что Крейг проколол себе ухо и загипнотизированная его близостью, Челси стояла не дыша. Не шевелясь, она ждала, когда он отойдет, но вместо этого, Крейг повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Ее сердце учащенно забилось, мысли перепутались. Никогда Челси еще не чувствовала себя такой маленькой и уязвимой. Она вся трепетала от какого-то смутного предчувствия, но не могла отвести от него взгляд, и как зачарованная, смотрела на пульсирующую у виска жилку, на твердые черты его лица, на изогнутые циничные губы, не в силах отделаться от мысли, что будет, если сейчас дотронется до него, почувствует, как изменилось его тело, еще раз испытает его страсть. Челси понимала, какому риску подвергает себя, но это было сильнее ее. Желание, дремлющее со времени его заключения, дало о себе знать. Она хотела его. Несмотря на перемену, Крейг выглядел земным, чувственным и неукротимым, но также и непредсказуемым.

Не прикасайся ко мне! — хотелось ей крикнуть, когда она заметила в его глазах похотливый огонек. — Ради бога! Не допускай даже мысли о том, чтобы овладеть мною. Я умру, если ты надругаешься над тем, что было между нами.

 

Глава 2

Крейг с негодованием отметил, как в нем все сильнее разгорается желание. Он хотел ее, страстно желал каждой клеточкой своего тела. Но знал, что стоит ему только почувствовать ее, как он с головой окунется в водоворот страсти, из которого уже не выбраться.

Возвышаясь над ней, Крейг жадно всматривался в лицо Челси, как бы желая отыскать следы страсти и нежности, того блаженства, которое он испытывал в ее объятиях. Осталось ли хоть что-нибудь? И проклинал себя за эти мысли. Не имеет значения, какой она стала, как сильно он ее желает. Она не отвечает тем требованиям, которые теперь он предъявляет к женщинам.

«Мне не нравится, что ты сделала со своими волосами», — вдруг сказал Крейг, удивляясь, почему это его волнует.

Челси правой рукой коснулась прически, продолжая смотреть на него.

Его ладони внезапно зачесались от желания коснуться каскада ее длинных, густых, темно-каштановых вьющихся волос. Раньше он мог часами перебирать шелковистые локоны, когда они занимались любовью.

Воспоминание об этом свело на нет все усилия, которыми Крейг пытался подавить вспыхнувшую страсть. Новая волна желания пронзила его словно молния. Он не должен поддаваться! Страсть делает человека уязвимым. Эту истину Крейг постиг еще до заключения, но особенно хорошо понял ее во время своего пребывания здесь.

Желание не отпускало его. Оно билось в мозгу, пульсировало в паху. Наверное, это отразилось на его лице. Он поймал испуганный взгляд Челси. По ее стройному телу пробежала дрожь. Она напомнила ему самку, готовую в любую минуту удрать от самца, но в отличие от самки, по существу, невинного создания, Челси Локридж была самой двуличной женщиной, которую он когда-либо знал.

«Распусти волосы».

Она побледнела. «Крейг…».

«Распусти. Прямо сейчас», — приказал он.

Крейг был непреклонен. Трясущимися руками она стала вынимать шпильки, поддерживающие прическу, положила их во внешний карман сумочки. Сузив глаза, он наблюдал за ней. Тряхнув головой, Челси позволила волосам рассыпаться по плечам, ее движение было таким чувственным, что Крейг сжал кулаки, едва сдерживая себя.

Он приблизился. Она стояла с опущенными руками, из ее груди вырывались какие-то странные звуки. В глазах затаился страх. Крейг знал, что он тому причиной, но убеждал себя, что ему все равно. Страх сопровождал его долгие годы, теперь ее черед. Он найдет способ отомстить ей. Она это заслужила после того, как бросила его, когда так была ему нужна.

Крейг поднял руки и запустил их в ее густые кудри. Челси попыталась уклониться, но он не позволил. Обеими руками Крейг ворошил волосы, даже огрубевшей кожей ощущая тепло ее головы и шелковистость прядей, струящихся между пальцами. Его руки задрожали, тело напряглось. Горячая волна желания снова охватила его. Он проклинал себя за то, что дотронулся до Челси, но она искушает его, соблазняет своим запахом, тем самым возбуждающим ароматом, который постоянно и навязчиво преследовал его днем и превращал в ад ночи в одиночной камере.

Он притянул ее ближе, бедрами прижавшись к низу ее живота. Широко раскрыв глаза, Челси не дыша смотрела на него. Крейг намеренно давал ей понять, что может овладеть ею и овладеет, если захочет, но внезапно изменил свои действия.

Как расческой, пальцами он прошелся по всей длине волос, продираясь сквозь запутавшиеся пряди. Закусив нижнюю губу, Челси поморщилась от боли. В глазах, оттененных густыми ресницами, появились слезы. Он был сбит с толку тем, что она даже не пытается сопротивляться, а стойко переносит его недовольные выпады против нее и грубоватые прикосновения. Крейг даже почувствовал нечто вроде уважения к ней.

«Ты никогда прежде не прикасался ко мне, когда был зол», — прошептала она немного спустя.

Он застыл, встретившись с ней взглядом. В светло-карем омуте ее глаз читалось откровение. Крейг видел то, что не хотел видеть. На него нахлынули сладострастные воспоминания, но они были слишком мучительные, напоминающие о том, что не повторится никогда.

Он нутром чувствовал, что Челси тоже все помнит. Его руки на своем обнаженном теле, его ласки, которые доводили до сладостного изнеможения, когда она, теряя голову от наслаждения, жаждала, чтобы он, наконец, взял ее. Вздрогнув, Крейг отчетливо представил себе то восхитительное ощущение, когда он проникал в ее тело, постепенно уступая ее требованию и своему собственному желанию.

Челси дрожала. Веки полузакрытых глаз трепетали. Крейг поймал себя на мысли, что возможно, она хочет, чтобы он отстал от нее. Но он не доставит ей такого удовольствия. Крейг накрутил ее волосы на руку, затем отпустил. Челси прерывисто дышала. Скользнув руками по ее тонкой шее, он схватил ее за плечи и прямо-таки впился в нее своими пальцами.

Все еще дрожа, она медленно открыла глаза. Крейг злился на себя, потому что не мог справиться с желанием и злился на нее, строящую из себя саму невинность.

«Ты забыл, что у меня быстро появляются синяки?» — спросила она.

Немного смутившись, он неохотно разжал пальцы. «Я ничего не забыл, Челси».

«Я тоже. Но делая мне больно, ты ничего не исправишь».

На его скулах вспыхнул румянец, но он и не думал извиняться. Все светские манеры разом улетучились в тюрьме. Напрасно было бы ожидать его быстрого перевоплощения.

«Ты обрезала их», — упрекнул Крейг.

«Да», — она поняла, что он имеет в виду.

Челси повернула голову, глядя мимо него. Ее блестящие волосы свисали с его руки. Он недовольно поморщился. «Почему?»

«Нет времени. Слишком много сейчас работы».

Расправив плечи, она смело взглянула на него.

«Зачем задевать друг друга? Это не поможет».

«Откуда ты знаешь?».

«Не в твоих правилах так жестоко обращаться с женщиной».

«Ты не знаешь меня теперь».

«Нет, знаю», — настаивала она. «У меня хватит сил, чтобы вынести твой гнев, Крейг, если это то, что мешает тебе выслушать меня».

Лицо Крейга окаменело, в глазах зажегся опасный огонек, как бы предупреждая, что он способен заставить ее заплатить за все грехи, существующие и несуществующие, которые она совершила. Крейг снова выругался и заметил, что на этот раз это не вызвало у Челси досаду.

«Что ты можешь знать обо мне, о моем гневе?».

Она пожала плечами и была более спокойной, чем ему хотелось бы.

«Я спрашивала. Твой офицер ответил на большинство моих вопросов».

Эмоции опять взяли верх. Крейг оттолкнул ее и зашагал по комнате. Ей не оставалось ничего, как сесть поближе к камину и наблюдать. Несколько минут тишину нарушал лишь звук его шагов, да дождь, барабанящий по крыше.

«Теперь ты выслушаешь меня?»

Крейг продолжал ходить, сознавая, что это вошло у него в привычку, особенно в первые месяцы пребывания в тюрьме, когда он боролся с клаустрофобией, в камере без окна, похожей на коробку из-под обуви.

«Почему я должен?»

«Я думаю, что ты привез меня в эту даль не из-за того, что боялся, будто я растаю под дождем». И добавила задумчиво: «Я и раньше попадала под дождь, Крейг». В ее голосе послышалась тоска.

Со сжатыми кулаками он резко остановился, тоже вспомнив случай, который произошел во время их медового месяца. Сердце болезненно сжалось.

Тогда они так желали друг друга, что не могли ждать, пока вернутся в отель в Напа Вали. Отыскав пустынную полянку позади виноградника, они поставили машину и расстелили одеяло в высокой траве. Едва влюбленные сбросили одежду, как начался ливень, но несмотря на это, они утолили обоюдную страсть, сплетаясь под струями дождя.

Крейг подошел с видом человека, который знает, как выжить в этом жестоком мире.

«Говори, Челси, а потом убирайся отсюда».

Она сняла сумочку с решетки камина. «Мой отец лгал, когда давал показания против тебя».

«Скажи мне то, чего я еще не знаю».

«Он сфабриковал улики, на основании которых тебя обвинили».

Крейг помедлил с ответом. Все его тело напряглось при упоминании бывшего тестя.

«Старые новости. Пошли. Я отвезу тебя к машине».

«Папа…» Челси судорожно сглотнула. «Он обвинил тебя в преступлении, которое совершил сам, Крейг. Я нашла его дневник. Прошлой зимой перед своей смертью он признался во всем. Дневник у меня с собой».

Крейг вспомнил, как ему никто не верил, когда он высказал предположение, что его кто-то подставил. Ни его адвокат. Ни присяжные. Ни его собственная жена. «Ты опоздала на целых шесть лет, так что забудем об этом».

«Еще не поздно», — вскричала она, вскакивая. «Можно пересмотреть дело. Я…».

«Что ты?» — прервал он, пригвождая ее тяжелым взглядом. Она застыла на полпути к нему. «Что ты сделаешь на этот раз, Челси?» — допытывался Крейг. «Поверишь мне? Поддержишь? Или будешь защищать меня, как раньше?».

«Я помогу тебе, — пообещала она. — Ты заслуживаешь того, чтобы вернуться к прежней жизни».

«Правильно». Крейг отрывисто засмеялся.

Челси вздохнула. «Я не понимаю твоего отношения. Это все может изменить. Люди, наконец, поверят в твою невиновность».

«Ты, действительно, думаешь, что я могу вернуться к прежней жизни, или что я когда-либо стану прежним? Неужели ты все еще так наивна? Молю бога, чтобы сын сатаны научил тебя видеть мир таким, какой он есть, а не таким, каким ты хочешь, чтобы он был. Пора взрослеть, Челси. Тебе тридцать, чтобы вести себя подобным образом. Ты не можешь всю жизнь оставаться папиной маленькой девочкой».

Она шагнула к нему. «Мой отец умер, а я никогда не была его маленькой девочкой. После смерти матери, я доставляла ему одни неудобства. Он просто не замечал меня. После окончания колледжа мне приходилось играть роль хозяйки у него на приемах, но только после того, как отец убедился, что ему не надо за меня краснеть перед своими друзьями». Челси глубоко вздохнула. «Но сейчас речь не о моем отце, а о тебе, Крейг. Тебе нужно снова заняться своей карьерой. И это станет возможным после того, как будет пересмотрено твое обвинение. Я уверена, что коллегия адвокатов предоставит тебе слово. Ты будешь оправдан, ведь мы докажем правду».

Крейг был поражен. Челси изменилась куда больше, чем он предполагал, но ее предательство простить было нельзя.

«И после этого я счастливо заживу, — с сарказмом произнес он. — То, что я опять займусь судебной практикой, ничего не изменит, прошлое не вернешь. Поэтому, почему бы тебе не вернуться в свой придуманный мир и не оставить меня в покое, черт побери!?»

«Крейг…».

«Что?» — заорал он с нарастающим раздражением.

«Дай мне возможность помочь, прошу тебя! Неважно, сколько это займет времени и сил. Я хочу пройти с тобой все до конца. Деньги, оставленные мне отцом, помогут нанять хорошего адвоката. Для них это будет наилучшим применением».

Крейг сорвал ленту с головы, бросил ее на пол и потер лоб. От бессилия что-либо изменить ему хотелось кричать на весь свет. Боль пульсировала в висках. Как избавиться от сумасшедшего желания забыться в объятиях Челси? Пожалуй, впервые он не мог справиться с собой.

Оставалось только одно — скорее выпроводить ее из хижины. Им обоим будет лучше, если она будет подальше от него. Крейг, наконец, посмотрел на свою бывшую жену. «Я не хочу, чтобы ты оставалась здесь».

«Все, что мой отец сделал тебе и нам было несправедливо».

«Многое было несправедливо. Взять хотя бы тебя».

Она, как к алтарю, протянула к нему руки. Но у него не было никакого желания прощать ее, и он, черт возьми, не собирается отпускать ей грехи.

Крейг насмешливо взглянул на Челси, увернулся от ее рук и подошел к камину. Даже стоя спиной к ней, он все еще чувствовал глубокое искушение своего желания. Нет, возврата к прежней жизни не будет и бесполезно лелеять надежду на справедливость.

Годы, проведенные за решеткой, многому научили его. Он оставил все попытки найти справедливость и решил выжить любым способом.

«Я хочу помочь тебе», — медленно подходя к нему, сказала она.

Крейг стоял, опираясь локтем на каминную доску, и пристально смотрел на огонь. «Никто не вернет мне мою репутацию и карьеру, Челси. Никто».

«А как же будущее?».

«Какое будущее?» — вопрос прозвучал, как удар хлыста. «У меня нет будущего, благодаря тебе и твоему отцу».

«Ты имеешь полное право ненавидеть нас», — согласилась она. Он задохнулся от чувства мести. «Ты заплатишь мне. Так или иначе, но заплатишь», — поклялся Крейг.

«Можешь мне верить или нет, но я уже заплатила и все еще продолжаю платить», — едва слышно, с болью в голосе, выдавила Челси. «Пожалуйста, не позволяй своей ненависти и чувству обиды не дать тебе возможности взглянуть на новые обстоятельства».

Даже не поворачиваясь, он чувствовал, как она близко. Крейг пытался держать себя в руках, скрывая свое внимание к ней, пытаясь не дать выхода эмоциям, но чувство горечи просочилось наружу. «Нужно было помогать мне тогда, когда в этом был смысл. Теперь слишком поздно».

Челси мягко положила руку ему на плечо, нежно коснувшись пальцами воротничка изношенной рубашки. Ее прикосновение затронуло его душу.

«Я только вчера вечером обнаружила правду, когда наводила порядок в кабинете отца. Я складывала в коробки кипы книг, которые он подарил библиотеке своей юридической школы. Крейг, его признание изменит твою жизнь. Если бы только я узнала об этом раньше, то перевернула бы все на своем пути, чтобы помочь тебе. Клянусь».

Он сбросил ее руку, борясь с воспоминаниями о ее чувственности и побуждением обладать ею. Повернувшись, Крейг сказал: «Ты должна была знать, что я невиновен».

«Я всегда верила в твою невиновность, но… но кое-что произошло потом, о чем у меня не было возможности рассказать», — закончила она шепотом.

Гнев с новой силой вспыхнул в нем, подстегивая его намерения вычеркнуть ее из своей жизни раз и навсегда. «Убирайся к черту, — произнес он зловещим тоном. — И забери так называемые показания с собой».

Он увидел, как поникли ее плечи. Челси отвернулась. «Я оставлю дневник. Прочитай, когда будешь готов к этому. Если понадобится моя помощь, то я к твоим услугам. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь».

Заставляя себя оставаться на месте, Крейг считал ее шаги, с трудом удерживаясь от того, чтобы не схватить и не бросить Челси на свою постель. Его глаза сверкали, лицо застыло непроницаемой маской. Он наблюдал, как она остановилась у небольшого деревянного столика и вытащила из сумочки объемистый том в кожаном переплете. Дрожащими пальцами Челси провела по корешку обложки, оставила его на столе и пошла к двери. Не оборачиваясь, она сказала: «У меня не было времени снять копию, так что будь осторожен».

Бесшумно, с грацией пумы, одним прыжком Крейг очутился около нее. Едва Челси схватилась за дверную ручку, как он хлопнул ладонью по двери. Холодно поймав ее испуганный взгляд, Крейг хрипло выдавил: «Может кое-что еще?» Желание, клокотавшее внутри, сделало его безрассудным.

Челси непонимающе посмотрела на него. Она собралась что-то сказать, как внезапная догадка осенила ее. Кровь отлила от лица Расширенными глазами, Челси уставилась на бывшего мужа.

«Кое-что еще?» — подстрекал он, стараясь не замечать испуганного выражения ее лица.

«Я не шлюха и нечего так со мной обращаться. Если тебе нужна женщина, чтобы удовлетворить свою похоть, найди такую, которая охотно поможет в этом».

«Челси…» В его голосе звучали предостерегающие нотки, но слышалось и что-то еще, чему он сам не хотел верить. Слеза покатилась по ее щеке. Крейг смотрел на нее, как зачарованный, не в силах поверить, что она позволила ему увидеть, какую боль он причинил ей.

«Береги себя», — сказала Челси так мягко, что Крейг весь напрягся. «Мне жаль, что мой отец был таким эгоистом».

Нахмурившись, сбитый с толку ее поведением, он отступил в сторону, провожая ее тревожным взглядом. Она сошла с крыльца и, не оглядываясь, побежала прочь. Крейг все еще стоял в дверном проеме.

Челси быстро исчезала за завесой тумана и дождя, окутывающего все вокруг. Оставшись один, он не желал признаваться самому себе, что был готов умолять ее остаться с ним.

 

Глава 3

Не взирая на ливень, Челси выскочила из хижины и побежала по лужайке. Какой-то инстинкт вперемежку с гневом и болью, а не только желание избежать презрения Крейга, гнали ее прочь.

Она бежала, прижав к груди сумочку. Чувства переполняли ее, мысли путались и не давали сосредоточиться ни на чем, кроме острого желания побыть одной, попытаться самой справиться со всем этим. Время все лечит. Но сможет ли оно заглушить боль?

Скользя и спотыкаясь, молодая женщина бежала по разбитой колее. Только благодаря силе воли продолжала она двигаться вперед.

С ужасающей ясностью Челси поняла, что все еще любит своего бывшего мужа, несмотря на годы разлуки, на развод, инициатором которого был он. Она всегда будет любить его и никто, кроме нее не может компенсировать то, что причинил ему ее отец.

Приближаясь к мосту через овраг, она замедлила шаги и затем остановилась и стала осматривать осевшую поверхность из старых досок. Гром угрожающе гремел над головой, молнии с треском разрывали тучи. Челси подпрыгнула от неожиданности, когда огромная ветка дерева упала на землю совсем недалеко от того места, где она стояла.

Все ее существо дрожало от холода и неизвестности. Она, городская жительница, чувствовала себя потерянной без окружения домов и людей. Как только Крейг может жить в таком безлюдном месте?

Под сильными порывами ветра сосны раскачивались и скрипели. Челси опасливо косилась на кустарники, которые гнулись до самой земли, цеплялись ветвями за все вокруг. Так и человек в отчаянные минуты жизни из последних сил хватается за соломинку.

Чувствуя, что у нее нет выбора, она ступила на мост. С замиранием сердца Челси услышала, как хрустнула одна из деревянных опор, поддерживающая это шаткое строение. Немного помедлив, молодая женщина сделала еще один шаг. Доски зловеще постанывали под ее ногами.

Она судорожно вздохнула. Необходимо добраться до машины! Никогда в жизни ей не было так страшно. Челси пыталась уверить себя, что не такая она и тяжелая, чтобы разрушить мост.

Вдруг послышался странный звук, похожий на плач ребенка. Страх парализовал ее. А вдруг это какое-нибудь дикое животное? Она оглянулась, но не увидела ничего угрожающего, только дорогу, открытую всем ветрам. Шепча молитву, она всматривалась в мутные потоки воды, несущиеся по дну оврага. Расправив плечи и собрав все свое мужество, Челси старалась не обращать внимания на теперь уже постоянный стон и колебание досок под ногами.

Осторожно пробираясь вперед, она вдруг услышала оглушительный рев и остановилась. С ужасом испуганная женщина увидела мощный поток воды, сметающий все на своем пути и решила бежать, пока он не снесет мост. Но поток несся с ужасающей скоростью. Вода захлестнула мост, прогнившие балки прогнулись и готовы были вот-вот рухнуть.

Отбросив сумочку, Челси пыталась сохранить равновесие посреди падающего моста. Она опустилась на колени в поисках опоры, и в этот момент мощный поток обрушился на нее. Крик потонул в шуме воды. Ее подбросило, как тряпичную куклу, и перекувырнувшись в воздухе, женщина очутилась в грязной воде среди обломков моста. Внезапно она почувствовала, что ее затягивает водоворот. Погрузившись с головой, Челси продолжала бороться, понимая, что может утонуть. Она задержала дыхание. Легкие жгло от нехватки воздуха. Она едва могла соображать, почти теряя сознание, но тут подоспела неожиданная передышка. Овраг круто сворачивал, и ее прибило течением к краю обрыва. Челси высунулась из воды и стала ловить воздух. Наконец, она справилась с дыханием, откинула с лица мокрые волосы и открыла глаза. Оглушенная пребыванием в воде, обессилевшая женщина запоздало обнаружила корягу, которая удерживала ее на месте между стремниной и огромным валуном, выступавшим из воды.

Несмотря на панику, охватившую ее, Челси старалась не дать течению вновь унести себя. Стуча зубами от холода, она посмотрела вверх. Овраг был глубоким и не было нигде, что бы помогло ей выбраться. Кое-где виднелись корни деревьев и камни, но Челси не могла до них дотянуться. Слезы застилали глаза, усталость и холод сковывали ее. Прильнув к валуну, она собиралась с силами перед тем, как попытаться взобраться по склону. Течение продолжало бурлить вокруг нее. Воспоминания о Крейге Уайлдере, когда они еще были вместе, любили друг друга, мгновенно пронеслись в ее сознании и придали ей силы. Челси решила действовать.

Собрав остатки сил, она потянулась и зацепилась рукой за корни деревьев, чтобы, опираясь на валун, хоть немного вылезти из воды. С трудом переводя дыхание, она наполовину высунулась из потока, схватилась другой рукой за корни и повисла, едва удерживая тяжесть своего тела тонкими руками.

После того, как Челси растворилась в тумане, Крейг все еще стоял в дверях, бессмысленно глядя перед собой. Он потерял счет времени, мысли блуждали где-то в прошлом, чувства смешались. Гром неистово гремел над головой. Молния расколола ствол дерева на лужайке прямо напротив него. Оно с треском упало на землю, но Крейг даже не вздрогнул.

Наконец холодные капли дождя отрезвили его. Хлопнув дверью, он зашагал по комнате. Стук его каблуков напоминал стук молотка по крышке гроба, в котором покоились воспоминания об их совместной жизни.

Крейг остановился и огляделся вокруг. Челси пошла одна в такую ужасную грозу. В ту же секунду он вспомнил про шаткий мост через овраг в миле от хижины.

Ругаясь и проклиная себя, он в чем был, выскочил наружу и забрался в джип, думая только о том, чтобы успеть опередить Челси. Ее присутствие представляло угрозу его чувствам, но куда большую угрозу представляла полуразрушенная поверхность прогнившего моста, угрозу ее жизни.

Терзаемый ужасными видениями. Крейг ехал на полной скорости. Джип заносило на извилистой, скользкой колее. В памяти отчетливо всплыло наводнение, которое он видел еще ребенком, когда гостил у дедушки. Как мог он позволить Челси уйти в такую сильную грозу?!

Воспаленное воображение рисовало ему, как на стоящую на мосту одинокую фигурку низвергается откуда-то сверху мощный, свирепый, безжалостный, сметающий вся и все на своем пути поток воды. Его проклятия в свой адрес усилились, особенно когда вспомнил, что мост уже давно представлял опасность, а он и не думал ремонтировать его. Проезжая по нему в хорошую погоду или плохую, Крейг каждый раз испытывал судьбу. Конечно, это ребячество, но он считал себя вправе распоряжаться собой по своему усмотрению после лет, проведенных за решеткой. Крейг мрачнел все больше и больше, видя, что ливень усилился, а порывы ветра раскачивали сосны, стараясь вырвать их с корнем. За последним поворотом он затормозил. Джип немного скользнул вперед и остановился в нескольких футах от того места, где раньше был мост.

Ошеломленный зрелищем, Крейг механически вытащил из-под сидения моток веревки и выпрыгнул из машины. Пройдя несколько шагов, он стал громко звать Челси. Вновь и вновь выкрикивал ее имя, но ответом ему был лишь шум воды, бежавшей по оврагу.

Вдруг Крейг заметил сумочку, валявшуюся на земле. Он схватил ее, впившись длинны ми огрубевшими пальцами в мокрую дорогую кожу. Стон отчаяния вырвался из его груди при виде подтверждения того, что Челси была на мосту.

«Умоляю, оставайся в живых! Умоляю тебя!» Как молитву повторял он.

Бросив сумочку на капот машины, Крейг стал продираться сквозь густые кусты, покрывавшие северный склон оврага. Не обращая внимания на ветки, рвущие одежду и царапающие лицо и руки, он прокладывал себе путь к воде, внимательно вглядываясь во все укромные места.

Внезапно ему послышался крик, и он бросился в сторону звука. Посмотрев вниз, Крейг заметил свою бывшую жену, прижавшуюся к обрыву. От облегчения он немного расслабился и опустился на колени, чтобы получше разглядеть ее. Тревога вновь овладела им при виде того, как Челси пытается взобраться по скользкому берегу, держась за влажные корни.

«Не двигайся, Челси!» — крикнул он, понимая, что если она упадет в ревущий поток, то ему вряд ли удастся спасти ее.

«Не двигайся?».

Она замерла, не веря своим ушам. Неужели это голос Крейга? Нет, только послышалось. Он же в хижине! Рассудок решил сыграть с ней злую шутку. Челси снова попыталась переключиться на свою главную проблему. Ей необходимо отсюда выбраться! «Если я не буду двигаться, то погибну», — сказала она себе.

«Челси, послушай меня, черт возьми!».

Она подняла голову и прищурилась. Ливень мешал ей что-либо разглядеть. Она продолжала висеть, держась обеими руками за корни деревьев, наполовину погруженная в воду. Внезапно у нее закружилась голова, слабость охватила все тело. Крейг — это плод воображения! Испугавшись, что больше не выдержит, она попыталась отогнать видение. Пальцы свело судорогой, но собрав все силы, Челси удержалась на месте.

Тем временем Крейг крепким узлом привязал к дереву веревку и стал опускаться по склону. Навыки, полученные за годы армейской службы пришлись как нельзя кстати. Комья грязи и мелкие камни сыпались из-под его ног.

«Челси!».

Потрясенная тем, что опять слышит дорогой сердцу голос, Челси подняла голову и открыла глаза.

«Ты настоящий», — сказала она, все еще до конца не веря и испытывая непреодолимое желание дотронуться до него.

«Конечно, я настоящий». Крейг нахмурился. Он испытующе смотрел на нее, как бы пытаясь найти ответ на что-то.

«Я думала… ты просто в моем воображении».

«Слушай внимательно и делай все так, как я скажу», — твердо произнес он.

Она кивнула, стуча зубами от холода Крейг был так близко! Ей хотелось очутиться в его руках, услышать, как он скажет, что все будет в порядке. Но он был таким неприступным!

Крейг уперся подошвами в склон оврага и, держась за веревку, повис над водой. «Я сейчас наклонюсь в твою сторону, а ты цепляйся за меня руками и ногами. Но делай все быстро. Поняла?» — он старался перекричать шум воды.

Она была немного сбита с толку, но суть поняла. «Да».

«Я вытащу тебя отсюда, Челси. Верь мне!».

«Я верю, я всегда верила тебе», — твердила она.

По его глазам она поняла, что он не верит ей, но это было не то время и место, чтобы что-то доказывать друг другу. Крейг наклонился, она неуклюже вскарабкалась на него.

«Держись крепче!» — прокричал он и, перебирая руками веревку, быстро поднялся наверх.

На краю обрыва Челси скатилась с его спины на землю, дрожа от облегчения и потрясения одновременно. Крейг поднял ее и поддерживал, не давая снова упасть.

«Ну и вид у тебя». Он внимательно оглядел ее. Она вся дрожала от холода, глаза горели нехорошим огнем.

«Пойдем скорее отсюда, у тебя сильное переохлаждение».

Челси высвободилась из его рук, сделала два шага и споткнулась. Колени подогнулись, она схватилась за дерево, но не смогла удержаться на ногах. Негромко выругавшись, Крейг подхватил ее и взял на руки.

«Я могу идти сама. Дай только отдышаться».

«Ты потеряла туфли», — сказал он тоном, не терпящим возражений. Она обвила руками его шею и уткнулась лицом ему в грудь. Убаюканная теплом сильного тела, Челси наслаждалась ощущением безопасности в его руках. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно. Но Крейг уже подошел к джипу и усадил ее на переднее сидение. Он казался таким безразличным, что хотелось плакать. Едва сдерживая слезы, она наблюдала, как он положил в машину ее сумочку и веревку, но отвела глаза, когда Крейг посмотрел на нее, садясь рядом.

Челси откинулась на сидение и закрыла глаза. Холод пронизывал до костей, и ей казалось, что она никогда не согреется. Почувствовав прикосновение Крейга, Челси осторожно взглянула на него, он быстро убрал руку с ее плеча.

«Как ты себя чувствуешь?».

«Хорошо, только очень холодно. Я так испугалась», — призналась она.

«Забудь об этом. Ты выжила и теперь все в прошлом». Говоря это, он включил зажигание и развернул джип по направлению к хижине.

«Я все еще не могу поверить, что ты нашел меня».

«Чертовски хорошо, что я это сделал» «Но как ты узнал, что я попала в беду?

Как ты вообще мог знать, где меня искать?» Он бросил на нее взгляд, который она не поняла.

«Какое это имеет значение?».

Челси вглядывалась в его черты, стараясь увидеть прежнего Крейга, чуткого и нежного мужчину, которого так хорошо знала. Но того Крейга уже не существовало. «Да, разве это имеет какое-то значение?» — согласилась она.

В полном молчании Крейг осторожно вел машину, но Челси чувствовала даже малейший толчок. Она уставилась прямо перед собой, пока они ныряли по ухабам. Ее дрожь заметно усилилась. Так хотелось, чтобы Крейг остановил джип и согрел ее своим теплом.

Наконец пытка закончилась. Челси намеревалась самостоятельно выйти из машины, но едва она ступила на землю, как ноги подкосились. Крейг подхватил ее и понес в ванную. Она не сопротивлялась. Поддерживая Челси одной рукой, он открыл душ. Пока Крейг снимал ее мокрую, грязную одежду, она думала только о том, с каким безразличием он это делал. Теплая вода действовала, как исцеляющий бальзам. «Стой смирно!» — так резко бросил ей Крейг, что Челси снова пробрала дрожь. «Я сейчас вернусь», — сказал он и задернул занавеску.

Обессилевшая женщина сползла по выложенной кафелем стене. Она обхватила руками колени и положила на них голову. Сладкая дрема окутала все ее существо. Вдруг Челси почувствовала, как чьи-то сильные руки пытаются приподнять ее. Она шлепнула по ним, стараясь отбиться.

«Прекрати вести себя, как ребенок!».

Открыв глаза и увидев Крейга, она вспылила, впервые за весь день. «Я устала, оставь меня в покое, черт возьми!» Челси заметила, что он оценивает ее состояние, скользя по ней испытующим и каким-то безучастным взглядом. Это безразличие возмутило ее, и вспомнив о своей наготе, она скрестила на груди руки. «Я сама о себе позабочусь, Крейг. Ты мне не нужен».

Он захихикал. Его смех напоминал шуршание бумаги. «Думаю, ты выживешь, но мы должны позаботиться о том, чтобы у тебя не было воспаления легких». Снимая сапоги, Крейг не спускал с нее глаз.

Не в силах это больше терпеть, Челси задвинула занавеску и прислонилась к стене. «Я не нуждаюсь в твоем обществе и в твоей помощи».

«У тебя нет выбора». Не раздеваясь, в мокрых джинсах и рубашке, Крейг встал под душ.

«Ты вся в грязи. Это единственный способ помыть тебя и согреть в одно и то же время».

«Убирайся», — крикнула она, но он пропустил ее слова мимо ушей.

«Сколько же ты наглоталась грязной воды?» — спросил он.

«Нисколько. А теперь, будь добр, убирайся отсюда».

«Можно подумать, что я не видел тебя голой! Или тебе будет лучше, если я тоже разденусь?» Крейг стал расстегивать джинсы. «Спорю, тебе не терпится узнать, возбудишь ли ты меня?» — вслух размышлял он. «Думаю, что любая голая женщина возбудит меня, особенно после той жизни, которую я вел, Довольно с тебя?».

«Ты жесток».

«Я полезен. Для твоего же блага», — выразительно произнес он.

Челси повернулась к нему спиной и прислонилась лбом к стене. «Оставь меня!» — умоляюще произнесла она дрожащим голосом.

«Не могу детка! Просто не могу!»

 

Глава 4

Челси не смотрела на Крейга, даже когда он оттащил ее от стены и поставил лицом к себе. Она закрыла глаза, пытаясь не реагировать на его действия, хотя это было не так легко. Крейг, нисколько не заботясь о гордости и скромности своей бывшей жены, бесцеремонно отвел ее руки от груди и опустил их вниз. Она возмутилась таким пренебрежением к своим чувствам, а он, намылив ее волосы ароматным жидким мылом, стал массировать голову сильными пальцами. Воспоминания об их былой близости, все эти годы хранившиеся в памяти, нахлынули на нее. «Я могу и сама вымыться», — настаивала Челси.

«Не будь такой упрямой, тебе нужна моя помощь».

Наполнив ладони благоухающим мылом, Крейг подошел ближе. Используя свои огрубевшие руки вместо мочалки, он стал намыливать ее.

Их тела соприкасались. Челси затрепетала. Крейг наклонился, чтобы намылить ее бедра и ягодицы. Горячие искорки пронзили ее тело. Она закусила губу, и едва сдерживалась, чтобы не броситься в его объятия, пытаясь найти хотя бы намек на ту любовь, которую помнила до сих пор.

«Мне совсем не нравится твое поведение», — неуверенно произнесла Челси, чувствуя, что еще немного и она замурлычет от удовольствия.

«Когда в последний раз тебя мыл мужчина?» Она моментально открыла глаза. Как он смеет? Ее трясло от возмущения. Понимая, что стоит за этим вопросом, Челси немного помедлила с ответом, пытаясь овладеть собой. Были ли у нее мужчины за эти годы?

«Я не помню», — намеренно солгала она, зная, что сейчас он все равно не поверит.

Крейг выпрямился, скользнув взглядом по ее лицу, затем обхватил ладонями ее плечи и стал растирать их. Затаив дыхание, Челси наслаждалась чувственным поглаживанием сильных рук по ее коже. Не отрывая взгляда от ее лица, он провел вниз по рукам. Их пальцы переплелись.

Челси чувствовала все нарастающее возбуждение. Каждый ее нерв реагировал на его прикосновение. Большим пальцем руки Крейг стал водить круговыми движениями по ее ладони, как бы намекая на что-то. Почти теряя сознание, Челси судорожно выдохнула.

«Постарайся вспомнить», — предложил он хрипловатым голосом. Костяшками пальцев Крейг водил снизу вверх по ее животу. Его ритмичные движения еще больше возбудили ее. Душа рвалась на мелкие части, сожалея об утраченной любви. Ей хотелось плакать, но она призвала на помощь всю гордость, чтобы не дать выхода нежным чувствам. Воспоминания захватили ее. Бывшая миссис Уайлдер помнила своего мужа не только, как умелого любовника, но и как чуткого и нежного человека. Она даже помнила насколько терпелив он был с ней, когда они впервые занимались любовью. Помнила то ощущение радости и удовольствия, когда поняла, что Крейг — первый человек в ее жизни, который, действительно, любил и дорожил ею. Прошлое затягивало, как омут.

Прерывисто дыша, Челси взялась за его плечи, когда он опускаясь на колени, стал намыливать ее ноги. Крейг неторопливо растирал каждый пальчик на ее стопах. Она чуть не потеряла голову. Его руки стали подниматься все выше и выше. Челси почувствовала, как они заскользили между бедер. Вздрагивая и едва сдерживая крик, она вся трепетала. Желание любви и чувственных наслаждений разрасталось в ней.

«Ты все еще помнишь?» — спросил Крейг, поднимаясь и возвышаясь над ней. Отвернувшись, Челси уставилась в стену. Что-то шевельнулось у нее в груди, когда он провел по очертаниям ее бедер, кончиками пальцев коснулся талии. Она не смотрела на него, хотя горела желанием поймать его взгляд, почувствовать вкус его губ. Годами она мечтала об этом, и сейчас ей хотелось кричать на весь белый свет о своем желании забыться в его руках. Ее груди набухли, соски стали твердыми. Они жаждали его прикосновений. Челси была готова с кулаками броситься на него, чтобы дать выход своим чувствам, но сумела подавить в себе этот порыв.

«Ответь мне, Челси».

«Я не слишком многое помню», — наконец пробормотала она.

«Я знаю, что сейчас ты выбита из колеи. Еще немного и ты отдохнешь», — сказал он с теплотой в голосе, которая заворожила ее. Челси почти постанывала, в то время, как Крейг кончиками пальцев проводил под ее грудями, и вздрогнула от неожиданности, когда он ущипнул соски, а затем накрыл их своими ладонями. Она инстинктивно прижалась к нему, закрыв глаза. Невозможно сопротивляться его умелым прикосновениям. Соски превратились в твердые болезненные бугорки и вызывающе торчали. Челси непроизвольно сжала бедра, чувствуя все нарастающую пульсацию, лоно ее увлажнилось, требуя удовлетворения, с губ сорвался невнятный звук.

«Ты все такая же, да?» — холодно спросил он.

Она вздрогнула и открыла глаза. Его вопрос был, как ушат холодной воды. Крейг убрал свои руки и ей стало ясно, что он мстит за прошлое. Все его мысли, все прикосновения к ее наиболее чувствительным местам были направлены лишь на то, чтобы унизить ее. И, похоже, ему это удалось.

«Ты все так же легко воспламеняешься, Челси Локридж. Приятно сознавать, что некоторые вещи в этом мире неизменны», — сухо заметил он.

Челси взбеленилась. «Что именно ты пытаешься доказать? Что ты сильнее, чем я? Что ты можешь возбудить мое тело, не затрагивая душу? Что ты мужчина, в правилах которого унижать свою бывшую жену за ее ошибки? Ответь мне, Крейг. Я, действительно, хочу знать, что ты пытаешься доказать?».

Он пожал плечами и ладонями стал легонько нажимать на ее соски. Челси задохнулась от горячей волны возбуждения, прокатившейся по ее телу.

Видя такую реакцию, Крейг удовлетворенно улыбнулся. «Я был прав насчет тебя. Ты вспыхиваешь, как сухая щепка, к которой поднесли спичку».

Она отступила и, гордо выпрямившись, посмотрела на него. «Теперь, когда ты убедился в этом, может прекратишь испытывать меня. Или мне придется все терпеть, пока я не выберусь отсюда?».

Его взгляд стал жестким. Челси вглядывалась в его темные глаза, когда-то полные любви, а сейчас такие холодные. Пожалуй, ей просто почудилась теплота в его голосе, потому что очень этого хотелось.

Не обращая внимания на ее вопросы, Крейг продолжал смывать пену. Он проделывал это с таким безразличным усердием, как будто имел дело с незнакомым человеком или с горой грязной посуды.

Самолюбие Челси было глубоко уязвлено. Она стряхнула его руки и бросилась прочь. Крейг выключил воду и в два прыжка догнал ее. Схватив полотенце, он успел набросить его на Челси, прежде, чем она добралась до двери.

Чувствуя себя, как зверь, загнанный в угол, она, повинуясь порыву, подняла руку и замахнулась на него. Крейг перехватил Челси за запястье, и ее ладонь лишь коснулась его щеки.

«Не пытайся это когда-нибудь повторить», — предупредил он. В его голосе прозвучали стальные нотки, его тело напряглось. Она вырвала свою руку, с сожалением отмечая, что он даже и не старался удержать ее. «Я ошибалась в тебе раньше. Ты способен на любую жестокость». Крейг прищурился и притянул стройную фигурку к себе, зажал ее между своих мощных бедер. «Я предупреждал тебя, но ты, очевидно, не желаешь слушать».

Едва Челси ощутила теплоту упругого тела, едва ее ноздри уловили мужской мускусный запах, как непреодолимое желание, охватившее ее, свело на нет все возмущения. Никогда раньше она не испытывала такого вожделения! Бывшая миссис Уайлдер заставила себя взглянуть на мужа, и негодование вновь вернулось к ней. «Ты ошибаешься, Крейг. Я все слышала, но ты забыл предупредить меня, что твоя совесть и моральные принципы остались в тюрьме». Желваки заиграли у него под кожей. Стиснув зубы, он обмотал полотенце вокруг ее мокрого тела, и, закрепив конец, отошел.

С непроницаемым выражением лица Крейг проговорил ровным голосом: «Я провел шесть лет среди отбросов общества и выжил. Я даже способен на такое, чего ты не можешь себе представить, поэтому не толкай меня на это. Вряд ли тебе понравится то, что может произойти». Челси чувствовала себя полностью опустошенной. Она подошла к двери и держась за ручку, спросила: «Почему ты не хочешь поверить, что я приехала сюда исправить несправедливость, которую причинил тебе мой отец?».

После того, как Челси ушла, Крейг некоторое время неподвижно стоял посреди ванной. Он глубоко дышал, стараясь успокоиться. Умению сдерживать себя он научился в тюрьме, а не тогда, когда был помощником прокурора.

Ругаясь себе под нос, Крейг снял одежду, которая все еще оставалась на нем, дрожащими от возбуждения руками вытерся большим полотенцем и облачился в купальный халат. Ему хотелось обвинить Челси в своем неутоленном желании, но совесть не позволяла этого. Она не давала повода. Он намеренно возбудил и напугал ее. Крейг чувствовал себя виноватым, но ничего не мог поделать. Протерев запотевшее зеркало, он скорчил гримасу самому себе. Обветренное лицо и вид отшельника яснее слов напомнили ему о том, что он потерял и какую цену заплатил за то, что выжил. В его глазах был и цинизм, разъедающий душу, и желание отыграться. Стараясь быть честным с самим собой, Крейг молча соглашался с тем, что ему нужен был кто-то, кто мог заплатить за причиненную несправедливость. Челси была замешана в его падении и не важно, насколько сильно он желал ее, как женщину, она предала его и этого простить было нельзя. Да, он хочет ее. Ему нужно удовлетворить свои потребности, и он удовлетворит их, но только на своих условиях. Сваливая в кучу мокрую одежду, Крейг размышлял над истинными причинами, по которым его бывшая жена приехала сюда. Неважно, что она говорила раньше, он отбросил идею о том, что Челси собирается вытащить на свет всю правду об отце, которого боготворила. Он нутром чувствовал, что она неспособна на это.

Выйдя из ванной, он увидел, что Челси сидит на краешке выложенного кирпичом камина, погруженная в свои мысли. Остановился, наблюдая, как она, не отрывая взгляда от огня, перебирает свои волосы, которые уже почти высохли и походили на кудрявое каштановое облако. Челси выглядела более хрупкой, чем обычно и гораздо более невинной. Желание с новой силой охватило его, пульс учащенно забился. Крейг смотрел на ее обнаженные руки и ноги, на соблазнительную линию груди. Воспоминания о ее чувственности, о том, как она трепетала в его объятиях, переплетались с эротическими видениями, которые он был не в силах отогнать. Вспоминал, как у него замирало сердце, когда он исследовал ложбинки и изгибы ее тела, сладковатый аромат, исходивший от нее. Как ему хотелось прикоснуться губами к чувствительным соскам, осыпать поцелуями ее тело, провести языком по нежной коже, как делал когда-то. Он подавил стон, с трудом справившись с неистовым желанием овладеть ею. Челси взглянула на него. «Почему?».

Крейг понял, что она имеет в виду, но медлил с ответом. Он не настолько верил своей бывшей жене, чтобы быть честным с ней до конца относительно своих чувств, в которых и сам толком еще не разобрался. Всматриваясь в тонкие черты лица Челси, Крейг увидел разочарование и боль в ее оттененных густыми ресницами глазах. Это задело его больше, чем ему хотелось бы.

«Если ты так меня ненавидишь, то почему не дал мне утонуть?» Ожидая его ответа, она перевела взгляд на пылающие поленья.

«Я — преступник, находящийся под наблюдением и не собираюсь мотать себе нервы, объясняя властям, почему какая-то идиотка по своей собственной глупости погибла на моей территории во время сильной грозы, особенно, если эта женщина — моя бывшая жена».

«Я не специально прыгнула в овраг».

«Я прекрасно знаю, что произошло».

Она вздрогнула. «Ты не можешь знать. Тебя там не было».

Сознавая, что он чуть было не стал причиной ее гибели, Крейг сердито огрызнулся: «Ты явилась сюда без приглашения, теперь пожинай плоды и будь благодарна за то, что все еще жива».

Челси поразило его равнодушие. Он наклонился и взял ее за руки, заставил подняться.

«За что ты так ненавидишь меня?» — спросила она. «Почему не можешь дать мне шанс?».

«Мне никто не дал шанса!».

«Тогда, по крайней мере, прекрати приписывать мне то, чего нет. Я приехала сюда не для того, чтобы просто отметиться, Крейг. Я приехала, потому что…». Она заколебалась, в ее глазах промелькнул испуг.

Наконец-то, подумал Крейг. Вот она, правда. Он решил, что Челси достаточно напугана, чтобы все сказать. «Почему же ты, действительно, приехала сюда?».

«Потому что я считаю это правильным», — едва слышно произнесла она. Он покачал головой, его надежды не оправдались. «Я не верю тебе». Челси подняла руки и пальцами сжала виски, полотенце на ней ослабло, Крейг узнал этот беспокойный жест, но не хотел признавать то, что ее голова пульсировала от напряжения и эмоциональной нагрузки, перенесенной за последние часы. Ему хотелось думать, что она завлекает его. Схватив полотенце, прежде чем оно обнажило ее тело, он пальцами скользнул в ложбинку между ее грудями. Крейг держал себя, как мужчина, прекрасно знающий тело женщины, стоящей перед ним.

Челси опустила руки и украдкой взглянула на него. Она отступила назад, но он не дал ей уйти. Их глаза встретились. Никто первый не отводил взгляда. Они оба знали, что она рискует потерять гораздо больше, чем полотенце, если попытается опять уйти. Учащенно дыша, Челси сказала: «Пожалуйста, не надо». Ее щеки горели, на шее лихорадочно пульсировала жилка.

«Что не надо?» — допытывался Крейг.

«Не нужно пользоваться своим преимуществом. Ты вел себя так, когда…».

«…когда мы были женаты», — закончил он за нее, отрывая взгляд от ее груди.

Челси слабо кивнула.

«Я не даю обещаний, если не уверен, что не сдержу их».

«Крейг, я не позволю тебе использовать меня».

«Ты хочешь меня», — возразил он.

Она отрицательно покачала головой.

Крейг резко втянул в себя воздух, аромат ее нежной кожи будоражил его. «Не лги мне, Челси. Я вижу тебя насквозь».

«Я не заслуживаю, чтобы меня использовали».

«Ты и твой отец использовали меня. Не кажется ли тебе, что это будет справедливо?»

«Ты честный и благородный человек», — начала она.

«Избавься от иллюзий относительно меня. Так будет лучше для нас обоих», — закричал он. Челси закусила губу и отвела взгляд. «Я отказываюсь верить, что человек, которого я знала и с которым провела столько лет, в действительности, не существует. Я также не верю, что ты силой возьмешь меня. Мы не можем не принимать в расчет наше прошлое».

«Я начинаю думать, что переоценил твои чары», — прервал Крейг ее, желая доказать им обоим свою правду. Он изменился, стал бессердечным и бездушным, благодаря существующей уголовной системе, благодаря интригану-тестю и вероломной жене.

Прищурившись, Крейг изучающе смотрел на Челси. Его лицо не выражало ничего, кроме предложения заняться сексом и готовности унизить ее. Она задрожала от возмущения, когда он оттолкнул ее от себя и смерил взглядом. «Мои потребности в эти дни совершенно… определенные. Любая сексуальная женщина с нежной кожей справится с этим, и ты подойдешь».

Челси побледнела, но не сдавалась. Еще крепче вцепившись в полотенце, она прижала руки к груди, которая, казалось, вот-вот разорвется, если она будет глубже дышать. «Ты собираешься заняться любовью с женщиной, нежелающей этого?»

«Любовь?» — горько усмехнулся он. «Кто говорит о любви? Я имею в виду секс, Челси, простой, энергичный секс. И даю руку на отсечение, что очень скоро ты сама будешь более чем хотеть его».

«Ты же не животное», — прошептала она. «Почему ты так себя ведешь?».

«Я не животное?» — с вызовом спросил Крейг. «Мои бывшие тюремщики, возможно, не согласятся с тобой».

«Неужели я совсем не знаю тебя?».

Он пожал плечами и не ответил. Подойдя к камину с противоположной стороны, Крейг подбросил в огонь полено. Взглянув на его профиль, словно выточенный из камня, Челси проникновенно сказала: «Мне кажется, что за огромной стеной, воздвигнутой тобой, ты прячешь свои чувства. Ты пытаешься защитить то, что осталось от того чуткого и сострадательного человека, которого я знала и любила».

Он замер. Ее неожиданная проницательность, прозвучавшие слова о любви были жестоким напоминанием о том, что в его жизни давно уже отсутствовали положительные эмоции. И немного испугало то, что она так быстро обрела уверенность в себе. Крейг вдруг понял, что чем дольше они будут вместе, тем труднее ему будет противостоять ей. «Ты набиваешь себе цену. Не теряй времени даром».

«Я не согласна, но думай, как хочешь». Она вздернула подбородок и расправила плечи. «Спасибо за то, что спас меня. Извини, что не смогла сделать того же для тебя, перед тем, как тебя отправили в тюрьму».

Потрясенный ее смелостью, он в замешательстве подкинул еще одно полено в камин. Стряхнув с ладоней кусочки коры, Крейг выпрямился и поймал ее взгляд. Лицо Челси было печальным, но он заставил себя не проявлять сочувствия.

«Прибереги свою признательность и свою жалость для кого-нибудь еще».

«Я не жалею тебя», — возразила Челси. «Что я чувствую, так это сожаление».

«Как ты собираешься со мной расплачиваться?».

«За что?» Челси нахмурилась.

«За то, что спас тебе жизнь, конечно. В таких случаях по обычаю некоторых народностей ты была бы обязана мне всю жизнь. Не правда ли, интересно?» Тяжело дыша, Челси непроизвольно посмотрела на дверь. Крейг наблюдал за ней. Она напоминала мышку в лапах голодного кота.

«Нет легкого пути назад, Челси? Нет больше психологической болтовни о нравственных началах». Он все еще стоял у камина. Челси пересекла комнату, схватила с кухонной стойки сумочку и вытащила из нее свой кошелек. Сколько ярости и вызова было в ее действиях! Крейг еще раз убедился, как она изменилась за последние годы.

«Наличными, выписать чек или послать почтовым переводом?» — спросила она воинственным тоном. Крейг больше не стал себя сдерживать. Вихрем он подлетел к Челси и схватил ее чуть выше локтей. Его глаза сверкали яростью. Она вскрикнула и выронила чековую книжку на пол, Крейг рывком притянул Челси к себе и впился в ее губы.

Ее нужно проучить. Он хотел наказать ее за дерзость и еще раз продемонстрировать свою полную власть над ней. Она была так обольстительна, что Крейг не мог побороть пьянящее чувство, которое охватило его, когда он сбросил с нее полотенце и положил руки на упругие груди.

Челси сопротивлялась, как могла. Плотно сжав губы, она колотила кулачками по его груди. Ему понравилась ее реакция, но он уже не мог отказаться от участия в борьбе за власть, которую они оба развязали. Крейг пожирал ее губы с жадностью дикаря, лишенного пищи. Он прикасался к ней всюду, руками обрисовывал ее бедра, нежно скользил по спине, животу и, наконец, опять стал ласкать груди. Челси разжала руки и схватила его за плечи, разминая пальцами его мышцы. Она задохнулась от его поцелуя, и это дало возможность его языку проникнуть через ее полураскрытые губы. Она извивалась. Еще немного и он потеряет над собой контроль. Он подавил стон, не желая выдавать себя.

Внезапно Челси замерла, Крейг сразу же почувствовал перемену. Пользуясь случаем он продолжал наслаждаться поцелуем и упругостью ее груди. Он знал, что никогда в жизни не прикасался к кому-то или к чему-то более совершенному по форме или более сладострастному.

Челси обольщала его уже только тем, что была ею, и он убедился, что в действительности, она куда лучше, чем в воспоминаниях, даже самых ярких.

Она застонала, но это не был стон протеста. Ее соски затвердели и вонзились ему в ладони. Челси вздохнула, и Крейг почувствовал, что она сдается. Но все равно он хотел убедиться в том, насколько велико ее желание. Теперь ему не хотелось наказывать ее и властвовать над ней, ему нужна была ее страсть. Он наслаждался ее прикосновениями. У него перехватило дыхание, когда она развязала пояс купального халата и прижалась к его упругому телу. Челси с нежностью провела кончиками пальцев по его лицу, чего он никак не ожидал. Крейг сжал ее бедра и притянул к себе. Теперь она отвечала на его страстные поцелуи, все сильнее и сильнее прижимаясь к нему. Он вздрогнул, когда она, поменявшись с ним ролями, стала нежно покусывать его язык. Его сердце бешено колотилось, в теле пылал огонь, но он все еще не мог насытиться ею. Желание было острым и болезненным. Внезапно оно прошло через его сознание и заставило остановиться.

Отпустив ее губы, Крейг глотнул воздух и попытался трезво оценить ситуацию, но не мог. Он обнял Челси, не желая расставаться с приятным ощущением ее тела. Она все еще неровно дышала, но ему удалось взять себя в руки насколько это было возможно.

Немного погодя Крейг негромко выругался. Челси вздрогнула. Эмоциональный взрыв, который он испытал, заставил его сомневаться в своем здравом смысле. Он отпустил ее. Она даже не пыталась прикрыться. У него мелькнула мысль, что Челси не сознает свою наготу.

Они уставились друг на друга. Ее ошеломленный вид и пылающее лицо разъедали его совесть, но все еще не остывший огонь в крови не позволял ему укорять себя за то, что сейчас произошло. Крейг подобрал с пола полотенце, отдал ей и пошел прочь, но ее голос заставил его остановиться прежде, чем он вышел из комнаты.

«Первое время, когда тебя посадили, я часами стояла в твоем стенном шкафу», — призналась она. «Я так по тебе скучала. Я думала, что умру от одиночества, но твоя одежда давала мне возможность окружать себя твоим запахом. Когда ложилась спать, я надевала твои тенниски. Возможно, я сумасшедшая, но это помогало мне одолевать тоску день за днем». Челси засмеялась, но смех больше походил на рыдание. «Я говорила себе снова и снова, не имеет значения то, что случилось с тобой, ведь ты останешься прежним, когда выйдешь из заключения. Как же я ошибалась».

Застигнутый врасплох искреннем признанием, а не только отчаянием, которое пронизывало ее слова, Крейг внезапно понял, что Челси тоже сполна заплатила за зло, причиненное им судьбой и ее отцом.

«Вот, что я пыталась сказать. Теперь я верю тебе», — прошептала она. «Я полагаю, что все дело в том, дашь ты мне или нет время, чтобы узнать тебя нового».

«Почему тебя это волнует?» — выдавил он.

«Я думаю, ты стоишь того».

«Вряд ли, забудь об этом».

Челси побледнела. «Надеюсь ты передумаешь, Крейг. Кроме того, я тоже изменилась. Мы многое можем узнать друг о друге». Он медленно повернулся и презрительно сказал: «Кое-что новенькое о тебе я уже узнал. Ты определенно стала более темпераментной, детка, даже подозреваю, что ты — просто динамит. Но я всегда был уверен, что в тебе спрятаны огромные возможности в этом смысле». Он усмехнулся.

«О, возможно тебе захочется проверить содержимое комода в спальне, конечно, если ты не решила разгуливать в таком виде, предлагая себя в любое время, пока находишься здесь. Там найдешь спортивный костюм и одеяла, они тебе понадобятся, поскольку ты будешь спать на кушетке».

Челси подняла голову. Она невольно вызывала восхищение, стоя с вызывающим видом в своей наготе, пропуская мимо ушей его колкости. «А как насчет того, чтобы поесть?» — спросила она. «Уже поздно и я голодна». Он кивнул в сторону кухни.

«Я смогу уехать завтра утром?».

«Дверь не запирается».

Крейг ушел прочь. Чувства пугались, нервы на пределе и сожаление о том, что они потеряли, занозой сидело в его сердце.

 

Глава 5

Было далеко за полночь, но она не могла уснуть. Челси лежала, наблюдая за тлеющими угольками в камине, слушая, как дождь барабанит по крыше, ощущая внутри себя какую-то душевную пустоту Тихо вздохнув и поправив подушку, она долго ворочалась на неровной поверхности кушетки, устраиваясь поудобнее.

Прошел еще час, но сна все не было. Какое-то седьмое чувство подсказало ей, что Крейг вошел в комнату. Он бесшумно двигался в полутьме, одетый в потертые джинсы и старую рубашку, подошел к камину и наклонился к охапке дров. Затаив дыхание, Челси наблюдала, как перекатываются его упругие мышцы под кожей цвета меда. Немного спустя он выпрямился и небрежно откинул назад густые, темные волосы. Сухие поленья быстро занялись пламенем. Крейг протянул к огню руки, некоторое время неподвижно стоял, закрыв глаза и запрокинув голову.

Очарованная классическими пропорциями и привлекательностью крупной фигуры, Челси пожирала его глазами. Ей хотелось пройтись кончиками пальцев по всему его телу. Он взглянул в ее сторону, она быстро опустила ресницы, притворяясь спящей и неподвижно лежала, дожидаясь, когда Крейг уйдет в свою спальню. Но он подошел к ней и остановился около кушетки. Сквозь густые ресницы она увидела, что он смотрит на нее, как дикий зверь на свою добычу. Крейг опустился на корточки.

Дальше произошло то, во что Челси было трудно поверить. Он аккуратно подоткнул одеяло и нежно провел по ее руке. Сердце бешено заколотилось, ей все труднее удавалось дышать, как это делают спящие. Но все старания пошли насмарку, когда он коснулся ее щеки. Челси прекратила дышать и открыла глаза. Она не могла скрыть свое изумление. Как это все понимать? Крейг отдернул руку.

Они не отрываясь смотрели друг на друга. Тишину нарушало лишь потрескивание дров да шипение дождевой воды, попавшей из трубы в камин. Снаружи природа-мать продолжала действовать, но ни Челси, ни Крейг не замечали ничего, кроме самих себя.

Внезапно ей показалось, что они находятся между небом и землей. Она не двигалась, боялась, что стоит пошевелиться, и Крейг сразу же уйдет. Как хотелось, чтобы он обнял ее! Всматриваясь в лицо некогда дорогого человека, Челси увидела напряжение и что-то еще, глубоко ранимое, промелькнуло в его глазах, хотя может и показалось. Он прищурился, придавая лицу пренебрежительное выражение, и продолжая пристально смотреть на нее.

Как она стремилась к нему, как хотела прижаться к его сильному телу и не отпускать от себя. Она жаждала согреть сердце этого мужчины и вылечить душу. Но… Нельзя забыть, что произошло за последние шесть лет.

«Почему ты не спишь?» — спросил Крейг.

«Я поспала немного. Только что проснулась».

«У тебя был тяжелый день».

«Да», — едва слышно согласилась Челси.

И вспомнила сотни кризисных ситуаций, с которыми ей, одетой в специальную форму, приходилось сталкиваться каждый день в детском отделении больницы, но падение в овраг — совсем другое дело. Она смотрела в лицо смерти впервые за несколько лет, и это потрясло ее до такой степени, что не выразить словами.

Челси нерешительно улыбнулась и заерзала на кушетке. Она поморщилась, чувствуя, как пружина упирается ей в бедро. Крейг косо взглянул на нее. «Тебе не нравится постель?»

«Кушетка немного неровная».

«Слишком неровная», — добавил он. Его глаза потемнели. Было невозможно понять, о чем Крейг подумал.

Раздался гром, от порывов ветра дребезжали стекла. Челси с опаской взглянула на окно. «Кажется, гроза не думает прекращаться». Внезапно она вспомнила поток воды, обрушившийся на мост и снесший ее в овраг. Вздрогнув, Челси вновь пережила весь ужас. «Нам не грозит наводнение», — сказал он, как бы читая ее мысли. «Дом стоит на возвышенности». Говоря это, Крейг спустился на пол и сел, скрестив длинные ноги, спиной опираясь на кушетку. Наблюдая, как языки пламени пляшут в камине, он спросил: «Ты хочешь поговорить о том, что произошло сегодня?».

Такое сочувствие и проницательность с его стороны были полной неожиданностью для нее. «Кажется да, если ты не против выслушать меня. Я думала, что погибну в овраге. Только однажды я испытывала такое же чувство». Челси старалась говорить ровным голосом, не желая рассказывать об одном старом случае. Скоро предоставится возможность вспомнить и о нем. «Ужасное ощущение».

«Тебе остается только забыть об этом. Со временем все сотрется из твоей памяти».

Она согласно кивнула. «Я пытаюсь забыть, но в самые неподходящие моменты вижу себя медленно падающей в овраг, даже когда и не думаю об этом».

«Понимаю», — тихо сказал Крейг.

Челси сердцем чувствовала, что он действительно ее понимает.

«О чем ты сейчас думаешь?».

«Да так, ничего особенного», — пожал он плечами.

Она стала рассматривать его профиль, гриву темных волос, которая опускалась на плечи, и подумала, что Крейг выглядит как первобытный человек. Такой же необузданный, дикий, властный. Вздохнув, Челси скользнула взглядом по мускулистой груди и упругому животу. Она все еще не могла понять, что же произошло с его телом. Мускулистое, мощное, но гибкое, казалось, оно было слеплено мастером, которому удаются мужские формы.

«Ты так меня разглядываешь, Челси».

Она вспыхнула. «Да, действительно, но чему здесь удивляться. Ты выглядишь совершенно иначе, таким… мощным».

Без всякого выражения он произнес: «Работа помогала мне скоротать время и забыть о крушении всех надежд».

«Можно сделать вывод, что ты в состоянии защитить себя».

Желваки заходили у него под кожей. Несколько секунд Крейг пристально смотрел на нее, затем перевел взгляд на огонь.

«И давно тебя интересует, что движет заключенным?».

Челси вздохнула. Зачем он так себя называет? Скорее бы пришло то время, когда Крейг снова почувствует себя человеком.

«Ты забыл, что я пыталась дважды в месяц навещать тебя?» — спросила она. «Я знаю, что тебе всегда сообщали о моем приходе, но ты отказывался меня видеть. Мне приходилось ждать в помещении для посетителей, где я столкнулась с такими вещами, о которых не хотелось бы знать, а пришлось. Я видела, что заключенных водят группами, даже если их ожидают родные. Я встречала угрожающие взгляды надзирателей и пробовала читать книжки, предлагаемые начальником тюрьмы, на случай, если…» Челси замолчала, понимая, что и так сказала слишком много.

«В случае чего?» — настаивал Крейг.

«Я не знала, хотел ли ты, чтобы я принимала участие в твоем исправлении после срока, но я готова была прийти тебе на помощь».

Он так сильно сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Глядя в сторону, она спросила: «Неужели ты совсем по мне не скучал, Крейг?» Он ощетинился, как бы в ожидании удара, тихо выругался и уставился на огонь. Она наблюдала, как он пытается овладеть собой. Ее сердце бешено колотилось. «Извини, я не должна была об этом спрашивать».

«Я пытался не думать о прошлом. Зачем ломать голову над тем, чего нельзя изменить. Если не быть начеку все двадцать четыре часа в сутки и дать слабинку, то живым оттуда не выйти».

«Я не представляю, как можно все время держать себя в напряжении».

«Это самое важное и трудное для тех, кто находится в тюрьме».

«А как насчет того, что можно изменить сейчас?».

«Такого просто не существует».

«Ты ошибаешься. То, что я привезла…».

«Меня не интересует прошлое», — оборвал Крейг ее.

Челси решила переменить тему.

«Почему ты решил поселиться здесь?».

«Это моя собственность».

«Но почему?» Она приподнялась, опираясь на локоть. «Ты здесь совершенно один. Ни друзей, ни соседей…».

«Мне нужен простор».

«Не хочешь ли ты сказать, что теперь ты никому не доверяешь? Или еще не считаешь себя, так называемым, нормальным человеком?».

«Ты переходишь опасную черту».

Челси подалась вперед. «Я рискну».

«Брось, Челси! Сейчас же», — резко приказал Крейг.

«Не могу. Ты стоишь моих усилий и тебе нужен друг».

Крейг бросил на нее уничтожающий взгляд. «Ты — последний человек на Земле, достойный моего доверия. Самый последний».

«Дай мне возможность переубедить тебя. Давай съездим в Сан-Франциско».

«Я ничего там не забыл, когда уехал оттуда шесть лет назад».

Ты забыл меня, хотелось ей сказать, но вместо этого, она предложила: «Обдумай мое предложение. Помнишь, какая отличная кухня в китайском ресторанчике на площади Жирардель? Или можно что-нибудь взять с собой и покататься на яхте. Посмотреть новую пьесу или навестить старых друзей».

«К чему все это?».

«Ты сам удивишься, насколько тебе это понравится».

«Не планируй за меня, Челси. У меня особое отношение к такого рода вещам».

«Я не буду ничего планировать, конечно, если ты не попросишь об этом». Челси провела рукой по его плечу. «Клянусь, я не буду делать того, что тебе не нравится или ты не хочешь, Крейг». Он сбросил с плеча ее руку и, наклонившись вперед, обхватил руками колени. «Я отвык от толпы». Челси видела, чего ему стоит признать это. «Рано утром в бухте почти никого нет».

«Ты все-таки сохранила яхту».

«Я не хотела ее продавать. Ты ведь любил ее. Джек Синклер поместил яхту в сухой док. Она ждет тебя». Как и я, подумала она.

Челси откинула одеяло, слезла с кушетки и уселась рядом с Крейгом так, чтобы видеть его лицо. Будь терпелива и нежна, внушала она себе, поднимая руку и касаясь его плеча. Ведь с ним обращались, как с животным, и он также научился реагировать, защищая себя. Хотя Челси и почувствовала, как Крейг напрягся от ее прикосновения, она сделала вид, что ничего не замечает и стала перебирать его длинные волосы. Она понимала, чем рискует, трогая его, но ей очень хотелось пробиться сквозь стену подозрения и злости, которую он соорудил вокруг себя.

«Никогда не думала, что увижу тебя длинноволосым. Мне нравится, хотя в этом есть что-то удивительно варварское». Крейг был неподвижен, как статуя. Челси вплетала пальцы в неровно подстриженные пряди, получая от этого удовольствие. Он схватил ее за запястье и высвободил из волос пальцы.

«Ты играешь с огнем. Если хочешь заняться сексом, так и скажи. Возможно, я сделаю тебе одолжение, но на своих условиях». Она почувствовала его сарказм, но подавила резкие слова, уже готовые сорваться с языка. Ей было неудобно сидеть в таком положении, но она не отодвигалась от Крейга, ведь он держал ее за руку. Челси хотелось воскресить его нежность. Она подалась вперед и коленями коснулась его бедра.

«Что ты пытаешься доказать?».

«Ничего. Просто любопытство. Но я определенно не ищу секса, Крейг». Он разжал пальцы и оттолкнул ее руку. «Я — не экспонат на выставке, поэтому не трогай меня без моего позволения».

«Когда-нибудь ты убедишься, что у меня нет задних мыслей, а до этого я буду терпеливой, насколько смогу».

«К черту твои одолжения».

Они сидели, глядя друг на друга, как бы испытывая силу воли, пока Крейг не нахмурился и не отвел взгляд. По выражению его лица Челси догадалась, что его мысли блуждают в их прошлом. Она не нарушала молчания, надеясь, что он немного расслабится, чтобы продолжить разговор, несмотря на поздний час, понимая, что не только его вопросы, но и его ответы помогут ей преодолеть его враждебность.

«Ты платила налоги, да?» — наконец спросил Крейг.

«Да».

«Ты собираешься заявить права на землю и дом?».

Челси сдержалась, несмотря на его едкое замечание и намек на то, что она руководствовалась только своими интересами. «Я не хотела, чтобы ты лишился этого. Твой дедушка перед смертью рассказал мне, что твоя семья владела этой землей с тысяча восемьсот восьмидесятого года. Я решила, что ты не захочешь, чтобы тебя лишили собственности за неуплату налогов».

«Ты была с ним до конца». Она поняла, что это не вопрос, а утверждение того, что он хорошо знал. Это удивило ее, но ей нечего было скрывать. «Он попросил, чтобы меня позвали, когда врачи перевезли его в Сан-Франциско для операции. Я приходила к нему всякий раз, когда у меня было время».

«Каждый день, все четыре месяца?».

Она поразилась. «Но как… Я имею в виду… кто рассказал тебе?».

«Я разговаривал с ним из тюрьмы перед его смертью. Он был благодарен за все, что ты для него сделала».

«Я все еще скучаю по Бену. Он был замечательным человеком. Когда он неплохо себя чувствовал, мы играли в карты. Иногда, поддавшись на его уговоры, я приносила ему сливочное мороженое с фруктами и шоколадом из больничного кафетерия».

«Что ты имела в виду, когда говорила о том, что… стояла в моем стенном шкафу?».

Внезапно перемена темы разговора застигла Челси врасплох. Она почувствовала, что краснеет. Слава богу, что в комнате темно. «Женщины не лгут о таких вещах».

«Мне трудно в это поверить».

Челси посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, почему он упорно изображает ее хуже, чем она есть на самом деле. «В то, что я скучала по тебе? И несмотря ни на, что, ты все равно был мне нужен? Да, ты был необходим мне, как воздух, если не больше. Потребовалось много времени, чтобы я как-то пришла в себя и начала жить опять. У меня не было выбора».

«Ты была невинна, когда мы впервые встретились».

Она мягко улыбнулась. «Но не очень долго».

Челси вспомнила, что их притягивало друг к другу, как магнитом. В памяти всплыла неловкость их первого свидания, ведь она была дочерью его босса.

«Несмотря на свою невинность, ты была чувственна от природы». Ее пульс учащенно забился. «Ты разбудил мои чувства», — прошептала Челси.

«Ты имела что-нибудь против?».

Она взглянула на него, не понимая, к чему же он все-таки клонит, но нашла в себе смелость ответить прямо. «Я любила и дорожила каждым мгновением, проведенным с тобой».

«Ты удивила меня сегодня», — признался Крейг миролюбивым тоном. «Ты сильнее, чем я думал. Раньше ты не отстаивала с таким упорством свою точку зрения и не давала сдачи, если кто-то задевал твои чувства». Он повернулся и посмотрел на нее с неподдельным интересом.

«Я стала старше, и жизнь научила меня защищать свои интересы и удовлетворять свои желания».

«С другими мужчинами?».

Гордость не позволяла Челси признать, что личной жизни как таковой за эти годы у нее не было. Несколько встреч ни к чему не привели. Ни один из мужчин не выдержал сравнения с Крейгом.

«Я не желаю отвечать на подобный вопрос, а ты не имеешь права спрашивать. Однако, я уверена, что у тебя есть собственное мнение на мой счет».

«Ты здоровая, привлекательная женщина и не замужем».

«Таких женщин в Калифорнии сотни тысяч».

«Я не говорю о других женщинах. Речь о тебе».

«Я не собираюсь обсуждать эту тему». Гнев закипал в ней. «Если я говорю, что изменилась, то это не значит, будто я кидаюсь на всех мужчин подряд».

«Расскажи мне». Его глаза горели подозрением.

«Мне нечего тебе рассказывать. Тебе следовало бы это знать».

Она провела рукой по его небритой щеке. Крейг уклонился и ей пришлось опустить руку.

Челси спокойно выдержала его взгляд. Было очевидно, что он рассержен. Ей так много нужно было сказать ему, но она понимала, что сейчас не время. «Если тебе так хочется осудить меня, — произнесла она с достоинством, — тогда делай это обоснованно, а не хватай с потолка обвинения в мой адрес. Я не заслуживаю твоих разборок. Никогда не заслуживала». Челси замолчала, опасаясь, что зайдет слишком далеко.

«А что ты заслуживаешь от меня?» Его голос неожиданно дрогнул.

«То же, что и ты заслуживаешь от меня. Справедливое отношение, а не осуждение, основанное на домыслах».

«Справедливое! Понятие справедливости — всего лишь философская иллюзия».

«Ты не прав», — вспыхнула она. «Справедливость восторжествует, если ты отбросишь эмоции и разумно посмотришь на прошлое. Прочитай дневник, а потом поговорим о понятии справедливости».

Крейг почти с уважением смотрел на нее. «Ты повзрослела, стала сильнее, у тебя горячий нрав, но ты еще слишком наивна в этой жизни, Челси». Она наклонилась к нему и крепко сжала его руки. «Жизнь — не только кромешный ад. Вокруг столько добрых и любящих людей, нужно дать себе возможность распознать их и впустить в свою жизнь. Если ты отказываешься от всего в этой жизни, то отказываешься от самого себя. Я не могу позволить тебе это». Челси все еще держала его руки. Она заметила, как на его лице мелькнул луч надежды, но скептическая улыбка погасила его. Не отрывая от него взгляда, она пыталась что-то увидеть, но он лишь затравленно смотрел на нее.

Челси хотелось плакать, но она сдержала себя. Отпустила его руки и закрыв глаза, потерла виски. Казалось, спокойствие никогда не вернется к ней.

«Я хочу почувствовать тебя», — немного погодя сказал Крейг, обхватив ее бедра. Застигнутая врасплох такой прямотой, она уставилась на Крейга. Влечение к нему и страх быть использованной им, раздирали ее на части. Она ощущала тепло его рук даже сквозь одежду. Сердце бешено колотилось.

Его рука скользнула между ее бедер. «Мне необходимо ощутить тебя, Челси». Она поняла, что он ждет от нее следующего шага, и доверилась своему чувству, отогнав здравый смысл на задний план.

«Тогда пусть будет так». И подалась вперед.

Он обнял ее, усадил на колено. Ее руки заскользили по его плечам, по мускулистой шее и утонули в густых волосах. Она напоминала кошку, наконец-то отыскавшую своего кота. Крейг стал водить губами по ее губам, пока Челси не охватила сладкая истома. Это был прежний Крейг! Нежный, дразнящий любовник, по которому она так долго скучала. Челси закрыла глаза. Его нежность была поразительна, его прикосновения заставляли трепетать все ее существо. Крейг языком раздвинул ее губы и стал медленно очерчивать их кончиком языка. Почувствовав сладость друг друга, они превратили поцелуй в эротическое состязание, то Крейг пощипывал ее губами, то Челси брала инициативу на себя. Внутри у нее все ликовало, его ненасытность радовала, но все же рассудок подсказывал ей, что немалую роль здесь играет одиночество и боль, которые сопровождали его долгие годы.

Мысль об этом заставила болезненно сжаться ее сердце. Что, если мытарства этих лет теперь всегда будут преследовать его? Лучше не думать об этом. Она отдалась во власть его рук и губ, ласкающих ее, все плотнее прижимаясь к нему. Ее возбуждение росло, груди топорщились под спортивным костюмом, как бы желая освободиться от него. Челси охватила Крейга ногами, их бедра соприкоснулись, и она ощутила его твердую плоть. Повинуясь внезапному порыву, она протянула руку, но Крейг перехватил ее и отвел от своей восставшей плоти.

Он прервал поцелуй и буквально стал отрывать ее от себя. Челси протестующе застонала, возбуждение не отпускала ее, но он крепко удерживал ее за талию, не давая приблизиться к нему.

«Что случилось?» — спросила она, затаив дыхание.

«Ты сладкая». Его слова прозвучали, как обвинение. Челси, в замешательстве смотрела на него, зная, что он хочет ее, также как и она его.

С какой-то отчаянной храбростью Челси схватила его руку и сунула к себе под одежду, провела ею по своему животу, затем коснулась груди. Крейг прошипел ругательство и выдернул руку. «Крейг!..» — в отчаянии окликнула она его.

Крейг резко вскочил на ноги, Челси прижалась к его груди, но он откинул ее на кушетку. Открыв от изумления рот, она уставилась на него. Он стоял к ней спиной и смотрел на огонь. Из-за плохого освещения молодая женщина не сразу разглядела шрамы, пересекающие его спину. Ее обуял ужас. Крейга истязали в тюрьме! Боже, что ему пришлось пережить!

«Крейг…» — нерешительно произнесла она.

«Лучше не продолжай, — прервал он. — Будет только хуже для тебя».

Челси села на кушетке, поджав ноги. «Пожалуйста не молчи! Я не понимаю, что происходит». Он цинично посмотрел на нее. Она не сразу заметила его взгляд, потому что смотрела на вздымающийся бугор у него в паху, но когда посмотрела на его лицо, то похолодела.

«Да, Челси. Мое тело все еще жаждет тебя. Ты превосходна. Какой у тебя план? Дать бедному, изголодавшемуся по женщине ублюдку все, что он хочет, и он превратится в твоего вечного раба? Забудь об этом. Я уже сказал, что мы займемся сексом только на моих условиях».

Обессилев от его жестокости, Челси не сразу нашла, что сказать, хотя чувствовала, как злость закипает в ней. Наконец, ей удалось произнести ровным голосом. «Ты все это начал, Крейг. А не я».

«А теперь я это прекратил». Не добавив больше не слова, он вышел из комнаты, оставляя ее наедине со своим отчаянием.

Возмущенная до предела таким пренебрежением, Челси пыталась понять, где она допустила ошибку, но мысли путались, обида и боль мешали во всем разобраться. Даже если в его жестокости виновата тюрьма, зачем же все вымещать на ней? Зарывшись в одеяло, она пыталась как-то успокоиться.

Челси удалось ненадолго уснуть, но ее мучали кошмары и неясные картины прошлого манили за собой. Гроза не прекращалась, и в эти долгие, одинокие, предрассветные часы она окончательно решила, что Крейг Уайлдер никогда больше не полюбит ее.

 

Глава 6

Крейг держал в руках книгу, но не мог сосредоточиться. Недовольный тем, что из-за непогоды приходится сидеть дома, он отсутствующим взглядом смотрел на одну и ту же страницу, неподвижно лежа на кушетке перед камином. Потом его внимание привлекла Челси, которая слонялась из угла в угол, поглядывая на окна. С самого утра была заметна ее нервозность. Об этом говорило нахмуренное лицо и побелевшие костяшки пальцев, когда она сжимала в руке чашку с кофе.

Челси приостановилась у окна, наблюдая, как раскачиваются деревья, пригибаются к земле кусты. Дождь лил не переставая. Прогремел гром, и внезапно звенящая тишина повисла в воздухе. Челси затаила дыхание, как бы готовясь к новому порыву стихии.

Крейг слышал, как она вздохнула и опять беспокойно заходила по комнате. Это хождение уже начинало действовать ему на нервы. Его раздражение разрасталось. «Ты, как кошка на горячей сковородке. Почему бы тебе не сесть и не расслабиться, прежде чем протопчешь тропинку?».

Челси ничего не ответила, лишь шаги стали совершенно бесшумными, когда она подходила к другому окну. Ее взгляд был прикован к месту, где Крейг вознамерился развести сад, собираясь весной серьезно заняться садоводством. Он с горечью подумал, что единственно полезная вещь, которой его научила тюрьма — это копать землю.

Крейг скрутил книгу в мягкой обложке, раздражение достигло предела. «Челси!» Она тотчас же остановилась, затем зашагала снова. «Я не могу остановиться. Как ты только можешь так спокойно сидеть? Прямо, как пень. Почему ты ничего не делаешь?».

«Что именно ты имеешь в виду?» Он опустил ноги на пол. Крейг подумал, что Челси чувствует себя здесь взаперти, не в силах что-либо изменить.

Как знакомо ему это чувство! И ей, избалованной, единственной в семье, благополучной во всех отношениях, неплохо было бы узнать, что не все в этой жизни зависит от ее прихоти.

Челси остановилась посреди комнаты. В ее взгляде Крейг прочитал нерешительность, неопределенность и огромную подозрительность. Одетая в старенькую фланелевую рубашку, которая доходила до колен, и в шерстяные носки, она выглядела очень юной и беззащитной, но слишком притягательной.

Он сравнил желание, пронзившее его, с молнией на темном небе. Оно охватило его помимо воли и разлилось горячей волной по всему телу.

«Ты у нас специалист по медвежьим углам», — заметила Челси. — «Есть ли у тебя какие-нибудь соображения, как мне выбраться отсюда?» Он невесело улыбнулся. «Я действую тебе на нервы?» Она побледнела. «Нет».

«Тогда в чем проблема?».

«Мне нужно назад, в город. Есть кое-какие дела».

«Какие, например?» — против своей воли полюбопытствовал Крейг. «Благотворительный завтрак, посещение картинной галереи, чтобы убить время или может быть один их этих утомительных показов мод, которые ты, помнится, обожала? Когда ты начнешь жить, Челси?».

«Я живу», — оборвала его она. — Думай, что хочешь, но я не легкомысленная пустышка, болтающая без дела и ждущая, когда ее развлекут».

«Верно», — насмешливо согласился он.

Челси пересекла комнату, задержавшись у камина. «У тебя есть радио? Я хочу прослушать прогноз погоды».

«Батарейки сели».

Она взглянула на него. «А телефон? Мы можем позвонить в службу погоды». Ее лицо просветлело. «У меня есть подруга в вертолетной службе в Сакраменто. Я могу позвонить и попросить ее прилететь, как только улучшится погода».

«Забудь об этом. Линия внизу».

Челси сдвинула брови. «А как же свет, холодильник, кофеварка?».

«Генератор», — буркнул Крейг.

«Отсюда есть еще дорога?».

Он подумал о старой дороге на лесозаготовках. «Она не безопасна». Луч надежды сменился разочарованием на ее лице. «Ты уверен?».

«Разве я когда-нибудь тебе лгал?».

«Нет, но сейчас, возможно, это тебе на руку», — с уверенностью сказала она. Он усмехнулся. Да, она изменилась, стала лучше разбираться в людях. «Ты слишком подозрительна для своего возраста».

«Просто у меня хорошо работают мозги. К тому же ты преподал мне замечательный урок прошлой ночью, я его не забуду». Крейг напрягся, злясь на себя, что поверил, будто бы она, действительно, хотела его. «И что это за урок?».

«Ты не заслуживаешь моего доверия».

«Я тоже не доверяю тебе. И это ставит нас в равные условия игры, не правда ли?» — спросил он, не желая скрывать циничного отношения к ней.

«Здесь нет никакого равенства, и ты это прекрасно знаешь. До тех пор, пока ты не перестанешь винить меня за все несчастья в твоей жизни, мы не сможем до конца верить друг другу». И она опять нервно зашагала по комнате.

Крейг изучающе смотрел на нее, размышляя. Ему не хотелось мириться с тем, что, возможно, она и права. Он отбросил книгу, больше не желая притворяться, что читает историю, которая наскучила до слез. «Возможно тебя еще нужно чему-нибудь поучить».

Она даже не прервала своего хождения от одного окна к другому. «Ты не научишь меня тому, чему я хотела бы научиться, так что не трать зря энергию».

«Я терпеливый, Челси, — напомнил он. — Очень терпеливый». Она остановилась, посмотрела на него и отвела взгляд. «Ты сравниваешь разные вещи».

«Нет. Я говорю, что день-два безвылазно сидеть со мной в хижине не идет ни в какое сравнение с шестью годами в тюремной камере».

Челси пристально посмотрела на него.

«Сядь где-нибудь и успокойся», — холодно посоветовал ей Крейг. «Вздремни или почитай книгу. Мне все равно. Гроза не прекращается, поэтому радуйся, что тебе есть, где укрыться».

«У меня все прекрасно. И прекрати обращаться со мной, как с глупцом, который не понимает, как ему повезло».

«Ты ведешь себя, как чрезмерно уставшая трехлетняя девочка». Он ухмыльнулся и предложил: «Если ты хочешь сделать что-нибудь полезное, почему бы тебе не приготовить поесть?».

«Перестань изводить меня, я устала от этого. Ты и сам можешь приготовить себе. Я — не прислуга».

«Ну, тогда развлекай меня».

«Развлекать тебя? Извините, — возмутилась Челси. — Я не танцую, не пою, не рассказываю смешные истории».

«Почему бы тебе не рассказать о мужчинах в твоей жизни? Уверен, что это будет забавно».

Челси аккуратно поставила чашку и прижала к груди ладони. «Почему бы мне не рассказать тебе о чем?» Искоса взглянула на него.

«О мужчинах, Челси. О мужчинах, которые так многому научили тебя в мое отсутствие. Интересно, понравилось ли им то, что я был у тебя первым или меня уже не принимали в расчет, как бывшего партнера?».

«Ты сумасшедший!».

«Я так не думаю, да и ты тоже, учитывая твое поведение прошлой ночью». Крейг вскочил. «Совсем недавно ты наслаждалась моими ласками. Ты положила мои ладони на свои груди, уселась на моих коленях и пыталась забраться ко мне буквально под кожу. Ты стонала, когда я целовал тебя, трепетала от удовольствия, не пытайся отрицать очевидное».

«Очевидное?» Она побледнела, как полотно.

«Малютка, ты заводишься с полуоборота. Такая возбудимость приобретается большой практикой на простынях».

Челси вздохнула, и столько всего прозвучало в этом вздохе, что Крейг не пытался разобраться. Он взглядом пригвоздил ее к месту и спокойно наблюдал за борьбой, которая шла у нее внутри. По ее глазам было видно, что ей не хотелось признавать правду.

«Хорошо, Крейг. Я расскажу тебе все, о чем ты хочешь знать». Челси гордо выпрямилась и вскинула голову, с достоинством взглянув на него. «Думаю, что мне лучше начать с Говарда Лейси. Он — архитектор и любит театр. Мы с ним посмотрели несколько пьес».

«А что еще он любит?» — допытывался Крейг. Она улыбнулась. «Он обожает мои бедра, поэтому для него я всегда одеваю короткие платья. Затем, конечно, Марти Доуэрти».

«Он женат на твоей лучшей подруге».

Она спокойно взглянула на него. «И что из того?».

Крейг не мог поверить своим ушам. «Ты спишь с женатыми мужчинами?».

Челси с безразличным видом пожала плечами. «Все так делают. Кроме того, они реже целуют и меньше болтают». Она постукивала пальцем по подбородку, с улыбкой кошки в предвкушении сливок.

«О, не забыть бы Тома Лансберга. Он старый друг моего отца. Том — прелесть, хотя на двадцать лет старше меня, поэтому мы старались не терять времени зря. Том собирается выдвинуть свою кандидатуру на должность мэра. Ему нравилось повсюду появляться со мной, особенно когда приходилось давать интервью средствам массовой информации. Да, ты, наверное, помнишь его. Он был на нашей свадьбе».

Пораженный Крейг смотрел, как Челси спокойно поправляет свои роскошные каштановые волосы, убирая прядь со щеки. Ему хотелось свернуть ей шею.

«Хотя, если быть честной, больше всего мне нравится Джим Маршалл. На прошлых выборах он получил место в Конгрессе. Джим любит играть в теннис, который, как тебе известно, я тоже люблю. Продолжать?».

Крейг разыгрывал безразличие. «Ты лжешь мне».

«Разве? Докажи?».

Он чувствовал, что теряет над собой контроль.

«Зачем?» Его тон стал резким.

«Ты сказал, что хочешь развлечений. Чем же ты недоволен? Подумай, Крейг! Теперь у тебя есть полное право обращаться со мной, как с ужасным созданием без морали и принципов. Ты должен благодарить меня за то, что я сделала за тебя всю черную работу. Я подтвердила твои низкие подозрения о моем моральном облике. Где аплодисменты и цветы по этому поводу?».

«Ты говоришь, как последняя сука».

«Ты — единственный, кто считает меня такой. Ну что, мы закончили этот идиотский разговор?».

Челси не пыталась увернуться, видя, что он направляется к ней. Пожалуй, она даже хотела дать ему отпор и стояла, вздернув подбородок и сжав свои маленькие кулачки.

Он схватил ее за плечи и рывком притянул к себе. В ее взгляде не было ничего, кроме упрямства, и это поразило его.

На какое-то мгновение Крейг подумал, что ему следует извиниться за то, что ей пришлось пройти через эти унижения, но желание отомстить за предательство перевесило желание принести извинения. Он мог бы выпроводить ее за пределы своих владений в считанные часы, пользуясь дорогой, ведущей в долину, но ему хотелось, чтобы она некоторое время находилась здесь, даже если ему придется сойти с ума от ревности. Крейг понимал, что это не слишком суровое возмездие для нее — пробыть несколько дней в уединении. Разве это можно сравнить с несколькими годами в тюремной камере, размером чуть больше гроба.

«Ты была с другими мужчинами, Челси?».

«По-моему, я ясно дала тебе понять прошлой ночью, что не буду отвечать на этот вопрос. И я, действительно, не буду».

Крейг сжал ее плечи. Он ощущал почти физическую боль при мысли, что другие мужчины прикасались к ней, целовали ее, занимались с ней любовью.

«Отвечай!».

Челси смотрела мимо него. Ее взгляд упал на дневник, так и пролежавший на столе. «Прочитай дневник моего отца, и я подумаю, ответить тебе или нет».

«Челси». Его низкий голос звучал угрожающе. «Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия».

«Я больше не участвую в войне, которую ты развязал против меня, так что прекрати досаждать мне. И запомни, Крейг Уайлдер, я совершенно серьезно говорю тебе, что у меня хватит сил дать отпор. Ты и малейшего представления не имеешь, через что мне пришлось пройти за эти шесть лет. А так как тебя это не интересует, то не надо недооценивать меня».

Вне себя от ярости, он разжал пальцы и Челси вырвалась из его рук. Она бросилась в кухню. Крейг не мог больше сдерживаться. Хлопнув дверью, он бросился вон из дома без плаща и без ружья.

Он шел, не разбирая дороги, натыкаясь на деревья и не обращая внимания на грозу. Крейг не чувствовал ни холода, ни того, что промок до нитки. Его воспаленное воображение рисовало ему обнаженную Челси, раскинувшуюся на постелях других мужчин.

Так он мотался по окрестностям больше часа. Немного успокоившись, Крейг вернулся в хижину. Сбросив мокрую одежду, он насухо вытерся и влез в свои джинсы и рубашку, не застегивая ее. Расчесывая густые, мокрые волосы, Крейг окончательно решил, что перестанет мстить Челси за предательство, а попытается забыть, что она была когда-то самым важным человеком в его жизни.

Челси услышала, как хлопнула входная дверь и замерла, перестав размешивать куриный суп с лапшой. Она прислушалась к его шагам и успокоилась, когда он направился в спальню, закрыв за собой дверь.

Занимаясь приготовлением обеда, Челси решила держать себя в руках, если Крейг захочет пообедать с ней вместе. В его отсутствие она приготовила несколько бутербродов и теперь искала в шкафчике поднос.

Его скудный набор посуды, состоявший из треснувших тарелок и отбитых стаканов, напомнил ей о хрустале и фарфоре, которыми они пользовались и для поспешных завтраков, и для длительных романтических ужинов в конце рабочего дня Крейга. Вздохнув, Челси отбросила воспоминания, наконец-то увидев поднос на верхней полке шкафчика.

Она притащила из комнаты табуретку и, сокрушаясь по поводу своего небольшого роста, взобралась на нее, опираясь рукой о стену.

«Какого черта ты тут делаешь?».

Челси вздрогнула от неожиданности и повернувшись, увидела Крейга в дверном проеме кухни.

«Готовлю обед».

«Слезай оттуда», — приблизившись к ней, приказал он.

«Я не могу достать…» У нее перехватило дыхание, когда он схватил ее за талию и стащил с шаткой табуретки. Челси схватилась за его плечи. Ее рубашка задралась, когда она скользнула вниз, и на голом животе остался след от металлической застежки джинсов. Крейг удержал ее на весу, глядя ей прямо в глаза. Она прерывисто дышала, чувствуя запах дождевых капель в его волосах. Челси захотелось обхватить его ногами и теснее прижаться к его возбужденной плоти.

В целях самозащиты она сказала первое, что пришло в голову: «Ты хорошо прогулялся?» Он отпустил ее. После такого близкого соприкосновения, Челси почувствовала легкое головокружение, но все же нашла в себе силы сделать шаг в сторону. Дрожащими руками она поправила на себе рубашку.

Крейг достал поднос и положил его возле бутербродов. Прислонившись к кухонной стойке, он скрестил на груди руки и стал холодно наблюдать за ней.

Нервничая, Челси разложила бутерброды с сыром и ветчиной на тарелочку для хлеба и поставила ее на поднос. Сюда же она поставила тарелки, чашки, приборы и салфетки, с трудом удерживая язык за зубами. Ей хотелось упрекнуть его за то, что он обращается с ней, как с воровкой.

Сполоснув над раковиной руки, она прошла в узкую, длинную комнату, одновременно служившую и прачечной, и кладовой. Тусклая лампочка едва освещала ее. Все еще не оправившись от поведения Крейга, Челси остановилась перевести дух. Она зашла сюда за банкой консервированных персиков, которую еще раньше заметила на полке. И чуть было не выронила ее, когда собиралась выйти, как увидела Крейга. Он заполнил собой дверной проем, заслоняя свет из кухни. У Челси было ощущение, что она попала в лапы к хищнику. Немного поколебавшись, она двинулась к выходу и, собрав все свое мужество в кулак, сказала: «Пожалуйста, дай мне пройти».

Он приблизился к ней. Челси похолодела. Она чувствовала себя совсем маленькой, когда Крейг навис над ней. Он взял из ее рук банку с персиками и поставил на первую попавшуюся полку, ни на секунду не отрывая взгляда от ее лица.

«Ни ты, ни любой другой мужчина не запугает меня с позиции силы. Я отказываюсь играть в твои игры, так что пропусти меня».

«Это уже не игра, Челси».

Крейг шагнул к ней.

Она отпрянула.

Он сделал еще один шаг.

Челси побледнела, но старалась сохранить непроницаемое выражение лица. Она сделала назад еще два шага. Крейг продолжал наступать и не остановился даже тогда, когда она спиной уперлась в стену. Прижав к стене ладони, Челси старалась ничем не выдать своего беспокойства.

Он вплотную приблизился к ней. Она ощущала его тепло и силу. Челси снизу вверх смотрела на него, ее дыхание участилось. Она попыталась понять, чего же он добивается, но его когда-то выразительные глаза не дали ответа. Крейг поднес руку к ее щеке. Челси непроизвольно уклонилась. Он нахмурился, рука повисла в воздухе. Крейг мстительно смотрел на нее.

Осталась ли у него хоть капля здравого смысла? «Что ты пытаешься доказать?» — наконец спросила она.

«Мне ничего не нужно тебе доказывать, Челси».

Она вздрогнула и закрыла глаза, почувствовав, как он проводит пальцами по ее щеке, по нижней губе. Челси вздохнула. Крейг негромко выругался. Она широко раскрыла глаза, в которых отразилось желание и… смущение.

«Ты хочешь меня. Почему ты отказываешься это признать?» — допытывался он.

«Нет!» — вскричала Челси, упираясь кулачками в его раскрытую грудь.

Крейг еще теснее прижался к ней, коленом раздвинув ее бедра. «Будь со мной откровенна, хотя бы сейчас».

«Я откровенна с тобой».

Не в силах справиться с собой, она прижала ладони к его груди, ощущая биение его сердца и тепло кожи. С кошачьей грацией ее руки заскользили по мускулистой груди. Челси почувствовала, как у него перехватило дыхание.

«Я хочу ласкать тебя так, как делал это раньше», — сказал Крейг, охрипшим от желания голосом. «Тебе всегда нравилось ощущать на своем теле мои руки и губы, Челси».

Она протестующе шевельнулась, но это еще теснее прижало ее к нему. Челси прекрасно помнила, как он умел заставить ее забыть все на свете, отбросить все условности и погрузиться в омут наслаждений. Но она опасалась его натиска, потому что знала, что он просто хочет использовать ее, а не заняться любовью.

«В своих снах я слышал звуки, которые ты издавала, когда мы занимались сексом. Ты просто мурлыкала от удовольствия. Я хочу услышать их, сделай это для меня сейчас».

Челси не могла вымолвить ни слова. Она замотала головой и попыталась вырваться, когда он вызывающе потерся о нее своей твердой плотью.

«Не делай этого», — умоляла она, ее колени ослабели, внутри разгоралось желание.

«Не делать чего?» спросил Крейг «Не заставлять тебя хотеть меня? Не заставлять вспоминать то, чему ты помогла разрушиться? Не подливать масла в огонь, который бушует у тебя внутри, потому что он может сжечь тебя? Что именно, Челси?».

Ее обуял страх. Страх, потому что она безумно хотела его. Страх, потому что она все еще любила его, как ничто и никого на свете. Страх, потому что она будет всегда любить его, независимо от того, любит ли он ее.

Жгучее желание в его глазах на какое-то мгновение парализовало ее. Каждая мышца ее тела была натянута, как струна. Закрыв глаза, Челси прислонилась головой к стене, не в силах думать, говорить, что-либо делать, зная только одно: эти шесть лет она желала почувствовать еще раз всю силу его страсти. Ее сопротивление стало улетучиваться, когда он провел пальцем по очертаниям ее губ. Непроизвольно Челси схватила палец зубами и втянула его в рот.

Крейг пробормотал ругательство, которое при других обстоятельствах звучало бы очень грубо, а сейчас, оно слетало с его губ, как молитва.

Челси открыла глаза, не желая больше скрывать то, что она чувствует. Она отбросила все свои опасения, связанные с Крейгом. Какая бы ни была цена, она ее заплатит.

Крейг стал центром ее Вселенной. Челси взяла его ладони и прижала к своим щекам, потом поднесла к носу, вдыхая запах его кожи и стала осыпать поцелуями, пока у него не задрожали руки.

«Ты был прав», — призналась она, глядя на него и замечая недоверие в его глазах. «Я всегда любила твои ласки».

Крейг жестом собственника положил руки на ее груди. Челси вся изогнулась от его прикосновения. Она горела желанием ощутить его руки и губы везде, где угодно и так долго, насколько он сможет продлить наслаждение. Его глаза потемнели, на скулах выступил лихорадочный румянец. Крейг возился с пуговицами рубашки Челси, но его терпение лопнуло, и он просто-напросто рванул ее. Ткань затрещала и пуговицы посыпались одна за другой. Но вместо того, чтобы совсем снять ее, он завел за спину руки Челси и связал запястья рубашкой.

Ее голова кружилась, сердце то обрывалось, то бешено колотилось, тело трепетало в ожидании. Она не пыталась освободиться, несмотря на то, что чувствовала себя брошенной на произвол судьбы и уязвленной.

Она пристально смотрела на Крейга, ошеломленная и неуверенная. Челси чувствовала себя пленницей и молилась, чтобы он не принес ее в жертву на алтарь своего гнева. Он взглядом опалил ее нежную кожу, сладострастное выражение его лица возбудило ее до предела. Ее тело взывало к нему. Она прошептала его имя. Крейг посмотрел на нее. Он действительно посмотрел на нее, и Челси увидела его внутреннюю борьбу. Несмотря на то, как он с ней обращался, она поняла, что все еще не безразлична ему, даже если Крейг и не желал, чтобы она знала правду, даже если упорно отказывался признать это и будет все отрицать. В ее сердце затеплилась робкая надежда и желая поверить в это, Челси отпустила все рычаги, сдерживающие чувства.

 

Глава 7

Крейг ласкал ее груди, а она тихо стонала, что красноречиво свидетельствовало о ее всепоглощающем желании.

«Поговори со мной», — пробормотал Крейг, наклоняясь. Едва касаясь губами, он заскользил по ее шее, затем провел по ней языком. «Скажи мне, что ты хочешь?».

Ее слова шли из глубины сердца. «Люби меня! Я хочу, чтобы мы занялись любовью».

Крейг попытался защититься. «Мы занимаемся сексом».

Челси отрицательно затрясла головой. «Нет, Крейг, нет!».

Он закрыл ей рот поцелуем, потом опустился на колени и взял в ладони ее упругие груди. Немного поколебавшись, Крейг посмотрел Челси в глаза. «Я ничего не могу тебе обещать, Челси. Все, что я могу сказать, так это то, что мы сможем удовлетворить друг друга и это будет самое честное из всего, что когда-либо было между нами».

Она ласково произнесла: «Я не прошу обещаний, я прошу только нежность, которую я помню».

Ей показалось, что в его глазах промелькнуло сожаление. Он отвел глаза и вздохнул. Она ждала, что он еще что-нибудь скажет, но он промолчал. Крейг языком обвел соски, дразня и лаская ее. Челси почувствовала, что ее ноги слабеют. Она высвободила руки, сбросив на пол рубашку и схватила Крейга за плечи, чтобы не упасть. Казалось, что он не замечает ее состояния, продолжая свои сладострастные пытки и доводя ее до исступления. Он прикасался к ней повсюду. Он приник к ее соскам, как бы испытывая жажду, гладил ее живот и покрывал поцелуями тело. Челси вдруг осознала, что ему нужно от нее гораздо больше, чем просто удовлетворение физического желания.

Его пальцы заскользили между ее бедер, и мурашки забегали по ее коже. Она слегка раздвинула колени. Крейг стянул ее трусики. Они упали, болтаясь на ее щиколотках, и она отбросила кусочек белого шелка. Челси с готовностью приняла его руку, когда он ладонью накрыл ее тугие каштановые завитки. Дрожа от страсти, она как заклинание шептала его имя. У нее перехватило дыхание, когда два его пальца проникли в ее жаждущее лоно. Лаская, он поочередно смаковал ее груди. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Как бы в поисках опоры она погрузила пальцы в его густые длинные волосы, ладонями обхватив голову. Челси пыталась совладать со своим дыханием, но все ее тело содрогалось от наслаждения, пока его пальцы ритмично двигались во влажном лоне.

Внезапно Крейг убрал руку, Челси протестующе застонала, требуя продолжения и облегченно вздохнула, видя, что он еще ниже опустился перед ней и закинул ее ногу к себе на плечо. Она поняла его намерение, вспомнив их давний эротический ритуал. В предвкушении этого ее сердце бешено забилось, пульс острыми молоточками стучал в висках.

Челси выпрямилась и спиной прижалась к стене, учащенно дыша. Она ощутила его дыхание на своем самом чувствительном месте и непроизвольно вздрогнула, затем из ее груди вырвался глубокий стон, когда язык Крейга проник внутрь. Ее тело трепетало и содрогалось от неописуемого наслаждения, чувствуя, как его язык скользит взад и вперед по ее нежному бугорку. Казалось, пытке не будет конца.

Челси чувствовала себя возбужденной до предела. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание или умрет от наслаждения. Только одна ясная мысль билась в ее голове, чтобы Крейг сбросил с себя одежду и овладел ею. За это она была готова продать душу дьяволу, если потребуется.

Как бы прочитав ее мысли, Крейг вскочил на ноги и стал стаскивать с себя рубашку, затем джинсы, но Челси опередила его. Затаив дыхание, она ласкала его возбужденную плоть, ощущая сквозь грубую ткань силу и тепло.

Крейг в очередной раз поразился ее смелости и ненасытности. Челси заметила, как напряглись черты его лица, но она не стала сдерживать своего порыва, она как бы стремилась вознаградить себя за годы одиночества.

Крейг со стоном произнес ее имя, содрогнулся, не в силах выдержать ее ласки. Он напомнил ей гордого воина из первобытного племени, когда стоял, возвышаясь над нею, откинув за спину свои длинные все еще влажные волосы, золотая серьга поблескивала в мочке его уха, на лице загадочное выражение, которое невозможно понять.

«Я хочу тебя», — прошептала она. — Ты мне нужен весь».

Челси медленно потянула за молнию и стала стягивать джинсы и плавки с его узких бедер. Она взяла в руки его гордо вздымающуюся, пульсирующую плоть. Крейг пробормотал что-то нечленораздельное. Тут слились воедино и все его невыраженные чувства и острое желание. «Я не могу ждать», — торопила его Челси.

Крейг сделал шаг назад, полностью освобождаясь от одежды и на какую-то долю секунды ей показалось, что она снова теряет его, но он схватил ее за талию, приподнял до уровня глаз и прижал к стене.

Он держал ее, пригвожденную к стене, как жертву, ожидающую его проникновения в нее. Его плоть пульсировала возле ее страждущего лона. Челси обхватила его торс руками и ногами, ее заострившиеся соски уперлись ему в грудь.

«Позволь мне любить тебя, Крейг».

Его глаза потемнели, губы побелели от напряжения. По его тревожному взгляду она поняла, что в нем сейчас борются два человека: один — способный страстно любить и другой, который научился ненавидеть и не показывать своих чувств.

«Люби меня, Крейг! О, силы небесные, люби меня, пожалуйста!».

Он вошел в нее, не предупредив ни единым словом, полностью утопив свою плоть. Челси вскрикнула от неожиданности и облегчения. Впервые за последние шесть лет она почувствовала себя по-настоящему живой, блаженство разлилось по ее телу. Крейг сжал ее ягодицы, проникая в нее все глубже и глубже. Челси ритмично двигалась ему в такт, осыпая поцелуями шею, пока он не впился в ее губы, языком повторяя движения своего тела. Челси наслаждалась его силой и была на верху блаженства. Крейг был ненасытен и безжалостен. В глубине души она знала, что он все еще старается не позволить втянуть себя в омут любви. Челси простила ему его резкость и настороженность по отношению к ней. Она отбросила все предосторожности и позволила своему телу выразить все те чувства, которые Крейг отвергнет, если Челси выразит их словами.

Она доказывала свою любовь поцелуями, прикосновениями и телодвижениями. Она пыталась помочь ему залечить его раненое сердце, хотя знала, что от такого уязвимого и упрямого человека, как Крейг Уайлдер нельзя ждать быстрых результатов.

Они наслаждались друг другом без единого слова любви, сжигая себя на костре страсти. Как призраки прошлого они пытались восстановить то, что было когда-то между ними. Казалось, их губы сомкнулись навечно, тела переплелись и этому не будет конца.

Челси приближалась к оргазму, почти не осознавая этого. Чувствуя, что висит на краю пропасти, а освобождение уже близко, она вся напряглась и вцепилась в плечи Крейга. Тело перестало ей подчиняться, желание достичь завершения было так велико, что слезы заструились по ее щекам.

Ее ногти вонзились в его плечи. «Крейг?». В голосе звучало беспокойство.

«Не сдавайся! — прохрипел Крейг, продолжая содрогаться в муках страсти. — Давай, маленькая, давай!».

Мощный оргазм потряс Челси. Он поглотил все ее существо. Казалось, что она поднимается все выше и выше, судорожно глотая воздух. Не в силах больше сдерживаться, Челси закричала.

Крейг бился с бешеной скоростью, пытаясь достичь желаемого и через несколько секунд горячая лава низверглась в глубины ее тела. С глухим стоном Крейг в изнеможении всем телом навалился на Челси, распластывая ее по стене, тяжело дыша и не в силах подняться.

Наконец, ему удалось приподняться на руках. Весь в поту, Крейг чувствовал, как сердце бешено колотилось у него в груди. Он хотел отстраниться от Челси, но она молча обхватила его, не отпуская от себя.

Он вспомнил, как они, бывало, пресыщенные, подолгу не отрывались друг от друга, тихо беседуя, обмениваясь поцелуями, утомленные любовными утехами. Крейг чувствовал, что его гнев по отношению к Челси постепенно исчезает, особенно, когда он мысленно возвращается в прошлое. Воспоминания так явственно встают перед ним, что ему приходится сдерживать переполняющие его чувства.

Челси медленно приходила в себя. Она все еще находилась во власти сладкой истомы. Наконец, она шевельнулась и коснулась губами шеи Крейга. Он приподнял голову и посмотрел на нее. Челси встретилась с ним глазами, и нерешительная улыбка тронула уголки ее губ. Он молча смотрел на нее, приготовившись ко всему, в том числе, ожидая от нее возможных упреков и обвинений.

«Я рада, что это произошло, — призналась она, поцеловав его шею. — Это было восхитительно, намного прекраснее, чем все мои воспоминания вместе взятые».

Ее слова поразили его в самое сердце. Ее непредсказуемость сводила с ума. Ему хотелось вышвырнуть ее из своего дома и бросить на произвол судьбы. Он не желал больше осложнять свою жизнь, а она своим присутствием вносила неразбериху и нужно было с этим покончить. Крейг грубо выругался. Но в конечном итоге, потребность в женщине, в тепле и ласке, взяла над ним верх.

Откинувшись назад, он взял Челси за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Крейг почувствовал, как его снова охватывает желание, в то время, как он пытался что-то прочитать в ее взгляде. Он негодовал по поводу того, что она так быстро возбуждает его, но не мог устоять перед искушением еще раз приникнуть к ее губам и ощутить сладость поцелуя.

Схватив одной рукой ее запястье, он поднял над головой ее руки. Челси изогнулась с кошачьей грацией и улыбнулась ему. Его плоть разрасталась внутри ее, как бы предупреждая его о том, что он никогда не пресытится этой женщиной.

Он овладел ею второй раз. Крейг говорил себе, что она должна удовлетворять его столько раз, сколько ему потребуется и до тех пор, пока он не устанет.

Прилагая чудовищные усилия, он так и не смог ответить сам себе на вопрос, почему Челси отдается ему с такой страстью и душевной щедростью. Содрогаясь от неописуемого блаженства, Крейг решил больше не искать ответа на свой вопрос. Он еще успеет это сделать. А сейчас он погрузился в омут сладострастия и восторга.

«Ты теперь намного лучше», — сделал вывод Крейг, отодвигая в сторону пустую тарелку.

Челси посмотрела поверх своего недоеденного бутерброда. «Я всегда неплохо готовила, просто недоставало опыта».

«Я говорю не о еде».

Она замерла. «А о чем ты говоришь?».

«О сексе».

«Когда-то ты учил меня полностью доверяться своим порывам». Челси выдавила улыбку. «Я просто следовала твоему совету».

«Твои порывы были превосходны».

Ей послышалась нотка недовольства в его голосе, и она нарочно откинулась на спинку стула, чтобы предстать перед ним в более соблазнительном виде. Взгляд Крейга заскользил по ее фигуре, тонкая ткань обрисовала ее заострившиеся соски.

«Спасибо. Я рада слышать твое одобрение. Полагаю, это означает, что ты не разочарован».

«Я этого не говорил», — подвел он черту, задержав взгляд на ее груди. Она потянулась как кошка и медленно опустила руки на колени.

Челси с невинным видом встретила его взгляд, хотя оба прекрасно знали, что он понимал, что она так себя ведет намеренно. «Но ты подразумевал это», — заметила она, хотя особой уверенности не чувствовала. «Разве нет?».

Крейг пожал плечами и внезапно сменил тему. «Дождь прекратился, но тебе придется пробыть здесь несколько дней. Дороги должны хорошо просохнуть, иначе будет опасно добираться».

Она кивнула, в душе поблагодарив мать-Природу за возможность подольше быть с Крейгом.

«Я не возражаю. А ты?».

Он нахмурился, как будто ее нежный голос действовал ему на нервы. «Мне все равно».

«Прекрасно. Я заметила, что ты оставил нашу одежду на полу в ванной. Ты не против, если я ее постираю?» Челси взяла свой чай со льдом, опустила в стакан палец и стала им размешивать кубики льда. «Те грязные пятна превратятся в сущий кошмар, если я не предприму что-нибудь как можно скорее». Не сводя с него взгляда, она вытащила мокрый палец и стала посасывать его.

Перестань думать о прошлом, мысленно приказала ему она. Думай обо мне и о будущем. Дай мне возможность помочь тебе.

В замешательстве, Крейг спросил ее: «Что, черт возьми, ты собираешься делать?».

«Пытаюсь спасти свой свитер, брюки и быть хорошей гостьей, только и всего».

«Ты не гостья. Ты — моя бывшая жена».

«Правильно, но в твоих устах это звучит так, как будто быть твоей бывшей женой — хуже смерти».

«Я не верю тебе, Челси. И никогда не верил».

Его слова больно укололи ее. «Ты уже говорил, как ты ко мне относишься. И поскольку я не глухая и не слепая, то все прекрасно поняла и думаю, что твое отношение ко мне — это твоя проблема, а не моя».

С шумом отодвинув стул, Крейг поднялся с места. Он наклонился, опираясь о стол ладонями. «Осторожнее, детка! Это выше твоего понимания».

Челси безмятежно взглянула на него и, следуя испытанной женской уловке, сказала: «Ты опять весь в напряжении. Думаю, что мне нужно помочь тебе расслабиться». Она с трудом подавила смех, увидев его изумленное выражение лица. Ей нравилось удивлять его. Но ее возмущало то, что он относился к ней, как к исчадию ада. Крейг взвился, как ужаленный.

Челси была уверена, что он не причинит ей вреда, когда Крейг рывком поднял ее на ноги и прижал к груди. Она прилипла к его телу, как свежий слой краски и ухмыльнулась ему. «Ты ведь хочешь меня, да?».

Вместо ответа он крепко обхватил ее ягодицы и дал ей почувствовать свою твердую плоть. «Будь ты проклята», — глухо сказал он. По ее спине пробежал холодок.

Его слова прозвучали почти ласково, но она не обманывала себя, поскольку понимала, что он имеет в виду. У нее возникло чувство сожаления, сердце болезненно защемило. Проведя кончиками пальцев по его губам, она прижала ладонь к его щеке. «Не проклинай меня! Лучше займись со мной любовью. Я знаю, мы оба этого хотим».

«Ты — колдунья!» — равнодушно обвинил он ее.

Челси улыбнулась и решила поднять ему настроение. «Заколдовать тебя?» — спросила она, внезапно разразившись смехом. Она чувствовала себя счастливой с Крейгом, даже с таким неприступным и непредсказуемым, каким он был сейчас.

«Ты уже заколдовала», — пробормотал он с раздражением.

«Пожалуйста, избавься от своего гнева. А иначе, я съем тебя живьем».

«Я не могу», — буркнул он. В его взгляде промелькнула неизведанная боль и страх предательства. «И не хочу. Это помогает мне жить».

Челси размышляла над тем, понимает ли он, насколько откровенно его признание. Она сама узнала, что гнев может быть огромной побуждающей силой. Слезы подступили к ее глазам, но она постаралась их прогнать. Челси не хотела, чтобы Крейг когда-либо думал, что она жалеет его, хотя ее убивала сама мысль о том, что он был предан и унижен той системой, поборником которой когда-то был.

«Тебе не нужно защищаться от меня. Я никогда не причиню тебе зла».

«Ты уже не имеешь надо мной такой власти», — отчеканил он.

Терпение, напомнила она себе. Ему необходима каждая капля ее терпения. «Я не о власти, Крейг. Я о нас двоих и о том, какой выбор мы сделали пока вместе».

Челси замолчала, отыскивая в его лице хоть какой-то намек на то, что он откажется от своего предубеждения против нее. Но ничего ободряющего не увидела, и тем не менее сдаваться не собиралась. Прежде чем он успел ее остановить, Челси обвила его шею руками, пригнула голову и впилась поцелуем в его горячие, полуоткрытые губы.

После минутного колебания, которое нисколько не удивило Челси. Крейг принял предложенный мир. Он жадно целовал ее. Он даже не оторвал своих губ, когда поднял ее и понес через комнату, усадив затем на овальный коврик перед камином. Опустившись на колени между ее ног, Крейг взялся за полы ее рубашки.

Челси нежными прикосновениями остановила его. «Мне придется пришивать пуговицы до конца моих дней, если ты будешь продолжать в том же духе».

«Тогда сними ее».

«Помоги мне», — предложила она, так сильно желая его, что ее голос дрогнул. «Я начну сверху, а ты снизу. Встретимся посередине».

Они управились менее, чем за пять секунд. Крейг распахнул рубашку, и его взгляд заскользил по ее наготе. «Твоя кожа всегда напоминала мне тончайший фарфор, в отличие от которого она никогда не бывает холодной». Он дотронулся до ее сосков, наблюдая, как они заострились, превращаясь в коралловые бугорки. На его щеке дернулся мускул.

Его слова поразили ее. Она вздрогнула, ее тело заявляло о своем желании. Крейг продолжал играть с ее сосками, пока у Челси не вырвался стон.

Его взгляд спустился к шелковистым кудряшкам, и пальцы двинулись следом, нежно поглаживая ее кожу. Положив руку на пушистый холмик, он с вызовом посмотрел на нее.

Она глубоко вздохнула. Необъяснимое блаженство охватило ее и разлилось по всему телу. «Никто не прикасался ко мне с тех пор, как мы расстались», — прошептала Челси, молясь, чтобы он поверил ей, хотя и опасалась, что поспешила сказать это.

Крейг замер. Его острый подозрительный взгляд больно ранил ее. Он все еще сомневался в ее искренности. Челси знала, что он считает ее лгуньей, но она не стала умолять его поверить ей.

Обхватив ее руками, Крейг наклонился и стал ласкать ее живот. Он касался губами нежной кожи, выписывая языком замысловатые линии, заставляя ее вздрагивать. Его длинные волосы нежно щекотали ее.

Она стала перебирать их, запустив пальцы в его гриву, но когда умелые губы добрались до груди, ее руки в изнеможении повисли. Челси едва могла дышать.

Крейг выпрямился. Она молча лежала под его внимательным взглядом. Любовь помогала ей найти выдержку и спокойствие в общении с бывшим мужем, имеющим такой сложный характер и скептическое отношение ко всему на свете.

«Ни у кого нет такого тела», — заметил он.

«Почему же», — прошептала она.

«Ты — ходячее искушение».

Она не смогла сдержать улыбки. «Я не могу ходить прямо сейчас, если моя жизнь зависит от этого, но так или иначе ты ведь уже соблазнился?» Руки, которые он жестом собственника положил ей на живот, говорили красноречивее глаз. «Я не хотел этого», — добавил Крейг.

«Я понимаю», — прошептала Челси, опечаленная его откровенностью и не скрывающая этого. Она протянула руки. Он взял их и потянул ее на себя.

Они сидели, упираясь коленями друг в друга. Крейг закрыл глаза и стал головой совершать круговые движения. Челси просто сидела в ожидании и наблюдала за ним, трепеща от желания. Она признавала за Крейгом инициативу в их любовных делах, ей хотелось, чтобы он задавал тон.

Наконец, Крейг посмотрел ей в глаза. Его руки заскользили по ее бедрам. Он ласкал ее, пробуждая в ней жажду более острых ощущений.

«Я не ожидал, что так сильно буду хотеть тебя», — признался он. — «Я думал, что это прошло, что я покончил с тобой».

Челси накрыла ладонями его руки, отзываясь на его искренность. «Ты не обязан оправдываться за то, что случилось между нами, Крейг. Кроме того, я понимаю, что все это значит».

«И что же ты думаешь все это значит, кроме как секс?» — резко спросил он.

Прежде, чем ответить на его вопрос, она собралась с духом. «Это твоя игра и ты устанавливаешь правила. И если я их принимаю, не спрашивая ни о чем, я играю в нее, пока тебе не надоест».

«Я тебя больше не понимаю».

Челси нашла слабое утешение, увидев изумление на его лице. «Ты поймешь, но только если захочешь этого».

«Ты — не та женщина, на которой я женился восемь лет назад».

«А ты — не тот мужчина, которого я потеряла шесть лет назад. Не ставит ли это нас в равные условия? — спросила она. — Не значит ли это, что мы должны принять, как должное, перемены, произошедшие в нас, если мы собираемся проводить время вместе?».

«Ты слишком все упрощаешь».

Она взяла его руку и поднесла к своей груди. «Единственное, что просто между нами, так это то, что ты хочешь меня, а я — тебя».

«Но ты же говорила, что я использую тебя». Крейг нежно ласкал ее, и его чувственные прикосновения как бы насмехались над его грубоватыми словами и опровергали их, но казалось, он этого не замечал.

Челси таяла, как воск в его руках. Она едва сдерживалась, чтобы не броситься со стоном в объятия Крейга, но не двигалась и продолжала поддерживать нить его размышлений. «Я знаю, что так устроен мир. Люди используют друг друга, выживают сильнейшие».

«Я удивлен».

«Не удивляйся. Я жила в твоем мире, с тех пор, как мы расстались. Это огромная разница между тем миром, в котором мы жили вместе. Я могу ненавидеть его, но от этого он не исчезнет».

«Мы были наивными и глупыми. Мы заблудились, думая, что можем избежать темной стороны жизни».

Челси тут же возразила. «Нет, мы любим друг друга».

«Любовь, как и иллюзии, не помогает идти по жизни».

«Но и твоя жестокость тоже. Ты используешь ее, чтобы оградить себя от всего, но это заслоняет от тебя все то хорошее, что есть в жизни».

Он резко выдохнул. «Я не желаю больше разговаривать».

«Значит мы не будем разговаривать», — мягко согласилась она, и нежно покусывая его подбородок, потянулась к молнии на его джинсах.

Крейг освободился от ее рук, вскочил на ноги и разделся донага. Возвратившись на коврик, он взял ее руки и поднес к своей пульсирующей плоти. Челси осыпала поцелуями его лицо и нежно поглаживала его твердую плоть, предвкушая, как она войдет в глубины ее тела. Крейг неторопливо исследовал влажное лоно и так поцеловал ее в губы, что она впервые за долгие годы почувствовала себя любимой. Желание обладать друг другом, затмило все вокруг. Они молча предавались любви. Сладострастное путешествие навстречу удовлетворению было бесконечной эротической прелюдией к воссозданию их отношений.

 

Глава 8

Наконец после полудня гроза прекратилась. Вместе с ярким солнечным светом и нежным ветерком пришло лето. Угроза повторного наводнения отступила. Природа постепенно приходила в себя. Птицы восстанавливали свои гнезда, подсыхали лужи и ручейки. Дружная семья енотов прыгала на краю лужайки.

У Челси и Крейга установился определенный распорядок дня. Несмотря на неловкость и напряженность в их отношениях, им все же удавалось как-то сосуществовать. По утрам Крейг отправлялся восстанавливать мост через овраг.

На джипе с прицепом он перевозил лесоматериалы, хранившиеся под навесом за хижиной, инструменты и веревку.

На расспросы Челси Крейг объяснил, что собирается перекинуть через овраг несколько длинных толстых бревен и закрепить их вместе с уцелевшим каркасом старого моста. Если все получится, то он сможет отвести ее к машине.

Она предлагала свою помощь, но Крейг так резко отказался, что Челси больше не упоминала об этом. Она оставалась в неведении насчет другой дороги, Крейг не говорил о ней, рассудив, что мост так или иначе должен быть починен.

Челси оставалась одна. Она отдыхала с книжкой в руках, которую отыскала в шкафу, иногда дремала или выходила размять ноги, прогуливаясь по окрестностям. Синяки на спине и бедрах отливали всеми цветами радуги, но все болезненные ощущения после падения быстро прошли.

Челси видела, что Крейга изнуряют долгие часы работы и подстрекала его на то, чтобы он замедлил темп. Она не чувствовала особого восторга по поводу своего скорого отъезда и втайне надеялась, что восстановление моста займет больше времени, чем он предполагает.

Бывшая миссис Уайлдер хлопотала по дому, используя содержимое кладовой и холодильника, готовила вкусную еду. Крейг не высказывался по поводу ее кулинарных способностей, но каждый раз съедал все до конца, требуя добавки.

Часто по вечерам он впадал в продолжительное молчание. Челси тоже помалкивала и не приставала к нему с расспросами. Она с готовностью шла в его объятия, и когда они занимались любовью, то замечала в его взгляде черты прежнего Крейга, хотя большей частью он все еще оставался равнодушным и погруженным в себя.

Они часто предавались любовным утехам, но Челси беспокоило его явное нежелание ночью спать вместе. Она воспринимала это как то, что он пытается избежать дальнейшего сближения между ними. Во время их пятого вместе проведенного вечера Челси осмелилась удовлетворить свое любопытство, но только после занятий любовью. «Почему ты не позволяешь мне спать с тобой в одной постели?».

Крейг застегнул молнию на джинсах и взглянул на нее. «Я сплю один, Челси, и причины глубоко личные».

«Все наши самые сокровенные беседы велись ночью», — мягко напомнила она.

«Нам не о чем разговаривать».

Челси молча подавила разочарование, но отказ причинил боль. По десять раз в день ей приходилось напоминать себе, что ее ждет только разочарование, если она думает получить от Крейга нечто большее, чем сексуальные отношения. Натянув на себя одеяло, Челси наблюдала за ним, полулежа на кушетке. У Крейга вошло в привычку просиживать перед сном у камина, уставившись на огонь. Он сидел, подпирая руками голову, и длинные волосы скрывали от нее его профиль. Она подавила в себе желание присоединиться к нему и дать утешение. Ее взгляд остановился на шрамах на его спине, но до сих пор ей не хватало смелости спросить об их происхождении.

Как будто прочитав ее мысли, Крейг резко повернулся. В выражении его лица сквозила враждебность. Челси похолодела, смущенная тем, что он перехватил ее взгляд.

Крейг рывком встал. Она видела, в каком напряжении находится все его мускулистое тело, пока он медленно выходил из комнаты, направляясь в свою спальню и вздохнула.

Чувство удовлетворенности, которое Челси совсем недавно находила в его объятиях, совершенно исчезло. Она молча сетовала на то, что Крейг постоянно одет в броню, и это вызывало в ней чувство собственной беспомощности.

Печальная и расстроенная, Челси свернулась клубком под одеялом, борясь со слезами. В конце концов ей удалось заснуть в своей неуютной постели, но через несколько часов она проснулась, как от толчка, услышав крики Крейга из спальни.

Завернувшись в одеяло, испуганная женщина подбежала к открытой двери его комнаты и остановилась на пороге, не решаясь войти.

Луна освещала его обнаженное тело. Челси видела, как он мечется во сне и горела желанием отогнать от него злых демонов.

Но она ждала. Внезапно Крейг замер и некоторое время лежал без движения. Выкрикнув проклятие, он заметался опять.

Челси приблизилась к нему, бесшумно ступая босыми ногами по полу. Стоя у его кровати, она нежно коснулась его плеча. Его имя замерло у нее на устах, когда откуда ни возьмись появились руки и, схватив ее, бросили на кровать, лицом вниз.

Чья-то сильная рука заломила ей руки за спину. Челси попыталась было освободиться, но тщетно. Душа у нее ушла в пятки, когда другая рука схватила за волосы и рывком подняла ее голову.

«Крейг!» — завопила она, едва переводя дух. Никогда Челси еще не была так напугана. «Перестань, пожалуйста! Ты делаешь мне больно». Он отпустил ее и перевернул на спину. Раскинув ноги, она лежала, испуганно глядя на него. Крейг поднял ее руки и держа их у нее над головой, наклонился над ней. От него исходила угроза. Челси боялась пошевелиться.

«Что, черт возьми, ты пыталась сделать?».

«Ничего, клянусь тебе! Что случилось?» — прошептала она. — Что я такого сделала?»

«Отвечай на мой вопрос?».

«Я слышала, как ты кричал во сне. Я забеспокоилась», — пояснила испуганная женщина, все еще дрожа от потрясения.

«Я видел сон», — процедил он сквозь зубы.

Она видела, чего стоило ему это признание. «Я знаю».

«Как, черт побери, ты можешь знать?» Челси сглотнула, прочищая горло. «Я слышала твои крики прошлой ночью. И позапрошлой».

Крейг отпустил ее руки и вытянулся, навалившись на нее всем телом, прикрыв глаза ребром ладони. Она потерла свои запястья и тихо спросила: «Почему ты не позволял мне спать с тобой?».

Он опустил руку и посмотрел ей в глаза. «Я мог бы убить тебя, Челси, и не хочу, чтобы это было на моей совести». Челси положила ладонь на его бедра, ощущая, как жесткие волосы щекотят ее кожу.

«Извини, но я, действительно, не понимала, какому риску себя подвергаю».

«Никогда не подходи ко мне, когда я сплю».

«Хорошо», — кивнула она.

«Я серьезно. Если тебе что-то понадобится, то позови меня от двери».

«Это одна из причин, почему ты живешь здесь в одиночестве, да?».

Крейг долго не отвечал на ее вопрос, растянувшись рядом на спине и закинув руки за голову. Наконец выдавил из себя. «Я не гожусь для того, чтобы жить среди нормальных людей».

«Неправда, и ты это знаешь», — возразила Челси и взяла его руку, сплела их пальцы. «Я хотела бы, чтобы ты поделился со мной. Может я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь тебе?».

«Это не твоя обязанность».

Челси осторожно села около него. Обнаженная, она сидела с какой-то неосознанной грацией. В лунном свете ее кожа казалась молочно-белой. Челси нежно посмотрела на него. «Крейг, мы сейчас не говорим об обязанностях Речь идет о простом сострадании. Я ничего не прошу взамен».

«Ты ничего не сможешь изменить, так что забудь об этом».

«Позволь мне помочь тебе», — упрашивала она, сжимая его руку. — Мне больно видеть тебя в постоянном напряжении» Слезы полились у нее из глаз, капая на их руки. «Пожалуйста, дай мне помочь тебе».

Челси почувствовала облегчение, когда он уложил ее рядом с собой. Она щекой прижалась к его плечу. Крейг обнял хрупкую фигурку и притянул поближе к себе.

«Я тебе не рассказывала еще о своей работе?» — спросила Челси, пытаясь хоть на время отвлечь его от черных мыслей и мучительных воспоминаний.

«Вряд ли тебе нужно работать».

«Дело не в этом».

«А в чем?».

«Знать, что я с пользой провожу свое время в отделе по опеке над детьми-сиротами».

«А я-то думал, что твой диплом где-нибудь пылится», — заметил Крейг. — С каким судьей ты работаешь?».

«С Мэри Темптон».

«Она хорошая?».

«Я всегда восхищалась ей. Но видеть ее в работе — одно удовольствие. Я попросилась работать с ней после одного сложного случая с девочкой, больной лейкемией, родители которой так были заняты выяснением отношений между собой, что не замечали, какой вред наносят девочке. Мэри заставила их обратить внимание на собственную дочь, пока еще не поздно. Теперь состояние девочки намного улучшилось».

«Ты всегда любила детей», — заметил он, и его голос дрогнул.

Я любила нашего ребенка, молча сказала она самой себе. Любила всем сердцем, хотя и потеряла его.

Челси пыталась не думать о своей беременности, которая закончилась выкидышем во время процесса над мужем, старалась отогнать воспоминания о ребенке, о существовании которого Крейг ничего не знал, о ребенке, которого все еще оплакивала.

«Мэри — одна из тех судей, которые всегда принимают Соломоново решение, когда дело касается судьбы детей, — продолжала Челси. — Она помогала мне, когда умирал отец, энергично взявшись за дело о моем наследстве. Мы стали хорошими подругами несмотря на разницу в возрасте». Челси почувствовала, как напрягся Крейг, когда она упомянула об отце, но не могли же они теперь вечно избегать этой темы.

«Как он умер?» — наконец спросил он.

«Рак печени. Отец умирал очень тяжело».

«Если ты ждешь моего сочувствия к старику, то у меня его не найдется».

«Я не жду этого, поскольку знаю, что он был за человек, Крейг. Мне пришлось общаться с ним, когда тебя отправили в тюрьму. Я ухаживала за отцом во время болезни. Это было нелегко, особенно, когда он настоял, чтобы его оставили дома».

«Почему ты не наняла сиделку?».

«Я нанимала семерых в течение трех месяцев. Отец превращал их жизнь в сущий ад. Восьмая сиделка продержалась до конца потому, что он был в коме».

«Ты преклонялась перед ним. Видеть его при смерти было для тебя тяжелым испытанием».

Удивленная его сочувствием, она согласилась. «Да, это было нелегко, но не потому, что я считала его идолом. По правде говоря, я всегда боялась его неодобрения и потратила годы, завоевывая уважение. Понадобилась его смерть, чтобы я поняла, что единственное одобрение, которое мне нужно — это мое собственное».

«Он был жалкий…».

Челси ладонью закрыла ему рот. «Послушай меня, пожалуйста. Я действительно верю, что бог наказал его, послав долгую и мучительную смерть за то, что он сделал тебе, поэтому не растрачивай себя понапрасну. Его больше нет, и он больше никому из нас не причинит вреда».

Крейг взял ее руку и, поцеловав середину ладони, сказал: «Здравый смысл говорит мне, что ты права, но душа требует мщения».

«Я не знаю, что еще тебе сказать, кроме как напомнить, что он мертв и твоего оправдания можно добиться только через суд».

Она слышала, как бьется его сердце под ее ладонью. Лежа неподвижно рядом с ним, Челси дала Крейгу время собраться с мыслями.

«Ты всегда легче прощала, чем я, но тебе меньше, что прощать, не так ли?»

«Это спорный вопрос», — возразила она, вспомнив, как лгал ей отец насчет Крейга.

«Что еще ты делала со своим временем?» — спросил он.

Она приподнялась и поцеловала его в подбородок, радуясь тому, что Крейг пытается побороть свой гнев. «Жила день за днем, как большинство людей».

Он внимательно посмотрел на нее. «Ты хотела поговорить. Помнишь?».

Челси ухмыльнулась. «Помню. Я добровольно работаю в больнице Святой Девы Марии. Они открыли отделение детской онкологии».

Крейг присвистнул от удивления. «Тяжелая работа, требующая огромной самоотдачи. Почему ты взялась за это?».

«Дети — замечательные создания. От них я научилась мужеству».

«Ты во многом изменилась».

«Я была такой наивной и незрелой, но сейчас… сейчас я более трезво смотрю на жизнь».

Внезапно, он перевернулся и улегся на бок лицом к ней, рукой придвинул ее поближе. Челси прижалась к нему всем телом, чувствуя его всего.

От ее прикосновения Крейг вздрогнул и весь напрягся. «Ты дразнила меня, рассказывая все эти истории о других мужчинах?».

«Ты мне говоришь это или спрашиваешь?».

«Говорю».

Она с облегчением кивнула. «Я дразнила тебя, но только потому, что ты грубо со мной обращался».

«И ты сказала правду о том, что никто не прикасался к тебе с тех пор, как мы расстались».

«Я никогда тебя не обманывала, Крейг. И не собираюсь. Слишком многое поставлено на карту».

«Почему, Челси? Мы разведены. Ты имеешь полное право начать новую жизнь».

Ее сердце упало. Почему, хотелось ей знать, ты не видишь, как сильно я тебя люблю и как сильно я всегда буду любить тебя? «Я не искала себе мужа». У меня был муж и я хочу его вернуть.

«Челси…»

Она проглотила комок в горле и прошептала: «Мне больше никто не нужен».

Крейг перестал дышать и только смотрел на нее. Челси понимала, насколько хрупкое еще его доверие и не давила на него. Она вздохнула с облегчением, когда он нежно положил ее голову к себе на плечо и обнял, прижав ее вздрагивающее тело. Как ей не хватало его объятий! Как она скучала по тихим беседам в темноте их спальни! И как она скучала по нему, ее мужу, ее любовнику, ее лучшему другу.

«Я верю тебе, Челси».

«Это уже кое-что».

«Мне хотелось думать о тебе самое худшее», — сознался Крейг. — Так легче тебя ненавидеть».

«Возможно, я была плохой женой, но я не лгунья».

«Ты не была плохой женой».

«Не защищай меня. Все дело в том, что меня не было рядом, когда ты нуждался во мне. А я не могла».

«Подозреваю, что за это мы должны благодарить твоего отца».

Крейг еще крепче прижал ее к себе. «Будь он проклят. Он не должен был отнимать у меня все самое ценное в жизни».

«Как бы я хотела, чтобы отец был другим человеком. Сейчас все было бы по-другому».

Крейг перекатился на спину и подняв ее, как пушинку, усадил на себя верхом. Челси наклонилась к нему, обхватив руками его голову. Он смотрел на тонкие черты ее лица в обрамлении роскошных волос. Она еще ниже наклонилась к нему, ее груди почти касались его. «О чем ты думаешь?» — спросила Челси.

Как бы избегая соблазна. Крейг оторвал ее от своей груди. «Я до сих пор не понимаю, зачем ты приехала?».

«Дневник», — напомнила она. — Он нужен тебе».

«Почта работает, хотя временами и не очень хорошо».

«Когда я обнаружила его среди книг и бумаг, то не переставала об этом думать. Мне хотелось поскорее привезти дневник тебе».

Крейг обхватил ее талию, все больше возбуждаясь от ее близости. Челси плавно вытянулась на нем, зажав между бедер твердую плоть.

«А других причин не было?» — хрипло пробормотал он, едва сдерживая себя.

«Ты мне небезразличен. Я никогда не переставала думать о тебе».

«Я не хочу тебе верить».

«Это твое дело», — сказала она. Его губы были так близко, что их дыхание смешалось.

«Я не гожусь для тебя или кого бы то ни было. Черт! Даже ночью я не могу спать!».

«Из-за воспоминаний о тюрьме?».

Крейг угрюмо кивнул.

«Кто-то однажды сказал мне, что хорошие воспоминания могут вытеснять плохие». Она замолчала, опасаясь, что вызовет его недовольство, если будет продолжать. «Может быть твои кошмары прекратятся, если ты расскажешь о своей жизни в тюрьме».

«Нечего рассказывать».

«Как это нечего. Например, как вы проводили свои дни?».

«Я проводил время».

«С тобой трудно разговаривать», — упрекнула Челси и положила голову ему на плечо, обняв его за шею.

«Ладно, Челси. Я поиграю в твою игру, но только до конца. Что ты хочешь знать?»

«Все, что ты захочешь мне рассказать».

«Я вставал в шесть утра, умывался, чистил зубы и ждал, когда меня выпустят из клетки».

«Ты находился в одиночной камере?».

«Большую часть времени».

«Что происходило после завтрака?».

«Я шел на свою работу».

«Какую?».

«Я работал в библиотеке». «Что ты еще делал?».

«Писал апелляции заключенным, которым не на кого было положиться».

«Ты занимался адвокатской практикой?» «Меня ее лишили», — жестко напомнил он.

«Но ты использовал свои знания, чтобы помочь другим, — внесла она ясность. — Почему?».

«Чтобы выжить. Это давало мне защиту, членство в наиболее влиятельных тюремных кругах и место в совете заключенных».

«Но ты до сих пор двадцать четыре часа в сутки находишься под наблюдением и не можешь никому доверять».

«Совершенно верно».

«Напряжение должно быть ужасное».

«Я привык».

«А когда вы работали снаружи?».

Крейг нахмурился. «Каждый день после полудня. Но почему ты спрашиваешь?».

Она подняла голову. «Мне нравится результат».

«Я рад», — хрипловато буркнул Крейг.

Челси провела рукой по его могучей груди, по упругому животу, спустилась к бедрам. «Мне это очень нравится». Проведя рукой по его боку, она скользнула пальцами к шраму, который заметила еще раньше. Крейг вздрогнул, и тогда она спросила: «Что случилось с твоей спиной?»

«Драка с ножом».

«Кто-то напал на тебя? С ножом?» Боясь услышать подтверждение своим догадкам, Челси втянула воздух, чтобы как-то успокоиться. «Где были охранники?».

«Их было двое, а ножи легко сделать из столового серебра или обломка металлической кровати. Охранники обычно стараются держаться подальше от потасовок».

«Почему это случилось?».

«А ты как думаешь?».

Ей представились жуткие картины, и она почувствовала себя плохо. «Сколько тебе пришлось пережить».

«Они проиграли, Челси. Я доказал, что они всегда проигрывают. И угрозы закончились в тот день, когда я вышел за главные ворота».

«Но угрозы еще не закончились, раз тебя мучают ночные кошмары».

«Со временем они прекратятся».

«Но, Крейг…».

Он столкнул ее с себя и повернулся лицом к стене. «Перемени тему. Я не хочу больше об этом говорить».

Челси села на колени позади него. «Перевернись на живот».

«Зачем?».

«Доверься мне, пожалуйста», — прошептала она, и ее пальцы заскользили по его широким плечам.

Крейг подчинился, но Челси знала, что он сделал это только потому, что она не представляла для него физической угрозы. Челси нежно делала ему массаж, разминая пальцами его мышцы, чувствуя, как Крейг немного расслабился.

Наконец, он полностью расслабился, его дыхание стало глубже. Ему нравилось ощущать ее руки по всему телу.

Челси время от времени повторяла приемы, заканчивая нежным поглаживанием. Когда она добралась до шрама в нижней части его спины, то на минуту заколебалась, решая, что делать, а затем наклонилась и прижалась губами к поврежденной коже.

Горячие слезы полились из глаз против ее воли. Челси старалась своей любовью исцелить его.

Крейг накинулся на нее, как дикий зверь на свою жертву, и повалил на спину. С бьющимся сердцем, она удивленно смотрела на него.

«Что ты пытаешься мне сделать?» — грубо поинтересовался он.

Челси проглотила слезы. «Я только хотела дать тебе новые воспоминания, чтобы они вытеснили все плохое из твоей памяти».

«Не беспокойся. Они всегда со временем исчезают».

«Все?».

«Все, Челси».

Она кивнула, чтобы скрыть свое разочарование. «Думаю, я понимаю, о чем ты говоришь. Воспоминания причиняют боль, и ты стараешься отогнать их от себя, пока однажды они не исчезнут совсем».

Челси попыталась улыбнуться, но вместо улыбки получилась какая-то гримаса. «После того, как мы расстались, я не хотела находиться среди влюбленных. Я до такой степени не могла выносить их счастья, что перестала вообще выходить. Так и сидела взаперти в нашем доме. Я перестала жить и старалась, как могла перестать чувствовать».

«Но почему?» — спросил Крейг, совершенно сбитый с толку. «Ты такая общительная. Ты любишь бывать среди людей, и люди любят тебя».

Челси заколебалась, зная, что цена за ее искренность будет слишком высока, если Крейг не поверит ей.

«Скажи мне», — приказал он, приподнявшись на локтях и пристально глядя на нее в полумраке.

«Больно было выносить напоминание о том, что мы потеряли», — сказала она, сдерживая новый поток слез. «Я ужасно скучала по тебе».

Крейг вздрогнул, как от удара. «Я не понимаю, для чего ты все это затеяла? Тебе не следовало приезжать сюда и не нужно разыгрывать передо мной искренние признания. Я никогда не просил об этом и никогда не ожидал ничего подобного от тебя».

«Но мне нужно, чтобы ты понял».

«Что понял? Что я — сущий дьявол?» — закричал он. — Чувствую и веду себя, как зверь в клетке, но я не могу остановиться. Ты теряешь время, поскольку я использую тебя».

Челси помотала головой. «И все же ты заслуживаешь еще один шанс. Я хочу помочь тебе в этом».

«Несмотря на то, что это будет тебе стоить?».

«Совершенно верно».

«Ты собираешься стать ягненком на заклание, не требуя ничего взамен?» — скептически настаивал Крейг. — Я не верю этому. У каждого есть какие-то задние мысли. Даже у тебя».

«Прекрати выискивать то, чего нет, — умоляла она. — Послушай, я уже знаю, что все мои надежды, мечты, не вполне реальны, поэтому перестань волноваться, что я потребую что-нибудь взамен. Я не буду этого делать».

«О чем ты, черт возьми, говоришь?».

«Я говорю о том, что ты никогда не полюбишь меня опять, я это знаю, — вспыхнула Челси, выпалив это против своей воли. — Возможно я наивна и не так рассудительна, когда дело касается тебя, но не глупа».

Он взял ее голову в свои руки.

«Замолчи сейчас же, Челси. Я не хочу это слышать».

«Если я не могу поговорить с тобой, то с кем же? Никто на свете не понимает, что произошло с нами, и ты — единственный человек, которому я почти полностью доверяю все свои чувства».

Она остановилась перевести дыхание. Все еще взволнованная, Челси решила быть честной до конца, чего бы ей это ни стоило. «Ты — единственный человек, который когда-либо любил меня, просто любил и все, так скажи же мне, с кем я должна разговаривать? Говори, черт подери!».

«Почему ты не хочешь посмотреть правде в глаза и принять действительность такой, какая она есть? Я не могу быть тем, кто тебе нужен. Просто не могу».

Она хотела было запротестовать, но Крейг стал неистово ласкать ее груди. Слова застряли у нее в горле. Челси выгнулась дугой от его прикосновений, желание большего охватило ее.

«Вот все, что я могу предложить тебе», — хрипло выдавил он. — Больше мне нечего тебе дать».

«Сейчас этого достаточно. Клянусь, этого достаточно».

«Ты уедешь отсюда через день или два», — предупредил он. — И не возвратишься назад».

«Мне все равно. Люби меня сейчас. Дай мне то, что ты можешь, а я найду способ жить с этим».

«Челси», — простонал Крейг. — Не делай этого! Не позволяй мне использовать тебя, а затем бросить».

Несмотря на свои предупреждения он не отказывался от ее ласк. Постоянное желание обладать ею, захлестнуло его, и они оба очутились в аду наслаждений.

 

Глава 9

Крейг почувствовал, как дрожь пробежала по телу Челси, когда он взял ее за плечи и впился в губы жадным страстным поцелуем. Его язык хозяйничал у нее во рту. Крейга охватило неистовое возбуждение. Он пил ее дыхание, смаковал ее губы, жадно впитывая в себя их сладость. От страсти его руки вздрагивали, движения становились грубыми. Ухватившись за ее слова, что она ничего от него не ждет, Крейг с легкостью признал, что его душа пуста, и он ничего не может ей дать.

Челси отвечала ему прикосновением на прикосновение, лаской на ласку. Ее язык без устали сражался с его языком. Чувствуя ее руки на своей шее и спине, ему хотелось кричать на весь белый свет и во всеуслышание объявить, что она принадлежит ему. Но он не сделал этого, поскольку так трудно, даже на мгновение, оторваться от ее губ.

Крейг наслаждался безупречными формами ее тела. Его возбужденная плоть была готова вот-вот взорваться, но он хотел продлить наслаждение от прикосновения ее заострившихся грудей, ее гладкого живота. Челси затрепетала и еще крепче прижалась к нему. Застонав, Крейг засомневался, что он и дальше сможет сдерживать себя.

Он полностью отдался ее жадным ласкам. Они перекатывались по кровати, сплетая руки и ноги, не отрывая друг от друга губ. Их страсть являла собой некий эротический балет, не знающий границ и запретов.

У Крейга была только одна мысль, одно желание — страстно погрузиться в ее глубины, соединиться с ней в неописуемом восторге.

Только когда они достигали вершины их близости, он освобождался от постоянного напряжения, от бессильной ярости из-за того, что не в силах что-либо изменить. Только тогда он чувствовал себя человеком, который держит судьбу в своих руках.

Каким-то образом Крейг понимал, несмотря на желание, поглотившее весь рассудок, что Челси и есть ответ на все его вопросы. Но он знал, что не может позволить ей стать такой важной частью его жизни. Она заслуживает большего, полноценного мужчину, свободного от горечи и стремления отомстить. Крейг еще раз напомнил себе, что Челси была только временным облегчением в его жизни и ничего больше. Он не мог рисковать, думая о ней, как о чем-то постоянном в его жизни, поскольку уже искушал судьбу, а не только свои плотские инстинкты, каждый раз, когда обладал ею.

Лежа поверх нее, Крейг внезапно оторвал свои губы и попытался справиться с дыханием. Челси лежала в ожидании, как дикая возбужденная кошка, но он все еще опасался причинить ей физическую боль, если потеряет полный контроль над собой. Он чувствовал ее руки на своих плечах, ее пальцы нежно поглаживали его кожу. Но возбуждение Челси нарастало, и она стала тихонько царапать плечи Крейга. Его имя слетало с ее губ, в голосе чувствовалось смятение, которое тронуло его сердце.

«Доверься мне, маленькая, — убеждал он ее. — Доверься мне». Челси затихла в смиренном ожидании, и Крейг вдруг осознал, какую власть над ней она давала ему. Он приподнялся на локте и повернувшись на бок, стал нежно ласкать ее грудь, легонько покусывая соски, и эта нежность скрывала то огромное напряжение, в котором находилось все его тело.

Челси опять произнесла его имя. На этот раз, Крейг услышал удивление и облегчение. Она потянулась к нему и сжала ладонями его щеки.

Он так жадно захватил ртом ее грудь, что Челси захныкала от изнеможения. Его рука поползла вниз по ее телу, она шевельнулась, раздвигая ноги.

Крейг нежно погладил пушистый холмик, своими ласками доводя ее до исступления. Она задохнулась, когда два его пальца проникли в ее влажное лоно, и содрогнулась. Крейга охватило такое безумное желание, что он не мог больше противиться ему.

«Пожалуйста, Крейг», — простонала Челси. — Я не могу больше». Он внял ее мольбам и без промедления вошел в нее. Стон вырвался из ее груди, когда он погрузил плоть в горячие глубины. Челси вскрикнула и вцепилась в его плечи.

Их тела сплелись. Крейг погрузился в пучину страсти, забыв обо всем на свете. Наслаждение волнами прокатывалось по его телу, отнимая разум.

«Великолепно!» — задыхаясь пробормотал он, не веря, что такое может происходить в действительности. Челси в экстазе закричала. Ее оргазм длился так долго и был таким сильным, что его собственное завершение было мощнее и длительнее, чем когда-либо прежде.

Обессилев, Крейг упал на нее. Она молча плакала. Он почувствовал влажный след на щеке, когда целовал ее, но не стал упрекать за сверхэмоциональность.

Они лежали в объятиях друг друга слишком утомленные, чтобы разговаривать. Время от времени судороги пробегали по их разгоряченным телам.

Челси дремала. Крейг предоставил все идти своим путем, забыв о ночных кошмарах и уснул. Через некоторое время проснулся, но не от панического страха, как это бывало у него по ночам, а от приятных ощущений, вызванных ласками Челси.

Она мучила его, доставляла ему наслаждение, удовлетворяла его, пока продолжалась ночь. Когда ему казалось, что не осталось сил даже для того, чтобы сделать вдох, не говоря уже о том, чтобы опять заняться любовью, его стремление к ней и жажда обладать ею, возвращалась вновь с десятикратной силой.

Их губы были постоянно слиты в поцелуе, расставаясь лишь ненадолго.

Они изучали друг друга, возбуждали друг друга. Они зажигали друг друга и с готовностью сгорали в пламени страсти. Никто из них не сдерживал себя. Тайное становилось явным, и это открывало новые возможности для взаимного наслаждения. Они отбросили все условности, все запреты и оковы, отпустили все тормоза, окунувшись в свои эротические фантазии, изобретая все новые и новые способы любовной игры. Их тела сливались снова и снова, их бесконечная страсть заставляла содрогаться в неописуемом восторге.

В одно из таких мгновений Челси воскликнула: «Я люблю тебя!».

Крейг замер, потрясенный. Сердце болезненно сжалось, чувства перемешались. Он знал только одно — он никогда не оправится от того, что потерял в этой жизни и всегда будет страдать от этого.

На следующее утро Челси глубоко опечалила отстраненность Крейга, но она уважала его потребность в молчании. Они по отдельности приняли ванну, оделись и молча позавтракали. В это же утро, Крейг повез ее к машине. Она очень хотела остаться с ним, даже если для этого ей пришлось бы оставить Сан-Франциско, но знала, что он не позволит. Крейг был слишком упрям, чтобы простить ей все грехи. Челси знала, что он не собирается больше когда-либо доверять кому бы то ни было, особенно, если это представляет для него угрозу. То, что Крейг живет в хижине высоко в горах, можно расценивать, как одно из средств самозащиты.

От его решения отвезти ее сегодня она совсем упала духом. Челси тихо вздыхала, пока он вез ее по разбитой дороге, и вглядывалась в его профиль, как бы стараясь запечатлеть в своей памяти. Все в нем притягивало ее. Так хотелось броситься в его объятия и умолять найти какое-то решение, которое помогло бы им начать все сначала, но она была убеждена, что Крейг отвергнет все ее попытки.

Челси вцепилась в край сидения и стала смотреть вперед, чтобы не поддаваться своему порыву. Они приближались к самодельному мосту. Крейг замедлил движение. Увидев мост, она вся напряглась, вспомнив, что здесь случилось.

Понимая ее беспокойство, Крейг остановил джип в нескольких метрах от моста. «Не бойся! Я вчера его основательно проверил, проехав по нему несколько раз». Наконец, он взглянул на нее. Сколько всего было в этом взгляде! Но через мгновение его лицо стало опять непроницаемо. «Мост безопасен».

Челси слабо кивнула, чувствуя себя слишком взволнованной, чтобы сказать что-нибудь. Когда Крейг въехал на мост, она закрыла глаза. В памяти сразу же всплыли картины ее падения. Новый мост также поскрипывал под колесами машины. Страх отпустил ее только после того, как они переехали через овраг Мысли тотчас же переключились на Крейга. Она горевала от того, что очень скоро им предстоит расстаться и возможно навсегда. Челси сделала бы все возможное и невозможное, чтобы вернуть то, что было между ними восемь лет назад. Выехав на лужайку перед воротами, Крейг остановил джип и спрыгнул на землю. Напряженной походкой он обошел машину и подошел к ней. Челси совсем забыла, что вместо туфель, которые она потеряла несколько дней назад, на ногах надеты шерстяные носки Крейга, и собралась было выйти из машины.

«Я сама!» — запротестовала она, боясь, что потеряет над собой контроль, как только Крейг дотронется до нее.

Он многозначительно посмотрел на ее ноги, затем подхватил и понес Челси к машине, которая стояла неподалеку. Крейг усадил ее, закрыл дверцу, но не отошел.

Она нашла ключи и, опустив стекло, на прощание сказала: «Я не жалею, что приехала сюда».

«Я думаю, что это было неизбежно», — холодно произнес Крейг. Челси хотелось сказать, что он совершает огромную ошибку, отталкивая ее, но вместо этого проговорила: «Не надо меня больше ненавидеть, Крейг. Я не вынесу этого». Он резко кивнул. «Ты все взяла?».

«На этот раз я налегке», — слабо улыбнулась она, вспомнив свою привычку набивать чемоданы, отправляясь на уик-энд или в отпуск во время их совместной жизни. «Раньше ты обвинял меня в том, что я превращаю тебя в мула, навьюченного вещами».

«Не надо, Челси. Прошлое не вернешь, нашей совместной жизни больше не существует. И чтобы ты ни делала, чтобы ни говорила, вернуть ничего нельзя».

Она закусила нижнюю губу. Его слова окутали ее, словно саван. Челси включила зажигание, и дорогая немецкая машина заурчала.

«У тебя достаточно бензина, чтобы доехать? Деньги есть?».

«Все в порядке и там, и там», — прошептала она, потрясенная тем, что его вопрос прозвучал, как вопрос мужа.

Крейг с какой-то поспешностью отступил назад. «Ну, теперь тебе лучше отправляться».

«Крейг?» — окликнула она его, когда он повернулся, чтобы уйти.

Крейг остановился, не глядя на нее.

«Что, Челси?» — резко спросил он.

«Ты будешь время от времени давать о себе знать? Может мы сможем видеться хотя бы раз в два-три месяца и поговорить за чашечкой кофе? Ведь раньше мы были друзьями», — напомнила Челси.

Она сразу же заметила, что Крейг не пытается скрыть недовольство. Хотя он и промолчал, но холодное выражение его глаз и сжатые губы, сказали больше любых слов. Челси вздохнула, больше злясь на себя, чем на него. «Я должна была бы знать, что не следует просить тебя об этом».

«Но если ты знаешь это, то почему делаешь?» Крейг переминался с ноги на ногу, всем своим видом давая понять, что ему не по себе от того, что она просит невозможное. «Нет необходимости видеться. Я не изменюсь, а ты не сможешь жить по моим законам».

«Я не прошу тебя измениться».

«Ты просишь простить тебя и верить тебе, Челси. С таким же успехом ты можешь просить меня броситься под грузовик. Но этого не случится. Никогда!».

Пытаясь сохранять спокойствие, Челси продолжала настаивать.

«Я просто прошу тебя подумать о том, какие преимущества ты будешь иметь, если отбросишь прошлое и обратишься к будущему».

«Тогда прежде всего оставь меня», — подвел он черту. — Твое присутствие не дает мне свободно дышать». Чувствуя себя опустошенной, она нашла в себе силы встретить его тяжелый взгляд. «Даже если мы больше никогда не увидимся, я действительно рада, что приехала к тебе и рада, что мы провели это время вместе. Береги себя, Крейг. Я буду скучать и буду думать о тебе».

«К черту!» — взорвался он, приближаясь. «Я не могу сделать то, что ты хочешь! Я не могу стать тем, кем ты хочешь, чтоб я стал» И ударил кулаком по ее машине. «Это просто невозможно! Я собираюсь сжечь этот дневник, потому что сойду с ума, если мне придется все переделывать». Наклонившись, Крейг схватился за стекло. «Почему ты не можешь понять?».

«Нет, я понимаю», — упрямо настаивала Челси. Ее сдержанность исчезла. «Я прекрасно знаю, чем ты рискуешь, вскрывая старые раны. Я заново прожила все те ужасные месяцы, но хочу, чтобы ты исцелился, Крейг, а исцелиться — это значит прочитать дневник, чтобы уничтожить то, что было тебе сделано. Сделай это для себя, не для меня, а я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь тебе восстановить справедливость. Мне все равно, что пострадает репутация отца, на его счету слишком много преступлений. Ты решишь, как тебе поступить, а я все время буду на твоей стороне, конечно, если ты захочешь. Ты заслужил, чтобы публично было восстановлено твое доброе имя, и это твоя наилучшая возможность. Я не могу тебе предложить больше ничего, кроме своей жизни, и отдам ее тебе, если понадобится».

Крейг был ошеломлен. «Почему, Челси? Почему?».

Она в изумлении покачала головой: «Потому что я люблю тебя. И буду любить тебя до конца своих дней».

Он шумно выдохнул. По его лицу Челси видела, что Крейг не верит ей, но не останавливалась. «Если ты хочешь иметь какое-то будущее, ты должен примириться с прошлым. Это так просто и в то же время так сложно».

Он смотрел на нее сверху вниз. «Откуда столько мудрости? Из коробки с овсяными хлопьями?».

Она оставила без внимания его иронию. «Из жизни! Ты занял очень удобную позицию, забывая, что я тоже как-то жила эти годы. Как-нибудь, если это будет возможно, я расскажу, что случилось со мной шесть лет назад. Тебе необходимо узнать всю правду, но я приберегла ее до тех пор, пока ты не будешь готов к этому. Я тебя честно предупреждаю, Крейг, потому что когда ты услышишь, что я скажу тебе, ты уже не будешь отгонять меня от себя, как одного из организаторов твоего падения».

«Живи своей жизнью и не возвращайся, Челси», — грубо посоветовал ей Крейг и опять замкнулся в своей скорлупе. «Здесь для тебя ничего нет и никогда не будет».

«Будь ты проклят, Крейг Уайлдер. Мне до смерти надоело, что ты ведешь себя, как параноик, когда дело касается меня. Я заслуживаю того, чтобы ты мне верил и всегда это заслуживала, но ты так погружен в себя, что не заметишь даже, если я вдруг упаду в обморок прямо тебе под ноги, ты переступишь через меня, как через бордюр. Оставайся со своей горечью и одиночеством, наслаждайся ими, а я сыта по горло твоей враждебностью».

Челси яростно включила передачу и вылетела на залитую солнцем дорогу. Она даже не бросила прощального взгляда на бывшего мужа, но только потому, что ее глаза были полны слез от печали и крушения всех надежд. За первым поворотом, Челси замедлила скорость, съехала на обочину и остановилась. Закрыв лицо ладонями, молодая женщина разрыдалась, оплакивая себя, своего ребенка, которого потеряла, и Крейга, которого больше никогда не увидит. Прошло немало времени, прежде, чем она почувствовала себя в состоянии возвратиться в Сан-Франциско.

Неподвижно застыв, Крейг наблюдал, как Челси исчезает за поворотом. Закрывая ворота и возвращаясь к своему джипу, он твердил, что без нее ему лучше, но уже подойдя к машине, понял, что лжет самому себе, точно также, как лгал ей. Его плечи поникли. Крейг закрыл руками глаза, пытаясь дать объяснение своей жестокости по отношению к Челси.

Я люблю тебя. Я буду любить тебя до конца своих дней.

Какого черта она это ему сказала? Чтобы сбить с него спесь? Помучить его? Напомнить ему, что его жизнь без нее не имеет смысла? Заставить его смело смотреть в прошлое и правильно строить будущее, как все эти психиатры, к которым он обращался, когда вышел из тюрьмы?

Крейг зло выругался, добавил еще одну выбоину своему джипу, ударив по крылу тяжелым ботинком и погнал к хижине, как сумасшедший, преследуемый демонами из ада.

Все последующие дни и недели он был на грани потери рассудка. Его нервы были напряжены до предела. Крейг не мог найти покоя ни днем ни ночью. У него совсем пропал аппетит, и он просто заставлял себя есть хотя бы раз в день. Временами он кричал от бессильной ярости — это был крик смертельно раненного зверя.

Крейг не понимал, почему до сих пор не мог выполнить своей угрозы — сжечь дневник Мартина Локриджа. Однажды он все-таки сунул его в огонь, но, обжигая пальцы, вытащил, как только пламя лизнуло обложку. Какое-то чутье подсказало ему спрятать дневник в ящик кухонного стола, куда он редко заглядывал.

Я люблю тебя.

Ее слова нескончаемым хором звучали в его голове дни и ночи. Безмятежность и защита от реального мира, которые Крейг нашел в горной хижине, растаяли, как облачко дыма от порыва ветра. Ему везде виделась Челси и в первую очередь, он винил в этом ее вторжение в его жизнь.

Иногда ему слышался ее нежный смех, его ноги прирастали к месту и он забывал, что делал в данный момент. Крейг вспоминал ее сладострастные стоны в его руках, все изгибы ее тела, ее чувственность и память о наслаждении, которое испытывал в ее объятиях, не оставляла его. Он проклинал себя, но ничего не мог поделать.

Ночью Крейг чаще всего дремал на полу у камина, прежде чем заставить себя лечь в постель, где он метался и ворочался, не в силах уснуть. Его тело постоянно требовало Челси. Он протягивал руки к тому месту, где когда-то лежала она и вздрагивал, натыкаясь на пустоту. Крейг вдыхал ее неповторимый аромат, сохранившийся на подушке, даже после того, как перестелил постельное белье. Его кошмары усилились до такой степени, что он вообще перестал спать ночами и днем его шатало от усталости.

Если Крейг не колол дров, не чинил крышу хижины или не копался в саду, то слонялся по лесу, пытаясь собраться с мыслями и пытаясь справиться со своими чувствами.

Через три недели после отъезда Челси, он вытащил дневник из кухонного стола и прочитал его. Перед ним снова ожили картины обвинения, суда, вынесенный приговор и тюремное заключение. Хотя ему и было трудно согласовать тогдашнее поведение Челси с ее теперешней страстью и терпением, он отнес эти перемены за счет ее зрелости и проницательности, которые она приобрела после смерти отца.

Теперь Крейг подробно узнал, как плелись интриги вокруг него, как состряпали обвинение и почему. Он читал мольбу о прощении мертвого человека, но это не трогало его. Крейг сомневался в том, что сможет простить или перестанет ненавидеть своего бывшего тестя, потому что наконец увидел его таким, каким он и был — амбициозным, самолюбивым человеком, который не задумываясь принесет в жертву всех и вся, включая единственную дочь во имя успеха и места федерального прокурора.

Несмотря на потрясение и гнев, которые не отпускали его несколько дней, Крейг осознал, какие возможности откроются для него, если он предоставит признания Локриджа судебным властям. И еще он осознал ту жертву, которую принесла Челси, отдав ему дневник отца.

Крейг отчаянно хотел, чтобы она вернулась в его жизнь. Он нашел в себе силы и мужество простить ей предательство, примирившись с мыслью, что Челси тоже была обманута своим отцом. Насколько же она была права, когда советовала ему раз и навсегда разобраться с прошлым, иначе он не сможет обрести покой в будущем.

Крейг связался с офицером, под наблюдением которого находился и с адвокатом из Сан-Франциско, которому доверял, и предпринял первые шаги, необходимые для снятия пятна с его имени, восстановления репутации.

Он слишком любил и нуждался в Челси, чтобы не попытаться завоевать ее вновь. И ему очень хотелось понять, что же она все-таки имела в виду, когда говорила о всей правде.

 

Глава 10

Прозвенел входной звонок. Челси в нерешительности постояла на лестнице, недоумевая, кто бы это мог быть в такой ранний час. Она пересекла просторный холл, подошла к двери из красного дерева и приникла к глазку. На крыльце спиной к ней стоял мужчина.

Как бы почувствовав ее присутствие, он обернулся, и их взгляды встретились. Челси не верила своим глазам. Одетый в белоснежную рубашку, расстегнутую у ворота, в темно-синие брюки и сочетающийся с ними вельветовый пиджак спортивного покроя, в великолепных кожаных ботинках, Крейг выглядел так, как будто только что сошел со страниц модного журнала для мужчин. Она заметила, что его волосы аккуратно подрезаны, но оставались по-прежнему длинными и черной гривой свободно падали на плечи. Огрубевшие черты лица, а не только мускулистое тело, подчеркивали его мужественность. Внезапно Челси поняла, что он выглядит намного спокойнее, чем там, в горах. Вобрав в себя побольше воздуха, молодая женщина открыла дверь. Она держалась за дверную ручку, слишком взволнованная, чтобы что-то сказать.

«Я разбудил тебя?» — спросил Крейг.

«Нет, — нервно воскликнула Челси. — Я уже больше часа на ногах».

«Я понимаю, что еще слишком рано, но мне необходимо поговорить с тобой. Ты была права, когда обвиняла меня в том, что я слишком погружен в себя. Я так погряз в своих проблемах, что даже не удосужился поинтересоваться, как на тебе отразился весь этот судебный процесс и наш развод. Но теперь я спрашиваю тебя об этом, и готов выслушать все, что ты захочешь мне рассказать». Ошеломленная Челси отступила. «Заходи».

Она не отрывала от него взгляда, когда он переступил порог дома, унаследованный ею от отца. Закрыв дверь, Челси прислонилась к ней спиной, бессильно опустив руки. К горлу подступила тошнота.

Крейг обернулся посмотреть на нее и нахмурился. «Ты ужасно бледная. С тобой все в порядке?».

Она кивнула и выпрямилась, стараясь не показывать свою слабость. «Я прекрасно себя чувствую. Как раз собиралась варить кофе. Ты будешь чашечку?».

«Звучит заманчиво».

Челси пошла через холл. Черный шелковый халат обрисовывал ее фигуру. Она шла впереди, но приостановилась и оглянулась, услышав, что он замедлил шаги. Крейг, разглядывал гостиную.

«Мне нравится, как ты здесь все изменила».

«Темные панели и тяжелые бархатные портьеры действовали угнетающе. Я переделала интерьер дома после смерти отца, продав с аукциона его мебель».

«Тебе всегда нравились ослепительно белые стены, сводчатые потолки и жалюзи в колониальном стиле».

«Думаю, что это последствия клаустрофобии, которая была у меня в детстве». Пока Челси приходила в себя от его неожиданного вторжения и вежливых замечаний, Крейг вел себя, как посетитель художественной выставки. Стоя в дверях кухни, она наблюдала, как он с восхищением разглядывал картины, которые они собирали во время совместной жизни, и которые она со вкусом развесила в широком коридоре, ведущем в кухню. Крейг задержался перед тремя картинами импрессионистов, изображавших обнаженные натуры.

«Я рад, что ты их сохранила».

«Мы купили их в наш медовый месяц», — напомнила Челси, втайне радуясь тому, что он помнит коллекцию. Крейг посмотрел на нее и отвел взгляд. Его натянутый вид удивил ее.

«Счастливое время», — наконец заметил он, входя за ней в кухню с совершенно белыми стенами, с розовато-лиловой стойкой и таким же кафелем на полу.

«Это не те же цвета, что были на нашей кухне в квартире?».

«Меня удивляет, что ты это помнишь».

«Теперь я помню многие вещи, Челси, особенно, твое сострадание и доброту».

Она нахмурилась, не готовая к его комплиментам, но хорошие манеры, привитые ей с детства, дали о себе знать. «Спасибо».

«Я принял кое-какие решения и хочу поделиться с тобой».

«Хорошо», — прошептала Челси, затем рассеянно взяла кухонное полотенце и подошла к кофеварке. Включив ее, она повернулась к Крейгу, который стоял на другом конце просторной кухни.

«Мне сегодня не нужно на работу и у нас полно времени».

«Ты порвешь полотенце, если будешь так крутить его в руках». Челси уставилась на бывшего мужа. Полотенце выпало у нее из рук. Крейг подошел, поднял полотенце и положил его на кухонную стойку. Он стоял так близко, что Челси перестала дышать. Крейг изучающе посмотрел на нее. Ей показалось, что он чем-то встревожен. На его скулах выступили красные пятна. «Ты вся дрожишь. Если это из-за меня, то я могу уйти» Она отрицательно покачала головой. «Нет, все в порядке. Я просто устала. Плохо спала ночью».

«Ты нервничаешь, Челси. Когда дело касается тебя, то я знаю разницу между усталостью и нервным напряжением».

«Я поражена, увидев тебя, вот и все».

«Мне следовало позвонить».

«Нет, я рада, что ты решил заглянуть. Ты выглядишь таким красивым».

«Я наконец-то купил кое-какие приличные вещи». Он смущенно засмеялся. «Я хотел, чтобы ты сама увидела, что дела у меня пошли лучше, особенно после того, как внял твоему совету».

«Ты прочитал дневник?».

«Мне потребовалось несколько недель, чтобы решиться. Я нанял адвоката. Мы обратились в суд для пересмотра дела. На это уйдет много времени, но Том убежден, что с меня снимут обвинение и восстановят в адвокатской практике».

«О, Крейг! Я очень рада! Ты был так непримиримо настроен и не желал даже взглянуть на дневник. Что заставило тебя переменить решение?».

«Ты».

«Это невозможно! Ты отвергал мою помощь, — напомнила она ему. — Ты сказал, что я подавляю тебя. Ты не отвечал на мои письма и бросал трубку, когда я звонила тебе. Нет, я не помогала. Более того, я раздражала и злила тебя».

«Прости, я не был готов разговаривать с тобой, когда ты звонила. Но сейчас все изменилось. И я хотел поговорить, глядя друг другу в глаза, понимаешь, даже бумаге не мог доверить своих чувств».

«Ты теперь спишь лучше, да?».

Он кивнул. «После того, как я прочитал дневник, меня перестали мучить кошмары. Книги, которые ты прислала, тоже помогли. Я научился укрощать свой гнев».

Потрясенная его признанием, что она каким-то образом повлияла на него, Челси почувствовала легкое головокружение. «Почему бы нам не пройти в столовую и не присесть, пока не будет готов кофе».

«Показывай дорогу».

Они сели напротив друг друга около широкого окна с панорамой на залив Сан-Франциско.

«Ты все еще перемалываешь кофейные зерна?».

Она слегка улыбнулась его попытке завязать непринужденную беседу и вспомнила, как в прошлом Крейг поддразнивал ее насчет свежемолотых зерен для их кофе. «Это мое маленькое удовольствие, в котором я не могу себя отказать».

Он смотрел в окно, предоставив Челси разглядывать свой профиль. Она не могла оторвать от него глаз и не знала, что делать со своими руками. Ей так хотелось прикоснуться к его теплому, упругому телу, но она удержала себя от этого желания, сцепила на коленях руки и продолжала просто смотреть на него.

«Я уже забыл, какой красивый вид на залив отсюда. Когда проезжал через мост, было еще темно».

«А я сижу здесь ночью и наблюдаю за огнями кораблей. Прекрасно таким образом начинать и заканчивать свой день».

«Я бы не узнал интерьер дома. Как все здесь изменилось!».

Крейг вздохнул и посмотрел на нее. «А что с нашей квартирой?» Напоминание о ней опечалило Челси, но она не стала скрывать правду. «Я должна была продать ее, чтобы заплатить твоему адвокату. Отец отказался помочь оплатить долги или дать взаймы, когда у меня совсем не было денег. После его смерти я унаследовала этот дом и еще несколько объектов недвижимости. Он думал, что достаточно обеспечил меня». Крейг заметил ее негодование, но сделал вид, что ничего не происходит и переменил тему «Этот район намного лучше».

«Да, правда, но дом слишком большой. Я думаю сдать одну-две спальни студентам художникам».

«Я удивлен тем, что ты собираешься отказаться от своего уединения, особенно, если, как и прежде, устраиваешь вечеринки». Челси покачала головой. «Не помню даже, когда последний раз это было. Я давно отстранилась от каких-либо общественных или политических дел. И теперь, оглядываясь назад, понимаю, как ненавидела все эти вечера, на которых собирались малознакомые и малосимпатичные мне люди. Сначала я это делала для отца, а потом для тебя. Только работа дала мне возможность выбраться из этой карусели, и я воспользовалась ею».

«Никакой светской жизни вообще?» — спросил он, пытаясь побольше узнать о ее жизни.

Челси не ответила, вспоминая о своем разговоре с врачом, который сообщил, что она беременна уже девять недель. Челси действительно последние месяцы неважно себя чувствовала и чаще всего сидела дома, покидая его только для того, чтобы сходить за продуктами и на работу.

Не сводя с Крейга нежного взгляда, она думала о том, как сильно любит его и как трудно смириться с тем, что ее жизнь и жизнь их ребенка будет проходить без него. Несмотря на то, что ее мечты не осуществимы, Челси все еще тайно надеялась, что они все-таки найдут дорогу друг к другу.

«Челси?».

Она очнулась от своих мыслей. «Нет, Крейг, о светской жизни говорить не приходится».

Он стиснул зубы и отвел взгляд. Создавалось впечатление, что ему трудно продолжать разговор. Челси терпеливо ждала.

«Последние три недели я работал с книгами по юриспруденции. Спасибо за то, что ты мне их переслала».

«Надеюсь, они напомнили тебе, что когда-то ты был отличным юристом и опять станешь им. Ты собираешься восстановиться в прокуратуре, когда с тебя снимут обвинение?»

«Когда?».

«Да, когда», — упрямо настаивала Челси. «Это только вопрос времени».

Крейг улыбнулся. Это была его первая искренняя улыбка за последние годы. «Мне бы твою уверенность».

«Могу поделиться».

«Меня наняли адвокатом для заключенных, находящихся за решеткой, но обвинение которых может быть пересмотрено. Возможно, я буду придерживаться этого места, не взирая на решение суда».

«Им повезло с тобой. Я знаю, что ты первоклассно выполнишь работу для своих клиентов».

Он придвинулся поближе и взял ее руки в свои. «Откуда в тебе такая уверенность?» — спросил Крейг, нежно перебирая ее пальцы. «У тебя есть тысяча и одна причина ненавидеть меня, а ты проявляешь такое великодушие, поддерживая и хваля меня. Не понимаю, как это у тебя получается, Челси?».

Опасаясь, что она не сможет себя сдержать и бросится к нему, признаваясь в любви, Челси неохотно высвободила свои руки, и, беззаботно пожав плечами, отошла от окна. Она чувствовала, что Крейг наблюдает за ней, затем повернулась и посмотрела ему в глаза, непроизвольно дотрагиваясь до живота, Крейг нахмурился. «Тебя беспокоит желудок?»

Челси убрала руку. «Нет. Ты остановился в городе?» Он нахмурился еще больше. «Я снял квартиру в Беркли, но по выходным я возвращаюсь в хижину. Мне по-прежнему необходима тишина и простор. Думаю, что так будет всегда».

«Тебе понадобится моя помощь в суде?».

«Да».

«Пусть твой адвокат свяжется со мной. Есть специальный счет для оплаты твоих расходов, связанных с процессом. Обещай мне, что ты воспользуешься им, Крейг».

«В этом нет необходимости».

«Обещай мне, пожалуйста».

«Если это так важно для тебя, то я использую его».

Она сжала пальцами виски и зашагала по комнате. «Для меня это все, потому что это позволит оправдать тебя».

«Я хочу, чтобы ты понимала, что тебе предстоит», — сказал Крейг с предостережением в голосе. «Тебя забросают вопросами личного характера, поскольку именно твой отец засадил меня за решетку. Я выпутаюсь из всего сам, если ты предпочтешь остаться в стороне. Мне не хочется, чтобы тебе причинили боль, Челси. С тебя достаточно».

Ощутив внезапную слабость, Челси опустилась на ближайший стул. Ей так хотелось, чтобы он обнял и сказал, что все еще любит ее. Крейг должен знать, что они зачали еще одного ребенка во время тех бурных дней в его хижине. Почему он не может понять, что она хочет помочь ему? «Я готова выдержать все, что потребуется, а ты? Ты будешь поражен, услышав некоторые мои откровения».

Что ты почувствуешь, когда узнаешь, что я потеряла нашего ребенка? — хотелось ей знать. Хочешь ли ты ребенка, которого я ношу сейчас?

«Я хочу, чтобы правда всплыла наружу, но не за твой счет. Слушание будет открытым. Ты справишься, Челси?».

«Средства массовой информации», — прошептала она, вспомнив, как они преследовали ее шесть лет назад, поджидая около дома, всюду следуя за ней по пятам, тыча в лицо микрофон. Челси расправила плечи и поклялась себе, что теперь ее ничто не запугает.

«Я пройду через все, что потребуется. Мы сделаем это для тебя, я обещаю».

«Мой адвокат хочет предварительно поговорить с тобой».

«Где и когда?».

«Здесь, если ты не возражаешь и чем скорее, тем лучше. Я хотел спросить твоего разрешения, прежде чем позволить ему позвонить тебе». Крейг немного поколебался. «Тебе тоже понадобится адвокат, когда ты будешь давать показания».

«Мне никто не нужен, если ты будешь рядом».

Он удивленно посмотрел на нее. «Я буду там, если ты этого хочешь».

«Я верю тебе, Крейг». Челси встала и начала ходить из угла в угол, пытаясь побороть подступившую тошноту и успокоить нервы.

«Я пытаюсь понять, почему ты не была со мной до конца, Челси? Я никак не могу этого понять. Ты недостаточно меня любила или не верила в мою невиновность?».

Челси резко остановилась, пораженная его вопросом. Ее лицо приобрело зеленоватый оттенок. Она схватилась за стену в поисках опоры.

Крейг вскочил на ноги и в два прыжка очутился около нее. Обняв, он повел Челси к ближайшему стулу. «Челси?».

«Как ты можешь об этом спрашивать? Я любила тебя больше жизни и верила в тебя, как в бога».

«Мне пришлось спросить об этом, но теперь я действительно понимаю, через что тебе пришлось пройти. Я здесь, и ты должна сказать то, что мне необходимо узнать, что ты называешь всей правдой. Я готов услышать это».

«Нет», — простонала она.

«Слушай, ты перестала появляться в суде, когда все доводы в мою защиту рассыпались, как карточный домик. Ты была нужна мне, как воздух, но тебя рядом не было. Твой отец сказал мне, что ты считаешь меня виновным и хочешь развестись еще до вынесения приговора.

«Это безумие. Я была больна и чуть не умерла. А когда пришла в сознание, то билась в истерике, потому что не могла быть с тобой. Они удерживали меня там». Воспоминания причиняли ей физическую боль. «Привязывали к кровати, чтобы я не убежала из больницы». Крейг в недоумении уставился на нее. «О чем, черт возьми, ты говоришь?».

«Я была в больнице Святой Девы Марии. Тебя уже не выпускали под залог. Дни и ночи ты проводил в камере», — мягко сказала Челси. — «Врачи пытались меня успокоить, поскольку я все время звала тебя. Я старалась вырваться к тебе. Как я старалась! Но мне не удалось. Они пичкали меня транквилизаторами, и я потеряла счет дням и ночам».

В ее глазах появились слезы, и она смахнула их. Высвободившись из объятий Крейга, она опять начала ходить по комнате. «Мой отец… мой отец сказал, что ты не хочешь меня видеть. Позднее, я узнала, что по его указанию тебя не известили о моем состоянии. Он всегда умел влиять на людей».

Крейг взял Челси за плечи и повернул к себе. «Перестань ходить и посмотри на меня. Ты хочешь увильнуть от ответа. В твоих словах нет смысла».

Она стряхнула его руки. «В них есть смысл. Тебя там не было и ты не знаешь, что мне пришлось пережить. Я упала. Так я потеряла нашего ребенка», — опрометчиво вырвалось у нее. «Ты даже не пытался найти меня, ты поверил моему отцу, когда он сказал, что я не люблю тебя. Почему ты поверил ему? Почему? — простонала Челси. — Ты был всей моей жизнью».

Крейг остановил ее, прежде, чем она выбежала из комнаты и, несмотря на сопротивление, держал перед собой. Наклонившись к ней, он спросил: «Какого ребенка?».

«Нашего ребенка», — отрывисто прошептала Челси. «Отец пообещал мне привести тебя, но потом сказал, что ты отказался пойти в больницу, хотя судья разрешил это посещение. Он сказал, что ты не хочешь знать меня после того, как у меня произошел выкидыш». Она зарыдала. «О, бог мой! Как ты был мне нужен, но тебя не было рядом». Челси подняла свое залитое слезами лицо. «Ты тоже нуждался во мне, знаю, но я не могла быть рядом, как ни старалась».

«Нашего ребенка», — повторил Крейг, смертельно побледнев. «Ты была беременна? Ты упала? Когда? Как? Расскажи мне, что случилось, Челси?».

Она ослабла в его руках, голова упала ему на плечо. «Меня нашел сосед. Среди ночи мне послышалось, что кто-то пытается влезть в квартиру. Я пошла посмотреть, но оступилась и скатилась через весь лестничный пролет».

«Но почему, во имя всех святых, ты не сказала мне, что была беременна?».

Челси сжала его руки. «Пожалуйста, попробуй меня понять! Я не могла. Это еще больше бы все осложнило. Я обнаружила, что беременна уже после того, как тебя арестовали. Момент был неподходящий. Сколько беспокойства! Ты пыталася помочь адвокату, и я верила, что тебя освободят. Я хотела преподнести эту новость к тому времени, когда тебя признают невиновным. Но когда все кончилось, когда я потеряла ребенка, и меня, наконец, выписали из больницы, тебя уже обвинили и посадили за решетку. Я хотела сказать тебе об этом. И месяцами пыталась пробиться к тебе, но ты не хотел меня видеть. Наконец, охрана попросила больше не приходить. Мне сказали, что это бесполезно».

«Поэтому ты приходила ко мне». У него перехватило дыхание. «Я даже не мог себе этого представить и думал, будто ты стараешься наказать меня, напоминая, что я потерял».

«А когда ты подал на развод, — продолжала Челси, — я поняла, что если скажу о ребенке, то это уже ничего не изменит. Ты отказался от меня, и я не могла этого вынести. Я была на грани срыва».

«Срыва?» Он сжал ее руки. Она покачнулась, и Крейг прижал ее к своей груди.

В гостиной он усадил Челси на диван, сел рядом и обнял. Некоторое время они молчали.

«Твой отец, действительно причинил нам много зла». Она чувствовала, как ярость клокочет внутри его, чувствовала, что Крейг опять уходит в себя, и схватила его за руку, боясь, что он покинет ее. Слезы струились по ее щекам, оставляя влажные следы.

«Я так сожалею обо всем. Если бы можно было все исправить!» — всхлипнула Челси.

«Я вернусь». Внезапно Крейг встал и направился к входной двери.

«Нет!» — закричала она и бросилась за ним. Опередив его, Челси закрыла собою дверь. «Ты не посмеешь убежать от меня! Ты не сможешь сражаться в одиночку, Крейг, и я не хочу, чтобы ты опять отказался от меня».

Сжав кулаки, он приказал ей: «Уйди с дороги, Челси, черт возьми! Мне нужен свежий воздух. Я же сказал, что вернусь». Она помотала головой. «Я не верю тебе». Рывком открыв дверь, Челси заслонила собою проход. «Сделай глоток воздуха! Сделай двадцать, если тебе требуется, но не уходи от меня. Мы вместе пройдем через это. Я понимаю, что ты чувствуешь. Я выжила и знаю, что ты тоже выживешь».

Крейг колебался. Она видела, какая борьба идет у него внутри, как он пытается побороть свой гнев, обуздать свою ярость. А также заметила, что какие-то иные чувства, которые он, возможно, считал недостойными мужчины, промелькнули на его лице. Крейг протянул к ней руки и обнял. Челси шагнула ближе и прижалась щекой к его груди, слушая биение сердца. Постепенно ее покидал страх, что он неожиданно исчезнет, и она опять останется одна.

«После развода у меня была глубокая депрессия. Я не могла есть, не могла спать и не могла думать. Это длилось месяцами. Отец не обращал на меня внимания. К тому времени все наши так называемые друзья испарились. Однажды я потеряла сознание в лифте и очнулась опять в больнице. Они продержали меня там почти два месяца. Отец сказал им, что у меня не все в порядке с психикой, и мне нужно пройти курс лечения. Но врач, узнав истинную причину моего горя, в конечном итоге, выпустил меня из больницы под свое наблюдение. Я выполняла все его предписания почти два года. Это было не просто, но мне пришлось принять некоторые решения, пришлось примириться с тем, что со мной случилось, что случилось с нашим браком и ребенком».

Челси видела боль в его глазах, ее сердце разрывалось на части.

«Ключ к выживанию не в том, чтобы постоянно вспоминать прошлое, нужно оплакать его раз и навсегда. Сделай это, Крейг. Тогда у тебя будет будущее. Я помогу тебе, обещаю. Я всегда буду рядом и выслушаю тебя. Тебе нужно выговориться, освободиться от всего того, что камнем лежит на душе. Я сделаю для тебя то, что никто не смог сделать для меня. Я дам тебе уверенность и любовь. Это так важно. Я знаю, как жить, чтобы тебя не преследовали призраки прошлого».

Она не сразу поняла, какую бурную реакцию вызвали в его душе ее слова. Крейг наконец дал выход своим чувствам. Рыдания сотрясали его сильное тело. Челси плакала вместе с ним. Ее слезы были вызваны неопределенностью их будущих отношений. Ей хотелось быть частью его жизни, но она сомневалась, что он когда-либо будет полностью доверять ей, а без этого не может быть прочной и взаимной любви.

Челси не знала, сколько времени они так простояли и не задумывалась об этом. Все ее мысли были обращены к Крейгу, который медленно приходил в себя.

«Как тебе это удалось?» — наконец спросил он. — «Откуда у тебя такая сила, Челси?»

«Я не сильная. Я просто упрямая, как черт».

«Да, действительно», — согласился Крейг, затем взял ее лицо в свои ладони и посмотрел ей прямо в глаза. «После того, как я поступил с тобой, ты должна ненавидеть меня, но в тебе нет ненависти, почему?».

«Ты ничего мне не сделал. Эта сомнительная честь выпала моему отцу. Кроме того, что даст мне ненависть?» — с нежностью в голосе спросила она. «Разве она вернет нашу любовь и восстановит наш брак? Разве она исправит моего отца или вернет жизнь нашему ребенку?» Челси покачала головой. «Она не сможет этого. Ненависть только разрушает, а у нас и так все уже разрушено».

«Тебе следует ненавидеть меня», — настаивал он, проклиная себя. — «Почему ты не ненавидишь меня?».

Она вздохнула, чувствуя, что Крейг никак не может понять всю силу и глубину ее любви. «Ты должен бы знать ответ».

«Я потерял тебя, Челси? Неужели я был таким глупым и жестоким, что потерял тебя?»

«Я говорила, что люблю тебя, и я действительно люблю тебя. И никогда не переставала любить, поэтому ты не мог избавиться от меня, даже если очень этого хотел. Я не мученица и не святая. Не хочу обманывать себя, но если мы собираемся стать друзьями или кем-то еще, то должны быть честными друг с другом до конца. Никаких тайн. Никаких игр. У нас было всего этого вдоволь».

«Я хочу тебя», — сказал Крейг хриплым от волнения голосом.

«Тогда возьми меня», — сказала она от всего сердца. «Сейчас я хочу этого больше всего на свете».

Он захлопнул дверь и повел Челси вверх по ступенькам. Понимая, что ему необходимо вновь обрести уверенность и выразить свои чувства в физическом плане, она направила Крейга в свою спальню.

Раздеваясь, они неотрывно смотрели друг на друга, потом обнялись и одновременно вздохнули с облегчением и нетерпением. Их тела жаждали друг друга.

Крейг клялся, держа ее в своих объятиях: «Я люблю тебя, как никого и ничто не любил на этом свете. Я всегда буду любить тебя, Челси Локридж Уайлдер. Обещай, что однажды ты снова станешь моей женой. Обещай, что у нас будут дети, когда наступит для этого подходящее время. Обещай, что мы всегда будем вместе».

Она обвила его шею. «Да! Да! Да! Тысячу раз да!» Они упали на кровать. Их губы встретились, руки переплелись и тела слились в одно. Он любил ее со всей страстью, которая накопилась в нем за месяцы, что они не виделись. Она отвечала на его любовь нежностью и чувственностью всего своего существа. Позднее, когда они в изнеможении оторвались друг от друг Челси спросила, задыхаясь: «А сейчас подходящее время?». Крейг приподнял голову. «Подходящее время для чего?».

«Для ребенка».

Он подскочил от удивления и нерешительным, но в то же время собственническим жестом положил руку на ее живот. «Ты уже?».

Челси кивнула. Ее бледное лицо осветила улыбка. «Девять недель». Крейг схватил ее в свои объятия и воскликнул: «Это как раз подходящее время, маленькая. Это наше время!».

Через мгновение Челси рванула в ванную, и он последовал за ней. Когда ей стало лучше, Крейг приложил холодное, влажное полотенце к ее лбу и отнес в кровать, а сам спустился в кухню, чтобы приготовить слабый чай и тосты. Он будет заботиться об этой женщине — женщине, которая носит его ребенка. Крейг Уайлдер понимал, что ему дан еще один шанс быть счастливым с Челси. И он не упустит его.