— Сюда едет моя крошечная, нагоняющая страху, подружка, — сказала Кару Акиве, барабаня пальцами по столу.

— Та, с моста.

Кару вспомнила, что вчера, он следил за ней и вполне мог увидеть представление Сусанны.

Она кивнула.

— Ей известно о твоем мире. Немного. И она знает, что ты пытался убить меня, так что…

— Мне следует её опасаться? — Спросил Акива, и на долю секунды Кару подумала, что он спрашивает её на полном серьезе. Он всегда выглядит таким серьезным, но на этот раз это была еще одна фраза с претензией на юмор, как тогда, на верхотуре собора, когда он удивил её шуткой про сталкивания с крыши не понравившихся кавалеров.

— Ужасно, — ответила она. — Все падают ниц, завидев её. Вот увидишь.

Кружка Кару была пуста, но она продолжала держать её между ладоней, уже не столько из опасений навредить своей магией Акиве, а, скорее, чтобы снова ненароком не потянуться через весь стол, желая еще раз прикоснуться к нему. Его руки со всеми их метками убиенных должны были бы отталкивать её, они и отталкивали, но не только. Рядом с ужасом исходящим от его татуировок, было еще и… притяжение.

Она знала, что он чувствует тоже самое и изо всех сил борется с собой, чтобы не потянуться к ней.

Он всё смотрел на неё, а она всё краснела, а их разговор как-то сошел на нет, но тут дверь отворилась и в чайную ворвалась Сусанна.

Она прошла прямо к их столику и встала перед Акивой. Она была настроена очень решительно, готовая наброситься на него, но когда его увидела, по-настоящему, её решимости поубавилось. По выражению её лиц стало понятно, что Сусанна борется сама с собой, — между решимостью порвать Акиву на лоскуты и благоговейным трепетом перед ним. Благоговение взяло верх в этой битве. Она покосилась на Кару и беспомощно вымолвила с изумлением,

— Вот черт! Ты! Должна! Ему отдаться! Немедленно!

Это было так неожиданно, и Кару к тому же была уже на пределе, поэтому она не сдержалась и расхохоталась. Она откинулась в кресле, продолжая заливаться смехом: мягкий, искрящийся смех Кару вызвал еще одну перемену в Акиве. Теперь он смотрел на неё с такой пронзительной надеждой, что от этого взгляда её проняла дрожь, она почувствовала себя такой… прозрачной.

— Нет, я серьезно, — сказала Сусанна. — Немедленно. Согласно природному биологическому отбору нужно стремиться заполучить лучший генетический материал. А он, — она изящным движением руки махнула в сторону Акивы, — и есть самый лучший генетический материал из тех, которых я когда-либо встречала.

Она придвинула кресло и уселась рядом с Кару, и теперь они вдвоем словно картину разглядывали серафима.

— Фиала должна бы проглотить свои слова обратно. Ты непременно должна в понедельник привести его в качестве модели.

— Ага, — ответила Кару. — Я уверена, что он с радостью согласиться оголиться перед стадом людишек…

— Стриптиз ради искусства! — Напустив на себя важный вид, парировала Сусанна.

— Ты собираешься нас знакомить? — Спросил Акива.

Язык химер, на котором они общались на протяжении всего времени, теперь звучал неуместно — эхом другого мира.

Кару кивнула, прекращая смеяться.

— Простите, — сказала она, и быстро представила их друг другу. — Несомненно мне придется переводить, если вы захотите спросить что-нибудь друг у друга.

— Спроси его, влюблен ли он в тебя, — тут же осведомилась Сусанна.

Кару чуть не поперхнулась. Она полностью развернулась в своем кресле лицом к Сусанне, которая уже подняла руки вверх, прежде чем Кару успела что-либо возразить.

— Знаю, знаю. Ты не собираешься его об этом спрашивать. Да тебе и не нужно. И так видно, что он по уши увяз. Ты только взгляни на него! Боюсь как бы он не поджег тебя своими безумными оранжевыми глазищами!

Кару должна признать, что насчет глаз Сусанна права. Но любовь? Это же нелепость и глупость. Она так и ответила Сусанне.

— Хочешь знать, что является глупостью? — Спросила Сусанна, всё еще изучая Акиву, который выглядел смущенным под напором её взгляда. — Очень редкое наличие высокого лба у представителей мужской части населения — вот это глупость. Из-за этого внешней мужественности наносится непоправимый урон. Мы могли бы использовать его как осеменителя, чтоб возродить эту особенность внешности.

— Бог ты мой. Что это за трёп о спаривании и осеменении?

— Я всего лишь предложила, — резонно ответила Сусанна. — Я, конечно, прусь по Мику, но это не значит, что не могу внести свой вклад в размножение высоких лбов. Так сказать принести пользу генофонду. Ты ведь тоже хочешь этого, верно? Или, возможно… — Сусанна кинула на Кару быстрый взгляд. — Ты уже?

— Что?! — Кару была просто в ужасе. — Нет! Да кто я по твоему такая?!

Она была уверена, что Акива ни слово не понял, но ему явно было интересно. Он спросил у Кару что сказала Сусанна, и она почувствовала как на её лице вспыхнул румянец.

— Ничего, — ответила она на химеровом языке. И добавила на чешском, с очень серьезным видом, — Она. Ничего. Не сказала!

— Еще как сказала! — Пискнула Сусанна, подражая маленькому ребенку, который хочет, чтобы обратили внимание на её шалость, и веселясь от души повторила, — Спаривание! Осеменение!

— Суз, прошу тебя, уймись, — беспомощно умоляла Кару, и очень радуясь тому, что эти двое говорят на разных языках.

— Ладно, — сдалась её подруга. — Я могу быть вежливой. Наблюдай.

И она обратилась к Акиве.

— Добро пожаловать в наш мир, — сказала она при этом преувеличенно жестикулируя. — Надеюсь, вы получаете удовольствие от этого посещения.

Еле сдерживая улыбку, Кару перевела.

Акива кивнул.

— Спасибо, — и обратился к Кару, — Будь добра, передай ей, что её представление было прекрасно.

Кару передала.

— Знаю, — согласилась Сусанна.

Это была её обычная реакция на комплименты, но Кару видела, что ей была приятна похвала.

— Это была идея Кару.

Кару не стала никак это комментировать, а вместо этого сказала.

— Она сильна в искусстве.

— Как и ты, — ответил Акива.

Настала очередь Кару быть польщенной.

Сусанна сказала ему, что они обе посещают школу искусств, на что Акива ответил, что в его мире нет ничего подобного; только обучение какому-либо ремеслу. На что она ответила, что является своего рода подмастерье, потому что происходит из рода ремесленников и поинтересовалась у Акивы, не из семьи ли он военнослужащих.

— Можно и так сказать, — ответил тот.

Его братья и сестры были солдатами, как и его отец в своё время. Слово отец Акива произнес довольно резко, и Кару уловила в его голосе враждебность и не стала давить, поэтому разговор вернулся обратно к искусству.

Кару фильтровала их беседу, потому что даже примерное поведение Сусанны требовало фильтрации, но на удивление всё протекало легко и просто.

"Даже слишком легко," — думала Кару.

Почему ей было так легко смеяться вместе с этим серафимом, и не вспоминать о сожженных порталах, и маленькое опаленное тельце Кишмиша, его учащенное сердцебиение, которое проиграло битву со смертью? Она должна была постоянно напоминать себе, и даже сдерживать себя, когда она смотрела на Акиву, её осторожность и сдержанность так и норовили дать деру.

Через некоторое время, Акива заметил, кивая в сторону Сусанны,

— А она на самом деле не очень-то и страшная, как ты меня пугала.

— Ну, ты обезоружил ее. Ты умеешь произвести нужное впечатление.

— Я? Кажется, вчера с тобой это не сработало.

— У меня больше оснований, противостоять твоему шарму, — ответила она. — Я должна всегда напоминать себе, что мы враги.

Как будто тень проскользнула между ними. Выражение лица Акивы опять стало прежним, он убрал свои руки под стол, пряча свои татуировки от нее.

— Что ты только что ему сказала? — Спросила Сусанна.

— Я напомнила ему что мы враги.

— Цыц, какими бы ни были ваши отношения, но вы не враги.

— Но это так, — ответила Кару, и это было правдой, хоть её тело стремилось убедить в обратном.

— Тогда почему вы любуетесь закатами и попиваете чаёк вместе?

— Ты права. Я не знаю, что делаю, не знаю, зачем.

Она подумала о том, что действительно ей следует сделать: отправиться в Морокко, чтобы найти Разгата; пролететь через портал в небе, чтобы попасть в… Эрец. Мурашки пробежали по спине. Она была так сосредоточена на гавриэлях, что не особо думала, как всё будет происходить на самом деле, а теперь, после описания Акивой его мира — истерзанного нескончаемой войной — Кару снова овладел страх и ей больше не хотелось никуда идти.

А что делать, если она всё-таки туда доберется? Подлететь к решетчатому окошку неприступной крепости и вежливо спросить, дома ли Бримстоун?

— Говоря о врагах, — сказала Сусанна, — Казломир был сегодня утром на телевидении.

— Ну и славно, — ответила Кару, всё еще погруженная в свои мысли.

— Нет. Совсем не славно. Поганец Козломир.

— О, нет. Что он сделал?

— Пока ты там встречала рассвет со своим врагом, все новости крутились вокруг тебя, и определенно принесли пользы одному актеришке, позирующими перед камерами и рассказывающему всему миру о тебе. Например, гмм, про шрамы от пулевых ранений? Он выставил тебя своего рода подельницей бандюков…

— Подельницей? Серьезно? Если бы я и была…

— Короче, — резко прервала её Сусанна. — Мне жаль, что приходится это говорить, но, если у тебя и была какая-никакая анонимность, голубоволосая девушка, то своими полетами, ты положила ей конец. Возможно полиция уже во всю обшаривает твою квартиру…

— Что?

— Ага, они называют вашу драку "нарушением общественного порядка" и утверждают, что просто хотят поговорить с, эээ, вовлеченными в это людьми. Если кто-нибудь что-нибудь знает…

Акива, видя как Кару расстроилась, спросил её в чем дело, на что та быстро перевела всё, сказанное Сусанной. Его глаза потемнели. Он поднялся и пошел к двери, выглянув наружу.

— Они сюда придут за тобой? — Спросил он.

Кару видела, что он готов был немедленно обороняться, защищая её, и поняла, что в его мире подобная угроза может иметь очень серьезные последствия.

— Все в порядке, — заверила она его. — Здесь всё не так. Они просто зададут пару вопросов. Правда. — Но он не сдвинулся с места. — Мы не нарушали никаких законов.

Она повернулась к Сусанне и, перейдя на чешский, сказала:

— Вроде нет такого закона, который запрещал бы летать.

— А вот и есть. Закон гравитации. Дело в том, что тебя разыскивают.

Сусанна быстро глянула на официантку, которая околачивалась поблизости, стараясь подслушать. — Не правда ли?

Официантка покраснела.

— Я никому не звонила, — быстро ответила она. — Вы спокойно можете здесь оставаться. Не хотите ли еще чая?

Сусанна отмахнулась от нее и сказала Кару.

— Очевидно вы не можете сидеть здесь вечно.

— Нет, не можем.

— Итак, каков твой план?

План, план. У неё был план, уже готовый к осуществлению. Всё что ей нужно было сделать, это встать и уйти. Оставить свою жизнь здесь, оставить школу, свою квартиру, Скусанну, Акиву… Нет. Акива не был частью её жизни. Кару взглянула на него, следившего за дверным проемом, готовый защищать её, и она попыталась представить, как уходит от… него.

Всё что ей нужно было сделать, это встать и уйти. Ведь так?

Прошла минута в полной тишине, но Кару так и не сдвинулась с места.

— План, — наконец, сказала она, прилагая огромные усилия и превозмогая себя. — План состоит в том, чтобы уйти.

Акива выглядывал за дверь, и только когда он повернулся к ней, осознала, что говорит на языке химер, адресуя сказанное ему.

— Уйти? Куда?

— В Эрец, — сказала она вставая. — Я тебе говорила, что собираюсь разыскать свою семью.

Страх отразился на его лице, когда пришло понимание.

— У тебя и правда есть способ пробраться туда.

— Да, есть.

— Каким образом?

— Есть еще порталы, не только ваши.

— Были. Все знания о них потеряны вместе с погибшими магами. Я потратил годы, чтобы найти этот…

— Думаю, ты не единственный, кто знает об этих порталах. Хотя, я бы предпочла, чтобы ты показал мне дорогу.

— Кто же тогда?

Он стал думать, стараясь сообразить и Кару увидела отвращение в глазах, когда он понял о ком речь.

— Падший. Эта тварь. Ты пойдешь к нему.

— Нет, если ты возьмешь меня с собой.

— Но я правда не могу. Кару, тот портал под охраной…

— Ну что ж. Возможно, еще доведется увидеться по другую сторону. Кто знает?

На пол посыпались искры, как только Акива пошевелил своими невидимыми крыльями.

— Ты не можешь пойти туда. Там нет никакой жизни, поверь мне.

Кару отвернулась от него, подняла свое пальто и одела его, встряхнув волосами, имевшими привычку виться при намокании и ложиться кольцами на ее плечи. Она сказала Сусанне, что покидает город, и уже приготовилась отбиваться от всех неизбежных вопросов подруги, когда Акива взял ее за локоть.

Очень бережно.

— Ты не можешь пойти с этим существом. — Его эмоции были скрыты, их было трудно прочесть. — Не одна. Если он знает про еще один портал, то я могу пойти с тобой и убедиться, что ты в безопасности.

Первым импульсом у Кару, было отказаться. Быть той самой кошкой. Но кого она дурачит? Она не была той кошкой. Она не хотела идти одной, или с Разгатом, что было еще хуже. Ее сердце стучало как молоток, она сказала:

— Хорошо.

И как только решение было принято, поднялось ужасное чувство страха.

Ей не пришлось бы расставаться с Акивой.

Во всяком случае пока что.