Джулия пришла в паб «Газон» рано и заказала себе джин с тоником. Расплатившись, она заняла столик сбоку, поблизости от двери, чтобы спокойно пить и наблюдать за входящими. Ей казалось, что это дает ей некое преимущество.

Она скинула с плеч пальто и поправила бусы под воротом свитера. Она оделась, как можно проще, чтобы нельзя было подумать, что ее волнует впечатление, которое она произведет. На ней были шерстяные брюки, ботиночки с каблуком, чтобы выглядеть поизящнее, и простой свитер, который, однако, очень оживляли бусы. Волосы лежали свободно. Прическа в таких случаях может сыграть плохую шутку. Слишком тщательная будет выглядеть так, словно она просидела над укладкой несколько часов в парикмахерской. Слишком небрежная — может создать впечатление фривольности. Поэтому она ограничилась только тем, что помыла голову и расчесала волосы. Этот вариант показался ей наиболее безопасным.

Она прихлебывала джин, разглядывая плохо освещенный паб и ощущая, как кровь стучит в ушах. Надо было перед выходом выпить пива, подумала она, чтобы быть более спокойной здесь. Все-таки она сделала глупость, придя сюда в субботний вечер. Надо было выбрать вечер рабочего дня, чтобы это выглядело не так торжественно. Тем более что Лео мог оказаться занят, и это решило бы все проблемы. Но он сам назначил место встречи, настоял на том, что платить будет он, и она со всем согласилась.

Она осушила стакан и только подумала, стоит ли брать еще один, как в дверях возникла темная фигура, пригнувшаяся, чтобы не удариться головой о низкую притолоку.

Человек остановился, чтобы стряхнуть с волос капли мороси, и огляделся вокруг. Джулия вжалась в спинку лавки, надеясь, что он не заметит ее. Она успела забыть, как пугающе он выглядит, и вот теперь, в кашемировом пальто и с черным зонтом, он показался ей вдвое выше и вдвое шире. Ей ужасно хотелось спрятаться под стол и просидеть там, пока он не отчается и не уйдет, но было уже поздно. Он заметил ее, кивнул и начал пробираться к ней.

Она вцепилась в стакан и стала сосать лимонную дольку в надежде, что она хорошо пропиталась джином. После посещения консультанта она решила, что лучше все же принять приглашение, но сейчас это уже казалось ей полнейшим безрассудством. Надо вскочить, пробежать мимо него и выскочить из паба. Прямо сейчас. Она продолжала грызть лимонную кожуру, когда Лео, добравшись до столика, заметил ее опустевший стакан и вдруг, к ее изумлению, улыбнулся:

— Может, сначала выпьем здесь?

— Да, — ответила она, несколько поспешнее, чем следовало. — Мне джин с тоником.

Он снял пальто, перебросил его через спинку сиденья напротив, окинул Джулию заинтересованным взглядом и направился к стойке сделать заказ. Джулия смотрела ему в спину. Спина была очень широкой. «Наверно, он играл в регби в университете, — подумала она. — И, вероятно, противники убегали от него со всех ног». Лео был одет в добротный костюм, который придавал ему еще более устрашающий, громоздкий вид. Он вернулся с коктейлем для нее и виски для себя и уселся напротив.

— Тут ничего не изменилось, — заметил он, оглядывая темное помещение. — Раньше я частенько здесь бывал.

Она взяла стакан, поболтала жидкость в нем и поморщилась, обнаружив, что он взял ей двойной, но одновременно мысленно поблагодарила его за это. Тем временем голос вернулся к ней.

— Я не знала, что ты жил здесь.

— Я изучал здесь юриспруденцию. Конечно, это было сто лет назад. В колледже Квинс.

— О! — Она смутно припоминала, что когда-то обвинила его в том, что он завидует брату, потому что тот учится в Оксфорде. До этого Лео ни словом не обмолвился о том, где учился. Мог бы сказать, но не говорил.

— Кажется, что это было давным-давно. После университета я сразу поступил в школу адвокатов и с тех пор не возвращался сюда.

— Значит, тебе не нравится Оксфорд?

Он ответил не сразу, поднеся к губам стакан и глядя на нее поверх его края.

— Здесь есть свои преимущества. Он даже по-своему хорош, но в небольших дозах. Но в Лондоне я живу и работаю. Приезжая сюда, чувствую себя как на экскурсии в музее.

— Следовательно, я являюсь экспонатом? — Она вопросительно подняла брови.

— Ты не выглядишь здесь на своем месте, — ответил он. — В противном случае ты действительно была бы экспонатом. Ты же здесь транзитом, не так ли?

— Может быть, да, а может, и нет. Я еще не решила. Оксфорд — это не только университет, но, чтобы оценить это, требуется немного воображения.

— Ага. Значит, ты живешь в восточном Оксфорде, среди «нормальных» людей. Где-нибудь в районе Каули-роуд.

Она нахмурилась, недовольная тем, что вновь оказалась объектом для приложения его аналитических способностей, с помощью которых он делал уверенные выводы из имеющейся информации.

— На самом деле — в Сент-Клементс. Это не совсем восточный Оксфорд. Странно, что Роб не сказал тебе об этом.

Он сделал глоток своего виски, по-видимому, продегустировав, и поставил стакан на стол.

— Я не разговаривал с Робертом. С того самого уик-энда.

Несколько секунд она молчала. Его слова вновь напомнили о том, что мучило ее. Слышал ли Лео что-нибудь, когда звонил той ночью к ней в квартиру? Когда они пришли, она очень громко включила музыку. Может быть, он услышал Тома Джонса и с отвращением бросил трубку? Нужно было постараться вытянуть это из него.

— Мне рассказали, что ты тогда остался без ключей и звонил мне, чтобы узнать, где Роб.

— Да. — Его буро-зеленые глаза смотрели на нее искоса.

— Видишь ли, я… У моего кота есть привычка снимать трубку. Боюсь, что я не слышала звонка.

— Это неудивительно.

«Черт бы тебя побрал», — подумала она.

— Ну, и… ты, наверное, слышал громкую музыку?

— Нет, — не спеша ответил он, поднимая стакан и взбалтывая лед на дне. — Я случайно стал свидетелем разговора, поэтому тут же повесил трубку.

Джулия, застыв на месте, побледнела.

— Глотни джина, — посоветовал он. — Это вернет тебе цвет лица.

— Послушай. — Она выпрямилась, взяв себя в руки. — Мне кажется, тебе лучше рассказать мне, что ты слышал.

— Джулия, тебе действительно это надо? Или ты предпочтешь догадаться сама?

— Я ни черта не помню, что мы там говорили! — взорвалась она, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать на весь паб. — Может, хватит морочить мне голову?!

Откинувшись на спинку стула со стаканом в руках, он оценивающе посмотрел на нее.

— Я полагаю, ты удивлена, почему я пригласил тебя пообедать после того, как ты переспала с моим братом.

Это был не вопрос, а утверждение. Джулия решила сопротивляться:

— Кто сказал, что мы с ним переспали?

— Я. Я прекрасно знаю Роберта, и я знаю, как ты напилась. Ты же не будешь этого отрицать?

— Это не твое собачье дело, — огрызнулась она, крепко сжимая стакан и соображая, сколько она еще протерпит, чтобы опять не опрокинуть его Лео на голову.

— Позволь мне рассказать тебе кое-что про Роберта. — Он подался вперед, глядя ей в глаза. — Кое-что, что поможет тебе верно оценить ситуацию. Он совсем запутался.

Она недоуменно заморгала, а потом рассмеялась:

— По-моему, мы все этим страдаем!

— Подожди, дай мне объяснить. Я полагаю, Роберт говорил тебе что-нибудь вроде того, что он не готов прямо сейчас к серьезным отношениям. Он всегда так говорит.

— И что? — Ей казалось, что ее волосы встают дыбом. — Я тоже не хочу сейчас никаких отношений. В этом нет ничего плохого.

— Видишь ли… — Лео покачал головой и сделал еще один глоток виски. — Я должен сказать тебе прямо, Джулия, Роб — гей.

— То есть как?! — Джулия чувствовала, что близка к истерике. Она подумала, что, очевидно, уже пьяна и ничего не соображает.

— Именно так. Он гомосексуалист. Но он стесняется этого и старается при любой возможности переспать с женщиной, чтобы убедить себя в том, что может делать, что захочет. Предыдущая подобная попытка — года три назад — закончилась тем, что он стал отцом.

— Что?!

Лео молча допил виски, пока Джулия сидела со своим стаканом в руках, тупо глядя на него. В какой-то момент она подумала, не подмешал ли он чего ей в джин? Все приобретало совершенно сюрреалистический характер. Но нет, она почти трезва, и Лео явно ждет от нее соответствующей реакции.

— Ты хочешь сказать, у него есть ребенок?

— Хочешь еще стаканчик?

Она взглянула на свой стакан. Оказывается, не заметив, она уже допила джин. Она протянула ему пустой стакан, он взял его и направился к стойке, чтобы взять им обоим еще по порции.

Джулия глядела в стол, чувствуя, что ее тело пылает, словно лесной пожар, а голова как будто превратилась в кусок льда. Роб — гей и у него есть ребенок? Как это могло произойти? Где? Когда? Как же он мог после этого отправиться с ней в ее квартиру как ни в чем не бывало? Почему она не почувствовала, что на самом деле он не охвачен желанием? И, в довершение всего, почему единственный мужчина за столько лет, перед которым она решилась раздеться, оказалось, предпочитает мужчин?! Да, похоже, что у Лео нестандартный взгляд на то, о чем нужно болтать перед обедом. Она сидела, абсолютно обескураженная, словно он ворвался в паб и оглушил ее сковородкой.

Через несколько минут, которые показались ей мгновениями, Лео вернулся, поставил перед ней стакан и уселся на свое место.

— На этот раз я взял тебе простой. Мне кажется, тебе стоит быть в нормальной форме, чтобы по достоинству оценить винную карту «Купальни».

Вряд ли слыша, что он сказал, она подняла на него вопросительный взгляд:

— Что стало с ребенком?

— Она живет со своей матерью. Я навещаю их.

— Ты? Ты?

— Я помогаю им, деньгами. — Он отхлебнул виски и спокойно посмотрел на нее. — Ты же не думаешь, что Роберт способен оказывать им поддержку со своей стипендии.

— О господи! — прошептала Джулия. Новые фрагменты головоломки стали на свои места. — Ничего удивительного…

— Ничего удивительного, что я был так рассержен? — Он пожал плечами. — Я не всегда таков. Роберт — хороший исследователь. У него есть много причин продолжать свои занятия. Но здесь сложно судить. Многих людей отцовство заставляет круто изменить всю свою жизнь. Но Роб уже успел признаться во всем мне, и не только мне, прежде чем выяснилось, что Эмили беременна. Для него это было совершенно некстати, но Эмили захотела оставить ребенка, и это было ее право.

— Но ведь, зная об этом, Роб должен был как-то заботиться о своей дочери? — спросила Джулия, вновь берясь за свой бокал. — Сколько ей сейчас?

— Два года и четыре месяца, — с точностью, изумившей ее, ответил Лео.

— Ты часто видишься с ней?

— Она — моя племянница, — проговорил он с покровительственной ноткой в голосе. — Если бы у меня была такая прелестная дочка, я бы сделал для нее все возможное. Но Роберт не разделяет моих взглядов.

— Он не разделяет… — Она осеклась и сделала глубокий вдох. Вокруг происходила какая-то суета, но она ощущала себя словно в закрытом коконе. — Роб не видится с ней?

— Практически нет. Из-за этого мы и ссоримся. Он старается устраниться от всего этого, не только в материальном смысле, но и в эмоциональном. При нашей первой встрече ты сказала, что у нас с братом нет ничего общего. Ты была права.

Джулия глотнула джина, коснувшись горячими губами кубиков льда.

— Я… м-м-м… — Лео старался тщательно подбирать слова. — Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление. Я пригласил тебя не для того, чтобы рассказывать о моем брате. Я просто хотел, чтобы ты разобралась в истинном положении вещей, если оно еще было тебе непонятно. Робу нравятся женщины, он пытается завязывать с ними отношения, но, как только он решает отдаться своим чувствам, он хочет пойти дальше, но…

— Но не может осуществить это до конца. У него не получается, — закончила за него Джулия. — Лео, все в порядке. Я не собираюсь ни на что слишком бурно реагировать. Мне приходилось встречаться с самыми разными людьми, и… — Она прервалась, не желая выдавать банальности.

— О’кей, о’кей. — Он ободряюще улыбнулся ей. — Ты — не ханжа, и у тебя есть друзья-геи. Расслабься, я все понял. Я понимаю, что ты за женщина, Джулия, и я представлял твою реакцию. Я просто хотел окончательно прояснить ситуацию.

— На самом деле… — пробормотала она, вспомнив о настойчивых приглашениях Роба выпить с ним — пару недель назад, после занятий в школе, — я думаю, Роб хотел объяснить мне что-то, но я не дала ему такой возможности.

Лео с интересом наклонил голову:

— Это меня радует.

Она подавила желание рассмеяться, так как его лицо вновь стало официальным, будто он рассматривает смягчающие обстоятельства в суде.

— Я думаю, что это из-за Сандры.

— Сандра?

— Она ученица в вечерней школе, где мы оба преподаем. Он говорил, что у нее есть дочь, которой, кажется, четыре года. Она — мать-одиночка, как я поняла. Да, он так и сказал: «Она заставила его задуматься о жизни».

— В вечерней школе?

— Ну да. На самом деле, именно там мы и познакомились. Мы оба безвозмездно работаем там. А Сандра — его ученица.

— Надо же! — Лео медленно кивнул, продолжая смотреть ей в глаза. — Это неплохо. По-моему.

Джулия облокотилась на жесткую спинку и внимательно посмотрела на Лео. Впервые он выглядел неуверенным, будто ситуация начала развиваться не так, как он предполагал, или случилось что-то, чего он не ожидал. Джулия подозревала, что с ним нечасто бывает такое. Это приближало его к нормальным людям. Возможно, даже настолько, что ей могло бы понравиться пообедать с ним. Она почувствовала облегчение и улыбнулась ему.

— Ты даже можешь сказать, что мы оба делаем очень полезное дело, — чувствуя, как джин разливается теплом по телу, сказала она, — но я не буду на этом настаивать.

— Я попридержу свои суждения до тех пор, пока не ознакомлюсь с обстоятельствами получше, — парировал он с легкой улыбкой.

— Значит, сегодня вечером я буду выступать в роли свидетеля? — Джулия приподняла бровь.

— Мне кажется, это лучше, чем быть музейным экспонатом.

— Боже мой! Ну ладно, если уж я попала в лапы к судебному эксперту, постараюсь вести себя как можно лучше.

— Это правильно, — согласился он. — Тем более что дождевой капюшон я забыл дома.

— Не переживай, — рассмеялась она. — Я слышала, что в этом ресторане подают чудесное вино. Я лучше выпью то, что будет у меня в стакане.

— Новости все отрадней с каждой минутой. — Он склонил голову набок и поднес к губам стакан.

Джулия разглядывала его, решив, что он даже по-своему привлекателен. Конечно, он был не столь очарователен, как Роб, но что-то в нем определенно было. В этот момент она почувствовала предвкушение удовольствия от обеда с ним.

— Итак, Лео, брат Роберта, теперь, когда ты выложил все свои новости, может, мы пойдем и поедим чего-нибудь? Или осталось что-то еще, что мне необходимо узнать до того?

Он допил свой виски и, опуская стакан, поймал ее взгляд.

— Только одно.

— О господи! И что же?

— Ты не должна беспокоиться о стоимости обеда. Это мое дело.

— Не переживай, Лео, — ответила она, поднимаясь. — Я на это и рассчитывала.

Джулия ввалилась в свою квартиру, мебель и прочие предметы плавно покачивались перед ее глазами. Она неловкими движениями поставила чайник и приложила палец к губам в ответ на мяуканье Блошкин-Дома.

— Ш-ш-ш! Ты разбудишь башмачников!

Она, икая, перебирала чашки, пока наконец не вспомнила, что хотела достать всего лишь одну из буфета и положить в нее чайный пакетик.

— Мой маленький Блошкин-Дом, — проворковала она хриплым шепотом. — Я немножко навеселе. Ты же не будешь меня ругать? Я так хорошо провела время! Ни за что бы не подумала!

Кот снова мяукнул, она, пошатываясь, обошла кухню в поисках кошачьего корма и выложила полбанки ему в мисочку. Он терся об ее ноги и окружающие предметы и, привалившись к дверце буфета, с грохотом захлопнул ее.

— Ш-ш-ш! — снова произнесла Джулия. Потом у нее в мозгу шевельнулось какое-то воспоминание. — А ведь башмачники опять полезли в пещеру! Все в порядке, Блошкин-Дом, мы можем шуметь сколько угодно.

Кот не обращал на нее внимание, полностью спрятав морду в мисочке и задрав хвост. Она смотрела на него, чувствуя, что ее продолжает беспокоить что-то, но что — она не может вспомнить. Башмачники уехали. Аннелиз заходила к ней вчера вечером и что-то говорила. А, вот оно в чем дело! Она забыла покормить рыбок!

— Вот черт, — пробормотала она, нетвердо проходя через кухню и отыскивая ключи Аннелиз, лежащие поверх стопки листков, приготовленных для работы. Она помахала связкой в воздухе. — Ну как, Блошкин-Дом, я похожа на святого Петра?

Она снова икнула и нахмурилась. Она не чувствовала себя такой пьяной, когда была с Лео, это точно. Обед был великолепен, блюда невероятно вкусные, красиво сервированные и ужасно дорогие, хотя их оказалось явно мало для того, чтобы перебить действие всего алкоголя, который они поглотили. Она обрадовалась, что Лео не собирается садиться за руль после двух виски, бутылки чудесного красного и стакана портвейна. Они очень мило побеседовали. Он рассказывал ей о своей работе, о том, какой напряженный у него график, и она узнала, что он практикующий адвокат. Это крайне удивило ее. Он расспрашивал ее о вечерней школе, и она рассказала ему о ней. Очень остроумно, как ей помнится. Она вновь нахмурилась. Ну по крайней мере собственные слова тогда казались ей остроумными. Потом они пили кофе, и она согласилась на портвейн. А вот это было уже неразумно, очень неразумно. Но ей казалось, что она достаточно твердо стоит на ногах, когда они прощались, и, к счастью, без лишних церемоний, лишних слов и колебаний — стоит ли поцеловаться на прощание. Он просто сказал ей: «До свидания» и пошел прочь по Джордж-стрит к станции, растворившись в толпе подвыпивших студентов. А она без приключений добралась до автобусной остановки и приехала домой. Наверное, все дело в свежем воздухе и в том, что она смешивала напитки, чего не стоило делать. Именно поэтому она едва не провалилась в яму, оставленную рабочими на краю тротуара. Хорошо, что этого не случилось, потому что провести там ночь было бы просто ужасно.

— Надо покормить рыбок, — твердо произнесла Джулия, глядя на Блошкин-Дома, который наконец оторвался от миски и выжидательно смотрел на нее. — Пошли, обжора! Пойдем и спасем бедных маленьких рыбок от голодной смерти.

Джулия вскарабкалась по лестнице на второй этаж, то и дело останавливаясь, чтобы прислониться к стене. Она очень аккуратно повернула ключ в замке, не желая, чтобы другие жильцы услышали ее и обнаружили в таком состоянии. Она толкнула дверь и пропустила кота вперед, остановившись, чтобы вновь икнуть, прежде чем последовала за ним.

Джулия включила свет и, прислонившись к двери, неодобрительно покачала головой, увидев царящий на кухне беспорядок. Она не считала себя очень аккуратной, но Аннелиз превзошла ее. В раковине высилась гора немытой посуды, а по столу были разбросаны альпинистские журналы. Должно быть, в этот раз они собирались в большой спешке. Среди журналов она заметила тарелку с недоеденными остатками чего-то вроде бобов, пищи, которую, по ее мнению, только голландцы могли брать в рот.

Она пробралась в спальню, зажгла там свет и направилась к аквариуму.

— Маленькие, маленькие рыбьи существа, — пропищала она, прислоняясь носом к стеклу. — Простите, простите меня, что я забыла про ваш обед. Вы ведь простите меня?

Они смотрели на нее своими глазами-виноградинами, в которых не было ни намека на прощение. С чувством вины она сняла сетку, закрывающую аквариум, и посмотрела на рыб сверху вниз.

— Маленькие рыбки. Вы голодны, мои крошки? — Она взяла баночку с кормом, открыла крышку, и в воздух поднялось облачко легкой пыли. Вскрикнув, она погрузила кончики пальцев в баночку и начала посыпать кормом поверхность воды, восхищенно наблюдая, как существа причудливой окраски взметаются, словно плавующее конфетти, и тянут губы к поверхности, хватая корм.

— Миленькие маленькие штучки, — приговаривала она. — Ваша мамочка уехала? Она опять поехала трахаться в Йоркшир? Не беспокойтесь, тетя Джулия позаботится о вас.

— Джулия? Что ты делаешь?

Джулия вскрикнула, выронила баночку с кормом и подскочила одновременно, но, не удержавшись на ногах, упала на колени на толстый ковер. Она в полнейшем ужасе глядела на кровать. Ей это чудится или на кровати действительно сидит Аннелиз в майке и смотрит на нее в крайнем замешательстве? Она старательно заморгала, сердце готово было выпрыгнуть из груди, но Аннелиз никуда не делась, причем, принимая во внимание обстоятельства, она выглядела неожиданно спокойной.

— Мама дорогая! — пролепетала Джулия. — Какого черта ты делаешь в кровати? Я думала, вы полезли в пещеры?

Аннелиз, не двигаясь, наблюдала, как Джулия пытается встать с пола. По всей видимости, она удобно устроилась и не желала менять положение.

— Я и не собираюсь никуда уезжать до завтра, — сказала она. — Я же говорила тебе, когда отдавала ключи. Я предлагала лучше отдать их тебе сразу, на тот случай, если тебя не будет дома в субботу. Разве ты не помнишь?

— Нет, — ответила Джулия. — Я напилась.

— Ладно, — все так же невозмутимо произнесла Аннелиз. — Ты не грабитель, и слава богу. Можешь идти теперь.

— Хорошо.

Джулия попыталась взять себя в руки и направить к двери. Слава богу, что с Аннелиз в эту ночь не было ее бойфренда. Ей даже подумать было страшно, на что она могла наткнуться здесь. Она поплелась к двери.

— Послушай, — она обернулась смущенно, — Аннелиз, пожалуйста, прости меня. Мне очень стыдно. Я не хотела тебя напугать.

— О, я не испугалась. — Аннелиз потрясла своим «хвостом», укладываясь снова на подушки. — Только не забудь положить сетку… — Она резко умолкла, глядя на аквариум, на ее лице отразился неподдельный ужас. Джулия быстро повернулась в том же направлении, куда смотрела, раскрыв рот, Аннелиз.

— О боже!

Она бросилась к Блошкин-Дому, пытаясь схватить его, но он увернулся и бросился прочь, зажав в челюстях нечто маленькое, оранжевое и несчастное. Он скрылся в кухне. Джулия вновь взглянула на Аннелиз, чтобы хоть что-нибудь сказать, но по ее белому потрясенному лицу поняла, что никакие слова уже не исправят положения.

— Я поймаю его. Не волнуйся.

Джулия бросилась на кухню, упала на пол и попыталась схватить кота. Но было уже слишком поздно. Даже сквозь туман, застилающий глаза, Джулия смогла разглядеть, что по крайней мере половина рыбки уже скрылась в глотке Блошкин-Дома, и все остальное должно было последовать туда же в ближайший миг. «По крайней мере, — подумала она, испытав краткий прилив облегчения, — бедное создание не долго мучилось».

— Аннелиз, не входи! — предостерегающе крикнула Джулия. Аннелиз, по всей видимости, пока была не в силах спуститься с кровати. — Оставайся там. Я… М-м-м… — Она пыталась подобрать правдивые слова. — Я… Я куплю тебе другую! — наконец заключила Джулия, в отчаянии прижимаясь щекой к линолеуму.

— Вон отсюда! — донесся отчаянный вопль из спальни. — Вон отсюда сейчас же!

— Да-да, — пробормотала Джулия, пытаясь дотянуться до Блошкин-Дома, который уже окончательно заглотил рыбку и выглядел чрезвычайно довольным собой. Ей наконец удалось его поймать, она крепко прижала его под мышкой и бросилась прочь из квартиры Аннелиз вниз по лестнице.

Швырнув кота перед собой в кухню и захлопывая дверь, она прошептала:

— Ты полный ублюдок! Как ты мог такое сделать! И тебе не стыдно облизываться?! Ты хоть понимаешь, что ты натворил?

Кот мяукнул, и Джулия, проходя в комнату, одарила его злобным взглядом. Было очень тихо. «Сдвинулась ли Аннелиз наконец с места? — подумала она, обессиленно опускаясь на кровать, и посмотрела в потолок в ожидании какого-нибудь гневного взрыва.

Блошкин-Дом потрусил вслед за ней, уселся и начал умываться. Через некоторое время она услышала шаги наверху. Наверное, Аннелиз подошла к аквариуму, чтобы положить на место сетку.

Почему, почему же она не закрыла ее, когда Блошкин-Дом был там с ней?! Голова у нее кружилась так сильно, что это начало ее мучить. У нее возникла мысль взять пузырек с антидепрессантами, стоящий возле кровати. «Не употреблять с алкоголем». Да, это кое-что объясняет. Смертельное сочетание. По крайней мере для рыбки Аннелиз. Она захихикала, зажимая рот ладонью. Блошкин-Дом, прищурившись, глядел на нее, и она постаралась посмотреть на него грозно, но ее плечи начали трястись от смеха.

Наконец сверху послышались всхлипывания Аннелиз. Джулия прекратила смеяться и улеглась на кровать, глядя вверх. Она должна, вне всякого сомнения, купить ей завтра новую рыбку. Это самое малое, что она может сделать.

Утром в субботу, когда Джулия пыталась утихомирить головную боль чашкой крепкого чая и однотомником «The Archers», в ее дверь постучали. Она дотащилась до двери и открыла. Это была Аннелиз, в спортивном костюме, бледная и заплаканная.

— О, Аннелиз. Входи, пожалуйста. Прямо не знаю, что сказать, но поверь, мне очень, очень жаль.

Аннелиз вошла в квартиру и замялась у входа. «Она совсем утратила свой обычный блеск, — подумала Джулия, — и виновата в этом исключительно я».

— Может, хочешь чашечку кофе, или чая, или еще что-нибудь?

Джулия старалась всячески продемонстрировать свое раскаяние. Она не разделяла предпочтений Аннелиз в области домашних питомцев, но понимала, что значит действительно привязаться к ним. «Возможно, все ее рыбки носили свои имена», — терзалась виной Джулия.

Аннелиз добрела до стула в кухне и опустилась на него, тяжело вздыхая и отсутствующим взглядом озирая молодую зелень в саду. Джулия поспешила к чайнику и включила его.

— Послушай, Аннелиз, если ты объяснишь мне, что это была за рыбка, я куплю тебе точно такую же. Здесь же есть рыбный магазин — я хотела сказать, аквариумный или как это называется — где-то поблизости? — Она огорченно нахмурилась. «Рыбный магазин» звучало как-то неправильно.

К ее полному отчаянию, Аннелиз закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Секунду Джулия просто стояла, глядя на нее, потом решила, что ей будет позволительно попытаться ее утешить. Она подошла к скорчившейся на стуле девушке и тихонько погладила ее по плечу.

— Ну, ну, — проговорила она. — Не расстраивайся так, я куплю тебе новую рыбку.

Аннелиз, засопев, распрямилась, но тут же, достав из кармана брюк платок и поднеся его к глазам, вновь начала плакать. Джулия снова бросилась к чайнику, искренне желая, чтобы антидепрессанты обладали мгновенным эффектом, чтобы можно было подсыпать их Аннелиз в чай. Она попыталась вспомнить, с чем пьет чай Аннелиз. С лимоном? Это казалось вполне в европейских привычках, но у нее не было лимона. Она решила оставить чай черным и снова приблизилась к столу, подвинув чашку под нос Аннелиз.

— Вот, попей чайку.

Аннелиз посмотрела на чашку и дрожащей рукой взяла ее. Джулия пыталась осознать глубину ее горя. Должно быть, она была особенно привязана к этой конкретной рыбке. Возможно, шаги через комнату наверху прошлой ночью означали, что Аннелиз хотела выяснить, какая именно рыбка нашла свою гибель в зубах Блошкин-Дома. «Но все-таки у нее еще остались целых пять штук, чтобы утешиться», — подумала Джулия и тут же упрекнула себя в бессердечии.

Аннелиз сделала глоток чая и поморщилась.

— У тебя случайно нет меда? — слабым голосом спросила она.

— Меда? — Брови Джулии удивленно взлетели наверх, но она тут же бросилась к буфету. — Э-э, у меня есть мармелад. Но это не то…

— Не важно, — срывающимся голосом ответила Аннелиз. — Теперь все не важно.

«Черт возьми, — подумала Джулия. — Наверное, это и впрямь не простая рыбка. Судя по полному отчаянию, написанному на лице Аннелиз, таких рыбок — одна на миллион». Аннелиз выглядела так, как будто жизнь лишилась всякого смысла.

— Хочешь, я схожу в рыбный… в аквариумный… магазин прямо сейчас? Ты можешь подождать меня здесь, а я тут же вернусь. Мне кажется, он всего в паре улиц отсюда, и я знаю, что он открыт по субботам, потому что, когда я только переехала и изучала окрестности и впервые наткнулась на него, была суббота. — Она пыталась вложить в свои слова максимум убедительности. — Скажи мне, какую рыбку ты хочешь? У них есть самые разные.

— Это, это… — попыталась выговорить Аннелиз, но у нее это плохо получилось. Джулия сочувственно смотрела на нее. — Это…

Аннелиз оставила попытку что-то вымолвить и снова расплакалась. Джулия с нарастающим ужасом смотрела, как Блошкин-Дом пробрался на кухню и решил обнюхать под столом ноги Аннелиз. Она слегка пнула его ногой, и он осуждающе посмотрел на нее.

— Пошел вон! — зашипела Джулия.

— О, Джулия! — покрытое красными пятнами лицо Аннелиз снова появилось из складок платка. — Это так ужасно! Я так несчастна!

— Я сейчас схожу за рыбкой. Подожди меня здесь, и я тотчас же вернусь, — решительно заявила Джулия, чувствуя, что надо немедленно что-то делать, пока Аннелиз не решила выброситься из окна и не обнаружила, что находится на первом этаже. — Я куплю тебе самую красивую, хорошо?

— Не в рыбке дело, — пробормотала Аннелиз. — Это только ухудшило все. Это… Это Стиг.

— Стиг? — Джулия остановилась уже на пути к двери. — Твой парень?

— Он больше не мой парень! — прорыдала Аннелиз. — Он ушел от меня к д-другой!

— О, нет. — Джулия медленно вернулась на свое место. Все становилось понятно. Она было подумала, что Аннелиз чересчур бурно реагирует, но не решалась сказать ей об этом. Аннелиз громко высморкалась, а Джулия размышляла, может ли она чем-то помочь в таком случае? Конечно, она может пойти и купить Аннелиз новую рыбку, точно такую же. Но парень? Это несколько сложнее.

— Он уехал в-в Альп-пы. Б-без меня. И взял ее с соб-бой, — продолжала рыдать Аннелиз. — В-вот почему я решила отп-правиться в п-пещеры. Чтобы отвлечься.

— Очень разумно, — согласилась Джулия, стараясь проявить заботу. — Я понимаю, в пещерах ты действительно могла бы отвлечься. Я думаю, тебе стоит поехать.

— Он сказал мне только на прошлой неделе. Наверное, я была в шоке. Поэтому и сказала, что отправляюсь в пещеры с друзьями.

— Ну хорошо, я все-таки думаю, что тебе так и надо сделать.

— Н-но они все знают его! Мы всегда везде ездили вместе! Я не могу поехать в пещеры. Стиг всегда ездил в пещеры со мной! Я никогда больше не полезу в пещеру!

Она вновь разрыдалась. Джулия вздохнула и отказалась от попыток выражать сочувствие. В конце концов, она знала на собственном опыте, каково сейчас Аннелиз. Ведь и она сама думала когда-то, что даже дышать больше нет смысла, после того как узнала, что мужчина, которого, как ей казалось, она любила, развлекается где-то без нее. Аннелиз выплакалась до предела и наконец, издав несколько тихих стонов, как очень уставший лесной голубь, подняла опухшие глаза на Джулию.

— Знаешь, Аннелиз, — предложила та, — давай начнем с того, что очистим твою квартиру от его вещей и устроим в саду костер.