— Это самое удивительное, что случалось в моей жизни!

— Ты можешь рассказать об этом? Что именно тебя поразило?

Харриэт почти улеглась на стол, подперев подбородок руками, совершенно забывшись, — обычный подросток со своими сложностями, подверженный резким и необъяснимым переменам настроения, — и глядела на Джулию сияющими глазами.

— Я не смогла оторваться! Я добралась до середины, где Кэти умирает, а Хитклифф перестает бодаться со своим семейством, и все такое. Я чуть не бросила книгу, но вспомнила, как вы говорили, что все кончается очень романтично. Поэтому я попыталась понять, где же там романтика? Я догадывалась, что это не мог быть Линтон.

— Откуда? — улыбнулась Джулия.

— Он просто слабак, сопливый мерзавец. Нереально! Даже такая старая дева, как Эмили Бронте, не могла сделать его героем. Поэтому я продолжала читать дальше и дальше. И потом поняла. Это оказался мужик.

— Какой мужик?

— Гэртон, хотя имя у него не слишком мужественное, правда? Совсем не такое, как «Рок» или «Флинт», но зато он действительно такой сексуальный! Сильный, здоровый и отважный. Молодец, Эмили, это был правильный выбор! Я чуть не уписалась!

Джулия громко рассмеялась:

— Так, и какие же моменты показались тебе самыми романтическими?

— Да все! Я так увлеклась, даже проигрыватель выключила. А после того как дочитала книгу, мне захотелось сделать с ней что-нибудь этакое, чтобы еще глубже проникнуться ею, ну не знаю, сделать из нее бутерброд и съесть или еще что-нибудь. Вы понимаете меня?

— Да, — кивнула Джулия, действительно обрадованная. Она постаралась скрыть торжествующую улыбку. — Однако тебе придется все же быть поточнее. Если ты будешь писать об этом сочинение, тебе надо будет выделить основные моменты романа, которые произвели на тебя впечатление. Давай, попробуй еще. Подумай, что тебе запомнилось.

— Ну… — Харриэт потерла глаза, синие тени на ее веках смешивались с серыми кругами вокруг глаз. Когда она сказала, что не спала всю ночь, желая дочитать книгу, Джулия поняла, что это не преувеличение. — Вот момент, когда Хитклифф возвращается и Кэти бросается на него. Очень волнующий момент. Но мне не понравилось, как он ворвался к ней в спальню. Слишком много мелодрамы.

— О’кей, это замечание стоит запомнить для сочинения. Что еще?

— Самые лучшие куски в конце. Вы же понимаете, Кэтрин с Гэртоном вела себя как настоящая стерва, издеваясь над ним за то, что он не умеет читать. Но потом она стала помогать ему, и это… — Она мечтательно обвила себя руками. «Сейчас она выглядит как двенадцатилетняя девочка», — подумала Джулия, испытывая к ней настоящую симпатию.

— Может быть, ты найдешь в книге те места, которые тебе понравились? — Джулия подтолкнула к ней свою книгу. — И делай пометки на полях, чтобы потом ты могла их найти.

— Хорошо.

Харриэт притихла, пролистывая книгу, ее внимание было полностью поглощено текстом.

— Вот! — объявила она, поворачивая книгу к Джулии. — Это великолепно. Кэтрин читает, а Гэртон смотрит за ней и так очарован ее волосами, что протягивает руку и дотрагивается до одного из ее локонов. — Она внимательно пробежала абзац глазами. — А, нет. Это не здесь. Когда она понимает, что он делает, она говорит: «Подите прочь». Здесь она еще стерва, но на самом деле он ей нравится.

Она перевернула страницу и продолжала просматривать текст.

— Уйди от меня поближе, — произнесла Джулия.

В какой-то момент ей, кажется, удалось ухватить то, что подразумевала под этим бабушка Мака. Она спохватилась, что размышляет вслух, но Харриэт была настолько поглощена поисками нужных строчек, что не обратила на это внимание. Джулия взяла себя в руки и стала терпеливо ждать.

— А, вот: возвращение Локвуда, когда он уезжает в «Перевал», чтобы найти Нелли, и видит Кэтрин и Гэртона. Он сидит, пытаясь читать, а она склоняется через его плечо, поправляя его.

— И что же в этом такого романтичного?

— Что романтичного в том, что она учит его читать? — Харриэт недоверчиво подняла глаза на Джулию. — А что в этом не романтично?

Джулия смотрела на нее, чувствуя нарастающее раздражение. Она неуверенно прищурилась, глядя в обведенные синевато-серыми кругами глаза, требующие от нее ответа на конкретный вопрос. Джулия пыталась придумать ответ, подходящий для ученицы, готовящейся к экзаменам, который она могла бы записать и запомнить. Джулия усиленно соображала, однако мысли спутывались и исчезали, как мазки краски, которые она видела в подземном переходе.

— Ну… — Нахмурившись, она посмотрела в книгу. — Подскажи, на какой это странице.

— Триста тридцать восемь, — ответила Харриэт. Она вновь подняла глаза, ее крайний энтузиазм впервые несколько поугас. — Неужели вам действительно не кажется это романтичным?

— То, что думаю я, — ответила Джулия, опустив глаза в книгу, — это не важно. Имеет значение только твое мнение.

— У вас каменное сердце, — припечатала Харриэт. — Прочтите вот этот кусок, где она склоняется над ним и их волосы переплетаются. И она не разрешает ему поцеловать ее, пока он не прочтет слово правильно.

Джулия прочитала. Прошло порядочно времени с тех пор, как она последний раз внимательно читала этот роман. Она помнила события, их последовательность, персонажей достаточно хорошо для того, чтобы проводить занятия с Харриэт. Но она абсолютно забыла некоторые очень яркие моменты. Она дочитала до конца сцены, подняла глаза на Харриэт и кашлянула, прочищая горло.

— Да, это очень трогательно.

— Не надо обманывать, вы так не думаете, — сказала Харриэт.

Джулия строго посмотрела на нее. Быть строгим с учениками на переподготовке всегда было тяжело. Не только потому, что занятия проходили во время каникул, а потому, что, свободные от школьных рамок, они много себе позволяли. Отношение Харриэт менялось от просто неформального до откровенно развязного, и Джулия не особо противилась этому. Однако сейчас она чувствовала себя неуютно под испытующим взглядом этой юной девицы.

— Харриэт, в обучении кого-то чему-то нет ни капли романтики. Я же, например, занимаюсь с тобой, и это совершенно не романтично.

— Это потому, что у нас обеих нормальная ориентация, — сказала Харриэт, грызя ноготь. Джулия, должно быть, слишком замешкалась с ответом. — Что, разве нет? — Глаза Харриэт округлились. — Почему вы так смотрите на меня?

— Харриэт, прекрати нести чушь. Я только хочу заметить, что чувство между ними возникло не только из-за того, что она его учила.

— Но ведь именно из-за этого они сошлись, — возразила Харриэт. — Он бы так и продолжал целыми днями стрелять кроликов на пустошах, а она — сидеть у себя наверху со своими римскими поэмами, если бы не это.

— Но они бы все равно встречались по вечерам.

— Чудесно! Вы имеет в виду, он бы приносил домой кроликов, а она бы вкусно тушила их и они садились бы за стол и ели. По-моему, вот здесь нет никакой романтики! — Она без всякого изящества шмыгнула носом. — Это очень похоже на то, как живут мои папа с мамой. Может, конечно, это и есть реальность, но читать об этом никто бы не стал.

Джулия улыбнулась краешком губ.

— Ты знаешь, ведь не вся литература — романтическая.

— Да, знаю. Я читала к экзаменам Филипа Ларкина. — Харриэт посмотрела на свой ноготь, как будто сожалея, что сгрызла его. — Но ведь так приятно думать, что где-нибудь есть такой Гэртон.

— Давай вернемся к тексту, — предложила Джулия, просматривая свои заметки. — Как ты справилась с диалогами? Здесь ведь есть сложные диалектные фразы, особенно там, где говорит Джозеф.

— Это вы про всю эту тарабарщину? — Харриэт поерзала на стуле. — Я пропускала это и читала дальше, где говорят по-человечески.

Джулия со вздохом откинула назад волосы, заведя пряди за уши. Харриэт начинала вести себя совершенно предсказуемо для человека, который не спал всю ночь. Джулия наблюдала, как она возвращается к книге, переворачивая туда-сюда страницы, невнимательно скользя по ним взглядом и улыбаясь сама себе, полностью игнорируя попытки Джулии дать ей какие-нибудь указания.

— А как вам вот это место? — продолжала Харриэт, не поднимая глаз. — Кэтрин кладет примулы Гэртону в овсянку. Это ведь тоже романтично или нет?

— Это зависит от того, как ты любишь есть овсянку. Я предпочитаю с сахаром, — пошутила Джулия. Уголки губ Харриэт опустились. Джулия улыбнулась ей. — Ты не хочешь помечать страницы, чтобы потом найти цитаты?

Харриэт сжала губы и, взяв ручку, нацарапала что-то неразборчиво на девственно-чистом листке бумаги. Закончив, она снова отложила ручку, покачалась на ножках стула и критически посмотрела на Джулию.

— Вы замужем?

— Э-э… нет. — Джулия быстро опустила глаза в свои записи.

— У вас есть парень?

Джулия бросила на Харриэт красноречивый взгляд.

— Нет, — откровенно ответила она.

— О! — Харриэт снова покачнулась на стуле. Джулия сделала вид, что погружена в чтение. — Но вы же не лесбиянка?

— Нет, Харриэт, я не лесбиянка.

— Это хорошо. Но почему тогда у вас нет бойфренда? Я вдвое вас моложе, но у меня есть парень.

Джулия выпрямилась и, отодвинув в сторону свои бумаги, взяла ручку и стала вертеть ее. «Можно наклониться через стол, — подумала она, — и всадить ручку в пандообразные глазки Харриэт, только, к сожалению, это ничего не изменит».

— Харриэт, а зачем тебе это знать?

— Просто интересно.

Джулия не отводила взгляд. Щеки Харриэт начали медленно заливаться волной румянца.

— Простите, — пробормотала Харриэт. — Я не хотела вам грубить. Я только не понимаю, почему вы не считаете Гэртона романтическим героем.

— Дело в том, — Джулия решила, что лучше не выказывать неодобрения, а сыграть роль старшей сестры, — что я преподаю в вечерней школе, где взрослые люди улучшают свои навыки письма и чтения. Эти люди действительно нуждаются в помощи. Я думаю, что в таком обучении романтические настроения только мешают. Мы… оказываем ученикам поддержку.

— О! — Брови Харриэт взлетели вверх в явном удивлении. — О’кей. Наверное, я понимаю ваш взгляд. Если вы говорите, что в этом нет романтики, значит, и правда нет.

— Нет. — Джулия снова положила перед собой свои записки.

— Хотя… — сказала Харриэт, уставившись в угол комнаты и грызя кончик авторучки. — Если бы к вам в школу пришел Гэртон, тогда это стало бы романтичным!

Они закончили занятие около пяти. Джулия ждала, пока Харриэт соберет свои вещи и отправится домой, но на этот раз она остановилась в дверях и обернулась.

— Джулия! Вы — классная преподавательница!

— Нет, Харриэт, это Эмили Бронте — классная писательница. Поэтому тебе и понравился урок.

— Да, наверное.

Джулия сосредоточилась на разборе своих бумаг, потом сложила их в папку и прибрала на столе. Когда она убедилась, что Харриэт точно ушла, она откинулась на стуле и бездумно уставилась в окно, выходящее на строения Сент-Джайлса. Снаружи доносился шум уличного движения: окно было приоткрыто, чтобы свежий воздух не давал клевать носом во время занятий.

Но Джулии не давали клевать носом ее мысли. Она неожиданно поняла, насколько бестактно и неумно обсуждала вчера вечером этот роман с Маком. Она восторженно обрадовалась тому, что он разделяет ее мнение, но совершенно упустила главное. И если даже еще можно было простить ее глупость, когда она забыла об этом вначале, но ведь он же напомнил ей потом, и она опять пропустила это мимо ушей. Кэтрин и Гэртон! Как она умудрилась быть столь слепой, чтобы не понять, что это должно означать для Мака. А для нее?

Она долго сидела не двигаясь, глядя на тонкий тюль, колышущийся от легкого ветра.

Потом, убрав папку с бумагами в сумку, перекинула ее через плечо и вышла из школы по узкой запасной лестнице, выходящей на боковую улочку. Она миновала суету Сент-Джайлса и повернула к Саммер-тауну. Сев на Бенбери-роуд в автобус, она добралась на нем почти до района, где жила Мэгги.

Выйдя из автобуса, она не спеша пошла по улицам пригорода, любуясь цветущими ветвями, свисающими у нее над головой из-за стен ухоженных, уютных садиков района. Дойдя до дома Мэгги, она толкнула калитку и вошла во двор, заглянув, проходя мимо, в окно столовой. Там было тихо и пусто, но этой комнатой мало пользовались. Она нажала на кнопку звонка.

Через некоторое время дверь открылась. Наоми, сощурившись, разглядывала, явно сразу не узнав ее.

— Привет, Наоми. Мэгги дома?

— Бог ее знает, — ответила Наоми, впуская Джулию и тут же уходя куда-то в глубину дома.

— Может, она сегодня работает? — крикнула Джулия вслед Наоми, которая скрылась в большой комнате, закрыв за собой дверь.

— Здравствуй, Джулия, как я рада тебя видеть, — иронично пробормотала самой себе Джулия. Она поднялась по лестнице, остановившись перед входом в коридор второго этажа. Тишина. Обычно, приходя, Джулия частенько слышала через дверь стук клавиш пишущей машинки Мэгги.

Она постучалась. Незапертая дверь приотворилась сама по себе. Джулия окликнула и толкнула дверь сильнее — никаких следов Мэгги. В комнате было аккуратно прибрано, за исключением стола, на котором стояла машинка со вставленной страницей, а рядом с ней — растрепанная стопка кое-как подколотых листков. Джулия прошла в комнату и взяла из стопки верхнюю страницу, заранее улыбаясь — наверняка очередная сальная история.

Она прочла первый абзац, и улыбка сползла с ее лица. Она поспешно положила лист обратно. Это было слишком личное, чтобы читать без разрешения Мэгги, но Джулия успела понять, что Мэгги писала о Пите. Судя по толщине стопки, она посвятила этому уже немало времени. Это по крайней мере вполне объясняло одну из причин, по которым она не звонила.

Джулия вышла из комнаты, закрыла за собой дверь и убедилась, что защелка закрылась, сбежала по лестнице. Она просунула голову в дверь большой комнаты и увидела Наоми, сплетенную в объятиях с юношей, который больше всего походил на гибрид человеческого существа с кузнечиком. Он поднял голову, возмущенный вторжением.

— Э-э, простите. Как я поняла, Мэгги сегодня в пабе, да?

— Что делает и чего не делает Мэгги, нисколько меня не колышет! — взорвалась Наоми, оборачиваясь к Джулии через плечо. — Это все, что тебе надо? Мы заняты.

Джулия растерялась. Наоми никогда не отличалась выдержанностью, однако сейчас отношения в доме находились, похоже, в наихудшем состоянии.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила Джулия и закрыла дверь.

Выйдя на улицу, она подумала, что стоит заскочить к Мэгги на работу. Все равно ей это почти по дороге, и она решила пройтись пешком.

Паб стоял на центральной дороге, ведущей к окраине города. Когда Мэгги искала работу, она говорила Джулии, что не хочет устраиваться в такое место, где всегда полно студентов. Она была довольна, найдя местечко, где университетская публика удачно дополнялась «нормальными» горожанами. Некоторые посетители уже сидели за столиками, выставленными снаружи на тротуар. Джулия прошла через крутящиеся деревянные двери, ведущие в помещение с бревенчатыми стенами. Полутемный бар был декорирован, как и большинство оксфордских заведений, сочетанием обломков весел и эмблем колледжей. Мэгги обслуживала двоих мужчин в серых костюмах. Джулия на секунду остановилась, чтобы понаблюдать за ней. Мэгги выглядела безукоризненно, как всегда на работе, но в то же время уставшей.

Джулия прошла внутрь. Здесь было тише, чем снаружи. Задняя дверь выходила в сад с выложенными плиткой дорожками вокруг кустов и деревьев, и она отметила, что большинство ранних посетителей предпочитают пользоваться преимуществами погоды. Двое сидели у окна, но, кроме них, и тех двоих, которые уже, взяв свой заказ, выходили через стеклянную дверь в сад, в баре больше никого не было. Мэгги подняла глаза с выражением вежливой готовности, увидела Джулию, и ее лицо озарила легкая улыбка.

— Привет, Джулия. Как забавно видеть тебя здесь!

— Да, понимаю. Что такой приличной девушке, как я, делать в таком месте? Ну, раз уж я пришла, то выпью стаканчик светлого.

— За мой счет, — сказала Мэгги, доставая чистый стакан с решетки над своей головой. — Я очень рада тебя видеть. Я все время думала тебе позвонить, но как-то все не получалось. Я надеюсь, ты не обижаешься? Ты выглядишь так, как будто нашла работу. — Мэгги кивнула на ее элегантный пиджак.

Джулия уселась на высокую, с мягким сиденьем табуретку у стойки и поставила сумку рядом с собой.

— Ну да. Они неплохо платят, и я надеюсь, что будет работа и после Пасхи. А твои дела?

Мэгги прижала палец к краю стакана и профессиональным жестом подала его Джулии, не пролив ни капли пива. Потом достала из-за стойки свою сумочку, вынула оттуда деньги и, засмеявшись, положила их в кассу.

— Тебе действительно интересно?

— Что случилось с Наоми? — спросила Джулия, отхлебывая холодное пиво. — Что-то с ней не так.

— Да. Она больше не мышка-Наоми. Теперь Фабиан зовет ее «Грызун с претензиями». — Мэгги снова рассмеялась. — Он такой занятный.

— А где он? Я заходила к вам домой, но, кажется, там его не было.

— В библиотеке. Или в пабе, но я все-таки надеюсь, что еще в библиотеке.

Джулия кивнула:

— Самое время. Как он, справляется?

Мэгги взяла тряпку и стала протирать полированную стойку.

— Не очень-то. Но я надеюсь, что он все-таки доведет дело до конца. Он страдает от чрезмерного давления со стороны родителей. Это заставило меня задуматься о том, как я вела себя с детьми. Ты знаешь, конечно, я желала им лучшего, но все-таки позволяла им самим выбирать свой путь. Но эти двое… — Она покачала головой. — Мне кажется, они сами не понимают, что делают с ним.

— Ох, — вздохнула Джулия. — У меня никогда не было ничего такого с матерью. Наверное, мне повезло. Она вообще не обращала внимания на то, чем я занимаюсь, если это не касалось потенциального замужества. Может, я не права, но я думаю, что матери просто хотят, чтобы их дети обрели в личной жизни то, чего не хватало им.

Мэгги с интересом посмотрела на нее и начала сворачивать себе сигаретку.

— Твоя мать именно этого хотела для тебя?

— Полагаю, да. — Джулия глотнула пива. Я тут думала о ней. И пришла к выводу, что именно из-за этого она повела себя так, как повела, ну, тогда, с Биллом. — Мэгги наклонилась через стойку к Джулии так, чтобы она могла говорить тихо. — Она не могла позволить мне отпустить его. Она всю жизнь просидела на одном месте и понять не могла, почему я должна хотеть чего-то другого. Вот поэтому она и сделала… то, что сделала.

Мэгги кивнула и, задумчиво глядя на Джулию, прикурила сигарету.

— Ты говорила с ней об этом? — Она выдохнула облачко дыма в сторону от стойки. — Ты вообще общалась с ней в последнее время?

Джулия удивленно посмотрела на нее:

— Нет. Мы вообще практически не разговариваем, за исключением тех случаев, когда она изредка звонит мне узнать, чем я занимаюсь. Да и тогда ее интересуют только факты. В любом случае, она не хочет слушать то, что я хотела бы ей сказать. Она настолько уперта в своем мнении о том, как надо поступать, что я думаю, уже слишком поздно налаживать контакт. — Джулия провела пальцем по ножке бокала и внимательно посмотрела на Мэгги. — Мне кажется, ты бы не захотела слушать советы Кэй по поводу того, как тебе жить, правда ведь?

— Странно, что ты это сказала, — отозвалась Мэгги. — Мне недавно досталась порция от Кэй. Ты бы удивилась, если бы узнала, какое потрясение я испытала. Ты не должна недооценивать влияние, которое ты имеешь на свою мать. Ты можешь думать, что это ее прерогатива — указывать тебе, что делать, но когда роли вдруг меняются… — Она подавила внезапную дрожь и стряхнула пепел в стеклянную пепельницу.

— А что такое с Кэй? — с интересом взглянула на Мэгги Джулия. — Я не думала, что у нее в последнее время могло возникнуть много поводов поговорить с тобой.

— Ну, теперь ей есть что сказать. Больше чем достаточно, — сказала Мэгги, глядя в сторону и расставляя пепельницы в ряд перед собой на стойке.

— Мэгги, что-то случилось? — Джулия обеспокоенно вглядывалась в ее лицо. — Поэтому Наоми ведет себя как бес-подросток? Она сегодня просто как с цепи сорвалась.

Мэгги оставила пепельницы в покое и задумчиво глядела на Джулию, будто размышляя, стоит ли рассказывать ей о чем-то. Джулия в ожидании подняла брови.

— Да. Много чего случилось. — Мэгги протяжно вздохнула. — Дело в том… — Она замолчала, потому что в помещение ввалилась группа возбужденно переговаривающихся студентов. Мэгги тут же изобразила широкую улыбку и приготовилась принимать заказы. Джулия сидела со своим бокалом и ждала, наблюдая за ее работой и поражаясь способности делать свое дело так, словно ничто в мире больше ее не интересует. Что-то было не так, и грубость Наоми явно не была беспричинной, что подтверждали печальные глаза Мэгги. Джулия вспомнила, какой задумчивой была Мэгги, когда заходила к ней в гости и они пили чай и разговаривали. Ведь на самом деле тогда говорила в основном Джулия, а Мэгги была необычно вялой.

Ей хотелось поговорить с Мэгги о Маке, но она понимала, что теперь не время обременять ее своими невразумительными мыслями. Мэгги сама, кажется, нуждалась сейчас в поддержке, и, возможно, после того как сама Джулия получила от нее так много, настала пора ответить тем же.

Шумная толпа направилась в сад. Мэгги расставляла стаканы.

— Мэгги? Ты хотела рассказать мне о чем-то?

Мэгги приблизилась к Джулии и доверительно наклонилась над стойкой.

— Джулия, если я попрошу тебя кое о чем, ты сможешь сделать это для меня?

— Все что угодно, — твердо ответила Джулия, готовясь выслушать ее.

— Ты можешь прийти ко мне на обед в эту субботу?

Джулия удивленно заморгала, а потом рассмеялась над строго-требовательным выражением лица Мэгги.

— По-моему, это не такое уж трудное задание. Конечно, я приду, если ты хочешь. Ты собираешься приготовить что-нибудь необычное?

— Дорогая, я не собираюсь ничего готовить. — Мэгги подняла свою погасшую сигарету и снова зажгла ее. Она постучала пальцем по крышке золотой зажигалки, несколько секунд задумчиво разглядывая ее, потом положила ее и вымолвила: — Готовить будет Фабиан.

— А, понимаю. Ты хочешь, чтобы я стала подопытным кроликом.

— Нет, все немного сложнее. В субботу приезжают его родители, и несмотря на то что его мать изо всех сил тащит его в шикарный ресторан, Фабиан настоял на том, что он сам приготовит для них обед. Наоми с Грэмом собираются уезжать в Лейк-Дистрикт, проводить более детальные исследования анемичных тел друг друга, поэтому я остаюсь там одна.

— Понимаю. И ты должна обедать с ними?

— Джулия, мне нужна хоть какая-нибудь моральная поддержка. Я не справлюсь с этой парой в одиночку.

Джулия с улыбкой кивнула. По мере того как она ощущала нотки скрытой драмы в голосе Мэгги, улыбка с ее лица сползала, а глаза на происходящее раскрывались. Она отхлебнула еще немного пива и уставилась в стакан, собираясь с мыслями. Было похоже, что она в недавнем прошлом не заметила нечто важное, но теперь, кажется, она наконец поняла, в чем дело.

— Мэгги? — негромко произнесла Джулия. Парочка у окна сзади них продолжала что-то бубнить друг другу. — Мэгги, это из-за того, что ты… с Фабианом? Я правильно поняла?

— Да, Джулия, если ты думаешь о самой абсурдной, нелогичной вещи, которая когда-либо может прийти в голову, тогда ты поняла правильно. И Кэй об этом узнала, поэтому и излила на меня каскад своей мудрости, и теперь Пит тоже должен узнать об этом, что наверняка заставит его еще более настойчиво добиваться развода.

— О господи, — прошептала Джулия. — Мэгги, прости меня, пожалуйста. Я понятия не имела обо всем этом.

— А как ты могла, если я сама ничего тебе не рассказывала? — Мэгги взглянула на нее с укором. — Так ты сможешь прийти в субботу и помочь мне в этой кошмарной ситуации или нет?

— Я приду, — заверила Джулия. — Если тебе не кажется, что это будет выглядеть несколько странно.

— Мне кажется, что никакие возможные комбинации людей за столом в субботу не будут выглядеть более странными, чем мы вчетвером, ковыряющиеся в тарелках с коронными Фабиановыми макаронами и томатным супом и безуспешно пытающиеся найти тему для разговора.

— А они тоже знают?

— О, черт, конечно, нет. И они не должны ничего узнать, если я сама не ляпну какую-нибудь глупость. Поэтому мне и нужен кто-то, чтобы поддерживать нейтральную атмосферу.

— А Фабиан ничего не скажет? — засомневалась Джулия.

— Ни в коем случае. — Мэгги категорически потрясла головой. — Он не сказал им даже о том, что сломал нос. Это не семья. Я бы сказала, это скорее совместное предприятие.

Джулия улыбнулась:

— Значит, я нужна тебе там. Хорошо, что я решила зайти сегодня. Мне бы не хотелось, чтобы ты прошла через все это без поддержки.

— Ну, я сама во все это ввязалась. И я думаю, Фабиан готовится сказать им, что не хочет сдавать выпускные экзамены, — с тревожной озабоченностью в глазах сказала Мэгги. — Я должна убедить его не делать этого. Если разыграется эта жуткая сцена, он наверняка окончательно потеряет голову. Он не сможет, помимо всего прочего, выдержать еще и солидарную ярость своих родителей.

— Здесь я ничем не смогу помочь, — вслух размышляла Джулия. — Мы можем только поддерживать беседу, если у нас получится, и не давать ему шанса перебить. Но, по-моему, лучше иметь под рукой пару бутылочек вина.

— Я их уже купила, — честно призналась Мэгги. — Мне придется выпить перед их приходом.

— Я приду пораньше, — предложила Джулия. — И мы выпьем с тобой вместе по стаканчику перед обедом, ладно? И все будет в порядке.

— Спасибо. Я действительно очень тебе благодарна. — Мэгги вяло улыбнулась Джулии, ее лицо немного расслабилось. — Я должна сказать тебе, что ты меня успокоила. Я боялась, что ты будешь в шоке, но ведь это не так?

— В шоке? — переспросила Джулия, вертя в руках бокал. — Да нет. А почему?

— Не знаю. Я так подумала. Я полагала, что это должно шокировать всех. Кэй в шоке, Наоми в шоке, Пит наверняка уже тоже. — Она нервным постукиванием стряхнула пепел с сигареты. — Одному богу известно, что теперь думает Пит. Я думала, он позвонит мне, чтобы выразить свой гнев, но он не позвонил. Эта тишина меня пугает.

— Когда ты виделась с Кэй?

— В воскресенье. Она застала меня на месте преступления. — Джулия искренне рассмеялась. Мэгги покачала головой, но ее глаза тоже смеялись. — Ты не должна смеяться. Видела бы ты выражение ее лица!

Джулия рассмеялась снова, не в силах сдержаться, но картина, которая ей представилась, была ужасна.

— Прости меня. Я ничего не могу с собой поделать. О, бедняга Фабиан. Я так и вижу, как он прыгает по комнате, пытаясь натянуть носки.

— Не слишком изысканное зрелище, правда? — Мэгги глядела на Джулию с оттенком смущения. — А Кэй сказала, что я извращенка.

Несколько секунд Мэгги наблюдала, как Джулия пытается сохранять серьезный вид, но ее плечи продолжали содрогаться, и скоро хмурые морщинки на лице Мэгги разгладились, и она начала хихикать вместе с Джулией.

— Ты прелесть! — сказала Мэгги, смахивая слезы из уголков глаз. — Надо было давно тебе все рассказать. У меня бы было на несколько седых волос меньше.

— Ничего, «Леди Грейшен» с этим справится, — нетвердым голосом произнесла Джулия. — Тебе надо будет поделиться впечатлениями с мамой Фабиана, правда ведь?

Они взглянули друг на друга, и Джулия опять фыркнула. Мэгги удалилась, чтобы обслужить еще двоих посетителей, зашедших в бар, а Джулия, прихлебывая свое пиво, размышляла. Наконец-то пришло время Мэгги стать объектом достойного мужского внимания, подумала она, покачивая жидкость в бокале, и тут же подумала с улыбкой, что Мэгги могла бы сказать то же самое о ней.

Через несколько минут Мэгги вернулась к ней, немного повеселевшей.

— А как там Роб? — спросила она у Джулии. — Хорошо себя ведет?

— О, да, — ответила Джулия, осознавая, что ее идиотская интрижка с Робом уходит все дальше и дальше в прошлое. — У нас в школе сейчас каникулы, но один из учеников будет разрисовывать стены в моей квартире. Я занимаюсь с ним уже несколько недель. Он постоянно преподносит мне сюрпризы. К тому же оказалось, что он занимается настенными росписями, и я позволила ему сделать это для меня.

— Как отважно с твоей стороны, — заметила Мэгги, иронически приподняв бровь. — И что он собой представляет?

— Красивый, — с легкой улыбкой ответила Джулия. — Умный. С художественным вкусом. Интересный. Честный. — Она смотрела на круги, оставленные пеной на стенках бокала, и ее голос постепенно смягчался. — Совершенный уникум.

Бровь Мэгги так и осталась приподнятой. Она немного помолчала, прежде чем как-то прокомментировать слова Джулии.

— И сколько же ему лет?

— О, для тебя староват, — поддела ее Джулия. — Тридцать с чем-то.

Мэгги усмехнулась, вытирая руки посудным полотенцем.

— Джулия, ты можешь смеяться, потому что я — не твоя мать. А как бы ты чувствовала себя, если бы на моем месте была она?

— Моя мать? — Джулия глянула на Мэгги поверх края бокала и снова опустила его на стол. — Не говори глупостей. Моя мать до сих пор оплакивает свою несчастную судьбу. Я не думаю, что у нее еще остались хоть какие-нибудь ощущения ниже талии.

Мэгги коротко втянула в себя воздух. Джулия подняла на нее глаза и посерьезнела.

— Ладно, согласна, я переборщила. Но она до сих пор не смирилась с потерей отца, от этого никуда не денешься. Одному богу известно, почему так. Как будто ее жизнь закончилась после того, как он ушел. Мне кажется, она вообще с тех пор не думала о себе как о женщине.

— Я думаю, тебе надо поговорить с ней обо всем этом, — твердо сказала Мэгги.

— Нет, Мэгги. Это дурацкая идея.

— Дело твое, — ответила Мэгги, собираясь заняться еще двумя зашедшими в паб клиентами. — Но я думаю, что, пока ты не разберешься во всем со своей мамой, ты не сможешь свободно дать волю тому чувству, которого ты сейчас на самом деле желаешь.

— Какому именно? — спросила Джулия.

— Любви, — ответила Мэгги, отходя от нее.