Прошу прощения, сестра Дэли, можно мне позвонить? — Он знал, что личные разговоры по служебному телефону запрещены, но этот звонок был ему необходим. — Моему брату на север. Она улыбнулась.

— Если вы не станете болтать об этом, я тоже никому не скажу. — Она кивнула в сторону телефона. — Попросите телефонистку соединить вас.

Фингал снял трубку, назвал свою фамилию и номер Ларса:

— Портаферри, пятьдесят семь.

Последовала пауза.

— Ларс? Сестра разрешила мне воспользоваться…

— Понимаю, — прервал Ларс, не тратя времени. Оплачивать приходилось каждую минуту телефонных разговоров.

— Мы потеряли пациента… — Фингал помедлил. — К которому я успел привязаться. И теперь я сам не свой. Мне бы хотелось приехать в Портаферри.

— Прямо сейчас? Я сам приеду за тобой, Финн.

— Нет, сегодня не надо, Ларс. До пятницы я как-нибудь продержусь. В три прибуду в Белфаст на последнем дублинском поезде. Нам хватит времени и чтобы поболтать, и чтобы пострелять на рассвете в субботу в Лисбейне. Поезд уходит в двенадцать и прибывает в четыре, так что я вернусь как раз к воскресному дежурству. — Буду ждать.

Фингал мысленно благословил брата.

— Тогда до пятницы. Спасибо, Ларс. — Он положил трубку. — Надеюсь, я не слишком долго.

— Да, бывают минуты, когда каждому нужен близкий человек, мистер О'Рейли, — кивнула сестра. — Один звонок на север больницу не разорит.

Ларс ждал на Центральном вокзале, чтобы доставить Фингала за тридцать миль из Белфаста в Портаферри.

— После Рождества прошло уже два месяца. Есть вести от Джин Нили? — спросил Фингал.

Голос его брата был ровным.

— Нет. Все кончено, Финн.

— Но тебе по-прежнему больно. Ты, наверное, скучаешь по ней.

— Да, Финн. Но не будем об этом, — попросил Ларс. — Только не говори, что на ней свет клином не сошелся.

— Не стану, — согласился Фингал, но мысленно добавил, что в мире и без Джин полно девушек.

Остаток пути они проделали молча.

Припарковав машину на берегу озера Стренгфорд-Лох, возле своего серого двухэтажного дома, Ларс взял чемодан Фингала.

Они оставили багаж в холле и направились в гостиную. Фингал устроился в кресле, Ларс протянул ему стакан с «Джеймисоном».

— Slainte, — произнес Фингал и посмотрел на брата. — Я в смятении, — признался он, сжал губы и нахмурился. — Не думал, что смерть пациента так подействует на меня.

— Он у тебя первый? — спросил Ларс.

— Первый, с которым я сдружился. Молодой человек твоих примерно лет. У него вся жизнь была впереди.

Ларс кивнул.

— Финн, тебе наверняка уже говорили это, но я повторюсь: не все пациенты выздоравливают.

— Когда Кевин попал к нам в первый раз, мы чуть не потеряли его. — Фингал отпил глоток. — Доктор Пилкингтон еще тогда предупреждал меня. Невозможно не заметить, что опытные врачи стараются не сближаться со своими пациентами. По-моему, нас специально заставляют по многу раз повторять на больных одни и те же процедуры, пока мы не свыкаемся с ними, не черствеем. Раньше я вздрагивал, когда брал у пациентов кровь. А теперь? — Фингал пожал плечами. — Подумаешь, кровь!

— Возможно, соблюдение дистанции имеет смысл.

Фингал снова поднес стакан к губам.

— Я не хочу черстветь.

— Финн, отец у нас с тобой один. «Будь стойким! Держи свои чувства при себе!» Но несмотря на это, ты остался человеком. И если не ожесточишься, из тебя получится отличный врач. Тебе надо только найти способ тревожиться чуть меньше.

Фингал обхватил стакан обеими руками и сгорбился, опустив голову. Он не знал, как высказать, что у него на душе.

— Людей нельзя не принимать во внимание. Я никогда не перестану сожалеть о том, что он умер…

— Время лечит, брат. Банально, но факт.

Фингал кивнул и мысленно помолился о том, чтобы время исцелило и Ларса от чувств к Джин Нили. Ему было больно видеть, как брат мучается в одиночестве. Фингал поклялся себе: даже если ему придется постоянно терпеть боль, он не перестанет тревожиться о пациентах. А промелькнувшая вчера соблазнительная мысль о научной карьере… Бобу Бересфорду она подойдет. Но не ему, Фингалу.

— А ведь я уже подумывал оставить клиническую медицину, как только получу диплом. И заняться наукой.

— Отец был бы в восторге.

— Знаю. Но мне всегда хотелось лечить людей, Ларс.

Ларс улыбнулся.

— Ты, наверное, уже не помнишь, но в первый раз ты сказал мне об этом, когда я взял тебя с собой на охоту. Тебе тогда было тринадцать.

Фингал рассмеялся.

— В том, что я хочу быть врачом, я засомневался лишь однажды. И больше не буду никогда. Спасибо тебе, брат.

— Спасибо за вчерашний вечер. За то, что выслушал. — Фингал пожал брату руку. Утром они побывали на озере, охотились на уток, и Ларс добыл пару птиц.

— В Белфаст я доставлю тебя быстрее, чем поезд. Прыгай, — велел Ларс и пусковой рукояткой завел двигатель. Потом сел рядом с Фингалом, медленно убрал подсос и тронул машину с места.

На горбатом мосту Фингал завалился на спинку сиденья. Внезапно двигатель издал оглушительный хлопок, потом душераздирающий скрежет. Из-под капота повалил дым, и двигатель умолк. Фингал повернулся к Ларсу и услышал:

— Похоже, вовремя мы до Белфаста не доберемся.

К тому времени, когда Фингал попал на вокзал, последний в тот день дублинский поезд уже ушел. Надо было как-нибудь известить больничное начальство и сообщить Китти, что приехать сегодня он не сможет. На Грейт-Виктория-стрит Фингал заприметил кабачок и направился туда — может, удастся не только перекусить, но и воспользоваться телефоном. Он подошел к стойке.

— Как жизнь, сэр? — осведомился бармен, полируя стакан полотенцем. — Желаете чего-нибудь?

— Пинту, будьте добры, и меню. И еще: можно позвонить от вас? Я узнаю у телефонистки, сколько продлился разговор и сколько он стоил, и сразу заплачу вам.

— Заплатите?.. Вот телефон, сэр.

После кратких переговоров с телефонисткой в трубке послышался голос Кроми.

— Что стряслось?

— Я застрял в Белфасте, — объяснил Фингал. — К завтрашнему дежурству никак не успеваю. Не мог бы кто-нибудь из вас…

— Чарли уехал на выходные. А Боб пригласил меня завтра в Конлиг. Там будет какое-то большое семейное сборище. Погоди минутку…

Фингал услышал голоса, потом Кроми снова заговорил в трубку:

— Джефф пообещал помочь. Не волнуйся, и спасибо, что предупредил. Ты все-таки постарайся вернуться как можно скорее.

Слава богу!

— Поблагодари Джеффа от меня, ладно? И еще одно… Твоя Вирджиния не могла бы предупредить Китти? Мы должны были встретиться сегодня вечером.

— Постараюсь что-нибудь придумать.

— Спасибо, дружище. — И Фингал повесил трубку.

— Это немыслимо! — возмущался Фицпатрик. На шее прыгал кадык. — Уже три часа. Мне пришлось пропустить прием двух пациентов. Доктор Пилкингтон ассистирует на сложной операции, потому что штатный хирург болен. А я тружусь здесь в одиночку с восьми часов! Доктор Миккс был очень недоволен, и я никак не мог допустить, чтобы он во всем винил только меня. Я сказал ему, что это ты нас подвел. — Он сорвал с носа пенсне и принялся яростно тереть линзы носовым платком.

— И не объяснил, что я звонил? Что пытался найти себе замену?

— Звонить — одно дело, а быть на месте — другое. Разумеется, я ничего не стал объяснять.

Фингал перевел дыхание. Скандалить с Фицпатриком бессмысленно.

— Я примчался в больницу прямо с поезда. Оставь на столе карты тех пациентов, которых я должен посмотреть.

Через пять минут сестра вручила ему стопку карточек, в том числе двух пациенток из женской палаты. Эти последние Фингал просмотрел сразу. Миссис Ройзин Килмартин, тридцати шести лет, замужем, мать восьмерых детей, живет на Свифтс-Элли. Фингал знал эти места: узкие улочки, булыжные мостовые, ряды двухэтажных домов. Род занятий: уборщица. Вероисповедание: католичка. Жалобы: усталость, сильная одышка.

Такие жалобы Фингала не удивили. В семьях, снимающих жилье в том районе, почти все мужчины сидели без работы. На хлеб зарабатывали женщины, занимаясь тяжелым физическим трудом, и они же растили детей. У этой пациентки их восемь. Фингал поспешил в женскую палату.

— Ваша пациентка, миссис Р. К., — место номер двенадцать, — сообщила ему палатная сестра.

— Благодарю. — Фингал прошагал по палате, улыбнулся новой пациентке, подошел к кровати и задернул занавески. — Здравствуйте, миссис Килмартин. Я студент, моя фамилия О’Рейли. Мне поручили осмотреть вас.

— А-а. — Пациентка чуть поморщилась. — Коли надо, так надо.

Фингал присел на край кровати. Миссис Килмартин была невысокой и худенькой женщиной с запавшими ярко-зелеными глазами. Ее длинные каштановые волосы разметались, но выглядели чистыми и тщательно расчесанными. Должно быть, миссис Килмартин гордилась своей внешностью.

— Что привело вас в больницу? — спросил Фингал.

Подумав, женщина настороженно ответила:

— Никто меня не приводил. Я на трамвае приехала.

Пряча улыбку, Фингал поставил вопрос иначе:

— На что жалуетесь?

— Ха! — Пациентка вздохнула. — Да на все подряд. Комната у нас слишком тесная. Да еще сырая. И клопов тьма-тьмущая. Работаю уборщицей за два шиллинга, то есть двадцать четыре пенса в день, а кого на такие деньги прокормишь, если за мерку картошки весом в стоун просят аж шесть пенсов. Сам-то мой, Брендан, не работает. — Она подалась вперед. — Только и знает, паршивец, что штаны пролеживать, да меня брюхатить.

— Сочувствую, — пробормотал Фингал. Частые беременности истощали запасы железа в женском организме, а вероятность того, что в рационе жительницы трущоб достаточно печенки, зеленых овощей и яиц, невелика. Фингал наклонился к пациентке и попросил: — Смотрите вверх. Я загляну к вам под веки.

— Вот не знала, что от глаз бывает одышка, — удивилась женщина, сложила руки и послушно уставилась в потолок.

Фингал осторожно оттянул вниз большим пальцем сначала одно, затем другое нижнее веко пациентки, и осмотрел их изнутри. Внутренние поверхности век пациентки были бледно-розовыми.

— По-моему, у вас анемия. Кровь слишком жидкая, она плохо переносит кислород из воздуха, потому вы и страдаете одышкой.

— Правда, что ли? — Женщина прищурилась.

— Надо еще выяснить, чем вызвано малокровие. Придется провести обследование. Побудете у нас в больнице день-другой.

— Шикарно! — отозвалась пациентка. — Ладно, так уж и быть, отложу вояж в Монте-Карло.

Дублинцы умеют во всем найти повод для шутки.

— Доктор, это не вы лечили Падди Кьоу?

Фингал кивнул, вновь ощутив укол совести.

— Я. Как у него дела?

— Просил передать доктору О’Рейли, что Падди Кьоу, бывший сержант британского королевского саперного полка, в полном порядке.

— Спасибо вам, Ройзин. Рад слышать.

«И зол на себя, — мысленно добавил Фингал, — за то, что бахвалился перед Китти, обещал найти сержанту Падди работу, и пальцем о палец не ударил». Зато теперь он знал, что сержант кое-что смыслит в технике, иначе его не взяли бы в саперы. Как раз то, что надо Уилли Даггану.

— Так вот, Ройзин, я назначу вам обследования, а завтра снова осмотрю вас.

— Вот оно как. Тогда хорошо.

Но Фингал уже видел, что ничего хорошего лично для него не предвидится: в палату вошел доктор Миккс.

— О’Рейли? Отрадно, что вы наконец-то соизволили показаться.

— Прошу прощения, сэр.

— И это все, что вы можете сказать? До сих пор вы неплохо справлялись со своими обязанностями, О’Рейли, но врач обязан быть ответственным. Надежным. У вас были серьезные причины для опоздания? Тогда вы могли хотя бы позвонить и предупредить нас. Дать нам возможность подыскать вам замену.

Фингал закаменел.

— В пятницу я ездил в Портаферри, проведать брата. В субботу утром он повез меня в Белфаст, но в пути его машина неожиданно заглохла. И я опоздал на дублинский поезд.

— Так почему же не позвонили?

Помедлив, Фингал объяснил:

— Я звонил, сэр. И поговорил с другом, который как раз был на дежурстве. Я условился, что меня заменят.

— Вы, случайно, говорили не с мистером Фицпатриком?

— Нет, сэр.

Доктор Миккс погладил подбородок.

— Видимо, поэтому сегодня утром он ничего и не сообщил мне.

— Возможно, сэр. — Фингал решил, что с его стороны будет мелко заявлять, что Фицпатрик все знал.

— Я принимаю ваши объяснения — на этот раз. Но я недоволен тем, что по вашей милости в палате образовалась нехватка врачей. Еще одна такая оплошность, О’Рейли, и я задумаюсь, стоит ли давать вам хорошую характеристику. С нами вы проведете еще месяц. Постарайтесь толково распорядиться этим временем.

Фингал сглотнул. Какое облегчение!

— Да, сэр, — кивнул он. — Спасибо.

— А теперь рассказывайте о пациентке, которую только что осмотрели.

Фингал перечислил доктору Микксу сведения из истории болезни, результаты осмотра и дифференциальной диагностики.

— Хорошо, — подытожил доктор Миккс. — Скорее всего, вы правы, и это действительно анемия. А про лейкозы вы думали?

— Да, сэр, но они чаще встречаются у мужчин. И потом, у пациентки не увеличены лимфатические узлы и нет кашля.

— Превосходно. Какие анализы вы назначили?

— Нам понадобится клинический анализ крови, сэр.

— Отлично, О’Рейли. — Миккс взглянул на часы. — Так и продолжайте работать до конца практики. — И он покинул палату.

Фингал с облегчением выдохнул. Нет уж, больше никаких промахов он не допустит. Его наставник прав: врач должен быть надежным. А не разбрасываться пустыми обещаниями, как он в разговоре с Китти о Падди Кьоу. Надо будет заглянуть в амбулаторию и раздобыть адреса Уилли Даггана и Падди Кьоу. Может, Боб согласится отвезти его завтра к Уилли. А потом можно навестить и Падди.

Зловоние на Фрэнсис-стрит оказалось непривычным для Фингала, и он поспешил поднять стекло в машине. Его передернуло, но мысль о цели приезда сглаживала впечатление. Полчаса назад Уилли Дагган, удивленный визитом студента-медика, зашившего ему руку, подтвердил, что ему нужен помощник, чтобы заниматься бумажной работой, и если Падди готов взяться за нее, пусть приходит.

Боб остановил машину у столбов с протянутыми между ними веревками, сплошь увешанными бельем.

— От здешней вони того и гляди мухи передохнут, — заявил он. — А эти чертовы потемки!

Пятиэтажное здание заслоняло солнечный свет. Неудивительно, что от недостатка ультрафиолета столько местных жителей страдало рахитом.

Фингал и Боб не успели выйти из машины, как их окружила толпа ребятишек: мальчишки в обтрепанных коротких штанишках и поношенных рубашонках, девочки в платьицах длиной до щиколоток и неопрятных передниках из серого льна. Все дети были босы, с черными от уличной грязи ступнями.

Боб высмотрел среди детей самого старшего, паренька лет пятнадцати.

— Иди-ка сюда, сынок.

Мальчишка прищурился.

— Я, сэр? Но я ничего такого не сделал.

— Знаю, — кивнул Боб. — А хочешь получить шесть пенсов?

— Шесть? — Паренек снова прищурился. — И что я должен делать?

— Постеречь мою машину, пока я не вернусь.

Собеседник Боба кивнул.

— Годится, сэр.

Почувствовав, что кто-то тянет его за штанину, Фингал посмотрел вниз и увидел рядом девчушку лет шести.

— А мне шесть пенсов, сэр?

Голубые глаза словно заглядывали в душу.

Фингал присел.

— Как тебя зовут?

— Финнула. Это значит «белые плечи».

— Ну что ж, Финнула, — сказал Фингал, — если ты покажешь мне, где живет Падди Кьоу, то получишь свои шесть пенсов.

— Вы уж не обессудьте, что встречаю вас в таком виде. — Падди Кьоу сидел на дощатом ящике, одетый в одну рубаху без воротника и штаны, закатанные до колен. Его ступни были погружены в таз с жидкостью, от которой исходил знакомый Фингалу острый запах. — Моя бабуля говорила, что от мозолей нет ничего лучше горчицы. — Вынув изо рта сигарету, Падди попытался встать.

Застарелый запах табачного дыма смешивался с вонью вареной капусты и плесени от сырых обоев, в прорехи которых виднелась раскрошившаяся штукатурка.

Фингал похлопал Падди по костлявому плечу.

— Не вставайте, Падди, мы только на минутку. — И он кивнул в сторону Боба. — Вы ведь помните мистера Бересфорда?

— А как же, помню, еще по палате святого Патрика. — Падди широко ухмыльнулся. — Добро пожаловать в дублинский Тадж- Махал, сэр. Кстати, настоящий мне довелось повидать: до войны я служил в Джайпуре.

— Собственно, поэтому мы и пришли, Падди. Вы ведь служили в инженерных войсках?

— Да, сэр. — Падди расправил плечи. — И был отличным механиком, но… — он помахал культей правой руки, — в семнадцатом году в ремонтную мастерскую залетел снаряд… — Он пожал плечами. — В армии обошлись со мной по справедливости, сэр. Не выкинули на помойку, когда я остался без руки, а определили в кладовщики.

— В кладовщики? — оживился Фингал. — Значит, вы вели книги учета?

— Если бы мне платили пенни за каждую исписанную страницу, у нас с семьей давным-давно был бы свой особняк в Блэкроке.

— Падди, а вы хотели бы работать кладовщиком на стройке? — спросил Фингал.

Падди резко выпрямился.

— Вы, часом, не дурачите меня, сэр?

— Даже не думал. Мистер Дагган строит дома на месте снесенных трущоб. Ему как раз нужен кто-нибудь, кто вел бы конторские книги. Мы с мистером Бересфордом сегодня беседовали с ним — правда, Боб?

— Правда, — подтвердил Боб. — Мистер О’Рейли рассказал ему о вас, Падди.

Падди напрягся.

— А он что же?

— Просил привезти вас к нему сегодня вечером. Если вы понравитесь мистеру Даггану, завтра же сможете приступить к работе. Платить он будет четыре шиллинга в день при шестидневной рабочей неделе.

— Это получается фунт и четыре шиллинга в неделю, итого больше пятидесяти фунтов в год. — Падди обвел взглядом мрачную комнатушку. — Вот что я вам скажу, сэр: нас, Кьоу, к концу этой же недели здесь уже не будет.

— Отлично, — кивнул Фингал, благословляя зубило, раскроившее ладонь Уилли Даггану, но подарившее новую жизнь Падди Кьоу и его родным. — Собирайтесь, Падди. Мистер Бересфорд прямо сейчас отвезет нас к мистеру Даггану на машине.

Сержант Падди Кьоу широко улыбнулся, а из глаз струились слезы.

— Мистер О’Рейли, ваша пациентка, — произнес доктор Миккс.

— Да, сэр. — Фингал встал в изголовье кровати и положил руку на плечо Ройзин Килмартин. — Сейчас я расскажу о вас другим врачам и сестрам.

Женщина улыбнулась.

— Коли так надо, тогда ладно.

Фингал коротко перечислил сведения о больной и умолк.

— Прошу прощения. — Фицпатрик изучал пациентку сквозь стекла пенсне. — Но она задыхается. Значит, нельзя исключить и туберкулез. Трущобы буквально кишат им. — Он пренебрежительно скривил губы.

На лице Ройзин Килмартин отразился ужас. Черт бы тебя побрал, Фицпатрик, подумал Фингал, ты же насмерть перепугал ее.

Доктор Миккс шагнул к пациентке со словами:

— Прошу вас, дорогая, не волнуйтесь. Я уже смотрел результаты ваших анализов: туберкулеза у вас нет. Можете мне поверить.

Женщина слабо улыбнулась.

— Ну, тогда ладно, сэр.

— А для тех, кто не в курсе, — продолжал доктор Миккс, — объясняю: трудящийся люд в Дублине мало чего боится так, как туберкулеза. Женщины не раз говорили мне, что их муж в тюрьме, лишь бы не признаваться, что он лежит в больнице с туберкулезом. — Он уставился на Фицпатрика в упор. — Есть болезни, о которых не принято упоминать в присутствии пациентов. Надеюсь, теперь вам ясно?

Фицпатрик снял пенсне и принялся нервно протирать стекла.

— Далее, — продолжал доктор Миккс. — Мистер Кроми, какой порядок обследования пациентки вы могли бы предложить?

Кроми дал толковый ответ, отметив, что он обратил бы внимание на лейкоцитарную формулу — «на случай неоплазии кровеносной системы».

— Отлично, Кроми, — закивал доктор Миккс. — Именно неоплазии. Совершенно верно. — И он бросил в сторону Фицпатрика многозначительный взгляд.

Фингал знал, что «неоплазией» — от греческих слов, означающих «новообразование», — в кругу врачей принято называть рак, о котором, как и о туберкулезе и некоторых других болезнях, не следовало упоминать в присутствии пациентов.

— А теперь расскажите нам, мистер О’Рейли, что показали анализы.

— Гемоглобин низкий, как и количество эритроцитов. Среди увеличенных красных кровяных клеток много молодых или мегалобластов.

— И что это значит?

— Пернициозная анемия, сэр. И железодефицитная.

— Правильно. Каким должно быть лечение, мисс Манвелл?

— Если речь о пернициозной анемии, сэр, — внутримышечные инъекции экстракта печени.

Доктор Миккс повернулся к Бобу.

— Как лечат железодефицитную анемию?

Боб покачал головой.

Уже не в первый раз Боб не сумел ответить на вопрос наставника. Фингал хотел, чтобы его друг успешно сдал первую часть выпускного экзамена, а до него оставалось всего три месяца. Пора было браться за учебу.

Вмешался Фицпатрик:

— Неорганические соли железа.

— Верно. — Доктор Миккс повернулся к пациентке. — Вам очень повезло: эти молодые врачи неплохо поработали, чтобы понять, какая болезнь вам досаждает. Это малокровие. Мы вылечим вас и в ближайшее время отправим домой.

— Спасибо вам пребольшое, сэр, и вам, мистер О’Рейли.

Фингал смущенно пожал плечами, но внутренне торжествовал. Зная, что помогает пациенту выздороветь, он испытывал ни с чем несравнимое чувство удовлетворения. Ради него Фингал даже был готов мириться с необходимостью причинять пациентам боль, как Кевину Доэрти. А за то, чтобы увидеть, как Падди Кьоу поступает на работу к Уилли Даггану, не жалко отдать, как сказала бы мама, весь чай, какой есть в Китае! Но все это возможно, если воспринимать пациентов как людей, а не как случаи заболеваний.

— Мы сегодня же приступим к лечению, — добавил доктор Миккс. — И увидимся через шесть дней, после повторных анализов крови, миссис Килмартин.

— Ладно, — с улыбкой кивнула она. — Это ничего.

— Будьте добры, сестра, следующего пациента, — попросил доктор Миккс.

— Китти, извини, что не смог прийти в субботу, — произнес Фингал. — Пожалуйста, выслушай меня, я сейчас все объясню.

— А я уже знаю, — с улыбкой ответила она. — От Вирджинии.

— Прости меня. — Фингал уставился на носки своих ботинок, потом отважился заглянуть в лицо Китти. — Мне надо было уехать… хотя бы ненадолго.

Она коснулась его рукава.

— Из-за мистера Доэрти?

Он кивнул.

Китти посмотрела ему в глаза.

— Мне нравится твое неравнодушие.

О’Рейли глубоко вздохнул.

— Мне было тяжко, — признался он вполголоса. — Только разговоры с Ларсом немного помогли. В субботу утром мы выехали в Белфаст, думая, что времени нам хватит с избытком, но в дороге машина сломалась. И я опоздал на поезд. Извини.

Китти склонила голову набок.

— Фингал, все в порядке. Ты же предупредил меня, мы встретимся в другой раз…

— Мистер О’Рейли, сестра О’Хэллоран! — Из-за угла вышла сестра Дэли. — Наши правила вам известны. Сестра, марш в палату. Немедленно. Вы опоздали, нам с вами еще предстоит серьезный разговор.

Китти убежала.

— Я ведь предупреждала вас, мистер О’Рейли.

Ему удалось лишь выдавить из себя: «Прошу прощения».

В голосе старшей сестры зазвучал металл:

— Я наблюдала за вами с первого дня. Вы были внимательны к пациентам и заботливы, пожалуй, даже слишком. У вас развились неплохие навыки диагноста. Когда-нибудь, когда вы повзрослеете, из вас получится отличный врач.

Фингал молчал.

— Но встречаться с сестрой О’Хэллоран вы не будете. Я добьюсь ее перевода в детскую палату и лично попрошу коменданта общежития, чтобы сестре О’Хэллоран до конца марта запретили покидать его в свободное время.

Следующие две недели Фингал делал все возможное, лишь бы умилостивить сестру Дэли и убедить доктора Миккса, что он заслуживает хорошей характеристики.

— А потом, — говорил Фингал, глядя на Боба Бересфорда, сидевшего в кругу друзей в комнате отдыха, — все мы должны успешно сдать июньский выпускной экзамен, первую часть.

— На самом деле это необязательно, — возразил Боб. — После прохождения практики мы имеем полное право продолжать учебу и через шесть месяцев попытаться сдать тот же экзамен еще раз.

— И сколько раз ты намерен сдавать этот экзамен, Боб? — осведомился Фингал.

Боб покраснел.

— Ну, вообще-то я… — Он помедлил и наконец заключил: — Трудился не так усердно, как следовало бы.

— Боб Син-Джин Бересфорд, поклянись мне, что на следующие три месяца засядешь за учебники, — потребовал Фингал, — и с блеском сдашь первую часть выпускного экзамена вместе с нами. А мы поможем, если что, — верно, ребята?

Остальные кивнули.

— Конечно, поможем, — подтвердил Чарли.

Фингал протянул руку, и Боб, поколебавшись, пожал ее.

— Клянусь, Фингал О’Рейли, — произнес он под аплодисменты остальных двоих.

— Жизнь студента-медика, — вещал Кроми со своего места в пабе «Дэви Бернс», — это длинный период релаксации, перемежающийся краткими промежутками острого ужаса. — И он отпил из своей кружки.

— До ужаса под названием «выпускной экзамен, первая часть» осталось шестнадцать дней, — напомнил Фингал.

— Помним, — кивнул Чарли. — Надеюсь, мы выдержим его.

— Должны выдержать, черт возьми! — выпалил Боб. — Фингал никому не давал дух перевести с тех пор, как в марте взял с меня клятву. Кстати, Фингал, ты сам пропустил несколько четверговых лекций по патологии и бактериологии, когда у тебя тренировки по регби.

— Да, но я уже наверстываю, — сообщил Фингал.

Боб протянул руку и чокнулся с ним стаканом.

— Знаешь, я разочарован, что в этом году ни тебя, ни Чарли не взяли в сборную Ирландии.

Фингал тоже был расстроен, но не подавал виду.

— Может, в следующем году повезет, Боб. Я на пике формы.

— А у меня фармакология лезет из ушей, — признался Чарли. — Чего мне не хватает, так это еще одной пинты. Кто со мной?

— Я пас, — отказался Кроми. — Сегодня я встречаюсь с Вирджинией, а потом мы с ней, Фингалом и Китти идем в «Оленью голову» на О’Коннелл-стрит. Так что мне лучше не усердствовать.

Чарли покачал головой.

— А ты, Фингал? Еще пинту?

— Нет-нет. Я сейчас иду домой.

В начале недели мать прислала ему записку, в которой буквально потребовала навестить ее сегодня. Обычно она не проявляла настойчивости. Фингал написал в ответ, что зайдет в указанный день, и решил не тревожиться, пока не выяснится, в чем дело.

Мама поднялась с кресла навстречу сыну и крепко обняла его.

— Фингал, как давно мы не виделись! Проходи, садись.

Фингал заметил, что она слишком бледна.

— Мама, что случилось? Тебя что-то гложет.

— Я хотела поговорить с тобой наедине. Отец сейчас в Королевской ирландской художественной галерее. — Она напряженно подалась вперед. — Мне нужен твой совет. Фингал, отец нездоров, но отказывается признавать это.

— Нездоров? — Фингал насторожился. — Что это значит?

Мама беспокойно теребила юбку.

— Он слишком быстро утомляется. У него часто бывает одышка. Однажды он признался мне, что чувствует себя выжатым.

Мысленно Фингал уже приступил к дифференциальной диагностике. Для двух названных симптомов список возможных недугов получался слишком длинным.

— К врачу он обращался?

Мама покачала головой.

— Он злится, даже когда я намекаю, что было бы неплохо побывать у врача. Я думала, может, ты сумеешь определить, действительно ли ему нужна консультация медика. Если да, я найду способ убедить его.

Фингал услышал в материнском голосе стальные нотки и улыбнулся, несмотря на беспокойство.

— А что-нибудь еще ты замечала?

Ее глаза влажно заблестели.

— Он… кажется, он худеет.

Потеря веса — тревожный симптом.

— Кто-то должен обследовать его, — заявил Фингал. — Сделать общий анализ крови, возможно, рентгеновские снимки.

Мама улыбнулась.

— Спасибо, Фингал. Я постараюсь отправить его к врачу, причем к хорошему, к настоящему.

— Я знаю такого, — сообщил Фингал. — Это доктор Миккс, руководитель нашей клинической практики. В последнее время я вижусь с ним редко, но он вряд ли откажет мне в одолжении. Поговорю с ним в следующий понедельник.

— Я так признательна тебе, сынок! У меня с души как будто свалился камень.

Фингал всеми силами старался не выдать тревоги.

— Я позвоню тебе.

Мама улыбнулась.

— Ты славный мальчик, сынок. И всегда был таким.

Фингал заулыбался.

— Да, в последний раз я слышал это, когда ты ссорилась с кем- то из мамаш. И собиралась не давать ей спуску.

Усмехнувшись, мама села ровнее и сложила руки на коленях.

— Ну а теперь, когда неприятные дела остались позади, расскажи мне, что у тебя нового.

Фингал задумался.

— Давай посмотрим. С практикой все в полном порядке. — Он подмигнул. — Кстати, сегодня вечером я иду в Феникс-парк с одной юной леди, Кэтлин О’Хэллоран. Она учится на медсестру.

— Вот как? — Мама улыбнулась, склонив голову набок. — А ты хотел бы привести ее в гости и познакомить с нами?

Фингал рассмеялся, сообразив, что на самом деле мама хочет знать, насколько серьезны его отношения с Китти.

— Пока нет, ма.