Саадия

Перевод Л. Вильскера

— Так продолжаться не может. В селе насмехаются уж чуть ли не в глаза: в тридцать лет ты все еще не женат.

— Сколько раз я просил тебя не вмешиваться… — запальчиво ответил он. — Предоставь это воле Аллаха. Придет день, и я женюсь на Саадии. Перед богом и людьми с малых лет она предназначена мне.

— Кроме нее нет достойной девушки что ли?

— Для меня — нет. Только она… или я совсем не женюсь.

— Да разве она согласится…

Эти слова больно, беспощадно ударили по мужскому самолюбию. Кровь закипела, глаза зловеще засверкали.

— Если ты не прекратишь, мама, мне придется уйти навсегда.

— Не суждена она тебе Аллахом — так говорит даже сам староста Альван.

— Да будут прокляты Аллахом он, и весь его род, и все достояние его!

Муджахид хлопнул дверью и заперся в спальне. Лишь здесь он дал волю своему оскорбленному чувству, его отчаяние разрядилось скупыми мужскими слезами. Ему жаль было себя и стыдно, что он, мужчина, которого все на селе боятся, плачет из-за женщины… Он подошел к зеркалу и стал внимательно рассматривать свое лицо. О, проклятье! До чего он некрасив! Как жестока судьба, велики страдания! Вся жизнь исковеркана! Он прикрыл лицо руками: невыносим был вид правого глаза, затянутого безобразным бельмом. Это бельмо придавало его лицу какое-то жалкое выражение… Он остро чувствовал оскорбительно-снисходительное отношение к себе одних и злорадно-насмешливое других. И Саадия… Разве может красавица Саадия примириться с подобным уродством, побороть отвращение к нему?..

Эти мысли не давали ему покоя. Они погнали его из дома на окраину села, а потом и в поле, где работали его люди. Убедившись, что все в порядке, он сел на придорожный камень и снова предался раздумьям. «О Аллах, — мысленно обратился он с жалобой к небу, — за что, за что ты меня наказываешь? Я так люблю Саадию, а она отвергает мою любовь. Видит бог, не могу же я насильно заставить ее выйти за меня. Она постоянно твердит: „Если ты на мне женишься вопреки моей воле, никогда ты не найдешь счастья. Докажи свою любовь тем, что не будешь добиваться меня. Останемся навеки друзьями, как сейчас“».

Чтобы избавиться от тяжелых мыслей о самом себе, о слепом глазе, о Саадии, он взял лопату и с остервенением, не щадя сил, стал вскапывать землю. Он работал до захода солнца. Когда все отправились по домам, он поднялся на высокий холм и лег в траву. Слуга принес ему поесть. Свежий вечерний ветерок ласкал уставшее тело и успокаивал страдающую душу. Он заснул. Проснулся оттого, что продрог. Вечер был темный, кругом ни зги не видно. Лишь невдалеке, на поле Хаджи Рашида, отца Саадии, горел небольшой костер, на котором закипал чай и жарились маисовые початки. К Рашиду приближалась женщина. Муджахид не мог ее рассмотреть, но сердцем понял, что это Саадия. Каждый вечер она приносила отцу ужин и они пили чай. Колеблющиеся отблески костра делали ее еще привлекательнее. Никто не мешал Муджахиду любоваться ею…

Спустя некоторое время Муджахид увидел, как к костру подошел человек. По кашлю Муджахид узнал Абд ар-Рахима аль-Захди. Лицо Муджахида нахмурилось, огонь зависти запылал в груди. Он насторожился.

Абд ар-Рахим уселся у костра. Беседа, мирная вначале, постепенно перешла в возбужденный разговор, а затем в ссору. Началась драка. Саадия бросилась их разнимать. Абд ар-Рахим оттолкнул ее. Она упала. Тут же Хаджи Рашид схватил лопату и ударил ею Абд ар-Рахима по голове.

Все это продолжалось несколько минут. Муджахид еще не успел собраться с мыслями. Он был далеко от места происшествия и не мог понять причину ссоры.

Муджахид осторожно подполз ближе и притаился за деревом.

— Он убит, Саадия… убит!

Крик ужаса раздался в ночи. Хаджи Рашид рукой закрыл рот дочери.

— О Аллах, Аллах! — дрожь в голосе Рашида выдавала его волнение. — Скорее, доченька, помоги бросить его в канал.

Они потащили тело убитого и исчезли за поворотом дороги. Спустя десять-пятнадцать минут, которые Муджахиду казались вечностью, они вернулись и принялись лихорадочно засыпать землей следы крови. Затем Рашид взял лопату и сказал дочери:

— Я отправляюсь к сестре Захие. Если кто-нибудь спросит обо мне, скажи, что я ушел туда утром. А Абд ар-Рахима ты вообще не видала.

И он скрылся в темноте.

Муджахид был потрясен. Все это ему казалось скверным сном, дьявольским наваждением. Но вот ведь живая Саадия — она поспешно собирает посуду, гасит костер, слышатся удаляющиеся шаги!

Муджахид хотел было броситься к сельскому старосте и рассказать ему все. Он выполнит свой долг и отомстит гордой бессердечной девушке… Но сила, над которой он был не властен, удерживала его. Нет, он не может предать любимую! Поднявшись с земли, он зажег сигарету и поплелся домой. Десятки решений принимал он и тут же отвергал их. Голова раскалывалась. Но вот лицо Муджахида преобразилось. Он знает, как поступить! И, скинув рабочий джильбаб, он наскоро умылся, надел праздничную одежду и направился к сельскому парикмахеру бриться. Затем переулками, озираясь по сторонам и избегая встречных людей, он пробрался к дому Саадии. Настороженная тишина окружала дом. В окнах было темно. Казалось, они скрывали тревожную тайну. Муджахид был уверен, что за стенами в страхе бодрствует затаившаяся Саадия. Постояв в раздумье у дверей, он нерешительно постучал. Никакого ответа! Постучал сильнее. Дверь приоткрылась. Очевидно, Саадия сразу же на цыпочках пробралась к дверям и стояла в нерешительности.

В руке ее дрожала зажженная свеча. Лицо выражало ужас и мольбу. Узнав Муджахида, задыхаясь от волнения, она отрывисто спросила:

— Что тебе надо?

— Можно войти?

— Нет! В доме никого, я одна. Отец уехал.

Муджахидом овладело желание увидеть Саадию униженной, усмиренной. Он холодно посмотрел на нее и, подчеркнуто раздельно произнося каждое слово, ответил:

— Да, я знаю… Он уехал…

Она оцепенела, поднесла руку к груди и после минутного, но мучительного для обоих молчания прошептала:

— Ты его видел?

— Нет. Но я все знаю.

Побледнев, она ухватилась рукой за дверь, испуганными глазами впилась в его лицо и еле слышно прошептала:

— Все?

И он, невольно понизив голос до шепота, в тон ей ответил:

— Да… Все… Абд ар-Рахим…

Молча она раскрыла перед ним дверь. Они уселись на циновке.

— Кто-нибудь видел, как ты шел ко мне? — спросила Саадия.

— Нет, я остерегался людей.

Молчание… Каждый думал о своем…

— Почему вы убили Абд ар-Рахима? — тихо спросил Муджахид.

Задрожав, она откинулась назад, как бы уклоняясь от удара, но, тут же овладев собою, спокойно сказала:

— Мы не видели Абд ар-Рахима.

Муджахид улыбнулся своим единственным глазом, отчего улыбка его казалась зловещей.

— Я был на своем поле и видел все. Твой отец убил его лопатой. Вдвоем вы бросили его в канал…

Растерянность и беспомощность отразились на лице Саадии, в глазах была мольба о пощаде.

— Ты видел?

— Да…

— Один?

— Один.

— Слава Аллаху! — облегченно вздохнула она. — И никому не говорил?

— Нет.

Она взяла его за руку и, то ли спрашивая, то ли убеждая, проговорила:

— И никому не скажешь?

— Даже если меня будут резать на куски.

Крепко пожав его руку, она промолвила со слезами в голосе:

— Добрый ты человек, Муджахид!

Тепло этих слов согрело его озлобленную душу, сердце замерло. Он почувствовал себя сильным, готовым ценою своей жизни защитить растерявшуюся, беспомощную девушку.

— Саадия, ради тебя я готов перенести все невзгоды. Если нужно будет, я пойду под топор палача.

Девушка молчала, опустив голову. Из глаз ее текли слезы. Рука судорожно сжимала его руку.

— Прости меня, Муджахид, я была несправедлива к тебе.

— Я прощаю тебя…

Воцарилось молчание.

— А теперь мне пора уходить, — поднявшись с циновки, промолвил Муджахид.

— Не уходи, останься со мною.

— Нет. Боюсь, чтобы кто-нибудь не увидел меня здесь.

У дверей он остановился, обернулся и с горечью спросил:

— Ты за меня не выйдешь замуж, Саадия?

Прильнув к нему, она сжала своими мягкими ладонями его большую мозолистую руку и ответила:

— Я твоя рабыня, Муджахид.

Он не мог вымолвить ни слова. Неизмеримая радость теснила его грудь. О таких словах он даже не мечтал!

— Подождем, пока забудут об Абд ар-Рахиме, — наконец прошептал он.

А она сказала:

— Хоть сейчас… если только ты пожелаешь!

Он счастливо улыбнулся:

— В пятницу после молитвы я зайду к вам.

Осторожно выскользнув за дверь, Муджахид, как лисица, петлял по переулкам. Дома он бросился на кровать.

Отрывочные картины мелькали перед глазами: Саадия, падающая на землю, взмах лопаты и две скорбные фигуры, согнувшиеся под тяжестью тела, глаза Саадии, полные ужаса и мольбы, теплота ее рук, Саадия в свадебном наряде, Саадия у него в доме — хозяйка…

* * *

Лишь самого себя обманывал Хаджи Рашид, надеясь, что преступление удастся скрыть… В деревне не бывает тайн. Вода канала не безмолвна — она рассказывает, вольный ветер обдувает деревья и травы, нашептывая им новости со всей округи, деревья и травы шумят, разглашая тайну всему живому.

Так было и на этот раз.

Мальчики играли на берегу канала. Плеск воды заманил их купаться. Дети нырнули и… натолкнулись на тело человека. Не прошло и двадцати минут, как труп был вытащен на берег.

Вся деревня сбежалась. Взволнованные люди высказывали догадки одна другой фантастичнее. Все негодовали. Вслед за деревенским старостой примчались начальник района с помощником прокурора и следователем, врач и полицейские.

Началось следствие.

Огороднику Наиму аль-Хаули понадобилось немного земли, чтобы укрепить канал на своем участке. Проходя по обочине поля Хаджи Рашида, где сохранились следы костра, он заметил взрыхленную землю. Это показалось ему подозрительным. И, немного переворошив ее, огородник увидел застывшую кровь. Наим аль-Хаули поспешил к старосте. Толпа бросилась к полю Рашида.

На перекрестном допросе Хаджи Рашид запутался… Саадия запальчиво отвергала всякие обвинения… Ведь ее отец весь день был в ас-Суваки, там его, между прочим, видел и Муджахид…

Муджахид подтвердил слова Саадии. И, обвиненный в соучастии в убийстве Абд ар-Рахима, Муджахид вскоре оказался за тюремной решеткой. Но он внес залог и до суда был освобожден из тюрьмы.

Со слезами на глазах встретила его Саадия:

— Будь благословен, о Муджахид, да бережет тебя Аллах, из-за меня ты навлек на себя несчастье!

— Ради тебя, Саадия, я готов на все. Пока я жив, никто не тронет и волоса на твоей голове. Довольна ли ты мною?

— О да, тысячу раз да! Я навек твоя рабыня, Муджахид!

Счастьем и радостью засияло его лицо. Печально опустив голову, с горечью в голосе он сказал:

— Когда же наконец мы будем вместе. Всякий раз, как я, казалось, приближаюсь к тебе, что-нибудь случается… И вот теперь — тюрьма, а тюрьма — это долгие годы…

— Не печалься. Если понадобится, я буду ждать тебя до конца своих дней, — со слезами проговорила Саадия…

Священным Кораном поклялась она ждать его!

Следствие закончилось. Суд приговорил Хаджи Рахима к десяти годам, а Муджахида за недостатком улик к трем годам тюремного заключения.

Мир, кажется, еще не видел такого счастливого заключенного, как Муджахид. Ведь Саадия ждет его и будет принадлежать ему. Он легко переносил и работу в каменоломнях, и изнуряющий труд под палящими лучами солнца, и холодные ночи на жесткой постели, и голод…

Казалось, он жил где-то за пределами тюрьмы. Саадия навещала его раз в два, три месяца…

Упорно и добросовестно трудился Муджахид, покорно выполнял любые приказы. И через два года тюремное начальство решило досрочно освободить его.

Незадолго до этого мать Муджахида рассказала ему, что члены семьи Абд ар-Рахима считают его убийцей. Муджахид поручил ей передать брату убитого просьбу навестить его в тюрьме. Во время свидания он поклялся, что не причастен к преступлению.

Годы тюрьмы, казалось, не отразились на Муджахиде: он был бодр, выглядел радостным и довольным. Внимательно и заботливо относилась к нему семья.

Когда стемнело, Муджахид надел лучшую одежду и направился к Саадии, чтобы договориться о свадьбе.

Приветливо, но как-то смущенно встретила Саадия Муджахида. А когда он заговорил о свадьбе, она спросила его:

— Ты действительно готов жениться на мне, несмотря ни на что?

— Разве ты не знаешь, что это мое самое заветное желание?!

Саадия молчала, ее лицо было печально.

— Ты не догадываешься, почему отец убил Абд ар-Рахима?

— Раз вы его убили, значит, он достоин был смерти, и с этим покончено…

— Отец заподозрил, что он хочет совершить надо мною насилие…

— Будь он проклят, Абд ар-Рахим! Твой отец был тысячу раз прав, отправив его к черту.

— Да. Но я должна тебе кое в чем признаться.

Муджахид нахмурился…

— Дай слово, что сохранишь в тайне мое признание. Вот Коран: поклянись…

Он поклялся…

— Я освобождаю тебя от обещания жениться. Я не требую этого.

— Свобода! Зачем она мне? Всю жизнь я стремлюсь к тебе. И теперь надеялся, что все преграды устранены!

— Ты сам не согласишься, — опустив голову, прошептала Саадия.

— Что случилось? Скажи скорее, не терзай меня, — вскричал Муджахид в отчаянии и страхе.

— Я недостойна тебя.

И, немного помолчав, будто решаясь на что-то, Саадия прибавила:

— Абд ар-Рахим обесчестил меня…

Зловещая пропасть разверзлась перед Муджахидом…

— О Саадия! Когда, как?

— За неделю до его смерти. Отец был в отъезде и этот подлец… воспользовался случаем. Я не посмела рассказать отцу.

— И отец ничего не знал?

— Нет. Но потом Абд ар-Рахим пришел к отцу и потребовал, чтобы меня выдали за него замуж. Отец его не любил и отказал. Тогда Абд ар-Рахим с наглой усмешкой сказал: «Смотри, Хаджи Рашид, на твоей дочери все равно никто не женится!..» Вот причина ссоры…

Муджахид встал и, шатаясь, направился к двери. Разве мог он выразить словами свои страдания?! Все, чем он жил, все прошлое, настоящее и будущее рухнуло в одну минуту.

Подбежав к нему, Саадия упала на колени и, ломая руки, взмолилась:

— Муджахид, береги мою тайну… Ты поклялся Кораном!

Уничтоженный, жалкий, он еле вымолвил:

— Я буду беречь твою тайну. Ты свободна от своего обещания…

Много недель Муджахид был между жизнью и смертью. Он бредил и стонал. Лекари беспомощно разводили руками. Мать все надежды возлагала на милость Аллаха.

И Аллах внял ее молитвам и слезам. Муджахид начал поправляться. Он стал спокойнее относиться к пережитому, поверил в счастье без Саадии, столь бесчеловечно обманувшей его. Он переехал в город и нашел утешение в жене и детях.

Как-то до него донесся слух, что Саадия вышла замуж. Злорадно усмехнувшись, он подумал: «Вот несчастный. Как это ей удалось провести его!»

Прошли годы. Однажды Муджахид и Саадия случайно встретились в поезде. После обычных, ничего не значащих слов он шепотом спросил ее:

— Как тебе удалось скрыть от мужа случившееся?

Улыбнувшись, она посмотрела ему в глаза и спросила:

— Ты не выдашь мою тайну?

— Конечно, нет!

— Тогда знай, что я тебя обманула: Абд ар-Рахим не покушался на мою честь, никто меня не трогал…

Старая обида, годы страдания, оскверненные надежды снова возродились в Муджахиде.

— Из-за тебя я потерял лучшие годы… Я любил тебя и верил тебе, а ты меня обманула!

— Нет, — ответила Саадия. — Эта ложь сохранила тебе жизнь. Отказываясь от тебя, я платила добром за добро. Родные Абд ар-Рахима были уверены, что ты участвовал в убийстве. Они искали лишь доказательств. Его брат сказал: «Если Муджахид женится на Саадии, значит, действительно он убил Абд ар-Рахима, чтобы убрать его с пути и самому заполучить Саадию».

Я пожертвовала собою, чтобы спасти тебя…