Кукла

Перевод А. Султанова

С тех пор, дорогой мой, прошло уже много лет, но я никак не могу позабыть этой истории и по сей день вспоминаю о ней с тем удовольствием, с каким всегда думают о прошлых надеждах и былых печалях. Я только начинал мою службу. У меня была семья: жена и шестилетняя дочь. Я уже получил седьмой разряд, но жалованья едва хватало.

Жена у меня, как ты знаешь, добрая, преданная и притом разумная хозяйка. Она знала, что я, не жалея сил, стараюсь обеспечить нашу маленькую семью всем необходимым и вырастить любимую нашу дочь. Часто приходилось отказывать себе в самом насущном, но мы всегда старались казаться довольными и счастливыми.

При этом ценой немалых усилий нам еще удавалось сэкономить тридцать — сорок пиастров, чтобы раз или два раза в месяц «доставить себе удовольствие»: в выходные дни мы всей семьей отправлялись на прогулку. Утро и день проводили в каком-нибудь парке, а вечером шли в кино. Возвратившись домой, мы укладывали дочку спать, а сами, сидя за столом, еще долго перебирали впечатления дня и неизменно заканчивали наш разговор пожеланием «еще раз доставить себе удовольствие». Потом начиналась будничная неделя.

Рано утром дочь отправлялась в школу.

Перед уходом она непременно подходила к моей постели и целовала меня на прощанье. Я тут же просыпался, вставал и шел на службу, в свое учреждение. Жена оставалась дома, занятая приготовлением скромного, но неизменно вкусного домашнего обеда. После обеда я обычно немного отдыхал, жена чинила белье или занималась еще чем-нибудь по хозяйству, а дочка брала бумагу, цветные карандаши и принималась рисовать.

— Что ты нарисовала? — спрашивали мы.

И она, бывало, отвечала:

— Реки, деревья и песчаные барханы — разве вы не видите?

Потом мы с женой помогали дочери готовить уроки, а когда наступал вечер, я обычно шел в кафе, где заказывал себе чашку чая и играл с друзьями в нарды. Вернувшись домой, я заставал жену накрывающей стол для ужина.

После ужина мы еще немного играли с дочкой, пока она не засыпала, а потом садились, жена и я, и вели длинные беседы. Иногда спорили, порой даже ссорились, но всегда разговор кончался миром, и не было случая, чтобы мы легли спать, огорчив чем-нибудь друг друга.

Я понимал, конечно, что у жены моей и у дочери немало насущных потребностей: не мешало бы купить жене новое платье, хорошо было бы нам иметь радиоприемник, чтобы она, оставшись дома одна, могла между делом послушать радио. Но жена моя привыкла ни о чем не просить и дочь приучила довольствоваться тем, что есть. Время от времени я дарил дочери небольшую плитку шоколада. И жена и дочь знали, что я по мере сил делаю все возможное для их счастья.

Однажды, в очередной выходной день, мы все вместе вышли на нашу традиционную прогулку. Сначала мы отправились в зоопарк, и семья моя была в восторге. Дочь наша бегала от клетки к клетке, с упоением рассматривала попугаев и обезьян, кормила их бобами. Она была просто уверена, что всех этих зверей и птиц поймали и посадили в клетки специально для нее — чтобы она могла любоваться ими.

Из зоопарка мы вышли довольно рано. До начала сеанса оставалось еще много времени, и жена предложила пройтись по главной улице, полюбоваться на витрины магазинов, на выставки платьев и шелков. Мы сели в трамвай, доехали до улицы Фуада и пошли пешком по этой улице — таково было желание жены. Мы не спеша переходили от одной витрины к другой, как вдруг я заметил, что дочери с нами нет. Я оглянулся, побежал назад и вижу — она стоит возле одной из витрин и что-то рассматривает. Я тихонько подошел и сзади стал наблюдать за ней. Она впилась глазами в нарядную куклу и не могла оторваться. Наконец она заметила мое отражение в стекле витрины, поглядела прямо в глаза этому отражению и тихонько произнесла:

— Папа, купи мне эту куколку!

Впервые обратилась она ко мне с подобным «заказом». Если бы у меня было достаточно денег в кармане, я бы купил ей эту куклу, ни минуты не колеблясь, но денег не было.

Подошла жена. В ее присутствии я сказал дочери:

— Не сегодня. Купим ко дню рождения.

Это обещание успокоило малютку. Мы отправились в кино, потом вернулись домой, и жизнь наша потекла по-прежнему. Перегруженный ежедневной работой в учреждении, я совсем забыл о своем обещании. Забыла о нем и жена, занятая будничными делами. А вот дочка наша — та не забыла и молча считала дни, а может, часы и минуты, отделявшие ее от долгожданной даты — дня ее рождения.

Шли дни. Иногда по пятницам мы совершали наши прогулки, но жена благоразумно старалась держаться подальше от витрин больших магазинов.

Однажды утром, когда дочь ушла в школу, а я сел завтракать перед уходом на работу, жена, готовя чай, вдруг поздравила меня с днем рождения дочери.

Дорогой мой! Я не нахожу слов, чтобы описать те чувства, которые тогда овладели мною. «Поздравляю тебя с днем рождения дочери» — эти слова причинили мне ужасную боль: ведь дело было в конце месяца, перед самой получкой. Да, судьбе было угодно, чтобы наша дочь родилась в конце месяца, когда в кармане не бывает ни кирша. Что делать, как выполнить обещание? Я отправился на работу, обдумывая по дороге, у кого бы занять денег, чтобы купить дочери хоть что-нибудь похожее на ту куклу, которую она тогда облюбовала.

И знаешь, дружище, ничего у меня не вышло. Конец месяца! Все сослуживцы, как и я сам, сидели без денег, и никто не мог меня выручить, хотя, я знал, они были бы рады помочь моему горю.

После работы я пошел не домой, а на улицу Фуада. «Может быть, кукла, которая так пленила воображение моей дочери, уже снята с витрины?» — думал я. Нет, кукла была на месте.

Я вернулся домой. Дочь, как обычно, открыла мне дверь и с надеждой посмотрела на мои руки. Она очень огорчилась, обнаружив, что руки мои пусты.

Желая отвлечь дочь, я быстро взял ее на руки и с деланной веселостью поздравил. Затем обратился к жене и нарочито громко сказал:

— Жена, дай скорее покушать, я спешу по важному делу.

Малютка поняла меня именно так, как я того хотел. Она подумала, что я спешу купить для нее обещанную куклу.

Мне стоило немалых усилий не нервничать за обедом и казаться веселым. Жена всячески помогала мне в этом. Она видела, что я, отчаявшись найти деньги, продолжаю искать выход из положения.

После обеда я поспешил в город, и дочь проводила меня словами:

— Папа, не опаздывай. Возвращайся скорее!

Я еще надеялся достать деньги.

Я обошел всех сослуживцев и знакомых, но они были в таком же положении, как и я: последние числа месяца. Никто ничем не смог мне помочь.

Я. вернулся домой только в полночь, когда дочь уже спала. Жена открыла мне дверь, и я заметил на ее лице следы слез. Я ничего не сказал ей. Все было ясно без слов. Она тоже молчала, не желая огорчать меня упреками.

Утром, когда я проснулся, дочь уже ушла в школу. Проводив ее, жена подсела ко мне. Мне очень хотелось спросить, что же было вчера вечером — без меня. Жена поняла меня. Она сказала:

— Малютка ждала, ждала, а когда все ее надежды иссякли, по щекам у нее покатились молчаливые слезы. Потом ее одолел сон, она заснула.

Наутро, уходя в школу, дочка не забыла поцеловать меня в лоб, как это она делала обычно.