Де Витт, облаченный в серое домино, держал в длинных пальцах серую маску.

– Чему вы так удивляетесь, мадам Орел? Меня принимают в обществе. Как и вас, поскольку вы в родстве с герцогом. Я уже почти потерял надежду поговорить с вами. Вы пользуетесь успехом.

– Что вам нужно, де Витт?

– Ах, так вы помните мое имя?

– Я помню имя каждого изменника, с которым встречалась.

– Не злите меня, мадам. Я считаю вас опасной, что бы там ни говорил Эджертон. Он сказал мне, что держит вас мертвой хваткой и что как бы вы ни пытались вырваться, вам это не удастся. А теперь давайте покончим с делом. Прийти сюда меня попросил Рысь. Сам он этого сделать не смог, хотя я знаю, что он очень хотел видеть вас. Вот его послание. – Он передал Эванджелине конверт.

Девушка быстро сунула его в сумочку.

– А письмо от отца?

– Оно в конверте. Хотя Эджертон говорит, что вы у него в руках, я все еще сомневаюсь в этом. Он убил эту глупую, никому не нужную старуху, и ваше хрупкое женское сознание этого не выдержало.

– Эта старуха была нужна мне, мистер де Витт. Скажите Эджертону, чтобы он избавил меня от дальнейших поручений.

– Вам бы этого очень хотелось, правда? Нет, так легко вы не отделаетесь. Наш император в Париже, мадам. Скоро он уничтожит армию союзников и снова придет к власти. Однако на этот раз он создаст династию, которой будет суждена долгая жизнь. Когда это случится, вы получите свободу, но ни часом раньше.

– Наполеон никогда не получит прежней власти. Все, что у него есть, это одна-единственная страна, в которой живут безумцы, и, если дойдет до новой битвы, он будет разбит.

Де Витт вынул из кармана лакированную табакерку и открыл крышку. Эванджелина заметила, что у него дрожат руки. Он вдохнул табак, а потом тихо сказал, вполне владея собой:

– Орел, вы мне не нравитесь. Я считаю, что женщины иногда могут быть полезными, но совсем не так, как думает Ушар. Мне кажется, что Эджертона ослепила похоть. Вы опасны. Эджертон велел передать вам, что, если вы начнете артачиться, не забудьте: речь идет о двух смертях, а не об одной. Судя по выражению вашего лица, это предупреждение подействовало.

Внезапно де Витт схватил ее за руки и рванул на себя. Почувствовав владевший им гнев, Эванджелина так испугалась, что едва не лишилась дара речи.

– Отпустите меня…

– О нет, еще не время. Я хочу овладеть вами, не сходя с этого места. Надо же мне понять, чем закоколдовали Эджертона. Ведь вы наверняка спали с ним, правда? Что скажете? Наверное, герцог тоже спит с вами, а чем я хуже?

– Вы глупец. Здесь очень холодно. – Она плюнула ему в лицо.

Продолжая держать ее за левое запястье, но отпустив правое, он достал из кармана платок и вытер лицо. Затем негромко сказал:

– Вы за это заплатите. Меня считают красивым мужчиной и умелым любовником. Значит, дело в этом чертовом герцоге, верно? Он богат, титулован, и это привлекает к нему таких шлюшек, как вы. Если бы у меня было то же самое, вы бы не отвергли меня. Не пытайтесь меня ударить, иначе полетите через перила. Мне наплевать, что вы не выполните следующее задание. В вашей сумочке найдут письмо и тут же узнают, что вы изменница.

– Я не отвергну вас только в одном случае. Когда увижу болтающимся в петле.

– Сучка! Я тебе…

– Эванджелина!

Конан де Витт опустил руки и медленно отошел от нее. Эванджелина подняла глаза и увидела вышедшего на балкон герцога. Она крепко прижала к себе сумочку и обошла де Витта.

– Милорд… – сказала она.

Герцог посмотрел на Конана де Витта, на Эванджелину, лицо которой было мертвенно-бледным, и ощутил жажду убийства. Он сухо и холодно сказал:

– Де Витт, я могу спросить, что вы здесь делаете с моей кузиной? Тут очень холодно.

Так он знает де Витта? – удивилась она, сделав еще один шаг к герцогу.

– Да, мы как раз говорили о том, насколько переменчива английская погода. Я сказал мадам, что она простудится, если постоит здесь еще немного. Я видел, как она вышла на балкон, и решил познакомиться с ней. Она любезно поделилась со мной своим мнением об Англии и англичанах. Но я успел продрогнуть до костей.

Милорд, мадам, позвольте откланяться. – Он кивнул обоим и вышел.

Герцогу хотелось схватить мерзавца за глотку, но пришлось сдержаться. Эванджелина побледнела как полотно; казалось, она вот-вот упадет в обморок.

Ричард видел, что она оставила танцевальный зал и вышла на балкон. Видел, что туда же направился мужчина в сером домино и серой маске. Он устремился следом, как только сумел избавиться от леди Уинтроп, которая поспорила с подругой, что переспит с ним.

Черт побери, что с Эванджелиной? На ней нет лица. Герцог притянул девушку к себе так же, как это только что сделал де Витт, и спросил, дыша ей в лоб:

– Он оскорбил вас? Что он вам сказал? Она почувствовала, что Ричард дрожит от гнева, и покачала головой, прижатой к его плечу.

– Он ничего не сказал. Только хотел соблазнить меня. Но я с ним справилась, – быстро добавила она, испугавшись, что герцог погонится за де Виттом.

Ричард напрягся как струна.

– Нет-нет, пожалуйста, не уходите! Вы были правы, когда говорили, что такое случается. Меня пробовали обольстить по крайней мере полдюжины джентльменов. После трех первых попыток я к этому привыкла. Де Витт – ужасный человек, но если бы он захотел перейти от слов к делу, я бы сбросила его с балкона. Кто он такой? Откуда вы его знаете?

– Его очень долго не было в Лондоне. Я познакомился с ним у Дрю. Он секретарь лорда Хэмптона, избранного, если не ошибаюсь, от Озерного края, и принимает участие во всех политических интригах своего хозяина. А теперь скажите мне, почему вы вышли на балкон одна?

Герцог попытался отстраниться, но Эванд-желина не позволила этого. Она продолжала стоять, держа его за полы домино.

– Мне захотелось немного побыть в одиночестве, только и всего. Я видела, что вы танцуете. Вы перетанцевали здесь со всеми. А со мной только один раз. Пожалуйста, давайте уйдем отсюда!

Что за дьявольщина? Герцог хотел прикрикнуть на нее, но знал, что это ничего не даст.

– Ладно. Только вам придется отпустить меня.

– Очень не хочется, но что делать… – Эван-джелина отпустила костюм герцога, однако прижала ладонь к его груди. – Спасибо, – сказала она, глядя на него снизу вверх. – Спасибо за то, что пришли за мной.

Она обезоружила его.

– Черт побери, я пошел за вами, чтобы выбить вам дурь из головы. Как вы могли выйти на балкон одна? Когда я увидел, что за вами направился де Витт, то чуть не утопил свою партнершу в бутылке из-под пунша. – Ричард улыбался, но Эванджелина, успевшая хорошо изучить герцога, понимала, что его гнев еще не остыл. Слава Богу, что он не кричал, не ругался и не гнался за де Виттом…

– Спасибо, – снова сказала она, а затем шагнула вперед, крепко прижимая к груди сумочку.

– У де Витта скверная репутация, – сказал шедший следом герцог. – Я слышал, что ему нравится причинять женщинам боль. Он любит властвовать над ними как в постели, так и в жизни. Похоже, он ошибся, последовав за вами, не так ли?

– Я плюнула ему в лицо, – пробормотала испуганная и виноватая Эванджелина. Ей хотелось распахнуть домино, замерзнуть и умереть.

– И что бы вы сделали, если бы это не помогло?

– Ударила бы его в пах, как учил отец. Он говорил, что это крайнее средство, с помощью которого можно остановить мужчину.

– Возможно, вы бы добились своего… А теперь прошу прощения. Я бы хотел поговорить с де Виттом и преподать ему небольшой урок хороших манер.

Эванджелина схватила его за руку с силой, которой от себя не ожидала.

– Нет!

Черная бровь взлетела вверх.

– Нет, – повторила девушка. – Пожалуйста, не ходите за ним. Этот человек бесчестен. Он относится к тому типу людей, которые будут улыбаться вам в лицо и вонзят кинжал в спину, как только вы отвернетесь. Пожалуйста, забудьте его. Пожалуйста!

Эванджелина выглядела огорченной и даже испуганной. Значит, она действительно боится за него? Видимо да. Раздосадованный герцог вновь почувствовал себя безоружным.

– Пожалуйста, – повторила она. – Я хочу домой. Пожалуйста, не ходите за ним. Это животное не стоит вашего мизинца.

Герцог отбросил полы домино и предложил ей руку.

– Заберем герцогиню и сразу же уедем отсюда.

Она засмеялась.

– Будь при вас абордажная сабля, картина была бы полной… О Боже, я уже смеюсь вместо того, чтобы дрожать от холода!

– Какая еще картина, черт побери?

– Когда вы распахнули домино, луна светила вам в спину, и получился вылитый пират!

Ричард застонал.

– Послушайте, будь я пиратом, я бы выпорол вас! Ни одна женщина не говорила мне ничего подобного. Пойдемте скорее!

Час спустя, когда Ричард проводил Эванд-желину до дверей спальни, она спросила:

– Вы помните свое обещание?

– Какое именно?

– Что я смогу вернуться в Чесли, как только захочу?

– Да, – сказал он.

– Мне хотелось бы уехать завтра. Герцог надолго умолк, а затем спросил:

– Будьте добры объяснить, что происходит.

– Я хочу вернуться в Чесли.

– Почему? – очень тихо и мягко спросил он. – Скажите, почему вы хотите уехать.

Ответ был столь неожиданным, что Ричард захлопал глазами.

– Что будет теперь, когда Наполеон вернул себе власть?

Герцог покачал головой.

– Наполеон – человек, которому мало власти над одним городом или страной. Ему нужно все. Он никогда не насытится, никогда. Будет война. Ничто другое его не остановит. Разве вы не знаете? Веллингтон с принцем Оранским находятся в Брюсселе. Уже два месяца. Крови будет много, но вы знаете, что, в отличие от многих наших соотечественников, я не прорицатель. Известно, что два года назад после необдуманного вторжения в Россию Наполеон потерял почти всю свою армию. Теперь в его шеренгах необученные мальчишки. Веллингтон победит. Обязан победить.

– Я тоже знаю это. Благодарю вас, – сказала она, глядя в сторону. – Я уеду утром и, если позволите, возьму с собой Эдмунда. Вам не обязательно провожать меня.

– Не говорите ерунды. Вы находитесь под моей защитой. Я сам отвезу вас и Эдмунда в Чесли.

Эванджелина хотела возразить, но раздумала и только покачала головой.

– Спасибо, – еще раз сказала она, резко повернулась, ушла в спальню и тихо закрыла за собой дверь.

Герцог стоял и смотрел на проклятую дверь. Эванджелина находилась по другую сторону. От него требовалось только одно – открыть и войти. Этого будет достаточно, чтобы лечь с ней в постель и заниматься любовью, пока оба не потеряют сознание. Рука Ричарда легла на дверную ручку и тут же отдернулась.

Они увидятся утром. Ему хотелось бы видеть ее каждое утро до конца жизни. Но сначала нужно понять, что заставляет Эванджелину сторониться его. В чем дело? Герцог пожал плечами. Он выяснит о ней все. Наверняка какой-то пустяк, с которым он справится. Но даже если это что-то важное, он справится все равно. Разве Эдмунд не говорит, что его папа самый сильный и самый умный на свете?

Герцог шел в свою спальню и весело насвистывал.

– Милорд, не ездите с нами. Наверняка у вас здесь есть множество более интересных дел.

Ричард лениво улыбнулся.

– Сейчас нет. Эванджелина, я уже решил, что вы нуждаетесь в моей твердой руке. Стоит отвернуться, как вы начинаете спотыкаться.

Эванджелина плохо спала. Ей снился Эджертон, крадущийся в спальню Эдмунда с веревкой, которой намеревался задушить ребенка. Она хотела только одного – как можно скорее уехать из Лондона.

– Я больше не споткнусь, – пробормотала она.

– Эванджелина, мой сын позаботится о вас обоих, – сказала Марианна-Клотильда, обнимавшая внука. – Положитесь на него. Моя дорогая, у вас усталый вид. Попросите Эдмунда, чтобы он дал вам поспать. Может быть, он согласится.

– Бабушка, если Ева пообещает сделать хорошую погоду, то я не буду ей мешать.

– Ты золотой ребенок, – промолвила Марианна-Клотильда и поцеловала мальчика. – Думаю, Эванджелине ничего не стоит справиться с таким пустяком, как английская погода.

– Я так и думал, – ответил Эдмунд.

Старая герцогиня наградила его еще одним поцелуем.

– Спасибо за теплый прием, миледи, – сказала Эванджелина. – Надеюсь, мы еще увидимся.

– О, конечно. Вы пришлись мне по душе, так что увидимся непременно, и далеко не один раз… Милый, можно тебя на минутку?

Когда Эванджелина увела Эдмунда из гостиной, Марианна-Клотильда негромко сказала:

– Желаю тебе удачи. Здесь что-то не так. В этом поспешном отъезде нет никакого смысла. Ума не приложу, чем он вызван. А ты?

– Тоже. Но непременно выпытаю, что именно ее гнетет.

– Я рада, что Эдмунд так привязался к Эванджелине. Надеюсь, ты не станешь пользоваться мальчиком, чтобы повлиять на нее?

Ее красивый, уверенный в себе сын поднял глаза к потолку и спросил:

– Черт побери, мама, неужели ты думаешь, что я настолько низко пал?

– Но такое вполне возможно. Эванджелина – молодая женщина с очень сильной волей.

«Эванджелина сделает то, что я ей прикажу!» – хотел ответить Ричард, но понял, что любящая мать только посмеется над ним.

– Если понадобится, я позову на помощь Баньона! – отшутился он.

Марианна-Клотильда подняла глаза на портрет покойного герцога.

– Как жаль, что отец женил тебя, когда Эванджелина была совсем ребенком. Будь она ровесницей Мариссы, все могло бы сложиться иначе.

– Отец часто говорил мне: «Если ты всегда будешь смотреть в будущее, не плакать о прошлом, а исправлять его ошибки, все пойдет на лад». – Ричард шагнул к матери и крепко обнял ее. – Я тоскую по отцу так же, как и ты. Знаешь, он был совершенно прав. Мне вдруг пришло в голову, что вдовец и вдова идеально подходят друг другу.

– А мне пришло в голову, – ответила ему Марианна-Клотильда, – что вы с отцом – два самых лучших человека, которые когда-либо жили на свете. Я любила его всем сердцем. И чувствую, что Эванджелина любит тебя не меньше.