Не так давно, все в той же Галактике…

…Космический флот повстанцев одержал свою очередную победу над зловещей Галактической Империей. В ходе ожесточенной битвы крейсер повстанцев прорвался сквозь защиту имперской космической станции Д-34 и шквалом плазменного огня превратил ее в космический мусор. Научный центр по разработке новых видов оружия перестал существовать. Это была крупная победа Восстания, но не полная.

За считанные секунды до взрыва станцию покинул небольшой грузовой корабль. Звено истребителей устремилось на перехват. Первый же удар напрочь снес силовые щиты транспорта. Второго так и не последовало. Транспорт успел добраться до точки перехода и нырнул в спасительную бездну подпространства.

Десять дней спустя агенты Восстания обнаружили и уничтожили этот корабль, но его таинственный груз к тому времени был уже доставлен по назначению…

— Вы дегенерат, лейтенант! — ревел огромный как в высоту, так и в ширину полковник, потрясая в воздухе пудовыми кулаками. — Вы хоть соображаете, что вы натворили?!.

Молодой офицер в серой имперской форме спокойно поразмыслил над поставленным вопросом. Вообще-то, точнее было бы спросить: «Что МЫ натворили?!», но в небогатом лексиконе полковника данное местоимение отсутствовало. В случае успеха употреблялось «я», при неудачах — «вы». На этот раз они влипли в историю. И влипли основательно.

Но — поглоти его космос! — кто бы мог подумать, что невзрачный тупорылый перехватчик, переброшенный на их захолустную космическую станцию декаду назад, окажется прототипом нового поколения истребителей. Мало того! Это был ЕДИНСТВЕННЫЙ уцелевший прототип. Плод пятилетнего труда лучших конструкторов Империи и все, что от этого труда осталось. Чтобы безопасно эвакуировать столь ценный груз, в систему Миквы направлялся целый флот. По слухам, на борту флагмана находился сам Император, который пожелал лично увидеть это чудо техники. Вот только вряд ли он что-нибудь увидит.

— …Истребителя-то нет! — кричал полковник. — И что теперь делать?!

Мозг лейтенанта лихорадочно заработал в поисках ответа. Сам полковник думать не мог, поскольку орал на подчиненного, а как известно, кричать и думать одновременно очень сложно. Ситуация же складывалась непростая.

Новый истребитель не был уничтожен повстанцами и не исчез таинственно из плохо охраняемого склада, но лишь по той причине, что полковник еще не решил, как лучше списать потерю. Точнее всего истину отразила бы запись: «Сочтен бесхозным и продан аборигенам», но по вполне понятным причинам такая истина не годилась для официальной отчетности.

— Может быть, мы еще успеем вернуть деньги и забрать истребитель? — спросил лейтенант.

Полковник резким взмахом руки отмел его предложение.

— Забудь об этом. Его уже разобрали на части.

Лейтенант кивнул. Аборигены Миквы покупали материалы, а не технику. Они раздраконили истребитель чуть ли не раньше, чем расплатились с махинаторами в форме.

— Тогда, быть может, спишем его потерю на повстанцев, — менее уверенно предложил лейтенант. — Как и собирались вначале. Внезапный налет и…

Увы, тоже никуда не годится. Повстанцы не появлялись у этой звезды вот уже полвека, хотя и, благодаря любви полковника к денежным знакам, наносили здесь Империи немалый урон, даже не подозревая об этом. До сих пор это сходило с рук. Планетарный Губернатор, присланный Империей управлять этой далекой колонией, тихо и безвылазно сидел в своем дворце. Издаваемые им время от времени указы и законы мало кто читал и совсем никто не исполнял. Время от времени предприимчивый полковник летал к губернатору «с отчетом» и старательно пугал того злобными повстанцами и кровожадными туземцами. Вот только Император — не губернатор.

Полковник придерживался того же мнения.

— Не пойдет. К тому же у нас совсем недавно был очень крупный налет. Еще подумают, что Восстание докатилось и сюда, а тогда…

Вот она — Идея! Именно так, с большой буквы. Полковник вообще мыслил не часто, но с размахом.

— Есть выход! — провозгласил он. — Вы еще можете спасти свою шею, лейтенант. У меня появилась потрясающая идея!

Да, потрясающая. Как сверхновая. Или две кометы разом на одну голову. «На мою голову», — с внезапной тоской подумал лейтенант.

— Что я должен сделать? — тихо спросил он.

— Вы, лейтенант, отправитесь на Микву и поднимете там Восстание против Империи. Тогда Император скорее поверит в эту сказку, тем более что ему будет не до меня.

Он еще что-то говорил, но лейтенант его уже не слышал, оглушенный наметившейся перспективой.

Рассвет на Микве — фантастическое зрелище. Внизу, у поверхности, обжигал холодом ледяной ветер, а в небе абсолютно беззвучно бушевала огненная буря. Атмосфера Миквы, подобно мириадам линз, преломляла солнечные лучи, закручивая в небе причудливые яркие узоры. Скоро буря утихнет и многоцветная небесная мозаика сплетется в оранжевый клубок-солнце, чтобы набраться сил и снова разбушеваться перед закатом. Великая битва холодных огней. К полудню, когда солнце снова победит, здесь будет настоящее пекло, но пока лейтенант зябко поёжился.

— Ладно, поехали.

Эта фраза относилась к двум имперским штурмовикам. Один — высокий здоровяк с сержантскими нашивками. Другой — тщедушный, чуть сутулый юноша в звании рядового. Лейтенант всякий раз гадал, каким ветром его занесло в армию, но спросить так и не удосужился.

Начать Восстание полковник со свойственным ему размахом решил прямо со столицы этого мира. Это было довольно крупное по здешним меркам хаотичное скопление приземистых кубообразных строений и высоких каменных башен. На северной окраине монументальным треугольником вставал дворец губернатора. Настоящая крепость из бетона, стали и пластика, быстро ставшая одной из местных достопримечательностей.

С юга к столице примыкал Торговый порт. Это была огромная пустошь, от города и до самого горизонта. Единственным портовым сооружением была контрольная башня, где постоянно сидел один из аборигенов с примитивным передатчиком. Дальность действия передатчика, по существу, и определяла границы порта. Утром она была не далее километра от башни, но к полудню отодвигалась до самого горизонта.

Имперский челнок приземлился в полукилометре от башни. Штурмовики под бдительным присмотром пилота выгрузили из трюма челнока легкий мобиль и спокойно ожидали дальнейших указаний. Едва получив команду «поехали», они тотчас заняли свои места. Мобиль был открытый, но от двигателя исходило хоть какое-то тепло. Пилот проверил крепления, запер погрузочный люк и торопливо нырнул внутрь челнока. Его полетный комбинезон был не теплее полевой формы звездной пехоты.

Треугольный мобиль был рассчитан на троих: водителя и двух стрелков. Тяжеловесные плазмометы давно обратились в денежные знаки, но бронещиты лейтенант отстоял. Никакое силовое поле так не защищало от пронизывающего ветра, как старый добрый стальной лист.

Двигатель мягко, по-кошачьи, заурчал. Мобиль плавно сорвался с места и помчался к городу. Столица Миквы так и называлась — Столица Миквы. Воображение у аборигенов было небогатое.

Целью и ориентиром для имперцев была серая башня фактории Монго. Располагалась она неподалеку от Торгового порта, но узкие улочки не располагали к тому, чтобы направиться к ней напрямик. Пришлось сделать небольшой крюк по городу, выбирая те пути, где мобиль мог проехать, не царапая бортами по каменным стенам. По счастью, народу на улицах было немного. Торговцы с их громоздкими тележками уже добрались до своих лавок, а их покупатели в основной массе или уже работали, или еще спали.

К самой фактории от центра города вела такая широкая улица, что по ней спокойно могли проехать два мобиля рядом. Здесь было более оживленно. Стальные створки ворот фактории были настежь распахнуты. Въезжали и выезжали тележки с товаром, по двору деловито сновали коренные обитатели этого мира — миквоны. Лейтенанту они всегда напоминали основательно раскормленных горгулий, только раскрашенных во все цвета радуги. Некоторые, поважнее прочих, красовались в просторных многоцветных халатах, но большинство довольствовались широким поясом для инструментов и дарованной им природой яркой окраской каменного тела. Двое инопланетян, явно контрабандистов, при появлении имперцев поспешили тихо исчезнуть.

— Приветствую вас, друг мой! — прокричал Монго с высокого каменного крыльца. — И вас тоже, конечно, господа. Прошу в дом, прошу в дом.

Лейтенант приветливо кивнул. Монго торжественно пожал имперцам руки, причем обе, чтобы не перепутать, и небрежным движением крыла легко распахнул тяжеленные каменные двери. Внутри было значительно теплее. Системы климат-контроля аборигены покупали, но ни одной установленной лейтенант не видел. Мастерство строителей не уступало капризности местного климата, и, по большому счету, ничего сверх того не требовалось. Особенно существам, в основе которых была не вода, а кремний.

— Прошу, прошу. Вы по делу или в гости?

— По делу, — сказал лейтенант.

— Тогда в мой кабинет.

Лейтенант кивнул и свернул по коридору направо. В фактории Монго он ориентировался не хуже, чем на имперской станции. Этот маленький энергичный миквон не понятно на каких правах фактически единолично правил всем городом, как добродушный тиран, и без его согласия здесь не происходило ни одно мало-мальски значительное событие. Через него же прокручивались все махинации имперцев, да и официальные поставки Монго если не сам принимал, то всегда контролировал.

Для инопланетных гостей в кабинете было несколько подстраивающихся кресел. Аборигены предпочитали каменные постаменты, похожие на конусообразные тумбы. Такая тумба в кабинете была всего одна, и ее занимал сам Монго. Она даже была выкрашена под цвет хозяина в желто-салатовый.

Монго взмахнул крыльями, запрыгивая на постамент и сделал приглашающий жест рукой. Лейтенант занял ближайшее кресло и закинул ногу за ногу. Штурмовики встали за спиной офицера.

— Слушаю вас, друг мой, — сказал Монго.

Лейтенант еще раз прокрутил в голове предстоящий разговор. Монго мог достать все что угодно, если это вообще существовало в пределах Миквы, но вооруженные силы на планете отсутствовали как класс. Несмотря на устрашающую внешность, аборигены были миролюбивым народом. Концепция войны была абсолютно чуждой их культуре. Империя завоевала планету около сотни лет назад, но аборигены об этом пока не догадывались и воевать ни с кем не собирались. Они пока даже не знали, как и зачем это делать.

Вот с последнего лейтенант и начал. Полковник перед отправкой на планету дал указание придумать красивую байку под сложившуюся ситуацию, но ничего путного в голову так и не пришло. Да и сам Монго был достаточно проницателен, чтобы понять — где правда, а где ему морочат голову. Поэтому лейтенант по возможности держался истины: вся эта авантюра нужна для того, чтобы скрыть махинации полковника от проверяющих и продолжить их взаимовыгодное сотрудничество, когда непосвященные в него имперцы уберутся восвояси. Это Монго понял. Все остальное — нет.

— И эта… как ее. — Монго щелкнул пальцами, призывая нужное слово. — Эта война… На какой бюджет она рассчитана и как долго будет продолжаться?

— Да никакой войны на самом деле не будет, — сразу заверил его лейтенант. — Какая может быть война, если одна сторона к ней не готова, а другая напрочь отсутствует. Нам нужна только видимость. Театральная постановка, если хочешь, но такая убедительная, чтобы в нее поверили.

Театральное искусство, в отличие от военного, на Микве процветало, и на лице Монго проступило подобие понимания. Он неторопливо обдумал услышанное и едва заметно покачал головой.

— Сделать постановку с актерами, которые не знают, что играют, да так, чтобы те, кто знает, поверили в их игру… Я, конечно, приглашу для вас лучших, но, думаю, даже для них это будет очень не просто. Сколько актеров надо для войны?

— Чем больше, тем лучше, — пояснил лейтенант. — В идеале — все население столицы. Современные войны — массовые мероприятия.

— Хм… Я даже не берусь назвать постановщика, который за это возьмётся.

— Этот постановщик — я, — заявил лейтенант, излучая уверенность, которой совсем не испытывал.

Монго снова покачал головой, на этот раз более заметно.

— Я могу только пожелать вам удачи, мой друг, — проскрипел он. — Не скажу, что понял суть вашей идеи до конца, но моё согласие на эту акцию вы получили. Наше правительство тоже согласно.

Монго хотел еще что-то добавить, но потом решил, что лучше будет промолчать. Лейтенант усмехнулся. Надо же, как все просто: правительство даже не знает, что у них тут затевается, но уже согласно. Вот что значит авторитет. Вот только при подготовке Восстания правительство — не главное. Самое главное — поднять народ. Куда и зачем — это уже детали. Гораздо существеннее другой вопрос: как это сделать? Монго этого однозначно не знал. Лейтенант тоже. Единственным знатоком, если можно так выразиться, был щуплый сутулый штурмовик. Лейтенант велел тому выйти вперед и изложить правила игры.

— Но я же говорил вам, лейтенант, я не участвовал в восстаниях, — робко попытался увильнуть рядовой. — Я не знаю всех тонкостей этого дела.

— Да ничего страшного, — отмахнулся лейтенант. — У нас тут, вообще, сплошная импровизация вырисовывается. Тем более, мы не настоящее восстание затеваем, и нам нужны только его внешние признаки. Их-то ты знаешь. У вас же на пограничных планетах мятежи вообще национальный вид спорта. Так. Пункт первый: что мы должны сделать, чтобы поднять этих мирных аборигенов против Империи?

Рядовой немного подумал с ярко выраженной тоской в глазах.

— Простите, лейтенант, но народ надо сначала подготовить.

— Как?

— Ну, значит, надо объяснить аборигенам, какие плохие эти имперцы… То есть мы…

Сделав паузу, он опасливо покосился на офицера. Лейтенант спокойно загнул палец, принимая информацию к сведению, и кивком головы велел продолжать. Рядовой продолжил:

— Еще надо рассказать, какие хорошие на самом деле повстанцы. Это, получается, опять мы.

Монго ехидно хихикнул. Безумная затея имперцев начинала выглядеть забавной. Лейтенант не стал загибать второй палец, а просто задумался.

— Что-то я уже сам запутался, — проворчал он. — Ладно, сориентируемся по ситуации. Что дальше? С учетом того, что у нас мало времени.

— Ну, у нас мятежники расклеивали по городу листовки с воззваниями. Еще устраивали митинги на площадях, но их разгоняла полиция. В общем, значит, хорошо бы обратиться к народу через средства массовой информации, если полиция не будет против.

Рядовой неуверенно покосился на Монго. Полиции на Микве тоже не было. Порядок обеспечивался укладом жизни. Было, правда, несколько знатоков-отшельников, способных отыскать пропажу или покражу, но преступный мир на планете был в таком зачаточном состоянии, что последнее умение было почти не востребовано. Уяснив, о ком идет речь, Монго уверенно заявил, что отшельники не будут возражать против восстания. А если кто из актеров потеряет ценный реквизит, то и помогут не дорого.

Небо за окном прочертила не свойственная ему прямая огненная линия. Должно быть, корабль контрабандистов. Обычно полковник смотрел на них сквозь пальцы, получая за это умеренную, но постоянную дань, но в нынешних обстоятельствах лишние свидетели были по-настоящему лишними. Надо будет ими заняться. Лейтенант нахмурился и вернулся к насущной проблеме.

Итак, с первым пунктом разобрались. Все, оказывается, не так уж и сложно. Тем более что на Микве до сих пор единственным средством массовой информации остаётся лужёная глотка того, кто жаждет поведать эту самую информацию массам. В данном случае — оратора на антиимперском митинге. Рядового штурмовика, естественно. Тот пытался было вежливо отклонить эту сомнительную честь, но лейтенант был непреклонен. Раз рядовой лучше других разбирается в Восстании, ему и рупор в руки. Для гарантии Монго пообещал отрядить с ним одного из своих многочисленных помощников, чтобы рядовые аборигены, делая свой выбор, четко представляли, на чьей они стороне. Сержанту поручались листовки.

— Что там хоть пишется? — поинтересовался лейтенант.

Побившись несколько минут над слогом, рядовой составил текст воззвания. Лейтенант прочитал и поморщился.

— Ярко, но невнятно, — сформулировал он свою мысль.

Рядовой заверил, что так оно и должно быть.

— Главное, лейтенант, чтобы лозунги были, значит, звучные и красивые, — говорил он. — А конкретно ничего обещать нельзя, иначе придется потом свои обещания выполнять. Боюсь, у нас и без того хлопот хватит.

— Логично, — согласился лейтенант и передал исчирканный листок Монго. — Надо это размножить и как можно скорее. Все расходы за счет полковника.

— Не беспокойся, друг мой, все будет очень быстро.

Рядом с постаментом была черная панель с множеством рычажков. Монго аккуратно, одним когтем, сдвинул вниз самый крайний слева. За его спиной открылась дверь, пропуская высокого пузатого аборигена. Тело у него сияло алым цветом, а крылья были темно-бордового окраса. Абориген почтительно склонился к уху начальства. Монго быстро откомандовал на своем скрипучем диалекте и небрежно сунул в лапы помощнику исписанный листок. Абориген поклонился и бесшумно удалился. Лейтенант проводил его взглядом. Его всегда поражало, как быстро и тихо движутся эти внешне неуклюжие каменные монстры.

Работали они тоже очень быстро. Не прошло и десяти минут, как тот же абориген вернулся с толстой пачкой переписанных от руки листовок. Местная бумага была грязно-желтой, толстой и очень жесткой, но почерк рядового умельцы Монго воспроизвели в точности. Можно было бы подумать, что где-то в подвалах фактории спрятан копировальный аппарат, но лейтенант знал — у Монго работают только по старинке, руками. Аборигены считали, что вещь, созданная без участия механизма, получается более душевной.

— Приступим, — скомандовал лейтенант.

Штурмовики откозыряли, хотя и без должного энтузиазма, и ушли поднимать народ. Сам лейтенант оставался в теплом здании фактории, чтобы координировать действия своих «повстанцев» и разрабатывать планы на будущее. Монго отметил его диспозицию ехидной усмешкой, но вслух развивать свою мысль не стал. Только пояснил, как пользоваться сигнальным устройством, вызывающим на подмогу очередного помощника.

— А сейчас, друг мой, тысяча извинений, но я вынужден лишить вас моего приятного общества. Восстание Восстанием, а о бизнесе тоже забывать нельзя.

Оставшись один, лейтенант пару раз прошёлся по комнате и остановился у окна. Это была не обычная щель в стене, а широкое панорамное окно с толстым бронестеклом. Полковник его выписал из соседней колонии. Доставили попутным транспортом, установили силами двух техников со станции и содрали с Монго такие деньги, что даже лейтенанту целую декаду было стыдно тому в глаза смотреть. Монго же радовался как ребенок и показывал стекло всем достойным аборигенам, что заходили к нему в факторию. Глядя на улицы, что постепенно заполнялись народом, лейтенант представлял, что было бы, будь они чуть повоинственней. Размышления эти были не совсем абстрактными. Если все пойдет по плану, то очень скоро у него на руках должна оказаться буйная толпа мятежников, а лейтенант до сих пор не придумал, что с ней делать дальше.

К полудню вернулся сержант за новой партией листовок. Солнце уже парило вовсю. Утерев со лба пот, сержант доложил обстановку. Прогресса пока не наблюдалось. Хозяйственные аборигены, прочтя листовку, нередко аккуратно отклеивали её и уносили с собой. Это, конечно, само по себе еще не являлось политической провокацией, но значительно затрудняло агитацию. У рядового тоже не всё шло гладко. Дважды в него кидались предметами домашнего обихода проимперски настроенные элементы из числа работающих в ночную смену. Благодаря аборигену-помощнику конфликтов удалось избежать, но митинг всякий раз приходилось сворачивать и переносить на новое место.

— …Сейчас он выступает на старой Торговой площади, — закончил доклад сержант.

Лейтенант кивнул. Ситуация не идеальная, но менять стратегию уже поздно.

— Будем продолжать в том же духе, — решил он.

И они продолжили. С тем же успехом. Во второй раз сержант вернулся ближе к вечеру. Абориген привел под руку вконец охрипшего, осатаневшего от холода и собственных воплей рядового. Второй рукой он бережно прижимал к себе объемистую бутыль. Внутри плескалась мутно-зеленая жижа, булькающая и пузырящаяся. Эту субстанцию, которую в равной мере можно было считать и алкоголем, и галлюциногеном, один местный алхимик синтезировал из травок специально для людей-шахтеров.

— Это вам от Монго, — доложил абориген. — Босс скоро будет.

Лейтенант поблагодарил. Сержант забрал бутыль и влил в рядового изрядную порцию этой смеси. Тот захрипел, перестал грязно бессвязно ругаться и застыл с выражение полного блаженства на лице. Все попытки вывести его из этого состояния успехом не увенчались.

— Должно быть, перебрал, — предположил сержант, с вожделением косясь на бутыль.

— Должно быть, так, — согласился лейтенант, кивком давая свое согласие.

Сам он рисковать желудком не стал, но сержант приложился за двоих.

— Как наши дела? — спросил лейтенант.

— Безрезультатно, лейтенант, — ответил сержант. — Им всем эта авантюра до звезды, а то и дальше.

— Плохо.

Лейтенант вернулся в кресло и задумался. В дверях появился Монго.

— А вот и я, — радостно провозгласил он. — Ну и как идет ваше Восстание, друг мой?

— Никак, — печально констатировал лейтенант.

— Это весьма прискорбно, — изрек Монго. — Потому что в эту самую минуту ваш великий друг полковник находится на связи и жаждет услышать повесть о ваших успехах. Я распорядился принести передатчик сюда и приготовить вам ужин.

— Спасибо, — вяло отозвался лейтенант.

Монго вскочил на свой постамент и махнул рукой своему помощнику.

— Не возражаете, если и я выпью с вами за компанию? Сегодня был такой беспокойный день.

Помощник с поклоном подал ему две печатные платы со множеством микросхем. Монго с любовью оглядел их и с хрустом откусил от правой сразу половину.

— Эх, хорошо пошла, — произнес он, прожевав и проглотив электронику.

Лейтенант изумленно уставился на миквона. Раньше ему и в голову не приходило поинтересоваться, зачем аборигены в таком количестве покупают космическую технику.

— Вы что, — удивленно спросил он. — Пьете это? То есть едите?

— Ну конечно, — благодушно пробормотал Монго. — Как вы — ваш спирт или вот эту вот жидкость. Такое изумительное и нежное сочетание радиации и энергий… Это не какие-то там метеориты…

Двое аборигенов внесли аппарат связи: пыльное архаичное устройство, с перекошенного экрана которого грозно глядел полковник.

— Чем вы там занимаетесь, лейтенант?! Пьете?! Я зачем вас посылал?! Почему на планете тихо?! Где мое Восстание, зашиби вас сверхновой?!

— Но, полковник, — возразил лейтенант. — Нам надо больше времени.

— Молчать и не возражать! У меня нет времени, лейтенант. Либо завтра будет Восстание, либо послезавтра будет трибунал. И я вас…

Резкий треск разбитого бронестекла и невнятный крик прервали его речь.

— Что там происходит?! — вскричал полковник, но не получил ответа.

Имперцы, вскочив, замерли с оружием в руках. Монго с тревогой смотрел в потолок. Крик повторился, и тотчас по лестнице затопали каменные ноги. В кабинет вбежал абориген и что-то быстро залопотал по-своему. Монго расслабился.

— Что случилось? — спросил его лейтенант.

— О, это все Азимунд, мой помощник, бедняга, — проскрипел Монго. — Он сегодня днем напился и начал буянить, так что его пришлось запереть в своем кабинете. Я испугался, как бы он, бедняга, не выпал из окна, но он только разбил стекло.

Лейтенант облегченно вздохнул и убрал бластер в кобуру.

— Вы что, всегда так скандалите на пьяную голову?

— Не все и не всегда, друг мой, — ответил Монго. — Но алкоголь странными путями влияет на разум. Тысяча извинений, но я должен поспешить к нему.

Лейтенант проводил его взглядом. Странно влияет, говоришь? А что, это мысль.

В полдень следующего дня на старой Торговой площади начался праздник. Незадолго до этого по городу прокатился хорошо организованный слух. Мол, трое имперцев, ставивших в столице странную, но масштабную постановку, решили подогреть народный энтузиазм и даже пожертвовали для этой благородной цели свой собственный мобиль, на который давно и с вожделением заглядывались местные алкоголики — хроны.

Текст листовок соответственно изменился, и теперь на митинг приглашались не только убежденные сторонники Восстания, но и просто желающие БЕСПЛАТНО выпить за успех этого Восстания. Ничего удивительного, что многие аборигены, оставив на время свои дела и заботы, начали к полудню подтягиваться на площадь.

Собравшиеся дружно «выпили» за успех Восстания, и веселье началось. Аборигены старательно налегали на угощение, не обращая никакого внимания на хрипящего с трибуны штурмовика. Голос он сорвал еще вчера, и теперь даже заинтересовавшийся задумкой абориген не смог бы разобрать, что конкретно от него требуется. Выждав, пока толпа дойдет до кондиции, лейтенант отобрал у рядового рупор и влез на трибуну.

— Миквоны! — крикнул он. — Друзья мои и собратья по заговору! Сегодня у нас замечательный праздник, но я хочу вас спросить: часто ли у нас такие праздники?

— Нет! — послышалось из толпы.

— А почему? Ведь праздник — это так прекрасно!

— Да где же взять столько выпивки, — крикнул заранее проинструктированный помощник Монго. — Нас много, а электроники мало.

Аборигены дружным смехом поддержали это заявление.

— Мало?! — прокричал в ответ лейтенант. — Да вы даже представить себе не можете, как много ее производится на центральных планетах Галактики. День и ночь работают сотни заводов, но где же их продукция?

— Где? Где?

Народ заинтересовался уже всерьез. Лейтенант выдержал драматическую паузу, как перед открытием Великой тайны, и выдал ее:

— Вся электроника идет на создание огромного имперского Звездного флота. Сотни боевых кораблей, тысячи танков и истребителей. И зачем? Чтобы покорять все новые и новые народы. А что остается вам? Практически ничего. Все забирает себе Империя. Долой Империю!

— Долой! Долой!

Среди кричавших лейтенант с удовольствием отметил не только помощников Монго, но и простых аборигенов. Воодушевленный их поддержкой, он с жаром продолжил свою обвинительную речь. Увлекшись, лейтенант и не заметил, как вдруг стало подозрительно тихо. Народу на площади явно прибавилось. Перед лейтенантом руки в боки стояла толстая миквонка с лиловыми разводами по всему телу.

— Так значит это вы все это устроили? — спросила она.

Ее тон был не слишком дружелюбным, но лейтенант не придал этому факту должного значения.

— Именно мы. Угощайтесь! — и он с улыбкой протянул миквонке энергоблок.

Та решительно отказалась.

— Я не потребляю. И советую вам немедленно свернуть эту алкогольную лавочку.

— А в чем, собственно, проблема? — удивился лейтенант.

— Он еще спрашивает?!

Собравшиеся вокруг женщины возмущенно загалдели.

— Мерзавцы! — донеслось из толпы. — Мужчин спаивают! А кто семью кормить будет?! Весь день по дому хлопочешь, а они тут пьянствуют! Праздник устроили!

Лейтенант оглянулся на аборигенов в поисках поддержки, но те лишь бормотали что-то и виновато отводили глаза. Кажется, он поставил не на ту лошадку.

— Но послушайте, — начал лейтенант. — Вы же не можете…

— Сейчас ты узнаешь, что мы можем, — прошипела в ответ аборигенка, карабкаясь на трибуну.

Лейтенант поспешно спрыгнул с другой стороны. Толпа возмущенных женщин придвинулась ближе.

— Вам лучше уйти, — прошептал на ухо лейтенанту стоявший позади абориген, один из помощников Монго, призванный поддержать имперцев в трудную минуту, но явно не готовый это сделать. Разве что подать добрый совет.

— Ты прав, — так же тихо ответил лейтенант и начал осторожно отступать.

Женщины двинулись на него. Над головой просвистел какой-то предмет, большой и, наверное, тяжелый. Это решило дело.

— Бежим! — крикнул лейтенант, срываясь с места.

И Восстание началось. Имперцы со всех ног мчались по улице, а за ними гналась толпа разъяренных аборигенок. В воздухе то и дело пролетали камни и тяжелая домашняя утварь. Рядовому попали каменной ступкой по голове. Он зашатался и едва не упал. Сержант подхватил его и поволок дальше.

— Давай, парень. Надо бежать. Лейтенант, спереди!

Впереди, из-за поворота, появилось несколько миквонок с явным намерением отрезать беглецам дорогу к порту. Лейтенант нашел в себе силы удивиться.

— Как им удалось обогнать нас?

— Не это главное, — отозвался сержант. Он наклонил голову, и тяжелый булыжник пролетел мимо. — Куда теперь?

— К Монго, — решил лейтенант. — Сюда. Скорее!

Они свернули на боковую улочку и запетляли между домов. Женщины еще дважды преграждали им путь. Только быстрая реакция и феноменальное везение спасли имперцев от побоев. На последнем издыхании они ввалились во двор фактории. Монго стоял на крыльце, с интересом наблюдая за погоней.

— Я вижу, друг мой, вас уже можно поздравить с успешным началом Восстания.

— Да, — прохрипел лейтенант. — И еще спасти от последствий.

Толпа разгневанных аборигенок ворвалась во двор.

— Быстро в дом, — скомандовал Монго. — Тихо, женщины! Что вы так расшумелись?!

Ответом был нестройный хор гневных выкриков.

— Тихо, тихо, я не могу выслушивать больше одной за раз… Тихо! В чем дело?

Женщины опять возмущенно загалдели, но крики теперь звучали тише и не так злобно. Лейтенант привалился спиной к стене и облегченно вздохнул.

— Фу-у-у. Вроде пронесло. Надеюсь, Монго их успокоит.

— Так точно, лейтенант, — отозвался сержант и тряхнул за плечо рядового. — Эй, ты жив?

Тот неуверенно кивнул. Подняв руку, он осторожно ощупал затылок. Когда отнял ладонь, на пальцах была кровь.

— Нам нужен медик, — сказал сержант.

— Медика нет, — проворчал лейтенант. — В кабинете должна валяться аптечка с нашего мобиля. Давай туда.

Сержант споро соорудил из трех кресел некое подобие лежанки и помог держащемуся за стену рядовому дойти до нее. Лейтенант выглянул в окно. Толпа продолжала кипеть. Ее недовольство волнами накатывалось на крыльцо и разбивалось, как о скалу, о непоколебимый авторитет Монго.

— Тут, вроде, ситуация нормализуется, — подытожил увиденное лейтенант. — Рана серьезная?

— Вроде нет, — отозвался сержант, ловко накладывая бинт. — Крови только много, а черепушка цела. Но медик не помешал бы.

— Отправим его на станцию, как только женщины угомоняться. — Лейтенант хмыкнул и покачал головой. — М-да, такого я от них не ожидал.

— У нас такого никогда не было, — прохрипел рядовой. — Постреляют и разбегутся. Дикость какая-то.

— Дикость не дикость, а Восстание можно засчитывать смело, — заявил лейтенант. — Теперь надо придумать, как добраться до шаттла.

— Боюсь, это будет непросто, — произнес вошедший Монго. — Ваша постановка — настоящий вулкан, друг мой. Должен признать, получилось очень занимательно. Наши даже устроили тотализатор.

— Ну да? — вяло изумился лейтенант.

— Точно. Я поставил.

— За нас или против?

— Конечно, за вас, друг мой. И выиграл целую тысячу.

— Поздравляю.

— Спасибо… Я вижу, ваш помощник ранен.

Монго прыгнул на свой постамент и быстро сдвинул вниз пару рычажков на пульте. Вначале ничего не произошло. Монго нетерпеливо покосился на дверь. Она открылась, пропуская уныло-серого аборигена. Они с Монго поскрипели друг на друга, и абориген направился к рядовому.

— Мой лучший целитель, — отрекомендовал его Монго. — Умеет даже людей лечить.

— И где он этому научился? — недоверчиво спросил сержант.

— У шахтеров ваших, — ответил Монго. — Они своего целителя не заводят, экономят. А как беда какая приключится, ко мне гонца шлют. Вот и натренировался.

Сержант с сомнением покосился на местного целителя, но за неимением лучшего спорить не стал. Ссылка на шахтеров его совсем не убедила. Смертность на шахтах была жуткая. Абориген бережно повернул разбитую голову к свету и задумчиво осмотрел наложенную повязку. Кровь сквозь нее не просачивалась, но волосы на затылке были заляпаны густо.

— Мозг не претерпел видимых повреждений, — уверенно проскрипел целитель. — Рана поверхностна. Организм молод, целительная сила природы возьмет свое.

Сержант недоверчиво хмыкнул. Абориген ответил надменным взглядом и удалился.

— Не сомневаюсь, что этот целитель знает свое дело, — сказал лейтенант. — Но на станции ему было бы спокойнее. Да и нам тоже. До шаттла нам никак не добраться?

Почесав когтем за ухом, Монго покачал головой.

— Я бы не рисковал… Кстати, шаттл губернатора только что стартовал. Может быть, ему не стоило читать рапорты полковника на ночь.

— Может быть, — усмехнулся лейтенант. — Хотя так, наверное, и к лучшему. Он теперь таких страстей насочиняет, чтобы бегство с поста оправдать, что других доказательств и не потребуется. Как только дамы угомонятся, Восстание само собой завершится. Мы доложим Императору о нашей победе над Восстанием и, возможно, даже станем героями.

Монго от души расхохотался.

— Вы поразительны, друг мой. Если ваш Император не сделает вас героем за ВАШУ победу над ВАШИМ Восстанием, переходите в мою фирму. Я как раз собираюсь расширить бизнес.

— Я подумаю, — уклончиво ответил лейтенант. — А сейчас, с вашего позволения, я бы воспользовался вашим передатчиком.

— Конечно, друг мой. — Монго сделал приглашающий жест. — Будьте в моем доме, как в своем.

Полковник выслушал отчет лейтенанта с нескрываемым удовольствием. Он вообще любил победные доклады.

— Великолепно! Я же говорил, что все получится. Я же все-таки гений стратегического планирования!

— У нас раненый, — прервал лейтенант поток самовосхвалений. — Получил камнем по голове.

— Это ерунда, — отмахнулся полковник. — Получит орден, и ему сразу полегчает. Возвращайтесь на станцию.

— Монго считает, что это небезопасно. Нас тут сегодня не любят.

— Вот как? Ладно, оставайтесь пока у него. Сейчас отзову шаттл и пришлю вам медика с охраной.

— А губернаторским шаттлом не быстрее? — спросил лейтенант. — По моим данным, он скоро должен быть у вас.

Полковник усмехнулся.

— Нет, у нас он теперь будет не скоро. Улепетывал так, будто за ним гнался весь флот Восстания. Даже не притормозил у станции, сразу нырнул в подпространство.

Лейтенанту это показалось дурным знаком. Имперская боевая станция была достаточно надежной защитой от любого выступления аборигенов. Полковник не разделял подобных опасений:

— Он так перепугался, что просто забыл о нас. Не зря же я его столько запугивал Восстанием.

— Возможно… Кто-нибудь еще покинул систему?

— Только транспорт контрабандистов. То ли испугались Восстания, то ли решили улизнуть под шумок, не заплатив мне моей доли. Мы еще обсудим с ними этот вопрос, когда они снова здесь появятся.

— Для нас будут какие-нибудь дополнительные указания?

— Нет. Оставайтесь у Монго и отдыхайте. Скоро шаттл заберет вас. И еще… — Полковник с минуту помедлил. — Это была хорошая работа. Вы молодец, лейтенант.

— …Вы молодец, лейтенант.

Это было всего каких-то полчаса назад. А сейчас…

— Вы дегенерат, лейтенант! Что вы натворили?

Полковник был мрачен, как грозовая туча, и для полного сходства метал громы и молнии. Лейтенант исхитрился незаметно включить автоматический регулятор уровня громкости, который тотчас снизил рев начальства до приемлемого уровня. Суть претензий полковника была, как обычно, не ясна, но главное лейтенант понял сразу — дело дрянь. Поэтому он замер по стойке «смирно», с терпением младшего офицера ожидая, пока начальство выпустит пар. Тогда все и прояснится.

— Послушайте это сами, лейтенант, — вместо разъяснений предложил полковник.

Сообщений было два, оба с характерными для межзвездной связи сполохами на заднем плане. Первое, хотя и поступило от старшего брата полковника, не содержало в себе ничего хорошего.

Как оказалось, пугать тоже надо в меру. Полковник же определенно перестарался, и губернатор, будучи натурой впечатлительной, перепугался всерьез. Сидя в ожидании почти что гарантированных ужасов, он наводнил всю столицу миниатюрными роботами-шпионами. Аборигены отлавливали их и с удовольствием поедали, что было накладно для бюджета и тоже не способствовало успокоению расшатанных губернаторских нервов. Нетрудно представить себе его состояние, когда один из роботов переслал губернатору сканированный образ листовки на стене. Быстро установив авторов и их высокого вдохновителя, губернатор с растущим страхом ждал развития событий. Начало Восстания повергло губернатора в шок, но выход оного из-под контроля незадачливых мятежников вернул ему ясность мысли. Губернатор трезво оценил ситуацию и понял: самое время удирать. А заодно и заложить новоявленных повстанцев Кому Следует. И то и другое удалось в полной мере. В настоящий момент императорский флот уже направлялся к Микве, чтобы безжалостно подавить Восстание и арестовать изменников.

Второе сообщение было немногим лучше. Адмирал повстанцев прослышал от сбежавших контрабандистов о восстании на Микве и двинул свой флот ему на помощь. В его кратком послании к имперскому командиру на Микве рекомендовалось воздержаться от любых враждебных действий по отношению к повстанцам и сдаваться, не дожидаясь уничтожения.

Что и говорить, ситуация складывалась невеселая.

— Возвращайтесь на станцию, лейтенант, — вывел его из задумчивости печальный голос полковника. — Шаттл скоро будет на планете. Похоже, нам придется эвакуироваться, и быстро.

— Эвакуироваться?

— А есть другие предложения? — ворчливо ответил полковник. — Если есть, я с удовольствием выслушаю.

Единственным транспортом с гиперприводом был только вышеупомянутый шаттл, и полковника буквально убивала мысль, что придется бросить большую часть накопленных на станции богатств. К сожалению, ничего иного в голову не приходило. Старая станция и в лучшие времена не могла противостоять тяжелому крейсеру, а после проведенных полковником «ревизий» оставшегося вооружения не хватило бы, чтобы отбить атаку звена истребителей. Лейтенант вздохнул и отправился на поиски Монго. Первым делом следовало узнать ситуацию на улицах.

Владельца фактории он обнаружил на складе. Тот с парой помощников с увлечением рылся в ящиках, вынимая и убирая обратно брикеты с замороженными водорослями. Выпроводив разгневанных женщин со двора, Монго больше о них не вспоминал, но один из его помощников наблюдал за ситуацией.

— Уже потише, но кое-где еще скандалят, — доложил он. — В основном это внутрисемейные ссоры. Угрозы для фактории нет.

— А что, друг мой, вы куда-то собрались? — заволновался Монго. — Я полагал, вы останетесь на ужин. Вот и продукты для вас достал.

Лейтенант кратко обрисовал ему ситуацию. Как обычно, сложности имперской политики оказались выше понимания Монго, но тревога человека не ускользнула от его внимания.

— Может быть, друг мой, я смогу вам чем-нибудь помочь?

— Да. Нам нужно срочно попасть в порт. Там сейчас должен приземлиться наш шаттл…

— Он сейчас висит в небе прямо над портом, — сообщил один из помощников.

Монго с большим сожалением отодвинул ящик и сокрушенно взмахнул крыльями.

— Хорошо, пойдемте. Я выделю вам своих лучших помощников. Хотя нет. Пусть шаттл летит сюда и садится прямо во дворе. Это, конечно, против всех правил, ну да ладно. Я как-нибудь улажу это дело.

— Спасибо.

— Потом поблагодарите, потом, — засуетился Монго.

Вбежав в кабинет, он прямо от дверей прыгнул на пьедестал и крикнул:

— Вызывайте ваш шаттл.

Штурмовики заметно напряглись. Лейтенант махнул рукой. Мол, не паникуйте, просто манера работать у него такая. Монго, не дожидаясь, пока лейтенант дошагает до передатчика, одним прыжком переместился к нему и нетерпеливо забарабанил по клавишам каменными пальцами.

— Торговый порт! Дежурный! Говорит Монго! Немедленно соедините меня с имперским шаттлом! Скорее!

Дежурный абориген невозмутимо буркнул что-то и переключил канал связи. Спустя секунду снова послышался его скрип:

— Пилот на связи, Монго. Говорите.

Пилот отозвался сразу.

— Кто там еще? А, лейтенант. Как дела?

— Могло быть и хуже, — ответил лейтенант. — Мы застряли в фактории Монго. Немедленно двигай сюда, садись прямо во дворе. Монго не возражает.

— Монго, может быть, и не возражает, — загадочно усмехнулся пилот. — Но кое-кто другой определенно будет против. Так что я улетаю без вас и вовсе не на станцию. Ничего личного, лейтенант. Просто на этот раз ты выбрал не ту сторону.

— Что ты мелешь, кретин? — опешил лейтенант.

На экране появилось еще одно лицо, полускрытое черным капюшоном.

— Вы предатель, лейтенант. Скоро вы ответите за свою измену. А пока сидите тихо, где вляпались, и молитесь. Император ничего не прощает.

— Один момент, — вмешался в разговор Монго. — Вы не можете никуда улететь без разрешения. Шаттл вам не принадлежит. Вы понимаете? Это не ваша собственность.

— Это еще что за чучело? — возмущенно спросил пилот. — Какой-то абориген будет мне указывать? Все, конец связи.

Он протянул руку к выключателю. Монго тяжело вздохнул и что-то сказал. В тот же миг рука пилота была перехвачена крепкой каменной лапой.

— Не так быстро, приятель, — прохрипел миквон. — Босс еще не все сказал.

Пилот ошалело уставился на аборигена, внезапно появившегося в кабине шаттла. Имперский агент среагировал быстрее. Выхватив из-под плаща плазменный излучатель, он выстрелил в аборигена. Тот задумчиво почесал опаленную грудь. Агент снова выстрелил. Каменный кулак с размаху обрушился на его голову, надолго отстраняя агента от активной деятельности. Абориген небрежно вынул из ослабевших пальцев излучатель.

— Весьма посредственная самогонка, — изрек он. — Но пить можно.

С этими словами абориген поднял излучатель и несколько раз быстро выстрелил себе в рот. Мощный разряд, рассчитанный на уничтожение любого живого существа в Галактике, заставил его покачнуться. Ярко-красные глаза потускнели и затянулись легкой дымкой.

— Убойная штука, — прохрипел абориген.

Внезапно его лапа молнией метнулась вперед, схватила пилота за шиворот и вытащила из кресла.

— А ты кто такой, а?! — пьяным голосом, не предвещавшим ничего хорошего, осведомился абориген.

— Я… пи… пи… пилот, — заикаясь от страха, еле выдавил из себя пилот.

— Так пилотируй! — проревел абориген, швыряя пилота обратно в кресло.

Пилот трясущимися пальцами взялся за пульт управления. Лейтенант усмехнулся.

— Откуда он там взялся? — спросил он у Монго. — Я-то думал, что наш шаттл герметичен… Эй, так он же еще в полете был.

— Все сказанное — чистая правда, друг мой, — ответил Монго. — Просто мы, миквоны, наделены способностью мгновенно перенестись в нужное место, минуя тем самым внешние преграды.

— Другими словами, вы владеете секретом телепортации? — удивленно спросил лейтенант.

— Я не знаю этого термина, друг мой, — сказал Монго. — Мы просто можем перемещаться в иные отдаленные места. Это экономит нам время и силы, хотя частые перемещения сильно утомляют. Вот когда я был молод и работал коммивояжером…

И Монго с увлечением пустился в путаный рассказ о своей бурной юности. Потрясенный лейтенант едва слушал его. Телепортация! Тайна, над разгадкой которой давно бьются лучшие умы Галактики, выбрасывая на бесплодные эксперименты миллиардные суммы. А эти «отсталые» аборигены с легкостью телепортируются через всю планету, чтобы провести вечер с девушкой на побережье. Фантастика…

За окном проревел снижающийся шаттл, и через минуту вошел пьяный абориген с двумя бесчувственными телами под мышками.

— Шаттл подан, Босс, — покачнувшись, доложил он. — Куда вам этих ворюг, лейтенант?

— Заприте их где-нибудь. Полковник с ними потом разберется.

Абориген кивнул и удалился.

— Шаттл в вашем полном распоряжении, друг мой, — печальным голосом сообщил Монго. — Я не совсем понимаю причины вашего поспешного отъезда, но надеюсь на ваше скорое возвращение.

Лейтенант машинально кивнул, переваривая новую информацию.

— Скажите, Монго, — произнес он. — А в космос вы можете телепортироваться?

— Конечно, — слегка удивленно ответил Монго. — Наши раньше часто шагали в космос в поисках метеоритов, но когда появились вы с полковником, этот бизнес пошел на спад. Электроника лучше. А что? Это имеет какое-то значение?

— Еще какое, — отозвался лейтенант. — Мы никуда не летим. И я должен срочно связаться с полковником.

Утро следующего дня выдалось хмурым и дождливым. Под хмурым небом стояли хмурые миквоны, страдая от похмелья и домашних неурядиц. Мрачный и не выспавшийся Монго с сомнением разглядывал «повстанцев», заполнивших двор его фактории, — сотни две местных алкоголиков, половину из которых приличный миквон близко к своему дому не подпустит. Большинство из них в первый — и в последний! — раз прошли в ворота фактории и озирались по сторонам. «Тоже мне — воины Миквы, — мрачно подумал Монго. — Они нам навоюют». То тут, то там сквозь толпу продирались его помощники в праздничных халатах, явно не разделяя пессимизма своего Босса. Каждый из них получил звание офицера и теперь гордо вышагивал в сопровождении человека-советника, пытаясь навести хоть какое-то подобие дисциплины. Хмурые миквоны вяло огрызались.

— И с этими вот повстанцами нам предстоит сразиться за имперцев и победить и тех, и других, — пробормотал Монго. — М-да, сложна межзвездная политика.

— Не переживайте, Монго, — отозвался лейтенант. — Все это не так уж сложно, как кажется. Главное — доставить солдат на войну, а там они, если хотят вернуться домой, сами ее выиграют.

В отличие от владельца фактории, лейтенант пребывал в самом бодром расположении духа. Разработанный за ночь план был практически обречен на успех. Успех же гарантировал махинаторам в форме как минимум богатство и неуязвимость от имперских карательных сил, а в максимум лейтенант даже не заглядывал. Пусть будет приятным сюрпризом.

— Возможно, так и есть, друг мой, — неуверенно протянул Монго. — Вот только после вашего вчерашнего Восстания большинство из них не очень-то торопится домой.

— Вот как? Это может осложнить дело.

— Императорский флот на экране радара! — крикнул с крыльца сержант. — Восемь крейсеров и транспорты.

— Началось, — кивнул лейтенант.

Двое помощников торжественно вынесли передатчик и установили его перед крыльцом. Монго шел рядом, приглядывая за своей собственностью. Собравшаяся компания не внушала ему никакого доверия. Лейтенант поднялся на крыльцо и облокотился на каменные перила. Из незакрытой двери веяло теплом и покоем. Экран ожил. Аборигены заволновались, придвигаясь ближе к установленному посреди двора устройству связи. Подобно солнцу среди туч, на экране появился сияющий жизнерадостный полковник.

— Установите связь с флотом, — приказал он кому-то слева от себя.

Повисли минуты ожидания. Дождь капал, пытаясь смыть хорошее настроение. Лейтенант начал уже опасаться, что имперцы каким-то образом пронюхали о готовящемся сюрпризе или просто не настроены разговаривать, но традиции победили. Полковник померк, и на экране появилось изображение пожилого человека с бесстрастным лицом. Знаки различия указывали на адмирала имперского флота. Из динамика полился тягучий бесцветный голос.

— А, полковник, это вы… Собираетесь молить о пощаде? Напрасный труд… А это что за монстры с вами? Нет, вижу, они не с вами. Тогда зачем они?

— Это не монстры, а миквоны, — любезно проинформировал его полковник. — Коренные обитатели этого мира. Они здесь по делу. Видите ли, им очень нужно увидеть вашу рубку управления.

— Зачем им это? — равнодушно спросил адмирал.

— Сейчас сами увидите, — ответил полковник и подал с экрана условный сигнал.

— Первый отряд — вперед! — проревел Монго, добавив пару крепких ругательств для тех, кто замешкался.

Бесстрастное лицо адмирала удивленно вытянулось, когда просторная рубка внезапно заполнилась миквонами. Завязалась короткая, безнадежная для имперских пилотов драка. С потолка ударили автоматические пушки, поливая аборигенов потоками плазмы. Ошалевшие от изобилия дармовой выпивки миквоны дико завывали и крушили все подряд. Адмиралу подбили левый глаз, и удивление на его лице сменилось разочарованием. Дальнейшие эволюции адмиральского лица пронаблюдать не удалось, потому как распоясавшиеся дебоширы скинули адмирала с мостика. Немногочисленный экипаж автоматизированного крейсера был разгромлен.

— Один есть, — открыл счет полковник.

Повеселевшие аборигены с шутками и песнями стаскивали своих побитых противников в спасательные капсулы. Едва капсула заполнялась, кто-нибудь нажимал кнопку, отстреливая очередную партию за борт. С других кораблей посыпались запросы о происходящем на флагмане. Миквонские техники склонились над приборами, устанавливая видеоконтакт, и вскоре пьяная вакханалия распространилась на все крейсера Имперского флота.

— Флот повстанцев на экране радара! — послышался за кадром голос одного из операторов. — Шесть крейсеров и десантные модули. Около сотни.

— Установить связь! — проревел полковник.

Адмирал повстанцев отозвался сразу.

— Приветствую вас, господин полковник. Искренне рад встрече с вами. Сожалею, но я вынужден потребовать вашей немедленной и безоговорочной капитуляции. — И адмирал повстанцев сладко улыбнулся.

— Сожалею, но я вынужден отклонить ваше предложение и, в свою очередь, потребовать ВАШЕЙ капитуляции, господин адмирал, — в тон ему ответил полковник и тоже улыбнулся.

Улыбка адмирала несколько потускнела.

— Ваш флот все-таки успел прибыть. Но я вижу, там какие-то проблемы.

— Это их проблемы, — весело отозвался полковник. — И мне не нужен флот, чтобы разделаться с вами.

Улыбка адмирала стала насмешливо-недоверчивой. Полковник вновь подал условный сигнал. Каменный кулак окончательно стер улыбку с адмиральского лица. Второй отряд миквонов хлынул на палубу флагмана повстанцев, сметая все на своем пути. Адмиралу повстанцев подбили правый глаз и оставили валяться на мостике.

Корабли повстанцев были менее автоматизированы, что увеличивало численность экипажа, но никак не сказалось на результате. Разве что аборигенов шатало чуть больше.

— Победа! — проревел полковник. — Свяжитесь с их транспортами. Пусть подберут спасательные капсулы и проваливают, пока целы. Лейтенант, ваша очередь.

— Вас понял, — отозвался лейтенант, бегом направляясь к шаттлу.

Люк открылся. Шаттл, как голодная птица, заглотил человека и сразу взмыл в небо, унося к захваченным кораблям верных полковнику пилотов.

Спустя два часа четырнадцать крейсеров расположились на орбите планеты. Те аборигены, что еще держались на ногах, переместились с их палуб в развлекательные заведения столицы. Опьяневших до невменяемого состояния расщедрившийся Монго приказал развезти по домам. Полковник ликовал, с комфортом расположившись в кабинете Монго и поглощая за обе щеки торжественный обед.

— Это просто великолепно! Невероятно! Я даже поверить не могу, как у меня хорошо все получилось. Вот что значит правильное планирование! И теперь флот из четырнадцати крейсеров под моим командованием…

— Прошу прощения, друг мой, — вежливо перебил его Монго. — Но половина этих крейсеров — мои. И мне бы не хотелось оставлять их в составе флота. Лучше будет опустить их на планету и демонтировать.

— Половина? — переспросил полковник. — Поверьте, Монго, вам и одного крейсера хватит, чтобы всем городом упиться до белой горячки.

— Возможно, — согласился Монго. — Но там ведь не только алкоголь… Это станет серьезным вливанием в мое дело.

— А вы никогда не слышали о перенасыщении рынка? — зашел с другого бока полковник.

Монго мягко улыбнулся.

— Я не первый год в торговле, друг мой, и знаком с этим явлением не понаслышке.

Лейтенант усмехнулся, наблюдая эти маневры. Теперь, когда высокая политика свелась к обычному бизнесу, Монго чувствовал себя намного уверенней, и полковнику вряд ли удастся выгадать больше, чем ему полагается. Но двое торговцев обязательно договорятся. Лейтенант вышел на крыльцо. Лично он определенно заслужил отдых.

— Лейтенант! — донесся до него знакомый рев полковника. — Идите сюда, у нас появилась потрясающая идея.

Они договорились. Лейтенант представил себе четыре кометы, с четырех сторон пикирующие ему на голову, и закрыл глаза…