К полудню воздух прогрелся так, что пришлось снять куртку и идти в одной больничной пижаме. Слишком тепло здесь для осени, хотя местность вокруг вполне себе походила на алтайские предгорья. Дорога, извиваясь согласно перепадам рельефа, продолжала уводить меня на восток, подальше от развороченной машины. Возвращаться к треклятому перекрёстку, из-за которого мы и повернули назад, я не стал – до него было километров двадцать обычного полотна, вдоль которого нет ничего интересного, а в моём нынешнем состоянии это практически весь дневной переход.

Однако загадочное лекарство действовало безотказно – с каждым пройденным метром моя поступь становилась уверенней, хотя поначалу я едва передвигал ноги. Постепенно походка выровнялась, став обычным пенсионерским ковылянием, и это уже был существенный прорыв. Можно сказать – втянулся. Правда, чтобы не загнать себя, как лошадь Пржевальского, приходилось каждый час делать короткие привалы, восстанавливая силы. Мышцы, отвыкшие от каких-либо нагрузок за год, горели огнём, но я всё равно улыбался как распоследний дурак, с интересом разглядывая открывающиеся взору пейзажи.

Всегда любил горы. В них я вырос, возмужал, потом долгие годы работал, вплоть до того момента, как меня вежливо не попросили уйти. Диагноз свой в тот момент ещё не знал – бегал по врачам, а поэтому ограничился лишь сожжённым егерским кордоном, да разбитием пары наглых лиц. Всего-то.

Пусть в высоту местные возвышенности были куда ниже километра, но я всё равно чувствовал себя как дома. Жаль только, что из съестного встретились лишь заросли переспелой ежевики, а далеко от полотна я старался не отходить. Голод ягоды приглушали ненадолго, и через некоторое время он снова возвращался, как проклятый бумеранг.

Так совсем незаметно прошёл остаток светового дня, а в сумерках я решил не искушать судьбу и подыскал себе ночлежку. Мало ли, кто тут по ночам неприкаянный бродит.

За неимением других вариантов, пришлось довольствоваться небольшой расщелиной в камнях, метрах в двадцати от дороги. Углубление уже успело припорошить сухими листьями, я лишь натаскал туда ещё несколько охапок лесной подстилки, и просто закопался в неё, предварительно завернувшись в простыню. Спальник получился так себе, но и околеть от холода мне больше не грозило.

К счастью, погода стояла сухая и ветреная, так что относительный комфорт всё-таки присутствовал. И похуже доводилось устраиваться.

Ночью никаких подозрительных звуков не расслышал, благо за плечами не одна ночёвка в лесу – перекликались самые обычные птицы, беззаботно стрекотали сверчки. Ни воя, ни рыка. Если кто и охотился поблизости, то делал это тихо и деликатно, не беспокоя посторонних лишней шумихой.

С первыми лучами солнца я откопался, как заправский зомби, испил водицы из бутылки и побрёл себе дальше. Голод донимал всё сильней, а ягоды как назло перестали попадаться на пути. Организм всё требовательнее просил вожделенные калории, и я уже всерьёз подумывал уйти вглубь леса на поиски грибов или чего посущественней, как вдруг неожиданно вышел к Границе.

Как-то по-другому назвать это природное явление язык не поворачивался, уверен, местные старожилы его так и величают.

– Это как же… – Покачал я головой и присел на ближайшее поваленное дерево, чтобы переварить увиденное.

В юности довелось мне попасть в хорошую компанию, которая помимо раскуривания кальяна и распития напитков разной степени горючести, весело проводила время за настольными играми. И не банальными «Мафией» или «Крокодилом», а настоящими шедеврами индустрии – «Подземельями и драконами», «Ужасом Аркхема» и прочей классикой. Позже компашка распалась, но кое-кто из них, я слышал, открыли своё антикафе в нашем городе. Всё порывался к ним зайти, да работа заставляла бывать как можно дальше от очагов цивилизации.

Так вот, была там у них одна игра с труднопроизносимым названием, цель которой было построить сказочное королевство из выданных карточек с кусками карты. Стыковались они меж собой строго по определенным правилам, которые должны были исключить появление дорог в никуда, резкой смены ландшафта и прочих нелогичностей.

То, что я видел перед собой, напоминало именно нарушение этих самых правил в реальной жизни.

Словно бы по линеечке, горы внезапно обрывались, уступая место пологим холмам, густо заросшим, казалось бы, обычным лесом, но без намёков на осеннее увядание. За моей же спиной в лиственных рощицах лишь процентов десять листвы не порыжело, в основном у неторопливого дуба. Такую разницу объяснить одним лишь перепадом высот нельзя, да и чего он такой резкий?

Дальше – больше. Асфальтная дорога, по которой я двигался последние сутки, упиралась в небольшую речку. Пресловутую Бию я не видел, но точно помню, что там был мост, проехав который мы и попали в туман-телепортатор. Здесь же полотно просто уходило под воду, выныривая на том берегу уже в качестве так себе сохранившейся грунтовки.

Даже отсюда хорошо было видно прибрежные заросли камыша, почему-то не пожелавшего расти на моей стороне реки. Мог его полностью вытеснить ильмовый кустарник? Да ни в жизнь, этот живучий сорняк сам кого хочешь выведет.

Чем больше я смотрел на два криво состыкованных ландшафта, тем больше замечал деталей и несоответствий. Будто две картины с разными пейзажами зачем-то скотчем склеили. Даже почва по берегам реки оказалась разной!

Время, которое я отводил себе на отдых, давно прошло, нужно было вставать и продолжать путь, вот только куда теперь идти? А что, если везде в этом мире так? Вначале придерживаться дороги показалось мне стоящей мыслью, теперь же я не был уверен, что она меня хоть куда-нибудь приведёт.

Одно хорошо, река – это всегда жизнь. А значит – еда. С кряхтеньем поднявшись на ноги, я начал прикидывать, как смастерить простенькие рыболовные снасти из прихваченных медицинских расходников, и тут расслышал вдали человеческие голоса. Наконец-то!

В лесу никогда не бывает тихо, но способность вычленять посторонние звуки, выдающиеся из общего фона – мой хлеб с маслом. Прикинув направление, я с облегчением снова уселся на ствол и обратился в слух. Звуки постепенно приближались, а значит, люди увидели мою дорогу с высоты и решили спуститься. Зачем? Ну, скоро спрошу.

Минут через двадцать можно уже было разобрать отдельные слова. Голосов оказалось всего двое – мужской и женский. Причём говорил, в основном, молодой парень, всякую ободряющую чушь, его спутница отвечала односложно. Судя по голосу – берегла простуженное горло.

– Смотри – дорога, я же говорил!

Меж стволов придорожных берёз замелькало ярко-синее пятно комбинезона, за ним, чуть позади, кислотно-оранжевое. М-да, вряд ли это местные старожилы, которые мне всё разом объяснят. Как бы самому в источник информации не превратиться…

– Здравствуйте, товарищи туристы! – во весь голос поздоровался я, когда в цветных пятнах начали уже вполне угадываться человеческие силуэты.

– Кто здесь?! – вскинулся от неожиданности парень.

Не знаю, как меня можно было не заметить – бежевая куртка Ильи хоть и сильно испачкалась за последние сутки, но всё равно довольно заметно выделялась на фоне тёмного хвойного массива. Для тех, кто умеет смотреть.

– Федеральный государственный инспектор Глеб Измайлов, – по форме представился и, подумав, добавил. – Позывной «Полоз».

– Чего-чего? – недоумевая, в один голос спросила парочка.

– На дорогу выходите, – вздохнув от сильного желания срифмовать вопрос, предложил я. – Не бойтесь, не кусаюсь.

Последняя фраза все же произвела эффект – молодые люди застыли испуганными изваяниями на обочине, даря возможность рассмотреть их повнимательнее.

Парень оказался долговяз, и тоже носил бороду, куда больше, чем у покойного Ильи, поэтому напоминал ухоженного дровосека. К тому же, в забинтованном запястье он сжимал самый настоящий фискаровский топорик. Наверное, уже успел познакомиться с жестокими реалиями этого мира, хотя вид у него всё равно был несерьёзный. То ли из-за огромной серьги-тоннеля в ухе, то ли из-за своего пёстрого прикида.

Девушка держалась чуть позади. Русоволосая, с приятным чуть вытянутым лицом, совсем небольшого роста. Обута, как и спутник, в лимонные ботинки на толстой подошве, подходящие скорее для прогулок в парке, чем в настоящем лесу.

Таких в нашем обществе обычно именуют «горожане» – один из самых проблемных подвидов туристов, хуже только довольно редкие «мажоры». Чаще всего приходилось таскаться в горы именно по их душу. Подготовки ноль, снаряжение исключительно из какого-нибудь сетевого спортивного магазина, с собой обычно в изобилии таскают электронные гаджеты, уповая на всемогущую силу интернета. Нелогичны, вплоть до анекдотичных ситуаций.

Как правило, таким экземплярам хватает одного-двух раз, чтобы понять – это не их стихия, и на этом успокоиться. Лишь единицы с потом и кровью эволюционируют до «бывалых», особенно, если им повезёт с правильной компанией или они догадаются нанять инструктора. Но это в очень редких случаях.

– Чувак, чёй-то ты не похож на федерального инспектора, – пришёл к выводу парень, осторожно ступив на полотно.

В корень зрит, чертяка. Видок у меня, скорее, как у сбежавшего из психушки пациента. И самое поганое – пытаясь что-то объяснить, я сейчас буду полностью соответствовать образу. Надо как-то осторожно подавать им информацию, а то сбегут ещё ненароком, гоняйся за ними потом.

– Потому что я здесь не по служебной надобности, а скорее, по состоянию здоровья…

– Вы знаете, где здесь ближайший посёлок? – перебила меня девушка, закашлявшись.

Интересно, они хоть аптечку с собой догадались захватить? Надеюсь, у неё банальная простуда, а не что-то серьёзное.

– У речки должен быть, рядом с мостом, – поведал я, махнув рукой в сторону Границы.

– И где же он?

Парень проследил взглядом за эволюцией дороги и озадаченно крякнул.

– Как так…

– Без понятия, – развёл я руками. – Но поверь, это не самая большая ваша проблема.

– Нам нужно в посёлок, – упрямо тряхнул головой «горожанин». – Откуда вы пришли? Георгиевка? Кононово?

– Из разбитой «скорой помощи», примерно в тридцати километрах отсюда. По дороге никаких населённых пунктов не было, и вообще, что это за названия такие? Мы такие деревни вроде не проезжали…

Но молодые люди, услышав про «скорую», синхронно сделали стойку и наперебой засыпали меня градом вопросов:

– Почему разбитой, авария?

– Машина на ходу?

– Там были лекарства?

– Успокоительное, или там, обезболивающее, к примеру?

– Стоп-стоп-стоп, давайте не все стразу, – попросил я. – Что за нездоровый интерес к медицине?

– Нашей подруге очень плохо! – выпалил парень. – Ей срочно нужно в больницу!

– На людей бросается? – наудачу предположил я.

В точку. Парень снова вздрогнул, удивлённо вскинув брови:

– Да! А откуда ты…

«Всё просто! Вы в другом, враждебном мире, под названием Стикс. Что само по себе уже намекает. Здесь каждый вздох может стать последним. Ваша подруга уже стала превращаться в монстра, возможно, и вас скоро ждёт та же участь. Нет, я не псих, ну что вы».

– У неё бешенство, – безапелляционно поставил я «диагноз». – Вы её обездвижили? Она кого-нибудь кусала?

Турист тут же невольно бросил взгляд на своё забинтованное запястье, но спохватился и отрицательно замотал головой.

– Мы её связали, – тихо пояснила простуженная девушка. – Но как она заболела? Её саму ведь точно никто не кусал.

Вот же дитя медийного пространства. Про зомби наверняка целую лекцию прочтёт, а как можно подхватить бешенство в лесу не знает. Для кого я тут стараюсь?

– Это сейчас неважно, – отмахнулся я. – У нас мало времени. Далеко до неё?

– Примерно три часа ходьбы, – ответил парень. – Чувак, мы не можем вернуться с пустыми руками, тут машины часто ходят?

– А ты сам как считаешь? – я кивнул в сторону уходящей под воду дороги.

– Ну да, походу мост смыло…

Деграданс, однако. Мне стоило огромных усилий не застонать от потрясающей сообразительности «горожанина». Однако волею судьбы он оказался куда в лучших условиях, чем я. На моей стороне только частичное понимание ситуации, но что толку от неё, когда внутренности сводит от голода? Вдобавок, мне нужно как можно скорее выяснить, с чем я скоро столкнусь в этом странном мире.

Перерождённые. Буду пока их так называть. До этого мне на глаза попался лишь один экземпляр, который уже успел довольно заметно измениться, но что этому предшествует? С чего начинается процесс? Раз моё излечение напрямую зависит от удачной охоты на них, то неплохо бы узнать как можно больше. А тут как в зоопарке – наблюдай, без риска быть съеденным.

Значит, придётся подыграть ребятам, каким бы идиотизмом это не казалось со стороны. Попутно нужно исподволь приглядывать за ними – вдруг они тоже неиммунные, и в любой момент решат впиться в меня зубами. Как вообще это понять?

– Лекарства из «скорой» у меня с собой, – я поднял сумку, лежащую за стволом, и перекинул ремень через плечо. – Там всё, что нужно вашей подруге, и даже больше. Мне в качестве благодарности вполне сойдет кое-какая одежда и еда, а потом вместе придумаем, как быть дальше. Договорились?

– Конечно! – обрадовался турист. – Спасибо тебе, чувак! Ты, наверное, голодный? Мы с собой немного прихватили, остальное в лагере. Пойдём!

На первом же километре я с лёгким сердцем вручил ему сумку, и в качестве ответного жеста доброй воли, взамен энергетических батончиков, выдал девушке таблетки от горла. Вроде бы ей даже помогло, хотя скорость нашей группы продолжила зависеть именно от неё. По-хорошему, ей бы сейчас водки с малиновым вареньем, да хорошенько пропотеть под одеялом, но девчонка мужественно держалась, практически не жалуясь на самочувствие. Только вот идти достаточно быстро уже не могла. И какого лешего, спрашивается, она в таком состоянии решила покинуть лагерь? Испугалась подруги?

Так, а они её достаточно крепко связали?

Скальпель, кстати, я предусмотрительно зафиксировал чуть выше запястья при помощи парочки обычных медицинских резинок, но торопящийся парень даже не удосужился проверить, есть ли у непонятного мужика в больничной пижаме при себе оружие. Повезло ему, что я не какой-нибудь маньяк-потрошитель. Что-то мне подсказывает, что люди с таким отношением к собственной безопасности долго здесь не живут.

В пути разговаривать особо было некогда – силы хоть и вернулись после сладостей, но турист неумолимо гнал нас вперёд без привалов. Лишь черепашья скорость девушки спасла меня от позорного отставания.

По пути встретилась ещё одна Граница, на этот раз без каких-то радикальных перемен. Просто после очередного оврага резко сменился породный состав древостоя, другой человек и внимания бы не обратил. Только что мы пробирались по пожелтевшей березовой рощице с небольшой примесью ели, как вдруг оказались в самом настоящем сосновом бору. Такого беспредела я даже в искусственном лесопитомнике не встречал.

Пока природа этого явления была мне не ясна, но это определённо какая-то важная особенность этого мира. Знать бы, что это такое…

Сейчас же пришлось её отнести в список к другим странностям.

Я невольно напрягся, но никаких невидимых барьеров при пересечении оврага не обнаружилось, даже температура воздуха осталась прежней, хотя все мои внутренние ощущения твердили одно – это другой лес! Вот как такое возможно?

Решив, что информация мне сейчас всё же важнее воздуха, я осторожно поинтересовался о вонючем тумане.

Оказалось, да – встречался, только неопытные «горожане» в количестве четырёх человек приняли его за дым от лесного пожара, и в панике ломанулись с насиженного места не разбирая дороги. По всему выходило, что сюда они попали вчера утром, и весь световой день бродили по хребтам в поисках знакомых ориентиров. Устав, решили встать лагерем у небольшого озерца, а ночью одна из девочек ушла в дикий неадекват и была спелената подручными средствами. Сейчас её охранял четвертый попаданец, в темноте неудачно подвернувший ногу.

Дальнейшие расспросы пришлось прекратить, так как извилистая тропа, по которой мы шли к озеру, резко пошла вверх, виляя меж крупных камней. Судя по её состоянию, этот водопой пользовался большой популярностью у здешних животных. Интересно, а как у перерождённых с балансом жидкости в организме?

За обдумыванием этого вопроса и прошёл остаток пути. Подъём, наконец, закончился, и сквозь тёмные стволы сосен заблестела водная гладь, зажатая меж двух вытянутых сопок. Как у большинства горных озёр, площадь водоёма была не впечатляющая, но места вполне хватало, чтоб спокойно разметить здесь пару сотен туристов, да так, чтоб они не попадались на глаза друг другу. Поэтому нет ничего удивительного, что наш горе-проводник немного заплутал, и нам пришлось сделать приличный крюк вдоль каменистого берега. Слава богу, хоть озеро оказалось на месте, а остальное – дело нехитрое.

К временной стоянке вышли примерно через полчаса. «Горожанин» пытался было вырваться вперёд, чтоб разведать дорогу, но каждый раз убавлял скорость – видимо боялся оставлять нас одних. Тем более, девчонке становилось всё хуже, ей срочно требовался покой и горячий бульон со жменькой таблеток вприкуску. Поэтому к ярким двухместным палаткам мы подошли практически рука об руку, поддерживая бедняжку с обеих сторон.

В лагере царила гробовая тишина. Костер, разведённый накануне в щели между камнями, судя по состоянию углей, давно погас. Рядышком обнаружился задремавший турист в ярко-зелёной куртке, заворочавшийся при нашем появлении. Идеальный сторож, что тут скажешь.

– Эй, ну ты нашел время спать! – возмутился наш провожатый, подбежав к сонному другу и принявшись его тормошить. – Чё, как она? Ты проверял?

Тот кое-как поднялся на ноги, и я понял – что-то с ним не так. Не бывает у здорового человека такого землистого цвета лица, да и чёрных зрачков во всё глазное яблоко тоже. Похоже, он явно устал ждать подмоги.

– Назад, придурок! – рявкнул я, вырывая скальпель из резинок.

По полянке разнеслось знакомое низкочастотное урчание, похожее на сдавленный рык. Так среагировал на людей Крепыш, перед тем как его подстрелили. Причём звук от парня шёл на вдохе, а не как обычно – на выдохе. Такое, скорее, для кошачьих характерно, но никак не для людей.

Откуда-то сбоку кто-то подхватил угрожающее урчание, и на полянке стало совсем уж неуютно.

Правильно истолковав ситуацию, парень дёрнулся было обратно, но переродившийся успел схватить его за грудки, и в следующий миг впился зубами в неприкрытый бородой участок шеи.

От дикого вопля наверняка эхо загуляло по сопкам, брызнула кровь. До них мне было всего несколько метров, которые в былые времена я преодолел бы одним рывком, но сейчас…

Ковыляй потихонечку – вот наш главный девиз.

Страх и боль придали силы туристу, и он смог оторвать от себя упыря как раз в тот момент, когда я с ними поравнялся. Как по мне – сомнительное достижение, потому что рваная рана стала только больше. Перерождённый потерял равновесие и завалился набок, а побледневший парень отскочил назад, зажимая рукой кровоточащую шею. Всё, это уже не боец, лишь бы жив остался. Его бы топорик мне…

Но времени для смены оружия не оставалось – начинающий монстр довольно резво поднимался на ноги, а там уже и до следующей порванной глотки недалеко. Моей.

– Лучше лежи, падла! – посоветовал я и, схватив рукоять обеими руками, ткнул скальпелем прямо в тёмный глаз.

Естественно – не попал. Но к счастью, лезвие, пробороздив скулу, всё же съехало в глазницу. На ладони брызнуло горячим, но упыря это нисколько не смутило, с тем же успехом я мог его и ладошкой по щеке потрепать. Раззявив окровавленный рот, он схватился за куртку и потянул меня на себя. Знакомая тактика. Я и до этого на ногах твёрдо не стоял, а так контроль над равновесием потерял окончательно, и мы дружно рухнули на землю.

Одно хорошо – после падения я оказался сверху. Лично мне так привычней, да и гораздо удобней, кто бы что ни говорил. Скальпель так и остался торчать в глазнице, упершись во что-то, пришлось снова браться за рукоять, но уже одной рукой. Второй, согнутой в локте, я прижал шею перерождённого к земле, не давая ему поднять голову и впиться мне в лицо. Из раззявленной пасти бывшего туриста тянуло гнилью, зубы клацали так, что хрустела эмаль, но ничего он в своём невыгодном положении сделать не мог. Лишь негодующе урчал и всё крепче сжимал в страстных объятьях, что было мне только на руку. Плевать, как это могло выглядеть со стороны.

Я навалился на рукоять всем своим тщедушным телом и тоже зарычал, понимая, что ещё чуть-чуть, и больше не смогу удерживать голодного упыря. В глазнице, наконец, отчетливо хрустнуло, и рукоять ухнула куда-то в глубины черепа. Крепкий металл попался, спасибо отечественной медицине, кланяюсь в пояс, не сломалось ничего.

Ну, если и это на него не подействует…

Но перерождённого всё же проняло. Он перестал клацать зубами, разжал мертвую хватку и задёргался в мелкой дрожи. Я без сил повалился рядом, хватая прохладный воздух открытым ртом, будто выброшенная на берег рыба после удара браконьерской электроудочкой. Да, убийца монстров из меня хоть куда, одно только плохо – устаю быстро.

Так мы и лежали чуть ли не в обнимку какое-то время, пока упырь наконец не затих. Минус один, с почином, так сказать.

Его напарница в одной из палаток, будто почувствовав, чья взяла, сменила тональность на более низкую, но упрямо продолжала выдавать своё местоположение. Нетипичная особенность для хищника, надо будет взять на вооружение.

Повернув голову, я ещё раз убедился, что противник уже отъехал в Вальгаллу и попытался сесть. Со второй попытки это удалось, и моему взору предстала печальная картина нашего короткого побоища – метрах в десяти лежал «горожанин» с разорванным горлом, так же без признаков жизни, а подле него на коленях устроилась девчонка, тупо уставившаяся в распахнутую аптечку. Санитарка из неё получилась так себе – раненый успел истечь кровью до того, как она догадалась её остановить. На войну такую точно бы не взяли.

– Хьюстон, отзовитесь, у вас проблемы? – поинтересовался я, прочистив горло.

Девушка продолжала хранить молчание, переводя взгляд то на разбросанные по траве лекарства, то на собственные руки, по локоть вымазанные в крови. Всё ясно – клиент в шоке. Знавал я в бытность мою егерем звероватого вида мужика, которого регулярно принимали товарищи полиционеры, просто потому что он, видите ли, «на кого-то похож». Такой вот человек – оживший фоторобот, пугавший до испражнения даже бойцовских собак. Сам же он дико бледнел даже от маленькой капельки крови на порезанном пальце. Я тогда сразу сказал, что брать такого чудака на охоту – странная затея, вроде той, чтобы сходить на медведя с палочкой для селфи. Но шеф меня не послушал, и в итоге с рейда мы принесли лишь одну бесчувственную тушку, которую, к сожалению, никак нельзя было разделать на куски и распихать по рюкзакам. Угадайте – чью.

Оставив потрясённую случившимся девушку в покое, я занялся самым важным на данный момент делом – поиском еды. Это нормального человека от зрелища человеческого трупа потянет разве что прочистить желудок, мне же картина смерти никаких откровений не принесла, разве что впервые пришлось самому случиться её инициатором. Но никаких душевных потрясений я не испытал – тут и без медицинского заключения ясно, что турист перестал являться человеком задолго до своей насильственной кончины. Считай – зомбака завалил, всамделишного, не киношного, томатным кетчупом облитого. Вот, не приведи бог, придётся убить обычного человека, тогда и буду трагически переживать по этому поводу. Наверное.

Рядом с костром небрежно валялся брошенный рюкзак с широкими лямками. Судя по размеру, он принадлежал одной из барышень и использовался покойным сторожем как поддержка для спины. Внутри, помимо тряпок и прочего барахла типа гигиенических салфеток, нашлись несколько консервных шайб. Рыбка в масле, рыбка в томате и даже одна каша с запахом мяса. Живём!

Салфетки всё же пригодились, зря на них бочку катил – руки не мешало продезинфицировать, после тесного контакта с заражённым. Столовых приборов в рюкзачке не оказалось, но отыскался хромированный мультитул с вилкой. Сойдёт.

Следующие несколько минут я был поглощён плотной трапезой, так необходимой выздоравливающему организму. Соглашусь, не совсем логичный поступок для большинства людей – сидеть на остывающем трупе и наворачивать сардинеллу с овощами, причмокивая от удовольствия. Но неведомое лекарство не оставило мне другого выбора, раскрутив метаболизм до рекордных скоростей. Так что я превратился в этакий двигатель, потребляющий калории в промышленных масштабах. Пока есть топливо – работаю, а кончается заправка – начинаю барахлить и глохнуть.

А в этом странном мире это верная смерть.

Консервы улетели на ура, и я впервые с появления здесь почувствовал себя не огрызком человека, а кем-то, способным без косяков выполнить хотя бы самое простецкое движение. Даже уронил мимо рта не так уж много – определённо иду на поправку. Дрожь в конечностях поутихла, и я расправил плечи. Может, вздремнуть ненароком, когда закончу со связанной любительницей человечинки?

– Проклятый Миша… – Вдруг сипло выдохнула девчонка, не меняя позы.

Я поперхнулся водой из пластиковой бутылочки, которой решил запить уничтоженные припасы съестного. Не от неожиданности, хотя и не рассчитывал, что она выйдет из ступора, а от её низкого голоса, показавшегося мне до боли знакомым. Не зря мать хотела меня в музыкальную школу определить, я даже успел посетить несколько занятий, прежде чем связался с нехорошей компанией, где увлечение фортепьяно было, мягко говоря, не в чести. Так что мой музыкальный слух остался невостребованным вплоть до взрослой жизни. И сейчас вот, в который раз, пригодился.

Голос у юной туристки опустился до уровня прокуренной рок-исполнительницы, со своими специфическими низкочастотными нотками, которые я только что слышал. От вот этого самого парня, на котором я сижу. Пожалуй, если она перестанет проговаривать каждое слово, а будет тянуть один и тот же звук на вздохе, будет очень похоже.

– Который из них Миша? – спросил я, осторожно поднимаясь на ноги.

Надо же, только сейчас понял, что в этой суматохе мы как-то не познакомились. Может, оно и к лучшему?

– Миша…? – недоумённо протянула она, заворожено глядя, как с пальцев стекают тягучие капли крови. – А-а… Его здесь нет… Здесь я… Из-за него!

Последнее высказывание было выдано куда более угрожающим тоном, и я замер, боясь спровоцировать перерождающуюся девчонку. Как назло, скальпель прочно застрял в пробитой глазнице, и выниматься категорически отказывался, а другого оружия в обозримом пространстве не наблюдалось. В палатках, что ли, пошарить? А успею?

Тем временем девчонка тяжело закашляла, и её голова стала клониться вниз, как у обычного засыпающего человека. Только вот проснётся вместо неё уже другое существо, как случилось с предыдущими ребятами.

Так, стоп, а это мысль! Первая заражённая отъехала ночью, во сне, а парнишка – когда придремал у костра. Значит, ей ни в коем случае нельзя терять сознание.

– Эй, а как тебя вообще зовут?

Девушка встрепенулась и снова уставилась на испачканные руки:

– Рита…

– Отлично, Ритуля, ты только не спи, – со всей возможной искренностью попросил я, шаря глазами по округе. – Расскажи про Мишу. Как ты из-за него здесь очутилась?

Вокруг хватало камней, но вот подходящего по размеру видно не было – то здоровые валуны, то мелкая галька. Здесь озеро, а не река, вот там голышей в изобилии, на целое племя питекантропов хватит.

– Миша… Мой парень… – Девушка хрипло хмыкнула. – Бывший…

– Отличное начало, – похвалил я её. – Всегда обожал такие проникновенные истории, а особенно, что случалось позже. Но ты не отвлекайся, рассказывай дальше.

Тихонечко вжикнула застёжка на входе пустой палатки, открывая взору спартанское внутреннее убранство – два спальника на подстилке и разбросанную одежду. А где хотя бы рюкзак?

– Миша… Он был домашний… Сидел за компьютером… Не хотел…

Тихий шёпот иссяк, как весенний ручеек жарким летом. Эй, так не пойдет!

– Чего он не хотел, Ритуля? Не спи, сосредоточься.

– Сюда… В горы… Я сказала, а он… Он… Купил мне освежитель… Чёртов освежитель… С запахом…

Так, открывать вторую палатку? Но что, если ребята плохо связали подругу, и при виде свежей еды она сможет освободиться? Тогда станет совсем нехорошо. Тяжело признать, но я не в том состоянии, чтоб справится сразу с двумя барышнями. Не то, что в бурные времена шальной юности…

Тем более покойный «горожанин» говорил, что они бежали в спешке со своей прошлой стоянки на старушке Земле, поэтому там может и не оказаться полезных для убийства вещей. Остаётся одно – его топорик на поясе.

– Рита, приём! С запахом чего был освежитель? Я слышал про разных козлов, но твой, похоже, займет первое место в моём циничном списке. Рита?

Но девчонка на оклик не отреагировала, медленно оседая на землю. Плохо дело, обратный отсчёт уже пошёл. Хотел больше информации про перерождённых? Вот она, хоть лопатой её разгребай, того и гляди – засыплет.

Чертыхнувшись, я заковылял к распростёртой парочке. Топорик крепился с помощью двухстороннего металлопластикового карабина, и тоже оказался залит кровью, как и вся одежда парня. Ничего, анатомическая рукоять рельефная и прорезиненная как надо, скользить сильно не должно, лишь бы мне сильно не промахнуться. Я осторожно отстегнул инструмент от пояса, не сводя глаз с притихшей девушки.

Жаль её. Она просто хотела посмотреть мир, вырваться из тесной клетки обыденности, а вместо этого попала чёрт знает куда и превратилась… Точнее, почти превратилась. Подождать что ли? Рубить сгоряча спящую симпатичную барышню как-то не комфортно. Вдруг у неё банальный обморок от потрясения, а я её топором, вместо слов утешения…

Рита резко вздрогнула и стала потихоньку шевелиться. Сначала бессмысленно, будто марионетка в руках неопытного кукловода, но затем понемногу движения стали упорядочиваться. Что ж, кто бы ни захватил контроль над её телом, он постепенно осваивался с управлением. Побледневшие губы разошлись, обнажив ровненькие зубки, и до моих ушей донеслось решающее доказательство перерождения – тихое урчание. Глаза она ещё не открыла, но уже чувствовала мою близость. Нюхом, что ли?

– Извини, подруга, ты очень даже ничего, но, увы, я предпочитаю брюнеток. И да, твой Миша – дурак, каких поискать. Зашвырнёт его сюда – обязательно организую вашу встречу.

Обхватив топорище обеими руками, я, как заправский Раскольников, широко размахнулся и обрушил широкое лезвие на тонкую шею девушки. Брызнуло красным во все стороны, перерождённая захрипела, задёргалась, пытаясь уползти, но я рубанул снова, ещё и ещё, пока окончательно не отделил голову от тела. Вид у меня при этом стал как у начинающего забойщика скота в колхозе, который не знает, с какой стороны стоять, чтоб не искупаться в крови.

Перерождённая затихла и я, тяжело вздохнув, захромал обратно к палаткам. Надо было кончать этот затянувшийся кошмар, пока оставались силы. После еды организм воспрял, но голова всё равно казалась залитой свинцом, клонило в сон и немного тошнило. Доходяга есть доходяга, что с него взять.

Самая ранняя перерождённая уже наполовину освободилась. Как я и предполагал, связали её наспех всем, что попалось под руку, не догадавшись даже вставить кляп ей в рот. Всё это время тварь потихоньку грызла путы и совсем скоро грозила остаться на свободе. Я не стал вытаскивать её на свежий воздух, лишь выбросил лежащий внутри большой рюкзак с жёстким становым каркасом. Всё равно мне вторая палатка ни к чему, тут одну бы унести.

В полутьме я даже не стал пытаться разглядеть рычащую девушку, проделав с ней тоже, что и с Ритой накануне. Из-за тесноты хорошо замахнуться не получалось, да и перерождённая дергалась сильнее, так что времени ушло куда больше и наружу я выполз выжатым как лимон.

Постоял немного, чувствуя мерзкий привкус металла во рту, вдохнул свежего воздуха и решил:

– Надо выпить, а то умаялся я с вами, ребята.

Фляжка по-прежнему лежала в медицинской сумке, вешать её до недавнего времени было некуда. Отвинтив крышку, я сделал судорожный глоток, стуча зубами по горлышку. Жидкость уже привычно обожгла гортань и понеслась дальше.

Через минуту расплавленный свинец, плескавшийся в голове, рассосался сам собой. Я по-хозяйски осмотрел разорённый лагерь, напоминавший декорации типичного американского фильма ужасов про невезучих туристов и тупого маньяка. Да, работы здесь непочатый край, но моё положение, пожалуй, перестало быть бедственным. Уже начал в кои-то веки обзаводится имуществом, прямо не узнаю себя.

Для начала неплохо бы смыть кровь и найти чистую одежду. Пижама, да и куртка Ильи превратились в самый настоящий наряд для Хэллоуина, и вряд ли получится их отстирать в полевых условиях.

Прихватив с собой измазанный топорик и небольшой девичий рюкзак, где мне на глаза попалось полотенце и прочие туалетные принадлежности, я начал спускаться вниз, к воде. Вроде бы и недалеко, а идти нужно было очень осторожно, огибая поросшие мхом валуны и внимательно смотря под ноги. Здесь не море – пляжа как такового нет, просто каменное нагромождение без всякого перехода резко уходило под воду. Я выбрал плоский валун, размером с хороший обеденный стол, и присел на корточки, пристроив рюкзачок рядом.

На ощупь вода казалась не сильно прохладной, градусов пятнадцать. Первым делом я тщательно очистил топорик, с которым теперь не расстанусь даже во сне, затем занялся руками и лицом. Прозрачная вода впитала в себя усталость, взбодрила, а сама стала понемногу мутнеть, напоминая мясные помои.

Хорошо, что здесь нет акул. Эти рыбины чуют кровь за два-три километра, а это куда дальше, чем противоположный берег.

Хм, интересно, а на каком расстоянии перерождённые чувствуют добычу?

Эта неожиданная мысль обожгла сознание, будто раскалённым прутом. У меня ж там настоящая кровавая баня на полянке!

Сердце снова истошно забилось в груди, адреналин прыснул в кровь, и я почувствовал…

Это ощущение сложно описать, словно свой ночной кошмар вспоминаешь. Просто в какой-то момент я отчётливо ощутил на себе чей-то тяжёлый взгляд. И смотрящее на меня неведомое существо не испытывало ничего, кроме дикого голода. Я себя до этого по-разному ощущал, но вот аппетитным шашлычком – в первый раз. Волосы на руках невольно встали дыбом, засосало под ложечкой, щёки вспыхнули так, будто по ним от души отхлестали ладонью.

Бежать!

Других мыслей в голове в тот момент не возникло. Понимая, что не успеваю вернуться в лагерь, и вообще уже ничего не успеваю, я закинул топор в рюкзак, продел руки сквозь лямки и бросился в воду.

Озеро с радостью приняло меня в прохладные объятья. Затылок настойчиво продолжал буравить чей-то взгляд, и я неуклюже поплыл вперёд к видневшемуся вдали скалистому выступу посреди водоёма. Не остров, а скорее скальное обнажение, оказавшееся выше остальных собратьев-рифов.

Когда был уже на полпути к цели, сквозь плеск воды отчётливо расслышал рычание. Оборачиваться не стал, лишь прибавил скорости, хотя и так, казалось, шёл на пределе возможного. Как не утоп, до сих пор не пойму, но когда окончательно выбился из сил и начал скорее тонуть, чем плыть, неожиданно почувствовал под ногами твердую опору. Дальше дело пошло легче – брёл сначала по шею, потом по грудь в воде, пока наконец не оказался под резким обрывом, за которым шёл уже сухой камень.

Лишь забравшись наверх, по выступам и щелям в скальнике, я нашёл в себе силы обернуться. На берегу, совсем рядом с тем местом, где совсем недавно мне пришлось приводить себя в порядок, стояла мощная антропоморфная фигура, которая точно не могла принадлежать человеку. Рядом с ней давешний Крепыш смотрелся бы тощим призывником на фоне матёрого сержанта.

– Выкуси! – прокашлял я, прочищая горло, наглотавшееся воды против воли.

Тварь постояла ещё немного, затем неуловимым движением сместилось вглубь берега, где виднелись яркие пятна палаток. В воду она так и не сунулась.

Но я не стал облегчённо выдыхать. Окажись монстр чемпионом мира по плаванью, это ничего не изменило бы. Мне так и так погибать, ведь заветная фляга со всеми остальными лекарствами осталась в лагере, а без неё я протяну здесь не больше суток.

Что ж, короткая полоса везения закончилась, дальше придётся выживать как обычно.

То есть – без шансов на успех.