Мне не впервой удивлять людей, и Резус не стал исключением. Он некоторое время молчал, ожидая хоть какой-нибудь моей реакции, но уже через минуту не выдержал и чуть раздраженно спросил:

— Ты вообще слышал, что я сказал?

— Кажется, я скоро умру.

— И тебя это не беспокоит?!

— Знаешь, мне последнее время так часто в это говорили, что я уже как-то пообвык. А вот подробности узнать интересно.

— Твой случай уникален, — вздохнул знахарь. — И это не только в моей практике…

— Хватит интриговать, док, давай уже к сути, — устало попросил я.

— Пожалуйста! Ты — кваз.

Такое заявление заставило меня разве что ухмыльнуться. По дороге сюда как раз попался один такой красавец, при виде которого захотелось срочно заглянуть в оружейный магазин. Помельче освобождённого мной Рекса, похожий скорее на покойника, чем на живого человека, он неожиданно оказался одет в приличный костюм-тройку. Видимо, чтоб не спутали с перерождённым наверняка, бедолага вдобавок опирался на резную деревянную трость, а на лысой башке носил самый настоящий чёрный цилиндр.

Потешное зрелище, но никто над ним почему-то не смеялся.

Я на всякий случай взглянул на свои подрагивающие ладони. Всё в порядке — цвет нормальный, когти вроде не растут. Закончив осмотр, провел пальцами по гладко выбритому лицу и саркастично заметил:

— А так-то сразу и не скажешь…

— Ты не совсем обычный кваз, — немного смутился Резус. — Возможно, для тебя придётся придумывать отдельную терминологию… Может, антикваз?

— Да хоть горшком меня обзови, только объясни толком, почему в утиль меня списал? — мотнул я головой.

— Просто кваз — наиболее близкое состояние человеческого организма к тому, что приключилось с тобой. Как известно, после частичной трансформации иммунные становятся похожи на заражённых, в той или иной степени. Однако есть важное различие — споровые мешки у них отсутствуют. В твоём же случае всё полностью наоборот.

— То есть? — озадаченно переспросил я. — У меня там что, спораны зреют в голове?!

— Нет, твой пуст. Возможно, он ещё не закончил формироваться.

— Вот спасибо, обрадовал!

— Это действительно хорошая новость. Пожалуй, что единственная… Вообще, наличие очевидного спорового мешка до твоего появления являлась краеугольным отличием заражённого от иммунного. Да, у многих иммунных есть что-то вроде родимого пятна на этом месте, иногда даже крохотный бугорок, почти фурункул. У тебя же — в несколько раз больше, да и располагается не совсем в привычном месте.

— Так, — я взял паузу, переваривая услышанное. — А откуда он у меня взялся?

— Не имея твоей медкарты и не наблюдая процесс в динамике, я могу лишь предполагать, — развёл руками знахарь. — У тебя была серьёзная опухоль в затылочном отделе головного мозга. По-идее, при достаточном потреблении живца она должна была бесследно рассосаться за несколько дней. Раковые клетки приобретённый иммунитет не любит особо и за всё время в Улье не случалось ни одного рецидива. По крайней мере, мне о таковом не известно. Твоё же новообразование вместо этого начало уплотняться и формировать споровый мешок. Насколько я успел разглядеть, он значительно отличается от обычных по форме и размеру, но это, безусловно, именно он.

— Вот как, — я невольно провёл рукой по затылку. — Получается, что когда он окончательно сформируется, я превращусь в упыря?

— Если бы паразит захватил контроль над твоим телом, ты бы уже бегал по округе в поисках свежего мяса. Думаю, до самого конца ты останешься в сознании.

— Если не перерождение, то что тогда значит «до самого конца»?

— По сути, мешок занял прежнее место опухоли, — нехотя ответил Резус. — Проблема в том, что, как я понял, он продолжает расти. А значит, с каждым днём будет давить на соседние отделы мозга всё сильнее. Вообще, ты сейчас на ногах лишь благодаря регенерации иммунного. Однако, рано или поздно, разросшийся паразит перекроет ток крови по Базилярной артерии. И тогда…

— Можешь не рассказывать, я уже в курсе. Но почему регенерация не препятствует росту этого клятого мешка и защите серого вещества?

— Паразит не будет бороться сам с собой. У свежих заражённых поначалу часть мозга вообще отмирает за ненадобностью, но потом возникают новые связи, и уже на поздних стадиях отдельные особи могут даже обладать несомненным интеллектом.

— Ладно, давай тогда зайдём с другой стороны, — предложил я. — А если его просто нахрен вырезать?

— Любое повреждение спорового мешка для заражённых летально, не говоря уже про ампутацию.

— Да, но я-то — иммунный!

— Будь ты действительно им, такой проблемы бы не возникло. А раз твоя опухоль не исчезла, как у остальных бесчисленных тысяч, на благоприятный исход можешь даже не надеяться. Если бы я знал, что к этому состоянию привело… Ты ничего не принимал после попадания в Улей?

— Если ты имеешь в виду жемчужину, то нет. Ничего сильней раствора гороха, да и его исключительно по капельницам.

— Да, мне рассказали про внешников, — кивнул Резус. — А у нас тут его по старинке, уксусом разводят. Хотя теперь рецепт тебе без надобности — в твоём положении любая порция, укрепляющая паразит, крайне нежелательна. Это только ускорит процесс. То же касается и жемчуга, хотя…

— Что?

— Белая жемчужина может вернуть квазу его прежний облик, но обсуждать этот вариант особого смысла нет.

— Почему? Ты же говорил, что я как раз что-то вроде кваза и есть? — напомнил я.

— Забудь. Она стоит столько, что тебе за несколько жизней и не заработать, а в твоём распоряжении всего около месяца, максимум — полтора, при жёстком ограничении живца.

— Да уж, вот это сроки… — выдохнул я сквозь стиснутые зубы. — Ты уверен, что хирургическое вмешательство обречено на неудачу?

— Только не для тебя. Ты — не обычный иммунный. Одна твоя способность чего стоит…

— А что с ней? — насторожился я.

— Она не просматривается, хотя до тебя я мог спокойно разглядеть, какие силы проснулись или ещё дремлют в человеке. Это должно быть что-то настолько мощное, что мне страшно заглядывать в такую бездну. Наверняка всё из-за спорового мешка, думаю, он даёт тебе существенное преимущество в развитии дара.

— Счастье-то какое… — пробормотал я почти про себя.

— Многие не задумываясь идут на смертельный риск, чтобы хоть немного усилить свои способности. Можешь считать это утешительным подарком.

— Почему же у свежих перерождённых не открываются суперсилы? По-идее, они же имеют почти такое же преимущество.

— Не имеют, — отрезал знахарь. — Как я и говорил — часть их прежней нервной системы перестаёт функционировать. А вот у развитых особей порой встречаются довольно любопытные вещи. Например, до сих пор неизвестно, почему у живых тварей пластины брони держат снаряд лучше, чем у мёртвых…

В зал вернулась Лена и, повернув к стойе, прихватила с собой ещё один бокал с коктейлем. Весёлая компания уже успела разрастись до размеров стрелкового отделения и шумно сдвигала соседние столы.

— Ты уж извини, что не смог тебе помочь, — сказал Резус, поднимаясь из-за стола. — Но, по крайней мере, ты теперь в курсе твоей проблемы. И прошу, больше не приходи, мне до сих пор больно на тебя смотреть. Удачи.

Он пропустил Лену и направился на выход. Я взболтал остатки модифицированной Иисусом воды и залпом опустошил стакан, не почувствовав вкуса.

— Даже без тоста? — удивилась девушка, тряхнув мальчишеской чёлкой.

— А за меня теперь можно и не чокаться, — проворчал я, обдумывая услышанное.

Были, конечно, подозрения, что не всё со мной хорошо, но чтобы так…

— Хочешь сказать, тебе знахарь не помог?!

— У меня в башке зреет хрень, которая со дня на день сделает меня сначала варёным овощем, а затем и вовсе отправит на тот свет, — кратко описал я ситуацию. — Да, и регенерация тут бесполезна.

— Охренеть, — выдохнула Лена, протянув мне принесенный бокал. — Я слышала, что мы иногда от банального отравления дохнем, но чтобы так… А можешь поподробней?

— Да без проблем, тайны в этом нет.

На весь рассказ ушло не больше десяти минут, за которые мы успели добить слабоалкогольную выпивку, и пойти на второй круг, благо с появлением в зале заспанной немолодой официантки, бегать к стойке больше не пришлось. Лена слушала внимательно, лишь изредка задавая наводящие вопросы, а в конце пожала плечами и выдала странную фразу:

— А в медцентр почему нельзя обратиться?

— Ты имеешь ту больничку на другой стороне стаба? — уточнил я.

— А, ты же новичок… — она совсем не женственно хлопнула себя по лбу. — В Улье существует несколько научных центров, изучающих этот мир, говорят — у них самая продвинутая медицина. Знаменитейший среди всех, пожалуй — Институт. Но здесь он почти легенда, это даже не соседний домен, а гораздо дальше.

— Домен?

— Их по-разному называют — регион, сектор… Это область, которую можно преодолеть без каких-то запредельных проблем. Мы знаем только о двух соседних доменах, дальше никто не забирался, ну, или уже не возвращался. Границы между ними бывают самые разные — горы, моря или группа густонаселённых быстрых кластеров. Торговли между регионами практически нет — слишком опасно. Так, обмен информацией, не больше…

— Ладно, я понял. А поблизости имеется какой-нибудь такой наукоград?

— Ага! — уверенно выпалила пацанка. — Сколково! Они как раз медициной занимаются…

— Как?! — я чуть не поперхнулся.

— Ну, Сколково, а чего ты так болезненно реагируешь?

— Ничего, просто свой старый мир внезапно вспомнил… И где это, далеко от Еменя?

— Даже не знаю, по прямой полтыщи наверное будет, — стала прикидывать Лена. — Вот только нет здесь прямых дорог, сам понимаешь.

— Ну, это уже хоть что-то, — оживился я. — Ты там бывала? Набросать примерный маршрут можешь?

— Да тут всё просто, — девушка метнулась к стойке и принесла оттуда квадратную доску для объявлений.

Иисус на такую экспроприацию отреагировал спокойно, даже выдал нахалке маленький мелок, а вот тряпку — нет. Лена, ничуть не смутившись, вытерла рукавом штормовки сегодняшнее «предложение дня» и принялась рисовать, благо над потолком зажглись небольшие ажурные лампы, рассеивающие полумрак.

— Смотри, вот здесь — мы, восточней только пара мелких стабов и собственно Внешка. Наш домен зажат с одной стороны непролазными горами, а с другой — токсичными болотами.

На доске появились схематичные зигзаги и продолговатые кляксы.

— Почему токсичные?

— Там что-то постоянно взрывается на всю округу, местность серьёзно заражена какой-то гадостью — с людей кожа просто лоскутами слетает.

— А что с радиационным фоном?

— Вроде не завышен. Хотя у нас тут есть собственная Нагасаки, называется Ред Таун или сокращённо РТ. Вот здесь.

Она поставила мелком небольшую точку в районе предгорий.

— Учти, радиация для нас очень опасна — можно частично потерять иммунитет к превращению в монстра.

— У меня его, как видишь, и так немного осталось, — невесело усмехнулся я. — Кстати, моё попадание в Стикс как раз в горах произошло, я не мог дозу там случайно хапнуть?

Девушка невольно вздрогнула.

— Пожалуйста, старайся не произносить данное слово в приличном стабе. Здесь этот мир называют исключительно Ульем. Оставь Стикс секстантам и прочим повёрнутым.

— При мне его поначалу только так и называли — дело привычки. Исправлюсь, раз это принципиальный момент — я допил коктейль и сделал знак официантке повторить. — Так что на счёт облучения?

— Точно нет, — пацанка отрицательно мотнула головой. — Тех, кого изменила радиация, называют атомиты. Внешне они напоминают жуткую помесь человека и гриба — такого увидишь раз, и уже ни с чем не спутаешь. Да и питаются они исключительно мясом, как обычные заражённые. Яичница их не вдохновляет.

— А зря, вкусная вещь, особенно от Иисуса. Ладно, давай вернёмся к карте — где находится это пресловутое Сколково?

— Вот тут, — мелок переместился чуть в сторону.

— М-да, — констатировал я. — Получается, у них с двух сторон непролазные горы, ещё с одной — смертельно опасный атомный полигон. Умеют товарищи грамотно расположиться…

— Это не столько их выбор, сколько особенности кластера, — пояснила Лена. — Я слышала, весь этот научный городок прилетает строго по часам раз в семьдесят три дня. Когда наступает срок перезагрузки, весь персонал просто кочует к соседнему стабу, а после переноса заново зачищает кластер.

— Любопытно, — оценил я манёвр. — А если на месте академгородка вдруг окажется кусок калмыцкого поля?

— Стандартные кластеры редко отличаются друг от друга чем-то существенным. Так уж здесь заведено — если и прилетает часть города, то она же и будет грузиться раз за разом. Есть, конечно, вероятность появления чего-то совершенно нового, но она очень мала.

— Понятно, а между стабами есть какое-то сообщение? Транспорт ходит?

— Рейсовых автобусов нет, — хмыкнула она. — Но можно попробовать попроситься в торговый караван. У них текучка серьёзная, поэтому охотно берут людей с боевым опытом или полезными дарами. У тебя кстати, что?

— Сенс по тварям, — выдал я «стандартную» версию. — Чую тех, кто проявляет ко мне гастрономический интерес.

— Супер! Да тебя с руками заберут! — обрадовала меня пацанка, отсалютовав принесённым официанткой бокалом. — Давай за удачу — не всё так плохо у тебя!

Я чокнулся и отпил тёрпкий напиток, внутренне не показывая, как меня напрягли её последние слова. У меня отношения с госпожой Удачей особые — так как мне, мало кому не везёт. Когда Резус выносил медицинский вердикт, даже не удивился тому, что у меня под черепом зреет непонятная хрень, которая у всех остальных просто отсутствует. А вот то, что первая же попавшаяся девушка предлагает выход из сложившейся ситуации, не могло не насторожить.

С чего, собственно, такое желание помочь? Разводит мня или просто мир не без добрых людей?

— Расскажи мне об этих самых караванах, — попросил я. — Какие у них требования к соискателям?

— Думаю, лучше спросить лично, — лукаво улыбнулась Лена. — Вон, как раз их представитель сюда идёт.

«Ничего себе, как плотно меня в оборот берут», — успел подумать я, оборачиваясь к входной двери.

Представителем оказалась статная брюнетка в джинсовом костюме и мягких кожаных сапожках, вызвавшая нестройный свист и одобрительные возгласы со стороны наших весёлых соседей. Однако, стоило кому-то из подвыпивших мужиков привстать с радостной улыбкой, в её руке будто сам собой появился вороненый пистолет неизвестной мне марки. Неудавшийся ухажёр оценил свои шансы как мизерные, и с разочарованным вздохом плюхнулся обратно на сиденье, а девушка элегантной походкой от бедра приблизилась к нашему столику.

— Ну, привет, Ленка — драная коленка! Уже мужика успела цепануть?

— Не кипешуй! — замотала пацанка чёлкой. — Я человеку помочь пытаюсь.

— Спермотоксикоз замучил, что ли? — уточнила девушка, плавно присаживаясь за столик. — А он в курсе твоей конструктивной особенности?

— Истерика, ты обалдела?! — взвилась пацанка.

— Да ладно, у каждого свои прибабахи…

На её фоне Лена смотрелась растрепанным воробушком, присевшим рядом с роскошным чёрным лебедем. И кто сказал, что женщины перестанут ухаживать за собой, даже когда мир рухнет в тартарары?

Не знаю, кто как, а я первым делом всегда смотрю на волосы, как те апостолы, которые ввели платки в церкви, дабы «не искушали». Незнакомка, которую Лена обозвала Истерикой, носила практичное каре, обрамлённое непрактичной косичкой с двумя птичьими пёрышками на конце. Цвет волос — угольно чёрный, под стать оливковым глазам и смуглой коже. Но черты лица негрубые, почти европейские, нос прямой и тонкий. Может, креолка?

— Эй, приятель, ты чего задумался? — знойная красотка звонко щёлкнула тонкими пальцами. — Отомри!

— Просто вспоминаю, успел ли я развестись в третий раз до попадания в Улей, — задумчиво пробормотал я.

Девушки сдержанно хохотнули, отчего прочие посетители кафешки стали поглядывать на меня уже с неприкрытым раздражением. Зубки у представительницы каравана будто и не знали кофе с шоколадом, а вот прикус оказался неправильным — правый клык заметно выбивался из общего ряда, но общего впечатления это не портило. Наоборот — изъян придавал ей особый шарм.

— Можешь не напрягаться, приятель, — она нахально забрала недопитый коктейль у Лены. — Мы не по твоей части, увы.

— Да я догадался уже, что вы не просто подруги, — успокоил я её. — Только меня ваши сексуальные предпочтения не волнуют.

— Что, и тройничка соорудить предлагать не будешь? — слегка удивилась девушка.

— Нет, мне просто нужен попутный транспорт.

— Мы частным извозом не занимаемся, вообще-то.

— Ему нужно в Сколково, он очень болен, — вклинилась Ленка, заказавшая себе новую порцию.

— То-то я смотрю, что выглядишь ты, как побитая жизнью рок-звезда, — хмыкнула девушка. — Как зовут?

— Змей.

— Ух ты, искуситель прям! А я — Даша. Даша Истерика.

— Не сама выбирала? — предположил я.

— В точку. На меня группа рейдеров почти случайно наткнулась, прямо на биатлонной трассе. Я тогда ничего почти не соображала, ревела в голос почти до самого стаба… Так и получилось, что окрестили они меня Наша Истерика, а там уже и до Дарьи было недалеко. В принципе, могла бы оставить своё настоящее имя, да всё равно его никто с первого раза выговорить не мог, а так даже лучше.

— Ну, тогда за знакомство, — отсалютовал я ей бокалом. — Так что на счёт транспорта?

— Извини, приятель, но ты не производишь впечатления крутого охотника, — развела она руками. — Разве что, на уток…

— Даша, он сенс, — принялась рекламировать меня Лена.

— Да ну? И что конкретно видишь?

— Заражённых, — скромно ответил я.

— Прикалываешься?! — девушка опёрлась ладонями о столешницу и придвинулась ближе. — С таким даром это ты в собственный отряд нанимать должен, да и то, по большому блату…

— Я новичок, способность работает нестабильно, — принялся объяснять я. — Да и мне сейчас не до этого…

— В чём проблема? — непонимающе нахмурилась Истерика. — Думаю, даже здесь найдётся куча народа, желающего в тебя вложиться, не говоря уже про другие, более развитые стабы.

— Только что местный знахарь сказал мне, что мне жить осталось около месяца, — признался я. — Помочь он не в силах, так что Сколково — мой последний шанс задержаться в этом мире.

— Мы туда и близко не едем, Змей, — девушка укоризненно посмотрела на подругу. — Ты чего ему наплела?

— Вы же в Новоград направляетесь, — зачастила Лена. — Вот оттуда до Сколково уже куда ближе. И насколько я слышала, у них там торговля давно налажена.

— Ну да, дорога не близкая, но может и выгореть, — пожала плечами Истерика. — Смотри сам. Но с нами плюсом по пути денег однозначно поднимешь, а то вряд ли яйцеголовые забесплатно тебе помогут.

— Тоже про это думал, — кивнул я. — Так что если есть место, записывай меня в команду.

А что, мне, собственно, терять?

— Ладно, Змей, поговорю с начальством по поводу тебя. Мне как раз обещали новые колёса выдать…

— Я тоже еду, — неожиданно заявила Лена. — В общем, я это тебе и хотела сказать.

— Ничёсе новости… — удивлённо хекнула Даша. — Ты же никуда вроде не собиралась, чего ради подрываешься?

— Заказ крупный, — пацанка понизила голос. — Мне в Отрадное надо, срочная доставка, платят по тройному. Если всё выгорит, смогу осесть где-нибудь в приличном месте, достало меня уже туда-сюда бегать.

— Ну, дай бог, я только рада, — белоснежно улыбнулась Истерика. — Может, прокатишься разок с нами и понравится.

— Так вы не вместе? — удивился я.

— Нет, я в одиночку предпочитаю ходить, — мотнула головой Лена. — Зато могу пройти там, где другие наверняка не прорвутся.

— Она гонец, — пояснила Истерика. — Носит в трусах запароленные флешки с инфой, которую не доверишь обычным перевозчикам вроде нас. По мне — так дурацкое занятие, но спрос почему-то на их услуги стабильно высокий.

При упоминании нижнего белья пацанка негодующе фыркнула, добавив вслух:

— Не только флешки, но это уже не суть. Я думаю с вами до Новограда доехать, а дальше у меня свой маршрут есть, должна уложиться в срок вроде.

— Ну и супер, вместе веселее, а то мои хмыри достали меня уже, — пожаловалась Даша. Завтра с утра я тачку получаю на стоянке за рынком, подгребайте туда уже готовыми. Пройдёте собеседование и дальше ждём отмашки.

— Когда караван выезжает? — спросил я, прикидывая, что мне нужно будет приобрести для похода.

Обе девушки разом уставились на меня, как на маленького мальчика, невесть как забредшего в секс-шоп.

— Прикалываешься, приятель? — в очередной раз уточнила удивлённая Истерика.

Я прикинул местные реалии и сделал логичное предположение:

— Время выезда держится в секрете?

— Даже больше — его никто не знает, кроме нашего шефа — можем сорваться в любой момент.

— Ясно. И часто на караваны нападают?

— Скажем так, — Даша покрутила пальцем в воздухе. — Примерно каждый пятый не возвращается обратно. Но ты не бойся, наш главный уже второй десяток лет в этом бизнесе, можно сказать — мамонт. Обычные люди проводят в разъездах год-два максимум и соскакивают, а он от этого кайф получает, вот и не уходит. Скучно ему просто так в стабе сидеть.

— Да все вы там адреналиновые маньяки, — заявила Лена. — Нормальные в русскую рулетку раз за разом играть не станут.

— Ой, можно подумать, ты жопой не рискуешь в своих вылазках, — скривилась Истерика. — Когда за тобой твари наперегонки с озабоченными рейдерами гоняются, не задумывалась, что в компании было бы сподручней?

— Мне этой самой компании и в стабах хватает с головой, а в походе лишняя болтовня только отвлекает. Да и клиенты предпочитают иметь дело с одиночками. Тварей я не боюсь, а мужики… С ними тоже больших проблем нет.

— Слушай, а что Даша имела в виду, говоря про твою конструктивную особенность? — припомнил я первые слова девушки. — Почему у тебя с мужчинами нет проблем?

— А ты коснись её, — весело предложила Истерика. — И все вопросы сразу отпадут.

Лена протянула ко мне раскрытую ладонь с обкусанными короткими ногтями на узловатых пальцах. Я осторожно коснулся её левой рукой, подспудно ожидая удара током, или чего-то подобного, но ничего так и не почувствовал. Кожа совершенно обычная, чуть холодная, как обычно бывает у людей с нарушенным кровообращением конечностей.

Я только раскрыл было рот, чтобы спросить, не простая ли эта шутка, как вдруг почувствовал назойливый зуд на кончиках пальцев. Зачесалось так, будто под кожей кто-то ползает, раздражая маленькими лапками чувствительные рецепторы.

Спустя секунду зуд распространился по ладони. Не сдержавшись, я принялся остервенело скрести по ней ногтями, но заметного облегчения это не принесло. Хотелось просто взять нож и содрать с себя кожу, лишь бы это прекратилось.

— Не дёргайся, щас пройдёт, — успокоила меня ухмыляющаяся Истерика.

И действительно, уже через несколько томительно долгих мгновений раздражение стало сходить на нет. Я скептически осмотрел расчёсанную руку и задал закономерный вопрос:

— Это только на мужчин действует?

— Нет, вообще на всех, — вздохнула Лена. — Даже на заражённых. Конечно, на тех что посильней, я не проверяла, но пустыши с джамперами шарахаются от меня как от огня.

— Любопытно, — я подул на руку, остужая горящие болью царапины. — Как же вы тогда друг с другом…

— Что-то у тебя фантазия бедновата, — хохотнула Истерика, верно истолковав недосказанное. — Ты точно был три раза женат, или заливаешь?

— Самому бы хотелось, чтобы это было не так, — признался я.

Девушки понимающе закивав, налегли на выпивку. Вообще, злоупотреблять в обеденное время не в моих привычках, но последние сутки выдались напряжённей обычного, хотелось расслабиться и посидеть в хорошей компании. Тем более — впереди опять забрезжил свет в кромешном мраке безысходности. Даже если девочки окажутся обычными клофелинщицами, позарившимися на мою кредитку, всё равно информация, полученная от них, для меня бесценна.

Если в этом спятившем мире не всё ещё завязано на пресловутые способности, то для меня ещё есть шанс.

А из Еменя надо валить как можно быстрее. Приятно, конечно, решать бытовые проблемы одним взмахом пластиковой карты, но это банальный крючок, на который меня попытались подловить стронги, чтоб я не соскочил отсюда раньше положенного. Способ не лишённый элегантности — ведь могли бы и просто запереть от греха, но всё равно в то, что они потеряли ко мне интерес, верилось с трудом.

Ведь не зря же предупреждённый ими знахарь так упорно интересовался моим даром, пока его мехом внутрь не вывернуло от напряжения.

По его словам он ничего не понял, но даже если он не соврал, каким будет следующий их шаг?

Пока предавался размышлениям, Лена сбегала к стойке и отдала позаимствованную доску. По пути к ней прицепился какой-то мутный рейдер, но моего вмешательства не потребовалось. Парочка неосторожных прикосновений — и воющего не своим голосом мужика выволокли наружу двое рослых вышибал, появившихся вместе со второй официанткой. И правильно, а то елозил он по полу словно змея, которой хвост прищемили, мешал посетителям и вообще портил уютную атмосферу.

— Слушай, а что у тебя за способность? — спросил я у Даши, стоило только входным дверям захлопнуться за спинами местных охранников.

— Мне не так повезло, как некоторым, — с явным укором произнесла она. — Я всего-навсего сновидец, а вторая способность пока ещё не проявилась.

— Как-как?

— Сновидец, — нехотя повторила девушка. — Это тот, кто работает с чужими снами. Толку от этого дара немного, да и развивать проблематично.

— Это почему же, дорого? — предположил я.

— Да дело не в этом, — отмахнулась Истерика. — Любой дар недостаточно просто пичкать горохом, чтобы он прогрессировал. Практика нужна. Вот ты уже за порогом стаба сможешь спокойно тренироваться — тварей везде хоть жопой ешь. Тут даже помощь знахаря не нужна — знай, засекай их, и сам не заметишь, как это будет получаться всё лучше и лучше.

— А что мешает тренироваться тебе? Ведь люди добрую треть жизни только и делают, что спят.

— Ага, вот только в очередь ко мне никто не встаёт. Никому не понравится, когда в их голове ковыряется посторонний человек.

— Так, а с этого места поподробней, — насторожился я. — Что значит, копаться?

— Ну, это я, конечно, преувеличила немного, — пошла на попятную девушка. — Просто сновидец, входя в контакт с человеком, может подсмотреть картинку. Говорят, профессионалы способны во сне заставлять переживать клиента такое, о чём наяву и говорить не принято. Мне до такого уровня далеко…

— Мне доводилось слышать, что во сне можно вспомнить даже то, что ты напрочь забыл, — осторожно забросил я удочку.

Неужели Даша и тот безымянный беглец с Фермы, что вызвал непонятные воспоминания — коллеги по цеху?

— А чёрт его знает, — тряхнула головой Истерика. — Мне всего несколько раз удалось нормально поработать. Могу поднять наружу самое наболевшее, а что-то конкретное уже вряд ли…

За стол уселась довольная Лена, которая успела о чём-то пообщаться с барменом и получила два стакана с фирменным напитком. Пацанка вручила хмельную воду подруге, произнеся в мою сторону чуть извиняющимся тоном:

— Извини, Змей, на тебя не дали.

— Да ладно, я уже пробовал, ничего особенного.

— Хренасе, ничего… — пробормотала Даша, отхлебнув из стакана. — Ты как будто каждый день чудо господне выпиваешь.

— Слушай, мне нужна твоя помощь, — решился я сделать ей предложение. — Недавно мне в отключке довелось увидеть такое, чему не могу найти объяснение. Думаю об этом уже который день, а осмыслить, что приснилось, не получается. Давай поможем друг другу — тебе прокачка, а мне конец головной боли?

— Ну ты и заверну-у-ул, — задумчиво протянула Истерика. — Так на моей памяти меня ещё никто не клеил.

— Нет, серьёзно, — продолжил я. — По-зарезу надо, достали уже вопросы без ответа.

— Не надейся особо, что получится, но почему бы и не попробывать… Ленка, ты что сегодня вечером делаешь?

— Нет, на меня до самой ночи не рассчитывай, — пацанка отрицательно мотнула головой. — Дел много, заказ слишком неожиданно свалился. Да и вообще я впервые с колонной поеду, стоит ещё раз перетереть с клиентом, приемлемо ли это. Если нет, то пусть ищет себе другого исполнителя.

— Ну хорошо, сами справимся как-нибудь, вдвоём, — мстительно подчеркнула последнее слово Истерика.

— Даш, не начинай…

Я допил очередной бокал и понял, что пора завязывать, иначе день пройдёт впустую. А впереди ещё куча дел.

Невзирая на робкие попытки сопротивления, рассчитался картой за всё выпитое за столом и продиктовал свои координаты для вечернего сеанса погружения в подсознание. Пусть девушки оказались и не вполне традиционной ориентации, правила хорошего тона никто не отменял.

Компашка, сидевшая в центре зала, проводила меня недружелюбными взглядами, но отношений никто выяснять не поднялся. Скорее всего — по причине слабости в ногах. Пока мы занимательно общались, мужики успели здорово накидаться на старые дрожи, и многих уже основательно так развезло.

У меня самого в голове приятно шумело, но думалось свободно, без какого-то запредельного усилия.

Итак, я теперь знаю, что со мной. А где-то за полтысячи километров отсюда сидят люди, которые неплохо разбираются в медицине и возможно, смогут мне помочь. В старом мире я играючи преодолел бы это смешное расстояние меньше чем за сутки, но здесь каждый метр может стать последним, если будешь беспечен или тебе просто банально не повезёт.

С вооружённым сопровождением шансы несколько повышаются, но с другой стороны — здесь наверняка хватает тех, кому захочется присвоить ценный груз себе, уплатив патронами и дешёвыми человеческими жизнями. Не зря же одинокому страннику доверяют больше. Тут уж как карта ляжет.

Кстати о патронах — нужно позаботиться об оружии и экипировке, а то уже давненько ничего опаснее вилки в руках не держал.

Развернув брошюру с картой, я без труда нашёл поблизости несколько магазинов, предлагающиъ необходимое снаряжение, а так же самый настоящий рынок, с занимавший довольно приличную площадь в рамках стаба. Подумав, уверенно двинулся именно в его сторону. Ну этих частников к лешему, хочется просто в толпе живых людей походить.

Спустя уже десять минут я потрясённо бродил по торговым рядам, ошалев от дикого ассортимента, предлагаемого местными барыгами. На соседних лотках было запросто разжиться бруском домашнего сливочного масла и противотанковым гранатомётом с полным боекомплектом. Покупателей было не особо много, и продавцы навязчиво цеплялись к каждому, кто просто проходил мимо.

Публика тоже оказалась под стать — тут можно было встретить как и затянутого наглухо в броню вояку, тащившего тяжеленный становой рюкзак, так и обычного гражданского с простой авоськой. Попадались и представительницы прекрасного пола, куда же без них. Только довольно редко — примерно одна на двадцать мужчин. Тут поневоле задумаешься всерьёз, как выгоден здесь поиск иммунных женщин.

Между тем неподалёку без всякого предупреждения мощно загрохотала артиллерийская батарея, выпустив куда-то за пределы стаба снарядов эдак двадцать. Однако, на рынке никто и ухом не повёл, будто там голубей разгоняют. А с другой стороны, чего я удивляюсь — тут внешники буквально под боком живут. Других, не имеющих при себе серьёзного аргумента вроде «бога войны», здесь просто разберут на запчасти.

Плюнув на шум, я вернулся к списку покупок. Амуниция нашлась без проблем, разве что у первого ларька не оказалось аппарата, принимающего карты. Зато продавцом в уплату принималось почти всё, кроме, разве что, крышечек из-под кока-колы.

Поторговавшись для порядка, взял проверенную временем горку, рюкзак, легкий импортный броник, разгрузку, две пары крепкой обуви и только потом в голову неожиданно закралась мысль — а не отслеживают ли меня по оплаченным покупкам? Если да, то как поступят стронги, когда узнают, что я вскорости сматываю удочки?

Поэтому покупку самого главного — оружия и боеприпасов пришлось отложить до последнего момента, пусть пока думают, что мне просто захотелось шикануть. Ограничился лишь ухватистым боевым ножом со сбалансированной полимерной рукояткой. Лезвие выбирал из расчёта одинаковой удобности нарезания колбасы для перекуса и вскрытия чьей-нибудь глотки, раз у меня это неплохо получается.

На обратном пути с рынка заскочил к самому всамделишному цирюльнику и привёл волосы в порядок, а то достало уже ходить этаким героем японских комиксов. Затем перекусил в буфете «Веги» и поднялся к себе в номер.

Руки подрагивали всё сильнее, но к заветной бутылке с живцом я пока ещё не прикладывался. Резус недвусмысленно дал понять, что между количеством принятых продуктов из спорового мешка и сроком моей жизни есть обратная зависимость, от которой уже никуда не деться.

Чтобы хоть как-то занять голову, завалился на кровать с брошюркой, классифицирующую перерождённых. Нужно срочно переходить на местную терминологию, иначе в ответственный момент могут быть проблемы с взаимопониманием в команде.

Бестиарий оказался очень занятным, даже с иллюстрациями — преимущественно фотографиями дохлых тварей.

Итак, низшую ступень в иерархии мутантов занимают пустыши — безмозглые свежие зомби, в которых никаких трофеев не водится. Именно такими были те бедолаги-туристы на берегу безымянного озера.

Если повезёт, перерождённые отъедаются до более активного состояния — медляков и джамперов, но хозяйственной ценности они так же не имели, в виду недосформировавшегося спорового мешка. Возможно, и меня теперь можно отнести к этой группе.

Дальше трансформация организма становится куда заметнее, заражённый может совершать стремительные рывки или устраивать полноценные забеги, отсюда и название — бегун. За ними шли уже знакомые мне Крепыши — лотерейщики, или иначе — жрачи, получившие такое прозвище из-за изменённого челюстного отдела. В таких уже есть шанс найти тот самый горох, фотографию которого я разглядывал с той же пристальностью, как и снимки мутантов.

Шутка ли — вживую мне его прежде наблюдать не довелось, только в виде раствора. Выглядел он как застарелый шарик рафинада, со спораном точно не спутаешь.

Следующий за лотерейщиком монстр показался мне смутно знакомым. Ну точно, почти такой же выскочил тогда на полянке, где мне хотели оттяпать буйну голову простым ножом. Назывался он топтун, в честь ороговевших намертво задних конечностей. В таком красавце шанс найти горошину куда выше, но и завалить его в одиночку уже довольно проблематично.

Следующие снимки я бы не рекомендовал к просмотру впечатлительным эпилектикам и беременным детям. Перерождённые теряли последние черты носителя и превращались в обросшие бронёй и шипами машины для убийств — кусачей, способных спокойно жевать тушёнку прямо вместе с жестяной банкой, и руберов, которых мне довелось лицезреть во время побега с Фермы.

А вот элитникам было отведено до обидного мало места, лишь упоминалось, что в числе прочего, в них могут встречаться жемчужины. Дочитать до конца я не успел — в дверь настойчиво постучали носком сапога.

Я подорвался с кровати и впустил в номер раскрасневшуюся Дашу Истерику, которая, не разуваясь, рванула сразу в санузел. Похоже, никуда из «Алкоголя» подруги уже не уходили.

Девушка вышла ко мне через пять минут, умытая и посвежевшая.

— Фуф, ну и душно у тебя, окно хоть открой.

Она скинула куртку с длинной бахромой, как в старых вестернах, и осталась в одной белой майке, поверх которой висело занятное ожерелье из чьих-то разнокалиберных клыков.

Девушка бес труда проследила мой взгляд и, естественно, решила, что я пялюсь именно на её внушительную грудь, которую напоказ обтягивала плотная ткань майки.

— Приятель, тебе надо обратиться к консьержу, — предложила она, проходя в комнату. — Он найдёт тебе подходящую девочку.

— Мне сейчас не до этого.

— Ага, так и подумала.

Переубеждать женщину бессмысленно, я давно уже в этом убедился. Поэтому сел на кровать и перешёл непосредственно к делу:

— Расскажи лучше, как работает твой дар. Что мне вообще нужно делать?

— Ну, как минимум, заснуть, — хмыкнула Истерика, доставая из заднего кармана упаковку каких-то таблеток. — Давай глотай парочку и закрывай глаза. А то так мы с тобой тут до утра провозимся. Они слабые, но на два часа тебя гарантированно рубанёт.

Я с сомнением покатал белые колёсики в ладони. Пить вот так запросто не пойми что было как-то стрёмно.

— Давай не ломайся мне тут, — поторопила Даша. — Не покушусь я на твою невинность. Как заснёшь, постарайся сосредоточиться на самом важном, вдруг поможет. И вообще, зря ты отказался от услуг местных мастериц разврата — у вас у мужиков в подсознании сплошная неудовлетворённая порнография, а мне её и в реальной жизни вполне хватает.

— Хорошо, постараюсь сосредоточиться, — я проглотил таблетки, запив их простой водой из-под крана.

— Ложись поудобнее… И только не вздумай раздеваться! — поспешно предупредила Истерика. — Закрывай глаза и начинай вспоминать тот заветный сон, который хочешь ещё раз увидеть.

— Как скажешь.

Я сомкнул веки и постарался вызвать в памяти образ старинного замка, пережившего штурм непонятных мужиков с мечами. Нужно разобраться, что вообще это было такое, и, если получится, разглядеть какие-нибудь дополнительные детали.

Но минута сменялась другой, а заснуть так и не получалось — я по-прежнему мыслил ясно и чётко. Может, таблетки просроченные оказались? Не считать же мне овец, в самом-то деле…

Через некоторое время бесцельное лежание надоело окончательно, и я попытался вслух высказать своё сомнения в фармацевтических познаниях Даши. Но именно что попытался — губы отказались произносить какие-либо звуки, и только тогда до меня, наконец, дошло — я перестал ощущать собственное тело. Ни пошевелится, ни глаза открыть.

Получается, я всё-таки заснул, сам того не поняв. Но что дальше, почему ничего не видно?

«Оператор, где картинка?» — мысленно обратился я к Истерике, но ответа так и не получил. Может, она меня не слышит, а может у неё совсем другие сейчас дела — например, обыск номера в поисках заветной кредитки. Ну, удачи, я её на всякий пожарный консьержу на хранение вручил. Он отвечает за безопасность собственной головой и вряд ли захочет испортить отношения с другом стронгов.

Главное, чтоб её не интересовала лично моя персона…

Оставив попытки докричаться до чужого сознания, я принялся просто жать. Когда-то же проклятая химия перестанет действовать, и тогда лучше шарлатанке оказаться от меня как можно дальше.

Терпение было вознаграждено — в окружающую меня темноту ворвался посторонний звук, напоминающий скрежет металла. С каждой секундой он нарастал, усложнялся и дробился на отдельные части, будто в кинотеатре с хорошей акустикой сидишь, закрыв глаза.

Но что это всё значит?

Ответом мне послужило сдавленное рычание, показавшееся смутно знакомым. Где-то я его уже слышал…

Рычание вновь сменилось скрежетом и я, наконец, понял — это же «немедведь»! Получилось! Меня всё-таки погрузили в воспоминания, хоть и не в те, что были нужны. Что там говорила Истерика? Подсознание само решает, что сейчас меня волнует больше всего. Странное оно приняло решение — вернуть меня в самое начало моего пути. Я же в отключке был, овощ овощем, даже не видел ничего…

Только слышал.

Пусть неосознанно, не ведя записи в долговременную память, из которой её можно было извлечь при необходимости. Но, так или иначе, мои уши улавливали всё, что творилось вокруг.

Если бы во сне мог бы хлопнуть себя по бестолковой голове, то сейчас я бы непременно это сделал.

С этого всё тогда и началось — первая встреча с загадочным серым элитником. Здесь моя отправная точка. То, что мне непременно нужно узнать про себя.

Только вот ничего интересного различить не удалось — монстр изредка порыкивал, пыхтел, будто на унитазе, и шелестел металлом. Не увидь я его второй раз, так и не понял бы, что он вживил себе в грудь остатки распашных дверей «скорой». Зачем — непонятно, может, хотел стать красивее, ведь серое неплохо сочетается с ядовито-жёлтым. Не серёжки же ему носить, в самом деле.

Через некоторое время «немедведь», наконец, стих, и я различил удаляющиеся шаги, невероятно тихие для его могучих габаритов. Вновь воцарилась тишина, изредка прерываемая робкими трелями ночных птиц.

Что ж, спасибо тебе, подсознание, это было познавательно, а теперь отпусти меня.

Но волшебные таблетки продолжали действовать, заставляя меня безучастно плавать в темноте и припоминать от скуки названия услышанных пернатых.

Я как раз вспоминал, как мы с мужиками впервые жарили голубя, когда снова услышал посторонние звуки. «Немедведь», что ли, вернулся? Хотя нет, там же был молодой лотерейщик, когда я пришёл в себя, наверное, это он.

Однако шаги, раздавшиеся неподалёку, никак не могли принадлежать одной паре ног. Тут шло как минимум четверо, а может, и больше. Вот это уже интересно.

— Он был здесь! — возбуждённый голос прозвучал совсем рядом со мной, а получается, и с машиной.

— Ну наконец-то, — отозвался другой, более низкий и повелительный. — Осмотрите-ка здесь всё. Линкольн, передай координатору, что мы засекли его в квадрате Джи-Кей — сорок девять…

— Командир, он сорвал одну из грудных пластин!

— Дьявол! — выругался повелительный баритон. — Он добрался до маячка?!

— Нет, это бы это его убило. Но он смог как-то экранировать сигнал — судя по телам, он опережает нас не больше чем на пару часов, однако пеленгатор не может его засечь.

— Долбаные ублюдки! На своих двоих, да ещё ночью, мы его точно не нагоним, нужен транспорт. Линкольн?

— Связи нет, похоже, что ретранслятор накрылся…

— Да что сегодня за день такой! Ладно, заберите пластину и уходим.

Послышался странный скрип совсем рядом, уже в салоне.

— Дисмас, ты что там забыл?

— Командир, здесь живой, — озадаченно отозвался боец.

— Час от часу не легче! — баритон приблизился к машине, щёлкнув каким-то переключателем чуть ли не у меня над самым ухом. — Твою мать, Дисмас, твою же суку мать… Что за дерьмовый сегодня день… Ты видишь, КТО это?

— Проклятье! — выругался ещё кто-то рядом. — Но как…

— Теперь понятно, почему он его не тронул, — пробурчал командир, снова чем-то щёлкая. — Дьявол, как же нужен транспорт…

— Он в коме, видимо его на «скорой» и везли. Какие будут приказы?

— Ну не тащить же его с собой… Ладно, Дисмас вколи-ка ему «Икс-тринадцать», вернёмся за ним утром.

Раздался влажный шлепок инъектора, но боли я, естественно, не почувствовал, даже не смог определить примерное место, куда был сделан укол.

— А если он иммунный?

— Будем молиться Господу, чтобы нам повезло. Линкольн, далеко отсюда до ближайшего ретранслятора?

— Километров двадцать… А что с объектом?

— Да никуда он не денется, не видишь, в каком он состоянии? Первым делом — связь. И распылите-ка в машине репеллент, чтоб до утра в долбаный салон никто не сунулся.

— Есть!

Пронзительно зашипел баллончик, выпуская наружу сжатый воздух.

— Всё, выдвигаемся!

Шаги стали удаляться от машины, пока не стихли совсем, снова оставив меня в недоумённом одиночестве. Что сейчас вообще произошло?!

Но вокруг снова были темнота и безмолвие, даже птиц не стало слышно. Ничего не отвлекало от тяжёлых раздумий.

Через какое-то время — может, час, а может и год, впереди стало понемногу светлеть. Наконец-то!

Я с огромным трудом открыл слезящиеся глаза и со стоном приподнялся на локтях. К счастью, это был не салон «скорой», а уже знакомый гостиничный номер. Источником света, резавшего глаза, оказалась одинокая лампа на столике, которую зажгла Истерика, когда на улице стемнело. Раритетные часы показывали половину двенадцатого. А по ощущениям во сне прошло никак не меньше десятка часов.

Девушка-сновидец обнаружилась в кресле, придвинутом к кровати. Вид у неё был уставший, и чуть виноватый, как человека, пришедшего на работу после обеда в понедельник.

— Извини, Змей. Я пыталась.

— Пыталась что? — машинально переспросил я, ещё окончательно не придя в себя.

— Ну, эта чернота… Вряд ли ты хотел именно это увидеть.

— Так ты её тоже видела?

— Я же тебе говорила, — она укоризненно покачала пальцем, поднимаясь с кресла. — Мы видим ту же картинку, что и клиент.

— А звуки или другие ощущения, кроме зрительных? — осторожно уточнил я.

— Не-а, — Даша накинула на плечи свою ковбойскую куртку и направилась к выходу. — Ты не расстраивайся, может, ещё разок попробуем, как-нибудь.

К счастью, потрясение, отражённое на моём лице, она приняла за сонное разочарование. Я открыл перед ней дверь, спросив на пороге:

— Ты точно доберёшься без приключений? Комендантский час же…

— Не надейся, что я у тебя заночую, приятель, — улыбнулась девушка. — Давай до завтра. В десять утра на парковке принимаем машину и знакомимся с остальным экипажем, не опоздай.

Закрыв дверь на замок, я на негнущихся ногах добрёл до санузла и склонился над раковиной, подставив под струю сведённые ладони.

Холодная вода обожгла лицо, но мысли в порядок так и не пришли, даже после сильных хлопков ладонями по щекам.

Итак, неведомый отряд преследовал «немедведя» на пересечённой местности. Почему он не остановился для того, чтобы радикально отсечь хвост и брести себе дальше — это отдельный вопрос, который сейчас явно не главный.

Куда интереснее другое — их безымянный командир как-то меня узнал, хотя видел впервые в жизни. Ну да, я двойник довольно популярного Пастыря, но зачем было так бурно реагировать? Он точно знал, что я — свежий попаданец, и не имею к нему никакого отношения.

Двойник никому не интересен — это наглядно доказал Паломник, который хотел отпустить меня на все четыре стороны после регистрации.

Значит, тому командиру зачем-то был нужен именно тот, кого не тронул четырёхметровый элитник, до этого походя лишивший жизни троих. У него этот удивительный факт как раз вопросов и не вызывал.

Я выпрямился, от всей души въехав кулаком в кафель так, что заныли костяшки.

— Кто же я, мать вашу?! Кто-о-о?!

Но на мой крик ответить было некому. Лишь отражение в зеркале над раковиной скалило зубы в ехидной усмешке, довольно потирая щёку, заросшую густой щетиной.