Я никогда прежде не задумывался, как моя способность выглядит со стороны. Вот человек стоит себе, и вдруг хлоп! Его уже нет, причём вместе с одеждой.

Пастырь растворился в воздухе практически синхронно со вторым выстрелом, выбившем облачко трухи из штабеля, находившегося за его спиной. Правда, этот факт я засёк уже краем глаза, потому что рядом творились вещи куда интересней.

Самым сообразительным из пленников оказался Кирпич, крутнувшийся на спине на зависть многим брейкдансерам, и от души врезав босой пяткой ближайшему сектанту точно под коленный сустав. На его месте рухнул бы и телеграфный столб, так как конечность у мура успела здорово окаменеть. Второй ногой упавший получил от мура уже в голову, едва соприкоснувшись с землёй. И всё это из положения лёжа.

Что ж, надо запомнить, что в партере с ним лучше не встречаться.

Третья пуля прилетела аккурат в затылок могучего сектанта, ведущего Рекса прочь. Кваз не стал ждать следующего подарка судьбы, который вполне мог достаться и ему самому — в клочья разорвал толстую верёвку и обезвредил второго конвоира. Ну, как обезвредил — снёс голову к чертям одним размашистым ударом.

Доктора Стерву и Стрижа сопровождали всего по одному бойцу. К началу заварушки успели уйти совсем недалеко, почти волоком таща сопротивляющихся людей. Моментально оценив ситуацию, они и вовсе бросили пленников и схватились за оружие.

Очень даже зря — так как один тут же получил ногой в пах от нерастерявшейся Стеллы. Пусть удар был несопоставим с муровским, но эффект он всё же возымел. Не ожидавший подвоха от хрупкой на вид женщины, сектант согнулся пополам и стал лёгкой жертвой для впавшего в боевое безумие Рекса.

Последний оставшийся в строю обладатель чёрного балахона только и успел наставить на него ствол, но тут же получил могучий удар головой в солнечное сплетение от ринувшегося на него по-бычьи Сыча. Очередь прошла выше и левей пригнувшегося кваза, а в следующее мгновение оружие у сектанта было конфисковано. Вместе с большей частью правой руки.

Одновременно с вспыхнувшей лесным пожаром стрельбой, странная немощь, навалившаяся на меня, исчезла без следа. Только и осталось, что напрячься на жалкую долю мгновения, пошевелив запястьями, чтобы потерявший опору хомут упал в примятую траву. Остальных споро освободили Рекс с Кирпичом.

Последний тоже смог избавиться от пут самостоятельно, снова применив свой странный дар. Пластик в наручниках хоть и был довольно крепок, но окаменевшей плоти в прочности всё же уступил.

Кто там в кого лупил, было совершенно непонятно — вспышки сверкали повсюду.

Не знаю, как бы поступила наша разношёрстная компания в другой ситуации, но в гуще непонятной войны выяснять отношения друг с другом никто не стал. Правда, о какой-то согласованности не могло быть и речи — последний оставшийся в живых подчинённый Кирпича, предпочитавший всю дорогу угрюмо молчать, вдруг резко рванул в сторону от «шестьдесят шестого». С одного из тел он успел прихватить пистолет, и, видимо, посчитал, что этого будет достаточно, что бы прорваться на свободу в одиночку. Однако два прицельных выстрела настигли его практически у того же места, где исчез мой двойник.

Крутнувшись вдоль собственной оси, мур повалился на землю, щедро орошая её собственной кровью, и больше не двигался.

Что тут скажешь — это явно не спасательная операция, нападающие, кем бы они ни были, палят во всё, что движется.

Остальные невольно прижались к грузовику, пока что укрывавшему нас от большей части свинца, носившегося в воздухе.

— На «шишиге» точно не прорвёмся! — зло выкрикнул Сыч, подтянув одно из тел поближе. — Броня нужна.

— Ага, сходи, попроси! — скривился в ответ Кирпич, спешно обыскивая другого сектанта.

До большинства трофеев дотянуться оказалось невозможно — они валялись в зоне обстрела, с каждой минутой наращивающего обороты. В итоге мы стали счастливыми обладателями парочки пистолетов и трёх винтовок знакомого образца с интегрированным глушителем и прицелом. Точно такие же были на вооружении у внешников, а вот мурам, насколько я видел, доверяли модели попроще. В основном — безотказные как кувалда «калаши» всех мастей.

Оружие пришлось очень кстати практически сразу — к машине попытались приблизиться перебежками двое бойцов в чёрном, укрываясь от стрельбы из леса за штабелями брёвен. Их встретили дружным огнём, одного положили на месте, второй предпочёл отойти.

А треск выстрелов всё набирал обороты, особенно после того, как вспыхнувший огнём затылок просигнализировал, что Пастырь спустил ручных тварей с цепи. К счастью, перевозчики оказались с другой стороны вырубки, и перерождённые без раздумий ломанулись сразу в пихтарник, навстречу атакующим.

Машины сектанты расположили в уже привычный полукруг, и ближайшей к нам оказался чёрный шестиколёсный броневик со скошенным книзу носом. Вооружения у него, кроме как пулёмёта над кабиной не было, да и место стрелка пустовало. То ли уже сняли, то ли не успел добежать — сейчас неважно. Если оттуда начнут работать по нам, положат всех, мы с его стороны совершенно неприкрыты.

— Ладно, пошли вперёд, — скомандовал я, накидывая окровавленную чёрную мантию на плечи. — К броневику.

Какая-никакая, а маскировка.

— С ума сбрендил?! — Стриж прижался спиной к широкому колесу «шестьдесят шестого» и отлипать от него явно не собирался.

— Ну и сиди здесь, придурок, не те, так другие тебя хлопнут, — Сыч махнул рукой и пригибаясь рванул первым.

К счастью, здесь прежде располагался верхний склад лесосеки, так что укрытий вокруг хватало в избытке. Тут тебе и остатки разномастной погрузочной техники, проржавевшей насквозь, и россыпи чокерованных хлыстов, и штабеля неошкуренных брёвен. От стрельбы из леса на первых метрах добросовестно прикрыл высокий грузовик, а дальше мы направились вдоль накатанного волока. До полноценной траншеи ему было бесконечно далеко, но и сидеть там мы не собирались до победного конца.

Бежать босиком было не очень комфортно, но трофейной обуви на всех не хватило. С моим сорок пятым попробуй ещё подходящего клиента найти.

Пули жужжали совсем рядом, то вспахивая землю, то со шмяканьем врезаясь в запревшую древесину. Со стороны сектантов гулко заработал миномёт, внося звуковое разнообразие в треск и стрёкот, но почти сразу в ответ из леса прилетел самый настоящий фаербол. Ну, или шаровая молния — кому как нравится.

Округлый сгусток плазмы с шипением пронёсся над нашими головами, обдав жаром и затмив собой даже трассеры, а затем хлёстко врезался в одну из машин сектантов. Вспыхнуло ярче солнца, и миномёт заткнулся.

— Бегом!

До бронированной машины оставалось всего метров тридцать по прямой. Один единственный рывок. Я даже отсюда видел два неподвижных тела в балдахинах, распростёртых на земле неподалёку от короткой кабины. Похоже, их скосили первыми же выстрелами, а чего они оба позабыли снаружи и где остальные — поди теперь спроси.

Однако добежать до такого близкого транспорта нам было уже не суждено.

С оглушительным рёвом со стороны леса вынырнула массивная серая фигура, гулким ударом снеся тяжеленный броневик как пустую картонную коробку. Машина кувыркнувшись, отлетела в сторону, а монстр попёр вперёд, прямо на нас.

«Опять ты!», — только и успел подумать я, рыбкой ныряя в сторону. «Немедведь» заправским джаггернаутом пронёсся мимо, расшвыривая вокруг себя полуметровые стволы как соломинки. К счастью, его целью оказался центр лагеря сектантов и останавливаться он не стал. Приблизительно в той стороне и находился сейчас мой двойник.

Попробуй-ка приручи, падла!

Пользуясь неразберихой, вызванной появлением четырёхметрового верзилы, от которого с визгом рикошетили пули, от опушки осторожно потянулись атакующие. Увидев замелькавшие впереди вспышки, я как можно громче крикнул:

— Обратно, к машине!

Группа оказалась рассеяна по местности, но если кто не услышал, то и так понять, что нам сейчас деваться некуда. Мы оказались в положении между наковальней и опускающимся на неё молотом. Но позади хотя бы царит неразбериха и в спину нам вроде никто не стреляет.

«Немедведь», снова перевернув какую-то машину, продолжал крутиться в гуще сектантов, причём на его плечах успела устроиться юркая тварь, отдалённо напоминающая разросшуюся игуану. Монстр яростно рвал бронепластины старшего брата, но элитник умудрился поймать его за хвост и рывком отодрал от себя. Хрустнуло, и бесчувственная тушка, размером с взрослого буйвола, как снаряд из пращи улетела в сторону.

По перерождённмоу заработали уже из пулемётов, но каких-то явно видимых успехов добиться так и не смогли.

А потом стало уже не до наблюдений — откуда-то впереди из сумрака вывалились две сцепившиеся намертво человеческие фигуры. Это оказался Стриж, набравшийся смелости покинуть безопасную зону, и, как ни странно, Лена-Геката. Видимо, отправилась узнать, что с узниками. Узнал я её в суматохе только по венчику мальчишеской чёлки, открытой спавшим с головы капюшоном. А вот маска, несмотря на всю возню, продолжала прочно держаться на её лице.

Караванщик, видимо, напал на пацанку сзади, не позволив ей воспользоваться оружием, и сейчас уверенно душил, зажав её шею в изгибе локтя. Что ж, похвальное занятие, я мешать точно не стану.

Казалось бы, шансов у щуплой предательницы нет, но в определённый момент парень с пронзительным воплем отнял руку и задёргался всем телом в диких конвульсиях, будто оголённый кабель в зубах закусил. На приступ чесотки это походило меньше всего.

Пока туго работающей головой соображал, как ему помочь, Геката невероятно быстро переместилась из лежачего положения вплотную мне за спину. Холодные пальцы крепко вцепились в основание шеи и предплечье. Хватка у неё оказалась неожиданно сильная, совсем не под стать её хрупкому телосложению.

— Только дёрнись, и сдохнешь так же как и он! — яростно прошипела пацанка прямо в ухо.

Я невольно скосил взгляд на затихшего Стрижа. Сумерки ещё не сгустились окончательно, да и горящие машины давали, хоть и колеблющийся, но всё же свет. Кожа на обнажённых участках караванщика выглядела плохо — будто у старого трупа, выглянувшего из растаявшего по весне сугроба.

Такие тела на нашем невесёлом сленге называются «подснежники».

Тем временем к нам подтянулись перепачканные Шумахер с Сычом, мигом вскинувшим оружие в сторону Лены. Но та и не думала сдаваться превосходящим силам противника.

— Стоять! Одно движение и он умрёт!

Сыч ничего не ответил, но я отчётливо разглядел, как напрягся его палец на спусковом крючке.

— Змей уже отравлен! Стоит мне отнять руки, как яд подействует!

— Сыч, погоди, — попросил я, глубоко вздохнув. — Мне надо самому.

— Много ты сделаешь, инвалида кусок, — Геката стала пятиться назад, увлекая меня за собой. — Советую никуда не исчезать, иначе я не смогу тебе ничем помочь.

— Не беспокойся, я без тебя теперь никуда.

— Вот и прекрасно, — сектантка остановилась, прижавшись спиной к штабелю брёвен. — Эй вы! Можете валить, вдруг повезёт и вас никто не пристрелит…

Договорить я ей не дал, здоровой рукой перехватил тонкое запястье, и крепко зажмурил глаза. Мир вокруг стал темней и одновременно прозрачней. Из источников света остались россыпь огоньков вокруг, да огромные пылающие зрачки «немедведя» совсем рядом, немедленно обратившиеся в мою сторону. Ну, извини, что отвлекаю от важных дел, но по-другому никак.

На плечи навалилась такая тяжесть, что натурально начало вдавливать в землю. Но я морально был готов к перегрузкам — как-никак нас теперь здесь двое. Здесь расчёт шёл даже не на секунды, а на их жалкие доли — только и успел податься чуть назад и расцепить пальцы, удерживающие руку Лены. На большее сил уже не хватало.

Обратно в реальный мир вернулся своим ходом, и даже умудрился сохранить одежду. Лишь в одном месте — на левом боку чуть выше поясницы майка на участке с почтовую марку намертво приплавилась к коже. Отдирать, похоже, придётся уже вместе с мясом. Но по сравнению с тем, что случилось с девчонкой, это вообще ни о чём. Такого вопля не довелось прежде слышать, хотя вроде бы вокруг меня люди уже не в первый раз умирают.

Пожалуй, в один момент она даже перекрыла рычание разбушевавшегося «немедведя», расшвыривавшего прирученных монстров Пастыря как котят. В древесину пацанка погрузилась приблизительно наполовину — обе ноги, бёдра и часть спины, потеряв где-то свою чёрную маску. На земле рядышком остались валяться чёрные ботинки и брюки-карго, не пожелавшие соединяться на субатомном уровне с чужеродной материей. Как показала горькая практика — на это способны лишь биологические объекты

Видимо, охренев от происходящего, она сделала невольный шажок назад в астрале.

Прямо в пихтовую поленницу.

Плотность древесины у этой породы всего ноль тридцать восемь грамм на кубический сантиметр — куда меньше, чем у сосны и ели, за что по праву и считается очень лёгкой. Пожалуй, теперь этот параметр существенно возрос, плавать она уже вряд ли будет.

Переводя сбитое дыхание после нырка, я невольно облокотился на одно из брёвен и тут же отдёрнул руку — оно оказалось настолько горячим, что того и гляди вспыхнет. Только то, что от времени древесина основательно отсырела, уберегло останки девушки от погребального сожжения.

А что? Было бы символично.

Ребята от картины вопящей не своим голосом Лены, полупогруженной в исходящий паром штабель брёвен впали в небольшой ступор. Только, когда в её лёгких закончился воздух, они сбросили подохренение, и ринулись ко мне.

— Ты как? — Сыч подставил плечо, прекрасно зная, каким я ослабленным выхожу из невидимости. — Не тошнит?

— Да врала она всё, — устало качнул я тяжёлой головой. — Насколько смог понять — её дар отравления работает только при прямом контакте.

— Ну и зашибись, а теперь валим.

Мы осторожно поковыляли прочь, но в спину мне донеслось уже сиплое:

— Зме-е-ей, убе-е-е-й…

Геката, с гримасой нестерпимой боли на лице инстинктивно царапала пленившие её бревна, оставляя внушительные борозды на древесине. Один локоть оказался зафиксирован, а вот вторая рука была полностью свободна, хотя толку от этого никакого — я уже не в пределах досягаемости, а другого оружия при ней не оказалось.

— Прошу-у-у-у…

У меня от небольшой ранки от майки саднило так, будто полоснули ножом, да и рука только-только пришла в ному. Но даже мне сложно было представить, каково ей сейчас. Хотя, если вспомнить Дашу Истерику, которой эта подколодная змея во всех смыслах разбила сердце…

— Извини, Лен, я в друзей не стреляю.

Отвернувшись, мы двинулись дальше, слушая, как крики умирающей в адских муках сектантки становятся всё слабее. Затем поутихшая с появлением «немедведя» стрельба из леса снова усилилась, и стало вовсе не до неё.

— А я всегда подозревал, что она настоящее бревно, — вместо эпитафии неожиданно выдал Шумахер.

— Оставь свои смехуёчки для более подходящего момента, — не оценил шутку Сыч. — Как выбираться-то будем?

— Без понятия, — честно ответил я.

Откуда-то сбоку на нас вылетели державшийся за бок Рекс с Доктором Стервой.

Вот уж кого не ожидал увидеть вместе.

— За нами хвост! — прогудел кваз, и нам пришлось резко прибавить ходу.

Долго бежать не получилось — по нам начали работать прицельно, оцарапав плечо Сыча по касательной и влепив пулю в широкую спину Рекса. К счастью, внутренним строением квазы близки к перерождённым, а их, как известно, с одного выстрела проблематично завалить. Здоровья это ему однозначно не прибавило, но жизнь точно не в опасности.

До следующего попадания.

Пришлось укрыться за гусеницами ржавого трелёвщика, и огрызнуться в ответ из двух оставшихся в строю стволов. Но что дальше? Позади сектаны яростно рубятся с элитником, спереди поджимают непонятные стрелки, благо хоть гранатами не забрасывают. Рано или поздно нас кто-нибудь обязательно прихлопнет, это просто дело времени.

В тяжелых раздумьях прошла пара томительных минут, прежде чем на горизонте замаячил реальный шанс.

Из самой гущи битвы в нашу сторону зигзагом рванул бронированный внедорожник, отдалённо напоминающий канадскую «Гуркху». Такая вполне себе тактическая быстроходная патрульная машинка, пригодная и для городских условий, и для отпетого бездорожья. Вооружения ноль, но попробуй такой орешек быстро расколупать. Ведь для этого его ещё и догнать надо.

Однако много всё ещё и от водителя зависит — гнал он пусть и не по прямой, но пару раз зацепил бортом всякую мелочь на дороге и в итоге потерял скорость. За что немедленно поплатился — «немедведь» уже отработанным приёмом швырнул вслед толстенное бревно, угодившее внедорожнику в задний борт. Броневик окончательно потерял управление и с размаху въехал мордой в один из многочисленных штабелей, метрах в тридцати от трелёвщика. Теперь понятно, почему боевой вертолёт спасовал перед элитником.

Попробуй-ка увернись от такого зенитного снаряда, ведь чего-чего, а с глазомером у мутанта всё в порядке.

Монстр дёрнулся было вслед за подбитыми беглецами, но его снова отвлекли сектанты, окутав могучую фигуру ветвистыми молниями и снопами огня. Выглядело красиво, но отчего-то слабо верилось в эффективность их методов. Тут в самый раз зашла бы крупнокалиберная автоматическая пушка или ещё лучше — танковая, но таким серьёзным вооружением чернорясочники не располагали. Вот не к ночи помянутые покойные внешники при всём уважении к серому здоровяку, упорно преследующему меня в последнее время, раскатали бы его в блин за несколько секунд.

Однако, в этом есть и плюсы — им точно сейчас не до нас.

— Пошли!

На подгибающихся от усталости ногах я рванул к «Гуркхе», или как её там, молясь чтобы преследующие нас стрелки не успели подобраться на убойное расстояние. Выстрелы по нам были, но пока пули лишь бесцельно свистели рядом.

Естественно, добрался я до машины далеко не в первых рядах. Спринтер из меня и в лучшие дни был не впечатляющий, а сейчас так и подавно. Если бы не стрельба, подстёгивающая лучше любого допинга, преодолеть это смешное расстояние вряд ли получилось за несколько секунд. А так ничего — справился. И довольный, но запыхавшийся, нырнул за спасительный силуэт броневика.

Самое поразительное, что автомобиль не походил на попавший в серьёзную аварию. Позади осталась солидная вмятина от бревна, но и только. На капоте хоть и улеглось пара брёвен сверху со штабеля, но на первый взгляд с ним всё было в порядке. Это не обычное столкновение легковушек, после которых дешёвые автомобильчики напоминают избитые ломом консервные банки. Здесь уровень защиты совсем иной.

Фары, разве что, разбиты вдребезги, несмотря на прочные щитки. Да они здесь особенно не нужны — лишнее внимание только привлекают.

А вот сектант-водитель защитой в спешке пренебрёг. От удара он здорово приложился об руль, и сейчас представлял собой жалкое зрелище. Сыч, распахнувший незаблокированную переднюю дверцу, просто вышвырнул обладателя некогда чёрной, а теперь самой настоящей красной маски, наружу. Как отработанного манекена для краш-теста.

Их, правда, не контролят в голову из винтовок, но это уже мелочи. В любом случае моралисты и человеколюбцы здесь долго не живут, преимущественно умирая от воткнутых в спину инородных предметов. Тем более сектанты живым примером показали, что опасны и с голыми руками. Таких оставлять нельзя в живых.

Разве что, намертво инкрустированными в дерево.

— Я за руль! — безапелляционно заявил Шумахер, пытаясь протиснуться мимо здоровяка.

— Ага, щас! Ты нас в прошлый раз чуть не угрохал!

— Вообще-то машина та была дерьмо, — войдя в раж возразил азиат. — Но в итоге все живые доехали. Пусти!

Остальные, не встревая в совершенно неуместную перепалку, грузились на широкое заднее сиденье, справедливо рассудив, что рано или поздно одному из спорщиков снесёт голову метким выстрелом, и мы, в конце концов, тронемся с места. Я тоже собирался присоединиться к адекватным людям, но обнаружил, что передняя пассажирская дверь тоже нараспашку. Или сектанту стало очень душно, или он внутри был не один, и возможно его напарник прямо сейчас целится в нас откуда-нибудь из-за ближайшего штабеля.

— Сыч, пассажир!

До здоровяка, наконец, дошло, что у броневика даже от сильного удара дверца никак не могла сама по себе открыться. Выругавшись, он одним махом перемахнул через капот на ту сторону, и вскинул винтовку, выискивая возможную угрозу.

Черные хламиды уже в полутьме засечь очень трудно — они здорово размазывают силуэт, мешая сознанию выхватить знакомые черты из окружающего пространства. Но только не для того, кто ночью видит лучше, чем днём.

Не зря в обыденной жизни Сыч предпочитал носить солнечные очки с округлой орпавой, делающей его похожим на накачанную версию кота Базилио из старой советской сказки.

— Змей, давай сюда!

Я без вопросов исполнил странную просьбу, благо внутрь залезть ещё не успел. Стрелять по нам вроде как уже перестали, лишь у сектантов кипела битва, но всё в любую секунду может поменяться. Раз рассудительный Сыч тянет время и рискует всеми нами, значит, для этого есть весомая причина.

Тем более от машины он не сделал и пары шагов, не высовываясь на открытое пространство. Этого и не требовалось.

Пассажир обнаружился буквально за первым же углом, как я и боялся. К счастью, он пострадал от столкновения ещё сильнее водителя и сейчас находился без сознания. Всего-то у него сил и хватило, чтобы вывалится из броневика и проползти жалкие несколько метров.

В темноте ничего толком разглядеть не удалось, но его чёрная рубашка была вся мокрая от крови. Однако он ещё дышал, пусть и очень слабо. Живучий, гад.

— Ну что, кончаем? — отрывисто спросил Сыч, направляя на него ствол. — Или ты лучше сам?

— Нет, у меня к нему слишком много вопросов, — вздохнул я, перебарывая себя. — Грузим в машину.

— Ты охренел что ли?! В какую ещё маш…

— В нашу, — резко перебил я его. — Ты забыл, какая за него награда положена?

— Её ещё получить надо… — проворчал он, закидывая винтовку за плечо. — Любишь ты шкуру неубитого медведя делить.

Он наскоро охлопал Пастыря, забрал себе пистолет из кобуры и нож из потайного чехла на предплечье, затем подхватил тело под мышки и чертыхаясь поволок его к броневику. Меня тоже не прельщала перспектива такого соседства, но возможность устроить ему допрос с пристрастием перевесила все остальные желания. Месть подождёт, думаю, Дашу и Аллигатора на первое время удовлетворит скоропостижно присоединившаяся Ленка. Они ей там вдвоём на том свете устроят достойную встречу.

Я подскочил к внедорожнику, распахнув слегка погнутую заднюю дверь. За ним располагался не багажник, а самый настоящий грузовой отсек, наполовину загруженный всяким барахлом. От основного салона его отделяла специальная перегородка, легко убирающаяся в сторону при желании. Я расчистил на ребритстом полу немного места и Сыч без всяких расшаркиваний закинул туда двойника, вызвав у того длинный болезненный стон.

Однако его тут же заглушил звук куда мощнее — с яростным рёвом раненного носорога к нам мчался объятый пламенем «немедведь». Напалмом его, что ли, окатили?

В этот момент, глядя на стремительно приближающегося монстра, которому отчего-то надоело громить сектантов в стороне, я отчётливо понял — машина точно не успеет совершить манёвр, выехав из-под брёвен, и набрать спасительную скорость. Нужно его отвлечь.

— Газуй!

Я с силой захлопнул дверцу и рванул в сторону. Сыч, запрыгнувший в броневик первым на переднее сиденье, лишь бессильно зарычал:

— Куда-а-а?!

Но Шумахер истолковал мой манёвр единственным правильным образом — воткнул заднюю и принялся освобождать полузасыпанный капот. Остальным не оставалось ничего другого, как захлопнуть двери и молиться, чтобы мой манёвр удался. Благо по мне никто не стрелял — видимо, махнули рукой на обречённого психа.

Расчёт был простым. «Немедведь» хоть и продвинулся до конца эволюционной цепи, но всё равно остался хищником, движимым стандартными рефлексами. Возможно, он даже разумен до определённой степени — сейчас это не имело значения. Пусть хоть стихи на досуге сочиняет пятистопным ямбом, в пылу сражения это всё слетает ненужной шелухой. Остаются инстинкты — если кто-то бежит, то нужно его догнать.

Чёрт его знает, почему он ринулся именно на броневик, но на моё движение он отреагировал предсказуемо — изменил направление и понёсся ко мне огромными прыжками. Естественно, наши скорости были несопоставимы, и довольно быстро серый гигант возник на расстоянии прямого удара.

В этот момент я всем своим нутром ощутил, что больше живым он меня не отпустит. Тогда, на дороге, во мне было что-то… Неосязаемое, неуловимое, что остановило его кровожадный порыв. Сейчас же это неведомое нечто растаяло, истончилось до той степени, что перестало улавливаться.

Ощущение длилось куда меньше мгновения, но было таким пронзительным, что я без промедления нырнул в зазеркалье, прежде чем когтистая лапа бессильно рассекла воздух. Не сделай этого — уже валялся бы грудой криво нарезанных ломтиков.

Шанс, что иммунитет хотя бы к «немедведю» у меня сохранился, был мизерным, но всё равно заставил меня рискнуть. Хотя, с моей-то везучестью надеяться на то, что он меня снова не тронет…

Так, что дальше? Здесь я смогу продержаться не больше пары секунд, если без движения, потом придётся возвращаться самому, либо меня отсюда вышвырнет самостоятельно. О последствиях в виде совмещённой с телом одежды можно смело не беспокоиться — покойнику это ни к чему.

Я взглянул в нависшие надо мной огромные пылающие всеми оттенками алого зрачки элитника. Прежде наблюдать в стеклянной сфере личного пространства перерождённых не доводилось, лишь издали, в виде сторонних источников освещения. В отличие от людей, от которых оставалась хотя бы прозрачная одежда и прочие аксессуары в тёмной дымке, проекция монстра в зазеркалье выглядела теми же самыми глазами, только в приближенном варианте.

«Что тебе от меня надо? Отстань!», — мысленно во весь голос прокричал я, использовав весь свой небогатый опыт общения в ином измерении.

Ни ответа, ни привета.

Пастырь наверняка как-то подобным образом приручает их, но, видимо, мне этого не дано. Споровый мешок в голове хоть и даёт какие-то преимущества, но десятку, или сколько там тогда принял двойник жемчужин, он уступает в разы.

Я смотрел на объятые пламенем глаза, а они в ответ безрезультатно пытались прожёчь во мне дырку, опустившись на уровень моего лица. Наконец, мне это надоело, и я, преодолевая сопротивление тягучего воздуха, поднёс к ним руки. Надо же что-то делать?

Пусть конечности здесь бесплотны, но всё же у меня как то получается взаимодействовать с окружающими предметами. А чем «немедведь» не окружающий предмет?

Правда, полноценного хлопка ладонями не вышло, но хотя бы хватило сил их просто сомкнуть.

Эффект превзошёл самые смелые ожидания. Стоило мне прикоснуться к глазам, как охватывающий их огонь начал немедленно спадать, а когда свободного пространства между ладонями не осталось, и вовсе потух.

Что там стало с самими зрачками, так и не увидел, потому как меня словно пробку от шампанского выбросило обратно. Свой лимит я исчерпал с запасом и теперь предстояла неизбежная расплата.

На ногах устоять не получилось, сил не было даже моргать.

Марионеткой с обрезанными нитями я повалился на землю, в любой момент ожидая удара, который выбьет из меня едва теплящиеся остатки жизни. Вместо этого почувствовал глухой стук упавшей могучей туши, благо, что не на меня, а чуть в стороне. Еще придавил бы напоследок, вот это было бы вообще не смешно.

Воняло горелым мясом, весело потрескивал огонёк, будто от сухих поленьев. Пастораль, да и только.

Однако долго спокойно изображать из себя использованную ветошь мне не дали — подхватили под мышками и куда-то поволокли. Мне же было плохо до такой степени отупения, что всё воспринималось сквозь плотный туман в сознании. Того и гляди снова выключусь.

— Принимай, давай! — знакомым голосом произнесли откуда-то сверху.

Рекс. Всё-таки не уехали они, хотя обязаны были это сделать. Болваны или настоящие друзья?

Меня загрузили внутрь броневика, который стартанул с места раньше, чем успели захлопнуть все двери. Что интересно, на заднем устроился Сыч, а кваз пересел вперёд. Шумахер занял привычное место у штурвала, нацепив на лоб ночник, висевший прямо у изголовья водительского кресла. Стеллы видно не было, но титаническим усилием повернув голову вбок, я разглядел её в кормовой части внедорожника. Усевшись на каких-то тюках, она колдовала над бессознательным Пастырем, которого уже успели стянуть его же хомутами по рукам и ногам.

— На, держи, — Сыч протянул мне пол-литровую пластиковую бутылку из-под какой-то минералки.

Внедорожник точно не подцепили с собой в ближайшем кластере — под сводом кабины имелись самодельные пазы для крепления разномастного оружия, а в просторном багажнике на глаза попалось как минимум три характерный ящика. Если в них не патроны, то я добровольно готов вернуться обратно к оставшимся в строю сектантам, чтобы высказать всё то, что о них думаю.

Нашёлся здесь и живец, куда же без него иммунным в этом спятившем мире.

Бутылочку прикончил в четыре жадных глотка, чувствуя, как постепенно слабость разжимает свои стальные объятья. Сыч неодобрительно покачал головой, но вслух ничего говорить не стал. А потом стало вовсе не до этого — бодрым весенним дождичком по кузову забарабанили пули.

Все инстинктивно пригнулись, но броня без проблем держала мелкий калибр, а крупняка нападающие с собой отчего-то не завезли. Хотя, зачем тебе тяжёлая и неповоротливая пушка, если ты можешь запустить в супостатов фаерболом?

Шаровая молния возникла из неоткуда прямо по курсу внедорожника, едва мы проехали первую сотню метров по волоку, уводящему прочь от вырубки. Заслонов на нём ещё не было, если не считать засевших тут и там стрелков, но их оружие особого вреда нанести не могло, чего не скажешь о сверхспособностях.

— Держи-и-ись! — честно предупредил всех Шумахер, выкручивая руль вбок.

Мы взбешённым кабаном вломились в редкий кустарник, росший на обочине, и помчали прямиком через лес. Благо ходовая позволяла игнорировать отсутствие дороги, а перестойные пихты стояли достаточно редко друг от друга.

Шар вспыхнул где-то позади маленьким термоядерным взрывом, на мгновенье прогнав темноту. Азиат четырхнулся, но управления не потерял.

— Светофильтры ништяк!

— Смотри не сглазь, — пророкотал Рекс. — Ещё не оторвались.

И будто в подтверждение его слов в борт несколько раз звонко щёлкнуло. Сыч вгляделся в боковое зеркало и недовольно заключил:

— За нами увязались. Как минимум двое.

— Вижу!

Дальше всех затрясло так, что стало не до разговоров. Благо трёхточечный ремень надёжно прижимал к креслу, не давая кувыркаться по салону в произвольном направлении. Но не все довольствовались комфортом — Стелла из задней части внедорожника с чувством проспрягала универсальное слово «фак» в различных словосочетаниях. Внешнице там приходилось держать не только себя, но и раненого, плюс незакреплённый специальной сетью багаж тоже добавлял ей геморроя.

— Нельзя выйграть ралли, не разбив парочки яиц! — весело отозвался оказавшийся в родной стихии Шумахер.

Машина с рёвом влетела в едва видимый обычным зрением просвет между деревьями. Под пологом царила уже кромешная тьма, которую иногда разбавляли вспышки редких выстрелов. Не понимаю, на что надеются стрелки, но аплодирую стоя их упорности.

— Надеюсь, они будут твоими, идиот! — не осталась в долгу Доктор Стерва.

Какая дружная у меня подобралась компания. Один другого краше. Кстати…

— А где Кирпич?

— Элитник его зацепил, — гулко пророкотал Рекс.

— Насмерть?

— Не проверял. Его метров на двадцать отбросило, а сверху ещё брёвнами присыпало. Даже я такого бы не пережил.

Тряска не позволила покачать головой. Оставалось лишь негромко хмыкнуть, припоминая его слова о то, что ему плевать на карму и подыхать в ближайшее время он не собирается.

Ну-ну.

Возможно, дар сверхпрочности смог уберечь организм мура от фатальных повреждений, но вот рисковыми друзьями, которые могли бы попытаться вытащить его из-под завала, он решил пренебречь. А так — кто бы там не победил на вырубке, ему однозначно жить не дадут.

Внедорожник неожиданно вылетел в чистое поле, заросшее жёсткой степной травой. Что поделать, другой кластер — другая местность, пора уже привыкнуть. Видимость заметно улучшилась, благодаря непривычно ярким звёздам и туманностям, и даже я смог заметить, что наши преследователи потерялись где-то в лесу.

Возможно, внезапно встретились с деревом своей мечты. Капотом.

По относительно ровной местности ехать было не в пример удобнее, так что скорость броневика немедленно возросла. А куда мы сейчас движемся — неважно, главное подальше отсюда.

— Стелла, как там твой клиент?

— Плохо, — без всякого смягченья ответила она. — Потерял много крови. Я её остановила, но гарантировать его жизнь не возьмусь.

— Ты уже постарайся, — замотивировал я её. — Ведь больше никому из нас хирург не нужен.

— Поняла.

— Ты вообще чем думал, когда его к нам засунул? — хмуро спросил Рекс. — У нас и так проблем по горло…

— Да тем же самым, что его заставило в объятья элитника броситься, — за меня ответил Шумахер. — Я когда это увидел, подумал уже всё, ещё минус один…

— Твои способности дорогого стоят, — хлопнул меня по плечу Сыч. — Ты исчезаешь, проходишь сквозь стены, видишь мертвяков, а теперь ещё и вырубаешь их наглухо. Интересно, что дальше — будешь летать в плаще по небу и метать оттуда молнии?

— Дальше я умру, — напомнил я всем горькую правду.

— Да ладно тебе, прорвёмся, — обнадёживающе прогудел Рэкс. — Ведь Сколково никто не отменял.

— Меня больше всего настораживает, что туда меня потянула именно Лена, — напомнил я всем.

— Ей просто надо было вытянуть твою жопу из стаба и набиться в попутчицы, — пожал плечами Сыч. — Про это место слышали практически все, оно явно не липа. У меня бригадир там лечился. Руку ему вырастили в кратчайшие сроки, пусть и очень дорого. Так с ней до самого конца и пробегал.

— И что с ним потом стало?

— Внешники застрелили, когда нас брали, — поморщился он от неприятных воспоминаний. — Из всей артели только я и выжил… Взрывом контузило. Очнулся уже на Ферме.

— Да уж… — оценил я историю. — Значит, Сколково. Тем более, что проблем с оплатой не предвидится. Там ведь полноценный стаб с рыночной системой?

— Джип загнать не дам! — выпалил Шумахер. — Только через мой труп.

— Далась учёным эта коробка, — хмыкнул Сыч. — У нас в багажнике самородок во весь рост лежит.

— Хочешь им этого… — Рекс запнулся.

— …Хмыря, — охотно подсказал Сыч.

— Угу, хочешь им его предложить? — продолжил кваз.

— Почему нет. Пусть разок в жизни что-то хорошее сделает.

— А в другой стаб его сдать не вариант? — предложил Рэкс. — А к медикам уже с бабками.

— Посмотрим, — расплывчато пообещал я. — А вообще страхово мне, если честно. За ним такой шлейф тянется, что и не поймёшь, как нам это аукнется потом. Вдруг нарвёмся на очередных скрытых агентов сектантов? Опять же, это наше сходство…

— Согласен, — кивнул Сыч. — У меня на памяти не всякие близнецы так отзеркалились. Откормить бы тебя хорошенько и одно лицо получится.

— Тогда я лучше не буду есть. Кстати, вот допустим мы его сдадим. Как скоро об этом узнают другие стабы и отменят ордер?

— Ну, не мгновенно конечно, — Рекс почесал лысую голову длинным когтём. — Но достаточно быстро. С каждым караваном везут носители с инфой, а там уж они копируются до бесконечности и расходятся во все стороны, как круги на воде. А чего ты беспокоишься? Тебя вряд ли мгновенно починят…

— Большая часть всего дерьма, которое со мной приключилось, произошла из-за него, — ответил я. — Именно за ним охотится множество местных группировок и мне уже порядком надоело попадать под раздачу.

— Думаешь, на учёных нападут, узнав, что он у них чалится? — догадался Сыч. — Не смеши, у них достаточно сил, чтобы поотшибать рога любому. Да и места там довольно населённые, тот же Новоград недалеко… Западники не зря считаются крутыми ребятами — слабаки там не живут, а внешники туда даже экспедициями не суются.

— А как на счёт самих сектантов? Пончик говорил, что они недавно снесли несколько крупных аванпостов на западе, — припомнил я разговор со странным нолдом. — Как думаешь, они отреагируют на то, что их военачальника содержат в неволе?

— Начальника? — с едкой усмешкой переспросил Сыч.

— А что? Я считаю — он их новый магистр.

— Ну и зря. Будь он у них тем, за кого ты его принимаешь, мы бы ещё до сих пор тряслись в той сраной «шишиге» в ожидании следующего обеда мертвяков.

— Откуда такая уверенность? — удивился я.

— Я успел неплохо разглядеть тех нападавших, — охотно поведал здоровяк. — И когда бежали от спущенного ими элитника, и когда нас поджимали у трактора, благо темнота для меня небольшая помеха… Так вот — они все повально носили те самые маскарадные балахоны с масками, что и шныри Пастыря. Только стреляли не в ту сторону.