Машина оказалась заперта снаружи. Ключей у меня не было, да и вообще — они имелись в единственном экземпляре у нашего водителя.

То есть у Шумахера.

Внутри внедорожника наверняка сидит ничего не понимающая Стелла, но в таких делах она мне явно не помощник. Тем более, вряд ли она выберет мою сторону, мне сейчас совершенно нечего ей предложить. В отличие от человека, который, возможно, работает на внешников. Не зря тогда меня к нему в камеру подсадили, ох не зря…

Возле гаража на бетонном заезде россыпью валялись ещё тёплые гильзы. Я осторожно заглянул внутрь, но ничего существенного так и не увидел, кроме нескольких пулевых оспин на стенах. Тел не было.

Хлопки уже с минуту как прекратились, и о результатах скоротечного боя внутри особняка можно было только гадать. Какого хрена здесь вообще произошло?

В том, что Шумахер оказался не тем, за кого он себя выдавал, я уже не сомневался. Но почему он решил забить на маскировку именно сейчас? Ведь у него была возможность расправиться с нами ночью, во время дежурства. Что изменилось с утра?

Стараясь смотреть под ноги и одновременно по сторонам, я подошёл к распахнутой двери, ведущей в жилую часть, и сразу же за порогом увидел лежащего на спине Рекса. С первого взгляда — его как саблей покромсали, вдобавок на теле имелось несколько пулевых ранений. Крови под ним натекло как с зарезанного бычка, но что удивительно — он ещё дышал.

Склонившись над ним, я заглянул его наполненные болью глаза.

— Шум?

— Да-а-а… — прохрипел он, делая безуспешную попытку подняться.

— Лежи, я разберусь с ним и приведу помощь.

— Беги, дурр-р-рак, — зарычал он, скаля клыки. — Он…

Договорить кваз не успел. Я лишь краем глаза успел заметить смазанное движение в районе гостиной, прежде чем могучая лапа Рекса толкнула меня в грудь, отправив в недолгий полёт вперёд спиной. Упал удачно — на сваленную у дальней стены гаража кучу чёрной одежды, и одновременно с этим в коридоре, где остался кваз, гулко хлопнул взрыв. Над головой вжикнуло, осыпав меня бетонной крошкой, и я резво перекатился в сторону.

А гранаты у него откуда?!

Только ремень не дал выпустить ружьё из рук. Взвившаяся вверх пыль застилала слезившиеся глаза, но я всё равно разглядел промелькнувшую внутри дома тень, и не раздумывая всадил в проём пулю. Если Сыч ещё жив, то он должен меня услышать и понять, что я вступил в бой. Это будет ему хоть маленьким, но подспорьем.

Если только он тоже не засланный казачок.

Мысль обожгла, заставив замереть на месте. Бред сумасшедшего или мне лучше действительно бежать прочь без оглядки, как того и желал покойный Рекс?

На машину надежды нет. Без ключей в броневик я попаду лишь к вечеру. И то, если очень повезёт и найдутся подходящие инструменты. Не вариант.

Значит, из гаража нужно срочно уходить. В подвал спускаться нет смысла, там я окажусь в ловушке без возможности выбраться, так что путь один — на улицу. Говорят, свежий воздух полезен для здоровья, а пылью дышать вредно.

Стараясь припомнить расположение окон, я выбрался наружу, укрываясь силуэтом припаркованного рядышком броневика. В голове вовсю гудели пасхальные колокола, грудь саднило, ныла отбитая спина. В общем, у противника нет против меня ни шанса.

Где-то в районе второго этажа снова захлопало и загрохотало, подсказав, откуда ожидать угрозу. От сердца немного отлегло. Ну не мог ещё и Сыч оказаться предателем, вдобавок к остальным.

Мне и этих подсадных уток девать некуда.

Уже куда уверенней я заковылял против часовой стрелки, держась внешней стены коттеджа. Там вроде бы располагалась застеклённая летняя веранда, от которой совсем недалеко стояла широкая деревянная беседка.

Не с парадного же входа заходить.

Однако, внутрь попасть я не успел — занавеска на одном из верхних окон колыхнулась уж очень подозрительно, вынудив меня залечь прямо за дровяной поленницей, сложенной неподалёку. Манёвр оказался верным, так как в следующее мгновение по мне открыли частый огонь. Колотая древесина — не то, что рекомендовано для защиты от тяжёлых пуль, поэтому нужно было срочно менять позицию. Я жахнул в ответ поверх чурок, заставив Шумахера прекратить обстрел, и на полусогнутых рванул к беседке.

За ней в наличии как раз имелась широкая, но неглубокая яма, вырытая хозяевами для каких-то смутно понятных целей. Может, декоративный прудик хотели устроить, кто знает. Главное — там можно было укрыться, а вынутый грунт по её периметру не позволял противнику поймать меня на прицел.

Успел укрыться за самодельным валом в последний момент — пули снова засвистели в опасной близости, но почти сразу обстрел прекратился.

— Змей, что ты там прячешься? — весело спросил азиат сверху.

Судя по беспечному голосу, выдающему его позицию, удара в спину он не больше не ожидал. Бедолага Сыч…

Хотя вот эта неуместная бравада может быть и от звенящих нервов — на охоте насмотрелся на такое, хотя там опасность, в основном, эфемерная. Однако, адреналин у многих чуть ли не по штанине стекал, а болтливость зашкаливала.

— Всё, игры окончились! Выходи, дорогой, а не то я тебе туда гранату закину! — злорадно пообещал Шумахер.

— А твои хозяева не обидятся, что ты меня грохнешь?

— У меня есть то, по сравнению с чем ты не представляешь особой ценности!

— Пастырь… — тихо выругался я сквозь зубы.

— Верно мыслишь, — всё же услышал меня он. — Тебя могу прихватить лишь в качестве бонуса. А если нет — особо расстраиваться не буду.

— Тогда я лучше тут посижу.

— Ну смотри, сам захотел.

Хлопок запала, сработавшего ещё в воздухе, я различил так отчётливо, будто граната уже скакала у меня перед носом. Значит, как только она коснётся земли, двести-триста осколков мне обеспечено. А выскочу сейчас, и Шумахер меня однозначно подстрелит, он только этого и ждёт.

Осталось одно — закрыть глаза и уйти в зазеркалье. Сил на то, чтобы выбраться из ямы и укрыться в доме у меня точно не хватит. Да и что я там буду делать с голым задом? Дробовик прихватил с собой буквально на остатках морально-волевых, но без него вообще можно задирать вверх лапы.

Взрыв гранаты и в реальности выглядит не особо впечатляюще — не то, что в киношных боевиках, А в стеклянном исполнении — так вообще я толком ничего не разобрал. Просто на дно ямы упал ребристый шарик и тут же пропал, разлетевшись на мельчайшие осколки.

Я со стоном вывалился обратно, побелевшими пальцами сжимая драгоценный дробовик. Щека тут же прислонилась к чему-то очень горячему, но менять положение тела не было сил. Сейчас хлебнуть бы живца…

— Эй, ты там живой?

Отвечать я не стал, приводя дыхание в порядок. Если он не дурак, то швырнёт мне ещё один подарок, и тогда можно смело тушить свет. Одна надежда, что гранат он утаил от нас не целый ящик.

Однако секунды текли одна за другой, но ничего не происходило. Лично я мог так лежать вплоть до бесконечности, но Шумахер явно куда-то торопился. Иначе он не стал бы пороть горячку и начинать разборки в заброшенном доме, где полно укрытий.

Так как ухом я невольно прижимался к земле, то без труда уловил толчок от его приземления на обе стопы. Получается, он спрыгнул вниз со второго этажа, не желая упускать меня из виду. Странный до нельзя поступок, ведь высота окон была немаленькая, но мне эта его глупость была только на руку.

Сжав зубы чуть ли не до хруста эмали, я резко поднялся на колени и вскинул дробовик. Перед глазами весело запрыгали солнечные зайчики, в голове зашумел Ниагарский водопад, но тёмную фигуру на фоне светлой каменной кладки, опоясывающей первый этаж, различил без труда. Спусковая скоба поддалась с таким трудом, будто палец преодолевал сопротивление предохранителя, но за моей спиной сейчас стояло больше пятнадцати лет тренировок и практической стрельбы во всевозможных условиях. За эти годы всякое бывало. Что угодно могло вмешаться — плохая погода, низкая видимость, усталость… Да и что уж там, пол-литра чачи, закусанной щепоточкой черемши, тоже здорово сбивали прицел. Но это было поначалу, когда только-только разменял вторую тысячу выстрелов.

А сейчас я просто не мог позволить себе промахнуться.

Два выстрела слились в один, и я обессилено завалился обратно, на противоположный край исходящей паром ямы. Что ж, вот и пригодились мои навыки напоследок…

Но радоваться было явно рано.

— Слушай, а неплохо, — одобрительно поцокал языком Шумахер, показавшись на другом краю. — Винтовку правда жалко, только привык к ней…

Я не поверил своим глазам — на нём не было ни царапинки, не считая кровоподтёков на руках. Ну, допустим, одна из пуль попала в оружие, и имела шанс изменить траекторию, но вторая должна была гарантированно прилететь ему в корпус! И там уже никакой бронежилет бы не спас, хотя азиат до сих пор щеголял в майке, оставшейся у него после побега от сектантов.

— Как ты…

Шумахер сделал скупое движение ладонью, и дробовик буквально вырвало из моих подрагивающих рук. Описав короткую дугу, ружьё будто само нырнуло в руки тайного агента внешников.

— Тебе это больше не понадобится, дружище.

— Да подавись, — с трудом процедил я.

— Знаешь, Полоз, — с неподдельным сожалением произнёс моё старое имя азиат. — Ты мне правда нравишься. Ещё тогда, на Ферме, когда тупорылый Крайтон с перепугу чуть не отправил тебя под нож, ты держался молодцом. Не вмешайся я и мои наниматели, ты бы там и остался. Но уже по частям.

— Ты хочешь сказать, мне позволили сбежать?

— По крайней мере, не препятствовали, — усмехнулся он. — Ты был неплохой подопытной крысой и подавал большие надежды, но с появлением объекта номер один, твоя ценность устремилась к нулю.

— А оно того точно стоило? Столько людей положили… Ради чего?

— Это всего лишь расходный материал, — он вскинул дробовик, направив ствол в мою сторону. — Извини Полоз, я ценю наше общение, но у меня приказ, а срок исполнения очень маленький. Мы с тобой оба прекрасно знаем, что вязать тебя — очень плохая идея. Прошу, не исчезай больше, мне надоело уже ждать.

Он бросил короткий взгляд на счётчик патронов, замерший в положении «зеро» и, не растерявшись, щёлкнул переключателем на подствольнике, про который я во всей этой кутерьме бессовестно забыл.

— Всегда хотел стрельнуть из него, — поделился он. — А то разговоров было…

Он несколько раз нажал на скобу, но стрелка вылетать категорически отказывалась.

— Да что ж такое! — нахмурился Шумахер, постучав ладонью по подсвольнику. — Неужели и на тебя придётся силы тра…

Очередная манипуляция со скобой всё же дала результат, правда не совсем такой, на который он рассчитывал.

В его руках вспыхнуло маленькое солнышко, а доли мгновенья спустя по ушам звонко ударила акустическая волна, вдавившая моё тело в рыхлый грунт. Взрыв получился куда солиднее, чем у гранаты — все стекла в здании выбило напрочь, взметнув вверх комья земли, а меня будто окатили маслом из раскаленной сковороды. И это мне ещё повезло, что на тот момент я находился в импровизированном окопе.

Потому что Шумахера от взрыва просто разорвало на части.

— Остерегайся перекоса снаряда в стволе, падла! — прохрипел я, выплевывая забившую рот землю.

На зубах захрустело, вместе с неожиданно накатившей сильной тошнотой. Пока я корчился в спазмах, избавляя исстрадавшийся организм от всего съеденного за прошедшие несколько часов, успел подметить, что все конечности на месте, а это главное. Пусть и выглядели они неважно, посечённые случайными осколками до самого мяса, но, несмотря на дикую боль, продолжали слушаться.

Не знаю, сколько я так провалялся, кажется — вечность. Никто ко мне не спешил — ни помочь, ни добить. Вместо этого на пылающую от боли кожу стали одна за одной падать капли дождя. Я снова перевернулся на спину, подставляя исцарапанное лицо долгожданной прохладе, и даже приоткрыл рот, пытаясь хоть немного смочить пересохшее горло.

Вот и тучки до нас дошли.

Накрапывающий дождик сменился проливным ливнем, и ненадолго мне стало совсем хорошо. Но вместе с ним пришел холодный пронзительный ветер, а переохлаждение никак не входило в мои планы, раз уж быстро умереть не получилось. Правда, подняться на ноги не вышло, так что пришлось покинуть ставшую почти родной яму на четвереньках, цепляясь пальцами за скользящую от избытка влаги землю. Сначала выходило плохо, но затем я всё же приноровился отталкиваться от дна и кое-как выполз на поверхность.

Выглядел я при этом как заправский мертвяк из свежей могилы.

Вала вокруг ямы больше не было. Частично он меня и присыпал, а остальной грунт обильно разлетелся по округе. От предателя, называвшегося другом и пытавшегося меня застрелить, остались лишь разрозненные ошмётки тут и там, да тёмное, будто закопченное, пятно на внешней стене. Как напоминание, что нужно сначала читать инструкцию, а уж потом баловаться с экспериментальным оружием.

Покачав головой, я пополз дальше, к той самой веранде, куда направлялся изначально. Сейчас она оказалась усыпана толстым слоем битого стекла, так что волей неволей пришлось вставать, используя коттедж в качестве дополнительной опоры. Йога из меня так себе, а порезов на сегодня больше чем достаточно. Так и пошёл дальше, держась за стеночку, как запозднившийся забулдыга.

Хрустя остатками окон проник внутрь, и первым делом направился в сторону коридора, ведущего в гараж.

Рекс остался на месте. Почти весь. Граната, брошенная Шумахером, нанесла куда меньше урона, чем взорвавшийся экспериментальный спецбоезапас, но раненому квазу и этого хватило. Грудная клетка была разворочена, одна из рук практически оторвана от плечевого сустава, а лицо покрывала подсохшая корочка крови. Не совсем понимая, что делаю, поискал пульс на жилистой шее, затем спохватился и поднял с пола осколок настенного зеркала, прижав его к тонким губам. Дыхание полностью отсутствовало.

Бессильно выругавшись, я похромал дальше, на второй этаж. Ему досталось чуть меньше, но всё равно приходилось перебираться через раскуроченные остатки мебели. На тонких стенах темнели россыпи пулевых отверстий, но понять, что здесь творилось, я не мог. Их оказалось многовато для двух участников боя, и расположены они были в самых неожиданных местах, будто бывшие друзья палили друг в друга, закрыв глаза и не жалея патронов. Даже потолку досталось.

Хотя, если вспомнить, что Шумахер пережил два выстрела из штурмового ружья практически в упор…

Под очередными завалами в спальне я увидел торчащие ноги в чёрных берцах. Присев рядом, принялся расшвыривать раскуроченные доски из прессованных опилок, вперемешку с разнокалиберной одеждой. Стоило только увидеть залитое кровью лицо здоровяка, как в сердце болезненно кольнуло — неужели я остался один?

Но уже в следующую секунду с облечением услышал тихий хрип. Жив, курилка!

Остальное оказалось делом пары минут — я освободил его от остатков мебели и убедился, что в ближайшее время он точно не умрёт. Пулевых ран вроде не наблюдалось, а вот порезов и рассечений хватало, да и кровоподтёков было столько, что в пору было подумать, что из него толпа отморозков с битами хотела сделать отбивную, но отчего-то остановилась на полпути.

И самое интересное — сектантский бронежилет оказался тоже с прорехами, что напрочь отметало версии о ножах и саблях, спрятанных от моего взора Шумахером.

С трудом убирая с его груди особо тяжелую доску, я, наверное, как-то потревожил раны, вызвав у здоровяка долгий болезненный стон. От боли он пришёл в себя и уставился на меня единственным уцелевшим глазом со светлой радужной оболочкой. Второй заплыл, как от укуса шершня, и в ближайшее время ничем помочь не мог.

— Это я, Змей.

— Ви…жу, — с огромным трудом выдавил из себя Сыч, безрезультатно попытавшись подняться на локти.

— Шум отъехал, так что не дёргайся.

— Ка…?

— Долгая история, — уклончиво ответил я, прижимая туго свёрнутую тряпку к одной из самых глубоких ран. — Главное, что мы отбились. Всё, лежи тихо, я скоро приду.

Нашарить в разлохмаченной разгрузке заветный пакетик с трофеями оказалось не так просто — досталось ему даже больше, чем бронежилету. Платок насквозь пропитался кровью, но содержимое на первый взгляд вроде не пострадало. Конечно, в этом мире такие вот виноградины это самая настоящая валюта, но сейчас она нужна мне совсем для других целей.

— Ку…? — вопросительно простонал Сыч, провожая меня взглядом.

— На Кудыкину гору! Жди, скоро вернусь.

Крепко держась за поцарапанные перила, я спустился вниз, бочком прошёл по искорёженному взрывом коридору и снова оказался в гараже. Броневик стоял на своём прежнем месте, а затемнённые стёкла не давали рассмотреть, что твориться внутри.

— Сова, открывай! Медведь пришёл… — я громко постучал костяшками по одному их узких боковых окон.

Некоторое время ничего не происходило, а затем задняя дверь распахнулась и оттуда показалась растрёпанная тёмная грива Доктора Стервы.

— Кто здесь?

— Змей.

Я встал напротив настороженно замершей женщины.

— Стелла, ты хочешь жить?

— Странный вопрос.

— Если поможешь — я отпущу тебя. Даю слово.

— Отличное предложение, мистер! — она горько усмехнулась. — Мне вот совсем недавно обещали куда больше…

— Увы, но Шумахер больше не в силах выполнить свои обещания.

— Я уже поняла, — Доктор Стерва сверкнула ледяными глазами и выбралась наружу с аптечкой в руках. — Пожалуй, это к лучшему. Если он действительно работал вместе с Азамото, то меня ждала в лучшем случае пуля в затылок. Итак, я слушаю.

— Твои грехи отпустить не в моей власти, а вот даровать тебе свободу — вполне. Мне нужна твоя помощь.

— Меньше разговоров. Веди.

Перво-наперво я подвёл её к истерзанному телу Рекса, но ей хватило лишь одного беглого взгляда, чтобы отрицательно мотнуть головой.

Однако подняться обратно на второй этаж оказалось для меня непосильной задачей. Ноги подкашивались, руки колотила крупная дрожь, а многострадальная голова уже мало что соображала. Так что пришлось остаться внизу, объяснив внешнице, где искать Сыча. Но прохлаждаться без дела я себе не позволил и, стиснув зубы, побрёл на кухню.

Запасливая хозяйка обставила её по последнему слову техники — мебель сплошь эргономичная, а помимо двухстворчатого холодильника имелась ещё и отдельная морозилка, литров на двести. Похоже, семья здесь проживала большая. К счастью, большинство продуктов хранилось именно в камерах, и в помещении ещё можно было дышать, хоть и с трудом. Воняло тухлятиной, плесенью и почему-то ацетоном.

Распахивая один за другим шкафы со всякой прокисшей и не очень снедью, нашёл, наконец, пару бутылок водки. С мерными стаканчиками и пластиковой лейкой приготовить раствор оказалось проще простого, но я всё равно умудрился пролить добрую половину во время процеживания. Ни на какие вкусовые качества надеяться не приходилось, тошниловка получилась ещё та. Под стать царящим на кухне ароматам.

Но главное — она работала.

Я одним махом пригубил гранёный стакан, кислой оскоминой стиснувший скулы, и обессилено сполз по стеночке на пол, чувствуя, как по телу разливается долгожданное тепло. Что ж, следует признать самому себе, что план споровой диеты с треском провалился — мне даже не удалось опуститься до нормы обычного иммунного.

Наконец, настало время хоть немного заняться собой. Как оказалось с телом не произошло ничего страшного — кое-где обожгло, несчастное правое предплечье снова порезало, но хоть не так глубоко, как в прошлый раз. Из пары мест торчали кусочки железа, но они почти не мешали.

В прошлой жизни все эти «мелкие» повреждения и в лучшие времена гарантированно отправили меня на больничную койку. Но как только живец разошёлся по организму, боль практически сошла на нет.

Через пять минут в голову неожиданно пришла мысль, что я оставил друга с женщиной, пытавшейся меня неоднократно убить, а здесь помимо всяких ножей и прочих колюще-режущих, где-то должны валяться ещё и две винтовки. Хотя нет — одна, ведь оружие Рекса тоже пострадало от гранаты.

В общем, разум немного прояснился, и нужно было срочно подниматься.

На том свете належусь.

Перелив остатки живца в бутылку я похромал наверх, практически не придерживаясь стены. К счастью, меня встретила не очередь в упор, а склонившаяся над Сычом сосредоточенная Стелла. Не знаю, что на тот момент творилось в голове внешницы, но во взгляде её пронзительных голубых глаз мне на одно краткое мгновение почудилось удовлетворение. А может, и не почудилось.

— Смотрите, кто к нам вернулся, — произнесла она, вернувшись к заштопыванию очередного пореза. — Споровый раствор это отлично, но мне нужен физраствор. У него большая потеря крови.

Я обернулся на лестницу, которую только что преодолел с огромным трудом и тихо застонал.

— Да ты издеваешься…

— Могу предложить отнести его вниз, на тот стол для инструментов, — незамедлительно добавила женщина. — Мне даже так удобней.

Я прикинул, как буду волочить весящего хорошо за центр мужика, и сразу отмёл эту идею.

Мне свой-то вес с трудом удаётся транспортировать.

— Где пакеты?

— В мащине. Синий медик кит… Кейс, то есть. Тащи его весь.

Пришлось побыть мальчиком на побегушках, помогая Стелле собрать из подручных средств сначала капельницу, а затем и шину для выбитой из коленного сустава ноги. Из-за продолжающих дрожать рук получалось у меня так себе, за что я удостоился язвительного замечания:

— Ты самый дерьмовый медбрат, которого я видела!

— Другого у тебя всё равно нет.

— Ты прав, но постарайся больше ничего не ронять.

Через полчаса Стелла уже привычным жестом стянула перчатки и не глядя, выбросила их куда подальше. Сыч выглядел куда лучше, хоть и побледнел, как застенчивая барышня на первом свидании.

— Будет жить, — критически осмотрев результат своих работ, заявила внешница. — Пусть пока поспит, вечером скажу больше.

Ну, до вечера ещё дожить вообще-то надо. Спохватившись, я зашарил взглядом по грязному полу в поисках винтовки. Мы, как минимум на несколько часов застряли здесь, а у меня из оружия ничего существенней ножа.

— Если ищешь «Штаер», то он валяется в соседней комнате, — непринуждённо поведала Доктор Стерва.

И действительно, оружие нашлось именно там, благо Шумахер поленился за ним подниматься, чтобы добить меня. Правда, в магазине не осталось патронов, но это уже мелочи.

— Странно, что ты не попыталась изрешетить нас из него, — честно признался я.

— У меня были дела куда интереснее, чем воевать с контуженными, — усмехнулась она, скривив губы. — Кстати, где здесь кухня? Там есть что-нибудь пожрать?

— Да, внизу, — я сделал неловкий приглашающий жест. — Если тебя не смутит запах.

— О, поверь, мне это не помешает.

Она величаво направилась к лестнице, и тут я, бросив взгляд на самодельную капельницу из остатков мебели, неожиданно вспомнил, что помимо зелёных виноградин, нашей сегодняшней добычей стали ещё и две горошины. Определённо, голове сегодня досталось больше обычного.

— Слушай, ты можешь сделать раствор из них? — я протянул женщине чуть испачканные в крови желтоватые шарики.

— Для внутривенного применения — точно нет, — оживилась она. — Но есть другой способ… Давай сюда.

Мы резво спустились в кухню, где первым делом Стелла деловито провела ревизию съестного. В наличии оказалось не так чтобы очень много, но хотя бы не сухпайки, и то ладно. В основном — консервы и домашняя закрутка, явно покупная у соседних бабушек. Оставив её колдовать с едой в одиночестве, я смотался на улицу — набить магазин патронами и убедиться, что к нам никто не пожаловал на шум.

Дождь умерил интенсивность, но окончательно ещё не стих. Под ногами чавкало, а по водостоку вдоль дорожке текли розовые от крови ручейки. Благодать.

К счастью, если кто к нам и спешил, то находился достаточно далеко, чтобы чуйка могла его засечь. Обратно в дом сразу возвращаться не стал и навестил останки Шумахера. Однако искать ключи от броневика в кровавом месиве, в которое он превратился, оказалось бесполезным занятием. Благо, что броневик заводился от тумблера, и свободно отпирался изнутри.

Главное теперь — кому-нибудь обязательно нужно находиться в салоне. И дверьми не хлопать бездумно, а то так можно и без транспорта остаться.

Пока возился с боезапасом, глянул заодно, там как дела у Пастыря. Двойник никуда не делся, и продолжал пребывать в царстве Морфея.

Надеюсь, ему там снятся исключительно одни кошмары.

Тяжесть оружия вернула уверенность, и одновременно напомнила, в каком опасном месте мы все выживаем. Дом буквально насквозь провонял пороховой гарью и кровью и теперь просто дело времени, когда по нашу душу кто-нибудь явится. Вдобавок ещё, я на несколько секунд нырял в Астрал, что само по себе чревато.

Так что через несколько часов нас здесь быть не должно, даже если придётся вытягивать Сыча наружу лебёдкой.

Вернувшись на кухню, я застал задумчиво жующую бутерброд Стеллу, которая возилась со столовым уксусом и пищевой содой. Она успела немного привести себя в порядок, накинув на плечи короткую курточку, и отмыв руки от крови. Что характерно, нехитрую закуску из ржаных хлебцов, маринованных овощей и кусочков рыбы из консерв внешница приготовила только для себя любимой.

— Как успехи?

— Почти закончила первую порцию, — прожевав, ответила она. — Думаю, делать ли вторую для Пастыря. Мне не нравится его температура.

— А что с ней не так?

— Слишком высокая. Во время интенсивной регенерации она повышается, но не так сильно. И с шариками есть трудный момент — их раствор не следует принимать бессознательно. Можно запросто обжечь пищевод и вызвать рвотный рефлекс. Поэтому, у нас… То есть у работников Корпорации, предпочитают его дистиллированный вариант.

— Обойдётся, — решил я. — Нечего на него драгоценный ресурс переводить.

Так как Стелла практически добила свою шайбу, пришлось открывать новую банку. Соорудив себе закуску, налил кипятку из вскипевшего на примусе чайника в гостевую кружку и наконец-то почувствовал себя человеком.

— Что дальше? — поинтересовалась Стелла, чуть наклонив голову.

— Нужно отсюда срочно убираться, а там посмотрим. Ты умеешь водить?

— Да, но на таких грузовиках мне ездить ещё не доводилось.

— Привыкнешь.

— Очень круто, — женщина выставила вперёд узкую ладонь и стала по очереди загибать длинные пальцы. — Я ухаживаю за раненными, оперирую пострадавших, а теперь ещё должна быть пилотом этого монстртрака. Что дальше? Нужно будет сражаться вместе с вами или готовить вам еду?

— Тоже неплохая идея, да боюсь, ты нас отравишь.

Стелла негодующе фыркнула и отвернулась. Ну да, дипломат из меня ещё тот.

Долго прибывать в компании с непредсказуемой внешницей мне не пришлось — уже через пару часов Сыч пришёл в себя, с удовольствием приняв раствор из горошины, который на коленке сварганила Доктор Стерва. Здоровяк оказался в своём репертуаре — первыми его словами, стоило ему меня увидеть, стали:

— Ты точно его грохнул?

Я честно припомнил, все ли ошмётки смог обнаружить во дворе, и уверенно ответил:

— Думаю, что да.

— Поделом паскуде… — он глубоко вздохнул. — А что со Страшилой?

— Его тоже нет.

— Ма-а-ать… — протянул он. — Остались мы с тобой, да Стерва. Плюс ещё хмырь в багажнике. Вот всю жизнь мечтал о такой компании.

— Кончай стонать и поднимайся. Нам тебя не поднять, но поддержать с боков можем.

— Что за спешка?

— Нашумели мы, нужно срочно убираться.

— Добро, только найди мне что-нибудь покрепче.

Так и сделали. Опираясь на длинную доску вместо костыля, Сыч получил дополнительную опору вместо повреждённой ноги и смог кое-как преодолеть расстояние до машины. Погрузив его на заднее сиденье, мы немедленно рванули от рокового дома на запад.

Напоследок я щедро обрызгал тело спасшего меня кваза и по традиции станичников устроил ему погребальный костёр. Окончательно разгорится он ещё не скоро, всё же дождь ещё окончательно не закончился. Пожалуй, в степи столб дыма от полыхающего коттеджа привлечёт к себе внимание, но нас к тому времени поблизости уже не будет.

От навалившегося на меня напряжения руки ходили ходуном и Доктор Стерва без особых возражений заняла водительское кресло и направила машину прочь.

Сначала внешница придерживалась перенёсшейся вместе с кластером грунтовки, потом, когда она превратилась в самую настоящую звериную тропу, выбралась в открытую степь. Ехала, кастати, она куда медленней и осторожней опытного Шумахера

— Расскажешь, что произошло? — спросил я у кривившегося от боли Сыча.

Каждая небольшая встряска сказывалась на его самочувствии не лучшим образом, и стоило его немного отвлечь.

— Да нечего там рассказывать, — хмуро ответил он. — Сучёныш на поверку оказался матёрым кинетиком, пули от него отлетали как заговорённые. Второй дар я так и не смог разобрать, но ты видел, как он меня располосовал сквозь броник?

— Да, но как он это сделал?

— Просто рукой махнул. А меня будто в блендер засосало. Даже не слышал о таком никогда. Но вот видеть уже довелось… Помнишь Матроскина?

— Ну конечно.

— Мне тогда сразу показалось, что дело с ним не чисто. Не похожи были раны на следы от осколков — слишком чёткие края, — поделился он своими наблюдениями.

— Но зачем ему было убивать незнакомого кваза?

— А ты забыл, кем он был в команде Даши, земля ей пухом, Истерики?

— Водителем, — понятливо кивнул я. — Так он гарантированно обеспечивал себе место за баранкой, если мне удалось бы вырваться. Что в итоге и получилось.

— Верно, только проездил он недолго, благодаря твоему заросшему двойнику. А так, чёрт его знает, где бы мы оказались…

— Ты ему ещё спасибо скажи, — скривился я.

— Не дождёшься, за Дашку и остальных он ответит по всей строгости… — твёрдо пообещал Сыч. — А вообще, сейчас многое стало понятно — и то, как нас вертуха не расхерачила, и то, как быстро на нас вышли в станице. Помнишь дружков его? Хромой и Косой, квасили с ним вместе? Наверняка это такие же крысы, не зря он с ними всё время ошивался. До твоего появления, я был уверен, что он с ними и отвалит куда-нибудь.

— Помню, только второго звали Шифер.

— Да хоть рубероид! Если вырвемся, надо будет весточку дать, чтоб их ментаты в случае чего проверили. Где-нибудь, да выплывут.

Через несколько часов мы наткнулись на дорогу, идущую в нужном направлении, и гнали по ней до самого вечера. К тому времени Сыч уже настолько пришёл в себя, что смог занять место рулевого, позволив Стелле заниматься своими прямыми обязанностями. Несмотря на то, что ему крепко досталось, водитель из него вышел всё равно лучше, чем из меня.

Часы сменяли друг друга, а мне становилось только хуже. Руки колотила крупная дрожь, а стоило пошевелиться, как тело непроизвольно дёргалось, как от удара током. Всё ясно — мозжечок снова приложило, а там и до паралича совсем недалеко. Возможно, стоит мне принять вторую разведённую горошину, как споровый мешок окончательно погасит свет.

Но, как неудивительно, кое-кому приходилось ещё хуже. Едва Стелла вернулась к спеленатому двойнику, который начал ощутимо пованивать, она нетерпящим тоном приказала остановить машину.

— Что там с ним? — недовольно спросил Сыч.

— Не знаю, — женщина задумчиво прикусила губу. — Мне нужно пять минут на осмотр.

— Ладно, подождём, — я огляделся.

Слева от нас лениво журчала местная речушка, а справа шумели кронами молодые тополя, поверх которых торчала опора высоковольтной линии с обрезанными проводами. Опасности не ощущалось, хотя за время пути я несколько засекал одиночных перерождённых. К счастью, они были не слишком развитыми, и в скорости с внедорожником поспорить не могли.

Прошло никак не пять, а все десять минут, прежде чем внешница поведала нам беспокойным голосом:

— Ему стало хуже.

— В смысле? — не понял Сыч.

— У него жар. Рана воспалилась. У меня практически закончились седативные, чтобы стабилизировать его состояние.

— Тоже мне врач…

Пришлось мне вмещаться в разговор:

— Так что с раной? Откуда воспаление?

— Не имею понятия, — развела руками внешница. — У меня нет оборудования, чтобы ставить какие-либо диагнозы. Я вскрою швы и посмотрю, что творится внутри. Это займёт ещё время.

— Слушай, а до вечера он никак не потерпит? — не унимался Сыч.

— Если вы хотите сдать властям его труп, то давайте продолжим поездку! — в свою очередь предложила Доктор Стерва.

— Вот какого хрена мы её сектантам не оставили… — со вздохом посетовал здоровяк.

Возилась она никак не меньше получаса, за который мы успели по очереди подкрепиться сухпайком. Глядя на уплетающего за двоих Сыча, который ещё с утра выглядел чуть краше покойника, почти не верилось, что легендарный Пастырь, за которым кто только не охотился, слёг от обычного пулевого ранения. Да у меня самого в мясе засело грамм тридцать железа — вытаскивал кусачками, обливаясь кровью и слезами. А сейчас ранки уже затянулись крепкой корочкой и почти не беспокоили. Удобно.

В теле Пастыря так и вовсе — даже пуля не застряла. Кстати…

— А пуля могла быть отравленной?

— А нахрена? Легче ещё одну пустить, чем заторачиваться с ядами. Тем более, большинство из них паразит выводит.

— Но не в его случае, — устало поведала Доктор Стерва, забираясь на заднее сиденье. — Думаю, мы имеем дело с последствиями применения какого-то спецбоеприпаса. Например, из обеднённого урана…

— Я слышал про такие пули, — медленно проговорил Сыч. — Говорят, после них в лучшем случае становятся атомитами. Если выживают.

— К сожалению, у меня нет счётчика радиации или образца пули. — развела руками женщина. — Всё что мне пока удалось — стабилизировать его. Нужно более совершенное оборудование.

— Что ж, увижу больничку, тормозну, — пообещал Сыч, трогаясь с места.

До вечера нам удалось преодолеть ещё километров двести, прежде чем очередная дорога привела к старой полуразрушенной башне. Возле неё решили и заночевать.

Пусть и стилизована она была под старину, но на поверку оказалась ненадёжным самостроем для туристов, вез должного ухода быстро пришедшая в негодное состояние. Лестница, ведущая на смотровую площадку, обрывалась на уровне этажа третьего-четвертого, и лезть выше мог только убеждённый самоубийца.

Благо, что по периметру имелись небольшие псевдо-бойницы, сквозь которые открывался хоть и узкий, но всё-таки обзор. Я захватил бинокль и кое-как наверх, по очереди выглядывая наружу, и практически сразу же был вознаграждён — вдалеке линию горизонта грубо ломали горные пики, едва различимые отсюда. Значит, направление, по которому мы двигались, оказалось верным. Единственная хорошая новость за сегодня.

Задержавшись наверху чуть дольше запланированного, я обнаружил ещё один любопытный факт — на северо-западе от нас небосвод светился будто от города-миллионника под ним, причём внизу огней не было. Так и не поняв, что это такое, решил понаблюдать за ним ещё немного. Стоило солнцу зайти окончательно, как свечение набрало интенсивность, но с места, как полярное сияние, не сдвинулось.

Может, там местный Лас-Вегас гудит?

Запомнив направление до странного оптического эффекта, я осторожно двинулся обратно, держась поближе к внешней стене башни. Ноги, не смотря на новую порцию живца, по-прежнему подгибались, не хватало ещё и вниз сверзиться.

Спуск занял куда больше времени, и мои спутники уже успели занервничать, и как следствие — поругаться из-за какой-то ерунды. Я утихомирил спор и рассказал о своих наблюдениях. Стоило упомянуть странное свечение, как Сыч уверенно заявил:

— Это Эртэха. Рад-таун, в смысле. Получается, мы где-то посередине между Новоградом и Сколково.

— Бывал здесь?

— Нет, но ориентиры известные, промахнуться не должны. Только куда рванём — к стронгам или к кулибиным?

— У меня совсем мало времени, — признался я. — Боюсь, если мы прибудем в Новоград, то другая поездка отпадёт сама собой.

— Ясно, — кивнул Сыч. — В Сколково, так Сколково. Надеюсь там лепилы будут получше этой…

— Надо было у тебя тогда на Ферме вместе с почкой и лингву ещё изьять! — не осталась в долгу Доктор Стерва.

— Чего-чего? — нахмурился здоровяк.

— Язык!

— Да я тебя… — начал он, но я вовремя его перебил.

— С чего ты взял, что она не соображает в медицине? Забыл, кто тебя сегодня щтопал?

Но Сыч даже не подумал смутиться.

— Ну, давай, расскажи ему свою новую теорию, — язвительно попросил он внешницу.

— Это не теория! — яростно возразила Стелла. — Я поняла, в чём проблема Пастыря, пуля здесь совершенно не причём!

— И почему на самом деле ему так плохо?

— Всё просто, — чуть умерив пыл, ответила она. — У него просто отсутствует обычная регенерация иммунного. Я проверила — даже небольшая его ссадина с побега осталась в том же состоянии. Только не спрашивай, как это может быть…